Из числа существ, живущих рядом с нами, пауки, без сомнения, наиболее интересные… Предоставим же паукам в той мере, в какой это не нарушает домашнего порядка, делать то, что им положено природой, а сами присмотримся к ним поближе.

(Карл Фриш)

Немало на свете пауков. Их уже известно около 30 000 видов. Отряд пауков каждый год пополняется 200–250 видами. Полагают, что зоологам остается открыть, назвать и описать по меньшей мере еще 90 000 видов пауков. А для этого им потребуется 360–450 лет. Пауки поражают нас и плотностью населения. На гектаре обычного луга обитает 5 000 000, а на такой же площади в тропическом лесу — около 25 000 000 пауков. В смешанном лесу Средней Европы паучье население отдельных деревьев составляет: сосны — 78, ели — 222, дуба — 595, березы — 76 пауков.

Вместе со скорпионами и клещами пауки образуют особый класс, носящий имя Арахны — мифологической греческой девушки ткачихи, которая вызвала на состязание в ткачестве богиню Афину. По преданию, вытканная Арахной ткань не уступала ткани Афины, но богиня не признала ее достоинств. В горе и печали Арахна решила повеситься, но не успела. Афина превратила ее в паука, вечно ткущего паутину.

Паук не насекомое. Все пауки, несмотря на разнообразие формы, имеют паучий облик (рис. 10).

Рис. 10. Пауки:

вверху — строение паука крестовика (полость брюшка вскрыта):

1 — глаза; 2 — хелицеры; 3 — паутинные бородавки; 4 — разные паутинные железы;

внизу — паук крестовик на ловчей сети.

Два овала, один всегда больше другого, соединенные узким стебельком: меньший из них представляет головогрудь с придатками рта и четырьмя парами ног, больший — брюшко. Вот вам портрет паука. Конечно же, его следует изображать на фоне паутины. У насекомого тело состоит из головы, груди и брюшка; у него, кроме того, только три пары ног.

В жизни пауков паутина играет огромную роль.

Без преувеличения можно сказать, что только паутина сделала пауков пауками. Самое необходимое в жизни пауков — это паутина. В паутинном убежище паук находит благоприятный микроклимат, там же он укрывается от недругов и непогоды. Добыча сама просится на стол к пауку, попадая в его ловчую сеть. На паутине пауки «справляют свадьбу». Из паутины сплетается кокон — особый мешок для будущего потомства. Кокон предохраняет яйца пауков не только от высыхания, врагов и механических повреждений, но и от губительного действия бактерий и плесневых грибков. Ведь паутина содержит антибиотики. В паутине укрывается неокрепшая молодь, называемая пулли. На паутине паучки разносятся ветром… Словом, паутина поистине служит посредником между окружающим миром и пауками.

Надо сказать, что паутиной пользуются и другие животные — ложноскорпионы, паутинные клещи, например. Но они не достигли такого расцвета, как пауки. Оказывается, важно иметь не только паутину.

Важнее иметь ее в большом количестве; кроме того, и «ткацкий станок» для нее должен быть на том месте, где им удобнее пользоваться. У ложноскорпионов и паутинных клещей сырьевая база паутины оказалась расположенной в голове, а ткацкий аппарат — на ротовых частях. В условиях борьбы за существование лучше, когда голова утяжелена мозгами, а не паутиной. Другое дело у пауков. У них брюшко превратилось в паутинную фабрику, а прядильные устройства — паутинные бородавки — образовались из атрофированных брюшных ног на нижней стороне брюшка (рис. 10). Этими бородавками удобно использовать богатую сырьевую базу паутины. Да и конечности у пауков оказались «золотыми». Они ими прядут так, что им могут позавидовать лучшие кружевницы.

Еще одна счастливая случайность помогла паукам «стать на ноги». Это — ядовитые железы, открывающиеся на челюстях хелицерах. Трудно представить более совершенный способ умерщвления добычи, попавшей в ловчую сеть, чем впрыскивание яда челюстями.

Так, возникнув 400 000 000 лет назад, пауки со своими паутинными приспособлениями проникли во всевозможные местообитания, широко заселили сушу и достигли небывалого расцвета. Многие из них живут рядом с нами.

Настала пора выяснить наши взаимоотношения с пауками. Кое кто находится с ними в состоянии войны: где бы ни встречали, уничтожают. Немало и таких, которые страдают разновидностью страха — паукобоязнью. Они стараются избежать встречи с пауками. Подобные отношения основаны на сплошных недоразумениях. Пауков считают страшными и вредными существами. Если же на них смотреть не глазами предубеждения, то пауки не так уж страшны и вредны, как их изображают. Из 1000 видов пауков, известных на равнинах Европы, опасен для человека один — тарантул. Но и он избегает встречи с человеком. Он кусает человека, не нападая, а обороняясь. Но его укус не вреднее «укуса» пчелы или осы, если у вас нет к нему особой предрасположенности. Вот кого следует опасаться и по возможности обходить стороной, так это каракурта, распространенного у нас в республиках Средней Азии, в Казахстане, на Кавказе и в Крыму (рис. 11).

Рис. 11. Пауки:

вверху — самка каракурта; в середине — Сцитодес торацика;

внизу — Сцитодес торацика, набрасывающий на добычу клейкую нить.

Укус каракурта вызывает у человека тяжелое отравление, сильную боль, а иногда приводит к смерти. Его яд в 15 раз сильнее яда одной из самых страшных змей — гремучей змеи. Но и он легко разрушается от прижигания укушенного места воспламеняющейся головкой спички, если еще не успел всосаться в организм. Такую операцию надо произвести не позднее чем через 2 минуты после укуса.

Этим, кажется, исчерпывается весь вред от пауков нашей страны. А польза — многосторонняя. Как утверждает немецкий биолог Г. Гаудекер, пауки — наши помощники в борьбе за урожай. В биологическом методе борьбы с вредителями полей, садов и даже пищевых запасов они играют далеко не последнюю роль.

Пауки без особой шумихи уничтожают огромное множество вредителей, покушающихся на наш урожай.

Поэтому без всякого преувеличения можно сказать: люди давно бы умерли с голоду, если бы не пауки.

Ежегодно на каждом гектаре леса пауки уничтожают не менее двух центнеров насекомых, половину которых составляют серьезные вредители леса. Пауки истребляют мух, комаров, клопов — переносчиков возбудителей заразных болезней.

Раз так, мы должны изменить наше отношение к паукам и смотреть на них, как на друзей, как на союзников в нашей нелегкой борьбе с вредителями и переносчиками болезней. В меру наших сил даже помогать им. Пауки любят тень и влагу. Что нам стоит в сухих лесах устраивать им искусственные затенения из валяющихся веток и опавшей листвы. Не так трудно нам осенью собрать коконы пауков, а весной новоявленных паучков выпускать там, где они нужнее всего. Такие минимальные усилия с нашей стороны окупятся сторицею.

В нашей жизни находит применение и паутина.

Надо сказать, что человечество давно предпринимало попытки использовать паутину как пряжу. В 1665 году женщины окрестных селений Мерзебурга выткали из паутины ленты и разные украшения. В еще более древние времена китайцы шили платья из паутинного шелка. Китайский «сатин Восточного моря» изготовлен, по видимому, из паутины. Некоторые племена — обитатели Парагвая, как об этом свидетельствует дневник исследователя Южной Америки Феликса Газера, тоже ткали ткань из паутины. Король Франции Людовик XIV получил от парламента города Монпелье сувенир — чулки и перчатки, изготовленные из шелка пауков. В 1709 году французский натуралист Бон де Сент Илер написал диссертацию «О пользе паучьего шелка», в которой детально описал основы прядения тканей из паутины. Диссертация была иллюстрирована перчатками и чулками из паутины пауков крестовиков. На ученом совете выступил Реомюр. Он признал паутину пригодным сырьем для промышленного производства шелка, но показал, что пауки, обитающие во Франции, нерентабельны в текстильной промышленности. Его аргумент: чтобы получить один фунт шелка из паутины, надо использовать 522–663 паука. Чтобы наладить промышленное производство паутинного шелка, потребуются полчища пауков. На их содержание недостаточно мух всей Франции. «Однако, может быть, со временем удастся найти пауков, которые дают больше шелка, чем те, какие обычно встречаются в нашем государстве», — сказал тогда Реомюр.

Действительно, такие пауки были найдены на острове Мадагаскар и в восточных областях Африки.

Ими оказались кругопряды нефилы. Эти пауки, с большой палец величиной, плетут ловчие сети диаметром до 8 метров. Им принадлежит рекорд по пряже самой тонкой нити, которая в поперечнике составляет всего лишь семь тысячных миллиметра. Если бы ею опоясать земной шар по экватору, длина которого равна 40 000 километров, потребовалось бы всего 2 килограмма паутинной нити. Несмотря на свою сверхтонкость, такая нить прочна. Недаром в ловчей сети нефилы запутываются не только крупные кузнечики, но и мелкие птицы. На ней можно повесить пробковый шлем. Не удивительно поэтому, что люди с выгодой используют ее в хозяйстве. Жители острова Новая Гвинея паутиной ловят рыбу. Берут бамбуковый прут, сгибают на конце петлей и оставляют у ловчей сети паука. Паук заплетает эту петлю ажурной тканью своего шелка. Чем такое простейшее орудие не рыболовецкая снасть, если ею можно ловить рыбу в небольших прудах и тихих речных заводях.

«Ни вода, ни рыба не могут порвать ячею», — писал о паутинной нити еще в 1906 году английский натуралист А. Пратт. На острове Фиджи, на Соломоновых островах такими сачками, кроме рыб, ловят насекомых, певчих птиц и даже проворных летучих мышей.

Неоднократно проверялись возможности эксплуатации нефил в текстильной промышленности. Привязывают паучих к деревянной раме так, что каждая из них, как узница, сидит в маленькой камере, из которой торчит кончик брюшка. Теперь из нее можно «доить» шелк. Дело в том, что паутина хранится в брюшке паука в виде раствора. Она образуется в крови паука в клетках стенки паутинных желез и выделяется отдельными каплями в их полость, где хранится до тех пор, пока у хозяина не возникнет необходимость использовать ее. Даже слабое прикосновение к паутинным бородавкам побуждает паука выделять паутинный раствор, который на воздухе мгновенно превращается в шелковую нить. Из одного паука можно вытянуть до 4000 метров паутины.

Ткань из нее удивительно легкая и воздушная, она прочнее и эластичнее натурального шелка тутового шелкопряда и всех сортов искусственного шелка. Несмотря на это, промышленное производство паутинного шелка до сих пор не налажено. В чем же причина?

Она одна: нам недоступно массовое разведение восьминогих ткачих. Можно было бы сооружать огромные пауководни, но чем прокормить их постояльцев? Им нужны живые мухи и прочие насекомые, и в большом количестве. Может быть, их можно приучить питаться искусственной пищей? Но это еще никому не удавалось. Вот почему изделия из паутины и в будущем найдут место лишь в этнографических музеях. Однако специалистам текстильной промышленности есть чему научиться у паука. Не секрет: искусственные волокна, созданные человеком, по прочности и эластичности уступают паутинному шелку. Паук производит шелк из белка, а человеку это до сих пор не удается.

Но все таки и в наши дни паутина применяется в промышленности для изготовления визиров — перекрестий — в телескопах, микроскопах, оптических прицелах винтовок и медицинских приборах.

Возможно использование пауков и паутины и в медицине. Канули в прошлое темные времена средневековья, когда увлекались паукотерапией и считали, что паука следует носить на шее в скорлупе или в маленьком мешочке, чтобы выздороветь от малярии и прочих болезней. Если страшно носить живого паука, подойдёт мертвый или даже каменный паук, — уверяли европейские врачи в XVII веке. Советы медиков не пропадали даром. Возник небывалый спрос на пауков — живых, вырезанных из камня и изображенных на камне. Модно стало лечиться диадемами, колье, ожерельями, медальонами, на которых красовались пауки. Дело дошло до того, что начали глотать… пауков как пилюли. А вот то, что в древности, начиная с I века новой эры, свежей паутиной останавливали кровь, прикладывая ее к ране, — это истина, которую можно подтвердить и сейчас.

В настоящее время пауки тоже используются в медицине. Особенно ценным оказался яд пауков птицеедов (среди которых есть десятисантиметровые), обитающих в Южной Америке. Он по действию напоминает современные искусственные снотворные и успокаивающие лекарства. И поэтому не удивительно, что в Бразилии открыты паучьи питомники. Из них в крупнейший институт «Бутантан» за последние 50 лет наряду с 750 000 ядовитых змей были доставлены сотни тысяч пауков птицеедов, некоторые из которых жили в неволе по 20 лет, побив все рекорды долголетия восьминогих существ.

А где найдет применение паук в нашей жизни завтра? На это ответит будущее.

Если наши доводы не привили уважение к паукам, то остается последний способ превратить ненавистника пауков в их покровителя. Чтобы его освоить, от вас не потребуется непомерных материальных затрат или изучения специальных курсов. Для этого достаточно стать наблюдателем природы и в первую очередь пауков. Совет: выбирая объект наблюдения, исходите из того, чтобы он был доступным, был «под рукой». Им окажется обыкновенный паук крестовик (Аранеус диадематус; рис. 10), в поведении которого много необыкновенного, миллион загадок. Это на его паутине по утрам капли росы блестят, как драгоценные ожерелья. С этим пауком вы знакомы: каждый помнит узор в форме рыцарского креста на его спине.

Он всюду: в лесах, садах, но чаще всего под крышами человеческих строений, в домах.

Как правило, мы видим не самого паука, а его произведение — ловчую сеть. Как она сооружается?

Требуется одно непременное условие, чтобы паук стал строителем: он должен оказаться сидящим где угодно, но на высоте. Тогда он приподнимает брюшко, широко раздвигает паутинные бородавки и прядет кисточку, состоящую из отдельных легчайших нитей. Кисточка такая воздушная, что может парить в потоках даже самого слабого ветерка. Скоро она повисает на паутине под пауком над зияющей пропастью. Ах, какая досада — ветра нет: паутина висит и не шелохнется, а ведь она запущена, чтобы кисточка зацепилась хотя бы за что-нибудь. Пауку ничего другого не остается, кроме одного: смотать нить, съесть ее и закусить кисточкой. После этого можно повторить операцию.

Вдруг повезет. Так и есть. Ветерок забросил свободный конец паутинки на соседний предмет. Вышел неплохой висячий мост. Теперь медлить нельзя: ветер может сорвать его. С ловкостью канатоходца паук перебрался через мост и усилил крепление нити. Его опасения прошли, он медленно пошел по мосту, не доходя до середины, остановился и… Что он делает?

Перекусил нить! Мы бы сказали, что он перерубил сук, на котором сидел, если бы он выпустил обаобразовавшихся свободных конца. Но он зацепился за них передними и задними ногами. Сзади себя конец паутины он приклеил к новой нити, выпущенной из брюшка, и двинулся вперед, удлиняя мост сзади и укорачивая его спереди так, чтобы в итоге увеличилась длина висячего моста. Когда паук дошел до его середины, он склеил перекушенную нить, выпуская при этом новую паутину, приземлился, чтобы здесь закрепить нить, предварительно сделав два шага в сторону. Так надо, без этих двух шагов не возникнет небольшой наклон ловчей сети, облегчающий передвижение по ней. Три спицы будущего колеса — три радиуса ловушки — готовы. Затем сооружается рама и проводятся остальные радиусы. Все они делаются из отдельных тонких сухих нитей, склеенных между собой в толстый «кабель». Кабель приблизительно вдвое прочнее стальной нити такой же толщины и по прочности не уступает нейлону. В центре сооружения, соединив поперечными нитями радиусы, паук построил для себя сторожевой пост, где сделал передышку.

Она нужна ему не столько для отдыха, сколько для переключения организма на изготовление другого строительного материала — клейких нитей. После передышки начинается самый важный этап работы — строительство липкой ловчей спирали.

Паук совершает круговые рейсы начиная с центра, оставляя за собой витки паутины. Проверим, ловчая ли эта спираль? Для этого бросим на нее муху. Результат: она отскочила, как мяч от стенки. Значит, спираль вспомогательная, нити ее без клейкой жидкости. Строитель провел ее для того, чтобы самому не запутаться в хитросплетениях своей сети. Вот теперь он идет к сторожевому посту по проторенной тропе, по вспомогательной спирали, а за ним от радиуса к радиусу тянется шелковая нить, густо смазанная не высыхающим клеем. В центре сети паук занялся странной процедурой: будто чистит ноги. Но эта работа более важная, чем чистка ног. Он смазывает их слоем маслянистого вещества, чтобы самому не приклеиться к клейким нитям, как к липучке, и тем самым не попасть в ловушку собственного производства.

Строительство ловушки уже закончено, но она еще не готова к принятию жертв. Вспомогательная спираль стала ненужной. Паук выкусывает ее нити, аккуратно сматывает в клубочки и выкидывает подальше. «Строительные леса» убраны, наконец, настала пора увеличить производительность ловчей спирали.

Ее нити смазаны клейкой жидкостью слишком тонким слоем. Крупную муху они не удержат. Вот собрать бы клейкую жидкость в капельки! Паук так и делает. Он натягивает нить спирали зубцом задней ноги, как стрелок тетиву, и мгновенно выпускает ее; в результате нить покрывается равномерно распределенными капельками, словно бусами.

Перед нами ловушка паука крестовика во всем своем великолепии. В ней имеется 39 радиусов, 35 витков спирали, 1225 точек прикрепления радиусов к спиралям. В ее сооружении участвовали до 600 брюшных трубочек и около 20 конусов шести типов паутинных желез (рис. 10). В ней реализована многовековая «мудрость» паука: достигнута максимально эффективная поверхность ловчей зоны при минимальных затратах паутины.

Немало «смекалки» проявляет паук, сооружая ловчую сеть. В зависимости от того, где она будет висеть, паук крестовик выбирает до 12 мест креплений, но, как говорит английский биолог А. Кестлер, «при всем том радиальные нити всегда будут пересекать широт ные под равными углами в соответствии с фиксированным кодом правил, который встроен в нервную систему паука. Центр паутины всегда будет совпадать с центром ее тяжести. Матрица — навык сооружения паутины — гибка, она допускает приспособления к условиям среды, но при этом должны соблюдаться правила кода, которые ставят предел ее гибкости.

Выбор пауком мест прикрепления паутины — задача стратегии, которая зависит от условий среды, но форма паутины всегда будет многоугольником, который определен кодом. Навыки проявляются всегда под двойным контролем: их контролируют, во-первых, фиксированные правила кода, которые могут быть врожден ными и приобретенными в процессе обучения, и, во-вторых, их контролирует гибкая стратегия, обусловленная обстановкой, окружением, положением строителя относительно земли…»

Тем временем наш паук строитель преобразился в охотника и устроился в засаде. Он спрятался в укрытии, сплетенном им же вблизи ловушки, и в двух задних ногах цепко держит сигнальную нить — своего рода телефонный провод, при помощи которого осуществляет связь с сетью. Колебания этой нити он читает словно азбуку Морзе. А ну, ловись, «рыбка», большая и маленькая: слепень, комар, муха и любое мелкое насекомое. Любое ли? Если в ловушку попадет оса? Она, брошенная нами, уже попалась, бьется в паутине, сотрясая всю нить. Паук уясняет обстановку: добыча крупная, и ей ничего не стоит разрушить ловчее сооружение. Не глаза помогли ему оценить создавшуюся ситуацию. Зрение пауков, несмотря на наличие восьми глаз, весьма посредственное. Глаза паука слабо улавливают только силу и направление света. О размерах жертвы и о месте, где именно она запуталась, пауку рассказали колебания сигнальной нити, переработанные особо чувствительными осязательными волосками на концах ног — трихоботриями — в такую полную информацию. У него потекли слюнки в буквальном смысле слова, его рот полон едким пищеварительным соком. Он уже на месте происшествия. Оса жужжит, она может разорвать сеть в пух и прах. Паук стоит, словно задумался, словно принимает решение. Есть ему, конечно, хочется, голод его давно гложет, но он, как стратег, решает отпустить жертву во имя спасения ловушки. Он в нескольких местах перекусывает спираль, и оса, освободившись от пут, скрывается вдали. Прохудилась ловчая сеть, но не так велика беда. Если починить поврежденное место, сеть еще сгодится в хозяйстве, прокормит паука день другой.

Очередную жертву можно и съесть. Ею оказалась комнатная муха. Ловко работают восемь ножек паука, быстро вертят муху вокруг оси, обволакивая ее паутиной. Тут же последовали два молниеносных удара верхней челюстью — хелицерами — и жертва парализована ядом. Она уже дичь в продуктовой сетке паука.

Ее можно транспортировать ближе к наблюдательному посту и в спокойной обстановке съесть.

Манера еды пауков весьма оригинальна. Каково было бы нам, если последовать их примеру в еде.

Тогда нам пришлось бы в кусок мяса впрыскивать желудочный сок и сидеть в ожидании, пока мясо под действием пищеварительного сока превратится в жидкий бульон, который можно выпить, чтобы утолить голод. Именно так поступает паук. Почему? Во-первых, потому, что рот у него микроскопический — меньше квадратного миллиметра. Таким микрортом твердую пищу не захватить. Во-вторых, потому, что у него, как и у всех пауков, нет жевательных челюстей для перетирания пищи. И наш паук переварил жертву вне себя, в ее собственном хитиновом панцире, как в миниатюрной кастрюле, влив туда пищеварительный сок желудка и печени, а затем выпил все, что недавно было мухой. Аппетит у паука неуемный. За один присест он может высосать дюжины мух. Это для него явление нормальное, а не обжорство. Бывают в его жизни удачные дни, когда он ловит по пятьсот насекомых. Конечно, съесть всех не может, многих оставляет впрок. Каждого заворачивает в паутину и подвешивает к нитям ловушки. На паутине возникает солидная кладовая с запасами пищи.

Пауки живут поодиночке до конца лета, до наступления золотой осени, и тогда наступает период размножения.

Паук самец отправляется искать самку. Самка паука, как и все пауки, почти глуха, плохо видит и равнодушна к запахам. Значит, знакомству не помогут ни песни, ни наряд, ни аромат. Паук прикрепляет к краю ловушки самки нить и дергает за нее. Говоря словами Карла Фриша, «так до избранницы доходит звонок, раздающийся у двери в ее жилье, и если она готова к венцу, то направляется к зовущей ее нити».

После спаривания самка съедает самца. Такое пиршество среди пауков не редкость. Смысл его не вполне ясен.

Осенью самка паука откладывает яйца и замуровывает их в плотный шарообразный кокон, сплетенный из золотистых шелковых нитей, напоминающих объемную пряжу. Между нитями ворсистой ткани кокона остается прослойка воздуха. До весны будущее паучье потомство спит в таком теплом «спальном мешке» где нибудь в укромном месте.

Паучки выходят весной, строят ловушки, точно такие, какие сооружают взрослые. А ведь они никогда не видели ловчей сети, не знают «в лицо» своих родителей.

Мать, высосавшая их отца, погибла еще в прошлом году.

Среди пауков — наших «квартирантов», число которых достигает нескольких десятков, паук Сцитодес торацика (рис. 11) своего рода уникум. Он выходец из тропиков, сумел стать и космополитом, и великолепным «снайпером», невзирая на ночной образ жизни.

В отличие от своих собратьев, промышляющих «дичь» различными ловушками, сцитодес добывает «хлеб на сущный» стрельбой. Днем стрелок прячется в щелях и трещинах стен, спит непробудным, почти летаргическим сном, прижимая ноги к телу. Часто он не покидает убежище даже ночью. Бывает так, что голод не гонит его на охоту. Ему ничего не стоит голодать без ущерба для здоровья 2–3 месяца. Он неразборчив в еде: все «звери», величиною в один сантиметр, могут служить ему пищей. В списке его охотничьих трофеев верхние строки занимают мухи, комарики, подрастающее поколение тараканов. Не брезгует он и молями, и постельными клопами.

