Если уж кто полюбит наше конское

дело по-настоящему,

то это — навсегда, навеки веков.

(Александр Куприн)

Как и большинство девочек, я бредила лошадьми с детства. Вообще тянулась к животным (спасибо бабушке Елене Филипповне, которая на своем дачном участке завела для меня кур и кроликов). Потом были попугайчики. Но хотелось чего-то большего.

Родители были далеки от лошадей, и мысль отдать меня в конноспортивную секцию быстро улетучилась, не дождавшись воплощения. Возможно, будь тогда лошади доступнее и ближе, мое знакомство с ними состоялось бы раньше. А тогда, в восьмидесятых годах прошлого века, кони были редкостью, в Москве — в «Битце», на ипподроме, в ЦСКА, где существовала очередь на прокат и в спорт брали далеко не всех. Я даже не пыталась пристроиться, не давила на родителей. Все пришло со временем — своя конюшня, свои лошади.

Во время обучения в МГУ я стала ходить в прокат, сначала в КСК «Битца», потом поближе к дому (мы переехали из города в деревню), в ЦСКА ВВС. Сейчас, увы, эта конюшня закрыта, а раньше там была секция троеборья под руководством Ивана Петровича Семенова, члена команды советских конников на Олимпиаде в Токио, потом прокат и постой для частников. Троеборную трассу застроили коттеджами. Занималась я с инструктором Алексеем Максимовичем Куделей, зоотехником, старым лошадником. После верховой езды мы обычно долго пили чай в каптерке, и Алексей Максимович многое мне открыл в этом новом пока еще мире.

Я уговаривала родителей купить лошадь, но им сама мысль об этом казалась чудовищной. Знали бы они, что их ждет! Тогда у нас дома появилась среднеазиатская овчарка Груня. Благодаря ей, занятиям дрессировкой, мне открылось многое в зоопсихологии и общении с животными. Все-таки собаки — не куры. Но и не лошади, хотя и Груню мне удалось запрячь в санки.

Спустя два -три года регулярных занятий в прокате, когда я уже успела побывать в нескольких походах, достаточно прочно сесть в седло, приобрести минимум навыков по уходу за конем. Хотя сейчас мне кажется, что на тот момент я была сущим «чайником» в конском деле.

Но лиха беда — начало! Наконец-то родители пошли на то, чтобы купить лошадь. Сразу решили, что заберем коня поближе к дому, поставим в деревне у знакомой. Когда-то тетя Шура стала героиней моего репортажа для газеты. Она легко согласилась взять на постой лошадь, если мы сами построим конюшню. Дело было за малым. Сосед продавал сруб бани за 500 долларов. Бревна толстые, теплые. На столярку, крышу и работу ушло еще 700 долларов. Это было в 1999 г. Пол был глинобитный, в конюшню провели электричество. Сена у Шуры было в достатке — она держала коров, свиней, коз и разную птицу в придачу. Купили овес, завезли опилки — все это хранилось под крышей.

Геолога я купила у девушки, которая приехала с Украины и поступила в институт. Он у нее жил с трехлетнего возраста, как закончилась его карьера бегуна. Призовых мест Гоша не занимал, хотя и имел в бабушках дербистку Гугенотку, а в дедушках выводного «американца» Лоу Ганновера. Геолога отдали девушке за корма, по бартеру — тяжелые были времена у Одесского ипподрома.

Стоял он тогда все в том же клубе ВВС. Когда я его увидела — сразу влюбилась, честное слово. Небольшого роста, но ладно скроенный, стройный и мускулистый, вороной с белыми отметинами — он был для меня сказочным конем, лошадью мечты. Со временем влюбленность перешла в любовь, а со стороны коня — в доверие и уважение.

Тетя Шура с мужем ухаживали за Гошей, а я мчалась к нему в деревню сразу, как приезжала с работы домой. Выходные я проводила на конюшне. Сколько дорог мы прошли, сколько испытаний. И никогда Геолог меня не подводил, а если что и случалось, то лишь по моей вине.

Он многому меня научил. Раньше мне говорили, что у меня «мягкая» рука, но Геолог счел ее все же слишком жесткой, настоял на том, чтобы управление было «на ниточках». У этого коня есть огромное достоинство: он доверяет всаднику, если его попросить (не хлыстом, конечно), он пойдет и на незнакомый страшный мостик, и через бурлящий ручей прыгнет, и в брод с отвесного берега зайдет. Отличная полевая лошадь, бесстрашная и верная. Когда в первый раз я с него упала (в лесу меня выбило из седла низкой веткой), он сперва побежал к дому, но потом, услышав мой зов, вернулся, дал на себя забраться. За Буяном в этом случае мне бы пришлось идти домой пешком.

Летом в деревне — раздолье, Шура с Мишей пасли коров, брали с собой Гошу, он гулял сам по лугу, который был прямо за воротами конюшни. Всегда его можно было спокойно взять на недоуздок, привести в конюшню, чтобы поездить. Иногда я помогала хозяевам пасти коров верхом. Увлекательное занятие, и Гоша любил гоняться за буренками, а те скакали от него галопом.

Но все проходит. И со временем мы поняли, что лучше все-таки держать коня дома. Построили конюшню на участке сразу на двух лошадей, пришла пора покупать еще одного. В компании ездить веселее, и папа тоже решил заняться ездой. Правда, его пороху хватило ненадолго.

Буян, как я уже писала, был куплен в «Матадоре» у Сергей Никулина. За обоих лошадей я платила (с торгом) по пятьсот долларов. Суммы, несопоставимые с затратами.

Бунька, как я его стала называть, показал себя отличной полевой лошадью, хотя и не такой выезженной, как Геолог. Его «буйство» выражалось в том, что он, скучая один в конюшне, все время ржал. Приходилось его запирать, закрывая все окна и двери, чтобы не нервировать соседей. Не терпел он одиночества. А Геологу, оказалось, компания Буньки не доставляла особого удовольствия.

Буян прыгал не так хорошо, как Геолог. Гоша вообще любит это занятие, несмотря на бельмо на одном глазу отлично прыгает до 120. Выше я его не заставляла. Зато Бунька очень хорошо смотрелся, как миниатюрная вы-ездковая лошадь. Ксения Рябова, чемпионка по инвалидному спорту, даже тренировалась на нем.

Гнедой любил пошалить, побуянить. Он вообще был довольно пуглив, в отличие от Гоши. Однажды мы были в ночном с группой ребят из «Реннена». Часа в три ночи я подошла проверить лошадей, которые стояли на привязи на краю поля. Бунька был привязан за ошейник на корде. Услышав меня, появившуюся из темноты ночи, он дернулся, карабин лопнул, и Буян поскакал на поле. Он подбегал к другим лошадям, звал их играть, не слушал наши причитания, убегал от ловцов. Я носилась за ним, но все тщетно. И вот бегу я, глядя на темнеющий вдали корпус коня, который подошел к какой-то лошади, и вдруг лечу под землю, в колодец с водой. И тут мне пришли в голову слова Канта о звездном небе над головой и моральном законе внутри себя. Больше ничего не было видно, слышались голоса ребят. Они быстро нашли меня, мокрую по пояс, помогли вылезти из ямы. Хорошо, что в колодце не было мусора, и он был неглубоким!

Буяна поймали так: два парня взяли длинную веревку и зашли с двух сторон, держа ее как сеть. Остаток ночи конь провел спокойно, стоя, как и положено в походе, на привязи.

Когда у меня родилась дочь, я еще какое-то время ездила на гнедом, но вскоре поняла, что две лошади для меня — много. Пришлось с Бунькой проститься. Сейчас он работает иппотерапевтом недалеко от Москвы, катает больных детишек и лечит их. Дети его очень любят, а он их бережет.

История моих взаимоотношений с лошадьми еще не дописана. И в какие дебри заведет меня любовь к лошадям — одному Богу ведомо!

Деревня русская цвела,
Сиренью белою покрылась.
Я будто здесь всю жизнь жила,
И жизнь другая мне приснилась.
Там скучных буден стук колес,
Мой поезд мчит без остановок.
Здесь — с гривой спутанных волос "
Играет пегий жеребенок.
Я все смогу преодолеть,
Пока есть в мыслимых пределах
Дорога, что уводит в степь,
И сад в сирени шапках белых.

Дневник Ольги и Евгения Макаревич, Владивосток

«Летом мы с мужем решили, что нам не помешает еще одна лошадь. И это непременно должна быть кобыла. Поскольку в нашем городе, а также в радиусе ста километров от него выбирать особо нечего, мы решили действовать по нашей старой методике — ехать по основным асфальтированным дорогам Приморья и заезжать по пути во все близлежащие деревни. Технология поиска в деревне выглядит так: заехав в населенный пункт, заходишь в ближайший магазин и спрашиваешь у продавца или местного жителя, у кого здесь есть лошади. Если таковые в деревне есть — направляют прямо к ним. Если этот человек не продавал лошадь или у него не было ничего интересного, он направлял по какому-либо другому адресу.

И вот, 16 июля 2003 г. мы собрали обоих детей (сына шести лет и дочку двух месяцев), захватили атлас автомобильных дорог Приморского края, загрузились в микроавтобус и поехали. Суммарно путь составил более тысячи километров, посетили двадцать шесть деревень, но ничего подходящего не нашли: в основном предлагали жеребцов и лишь одну кобылу. Но она была маленькая, страшненькая, злобная, да к тому же незаезженная.

Ну а нам была нужна самая обыкновенная беспородная заезженная кобыла возраста от 3 до 5 лет. Беспородную потому, что породистым лошадям в нашем крае живется очень тяжело. Повышенная влажность, обилие кровососущих насекомых (от гнуса до таежных слепней) до глубокой осени, холодные зимы с сильными ветрами, что при нашей влажности выстуживает гораздо сильнее мороза, — все это приводит к пагубным последствиям для породистых лошадей. Яркий этому пример — еще в советские времена в Котиково (ближе к Хабаровску) был завезен табун в 400 голов породистых лошадей (рысаки, бу-денновцы), в течение года три четверти из них, не выдержав местных условий, умерло. Поэтому мы решили не усложнять себе жизнь и купить обычную крестьянскую лошадку.

Проехав более 300 км от Владивостока, в деревне Афа-насьевка мы натолкнулись на фермера, содержавшего около 15 лошадей. Что-либо продавать он не собирался, но поделился информацией о местонахождении большого табуна, откуда он сам хотел бы купить кобылу. Самое главное — он назвал фамилию владельца табуна и название деревни.

Приехав по данному «адресу» мы узнали у сидящей на завалинке бабушки, что хозяина нет дома, и он уехал к любимым лошадям на реку.

На вопрос «как его найти?» были выданы точные инструкции: «Прямо, потом налево, потом направо, в общем, тут недалеко»!… Ободренные данной фразой, мы поехали по указанному направлению. День клонился к вечеру. Резвым аллюром (насколько позволяла разбитая грунтовка) мы углублялись в район заброшенных рисовых чеков. Минут через двадцать такого передвижения мы натолкнулись на полевой стан.

Общительные доярки сказали, что едем мы правильно, проехали примерно половину и выдали такое же «четкое» направление: «Прямо, направо, до конца канала, а там увидите».

Наш пыл несколько поутих, так как оросительных каналов и дорог вдоль них было очень много, и запутаться можно очень просто. Но после того, как мы столько проехали, возвращаться ни с чем было обидно. Стиснув зубы мы все дальше и дальше углублялись в неизведанное. Дорога становилась все хуже и хуже. Стали попадаться канавы, образованные большегрузной техникой, лужи, перед которыми мы останавливались и проверяли их глубину. Перспектива заблудиться и ночью искать выезда из незнакомой местности нас как-то не вдохновляла. Но дорога неожиданно закончилась воротами КПП Русско-Китайской границы! Направо и налево тянулась система инженерных сооружений. Спросить было не у кого — на вышке стоял муляж часового. Граница на замке.

Наш моральный дух рухнул ниже днища автомобиля. Ехать было некуда. Мы вышли из машины погулять, посидеть немного на травке перед обратной дорогой. И здесь нам улыбнулась удача. Спустившись к каналу, мы увидели то, что раньше видели только на фотографиях: из воды поднимались лотосы.

Прогуливаясь вдоль берега и фотографируя это чудо, мы споткнулись о флегматичного рыбака, которого ранее из-за нахлынувших впечатлений не заметили. Улыбка удачи становилась шире. Одинокий рыбак порадовал нас, сообщив, что мы, оказывается, почти приехали — надо только немного вернуться назад и спуститься с дороги, что мы и сделали. Поворот встретил нас столбиком с табличкой «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. ПРОЕЗД ЗАПРЕЩЕН». Под столбиком валялся лошадиный череп.

Немного поразмыслив, мы решили оставить машину перед шлагбаумом и продолжить путь пешком.

Везти нам продолжало — владелец табуна на месте и оказался очень приятным человеком лет сорока. Как и везде кобыл он продавать не собирался, но, узнав, что мы проделали такой путь, да еще с двухмесячным ребенком, пошел нам навстречу. Последним доводом в нашу пользу стало то, что лошади нужны нам не на мясо, а под седло.

Немного побеседовав с ним, сошлись на том, что мы приедем через месяц посмотреть на лошадь, которую он нам подберет, а заодно и табун пофотографировать. На этом расстались и окрыленные успехом поехали домой.

Через три недели мы позвонили хозяину табуна, Виктору. Он сказал, что лошадь поймана, и не одна. Нас очень заинтриговало это известие и через неделю мы поехали к нему. По прибытии на место выяснилось, что Виктор уехал в райцентр по вопросам землеустройства. Жара стояла градусов под тридцать, ярко светило солнце, полностью отсутствовал ветер, но из-за этих противных насекомых нам пришлось одеть на себя джинсовые куртки, застегнуть их и надеть капюшоны. Единственным местом, где не было слепней, оказалась конюшня.

