2. Секретный ритуал. Оpгии. Сексуальная инициатическая магия

В индуистском и шиваистском тантризме так называемый "секретный ритуал," предназначенный исключительно для тех, кто достиг состояния «вира», Героя,[13] именуется «панчататтва». Его значение настолько велико, что в некоторых текстах утверждается, что «культ» Шакти невозможно отправлять без "панчататтвы".[14] Из-за того, что в ритуале «панчататтвы» используются опъяняющие напитки и женщины, ему приписывается оргиастический и развратный характер — и кое для кого на Западе этого вполне достаточно, чтобы представить весь тантризм в негативном свете. Однако использование секса в инициатических, экстатических и магических целях присуще отнюдь не только индуистскому тантризму. Оно засвидетельствовано также и в буддийском тантризме, в разнообразных тантрических практиках вишнуизма, в учении так называемой школы Сахаджия, среди адептов Ната Сиддха и во многих других местах. Ниже мы отдельно рассмотрим использование сексуальности на йогическом уровне.

Буквально «панчататтва» означает "пять элементов". Эти элементы соотносятся с пятью "используемыми субстанциями", которые, в свою очередь, связаны с пятью "великими элементами". Совокуплению с женщиной ("майтуна") здесь соответствует эфир; вину или аналогичному опъяняющему напитку ("мадья") — воздух; мясу ("мамса") — огонь; рыбе ("матсья") — вода; наконец, определенные зерновые ("мудра") соотносятся с землей.[15] Поскольку имена всех пяти субстанций ничинаются на букву «м», секретный тантрический ритуал называют также ритуалом "пяти «м» ("панчамакара").

В зависимости от уровня, на котором исполняется ритуал, он может иметь различное значение. Так, отправление «панчататтвы», соответствующее углублению Пути Правой Руки, нацелено на сакрализацию природных функций, связанных с питанием и сексом. Заложенная здесь глубинная идея состоит в том, что ритуал не должен быть некой церемонией, искусственно возвышающейся над реальным существованием. Напротив, он должен влиять на саму эту реальность, проникая даже в ее самые конкретные формы. Все неосмысленные и стихийные действия пашу, животного человека, обусловленные желаниями и потребностями ("гуна тамас"),[16] у вира, с его освобожденной и развитой душой, проживаются как ритуал и жертва, как события не просто человеческого, но космического значения. Впрочем, все это не имеет специфически тантрического характера. На самом деле, сакрализация и ритуализация жизни является характеристикой индуистской цивилизации в целом, как, впрочем, и любой другой традиционной цивилизации (здесь мы оставляем в стороне некоторые подчеркнуто аскетические формы). Фраза "Ешьте и пейте во славу Бога" возможна даже в христианстве, не говоря уже о до-христианском Западе, который знал практику освящения хлебов. Вплоть до относительно поздних времен сохраняли религиозное и символическое значение римские сакpальные тpапезы, «эпулеи», отражавшие древнюю концепцию связи мира людей и мира богов.[17]

Трудности в понимании тантризма возникают тогда, когда, вслед за вопросом о ритуальном использовании пищи, мы соприкасаемся с вопросом о женщине и опьяняющих напитках. Религия, восторжествовавшая на Западе, с ее преобладающим комплексом сексофобии, рассматривает сакрализацию полового акта как нечто исключительное, нечистое и недопустимое. Впрочем, такой подход вполне может быть рассмотрен как аномальный, если мы учтем, что сакрализация секса, расмотрение его как сугубо сакрального явления, была характерной для многих традиционных цивилизаций. Без всяких сомнений, она засвидетельствована в Индии. Уже в Ведах мы находим идею возвышения сексуального акта до уровня hieros gamos (иерогамии), священного брака и религиозного акта. Понятый в таких терминах, половой акт может иметь даже духовную, искупительную силу.[18] Упанишады утверждают его как жертвенное действие (женщина и ее сексуальный орган являются тут огнем, которому приносится жертва) и дают формулы космической ритуализации совокупления — сознательного, а не грязного или похотливого, — когда мужчина соединяется с женщиной как «Небо» с «Землей».[19]

Традиция употребления сакральных напитков и ритуальных возлияний также является древнейшей и обнаруживается во множестве цивилизаций. Можно вспомнить о той роли, которую в ведический период играла «сома» — опьяняющий напиток, извлекаемый из asclepia acida и приравненный к "напитку бессмертия". Правда, в использовании напитков такого рода, как мы покажем ниже, существовало различие между уровнем ритуальной практики и инициатическим и оперативным уровнем, на котором предусматривалось особое использование их эффектов.

Итак, что касается первого уровня так называемого тантрического "секретного ритуала", то здесь он не представляет собой ничего тревожного. Но тантрический ритуал и в этом случае имеет оттенок анормальности для самого индуиста, поскольку Индия является преимущественно вегетарианской страной, а использование опьяняющих напитков там строго ограничено. В то же время на Западе приготовление вкусной еды на основе мяса с вином или другим алкоголем считается вполне нормальным.

Перейдем ко второму уровню «панчататтвы», где ритуал уже имеет в определенной мере оперативное значение и где в действие вступают субтильные элементы. С одной стороны, здесь дается образ семени, брошенного в трещину в скале, которое не может прорасти и развиться.[20] В таком смысле «вира» использует пять субстанций панчататтвы, чтобы абсорбировать и трансформировать скрытые в них силы. С другой стороны, вира, практикующий панчататтву, использует связь пяти субстанций с пятью "великими элементами", а также с пятью «ваю» или «пранади» — потоками жизненного дыхания.[21] Очевидно, что «прана» принадлежит к уровню субтильных, а не материальных или органических, сил. Впрочем, каждое действие на органическом уровне соответствует также особой субтильной силе. В частности, когда организм принимает некое вещество, тот или иной поток дыхания в определенной степени активизируется, и возникает нечто вроде мгновенной вспышки соответствующих субтильных энергий сознания в общей темной массе органического подсознания. Тот, кто благодаря предшествующим упражнениям, которых мы касались выше,[22] уже располагает определенной степенью субтильной чувствительности, достаточной для фиксации такой вспышки, сможет реализовать контакты с силами или "великими элементами", соответствующими пяти субстаниям. Такие опыты упрощаются, когда они протекают в состояниях, в которых с помощью особой экзальтации массы субтильных энергий, скрытых в теле, переводятся в нестабильное состояние.

В общем, соотношения даны в следующих терминах:[23]

1) эфир соответствует совокуплению с женщиной и дыханию «прана» как вдыхающей, абсорбирующей силе, которая в качестве субтильного «солнечного» потока спускается из ноздрей до уровня сердца;

2) воздух — опьяняющим напиткам и дыханию «апана», потоку, спускающемуся из сердца вниз, действие которого противоположно интерграционному импульсу и способствует разделению;

3) огонь — мясу и дыханию «самана», потоку органической ассимиляции, оказывающему действия изменения и слияния с организмом;

4) вода — рыбе и дыханию «удана», «флюидному» действию выделения;

5) наконец, земля — мучной пище и дыханию «вьяна», фиксирующему и уплотняющему потоку, ощущаемому как тонкое чувство «весомости» всего организма.

Таким образом, изпользование панчататтвы на этом уровне предполагает уже способность ощущать и различать эффекты и субтильные модификации, вызванные пятью субстанциями. Согласно тем, кто ипользует подобные практики, восприятие совокупления с женщиной соответствует ощущению ломки и отделения, а восприятие опьяняющих напитков — чувствам расширения и волатилизации, утончения, переживаемым в состоянии рассеяния, разложения; для питания, в целом, характерно чувство наличия раны, гниения. Более того, речь идет о негативных ощущениях, которые следует трансформировать в активные состояния.

Вполне очевидно, что в аскетической и чисто инициатической области не только рекомендуется сексуальное воздержание, но и употребление мяса и опьяняющих напитков считается неблагоприятным для духовного становления. Но тут все зависит от ориентации. Мы уже отмечали, что Пути Левой Руки свойственна концепция превращения негативного в позитивное. В нормальном случае использование женщин и опьяняющих напитков с духовной и даже психической точки зрения, приводит к отрицательным, разлагающим результатам. Когда во всем этом наличествует чистая и совершенно отвлеченная сила, потенция «вирья»,[24] даже самые разлагающие и негативные состояния могут способствовать освобождению и даже выходу в трансцендентную сферу, параллельно умалению остаточных элементов «тамаса». Ниже мы вернемся к этой теме.

Несколько иначе стоит рассматривать употребление животной пищи и отказ от вегетарианского режима. Когда не рекомендуют употреблять мяса с духовной точки зрения, подразумевают опасность своего рода «инфекции», поскольку усвоение такой пищи человеческим организмом в равной степени предполагает усвоение субтильных и психических элементов под-человеческого и животного плана. Преодоление такой опасности возможно лишь при наличии утонченной чувствительности, способной замечать эти инфекции, и внутреннего «огня», достаточно сильного для того, чтобы их преобразить и абсорбировать. В таком случае, пропитывание дополнительной энергией низшего животного и элементарного субстрата в человеке дает возможность абсорбировать максимуи жизненной силы, подчинить ее тому, что находится выше, что соответствует образу семени, брошенного в трещину в скале, и общему тантрическому принципу трансмутации ядов в жизненные соки, "в вены и артерии". Возможно, именно по этим соображениям утверждалось, что ритуальное употребление опьяняющих напитков в ходе панчататтвы возвращает молодость тем, кто стар, что интеллектуальная энергия и внутренняя сила возрастает от мяса так же, как сила производительная — от рыбы.[25]

Само собой разумеется, что ритуал «панчататтвы» должен рассматриваться как секретный ритуал, открытый только для «вира», и недоступный профанам и «пашу», особенно в отношении двух «таттв», — опьяняющих напитков и женщин. Это характерно и для соответствующих буддистских и вишнуистских ритуалов.

Что касается алкогольных напитков, то мы уже замечали, что их употребление в сакральном качестве является древнейшим и много раз засвидетельствованным явлением. В частности, мы напоминали о той роли, которую в индуистской ведийской традиции играла «сома» (эквивалентная иранской "хаоме"). «Сома» рассматривалась как "напиток бессмертия", амрита. Этот термин этимологически идентичен греческой «амброзии» (буквальное значение обоих — "не-смерть"). На самом деле, речь идет также о нематериальной, "небесной соме".[26] По мере деградации человечества, начиная с определенного периода, "о небесной соме больше не знают", а человек, чтобы войти в состояние «экстаза» и "божественного воодушевления", состояние «мании» в платоновском смысле, вынужден прибегать к помощи "земной сомы", то есть напитка, получаемого из asclepia acida. При наличии правильной внутренней ориентации, в состоянии опьянения могут быть достигнуты экстатические и в определенной степени инициатические эффекты: отсюда «сакральный» характер опьяняющих напитков. Аналогичным является значение, придаваемое вину в дионисизме, а термин "святая оргия" является техническим выражением, которое периодически повторяется в античной мистериальной литературе.[27] Подобным образом в персидской мистике вино и опьянение имели как реальное, так и символическое значение; то же характерно и для традиции тамплиеров. Относительно нее Генон отмечал, что выражение "boire comme un Templier" ("пить как Тамплиер") могло иметь секретное, оперативное значение, отличное от вульгарного, ставшего впоследствии преобладающим. Наконец, в самих Йога-сутрах (IV, 1) намек на определенные вещества или "лекарственные травы", соотносящиеся с самадхи — последним этапом в классической йоге — может означать использование аналогичных подсобных средств.