На охоте торчащие передние ноги сцитодеса всегда начеку. На них расположено великое множество чувствительных волосков, способных воспринимать малейшие колебания воздуха. Они, подобно радарным установкам, моментально засекают любые движущиеся предметы и внимательно следят за ними. На этот раз они тоже засекли объект. Вот расстояние между пауком и его жертвой сократилось до двух сантиметров. Что с ним, с этим объектом — молью? Юркая и вертлявая, она стала смирной и неподвижной, будто ее пришпилили к стенке. Ее обстрелял сцитодес… клейкой «слюной». Давайте проследим, как это произошло. Сразу предупредим: наши глаза не в состоянии уловить моменты охоты паука. Только скоростная киносъемка, способная зафиксировать 600 событий в секунду, помогла распутать тайну выстрела паука «снайпера». «Пуля» — клейкая жидкость задних объемистых отделов ядовитых желез, расположенных в головогруди, вылетающая вследствие резкого сокращения мышц из челюстей, — за одну шестисотую долю секунды в воздухе успевает принять зигзагообразную форму, застыть в клейкую нить и накрыть жертву так, что она вся, с ног до головы, оказывается приклеенной к субстрату. На одну «дичь» в зависимости от ее величины паук тратит до восьми «пуль».

После обстрела, вычистив челюсти от остатков клея, он медленно подходит к добыче и умерщвляет ее обычным для всех пауков способом, вонзает в нее крючки хелицер и вводит яд. А потом, чтобы высосать ее в безопасном месте, волочит в ближайшую щель.

Не меньше года требуется, чтобы сцитодесы, перелиняв седьмой раз, достигли периода полового созревания. Это означает, что они прожили полжизни в полном одиночестве. «Семейная» жизнь сцитодесов длится самое большее один час и три минуты и не доводится до трагедии, как у пауков крестовиков. Знакомство «жениха» и «невесты» начинается с «рукопожатия» — его лапки второй пары конечностей с дрожью касаются ее передних лапок — и закрепляется танцем, который подогревает страсти «влюбленных», и, конечно же, не обходится без объятий. После танца совершается так называемый «поцелуй доверия». А потом они проведут целый час вместе.

Настала пора расставаться. Паучиха мирно отпустила паука, взвалив на себя тяжелое бремя заботы о потомстве. Она уже закончила прясть выводковую сеть, прикрепила на нее кокон, наполненный 25 яйцами и напоминающий крошечную ягоду малины.

Теперь самка сцитодеса, забыв о пище и воде, будет носить этот кокон целый месяц на нижней стороне тела, придерживая его челюстями и ногами. Молодые паучки, вылупившиеся из яиц, сначала ползают на поверхности кокона и на ногах матери, потом высаживаются на заранее сплетенную для них сеть, тем самым вступая на путь самостоятельной жизни.

Наш дом приютил и такого представителя паучьего племени, как Фолькус фалангойдес (рис. 12). Туловище у него обычное, 10 миллиметровое, а ноги — исключительные, 50 миллиметровые. Не ноги, а ходули! На первый взгляд, его можно принять за сенокосца. Но сенокосец на самом деле мнимый двойник фолькуса, он не паук, а только паукообразный.

Рис. 12. Пауки и сенокосец:

вверху — паук фолькус с яйцевым пакетом; внизу слева — паук Фолькус фалангойдес;

внизу справа — сенокосец — мнимый двойник фолькуса.

В отличие от пауков, сенокосец никогда не плетет паутины, не обладает безукоризненной талией. Фолькус — настоящий паук, ему присущи все паучьи черты.

Фолькусы предпочитают селиться в темных углах домов, в подвалах и погребах. Их можно встретить в помещениях почти по всему земному шару. У них 240 видов близких родственников, объединенных в одно семейство. Из них на территории нашей страны обитает 12 видов, а в Западной Европе — 5.

Промышляя дичь простой крупноячеистой паутинной снастью, фолькусы по своему оригинальны. Они, устраиваясь в засаду, повисают вверх ногами под сетью, причем ноги у них так лихорадочно трясутся, что едва заметны. Если жертва очутится в ловушке, то паук стаскивает ее к себе под сеть, задними ногами пеленает в плотную пряжу и парализует ее, чтобы спокойно высосать. В его рационе преобладают комары, в том числе и малярийные. Ест фолькус с расстановкой: одного комара сосет 8 — 12 часов.

Фолькус фалангойдес живет 3 года, из них один год уходит на возмужание.

Лето подходит к концу. Что делать фолькусу самцу? Ведь ему не так долго жить. Вот он и спешит к самке. Свидание произойдет, оно не останется без последствий. Он умрет, а она, как бы в трауре, скромно замрет там, где ее меньше всего тревожат, чтобы зимовать. Весной дает себя знать прошлогодняя встреча. Самка уже носит, как и полагается матери, будущее поколение фолькусов, но только челюстями, в сетке из паутины. В ней около 50 яиц — потенциальных долгоножек паучат. Лишь иногда фолькус мать на короткий срок устроит сетку в тайном месте, чтобы закусить на ходу. А потом снова берет кокон и носит его до тех пор, пока не появятся паучата и не повиснут на паутине, «словно выстиранное белье на веревках».

Есть среди «домашних» восьминогих существ Оонопс доместикус — мини паучок, величиною не более двух миллиметров, — большой «эстет». Наряд его выдержан в карминово красных тонах. Слывет он невиданным «книголюбом». Почти всю жизнь проводит среди книг, особенно старинных, но не прочь порыться и в архивных документах. Книг и ценных бумаг он не портит, наоборот, их охраняет с рвением, достойным похвалы. Охотничьи угодья оонопсов находятся там, где пасутся сеноеды, кожееды и прочая живность — вредители книг.

На охоте эти крошки проявляют высшее мастерство — «дичь» промышляют гипнозом. Стоит им передними ногами погладить жертву, как та замирает, остается сидеть на месте, словно зачарованная. А такую добычу можно хватать голыми лапками.

Оонопсы охотятся ночью, а днем скрываются в своих домах — паутинных трубочках.

Паучками оонопидами земля небогата, их всего 200 видов, а в Европе их всего три вида.

Если с оонопсами не каждый знаком, то любой из нас сталкивался в жизни с домовыми пауками — тегенариями. Где бы люди ни построили здание — в Европе, Азии, Африке, Америке, Австралии, где бы они ни жили — в дворцах, в любых домах, старых и новых, в хижинах, паук Тегенария доместика верно прощупывает следы человеческой деятельности и рано или поздно без разрешения хозяев «прописывается» к ним на постоянное жительство. Недаром говорят, что этот паук — космополит.

Тегенарии размерами и внешностью не примечательны: 10–20 миллиметровые желтоватые пауки, разукрашенные бурыми пятнами. Не удивляют они нас и изящными колесовидными ловчими сетями. Те генарии строят горизонтальную сеть с воронкообразным углублением посередине в углах комнат, особенно в тех, где их меньше всего беспокоят. Если же веник или пылесос уборщицы не прервет активную деятельность домового паука, то по углам возникнут паутинные этажи. И каждый такой этаж похож на гирлянду с мухами.

О пауках тегенариях сложены предания и легенды.

Много говорят об их повышенном интересе к музыке.

Действительно, звуки любой мелодии выманят паука из родного гнезда. Займет он место на сети, как на балконе концертного зала, — и музыканту чудится, что паук «экстрасноб» слушает его исполнение, улавливая малейшие нюансы. Временами, когда звучат аккорды, «слушателя» охватывает возбуждение: он нервно на чинает ходить по паутинным нитям. Неужели в самом деле паук понимает музыку? Нет. Он просто путает музыку с… добычей. Звуковые волны мелодии трясут паутину так же, как попавшая в ловушку муха. Как усидеть пауку в засаде, если жертва — музыка — запуталась в сети?! Конечно, он выскакивает и ищет ее.

Если же вы услышите предания о пауках, предсказывающих погоду, то помните, что чаще всего тегенарии несут ответственную «службу погоды». Ведь именно они чутко реагируют на изменение влажности воздуха и атмосферного давления и чаще других по падаются нам на глаза. Вот что утверждает великий русский писатель Лев Николаевич Толстой: «Паук делает паутину по погоде, какая есть и какая будет.

Глядя на паутину, можно узнать, какая будет погода; если паук сидит, забившись в середине паутины, и не выходит — это к дождю. Если он выходит из гнезда и делает новые паутины, то это к погоде.

Как может паук знать вперед, какая будет погода?

Чувства у паука так тонки, что когда в воздухе начинает только собираться сырость, и мы этой сырости не слышим, и для нас погода еще ясная, — для паука уже идет дождь».

Домовый паук как «живой барометр» вошел даже в историю. Дело было так. Осенью 1794 года Франция напала на Голландию. Голландцы остроумно остановили наступление французской армии: открыв шлюзы, они водой затопили дороги. В тот момент, когда в генеральном штабе было принято решение покинуть Голландию, главнокомандующему французской армией доложили, что Тегенария доместика предсказывает приближение сильных заморозков. Был отменен приказ об отступлении. Паук не ошибся. Прошли какие нибудь десять дней, как ударили морозы и сковали воду в лед на дорогах, открыв путь к наступлению французов на столицу Голландии. Вскоре пал Амстердам.

И, наконец, бросая прощальный взгляд на наших восьминогих жильцов, следует сказать несколько слов о плеяде пауков, стоящих на пороге заселения наших домов. Давно уже стучатся к нам в дверь пауки Стеатода бипунктата и Зигиелла икснотата. Нередко бывает так, что в южных районах Европы серыми пятнами зацветают наружные стены домов. Это дело ног «общественных» пауков Диктина цивика. Странные пятна, каждое в среднем по 50 квадратных миллиметров, представляют собой ловчие паутинные приспособления диктин. Как только подкрадываются полные тайн сумерки, выходит на охоту паук Теутана триангулоза… И жизнь каждого из них подобна интересному роману.

Эти крошки способны поддерживать свое существование совсем ничтожным количеством пищи… Если случай занесет их на наши цветочные горшки, предоставим им без раздражения и недовольства местечко, где они так вольготно себя чувствуют!

(Карл Фриш)

После полива в цветочных горшках на поверхность почвы высыпают белые миллиметровые полуторамиллиметровые существа (рис. 13). Одни из них прыгают на высоту, превышающую их длину в десять раз, а другие медленно степенно ползают, волоча брюшко.

Рис. 13. Ногохвостки:

вверху — ногохвостки на поверхности почвы цветочного горшка;

внизу слева — сперматофор, отложенный самцом вилохвостки;

внизу справа — яйца почвенных коллембол.

Это коллемболы (ногохвостки, или вилохвостки), относящиеся к первичнобескрылым насекомым, или, как говорят зоологи, представители аптеригот — насекомых, у которых от рождения не было не только крыльев, но и их зачатков. Они, скорее, напоминают многоножек симфил, чем насекомых, но в миниатюре, уменьшенных в десятки, сотни раз.

Коллемболы появились по крайней мере 350 миллионов лет назад, в девоне — в древнюю эру истории Земли, в век диковинных водных беспозвоночных, рыб и земноводных. Они появились тогда, когда на берегах болот и топей зашелестели первые наземные растения — псилофиты. Из псилофитов возникли первые плауны, хвощи и папоротники, которые на Земле образовали первые настоящие девственные леса. В них, по видимому, обитали девонские коллемболы — одни из первых обитателей суши.

На сегодняшний день на нашей планете описано около 4 тысяч видов ногохвосток. Сколько их на самом деле, никто не знает. Только три вида из них обитают в почве цветочных горшков. Это — Онихиурус арматус, Фольсомия фиметария и Синелла цэка. Все они представители племени членистобрюхих коллембол.

Тело у них стройное, вытянутое, грудные и брюшные сегменты всегда раздельны. Нет среди них ни одного вида цельнобрюхих ногохвосток, которых легко найти на влажных лугах, люцерновых полях и на поверхности воды мелких стоячих водоемов.

Ногохвостки — влаголюбы. Лучше всего они чувствуют себя, когда воздух до предела насыщен влагой.

По этой же причине коллемболы избегают света.

Им можно смело присвоить название «бегущие от солнца». Когда влажность очень высокая, дышать им так же легко, как нам в сосновом лесу после грозы.

Дело в том, что у ногохвосток нет специальных органов дыхания. Они в отличие от других насекомых дышат поверхностью всего тела. И органов выделения у них нет. Выделительную функцию выполняют стенки кишечника.

Ногохвостки обитают в укромных местах — в лесной подстилке, остатках трав и верхнем слое почвы.

Они не конкурируют с более совершенными существами за «место под Солнцем». Кто знает, может быть, они выжили в трудной борьбе за существование лишь потому, что стали «детьми подземелья». Однако они, по видимому, когда-то процветали и на поверхности Земли. Подтверждением этому служит их основной способ передвижения на открытой местности.

От рождения коллемболы, скорее, прыгуны, чем бегуны. Прыгают они не при помощи ног, как блохи, цикадки и кузнечики, прыгают отменно, так, что им могут позавидовать лучшие прыгуны — рекордсмены мира животных. Ноги у них слишком слабые, не приспособленные для прыжков и долгого хождения.

Для более дальних странствий и быстрых передвижений ногохвостки пользуются особым прыгательным аппаратом — вилкой, расположенной на вершине брюшка. Таким аппаратом не владеет никто, кроме коллембол. За это их иногда называют «прыгающие хвосты». В состоянии покоя вилка направлена вперед и прилегает к нижней стороне брюшка. Не будь специальной зацепки, вилка не удержалась бы в таком положении.

Потревожьте теперь коллемболу и вы узнаете, как работает этот аппарат. Моментально вилка срывается с зацепки, отбрасывается книзу и назад, катапультируя ее владельца вверх. Мгновенно коллембола совершает акробатический прыжок и исчезает из поля зрения. Конечно, такое простое прыгательное устройство не придает вилохвостке невероятную скорость.

Она через короткое время, подчиняясь закону тяготения, обязательно приземлится где нибудь в 10–20 сантиметрах от стартовой площадки. Если она оказалась на неудобном для жилья месте или ей угрожает опасность, она совершает новый прыжок. Ведь она еще в воздухе успевает сложить прыгательный аппарат так, что он сработает в любой момент. Из обитателей цветочных горшков таким аппаратом обладает Фольсомия фиметария.

Упала ногохвостка с большой высоты и даже не шелохнулась, осталась на месте приземления. С ней ничего не случилось, она жива и здорова. Если бы она столкнулась с вертикальным гладким стеклом, был бы тот же эффект. Чуть погодя коллембола в зависимости от обстоятельств тронется в путь, отмеривая миллиметры ногами, сантиметры прыгательным аппаратом.

Как фиксируется ногохвостка на месте, оставаясь стоять на любой поверхности как вкопанная? Коготками? Нет. Ими за скользкое твердое место не зацепиться. Может быть, у нее есть присоски на лапках?

Нет. Неужели падает и прилипает? Так оно и есть.

Прилипает, независимо от характера рельефа места приземления. И помогает коллемболе в этом нелегком деле брюшная трубка, расположенная снизу на первом сегменте брюшка, впереди прыгательной вилки.

Природа вмонтировала в трубку раздвоенный шланг.

Из него выделяется липкая жидкость, которая на время приклеивает ногохвостку даже к поверхности скользких предметов. Однако деятельность брюшной трубки этим не исчерпывается. Она берет на себя еще несколько нагрузок: помогает дышать, пить и чиститься. Чистятся коллемболы очень тщательно. Хотя многие из них живут в грязи, часто стоически переносят наводнения, посмотрите, какие они чистые, белые. Они усердно моются, моются по настоящему. Выделяют из брюшной трубки несколько капель жидкости и катают их между ногами, потом захватывают воду ртом и моют лицо. После мытья воду не выплескивают, а всасывают шлангом брюшной трубки, чтобы грязь отделить от воды. А очищенную воду можно снова использовать для мытья.

Живые существа, перешедшие на постоянное житье в подземелье, теряют органы, связанные с восприятием света. Глаза под землей, где вечный мрак, не помогут ничем, если они даже есть. Они становятся для его обладателя бесполезными. Природа не терпит, чтобы у животных существовали бесполезные органы.

Ведь на их содержание тратится немало энергии, добываемой с большим трудом. Деятельность ненужных органов постепенно угасает. Глаза у подземных жителей исчезают, но не мгновенно, а в продолжение веков, тысячелетий. Коллемболы, обитающие в почве, в том числе и в цветочных горшках, не составляют исключения из этого правила. У них тоже нет глаз.

У ногохвосток — подземных жителей — претерпевает изменение и наряд. Каким бы блистательным ни был наряд, в темноте его никто не видит. Там живут слепыши. Во мраке окраска никого не привлекает, никого не отпугивает, не служит меткой принадлежности к тому или иному зоологическому племени, не скрывает от недругов, не защищает от ультрафиолетовых лучей. Коллемболы подземелья становятся альбиносами — представителями «белой расы», не претендуя, однако, на свою исключительность.

А прыгательный аппарат? К чему он в лабиринтах почвы? Щели там очень узкие! Пространство до того ограниченное! Просто невозможно здесь остаться попрыгуньями. Коллемболы, рожденные прыгать, в почве превращаются в ползунов. Прыгательное устройство атрофируется, а у онихиурусов (один вид из 250 обитает и в цветочных горшках) редуцируется совсем, исчезает как лишний придаток.

Чтобы ползать в узких щелях, существам удобнее быть крошечными. Вот почему коллемболы — обитатели почвы — стали такими миниатюрными, миллиметровыми, в то время как их братья и сестры, живущие на поверхности, по сравнению с ними просто гиганты, достигают в длину 5–7 миллиметров.

Какими бы хрупкими ни были ногохвостки, они умеют постоять за себя. Взять хотя бы тех же они хиурусов. Несмотря на то что они слепые, их «голыми руками» не возьмешь. Есть у них особые органы защиты — ложные глаза — на голове и различных частях тела, этакие кольцевидные утолщения кожи, связанные непосредственно с полостью тела, с кровеносной системой. Проверим, как действуют ложные глаза.

Тронем онихиуруса самой мягкой кисточкой. Он свернется и лежит как мертвый. А из ложных глазков льются не слезы, а кровь. От боли? Нет. Кровь у него — это химическое оружие против недругов, которых в природе (а не в цветочном горшке) не так уж мало. Особенно досаждают онихиурусам жужелицы бембидионы. Вот один из жуков остановился, встретив на пути онихиуруса. Наш хищник схватил его челюстями и разжал зубы мандибулы быстрее, чем сжал их. На него подействовали «слезы» коллемболы, препротивный их вкус. Бембидион с отвращением выплюнул онихиуруса, потом вытер рот о почву и убежал.

«Убедился» на горьком опыте, что от таких слез лучше подальше держаться. Что случилось с выплюнутым онихиурусом? Ровным счетом ничего. Скоро он встанет на ноги. Но пусть помнят враги: ложные глаза онихиуруса всегда мокрые, всегда начеку.

Иногда онихиурусы светятся в темноте. Предполагают, что световыми сигналами они предупреждают врагов, что атака на них обречена на провал. Однако механизм свечения до сих пор не выяснен. По видимому, свечение связано с жировым телом — стратегическим резервом пищи.

Живут коллемболы скученно, но мирно, будто знают цену пословице «В тесноте да не в обиде». Плотность населения ногохвосток достигает нескольких десятков на один кубический сантиметр жилого пространства. Эта их особенность непосредственно связана с воспроизводством потомства. Дело в том, что коллемболы размножаются без образования пар. Как это происходит? Вот наш постоялец — онихиурус — представитель сильного пола. Последим за ним. Он явно чем-то обеспокоен, бегает туда и сюда, вперед и назад, усиками и ногами ощупывая почву. Наконец-то, успокоился, опустил на землю брюшко. Внимание! Видите, застыл на мгновение. Он отложил сперматофор — кладовую своих признаков (рис. 13).

Ему надо посадить еще 150 таких же сперматофоров. Только после этого он заслужит пятидневный отдых. Если самка коллемболы подберет хотя бы одну кладовую семенной жидкости, значит, самец исполнил свое назначение, свои обязанности — на свет появится его отпрыск. Но вот ведь какая досада: самка не ищет эти кладовые. Она обратит внимание на сперматофор только в том случае, если случайно натолкнется на него, заденет его. Самцам легче посадить сперматофоровый сад коллективно, ведь у самок в таком саду больше шансов встретить сперматофор. Вот почему ногохвостки живут скученно.

Если самец онихиуруса каплю семенной жидкости откладывает так, что она непосредственно соприкасается с землей, то два других обитателя цветочных горшков подвешивают сперматофор на особом стебельке. Этим заботы самцов не кончаются. Они следят за сперматофорами, заменяя старые новыми. Встретив сперматофор, пусть даже собственный, самец обследует его: охватывает усиками, трясет, качает. Старые сперматофоры, которым от роду 8-10 часов, но в которых жизнь почти угасла, он съедает. Взамен старых он ставит новые, свежие. Сперматофоры могут стоять шесть дней, но после 8-10 часов они теряют свои свойства. Самка, встретив старый сперматофор, употребляет его не для продолжения рода, а в качестве пищи.

Подобрав сперматофор, самка берет на свои «плечи» всю тяжесть дальнейших семейных забот. Она начинает откладывать яйца, но не разбрасывает их, как попало, а склеивает в пачки (рис. 13). В каждой пачке по нескольку яиц. Каждое яйцо — зернышко, величиною равное пятой части миллиметра. Из яиц выходят представители нового поколения, срок долголетия которых не превышает года. Быстро протекает у них младенчество, детство и юность. «Совершеннолетия» они достигают в среднем на третьем месяце жизни. В течение всей жизни коллемболы «меняют наряд» — линяют 50 раз. Линяют, даже став вполне взрослыми и закончив рост, чего не бывает с крылатыми насекомыми. У коллембол нет фазы личинки и куколки. Если их сравнить с крылатыми насекомыми, то кажется, что они застыли на личиночной ступени.

Коллемболы — заядлые вегетарианцы. Куда только не заходят они в поисках растительной пищи. Есть коллемболы, которые ухитрились приспособиться жить на белоснежных снегах Арктики и Антарктики — в краях вечной зимы. Они переносят температуру до 70 градусов ниже нуля, не теряя жизнеспособности. Как ногохвостки решили проблему питания?

Ведь кругом белым бело. Да очень просто. Заключили договор с ветром. Дуют ветры буйные и доставляют им на своих крыльях издалека, из теплых краев пыльцу растений и съедобную органическую пыль нашей планеты. Немало ногохвосток поедают споровые растения — водоросли, грибы и лишайники. Многие из них, как раз те, которые связаны с почвой, соблюдают своеобразную, однообразную диету: питаются детритом — мертвой растительной пищей. Миллионы и миллионы тонн мертвых растений пропускают они через себя, превращая их тем самым вместе с бактериями и дождевыми червями в почву. Кроме того, ногохвостки принимают участие в разложении трупов животных. Не более десяти из четырех тысяч видов питаются корнями, стеблями и листьями цветковых растений.

Не стоит и вам волноваться из-за того, что в цветочных горшках завелись безобидные существа — коллемболы. Если хотите знать, они ваши помощники.

Они в горшках пропалывают плесень. Аппетит у них на плесень действительно неиссякаемый. Зная их вкусы и образ жизни, будьте снисходительны и терпимы к ним.

