6 февраля 1935 года на прилавках американских магазинов появилась новая настольная игра в черно-бело-красной коробке. С тех пор усатого толстяка в цилиндре – фирменный логотип «Монополии» – жители разных стран от мала до велика успели узнать так же хорошо, как и сами американцы.

Чудо-игра стала для сотен миллионов людей не только способом приятно провести время, но и хорошей школой рыночной экономики. А придумали ее в самый разгар Великого кризиса безработный и его беременная жена.

Дела у Чарлза Дарроу, бывшего продавца электроприборов в Джермантауне (штат Пенсильвания), шли в 1934 году хуже некуда. Подобно миллионам соотечественников, Дарроу потерял работу и перебивался случайными заработками. Чего он только ни перепробовал: занимался мелким ремонтом на дому, мыл посуду, выгуливал собак, а денег на прокорм семьи (жена как раз ждала второго ребенка) катастрофически не хватало. И тут его осенила идея, с которой он через несколько месяцев обратился в фирму Parker Brothers – крупнейшую в США производительницу настольных игр.

В своей заявке Дарроу утверждал, что ему с женой удалось создать принципиально новый тип домашней игры под названием «Монополия». И что он уже успешно продал сотни самодельных экземпляров игры через сеть универсальных магазинов Филадельфии.

Поначалу идея вызвала у руководства фирмы неподдельный интерес. Однако после того как эксперты ее тщательно протестировали (обычно во все присылаемые новинки играли сами начальники), «Монополия» была отвергнута.

Мотиваций отказа было три, и все звучали убедительно.

Во-первых, стратегия фирмы предполагала выпуск домашних игр, рассчитанных максимум на 45 минут, – в «Монополию» же, очевидно, можно было играть часами. Во-вторых, американцам, по мнению руководства, более подходили игры, нацеленные на достижение ясного, безусловного и позитивного результата вроде «мешка с деньгами». Казалось глупым предлагать «нации чемпионов» игру, в которой удача попеременно переходит от одного игрока к другому, а вместо того чтобы однозначно нацелиться на финишный рывок, все вместе затягиваются в бесконечный «процесс выживания» в запутанной рыночной стихии. Наконец, правила игры были признаны экспертами слишком сложными для массового потребителя, который «вряд ли разбирается во всех тонкостях торговли и аренды недвижимости».

Короче говоря, заявку завернули. Специалисты фирмы особо обращали внимание изобретателя на 52 фундаментальные логические ошибки, якобы содержавшиеся в его игре.

Этот «отлуп» вошел в анналы истории американского бизнеса как яркий пример того, что и на старуху бывает проруха. Однако Дарроу такой результат не смутил: он-то знал наверняка, что его «Монополию» можно продавать, и притом успешно.

Контуры новой игры возникли в голове изобретателя во время тягучих безрадостных уик-эндов, когда в доме Дарроу собирались соседи, такие же жертвы кризиса. До понедельника все федеральные и городские бюро по трудоустройству были закрыты, а кино, театры и рестораны безработным не по карману. Оставалось одно: собраться у кого-нибудь дома и коллективно предаваться тоске по золотым денечкам недавнего прошлого.

Оно и правда было недурным. Например, сам хозяин хорошо помнил, как еще несколько лет назад вполне мог себе позволить провести пару недель с женой на берегу океана в Атлантик-Сити. Названия фешенебельных улиц этого знаменитого курорта на Восточном побережье США – Boardwalk, Park Place, Baltic и другие – не выходили из головы Дарроу. И как-то вечером он шутя расчертил прямоугольник клеточками с этими названиями, потом подумал, как хорошо было бы застроить их домами, отелями, платными автостоянками, после чего сдавать их в аренду, а если не будет хватать наличности, то брать кредиты в банке...

Так родилась «Монополия». С помощью друга, работавшего в типографии, Дарроу наладил ручное производство картонок с игрой и стал продавать их через сеть филадельфийских супермаркетов Wanamaker по $4 за штуку. И под очередное Рождество сорвал банк: 5 тыс. коробок с «Монополией» разлетелись, как мороженое в июльский полдень, а универмаг тут же завалили новые тысячи заявок. Даже известный нью-йоркский магазин игрушек Шварца заказал 200 экземпляров.

В таких условиях Дарроу решил, что пора завязывать с кустарщиной, и вновь обратился в Parker Brothers. Там уже были наслышаны о сенсационном успехе его изобретения – особенно после того как некая молодая женщина по имени Салли Бартон рассказала мужу о новой замечательной игре, которую приятели купили дочке на Рождество у Шварца. Мужем Салли был не кто иной, как Роберт Бартон, президент Parker Brothers. Заинтригованный новостью о бомбе конкурентов, он тут же купил «Монополию», после чего вся семья засиделась за игрой глубоко за полночь.