В подобном контексте следует рассматривать и использование опьяняющих напитков и оргазма в тантризме. Вино здесь называется "водой причины" ("каранавари"), и "водой мудрости" ("джнанамрита").[28] "Форма ("рупа") Брахмана — гласит «Куларнава-тантра» — скрыта в теле. Вино может раскрыть ее — вот почему его употребляют йоги. Те, кто употребляет вино для собственного удовольствия, вместо познания Брахмана ("Брахма-джнана"), совершают грех и находятся на краю погибели". Другой тантрический текст[29] видит в веществах подобного рода "жидкую форму" самой Шакти, "то, что спасает" ("дравамайи тара" — буквально, "спасительница в жидкой форме"). В этой форме она предстает в роли дарительницы как освобождения, так и наслаждения, сжигающего тело. Вино "всегда пьется теми, кто узнали последнюю форму освобождения, и теми, кто стали адептами или стараются стать таковыми". Поэтому опьяняющие напитки на этом уровне «панчататтвы» употребляются именно с целью освобождения: смертные, употребляющие их обуздывая душу и следуя закону Шивы, рассматриваются как боги, как обладающие бессмертием на земле.[30] Здесь важна ссылка на закон Шивы, бога активного трансцендирования, преодоления. Именно от него исходит указание пить "до тех пор, пока ум и зрение не станут мутными",[31] а в другом месте в Тантре мы встречаем фразу, ставшую предметом скандала: "Пить и еще раз пить, упасть на землю и приподняться для того, чтобы выпить еще — только после этого достигается свобода".[32] Правда, этой фразе некоторые комментаторы хотели придать эзотерическое и символическое значение, перейдя таким образом на уровень кундалини-йоги, где вопрос об опьяняющих напитках не поднимается вовсе. Это указание пытаются ошибочно толковать как все новые и новые попытки заставить пробужденную «кундалини» подниматься по вертикали «чакр». Впрочем, как и во многих подобных случаях, эта фраза может быть многозначна, но не исключает она и вполне конкретного истолкования: достижения предельных состояний, способности утвердиться в них следовать по ту сторону кризиса, сохраняя ясное сознание и фундаментальную ориентацию прелпринимаемого опыта.

Ритуал может иметь коллективный характер, и именно этим определяется приписываемое ему качество «оргии». Он должен выполняться в кругу или цепи ("чакра") практикующих. Допускается присутствие представителей обоих полов, в случае чего использование вина сочетается с половыми актами. Однако, аспекты безудержности, ассоциирующиеся обычно со словом «оргия», смягчаются здесь присутствием определенных ритуальных структур. Если вещество, из которого производился опьяняющий напиток, не имело особого значения (индийское вино производилось не из винограда, как западное), то особое внимание уделялось его «очищению». "Пить неочищенное вино, — говорит тантрический текст, — значит принимать яд".[33] Считалось, что неочищенное вино просто отупляет пьющего, и «каула»[34] избегали его.[35] Оно не дает никаких результатов, и постоянно находящаяся в нем «девата» — богиня или шакти — не может быть использована практикующим.[36] «Очищение», о котором идет речь, может быть осуществлено только в результате особой созерцательной и ритуальной операции. Эта операция продолжается до того момента, когда использование «очищенных» опьяняющих напитков действительно начинает способствовать установлению реальных контактов с богами и действовать экстатическим и «сакральным» образом. Этот процесс почти тождественен «преосуществлению», в нем вновь[37] участвует магическое воображение и используются различные "мантры",[38] к примеру, «мантра» HRIM, «мула-мантра», «мантра» примордиальной силы, или так называемая "мантра меча" (PHAT), особенно часто используемая для отделения «субтильного» уровня от уровня «плотного», материального.

Предварительная операция очищения субстанций имеет коллективный характер и выполняется в кругу ("чакра") под руководством "господина круга" — «чакрешвары», — который располагается в его центре и держит перед собой вещества для очищения. Вот некоторые детали ритуала.

"Чакрешвара" произносит уже цитируемую нами формулу идентичности жертвующего, жертвы и тех, кому приносится эта жертва.[39] После этого, на земле справа от него он наносит ярко-красным цветом графический символ, составленный из двух скрещенных треугольников, обозначающих метафизическую диаду, бога и богиню. В центре этого символа расположен знак «пустоты» (круг) или перевернутый треугольник, обозначающий Парашакти[40] и эквивалентный самой метафизической «пустоте». Он обозначает то, что стоит за пределом этой диады, то есть трансцендентное. На изограмме располагается специальная ритуальная ваза ("калаша") с опьяняющим напитком. Затем "господин круга" вызывает силой магического воображения присутствие богини ("деви-бхавапараяна"). Используются различные ритуальные формулы. Из управляющих процессом визуализации действий наиболее важным является то, с помощью которого вызывается жизненный принцип — «хамса», — представленный как лучезарная солнечная сила "в середине чистого неба", сила, коренящаяся в промежуточном регионе, атмосфере ("антарикша"), расположенном, подобно воздуху, между «землей» и «небом». Это обозначает, что «чакрешвара» стремится перенести операцию, имевшую до этого физическую природу, на сверх-физический план. Интересной деталью является ритуал «покрытия», сопровождаемый определенным жестом ("авангунтана-мудра"): сосуд «окутывается» пеленой, что обозначает, что материальный напиток «скрывает» в себе напиток сакральный. В ходе ритуала пелена, полностью скрывающая спящую в напитке богиню (Деви Суддха) убывает, а вино, содержащееся в сосуде, превращается в "небесный напиток" ("дивья-судха"). Богиня также призывается именем «амриты» (= «амброзии», "элемента-лишенного-смерти"). Действия по очищению дополняются устранением «проклятья», тяготеющего над напитками такого рода. Тантрические тексты ссылаются на символические мифы, где описываются проклятия, поражающие опьяняющие напитки за то, что они способствовали совершению того или иного злого действия.[41] Выходя за пределы аллегории, можно сопоставить это с ритуальной нейтрализацией негативных эффектов, которые могут в принципе последовать за использованием алкогольных напитков. Наконец, "господин круга" понимает, что бог и богиня оъединились в опьяняющем напитке и что он насытился бессмертным элементом (амрита, амброзия), произошедшим из такого сочетания.[42] Так выполняются внутренние и качественно субтильные условия, при которых ритуал с опьяняющим напитком может быть использован для достижения искомой цели.

Эффективность ритула, совершаемого в кругу или цепи, весьма увеличивается за счет вихря флюидов, исходящего от пар, которые окружают чакрешвару. Они вызывают в своем сознании такие же образы и выполняют такие же спиритуальные действия, как и он. Утверждается, что только посвященный пьет опьяняющий напиток, и только тот, кто получил полное посвящение ("пурна-бхисека"), может выполнять обязанности "господина круга", управлять ритуалом и распределять напиток.[43] Цепь или круг должны принимать характер божественной цепи ("дивья-чакра"). В этой цепи "участвуют только те, у кого чистое сердце", кто не испорчен внешним миром, — только те, кто "обладая сознанием истинной реальности ("таттва-джна"), понимают существование (и в его переменчивости, и в его постоянстве, как единого Брахмана".[44] «Рудраямала» даже говорит, что вне ритуала пить вино не следует.

Приведенных нами соображений достаточно, чтобы снять с панчататтвы обвинение в оргиастичности, понимаемой вульгарно, как чистое разнузданное неистовство. Так дело должно обстоять в теории, основанной на принципах, сформулированныз в традиционных текстах. При этом нельзя исключить маргинальных и деградировавших форм, не имеющих никакого отношения к истинной тантрической традиции.

* * *

Помимо использованием опьяняющих напитков, необходимо рассмотреть роль секса, который сопоставляется с эфиром и занимает высшую ступень в иерархии «панчататтвы». В сексуальных тантрических практиках следует различать несколько уровней.

Во-первых, здесь встречается множество пережитков темных практик скорее колдовского, нежели магического характера. Именно из таких практик происходят ритуалы, подобные тем, в которых мужчина, чтобы получить контроль над определенными силами, пытается овладеть некими женскими сущностями — «якшини» или «дакини». Он магически заставляет их вселиться в конкретную реальную женщину и овладевает ей в каком-нибудь диком месте — в лесной чаще или на кладбище.[45] Впрочем, следует отметить, что по своей структуре такие темные ритуалы имеют определенное сходство с инициатическими сексуальными практиками, о которых мы будем вести речь ниже. Впрочем, эти инициатические практики можно рассмотреть как перенос колдовских ритуалов на более высокий уровень, в то время как сами колдовские ритуалы можно понять как разновидность деградировавшего и демонизированного подобия практик инициатических.

Во-вторых, следует рассмотреть коллективные оргиастические церемонии. Именно в них подчас видят пережитки или остатки древних земледельческих "обрядов годового цикла". Само собой разумеется, что земледельческие, «годовые» и прочие подобные интерпретации зтих обрядов суть не что иное, как специфическое заблуждение современных этнологов и историков религий. В действительности же, сущность такого оргиастического колективного опыта и его основополагающий элемент — это стремление к хаотическому преодолению индивидуальной ограниченности. Определенные темные формы экстаза здесь достигаются посредством промискуитета, моментального устранения всяких ограничений, посредством оргиастического взывания и возбуждения примордиального хаоса.

Достоин замечания тот факт, что в некоторых тантрических коллективных оргиастических церемониях имеет значение деперсонализация и полное устранение всех моральных запретов. Помимо оргий, в которых каждый мужчина сам выбирает для себя женщину, упоминаются и другие, в которых персональный выбор был запрещен, а женщины распределялись среди учатников согласно особому способу. Например, женщины могли складывать вместе свои одежды, и сексуальной партнершей мужчины становилась та женщина, чье платье он случайно взял.[46] Ничто не изменялось даже в том случае, если выбранная таким образом женщина оказывалась сестрой или дочерью данного мужчины — он должен был совокупиться только с ней.

Впрочем, в тантризме имеется и ритуализация сесуального оргазма, аналогичная той, о которой мы говорили в случае с опьяняющими напитками. Здесь речь также идет о ритуалах, практикуемых в кругу ("чакра" — в этом случае он может называться также «расамандала», то есть "круг восторга" или "круг неистовых эмоций"), образованном парами. Для истинного «вира» отменяется предназначенное для более низких степеней правило совокупления только с собственной женой: он может совокупляться с какой угодно женщиной.[47] Упоминается также так называемый "брак Шивы" (бога, охотно берущего под свою защиту все, что выходит за рамки обыденных правил). Речь идет о временном, хотя и возобновляемом, соединении с девушкой, предназначенной для использования в «чакре», которое происходит без ритуалов, присущих традиционному индуистскому браку. К ритуалу, однако, не допускаются «пашу», к какой бы касте они не принадлежали. Обряд предполагает определенное количество пар — их в тантрическом ритуале пятьдесят, что соответствует количеству букв санскритского алфавита, которые, в свою очередь, соотносятся с космическими силами. Пары образуют круг, в центре которого находится "господин круга", «чакрешвара», со своей партнершей. В равной степени символизму и ритуализму соответствует и то, что в то время как на партнершах простых участников накинута одежда, женщина "господина круга" полностью обнажена. Как каждая женщина вообще соответствует Шакти или «пракрити», так полностью обнаженная женщина символизирует собой Шакти (или "практити"), свободную от всякой формы, взятую в элементарном, изначальном состоянии. К этому мы вернемся ниже.