А знаете ли вы, что в вашей квартире проживают ничем вам не доставляющие лишних хлопот древние существа, которые представляют собой яркий пример живых ископаемых? Их прямые родственники жили на земле 200 000 000 лет назад, в эпоху диковинных ящеров, когда первобытные леса напоминали современные джунгли Африки и Южной Америки. Эти существа — первичнобескрылые насекомые щетинохвостки, два вида которых из 400 ныне живущих поселились в жилье человека.

У щетинохвосток — «серебряных рыбок» — есть все, что присуще насекомым: голова, грудь, брюшко. Тело стройное и гибкое, большая голова со сложными глазами и нитевидными усиками. Три пары ног — надежное средство передвижения. Три хвостовые нити на конце брюшка (за что эти насекомые получили название щетинохвосток) несут немаловажную нагрузку в акте размножения. Рудименты ног на туловище — грифельки, которые характерны только для щетинохвосток, тоже не бездействуют. Ими щетинохвостки пьют воду. «Серебряные рыбки» — водохлебы. Из-за любви к влаге они поселяются там, где повлажнее.

В домах они находят убежище в ванной, в кухне, где можно без особого труда возобновить запасы воды.

И нарядились они в «серебро» не ради красоты. Нарядиз серебристых чешуек — надежный панцирь, сохраняющий запасы воды в организме.

Из щетинохвосток в наших домах обитают сахарная чешуйница, или лепизма, и домашняя термобия (рис. 14).

Рис. 14. Щетинохвостки:

слева — сахарная чешуйница; справа — домовая термобия.

Лепизмы — сантиметровые «серебряные рыбки» — спутники человека. Куда бы ни попал человек, куда бы ни забросила его судьба, где бы он ни поселился, лепизмы тут как тут. Им не тесно в жилых домах, и хозяевам дома они ничем не досаждают. Здесь лепизмы находят укромный уголок — сырые влажные места, где прячутся днем от света и глаз людских. Они не рекламируют себя, не докучают нам и не разносят заразу. Лишь ночью, когда люди спят, выходят лепизмы на промысел плесеней. Лепизмы — оригиналы даже среди своеобразных гурманов. Они едят плесень.

В этой пище обязательно содержится что либо лакомое для них: гифы или споры грибов. Лепизмы могут есть и клей, которым приклеены обои, но делают это с неохотой. Если же они слишком голодны и не находят ничего съедобного, им приходится утолять голод кусочком влажной бумаги, которую переваривают с помощью населяющих их кишечник «квартирантов» — бактерий.

Не только в поисках пищи проходит жизнь лепизмы, продолжающаяся три года. Рано или поздно, в зрелые годы настанет время, когда в самце сахарной чешуйницы пробуждается неудержимое желание встретиться с самкой. В это время самец совершает «сентиментальные» прогулки в надежде найти себе пару. Ну вот, наконец то, состоялась встреча. Встретившиеся приветствуют друг друга, но посмотрите, как! Усики самки вытягиваются вперед, будто она протягивает усики дружбы. А самец прикладывает к ним свои, членики соприкасаются с члениками, словно пальцы с пальцами. Усикопожатие продолжается долго, при этом усики дрожат, вибрируют. Это значит, что партнеры признали друг друга. Но между ними все таки существуют кое какие недоразумения.

Пока не поздно, их надо рассеять. Инициативу улаживания недоразумений берет на себя самец. Он преграждает путь самке, став поперек ее дороги. Потом начинает ударять хвостовыми нитями о пол, виляя брюшком. Он исполняет перед ней ловкие, проворные, разнообразные движения. И вот между партнерами установились отношения доверия. Теперь медлить нельзя. Самец с молниеносной быстротой прядет пару шелковых нитей, подвешивает их к двум возвышениям, как к кольям, затем устраивает на шелковые нити пакетик, наполненный семенной жидкостью. Самка лепизмы находит желанный пакетик, чтобы передать признаки лепизмы отца будущим отпрыскам.

Термобии и лепизмы внешностью похожи, и размеры у них одни и те же. А вот характеры у них разные. Термобии при встрече ведут себя иначе. Знакомятся, скрещивая усики. Самцу нравится ритуал знакомства. Он, словно артист, вошедший в свою роль, неоднократно повторяет сцену встречи.

Если посмотреть на тараканов без предвзятости, обнаруживаешь, что эти насекомые, в сущности, даже довольно грациозны… Голова таракана вообще выглядит не так, как у большинства других насекомых. Впору подумать, что она вмещает мощный мозг мыслителя.

(Карл Фриш)

И так, начинается разговор о тараканах. О них сколько угодно мнений, порою диаметрально про тивоположных.

— Таракан — это ходячий неряха.

— Не произносите даже его имя. Противно не только видеть его, но и слышать о нем.

— Пусть живут, тараканами лечат людей.

Так ответили три человека, не имеющие к биологии никакого отношения, на один и тот же стандартный вопрос: «Что Вы думаете о тараканах?»

Вот что говорят о тараканах авторитетные биологи.

Е. Н. Павловский, академик, лауреат Ленинской и Государственной премий:

— Хотя тараканы и не являются паразитами, все же их следует считать вредными для человека насекомыми ввиду возможного распространения ими возбудителей некоторых заразных болезней.

Н. Н. Плавильщиков, профессор, доктор биологических наук:

— Подлинно культурный человек не будет жить с тараканами…

И. А. Халифман, кандидат биологических наук, лауреат Государственной премии:

— Сколько поколений студентов биологов во всем мире начинали курс беспозвоночных именно с изучения анатомии и физиологии таракана. Я нисколько не удивлюсь, если когда-нибудь зоологи воздвигнут памятник этому насекомому.

Г. Я. Бей Биенко, профессор, доктор биологических наук, лауреат Государственной премии:

— Тараканы применяются в народной медицине в качестве лечебного средства.

Во всем мире ценою огромных усилий исследователей накоплено немало сведений о тараканах, которые подытожены в монографиях советского энтомолога Г. Я. Бей Биенко (книга вышла в издательстве Академии наук СССР в 1950 году, в ней 342 страницы) и английских энтомологов Д. М. Гатри и А. Р. Тиндала (книга объемом свыше 400 страниц недавно вышла в Лондоне). Но все таки надо признаться, что эти насекомые остаются до сих пор недостаточно исследованными. Например, психические и умственные способности тараканы раскрыли совсем недавно, можно сказать, на глазах нынешнего поколения молодежи.

Оказывается, тараканов можно учить, их можно дрессировать. Сегодня тараканы отвечают на вопросы человека экспериментатора, они извлекают выводы из жизненного опыта, усваивают уроки жизни. Даже их обычные прогулки праздными не назовешь. Во время прогулок, казалось бы бесцельных, сытый таракан не просто «наслаждается» окружающим ландшафтом, а запоминает пространственные данные, координаты предметов и вещей, обогащает свою память «знанием» окружающей его среды.

В свете новых данных о способностях тараканов вполне объяснимы спектакли тараканьего театра «загадочного и таинственного факира и дервиша Дмитриуса Лонго». Вот что он сам рассказывает о своих представлениях и о шестиногих артистах:

«На эстраду выносили стол, накрытый стеклянным колпаком.

Под колпаком размещался макет увеселительного сада с диковинными экзотическими деревьями и цветами.

В центре сада стоял двухэтажный дом с черепичной крышей и множеством окон и балконов. На площадке возле дома были устроены качели и карусели. Тройка лошадей стояла у крыльца, воздушный шар с корзиной опускался и поднимался. Я выходил в ярко красном фраке, на мне было кружевное жабо, короткие панталоны и туфли с серебряными пряжками; черные, как воронье крыло, волосы спадали мне на плечи.

В руках у меня была черная палка. Объяснив публике суть номера, я ударял палкой о стеклянный колпак, командовал: «Все наружу!» Из дома выбегали сто тараканов прусаков, они шевелили усами и разбегались по всему саду. «На главную аллею!» — командовал я. Все тараканы сбегались на главную аллею, кружились на каруселях, играли в мяч, качались на качелях, читали книги, газеты, журналы, катались в экипаже. «На деревья!» — командовал я. Тараканы влезали на деревья. «В дом!» — тараканы сбегались в дом. «На террасу!» — тараканы выбегали на террасу.

«К столу!» — командовал я. На главной аллее стояло несколько миниатюрных столиков, на них чашки с едой. Тараканы влезали на скамейки и ели из чашек.

Последняя команда была «В дом!» — и тараканы исчезали в доме».

Легко ли дрессировать тараканов? Нет, не легко, это адский труд. Чтобы научить прусака преодолеть хитросплетения лабиринта, французскому энтомологу Реми Шовену потребовалось более пяти месяцев ежедневных дрессировок, которые длились по полтораста минут каждая. Он отметил в журнале наблюдений десятитысячный опыт, после чего таракан решил по ставленную перед ним задачу.

Интересна естественная история тараканов. Если бы мы могли погрузиться в глубь веков, в эпохи, отдаленные от наших дней примерно на 250–300 миллионов лет, то были бы свидетелями волшебной, сказочной для нас жизни.

Только что начали таять розовые дымки зари, словно чьи то неосуществленные мечты. Нам казалось бы, что мир соткан из добра и света, что везде процветает добродушная улыбка. Пробуждающееся солнце, кто знает, то ли от избытка энергии, то ли подчиняясь неведомым космическим законам, затеяло игру голубыми водами водоемов и вызывающе яркой зеленью лесных просторов. Его золотые лучи разыскали кордаиты — гигантские деревья высотой 40 метров — и обласкали их гладкие стволы и кроны с длинными лентовидными листьями, пробежали по владениям диковинных древовидных плауновых и хвощовых — древесных великанов высотою 20–30 метров. (Кстати, из этих мощных деревьев образовалось черное золото — каменный уголь.) Но до древовидных папоротников с гигантскими веерообразными листьями солнечные стрелы уже не дошли. Они затерялись в верхнем ярусе леса. Там, внизу, в мраке девственного леса, предельно насыщенном влагою, расстилались ковры низких папоротников и всевозможных мхов, а по стволам деревьев поднимались лианоподобные папоротники.

На сырых берегах озер и болот царствовали панцирноголовые земноводные — хищники свирепые, поедающие даже собственных отпрысков. Здесь еще не было динозавров, не говоря уже о млекопитающих.

Они появились позже. Под пологом леса охотились различные скорпионы, пауки и многоножки, паслись пракузнечики. На бреющем полете высматривали добычу стрекозы меганевры, достигавшие в размахе крыльев 75 сантиметров.

В разлагающейся зелени и трухе деревьев копошились пратараканы. Тут их было великое множество.

По сравнению с ними сегодняшние тараканы — это только остатки прежнего тараканьего царства, фрагменты, обломки и осколки давным давно господствовавшей группы насекомых. Но все они по внешности в основных чертах напоминали нынешних тараканов; среди пратараканов преобладали любители полумрака и влажного тепла. В те отдаленные времена не существовали еще бабочки, мухи, пилильщики, наездники, клопы. Тогда некому было объявить войну против тараканов. Они жили, можно сказать, припеваючи. Ведь человек появился на Земле по меньшей мере на 248 миллионов лет позже тараканов.

Ныне живущие тараканы (их известно около 3 тысяч видов) так же теплолюбивы и влаголюбивы, как и их древние родственники. Вот почему большинство из них (не менее 80 процентов) облюбовали тропические и субтропические леса. Некоторые современные тараканы, живущие в джунглях по берегам рек и ручейков, могут даже плавать.

В настоящее время на территории СССР обитают 53 вида тараканов, из которых к числу аборигенов нашей фауны относятся 49 видов, остальные — это иммигранты, способные жить только в отапливаемых помещениях. Среди этих вселенцев процветают рыжий таракан, или прусак (Блателла германика), и черный таракан (иногда его называют кухонным или восточным), он же Блатта ориенталис (рис. 15).

Рис. 15. Домовые тараканы и сверчок:

1а — рыжий таракан, или прусак, самец; 1б — самка прусака с оотекой;

2а — американский таракан; 26 — личинка американского таракана;

За — черный таракан, самец; 3б — черный таракан, самка;

4а — домовый сверчок, самка;

внизу — личинки черного таракана только что покинули оотеку;

в круге — ротовой аппарат черного таракана (схема): 1 — верхняя губа; 2 — жвалы, или верхние челюсти; 3 — нижние челюсти; 4 — нижняя губа.

В первую очередь с ними связаны наши представления о тараканах вообще.

Если бы среди насекомых проводились конкурсы красоты, тараканы, конечно, не претендовали бы на призовые места. Ничем особенным не блещет их плоское овальное тело. Разве что обращают на себя внимание длинные многочлениковые щетинковидные усики на голове, направленной ротовым аппаратом книзу. Внешний облик любого существа во многом зависит от его образа жизни.

Правда, ради справедливости надо сказать, что среди 3 тысяч видов тараканов встречаются франты и щеголи. Одни из них подражают божьим коровкам (у них оранжево желтый наряд разрисован черными пятнами и полосами), другие словно соревнуются с жуками усачами по длине и окраске усиков. Есть обладатели предлинных черно бело красных усиков.

Наряд рыжего таракана аристократически скромен — весь выдержан в красновато желтых или коричневых тонах. Не всем тараканам дано летать, а вот прусак не лишен этой возможности: представители как мужского, так и женского пола обладают двумя парами крыльев — передними (плотными, кожистыми, с многочисленными жилками) и задними (перепончатыми, спрятанными в спокойном состоянии под передние). Прусаки используют крылья для передвижения очень редко, в исключительных случаях, например при падении с верхних этажей высотных зданий.

В обыденной жизни тараканов выручают ноги. Зоологи называют ноги тараканов бегательными.

Размеры тела прусака не поражают наше воображение: великаны не бывают крупнее 13 миллиметров, а взрослые карлики не мельче 10 миллиметров.

Рыжий таракан, как и черный, распространен в жилых помещениях во всех частях света, в тропиках и субтропиках, в умеренных и даже полярных странах. Сам бы он не осилил столь длинные расстояния, но его невольно развозит вездесущий человек, в вещах и товарах которого прячется этот «безбилетный пассажир».

По видимому, родиной прусака следует считать Южную Азию, потому что там он водится на воле и, кроме того, там же живут несколько близких его сородичей. Предполагают, что прусак жил в гротах и хижинах людей каменного века — охотников на мамонтов. В Грецию он попал в VI веке до нашей эры.

В страны Евразии рыжий таракан был завезен примерно в середине XVIII века.

В нашу страну прусак попал как с запада, так и с востока. С запада он к нам проник после Семилетней войны в 1762–1763 годах вместе с возвращающимися из Германии русскими солдатами (не этим ли объясняется его имя — прусак?), а с востока завезен из Китая в Сибирь примерно в 1757–1760 годах.

Там, где тепло, например в Крыму, на юге Средней Азии и на Дальнем Востоке, прусак и теперь живет на воле.

Черный таракан по сравнению с рыжим более крупный вид, в длину он достигает 18–30 миллимет ров. У самца черного таракана передние крылья чуть короче брюшка, а у самки они укорочены до того, что выглядят небольшими чешуевидными лопастями. Эти тараканы окраской тела оправдывают свое название.

Первоначальная родина черного таракана точно не установлена. Его ближайшие родственники — виды того же рода — распространены в Африке и Австралии.

Достоверно он известен в Англии с 1634 года, в Голландии появился в XVII столетии.

У каждого таракана есть своя щелка. Щелей и трещин для тараканов сколько угодно: за печкою и под ней, в стенах, за обоями, под раковинами, плинтусами, в кухнях, ванной…

Люцифуга (то есть боящийся света) — так прозвали таракана римляне. Действительно, светобоязнь — одна из характерных черт поведения тараканов, унаследованная от далеких предков. Свет сокращает продолжительность жизни тараканов, притом, довольно резко, почти вдвое при круглосуточном освещении.

Тараканы (как рыжий, так и черный) — истинные ночные бродяги. Они наиболее активны ночью и ранним утром.

В неволе самки тараканов без пищи и воды могут жить от 5 до 30 суток, самцы — 5-15 суток, личинки могут голодать 40–70 суток подряд. С наступлением темноты тараканы покидают свои обетованные места и направляются искать пищу: мелкие кусочки овощей, мяса, крошки хлеба, частицы сахарного песка.

Эти многоядные существа не брезгуют и всевозможными отбросами, не прочь полакомиться хозяйственным мылом, вазелином, питательными кремами для кожи и даже… сапожной ваксой. Запивать такую оригинальную еду можно и чернилами — это нисколько не повредит организму.

Много ли тараканы едят? Не мало. Одна самка черного таракана съедает за сутки 28–33 миллиграмма пищи и выпивает 20–68 миллилитров воды, а самцу для удовлетворения аппетита требуется вдвое меньше пищи, чем самке. За год тысяча черных тараканов съедает 9, 5 килограмма продуктов, но значительно больше продуктов они пачкают.

«Мельница» таракана (то есть его желудок) все перемелет, вот почему он все пожирает с великой охотой. Здесь желудок тараканов сравнен с мельницей не случайно. Он вооружен хитиновыми зубцами, перетирающими твердую пищу до мельчайших частиц.

А о пользе разжевывания пищи говорить не приходится, Хорошо пережеванная пища легче распадается на составные питательные вещества, необходимые для нормальной жизнедеятельности организма.

Прежде чем попасть в желудок, пища предварительно обрабатывается во рту. Насекомым нужны разные рты — грызущие, сосущие, лижущие и колющие.

Устройство рта зависит от способа приема пищи. Грызущий рот, обладателем которого являются и тараканы, считается самым примитивным, исходным типом ротового аппарата насекомых (рис. 15). В нем, не считая верхней и нижней губы, имеются две пары челюстей. Верхние, называемые также жвалами или мандибулами, вооруженные на вершине зубцами, приспособлены для откусывания и грубого измельчения твердых и сочных продуктов питания. Они двигаются не вверх и вниз, а раскрываются в стороны. Нижние челюсти, или максиллы, цепко удерживают частицу пищи, которую жвалы перетирают до тех пор, пока она не становится пригодной для проглатывания.

Верхняя губа направляет пищу к жвалам, а нижняя следит, чтобы она не прошла мимо рта. Жвалы не прикрыты верхней и нижней губами, так что для насекомых всегда характерен оскал верхних челюстей с их зубцами. «Язык» расположен глубоко на дне ротовой полости, поэтому он не виден. На максиллах и нижней губе сидят членистые придатки — щупики с органами вкуса, информирующими о достоинствах пищи.

Как бы хорошо тараканы ни питались, тараканы остаются тараканами — слабым, раненым и калекам нет места среди здоровых собратьев: сильные пожирают слабых. В условиях полноценного питания тараканоедство наблюдается только среди взрослого населения, а молодежь, пусть даже голодная, каннибализмом — поеданием себе подобных — не занимается.

Тараканов никак не причислишь к долгожителям планеты. Нет ничего удивительного в том, что продолжительность их жизни во многом определяется температурой. Ведь тараканы не теплокровные животные. Упала температура там, где они живут, — температура тела тараканов падает так же, как и у других насекомых, они становятся вялыми, малоподвижными.

Наступило тепло — разогрелась тараканья кровь, тараканы ожили.

Прусак не выносит пятиградусный холод, не переносит жару выше 45 градусов. 47 градусный зной черные тараканы выдерживают не более 90 минут, а при трехградусном морозе перестают двигаться. Жить им лучше всего, когда градусник показывает 22–27 градусов тепла. Рыжий таракан при 22 градусном тепле развивается в течение 172, а при 30 градусном — 75 суток. Черные тараканы живут при температуре 21–23 градуса тепла 380–600 суток, а 30 градусное тепло укорачивает им жизнь почти вдвое — они доживают до возраста 245–275 суток.

В нормальных условиях пара черных тараканов в течение 19 месяцев может дать 4000 тараканят.

Самки тараканов запаковывают яйца в особые капсулы — оотеки. В каждой оотеке яйцо помещается в индивидуальный отсек. Оболочка капсулы образуется из выделений особых желез и предохраняет зародыши от случайных превратностей судьбы.

Самки черных тараканов ведут себя «легкомысленнее», чем самки рыжих. Они разбрасывают обоймы яиц куда угодно и далее не заботятся о потомстве.

Самки рыжих тараканов носят капсулы яиц на конце брюшка 15–40 суток, то есть до тех пор, пока тараканья молодь не будет готова к появлению на свет.

Однако каждая такая «заботливая» самка, почувствовав момент, когда вот вот должна лопнуть оотека, чтобы выпустить новорожденных, освобождается от пакета яиц и с этого времени тоже не интересуется потомством.

Число яиц в капсуле рыжего таракана колеблется от 28 до 56 штук, а черный таракан откладывает в оотеку до 16 яиц.

Посмотрите на тараканят. Как они похожи на родителей (рис. 15). Их ни с кем не перепутаешь — та же форма тела, те же повадки. От взрослых личинки отличаются лишь размерами, отсутствием крыльев и числом члеников на усиках. Во время развития, не претерпевая серьезных превращений, личинки несколько раз линяют и с каждой линькой становятся все более похожими на взрослых тараканов. После окончательной линьки они становятся взрослыми и больше не растут.

Достойна упоминания еще одна любопытная особенность из жизни тараканов. Речь идет о зависимости «акселерации» тараканьей молоди от скученности, или, как говорят биологи, от эффекта группы. Вот примеры. При 28 градусном тепле одиночной личинке черного таракана, чтобы стать взрослым насекомым, потребуется 233 суток. При тех же тепловых условиях содержите по 100 личинок вместе и вы убедитесь, что срок развития каждой из них сократится до 117 суток.

Рыжие и черные тараканы не ладят между собой, находятся как бы в состоянии войны. Надо признаться, в этой борьбе фортуна на стороне физически менее сильных прусаков. Там, где они встречаются вместе, происходит вытеснение черных тараканов рыжими.

Давайте разберемся, в чем тут дело. Чтобы воевать, надо иметь большое число воинов. Для увеличения численности рыжим тараканам требуется гораздо, меньше времени, чем черным. Получается, что прусаки имеют численное преимущество по сравнению с черными тараканами. К тому же у них в оотеках больше яиц, чем у черных. Это во-первых. А во-вторых, самки рыжих тараканов почти до вылупления личинок носят оотеки, значит, инстинктивно оберегают потомство. Что касается черных тараканов, они коконы с яйцами сразу же бросают на произвол судьбы.

Прусаки словно этого только и ждут. Они, рыская по щелям и трещинам, случайно натыкаются на пакеты яиц черных тараканов и съедают их. Отличная белковая пища валяется при температуре 21–23 градуса тепла 75–90 суток — срок более чем достаточный, чтобы разыскать ее. Выходит так, что рыжие тараканы уничтожают своих соперников еще тогда, когда те находятся внутри яиц под оболочкой оотеки.

Тараканы портят и загрязняют хлеб, овощи, мясо, сахар и другие продукты питания. Не следует забывать, что тараканы — это потенциальные переносчики брюшнотифозных бацилл, палочек туберкулеза, других болезнетворных бактерий и яиц глистов. К тому же их неприятные пахучие выделения специальных желез у некоторых людей вызывают аллергические заболевания, например насморк, экзему и крапивницу.

Во всем мире человек ведет беспощадную борьбу против тараканов. Их истребляют холодом, поливают крутым кипятком, травят бытовыми инсектицидами, ассортимент которых ширится изо дня в день. В химической войне с тараканами человек использует все возможные ядовитые эмульсии, суспензии, порошки и даже инсектолаки.

Когда нибудь мы осилим тараканов. Ничего невозможного в мире нет. Когда настанет такое время, человек оставит какое то количество стерильно чистых рыжих и черных тараканов и построит для них особые помещения — инсектарии. Кто знает, вдруг в грядущем будущем выяснится, что тараканы могут пригодиться не только как лабораторные животные, но и смогут оказать человеку еще какую нибудь услугу.

