С тех пор, как вышло первое издание этой книги, политика денежного интервенционизма успела принести плоды. Возьмем, к примеру, мировой финансовый кризис февраля-марта 1973 г. (и последовавшее за ним июльское падение доллара) — один из серии случившихся за последнее время кризисов, промежутки между которыми становятся все короче и короче. Вряд ли можно придумать лучшую иллюстрацию правильности наших выводов о неизбежных последствиях государственного вмешательства в сферу денежного обращения. Каждый раз, найдя паллиативное решение, позволяющее смягчить очередной кризис, государства Запада громогласно заявляли, что отныне у мировой денежной системы появилась надежная база и никаких кризисов больше не будет. Президент Никсон договорился до того, что назвал Смитсоновское соглашение о принципах регулирования мировой денежной системы, заключенное 18 декабря 1971 г., «величайшим соглашением за всю историю человечества». И что же? Не прошло и полутора лет, как величайшее соглашение развалилось. Каждое новое лекарство от кризиса действовало все хуже и хуже.

Если мы хотим разобраться в нынешнем денежном хаосе, нам следует обратить внимание на то, что происходило на протяжении XX в. с мировой денежной системой. Мы увидим, что ни один из рецептов борьбы с финансовым кризисом посредством государственного вмешательства не подействовал. Денежный интервенционизм привел лишь к циклическому повторению кризисов. С точки зрения эволюции денежной системы в истории XIX–XX вв. можно выделить девять этапов. Мы будем рассматривать каждый из них отдельно.

И в буквальном, и в переносном смысле XIX в. был поистине золотым веком западной цивилизации — веком господства классического золотого стандарта. Существовала, правда, проблема серебра, но за этим исключением мир был объединен золотым стандартом. Иными словами, названия национальных валют (доллар, фунт, франк и т. д.) являлись просто определениями единиц веса золота. Так, доллар был названием такого количества золота, которое весило примерно 1/20 унции, фунт стерлингов — названием 1/4 унции золота и т. д. Это означало, что обменные курсы были зафиксированы, но государство тут было ни при чем. Национальные валюты жестко соотносились между собой как единицы веса. Так же, как 1 фунт (единица веса) всегда равен 16 унциям, точно так же 1 фунт стерлингов (единица веса золота) был всегда равен 4,86 доллара.

Международный золотой стандарт означал, что люди во всем мире пользовались преимуществами, которые связаны с наличием универсальных денег. Соединенные Штаты стали богатой и процветающей страной в значительной степени потому, что у нас были общие для всей страны деньги. У нас не было хаоса, который возникает тогда, когда каждый город и каждое графство выпускают свои деньги и соотношения между этими многочисленными деньгами постоянно меняются. Опыт XIX в. показал, каким благом для цивилизации могут быть единые для всех деньги. Людям становится проще торговать, ездить в другие страны, перевозить товары, вкладывать свои деньги в любой точке земного шара, что в свою очередь приводит к развитию специализации и международного разделения труда.

Следует подчеркнуть, что золото стало единым денежным стандартом не потому, что так решило государство. Понадобились столетия, чтобы свободный рынок признал золото самыми лучшими деньгами, т. е. наиболее эффективным товаром, обладающим наибольшей обмениваемостью. Очень важно и то, что предложение золота зависело исключительно от свободного рынка, а не от государства с его печатным станком.

Международный золотой стандарт автоматически блокировал попытки государства запустить инфляцию. Кроме того, он автоматически обеспечивал равновесие платежного баланса в каждой отдельно взятой стране. Как писал в середине XVIII в. философ и экономист Дэвид Юм, если одна страна (скажем Франция) увеличивает предложение бумажных франков, то цены там повышаются. Повышение доходов населения (в бумажных франках) стимулирует импорт; кроме того, импорт растет и потому, что цены на импортные товары ниже, чем на отечественные. С другой стороны, из-за высоких цен на отечественные товары сокращается экспорт. Поскольку страна импортирует больше, чем экспортирует, возникает дефицит внешнеторгового баланса. Начинается отток золота из страны, потому что иностранные государства требуют погашения французских обязательств (бумажных франков) золотом. В этой ситуации Франция вынуждена сократить искусственно раздутое предложение бумажных франков, чтобы не потерять все свое золото. Если же искусственно увеличены были банковские депозиты, то французским банкам придется сократигь предложение кредитов, иначе их ждет неминуемое банкротство, когда иностранцы потребуют погасить депозиты золотом. Когда предложение кредитов уменьшается, цены на внутреннем рынке падают. Это приводит к превышению экспорта над импортом, и вместо оттока золота начинается, наоборот, его приток. Он продолжается до тех пор, пока цены во всех странах, торгующих друг с другом, не установятся примерно на одном и том же уровне.