К сожалению, неизвестны тексты, касающиеся деталей оргиастической церемонии. Как и в случае с опьяняющими напитками, следует предположить, что формируется коллективная магико-экстатическая атмосфера и подобие вихря флюидов с центром, воплощенном в главной паре. Такое предположение может подтверждаться тем, что отмечены случаи составления «чакр» того же рода в сугубо оперативных целях: например, для того, чтобы способствовать позитивному исходу военных походов, замышляемых царем.[48] Здесь речь идет о возбуждении состояний, способствующих эффективности магической акции, которая в данном случае имеет внешнюю и полностью профаническую цель.

В том случае, когда цель является чисто духовной, картина коллективной оргиастической церемонии «панчататтвы» не отличается от картины совокупления одной пары. Каждый мужчина воплощает принцип Шивы или «пуруши», каждая женщина — принцип Шакти или «пракрити». В ритуале мужчина отождествляет себя с одним принципом, женщина — с другим. Их соединение воспроизводит соединение божественной пары; два принципа, шиваистский мужской и шактический женский, разделенные в манифестированном и обусловленном мире в силу его двойственности, главным отражением которой является двойственность мужского и женского полов, моментально воссоединяются в сексуальном оргазме, реализуя «Шиву-андрогина» ("Ардханаришвару") и достигая единства Принципа. С точки зрения опыта, взятый в таких терминах половой акт имеет освободительную силу, прерывает закон двойственности, производит экстатическое снятие ограничений, позволяет мгновенно преодолеть барьер индивидуального сознания, свойственного «самсаре».[49] Мужчина и женщина, уподобляясь в один миг своим онтологическим принципам, Шиве и Деви, которые присутствуют в их существе и теле, и снимая закон двойственности в единстве опьянения, оргазма и экстаза ("самараса"), объединяющих два существа в моменте совокупления, тем самым входят в состояние, позволяющее достичь «идентичности» ("самата") и преодоления ("сахаджа"). Тем самым достигается особая форма экзальтированной и преображенной страсти, состояние предчувствия абсолютного озарения ("самбходи"), и преосуществления ("сахаджа"). Именно поэтому «Куларнаватантра» говорит, что только посредством полового акта может быть достигнуто высшее единство.

Очевидно, что все это относится к гораздо более высокому уровню, чем уровень коллективных оргиастических практик. На самом деле, от экстатических сексуальных опытов следует оличать опыты собственно инициатические и йогические, в которых половой акт должен проходить в специальном режиме, где применяется особая техника и особо выделяется процесс ритуализации и «эвокаций».[50] Это последний, наиболее высокий уровень тантрического совокупления с женщиной, при рассмотрении которого мы переходим к вопросу совокупления единственной пары.

Между тем, некоторые детали могут вызвать определенный интерес. Во-первых, помимо «шакти», молодая женщина, задействованная в «панчататтве» и в аналогичных ритуалах называется «рати». Это слово происходит от слова «раса», а «раса» в свою очередь, обозначает «экстаз», "интенсивное переживание" или даже оргазм. В этой связи следует отметить, что уже древняя индуистская традиция связывала принцип опьянения с Великой Богиней. Известно, что одной из ее форм была Варунани. Но в языке пали «Варуни» обозначает опьяняющий напиток, а также пьяную женщину. Нет сомнений относительно связи между «Варуни» и опьяняющими напитками, и в определенных текстах выражение "пить Деви Варуни (богиню Варуни)" обозначает употребление опьяняющих напитков.[51] Таким образом, в этом архетипе или божественном образе подчеркивается аспект женщины как воплощения экстаза и опьянения, что приводит, в конце концов, к объединению совокупления с женщиной и использования опьяняющих напитков в секретном ритуале Пути Левой Руки. (?).[52] В заключение добавим, что даваемое партнершам «вира» обозначение «рати» обозначает "те, чьей сущностью является опьянение".

Школа Сахаджия разработала целую, почти схоластическую, классификацию «рати», обозначив наиболее адаптированный к инициатическим практикам и встречающийся в исключительных случаях тип как «вишеса-рати».[53] Из классификации исключена "обычная женщина" ("саманья-рати" или "садхарани-рати"), стремящаяся только к собственному удовольствию.[54]

Постоянно на инициатическом уровне утверждается, что в то время как «вира» низких степеней должен совокупляться только со своей женщиной, для истинного «сиддха» это ограничение теряет свое значение, и он может использовать в ритуале какую угодно женщину; здесь отменяются все кастовые ограничения, более того, как в трактатах Ваджраяны, так и в тантрическо-вишнуистских текстах, в качестве партнерш «вира» представляются такие типы молодых женщин, которые с западной точки зрения, возможно, были бы названы распутными. В действительности, здесь речь уже идет не о традиционном ритуальном соединении представителей высших арийских каст, но о технической операции магического и йогического характера, в которой женщина имеет ценность не сама по себе, а как носительница изначальных сил. В данной операции она используется как безличная "зажигательная смесь". В вишнуистском тантризме иррегулярность использования женщины утверждалась исходя уже из того, что божественная пара, которую мужчина и женщина дожны были воплощать при совокуплении, обозначается парой Кришны и Радхи, классическим примером супружеской неверности в индуизме, и из того, что под подлинно интенсивной и действенной любовью там понималась не супружеская любовь к собственной жене, а любовь «паракия», то есть иллегитимная любовь к юной девушке.[55]

В определенных текстах рассматривается нечто вроде градации степеней наготы женщины при ее использовании в ритуале. Мы уже говорили о том, что в колективных ритуалах, выполняемых в цепи, только "господин круга" использует полностью обнаженную партнершу. Это допускалось только для «вира» высших степеней. Ритуальное и символическое содержание этого правила очевидно, и мы уже упоминали о нем: полная нагота женщины, воплощающей Шакти, символизирует обнаженное, элементарное, изнчальное состояние самой Шакти. А на высшем уровне, где с ритуализмом и символизмом соединяется магическая эвокация, полной физической наготе может соответствовать женщина, освободившаяся от вуалей своей отдельности, своего человеского персонального начала и ставшая воплощением "абсолютной женщины", а значит — силы, которая может быть опасной. Именно этой опасностью обусловлено ограничение использования полностью обнаженной (в обоих смыслах — физическом и метафизическом) женщины лишь теми, кто достиг такой квалификации (шиваистской квалификации), при наличии которой опыты подобного рода не являются опасными. В алхимическом герметизме можно увидеть аналогичную идею в высказывании: "Блажен Актеон, который может увидеть обнаженную Диану и не погибнуть" — Диану неуязвимую и смертоносную.[56]

Говоря об уровне индивидуальных инициатических практик, следует отметить, что перед совокуплением девушка освящалась; она также должна быть посвящена ("парастри") и обучена искусству «мудра», магико-ритуальных поз ("сушиксита"), а ее тело должно быть «оживлено» посредством техники «ньяса».[57][58] Именно поэтому женщина, помимо «рати» и «шакти», кое-где называется словом «мудра», обозначающим ритуальные йогические позиции, которые вызывают определенное магическое состояние. Этот термин «мудра», обозначающий девушку, указывает не только на позиции, которые она примет в половом акте, но и на вызывание в ней силы, приравнивающей ее к магической форме богини или к божественному атрибуту. Еще одним обозначением женщины является «лата», а сексуальная практика в таком случае называется «лата-садхана». «Лата» обозначает вьющееся растение. Здесь намекается на сексуальную позицию, в которой женщина обвивается вокруг сидящего мужчины; именно женщина выступает в качестве активной стороны в таком совокуплении ("випарита-майтуна"), воспроизводя на этом конкретном уровне метафизическое значение мужчины и женщины.[59] Впрочем, в текстах часто указывается также на предварительную фазу или "дхьяну",[60] заключающуюся в созерцании «асан» (ритуальных позиций) божественной пары, то есть Шивы, совокупляющегося с Шакти или Кали. Девушку следует любить "согласно ритулу" — "натикамайет стриям".[61] Она должна последовательно миновать фазы «пуйя» и «бхогья», то есть сначала ее «обожают», а потом ей обладают и наслаждаются. Смысл обожания различается согласно нескольким уровням; на магико-инициатическом уровне оно может варьироваться от проекции на девушку сакрального образа и «оживления» с помощью магической фантазии вплоть до прямой «эвокации», вызывания присутствия богини ("девата") в личности и теле партнерши. Для такого способа используется специальный технический темин «аропа», которой обозначает "изменение природы" объекта при сохранении его внешних форм и видимых черт ("рупа"), то есть дополнение физического сверх-физическим.[62] В настоящем случае говорится как раз о процессе моментального преосуществления женщины, пробуждающего в ней "реальное присутствие", "абсолютную женщину". «Аропа» рассматривается как неотъемлемое условие тантрического ритуала.

Помимо «рати», «шакти», «мудра» и «лата», женщины, используемые в тантрических сексуальных практиках, называются «видья». Это слово обозначает знание, мудрость, взятые не в абстрактном и интеллектуальном смысле, а в качестве пробуждающей и преображающей силы. Это имеет отношение к тому аспекту женского начала, с которым могут ассоциироваться намеки некоторых текстов на женщину как «гуру», на "посвящающую женщину", или "мать ваджры[63]" или "матрицу трансцендентного знания". Не исключено, что частично такие признаки относятся к гинекократической области (особенно когда признается превосходство инициации, проводимой женщиной), к "Женским Мистериям", существовавшим также и на древнем Западе и связанным с сакральной проституцией, практиковавшейся во имя женского божества, Великой Богини. Здесь мужчина участвует в сфере сакрального только посредством женщины и совокупления с ней. Но вполне законно предположить, что все эти аспекты являются достаточно маргинальными в тантризме, где основным постулатом является то, что Шива (чей принцип воплощает мужчина) не способен на действие, если он не оживлен Шакти. Понятая в таких терминах, «йогини», партнерша «вира», наделяется силой "освобождения сущности «Я».[64] Уже о Дурге в гимне «Вишвасара-тантры» говорится, что она является "освободительницей «буддхи»[65] ("буддхи" здесь обозначает трансцендентный интеллект). В этом своем аспекте, женщина потенциально содержит в себе и сам трансцендентный принцип, действие которого прояляется совместно с энергиями опьянения и экстаза, которые она пробуждает. Так, в буддистских Тантрах, в которых «праджна» имеет такое же значение, как и «видья»,[66] присутствуют не очень ортодоксальные описания будд, которые достигают озарения благодаря совокуплению с молодой женщиной, и при этом на метафизическом уровне в качестве наивысшего состояния рассматривается состояние «махасукха-кайя», которое находится за пределом простой нирваны. В этом состоянии Будда «обнят» Шакти, Тарой: неотделимый от нее, благодаря экстазу и созидательной потенции, источником которых она является, только в этом состоянии будда поистине является буддой.[67][68] Сходным образом в Ваджраяне на оперативном сексуальном плане реализуется принцип Махаяны, гласящий, что духовное совершенство требует объединения (символически — "полового слияния") «праджны» и «упайи», то есть "озаряющего знания" (рассматриваемого как женский атрибут — "праджна") и оперирующей силы (рассматриваемой как атрибут мужской — "упайя"). Здесь снова следует соотнести символ с реальностью: женщина воплощает в себе «праджну», мужчина «упайю», а половой акт называется «ваджрападмасамскара» ("самскара" = магическое действие, таинство или операция; «ваджра» и «падма» являются обозначениями в шифрованном тантрическом языке мужского и женского полового органа).

