Путешествие в мир предков

Беседа вторая

Мир,

образ жизни

предков

не исчезли

вместе сними:

многое сохранила

генетическая

память.

На протяжении многих миллионов лет предки человека населяли ограниченную область на востоке Африки. Здесь, на озере Виктория, 18 млн. лет назад жил проконсул — наш общий с человекообразными обезьянами предок; здесь более 4 млн. лет назад возник афарский австралопитек — наш прямоходящий предок. Здесь провел всю свою историю первый представитель рода Человек — умелый человек появившийся более 2 млн. лет назад, и здесь 1,6 млн. лет назад возник прямостоящий человек. Где начал свой путь наш вид — разумный человек, — неизвестно, но где-то поблизости. Точками на карте указаны места, где найдены остатки предков человека возрастом более 1 млн. лет.

Из прочитанного выше читатель понял: корни многих особенностей нашего поведения мы можем отыскать в образе жизни наших предков. Так что нам самое время отправиться в их мир Дорога проторенная: туда ходили Одиссей, Данте в сопровождении Вергилия, да и наш сказочный Иван-царевич, отправляясь порасспросить Бабу-Ягу, действовал так же, ведь Баба-Яга, по мнению мифологов, часть мира предков. Почему людям всегда казалось, что пращуры могли бы помочь разобраться в настоящем и даже предсказать будущее? Конечно же, потому что им ведомо прошлое. А уж если мы заинтересовались врожденным, генетически наследуемым поведением то нам без предков никак не обойтись.

В этой книге мы часто будем обращаться к поведению наших предков, как человеческих, так и дочеловеческих. Поэтому нужно как-то с ними познакомиться. Портреты ископаемых предков очень любили восстанавливать в первой половине текущего века. Особенно популярны реконструкции, сделанные МакГрегором, М.Герасимовым и И.Бурианом. Они воспроизведены в массе популярных книг по происхождению человека, в школьных учебниках и пособиях. Они очень художественны, но доверяться им нельзя: в них много предвзятого. Так, наши ранние предки изображены в сутулом, полусогнутом состоянии; ближайшим предкам приданы черты лица и оволосение белого человека и т.п. Благодаря открытиям последних лет представления о предках человека изменились очень сильно. Ниже приводятся некоторые из них. Данный раздел не обязательно читать сразу, как вы до него дошли. Можно просто вернуться к нему с того места книги, на котором вам захочется узнать о предках подробнее. На этих страницах все виды человека и его предков названы так, как их называют зоологи. У антропологов есть много своих названий, и долгое время они на них очень настаивали, но теперь большинство антропологов согласно с тем, что удобнее пользоваться зоологическими критериями вида и зоологической систематикой, ставящей человека в непрерывный ряд животных предков на естественное для него место, а не выдумывать специально для него отдельную классификацию.

Нашу портретную галерею, пожалуй, следует начать с существа, названного забавным именем проконсул.

Чем примечателен проконсул

Проконсул — это человекообразная обезьяна, жившая 18 млн. лет назад в Африке, на озере Виктория. Ростом он был с собаку (от 10 до 37 кг), Около 15 млн. лет назад проконсул благополучно вымер. От общего ствола предков этот вид отделился после гиббоновых, но до понгид. Мы с детства слышим о том, что человек произошел от человекообразных обезьян, которые в наше время представлены на Земле понгидами — орангутаном, гориллой и шимпанзе.

Проконсул.

В них-то мы и всматриваемся, пытаясь найти сходство с человеком. Но эти обезьяны — современные виды, они прошли (после того как отделились от общего с человеком ствола) свой путь эволюции, не меньший, чем у человека, но направленный в иную сторону: сначала освоили брахиацию (перепрыгивание с ветки на ветку, раскачиваясь на руках), а потом (горилла и шимпанзе) хоть и спустились с деревьев, но остались тесно с ними связанными. Из-за брахиации у них длинные руки и короткие ноги, а у нас — наоборот. Способность к брахиации у человека атавистическая: сразу вдруг нам с ветки на ветку не перепрыгнуть, но после упорной тренировки многим это удается (вспомните, как летают воздушные гимнасты в цирке).

Понгиды питались листвой, и поэтому у них мощные жевательные мышцы и гребни на черепе для прикрепления этих мышц. У нас гребней нет, а мышцы слабые, потому что мы приспособлены к совсем другой пище.

Изучая проконсула, ученые восстанавливают нашего общего с понгидами предка. Оказалось, что руки и ноги у него были равной длины. К брахиации он был не способен. Быстро бегать по земле не мог и скорее всего осторожно и медленно передвигался по толстым горизонтальным ветвям. Не было у него и седалищных мозолей, как нет их у человека и шимпанзе. Не имелось и мощной жевательной мускулатуры. Мозг по форме напоминал мозг низших узконосых обезьян, и, видимо, был того же объема, что у узконосых обезьян тех же размеров.

Ветвь приматов, давшая начало человеку, и место на ней проконсула. Время расхождения групп (в месте ветвлений) дано на шкале слева.

Передвижение на двух ногах (его называют бипедия) имеет много недостатков. Из-за бипедии мы бегаем медленно и неловко, почти любое четвероногое может нас догнать. Не можем в случае опасности стремительно взобраться на ствол дерева, как обезьяны. Да и вообще лазать по деревьям нам трудно и рискованно. А там много вкусного — фрукты, орехи, яйца птиц. Неудивительно, что на Земле нет других видов двуногих млекопитающих.

Очень важный момент эволюции: одни потомки афарского австралопитека начали приспосабливаться к грубой растительной пище (это массивные австралопитеки), а другие — к более легкой пище (тонкокостные формы). Последние и образуют род Человек.

Без малого столетие с бипедией человека все казалось ясным: прямохождение делает его руки свободными. Для чего? — Для изготовления орудий и их ношения. Хождение на двух ногах, изготовление орудий и развитие разума казались тесно связанными. Но вот палеонтолог К. Джохансон нашел в 1974 г. в Африке, во впадине Афар, скелет человекообразного существа (гоминида), названного афарским австралопитеком. А между собой палеонтологи назвали его Люси. Позднее были сделаны и другие находки, относящиеся к тому же виду.

Это была не просто сенсация, это была революция: жившая 3 млн. лет назад Люси ходила на двух ногах! От афарского австралопитека образовался целый кустик других видов австралопитеков. Последние из них вымерли всего лишь около 1 млн. лет назад. Все австралопитеки ходили только на двух ногах, но каменных орудий не делали. Объем мозга у Люси и ее потомков был не больше, чем у современных человекообразных обезьян того же роста. Для того чтобы скелет четвероногой обезьяны преобразовался в скелет Люси, эволюции требуется 5-7 млн. лет. Значит, гоминиды начали свой путь по Земле на двух ногах 8-10 млн. лет назад. А первые каменные орудия имеют возраст 2,5 млн. лет.

Таз самки афарского австралопитека и современной женщины (вид со стороны промежности, сзади, крестец сверху). У Люси родовое отверстие таза очень узкое. Узкий таз не позволяет рожать детей с большой головой, но зато он позволяет долго и быстро ходить и бегать.

Детеныши у приматов родятся беспомощными и долго не могут самостоятельно ходить. Это очень неудобно, если приходится идти по земле. Самка резуса носит детеныша, прижав к себе рукой. Второму детенышу вообще нет места.

С идеей прямохождения ради изготовления орудий пришлось расстаться. Некоторые сторонники усопшей теории пытались спасти от нее хоть что-то. Ну пусть не для изготовления орудия возникла бипедия, так хотя бы для ношения в руках палок и камней. Совершенно не исключено, что палки и камни в руках австралопитеки носили, как носят их и современные обезьяны, но последние как раз нам и показывают, как это можно делать без всякой бипедии.

Преимущество бипедии. Как известно, мифическая Латона благополучно спасло двух своих детей от преследователей, неся их на руках. Если бы она ходила на четвереньках, одного ребенка пришлось вы оставить на съедение.

Присмотримся к Люси повнимательнее. Ростом она была всего около метра. На черепе виден гребень для прикрепления мощной жевательной мускулатуры. Зубы у Люси — зубы всеядной обезьяны, причем клыки длиннее остальных зубов, а это значит, что движения нижней челюсти из стороны в сторону у нее ограниченны (такие движения нужны для перетирания грубой растительной пищи). У всех потомков Люси как рода австралопитек, так и рода человек клыки укороченные, это ясно свидетельствует о том, что все эти виды прошли период приспособления к грубой растительной пище. В отличие от нас с вами Люси могла, защищаясь, не просто больно куснуть, но нанести глубокие рваные раны, а при необходимости накрепко вцепиться зубами. Словом, Люси была вооружена не хуже, чем современные человекообразные обезьяны, для которых в бою зубы важнее рук.

Когда изучили скелет Люси, выяснилось, что ходила она на двух ногах не кое-как, а полностью выпрямившись. «Конструкция» Люси непригодна для хождения на четвереньках и лазанья по деревьям. «Она не просто умела ходить на двух ногах, но это был для нее единственный способ передвижения», — такой вывод недавно сделал анатом К. О. Лавджой после тщательного изучения всего ископаемого материала. Более того, таз Люси, если сравнить его с тазом современной женщины, был лучше приспособлен к прямохождению, потому что он был уже. А чем таз уже, тем легче бегать. Но при узком тазе можно рожать детей только с небольшой головой!

Итак, человек не сам стал двуногим. Он произошел от двуногого животного. Почему за много миллионов лет до этого события возникла бипедия — уже совершенно другой вопрос, и относится он к сфере зоологии.

Ясно, что предки Люси в руках что-то носили, но что именно — неясно. Конечно, это могли быть удобные палки или камни, могла быть и какая-то пища, но могли быть и дети. Двуногая самка может переходить с места на место с тремя детенышами: старший идет, держась за мать, средний сидит на закорках, а младшего мать несет на руках. Двуногая мать может убежать от опасности, прижав к себе руками двух детенышей.

Когда вы наблюдаете за тем, как ваш ребенок или ваш младший брат сначала ползает на четвереньках, потом встает на две ноги и пробует идти, перед вашими глазами в сжатом виде проходит не история человека, а много более древняя история. Образовавшиеся около 10 млн. лет назад программы действуют и по сей день.