Внутри было прохладно и совсем чуть-чуть (на удивление) пахло навозом. Вскоре Виктор приехал и повел нас в конюшню смотреть лошадь. Это была Гроза. На тот момент ее называли Принцессой. Она была вся в свежих ссадинах. Он рассказал нам, что эта лошадь все время пыталась сорваться с привязи и убежать обратно в табун, но недоуздок был крепкий, а веревка прочная. Оторваться не получалось, и лошадь ударялась о стены конюшни. Выразив свои сомнения по поводу ее приручения Виктор сказал, что присмотрел в табуне для нас еще одну лошадь и вскоре ее покажет.

Как выяснилось ей, в отличие от своей подруги, все-таки удалось оторваться и убежать обратно в коллектив. И вот его работники заседлали двух лошадей и отправились за табуном, благо пасся он неподалеку. В предвкушении зрелища мы приготовили фотоаппарат.

Сначала мы услышали топот, сопровождающийся ржанием и взвизгиванием. Потом из-за кустарника показался сам табун. Когда он оказался в загоне, старшие кобылы первыми подошли к кормушке. В ней ничего не оказалось, и их интерес к ней пропал. Смело зайдя в загон, Виктор с помощниками стали ловить выбранную ими кобылу при помощи казахского приспособления («урга»). Наше удивление вызвала их бесстрашная беготня среди диких лошадей. Более того — лошади сами их пугались и пытались убежать, что в загоне им не очень удавалось. Наконец нужная лошадь была поймана и выведена на смотрины. Нам она тоже понравилась, и мы решили приобрести ее тоже. Пойманную лошадь привязали, а табун отпустили. На ночь его перегнали за реку.

Потом мы сидели с Виктором в его домике, пили чай и смотрели сделанные фотографии. Виктор немного рассказал нам об истории табуна. В советские времена это был второй племенной табун в Приморье (первый в Богуславке). Когда распался СССР и везде, в том числе и в сельском хозяйстве началась анархия, председатель колхоза с целью самоокупаемости табуна приказал резать коней на мясо. Ненужные жеребцы кончились через два года. В 1993 году на мясокомбинат повезли первых кобыл. Вторую партию весной. Незадолго до этого Виктор, заняв у знакомых денег на покупку видеокамеры, поехал вслед за лошадьми на мясокомбинат. Там он снял весь этот ужас, готовый материал возил в различные организации — от управления сельским хозяйством до Общества охраны природы. Результатом стал приказ по мясокомбинатам Приморья о запрете приема кобыл на мясо. После этого колхоз потерял к табуну всякий интерес, и Виктор смог выкупить оставшихся лошадей. В последствии он купил под табун несколько пастбищ на приграничной территории, на которых лошади гуляют круглый год.

На обратном пути мы с мужем посовещались и пришли к выводу, что раз предлагают двух кобыл — надо брать обеих. Забирать их решили через месяц. К этому времени нам пообещали их заездить.

Своего грузовика у нас нет, поэтому мы одолжили его у знакомого».

Далее рассказывает муж Ольги Евгений:

«Рано утром я выехал из дому, планируя к обеду приехать на место, погрузить кобыл и к ночи вернуться домой. С погрузкой вышла накладка.

Рядом с моим Виктор поставил свой грузовик, образовав тем самым коридор, из которого бежать лошади некуда. Роль второй стенки выполнял загон. Первой решили грузить Грозу. Всем на удивление, она зашла в машину относительно спокойно. Ободренные таким успехом (как никак ее считали наиболее дикой из двоих), начали заводить вторую лошадь. И почти завели ее, и даже привязали к одной стороне грузовика. И тут началось самое интересное. Две кобылы, как старые склочницы, начали толкаться задами, пытаясь вытолкнуть друг друга из кузова. Попихавшись немного, гнедая кобылка умудрилась развернуться поперек грузовика и в отчаянной попытке вновь обрести потерянную свободу скакнула через борт автомобиля. Этим маневром она добилась двух вещей: поломала один борт и повисла передней частью корпуса в воздухе. Поразмыслив в таком положении несколько секунд, кобылка сделала мощный толчок задними конечностями и пулей вылетела из кузова. Но так как она все-таки была привязана, красивого полета у нее не получилось. Как заправский акробат лошадь перекувыркнулась через спину и всей своей тушей брякнулась на землю.

Среди зрителей воцарилась тишина — таких фокусов даже в цирке не увидишь. Первые мысли: «наверное, убилась»; «новые борта»… Но все обошлось — наглое животное, как ни в чем не бывало, встало на ноги. Убежать она не могла. С небольшой опаской ее все-таки отвязали и отвели в конюшню. Если бы такое я увидел год назад, то от покупки этих лошадей я бы тут же отказался. Но после того, как мы с женой начитались статей про приручение диких мустангов на «Старом друге», наше самомнение не знало границ.

Перевозка двух лошадей предстала передо мной в абсолютно ином ракурсе. К такому подвигу я оказался совсем неподготовленным. По ходу еще выяснилось, что лошадей так и не заездили. Поэтому, сознавшись честно, что я боюсь везти двоих, а дорога предстояла дальняя, решил забрать пока только Грозу. Почесав затылки, все согласились с моими доводами. Борт починили и поставили на место. Привязав лошадь покрепче, я тронулся в путь. Средняя скорость движения по трассе была 40 км/ч. Как выяснилось, для перевозки лошади мой стиль вождения был слишком резок. По ходу движения я учился очень плавно поворачивать и также аккуратно тормозить и трогаться с места.

Домой я приехал к девяти вечера. Появился новый вопрос, как ее оттуда вытащить. По этому поводу собрался консилиум и решение было найдено: мы заехали в канаву, благо дождей не было более недели и, открыв борт, плавно вытолкали лошадь из машины. Привязав для подстраховки к недоуздку пару веревок подлиннее, мы повели ее в денник. Но эти меры предосторожности оказались излишними — после долгих часов пути кобыла пребывала в состоянии полной прострации, и в тот момент ей было абсолютно все равно, куда ее волокут. Заведя Грозу в новый, колоченный специально для нее денник, я, наконец-то, облегченно вздохнул. Вернувшись домой, я окончательно пришел в себя и с радостью подумал, что наконец-то все закончилось. Хотя все только начиналось, но мы об этом еще не догадывались».

Далее продолжает Ольга:

«Первую неделю пребывания у нас Гроза стояла исключительно в своем деннике, поскольку никто из нас не имел раньше дел с дикими лошадьми и не знал, чего от нее можно ожидать. Эта лошадь совсем не горела желанием с нами общаться — на все попытки подойти к ней она старалась вжаться в дальний угол денника, вскидывала голову, ставила уши торчком и издавала странное утробное всхрапывание, похожее на хрюканье. Таких звуков от лошади мы раньше не слышали никогда (ржания — этого веселого „иго-го!…“ от нее мы не слышали до сих пор).

Через неделю мы начали выводить Грозу на пастбище. Для удобства ее поимки к недоуздку привязали веревку примерно десять метров в длину — только на этом расстоянии к ней можно было тихонько подойти, взяться за конец веревки и медленно отвести обратно в конюшню. Со всеми лошадьми Гроза идти не могла в силу своего положения новичка, поэтому водили ее отдельно.

Однажды произошел такой случай. (Сами мы при этом не присутствовали, поэтому рассказываю со слов очевидцев и участников.) Был обычный день, все шло как всегда. Проведя на пастбище весь день, пришло время отводить лошадей в конюшню. Молодой паренек, помогавший пастуху заводить лошадей, пошел, как обычно, за Грозой. Что в этот момент на нее нашло — неизвестно. Ни с того, ни с сего она подпрыгнула и побежала. Ванька не растерялся и мужественно, не выпуская веревки из рук, бежал за ней большими скачками. Но долго держать ее он не смог — она вырвалась и стала уходить в сторону родины прямо по автотрассе. В конце концов, она немного успокоилась и остановилась, дав себя поймать примерно в двух километрах от дома.

Прошло немного времени, недели три. С Грозой мы совсем не занимались, поскольку не знали с какой стороны к ней подойти. Единственное что мы пытались с ней сделать — научить ее ходить в поводу. В поисках решения этого вопроса мы рылись в статьях сайта «Старый друг» (www.filly.msk.ru). И опять получилось не без приключений, но на этот раз участником был мой муж. Произошло вот что. Покатавшись вместе со знакомыми по полю, мы стали заводить лошадей домой. На небе появилась большая грозовая туча, вот-вот обещая вылиться сильным дождем. Мы быстренько закинули седла в машину, я села за руль, а Женя повел Грозу. Следом Ванька погнал остальных лошадей. Гроза шла бессовестно медленно, ветер усиливался, небо почернело. Все выглядело очень красиво: на фоне грозового неба, на котором уже временами вспыхивала молния, шла вороная лошадь с развевающейся на ветру гривой. А потом ливанул дождь, да еще с градом. Муж, естественно, зонтик с собой не прихватил, да и толку от него на таком ветру. В той ситуации помог бы только ОЗК (общевойсковой защитный костюм). Тем временем лошади дошли до края поля и дальше идти отказались. Лил дождь. Пастух с Ванькой ускоренными темпами сгоняли деревенское стадо и отдавали коровок уже встречающим их владельцам. Всем было не до лошадей. Женя продолжал вести Грозу домой. Мы встретились с ним возле конюшни. Свет фар машины напугал и без того упирающуюся лошадь, которая не желала одна (без остальных подружек) уходить с пастбища. Уже в воротах она резко встала на свечу, развернулась при этом на задних ногах и галопом понеслась в обратном направлении.

Муж, держа веревку, пробежал метров пять, поскользнулся и рухнул. Проклятущее животное останавливаться не желало. Дальнейший путь Женя продолжал уже на животе. С его слов это было занятно — мокрая трава хлестала по лицу, вспоминались кадры из фильмов о привязанных к лошадям красноармейцах, которых белогвардейские «плохиши» наказывали за неповиновение. Положение спасла случайность. Лошадь поскользнулась и загремела всей тушей как мешок с картошкой на мокрую траву. Женя, почувствовав, что его уже никто никуда не тащит, поднялся на ноги. Лошадь тоже встала. Так они стояли под проливным дождем, глядя друг на друга. Лошадь поняла, что убежать ей уже не судьба и покорно побрела обратно.

Женя стоял в грязной одежде, с него ручьем стекала вода, а локти были ободраны до крови. Он был очень доволен собой — лошади не удалось убежать. Голову кружила эйфория успеха. Еще бы! Хотя конечно ему просто повезло. Неизвестно, что бы произошло, не поскользнись лошадь на мокрой траве. Анализируя происшествие, мы пришли к выводу, что в случившемся виновата цепь случайных совпадений:

1. Резко начавшаяся гроза. Начнись она на 15 минут позже — все было бы нормально.

2. Лошади не пошли в конюшню, а остались на поле.

3. Во время прохождения лошади в ворота я включила фары, света которых лошадь и испугалась.

После этого происшествия мы окончательно решили дать лошади более звучное и соответствующее имя «Гроза».

Под впечатлением этого случая я перепугалась, что такую лошадь коварную подсунули, и что надо ее продать, пока она чего-нибудь похуже не натворила. Но мы решили не сдаваться. Да и сколько она стоит! Совершенно дикая, почти 4 года — одна дорога: на мясокомбинат. И тем более, несмотря на все это, она мне очень нравится.

Месяца два лошадь никто не трогал. Она спокойно паслась с утра до вечера. Муж был завален работой, а я сидела с детьми, так как оставить их было не с кем. А в выходные дни Женя занимался строительством бочки.

Наступила поздняя осень, пастбище закончилось, темнеть стало рано и заниматься с Грозой по вечерам стало невозможным, да и с чего начать было пока не ясно. Но как-то раз Женя зашел в денник к Грозе, и она на это не всхрюкнула, как обычно, и даже не стала убегать. Его это очень удивило, и Женя решил ее погладить по шее, по спине.

А она опять ничего, стоит спокойно, и только уши назад отвела — прислушивается. Озадаченный и удивленный этим, Женя пришел домой и рассказал об этом мне. В тот вечер на нас снизошло озарение. С тех пор Женя начал с ней заниматься и играть в самую первую «Дружелюбную игру» и добился некоторых успехов. Раньше лошадь безумно боялась веревки: сейчас, заходя к ней в денник, первым делом Женя вешает веревку ей на шею, на что Гроза реагирует абсолютно спокойно. Еще она разрешает себя чесать везде, дает все ноги, а передние даже можно чистить.

Естественно, во время занятий Женя постоянно разговаривал с Грозой. О том, что с лошадьми надо постоянно разговаривать, мы узнали от Смита: как он говорит, основная ошибка молодых людей, занимающихся заездкой лошади — это быстрота действий, резкость движений и молчаливость, в результате чего лошади сильно горячатся и тяжелы в общении. В отличие от них, пожилые люди постоянно о чем-то разговаривают с лошадью, делая все плавно и неторопливо, отчего лошади получаются спокойными и послушными. Виктор (владелец табуна) рассказывал также, что у них в деревне есть мужичок, который заезжает лошадей каким-то своим особым методом: «…погладит, поговорит с ней, в итоге через некоторое время лошадь уже не стремится убежать и спокойно дает ноги».

Процесс обучения наконец-то сдвинулся с мертвой точки, и во взаимоотношениях с Грозой начались изменения в лучшую сторону!

До конца пастбищного сезона (до ноября) она ходила с коровами, поскольку лошади ее к себе не пускали. А сейчас все по денникам, либо на поле на веревочках. В соседнем деннике стоит Мечта, которая ее периодически покусывает, а с другой стороны — Монгол, с которым она довольно мило общается.