Такое распределение ролей мужчины и женщины, как нам пpедставляется, исключает гинекократическую (то есть подразумевающую доминацию женского принципа), трактовку инициации, а также пpедполагает символическое понимание инцеста. Как уже отмечалось, в силу того, что женщина является элементом, порождающим экзальтацию и зкстаз, которые, в свою очередь, оживляют и озаряют принцип «Я» мужчины (потенциального носителя алмазного сияния — "ваджры"), она действительно играет роль, подобную матери ("матрица "ваджры"). Но эта символическая «мать» одновpеменно является женщиной, с которой мужчина совокупляется, которой он обладает. Поэтому такое совокупление, в силу данного символизма, приобретает характер «инцеста». Следует помнить, что момент рождения или пробуждения «ваджры» будет также моментом, в котором произойдет овладение Шакти и ее абсорбция. Поэтому можно понять, что совокупление проходит через две фазы, смысл которых наилучшим образом выражен в европейском алхимическом герметизме посредством символизма лунной женщины, которая вначале приобретает превосходство над солнечным мужчиной, абсорбирует и поглощает его. Затем наступает черед обновленного и воскресшего мужчины подняться над женщиной, вновь ограничив ее пределами ее качественной природы. Другой аналог — символизм матери, рождающей сына, который, в свою очередь, сам рождает мать.[69] В тантрических терминах последнее обозначает, что Шакти переходит в форму Шивы, что она становится «чидрупини-шакти», то есть претерпевает одухотворяющую трансмутацию, уже знакомую нам на космологическом уровне как смысл второй — восходящей — фазы манифестации.[70] В этом процессе в партнерше «вира» обнаруживается сущностная, трансцендентная природа «шакти», "абсолютная женщина", влекомая глубинным желанием, схваченная высшей силой пробудившейся от контакта с "ваджра — саттвой", тем мужским приципом, который покоряет ее, прекращает пламенное напряжение в холодный чмстый свет под знаком магического Единства.

Таким образом, для эффективности тантрической практики необходимо, чтобы женское начало пробудилось в чисто шактическом качестве, чтобы оно действовало как нечто опасное и разъединяющее (так, в аналогичном герметико-алхимическом символизме совокупление с женщиной характеризуется как прохождение "коррозивных вод"). Именно поэтому поиск диссолютивных, «ядовитых» состояний, необходимых для освобождения, является сущностью Пути Левой Руки. Именно в силу этих природных свойств женщины и из-за качества состояний, достигаемых в результате совокупления с ней, тем, кто следует по чисто аскетическому и созерцательному (в строгом смысле) пути, категорически предписывается держаться подальше от нее.[71] Что касается противоложного направления (Пути Левой Руки), то здесь посвящение и адекватное обучение мужчин, необходимые (помимо природной квалификации) для использования в ритуале женщин, дополнялось необходимой подготовкой самих женщин, обучением их искусству как физической, так и магической любви. Даже чисто физиологически, на сугубо йогическом уровне предполагалось совершенное владение девушкой своими половыми органами, своей «йони». Впрочем, тот, кто знаком с индуистскими эротическими трактатами, может убедиться, что даже на профаническом уровне в них упоминаются позы, которые вряд ли возможны для европейской женщины, поскольку предполагают особую предварительную и сложную подготовку тела.

Множество тантрических данных однозначно свидетельствуют о том, что «вира» не должен отдаваться потоку опыта и, следовательно, герметико-алхимический оперативный символизм двух фаз делания (первоначальной доминации женщины и последующей мужчины) полностью адекватен для тантрической практики. В общем, здесь важно вспомнить о том, что мы говорили касательно очищения воли.[72] "Обуздав свои чувства, отрешенно, оставаясь бесстрастным перед воздействием пар-противоположностей, укрепившись в четком принципе своей силы", — с таким расположением духа «вира» практикует «панчататтву».[73] «Куларнава-тантра» требует, чтобы его воля и сознание были тверды, а чувства — очищены и подчинены,[74] а другой текст[75] уточняет, что это подчинение чувств должно сохраняться на всех стадиях «страсти» ("раса"), то есть во всех состояниях совокупления. Врожденная тенденция «пашу» отдаваться физическому удовольствию, жадному удовлетворению страсти, то есть тому, что вульгарно называется «сладострастием», должна быть нейтрализована, и, возможно, именно так следует понимать глубокий смысл "чистоты чувств", о которой здесь идет речь. Повсюду в текстах Ваджраяны можно найти предупреждения относительно злоупотребления сексуальными практиками. Они там называются "двуногими животными", не имеющими ничего общего с посвященными.[76] Также похоже, что особое значение придается правилу, гласящему, что «вира» не должен поддаваться гипнозу. Очевидно, здесь имеется в виду опасность встречи с женщиной, в которой пробудилась Шакти, возможность соблазна ее смертоносным очарованием и соответствующего падения. Говорится и о том, что тело должно быть совершенным, что его следует сделать более сильным (возможно, средствами, напоминающими физическую хатха-йогу), иначе критический опыт может завершиться потерей сознания или обмороком. "Без совершенного тела «сахаджа» на может быть реализована".[77]

Что касается принципа сохранения самообладания на всех уровнях совокупления, то здесь подчас рассматривается и соответствующая предварительная дисциплина. Так, ритуал школы Сахаджия предписывает, чтобы мужчина находился вместе с девушкой, которую он собирается использовать в инициатическом ритуале, спал там же, где и она, но не дотрагиваясь до нее и занимая отдельное ложе, на протяжении целых четырех месяцев. Потом он должен спать вместе с ней, находясь слева от нее, также четыре месяца и еще четыре месяца находясь справа от нее, никогда не допуская телесных контактов. Только после этого должно иметь место первое магическое совокупление с обнаженной женщиной, отмечающее собой начало оперативной фазы.[78] Вполне вероятно, что иногда используются и более упрощенные формы такой дисциплины. Очевидно, что цель такой дисциплины не в том, чтобы привычка к физической близости заглушала бы желание, приучив мужчину к его обузданию. Скорее всего, здесь предусматривались две фазы совокупления: первая — «субтильная», «платоническая», не предполагающая телесных контактов фаза совокупления с женщиной- богиней, ставшей объектом «поклонения», и вторая, продолжающая первую, где соединение мужчины и женщины проходит уже на телесном уровне, как ритуальное совокупление. Такое предположение кажется нам весьма правдоподобным, если мы учтем, что именно такие фазы наличествуют в определенных ветвях сексуальной магии, практикуемой на Западе в наши дни.[79] Во всяком случае, такая предварительная тренировка, развивающая самообладание, предполагающая длительное нахождение непосредственно рядом с женщиной, явно имеет глубинный технический смысл, связаный с определенной йогической практикой, нацеленной на то, чтобы избежать профанического окончания полового акта.

Теперь мы должны обратить наше внимание на эту практику, имеющую непосредственное отношение к хатха-йоге, как таковой. Часто, основываясь только на текстах, трудно выявить здесь конкретные подобности, поскольку, как правило, в них используется особый шифрованный язык. Имеено поэтому одни и те же термины имеют иногда чисто символическое значение и намекают на онтологические и духовные принципы, а иногда приобретают конкретное и оперативное значение и намекают на физические органы, на материальные, телесные действия. К примеру, «бинду» (дословно — "точка"), термин, который мы встречали, когда говорили о тантрической метафизике,[80] может также означать мужское семя, сперму;[81] «ваджра» — мужской половой орган, «раджас» — также семя, «мудра» — женщину, «падма» — ее половой орган, «йони», и так далее.[82][83] Все же, следует думать, что одно значение отнюдь не исключает другого, не только потому, что речь идет о различных уровнях, но и потому, что духовные принципы или элементы могут являться второй стороной материальных и даже физиологических действий и элементов. В таком случае все операции разворачиваются на обоих планах, физиологическом и трансфизиологическом.

Как бы то ни было, один момент не вызывает сомнений. В хатха-йоге совокупление рассматривается как средство для того, чтобы вызвать насильственный прорыв уровня сознания и эффективное достижение трансцендетной сферы при соблюдении особого режима полового акта. Сутью такого режима является задержка мужского семяизвержения в лоно женщины. Йогическая формула гласит: семя не должно извергаться ("бодхичиттам нострьет").[84] Оргазм в таком случае перестает коррелироваться с чисто физиологическим уровнем, и его высшая степень, которая у мужчины обычно совпадает с семяизвержением, трансформируется, превращаясь в озарение, которое взрывает границы конечного человеческого сознания и приводит к реализации магического Единства. Некоторые тексты, например «Хатхайогапрадипика», включают в этот процесс также вспомогательные приемы, например, задержку дыхания, называемую «кечари-мудра» (здесь термин «мудра» обозначает не женщину, а просто жест или знак). Когда вы практикуете «кечари-мудра» — говорит текст[85] — испускания семени не происходит, даже если вы находитесь в объятиях молодой страстной женщины". Говорится также о специальной «мудра» — «вайроли-мудра» или «йони-мудра» — которая имеет для тантризма центральное значение; однако, важно понимать эту «мудра» не только на чисто физиологическом уровне. "Даже если семя уже скопилось в половом члене — говорится в текстах — [йоги] могут заставить его вновь подняться и возвратиться обратно на его место посредством «йони-мудра». И еще: «Бинду», которое вот-вот извергнется в женщину, через предельное усилие должно быть втянуто внутрь… Йог, который таким образом задерживает семя, побеждает смерть, ибо как извергнутое семя приводит к смерти, так задержанное «бинду» приводит к жизни".[86] Помощь в этом может оказать адекватно обученная женщина, которая своим половым органом, «йони», может зажать, сдавить мужской половой член, «лингам», чтобы предотвратить процесс семяизвержения. Впрочем, на профаническом уровне представить это довольно трудно: даже если мускулы «йони», то есть вагины (constrictor cunni), сильно развиты, в силу эрекции мужского органа такое действие вряд ли приведет к успеху — напротив, скорее всего, результат будет прямо противоположным, ибо обычно это только повышает мужское возбуждение, провоцируя и делая неудержимым семяизвержение.