Приспосабливаясь к питанию грубой растительной пищей, часть потомков Люси 2,8 млн. лет назад дала начало новому виду, более мощному, с укороченными клыками, — африканскому австралопитеку. От него 2,3 млн. лет назад — еще один вид. Все эти австралопитеки «решали» свои эволюционные задачи «силовым методом»: зубы у них были крупные, челюсти мощные, могучая жевательная мускулатура прикреплялась к крепкому гребню на черепе. Сами они были очень большими, так что хищникам с ними было справиться непросто. Каменных орудий они не употребляли. Мозг их за 2 млн. лет не увеличился. Словом, жили по принципу: «сила есть — ума не надо».

Австралопитеки эволюционировали по принципу: «Сила есть — ума не надо».

Они обитали в Африке рядом с предками человека, но нашими предками они не являлись. Это наши двоюродные родственники, вымершие около миллиона лет назад.

Этот был прямым предком современного человека. Он свернул с пути австралопитеков и стал приспосабливаться к более легкой и доброкачественной пище, очень разнообразной, как растительного, так и животного происхождения. Но такой пищи не так много, ее нужно собирать, пользуясь множеством маленьких ухищрений. От афарского австралопитека он начал отделяться около 3 млн. лет назад. Первые следы его деятельности относятся к 2,7 млн. лет назад, а первым останкам чуть более 2 млн. лет. Когда палеонтологи нашли их и сравнили с останками Люси, их больше всего поразило то, что облик умелого человека за почти 2 млн. лет остался по сути без изменения: тот же маленький рост, те же длинные руки. Только объем мозга увеличился. Этот вид назвали умелым за то, что он делал каменные орудия. Множество этих орудий найдено в Восточной Африке. Первым из них 2,4 млн. лет. По месту нахождения метод их изготовления назван олдовайской технологией. Человек умелый вымер 1,5 млн. лет назад, оставив нам много загадок. Главная из них состоит в том, делал ли он свои орудия сознательно, творчески или это была двуногая обезьяна, оббивавшая гальки на основе инстинктивной программы поведения.

Его останки ученые нашли прежде останков Люси и умелого человека и потому сочли, что это первое двуногое существо. Теперь мы знаем, что это не так. Но по правилам зоологической систематики название вида не меняют, узнав о нем что-либо новое. Первые останки имеют возраст 1,6 млн. лет. Так что он сосуществовал (все в тех же местах) с умелым человеком не менее 200 тыс. лет, а отделился от него значительно раньше. Облик его отличался от «современника»: ростом более 1,5 м, руки короткие (как у нас), объем мозга увеличен. Он сразу начал делать более совершенные каменные орудия, и не только из галек, но и отбивая куски из больших камней. Ученые обследовали его орудия под микроскопом и обнаружили, что из них 44% имеют следы разделки туш животных, на 34% — следы обработки дерева и на 22% — резания травы. За свою долгую историю этот вид усовершенствовал орудия сравнительно незначительно, но очень расширил область их применения. Необходимость увеличения мозга вызывалась у него чем-то иным, возможно, изобретательством в области применения орудий для новых целей. Люди, изготовившие каменные орудия 1,4-1,9 млн. лет назад, были уже по преимуществу правшами, а это значит, что функции левого и правого полушарий мозга у них не полностью совпадали.

Череп позднего подвида прямостоящего человека (неандертальца, слева) и человека разумного (справа).

Сравнительно недавно асимметрии полушарий у человека физиологи стали придавать очень большое значение, считая, что она указывает на развитие в одном из полушарий новых структур, связанных с абстрактным мышлением. Среди млекопитающих асимметрия — особенность человека. За это же ухватились и философы, утверждая, что асимметрия может указывать границу между разумом и неразумом. Но зоологи и тут им «подгадили». Они нашли асимметрию полушарий у некоторых птиц — от попугая до канарейки. Оказалось, что связана она со звукоподражанием и сложной системой звуковых сигналов, запоминаемых и воспроизводимых птицами. Возьмем это на заметку. Ведь, возможно, и прямостоящий человек был имитатором звуков и употреблял сложную систему звуковой сигнализации, основанную не только на врожденных сигналах. Современный человек — прекрасный имитатор (на этом основана наша речь), а вот человекообразные имеют в этой области ограниченные способности. Ясно, что у этого вида сильно возросла доля мяса в питании, но какую часть этого мяса он получал в результате охоты — неясно. Анализ костей животных, сохранивших следы обработки, показал, что в основном это кости трупов. То есть главная специализация ранних гоминид шла по пути поедания трупов животных. В африканской саванне трупоедение — совсем не тупое занятие. Трупами питаются многие виды животных, и обнаружить труп нелегко, а не уступить его другим еще труднее.

Вот как это происходит в наше время. Выше всех парят в небе и дальше всех видят грифы. Обнаружив труп, они подают друг другу сигналы и начинают снижаться. Сипы и сами высматривают трупы и следят за грифами. Угадав, что те нашли добычу, они спешат к ней. Марабу не ищут трупы с воздуха, но следят за сипами и грифами. И как поймут, куда лететь, — летят. С земли за птицами следят, кто как может, гиеновые собаки, гиены и шакалы. Они пытаются угадать, где лежит труп, и бегут туда. Птицы в свою очередь следят за зверями. Моментально вокруг трупа собирается целый зоопарк.

Если животное не может начать свежевать тушу, ему приходится ждать мастеров другого вида. Но можно остаться ни с чем: среди этих мастеров есть такие, которые никого не подпустят. Объединенными усилиями труп разделывается так быстро, что опоздавшим есть нечего.

Чтобы медленно ходящий человек смог успешно освоить трупоедение, он должен был не просто бродить по саванне в поисках трупа, а следить за поведением птиц и зверей, разгадывать его, угадывать направление, в котором идти. Сбегаться на труп нужно было стадом, следовало окружить его плотной обороной, быстро разделать на части и унести. Так как собирательством занимались поодиночке и на большом пространстве, а весть о появлении трупа поступала неожиданно, члены группы должны были поддерживать между собой связь на расстоянии и передавать друг другу довольно сложную информацию. Не нужно забывать и о том, что для хорошего умственного развития ребенка он обязательно должен получать пищу животного происхождения.

Когда стало ясно, что ранние гоминиды питались трупами, это повергло городских гуманитариев в смятение. Для них такое открытие равнозначно дегероизации предков. Подобное отношение не более, чем консерватизм: покажите мне современного городского человека, питающегося живой пищей. Все мы едим трупы неизвестно где и когда забитых животных.

Прямостоящий человек более полумиллиона лет назад расселился из Африки по югу Азии: его останки возрастом 500-300 тыс. лет найдены на территории современного Таиланда, Китая и даже на острове Ява. В разных географических местах он образовывал разные подвиды, как правило более массивные, чем на родине. В Африке и на юге Азии эти подвиды вымерли около 300 тыс. лет назад. Сохранился лишь один молодой (т.е. поздний) подвид, широко известный под литературным названием неандерталец. Он населял север Средиземноморья — от южной Франции до юго-западной Туркмении. Неандертальцы выглядели мощнее и массивнее современного человека, а их мозг был совсем не меньше нашего. Образ жизни и умственные способности неандертальцев — предмет спора, не затухающего в течение многих десятилетий. С точки зрения одних, неандертальцы к концу своего существования на Земле сделали огромный рывок: освоили огонь (230 тыс. лет назад), охоту на крупных животных (более 30 тыс. лет назад), создали первые произведения искусства (около 30 тыс. лет назад), начатки религии (ибо около 60 тыс. лет назад, возможно, стали хоронить мертвых, а около 30 тыс. лет назад даже посыпать их останки охрой и цветами).

Гуманитарии заблуждаются, считая, что захоронение трупов свидетельствует о наличии у хоронящих идеи о загробной жизни. Рыжие лесные муравьи сносят своих умерших товарищей на кладбища, строго определенным образом держа их над собой.

С точки зрения других ученых, ничего этого неандертальцы не делали или делали случайно. За столь крайними позициями стоят две противоположные априорные концепции об особой природе человека, не имеющие отношения к естественно-научному познанию. Лучше нам не поддаваться их влиянию, а руководствоваться только осторожной оценкой хорошо проверенных фактов. Поскольку пока нет доказательств того, что разумный человек жил в Европе ранее 40 тыс. лет назад, ямку с огнем, горевшим под Ниццей 230 тыс. лет назад, оставим за неандертальцем. Тогда мы признаем, что он умел хранить огонь. Но так широко и изобретательно пользоваться им, как разумный человек, почему-то не стал. Его произведения искусства — фактически «капризы природы», случайно напоминающие животных. Он замечал это забавное сходство и, чуть подработав детали, достигал сходства несомненного. Захоронение трупов, столь восторгающее многих, совсем не обязательно было связано с религиозными представлениями и мыслями о загробном мире. О трупах заботятся многие животные, и этому есть две весьма рациональные причины. Во-первых, санитарная. Мало приятно жить в пещере, где рядом разлагаются трупы. Во-вторых, профилактическая: не прикармливать ими хищников. Повадятся за трупами приходить, а там примутся и за слабых, отставших, детей. Наконец, нет ничего удивительного в том, что трупоеды неандертальцы могли быть добродушными увальнями, для которых развлечения значили больше, чем изобретательство. Такова уж судьба всей линии гоминид и человека, что в ней конкуренцию выигрывают все более агрессивные и практичные виды и популяции.

Неандертальцы встретились с человеком нашего вида на Ближнем Востоке. Первые туда пришли с севера, из Европы, а вторые — с юга, из Африки. Совсем недавно, используя новые методы определения возраста захоронений, ученые разобрались в расписании этой встречи, начавшейся 120 тыс. лет назад и закончившейся 60 тыс. лет назад: оба вида по нескольку раз заселяли стоянки на территории современного Израиля. То есть они были современниками. И один из их них (неандерталец) никак не мог быть предком другого.

Главные этапы эволюции рода Человек. Женские фигуры воспроизводят пропорции тела и роста разных видов. Овалы — время существования видов (шкала времени слева, в миллионах лет от наших дней). Главные эволюционные события отмечены кружками на шкале времени. Для разумного человека дана дополнительная шкала в другом масштабе. Линии, соединяющие овалы, — предполагаемое время образования каждого нового вида. «Неандертальцы» показаны маленьким овалом над прямостоящим человеком.