Не будем отрицать, что государственное вмешательство снижало эффективность саморегулирования рынка и привело к тому, что, несмотря на золотой стандарт, постоянно воспроизводился экономический цикл (от инфляции к рецессии). Из шагов государства, направленных на регулирование свободного рынка денег, отметим следующие: введение государственной монополии на изготовление монет, законы об узаконенных средствах платежа, изобретение бумажных денег, поощрение банковской инфляции. Тем не менее, хотя государство и пыталось влиять на денежное обращение, по большому счету ситуация в денежной сфере определялась требованиями рынка. Несмотря на то что классический золотой стандарт XIX в. не был совершенным и мелкие кризисы все же случались, ничего лучшего человечество не придумало. Благодаря золотому стандарту в денежной системе был порядок, все работало, экономические циклы находились под контролем, международная торговля и инвестиционная деятельность свободно развивались.[42]

Если классический золотой стандарт работал так хорошо, то почему его не стало? Да потому что люди слишком доверяли государству. Они рассчитывали на то, что государство (и банки, которые оно контролирует) исполнит свои торжественные обещания и в любой момент обменяет фунты, доллары, франки и пр. на золото. Золото ни в чем не виновато, просто доверять государству — безумие. Все государства, ввязавшиеся в военную катастрофу первой мировой были вынуждены увеличивать предложение денег. Уровень инфляции был настолько высок, что воюющие страны были не в состоянии сдержать свои обещания по обмену бумаг и депозитов на золото, поэтому вскоре после начала войны они отказались от золотого стандарта, т. е. фактически признали себя банкротами. Единственное исключение — Соединенные Штаты, которые вступили в войну поздно и не увеличили предложение долларов до такой степени, чтобы их было невозможно погасить золотом. Остальные страны погрузились в хаос (правда, некоторые экономисты считают такой хаос идеальным состоянием денежной системы): конкуренция девальваций, враждующие валютные блоки, бессчетные разновидности валютного контроля, таможенных тарифов и квот, распад международной торговли, кризис инвестиционной деятельности — словом, все прелести свободно колеблющихся обменных курсов (сейчас это называется «грязным плаванием»[43]). Инфляция привела к тому, что фунты, франки, марки и т. д. обесценились относительно золота и доллара и от былого порядка не осталось и следа.

К счастью, в те времена нашлось немного специалистов, которые встретили разрушение мировой денежной системы радостными приветствиями. Преобладало мнение, что миру угрожает катастрофа. Экономисты и политики искали средство, которое вернет людям стабильность и свободы, присущие веку классического золотого стандарта.

Как вернуть золотой век? Разумная политика состояла бы в том, чтобы примириться с действительностью, т. е. признать факт обесценения валют европейских стран, и вернуться к золотому стандарту, заново установив курсы валют в соответствии с реальным предложением денег и уровнем цен. До войны фунт стерлингов соответствовал такому весу золота, который приравнивал его к 4,86 долл. Однако в конце первой мировой войны курс фунта на свободном валютном рынке снизился вследствие инфляции до 3,50 долл. Примерно в той же степени обесценились и другие валюты- Разумной мерой со стороны Великобритании было бы возвращение к золотому стандарту при новом, фактически установившемся курсе фунта — 3,50 долл. Если бы так поступили все страны, то классический золотой стандарт был бы восстановлен. Но, увы, британцы совершили ошибку, приняв роковое решение о возврате не только к золотому стандарту, ио и к прежнему обменному курсу — 4,86 долл..[44] Они поступили так из соображений национального «престижа» и оттого, что хотели вернуть Лондону гордое имя центра финансового мира. Благородное безумие сынов Альбиона увенчалось бы успехом, если бы они смогли резко снизить предложение денег и цены (при курсе 4,86 долл. за фунт британские товары оказывались неконкурентоспособными на мировых рынках). Дефляция, однако, исключалась по политическим причинам: рост влияния профсоюзов и введение государственных пособий по безработице привели к тому, что заработную плату невозможно было понизить. Для того чтобы провести дефляцию (снизить предложение денег и, следовательно, номинальные доходы населения), Великобритания должна была отказаться от идеи строительства социального государства или по крайней мере заморозить некоторые «социальные гарантии». В результате британцы предпочли и дальше увеличивать предложение денег, что, разумеется, сопровождалось ростом цен. Благодаря тому, что фунт был переоценен, а инфляция продолжалась, в 20-е годы у страны были проблемы с экспортом, и безработица свирепствовала, несмотря на то, что большая часть мира переживала экономический бум.