Ведь применялись же черные тараканы (кое-где используются и теперь) в народной медицине как мочегонное средство при водянке.

Раньше тараканы находили применение и в научной медицине. По предложению известного русского врача, профессора С. П. Боткина, его ученик доктор Т. И. Богомолов в 1876 году успешно занимался изучением влияния порошков и настоек из сухих тараканов на организм больных различными формами водянок. Препараты Реципланета ориенталис из черных тараканов оказались ценным мочегонным лекарством. Начиная с 1880 года почти три года в фармакологической лаборатории Военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге врач И. Чернышев проводил экспериментальные исследования с целью выяснения действующего начала препаратов из тараканов.

Почему же в современной медицине не применяют лекарства из тараканов? «Конечно, дело не в том, — пишет С. Стасов, — что этих насекомых стало меньше и заготовка «сырья» усложнилась: в случае надобности тараканов можно было бы без особого труда разводить». В настоящее время для лечения больных эстетичнее применять эффективные, «культурные», искусственно созданные препараты. Но все-таки даже в наши дни, хотя и крайне редко, врачи прибегают к «помощи» тараканов при лечении тяжелых почечных заболеваний.

Лично мне оглушительное стрекотание цикад скорее напоминает звук, производимый при проведении ногтем по зубьям гребенки. Другое дело — песня домового сверчка осенним вечером, когда в камине угасает пламя.

(Реми Шовен)

У слышав песню сверчка, человек иногда задумывается. И есть над чем. Надо иметь столько смелости и мужества, чтобы заявить о себе открыто в таком уютном доме, где нет места ни для молей, ни для мух. Сверчки выжили здесь лишь потому, что ушли в глубокое подполье. Заняли нишу, откуда их не достать. И живут себе припеваючи, не причиняя людям никакого вреда, тайком, втихомолку подбирая потерянные крохи от их богатого стола.

Маленькая «птичка», да как поет! Недаром раньше поздним летом в Японии и Китае устраивались фестивали, на которых в искусстве музицирования состязались сверчки, услаждая тонкий слух ценителей музыки. Однако не для забавы, не для услаждения нашего слуха поют сверчки. Сверчкам без песен мир тесен. Песни — это «язык» сверчков. Поют у сверчков только представители сильного пола. Послушайте, о чем они поют.

Началась сверчковая серенада. Самка услышала ее, она встрепенулась. Пора идти на свидание.

В то время, когда самка занималась своими делами, серенада сверчка достигла апогея. А самки нет и нет. Зато откуда то появился другой сверчок. Но соперника можно припугнуть. Громче и чаще прозву чали трели.

— Убирайся, пока не поздно! Не доводи дело до драки! — услышал пришедший сверчок в песне угрозы. И покорно удалился. Вот наконец то идет самка (рис. 15). Наш сверчок, увидев ее, запел другую песню. Он не только поет, но и танцует. Вдруг песня и танец обрываются. Прошло несколько минут. Наша пара разошлась по своим делам. У самки новая забота: куда бы понадежнее устроить яйца, из которых вылупятся яркие, прыгучие сверчата.

Сверчковое население неоднородно. Они соблюдают неписаную табель о рангах. Главнее всех сверчок, получивший у биологов название альфа (первая буква греческого алфавита). Ему принадлежит верховная власть среди своих соплеменников. Его никто не смеет тронуть, зато он может тиранить всех, кого хочет.

Когда он обходит свои владения, все сторонятся, уступая ему дорогу. Он может песней управлять действиями других сверчков: повышать или снижать их жизненный импульс, позвать к себе или прогнать от себя, попросить их запеть или заставить умолкнуть. Печальнее всех участь сверчка, носящего титул омега (последняя буква греческого алфавита). Он рангом ниже всех.

Сверчки (а не самки!) между собой недружелюбны. Каждый видит в другом соперника и пытается спор разрешить в драке. Дерутся отчаянно, но увечья наносят друг другу редко. Накал борьбы сверчков зависит от продолжительности боя и от занимаемого положения. Особенно ожесточенные схватки происходят между сверчками близких рангов.

Явного вреда от присутствия сверчков в наших домах нет. Они не переносят опасные болезни, не покушаются на запасы пищи, довольствуются крохами — результатами человеческой небрежности. Может быть, раньше сверчков морили за то, что они мешали людям спать.

Теперь сверчки стали редкостью даже в отдаленных деревнях и селах. Надо бы к сверчкам относиться милосерднее, если они повинны только в том, что так прелестно поют. При решении вопроса о судьбе сверчков следует учитывать, кроме того, их несомненные «заслуги» перед наукой. Сверчки как лабораторные животные помогают биологам раскрывать тайны жизни.

Я не думаю возносить хвалу постельному клопу. Нельзя только, чтобы из-за него одного проклятию и осуждению подверглись все 22 тысячи других известных сегодня видов клопов.

(Карл Фриш)

К этому заявлению пояснения не излишни. Оставим пока в стороне постельного клопа. Он никогда в наших друзьях не ходил — всегда был и навсегда останется одним из всесветно распространенных мучителей человеческого рода, кровопийцей от рождения до смертного одра. Что касается отряда клопов, то к настоящему времени он насчитывает в своих рядах почти вдвое больше членов — около 40 тысяч видов, из них в когорту наших врагов входит меньше одного процента. Сравните: всего в конфликте с человеком находится более 68 тысяч разных видов насекомых.

Если бы всех клопов Земли построить в одну шеренгу по росту, то мы обнаружили бы постепенный переход от пигмеев длиною меньше одного миллиметра до гигантов, превышающих своих меньших братьев в 100 раз. По выбору среды для обитания здесь были бы водные и наземные клопы; по отношению к пище — вегетарианцы, хищники, полувегетарианцы полухищники и вампиры; по форме тела — палочковидные, овальные, шаровидные, напоминающие причудливые семена, подражающие муравьям; по окраске — невзрачные, ничем не привлекающие наш взгляд, и ярко окрашенные, как бы крикливо одетые; по отношению к нам — наши враги, друзья и нейтральные формы.

Клопов — наших недругов — возглавил бы, между прочим, не постельный клоп, а вредная черепашка — опасный вредитель зерновых хлебов. Этот клоп одним уколом снижает всхожесть семян вдвое. Зерна, высосанные клопами, теряют те качества, за которые мы их ценим. Мука, полученная из поврежденных клопами зерен, непригодна для выпечки ароматного хлеба. Тесто из такой муки при брожении разжижается, становится липким, как клей. Меткой вредителя мы обозначили бы остроголовых клопов, повреждающих зерновые злаки, рапсовых клопов — вредителей культурных крестоцветных, особенно капусты, люцернового клопа, нападающего на люцерну, соснового подкорника, от которого страдают молодые сосны…

Как своих друзей мы приветствовали бы многих хищников, неутомимо уничтожающих вредителей наших полей, садов и лесов. А вот клоп периллиус, которого мы специально завезли из Америки для борьбы против колорадского жука — признанного врага номер один всех сортов картофеля.

В нашей стране выявлено 2000 видов из 40 семейств клопов. В Европейской части СССР свыше 1200 видов, относящихся к 430 родам.

Что объединяет клопов, что их роднит?

Во-первых, клопов роднит такая черта, как строение крыльев. Про них говорят, что они полужесткокрылые. У клопов передние крылья особые, такие, каких нет у других насекомых. Спереди (чуть больше, чем на половину длины) они плотные, кожистые, напоминающие надкрылья жуков, а сзади — мягкие, перепончатые. Правда, среди клопов встречаются бескрылые, к числу которых относится и постельный клоп. Случается и так, что одно поколение клопов крылатое, а другое — короткокрылое. Иногда у одного и того же вида самки имеют крылья, а самцы их лишены, или наоборот.

Во-вторых, всех клопов объединяет однотипное строение ротового аппарата. Он называется колюще-сосущим и считается производным грызущего рта насекомых (рис. 16).

Рис. 16. Постельный клоп:

вверху слева — самка; вверху справа — самец;

в середине — личинки разных возрастов;

внизу — ротовые органы (слева — части хоботка раздвинуты, справа — поперечный разрез): 1 — верхняя губа; 2 — верхние челюсти; 3 — нижние челюсти; 4 — нижняя губа; 5 — сосательный желобок; 6 — слюнной проток.

Это хоботок — своеобразный клювообразный орган. Здесь нижняя губа расчленена на три-четыре соединенных между собой членика. Они образуют желобок, как бы чехол, куда вкладываются длинные, тончайшие стилеты (щетинки), в которые превратились две верхние и две нижние челюсти.

Судите сами, насколько эти щетинки тонки. Вспомните, когда вам делали укол самой тонкой медицинской иглой. Так вот ее диаметр в 500 раз больше диаметра прокола, сделанного верхними челюстями (жвалами) постельного клопа. Запомним, кстати: в прокалывании всегда участвуют только мандибулы, поочередно, шаг за шагом проникая вглубь. Нижние челюсти погружаются внутрь уже по проторенному пути, следуя за верхними челюстями. Нижняя губа в ранку не проникает. Ее назначение — придавать необходимую прочность стилетам, все время связывая их воедино.

По мере погружения стилетов она отгибается назад и образует угол. Функция нижних челюстей (максилл) двоякая. Они, вплотную прижимаясь друг к другу, образуют два канала, из которых передний — широкий (по нему всасывается пища), а задний — узкий (по нему впрыскивается слюна для разжижения пищи).

В голове под основаниями усиков расположена «насосная станция» — сосательная камера. Она действует по принципу медицинской пипетки. Ее то сжимают, то расширяют многочисленные мышцы. При сжатии камеры из нее вытекает слюна, а при расширении — втягивается жидкая пища в силу создавшего ся в «насосной станции» вакуума.

Все знают, что клопы неприятно пахнут. Клопиный запах выделяют специальные пахучие железы, расположенные в груди перед местом причленения задних ног. Они вырабатывают бесцветную прозрачную жидкость — клопиную кислоту, легко испаряющуюся в воздухе, которая не только скверно пахнет, но к тому же едкая на вкус. Это может подтвердить каждый, кому летом в лесу вместе с душистой земляникой или малиной в рот случайно попадал малюсенький ягодный клоп.

У живых существ ничего зря не возникает. Так вот вполне определенную роль играют и пахучие железы клопов. Но какую? Чтобы ответить на этот вопрос, совершим небольшой экскурс в мир животных вообще.

Дурно пахнут не одни клопы. Некоторые жужелицы бомбардируют врагов едкой жидкостью, которая не ласкает наше обоняние. Божьи коровки, если их тронуть, выделяют противно пахнущую маслянистую жидкость янтарного цвета. Не манят нас своим запахом личинки пилильщика, выделяющие пахучий секрет из выворачивающихся желез на брюшке. Кузнечик Диктиофорус латицинктус выпускает из грудных дыхалец резко пахнущую жидкость с таким шипящим звуком, словно кто-то рядом открыл перегазированную бутылку лимонада. Лишенные жала пчелы мелипонины брызгаются едкой жидкостью. Гусеницы павлиньего глаза, крапивницы, молочайного бражника и коровяковой совки, если нарушить их покой, выплевывают жидкость, которую никак не назовешь приятной.

Некоторые бабочки, особенно данаиды, отравляют окружающую среду выделениями из жилок крыльев, сочленений ног и усиков. Гусеницы гарпии вилохвоста с силой выбрасывают струю едкого секрета, если вы попытаетесь их потревожить.

О запахе американского скунса мефитиса говорят, что после него «растертый чеснок кажется лавандой; он терзает обонятельные нервы и, кажется, распространяется на весь организм, вызывая такую тошноту, в сравнении с которой морская болезнь может показаться приятным ощущением». Он чувствителен, когда его вдыхаешь только 0, 000000000002 грамма! А в больших дозах запах «шибает в нос, словно таран».

Зоологи долго наблюдали за образом жизни почти всех скверно пахнущих животных и пришли к единому выводу: такие животные в дикой природе почти не имеют врагов. Все они по причине исключительной вонючести опознаются хищниками еще на расстоянии.

Они газовой атакой не только активно обороняются от врагов, но и предупреждают, что неприятны и на вкус. Как правило, вонючие животные ярко, контрастно окрашены; их наряд, резко бросающийся в глаза, носит явно предостерегающе демонстрационный характер. Внешним обликом они еще издали как бы оповещают хищников, если те хорошо видят: «Не троньте нас, мы несъедобны!»

Надежно защищенные химическим оружием, животные-вонючки спокойны и беззаботны, ведут себя так, будто осознали, что в любых жизненных ситуациях способны сохранить себе жизнь.

Теперь вам понятно, почему многие клопы дурно пахнут? Многие, но не все. Среди них встречаются и такие, которые пахнут, например, как лимон.

Откуда берутся клопы, теперь каждый знает: клоп рождает клопов и считается потенциальным резервом все новых и новых их разновидностей. Но когда клопы возникли? Во всяком случае клопов было полным-полно в мезозойскую эру, в так называемую среднюю эру истории Земли — в век пресмыкающихся, то есть 120–190 миллионов лет назад. Клопы далекого прошлого — это современники динозавров водолазов — величайших наземных животных всех времен, достигавших в среднем массы 50 тонн и 25 метров длины.

Древние клопы были свидетелями появления на Земле голосеменных растений, таких, например, как тисы, пихты, кипарисы и гигантские секвойи.

Спрашивается, как узнали, что в столь отдаленные времена жили клопы? Об этом свидетельствуют отпечатки клопов на сланцах, найденных в Южном Казахстане, возраст которых определяется в 120–190 миллионов лет. К настоящему времени там обнаружено около 18 000 отпечатков насекомых, в том числе 10 000 жуков, 2500 двукрылых, 1750 тараканов и 1200 клопов. Эти отпечатки иногда настолько хорошо сохранились, что выглядят снимками, сделанными ультрасовременными фотоаппаратами.

Настала очередь привести хотя бы краткую историческую справку о постельном клопе (впрочем, латинское его название — Цимекс лектулариус). Предполагают, что его родиной были страны, расположенные вокруг Средиземного моря. В Древней Греции о постельных клопах знали задолго до нашей эры. Аристотель (он жил в 384–322 годах до нашей эры) полагал, что клопы возникают из пота животных, выступившего на их теле. Диоскрид из Килика — военный врач греческой армии времен Нерона (54–68 годы нашей эры) считал клопов нейтрализатором яда змей. Древние греки пили настойку из клопов при кровотечениях. В те времена высушенные и размолотые постельные клопы составляли важный компонент для изготовления глазной мази.

Пролетарский поэт В. Маяковский использует клопов для иных целей. Он пишет: «Их двое — разных размеров, но одинаковых по существу: это знаменитые «клопус нормалис» и… и «обывателиус вульгарис».

Оба водятся в затхлых матрацах времени. «Клопус нормалис», разжирев и упившись на теле одного человека, падает под кровать. «Обывателиус вульгарис», разжирев и упившись на теле всего человечества, падает на кровать. Вся разница!» Это из «Клопа».

Среднюю Европу клопиная напасть нашла в XI веке. На Американский континент клоп пожаловал в XVI столетии вслед за завоевателями Нового Света. В Среднюю Азию постельный клоп проник в 60-х годах XIX века и за 20 лет дал о себе знать во всех городах и населенных пунктах.

Ныне постельный клоп (Цимекс лектулариус) — всемирно известная «личность», космополит, появление которого в домах равносильно катастрофе (рис. 16). Запомните его приметы:

1. Тело плоское, словно высохший мини листочек.

Оно лоснится, будто покрыто жиром.

2. Размеры самца — 4, 9–6, 4×2, 7–3, 2 миллиметра, самки — 4,8–8, 4×2, 9–3, 9 миллиметра.

3. Окраска темная, коричнево красная.

4. Пучеглазый, словно болеет базедовой болезнью.

5. Антенны 4-члениковые, ноги ходильные с 3-члениковыми лапками.

6. Летать не может, так как нет крыльев.

Образ жизни: вампир, сосет кровь не только человека, но и тех, кто живет рядом с ним: кошек, собак, комнатных птиц, мышей, как летучих, так и обычных, крыс, скворцов, воробьев, голубей и ласточек. На охоту выходит ночью. Где бы клопы ни находились — в щелях мебели, под обоями, в стенной обшивке, в оконных и дверных рамах, под коврами, за плинтусами, гардинами, батареями отопления, в кроватях, в постельных принадлежностях, в лепных украшениях на потолке, — в каких бы лабиринтах ни блуждали, они рано или поздно найдут хозяина, ориентируясь, как ни странно, на его запах.

В тех случаях, когда клопы долго голодали, они выходят на промысел и днем, и при электрическом освещении, не говоря уже о сумерках. И вот они спешат к жертве, забывая даже о ярком свете, «мчатся» со скоростью 1,25 метра в минуту и жадно присасываются к открытым частям тела. «Трапеза» продолжается 4–7 минут. За один прием самка поглощает пищи вдвое больше своей первоначальной массы, в 6–7 раз больше, чем самец. После вкусного обеда, подчиняясь неписаному закону, клопы по проторенной дороге спешат в свои убежища.

Меню клопов монотонно однообразное, состоит из одного единственного блюда — крови. Откуда же они получают витаминные запасы? Оказывается, клопам витамины поставляют специальные бактерии, поселившиеся в особых органах, как в кармашках, на брюшке. В свою очередь клопы взамен витаминов предоставляют микробам место для житья и обеспечивают их пожизненным пропитанием. Как видим, перед нами пример взаимовыгодного мирного сосуществования — симбиоза между представителями двух разных миров — насекомых и растений.

Клопы занимают определенные плацдармы обычно в непосредственной близости от постели. В таких очагах скапливаются клопы всех возрастов. Здесь жеторчат белые и желтые, слегка изогнутые, кубкообразные миллиметровые яйца. Они плотно приклеены к поверхности предметов желатинообразным клеем. Рядом валяются миниатюрные «скорлупки» — пустые оболочки яиц, из которых вышли малыши; тут как попало развешены линочные шкурки личинок, точно слепки клопиной молоди. Везде насажены желтоватые, рыже коричневые и темные пятнышки — остатки переваренной крови. И среди всего этого «недвижимого клопиного имущества» коротают время бледноватое клопиное молодое племя пяти различных возрастов и взрослые клопы.

За всю жизнь самка клопа откладывает в среднем около 200 яиц (в лаборатории, если самку кормить обильно, она способна высеять свыше 500 яиц). Кровь мышей заметно увеличивает яйцепродуктивность клопов по сравнению с человечьей или куриной кровью.

Проходит 5-15 суток — откидываются крышки клопиных яиц, выпуская крошечных, но похожих на взрослых клопов (рис. 16). В первые два дня жизни клопики — несмышленыши, пищу находят с трудом и едят лениво и неохотно. А недельные клопы уже сосут кровь с великим азартом.

Чтобы стать взрослым, новорожденный клопик должен линять пять раз. Если есть все необходимое — и стол и дом, на срок развития влияют главным образом температура и характер жилища. При комнатной температуре (18–20 градусов тепла) постельный клоп на развитие от яйца до взрослой формы затрачивает около двух месяцев, а при температуре 22–27 градусов тепла — около месяца. Клопы терпеть не могут металлические жилища, в них они не в состоянии развиваться даже в оптимально благоприятных условиях. Неплохо они чувствуют себя в шерстяных тканях, в деревянных щелях и на бумаге. При температуре 18–20 градусов тепла на шерсти клоп развивается 52 суток, а на дереве и бумаге срок развития растягивается до 70 суток.

Пусть клопам создали наилучшие условия жизни, но лишили источника пищи. Что случится тогда?

Хотя не им принадлежит мировой рекорд по голоданию (его установили клещи), но и постельные клопы без ущерба для здоровья могут голодать полгода, а то и больше. Клопиные личинки обходятся без пищи в течение полутора лет. От голода у клопов задерживается не только рост и развитие. Тепло — теплом, хата — хатой, но самое главное, необходимое условие для перехода из одного детского возраста в другой, а также для достижения взрослого состояния — это на каждом этапе хоть один раз досыта напиться крови.

Срок естественного долголетия взрослых клопов составляет в среднем 6–9 месяцев, но среди них встречаются долгожители, доживающие до 1, 5 лет.

Всего испытано 570 взрослых клопов, 2294 личинки всех пяти возрастов и 290 клопиных яиц и выявлено: голодные клопы более стойки к холоду, чем сытые; самки хуже переносят холод, чем самцы; самыми стойкими к холоду оказались самые молодые личинки.

Холод 7-10 градусов постельные клопы переносят как бы не замечая. Три часа пребывания при 18 градусах холода губят почти всех клопов, кроме личинок первого возраста. От холода 32 градуса клопы всех возрастов погибают за 15 минут.

Если бы люди всей Земли договорились в один и тот же день ликвидировать в своих домах всех клопов и, допустим, осуществили это грандиозное мероприятие, то и тогда постельные клопы через некоторое время опять завелись бы в жилых помещениях.

В чем тут дело? Не самозарождаются ли клопы?

Отнюдь нет! Просто в природе вне жилищ человека остались очаги клопов в норах грызунов, гнездах пернатых, дуплах деревьев и пещерах. Предполагают, что первобытный человек, поселившись в пещерах в поисках крыши над головой, сам «разыскал» своего паразита — клопа и стал его кормильцем. «Весь последовательный прогресс, связанный с переходом человека в хижины, а затем в современные дома, — говорит К. Фриш, — представляется, с клопиной точки зрения, только модернизацией пещер. Что главное для клопов? Сухость и более или менее равномерное тепло. Этому они и по сей день верны». Не исключено также, что первые клопы попали в дом человека из гнезд птиц. Представим себе, что раньше клопы обитали в гнездах птиц. Осенью пернатые улетели в теплые края. Куда деться клопам? Их следы ведут в сторону жилищ человека.

Клопы, если они заселили хоть одну квартиру, рано или поздно оккупируют весь дом, используя все лазейки, проникая из одной комнаты в другие через дымоходы, трещины в стенах, вентиляционные отверстия.

Постельные клопы вредны. Вот что говорит о вреде клопов биолог И. М. Кержнер:

— Постельные клопы наносят большой вред здоровью человека. Ущерб от сосания крови сравнительно невелик (за один прием личинка высасывает максимум 11 миллиграммов, самец — 2, 5 миллиграмма, самка — 14 миллиграммов крови). Значительно серьезнее действие слюны. Она ядовита, но степень ее влияния сильно зависит от восприимчивости и самочувствия человека, а также от места укуса. Приблизительно у 20 процентов людей укусы не вызывают раздражения кожи, у остальных образуются белые пятнышки, окруженные розово красным кольцом, через некоторое время они исчезают. У особенно восприимчивых людей могут возникать волдыри и долго не исчезающие темно красные пятна. Ночное беспокойство, вызываемое укусами клопов, приводит к недосыпанию, нервозности, ухудшению здоровья и снижает работоспособность.

Если укушенные места сильно чешутся, рекомендуется обмывать их уксусом, лимонной кислотой, протирать этиловым или нашатырным спиртом, втирать вазелин или масло. Расчесывание мест укуса может привести к внесению инфекции.

В отличие от других кровососущих паразитов человека клопы не переносят инфекционных заболеваний, хотя возбудители многих болезней могут долгое время жить в их организме.

Верный способ избежать заражения клопами — это профилактика.

Несомненно, химия помогает сдерживать натиск клопов. Во всех хозяйственных магазинах и аптеках продают яды против этих паразитов. Кроме ядохимикатов, в войне против них можно использовать испытанные веками дедовские способы — крутой кипяток и жгучий пар.