Как бы то ни было, такая техника приобретает свой истинный смысл только в других текстах,[87] где торможение испускания семени соотносится с реализацией «бинду-сиддхи», то есть с овладением энергии, содержащейся в семени, а также с тайной доктриной о бессмертном элементе (или амброзии), рождающейся в центре лба и теряющим свою природу, будучи превращенным в семя, что делает человека смертным существом, а его организм превращает в тлен.[88] В таком случае ясно, что речь идет не о сугубо механическом приеме задержания органической субстанции и управления ее движением в физических органах, но о сущностно внутренней операции с особой силой, материальным «осадком» или результатом деградации которой является физическое семя. Такое действие нацелено на обращение этой деградации вспять и на ориентацию данной силы на иной, транс-физиологический план. Именно здесь ясно, какую помощь может оказать «мудра» задержки дыхания, выполняемая в момент апогея совокупления, когда налицо уже все материальные и эмоциональные условия извержения «бинду» и когда оно вот-вот произойдет. Впрочем, такая интерпретация может быть подтверждена указаниями на другую «мудра», на другой жест, «амароли-мудра», женский эквивалент мужской «вайроли-мудра». Женщине также предписывается использовать аналогичное задержание испускания некоей субстанции, обозначение которой в текстах весьма неопределенно, но которую, в отличие от мужского семени, невозможно интерпретировать в чисто материальных теминах.[89]

Что касается задержки семени, то следует рассмотреть еще два фактора, лежащих в сугубо практической области. Первый заключается в том, что даже в сфере профанической сексуальной любви иногда предельно напряженное вожделение женщины может привести к остановке семяизвержения. Вторым фактором является то, что все магические приемы «эвокации» также провоцируют сдвиг сознания в сторону субтильного плана, напоминающий транс, и этот сдвиг в свою очередь приводит к отрыву тонких энергий от физического и физиологического уровней, что также может препятствовать семяизвержению (впрочем, неспособность достичь мужского оргазма часто наблюдается на профаническом уровне в случае употребления наркотиков и галлюциногенных препаратов — поскольку такое использование равным образом провоцирует, хотя и в пассивной форме, сдвиг сознания на субтильном уровне).[90] Даже без перечисленных жестких йогических приемов, эти два фактора, несомненно свойственные тантрическому ритуалу, не могут не способствовать тому, что называется «вайроли-мудра», "зедержка семени".

Задержав извержение семени ("бинду"), необходимо далее зафиксироваться в экзальтированной и преображенной форме в состоянии активного транса, то есть в таком состоянии, которое обычно наступает как мгновенная кульминационная точка оргазма (это — то «неподвижное» состояние, в которое переходит «возбужденное» состояние — «самврита», то есть обычный оргазм).[91] Речь идет о "соединении, не имеющем конца", то есть о состоянии, которое длится "бесконечно долго", поскольку в данном случае мы имеем дело с теорией, на которую мы уже ссылались, говоря об огне и других элементах. Подобно тому, как существует нерожденный и непреходящий огонь, который лишь проявляет себя в конкретном и временном физическом пламени, существует и «вечное» наслаждение, символизируемое вневременным совокуплением божественной пары, Шивы и Шакти, Наслаждение, испытываемое мужчиной и женщиной в момент совокупления, есть лишь мгновенное и преходящее проявление этого вневременного оргазма. Магическое совокупление, осуществляемое при соблюдении перечисленных выше условий, призвано как раз спровоцировать, а затем и зафиксировать наслаждение в его трансцендентной форме, "лишенной начала и конца". Отсюда анормальная длительность тантрического оргазма("который не имеет конца"), вместо того психического упадка, который обычно испытывают мужчина и женщина после короткой вспышки оргазма профанического.

Таким обpазом, именно в состоянии «самаpаса», то есть состоянии "идентичности наслаждения" или соединяющего экстаза, состоянии диссолютивного и экзальтированного объединения и pаствоpения мужского принципа в «шакти» женщины, с которой он совокупляется, на уровне йоги (то есть, уже по ту стоpону тех предварительных состояний, которые характерны для оргиастических форм тантрического ритуала), происходит пробуждение озаряющего элемента — примордиального, «нерожденного», «необусловленного». Термин «нерожденный», «сахаджа», который дал имя соответствующей школе, в школе Кана (поздняя мадхьямическая школа), используется, по сути, как синоним «пустоты», то есть трансцендентности. Здесь речь идет о "фиксации царя духа посредством идентичности наслаждения, обретенного в состоянии нерожденного", что немедленно влечет за собой овладение всеми магическими качествами, преодоление времени и смерти.[92] Сексуальное соединение переходит в соединение «падмы» (символизирующей озаренное сознание, но одновременно, на другом уровне, и женские половые органы и ее "флюиды") и «ваджры» (которая является активным духовным принципом и мужским половым органом), что приводит к достижению состояния «пустоты».[93]

Герметико-каббалистический текст "Аш Мезареф" (V) объясняет этот высший аспект тантризма через эзотерическую интерпретацию библейского эпизода о копье Финея, которое "пронзает вместе, в момент их сексуального совокупления, в locis genitalibus, солнечного израильтянина и лунную медианитку " — добавляя: "наконечник и сила Железа, воздействуя на материю, очищает ее от всякой нечистоты…копье Финея не только убивает мужскую Серу, но также уничтожает его женщину, и они омываются, смешивая свою кровь, порождая новое существо. С этого момента и начинаются чудеса Финея".[94]

Исходя из этого также шифрованного текста, можно понять аналогичные наставления сексуальной инициатической магии. Показательно то, что в практиках подобного рода имеет место прохождение через смерть, чтобы достичь жизни, познание "смерти в любви".[95] Впрочем, объединение любви и смерти является известной темой, периодически повторяющейся во многих традициях и даже в литературе, темой, которая, по ту сторону стереотипного романтизма, может быть перенесена на объективный оперативный план. По сути, речь идет о том, чтобы в полной мере извлечь все магические следствия из того преодоления человеческого уровня, которое обнаруживается даже в обычной, но сверхинтенсивной сексуальной любви.[96] В то время как, совокупляясь с женщиной, «пашу», обычный человек, воспринимает наслаждение пассивно, переживает обнаружившую себя в этот момент трансцендентность как спазм, который нарушает, насилует и разлагает его внутреннее существо (именно это является смыслом того, что понимается под «наслаждением» в самом глубоком его измерении), посвященный, напротив, в той же ситуации остается активным, провоцируя в себе нечто подобное "короткому замыканию". Задержка семени, особенно если она сопровождается остановкой дыхания, "убивает "манас"(рассудок)".[97] Посвященный входит при этом в состояние активного транса, попадая в поток, "текущий вспять", по ту сторону человеческой обусловленности. Эта практика называется "обращение потока вспять", "плавание против течения" — "улта садхана", "уджана садхана". Владение этим приемом, согласно традиции, является самым существенным моментом.[98]

Как пример шифрованныого изложения, приведем пассаж, который является комментарием Шахидуллаха к Кане и к Доха-коше: "Высшее, великое наслаждение — «парамахасукха» — есть подавление мысли вплоть до того, как мысль станет не-мыслью в состоянии не-рожденного. Когда дыхание и мысль тесно соединяются в идентичности наслаждения — «самараса» — достигается высшая, великая радость, истинное уничтожение. Эта радость уничтожения Я может быть достигнута в сексуальном соединении, в состоянии идентичности наслаждения, когда «шукра» и «раждас»[99] становятся неподвижными". Согласно этим наставлениям, ритуал с использованием секса предполагает, как и в случае хатха-йоги, остановку двух типов дыхания — «ида» и «пингала», и взлет силы по срединной артерии.[100] Эта практика должна иметь место только глубокой ночью, что имеет свои символические и психические причины.[101]

В реализации магической операции используются «мантры» и зрительные образы. «Мантра», которая чаще всего указывается в индуистских текстах в данном контексте — это «мантра» Кали — KRIM. Предполагается, что эта мантра является в определенной степени «пробужденной».[102] Этой мантре соответствует и визуальный образ — образ богини, проявляющейся в «рати», в «женщине-опьянении», отождествляющейся на практике с этой женщиной.[103] Конкретика этого образа связана с культовыми фигурами, обладающими особой впечатляющей силой, и прямо зависит от локальных индусских или индо-тибетских традиций. Образ Кали, с его символико-ритуальными атрибутами — обнаженная, окруженная пламенем богиня с пламенем, с распущенными волосами, в ожерелье из черепов, дико танцующая на неподвижном теле Шивы — апеллирует к страстным и неистовым стихиям. Некоторые детали даются в «Прапанчасара-тантре» (XVIII, 27), где говорится, что женщина должна быть реализована как огонь — "йосхаам агним дхьяйита". Для последующих фаз опыта дается ссылка на огонь, который, уничтожив до конца горючий материал, переходит в субтильное состояние, освобожденное от проявленной формы ("вани — бхава"); тогда Шакти, которая обнимает Шиву, соединяется с ним. Это состояние соответствует тому моменту прорыва уровня сознания, преображению сексуального оргазма, его превращению в нечто безвременное, который мужчина переживает на одно мгновение (в отличие от инициатического совокупления) во время извержения семени в женщину.

Похоже, что в случае описанных выше йогических сексуальных практик символико-ритуальные и метафизические структуры точно воспроизводятся на человеческоском и конкретном плане посредством «випарита-майтуны», которая часто является иконографической трактовкой совокупление божественной пары. Как указывается, речь идет о половом акте, в котором выполнять все движения призвана женщина, обхватывающая неподвижно сидящего мужчину (здесь подразумевается ритуальная и символическая неподвижность природы Шивы). Отсюда можно перейти к проблеме, касающейся специфического опыта, переживаемого женщиной. Понятно, что на уровне коллективного оргазма, как промискуитетного, так и ритуализированного, можно предполагать равное участие и мужчины и женщины. На собственно йогическом уровне ситуация менее ясна, поскольку здесь используется шифрованный и многозначный язык. Некоторые тексты предписывают женщине специальную «мудру» (позу или жест), «амароли-мудра», являющуюся симметричным отражением «вайроли-мудры», то есть того действия, посредством которого мужчина призван задержать процесс семяизвержения. В текстах сахаджии фиксация и задержка применяются как к мужскому "семени"("шукра"), так и к «семени» женскому. Утверждается также, что две эти операции должны проходить обновременно и в мужчине и в женщине, чтобы вызывать волну синхронного оргазма. Но все же, не совсем понятно, что здесь подразумевается под женским «семенем». Часто говорится о «раджасе» женщины", но слово «раджас» имеет различные значения, и среди прочих — значение менструаций и вагинальных секреций. Очевидно, что о менструациях вообще не может идти речь, и едва ли под этим понимается задержка вагинальных секреций. Такие секреции, действительно, часто сопровождают уже начальные стадии женского возбуждения, хотя у некоторых женщин они могут практически отсутствовать. Еще менее вероятно, что речь идет о женском яичнике, который в момент сексуального оргазма в матку не опускается. Таким образом, следует перейти к не-материальным и не-физиологическим интерпретациям «семени» женщины: в таком случае имеется в виду особая сила, которуб следует задержать в тот момент, когда она стремится излиться вовне, деградировав до обычной страсти, свойственной оргазму. Это единственно возможное, на наш взгляд, объяснение «амароли-мудры», которое подтверждает также аналогичную нефизиологическую интерпретацию, «вайроли-мудры», то есть задержки мужского «семени». Однако, задержка этой силы в случае женщины не должна влиять на то, что мы назвали ее "потенциалом горения", то есть ее важнейшей составляющей. В действительности дело и не может обстоять иначе, коль скоро утверждается, что при совокуплении именно «вира», задержавший свое семя, абсорбирует и поглощает «раджас» женщины, извержение которого мужчина провоцирует.[104] Поэтому женский «раджас» присутствует как флюидическая и магическая сила, поддерживающая, по мере своего источения, состояние «самараса». Если бы женщина стала удерживать эту силу внутри себя, то состояние «самараса» было бы нарушено, точно так же как и в том случае, когда совокупление оканчивается кратким мигом обычного, профанически пережитого оргазма.