За неделю до Нового года лошадям провели свет. В связи с этим появилась возможность заниматься с лошадью по вечерам. Женя стал заходить к Грозе после работы.

После того, как лошадь перестала нас бояться, мы решили познакомить ее с седлом. При появлении Жени Гроза перестала уходить в угол денника, а подходила сама. Естественно, это вознаграждалось кусочком хлеба. Когда открываешь двери денника, она идет навстречу.

Женя с ней здоровается, угощает хлебом, начинает разговаривать с ней, гладить, продолжая угощать хлебом.

За несколько дней до этого мы стали заинтриговывать Грозу седлом. Для этого мы вешали его на перекладину в зоне ее досягаемости. Рядом располагали потник, на него клали тряпочку, а потом отходили покормить других лошадей. В это время Гроза с интересом обнюхивала новые предметы. Страха они ей не внушали, так как пахли лошадью. Когда мы к ней подходили, выяснялось, что тряпочка уже валяется под ее ногами. В этот вечер мы решили познакомить ее с седлом поближе. Процесс начали с уже полюбившейся ей тряпочки — показали ее, дали понюхать.

Потом положили на спину. Эта тряпочка выполняет функцию прокладки между потником и спиной лошади.

Все это время она оборачивалась, живо интересуясь происходящим у нее на спине. Затем Женя отошел, дав Грозе осознать произошедшее. Лошадь оставалась спокойной. Убедившись, что она настроена миролюбиво, Женя перешел к следующему этапу. Для этого он сунул седло ей под нос, одновременно угощая лошадь хлебом. Маленькая хитрость заключалась в том, что хлеб давался из-под седла, и когда Гроза брала его, она дотрагивалась до седла носом, одновременно убеждаясь, что седло не опасно. Ознакомив таким образом с ним лошадь, Женя плавно положил седло Грозе на спину. Чтобы сразу не пугать животное тяжелыми стременами, свисающими по бокам, Женя надел их на каблучок (переднюю луку).

За некоторое время до этого мы долго думали, каким седлом лучше заезжать лошадь, и даже обсуждали этот вопрос на форуме. Благодаря этому, все же склонились к вестерновому седлу и не ошиблись. В отличие от спортивного, было куда пристроить стремена. Гроза оставалась по-прежнему спокойной, за что была щедро вознаграждена хлебом. Женя совсем расхрабрился и опустил одно стремя

Чтобы лошадь не испугалась касания стремени о бок, Женя сперва поглаживал лошадь стременами, а затем стал слегка похлопывать. После того, как Гроза перестала обращать внимание на все эти манипуляции, Женя опустил и второе стремя.

Лошадь стояла спокойно. Чтобы она не сильно сосредотачивалась на седле, Женя занялся уже ставшим привычным для нее делом — подниманием ног и ковырянием в копытах гвоздиком. Первое близкое знакомство с седлом прошло успешно.

Заниматься в деннике стало тесно, да и другие лошади мешали и отвлекали от работы. Поэтому время занятий решено было перевести с вечера на утро, а местом занятий была избрана «бочка».

И вот с утра, часов в девять, Женя привел Грозу в бочку для знакомства с новой «местностью». От конюшни до нее примерно метров 150. Все это расстояние лошадь прошла спокойно. Участок, на котором расположена бочка, соседствует с участком моих родителей. За забором находится вольер с собаками, а наши ворота рядом. Когда Гроза заходила в ворота, то собаки залаяли, отчего лошадь осадила немного, испугавшись собак. Но когда Женя позвал ее по имени и погладил, она сразу успокоилась и до бочки дошла уже нормально. Женя завел кобылу и отпустил, а сам сел у заграждения и стал фотографировать. Гроза сразу начала щипать сухую траву.

Побывав несколько раз в бочке, Гроза окончательно к ней привыкла. У Жени появился выходной, и мы решили начать занятия.

До бочки шли нормально, как обычно. Придя на место, отпустили лошадь немножко погулять, а сами в это время принесли седло и т.д. Когда ее просто зовешь по имени, она не подходит. А если одновременно с этим слегка потянуть за веревку, сразу подходит, за что получает кусочек хлеба.

Затем Женя начинает разговаривать с ней, гладить ее, настраивать на рабочий лад. Дальше, следуя статьям с сайта «Старый друг», мы начинаем предъявлять к опознанию ее вещи, давая ей их понюхать и слегка поглаживая ее ими, чтоб лошадь поняла, что никакой опасности для нее они не представляют. Небольшой нюанс: нельзя подходить к лошади с тряпочкой, держа ее в обеих руках перед собой, как экран, она этого пугается и начинает отходить.

Но стоит отпустить одну руку, чтоб тряпочка повисла, лошадь начинает воспринимать ее нормально и обнюхивает. После этого можно с чистой совестью положить ее на лошадь.

Лошадь вознаграждается хлебом и дружеским почесыванием. Дальше показываем Грозе потник. После ознакомления с новым предметом он водружается ей на спину. Гроза после этого уже сама тянется к карману за угощением. По такой же системе водружаем на лошадь седло. Дальше начинается самое интересное — первое знакомство с подпругой. Данный предмет опять же дается ей на ознакомление. Затем поглаживаем рукой в месте будущего нахождения подпруги. Убедившись в нормальной реакции на действия, Женя предпринял следующий шаг: имитировал давящее действие подпруги рукой. Возражений не последовало. После этого Женя рискнул пристегнуть подпругу к седлу с одной стороны. Даем лошади привыкнуть к ней, не забывая хвалить и угощать. Дальше начинался смертельный номер — первое в жизни Грозы затягивание подпруги.

Смертельный вот почему: у нас есть лошадь, которая была заезжена в деревне за два дня экстренно, в результате чего у нее образовалась стойкая аллергия к затягиванию подпруги. Поэтому мы опасались получения таких же результатов.

Лошадь стояла совершенно спокойно, никуда не отходила, хотя привязана не была, и даже порывалась пожевать травку под ногами. Ура! Мустанг поседлан! Не дав ей опомниться, Женя решил попробовать поводить ее за собой. Лошадь, конечно пошла, но каким то неестественным шагом: передние ноги у нее совершенно не сгибались и напоминали ходули.

Так она и шла, временами останавливаясь, и изображала из себя ослика-переростка. Потом она все-таки немного расслабилась, походка стала естественнее. Так они походили немножко и расседлались, опять же не получив от Грозы никаких возражений.

Примечание: во время всех манипуляций с седловкой лошадь никто не держал, а веревочка была привязана к недоуздку для страховки и свободно валялась на земле. Нас безумно поразило то, что во время седловки лошадь будто замирала и терпеливо ждала последующих действий, за что была щедро вознаграждена. На протяжении всего занятия Женя не прекращал разговаривать с Грозой. Наверно приболтал.

Хочу слегка отойти от основной темы и рассказать немного о других наших лошадях. Первая лошадь у нас появилась около пяти лет назад. История покупки ее примерна та же, что и у Грозы, только покупали мы ее на двести км ближе и не из табуна, а у частника. У него она появилась годовалым жеребенком, и он растил и обучал ее до четырех лет. Обучил он ее как охотничью лошадь. Все бы хорошо, и выстрелов не боялась, хорошо меняла аллюры, и с места галопом подрывала. Но был один косячок, из-за которого и была признана для охоты непригодной: кобыла совершенно не умела стоять на привязи, что для охотничьей лошади весьма важно. Она постоянно запутывалась и даже падала. Последней каплей стал случай: привязал хозяин ее и ушел за добычей, а когда возвратился, увидел ее лежащей вверх ногами, всю перепутанную. Думал — все, сдохла, придется на себе тащить и зверя, и лошадь… Но нет, жива-здорова, только встать не может. После этого он и решил ее продать.

Небольшое отступление. Люди, которые живут в деревнях, до сих пор используют лошадей для охоты. В основном лошадь используется как средство доставки охотника на место охоты и транспортировки добычи обратно. Для этого они идеально подходят, а чтобы рафинированные городские охотники не катались на своих крутых борбухайках где попало, местные жители в автоколеи кидают различные предметы (ножи картофелекопалок, самодельные «ежи», мотки колючей проволоки — на что фантазии хватит). На хорошо обученной охотничьей лошади очень удобно преследовать зверя по тайге: «высоко сижу — далеко гляжу». Хотя прицельно стрелять с нее трудновато — при стрельбе с нарезного оружия надо задерживать дыхание, а лошади этого не объяснишь, вот и «гуляет» ствол вверх-вниз. С одним таким охотником — промысловиком нам посчастливилось познакомиться. Зовут его Константином, живет он в двухстах километрах от Владивостока, и лошадьми, и охотой он занимается с раннего детства

Самостоятельно заезжает лошадей, причем очень мягкими для деревни методами, лошадей не бьет, хотя если в процессе заездки лошадь сотрет углы губ, большой беды в этом не видит (до ушей не сотрется). Именно у него мы приобрели в разное время двух лошадей — одна из них наша первая кобыла Чайка. Для себя он держит жеребца по кличке Алмаз. Конь выезжен идеально. Управляется голосом, а когда сидя на нем, вскидываешь ружье, замирает как вкопанный, ставя уши торчком в направлении выстрела.

Особенности дальневосточной тайги — обилие всевозможных кустарников, в том числе колючих, и наличие всевозможных лиан. Поэтому высокая лошадь не подходит для охоты в данной местности из-за риска переломать ноги ей, и поэтому в промысле используют коренастых и низкорослых лошадей.

В последнее время у богатых охотников становиться модным приобретать «лошадь для охоты». Но данный термин больше характеризует состояние души и в лучшем случае приобретенная дорого лошадь просто стоит и ничего не делает, а новоиспеченный коневладелец начинает сталкиваться с проблемами содержания.

…Заняться Грозой дальше получилось только через неделю. Сразу хочу отметить: благодаря статьям на сайте «Старый друг» наше представление о работе с лошадьми в корне изменилось. Если раньше любая работа с лошадью начиналась с крепкого привязывание ее на максимально короткую веревку, то сейчас мы решили дать лошади практически полную свободу действий. Революционные для нас взгляды мы решили опробовать при работе с ногами. Как и в прошлый раз, мы привели Грозу в бочку и отпустили. Пока Женя ходил за седлом, я ее почистила и даже набралась смелости и подергала ее за хвост. Отрицательной реакции не последовало. Затем подошел Женя с седлом, которое сразу было разложено перед ней со всеми его составляющими для опознания. После этого Женя занялся ее ногами. Так как ноги она давала уже свободно, мы решили пойти дальше — учить ее держать ногу в положении для ковки, зажав ее между бедрами. Поначалу она пыталась отойти задними ногами, отчего передняя нога шла на излом, и ее приходилось отпускать.

Примерно с третьей попытки с хлебом и уговорами, Гроза наконец-то начала понимать, чего от нее хотят, ковыряться в копыте крючком лошадь позволяла, и мы решили, что маленький положительный результат — это тоже неплохо. Во время всех этих манипуляций с ногами она преспокойно кушала сухую травку.

Потом мы благополучно поседлались. На этот раз подпруга была затянута, как положено. Все прошло безо всякого намека на протест. Затем Женя стал водить ее за собой на веревке.

И тут мне в голову пришла безумная идея: стоит Гроза передо мной такая красивенькая, добренькая и заседланная. А не попробовать ли мне на нее взгромоздиться?

Поскольку лошадь была в хорошем настроении, и муж не возражал, я решилась. Натолкав в карман побольше хлеба, я перешла к осуществлению своей идеи. Сначала правой рукой я оперлась на стремя, одновременно угощая ее хлебом. Затем взялась за седло и слегка повисла на ее боку. Потом поджала ноги. Гроза вроде не возражала, она только повернула голову ко мне и удивленно смотрела, что ж это такое там у нее на боку? И вот я полезла. Трудно описать свои эмоции в этот момент, но скажу честно: мне стало страшно, у меня коленки чуть ли не тряслись. Залезаю медленно и плавно, а у самой мысль: «Сейчас как поддаст! И лететь мне с нее далеко и долго!» Но вот я уже в седле, пока завалившись на шею лошади, чтобы не шокировать ее всем своим объемом, резко появившимся над ней. Пребывая в такой позе несколько секунд, я угощала Грозу хлебом, а затем плавно и медленно выпрямилась.

Мне даже не верилось, ведь всего каких-то три месяца назад я даже об этом и мечтать боялась. А теперь вот оно — счастье! Да здравствует НХ!

Посидев на ней минутку, я также плавно слезла и затем мы щедро угощали и хвалили Грозу за то, что она такая умница. Уже потом, разглядывая дома фотографии, я поняла, что Гроза даже не думала избавляться от меня. Это видно по ее позе: все ноги в стороны, как раскоряка — наверное, чтоб стоять прочнее и не упасть.

Лошадь не привязывали, все делалось с ее согласия. Даже можно сказать, что это было сотрудничество человека и животного, основанное на полном взаимопонимании и отсутствии принуждения. Большую роль сыграло то, что лошадь была свободна в своих действиях. У нее было право выбора уйти или остаться, и благодаря этому наличию выбора, она решила остаться.

Основной идеей, которой мы руководствовались при заездке лошади, была неторопливость в действиях и разбивка процесса на небольшие этапы. На каждый этап уходила примерно неделя. Медленно, но верно проходила вся заездка, и наш смелый эксперимент успешно завершился».

Маргарита Лобова, Московская область

Это рассказ о тракененской кобылке, у которой погибла мама сразу после родов, и мне пришлось заменить ее. Кобылка была розовой как цветочек, и кличка ее «родилась» практически вместе с ней.