Существует не один какой-нибудь вид вшей. Правда, они не столь многолики, как клопы и блохи. Вши занимают в мире насекомых особое место и образуют самостоятельный отряд.

(Карл Фриш)

К ак бы ни было стыдно говорить о вшах, мы должны признаться, что мировая фауна насчитывает около 300 их видов, а в СССР известно примерно 40 видов, относящихся к 15 родам. За счет человека, паразитируя на нем, высасывая его кровь, живут три разновидности — три представителя вшиного племени — головная вошь (Педикулюс гуманус капитис), платяная вошь (Педикулюс гуманус гуманус) и площица (Фтирус пубис) (рис. 17).

Рис. 17. Вши:

вверху — платяная вошь и ее яйца; внизу — площица и ее яйца.

По видимому, мы приобрели этих паразитов по наследству от наших далеких предков — обезьян.

Вши в истории человечества оставили глубокий след. Они не щадили не только простых людей, но и «сильных мира сего». Эти паразиты явились причиной смерти сирийского царя Антиоха Эпифана, иудейского царя Ирода, римского императора Максимина, испанского короля Филиппа Второго, диктатора Суллы, кардинала Дюпре. Вши сыпным тифом отравили датского принца — жениха Ксении Годуновой, сподвижника Петра Первого — Головина, сыпняком заразили Ивана Грозного при осаде Казани, князя Курбского…

Вши пользовались правом решающего голоса на серьезных выборах. Например, более ста лет назад в некоторых городах Швеции они выбирали бургомистров. Претенденты на эту должность садились вокруг стола и клали на него бороды. Посередине стола выпускали вошь. Бургомистром избирался тот, чью бороду она предпочитала.

В некоторых местах собирали налог из вшей. Примерно 500 лет назад в Мексике каждый житель был обязан доставить правителю вшей — чем больше, тем лучше. Когда испанцы заняли столицу Мексики, они нашли в королевском дворце склад мешков, набитых вшами.

Вши шли на изготовление лекарств, которыми лечили колики, желтуху, туберкулез, застарелые язвы, конвульсии, камни печени, рахит детей, плохое зрение и многие другие недуги.

Раньше народ изводился от тварей вшей, но не роптал, покорно терпел, ибо был уверен, что «в лесу не без зверя, в голове не без воши». Про бедных людей с иронией, с насмешкой говорили, что они даже вшей прокормить не могут. Чтобы хоть как то уменьшить «поголовье» вшей, люди «искались». У Н. С. Лескова в рассказе «Продукт природы» мы читаем: «Самым любимым занятием у всех было «искаться». Это было что-то вроде спорта. Мужики, бабы, дети — все постоянно искались, и занятие это было не только препровождением времени, но оно было вызвано и настоятельною необходимостью, потому что вошь ела «народы» беспощадно». Ради справедливости надо сказать, что паразит сосал не только простой народ.

Особенно широкое раздолье находили вши под париками людей в средневековье. Тогда даже изысканная публика на балах и приемах нисколько не смущалась утихомирить зуд публично, у всех на виду при помощи особых палочек из кости, бороздя ими поверхность головы. Послушаем французского писателя А. Дюма, описывающего прием: «… то был аббат Скаррон, всегда веселый, насмешливый, остроумный, всегда страдающий и почесывающийся маленькой палочкой».

А иногда волей неволей приходилось «механизировать» процесс отлова вшей. К примеру, в Испании предприимчивые люди дрессировали обезьян, обучая их выбиранию вшей из волос головы, и выдавали обученных животных людям за солидное вознаграждение на прокат.

Окончательно избавиться от вшей люди в те времена и не мечтали. Ведь они думали, что вши заводятся сами собой.

По преданию езидов, в основном проживавших на территории Ирака, ковчег Ноя пристал к горам Синджар, но неудачно, получив пробоину. Вода хлынула в судно, и растерянный Ной попросил змею закрыть отверстие своим телом. «Хорошо, — ответила змея, — я это сделаю при условии, если ты потом разрешишь мне кусать людей». Ной был вынужден согласиться, но вскоре пожалел об этом, так как потоп прекратился, а змеи, расплодившись, стали жалить людей.

Разгневанный Ной бросил змею в огонь, и… из пепла родились вши, которые пьют человеческую кровь.

Наука дает иное объяснение происхождения вшей.

«Вши возникли из пухоедов», — доказывают энтомологи. Такая процветающая группа, как пухоеды (их известно около 3000 видов), с типичным вшиным обликом позволила себе роскошь породить вшей. Однако по сравнению с предками потомки сузили меню. Пухоеды питаются, как правило, частями кожного покрова и частицами пера и как исключение выделениями кожи и кровью, выступающей из ран. А вши — прирожденные кровососы.

Выдержать однообразную кровяную диету вшам, как и клопам, помогают особые микроорганизмы. Перед яйцекладкой они из желудка вши продвигаются в желток яйца, а потом во время развития зародыша снова перемещаются к желудку.

Представьте себе 1–5 миллиметровое бескрылое насекомое с уплощенным телом, с редуцированными, однолинзовыми глазами, с неясно расчлененной на части грудью и с цепкими хватательными ногами. Его не может раздавить груз, в 1000–3000 раз превосходящий массу его тела; оно способно, цепляясь одними передними ногами, удержать тяжесть, превышающую массу его тела в 2000 раз. Это и есть вошь. Имей человек такие силовые качества, он поднимал бы груз 150 тонн!

Если в мире насекомых — наших спутников — тараканы — это резвые рысаки, мухи — лайнеры, блохи — чемпионы по прыжкам в высоту и длину, то вши — черепашки, ползающие со скоростью 10–35 сантиметров в минуту. Вшам некуда спешить. Прокладывать далекие маршруты им ни к чему: ведь пища тут же под носом и себе подобные под боком — искать их не надо. Как только коготки захватили волосок, они захлопываются наподобие лезвия складного перочинного ножа.

Вши как бы тихо и мирно распределили между собой млекопитающих. Если человечья блоха без вреда для здоровья может питаться кровью не только человека, но и 30 видов животных, то о человеческих вшах этого не скажешь. Лишь сильный голод может заставить платяную вошь сосать кровь поросенка, морской свинки, кролика, но такая пища для нее вредна, почти что ядовита.

Несмотря на то что вши так же стары, как и человеческий род, только в XIX веке удалось окончательно решить вопрос, чем они питаются. Одни принимали их за кровососов, другие утверждали, что вши удовлетворяют свой аппетит за счет жиров кожи.

В XVIII–XIX веках Сваммердам, Ницш и Бурмейстер относили вшей к сосущим насекомым, в то время как Эриксон и Симон считали их грызущими. В 1864 году Ландуа даже заявил, что простой народ лучше кабинетных ученых знает, что вши кусают, а не сосут, но он через год вынужден был признать свою ошибку.

Выяснилось, что вши сосут, а не кусают. Это значит, что ротовой аппарат у них колюще-сосущий. Но разглядеть его не так то просто, он не наружный, как у клопов и блох, а в покое втянут в особую полость внутри головы, откуда выдвигается и вонзается в кожу. «Жало» вши состоит из трех стилетов — из пары нижних челюстей и нижней губы. Нижние челюсти, складываясь вместе, образуют канал, по которому благодаря работе пульсирующей глотки — всасывающе нагнетательного насоса — в желудок поступает кровь.

За один раз самка вши принимает до одного миллиграмма крови, а самец пьет втрое меньше. Проголодавшееся насекомое сосет кровь и днем и ночью, в темноте и на свету, конечно, если объект внимания малоподвижен и спокоен, не мешает ему вдоволь наслаждаться едой. По правде говоря, обжорство и среди вшей к добру не приводит. При чрезмерном увлечении пищей стенки желудка не выдерживают и лопаются, кровь заливает полость тела, в результате чего объевшееся насекомое быстро погибает.

Вошь питается 2–3 раза в сутки. На обед, на полное насыщение желудка уходит 3 — 10 минут.

Жизненный цикл платяной вши в нормальных условиях на теле человека — от начала зародышевого развития до наступления половозрелости — длится 16 дней. Из них половина срока уходит на формирование зародыша, по два дня отводится на жизнь личинок первого и второго возрастов; личинке третьего возраста, чтобы стать взрослой, необходимо три дня. Самка к яйцекладке приступает через сутки после третьей линьки. К концу своей жизни (живет 24–46 дней) она может стать обладательницей 4160 потомков. Самцы живут на несколько дней меньше самок.

На вшей пятнадцатиминутное пребывание в безвоздушном пространстве не оказывает никакого действия.

При температуре 15–17 градусов тепла они без вреда для себя могут провести под водой двое суток, под землей могут оставаться живыми до четырех суток.

По сравнению с клопами и блохами вши плохо переносят голод, без хозяина кормильца они могут жить не больше недели, а лишенные пищи площицы погибают через день два.

Лучше всего вши чувствуют себя между телом человека и его бельем при температуре около 30 градусов тепла. Сытые вши избегают света, а голодных привлекает свет. Вообще-то вши при рассеянном свете направляются в тень. Сильный свет сверху словно ослепляет их.

К человеку вошь привлекается прежде всего запахом. Есть люди, которые несъедобны с точки зрения вшей. Предполагают, что такие субъекты обладают непривлекательным для вшей запахом пота. Между прочим, вши терпеть не могут и запах никотина.

Платяная и головная вши способны отложить в течение жизни до 330 яиц, а площица — около 50 яиц.

Яйцо вши часто называют гнидой (рис. 17). Процесс откладки одного яйца длится 17 секунд. За это время самка успевает не только отложить, но и приклеить гниду к волосу или к нитке прозрачным секретом клеевых желез. Кстати, разными сильными растворителями легче разрушить самый волосок, на котором сидит гнида, чем растворить ее клей.

Яйца вшей меньше миллиметра длины, светло желтые, слегка опалесцирующие. На переднем конце гнида имеет выпуклую крышечку с утолщенным краем.

Готовая к вылуплению личинка вши вооружена особым открывателем для снятия крышечки, называемым вспомогательным аппаратом. Он состоит из двух дисков — овального верхнего, снабженного острыми шипами, и эллипсоидного нижнего. От верхнего диска отходит длинная рукоятка, книзу расширяющаяся и переходящая в более широкую рукоятку нижнего диска. Нижний диск фиксирует движение вспомогательного аппарата в строго определенном направлении — к крышечке яйца. Основание открывателя опускается почти до верхушек антенн, а его вершина лежит на темени зародыша.

Чтобы вылупиться из яйца, сформировавшаяся личинка вши выпивает всю жидкость, которая ее окружает. По мере того, как жидкость постепенно засасывается в организм, в яйцо начинает поступать атмосферный воздух. Вшиная молодь жадно проглатывает и воздух, который, пройдя пищеварительный тракт, скапливается под малышами. После этого личинка начинает шевелить усиками и двигать ножками. Эти движения приводят в действие вспомогательный аппарат, который шипами верхнего диска давит на крышечку и открывает ее. После того как крышечка открыта, личинка буквально за 2–5 секунд выбрасывается наружу напором воздуха, находящегося в яйце под ней. Вылупившиеся из яиц личинки вшей начинают питаться кровью.

Вши — весьма тягостные кровососы, хотя разные люди по разному переносят их укусы. У одних слюна вшей, вводимая в ранку, вызывает нестерпимый зуд, на других она совсем не действует.

Кровососанием и беспокойством не исчерпывается вред вшей. Они причиняют и косвенный вред, выступая как переносчики возбудителей сыпного и возвратного тифа и волынской лихорадки.

Платяная вошь становится заразной на всю жизнь после всасывания с кровью больного бактерий спирохет, вызывающих возвратный тиф. Из кишечного канала вши спирохеты попадают в полость тела и накапливаются в крови. Человек заражается этой болезнью, занося содержимое раздавленной вши на места расчесов или на слизистые оболочки носа, глаза и рта. Отрадно отметить, что в нашей стране возвратный тиф окончательно ликвидирован. Таким же образом человек получает от вшей возбудителей сыпного тифа — риккетсии Провачека.

Большинство людей знают блоху только как черную точку, которая, пока пытаешься ее изловить, успевает далеко отпрыгнуть. Для блошиного племени человек не единственный кормилец. В шерстном покрове собаки, кошки, мыши и всех других млекопитающих, в толще пуха и пера бесчисленных птиц множество блох чувствует себя как дома.

(Карл Фриш)

Дилижанс тронулся, и среди героев рассказа «Зверь дяди Бельома» французского писателя Ги де Мопассана потекла оживленная беседа. Неожиданно разговор между пассажирами потух и заменился стонами дяди Бельома. Кто-то шевелился в его ухе.

Некоторое время над людьми властвовала суматоха, но и она иссякла, потому что выяснилось, что из уха выгнали «зверя», кого бы вы думали? — Обыкновенную блоху.

Цирк был и остается любимым детищем народа, которому все возрасты покорны. Вот мини-лилипуты меньше сантиметра ростом выполняют сногсшибательные номера. Они прыгают так, что если бы человек мог им подражать, он совершал бы прыжки на 100 метров вверх и на 300 метров в длину; они сдвигают груз тяжелее себя в 400 раз; леди и джентльмены танцуют под звуки крохотного оркестра.

Тут разгорелась микровойна — мини воины стреляют из мини пушек. Здесь крошки мушкетеры дерутся на шпагах. Кто же эти знаменитые артисты? Конечно, блохи.

В настоящее время трудно сказать, кто, когда и где впервые использовал блох в качестве цирковых артистов. Предполагают, что идея блошиного цирка принадлежит англичанам. Во всяком случае английский писатель XVI века Томас Моуфет сообщает, что некто Марк прикрепил к блохе золотую цепь длиною в человеческий палец, с замком и ключом, на которой блоха тянула карету с золотом. В 30-х годах XVIII века в Англии прославились «трудолюбивые» блохи сеньора Бертолотто. Остались программы цирка тех времен. На них изображены блошиные леди с джентльменом; оркестр из 12 блох; четыре блошиных холостяка играют в вист; карета, запряженная блохами; кораблик, который тянет одна блоха… Наконец, кульминационный номер цирка сеньора Бертолотто: появление трех героев Ватерлоо верхом на блохах — Веллингтон, Наполеон и Блюхер.

Шведскую королеву Христину забавляли блохи, стреляющие из крошечных пушек. Эта коронованная особа наслаждалась экзекуцией блох. До сих пор в Стокгольмском арсенале хранятся ее блошиные орудия — маленькое ружье, часть лилипутской артиллерии для блошиной резни.

В 1834 году в одном из блошиных цирков Парижа демонстрировали блох, одетых в парадную военную форму. Они, как бравые солдаты, маршировали строем.

По словам русского зоолога П. Горянинова, в 1837 году «затейщики накладывали на блоху золотую цепочку, впрягали ее под золотую тележку, превышавшую вес блохи до 80 раз, — животное двигалось спокойно».

В настоящее время блошиный цирк стал редкостью.

Но и сейчас одетых блох продают нуждающиеся мексиканцы. Здесь можно увидеть самодовольного блошиного супруга в белом костюме и белой шляпе с тростью на боку и его супругу в малиновом платье и белом переднике, которая несет розовую сумку.

В Англии в Манчестере профессор Лен Томлин время от времени, когда ему удается достать блох, открывает блошиный цирк. Три блошиных цирка сохранились во Франции. В США знаменитый блошиный цирк в Музее Хьюберта около Тайм сквера в Нью-Йорке был закрыт лишь недавно.

Достоверно установлено, что чума косила еще филистимлян в 1320 году до нашей эры, но ее первая страшная волна нагрянула в VI веке нашей эры, за пять лет (542–546 годы) охватив все страны мира.

Она унесла тогда около 100 миллионов человеческих жизней. В XIV веке, в 1347–1350 годах, по миру прокатилась вторая волна чумы — «черной смерти», уничтожившая на своем пути 50 миллионов человек.

Третья волна чумы в 1894–1903 годах охватила 87 портовых городов всех континентов. С 1898 по 1957 год от чумы погибло более 12 миллионов человек. На всех материках нашей планеты еще до сих пор тлеют природные очаги чумы.

Переносчиками возбудителей чумы являются блохи. Вряд ли найдется какое-нибудь животное на Земле, которое принесло человечеству столько горя и страданий, как блоха.

После изобретения микроскопа широкая публика не без любопытства рассматривала своих мучителей — блох. Из-за этого первому микроскопу заслуженно присвоили название Флеа глассер (Витреа пульвинарна), то есть «блошиное стекло».

Изобретатель микроскопа голландец Левенгук был первым, кто в 1695 году проследил жизненный путь блохи от яйца до взрослого насекомого.

Четыре стотысячных кубического миллиметра слюны блохи достаточно, чтобы зажечь в нашем организме страшный зуд, а 150–200 капель слюны способны заставить чесаться 300 миллионов людей.

Были времена, когда блохи беспокоили поголовно всех. В Эрмитаже хранится картина, на которой изображена молодая женщина с блохой на груди.

Никто не отрицает, что теперь блох в очагах цивилизации и культуры стало значительно меньше, чем раньше. Может быть, многие из вас даже в глаза их не видели.

Познакомьтесь с ними (рис. 18). Вот самая обычная блоха. Название русское — человечья блоха, международное — Пулекс ирританс. Положение в классе насекомых — один из 1100 представителей отряда блох.

Рис. 18. Блохи:

А — Д — человечья блоха (А — яйцо, Б — личинка, В — куколка в коконе, Г, Д — взрослая блоха, вид сбоку и спереди); Е — голова кошачьей блохи: 1 — гребень по ротовому краю; 2 — непарный колющий орган, или верхняя губа; 3 — парный колющий орган, или верхние челюсти; 4 — нижние челюсти; 5 — щупики нижней челюсти; в — щупики нижней губы.

Распространение — всесветное (животных, имеющих такое распространение, называют космополитами).

Родственники: кошачья блоха (Ктеноцефалидес фелис) — космополит, собачья блоха (Ктеноцефалидес канис) — космополит и южная крысиная блоха (Ксенопсилла хеопис) — космополит.

На территории СССР зарегистрировано около 300 видов блох.

Как бы ни отличались друг от друга 1100 видов блох, все они, несмотря на разнообразие форм и строения, имеют типичный облик, характерный только для блох. С первого взгляда любую блоху можно принять за хилое, неспортивного взгляда существо. Можно даже подумать, что она урод. Плоская такая, будто ее кто-то давил с боков. Сложных глаз нет, да и простые развиты плохо. Нет и крыльев. Усики короткие, прячутся в особых углублениях на голове. Шея не выражена, голова как бы плавно переходит в грудь. Блоха не поражает нас тонкой, осиной талией; не сразу скажешь, где кончается грудь и где начинается брюшко. Голова маленькая, зато ноги мощные, длинные и сильные. Тело гладкое и скользкое, щетинки и волоски всегда направлены назад.

На самом деле такая форма тела — наилучшая, которую придумала природа для продвижения в непролазных джунглях шерсти и непроходимых дебрях перьев и пуха. Блоха своей маленькой головой, словно тараном, раздвигает волосы и перья, при этом усики не помеха, они спрятаны, и рот не мешает — он направлен косо вниз и назад. Если бы блоха даже и пыталась пятиться назад, ей бы это не удалось — помешали бы направленные назад крепкие волоски, упругие щетинки и прочные зазубрины, упорядоченно расположенные на теле.

Что же в действиях блохи производит на нас сильное впечатление? Нет сомнения, ее изумительный прыжок. Насекомое не больше 4 миллиметров моментально взлетает на высоту до 19 сантиметров, а расстояние от стартовой площадки до места приземления доходит до 32 сантиметров. Если бы человек был таким же прыгуном, как блоха, ему ничего не стоило бы перепрыгнуть через колокольню Ивана Великого в Москве или через шпиль Петропавловской крепости в Ленинграде.

Не из-за того, что на блох временами нападают приступы безумного веселья, совершают они свои дикие прыжки. Этими движениями блоха быстро и ловко взбирается на своего хозяина и избегает ловких рук и цепких лапок.

Раньше думали, что блоха прыгает при помощи мощных мышц задних и (отчасти) средних ног. Но точные математические подсчеты показали, что мускулы блохи, какими бы сильными они ни были, не в состоянии совершать такие чудеса. Только недавно разгадали секрет прыжка прыгуна рекордсмена. Оказывается, у основания задних ног блохи расположена эластичная подушечка, состоящая из белка резилина, обладающего еще большей упругостью, чем самые лучшие сорта резины (отсюда его название). Блоха, приготавливаясь к прыжку, поднимает задние конечности, тем самым сильно сжимая резилин, что равносильно спуску курка.

Блоха во время прыжка, как воздушный акробат, кувыркается в воздухе. Объясняется это тем, что ее центр тяжести лежит в задней части тела. Для выполнения прыжка блохе нужна небольшая стартовая площадка — не менее 2, 5 сантиметра пространства.

Вплоть до XVII века человечество не мучили вопросы происхождения блох. В те времена люди свято верили, что блохи возникают из пыли. Так сказал великий Аристотель. Разве такой умный человек мог ошибаться? А в XVII веке было доказано, что блохи возникают из блошиных яиц.

Кто же породил блох, от кого они происходят? На этот вопрос однозначного ответа нет до сих пор. Одни специалисты предполагают, что блох породили жуки, потому что в этих группах куколки очень похожи.

Другие считают, что блохи родственными узами связаны с мухами. Личинки блох сходны с личинками мух, да и у взрослых блох и мух немало общих черт, особенно во внутреннем строении. «Блоха скорее всего приходится родичем мухам, но это тем не менее не муха, а именно блоха», — говорит К. Фриш, как бы подытоживая спор энтомологов.

Все взрослые блохи — это наружные паразиты кровососы, живущие, как правило, за счет теплокровных животных — млекопитающих и птиц. Однако некоторые из них иногда не прочь попробовать вкус крови холоднокровных, например змей и даже гусениц.

Добывать кровь блохам помогает колюще сосущий рот (рис. 18), который устроен несколько иначе, чем у клопов. У блох верхняя губа и жвалы вытянуты в длинные стилеты, которые на верхней стороне зазубрены как пила. Все они, тесно соприкасаясь, образуют пропиливающий кожу аппарат и сосательный канал. А парные клинообразные нижние челюсти служат для расширения ранки при уколе. Щупики нижней губы — это не что иное, как членистый хоботок, в котором, как в желобе, уместились стилеты. Первым делом в ранку поступает слюна, вызывающая жгучий зуд. Это для того, чтобы не свертывалась кровь, которая всасывается с помощью мышечного насоса передней кишки.

Желудок у блох способен раздуваться, как резиновый шар, но и он имеет допустимые пределы расширения; блоха же, если дорвалась до источника пищи, не зная меры, сосет и сосет кровь. Она бы лопнула, если бы не превратилась в перегонный аппарат, в котором кровь в одно отверстие втекает, а из другого вытекает. Буквально за полчаса от одной блохи появляются до 15 темных кровавых пятнышек. Пиршество может длиться до 2–4 часов. За это время блохи получают энергии в 300–400 раз больше, чем им требуется в день. Надо сказать, на аппетит блох сильно влияет температура. Собачья блоха, к примеру, неохотно употребляет кровь при температуре 13 градусов тепла, а более морозостойкая сусличья блоха активно питается даже при температуре 6–7 градусов тепла.

Вот чего не отнимешь у блох, так это способности долго голодать. Не принимая пищи, взрослые блохи живут по 18 месяцев. Есть факты, что даже только что вылупившиеся личинки голодали до месяца. Между прочим, дикие блохи могут гораздо дольше голодать, чем «культурные», домовые.