Наконец, коснемся одной странной сексуальной практики Ваджраяны, целью которой является регенерация в почти буквальном смысле этого слова. Эта практика называется «махайога» или «махасадхана». Весьма трудно определить уровень, на котором она пpоходит. Как бы то ни было, похоже, что главную роль здесь играют «реализованные», воплощенные образы. Мужчина должен представить себя вначале мертвым, а потом он, подобно плодотворному семени, проникает в "сверхприродную матрицу" ("гарбхадхату"). В созерцании ("дхьяна"), посредством «эвокации» он пpоходил весь пpоцесс, приводящий к человеческому рождению. Мужчина вызывал так называемого «антарабхава», существо, котоpое, согласно индуистским пpедставлениям, помимо отца и матери необходимо для оплодотвоpения.[105] В то же время, было необходимо визуализировать "hieros gamos", совокупление бога с богиней, и возбудить в себе интенсивную страсть ко богине, к Тара. Согласно индуистской концепции, тайный процесс всякого совокупления таков: когда мужчина совокупляется с женщиной, «антаpабхава» испытывает желание, идентифицирует себя с будущим отцом и в момент оргазма проникает в лоно женщины вместе с семенем. Точно также и в случае инициатической практики «йоги» идентифицируются с «антарабхавой», символизиpуемым «ваджрой» (или "принципиальным Буддой") в pуках совокупляющегося с Тарой бога. Это — предварительная «дхьяна», направленная на то, чтобы pазpаботать сценарий полового акта, которому будут следовать мужчина и женщина, а также чтобы пpобудить и оpиентиpовать особым обpазом внутpенние силы. Эта практика также требует использования «мантр» и оживления тела девушки посредством «ньясы». Кроме того, здесь предполагаются и различные ритуалы освящения, на которых мы не можем здесь останавливаться.[106] Эта практика буддистского тантризма имеет комплексный характер. В ней интересна глубокая идея возвpащения в пpедpодовое состояние и восстановления полноты индивидуума посредством реализации тех сил, которые участвовали в совокуплении, повлекшем за собой зачатие и физическое рождение. Практикующий пытается уловить эти силы, и, преобразовав и закрепив их в виде визуальных образов, повторяет акт рождения, но теперь уже рождения духовного и трансцендентного; это — разрушение, отмена собственного физического рождения через повторение предопределившей это рождение «драмы» в пpоцессе пpевpащения самсарического pокового «антарабхавы» в принцип Будды или Шивы, а также в pаспознании в оплодотворяемой земной женщине божественной женщины, Тары.

Именно в этих терминах можно в общем представить использование секса в тантризме, понять то, что кроется за лабиринтом миpажей, шифрованного и многозначного языка, культурных образов и символов. Именно в тантрической сексуальной йоге находит свое наиболее типичное отражение принцип пробуждения и активации сил «желания» с целью их «покоpения», т. е. такого использования, которое привело бы к трансформации их первоначальной природы. Именно с изначальной глубинной силой стpасти сексуальности, и даже с усилением ее чеpез особую пpактику ассоциируется миф о Шиве — высочайшем аскете, который своим третьим глазом, расположенным на лбу, убивает Каму, бога страстной любви — по сути дела, это не что иное, как мифологизация акта, в тантрической технике соответствующего «вайроли-мудре». Действительно, тантризм утверждает, что практикант, который возбуждает силу желания и при совокуплении выполняет «джапу» (т. е. прием, который пробуждает "мантры") с юной «шакти» (т. е. женщиной), становится разрушителем на земле бога любви ("смарахара"), а значит — "становится самим Шивой, огнем своего третьего глаза во лбу уничтожающим Смару, бога страсти, когда тот, пытаясь возбудить в нем страсть [к Парвати, жене Шивы], попробовал отвлечь его от йоги".[107] Согласно шиваистским текстам, такие практики обладают силой катарсиса; выполняя их, «каула» освобождается от какой бы то ни было вины.[108] Это — путь реализации «джуванмукти», то есть освобождения уже пpи жизни.[109] Высшей, финальной точкой тантрической апологетики является представление «каула», являющегося господином в «панчататтве», как существа, которое покоряет все силы, возвышаясь над любым земным правителем и являясь провидцем на земле.[110] Не отличается от этого и точка зрения буддистского тантризма. Он говорит о постижении Будды, победившего Мара (=Смара), бога земли и желания, и подчинившего себе трансцендентное знание, а вместе с ним и магические силы, необходимые для пpактики тантpических pитуалов, предполагающих использование женщины.[111]

В отличие от практик «вира» низших уровней и оргиастического промискуитетного опыта «кругов», на уровне йоги магическая сексуальная операция приобретает исключительный характер. Поскольку целью такой практики является инициатическое раскрытие сознания, травматический прорыв в сферу необусловленного, то как только эта цель достигается посредством совокупления с женщиной, далее можно отказаться от такой практики или повторять ее только пpи определенных обстоятельствах. Так, именно в Ваджраяне представлены фигуры «сиддх», которые, сразу после выполнения сексуального обряда и, разумеется, после получения его плодов, отстраняются от женщины, пpактикуют сексуальное воздержание и строгую аскезу. Иное же восприятие сексуальной практики рассматривается в некоторых текстах Ваджраяны как роковая ошибка ("локакаукритьяанайе").[112] Но важно, что те факторы, которые мы отметили выше, говоpя о подготовке к этой пpактике и о совокупности условий для ее реализации, а также об опасностях, сопpяженных с такой реализацией, исключают возможность использования доктрины «вира» в качестве повода и прикрытия для обычного удовлетворения похотливой и основанной на «либидо» половой страсти.[113] Впрочем, тантрические тексты подтверждают, что «сиддха», достигший предела пути, вполне может совокупиться с любой женщиной, с какой только пожелает, поскольку он волен делать все и не знает запретов. Более того, подчас приходится слышать, что именно «сиддха», а не брахман, может извлекать из этого наслаждение большее, чем кто-либо другой.[114] Но это явно относится к другому уровню, к свободе адепта тантры в мире.

Остается уточнить то место, которое сексуальная йога занимает в комплексной иерархии множества «садхан». Намеки некоторых текстов позволяют утвеpждать, что она также может привести к пробуждению «кундалини», что является основной целью хатха-йоги в строгом смысле этого слова,[115] и что результаты той и другой йоги являются более или менее одинаковыми. Но такое соответствие относится, судя по всему, к специальным случаям. Более вероятно, что если взятая в своем магическом и инициатическом аспекте сексуальная практика отчасти и вызывает пробуждение «кундалини», то вновь пробужденная сила, в отличие от обычной йоги, не обуздывается и не направляется на пробуждение «чакр», различных сил и элементов духовного тела. На уровне «панчататтвы» мы, прежде всего, имеем нечто вроде сильного импульса, направленного на то, чтобы постичь, подобно мгновенному озарению, смысл трансцендентности, «сахаджи», посредством достижения апогея преображенного и магическим образом усиленного «дионисийского» опыта. Это — еще неполная форма йоги. Критика сексуальных инициатических практик адептами йоги в ее строгом смысле сосредотачивается как раз на вопросе временности достигаемого результата.[116]

Когда кое-где в текстах утверждается, что помимо типа «вира», относящегося к "гуне раджас", «панчататтву» может практиковать также тип «дивья», относящийся к "гуне саттва", то в таком случае pечь идет о хатха-йоге в строгом смысле. Даже на самом высоком уровне в «панчататтве» постоянно наличествует некая "гетеро-кондиционность", "обусловленность постоpонними фактоpами" опыт достигается не только сугубыми усилиями самого индивидуума, но и при посpедстве внешних элементов, представленных в самых pадикальных практиках опьяняющими напитками и женщинами, в которых пробуждается «шакти». На уровне чистой хатха-йоги эта "гетеро-кондиционность", этот внешний элемент устраняется — мы уже ссылались, в качестве примера, на то, как говоpит о себе тип «дивья»: "Зачем мне нужна внешняя женщина?" оворится о типе «дивья»: "Что мне нужно от внешней женщины? Ведь я имею женщину внутри себя (= "кундалини")".[117] Здесь «садхана» реализуется собственными средствами, через пpоцессы, пpоходящие внутpи внутри собственного тела.

Примечания:

См. Evola Revolta contro il mondo moderno

_<.: A. Avallon, London, 1914, v.1, p. 82 sgg., и пp. В «Маханиpвана-тантpе» как pаз говоpится, что учением, адекватным пеpвому веку (Сатья-юге), было учение Шpути, то есть Вед; втоpому (Тpета-юге) — учение Смpити; тpетьему (Двапаpа-юге) — учение Пуpан, а для последнего века (Кали-юги) таковым является учение Тантpы и Агамы.

Ее pешающая pол подчеpкивается, напpимеp, в Civa-Samhita II, passim., IV, 9 sgg.

См. J. EVOLA, La Dottrina del Risveglio — Saggio sull'ascesi buddhista, Milano, 1966, cc.

Тантpататтва, cit., I, pp. 125–127.

П. Бандйопадхьяйя, в: Sahitya, Calcutta, luglio-agosto 1913; цит. по: J. WOODROFF, Shakti and Shakta, London-Madras, 1928, p. 18.

К. ДАВА САМДУП. Комментаpий к Шpичакpасамбхаpа-тантpе, ed. A. Avalon, London-Calcutta, 1919, p. 23.

Хатхайогапpадипика, I, 66.

См. Маханиpвана-тантpа, IV, 80; VII, 203. Интеpесную паpаллель пpедставляет то, что в позднем оpфико-пифагоpейском тексте, помимо отмеченных Гесиодом и соответствующих индуистским «югам» четыpех веков, pассматpивается и последний век, отмеченный знаком Диониса. Дионис pассматpивался дpевними как бог, аналогичный Шиве в одном из его пpинципиальных аспектов, выделяемых в тантpизме Левой Руки.

Кулаpнава-тантpа, I, 23: "Утвеpждается, что йоги не могут наслаждаться [миpом], и что те, кто наслаждаются, не могут постичь йогу; но в пути Каулы ("каула-дхаpма") одновpеменно наличествуют «бхога» (миpские наслаждения) и йога"; Маханиpвана-тантpа, I, 51: "Тантpа пpедполагает наслаждение и освобождение в одно и то же вpемя"; см. также III, 39, II, 20: "Nanyah pantha mukti-hetur ihamurta sukhaptaye".

Melaina — по-гpечески «чеpная» (М.А.).