«Это случилось 15 апреля 2001 г. в 8 часов вечера, у ее матери за неделю до предполагаемого срока выжеребки начались сильные колики, которыми она часто страдала, они и спровоцировали ранние роды. Пальмира очень тяжело жеребилась, потом сутки мучилась и пала. Никакие лекарства и ветврачи спасти ее не смогли, язвы кишечника вызвали перитонит. Плаша осталась одна. Тоненькая, очаровательная, с розовой кожей и серыми глазами, она была похожа на цветочек, и мы назвали ее Пеларгонией. Но потом кожа и глаза потемнели.

Пеларгония — это не простая лошадь, это плод моей творческой работы. Ее мать была специально подобрана и привезена под Гранита, моего жеребца-производителя. Плаша — чистопородный тракен линии Пифагораза, в ее родословной имеются инбридинги на Папируса в степени III — III, на Пилигрима IV,V — V.

Отец Плаши — Гранит — выдающийся конкурный боец, неоднократный победитель и призер крупных российских турниров, в 2002 году под Амиром Ахметшиным он занял 2-е место в Гран-при Кубка России, отпрыгав чисто 150 см и 2 перепрыжки 160 см. Он отличается породностью и крепким телосложением, великолепным здоровьем и душой спортсмена. Гранит лицензирован для племенного использования, и имеет тавро «двойной рог лося» на шее.

Мать Плаши — Пальмира — была классной кобылой, правильного экстерьера, глубокая и породная. Я привезла ее из Недельного, в котором она и оставшаяся несчастная часть поголовья тебенила до 17 декабря. После такой «кормежки» проблемы со здоровьем не удивительны. Пальмира была дикая и своенравная, не доверяла человеку, могла отбить. В нашей конюшне она получала все: прекрасное сбалансированное кормление, шикарный денник, всегда обильную подстилку, каждодневную чистку. Однажды, примерно через год, когда я в очередной раз зашла в денник ее проверить, Пальмира подошла ко мне и прижалась носом к моей щеке и стояла долго-долго, пока я гладила ее. Вот такая была благодарная лошадь. А Плаша так похожа на мать!

Когда пала Пальмира, я ничего не знала об искусственном выкармливании жеребят, в литературе не написано ничего толкового, первый опыт я почерпнула в книге Б. Гржимека «И снова лошади», где описано вскармливание новорожденного Каспара. Из ВНИИ коневодства передали, что жеребенок должен получать 20 литров молока в сутки. Знакомая ветврач Виктория Алекперова посоветовала использовать козье молоко, т.к. оно легче усваивается. Вот с таким «багажом» я приступила к спасению кобылки.

Найти козье молоко оказалось достаточно просто, благо живем мы за городом, и друзья-конники в беде не подведут. Катрин Рыбас привезла козу от тети Шуры, я съездила в Вороново и купила вторую козу. Но через 2 дня пытки с дойкой этих чудовищ я договорилась в соседней деревушке покупать молоко, тем более что двум козам жеребенка не прокормить. Конечно, я искала другие выходы: хотела привести молочную кобылу из кумысного цеха или подсосную, но побоялась, что не примет, искала заменитель, но в Москве его не было, а из Европы не привозили из-за карантина. Я ничего не нашла лучше козьего молока. Тем более, что ждать и экспериментировать не было времени, да и козье молоко хорошо «пошло». И теперь я могу точно сказать, что это было правильное решение, ведь Пеларгония не только выжила, но нормально росла и развивалась. И это лучший показатель. За время выкармливания козьим молоком у кобылки ни разу не наблюдались колики.

Для того, чтобы приблизить химический состав козьего молока к кобыльему, необходимо развести его с водой в пропорции 1:1, добавить одно куриное яйцо (яйцо добавляют один раз в сутки на 4 литра смеси) и столовую ложку сахара на литр смеси. В 1 литре такой смеси жира — 20,5 г, белка около 18 г (с яйцом) и 16,5 г (без яйца), сахара 60-65 г. Если молочная смесь слишком жирная для жеребенка, то в смесь добавляют больше воды, при появлении гнойных выделений из глаз — снижают сахар. Яйцо вводят с 2 мес. Бутылочки я использовала пластиковые из-под кока-колы и пива, ими удобно нормировать молоко, легко их мыть.

Перепробовала резиновые соски для детей, но как только прорезались зубы, соски не хватало даже на одну кормежку. Пригодился детский «соплеотсос» — такая бесполезная вещица, состоящая из резиновой груши и пластмассового наконечника с дырочкой. Наконечник прекрасно помещается в горло бутылки и крепится «родной» крышкой с вырезанным донышком.

В первую неделю я давала кобылке каждые два часа по пятьсот мл смеси: козье молоко и кипяченая вода 1:1, сахар 1 чайная ложка. В первый день вскармливания у кобылки был водянистый понос, во второй — желтая кашица, в следующие дни уже хорошие фекалии. Значит, кишечник привыкает к чужеродному молоку. Норму смеси я постепенно увеличивала, потому что кобылка выпивала все до конца, на 5-й день она получала уже по 1 л (12 л в сутки). На 6-ю ночь я проспала одно кормление и стала делать два 3-часовых перерыва.

На второй неделе я увеличила ночной перерыв до 6 часов (с 24.00 до 6.00). Кобылка стала получать по 2 л смеси 10 раз в сутки, при этом вода составляла 60 — 65%, так как кобылка запоносила «белой сметаной».

Самое главное при выкармливании жеребенка — не менять одно молоко на другое или не использовать одновременно несколько видов молока — это однозначно вызовет расстройства желудочно-кишечного тракта, которые очень тяжело лечить. Моя подруга выкармливала 3-х месячного жеребенка коровьим молоком, при этом он все время поносил, рос мелким и хилым и, в конце концов, пал.

По мнению многих специалистов, вырастить жеребенка практически невозможно, а если он и выживет, то вырастет слабым и болезненным. Но как показал конкретный случай, жеребенка тяжело выкормить, если к делу подходить не систематически. В больших хозяйствах, где на каждого конюха приходится более десятка лошадей, времени кормить одного жеребенка каждые два часа просто нет. Существенную роль играют также такие факторы, как человеческая лень и халатность. Кто выкармливал своего ребенка, может вспомнить кошмар первых месяцев, когда нужно кормить каждые 2 — 2,5 часа, но с жеребенком этот кошмар возводится в 3-ю степень:

1. Надо готовить до 4 литров смеси, а это трудоемко.

2. Нужно идти ночью из теплой постели через холод на конюшню (при условии, что она находится в десяти метрах от дома, как моя, а то и вовсе придется жить на ко нюшне полгода), а это неприятно. 

3. Психологическое давление, то есть. Непонятно: зачем все это нужно?

Из особенностей поведения жеребенка — сироты, могу отметить, что у нее до сих пор сохранился сосательный рефлекс (она «тычется» в руки и пытается сосать пальцы, волосы, куртку и т.д.), она не принимает характерную для лошадей позу при мочеиспускании, только поднимает хвост, и боится других лошадей, их компании всегда старается избегать, за табуном не идет. Все мои действия по отношению к ней Пеларгония воспринимает как само собой разумеющееся: уздечку надела — хорошо, ноги поднимаю для расчистки — пожалуйста, на корде гоняю — тоже без проблем.

Сейчас я боюсь вспоминать, как вставала по ночам каждые два часа, как делала смесь, как буквально на руках носила это чадо на прогулку. Одновременно я успевала посещать занятия в университете и успешно сдала летнюю сессию. Даже мой муж трепетно относится к лошади, в которую я вложила столько труда и любви. Я уже не говорю о том, во сколько мне обошлось выкармливание Плаши, но это такая мелочь, по сравнению с настоящей лошадью, которая признает только меня одну, которая прибегает на зов, которая ходит за мной лучше собаки.

К первому месяцу Плаша получала двадцать литров смеси. Я ее кормила семь раз в сутки по два литра, днем через каждые три часа, ночной перерыв — шесть часов. Один раз в день в смесь добавляла свежее куриное яйцо, купленное в деревне. Молока часто не хватало, поэтому приходилось добавлять больше воды, а иногда и совсем заменять теплой подслащенной водой.

Плаша с рождения до конца второго месяца стояла на подстилке из сена, но есть его стала позже. Со второго месяца кобылка весь световой день паслась на участке, ела клевер, бегала. К лошадям в леваду я ее не выпускала, потому что она панически боялась их.

В три месяца кормление смесью сократила до пяти раз в сутки по четыре литра, дневные перерывы стали по четыре часа, ночной — восемь часов. Один раз в день добавляла куриное яйцо. Сено и кашу Плаше предлагали постоянно, но хорошо есть она стала ровно в три месяца. Кобылка паслась, ходила в гости в бабушке на соседний участок, там ей было, где разбежаться.

С трех месяцев Плаше начали стелить опилки. Я стала приучать к чистке, поднятию ног, надеванию недоуздка. Все это несколько усложнялось тем, что Плаша очень радовалась, когда я приходила к ней, и пыталась прыгнуть на меня, чтобы обнять.

На четвертом месяце Плаша получала молочную смесь так же, как на третьем, но после каждого кормления еще ела по полкило овса или каши. Она по-прежнему весь день паслась на солнышке, бегала вдоволь.

К концу четвертого месяца жеребенок пролинял и стал ярко-светло-рыжим с пушистой гривой и светлым хвостом. Молочной смесью удалось докормить до пяти с половиной месяцев — дальше деревенские козы практически перестали доиться. Последний месяц вскармливания Плаша получала три раза в день по четыре л смеси и три раза поилась из ведра, по одному кг овса, каши и моркови. С шести месяцев Плаша перешла на взрослый рацион.

В семь месяцев Пеларгонии сделали операцию по закрытию паховой грыжи. Грыжа образовалась из-за того, что при рождении Плаша резко встала и вырвала пуповину. Операцию проводил замечательный доктор Ерофеев Владимир Иванович, мы вымыли денник, положили тюки с сеном, сделав «операционный стол» и в таких не стерильных условиях успешно ее прооперировали. Операция существенно отразилась на росте, он резко замедлился и остановилось увеличение показателей обхвата груди. Через два месяца после операции кобылка снова стала активно расти. Неприятности со здоровьем не повлияли только на показатели обхвата пясти.

С года Плаша постоянно работала на корде по пять-де-сять минут. Этим летом (2004) у нее были проблемы со швом после операции — образовался абсцесс, который был очень болезненным, два раза приезжал доктор Ерофеев, вскрывал этот абсцесс и вытаскивал нитки. Плашу мучили мухи, она немного похудела, потому что приходилось колоть ее антибиотиками. Кормила я ее три раза в день: утром сухой овес два кг с килограммом нарезанной моркови, сено — вволю, днем каша из запаренного овса (два кг и отрубей полкило, трикальцийфосфат 40 г, сухое молоко 50 г, подсолнечное масло одна чайная ложка, дрожжевая подкормка и «Аминовитал"), вечером — запаренный овес два кг с размоченными травяными гранулами (300 г), сено.

С года Плаша начала заваливаться в деннике, приходилось вставать оттаскивать ее по два-три раза за ночь, поэтому я попробовала поставить к ней в денник Деметру. Они прекрасно ужились, вместе кушали и самое главное — восьмимесячная Даня не давала Плаше заваливаться.

В полтора года у Плаши проявился «козлиный характер»: она кусалась, свечила в руках и могла ударить передней ногой, я даже думала, что она будет очень строгой кобылой.

В два года Пеларгония гуляла в леваде, работала групповым способом, вместе с другими лошадьми. Она получала овес по шесть кг, кукурузу, пшеницу, ячмень и травяные гранулы в каше, отвар льняного семени, подкормки, сено вволю.

В два года и три месяца я сделала Плаше обтяжку — приучила ее сначала к уздечке и седелке, а затем и к седлу. В это время я гоняла кобылу на корде по двадцать минут, приучала с голоса выполнять команды «Шагом!», «Рысь!», «Галоп!», два раза в неделю прыгали на свободе по кругу. Ставила ей в основном брусья, первый этап нап-рыгивания мы закончили с контрольным прыжком 70 см, при рабочей высоте 50 см. Плаша прыгала с удовольствием, с рыси, после прыжка сразу переходила в рысь и резко сворачивала ко мне за сахаром.

Все лето Плаша гуляла с пяти часов утра до полуночи и вволю ела траву. Осенью я кормила ее луговым сеном, два раза в день кашей, и по ведру моркови. В сентябре Плаша чуть не погибла, у нее случился гипертонический криз, из-за резкого повышения внутричерепного давления сильно пошла кровь из носа. Плаша потеряла сознание и упала в леваде, с большим трудом удалось привести кобылку в нормальное состояние, после этого она сутки лежала и потеряла зрение, слух и осязание на несколько дней. Плаша вытерпела несколько курсов необходимых лекарств, после которых ей стало значительно лучше. Такое состояние не удивительно: тем летом была жаркая погода и повышенное давление.

В два года и девять месяцев Плаша регулярно работала на корде на резинках и под седлом. С февраля мы стали работать с Трубициным Александром Сергеевичем. Он помог заездить Плашу, держал ее, когда я ложилась животом на нее и водил ее в первые дни. Плаша оказалась очень покладистой в заездке, отлично работала ртом, шеей. На пятый день мы уже ездили рысью под верхом. Каждый день она бегала полчаса рысью, три раза в неделю прыгали на свободе и три раза под верхом. На свободе ей ставили пирамиду высотой 60-65 см и шириной метр, с подсказкой.

К трем годам у Плаши стали меняться зубы, сухой овес она не ела, и приходилось три раза в день делать ей кашу. Она получала семь кг овса, три кг отрубей, клеверное сено и подкормки «Эквистро», «Мегабазу» и «Амино-лайт».