Неандертальцам встреча с более прогрессивным младшим братом ничего хорошего не принесла: они не выдержали конкуренции и вымерли не позднее 25 тыс. лет назад. Некоторые небиологи говорят, что они «влились» в новый вид. Но биологи знают, что такого в природе не бывает: виды могут только расходиться. Теперь разработан биохимический метод выяснения гибридного происхождения популяций — на основе гибридизации ДНК. Этот метод был применен к современным жителям Земли, и выяснилось, что, на каком бы континенте они ни обитали, среди них нет гибридных. Все мы один вид и происходим от одной праматери.

Это наш с вами вид. По представлениям биологов, он должен был начать отделяться от предыдущего вида порядка 500 тыс. лет назад. Если же воспользоваться оценкой по «молекулярным часам» (этот метод основан на степени расхождения в строении митохондриальной ДНК между разными популяциями современного человека и шимпанзе как эталона), то получается, что все современные люди происходят от женщины, жившей в Африке около 200 тыс. лет назад. Еще недавно самым старшим костным останкам разумного человека насчитывалось не более 35 тыс. лет. Недавно на юге Африки и на Ближнем Востоке найдены останки особей одного с нами вида и подвида, которым около 90 тыс. лет. Из-за отсутствия находок, отражающих ранние этапы эволюции разумного человека, эта часть его истории остается темным местом. Более темным, чем история видов предшественников. Где и как проходила его эволюция, мы не знаем. Скорее всего где-то в небольшом, изолированном районе, вне Восточной Африки. На роль такого места могут претендовать берега больших озер, существовавших в те времена на западе Африки. Одно из них находилось на месте нынешнего бассейна реки Заир. Теперь эти места покрыты тропическими лесами. Раскопки там не велись, да и мало шансов на то, что в таких условиях там что-либо сохранилось.

Исходная для образования разумного человека популяция отделилась от прямостоящего человека рано, когда последний еще был стройным и легким. В какой-то, пока неизвестный момент времени у наших пращуров произошло очередное (и последнее) увеличение мозга, причем по объему незначительное. В соответствии с увеличением головы происходило и увеличение женского таза. Дети стали рождаться более крупными, зато женщины оказались менее приспособленными к ходьбе и бегу. На этом этапе естественный отбор осуществил и некоторые другие преобразования в строении тела и черепа, так что жившие 90 тыс. лет назад люди внешне отличались от нас совсем незначительно (но на современные расы в частности на европеоидов, они похожи не были).

В ранний период совершенствование приемов охоты не давало человеку сильных преимуществ, ведь африканские животные эволюционировали с ним вместе и успевали приспосабливаться к его хитростям. Но вот когда человек со своими сложными приемами охоты выселился за пределы Африки, не знавшие его животные оказались беззащитными, а охота на них — очень результативной. За пределами Африки в новых условиях сезонности климата, быстрого расселения по разнообразным стациям, освоения новых приемов охоты на новых животных естественный отбор совершенствовал в основном социальную структуру, поведение и сложную умственную деятельность. Возросли агрессивность, предприимчивость и изобретательность. Все большую роль в приспособлении людей к меняющимся условиям жизни начала играть речь. Она дозволяла передавать от поколения к поколению быстро возрастающий и любой по содержанию объем информации. Постепенно ценность этой информации стала важнее информации, передаваемой с генами. В результате успех особи, группы, популяции у человека стал зависеть не столько от совершенства набора генов, сколько от уровня и характера знаний людей. Перед лицом такой ситуации естественный отбор утрачивает свои возможности совершенствовать вид. Человек невольно связал отбору руки и в результате так и остался во многом недоделанным, незавершенным, неотшлифованным.

Расы человека

В наиболее зримой форме действие отбора проявилось на последнем этапе эволюции человека — в образовании рас. Внешне представители некоторых рас различаются сильно, сильнее, чем многие виды. Но генетически основа этих различий маленькая. Если взять за эталон митохондриальную ДНК шимпанзе и гибридизировать с ней соответствующие ДНК людей разных рас, то различие между шимпанзе и человеком как видами оказывается в 20 — 40 раз больше, чем различие между человеческими расами. Метод гибридизации ДНК позволил наконец-то выяснить родственные связи между расами. Самым ранним по времени (от 10 до 40 тыс. лет назад) было отделение от африканской ветви (представленной современными негроидами, живущими к югу от Сахары) — ветви, давшей начало расам, образовавшимся вне Африки, — от берберов, европеоидов и лопарей до монголоидов, американских индейцев, океанийцев, папуасов Новой Гвинеи и австралийских аборигенов. Эта ветвь в свою очередь делится на западную (европеоиды и индийцы) и восточную, ветвление которой соответствует временам заселения новых территорий расселявшимися на восток (включая Америку, Океанию и Австралию) первобытными людьми: чем позднее, тем раса моложе.

Так подтвердилось представление зоологов о том, что расы человека — результат расселения на новые территории маленьких групп людей, приносивших с собой не весь генофонд человека, а какую-то его случайную часть. То есть расы — не результат приспособительной эволюции в новых условиях, а случайный продукт малых выборок. Этот вывод очень понравился бы Чарльзу Дарвину, ведь он более ста лет назад понял, что расы — не продукт обычного естественного отбора. Попросту говоря, узкий разрез глаз у монголоидов — не приспособление к мифической пыли в мифических пустынях их древней родины; белая кожа, светлые глаза и длинные носы европеоидов — не приспособление к снегам и яркому свету их мифической северной родины, как не приспособление к холоду и обильная волосатость айнов. Все это случайные, признаки, принесенные немногими членами — основателями расы — и усилившиеся вследствие близкородственного скрещивания между ними.

Умного ребенка не так-то просто родить

У ходящего на четвереньках примета родовое отверстие таза открывается позади места прикрепления задних конечностей. Оно может быть широким, а расстояние между тазобедренными суставами небольшим, и ноги находятся под туловищем.

У ходящих на двух ногах женщин родовое отверстие таза открывается тоже назад (вниз), но оказывается между направленными туда же ногами. Расстояние между тазобедренными суставами очень велико, и чем шире родовое отверстие, тем шире расставлены ноги. Такое положение ног очень утомительно при стоянии и ходьбе и не позволяет бежать быстро.

Мы привыкли думать, что все эволюционные проблемы человека связаны с «мужчиной-тружеником», что наша эволюция определялась тем, как отбор решал мужские проблемы. Но это не так.

Эволюция женщины была более трудной, и она важна тем, что без решения естественным отбором «женских проблем» ничего бы не получилось. Для того чтобы наглядно показать «связь головы с тазом», нужен маленький урок анатомии.

У четвероногих животных строение таза таково, что он одинаково хорошо приспособлен и для бега, и для родов. Чтобы голова плода легко проходила сквозь родовой канал между образующими таз костями, таз должен быть «широким». У четвероногих широкий таз не препятствует бегу, и некоторые из них рожают очень крупных детенышей. У шимпанзе голова плода относительно большая, но и она проходит сквозь родовой канал, не делая ни одного поворота.

По мере приспособления к хождению на двух ногах нужно, чтобы подвздошные кости таза повернулись вовнутрь. Таз при этом становится «узким». Чем уже таз, тем быстрее и неутомимее ходьба на двух ногах. Так происходило у предков Люси (афарского австралопитека). У Люси таз был очень узкий. Но ее дети не были большеголовыми, поэтому их можно было рожать и при узком тазе. Правда, голова плода должна была сделать один поворот, чтобы войти в родовой канал, и немного повернуться при прохождении через него.

Когда около 2 млн. лет назад у умелого человека началось увеличение мозга, рожать большеголовых детей становилось все труднее. Тупик? Из него есть два выхода, но оба не без потерь. Во-первых, ребенка с большой головой можно родить в тот момент, когда его голова вырастет до тех же размеров, как у ребенка Люси. Но при этом он родится недоразвитым, мелким, нуждающимся в большой заботе. Во-вторых, можно пропорционально голове ребенка расширить таз. Но тогда такая самка будет хуже ходить и бегать. Широкотазые самки не смогут ходить наравне с самцами, а при бегстве будут отставать.

Какое же решение выбрал естественный отбор? Сначала первое. Таз тридцатилетней самки умелого человека, жившей 1,8 млн. лет назад, оказался тех же пропорций, что и у Люси. А это значит, что дети рождались мелкими и беспомощными, И у прямостоящего человека 1,6 млн. лет назад таз был узким.

Какой вывод мы сделаем, читатель? Да тот, что по крайней мере еще 1,5 млн. лет назад пра-женщины не могли позволить себе быть «слабым полом». Из этого можно сделать еще один вывод: в парном браке, с заботой партнера о партнерше и их детях они не состояли. Это же верно и для Люси и ее предков. Был ли у них групповой брак или самки принадлежали иерархам стада, мы не знаем.

У человека разумного голова еще увеличилась. Тут уж пришлось естественному отбору заняться тазом. Таз женщин стал широким. Из-за него женщины ходят и бегают много медленнее мужчин. Лошади на бегах и скачках соревнуются независимо от пола: жеребец и кобыла бегают наравне. Очень удобно при стадном образе жизни. Плата за расширение таза очень велика. Поэтому отбор расширил таз только-только и ничуть больше. В сущности для родов женский таз недостаточно широк. Голова плода проходит через родовой канал трудно, с несколькими поворотами. Роды у человека очень тяжелые, если сравнивать с другими животными.

Левый ряд. Взглянем сзади на таз ходящей на четвереньках самки шимпанзе в момент родов. Голова плода (черная) легко проходит через родовой канал, не делая ни одного поворота. На верхнем рисунке — прохождение головы через начало канала, на среднем — через середину, на нижнем — через выход. По расстоянию между крестцом и подвздошными костями такой таз называется «широким».

Средний ряд. Роды у прямоходящей самки афарского австралопитека. Маленькая голова плода проходит через очень узкий таз, сделав один поворот при входе в канал и один посредине его. Узкий таз позволяет прикрепление ног близко друг к другу, что очень хорошо для бега и ходьбы.

Правый ряд. Роды у женщины (вид сзади). Большая голова плода с величайшим трудом проталкивается через родовой канал. За время прохождения через узкий и непрямой канал голову приходится сдавливать и три раза поворачивать (повороты можете проследить по рисунку швов на черепе). Таз женщины «широкий».