На этот раз ответ Чарлзу Дарроу из Parker Brothers последовал молниеносно, и тон его был совершенно иным: специалисты, мол, еще раз тщательно рассмотрели заявку и действительно обнаружили в игре немалый коммерческий потенциал. В последних строках письма мистера Дарроу приглашали в нью-йоркский офис фирмы для подписания контракта на продажу авторского права – на самых выгодных для него условиях.

Контракт между Дарроу и Parker Brothers был подписан в январе 1935 года, и 6 февраля на прилавки магазинов по всей стране поступила новая настольная игра в черно-бело-красной коробке. С тех пор усатого толстяка в цилиндре на логотипе «Монополии» миллионы американцев успели узнать не хуже, чем британского джентльмена с этикетки виски Johnny Walker или ковбоя с сигаретой Marlboro во рту.

Вскоре, как это часто случается с пионерскими изобретениями, права на авторство предъявили другие соискатели. Оказывается, еще в 1904 году активный член общины квакеров Элизабет Мэджи-Филипс придумала и запатентовала похожую «Игру землевладельца» (Landlord’s Game). Простого сопоставления двух игр было достаточно, чтобы обнаружить очевидное: Дарроу всего лишь усовершенствовал и заметно оживил скучно-назидательную игру квакеров (наглядную демонстрацию «ужасов налогового законодательства в сфере недвижимости»). В «Монополии», кроме того, обнаружили заимствования из еще одной игры – «Финансы», изобретенной в 1932 году сотрудником компании Electronic Laboratories, Inc.

Однако все попытки оспорить права Чарлза Дарроу в судах ни к чему не привели. Компания Parker Brothers, почувствовав угрозу своему сверхприбыльному бизнесу, быстренько скупила права и на «Игру землевладельца», и на «Финансы». Сам же Дарроу скоро стал миллионером – между прочим, первым, сколотившим состояние на настольных играх. И его наследники по сей день исправно получают немалые роялти со всех продаж «Монополии» в мире.

О доходности игры можно судить по следующим цифрам. Первые сотни тысяч экземпляров публика смела с прилавков в первый же год продаж (к середине февраля Parker Brothers выпускала около 20 тыс. коробок в месяц), что было совершенно невероятно для кризисной экономики. Всего же за прошедшие 65 лет было продано более 200 млн коробок с «Монополией». Таким образом, через эту игру к премудростям рыночной экономики приобщилось около полумиллиарда человек.

И это несмотря на то, что в своих сомнениях эксперты Parker Brothers были, в общем, правы. Американцы – а первоначальный «монопольный» ажиотаж поднялся в США – действительно предпочитают игры, где результат достигается быстро и убедительно. Потому там столь популярны сверхрезультативные и динамичные американский футбол, бейсбол, хоккей и баскетбол, а футбол европейский с его возможными нулевыми результатами после 90 минут игры пока не может к ним подобраться, несмотря на скупку звезд и постоянно растущую испаноязычную диаспору.

А игра в «Монополию» может длиться, в принципе, бесконечно, не приводя к выигрышу ни одного из участников. (Пока абсолютный рекорд – это 70 суток, за которые четверо игроков, прерываясь только на сон, так и не смогли выявить победителя.) Вместо ясной и понятной гонки к финишу предлагается какой-то вязкий нескончаемый процесс ловли удачи за хвост.

Однако для многих этот процесс оказался более увлекательным, чем достижение конечного результата.

Эксперты просчитались в одном: Чарлз Дарроу, сам того не ведая, изобрел вовсе не игру. Точнее, принципиально новый тип игры. Сегодня мы назвали бы ее имитационной, симуляционной, стратегической, в которой главное – не прийти к финишу первым, обогнав всех, а выработать единственно верную стратегию поведения, позволяющую удерживаться на плаву в океане стихий.

Когда специалисты обнаружили, что игра «Монополия» идеально имитирует главные принципы капиталистической экономики и ее основные стратегии, на изобретение Дарроу обратили внимание авторы научных монографий и университетские профессоры-экономисты.

Итак, что мы имеем?

Прямоугольное расчерченное поле, где разноцветные клетки обозначают улицы города – неважно, Атлантик-Сити, Лондона или Москвы. Есть еще клетки-«автостоянки», «железные дороги» (в более поздних версиях замененные на аэропорты) и иные объекты недвижимости, которые можно покупать, продавать, сдавать в аренду. В углах поля – особые клетки: «Начало игры» (GO), «Тюрьма» (JAIL), «Шанс» (CHANCE) и «Общественные фонды» (COMMUNITY CHEST).