Как Великобритания могла выйти из печального положения, в котором она оказалась, не отказываясь от принятых решений? Британцам было бы выгодно, если бы в других странах тоже продолжалась инфляция или — другой вариант — произошел бы возврат к золотому стандарту, но с переоцененной, подобно фунту стерлингов, национальной валютой. При этом получилось бы, что к выгоде Великобритании остальные государства неявно субсидируют импорт британских товаров. Исходя из такого рода предпосылок, в 1922 г. Великобритания предложила на Генуэзской конференции идею нового денежного стандарта — золотодевизного.

Золотодевизный стандарт работал так. В США сохранялся классический золотой стандарт с погашением долларов золотом. Великобритания и другие европейские страны примерно в 1926 г. вернулись к псевдозолотому стандарту. Британские фунты и другие валюты обменивались на золото, но не на золотые монеты, а на крупные золотые бруски, пригодные только для крупных внешнеторговых обменов. Граждане Великобритании и других стран Европы больше не могли использовать золото в повседневных обменах. Это стимулировало увеличение предложения (инфляцию) бумажных денег и банковских кредитов. Великобритания гасила фунты не только золотом, но еще и долларами, а остальные страны меняли свои валюты не на золото, а на фунты. При этом большинство стран под воздействием Британии вернулись к золотому стандарту, установив искусственно завышенный курс национальной валюты. В результате была построена типичная финансовая пирамида, в основании которой было золото, на нем — частично обеспеченные золотом доллары, на них — частично обеспеченные долларами фунты и, наконец, частично обеспеченные фунтами национальные валюты континентальной Европы. Это сооружение носило имя «золотодевизного стандарта», а доллар и фунт назывались «ключевыми валютами».

Отныне, когда Великобритания закачивала в экономику деньги и кредиты, получая в результате внешнеторговый дефицит, золотой стандарт больше не работал как ограничитель инфляции. Страны континентальной Европы больше не требовали у британцев погашения фунтов золотом; в соответствии с правилами золотодевизного стандарта рост инфляции в Великобритании позволял им увеличить предложение собственной валюты и продлить инфляционный бум. Таким образом, Великобритания и Европа проводили ничем не сдерживаемую инфляционную политику, а британский внешнеторговый дефицит все увеличивался и увеличивался, не ограниченный дисциплинирующим воздействием золотого стандарта. Вдобавок Великобритания сумела ограничить масштабы оттока золота и долларов в США, уговорив ФРС стимулировать инфляцию доллара.

Особенность золотодевизного стандарта состоит в том, что он недолговечен. Расплачиваться все равно приходится: затяжной бум, вызванный инфляцией, заканчивается полномасштабным экономическим кризисом. Обвал пирамиды был неизбежен. В США, Франции и в других странах накопились колоссальные запасы необеспеченных фунтов: достаточно было, чтобы доверие к фунту чуть-чуть заколебалось, и вся конструкция рухнула. Это случилось в 1931 г. Банкротства европейских[45] банков и попытки Франции, которая проводила политику «твердых денег», обменять накопленные фунты на золото привели к тому, что Великобритания полностью отказалась от золотого стандарта. Вскоре за ней последовали другие европейские страны.

Мир вернулся к денежному хаосу времен первой мировой войны, но на этот раз надежд на восстановление золотого стандарта практически не было. Международный экономический порядок был полностью дезинтегрирован. Воцарилась неразбериха: чистые[46] и грязные плавающие валютные курсы, конкурирующие девальвации, торговые барьеры и разнообразные формы валютного контроля. Между валютами и валютными блоками шли экономические и финансовые войны. Международная торговля и инвестиции фактически замерли. Торговля свелась к двусторонним бартерным сделкам, заключаемым между государствами. Как подчеркивал государственный секретарь США Корделл Холл, финансовые и экономические конфликты 30-х годов были главной причиной второй мировой войны.[47]

В США золотой стандарт продержался на два года дольше, чем в Европе. В 1933–1934 гг. американцы отказались от золотого стандарта, ошибочно полагая, что это поможет им справиться с депрессией. Американские граждане больше не могли гасить доллары золотом; им вообще запретили иметь золото (в том числе за рубежом). Однако и после 1934 г. в США действовала своеобразная новая форма золотого стандарта. Обесценившийся доллар был приравнен к 1/35 унции золота, при этом золотом погашались только требования иностранных правительств и центральных банков. Связь доллара с золотом, хотя и слабая, все-таки оставалась. Кроме того, денежный хаос в Европе стимулировал приток золота в США.