Расширение таза весьма усилило вечную проблему: женщины стали слишком отставать от мужчин при переходах (их приходилось ждать), а при нападении хищника мужчины вынуждены были отвлекать на себя опасность, обеспечивая убегающим женщинам фору. О том, что они так поступали, свидетельствует импульсивное поведение современного мужчины. Если он идет с женщиной и на них неожиданно напали, он инстинктивно кричит ей: «Беги», а сам; пытается задержать противника. Если же женщина не слушается команды, она сковывает его свободу действия и вызывает вспышку гнева. Если же опасность встречают двое бегающих с разной скоростью мужчин, бегство более медлительного не предполагается и воспринимается как предательство. Для охоты и прочих, серьезных дел мужчины теперь были вынуждены образовывать однополые группы, а женщин оставлять в безопасных местах. А раз так, значит, их несомненно подкармливали. Зная самцов гоминид, любой зоолог скажет, что из одной жалости к самкам они этого делать не могут. Их нужно как-то заставить, причем не принуждением. Тут уж без группового брака не обойтись.

Пробежав по галерее наших предков, нам никуда не уйти от их каменных орудий (а других от них просто не сохранилось). В XIX веке ученые считали, что сам факт изготовления орудий, а из камня и подавно, неоспоримо свидетельствует о том, что изготовившие их существа были разумными людьми. В свете современных сведений, полученных как биологами, так и археологами, это перестало быть аксиомой. Сначала появились сомнения: оказалось, что орудия не чужды животным, причем их изготовление — тоже. И камни они употребляют. А тут еще нашли каменные орудия, сделанные видами, на миллионы лет предшествовавшими человеку. Как всегда в таких случаях, научный мир разделился. Те, кто считают, что выводы должны следовать за фактами и особенно поступления новых фактов не опережать, перестроили свои представления. А те, кто заранее знают, как устроен мир, чему в нем положено быть, а чему не положено, бросились отстаивать старые представления во что бы то ни стало, не гнушаясь замалчиванием новых фактов, их предвзятой интерпретацией, а подчас и затыканием рта оппонентам.

Орудия в мире животных

Орудиями пользуются животные, стоящие на самых разных уровнях организации. Вот несколько примеров. Только не будем придавать слову «орудие» никакого мистического или философского сверхсмысла. Договоримся, что орудие — это то, чем орудуют.

Залетев когда-то на Галапагосские острова, вьюрки начали быстро приспосабливаться к новым источникам питания — благо, конкурентов на островах не было. Большинство новообразованных видов изменили свое строение и поведение в соответствии с новой специализацией. Но у одного вида, пошедшего по пути питания насекомыми, прятавшимися в коре деревьев, клюв успел измениться должным образом, а вот второе необходимое приспособление — очень длинный язык — естественный отбор за это время создать не успел. Поэтому вид, дятловый вьюрок, долбя кору клювом, постоянно попадал в положение «видит око, да зуб неймет». И тогда тот же естественный отбор создал особое поведение. Дятловый вьюрок срывает с кактуса колючку, находит место, где прячется насекомое, и, держа колючку в клюве, просовывает ее в отверстие и выпугивает насекомое. Птичка размером с воробья великолепно разбирается в качествах разных колючек, а если их нет, делает орудие из веточек. Учить вьюрка пользоваться приспособлениями не надо: это поведение врожденное.

В Африке стервятник разыскивает яйца страусов, но разбить их скорлупу клювом не может. Найдя яйцо, он отправляется на поиски подходящего камня. Метко бросая камень в яйцо, стервятник разбивает его. Это поведение тоже врожденное,

Морская выдра, нырнув на дно моря, собирает там моллюсков, а вместе с ними прихватывает и камень. Всплыв на поверхность, выдра, лежа на спине, укладывает на груди камень как наковальню и об него разбивает раковины моллюсков.

Оса анофила, построив гнездо и отложив в него яйцо, закапывает вход и отправляется подыскивать подходящий камень. Воротясь с ним, зажатым в челюстях, она тщательно утрамбовывает землю каменным молотом.

Обитающие в Южной и Юго-Восточной Азии маленькие птички портнихи при постройке гнезда сшивают между собой края нескольких листьев. Делают они это при помощи ниток, изготовленных из растительного волокна. Концы волокон аккуратно завязывают узелком. И это тоже врожденное поведение. Кстати, африканские ткачики, строя гнезда из растительных волокон, завязывают их несколькими типами сложных узлов, причем точно такими же, какими пользуются швеи и моряки.

Муравьи-ткачи, составляя из себя «строительные леса», стягивают два листа, подготавливая их к сшиванию.

Такую же по сложности работу проделывают и совсем крошечные африканские муравьи-ткачи, причем работают коллективно. Сначала они, сцепившись в живые цепочки, постепенно стягивают вместе края двух листьев. Затем их сестры берут в челюсти личинок и выдавливают из них клейкую жидкость, застывающую в нить. Орудуя этими «тюбиками», муравьи аккуратным зигзагообразным швом скрепляют листья. Как видите, для создания сложной и гибкой инстинктивной программы орудийной деятельности естественному отбору много мозга не требуется — хватает того, что был в наличии. Инстинктивные программы многих мелких насекомых по сложности и совершенству не уступают соответствующим программам птиц, и млекопитающих, включая человекообразных обезьян.

Орудие или постройка, созданные на основе инстинктивной видовой программы, несут на себе ее неповторимую печать: по постройкам ос или муравьев можно узнать построившие их виды; все знают, что по гнездам мы распознаем виды птиц; найдя в лесу обглоданные еловые шишки, натуралист по манере обработки легко отличит шишку, разделанную большим пестрым дятлом, от шишки, разделанной клестом-еловиком или белкой. Поэтому, глядя на каменные орудия олдовайской и ангельской технологии, созданные двумя вымершими видами — умелым человеком и прямостоящим человеком, — зоолог не только вправе, но и обязан предупредить: это очень похоже на результаты действий по двум инстинктивным программам. Не исключено, что создатели их были двуногими существами, инстинктивно оббивающими камни. То, что наш с вами вид использовал камни по-иному, творчески, совершенствуя их, еще не значит, что так же поступали и его предшественники.

Стервятник разбивает яйца камнем.

Многие обезьяны, в том числе и человекообразные, инстинктивно, без обучения, употребляют палки, чтобы чесаться, трогать подозрительные предметы и выковыривать съестное. Ребенок применяет палку для тех же целей, тоже без обучения (плюс к этому — для удара по другим предметам и людям). У шимпанзе есть в распоряжении три врожденные программы, как добраться до содержимого, заключенного в твердую оболочку: разгрызть или расковырять, бросить об пол или ударить камнем. Много ли нужно отбору для того, чтобы заменить орех другим камнем и отработать простой косой удар, требуемый для оббивания галек?! Разве вы забыли, как в раннем детстве любили бить камнем о камень, хотя бы для извлечения звуков и искр? Никто не проверял еще, врожденные ли это действия у детей, но весьма вероятно, что да.

Дятловый вьюрок ловит насекомых колючкой.

Автоматизм и творчество

Тут меня прервут почтя все читатели и хором напомнят мораль басни о Пчеле и Архитекторе: животные делают свои «орудия», не задумываясь, не зная, что получится, а человек изготавливает даже самые примитивные Орудия, опираясь на Разум, строя план.

Калан разбивает раковину моллюска о камень, который укладывает себе на грудь как наковальню.

Изучение поведения животных показало другое. Даже полностью инстинктивные программы по-своему не заперты для индивидуальных открытий. Аисты по своей врожденной программе ищут для постройки гнезда сломанное бурей дерево. Когда появились высокие кирпичные трубы, программа по ошибке принимала их за сломанное дерево и некоторые аисты свили гнезда на трубах. Их дети, запечатлев, на чем помещалось родительское гнездо, уже вовсю пользовались трубам. В наше время та же программа приняла за сломанное дерево фермы электропередач, и аисты опять освоили новые опоры для гнездования. Точно так же в последние годы большие пестрые дятлы «открыли», что дюралевые стойки телевизионных антенн вполне подходят для исполнения на них весной барабанной дроби. Их врожденная программа требовала выбирать для этой цели сук, резонирующий при ударе клювом.

А вот пример инстинктивного поведения подлинно высокого класса, когда животное совмещает две части двух разных программ, в обычной жизни никак не связанных. Его могут наблюдать те, кто держит дома неразлучников. Эти попугаи выстилают гнездо длинными листьями травы. Это одна программа, и она содержит в себе образ подходящей для гнезда травы. Выращенные в неволе неразлучники делают траву из листа бумаги, тщательно нарезая клювом ровные, длинные полоски. Программа надкусывания тоже врожденная, но она из «другой оперы». Если не знать о врожденных программах, действия неразлучников можно принять за абсолютно разумные.

Пара неразлучников строит гнездо из бумаги. Правый выстригает из листа полоски в форме травинок, левый укладывает их себе под перья, чтобы нести к гнезду.

Очень впечатляют и те инстинктивные программы, в которых заложены совершенствование действий животных путем самообучения на основе проб и ошибок, комбинирование разных приемов, запоминание. Пчелы в опытах запоминают по форме и цвету сотни разных искусственных моделей цветков. Когда лет сорок назад большие синицы в Англии начали выковыривать картонные затычки из бутылок с молоком, стоявших у входа в дом, эта весть облетела весь мир. И примерно с той же скоростью (а вернее, со скоростью распространения по миру такой формы упаковки молока) этот прием стали обнаруживать у синиц в других странах. С тех пор синицы уверенно соревнуются с прогрессом людей в этой области: появились бутылки с пробкой из фольги — птицы тут же научились их расковыривать; когда молоко спряталось в коробки, они быстро приноровились вскрывать коробки самой разной формы; спряталось молоко в мягкие, непрозрачные пластиковые мешки — нашли управу и на них. Теперь уже ни форма, ни цвет, ни материал упаковки не имеют значения: синицы усвоили, что молоко очень хитрое, маскируется и прячется не хуже насекомых, но и они, птицы, не лыком шиты; отбор заложил в них довольно приемов, как выискивать насекомых.

Еще больше возможностей у тех программ, в которые заложен приказ учиться подражанием. Подражать можно не только родителям или более опытным особям своего вида, но и другим видам. Дикие собаки не делают себе палок. Но если собака любит играть вместе с хозяином, она сама научается от него многим нужным действиям — не только выбрать подходящую палку, но и укоротить ее зубами, если надо. Она может отгрызть от нее торчащую ветку, может отломить сук от дерева. А некоторые собаки проделывают все эти операции сразу. О том, какие чудеса вытворяют на основе подражания вороны, попугаи и обезьяны, знают все.