Еще имеются две шестигранные игральные кости, персональные фишки (по одной на участника), набор из 32 игрушечных «домов» и 12 «отелей», «наличные деньги». И две стопки закрытых карточек: одна открывается, когда игрок попадает на клетку «Шанс», другая, соответственно, – при попадании на «Общественные фонды», после чего игрок должен следовать указаниям на карточке.

Игроки бросают кости и двигают свои фишки. Попав на одну из «улиц», можно купить или арендовать дома. Определенная комбинация домов на улицах одного цвета, имеющаяся в распоряжении игрока, позволяет ему купить отель. Если на клетку с вашим домом или отелем попадает другой играющий, с него нужно брать «арендную плату».

Покупать можно также автостоянки, за которые, в отличие от домов и отелей, никакая арендная плата не взимается.

Зато при попадании на такие клетки владелец автостоянок и сам никому ничего не платит. Одним словом, идеальное место, где можно отсидеться, ничего не теряя, – особенно после того как все улицы раскуплены и застроены домами и отелями соперников.

Существенный элемент игры – наличие Банка. В начале игры Банк выдает каждому участнику по $1,5 тыс., а затем осуществляет прием платежей (аренда, плата за покупку недвижимости, налоги и штрафы, а также удержания в пользу «Общественных фондов») и выплаты (зарплаты, премии, а также различные незапланированные «подарки» типа рождественских). Кроме того, Банк устраивает аукционы по распродаже имущества, оставшегося от обанкротившегося игрока. Банкротом – почти как и в реальной экономике – считается тот игрок, у которого не хватает наличности и недвижимости для внесения обязательных платежей (те же аренда, штраф, налог и прочее).

Цель игры – стать единственным «монополистом», скупившим все, что можно, обанкротив всех соперников.

Конечно, это далеко не все правила и хитрости «Монополии». Чего стоит хотя бы такой нюанс: игрок, у которого три раза кряду выпадает на костях «дубль», автоматически отправляется в тюрьму! (Эдакий аналог «социальноцой справедливости»: честному человеку так везти не может, значит – мошенник.) Есть еще сложная система удержания с игроков подоходного налога, разнообразные способы выхода из тюрьмы (включая взятки), непосредственные купли-продажи между игроками, минуя Банк, и многое другое.

Однако общая стратегия ясна. Имея капитал, инвестируй его в недвижимость, чтобы получать доход от аренды. Когда самому приходится платить, а наличности не хватает – продавай. Старайся не попадать в тюрьму, а попав – побыстрее выбирайся. Будь готов к непредвиденным тратам – но сумей распорядиться и незапланированными дивидендами. Взяв кредит, помни, что отдавать его нужно с процентами. В то же время совсем не рисковать, не брать кредитов и не инвестировать – вытеснят конкуренты. Словом, все как в жизни.

К настоящему времени игра «Монополия» продается по лицензиям почти в 100 странах мира. Ее перевели на 26 языков, включая каталонский, иврит, арабский, китайский, японский, а в 1980 году задействована и азбука Брайля для слепых. При этом, разумеется, тип валюты и названия улиц в каждой стране модифицируют, подгоняя под местные условия.

Так, в английском варианте «доллары» заменены на «фунты стерлингов», а названия улиц Атлантик-Сити Boardwalk и Park Place – на лондонские Mayfair и Park Lane. Французы играют на франки и застраивают парижские Rue de la Paix и Champs d’Elysee. У испанцев в ходу песеты и мадридские Paseo del Prado и Paseo del la Castillana. В самих же Штатах развернулась настоящая патриотическая истерия: теперь каждый город стремится выпустить собственную «Монополию»: в Нью-Йорке – с Бродвеем, в Чикаго – с River Shore Drive, в Новом Орлеане – с Bourbon Street.

Особого внимания заслуживают отечественные варианты «Монополии». Имеются в виду не нынешние, лицензионные, а легендарные самопалы времен позднего застоя.

В ту пору фирменные глянцевые красно-черно-белые коробки если и забрасывало каким-то чудом в наши края, то крайне редко. (Известно, что шесть экземпляров, представленных на американской выставке в Москве в 1959 году, были похищены прямо со стендов.) Зато каждая такая «фирма» немедленно будила фантазию и энтузиазм отечественных умельцев.