Из хаоса 1930-х годов можно извлечь важный урок. История продемонстрировала, что у концепции свободно плавающих необеспеченных бумажных валют Милтона Фридмена и Чикагской школы, кроме экономических изъянов, есть серьезный политический изъян. Что, собственно, — во имя свободного рынка — предлагают Фридмен и его школа? Для начала полностью оборвать все связи с золотом и отдать распоряжение национальной валютой в руки государства, иначе говоря, позволить государству выпускать необеспеченные бумажные деньги в качестве узаконенного платежного средства. После этого, полагают они, государство должно, во-первых, отпустить валюту в свободное плавание, позволив ей колебаться относительно прочих валют, во-вторых, не допускать чересчур высокой инфляции. Таким образом, сначала они отдают регулирование предложения денег в руки государства, а после этого почему-то ожидают, что государство будет воздерживаться от использования возможностей, полученных в связи с приобретением контроля над денежной системой. Но, как всем известно (и 1930-е годы это блестяще продемонстрировали) у государства нет привычки к воздержанию, особенно если речь идет об инфляции. Поэтому непростительная наивность и этатистские иллюзии сторонников Фридмена, всерьез рассчитывающих на то, что государство откажется безнаказанно печатать фальшивые деньги, должны быть очевидны.

Итак, ужасный опыт 30-х годов, опыт существования денежной системы, основанной на необеспеченных бумажных деньгах, и связанного с этим экономического беспредела, привел к тому, что одной из задач, вставших перед США после второй мировой войны, стало восстановление жизнеспособной мировой денежной системы, на основе которой было бы возможно возрождение внешней торговли и международного разделения труда.

Новая денежная система для всего мира была придумана Соединенными Штатами. Ее правила были согласованы на международной конференции в Бреттон-Вудсе, штат Нью-Гэмпшир, в середине 1944 г. и ратифицированы Конгрессом в июле 1945 г. Хотя Бреттон-Вудская система была шагом вперед по сравнению с предшествовавшим хаосом, она была обречена с самого начала, поскольку представляла собой не очень точную копию золотодевизного стандарта 1920-х годов.

Новая система отличалась от покойного золотодевизного стандарта 1920-х годов в сущности тем, что в ней были не две «ключевые валюты» (фунт и доллар), а одна — естественно, доллар (составлявший тогда 1/35 унции золота). Другое отличие от 20-х годов состояло в том, что американские граждане больше не имели возможности гасить свои доллары золотом; продолжали действовать порядки 30-х годов, т. е. гасить доллары золотом могли только иностранные правительства и их центральные банки. Привилегию погашать доллары мировыми деньгами (т. е. золотом) получили, таким образом, исключительно государственные органы. Бреттон-Вудская система, как и золотодевизный стандарт 1920-х годов, привела к созданию финансовой пирамиды. В основании пирамиды в США было золото, обмена на которые принадлежащих им долларов могли требовать только правительства иностранных государств; сверху же были необеспеченные доллары (бумажные деньги и банковские депозиты). В остальных странах в основании пирамиды были доллары, в которых хранились валютные резервы, а сверху — необеспеченные национальные валюты. Поскольку после войны золотой запас США был колоссальным (около 25 млрд долл.), то возможности для пирамидо-строения открылись огромные. Система производила впечатление работающей также и потому, что после войны были восстановлены старые обменные курсы, иначе говоря, европейские валюты были сильно переоценены относительно доллара. Например, курс фунта остался, как и до войны, 4,86 долл., хотя, если исходить из покупательной способности, он должен был быть гораздо меньше. Так как в 1945 г. доллар был искусственно недооценен, а большинство других валют переоценено, то возникла так называемая «нехватка долларов». Чтобы преодолеть «нехватку долларов» за пределами США, американское правительство (точнее, американские налогоплательщики, согласия которых никто не спрашивал) оказывало европейским странам финансовую помощь. Иначе говоря, американские налогоплательщики, из кармана которых государство брало деньги на помощь Европе, на самом деле частично финансировали профицит платежного баланса США, возникший вследствие искусственно заниженного курса доллара.

Американское государство быстро осознало, что в рамках Бреттон-Вудской системы инфляция остается безнаказанной. Как следствие этого, после войны стимулирование инфляции стало в США государственной политикой. К началу 50-х годов под воздействием американской инфляции потоки международной торговли изменили направление. Пока США увеличивали предложение денег и кредита, многие европейские государства (Западная Герм ания, Швейцария, Франция, Италия) — часто под влиянием экономистов австрийской школы — сумели укрепить свои валюты. Великобританию, где были высокие темпы инфляции, отток долларов заставил девальвировать фунт до 2,40 долл. Эти обстоятельства, а также повышение производительности труда сначала в Европе, а позже в Японии привели к устойчивому дефициту платежного баланса США. На протяжении 50-60-х годов темпы инфляции в США становились все выше как в абсолютном выражении, так и относительно Японии с Западной Европой. Классического ограничителя инфляции (в особенности американской) — золотомонетного стандарта — больше не существовало, а Бреттон-Вудские правила заставляли страны Запада бесконечно наращивать свои долларовые резервы и на этом основании увеличивать предложение национальной валюты и кредитов.