Среди млекопитающих самые удивительные строители — бобры. Они одновременно и превосходные дровосеки, и плотники, и землекопы, и гидростроители, и гидрологи. На маленьком лесном ручейке, умело обнаружив все наземные и подземные стоки и перекрывая их, бобры создают обширное зеркало воды. Местность вокруг покрывается сетью каналов, в меру заполненных водой (по ним бобры сплавляют лес). Ни сложный рельеф, ни песчаный или глинистый грунт не помеха для осуществления их гидросооружений. Специалисты, рассматривая планы бобровой мелиорации, в один голос говорят, что всякий раз найдено новое, нетривиальное и оптимальное в этих условиях решение, требующее не только немалых знаний (их дает инстинктивная программа), но и глубоких творческих раздумий при поиске оптимального варианта решения задачи среди многих возможных. Дрессировщики, опираясь на видовые врожденные программы и используя возможности животного комбинировать, учиться, подражать и запоминать, добиваются от них сенсационных успехов: попугаи ездят на велосипеде по проволоке, медведи гоняют на мотоцикле, а дельфины совершают сложнейшие групповые полеты в воздухе. Естественный отбор подобен дрессировщику, только действует он медленно и в ряду поколений.

Как видите, инстинктивная основа поведения животного очень часто бывает настолько поддержана комбинированием, памятью, научением, подражанием, что о слепом следовании примитивной программе говорить не приходится. В естественных условиях интеллект, сознание или разум — зовите это как хотите — не противостоит инстинкту, а сотрудничает с ним. Это справедливо и в отношении эволюции предков человека.

Каменные орудия предков

Все мы привыкли думать, что каменные орудия — неоспоримое доказательство того, что тот, кто их создал, был наделен разумом. Но попробуем быть осторожнее, позволим себе усомниться. Что мы видим?

Чтобы освоить те два простых удара, которыми умелый человек в течение 500 тыс. лет однообразно оббивал гальку, никакого увеличений мозга не требуется.

Прежде всего, что орудия орудиям — рознь. Неолитические орудия — сложной формы, очень разнообразные и предназначенные для очень хитроумного применения — сделаны человеком, никак не менее умным, чем мы с вами. Их возраст — тысячи или несколько десятков тысяч лет, и изготавливали их представители одного с нами вида — разумного человека. Мне такого орудия никогда не сделать, я даже не знаю, с чего начать. Надо долго учиться у мастера. Так что с неолитическими орудиями все ясно.

Теперь посмотрим на орудия так называемой ашельской технологии, впервые появившиеся в Восточной Африке 1,5 млн. лет назад. Они куда менее совершенны, но изготовление их требует ряда последовательных операций, разных для разных орудий, и, зная это, можно признать, что изготовившее их существо (а это был другой вид — прямостоящий человек) обладало рассудком. Современный человек сам, без посторонней подсказки осваивает это ремесло за несколько недель. Головы далеких наших предков чем-то отличались от наших: в Африке создатели ашельской технологии из поколения в поколение в течение полумиллиона лет делали одни и те же орудия, нисколько их не совершенствуя. Около миллиона лет назад они расселились из Восточной Африки очень широко: их останки найдены в Марокко, Иордании, Таиланде, Китае, на Яве. И повсюду до самого своего вымирания — около 500 тыс. лет назад—они по-прежнему воспроизводили одни и те же орудия, никак не улучшая их технологию. Поздняя разновидность этого вида — так называемые неандертальцы — на юге Европы чуть не дожили до наших дней. И они в течение 60 тыс. лет воспроизводили одно и то же. Даже появление в тех же местах быстро совершенствующих свои орудия представителей разумного человека их ни на что не подтолкнуло. Как будто грубо обработанный камень являлся для них пределом возможностей. Более ста лет назад, когда палеонтологические находки в Восточной Африке еще не были сделаны, весь доисторический период считался равным 20-40 тыс. лет. Получалось, что человек сразу начал с довольно сложных и разнообразных орудий и быстренько их совершенствовал. Находки в Африке смели эти представления. Мало того, оказалось, что орудиям прямостоящего человека насчитывается 1,5 млн. лет, оказалось, что задолго до прямостоящего человека и одновременно с ним жил еще один вид — умелый человек. Он оббивал гальки. Начал он это занятие 2,4 млн. лет назад. Брал в обе руки по гальке и одной наносил косой удар по кончику другой. Разные орудия получались в зависимости от числа ударов, и, чтобы добиться результата, требовалось ударить от одного до четырех раз. Вот и все. И так, без всяких мудрствований, этот умелый человек «трудился» на протяжении 1,8 млн. лет, пока не вымер. Современный человек без всякой подсказки разрабатывает эту технологию (она называется олдовайской) за один вечер. Всякий зоолог, знающий поведение животных, скажет вам, что для такого дела увеличивать мозг не надо — хватит и обезьяньего. Была бы рука подходящего строения да острый глаз. И если в день оббить по гальке, от такого «труда» умнее не станешь ни за одну жизнь, ни за миллион лет.

Если вы живете в лесной зоне, понаблюдайте, вооружившись биноклем, как работает зимой на своей «кузнице» большой пестрый дятел, добывая корм. Это очень интересно. Сначала он выдалбливает клювом в стволе дерева «кузницу» — коническое углубление для заклинивания шишки. Он делает его сразу нужных размеров, без примерки. После этого начинаются следующие действия, которые повторяются каждый день в течение 5 часов. Дятел летит к дереву со спелыми шишками, высматривает полноценную и начинает ее отрывать (для этого есть несколько способов, и каждый довольно сложный). Ловко перехватив клювом оторвавшуюся шишку за верхушку, дятел летит с ней на «кузницу». Садится на ствол ниже ее, а затем поднимается вверх по стволу. Теперь нужно освободить углубление от предыдущей, использованной шишки. Дятел закладывает ношу между стволом и грудью, а освободившимся клювом выдергивает старую шишку и отбрасывает ее прочь. Теперь, захватив новую шишку за верхушку, можно вставить ее в углубление. Чешуи разбиваются очень точно нацеленными боковыми ударами клюва, а для раздвигания чешуй требуются иные удары. Долбя шишку, дятел несколько раз ее вынимает из углубления, поворачивает и засовывает вновь. Чтобы раздолбить сосновую шишку, нужно около 700 ударов, а на еловую требуется около 1500. Таким образом, чтобы прокормиться, птице приходится делать ежедневно около 40 тыс. точных и дозированных ударов. Подобным высококвалифицированным трудом дятлы зарабатывают свой хлеб насущный, может быть, не первый миллион лет. А в умники так и не выбились.

Помимо работы на кузнице, выдалбливания насекомых из ходов в дереве и игры на барабане, дятел весной выдалбливает в твердом живом дереве аккуратное дупло.

Есть народная поговорка: «умен, как дятел». Короче: не любящие философствовать палеонтологи и антропологи — первооткрыватели и исследователи олдовайской технологии — согласны с зоологами в том, что если рассматривать только одну сторону деятельности умелого человека — изготовление орудий, то его можно считать человекообразной обезьяной, оббивавшей камни на основании инстинктивной программы. (Это не исключает, что в других формах своей деятельности, о которой мы ничего не знаем, он проявлял много больше интеллекта.)

Самый частый вопрос

Он звучит так: не понимаю, как труд мог создать человека.

Не переживайте, этого не дано понимать никому, да и понимать тут нечего. Человека создал естественный отбор. Первым это понял Чарльз Дарвин. И в каких-либо исправлениях его теория не нуждалась ни 100 лет назад, ни ныне. Как раз наоборот. Все последующее развитие науки подтвердило правоту Дарвина. На примере многих видов животных видно, в каких случаях естественный отбор происходит в направлении увеличения мозга и повышения интеллектуальности животных.

Во-первых, это сложная и разнообразная среда обитания, причем такая, в которой нужно и можно многое предвидеть и на многое реагировать нестандартно. Саванна Восточной Африки была для прямоходящих приматов такой средой.

Во-вторых, питание такой пищей, которой в природе не «навалом», и в добывании которой приходится конкурировать с другими, более приспособленными для этого видами. Причем питание разнообразным набором сортов пищи. Очень многие собирателя сообразительны по этой причине. Человек — тоже собиратель.

В-третьих, добывание пищи должно требовать сложных манипуляций. По этой причине умны попугаи.

В-четвертых, наличие видов, собирающих пищу впрок и прячущих ее в укромных местах. Эта сторона ума очень развита у ворон, например. Еще лучше, если вид к тому же разгадывает, где спрятаны чужие запасы. И этим человек всегда занимался.

В-пятых, жизнь в сложно построенной группе. Умные дельфины живут в очень простой среде, питаются глупой пищей и не манипулируют, но их социальные контакты сложны и разнообразны. Социальная структура человеческих групп всегда была сложной и противоречивой.

В-шестых, необходимость использовать сложную систему взаимной сигнализации. И это для человека было неизбежно.

В-седьмых, рождение несамостоятельных, медленно растущих детенышей, которых учат всему перечисленному выше.

Наконец, наличие достаточного досуга для игр, исследовательской деятельности, наблюдений и размышлений.

В таком комплексе благоприятных условий орудийная деятельность может занимать определенное место, но одна она ни к чему из ряда вон выходящему не приводит. Так что фраза «труд создал человека» не многим лучше фразы «досуг сделал человека». Дарвин, как известно, назвал свою книгу «Происхождение человека и половой отбор», так что можно сказать, что «секс сделал человека».

Фраза «труд создал человека» хороша в качестве афоризма для поучения нерадивого отпрыска, но не для понимания того долгого, извилистого и во многом случайного пути, который возвысил одну из линий человекообразных над остальными. Громадным же отрывом от остальных животных человек больше всего обязан речи.

Все мы воспитаны в представлении о том, что предки человека всегда были охотниками. Но, как уже говорилось выше, современные данные говорят о другом: длинный ряд предков человека жил собирательством, да и наша естественная экологическая ниша — собирательство. А как же охотничий период? Он переносится с начала предыстории человечества на ее конец. Но от переноса он не стал ни менее важным, ни менее интересным в понимании становления разумного человека. Так что нам стоит сходить в гости к пращурам-охотникам: не таким, какими мы их знаем по романам Рони Старшего и Р. Хаггарда, а таким, какими их увидела современная наука.