Весной мы начали ее активно тренировать и готовить к испытаниям, водили в поля, сначала гоняли на корде с шамбоном, потом потихоньку стали на ней ездить и нап-рыгивали на свободе. Мы ставили в леваде шпрингартен и сооружали барьеры из берез в поле. Плаша сначала плохо прыгала, не аккуратно, но все же удалось ее подготовить до 130 см.

Я ездила на Пеларгонии сама, реже садился Труби-цин. Отрабатывали подъемы и переходы из аллюра в аллюр, остановки. Однажды в поле Плаша вырвалась с корды и убежала, так я кричала ей вдогонку, и она вернулась на зов, да еще как летела и ржала, «потеряла маму».

Когда мы отправились на испытания в ВНИИ коневодства, по дороге сломался коневоз, и поэтому приехали в Рязань поздно вечером. Поставили нас в экспериментальную конюшню, где стоят жеребцы, от этого кобылы просто сбесились и все испытания очень плохо себя вели. Если на оценке качеств движения Плаша показала себя очень хорошо, то в шпрингартене отказалась бегать и искала меня.

Результаты испытаний в три года: Оценка экстерьера 7,73, тип 7,88, среднее 7,81. Двигательные качества: 7,72 (15-е место): шаг — 9, рысь — 6,5, стиль р/г 3,83/3,83. Прыжковые качества: 7,28 (17-е место): чистота — 13,5, стиль — 6,33, поведение 2. В ринге тракененских кобыл трех лет Плаша заняла второе место, пропустив победительницу только из-за низких оценок.

Вот и выросла Плаша в большую красивую кобылу! Мы готовились к стартам, начали немного прыгать под верхом, в августе 2004 г. я сделала новый грунт на плацу, и были отличные возможности полноценно тренироваться. После Александра Сергеевича рот у Плаши стал очень жесткий, она была жутко скована в шее, всю работу пришлось не то, что начинать с начала, а работать на расслабление, в основном на корде с шамбоном. В ноябре кобыле опять не повезло: сначала Экзотика укусила ее за верхнюю губу и вырвала кусок, пришлось вызывать Вику и вместе мы наложили три шва на рваную рану. Потом Ха-мурапи зажала Плашу в угол и отбила по ней со всей силы, на седалищном бугре образовалась яма, и затем огромный отек, опять пришлось обкалывать ее дексометазоном и две недели оттирать этот отек. Плаша хромала, но все обошлось. Так что получилось, что всю осень кобыла опять не работала, а гуляла в свое удовольствие. В декабре я занималась с Борисовой Людмилой Павловной, которая показала мне, как надо правильно работать молодую лошадь в руках, мягко и терпеливо. Я начала ездить со свободным поводом, и много работать в руках. Январская погода позволила попрыгать лошадей на свободе и я с удовольствием отметила улучшение качества прыжка у Плаши, она стала прыгать более расковано и лучше баскюлировать.

Шестого февраля 2005 г. Плаша переехала в КСК «ИППО», где мы стали активно тренироваться в крытом манеже. Она свечила, козлила и брыкалась на корде, под верхом отлично научилась выполнять прибавленную рысь, мы делали много вольтов, серпантинов, немного работали на галопе, правда Плаша горячилась. Несколько раз напрыгивала на свободе, и ставила клавиши с выходом на брусья, высоту поднимала до 140, чем неоднократно удивляла местных спортсменов. Ежедневно Плаша нежилась в солярии. В конце марта у нее опять начали выходить нитки из шва, и она сильно болела, ничего не ела, и ее пришлось забрать домой.

В начале июня 2005 г. мы ездили в ВНИИК на испытания. Результаты: тип 8, экстерьер 7,7, промеры 165-190-20 см, двигательные качества 8,58 (10 место) шаг 10,5, рысь 8, стиль рыси/галопа 3,5/3,75, прыжковые качества стиль 7 балов, общая оценка 7,67, прыгала 140 см чисто, спортивные качества 8,13. Плаша впервые в жизни выступала на соревнованиях, ровненько проехала езду для трех-четы-рехлетних лошадей на 66,5%, великолепно отпрыгала маршрут 100 см под КМС Грибахой А. с 4 штрафными очками. Вот пока такие успехи. В 2006 году, если все будет хорошо, Плаша идет в случку».

Рита живет по соседству со мной, и, конечно, мы давно познакомились, подружились. С тех пор Рита успела родить второго ребенка, получить второе высшее образование (зоотехническое), стать «матерью» более тридцати жеребят. На своем участке в 20 соток на даче она построила конюшню, которая стала маленьким конным заводом тракенов и ганноверанов.

— На конюшню меня привел дедушка. Он когда-то возил на коневозе самого Пепла (олимпийского чемпиона по выездке 1970 г.). В 1989 годуя начала заниматься в абонементных группах в КСК «Битца», затем меня взяли в СДЮШОР, стала заниматься с тренерами, попала в конкурную группу к Васильеву, где сдала на третий, а затем и на второй разряд. После ухода из Битцы, работала на нескольких конюшнях помощником, больше всего полезного мне удалось получить на конюшне при Лицее № 109 у Балакиревой Т.К, там же я начала работать частных лошадей и в 1996 году купила собственную лошадь.

— Собственная лошадь — это был предел моих сокровенных желаний, но позволить мне ее заполучить мешали родители: они были категорически против. И так уж получилось, что мою первую лошадь купил мне мой будущий муж. Я долго искала свой идеал, придиралась к каждой царапине, и через полгода своих поисков купила коня в прокате на ЦМИ.

— Конюшню на даче решил построить мой муж. Он очень ревновал меня ко всем мужчинам на общественных конюшнях, а домашняя конюшня — это ему казалось удачным решением проблемы. Кроме того, я была в интересном положении, поэтому ездить на далеко конюшню было тяжело, а жили мы тогда уже на даче.

— Конюшня изначально строилась для одного коня, с планировкой на 2 денника, второй предназначался для кормов и как запасной. План придумала сама, ничего хитрого, стандартно: проход шириной три метра и два денника 3х3 по одну сторону с дверями, наполовину открытыми, чтобы конь могвысунуть голову. Опыт ухода у меня был к тому времени солидный, но на самом деле возникла куча незапланированных проблем. Куда девать навоз? Откуда брать опилки? Как и где их хранить? Где покупать корма? Сколько? Куда складывать? Для того, что бы все понять, одних книжек оказалось недостаточно, прошло несколько лет проб и ошибок, прежде чем я действительно научилась содержать лошадей.

Цели содержания лошади не было, был просто конь «для души», член семьи. Потом захотелось выступать на соревнованиях, конь-то спортивный, потом захотелось купить еще коня, и еще… и пошло-поехало. Начали работать молодыхло-шадей на продажу, выступали на них. Были, конечно, подводные камни, много проблем, слез, но и не без радости. Из-за увеличения количества лошадей достроили конюшню, много переделали, расширили плац.

Первая кобыла и ее жеребенок натолкнули на мысль о разведении лошадей. Но прежде чем начать разводить племенных лошадей, я несколько лет пробовала на рабочих лошадях, что и как.

— Моя конюшня построена из бруса шириной 15 см, изнутри денники и проход оббиты вагонкой, снаружи пластиковым сайдингом. Крыша из металлочерепицы. Высота потолков два метра 40 см, в такой конюшне зимой очень тепло, а летом прохладно, конюшня «дышит» и лошадям в ней комфортно. Принудительной вентиляции нет, но есть вентиляционные окошки и люк на чердак, служащий в холодное время вытяжкой. В каждом деннике оборудованы автопоилки с индивидуальным краном, висит соль, есть окно, которое закрыто решеткой, в стене сделано окошко с электрической лампой, которая тоже закрыта решеткой. Амуничниктоже прямо в конюшне, в конце прохода: кронштейны для седел, вешалки для уздечек, сундук для ногавок, бинтов, стеллаж для лекарств, подкормок и всякого необходимого. Козлы для сушки вальтрапов и масляный обогреватель. Проход в конюшне оборудован развязкой, и когда лошадь стоят на развязке, у меня все под рукой: снаряжение, щетки, лекарства. Перед конюшней бетонная площадка шириной пять метров, под навесом, летом здесь можно чистить и мыть лошадь, с одной стороны от нее выход в леваду (она же и служит плацем), с другой ворота на улицу. За конюшней место для хранения опилок и мешков с навозом, с отдельными воротами.

Сено хранится на другом конце участка (подальше от конюшни) под специальным просторным навесом. Овес и отруби в отапливаемом гараже, в мешках. Левада сделана специально, убран грунт, засыпан щебень и большой слой песка. Такая левада в любую погоду имеет отличное покрытие, позволяющее работать лошадей.

Сейчас моя конюшня, на мой взгляд, лучшее, что можно придумать для дачного содержания двух-трех лошадей. Но моим лошадям в ней уже тесно, приходится выбирать, от кого-то отказываться и продавать. Вот так из обычного частного владельца я стала заводчицей.

— Если бы я строила конюшню сейчас, то, конечно, сделала бы все по-другому. Во-первых, побольше денников, обязательно предусмотрела бы крытую «бочку» для работы в совсем плохую погоду, плац бы сделала прямоугольный, а не квадратный. И для племенных кобыл сделала бы денники просторнее. Чердачное помещение оказалось не нужным (корма складывать трудоемко и слишком мало места для всего объема, для жилья рабочего персонала оно требует утепления), поэтому крышу построила бы совсем по-другому, с большей экономией материалов и, кроме того, получилось бы более светлое помещение.

— Для начала нужно составить план, где и как разместить конюшню. Под конюшню лучше выбрать ровное, слегка возвышенное место. Хорошо бы оно было подальше от жилого дома и участков соседей. Необходимо нарисовать точный план самой конюшни, расположение денников, амуничника, кормохранилища, продумать где будут храниться опилки и куда будет вывозиться навоз, затем рассчитать смету строительства, т.е. сколько материала уйдет и во сколько вам обойдется эта стройка. Дизайн и стиль зависят только от вас.

От себя могу дать несколько советов. На фундаменте нельзя экономить и стоить его надо капитально: он дольше прослужит и конюшня не будет «плавать». Для строительства конюшни самым лучшим материалом считаю дерево, но один его существенный недостаток — повышенная пожароопасность — создает много проблем в организации обслуживания лошадей. Зато в деревянной конюшне лошади будет всегда комфортно-в холодную зиму тепло и сухо, а жарким летом прохладно. Кроме того, из дерева строить легко и быстро. Важно также продумать, куда прятать лампы освещения, чтобы лошадь не смогла их достать и сломать. Двери денников желательно делать высокие с решеткой в верхней половине, чтобы лошадь не смогла дотянуться до замка и открыть. Если есть возможность, в конюшне надо оборудовать автопоилки: они существенно облегчают труд конюха. Лучше потратиться и купить поилки импортного производства, они намного дольше работают исправно, чем отечественные.

Обустройство левады также необходимо, потому что лошади надо где-то гулять. На грунте для нее тоже не нужно экономить, иначе в скором времени он превратится в навозную жижу по колено. Грамотней сначала вывезти плодородный слой земли, засыпать щебня (чистого, не известнякового) слоем около 10 см, еще лучше вырыть дренаж по периметру левады. На щебень насыпается песок; чем больше слой, тем долговечней и качественней покрытие. В моей леваде толщина песка около 35-40 см, это дает отток дождевой воде, и в любую погоду на такому грунту можно работать. За левадой необходим уход, так же, как и за денниками — навоз нужно убирать. Забор левады и калитка должны быть прочными, столбы должны быть из металлических труб или деревянные, покрытые защитным средством и укрепленные уголками. Безопаснее всего делать забор левады из досок, в случае если лошадь выпрыгнет или завалится, она сломает доски, а не ноги. Единственный минус — лошади грызут этот забор. Конечно, лучше делать такое заграждение, чтобы лошадь не смогла выйти из левады, а в леваду не смогли залезть дети. И вообще, конюшня с левадой должны быть огороженной территорией.

— Я бы советовала покупать породистых лошадей. По нескольким причинам. Несмотря на то, что породистые лошади более прихотливы к условиям содержания (хотя у меня на этот счет сомнения), они более спокойны и удобны, хорошо воспитанная лошадь никогда не подведет в поле. Она лучше выезжена и замашки рабочих (прокатных) лошадей у нее отсутствуют. Также следует смотреть далеко вперед: ведь может настать момент, когда лошадь придется продать, а продать породистую лошадь легче, чем беспородную, и она, скорее всего, попадет в хорошие руки (кому нужна беспородная лошадь? Вряд ли вы обрадуетесь, вдруг встретив своего быв шего коня ночью в центре Москвы, катающего всех подряд).

Насчет пола. Жеребцов покупать не следует, они слишком сложны в общении, даже с самым спокойным жеребцом надо все время быть начеку. Оптимальный вариант — мерин или кобыла, но с мерином слишком скучно. А вот от кобылы можно получить жеребенка, соответственно от хорошей породистой кобылы можно получить породистого жеребенка.

Что касается породной принадлежности лошади для дачи, то, поскольку я занимаюсь в основном тракененскими лошадьми, и советовать буду приобретать представителей этой породы. Тракены универсальны в своем использовании, это крепкие, сильные и достаточно неприхотливые лошади. Мой тракененский жеребец Гранит отлично бегал в упряжи, таскал сани с сенажом, и это не мешало ему выступать на крупных соревнованиях по конкуру, быть отличным производителем. Из других пород я бы посоветовала терских лошадей: они нарядные и крепкие. Также считаю отличной универсальной породой — орловскую рысистую.