С картоном проблем не было, «доллары» рисовали от руки на цветных бумажных прямоугольниках, волнующие названия забугорных улиц тщательно переписывали на языке оригинала, рекомендации «Шанса» или «Кассы взаимопомощи» (так, не мудрствуя лукаво, перевели у нас загадочно звучавшее Community Chest) отпечатывали на отдельных листках. Что касается «домов» и «отелей», то их решительно экспроприировали из детских конструкторов. Наконец, истинной находкой были «автостоянки»: на картонки наклеивали вырезанные из обложки журнала «Америка» силуэты далеких «Фордов» и «Кадиллаков».

Среди тогдашней студенческой молодежи эта самопальная «Монополия» если чему и уступала по популярности, то разве что незабвенной «пуле». Но преферанс обучал только счету, заморская же игра преподавала тогдашним советским студентам, заваливавшим сессии из-за бессонных «монопольных» ночей, еще и азы рыночной экономики. А кроме того, развивала кругозор: немногие могли похвастать, что бывали в Лондоне, но то, что тамошняя недвижимость дороже всего на Bond Street и Park Lane, уважающий себя «монополист» знал назубок.

За последние десятилетия изобретение Чарлза Дарроу пережило настоящую эпидемию клонирования. Самым серьезным примером творческого отношения к его детищу стала конкурентка «Антимонополия». Ее придумал профессор экономики университета Сан-Франциско Ральф Анспах, еврей, эмигрировавший в США в 1938 году из нацистской Германии, ветеран второй мировой и арабо-израильской войны 1949-1950 годов (где он сражался в рядах израильской армии). Автор книги-бестселлера «Игра “Монополия” – надувательство ценой в миллиард долларов» профессор Анспах на протяжении многих лет занимался, как он считал, восстановлением справедливости: именно его публикации поставили большой знак сомнения над казавшимся бесспорным приоритетом Чарлза Дарроу относительно «Монополии». В частности, Анспах сделал достоянием широкой общественности подробности событий, благодаря которым игра Элизабет Мэджи-Филипс превратилась в изобретение Чарлза Дарроу.

А затем неутомимый профессор придумал свою контригру. Ее главное отличие от игры Дарроу: усилия игроков сосредоточены не на том, чтобы стать монополистами самим, а на том, чтобы разрушить намечающуюся «монополию» соперников. Анспах долгое время безуспешно пытался заинтересовать своей находкой крупнейших производителей настольных игр, после чего, отчаявшись, покинул университетскую кафедру и основал фирму, с помощью которой смог-таки продвинуть свой товар на рынок – и неплохо. Миллионы проданных экземпляров «Антимонополии», конечно, нельзя сравнить с тиражами «Монополии», но все же достижение Анспаха впечатляет.

Еще больший успех ждал профессора в суде, куда подали иск наследники Дарроу В результате десятилетних изматывающих судебных баталий профессиональный экономист вышел победителем: суд официально постановил, что игра Анспаха никоим образом не ущемляет авторских прав создателя «Монополии».

Тем более что и самих-то «Монополий» к тому времени на свете развелось столько, что впору стало говорить уже о неуправляемой стихии.

Выпускались «Монополии» шоколадные (в «полный рост», по цене $600) и драгоценные (поле из красного дерева, фишки и фигурки – из золота и серебра), электронные и водонепроницаемые, миниатюрные – 5 х 5 см – и размерами с городскую площадь. В «Монополию» играли под водой и на альпийских горных пиках, в лифте и в невесомости.

Кроме того, своими собственными «моноклонами» обзавелись спортивные болельщики. Это NFLopoly для поклонников американского футбола и созданная специально для лос-анджелесской Олимпиады 1984 года 84 LA. Monopoly.

В связи с этим заметим, что начиная с 1970-х годов в разных странах проводятся национальные чемпионаты, а также чемпионат мира по классической «Монополии».

Кроме того, существуют разновидности игры для любителей научной фантастики: отдельно для фанатов Толкиена, «Звездных войн», «Star Trek» и «X-Files». Не забыты геи (соответствующая игра выпущена, разумеется, в Амстердаме и учитывает местные специфические кварталы). Не скучают и любители пива: в их собственной «Монополии» вместо «домов» и «отелей» – «пабы» и «бары», а фишками служат миниатюрные пивные кружки.

Но и по сей день самым ценным экспонатом любой коллекции по-прежнему остается поблекший со временем «антик» – то самое, оригинальное издание «Монополии» 1935 года.

Ее создатель умер в 1967 году. В 1970-м городские власти Атлантик-Сити установили в память о нем мемориальную доску на Boardwalk, недалеко от пересечения с Park Place. И еще два года спустя те же городские власти вынуждены были отказаться от попыток переименования двух других «монополизированных» улиц – Baltic и Mediterranean Avenue: по всей стране поднялась буря протестов, быстро захватившая и другие страны.

«Монополия» – это вам не игрушки.