В эпоху великих загонщиков

Охота на крупных животных, причем коллективная, — открытие разумного человека. Оно произошло в Африке около 40 тыс. лет назад. Но тамошним охотникам особой выгоды не давало: африканские животные хорошо знали человека, его повадки и успешно приспосабливались к его охотничьим ухищрениям.

Успех пришел, когда некоторые группы охотников проникли в степи Ближнего Востока, а оттуда еще севернее. Тамошние крупные животные охотников не знали и к встрече с их коварными приемами охоты были совсем не подготовлены. Охота на них оказалась очень удачной.

Нам нужно зрительно представить себе, как в те времена выглядели для охотников открываемые просторы Евразии. В Евразии тогда был ледниковый период. Лесов почти не было. Южнее ледника простирались тундростепи, населенные стадами северных оленей, лошадей, бизонов, мамонтов, шерстистых носорогов, овцебыков. Южнее, в степях, кочевали джейраны и сайгаки, а в гористой местности жили бараны и козлы. Все они и стали объектами охоты. Необычные природные условия и невиданные звери весьма стимулировали умственную деятельность людей, заставляя их отказываться от многовековых африканских традиций, от бездумного, автоматического поведения.

Охота на крупных зверей стала и причиной быстрого расселения человека на Земле. Вот как это происходило. Когда первые группы охотников попадали в новые места, обитавшие там животные ничего не знали об их приемах охоты и не боялись людей. Добыча доставалась легко. Но проходило какое-то время, из-за перепромысла зверей оставалось все меньше и меньше, да и становились они все более осторожными. Тут возникла дилемма: либо смириться с этим и продолжать охотиться в тех же угодьях, либо идти вперед, «в край непуганых птиц». Зачастую часть людей оставалась, а часть — уходила. Естественно, что оставались консервативные, нерешительные и непредприимчивые. В дальнейшем оставшиеся могли либо вымереть, либо освоить другие источники питания, в том числе и вернуться к собирательству, либо придумать новые способы охоты и орудия лова, против которых звери некоторое время были беззащитны.

В новые места устремлялись самые решительные, предприимчивые и активные. Однако через некоторое время повторялось то же самое, и опять выделялась группа предприимчивых, которая уходила вперед, на поиск новых, неизведанных земель. Так, около 40 тыс. лет назад началось великое расселение охотников на крупного зверя. Расселившись по территории Евразии 35-30 тыс. лет назад, они 12-20 тыс. лет назад проникли на Американский континент и неведомо как вместе с собакой достигли Австралии. Расселение сопровождалось естественным отбором на предприимчивость и другие подобные качества. Если на старых землях изобретали новый способ охоты на редких и осторожных животных, оттуда начиналась повторная волна расселения.

За несколько десятков тысяч лет умственные способности этих людей поразительно развились (раньше их недооценивали), их организованность, способность к слаженным коллективным действиям, изобретательность выше всяких похвал. Судите сами. Одним из главных методов охоты был загонный (за что ученые и назвали его создателей Великими Загонщиками). Для этого планировалось на местности и строилось громадное сооружение — ловушка. На Ближнем Востоке с воздуха обнаружены десятки ловушек на джейранов — изящных, быстроногих газелей, кочевавших когда-то несметными стадами по степям нынешних Сирии и Иордании. Ловушка завершалась каменным мешком около 150 м в поперечнике. К мешку пристроены дополнительные загоны и камеры. От входа в мешок тянутся на несколько километров (!) две расходящиеся каменные стенки. Охотники загоняли стада джейранов в гигантский проход между стенками, гнали по сужающейся воронке, а дальше через узкий проход загоняли в мешок. Ловушки сложены из больших каменных плит и валунов. Эти охоты начались 11 тыс. лет назад. В Туркмении с воздуха обнаружены сходные ловушки, но там за неимением камня стены строили из земли. Можно не сомневаться, что чаще всего ловушки делали из дерева: деревянные конструкции видны немногих наскальных рисунках. По сравнению с этими сооружениями постройки первых землевладельцев — творения карликов.

Охота на быков. Пока одни охотники с помощью плащей-распашонок управляют поведением быка, стрелки ярят ею, стреляя из легких луков, бык умрет не от стрел, он будет заколот одним из охотников в плаще. Этот метод охоты воспроизводит и по сей день испанская коррида, только вместо стрел быка утыкивают маленькими дротиками.

О том, насколько неверно совсем недавно представляли себе древнюю охоту, можно судить, вспомнив многочисленные рисунки современных художников на эту тему. Мне до сих пор становится жутко от картины «Охота на мамонта» украшавшей в течение многих десятилетий школьные учебники. Мамонт провалился задом в какую-то яму, а на него набросилась беспорядочная орда мужчин и женщин. Одни бросают дротики, другие тычут копьями куда попало, третьи швыряют огромные камни. Кто-то в ужасе бежит прочь, многие уже убиты и ранены, а до гибели мамонта еще далеко. Но ведь и в наше время пигмеи охотятся на слонов древним способом, но справляются с животным два-три человека, применяя совсем маленькие инструменты и почти не рискуя собой. В древних охотах главное — отточенные приемы, основанные на знании слабостей животного и его уязвимых мест. И уж конечно, женщины в охоте не участвовали. Они оставались с детьми на стоянках, а промыслом занимались бригады мужчин.

Действующие лица: стрелок из лука (справа) и тореадор (слева). Он одет в плащ, крылья которого управляются двумя палками, удерживаемыми руками. В правой руке короткий стилет — орудие закалывания быка. Кок умудряются археологи принимать тореадоров за ряженых шаманов — уму непостижимо. Удачу в охоте приносит не колдун, а точное знание особенностей поведения животного.

Охота на крупных и опасных животных требует полной уверенности друг в друге, непременной взаимной страховки и выручки. Наскальные рисунки донесли до нас некоторые из охотничьих приемов. Вот несколько почти безоружных людей, преграждая путь быку, дразнят его чем-то вроде плаща тореадора. Вот бык, опустив рога, атакует «плащ», проносясь рядом с телом одного из тореадоров, и «плащ» оказывается на морде быка. Вот он встал как вкопанный, и тореадор закалывает его коротким ножом — точно тем же движением и в то же место, как это делают во время испанской корриды.

А вот другой сюжет, повторенный в самых разных вариантах, Несколько безоружных охотников, пригнувшись, стоят в линии один за другим, а на них несется бык. Первый охотник пытается повиснуть у него на голове. Если он промахивается, то перелетает через животное в опорном прыжке через голову и приземляется позади него. В это время тот же прием повторяет следующий охотник и т.д. Узнаете? Подобный рисунок на критской фреске искусствоведы назвали «акробаты и Минотавр». Но в Португалии до сих пор сохранилась коррида, в которой точно тем же приемом шесть юношей запросто валят и обездвиживают быка, а сами живы-здоровы.

А если один из охотников окажется трусом? Бригаде придется с ним расстаться. Лови в одиночку сусликов или занимайся каким-нибудь другим делом. Это был один из немногих периодов в истории человека, когда происходил жесткий естественный отбор таких качеств, как предприимчивость, изобретательность, смелость, верность. За всю предшествующую историю человечества не найдено ни одного скелета человека с благополучно сросшимся переломом ноги. Вывод ясен: неспособного идти бросали на произвол судьбы. С периода Великих Охот начинают попадаться скелеты со следами заживших травм. Охота сделала мужчин верными друзьями. И совсем трогательная находка: захоронение семнадцатилетнего юноши-карлика, страдавшего такими ужасными уродствами скелета, что он ни на что не был годен, был обузой группы, особенно при переходах в гористой местности. Этому свидетельству сострадания и милосердия 11,5 тыс. лет.

На фреске XVI века до н.э., найденной на острове Крит, изображен очень древний прием поимки голыми руками. На фреске бык пятнистый, одомашненный. Значит, это сцена корриды. Такой ее вариант все еще сохраняется в Португалии.

Охота невероятно расширила доступный каждому человеку мир. Бригады уходили в походы на многие десятки километров. От тех времен остались камни с указателями — стрелами и какими-то знаками. А на стенах пещер — счетные знаки, которые долго принимали за культовые. Некоторые непонятные рисунки на скалах могут оказаться на деле планами местности, В это же время появились и лунные календари с насечками по числу дней, а над ними фазы луны.

Ученые долгое время думали, что календарь — изобретение земледельца. Однако оседлому земледельцу лунный календарь совсем не обязателен. Для него больше подходит фенологический календарь: когда какое растение зацветает, когда какая птица прилетает и т.п. А вот охотникам лунный календарь очень нужен. Хотя бы для такого простого случая: одна бригада пошла одним путем, другая — другим. Договариваются встретиться в таком-то месте. А как договориться, когда будет встреча? Проще всего по фазе луны. Она у всех над головой одна. Так что же удивительного в том, что найдено много кусков рога или бивня с дырочкой для ремешка и насечками—днями, а над ними изображение фаз луны? Походы были далекие и долгие, а охота, пока животных попадалось много, занимала мало времени. О чем же говорили между собой на досуге эти парни? Конечно, во-первых, «о бабах». Доказательства этого сохранились в виде маленьких женских статуэток, которые во множестве делали охотники. Во-вторых, конечно, об охоте и всем, что с ней связано. А в-третьих, или хотя бы в-десятых, о странном поведении луны. У одних получалось, что лунный месяц содержит 28 дней, четыре раза по семь, а у других — 29. Расхождение в сутки приводило к нестыковкам. В солнечный год укладывалось 12 лунных месяцев, но как-то неточно. Гигантское каменное сооружение Стоунхендж в Англии построено охотниками много тысячелетий назад. Сейчас доказано, что сооружение может работать как солнечно-лунная обсерватория с каменной счетной машиной. Ее назначение — проверить предположение о том, что через 56 лет начало года по солнечному и лунному календарям опять совпадет. Никто из задумавших этот эксперимент охотников не мог надеяться дожить до его окончания. Продолжение наблюдений приходилось завещать детям, а те должны были завещать своим детям. И вот что поразительно: на Земле не одна такая обсерватория, их делали и в других местах.

Охотник подвешивает дикого осла онагра за задние ноги для разделки. Технология точно соответствует современной. Рисунок на скалах Сахары, ему около 6 тыс. лет.

Площадь этого наскального рисунка 120 кв. м, высота жирафов до 8,5 м. Чтобы нарисовать это, древние охотники Сахары должны были построить у скальной стены леса.