— Возможно, я удивлю читателей. Мое мнение: маленьким детям на конюшне делать нечего. Это просто опасно для жизни: ребенок может попасть под ноги лошади, если конечно не держать его на руках или за руку. А вот дошкольникам быть на конюшне очень полезно, это отличный способ приучать ребнка к труду и ответственности. Ведь можно поручить шестилетнему ребенку размешать кашу, подмести пол, расставить баночки, бинтики, щеточки. Мои дети делали это с большим удовольствием, просили разрешения на то, чтобы помочь отбить денники, почистить лошадь, вместе погонять на корде, раздать овес. Думаю, что конюшня повлияла на психику и поведение детей — как старшей, так и младшей дочери: они очень самостоятельные и уверенные в себе, очень редко я слышу от старшей дочери: «Не хочу— не буду». Это положительно сказалось на учебе в школе: первый класс она закончила с отличием. Кроме того, дети много находятся на улице, на свежем воздухе, что просто полезно для здоровья.

— Профессионалы конного спорта называют его маленькой лошадью с большими возможностями и сердцем бойца. Мнения у всех разные, есть и положительные, а есть и отрицательные. Тем не менее, этот конь в последнее время прогрессировал на спортивном поприще, получил лицензию АТК Росси для племенного использования и тавро «двойной рог лося» — знак качества тракененской лошади.

Гранита я купила в феврале 1996 года на Центральном Московском ипподроме. Он принадлежал частному владельцу, который не мог платить за содержание, и поэтому Гранита брали в прокат. Я долго думала и сомневалась, но один старый тренер, участник Олимпиады в Монреале 1976 года, друг моего дедушки, настоятельно рекомендовал его приобрести, говорил, что «я не пожалею». Деньги дал мой будущий муж, договор оформили на мою маму.

Гранита перевезли в КСК «Битца», где мы простояли полтора года. Первоначально я хотела заниматься выездкой. Но выездковой лошади из Гранита, конечно же, не получилось. Я также немного прыгала, но пришла к выводу, что конкурист из меня не получится — я панически боюсь высоко прыгать.

Гранит часто хулиганил: срывал с себя попоны, козлил под седлом и свечил в руках (привычка свечить осталась у него на всю жизнь). Он с трудом ходил в сборе, сопротивлялся руке, но всегда охотно прыгал через препятствия в манеже и в лесу.

Весной 1997 года я стартовала в разрядных соревнованиях и отпрыгала чисто, но после последнего барьера Гранит подыграл, и я упала. В общем, в молодости он был очень веселым, один раз разнес меня на стипль-чезном кругу, много раз вырывался из рук со свечки, когда мы входили в манеж. Своей комнаты в «Битце» у меня сначала не было, и все вещи я хранила в деннике в сундуке, который поставила под кормушкой. Позднее, когда для частных владельцев стали выделять комнаты, в нашей комнате «жило» человек сорок. Компания была дружная, вместе отмечали все праздники, а потом также дружно шесть девчонок забеременели.

В ноябре 1996 года я вышла замуж, тоже забеременела, и мне пришлось искать берейтора, который бы работал мою лошадь. 18 июня 1997 года Гранита перевезли на дачу, предполагалось, что он будет жить с нами, чтобы не ездить каждый день в «Битцу».

Без приключений не обошлось и при перевозке: Гарась с большим трудом погрузился в прицеп, и, отъехав несколько километров от конюшни, начал биться, перепрыгнул через переднюю загородку. Водитель коневоза вышел, стал его запихивать назад. Гранит порвал тент, отодрал резину с пола, сильно ударил водителя по ноге и, в конце концов, вывалился из прицепа спиной вниз и побежал по середине Севастопольского проспекта… Мы кинулись его догонять, поймали и решили вернуть в «Битцу». На следующий день берейтор перегнала его своим ходом — тридцать километров.

В Пучково у Гранита начался самый спокойный период в его жизни, целый год он гулял, на нем ездили кататься по лесам и полям, купались в пруду, ел он от пуза. А потом мы познакомились с заслуженным спортсменом, жившим неподалеку, который заразил нас профессиональным спортом, и мы начали тренировки, сколотили препятствия и прыгали. Мы расширили леваду, возили препятствия в поле три раза в неделю и усиленно тренировались. Первый раз мы стартовали «из Пучково» на Кубке Тихонова в июле 1998 года в маршруте 130 см.

В 1999 годуя выставила Гранита на первую выставку«Эк-вирос», где ему присудили диплом 1-й степени. На выставке жеребца подковал американский коваль — заокеанское светило — подковал подковами с загнутыми зацепами; одну подкову конь оторвал в тот же день.

Заездили Гранита и в упряжь, и он здорово катал зимой в санках. Единственная проблема была в том, что стартовал он со свечки, рывком.

С 1999 года мы начали активно выступать в турнирах, муж купил Газель, которую оборудовали фургоном на заказ по моему собственному проекту, и стали возить Гранита и появившихся других лошадей на соревнования. Все любительские и до 130 см маршруты были нашими, когда Гранит стал показывать очень хорошие результаты, я решила передать его под профессионального всадника Сергея Широкова. Напоследок я сама выступила на Граните в любительском конкуре на турнире, посвященном двадцатилетию КСК «Битца», и осталась очень довольна.

Сергей сразу поехал на моем жеребце на Кубок Алании на двухгитовой маршрут 145 см, где Гранит проявил себя как отличная конкурная лошадь, но слишком сильная конкуренция не дала занять высокое место. Практически на всех соревнованиях, в которых участвовал Гранит, он был в призах или на 4-6 местах. На Чемпионате России 2001 года по группе Б он стал третьим по 130 см и шестым на 140. В этих соревнованиях нам дали подарок как «самому красивому дуэту». На Кубке России 2001 г. он занял четвертое место на 140 см. На турнире на приз газеты «Россия» он попал на третье место по 130 см. В августе я забрала коня домой на отдых. Этот период запомнился мне «гонкой на выживание», потому что мы сами возили коня на соревнования, и прыгали с колес, сами коноводили.

Весной 2001 года почти месяц между спортивными сезонами Гранит провел в ВНИИКе, где его «морозили», т.е. брали у него сперму, запаковывали в тубы и подвергали глубокой заморозке в жидком азоте. Теперь у меня есть его спермо-банк.

После полугодового отдыха Гранита я решила отдать его под седло мастера спорта международного класса Амира Ах-метшина, и 10 декабря 2001 года он переехал на Раменский ипподром. С этого момента начинается звездная карьера Гранита в спорте. Под этим великолепным всадником Гранит раскрыл свой потенциал: отличный техничный и мощный прыжок, аккуратность и четкость в преодолении любых препятствий и систем. У него сердце настоящего спортивного бойца, готового все силы отдать за победу

Поначалу Амир приглядывался в коню, и даже хотел вернуть. Потом выехал на маршрут 120 см на Кубке Раменского ипподрома и сразу остался вторым без штрафных очков. Затем он участвовал во всех второстепенных зимних стартах: стал победителем двух турниров: «Русская зима» и «День защиты детей» 2002 года на высотах 130 см.

Из других достижений можно назвать третье место в конкуре 140 см без штрафных очков на Чемпионате России 2001 года, тоже третье место в Кубке «Альфареса» в двухгитовом маршруте 150 см. В 2002 году под седлом Амира Гранит стал серебряным призером Гран-при Кубка России, уступив победителю Шпаковскому на Обзоре три секунды на второй перепрыжке на высоте 160 см. Это было незабываемо!

Весной 2004 года я забрала Гранита домой, и он работал производителем.

О племенной работе с Гранитом можно сказать очень мало, она у него была пока слишком скудной. Пока от него было получено 8 жеребят, из них 3 чистопородных тракененских в моей конюшне. Дочь Гранита Княгиня — правда, от рабочей мамы — является перспективной конкурной лошадью, стабильно выступает и занимает призовые места в конкурах для молодых лошадей. Осенью 2005 года Гранита арендовал в качестве производителя один из ведущих конных заводов России «Георгенбург» (Калининградская область).

Вот такая жизнь сложилась у лошади, которую в молодости все считали неперспективной. Мало того, что Гранит родился в неблагополучное время на заводе — он и его мать перенесли не только бескормицу, но и то, что у матери брали желудочный сок. Из-за этого Гранит сильно отстал в росте, что повлияло на его судьбу. Двухлетним задохликом 144 см в холке он был привезен на Московский ипподром, когда его вывели на манеж, он от слабости упал… Большая голова, огромный живот и тоненькие ножки — так вспоминают о Граните конюха. Потом его продали, но новая владелица вскоре не смогла платить за аренду и стала его продавать. Тут его нашла я. В августе 2004 года ко мне приезжал В.М. Сергеев, нач-кон конного завода им. Кирова, и ему очень понравился Гранит.

— Да, в общем-то, случайно. Во-первых, на это подтолкнула проблема, что хорошую молодую лошадь, купленную в заводе и подготовленную самим сложно продать, потому что до покупки ее посмотрели и отбраковали куча специалистов. Во-вторых, рождение в 1999 году очаровательного Гришки от Гранита и Ностальгии было просто каким-то чудом из чудес.

Вот так родилась мысль о разведении лошадей. «Пробой пера» можно назвать несколько жеребят от Гранита и местных рабочих кобыл. Первые два года — с 1998 по 2000 я на практике изучала технологию воспроизводства и просчитывала свои шансы на получение достойного молодняка. В результате двухлетней работы, я поняла, что для начала необходимо искать класснейших тракененских кобыл старого происхождения: именно родословная, а вместе с ней тип, экстерьер и способности, должны были стать той изюминкой, за которую платят покупатели. Рекламой моему мероприятию должна была служить отличная карьера Гранита в спорте. Поэтому работать я начала в двух направлениях: организация племенного дела и спорт.

— Моя первая, настоящая племенная кобыла была приобретена 17 декабря 1999 г. Ее появление носило какой-то стихийный характер. Я не занималась поиском кобыл, потому что не было свободного денника. Но мне как раз удалось продать рысачку Ностальгию. На следующий день после того, как мы привезли Пальмиру, ее забрали. Незадолго до этого наш сосед, тоже «новый русский коневладелец», спросил меня: «Если б на твоем пути попалась хорошая кобыла, ты бы взяла ее?» Я ответила, что взяла бы только очень хорошую, классную матку. И тогда он пригласил меня съездить за компанию посмотреть лошадей в Калужской области, я согласилась. Мы поехали на племферму, которая разорилась, и лошади там голодали. Первой лошадью, впечатлившей меня правильностью экстерьера, глубиной и благородством была темно-гнедая жеребая кобыла. У нее оказалось отличное происхождение: отец чистокровный Игрек, а мать — кировская Покупка от Папируса и Посылки от самого Пилигрима, родилась в Покровском заводе. В голове сразу закружились мысли о том, что Пальмира удачно подходит под Гранита, чистая кровь и инбридинг на Папируса.

Мы договорились забрать в аренду Пальмиру и вороную Фанту, дочь Фокуса, но вторую не успели, потому что лошади оказались заражены лептоспирозом. Пока я ездила лечить эту заразу, она пала с голоду. Местный зоотехник отговаривала меня брать Пальмиру, говоря, что она своенравна, бьет передом. Предлагали в довесок забрать еще кого-нибудь, «все равно сдохнут». Но денников больше у меня не было.

Пальмира оказалась какой-то прорвой, овес она уничтожала со скоростью света, сено поедала без перерыва — просто не могла наесться. Эта привычка — много и быстро кушать — сохранилась у нее до конца ее дней.

Она была одной из моих самых любимых лошадей, была спокойна и рассудительна, помимо прекрасного экстерьера, имела отличные движения — ее просторная рысь с подвиса-нием навсегда осталась у меня в памяти как эталон. Пальмира не была заезжена в молодости, но я немного ездила на ней, и даже пробовала выезжать в поля, пока она не вышибла меня спиной.

Кобыла стала отличной племенной маткой, она принесла шикарного вороного жеребчика от Герольда 178 см в холке, который в настоящее время используется производителем в КСК «Виват», а также замечательную рыжую Пеларгонию от Гранита. Весной 2001 года я планировала осеменить ее глу-бокозамороженной спермой Фэда. Но, к сожалению, сказались тяжелые условия выживания в Калужской области, и Пальмира пала в 2001 году через сутки после выжеребки от приступа серьезнейших колик, осложнившихся перитонитом. Мы ничего не смогли сделать, но от нее осталась продолжательница семейства — Пеларгония, наша олимпийская надежда.

С зимы 2000 года я начала активный поиск хороших кобыл, и пришла к выводу, что такие лошади имеются, но их либо не продают, либо просят огромные деньги. Иногда информация доходила слишком поздно — мы приезжали смотреть кобылу, а ее вчера купили такие же «ненормальные» селекционеры.

Однажды мы с подругой случайно заехали в гости на конюшню при 109-м лицее в Москве, а начальница невзначай и вспомнила, что продается старая кобыла от Топкого — хозяйке срочно нужны деньги. Я тогда подумала, что это судьба. В тот же вечер я позвонила и договорилась посмотреть, хотя уже точно знала, что возьму ее во что бы то ни стало, и через два дня приехала с ветврачом. Когда мы въезжали на территорию конюшни, по ней носился небольшой табун, и среди лошадей выделялась красивейшая вороная кобыла: казалось, что она не касается земли. Она и стала моей второй племенной маткой — Экзотика (Топкий — Эволюция), Кировского завода, 174 см в холке.

Экзотика — копия своего отца Топкого, чемпиона СССР и Олимпийских игр в Москве. Кобыла очень породная и костистая, благородного рисунка. Характер «живой», добрая, ласковая, но под седлом в поле могла сильно подыграть. Ноги у нее были в ужасном состоянии — такое ощущение, что ее пытали: она вся в броках и следах от их выжигания, в накостниках и шрамах.