Блохи не только большие специалисты по сосанию крови, но они к тому же гурманы. Каждый вид блохи имеет своего предпочитаемого хозяина — один вид млекопитающих или птиц, кровь которого для него вкуснее всего. Существуют целые легионы блох: крысиные, мышиные, заячьи, барсучьи, «любящие» то сурков, то тушканчиков, то сусликов, то сонь, то сеноставок. Тем не менее это не означает, что каждая блоха тесно привязана к своему хозяину. Нередко случается, что различные млекопитающие, птицы и человек обмениваются блохами. Притом такая смена хозяина на состоянии здоровья блох нисколько не сказывается. Специалисты не удивляются, обнаружив человечью блоху на собаках, кошках, лошадях, барсуках, ежах, лисах, волках и хорьках. Из 71 вида блох, собранных в природе на различных животных, в лабораторных условиях 36 видов кусали человека с удовольствием, 6 — как бы с пренебрежением, а 29 — отвергали полностью. Из двух тысяч блох, снятых с разных людей, около половины числились собачьими. На человеке неоднократно обнаруживали даже куриных и голубиных блох, не говоря уже о крысиных. Блохи легко могут расстаться со своим «постоянным» излюбленным хозяином, по имени которого они названы, и перекочевать на человека. Это нам! важно знать, потому что среди природных блох могут оказаться переносчики заразных болезней.

Известно, что блохи близоруки. По видимому, даже подвижные предметы блохи почти не воспринимают.

Как же они находят своих хозяев? Разумеется, по запаху. Обонятельные органы блохи, размещенные на антеннах, всегда начеку. Предполагают также, что блоха воспринимает тень, улавливает тепло животных и человека, которые служат для нее неплохими ориентирами.

Блохи живут поодиночке и избегают тесного общения друг с другом, кроме брачного периода. Две блохи — самец и самка находят друг друга в безбрежной равнине пола, в густой чаще перьев пернатых и в, темном лесу шерсти зверей. Само собой разумеется, друг друга можно разыскать по запаху, но, к сожалению, часто мешает расстояние. Может быть, блохи извещают о своем местонахождении при помощи звуков?

«Очень может быть», — говорят энтомологи. Блоха во время движения гребнями мелких шипов, расположенных в основании задних ног, задевает тонкие зазубрины на брюшке, в результате чего рождается песня. Но эта песня так тиха, что мы не улавливаем ее.

Услышать ее могут только блошиные «уши». Однако где они? Зоологи до сих пор не знают, где находятся «уши» у блох, но они уверены, что блохи поют не зря.

Ведь находят же друг друга кузнечики, кобылки, цикадки и некоторые другие насекомые по стрекотанию!

Нельзя сказать, что блохи — хорошие мамаши. Вся забота блохи о воспроизводстве блошиного населения состоит в том, что она «выстреливает» яйца длиною 0,4–0,65 миллиметра (всего до 450 штук) в любом месте. Может быть, некоторые из них попадут в подходящие условия (таковыми считаются пыль и грязь в любых щелях, трещинах и порах). Из яйца выводится личинка — слепая, безногая, червеобразная, но очень вертлявая, подвижная, с хорошо развитой головой. Живут личинки в совсем иных условиях, чем их родители, где-нибудь в мусоре, питаясь разлагающимися органическими веществами, содержащимися в экскрементах взрослых блох, в том числе остатками непереваренной крови. Личинка, миновав три возраста, может завершить свое развитие за 6 — 202 суток.

Все зависит от температуры и влажности. 18–27 градусов тепла и влажность около 70 процентов — оптимальные условия для развития и роста блох. Перед окукливанием личинка ткет шелковый кокон, сверху покрытый пылью и песчинками, в котором превращается в куколку. Куколке, чтобы стать взрослой блохой, в зависимости от температуры требуется 7-239 суток (рис. 18).

Взрослые человечьи блохи живут до 513, а некоторые блохи грызунов доживают до 1725 суток.

Блохи водились и в прежние, доисторические времена. Трудно поверить, что некоторые из них без существенных изменений существуют вот уже несколько десятков миллионов лет. Они сохранились в замурованном состоянии в балтийском янтаре, возраст которого 40–50 миллионов лет. Сохранность блох превосходная — можно разглядеть мельчайшие детали.

Тщательное, скрупулезное исследование блох в янтаре показало, что они относятся к виду, который обитает и в настоящее время.

Слюна блох, которая попадает в организм человека, вызывает раздражение и может довести его до истерии. Следы блошиных «поцелуев» сохраняются на теле два три дня. Было бы еще полбеды, если бы блохи только докучали людям в повседневной жизни, Они переносят возбудителей заразных болезней — чумы и крысиного сыпного тифа. Они же могут передавать возбудителей туляремии и могут быть промежуточными хозяевами некоторых глистов, например тыквенного цепня, поражающего собак, кошек и человека.

Кстати, чумой болеют не только люди, но и звери, особенно часто грызуны. Блохи, насосавшиеся крови больных чумой грызунов, превращаясь в основных хранителей и распространителей чумных бактерий, становятся чрезвычайно опасными. Ведь микробы внутри блохи усиленно и быстро размножаются и до отказа заполняют ее желудок, прочно закупоривая пищеварительный тракт. Такая блоха пытается вновь насосаться крови, но в самом начале трапезы давится пищей из-за непроходимости кишечника и отрыгивает ее в ранку, внося туда вместе с пищей и микробы чумы. В городах и мелких населенных пунктах общепризнанные передатчики чумы — это крысиная, собачья, кошачья и человечья блохи.

Испокон веков люди боролись с блохами. Чего только не выдумывали люди, чтобы избавиться от этих мучителей. В Китае были популярны блохоловки, состоящие из двух бамбуковых цилиндриков длиною около 30 сантиметров — наружного, продырявленного отверстиями диаметром около 6,5 сантиметра, и внутреннего, диаметром 2,5 сантиметра. Внутренний цилиндр снаружи обмазывали клеем. Блохоловки клали в постель. Блохи заползали в щели наружного цилиндра и прилипали к клею, как мухи к липучке.

И в Европе в XVII–XVIII веках блохоловки пользовались большим спросом даже среди знати. Их вырезали из слоновой кости, чеканили из золота. Это были цилиндрики с прорезями, внутрь которых вкладывали бумажные полоски, смазанные медом. Придворные дамы носили их на груди как медальоны. Простые люди рациональнее боролись с блохами, чем придворная знать. Они клали на пол заячью шкуру, которая, словно магнитом, притягивала к себе блох и их личинок. Через 2–3 дня ее сжигали.

Сегодня против блох работает развитая химическая индустрия. К настоящему времени сильно выросла культура быта и резко шагнула вперед личная гигиена.

Я теперь столь наловчился в наблюдениях, что могу почти всякий раз по своему желанию и найти насекомое, и вызвать постукивание. Мне достаточно поместить несколько жуков в бумажку и легкими ударами о нее подражать им, причем они охотно мне отвечают.

(Уильям Дергэм)

Речь здесь пойдет о взрослых жуках точильщиках.

Точильщиков много — 1600 видов. Все они, эти мелкие цилиндрические жуки, если их потревожить, играют в «мнимую смерть»: поджимают ноги, замирают и падают вниз. Попробуйте теперь их разыскать.

Легче найти иголку в стоге сена, чем этих актеров природы. Притворяться мертвыми, казалось бы, простенькая «хитрость», но она выработалась как стратегия борьбы за жизнь не только у точильщиков, но и у многих других насекомых.

Личинки большинства точильщиков точат ходы в древесине, извлекая из нее свой «хлеб насущный». Где легче найти древесину как не в лесах! Вот почему жизнь многих точильщиков связана с лесами. Но некоторые, не теряя связи с природой, в поисках древесины проникли в жилища человека, единицы из них стали «квартирантами» — встречаются только в домах, в отапливаемых помещениях. Таких в Советском Союзе два вида: точильщик мебельный (Анобиум пункта тум; рис. 19) и точильщик хлебный (Стегобиум паницеум). Первый не изменил вкусам предков.

Рис. 19. Жук точильщик:

вверху (слева направо) — взрослый жук, вид сверху; личинка: куколка;

внизу — взрослый жук, вид сбоку.

Его личинки едят мебель, деревянную посуду, домашнюю утварь. А вот Стегобиум паницеум, став домашним, значительно расширил первоначальное «меню». Его личинки хотя и едят дерево, особенно загрязненное пищевыми продуктами, но не без удовольствия употребляют в пищу сухари, черствый хлеб, макароны, сухое мясо, бумагу, кожу, всевозможные кожаные изделия, шерсть… Словом, все, с чем справляются их челюсти.

Сначала о мебельном точильщике, о его жизненном пути.

Половозрелости мебельные точильщики достигают в мае — июне. В это время вечером и ночью они обмениваются сигналами — призывной трелью. Несколько минут длится их совместная жизнь, но этого достаточно, чтобы процветал жучиный род. Вот оплодотворенная самка ползет в сумерках по нижней стороне стола. Света она, как и человеческих глаз, избегает. Ее подруги тоже не дремлют: в темноте прощупывают поверхность деревянных изделий. Все они ищут неровности, повреждения — укромные места для яйцекладки. Наша самка облюбовала такое место на стыке деталей стола, выдвинула из конца брюшка яйцеклад. По ее телу пробежали конвульсивные движения — и яйцо отложено. Оно будто миниатюрный желудь, белого цвета, длиною чуть меньше миллиметра и шириною примерно полмиллиметра. Есть у такого «желудя» и чашечка, состоящая из отдельных сотов. Соты сотканы не ради украшения оболочки яйца. Самка наполняет их симбиотическими микроорганизмами — будущими союзниками своего малыша, пока делающего в яйце первые шаги эмбрионального развития. Примерно через десять дней из яйца выйдет личинка — белая миллиметровая крошка (рис. 19).

Но какая она «сообразительная»! Сразу начинает есть соты, тем самым принимая первый раз в жизни пищу, а вместе с ней крохотных сожителей, которые комфортабельно устраиваются в особых выростах ее средней кишки. С этой поры микроорганизмы в какой то степени будут выполнять роль кормилицы малыша, вырабатывая для него из древесины ценный продукт питания — азотсодержащие вещества, которых в древесине очень мало.

Впервые этих союзников точильщиков обнаружил русский зоолог Владимир Афанасьевич Караваев в 1899 году. Изучая внутреннее строение хлебного точильщика, он в его пищеварительной системе выявил микроорганизмы, которых в 1900 году определил микробиолог К. Эшерих как дрожжеподобные грибы.

Во второй четверти XX века было доказано, что этими грибами заселены многие точильщики. Больше всего содержит их мебельный точильщик. У самки этого жука на вершине яйцеклада имеются наполненные грибами сумки — хранилища запасов симбионтов для будущего поколения.

Вернемся к самке мебельного точильщика. Она за короткую жизнь (живет не более месяца) успевает отложить около 55 яиц. Она не ест, не пьет, но самоотверженно сеет яйца — семена жизни. Не только сеет, а на оболочке каждого яйца оставляет порцию будущих сожителей личинок. Яйценоскость зависит от массы самки. Чем она тяжелее, тем больше яиц способна производить. Карликовая самка, имеющая массу 2,75 миллиграмма, откладывает 25 яиц, а ее гигантская подруга, масса которой 7 миллиграммов, — 72 яйца. Развитие мебельного точильщика от яйца до взрослого насекомого обычно длится в умеренном климате один год, на юге полгода, а на севере два года.

Из них он 10–15 дней проводит в яйце в состоянии зародыша, 2/3 жизни он носит наряд личинки, две три недели спит сном куколки.

Едят у мебельного точильщика только личинки.

Каждый малыш, получив от мамаши порцию симбионтов микроорганизмов, вбуравливается в дерево, закрывая входное отверстие буровой мукой. Малыши едят много, в день съедают древесины в 2–3 раза больше собственной массы. Соответственно они быстро растут. Если личинок много, то деревянные предметы становятся похожими на губку с многочисленными внутренними ходами, но их поверхности остаются неповрежденными, если не считать летных отверстий.

Поверхность же сильно пораженной мебельными точильщиками древесины изрешечена, как дробью, выходными отверстиями жуков. Ходы всегда забиты буровой мукой. У личинок точильщиков имеются такие ферменты, при помощи которых они усваивают не только сахара, белки и крахмал (эти вещества составляют примерно 10 процентов от общей массы древесины), но и клетчатку, составляющую главную часть древесины. Растущие на древесине грибы ускоряют процесс развития личинок. Хлебный точильщик наименее требователен к пище и может питаться чистой клетчаткой. Биологи называют личинку фазой пищеварения, накопления пищевых резервов. За свою жизнь личинка несколько раз переодевается. Ведь она по мере роста становится толще и длиннее.

Вдруг личинка потеряла аппетит. Это означает, что настала пора преобразиться в куколку. Зрелая личинка возвращается к поверхности древесины, но не выходит наружу. Здесь, вблизи от поверхности, она тщательно выгрызает овальную колыбельку. Теперь в ней можно «уснуть». После десятидневного беспрерывного сна кожица спящей личинки лопается и из под старой шкурки выходит куколка (рис. 19) — стадия внешнего покоя, но этап самых резких внутренних превращений. В ней образуются органы будущего жука. Все эти преобразования происходят за счет тех питательных веществ, которые были накоплены личинкой. За две три недели куколка приобретает почти все признаки жука. Только после этого из шкурки куколки выползает взрослый мебельный точильщик.

Но он не спешит покинуть уютную колыбельку. Ведь не успели еще расправиться крылья, не набрал упругости панцирь.

А теперь пора. Жук прогрызает тонкую перегородку, отделяющую колыбельку от внешнего мира, чтобы выйти наружу.

В отличие от точильщика мебельного у хлебного точильщика за год сменяется 4–5 поколений. У него неудержима энергия размножения. У личинок аппетит отменный. Кроме того, теснее союз малышей с дрожжеподобными грибами.

Личинки, не приютившие после вылупления микроорганизмы, как правило, обречены на смерть.

В редких случаях стерильные личинки выживают, но имеют жалкий вид — карликовые размеры. Их жизнь войдет в нормальную колею только в том случае, если они вместе с пищей получат своих сожителей — незаменимых друзей.

Точильщики предпочитают древесину, которая служила свыше четырех лет. Больше всего поражаются нижние и скрытые неокрашенные части древесины.

Насекомых, нападающих на древесину жилых домов и на деревянные изделия, немало. В Советском Союзе их не менее 70 видов — представителей 21 семейства из 4 отрядов. К счастью, только четыре вида из них относятся к вредителям первостепенной важности, которые приносят нашему хозяйству большой экономический ущерб. Это два вида точильщиков — мебельный и хлебный. В Средней Азии к ним прибавляются еще два вида злостных разрушителей древесины — термит Ангера (закаспийский) и туркестанский термит. 15 видов, хотя регулярно встречаются в домах и портят древесину, приносят почти незаметный вред.

Остальные — это случайные вредители, редко заползающие в жилище человека из дикой природы в поисках полусгнившей древесины.

Да и наша платяная моль в доисторические времена, очевидно, была вынуждена добывать себе корм на воле. Его тут и сейчас сколько угодно: там шкуры падали, здесь перья птицы… Такая деятельность моли, пожалуй, даже полезна. Если бы не она, мех, шкуры, перья так и лежали бы мертвым грузом. А моль возвращает их в круговорот живых веществ.

(Карл Фриш)

Моли относятся к бабочкам, или чешуекрылым.

Бабочки, бабочки, «порхающие цветы», как вас много, около 140 000 видов! По разнообразию форм вы уступаете, кажется, только жукам. Кого только нет среди вас! Кавалеры, монашенки, белянки, огневки, златогузки, голубянки, пестрянки, павлиноглазки, чертополоховки, переливницы, бархатницы, побеговьюны, пяденицы, совки, листовертки, бражники, коконопряды, тонкопряды, шелкопряды… Вы одеваете нас с ног до головы в шелк, вы отнимаете у нас шерсть и драгоценные меха. Вы — символ красоты, прекрасного, радующего и восхищающего нас. Не зря женщины украшали вами волосы, а в дни праздников и торжественных приемов вы, как и цветы, оживляли дома. Крошками ваших переливающихся крыльев, как крупицами драгоценностей, расписывали шкатулки, картины, панно, чаши, подносы, пепельницы, кожаные изделия. Нас нисколько не удивляет, что вы носите имена древнегреческих богов и героев. Среди вас есть Аполлон, Артемида, Афродита, Киприда, Ио, Гектор, Менелай, Лаэрт, Дионис, данаиды… Без бабочек какой бы бледный вид имел окружающий нас мир…

В СССР насчитывается до 15 000 видов чешуекрылых, из них около тысячи зачислены в список наших врагов — вредителей полевых культур, садоводства, продовольственных, технических запасов, лесного хозяйства и здоровья.

Весной в домах и квартирах раздаются то бурные, го жидкие «аплодисменты». Это люди борются с молями. Хлопнули в ладоши — и моль перед вами на ладони. Серенькое такое существо, невзрачное. С пренебрежением выкинули его. На ладони осталось маленькое пятно не то пыли, не то муки. На самом деле это пятно состоит из мельчайших чешуек, которыми покрыты крылья бабочек (отсюда их название — чешуекрылые). Чешуйки представляют собой видоизмененные волоски. Это они придают бабочкам почти фантастическую красоту. Чешуйки бывают пигментные, окрашенные в разные тона, и оптические. Оптические чешуйки разлагают белый солнечный свет, пропуская через себя, на составляющие его цветные лучи, в результате чего бабочка играет почти всеми цветами радуги. При ярком солнечном освещении каждый взмах крыльев тропической бабочки морфиды виден за треть километра. Она словно горит сине-голубым, сильно переливающимся пламенем. Смотришь на нее и начинаешь понимать, почему в Древнем Риме верили в то, что чешуекрылые произошли из цветов, оторвавшихся от растений.

Вот вы уничтожили моль и рады, что спасли от порчи вещи. Но убавьте оптимизм. Перед нами мельтешат только самцы, в то время как самки (их, кстати, вдвое больше) — настоящие затворницы, сидят где-нибудь в щелях, складках одежды или в тайных, недоступных нашему взору уголках мебели и откладывают яйца. А тот самый индивидуальный террор, затеянный нами по отношению к отдельным особям молей мужского пола, малоэффективен, потому что самцы начинают летать, раздражая нас, перед естественной смертью.

Численность молей зависит от количества оплодотворенных самок, ведущих скрытый образ жизни.

Бабочки питаются жидкой сладкой пищей, чаще всего нектаром цветков, реже вытекающим соком деревьев, выделениями тлей, червецов и щитовок.

А «мертвая голова» (так назвали бражника за рисунок на спинке, напоминающий череп с двумя перекрещенными костями), искусным пением «завораживая» пчел, проникает в улей и выпивает меду, количество которого почти не уступает массе бабочки. Бабочки высасывают пищу хоботком — преобразованными в сосательную трубку нижними челюстями.

Остальные части ротового аппарата, как ненужные для сосания, уменьшились до предела или вовсе исчезли.

Что касается взрослых молей, они совсем не питаются. Вот почему у них хоботок и кишечник недоразвиты, не действуют и не пригодны для приема и переваривания пищи. Когда моли были гусеницами (так называют личинок всех чешуекрылых), крупица за крупицей они откладывали резервный жир для поддержания жизни во взрослом состоянии. А если и эти запасы исчерпаны, моли переваривают и усваивают свои мышцы. Получается так, что они с каждой секундой сокращают жизнь, поедая самих себя.

Поэтому не удивительно, что в конце жизни масса моли уменьшается в 2–4 раза. Исходя из этих данных, можно догадаться, почему неразмножающиеся самки молей доживают до 28 суток, в то время как откладывающие яйца — всего до 13 суток. Каждое неотложенное яйцо — это потенциальный запас энергии для продления жизни. Долгожители молей мужского пола доживают до 35 суток.

Теперь посмотрим, кто из молей обитает в наших домах и квартирах. Наиболее распространены три вида: платяная моль (Тинеола бизеллиелла), меховая, или шубная, моль (Тинеа пеллионелла) и ковровая моль (Трихофага тапетцелла) (рис. 20).

Рис. 20. Моли и детали их внешнего строения:

вверху — шубная моль;

в середине — ковровая моль;

внизу — голова платяной моли.

Все они всемирно известны, распространены всесветно, одним словом, космополиты. У каждой из них на голове буйные, взъерошенные волоски, по разному окрашенные.

У платяной моли (рис. 20) волоски бледно желтые или желтовато красные, что очень подходит к желтовато-серому наряду и гармонирует с тоном светло-соломенных с золотистым блеском крыльев. У ковровой моли волоски чисто белые или беловато желтые, покров тела матово коричневый с белой каемочкой на шее, закрывающей часть груди. Расцветка передних крыльев у нее чуть чуть вызывающая, контрастная: крылья в основании темно коричневые, а далее белые или светло-желтые, раскрашенные редкими, но вполне заметными крапинками. У шубной моли волосы коричневые, тело светло-коричневое, блестящее, а передние крылья по окраске изменчивы, варьируют от золотисто-светло-желтого до желтовато-серого цвета, но всегда с 3–4 отчетливо выраженными черно коричневыми пятнами.

Все три домовые моли приблизительно одного размера, в размахе крыльев не превышают 22 миллиметров. По сравнению с самой крупной бабочкой, проживающей в Бразилии, — серой агриппиной, размах крыльев которой составляет 27 сантиметров, моль — пигмей.

Что же заставляет гусениц молей питаться, казалось бы, совершенно несъедобными веществами — волосом, мехом и шерстью, или, как говорят биологи, роговыми тканями? Голод или жажда изведать экзотические блюда? Ни то, ни другое. Просто они приспособились извлекать корм из роговой ткани, состоящей, между прочим, как и мясо, из белковых веществ. В процессе длительного исторического развития моли приобрели такие пищеварительные соки, которые разлагают твердые роговые вещества на растворимые, легко усваиваемые организмом составные части.

Самое скромное «меню» молей включает следующие блюда: волос, мех, шерсть, щетину, перо, кожу, рог, копыта, кости, сухих насекомых, фетр, войлок, шерстяную пряжу, бархат, сукно, ковры, чучела и скелеты животных, переплеты книг, пергамент, костяную и рыбную муку, сушеное мясо, высушенную рыбу.

Гусеницы молей могут успешно расти и развиваться, питаясь экскрементами млекопитающих, птиц, насекомых и даже… высушенным змеиным ядом.

В поисках излюбленной пищи гусеницы молей отправляются в длительные путешествия, если надо, прогрызая путь в мешковине, холсте, шелке, марле, картоне, бумаге, соломе, капроне, вискозе, но питаться этими предметами они не могут. Гусеницы не могут развиваться в вещах из чистой хлопчатобумажной, льняной, шелковой и синтетической тканей. Но если эти вещи были в употреблении и остались нестиранными, вот тогда гусеницы охотно грызут их, выискивая остатки отмершей кожи, потовых и жировых выделений.

Ради справедливости надо сказать, что гусеницы молей не могут есть и вымытую шерсть, и чистый мех.

Другое дело, если они пропитаны потом. Ведь пот как раз содержит драгоценные, необходимые для успешного развития насекомого витамины группы В. Если еда пригодна для гусеницы, она отгрызает кусочки волосков длиною не больше одного миллиметра. В ее кишечном канале волоски разбухают и в конце концов превращаются в коричневатую питательную кашицу, которая усваивается медленно, в течение 2–4 дней. Масса меха или шерсти, съеденной одной гусеницей, достигает 24 миллиграммов; вред, нанесен ный за год потомством одной пары молей, исчисляется несколькими килограммами меха, шерсти, сукна.