А дети охотников росли смышленые, потому что ели мясо в достаточном количестве. И послушные, потому что хотели попасть в бригаду охотников, а это было не просто, туда брали не всех. Так что 56-летний цикл они наверняка проследили. Дети и теперь приходят в восторг, начинают радостно, кричать и прыгать при приближении к ним группы вооруженных мужчин, к примеру солдат. Это тот же восторг, с которым встречали возвращающихся с охоты мужчин. После всего сказанного как вы теперь отнесетесь к философам утверждавшим, что у охотников был матриархат?!

Ледник начал стремительно таять 10 тыс. лет, назад. Обширная и богатая пищей тундростепь распалась на полоску негостеприимной тундры и ленту степей, а между ними вклинились, быстро расширяя свои владения, леса. Для северных охотников это был крах. Южные охотники в степях продержались еще несколько тысяч лет. Прорвавшись в Африку, они успели лихо поохотиться на тамошних животных в саванне, покрывавшей теперешнюю Сахару. Но перепромысел — «бич божий» загонных охот — настигал их повсюду.

Когда кончились крупные звери, кончились и Великие Охотники Больших Загонов. Сменившие их полусобиратели-полуохотники и немножко земледельцы усвоили лишь часть достижений предшественников, создавших, как теперь выясняется, начала счета, геометрии, астрономии, календарь, каменное, земляное и деревянное строительство, украшения и многое другое. Вокруг непонятных сооружений охотников, сложенных из таких каменных глыб, что и вдесятером с места не сдвинешь, новое население создало легенды про живших когда-то на Земле великанов.

И еще от них остались фрески — от маленьких в тесных пещерах до гигантских многоцветных полотен на скалах в Северной Африке. Рисовать и ваять впервые в истории человечества начали тоже охотники. Первым их произведениям искусства около 30 тыс. лет. И как рисовали! Какая грация в движениях животных, какая точность в передаче изображенного всего лишь немногими линиями и в то же время сколько экспрессии и абстракции! Рисовать животных лучше них просто невозможно.

Возвращение бригад с охоты. На плечах у охотников палки-носилки (вроде коромысла), за спиной торбы, в руках орудия. Женщины (в правом нижнем углу) встречают их в позе подчинения — на коленях и с опущенными головами. Мужчины во много раз выше женщин, это отражает их несомненное превосходство над женщинами. У последних грудь и ягодицы нарисованы преувеличенно, что отражает, чем они ценны для вернувшихся из похода. Наскальный рисунок. (Я вижу сцену патриархата. А вы, читатель?)

Чем чревата встреча с братьями по разуму

Когда 500 лет назад благочестивый Христофор Колумб пересек Атлантический океан и встретил далеких братьев по разуму, на поверку они оказались мерзкими людоедами. Их гордое самоназвание «каннибал» стали употреблять в Европе для научного обозначения этого занятия. В зоологии каннибализм — поедание особей своего вида. Позднее европейцы столкнулись с людоедами на многих вновь открываемых островах в самых разных частях земного шара. На Гавайях милые братья по разуму то ли съели, то ли чуть не съели аж самого великого мореплавателя и их первооткрывателя Дж. Кука. Император Бокасса ел своих подданных в минувшем десятилетии, и отнюдь не с голоду. В христианском сознании каннибализм никак не укладывался. И это несмотря на то, что сами христиане при каждом причастии съедают плоть Христа (в форме печенья) и пьют его кровь (в форме красного вина). Этот странный обряд своими корнями уходит в те сравнительно недалекие времена, когда и цивилизованные народы совершали человеческие жертвоприношения. По требованию жреца царь Агамемнон перед своим войском принес в жертву свою дочь Ифигению. Ее зарезали каменным ножом. Но не съели. А еще раньше жертву съедали, принося часть ее богам. А еще раньше съедали без всякой связи с богами. Именно то золотое времечко неограниченного людоедства в каменном веке и символизирует употребление при жертвоприношении каменного ножа. Даже в наше время обрезание мальчиков в соответствующих религиях производится каменным ножом.

Что же такое каннибализм? Следствие голода? Нехватки белков? Форма охоты? Животный атавизм? Заблуждение отставших в своем развитии народов, своего рода болезнь? Ритуал, порожденный какими-то религиозными представлениями? Над этим вопросом человеческая мысль бьется давно, но почти безрезультатно. Что нового в этой области узнала наука за последние десятилетия?

Этнографы и историки, которых каннибализм всегда смущал, просили зоологов поискать оправдание этого преступления в поведении обезьян. Поскольку орангутаны и гориллы, невзирая на свой свирепый облик, настоящие вегетарианцы, внимание сосредоточили на шимпанзе. Помню, какое было ликование, когда одну из них застукали за убийством и поеданием мелкого зверька. А когда спустя много лет удалось увидеть, как шимпанзе убили маленького павианчика, ликование было всеобщим. Ура! Не наш грех! Обезьяний. В действительности действия шимпанзе — охота, и к каннибализму никакого отношения не имеют. Павиан и шимпанзе — не только разные виды, они находятся в разных семействах приматов. Родства между ними не больше, чем между китайцем и макаком. Первые едят вторых, но никто не скажет, что китайцы — каннибалы.

Ритуальное жертвоприношение пленников у ацтеков. Жрец показывает толпе бьющееся сердце; предыдущая жертва с вырванным из груди сердцем лежит у подножья пирамиды. Черное — потоки крови. Мысленно умножьте все показанное на рисунке в десятки раз, чтобы представить себе толпу людей, высоту пирамиды и количество принесенных в жертву пленников. Ацтеки гордились тем, что они покончили с каннибализмом, но с кровожадностью масс покончить еще не могли.

Если это не обезьяний грех, то может быть, он достался нам от прямых дочеловеческих предков? Кости животных найдены на стоянках умелого человека, первого из видов рода Человек. 1,8 млн. лет назад там появляются первые кости со следами каменных орудий. Но только на костях животных. Так что умелый человек без греха. Следующий вид — прямостоящий человек — обгладывал кости вовсю, но он питался трупами животных и настоящим ' охотником не был. Человеческих костей в его кухонных отбросах не найдено. Видимо, и он безгрешен. Некоторые думают, что разумный человек начал с охоты на поздних представителей своего предка: в отбросах первого найдены кости последнего. Но прямых доказательств того, что разумный человек занялся каннибализмом в связи с вымиранием своего вкусного предшественника, нет.

А вот от каннибализма разумного человека никуда не денешься. Человеческие кости в мусорных кучах людей каменного века находили часто и повсеместно. До поры до времени на это еще можно было закрыть глаза, утверждать, что они попали туда случайно, или их занесли птицы или звери, или что это такой обряд погребения. Но недавние раскопки в пещерах на юго-востоке Франции принесли из мусорных ям шеститысячелетней давности множество костей и животных, и человека. Все кости хранят на себе следы каменных орудий, которыми их разрубали, срезая мясо. Оказалось, что человек и зверь разделывались по одной схеме, одинаково разрубались на куски. Кости человека хранят следы соскабливания мяса, а крупные кости раздроблены, чтобы добраться до мозга. «Это свидетельство общепринятого регулярного каннибализма у людей каменного века», — делает вывод П.Вилла, руководитель раскопок. Итак, людоедство — позднее, эволюционно молодое приобретение, видовой признак разумного человека.

Жертвоприношение путем обезглавливания в изображении древних художников Американского континента.

Чтобы быть процветающим людоедом, нужно, чтобы у вида не только был до минимума сведен инстинктивный запрет «не убий!», но и снят еще один существующий у многих животных физиологический запрет — чувство отвращения к внешнему виду, запаху и вкусу мяса собственного вида. Оно должно как минимум смениться равнодушием к виду человеческих обрубков, а как максимум — это кровавое зрелище должно стать приятным.

Недаром многие сомневаются в безвредности показа в кино и по телевидению игровых сцен насилия и убийства, а специалисты хорошо знают, что документальный показ по телевидению трупов и крови должен быть очень редким явлением и всегда сопровождаться позитивными действиями общества. В противном случае люди не только перестают возмущаться происходящим, но и находят это зрелище приятным и желанным, особенно если им показывают трупы врагов, которые, как известно с незапамятных времен, «приятно пахнут». В правоте сказанного мои соотечественники, к сожалению, убеждаются теперь ежедневно.

После взятия Трои греческое войско приносит в жертву дочь царя Трои. Молодые девушки казались древним грекам самой подходящей жертвой.

Ифигению, дочь царя Агамемнона, влекут на заклание ради благополучного похода войска.

Если людоедство — свойство нашего с вами вида, то понятно, что только жестокое подавление этого инстинкта сдерживает его реализацию. Сначала людям удалось перестать людоедствовать каждодневно. Но по праздникам все же кого-нибудь да съедали. Потом уже не убивали, а только пускали кровь. Потом по обычным праздникам жертву заменяли животным, а по великим — пускали кровь. Боги тут очень пригодились для самооправдания: жертвы приносились как бы им. Потом и эти жертвы заменили изображением плоти и крови из подходящих растительных продуктов. Подавление людоедства у самых развитых народов завершилось уже в письменный период, и поэтому до нас дошло много свидетельств и в прозе, и в стихах, и в скульптуре.

Когда волчица, играя с волчонком, или самка шимпанзе, играя с детенышем, покусывает их, те только веселятся. Они инстинктивно знают, что мать их не съест.

Но когда женщина, покусывая своего маленького ребенка, говорит: «Съем!» — он пугается. И когда чужой взрослый дядя говорит то же самое ребенку постарше, тот воспринимает это всерьез. Потому что инстинктивная программа ребенка знает: вполне могут и съесть, дело у людоедов нехитрое. Сны о людоедах — одни из самых распространенных детских кошмаров. Сказки о них — одни из самых обычных. Да и среди взрослых фильмов-ужасов людоедская тематика очень даже представлена, теша наше подсознание.

Среди разных войн человечеству знакомы и чисто каннибалические. Особенно много о них мы узнали, изучая историю аборигенных цивилизаций Мезоамерики. Войны там настолько формализовались, что соседние государства договаривались о месте и дате сражения. Задачей воина было не нанести поражение противнику, а взять в плен его воина. Захвативший пленника произносил: «Это мой возлюбленный сын», а признающий победу над собой отвечал: «Это мой возлюбленный отец». После этого «возлюбленные отцы», соблюдая полный пиетет, вели своих «возлюбленных сыновей» на заклание. Под восторженные крики сограждан жрец на вершине пирамиды вырывал из груди жертвы бьющееся сердце, а тело сбрасывал к подножию. Все граждане обоего пола должны были время от времени делать самопожертвования в форме ритуального пролития собственной крови. В отличие от более диких племен индейцев, поедавших жертвы, с этим в передовых государствах было покончено. Но не с жертвоприношением вообще. Так крепко сидит в нас кровожадность.