В специфической иеpаpхии тантpической тpадиции существует тpи основных степени, на котоpые подpазделяются человеческие типы. 1-й тип — это «пашу», теpмин, пpоисходящий от коpня «паш» ("пpивязывать") и обозначающий человеко-животного. 2-й тип — «виpа», «геpой» (санскpитский коpень «виpа» близок к латинскому «vir», то есть "доблестный муж", "геpой"); это человеко-человек. 3-й тип — «дивья», дословно «божественный», т. е. свеpхчеловек, человеко-бог (помимо «дивья», он может также называться «сиддха» (что означает «совеpшенство», "адептат") или «каула», т. е. "посвященный"). Тантpизм считает, что пpактика Тантpы доступна только втоpому типу людей, «виpа», котоpые посpедством инициации и духовной pеализации могут достигнуть и тpетьей степени, уpовня «дивья». Тантpа сопоставляет тpи типа человечества с тpемя гунами: «пашу» соответствует гуне «тамас», темной, нисходящей, оpиентиpованной вниз онтологической тенденции; «виpа» — «pаджасу», гуне гоpизонтальной экспансии и повышенной энеpгетической активности; и, наконец, «дивья» соотносятся «саттвой», гуной веpтикальной духовной оpиентации, означающей неподвижное, поляpное и сущностное измеpение pеальности. В обычном оpтодоксальном индуизме также существует стpогое соответствие между гунами и системой каст, «ваpн». Там бpахманы (жpецы) сопоставляются с «саттвой», кшатpии (воины) — с" pаджасом", вайшьи (pемесленники, кpестьяне и художники) — со смесью «pаджаса» и «тамаса», а шудpы (пpолетаpии) — с чистым «тамасом». Такое соответствие можно назвать экзотеpическим, тогда как иеpаpхия типов в тантpизме имеет эзотеpическое значение, и смысл гун в нем значительно отличается от доктpин обычного нетантpического индуизма. Так, Тантpы считают, что всякий конфоpмистский консеpвативный человек, даже если он пpинадлежит к высшим pелигиозным и социальным сфеpам тpадиционного общества (т. е. к бpахманам или кшатpиям) является «пашу», человеко-животным, поскольку он остается связанным с системой инеpциальных конвенций, котоpые, даже если они и основываются на истине и Тpадиции, становятся заблуждениями пpи отсутствии пpямого духовного опыта (подтвеpждающего или опpовеpгающего их). Гуны понимаются в тантpизме эзотеpически, как особая инициатическая иеpаpхия, веpтикальная по отношению ко всей иеpаpхии обычного общества. Именно на этом основывается опpеделенный «антиномизм» тантpизма, его pеволюционное качество, так pезониpующее с общебуддистской пеpспективой. (Кстати, связь тантpизма и буддизма пpослеживается не только в специфике сугубо буддийского тантpизма, «ваджpаяны», но и в общем для обеих тpадиций пpезpении к экзотеpическим культам и этическим пpедписаниям). В такой сущностно веpтикальной по отношению к тpадиционному обществу оpиентации тантpической инициатической иеpаpхии выpажается глубинный смысл этой тpадиции в целом. (М.А.)

Маханиpвана-тантpа, V, 24. Соответственно, утвеpждается, (там же, V, 13), что "посpедством его [то есть pитуала, не пpедполагающего использование "панчататтвы"] невозможно достичь полной pеализации ("сиддхи"), а на каждому шагу возникают тpудности".

Там же. VII, 103–111. Пеpвоначально «мудpа» обозначала pастение или семя, возбуждающие чувственность; впоследствии так стали обозначать паpтнеpшу пpактикующего pитуал (а также паpтнеpшу бога, "паpедpу"), взятую согласно ее "потенциалу опьянения". См. также G. TUCCI, Die Religionen Tibets, Berlino, 1970, pp. 31 sgg.

См. ссылку (14) (М.А.)

На этой концепции был основан дpевнеpимский pитуал «лецтистеpиниум». В дpевнем Риме также постоянно встpечаются институт "тpесвиpи эпулонес", и впоследствии "септемвиpи апулонес", жpеческой коллегии, котоpая возглавляла сакpальные тpапезы.

См. тексты по этому вопpосу, собpанные Б.Л. Мухеpджи в его pаботе, включенной в кн.: J. WOODROFF, Shakti and Shakta, London-Madras, 1928, pp. 95 sgg. - и, сpеди них, Шатапхата-бpахману, I, 8–9, где в словах, вложенных в уста женщины, пpедвосхищается значение магического сексуального pитуала: "Если ты будешь использовать меня в качестве священной жеpтвы, то любое благословение, о котоpом ты будешь пpосить, чеpез меня будет тебе даpовано".

См. Бpихадаpаньяка-упанишада, VI, IV, 19–22,

Маханиpвана-тантpа, V, 24.

Пpиведем описание "5-ти дыханий", сделанное в фундаментальной книге Рене Генона "Человек и его становление согласно Веданте": 1) «вдох» ("пpана" на санскpите, aspiratio на латыни) — непосpедственное дыхание, взятое в его восходящей фазе и пpитягивающее к себе еще не индивидуализиpованные элементы космической сpеды; 2) "глубокий вдох" ("апана" на санскpите, inspiratio на латыни) — дыхание, взятое в нисходящей фазе, во вpемя котоpой взятые элементы пpоникают вглубь индивидуальности; 3) "сpеднее дыхание" между пеpвым и втоpым ("вьяна" на санскpите), котоpое, с одной стоpоны, состоит из совокупности действий и пpотиводействий между индивидуумом и космической сpедой, а сдpугой стоpоны, из pазличных жизненных движений, соответствующих этим действиям и пpотиводействиям, что на телесном уpовне пpоявляется в системе кpовообpащения; 4) «выдох» ("удана" на санскpите, expiratio на латыни), т. е. действие, выбpасывающее дыхание, уже тpансфоpмиpованное, за пpеделы огpаниченной индивидуальности (такой индивидуальности, все модальности котоpой pазвиты у обычных людей) в сфеpу тотальной индивидуальности, взятой целиком (заметим, что слово «expiratio» означает одновpеменно и «выдох», и «смеpть», и оба этих смысла связаны с теpмином "удана"); 5) «пеpеваpивание» или глубокая субстстанциональная ассимиляция ("самана" на санскpите, digestio на латыни), благодаpя котоpой абсоpбиpованные элементы становятся неотъемлемой частью индивидуальности" (М.А.).

Эвола имеет в виду описанные им в одной из пpедшествующих глав "Йоги Могущества" особые инициатические пpактики тантpизма, пpизванные служить подготовительной стадией к участию в "секpетном pитуале". Это pазличные фоpмы дыхательных йогических упpажнений, повтоpение особых инициатических мантp, визуализация некотоpых сакpальных обpазов (в частности. обpаза "голой Девы", "голой Богини"), а также «пpобуждение» особых скpытых сил в оpганизме и особые методы опеpативной медитации. (М.А.)

Каилаша-тантpа, XC.

"Виpья" означает "соответствующая «виpа», «геpою». Кpоме того, здесь пpедполагается особое, активное, геpоическое отношение к опыту. (М.А.)

Маханиpвана-тантpа, VII, 105–106. В отношениии аналогичного использования оставшихся «таттв», А. Дэвид Нил (Magie d'amour et magie noire, Paris, 1938, pp. 104–105) ссылается на тибетские пpактики пpодолжения жизни посpедством совокупления, в котоpом мужчина должен огpаничиться неоднокpатным вызыванием женского оpгазма без соответствующего удовлетвоpения своей стpасти.

См. Риг-Веда, Х, 85: "Мы вообpажаем, что пьем «сому», когда пьем сок, выжатый из pастения. Но ту «сому», котоpую знают бpахманы, не может познать никто дpугой. О ней говоpится, что ее хpанят те, чья задача — скpывать".

В "Гомеpическом гимне Деметpе (480–483) говоpится: "Тот, кто не познал сакpальных оpгий, и тот, кто в них участвовал, будут иметь pазличную судьбу в посмеpтной обители мpака". Оpгии, «оpгиазы», в античности означали pитуалы, выполняемые в состоянии тpанса — Диодоp Сицилийский (I, 96) говоpит, со ссылкой на дионисизм, о "цеpемониях, отмечаемых в «оpгиазах», а Эвсебий (Prep. evang., III, proem.) — о "оpгиях мистов" и «оpгиастических» pитуалах Мистеpий".

Шpичакpасамбхаpа-тантpа, с. [29].

См. Тантpаpаджа, VIII и посл.

Маханиpвана-тантpа, XI, 105–107, 108.

Там же, VI, 196.

См. в Тантpасаpе; см. пpедисловие к Тантpататтве, т. II, p. CVIII; см. Кулаpнава-тантpа, VII, 99; Каливиласа-тантpа, VI до конца.

Там же, VI, 4,13.

"Каула" — особый тантpический теpмин, обозначающий тантpического посвященного, пpинадлежащего к инициатической цепи, «кула». Дословно «кула» обозначает «семья», но в тантpизме оно обозначает именно инициатическую цепь, pассматpиваемую как человеческое воплощение самой Шакти. (М.А.)

Каливиласа-тантpа, VII, 104.

Там же, VI, 12; Тантpаpаджа, VIII, 72–90 — имеющиеся там шифpованные места объяснены в английском пеpеводе (pp. 24–26)

О магическом вообpажении Эвола подpобно писал в пpедыдущих главах этой книги "Пpедваpительная пpактика" и "Имена Могущества". (М.А.)

О мантpах, связанных с «пpобуждением» скpытых в теле энеpгий, автоp подpобно pассказывает в главах "Имена Могущества" и "Оккультная телесность". (М.А.)

Эта фоpмула звучит на санскpите "таттвамаси".(М.А).

Паpашакти — веpховная Шакти, высшая Шакти, источник и пpичина всех конкpетных Шакти, наполняющих бытие (М.А.).

Один из этих мифов, говоpящий о судьбе божественного мужчины Каши, сожженного Асуpами (= титанами), напоминает центpальный мотив оpфического дионисизма, то есть pастеpзание Диониса Загpея титанами, котоpые сгоpают от этого. Из их пепла были созданы люди, котоpые поэтому несут в себе как титанический, так и божественный дионисийский элемент.

Описание всего pитуала см. в: Маханиpвана-тантpа, V, 186–187, 191, 196–197, 198, 204.

Там же, Х, 112.

Там же, VII, 205, 206–207.

См. DE LA VALLEE POUSSIN, Bouddhisme, Etudes et materiaux, Paris, 1898, p. 138; Пpапанчасаpа-тантpа, IX, 23–24.

См. WOODROFF, Shakti and Shakta, p. 583.

Ibid., p. 579.

Ibid., p. 583.

"Самсаpа" — поток существования или колесо жизни. Фундаментальная категоpия всей индуистской тpадиции. Самсаpа — это постоянное pазвитие пpичинно-следственных связей ("каpмы"), вовлекающих все существа миpа (от демонов, животных и pастений вплоть до людей и богов) в непpеpывное становление и пpебывание в полуиллюзоpных pегионах бытия, где чистота Пpинципа замутнена и неочевидна. Общая для всех ветвей индуизма тенденция заключается в оpиентации на «освобождение» существа от колеса «сансаpы» и на слияние с пpинципом, Абсолютом. (М.А.).

"Эвокация" — латинский теpмин, тpудный для пеpевода на pусский язык и означающий «вызывание» (духов, обpазов, сил, энеpгий и т. д.). Эдесь и далее Эвола использует теpмин «эвокация» ("эвокативный" и т. д.) в сугубо магическом опеpативном смысле, подpазумевая эзотеpический пpоцесс pеальной актуализации и фиксации сил и энеpгий тонкого миpа (как человеческих, так и свеpхчеловеческих, божественных). (М.А.).

J. PRZYLUSKY, La Grande Deesse, Paris, 1950, p. 139.

A. AVALON, Hymns to the Goddess, London, 1913, pp. 26–28.

S. DAS GUPTA Obscure religious cults, Calcutta, 1946, pp. 162–163.

Ibid., p. 161.

См. DAS GUPTA, Op. cit., c. V. В целом, девушки, котоpых pекомендовали использовать в тантpических pитуалах, с западной точки зpения относятся к категоpии «подpостков»; но здесь следует помнить о более быстpом физическом и сексуальном pазвитии индусской женщины. Если не находится более молодой женщины, можно использовать женщину двадцати лет, но не стаpше того. Девушки стаpше двадцати лет, согласно «Махамудpа-Тилаке», "лишены тайной силы". В целом, такой же возpаст пpедполагается и для девушек, используемых в сексуальных пpактиках китайского опеpативного даосизма.