Самка домовой моли в течение жизни откладывает около 100 яиц. Это, конечно, мизерная яйценоскость, если учитывать, что самка муравья способна откладывать свыше 340, пчелы — 1500–2000, термита — 6000–7000 яиц за один день. Кажется даже невероятным, что царица термитов за свои 50 лет существования, непрерывно поставляя яйца, становится матерью стомиллионного потомства. Рекорд по яйценоскости принадлежит самке термита, отложившей в день 43 000 яиц.

Платяная моль просто роняет яйца, беспорядочно сеет даже на места, не имеющие никакого отношения к питанию будущего потомства. Ее личинки, вышедшие из яиц, сами проникают во все щели и находят источник питания. А эти поиски довольно утомительны. Не видать бы гусеницам платяной моли удачи, если бы они не могли обходиться без пищи до месяца.

Самки шубной и ковровой моли сначала разыскивают шерстяные пастбища для своих будущих деток; если найдут, то долго исследуют их, словно выясняют кормовые ресурсы. А их гусенички, будто избалованные такого рода родительской заботой, с трудом переносят голод, без пищи могут прожить не больше 5 суток.

Гусеницы молей от рождения играют с нами в прятки. Кто из нас может похвастаться, что собственными глазами видел их? Таких людей не так то много.

О том, что в наших вещах паслись гусеницы моли, мы часто узнаем случайно, уже тогда, когда их нет, но результаты их жизнедеятельности — нежелательные для нас дырочки остались. Как же гусеницы молей маскируются? Чтобы ответить на этот вопрос, нам следует вспомнить одну общую для всех гусениц особенность. Это прядильные, или шелкоотделительные, железы, открывающиеся единым каналом на нижней губе. Выделяемая ими жидкость моментально затвердевает на воздухе, превращаясь в прочную эластичную нить. Она нужна гусеницам как воздух, как вода.

Из нее можно построить убежище, на ней можно отправиться в полет, можно спускаться с любой высоты и, самое главное, из нее очень удобно соорудить кокон, внутри которого можно спокойно уснуть, чтобы проснуться бабочкой.

Гусенички всех домовых молей, используя врожденные способности, извлекают из прядильных желез максимальную для себя выгоду. Отпрыски платяной моли строят вокруг себя из шелковых нитей трубочку, снаружи отделывая ее мельчайшими кусочками волосков. По мере возмужания они постепенно надстраивают домики, длина которых может превышать 10 сантиметров. Малютки ковровой моли из шелка плетут галереи, которые расходятся во всех направлениях, а малыши шубной моли сооружают переносные трубковидные чехлики. Такие простые сооружения выполняют троякую роль: во-первых, ловко маскируют его жильцов, во-вторых, предохраняют их от случайных превратностей судьбы и, в-третьих, помогают гусеницам как можно экономнее расходовать почти чудом добываемую влагу из такого сухого вещества, как роговая ткань.

Неоценимую услугу шелковые нити оказывают гусеницам молей также во время передвижения, по ним они перемещаются, словно по ступеням шелковой веревочной лестницы, со скоростью до 40 сантиметров в час. И наконец, из шелковых нитей гусеница моли перед окукливанием прядет прочный кокон, внутри которого она чувствует себя в безопасности.

Гусеницы шубной моли до окукливания линяют обычно 6–8 раз, а гусеницы платяной моли — 16–25 раз. Для того чтобы окуклиться, гусеницы шубной моли совершают путешествие из сундуков, комодов, чемоданов и шкафов на потолок, а гусеницы платяной моли окукливаются тут же, хотя и они нередко предпочитают уснуть в более надежных, укромных местах: в щелях пола, плинтусов и деревянных рам мягкой мебели.

У домовых молей обычно зимуют гусеницы старших возрастов. Продолжительность жизни одного поколения молей в обычных комнатных условиях составляет: у шубной моли — 200–250 суток, у платяной — до 300 суток. Ковровая моль дает 1–2 поколения в год.

Как правило, в природе моли обитают на свободе.

А каким образом некоторые из них, буквально единицы, стали «домашними»? Вероятно, в этом виноваты сами люди. Когда на Земле еще не было человека, моли в поисках убежища от холода и пищи для потомства проникли в пещеры, где было царство птиц и летучих мышей. Здесь они нашли пищу и кров.

Гораздо позже в этих же пещерах нашел приют человек. У него появились запасы одежды из меха и шкуры, что одновременно оказалось складом еды для молей. Люди вышли из пещер, построили дома.

Конечно, они вместе с вещами из шерсти и кожи на новое местожительство случайно завезли и молей.

Дом был замечательный, если бы не муравьи. Они там кишели повсюду и в первое же утро нашей жизни в новом доме оказались и на нас самих, и на нашей пище, и везде… Они сновали под нашей одеждой, путались в волосах, ползали по рукам, лезли в глаза. Сначала мы все время пытались их ловить, даже топить в воде, топтать ногами, но вскоре уверились, что все бесполезно, и тогда дали им волю: пускай себе бегают взад и вперед, как им нравится.

(Уильям Сароян)

Так описывает писатель Уильям Сароян столкновение одной американской семьи с фараоновыми муравьями. И вам приходилось встречаться с ними.

Фараонов муравей (Мономориум фараонис) — один из 10–15 тысяч видов муравьев, известных на Земле.

Он, как и другие муравьи, раньше человека изведал пользу общественной жизни. Этот длинноусый крошка без коллектива себе подобных обречен на гибель. Вне коллектива он вялый, медлительный, ленивый, а в коллективе энергичный, быстрый.

С появлением на Земле человека изменился жизненный уклад фараонова муравья. Он, выходец из тропиков, расселился по всей планете.

Тропическое происхождение фараоновых муравьев сказывается в том, что в умеренных широтах они также теплолюбивы и живут только там, где температура в течение всего года держится не ниже 20 градусов тепла. А такие условия они находят в жилых домах. Попавшие в жилище человека фараоновы муравьи вошли с ним в конфликт. Хотя они не так уж опасны, даже их укусы почти не чувствительны, но они своей докучливостью доводят людей до исступления.

Впервые эти крошечные желтые муравьи были обнаружены в гробницах египетских фараонов — на мумиях, куда они проникли в поисках пищи. Здесь их поймали и передали для определения шведскому ученому Карлу Линнею. Он описал это насекомое в 1758 году, назвав фараоновым муравьем, и предположил, что Египет и сопредельные районы Северной Африки являются его родиной. Он имеет 128 видов ближайших родственников, 75 из которых, в том числе и фараонов муравей, обитают в природе в Восточной Африке.

В Европе первый раз фараонов муравей был обнаружен в 1828 году в Лондоне, где уютно устроился в домах под плитами каминов. В 1862 году он уже указан для Казани, а в 1863 году его поймали в Австрии. Примерно к этому же времени относятся его нахождения в гаванях Северной и Южной Америки.

Из портовых городов фараоновы муравьи проникли внутрь континентов. К настоящему времени они захватили весь шар земной. В Москве они известны с 1889 года.

Как и другие муравьи, фараонов муравей относится к общественным насекомым. Общины состоят главным образом из близкородственных муравьев — потомков одной матери. Таким образом, каждая община муравьев — это не что иное, как большая семья. Община фараоновых муравьев объединяет до одного миллиона рабочих особей, 100–200 самок, или «цариц», и до 50 самцов. 1,5–2,5 миллиметровые рабочие — это бесплодные самки, которые от рождения бескрылы; 3–3,5 миллиметровые самцы всегда крылаты; 4–4,5 миллиметровые самки вначале имеют две пары крыльев, но, становясь «царицами», сбрасывают их.

Между муравьями существует четкое «разделение труда». Рабочие особи строят гнезда, добывают пищу, ухаживают за расплодом — подрастающим муравьиным поколением (кормят, облизывают, чистят, переносят личинок, охраняют яйца, личинок, куколок), обеспечивают едой и водой «цариц» и самцов, ухаживают за гнездом (поддерживают чистоту, регулируют температуру и влажность). Рабочие живут 9-10 недель. Оплодотворенные «царицы», несущие собственные гены и гены погибших самцов, воспроизводят потомство и основывают новые семьи. «Царицы» выделяют вещества — феромоны, стимулирующие деятельность рабочих. Жизнь «цариц» длится до 40 недель.

В отличие от ближайших родственников, живущих на свободе, самки фараоновых муравьев оплодотворяются не в воздухе, во время роения, а в гнездах: в щелях и трещинах стен и пола, в пустотелых перекрытиях домов, в стенах со скрытыми батареями парового отопления, иногда даже внутри мебели. После оплодотворения рабочие откусывают крылья «цариц».

На седьмой день после оплодотворения «царица» начинает откладывать яйца. Она откладывает в среднем 300 яиц, из которых только 25 процентов благополучно завершают развитие. Рабочие не прочь полакомиться яйцами «царицы». Любят яйца и растущие личинки. Чтобы из яйца сформировался муравей, требуется 38–40 суток и, самое главное, непрестанная забота, повседневное усердие нянек рабочих, кормящих расплод. За это время будущий взрослый муравей проходит последовательное превращение форм. Его зародышевое развитие происходит в яйце. Из яйца выходит личинка. Ее тело покрыто волосками — своего рода изоляционным слоем, служащим для того, чтобы личинка не прилипла к другим, тесно лежащим личинкам. Совершенно белая, словно вылитая из стеарина, личинка фараонова муравья — это живой открытый резервуар, куда няньки рабочие беспрестанно вливают пищу, откуда обратно ничего не выливается.

Не выливается, значит, личинки не пачкают друг друга. У них средняя кишка не имеет связи с задней.

Отбросы, неусвоенная пища скапливаются в средней кишке и выбрасываются только перед окукливанием.

Личинка из избытка пищи способна производить лакомый пот, который няньки слизывают. Личинка, которая растет не по дням, а по часам, линяет пять раз и перед окукливанием не ткет кокон. Прежде чем стать взрослым, муравей проходит еще фазы предкуколки и куколки. В жизни муравьев упомянутые фазы очень важны — в это время происходит ликвидация личиночных органов и формирование органов взрослого насекомого.

Наконец, настало время, когда новый член муравьиной общины, прервав глубокий сон белой куколки, потемнел и стал взрослым муравьем.

Увеличение численности муравьиного населения начинается в апреле и достигает максимума в июле — октябре. В апреле некоторые «царицы» в сопровождении группы рабочих, несущих в жвалах личинок и куколок, покидают насиженные гнезда в поисках мест для новых гнезд. Этот способ возникновения новой семьи в науке получил название «деления» или «почкования» общины.

Чаще всего люди видят рабочих муравьев, снующих в поисках пищи. Но муравьи бродят не беспорядочно. У них есть свои дороги, тропы, улицы. Движение муравьев усиливается рано утром, вечером и ночью, замедляется днем, что связано, по видимому, с действием освещения.

Как же фараоновы муравьи «строят» дороги? Рабочие, нашедшие пищу, спешат с добычей домой.

Но каждый, как бы ни спешил, время от времени прикасается к поверхности брюшком и оставляет пятнышки пахучего вещества. Муравьи, обнаружившие этот след, сразу направляются по нему. Так складываются четкие тропы, дороги, меченные следовыми веществами, которые через головокружительные лабиринты ведут к гнезду. Кроме того, когда муравей идет по дороге, в его мозгу работают, как правило, отделы, регулирующие ориентацию и обеспечивающие запоминание дороги.

Между муравьями осуществляется постоянный «обмен информацией» на языке жестов и запахов.

Муравьи делятся кормом. Углеводную и жидкую белковую пищу они переносят в гнездо в зобу, нерастворимую — в жвалах. В гнезде муравей с переполненным зобом обязательно должен отдать пищу другим. Белковую пищу распределяют между личинками, а углеводную — между рабочими. Один муравей может накормить примерно десять собратьев. Через двадцать часов пища этого муравья распределяется уже между 100 и более муравьями. В рацион личинок и «цариц» входит еще особый сок — секрет лабиальных (слюнных) желез рабочих — продукт переработки углеводной пищи.

Муравьи обмениваются не только пищей, но и особыми веществами, регулирующими их поведение в общине.

Следует обратить внимание еще на одну интересную особенность этих муравьев — на существование у них взаимопомощи. Она заключается в том, что присутствие одного муравья стимулирует работу другого.

Фараоновы муравьи не строят такие муравейники, какие сооружают в лесах рыжие лесные муравьи.

Любую щель, каждую полость в стенах, на полу, ящики, сундуки, чемоданы они могут использовать как гнездо. Самое главное, чтобы в этих местах было тепло.

Поражает способность фараоновых муравьев пере ключаться на питание любой пищей. Важно только, чтобы она была доступна. Все съедобное муравей от правляет в желудок, удовлетворяя ненасытный аппетит. Вдобавок он откладывает пищу в зобик, чтобы накормить растущих, неподвижных личинок и поделиться со взрослым муравьиным населением гнезда.

Транспортируя пищу домой, он не забывает проложить дорогу к источнику пищи, чтобы другие муравьи по ней пошли за своей порцией. Они охотно едят крахмал, сладости, хлеб, колбасу, свежее мясо. Нередко их добычей становятся мертвые насекомые: мухи, моли и тараканы.

Прежде чем объявить приговор фараонову муравью, следует заслушать доводы его сторонников и противников. Вот что говорил о нем большой знаток муравьев, советский энтомолог М. Д. Рузский:

«В некоторых домах, размножаясь сильно, он, правда, может сделаться докучливым, но какого либо особенного вреда человеку он никогда не причиняет и может быть вполне терпим. Вообще он вовсе уж не так назойлив и вреден, чтобы заслуживать преследования».

Порою он может быть даже полезным. Например, в США он использовался для борьбы против жуков долгоносиков, вредящих плодовым деревьям.

Иногда фараоновых муравьев обвиняют в том, что они могут служить переносчиками заболеваний. Но обвиняют, кажется, необоснованно. В подробном списке насекомых, имеющих медицинское значение, опубликованном в нашей стране Академией медицинских наук в 1968 году, фараонов муравей не упоминается.

Какими бы докучливыми ни были эти муравьи, они все таки симпатичные крошки мира насекомых.

Доводы противников фараонова муравья тоже веские. Своей «липкостью» ко всем предметам, к людям они способны вывести из терпения. Иногда они нападают на продукты питания в таком количестве, что их приходится выбрасывать. Бывают случаи, когда они заползают в кровати к детям и взрослым, тем самым нарушая их покой. Неприятно их присутствие в больницах, гостиницах, детских садах, ресторанах.

Если человек затевает борьбу с фараоновыми муравьями, он сталкивается с большими трудностями.

Полностью и окончательно выжить их из занятых зданий трудно. Единственное, что людям посильно, — это использовать в борьбе с муравьями такие их качества, как трудолюбие и щедрость. Если им вместо пищи поставить подслащенные растворы яда, муравьи не только сами наедятся, но накормят отравой личинок, других рабочих и «цариц». Муравьи, которые получили таким образом дозу отравленной приманки, погибают.

Действительно, муха не лишена своеобразного изящества и может даже показаться на редкость опрятной.

Во всяком случае, она так часто и основательно чистит себе голову, крылья, ноги, что ей впору выдать справку о благонадежности. Однако некоторые черты поведения делают муху опасной. Не станем поэтому торопиться возносить хвалу этому шестиногому, но попытаемся поближе присмотреться к его свойствам и особенностям.

(Карл Фриш)

Знаменитый биолог под мухой подразумевает комнатную муху, по-латыни именуемую Муска доместика. Ее травили всевозможными ядами, уничтожали ручным сбором, хлопушками и липучками.

А она как вид до сих пор не стерта с лица Земли и процветает везде, где живет человек.

Мир населен по меньшей мере 90 тысячами видов двукрылых — далекими и близкими родственниками комнатной мухи. Не все из них назойливы, как мухи.

Среди них немало таких, которые приносят пользу.

В их числе ежемухи тахины, журчалки сирфиды, зеленушки долихоподиды, ктыри и жужжалы. Они помогают нам сдерживать натиск вредных насекомых на поля, огороды, сады и леса. Эти мухи уничтожают весьма опасных вредителей.

Все мертвое, гнилое становится достоянием мух.

Уничтожая мертвое, они творят новую жизнь. Достойны хвалы плодовые мушки дрозофилы. Используя их как лабораторных животных, ученые расшифровали немало законов наследственности. И теперь они по воле исследователей «жертвуют» жизнью ради науки.

В такой большой мушиной семье, конечно же, есть отрицательные формы, например кровососущие двукрылые (гнус): комары, слепни, мошки, мокрецы и москиты. Летом и осенью в заболоченных местностях в тундре и тайге их очень много. От них нет спасения нигде ни днем, ни ночью. Укусы мошек напоминают уколы раскаленной иглой. Как ни отбивайся, как ни защищайся от них, все равно на коже появляются белые пуговицы, а тело становится зудящим комком.

Ночь сметает слепней и мошек, но не комаров и мокрецов. Мельчайшие мокрецы, словно взвешенные частицы пыли, проникают через самые узкие щели в дверях и окнах, а потом под покровом ночи разы скивают спящих и… прощай сон!

Бесспорно: гнус подлежит уничтожению. Его пред ставители портят не только нашу кожу, но и кровь, и нервы. Среди них встречаются переносчики возбудителей малярии, желтой лихорадки, японского энцефалита и туляремии. Им объявлена война, но об окончательной победе над ними говорить пока рано.

Предположим, вынесен приговор ликвидировать мошек как кровопийц в буквальном смысле слова. Но прежде чем привести его в исполнение, мы должны спросить себя: «Что же будет без них?» Не каждый подготовлен ответить на этот вопрос. Поэтому послушаем мнение авторитета — энтомолога:

«Давайте допустим, что мы уничтожили всю мошку. Как хорошо стало жить в тундре и тайге! Да, нам хорошо, но пройдет какой то срок — и мы заметим, что вокруг нас что-то неблагополучно.

А произошло вот что: личинками мошек питается рыбья молодь, это ее основная пища. Рыбья молодь — это пища для более крупных рыб. Рыба — пища для многих зверей и для самого человека. Мало будет мошки, мало будет и рыбы. Но это не все.

Огромные стаи птиц прилетают на север и кормятся мошкой. Это наши полезные насекомоядные птицы.

Мало мошки — голодают птицы. Голодают звери, питающиеся птицами…

Природа — очень хитрый механизм со многими зубчатыми колесиками, цепляющимися друг за друга.

Выньте одно звено — и все звенья изменят свой ход».

Это предположение не из области утопии, оно недавно подтверждено жизнью. В Калифорнии провели успешную операцию против докучливой мошкары с целью привлечения туристов в один из достопримечательных экзотических уголков. А результат? Пусто стало вокруг: не тучнеют рыбы в озерах, не слышно мажорного голоса пернатых. В Канаде на берегах Онтарио люди пытались избавиться от мошек, применяя яды. Яд погубил немало мошек, но не пожалел и их врагов. На этот раз от верной смерти мошек спасла чудовищная плодовитость. За три года после обработки, не имея в природе естественных врагов, они превысили прежний уровень численности в 17 раз.

Выходит, по основной деятельности муха мухе рознь. Мы не можем губить поголовно всех мух.

Именно теперь, как никогда, следует помнить слова Фридриха Энгельса:

«Не будем, однако, слишком обольщаться нашими победами над природой. За каждую такую победу она нам мстит. Каждая из этих побед имеет, правда, в первую очередь те последствия, на которые мы рассчитывали, но во вторую и третью очередь совсем другие, непредвиденные последствия, которые очень часто уничтожают значение первых».

Впрочем, мы отвлеклись от темы. Вернемся к ней.

Продолжим парад мух — постоянных спутников человека. Возглавляет его всемирно известная комнатная муха — персонаж былей и небылиц, сказок и басен, литературных произведений и научных трактатов.

Ее имя не сходит у нас с языка. Нет на Земле человека, который бы не видел ее. Казалось бы, комнатная муха — самое обыкновенное создание и ее хорошо знают все. Но постепенно выясняется, что в ней много необычного. Начнем с того, что комнатная муха воспринимает мир по своему, по мушиному.

Поймайте муху и посмотрите ей в глаза. Хотя они и не горят яхонтом, но приковывают к себе внимание величиной — занимают почти всю полезную площадь головы. Глаза мухи (как и всех насекомых) простыми не назовешь. Каждый из них (их два) состоит не менее чем из двух тысяч ячеек фасеток, похожих на крошечные, плотно прижатые друг к другу подзорные трубы, оси которых чуть отклонены от соседних. Это для того, чтобы смотреть сразу во все стороны четырьмя тысячами глазков, чтобы их точечные изображения сложились, словно камни в мозаике, и создали целостный, довольно расплывчатый образ увиденного. Такие глаза, проигрывая человеческим в остроте восприятия мира, выигрывают в быстроте возбуждения. Теперь не секрет и то, что сложные глаза мух удивительно точно засекают предметы во время полета. Их справедливо называют «лупой времени». Муха, пролетая со скоростью 5 метров в секунду, хорошо обозревает предметы величиною 2,25 сантиметра. Человек же в аналогичных условиях увидел бы промелькнувшую тень.

Одна секунда для мухи довольно большой срок, за это время она рассмотрит массу подробностей, недоступных нам.

Комнатная муха не различает красные и фиолетовые тона. Любимым ее цветом считается желтый, а голубая и зеленая окраска у нее вызывает раздражение.

Почему же муха одни цвета воспринимает, а другие нет? Оказывается, ее нервные волокна, сложными путями достигающие мозга, раздражаются не самими лучами, составляющими определенный цвет. Лучи сначала разрушают зрительный пигмент, а уже продукт этого разрушения воспринимается нервными волокнами. Значит, муха видит только те цвета, лучи которых способны разрушать пигменты ее глаз.

Глаза мухи оригинальны также тем, что они очень точно определяют скорость движения на основании последовательного перемещения предмета в поле зрения отдельных глазков сложного глаза. По их образу и подобию конструкторы создали прибор для мгновенного измерения скорости сверхзвуковых самолетов и назвали его «глазом мухи». Кроме того, мухи такими глазами видят скрытое за тучами солнце. Человек воспользовался и этой особенностью насекомого. Он построил прибор, похожий на глаз шестиногих, позволяющий определять положение солнца, спрятанного за облаками.

Человек о вкусе судит на основании показаний языка, а муха в тех же целях использует ноги. Их, кстати, не 8, как утверждал великий древний грек Аристотель, а всего 6, но зато какие! Они не только носят муху во время пеших прогулок по любой поверхности, но и используются для других дел, не менее важных, чем передвижение. Передняя пара ног выполняет также роль языка. Надо признаться, что муха ногами в 100–200 раз лучше анализирует пищу, чем человек языком. (Правда, в мире существуют еще более изощренные к вкусу конечности, чем у мухи. Ноги бабочек данаид в 2000 раз чувствительнее человека.) Такой тонкий дегустационный аппарат мух особенно поражает нас потому, что вкус в нем воспринимают простые тонкие короткие щетинки, находящиеся на передних лапках, а расположенные вперемежку с ними более длинные волоски лишены этого дара.

Обоняние у мух развито очень сильно. В оценке запахов мухи диаметрально противоположны человеку. Им запах пота приятнее аромата самых нежных французских духов. Для них грязная вода привлекательнее чистой.

При малейшей опасности комнатная муха, взмахивая крыльями со скоростью 200 раз в секунду, взвивается ввысь. 200 взмахов в секунду — это много или мало? Судите сами. Бабочка-капустница, которую не так просто поймать даже сачком, делает за это же время 9-12, а стрекоза — 20–28 взмахов. Чтобы исполнить трель, скрипач прикасается смычком к струне 7–8 раз в секунду.

Крыльев у мух только два. Недаром их прозвали двукрылыми. Задние крылья постепенно уменьшились, и от них остались лишь маленькие жужжальца.