В 50-60-х годах страны с «твердыми деньгами» (западноевропейские государства и Япония) заволновались оттого, что их заставляют копить доллары, которые на тот момент были уже не недооцененными, как в момент создания новой системы, а искусственно переоцененными. По мере того, как покупательная способность (истинная стоимость) долларов падала, западные государства переставали в них нуждаться, но сделать ничего не могли. Бреттон-Вудская система превратилась в ловушку для европейцев, и они запротестовали. Противников золотодевизного стандарта возглавила Франция, от имени которой выступал главный финансовый советник де Голля Жак Рюэфф, сторонник классического золотого стандарта. Американцы отнеслись к претензиям жертв Бреттон-Вудского кошмара с пренебрежением. Американские политики и экономисты напомнили, что Европу заставили использовать доллар в качестве ключевой валюты. С их точки зрения, со своими проблемами европейцы должны были справляться сами, а США имели полное право и дальше увеличивать темпы инфляции, не обращая внимания на то, к каким последствиям для остального мира это приводит.

Однако у Европы оставалась законная возможность погасить доллары золотом по курсу 35 долл. за унцию. По мере того, как доллар становился все более переоцененным по отношению к золоту и «твердым» европейским валютам, эта возможность использовалась все чаще, и с начала 50-х годов возник продолжавшийся два десятилетия отток золота из США. В итоге золотой запас страны буквально растаял: от 20 млрд долл. осталось 9, но выпуск необеспеченных денег не прекратился. Итак, под угрозой оказался краеугольный камень Бреттон-Вудской системы: погашение долларов золотом по требованию правительств и центральных банков. Но даже эта угроза не заставила США снизить темпы инфляции и обратить внимание на проблемы европейских участников системы золотодевизного стандарта. К концу 60-х годов в Европе скопилось не менее 80 млрд нежеланных долларов, получивших название «евродоллары». Чтобы остановить поток требований о погашении евродолларов золотом, США прибегли к беспрецедентному политическому давлению на Европу. Что-то похожее, но в гораздо меньших масштабах происходило в 1931 г., когда Великобритания пробовала уговорить Францию не гасить скопившиеся там переоцененные фунты золотом. Но экономические закономерности неумолимы, и в конце концов американское государство понесло наказание за игры с инфляцией. В 1968 г. «вечная и нерушимая», по мнению американского истэблишмента, Бреттон-Вудская система стала рушиться на глазах.

США становилось все труднее поддерживать цену золота на уровне 35 долл. за унцию на свободных рынках золота в Лондоне и Цюрихе из-за того, что, с одной стороны, происходил отток золота из страны, с другой, — в Европе продолжали накапливаться доллары. Эта цена (35 долл. — за унцию золота) была краеугольным камнем всей системы. Американским гражданам с 1934 г. было запрещено иметь золото, но граждане других стран могли законно владеть и золотыми слитками, и золотыми монетами. У них был только один способ погасить доллары золотом: продать их на свободном рынке по цене 35 долл. за унцию. По мере того, как темпы инфляции в Америке росли, доллар все больше обесценивался, а дефицит платежного баланса США увеличивался, частные лица стали все активнее сбрасывать доллары на свободный рынок золота. США были вынуждены тратить золото из своих стремительно сокращавшихся запасов на то, чтобы поддерживать цену 35 долл. за унцию в Лондоне и Цюрихе.

Кризис доверия к доллару на свободных рынках золота привел к тому, что в марте 1968 г. США внесли существенные изменения в денежную систему. Их цель состояла в том, чтобы спасти Бреттон-Вудскую систему, отделив ее от свободного рынка золота. Так возник «двухъярусный рынок золота»: свободный рынок — сам по себе, а золото центральных банков — само по себе. США приняли решение плюнуть на свободный рынок золота и больше не поддерживать рыночную цену унции золота на уровне 35 долл. Все государства по предложению США договорились навечно зафиксировать цену унции золота как денежной единицы на уровне 35 долл. Правительства и центральные банки мира отказались от продажи и покупки золота на «внешнем» (свободном) рынке. Золото должно было просто использоваться в обменах между центральными банками в качестве счетной единицы (1 унция = 35 долл.). Свободный рынок золота мог жить как хотел, поскольку к мировой денежной системе это просто не имело отношения.