История Экзотики печальна. В четыре года ее купил нач-кон для Покровского завода, где она с 1987 по 1993 год принесла трех жеребчиков от Баритона и Ферро. Потом началась перестройка, и лошади стали голодать. Экзотику вместе с некоторыми другими кобылами в состоянии крайнего истощения купили в совхоз «Коммунарка». Местные спортсмены пытались добиться от такой классной лошади хоть каких-то результатов, передавали ее друг другу; в конце концов, она стала хромая на все ноги, и ее отдали в прокат. Экзотику пытались покрыть и пробовали разныхжеребцов, но непонятно по какой причине она лет десять подряд не крылась. Годы проката и бескормица сделали свое дело, и Экзотику списали на мясо. Но ей повезло: одна девушка купила ее прямо с машины, куда живой скелет в шкуре под кличкой Экзотика уже загрузили для отправки на бойню. Девушка была не очень богата, она поставила ее в лесничество, выходила, и отдала за долги начальнику, который в свою очередь уступил ее своей жене. И мне понадобилось три недели, чтобы уговорить эту женщину продать мне Экзотику.

При ректальном осмотре выяснилось, что у Экзотики матка не в тонусе, дряблая, вероятность зажеребления очень мала. 27 декабря 2000 г. Экзотика, наконец, приехала к нам. На тот момент ей было восемнадцать лет. На следующий день кобыла пришла в охоту, и чтобы она успокоилась, я выпустила к ней в леваду Дугласа, моего ганноверского жеребца. И надо же такому случиться, что Экзотика покрылась! Сразу пришла в порядок, заблестела и даже немного располнела. За месяц до выжеребки у нее были серьезные проблемы с сердцем, но все равно 14 декабря 2001 г. она благополучно родила гнедую кобылку, которую я назвала Деметра, в честь богини плодородия. Деметра обладает идеальным спортивным типом, техничным прыжком, она заняла второе место в ринге ганноверских кобыл на испытаниях во ВНИИКе в 2004 году, стала чемпионом породы на Всероссийской выставке «Эквирос-2004».

В охоту Экзотика пришла только в мае 2002, я отвезла ее в КСК «Орлово» на случку с интересным жеребцом Озоном (Запрос — Ошибка). Но она не покрылась. По возвращении домой Экзотика опять пришла в яркую охоту, и мне пришлось экстренно съездить во ВНИИ коневодства и привезти специалиста, который осеменил Тепечку замороженной спермой Гранита. Экзотика покрылась, но абортировала в 3,5 месяца. Через месяц, в декабре, мы повторили попытку с искусственным осеменением (Экзотике было уже двадцать лет), и 1 ноября 2003 г. она родила мне замечательного вороного жеребца, названного по-немецки Эрфольг, что означает успех.

К сожалению, мне пришлось расстаться с этой замечательной лошадью. Теперь она живет у моей подруги, в хороших условиях, с обильной кормежкой и ласковым обращением — достойная пенсия для достойной лошади.

Андрей Забродин, Санкт-Петербург

Если бы пять лет назад мне сказали, что в моей семье будет прибавка весом в пятьсот килограммов, я бы не поверил, хотя идея, вероятно, показалась бы мне прекрасной. Но так случилось, что эта идея не только возникла и прочно вошла в сознание, но и переросла в желание и, наконец, реализовалась, причем дважды: сегодня у нас с Полиной в хозяйстве два пятилетних пацана общим весом более тонны.

Быть городским коневладельцем не просто. Даже если ваша лошадь стоит в хорошей конюшне, если вы уверены, что ее вовремя и правильно кормят, чистят денник, если у вас нет сомнений в добросовестности конюхов (обычно девочек-подростков); все равно лошадь для вас — предмет постоянного беспокойства, требующий ежедневного внимания, заботы. И даже если все условия соблюдены и вы уделяете вашей любимице достаточно времени, я бы не рискнул назвать ее жизнь полноценной и вполне счастливой.

Однажды прочитал у Елены Петушковой: «Меня, кстати, всегда удивляет упорное стремление лошадей домой. Казалось бы, стоя двадцать два часа в сутки в тесном деннике, они должны радоваться возможности поразмяться. Но даже самые молодые и энергичные очень неохотно идут от конюшни, а назад всегда готовы нестись во весь опор. Если дать лошади одной, без всадника, побегать в манеже, то после десяти-пятнадцати минут дикой скачки, прыжков и вставания на дыбы она успокаивается и тотчас устремляется в свой денник».

Позволю себе не согласиться с авторитетным мнением. Конечно, конь после двух часов тренировки в «олимпийском режиме» будет мечтать только о том, чтобы вернуться домой. То же самое относится и к тем, кого выводят на манеж исключительно для работы. Еще одна причина, известная мне, по которой лошади отказываются гулять — страх перед чужой средой (для лошади, большее время стоящей в деннике, каждый выход на свет — в определенной степени стресс). Пишу так уверенно потому, что нашим Дукату и Водевилю в этом повезло, может быть, немножко больше, чем другим: большое поле около конюшни давало возможность отпускать их в «свободный полет». Водевиль был готов часами дышать воздухом, то устраивая бешеные скачки, гоняясь за собаками и воронами, то спокойно отдыхая на траве, то инспектируя содержимое пластиковых мешков покупателей ближайшего гастронома. Более серьезный Дукат обычно занимался исследованием углов придворовой территории.

Из того, что ваша лошадь после работы с охотой возвращается в денник, не следует, что лошадиное сознание выключается и что ваш четвероногий партнер не скучает и не слоняется из угла в угол от кормежки до кормежки. Послушайте, о чем говорят между собой лошади в конюшне. От скуки они вечно сплетничают, перемывают кости друг другу, конюхам и даже своим хозяевам. Мелкие страстишки коммунальной кухни — вот та духовная среда, в которой вынужден жить ваш друг.

Читатель, вероятно, уже готов отнести меня к тем защитникам животных, которые протестуют против всякого использования лошади, кроме любования их бездеятельным пребыванием на пастбище. Дорогой читатель ошибается, я знаю много лошадей, которые хотят и любят работать; расстраиваются, если во время тренировки что-то не получается; визжат от радости и принимают гордый вид, когда трудный элемент наконец-то поддается настойчивым усилиям партнеров — коня и всадника. И я уверен в том, что при правильном воспитании и правильной работе конь не только не страдает от тренировок, но, напротив, будет страдать без них».

Да простит мне читатель это длинное вступление. Оно было необходимо для того, чтобы ответить на вопрос:

Если вы — начинающий любитель, то сходу брать на себя ответственность по содержанию коня по меньшей мере неразумно. Не говоря уже о чисто технических аспектах (правильном уходе, кормлении и т.п.), ваши представления об идиллических взаимоотношениях человека и лошади могут сильно расходиться с действительностью. Следствием, например, несвоевременной ласки иногда бывает проявление агрессии со стороны коня.

Если вы — конник-спортсмен (уже состоявшийся или пока лишь в своих мечтах), то вполне вероятно, что вы не можете обойтись без работы в оборудованном манеже под руководством тренера. Отдых с лошадьми не для вас, если вы считаете лесные прогулки пустой тратой времени, достойной лишь посетителей проката.

Но если для вас ваш питомец — партнер и друг, с которым вы чувствуете себя уверенно и спокойно; если общение с ним не утомляет, и вы хотели бы достичь большего взаимопонимания; если вашему коню интереснее разговаривать с вами, чем сплетничать о вас; если вы оба любите вольный дух — тогда, я уверен, нет ничего лучше, чем оставить на время суматошную беготню между домом, работой и конюшней ради, не побоюсь банальности, древнейшего консонанса ветра, лошади и человека.

У нас в семье два коня, спевшихся до такой степени, что они не только перенимают друг у дружки все хулиганские выходки, но и нередко вместе придумывают новые. Конечно, мы не могли их разлучить (нам и самим в этом случае пришлось бы разрываться). Итак, на шести сотках в центре дачного поселка, состоящего из таких же густо натыканных участков, нам предстояло создать всю конюшенную инфраструктуру на две персоны.

Летняя конюшня не бог весть какое сооружение: утепление не требуется, нужна лишь защита от дождя и ветра. И вот мы с женой идем в ближайший магазин туристических товаров с целью купить шатер достаточных размеров — вроде тех, в которых в парках продают пиво и бутерброды. Глядя на эти хлипкие конструкции, мы живо представляем такую картину: купол падает с подогнувшихся стоек на головы лошадям, и все это полотнище начинает дикими прыжками скакать на восьми ногах вокруг дома. Да, кажется, придется начать со строительства.

Теперь, приходя в конюшню, мы смотрели на наших безобразников новыми глазами: как они чешутся о кирпичи, как заваливаются ногами на стены, где грызут доски и проламывают пол. Становилось ясно, что, по крайней мере, каркас, несущие элементы должны быть сделаны без ошибок. Забегая вперед, скажу, что сарай, который мы сколотили за несколько выходных дней, был испробован и на прочность, и на вкус. Он с честью выдержал испытания, хотя иногда дело доходило до локальных разрушений: снятая с петель дверь (отбивались от мух), проломленная обшивка стены (валялись в опилках), подкоп под стеной (искали съедобные корешки), раздавленная настенная кормушка (тщательно вылизывали остатки ужина).

С кормами, сеном и подстилкой все организовалось без особых проблем: мы взяли их из города. Правда, пришлось сперва приделать к машине фаркоп и одолжить у друзей прицеп. Зато первые пару недель мы не знали проблем с фуражировкой. Потом, когда обжились, и дни потекли ровной чередой, у нас появилось время на то, чтобы накосить травы, съездить на пилораму за опилками или в город за кормами.

Вообще лошади делают дачную жизнь определенной и размеренной. Для кого-то это может быть обременительно: нельзя поддаться ленивому желанию пролежать весь день на пляже. Зато сколько удовольствия видеть по утрам тянущиеся к вам морды! Кричать «Подъем!» не надо: кавалерия часов с шести утра находится в полной боевой готовности к завтраку. Каждого, кто проходит мимо них в этот ранний час (накануне ели арбузы), встречают нетерпеливым повизгиванием. В девять, как ни сладок сон, нужно выбираться из постели; зевая и поеживаясь от утренней прохлады, поднести бойцам по ведру воды, намешать каши, подать травы. Пока звери заняты — самое время ликвидировать последствия их ночных развлечений: зарыть подкопы под стены, собрать разбросанное сено, обругать обжор — морально всыпать им по первое число за изжеванные и запачканные попоны, которые теперь едва ли можно зашить, и, конечно, очистить денники от навоза. Короче говоря, час работы — и аппетит к завтраку вам гарантирован.

Не знаю, видит ли читатель в описанном хоть что-нибудь романтичное. Лично мне лошади неизменно напоминают мне о времени, когда и небо было выше, и трава зеленее».

Трудно сказать, запрещено ли в дачном поселке держать лошадей. Когда-то были ограничения на размер отапливаемой жилплощади (чтобы не сдавали внаем), на количество кур (чтобы люди не были богатыми). Но уже в семидесятых годах о лошадях в уставе кооператива не упоминалось, ибо к этому времени в стране развитого социализма лошади повывелись окончательно и столь же бесповоротно, как бесповоротен социализм.

Тем не менее, есть ли формальный запрет на лошадей, нет ли его — все равно с соседями лучше ладить. Как? С каждым по-своему, но есть три основных пути:

¦ если у ваших соседей есть дети — покатайте их верхом;

¦ если ваши соседи занимаются огородом — подарите им пару тачек навоза;

¦ если вашему соседу за 50, а особенно за 70 — он сам придет к вам рассказывать, как когда-то помогал своему деду на конюшне, как его отец лихачил извозчиком, как он сам еще ходил в ночное, и какие тогда были лошади! И как однажды почти всех их мобилизовали, а оставшихся съели…

В нашем случае эти три способа дали нам возможность не только избежать скандала, но и, к нашему удивлению, заиметь большой авторитет и расположение. И пусть читатель не заподозрит нас в неприличной корысти: когда настала пора урожая, со всего квартала в корзинах, тазах, ведрах нам… вернее нашим… вернее всеобщим любимцам приносили яблоки. Каждое утро мы обнаруживали висящие на заборе мешки с ароматным содержимым.

Кормежка шла непрерывно в течение всего дня. «Ой, какие у тебя зубы!», — восклицает молодая мама и, передавая яблоко ребенку, поощряет: «Дай лучше ты. Не бойся, он не укусит». «А антоновку им тоже можно, или только белый налив?» — деловито осведомляется женщина, которая растит сад со знанием дела, и добавляет: «А то у меня еще огурцы поспевают». Пожилой сосед вываливает таз прямо в кормушку: «Вот, моя старуха прислала. Я еще лет десять назад хотел тут лошадь завести, так она не дала. Яблонь своих понатыкала. А теперь вот…» — он со вздохом машет рукой в сторону лошадей.

Справедливости ради надо отметить, что яблочные оргии для лошадей — сплошная нервотрепка. И дети, и взрослые протягивают яблоко, и ровно в тот миг, когда счастливый конь, пуская слюни, хватает его, с испуга отдергивают руку: яблоко падает на землю. Вовка и Дюк первое время очень расстраивались по поводу каждой потери, потом начали злиться. На третий день при виде детей с яблоками они стали поворачиваться к ним задом. Только через некоторое время наши гости научились не бояться лошадиных губ, и доверие было восстановлено.

Конечно, не всем допустимо поддаваться легкомысленным эмоциям. Председатель кооператива должен бдеть! Тем более, что есть платежеспособный интерес к вступлению в кооператив взамен исключенных членов… И он идет к нашим соседям (хозяин — священник, его родственница — редактор солидного журнала), интеллигентность и благочестие которых по его представлениям не могут уживаться с навозной прозой жизни; идет, чтобы проверить, не пахнет ли возможностью вытурить нас из кооператива.

— Скажите, у вас лошадьми не пахнет?

— Почему только пахнет? Они в самом деле тут живут, но не у нас, а у соседей…

— Нет, в смысле, навозом не пахнет?