Хотя жужжальца крошечные, их роль в жизни мухи очень велика. Ими она регулирует направление поле та. Но как? Основание и головка жужжальца имеют чувствительные волоски, расположенные в скошенном шахматном порядке. Они сидят плотно, образуя подобие решетки. Когда муха летит, жужжальца вибрируют со скоростью 330 взмахов в секунду. Если не ожиданно меняется направление полета, они продолжают колебаться в прежнем направлении. Это создает сильное натяжение в покровах жужжалец, в результате чего чувствительные волоски получают раздражение, которое по нервам передается в мозг насекомого. Теперь мозг посылает сигналы к мускулам, управляющим крыльями. Эти мышцы, составляющие треть массы тела, повинуясь указаниям головы, возвращают муху на прежний курс полета.

Жужжальца контролируют движение ног перед полетом: они управляют прыжком, обязательно предшествующим полету.

Обратим внимание на одну маленькую деталь на голове мухи — на пару коротких усиков. Муха ими слышит. Правда, усиками не в прямом смысле слова, а органом слуха, который нашел в них приют.

А как обстоит дело с дыханием у мух? У них есть дыхальца, расположенные по бокам тела. Каждое дыхальце ведет к трубочке, от которой внутри тела ответвляются более мелкие трубочки. По ним и циркулирует воздух, доставляя кислород ко всем органам тела. Дыхальца открываются и закрываются в строгой последовательности и по заранее определенному ритму.

Отдельные внутренние органы мухи (и других насекомых тоже) затоплены кровью. У насекомых кровеносная система незамкнутая, но кровь приводится в движение сердцем, которое и разносит частям тела питательные вещества.

В жизни мух бывают моменты, когда они, позабыв обо всем на свете, водят хоровод в нитях золотых солнечных лучей. В вихревом полете, совершая головокружительные трюки, муха самец завлекает самку.

Куда устраивать ей теперь яйца? Отходы пищевой промышленности, навоз, мусороприемники, любые органические остатки — все годится в качестве колыбели для яиц комнатной мухи.

Потомки двух комнатных мух, окажись они в благоприятных условиях, за один год могли бы заполнить белый свет и покрыть всю поверхность земного шара слоем толщиною 14 метров. К счастью, так не бывает. Многие из них действительно мрут, как мухи.

Самка мухи, на должную длину выдвинув яйцеклад, за один присест откладывает около 100 яиц, каждое чуть больше одного миллиметра, а в течение жизни, продолжающейся около месяца, не менее 1000 (рис. 21). Это у нас. А в жарких и тропических странах муха производит приблизительно 2400 яиц.

Рис. 21. Развитие комнатной мухи:

1 — муха, откладывающая яйца; 2 — личинки мухи, вылупившиеся из яиц; 3 — задняя часть личинки, видны дыхальца; 4 — передняя часть личинки; 5 — пупарии, или ложнококоны, мухи, в каждом из которых покоится куколка; 6 — выход взрослой мухи из пупария (на ее голове спереди заметен лобный пузырь); 7, 8 — этапы освобождения мухи из пупария.

Слишком много белков выбрасывает муха в виде яиц. Если ей их не восполнять, может наступить смерть от истощения. Вот почему муха набрасывается на любую пищу. У нее перерывы между приемами пищи редко превышают один час.

Темпы развития мушиного поколения сродни темпам нашей эпохи. Через день, а то и раньше, белоснежно белые личинки покидают яйца и внедряются в гущу гнили. Иного пути им нет. На свежем воздухе под лучами солнца нежных личинок ждала бы верная смерть от высыхания. Им для оптимального развития нужна темнота, влажность не ниже 46 и не выше 84 процентов и тепло 35–45 градусов. В таких «уютных» условиях за 3 дня масса каждого младенца мухи возрастает в 800 раз.

Вот кого мы можем называть безголовыми в буквальном смысле слова, так это личинок комнатных мух (рис. 21) и всех тех, кого энтомологи именуют мухами с лобным пузырем. Они к тому же и безногие.

Каждое такое создание представляет собой удлиненный беловатый живой конус. На его вершине находятся два черных крючка, скользящие в прозрачном чехле вперед и назад, а на усеченной площадке в основании есть две маленькие рыжие точки. Крючки — это органы передвижения безногой личинки. Время от времени они выпячиваются и упираются во что-нибудь. В этот момент стоит личинке подтянуть тело, как совершится маневр — ход ползком вперед. Рыжие точки — это дыхальца. Они то раскрываются, то закрываются, регулируя доступ воздуха в организм.

После того как личинка выросла и окрепла, она предпринимает смелый рейд на несколько метров от места кормления и зарывается в землю. Здесь она засыпает, и с ней совершаются чудеса. Ее лоснящаяся от жира кожа вздувается и отделяется от тела, окрашивается в бурый цвет и затвердевает, принимая вид бочонка. В него замурована не мертвая личинка с содранной кожей, в нем спокойно спит белая нежная куколка. Бочонок, словно панцирь, защищает ее от всех превратностей судьбы. Проходит около недели — и муха сбрасывает наряд куколки. Ей предстоит выдержать важный экзамен — пробить себе дорогу на свет головой. Следите за событиями, они запечатлены на рисунке 21. Вот какая то сила, нам пока неведомая, выбивает крышечку бочонка, и появляется большая голова мухи. Что за странности — неожиданно голова уменьшилась, будто она резиновый шарик, выпускающий воздух. Однако здесь нет ничего странного.

Просто муха совершает трюки со своей кровью. Размер ее головы действительно величина переменная: она то увеличивается, то уменьшается из-за пульсирующего лобного пузыря. А пузырь вздувается, если в него под давлением хлынет кровь, и опадает, если его содержимое перекачивается в полость тела. Это он, наполненный кровью, выбил крышечку бочонка. Муха выползает из панциря, чтобы продолжить путь наверх. Лобный пузырь интенсивно пульсирует. От его толчков частицы земли сыплются вдоль тела отважного «землепроходца» и толкают его вверх. Каждый толчок пузыря — это крохотный шаг в сторону свободы. Таким образом муха способна преодолеть до 30 сантиметров рыхлой почвы и более метра сухого песка. Но ей не осилить даже такой головой слой утрамбованной земли толщиною 3 сантиметра.

Наконец, муха почувствовала под ногами землю.

Новый мир открылся перед ее глазами. Со смятыми в комки крыльями, имея бледный вид, бегает она туда-сюда, созерцая все, что ее окружает. Все-таки новоявленный жилец планеты явно утомлен. Муха ищет тихий уголок, где можно отдохнуть и привести себя в порядок. Во время отдыха после тщательной чистки лобный пузырь втягивается в голову. Он больше никогда не пригодится. Теперь муха начинает чистить голову, крылья, ноги, грудь и брюшко. У нее уже расправились крылья, мускулы налились силой, ее тело окрепло.

С весны до осени мухи не дают нам покоя. Но вот подкрадывается осень. Для мух осень несет черные дни. Мухи — порядочные мерзлячки. Понизилась температура до 7–8 градусов тепла — они уже опустили крылья, уныло сидят где-нибудь неподвижно. В золотые осенние дни по мушиному племени прокатывается мор. Куда ни кинь взор — везде валяются, висят высохшие мухи. Все они пали жертвой мушиной плесени.

Грибок, который поражает муху, медленно растет во внутренних органах насекомого, а к осени бурно разрастается, высасывая все мушиные соки. Муха погибает, а гифы плесени, пробивая ее покров, высевают споры, которые, попадая на других мух и прорастая в них, косят их; однако не всех. Наиболее жизнеспособные мухи осенью выживают, чтобы продолжить мушиный род следующей весной. Те из них, которые собрались коротать зимние дни в домах, обречены на смерть. Рано или поздно их выловит человек. Больше шансов выжить зимой у деревенских мух, чем у городских. В деревне еще не перевелись хлева — традиционные места зимовок комнатных мух.

Летом, когда комнатных мух не счесть, они не только щекочут наши нервы, но порою становятся опасными. Ползая на продуктах и посуде, мухи непременно оставляют на них свои следы. Прямо скажем, не слишком аппетитно есть пищу, засиженную мухами. Ведь они совсем недавно лакомились нечистотами. В общей сложности получается, что на оставленных ими следах обнаружено 63 вида микроорганизмов, собранных где угодно. Среди них возбудители около 30 болезней человека, в частности таких опасных, как брюшной тиф и бактериальная дизентерия.

Вот почему комнатная муха объявлена «персоной нон грата». Уничтожить бы ее как вид, но как?

Человек нашего века уже покорил атом, вышел в космос, ступил на Луну, послал летательные аппараты на далекие планеты, почти разгадал тайну жизни, но не может справиться с мухами пигмеями и в борьбе с ними, как это ни парадоксально, недалеко ушел от пауков. Его марлевые занавески, капроновые сетки и липучки напоминают ловчую сеть пауков.

А разве яды не помогают нам решить проблему борьбы с мухами? В том то и дело, что нет. Огромная армия людей пыталась расправиться с мухами, применяя губительные средства — инсектициды. Казалось бы, сначала дела шли хорошо. Яды не щадили двукрылых. Через два три года стало ясно, что мухи приобрели новое важное качество — устойчивость к ядам.

Как это им удалось? Мы уже знаем, что комнатные мухи размножаются очень интенсивно. Из бесчисленного множества яиц какая-то часть, пусть даже самая мизерная, может стать устойчивой к инсектицидам. От такого арсенала ядоустойчивых яиц пойдет мушиное потомство, которому не страшны разные яды.

Так, по иронии судьбы, стараясь уничтожить мух, человек создает новые породы двукрылых.

Когда говорят, что осенняя муха больнее кусает, следует иметь в виду не комнатную муху, а ее кровожадного двойника — осеннюю жигалку (Стомоксис кальцитранс). Правда, наряд у этих двух видов очень сходен, они к тому же и размерами не отличаются друг от друга, но они резко разнятся по строению ротового аппарата (рис. 22).

Рис. 22. Голова и хоботок мух:

вверху слева — некровососущей комнатной мухи;

вверху справа кровососущей мухи осенней жигалки;

внизу — различные положения сосательных лопастей лижущего хоботка (поперечный разрез, схема): А — во время покоя; В — во время фильтрации пищи; В — при соскребывании пищи зубцами; Г — при поглощении пищи непосредственно ртом; 1 — фасеточный глаз; 2 — усики; 3 — щетинки усиков; 4 — основная часть лижущего хоботка; 5 — нижняя часть хоботка; 6 — сосательные лопасти; 7 — щупики нижней челюсти; 8 — сверлящий хоботок; 9 — ротовое отверстие; 10 — зубцы; 11 — ложные трахеи.

Ротовые части комнатной мухи образуют мягкий хоботок лижущего типа. В нем невозможно разыскать верхних челюстей (они просто отсутствуют), а от нижних челюстей остались жалкие остатки. Даже о верхней губе не скажешь, что она превосходно развита: она маленькая, почти незаметная. Зато нижняя губа разрастается и превращается в хоботок, несущий на расширенном конце ротовое отверстие, прикрытое с боков двумя овальными подушечками — сосательными лопастями. На прилегающих друг к другу сторонах подушечек находятся узкие каналы, продырявленные мелкими круглыми порами. У самого ротового отверстия имеются твердые зубчики. В покое сосательные лопасти, опускаясь, закрывают рот, словно губы, а во время приема пищи они широко расставляются. Если перед мухой жидкая пища, то она отфильтруется через поры подушечек. Если же муха обнаружила твердую еду, то сосательные лопасти приподнимаются и в ход пускаются выступающие зубцы, которые скребут частицы, превышающие диаметр рта. Когда муха хочет пить, ее подушечки так высоко приподнимаются, что отодвигают в стороны и зубцы, вследствие чего вода попадает непосредственно в рот.

Жесткий хоботок осенней жигалки сверлильно сосущего типа. В его образовании принимают участие удлиненные губы — верхняя и нижняя. На конце хоботок снабжен сверлильным аппаратом — валиками, усаженными острыми зубцами. Жигалка бесшумно села на человека — и задвигались ее валики взад и вперед, просверливая кожу. В ранку попала слюна жигалки, которая обожгла, как огнем. Недаром эту муху прозвали жигалкой (рис. 23).

Рис. 23. Мухи:

1 — комнатная муха; 2 — малая комнатная муха; 3 — осенняя жигалка; 4 — синяя мясная муха; 5 — серая мясная муха; 6 — Кратэрина паллида; 7а — муха цеце (голодная); 7б — муха цеце, насосавшаяся крови.

Не только для удовлетворения аппетита жигалка пьет кровь. Она должна насосаться крови по меньшей мере три раза, чтобы отложить первую порцию яиц.

Весной и летом жигалки предпочитают не человека, а скот. А осенью холод гонит их в наши дома.

Тогда мы убеждаемся, что они не комнатные мухи, а жигалки.

Каждый год (и не раз) посещает нас крупная пепельно серая муха с бурыми полосками на спине и серебристым отливом на брюшке. Это Саркофага, или серая мясная муха (рис. 23), которая носится по комнатам, выводя нас из терпения и заставляя играть в догонялки.

Всем знакомы люцилии — синие мясные мухи (рис. 23). «Лицо» у них лучится серебром. И надо же, такие красавицы «воспитывают» своих детей, как правило, на падали и трупах. Само собой разумеется, в тех же целях они не прочь использовать и мясо. Их личинки — искусные повара — в один миг из сырого мяса приготовят отличный бульон.

Вот вокруг висячей лампы или под самым потолком вьются мухи. Можно смело сказать, что это малые комнатные мухи (Фанния каникулярис; рис. 23).

Иногда, очень редко, в наши дома заглядывает муха-кровососка (Кратэрина паллида; рис. 23) — паразит ласточек и стрижей. Эта мелкая плоская муха с короткими крыльями переползает в квартиры из гнезд птиц под карнизами и нападает на людей: за пять минут выпивает до 20 миллиграммов крови.

И со всеми этими мухами нам приходится беспощадно бороться.

Комары по части добычи пищи узкие специалисты. Их не увидишь, как домашних мух, то на сахаре, то на хлебе, то на мясе или на каких-нибудь малоаппетитных отбросах. Для них единственным кормом служит кровь, и не какая-нибудь вообще, а именно теплокровных животных. Человек, корова или птица — это для комаров безразлично, тут они не выбирают. Но кровь саламандры или ящерицы их совсем не устраивает.

(Карл Фриш)

В мире известно около 1800 видов комаров, из них в нашей стране обитает 82 вида. Чаще всего встречаются комары — кусаки и пискуны (рис. 24).

Рис. 24. Комары, самки:

вверху комар кусака Аэдес коммунис;

в середине — малярийный комар;

внизу — обыкновенный комар пискун.

Сначала следует рассказать о том, как поют комары.

Песня комара напоминает писк и возникает в результате работы крыльев во время полета, а крылья совершают ни мало ни много… до 594 взмахов в секунду. Не секрет, что, чем чаще взмах, тем выше по тону звук. Сравните сами: бабочка махаон делает 5, бабочка траурница — 10, глазчатый бражник — 37–40, шмель — от 123 до 233, оса -165-274 взмахов в секунду. Но непревзойденными рекордсменами ловко махать крыльями считаются комары-дергуны, или звонцы. Наверное, вы видели, как они роями толкутся в воздухе. Прошла всего секунда — некоторые звонцы успели произвести до тысячи взмахов. Вот почему голосок у них очень тонкий.

Теперь о кровососании и «шприце» комаров. Имейте в виду, что у комаров кровожадны только самки, как и у слепней, мошек и мокрецов, а самцы — невинные вегетарианцы, питающиеся нектаром цветков.

Представители мужского населения комаров приносят нам ощутимую пользу, участвуя в перекрестном опылении растений. Для сосания крови комарам нужен инструмент. По сравнению с колюще-сосущим аппаратом комара — хоботком медицинский шприц — это примитивное изделие. Хоботок комара (рис. 25) — сложный инструмент, состоящий из верхней губы, двух верхних челюстей, двух нижних челюстей, подглоточника и нижней губы. Все эти части сильно вытянуты и в несколько раз превышают длину головы. У верхней губы края отогнуты вниз и превращены в трубку, по которой кровь поступает в глотку. Обе пары челюстей на переднем конце зазубрены. Они плотно (но подвижно) соединены с трубкообразной верхней губой вязкой связывающей жидкостью железвнутренней поверхности нижней губы. Нижняя губа представляет собой желоб, куда, как в футляр, вкладывается «жало» комара. Нижние челюсти, работая попеременно и орудуя зубчиками, активно внедряются в кожу хозяина, ведя за собой остальной пучок — верхнюю губу, верхние челюсти и подглоточник. Из подглоточника — непарного выроста нижней стенки глотки — в ранку попадает слюна, выполняющая двоякую функцию. Во-первых, она расширяет кровеносные сосуды вокруг ранки, усиливая тем самым скорость поступления крови в ранку. Во-вторых, слюна препятствует свертыванию крови. Это уже для того, чтобы кровь не застыла в хоботке комара и не вывела его из строя. Нижняя губа, как массивная часть инструмента, не проникает в ранку; она, изгибаясь в виде дуги, точно направляет стилеты к кровеносным сосудам жертвы комара, удерживает их вместе во время кровососания и, распрямляясь, вытягивает их назад после окончания «трапезы».

Рис. 25. Ротовые органы обыкновенного комара пискуна:

А — хоботок самки с расправленными частями; Б — хоботок самки во время сосания; В — хоботок самца; 1 — усик; 2 — щупик нижней челюсти; 3 — верхние челюсти; 4 — нижние челюсти; 5 — верхняя губа; 6 — нижняя губа; 7 — видоизмененные щупики нижней губы.

Жизнь каждой взрослой самки комара строго расписана по этапам: поиски добычи и нападение на нее с целью сосания крови; переваривание крови и созревание яиц; поиски водоема и откладка яиц.

К добыче самки комара летят издалека, с расстояния в 3, а иногда и 10–12 километров от места появления на свет. Добычу они определяют по запаху, который разносит ветер. Летая против ветра, комары все время улавливают запахи органами обоняния, расположенными на антеннах. Местные ветры — бризы, дующие вечером и ночью со стороны повышенных мест с населенными пунктами в низинные места с водоемами, где располагается основной комариный лагерь, — это столбовая комариная дорога. Бризы так пахнут человеком и запахом животных, что комары в 5–7 раз больше собственной массы. Она раздувается так, что просто удивительно, как она не лопнет.

Самка еле еле взлетает, чтобы разыскать укромное место для переваривания пищи. Как ни парадоксально, только мизерная часть пищи идет на поддержание жизни насекомого, а основная часть белков крови превращается в 120–350 яиц.

Наконец, яйца созрели. Комары в сумерках вылетают из открытых окон и дверей, обращенных на запад к закату. Куда они спешат? Разумеется, к водоемам. Комары — своеобразные земноводные мира насекомых. Они развиваются в воде, а на сушу выходят лишь в зрелом возрасте.

Посмотрите, что это такое плавает на поверхности воды. Неужели лодочка гномов? Фантазировать не стоит. Это всего навсего яйца обыкновенного комара-пискуна, именуемого Кулекс пипиенс, склеенные самкой во время откладки таким образом, чтобы они не утонули (рис. 26).

Рис. 26. Развитие обыкновенного комара пискуна:

вверху слева — яйца, отложенные самкой, похожи на лодочку;

вверху справа — личинка, вылупившаяся из яйца;

в середине слева — личинка последнего возраста, превращающаяся в куколку;

в середине справа — куколка, готовящаяся к линьке;

внизу слева — комар, освобождающийся от наряда куколки;

внизу справа — комар перед первым взлетом.

Яйца малярийного комара (его латинское название — Анофелес макулипеннис) дрейфуют поодиночке или рыхлыми скоплениями. Почему они не погружаются в воду? Секрет простой: каждое яйцо малярийного комара представляет собой самостоятельный плот, поддерживаемый с двух сторон надежными поплавками. Что касается самок комаров аэдесов, то они устраивают яйца на берегу или на дне пересыхающего водоема в надежде, что пройдут дожди и смоют яйца в воду.

Через несколько дней люки лодочки, составленной из комариных яиц, раскрываются и в воду смело опускаются комариные малыши. В богатом кормом водоеме скапливается до 4000 личинок на литр воды.

Обратите внимание на портрет личинки (рис. 26).

Почему у нее не видны ноги? Их не было от рождения. Однако это не означает, что личинка не передвигается. Если ее потревожить, она, извиваясь, проворно меняет место стоянки. Бросаются в глаза волоски на ее гибком теле. Именно они заменяют малышу ноги.

Веерообразные длинные волоски на конце брюшка — главный орган движения личинки. Они выполняют одновременно роль и руля, и весла.

Видите, личинка висит на чем то. Она тяжелее воды, потому что это «что-то» даже прогнулось от ее тяжести. Оказывается, она причалила к поверхности воды, где ее удерживает поверхностное натяжение снизу так же, как клопа водомерку сверху.

В таком положении личинка набирает атмосферный воздух дыхательной трубкой, на вершине которой от крываются дыхальца, ведущие в трахеи. Значит, личинки комаров, хотя и живут в воде, но дышат кислородом воздуха. Правда, они могут также поглощать растворенный в воде кислород при помощи "двух пар жабр, расположенных на вершине брюшка.

Волоски на верхней губе, собранные в два пышных пучка, — важное приспособление, имеющее прямое отношение к добыванию пищи. Личинка ими усиленно и ритмично машет со скоростью до 200 взмахов в минуту, тем самым вызывая мощные токи воды по направлению ко рту. А эти микропотоки доставляют прямо в рот еду: мертвые остатки растений и мелких животных, бактерии, простейших, мелкие водоросли, коловраток, споры и пыльцу растений.

После четвертой линьки личинка превращается в куколку (рис. 26). Не правда ли, куколка забавная? Точь в точь, как большая запятая, но живая и с «рогами». Куколка состоит из массивной головогруди и узкого 9 членикового брюшка. На спинной стороне головогруди расположена пара дыхательных трубочек, суженные основания которых ведут в трахейную систему. На брюшке спереди видна пара древовидных волосков, при помощи которых куколка удерживается у поверхностной пленки и воспринимает малейшие колебания водной поверхности.

Какой бы неуклюжей ни казалась куколка, тем не менее она очень проворна. Потревоженная, она ловко ныряет, виляя брюшком, на заднем конце которого имеется пара листовидных пластинок — плавников.

Куколка перестала вилять брюшком, не делает абсолютно никаких движений, но все таки всплывает на поверхность. Не воздушная ли она? Так и есть: полости груди и первого членика брюшка ее наполнены воздухом. Выходит, куколка в отличие от личинки легче воды. Сквозь прозрачные покровы можно разглядеть голову, грудь, рот, глаза, конечности будущего взрослого комара.

Куколка ничего не ест; поэтому не удивительно, что у нее нет рта. Вот она изменила позу, распрямила брюшко и задела им поверхность воды. Теперь она имеет три точки опоры. Ее спина показалась над водой и треснула. Через трещину появился мягкий, бесцветный легкий комар, брюшко которого наполнено воздухом. Через несколько минут он взлетит (рис. 26).

На полное развитие комар затрачивает 14–15 суток, если температура воды не ниже 24–27 градусов тепла.

Как отличить обыкновенного комара пискуна от малярийного? Ведь самки последнего не только сосут кровь, но и могут передавать нам возбудителей малярии — малярийных плазмодиев — простейших из класса споровиков. Итак, внимательнее изучите рисунок 27. Здесь вы найдете главные отличительные признаки этих комаров.

Рис. 27. Главные отличия малярийного комара (слева) от обыкновенного комара пискуна (справа):

1 — яйца; 2 — личинки; 3 — куколки; 4 — поза покоя взрослых комаров.

КОНЕЦ