Параллельно с введением двухъярусного рынка золота США активно проталкивали идею введения нового вида резервных бумажных расписок: специальных прав заимствования (СДР).[48] Американцы надеялись, что СДР смогут заменить золото и стать мировыми бумажными деньгами. Предполагалось, что их будет эмитировать будущий Всемирный резервный банк. Если бы удалось создать такую систему, США, скооперировавшись с другими государствами, могли бы бесконечно увеличивать предложение необеспеченных денег. Правда, одно ограничение осталось бы: угроза всемирной гиперинфляции и краха мировых бумажных денег. На практике СДР, против распространения которых активно боролась Западная Европа и страны с твердыми валютами, до сих пор составляют лишь незначительную часть валютных резервов США и других государств.

Экономисты — сторонники бумажных денег, от кейнсианцев до последователей Милтона Фридмена, нисколько не сомневались, что золото исчезнет из международной денежной системы. Они предсказывали, что, потеряв «поддержку» доллара, цена золота на свободном рынке упадет намного ниже 35 долл. за унцию — до цены золота, используемого в промышленности, т. е. примерно до 10 долл. за унцию. На самом деле свободная цена золота ни разу не опускалась ниже 35 долл. К началу 1973 г. она достигла 125 долл. за унцию, хотя это и было, по мнению сторонников бумажных денег, теоретически невозможно.

Введение двухъярусного рынка золота лишь продлило агонию Бреттон-Вудской системы на несколько лет. Инфляция в Америке продолжалась, золотые запасы сокращались, дефицит платежного баланса увеличивался. Евродоллары аккумулировались на счетах европейских центральных банков все в большем количестве. Динамика цены золота на свободном рынке наглядно демонстрировала стремительное падение доверия к доллару. Кризис двухъярусной системы наступил быстро и с ним окончательный распад Бреттон-Вудской системы.[49]

15 августа 1971 г. президент Никсон заморозил цены и зарплаты, безуспешно пытаясь остановить галопирующую инфляцию, а также принял решение, которое добило Бреттон-Вудскую систему. В ответ на демарш центральных банков западно-европейских стран, которые наконец-то пригрозили потребовать погашения золотом накопившейся массы евродолларов, Никсон полностью отказался от золотого стандарта в любом понимании этого слова. Впервые в американской истории доллар стал полностью бумажным, не имеющим никакого золотого обеспечения. Та призрачная связь доллара с золотом, которая существовала с 1933 г., была разорвана. Мир был отброшен в 30-е годы, эпоху денежного беспредела, более того, на этот раз все было гораздо хуже, потому что тогда хотя бы доллар сохранял связь с золотом. Впереди замаячила жуткая перспектива валютных блоков, конкурирующих девальваций, экономической войны, прекращения международной торговой и инвестиционной деятельности. Всемирная депрессия стала реальной угрозой.

Что было делать? Результатом стремления США сохранить международную денежную систему (но на новых основаниях — без опоры на золото) стало заключенное 18 декабря 1971 г. Смитсоновское соглашение.

Смитсоновское соглашение, названное президентом Никсоном «величайшим в истории», было еще более шатким и ненадежным, чем старый золотоде-визный стандарт 20-х годов или Бретгон-Вудская система. Страны мира в очередной раз обязались поддерживать фиксированные курсы валют, но на этот раз валюты не были обеспечены ничем: ни золотом, ни даже мировыми деньгами. Европейские валюты были искусственно недооценены. Девальвация доллара была запоздалой и совершенно незначительной: всего до 38 долл. за унцию. Правда, после бесконечных заявлений США о том, что курс 35 долл. за унцию золота пребудет во веки веков, даже такая девальвация имела большое символическое значение.

Фиксированные обменные курсы, хотя для них и были предусмотрены «валютные коридоры», не могли устоять, потому что в новой системе отсутствовало единое средство обмена. Ситуацию усугубляло то, что Смитсоновские договоренности никак не ограничивали американскую инфляцию, снижение курса доллара и рост внешнеторгового дефицита.

«Разбухшее» предложение евродолларов в сочетании с инфляцией и отказом от золота как единого средства обмена привело к тому, что цена унции золота на свободном рынке дошла до 215 долл. Стало совершенно очевидно, что доллар искусственно переоценен, а твердые валюты Западной Европы и Японии искусственно недооценены. В феврале-марте 1973 г. мировые финансовые рынки охватила паника. Доллар рухнул, и страны с твердыми валютами прекратили его покупать (т. е. поддерживать завышенный курс американской валюты). Итак, прошло чуть больше года, и Смитсоновская система (фиксированные обменные курсы необеспеченных бумажных валют) рухнула, не выдержав столкновения с реальностью.