— Так у них и спросите, они дают…

— Ну а вам, наверное, запах мешает?

— Какой запах? Ах, запах. Нет, не мешает. Мне только лучше: я и сад свой подкармливаю, и ребенка они моего катают.

Председатель задумчиво поднимает палец:

— М-да… В какую сторону у нас сегодня ветер дует?

Зайду-ка я еще вон к тем…

Кстати, о запахе. При условии ежедневной двухразовой уборки от конюшни в отличие от коровника или свинарника исходит запах прелых опилок, который практически не ощущается на расстоянии 7-10 метров. В этом смысле конюшня должна беспокоить не более, чем деревянные нужники, имеющиеся на каждом участке.

К сожалению, ветеринарный сервис в Ленинградской области почти отсутствует. Мы убедились в этом, когда попытались раздобыть самый простейший глистогонный препарат. В Сосново есть СЭС, но нет ни ветклиники, ни ветаптеки (если не считать ларьков «для кошек»). Любезный главврач СЭС по нашей просьбе созвонился с несколькими директорами совхозов, но нигде не нашел для нас ничего подходящего. Ветврач совхоза «Гражданский» в поселке Запорожское (там содержат лошадей) быстро сказал, что ничем помочь не может и ничего не знает. В Приозерске (мы поехали туда просто потому, что нам не хотелось ехать в город) оказалось, что местная ветклиника привозит препараты из Питера исключительно на заказ.

Поэтому резюме: выезжая в область, нужно готовить все препараты заранее и заранее договориться с каким-либо городским ветврачом о возможном вызове при необходимости.

Наконец-то мы добрались до самой сути. До сих пор создавалось впечатление, что лошади на даче — это одни только бесконечные заботы. Теперь же позвольте мне начать безостановочно хвастаться и делиться своим удовольствием от всего, что связано с лошадьми.

Первое ощущение — неограниченность пространства. Вы въезжаете в лес и можете путешествовать от одного озера к другому, бродить лесными тропками, «качать» себя и лошадь, разъезжая по холмам или галопируя через поля, перескакивая через ручьи. В отличие от ближних пригородов и, тем более, от города свобода выбора пути почти абсолютная. Второе — неограниченность времени. Как известно, в июле жарко. Дневные поездки могут превратиться в настоящее мучение из-за палящего солнца и оводов. Зато белой ночью светящийся небосвод озаряет волшебным светом деревья, придает таинственный смысл шелесту листьев. Вы едете по неумолкающему в это время лесу между наполненных живым движением озер, и ваш конь — как бы один из естественных обитателей этого мира, вызвавшийся быть вашим проводником и дающий вам право находиться здесь. В городе вы лишены такой свободы: лошадь нужно непременно поставить в денник к определенному времени, чтобы не пропустить ужин, и дать возможность конюху запереть конюшню.

А однажды видели совершенно грандиозное северное сияние. Небо светилось все — от горизонта до горизонта. Над головой — светящийся в складках купол. Вспышки, как от неисправной лампы дневного света, пробегали волнами. Это продолжалось минут пять или семь. Но все равно небольшое свечение неба, вспышки, световые столбы были видны еще больше часа.

Как вы думаете, за какое время лошадь запоминает дорогу к дому? К концу первой недели пребывания на даче, случилось ЧП. Решил я погонять Вовку на корде, для чего повел его в лес на приглянувшуюся мне полянку. Идем, беседуем. Слово за слово — завел я его довольно далеко. Стал крутить на корде. Погода хорошая, обоим весело, конь подыгрывает, козлит. Разошлись, разыгрались, Вовка понес, да и утянул меня за собой на веревке. Вижу: впереди толстая елка. Отпустил веревку и кубарем в кусты. Поднимаюсь: только пыль на дороге, коня нет. Бегу за ним по следу. Через некоторое время встречаю грибников. «Коня не видели», — спрашиваю. «Да, пробегал минут пять назад». Бегу дальше и вижу: Вовка сходу проскочил поворот на тропинку, ведущую к дому. Делать нечего, надо искать. Выхожу в поселок: балбес таки сориентировался, свернул в правильном направлении. Спрашиваю про коня. «Минут десять назад проскакал, как очумелый». По следам понимаю: умница, бежит по улице так, как я его учил — справа по краю. Впереди работает автокран, таскает бревна для дома. Следы огибают его, совсем прижимаясь к кустам. Под седлом в такой ситуации он непременно попытался бы меня убедить, что до смерти боится: «Ой, ой! Надо обратно поворачивать». А тут, значит, чувство ответственности победило взбаломошность. «Коня не видели?» — «Да, минут пятнадцать назад пробежал». Ближе к дому беглец успокаивается: видно, что перешел на рысь, и на этот раз правильно нашел боковую дорожку. А когда до дома остается пара кварталов, я, на конец, вижу его: разумеется, он стоит у калитки чужого участка и клянчит сухари. Вот ведь ушлый мерин! Оказывается, его кормили до моего прихода минут двадцать; да еще с собой дали целый пакет всякой снеди.

Дукат в лесу развлекался по-своему. Дело в том, что он с детства приучен следовать за всеми, так что его можно отпустить. Полина иногда выезжала на Вовке, ведя за собой Дюка, потом в лесу отвязывала его и давала возможность резвиться вволю. В принципе, Дукат никуда не убегает: или совсем рядом бежит, или шарит по кустам. Но он все время пристает к Вовке, кусает его зад, пока не получит копытом; или, наоборот, забегает вперед и подставляет собственную корму, чтобы Вовка сходу въехал в нее. И когда Вовка, наконец, рассвирепеет, их уже не сдержать: приходится нестись по направлению к дому, пока завод не кончится. А две лошади на неширокой лесной дороге занимают примерно в четыре раза больше места, чем одна (вот парадокс-то!), так что встречным велосипедистам и грибникам остается размазываться по обочине. Последний раз Полина даже скрутила Дуката шпрунтом («пусть сам себя работает»), но и это не очень-то помогло.

Сейчас есть такие портативные спутниковые приборчики для определения своего места в мире и скорости движения. Я думаю, это изобретение было сделано специально для лошадников: к лошадиным ногам не прицепишь тросик велосипедного спидометра. Маленькая желтая коробочка с индикатором легко прикрепляется к затылочному ремню, и перед всадником образуется что-то вроде приборной панели. Есть только одно неудобство: лошадь пытается стряхнуть прибор и непрерывно мотает головой. Вот запись одной из моих прогулок на Вовке протяженностью около 19 километров.

Красным цветом показана траектория движения. Обратите внимание на зигзаг около озера Щучье (в верхней части карты). Дело было так: Вовка перескочил через ручеек, навигационный приборчик подпрыгнул и стукнул его по затылку. Это переполнило чашу терпения коня, и он понес. Сходу мы не вписались в поворот дороги и выскочили на пляж. Остановились, повернули обратно — снова бешеная скачка до поворота, и опять мы проносимся мимо. На этот раз коняга был уверен, что он лучше меня знает дорогу к дому. И только с третьего раза мне удалось завернуть.

Чтобы избежать презрительного бурчания лиц, не привыкших ходить в лес просто так без дела, расскажу, что верхом очень удобно искать грибы. Вообще грибы делятся на два рода: высокий и низкий. Грибы низкого рода произрастают в болотах, под кустами, прячутся во мхе. К ним относятся сыроежки, горькушки, грузди всех сортов и т.п. Поиск таких грибов сродни поиску арифметической ошибки в годовом бухгалтерском отчете. Хотя могут сказать, что копание во мху, как и сведение баланса, вырабатывает внимательность и усидчивость, но при этом обычно имеется в виду другой смысл, чем тот, что применим к всаднику на коне. К счастью, природа создала боровики, подосиновики и мухоморы — самые высокородные грибы. Последние, правда, имеют дурную репутацию, но того факта, что они живут в просторных сосновых лесах, гордо возвышаются над бурым хвойным ковром или утопают ногами в белом пухе благородного мха, ни у одного из перечисленных видов не отнимешь. Успех тихой охоты на этих аристократов в главной мере зависит от широты вашего кругозора, ибо разглядеть их царственную осанку можно за двадцать или даже пятьдесят метров. Вот тут-то ваше положение на лошади дает небывалые преимущества. Увидав добычу, вы в два-три темпа подскакиваете к ней, на пять сотых опередив многочисленных в это время года конкурентов, и… Помните загадку: «кто ни пройдет, всяк поклонится». Теперь представьте, какой поклон, сидя на лошади, вы должны отдать, чтобы гриб оказался в вашей корзинке. Могу ответственно заявить: это сделать можно. Поднять с земли невысокий предмет, не слезая с лошади — хорошее упражнение для мышц ног, рук и спины. Так же это требует ювелирного управления лошадью: ее нужно точно подвести, остановить, позаботившись о правильном положении ног, заставить стоять не менее пяти секунд, несмотря на все ваши выкрутасы, кряхтение, сползание с седла и цепляние за гриву. Думаю, что весь следующий подготовительный сезон вы будете больше времени уделять выездке.

Вообще, дачное времяпровождение вовсе не означает отказа от работы со спортивной лошадью. Будучи серьезным человеком, Полина построила из найденных на помойке дверей, оконных рам, газовых плит и железных кроватей конкурное поле. Думаю, что корявые, паукообразные препятствия были бы для неподготовленной лошади пострашнее, чем пестро раскрашенные чухонцы и стенки в фешенебельных конных клубах. Тренировалась и сама, и организовала что-то вроде спортивной секции для соседских детей.

Можно без преувеличения сказать, что купание с лошадьми — апофеоз, квинтэссенция всего летнего сезона. Наибольшая проблема здесь в том, чтобы добраться до лесного озера, не слишком разгорячив коней (купать животных в пределах дачного поселка явно не стоит). Хороший способ не намочить и не перепачкать амуницию — идти без седла.

Плескаться со своим конем в озере — необыкновенное удовольствие. По правде говоря, мне так и не удалось научиться свободно перемещаться в воде, плыть в произвольном направлении сколь угодно долго. Мой Вовка, едва оказавшись на глубине, начинает грести ногами, но неизменно поворачивает к берегу. Я не могу сказать, что он тонет или паникует, но он целенаправленно двигается к тому месту, где может достать дно. Тем не менее, как здорово плыть рядом, обхватив шею коня! Нащупав дно, Вовка начинает скакать. Он опускается вниз, так что макает меня с головой, а потом выпрыгивает из воды, и я мячиком взлетаю над озером. Снова и снова он полощет меня, пока не выйдет на мелководье.

После купания Вовка и Дукат заваливаются в горячий песок и долго-долго перекатываются с одного бока на другой. Иногда то один, то другой бестолковый увалень застревает ногами вверх. Он дрыгает ими в воздухе, пока, наконец, с одного края что-нибудь не перевесит. В ужасе конь вскакивает и с визгом делает два-три козла. Тогда другой дуралей тоже подпрыгивает готовый за компанию куда-нибудь удрать. Но горячий песок так ласков, что нет сил расстаться с этой негой.

Кончается все, даже лето. Северный сентябрьский ветер, проникающий сквозь щели в стенах нашей неуклюжей конюшни, каждое утро напоминает нам о возвращении в город. Возвращаться не хотелось, и каждый день находилась причина отсрочки. Однажды ветер принес дым торфяных пожаров на юге области. Лошади кашляли и останавливались после пятиминутной рыси. Поэтому мы решили задержать переезд как можно дольше: в городе задымленность была много хуже. Но последний день все же наступил.

Мы как всегда прибрали денники, покормили коней, начали чистить и седлать их. Все тот же режим движения: разминка, рысь, шаг, галоп… Все дальше и дальше мы удаляемся от центра мира, в котором прожили самое благодатное время. Осенний лес, озера, где уже не ощущается безудержной беззаботной радости начала лета. Довольно долго мы идем по знакомым, много раз пройденным за лето дорожкам, потом покидаем пределы нашего своеобразного облака Оорта — пространства с кособоким сараем в середине, вокруг которого вращалась наша жизнь.

Еще через полтора часа пути мы выходим на шоссе, где нас ждет коневозка. Полина оправляется вместе с конями, а я возвращаюсь на электричке на дачу: нужно забрать вещи. Странно видеть оставленные несколько часов назад следы копыт и знать, что денники пустуют, а лошади уже, наверное, подъезжают к городу.

Казалось, на этом рассказ о летнем отдыхе с лошадьми можно было бы закончить: все вернулось на круги своя, как будто ничего не было. Но к нашему удивлению мы обнаружили последствия, о которых не думали.

Во-первых, в течение нескольких первых дней в городе мы поняли, насколько наши лошади стали сильнее, выносливее, энергичнее. Расстояния, преодолеваемые раньше за две рыси, теперь легко проходятся за одну. Часовая пробежка (рысь и два галопа) необходима, чтобы конь только-только выпустил лишний пар. Дукат заметно накачал мышцы спины, так что прыжки через препятствия стали совершенно другие: собранные и мощные.

Во-вторых… Конечно, они немного разбаловались. Что-то из конкурной техники Дукат подзабыл. Вовка за лето привык к тому, что по дороге можно нестись бесконечно; а тут и подорвать-то некуда. Но это оказалось за неделю поправимо: техника вспоминается, дисциплина восстанавливается.

В-третьих (и это грустно), стало особенно заметно, что лошади скучают без того внимания, которым они пользовались на даче. Теперь после двадцати двух часов стояния в деннике они буквально кидаются на шею с воплями: «Скорее! Скорее! Выводимся!» Им совершенно очевидно не хватает того страшного количества яблок, которыми они были непрерывно угощаемы в последнее время.

И, таким образом, главный вывод состоит в том, что только простор и ветер — настоящая стихия коней; жизнь в городе всегда ущербна. И с этим чувством придется еще долго ждать следующего лета».