Древнегреческие герои Орест и Пилад (в центре, связаны) были пойманы в Таврии (Крым) местными жителями и приведены к храму Артемиды на заклание. Милая девушка слева — жрица, для нее отрезать голову — дело обычное: колонны храма увешаны человеческими головами. Оресту и Пиладу повезло: жрицей оказалась сестра Ореста, и она помогла им убежать.

В гостях у древних скотоводов Сахары

История одомашнивания каждого вида очень интересна и неожиданна. Откуда, к примеру, взялась домашняя корова? Оказывается, путем постепенного образования все более тесного союза между человеком и предком коровы — полулесным быком-туром, обитавшим в умеренной зоне Европы. На него охотились загонные охотники, прекрасно изучившие его повадки и слабые места. По своему облику тур напоминал «буренушек» крестьян Восточной Европы: крупная голова (она нужна для питания грубой пищей), увенчанная короткими тупыми рогами, направленными чуть вперед и вбок (они хороши для отражения хищников, нападающих снизу, например волков). Ноги умеренной длины, что говорит о том, что туры не совершали больших переходов. Около 10 тыс. лет назад какие-то загонные охотники настолько наловчились ловить туров, что могли не убивать их на глазах у стада. Они кочевали за стадом, не позволяя преследовать его хищникам и другим охотникам. Если человек ведет себя подобным образом, телята, родившиеся в стаде, будут с каждым новым поколением, все меньше бояться, а быки воспринимать его как союзника в борьбе за пастбища и с хищниками.

Тур — предок коровы. Сложение плотное, приземистое, голова большая, тяжелая. Рога короткие, растут сначала в стороны, а затем вперед вверх.

Сначала люди и туры кочевали по путям традиционных миграций туров. Позднее люди, по-видимому, научились направлять движение стада, что позволило осваивать новые пространства. Так они прошли со своими стадами через степи Ближнего Востока, а около 7 тыс. лет назад вырвались на просторы саванны Северной Африки, богатые травой, но населенные крупными хищниками, в первую очередь кошачьими. Если о предшествующем периоде у нас нет никаких свидетельств, то жизнь в Северной Африке оказалась хорошо документированной: скотоводы запечатлели ее в тысячах наскальных рисунков. Рассматривая их, мы можем увидеть, что быки в новых для них условиях подверглись сильному воздействию отбора. Быки стали высокими, длинноногими, с длинной тонкой шеей и маленькой головой, увенчанной лирообразно изогнутыми рогами. Они приобрели черты антилоп — исконных жителей саванны. Маленькая голова свидетельствует о питании не грубой, а высококачественной пищей. Длинные ноги нужны, чтобы быстро бегать и для кочевого образа жизни. Рога такой формы нужны для защиты от крупных кошачьих, нападающих сбоку и сверху, а иногда и пытающихся перепрыгнуть стенку из обороняющихся взрослых животных, чтобы схватить детеныша.

Кочевники Сахары не надевали на быка ярма и не запрягали его. Они ездили на быках верхом! Они были великолепными селекционерами. По наскальным рисункам мы видим, что они создали две до сих пор остающиеся элитными линии скота: черно-пегую и красную. Причем умудрялись сохранять эти две линии несмешивающимися в одном стаде. А ведь для этого нужно управлять спариванием животных.

Другие древние народы Средиземноморья получили быков от кочевников Сахары. У этих народов были культы быка-покровителя и коровы, поэтому они часто их изображали и оставили тексты, им посвященные. Многие годы этнографы и историки, изучая памятники этих народов, пытались понять истоки культа быка и коровы. Но сделать это трудно, ибо они оказались весьма сложными, вычурными и противоречивыми, к тому же тесно переплетенными с мифами о других богах.

Достаточно взглянуть на корову древних египтян, длинноногую, с маленькой головой, чтобы понять, что она заимствована у скотоводов Сахары. Остальные народы получили ее более сложным путем. Сначала сахарская корова попала на острова Средиземного моря. На Крите, где она была священной, она красной масти, с лирообразными рогами, но с укороченными ногами. Укорочение ног понятно: на острове не нужно много кочевать. С островов быки попали на Балканский полуостров, где из-за грубой пищи стали короткошеими и большеголовыми. Здесь на них впервые надели ярмо. С Балканского полуострова, запряженные в повозки с ярмом, быки проникли на Ближний Восток с севера, где оказались в руках земледельцев.

У быков в Сахаре рога были длинные, позволяющие защищаться от львов. Люди ценили такие рога и украшали их орнаментом.

Культ быка, видимо, проделал тот же сложный путь, причем он передавался от народа к народу. Ясно, что истоки культа быка нужно искать у народов, первыми связавших с ним свою судьбу — у древних кочевников Сахары. Мы видим на их наскальных рисунках, что в совместном стаде людей и быков последних было раз в пять больше. Построение стада на марше — типично бычье: его фронт образуют быки с вкрапленными между ними мужчинами с луками; коровы следуют за быками, женщины — верхом на быках, не участвующих в атаке. Все быки с мошонками, значит, их не кастрировали, не превращали в более послушных волов. На других рисунках можно увидеть вооруженные конфликты между группами людей. Мужчины образуют хорошо знакомый зоологам «павианий» полумесяц, причем иерархи стоят под его прикрытием. Несколько картин дают доказательство того, что, подобно быкам, мужчины тоже организованы в иерархическую пирамиду. На других картинах мы видим доение коров, этим заняты женщины.

Итак, перед нами взаимовыгодный боевой союз двух общественных видов. Что чувствовал родившийся в таком стаде маленький человечек? Конечно, любовь к могучим быкам и восхищение ими. Быки должны были казаться ему сильнее, краше и величественнее мужчин. В условиях группового брака быки могли даже запечатлеваться детьми (наряду с мужчинами) как предполагаемые отцы. Став старше, они выражали любовь к быку, украшая его: рога многих быков покрыты узорами, орнаментальными повязками, насечками.

Недавно этологи разгадали древний способ раздаивания самок диких копытных. Оказалось, что если у впервые родившей самки забрать детеныша и начать сосать молоко, ее родительские инстинктивные программы переключаются на сосущего. Теперь она не только не будет нападать на приемыша, но и начнет его любить — будет разыскивать, защищать, вылизывать. Лучше всего этот фокус удается детям.

Для растущего в стаде ребенка его корова — кормилица, вторая мать, а самое безопасное место — спрятаться у нее под брюхом. Она его настоящая покровительница. Вы видите, что культ быка и коровы при его зарождении мог быть очень естественным и простым.

Иное дело — древний египтянин, заимствовавший коров у кочевников, но державший их в стойле. В его разнообразной и богатой впечатлениями жизни коровы были незначительной частью. Почему нужно поклоняться быку и корове, ему было совсем не очевидно, тут требовалось разъяснение, а его давали жрецы. Последним приходилось как-то увязывать культ коровы и быка с более древними и молодыми мифами на совсем другую тему. Получалось у них это очень сложно.

Кстати, о небесной корове древних египтян, покровительнице фараона, изображаемого в виде сосущего ее или прячущегося под ней мальчика. Если вы мысленно поместите себя на место ребенка под брюхо коровы, она будет образовывать над вами уютный свод-шатер, ваше маленькое индивидуальное небо. Когда ребенок прячется в тени быка или коровы, он может видеть солнце, как бы стоящее между рогами. Это частый мотив сахарских рисунков и обязательный атрибут божественных коров и быка в Древнем Египте.

Объединенное стадо людей и быков идет по саванне Северной Африки. Фрагмент наскального рисунка.

Почему мы не пойдем в гости к современным «дикарям»

В книгах, написанных 50-100 лет назад, много внимания уделялось «дикарям», продолжавшим жить как бы в каменном веке. Ныне же научный интерес к ним сильно поуменышился. Почему?

Раньше думали, что «отсталые» народы донесли до нас образ жизни, строй мысли и верования доисторических людей. Это было заблуждением. Отсталые народы не просто отстали от других, они либо вторично деградировали, либо когда-то пошли по неудачному пути, заведшему их в тупик. А магистральный путь человечества через эти тупики не проходил. Он был во многом иным. Что характерно для отсталых народов? В первую очередь интеллектуальный застой, страшный консерватизм, отсутствие изобретательности, зачастую поразительная нелогичность мышления. Зато необычайно развиты всякого рода ритуалы, запреты, табу, причем в большинстве своем совершенно нелепые. Их суеверия образуют какие-то нагромождения и почти не соответствуют картине мира. Их общественная организация бывает либо невероятно вычурной, либо крайне упрощенной, но всегда какой-то несуразной.

В прошлом веке этнографы именно у таких зашедших в тупик племен нашли примеры отсутствия иерархической организации, отсутствия собственности, уравнительное распределение, доминирование старух, власть шаманов, многомужество и прочие совершенно противоестественные для приматов выверты. А некоторые философы увидели в этих примерах доказательства теориям о том, что древние люди жили в коммунизме или при матриархате.

Позднее стало ясно, что мир тех людей, которые проходили по столбовой дороге человечества в первых рядах, был несравнимо рационалистичнее, проще и ясней. Чтобы представить себе эту особенность пионеров, для нас важнее знать начальные периода истории таких народов, как шумеры, древние египтяне, древние китайцы, древние обитатели островов Фера и Крит, древние греки, наконец.

В качестве иллюстраций для этой книги автором использованы в первую очередь работы безвестных великих художников древности — от первобытных охотников до древних народов Средиземноморья, Азии, Африки и Центральной Америки. В бесписьменный период и во времена, когда грамотность была уделом немногих, рисунок должен был быть понятен сам по себе и поэтому был очень этологичен. Он точно передавал характерные для человека (и животных) позы, причем умеренно преувеличивал те детали, которые, с точки зрения художника, были самыми информативными. Точно так же поступают, рисуя позы животных, и современные этологи (К. Лоренц, Н. Тинберген, Е.Н. Панов, В.М.Смирин и др.). Поэтому их рисунки широко использованы в этой книге.

Библиотека «Книга — людям»

http://www.book4people.com