Когда доллар рухнул, мир вернулся к системе плавающих обменных курсов необеспеченных бумажных валют. В Европе обменные курсы валют были привязаны друг к другу, а США снова провели символическую — до 42 долл. за унцию золота — девальвацию доллара. На валютных биржах доллар все падал и падал, немецкая марка, швейцарский франк и японская иена рвались вверх, а власти США благодаря разъяснениям Фридмена и компании начали убеждаться, что это и есть идеальная денежная система. Куда-то исчезли сложности с евродолларами, рассосался дефицит платежного баланса. Американские экспортеры тоже были ужасно довольны тем, что падение курса благотворно повлияло на экспорт — и верно, благотворно, ведь товары подешевели. Правда, государства время от времени занимались валютными интервенциями (т. е. валюты все-таки колебались не вполне свободно), но в общем и целом идеи Фридмена торжествовали.

Увы, слишком быстро выяснилось, что система свободно плавающих валют, необеспеченных золотом, далеко не идеальна. В долгосрочной перспективе страны с твердой валютой, несомненно, откажутся мириться с тем, что их деньги дорожают, а их рынки благодаря дешевизне доллара захватывают американские товары. В ответ на американскую инфляцию и обесценение доллара другие страны будут принимать меры: в свою очередь девальвировать валюту, вводить валютный контроль, создавать валютные блоки и объявлять экономические войны — все, как в 30-е годы. Но в краткосрочной перспективе главная опасность другая. Если доллар обесценивается, это означает, что в Америке растут цены на импортные товары, американские туристы испытывают неудобства за границей, а спрос на дешевые американские товары в других странах так велик, что цены на экспортные товары внутри страны повышаются (что и случилось, например, с ценами на пшеницу и мясо). Американские экспортеры действительно выигрывают, нo это происходит за счет американских потребителей, которым приходится платить инфляционный налог. В июле 1973 г., когда произошел обвал курса доллара на мировых валютных рынках, американцы испытали на себе, каково состояние утраты денежных ориентиров, которое создают резкие скачки валютного курса.

После того, как в августе 1971 г. США полностью отказались от золотого стандарта и в марте 1973 г. перешли на плавающий валютный курс «по Фридмену», Америка и мир в целом пережили наиболее болезненную и длительную инфляцию из всех, что когда-либо случались в мирное время. Сейчас абсолютно ясно, что дело не в совпадении. До того, как доллар утратил связь с золотом, основные группы приверженцев необеспеченных бумажных денег — кейнсианцы и экономисты круга Милтона Фридмена — уверенно предсказывали, что рыночная цена золота немедленно упадет до цены на золото, используемое в промышленных целях, т. е. до 8 долл. за унцию. И те, и другие, движимые презрением к золоту, утверждали, что своей «завышенной» ценой золото обязано исключительно тем, что его поддерживает великий и могучий доллар. С 1971 г. рыночная цена золота ни разу не падала ниже той, которая существовала во времена, когда доллар был обеспечен золотом (35 долл. за унцию); обычно золото стоило в несколько раз дороже. Когда в 50 -60-е годы некоторые экономисты, в том числе Жак Рюэфф, предлагали установить золотой стандарт с обменом унции золота на 70 долл., эта цена казалась безумно завышенной. Сейчас она воспринималась бы как безумно низкая. Кратное повышение цен на золото с тех пор, как золотое обеспечение доллара было ликвидировано под влиянием «современных» экономистов, указывает на деградацию американской валюты.

Сейчас невозможно отрицать, что все устали от беспрецедентной инфляции в США и во всем мире, которую породила эра плавающих необеспеченных валют, продолжающаяся с 1973 г. Кроме того, нам надоели неустойчивость и непредсказуемость обменных курсов. На свободном рынке на формирование цен оказывает влияние естественная неопределенность. В наше время на эту естественную неопределенность дополнительно накладывается еще и искусственная политическая нестабильность, вызванная положением дел в сфере денежного обращения (каждая страна выпускает собственные необеспеченные бумажные деньги, а общих для всех мировых денег не существует вообще). Мечты Фридмена о плавающих необеспеченных деньгах обратились в прах, и желание вернуться к системе фиксированных обменных курсов вполне понятно.

К несчастью, классический золотой стандарт пребывает в забвении. Цель большинства американских и мировых лидеров — это переход на кейнсианский стандарт, который представляет собой всемирные необеспеченные бумажные деньги, эмитируемые Всемирным резервным банком (ВРБ). Не имеет никакого значения, как будет называться новая валюта: «банкор» (как предлагал Кейнс), «унита» (идея другого отца Бреттон-Вудской системы, МВФ и ВБ, Гарри Декстера Уайта) или «феникс» (изобретение газеты «The Economist»[50]). Принципиально то, что она создаст возможность неограниченной инфляции в мировом масштабе; ограничения, которые накладывает на темпы инфляции перспектива платежного кризиса или падения курса, будут ликвидированы — ведь ВРБ сможет в любое время подпечатать нужное количество банкоров и снабдить ими ту или иную страну. Новый банковский институт будет единолично регулировать и предложение денег, и их распределение между государствами; естественно, чиновники ВРБ будут свято верить, что они управляют инфляцией и контролируют ее. Такой банк, если он будет создан, получит возможность инициировать инфляцию в мировом масштабе и, вне всякого сомнения, этой возможностью воспользуется. Таким образом, единственной преградой, отделяющей человечество от экономической катастрофы — гиперинфляции в мировом масштабе, будет способность всемирного ЦБ вовремя реагировать на сбои в денежной системе. Невеселая перспектива.

Конечная цель кейнсиански ориентированных мировых лидеров — это всемирные бумажные деньги и всемирный центральный банк. Их ближайшая цель — возврат к Бреттон-Вудской системе, но без ограничений, связанных с золотым обеспечением. Крупнейшие центральные банки мира уже пробуют договориться между собой о координации действий в сфере денежной и экономической политики, согласовании темпов инфляции и введении фиксированных обменных курсов. Инициатива введения общеевропейской бумажной валюты, эмитируемой европейским центральным банком, почти увенчалась успехом. Пропагандистская кампания построена на том, что доверчивую публику просто-напросто обманывают: уверяют, что свободная торговля внутри Европейского экономического сообщества (ЕЭС) невозможна без общеевропейской бюрократической надстройки, единой налоговой системы, и в особенности без европейского ЦБ и общеевропейских бумажных денег. Следующим шагом после создания общеевропейского центрального банка станет усиление сотрудничества с Федеральной резервной системой и другими крупными центральными банками, а там недалеко и до Всемирного центрального банка. Между прочим, путь к Всемирному центральному банку наверняка ведет через Бреттон-Вудс со всеми его прелестями вроде кризиса торговых балансов и последствий действия закона Грэшема, которые неизбежны в системе, основанной на фиксированных обменных курсах необеспеченных бумажных валют.

Будущее мировой денежной системы выглядит мрачно. Пока классический золотой стандарт не будет восстановлен, маятник будет качаться от системы плавающих курсов к системе фиксированных курсов и обратно. Ни та, ни другая система нормально работать не будет. Следствием попыток избежать развала денежной системы станет постоянная долларовая инфляция (в перспективе — гиперинфляция) и рост внутренних цен в США. Инфляция внутри страны будет усиливаться и станет неконтролируемой, за границами США произойдет дезинтеграция денежной системы и начнутся экономические войны. Единственный способ избежать катастрофы — это радикальное переустройство американской и мировой денежной системы. Мир должен вернуться к свободному рынку денег, иначе говоря, к золоту, — естественно выбранному рынком денежному товару. Что касается государства, то у него следует полностью отобрать право регулировать денежное обращение.

Примечания:

42 О классическом золотом стандарте и начале его разрушения см.: Palyi M. The Twilight of Gold, 1914–1936. Chicago: Henry Regnery, 1972.

43 «Dirty floating» — плавающий курс, определяемый не только рынком, но и действиями центральных банков (валютными интервенциями). — Прим. пер.

44 О принципиальной ошибке Великобритании и ее последствиях, приведших к депрессии 1929 г., см.: Robbins L. The Great Depression. New York: MacMillan, 1934.

45 Австрийских, а затем немецких. — Прим. науч. ред.

46 «Clean floating» — плавающий курс, определяемый действием закона спроса и предложения на рынке. — Прим. пер.

47 Hull С. Memoirs. New York, 1948. Vol. I. P. 81. См. также: Gardner Я Sterling-Dollar Conspiracy. Oxford: Clarendon Press, 1956. P. 141.

48 Special drawing rights.

49 О двухъярусном рынке золота см.: Rueff J. The Monetary Sin of the West. New York: MacMiilan, 1972.

50 «The Economist» — издающийся с 1843 г. влиятельный британский еженедельник, — по традиции продолжает называть себя газетой (the newspaper), хотя по всем признакам является журналом. — Прим. пер.