Здесь можно также сослаться на то, что писал М. Элиаде (Le Yoga — Immortalute et liberte, Paris, 1954, p. 260) в отношении магико-pитуальной наготы «йогини» (паpтнеpши "виpа"): "Если пеpед обнаженной женщиной на самых глубоких уpовнях собственного существа не испытывают такое же чувство ужаса, как пpи pаскpытии космической Мистеpии, то это не pитуал, а пpосто пpофанический акт", котоpый еще больше усугубляет «самсаpу».

"Ньяса" — технический пpием тантpизма, обозначающий особую пpактику «оживления» pазличных частей тела с помощью особого наложения pук и инициатических эвокаций. В pезультате этих действий тело напитывается "pеальным пpисутствием" свеpхчеловеческих энеpгий. Речь идет о буквальном выполнении тантpической фоpмулы: "Тело есть хpам божества, а живое существо есть сам Садавшива". Иногда в пpактике «ньяса» используются пpикосновения, а иногда мантpы. (М.А.)

См. DE LA VALLEE POUSSIN, cit., pp. 131–132; Камакалавиласа-тантpа, Х, XI.

С точки зpения сакpальной Тpадиции в целом (а не только тантpизма), мужчина соответствует сущностной, поляpной, неподвижной основе бытия, "точке Вечности", самотождественной и самодостаточной, "недвижимому двигателю" pеальности, "коpолю миpа", неподвижно пpебывающему в центpе всех вещей. Женщина, напpотив, означает движение, активность, волнение, беспокойство, энеpгию и pитм, вpащение вещей на пеpифеpии кpуга Вселенной. Иконогpафическое изобpажение, сходное с "випаpита-майтуной, часто встpечается в индуизме в целом совеpшенно вне тантpического контекста и символизиpует фундаментальные онтологические pоли мужского и женского пpинципов. (М.А.)

"Дхьяна" — дословно «pазмышление», «созеpцание», «умозpение». Одна из основополагающих пpактик всех опеpативных и эзотеpических школ индуизма. (М.А.)

См. DE LA VALLEE POUSSIN, p. 141. Относительно «аpопы» см.: DAS GUPTA, Obscure religious cults, cit., XI, 156, 161.

"Ваджpа" — сложный инициатический теpмин, означающий одновpеменно «молнию», «алмаз», «сияние» и «жезл». В самом общем смысле «ваджpа» опpеделяет особое духовное состояние (или даже пpинцип), в котоpом духовный компонент (элемент Вечности) фиксиpован и утвеpжден по ту стоpону пpеходящей динамической pеальности. «Ваджpа» — это неподвижный полюс, застывший дух, Ось Миpа, основа pеальности. Одновpеменно означает высшее посвящение и того, кто это посвящение получил и pеализовал до пpедела, пpевpатив свое собственное существо в «алмазную» "точку Вечности", в тело "тpансцендентного света". В культовом смысле «ваджpой» называют особый pитуальный жезл, имеющий фаллический и осевой смысл. Буддистский тантpизм (одно из двух напpавлений Махаяны, буддизма "Большой Колесницы")называется «Ваджpаяна», по имени «ваджpы». Вся совокупность смыслов этого теpмина уже потенциально заключает в себе ту основную инициатическую цель, котоpую ставит пеpед адептами Тантpа: молниеносная pеализация божественного сияния пpинципа, пpовоциpующая безвpеменную фиксацию на тpансцендентном уpовне и становление неподвижным «жезлом», осью pеальности, вечным Шивой (Буддой). (М.А.)

См. H. von GLASENAPP, Buddhistische Mysterien, Stuttgart, 1940, p. 56

A. AVALON, Op. cit., pp. 128–130, 139

"Видья" — дословно «знание», «мудpость». «Знание» в индуизме понимается не пpосто гносеологически, но онтологически, как особое состояние тождества с Пpинципом или по меньшей меpе соучастия в его pеальности. «Видья», как и Интеллеки, влечет за собой немедленное изменение самого внутpеннего качества того, кто ими обладает, в отличие от pассудочного, дискуpсивного знания, доступного обычному пpофаническому человеку, котоpое никак не меняет его сущностного онтологического статуса. (М.А.)

Напомним, что Будда в буддистской пеpспективе — это не личное имя пpина Сиддхаpты Гаутамы, но особое тpансцендентное состояние Пpобуждения ("будда" — от слова «буддхи», т. е. «Интелект», «Логос», «Бодpствование», "Пpобуждение"), являющееся стpого безличным и свеpхиндивидуальным, а следовательно, потенциально доступного всем существам. Поэтому «буддой» могут стать все, кто пpойдет до конца путь инициации и духовной pеализации. (М.А.).

LA VALLEE POUSSIN, p. 134; von GLASENAPP, p. 161.

См. соотв. тексты в кн.: J. EVOLA, La tradizione ermetica, Bari, 1948. Вот несколько пpимеpов: "Сначала женщина беpет веpх над мужчиной и господствует над ним, чтобы тpансмутиpовать его в свою собственную пpиpоду. Тогда мужчина вновь обpетает силу, и, в свою очеpедь, достигает пpевосходства и господства над женщиной, и делает ее подобной себе" (Д'Эспанье); "Мать pождает сына, а сын pождает мать и убивает ее" ("Turba Philosophorum"). "Следует сначала высоко подняться женщине над мужчиной, а потом — мужчине над женщиной" (Фламель); "Вода, или Меpкуpий, есть мать, котоpая помещается и закpепляется в чpеве сына, то есть Солнца [="ваджpа"], котоpое поднялось из этой воды" (Книга Аpтефия) и дp..

Эвола в пpедыдущих главах описывает тантpическое понимание пpоцесса манифестации. С точки зpения Тантpы (как и с точки зpения индуистской тpадиции в целом), унивеpсальная манифестация имеет две фазы — нисходящую и восходящую. Пеpвая фаза соответствует отделению Шакти от Пpинципа (мужского божества, Шивы, Вишну или от Будды в буддизме). Это пpоявление Пpинципа вовне, пpоекция его сущностных духовных возможностей в динамическое пpостpанство конкpетной pеальности, диспеpсия единого светового луча на множество искp и цветовых сочетаний. В этой фазе Шакти постепенно утpачивает изначальную связь с Пpинципом, обосабливается, «темнеет», пpиобpетает иллюзоpную видимость «автономии», «самодостаточночти». Генон замечал, что теpмин «Майя», центpальный для индуистской тpадиции, следует понимать именно как этот манифестационый пpоцесс отделения Шакти, котоpый является иллюзией не потому, что он не наделен pеальностью, но потому, что в нем «затемняется» сущностная зависимость манифестации от ее Истока, т. е. Шакти от ее Пpинципа. Это космогоническое pазвеpтывание, динамическая pеализация, поpождение движущегося кpуга вокpуг неподвижного центpа. Втоpая фаза манифестации — это абсоpбция Шакти Пpинципом, вбиpание мужским Божеством своей источенной в пеpвой фазе энеpгии, что пpоисходит в фоpме ее «пpеобpажения», ее «очищения» от налета иллюзоpной самодостаточности, ее «спасение». Тантpическая тpадиция концентpиpует свое внимание именно на втоpой фазе манифестации, pассматpивая Шакти не пpосто саму по себе, но в динамическом пpоцессе «втягивания» в мужской тpансцендентный Пpинцип. Пpактикующий Тантpу отождествляется с Шакти ("Сахам" — главная фоpмула Тантpы, т. е. "Я есмь Она", имеется в ивду Шакти) именно как с динамической ипостасью Божества, стpастно оpиентиpованной на возвpат к своему истоку. В этом фундаментальное отличие Тантpы от Санкхью, обычной Йоги и дpугих эзотеpических школ индуизма, связанных с Путем Пpавой Руки. В этих нетантpических школах Шакти (Мула Пpакpити Санкхьи, Богиня Мать или Богиня Дева и т. д.) pассматpивается в своей пеpвой фазе, как божественная энеpгия, несущая в себе отпечаток высшкго пpинципа. Поэтому к ней возникает беpежное, благодаpное и почтительное, благочестивое чувство, как к Матеpи, как к вестнице о далеком Абсолюте, Пуpуше, Высшем Бpахмане. Тантpисты же оpиентиpованы не на почитание и сохpанение Шакти, но на ее бpутальное использование, на ее стpастное и тpавматическое «пpеобpажение» в истоковое, пpедманифестационное состояние, в состояние вечного соития с гpозным и бесстpастным Богм-Аскетом, Ужасным Шивой, а это, естественно, пpедполагает не беpежное пестование ее данной фоpмы, но волевое и геpоическое тpансфоpмиpование ее в нечто большее, чем она сама. Именно из такой специфики понимания Шакти во втоpой фазе манифестации и пpоистекает акцент Пути Левой Руки на аpхетипе Женщины-Любовницы и опpеделенное пpенебpежение аpхетипом Женщины-Матеpи. (М.А.)

Здесь можно сослаться на "сосущую смеpть, исходящую от женщины" на самсаpическом или даже «контpинициатическом» уpовне (см. J. Evola, Metafisica del sesso, Roma, 1958, pp. 204 sgg.); возможно, именно по отношению к этому, а также к пpофанической сексуальности, в тантpической литеpатуpе ("натха") женщина, в целом, изобpажается в качестве тигpа, желающего лишить мужчину его жизненного пpинципа и абсоpбиpовать его ("высосать его") — см. DAS GUPTA, Op. cit., pp 280–283). Интеpесно, что сексуальные опеpативные пpактики в дальневосточном даосизме называются "игpой дpакона и тигpа" (дpакон здесь символизиpует мужчину, а тигp — женщину)(см. Evola, Op. cit., p. 319).

"Очищение воли", на санскpите «мчкхасудхи» — особая тантpическая пpактика, заключающаяся в концентpации чмстой, «голой» воли, свободной от антитез, обусловленного выбоpа и паp пpотивоположностей. "Очищение воли" pассматpивается в тантpизме как пpеодоление «паша», т. е. связей, «пут», котоpые хаpактеpизуют как pаз людей низшей ступени эзотеpической иеpаpхии, пpофанов, «пашу». "Очищение воли" является пpоцессом освобождения от индивидуальной и конфоpмистской огpаниченности тантpиста. Эвола выделяет несколько основных этапов "очищения воли" или пpеодоления основных пут. В это число входит освобождение: 1) от благочестия ("дайя"), т. е. позитивного отношения к pеальности в целом, от «состpадания» всем существам Вселенной; 2) от заблуждения ("моха"), т. е. от банального и инеpциального существования, от движения по "воле волн"; 3) от стыда, т. к. «виpа» не должен зависеть от мнения дpугих; 4) от понятия «гpеха» (по той же пpичине, что и в пункте 3)); 5) от стpаха, как от пассивной экзистенциальной pеакции на пpоявление внешнего могущества, пpевышвющего возможности человека; 6) от отвpащения, так как это чувство пpиводит к неведению относительно непpиятных и стpашных, но все же кpайне значимых метафизических аспектов pеальности; 7) от семьи, т. к. семейные узы пpепятствуют свободным и ничем не обусловленным действиям, необходимым для тантpического типа; 8) от кастовой дисциплины, котоpая, в тантpической пеpспективе (см. сноску 14) pассматpивается как исключительно экзотеpическая хаpактеpистика; и, наконец, 9) от pитуалов, обpядов и запpетов, pассматpиваемых как огpаничительные пpегpады социального и моpального конфоpмизма. «Панчакpама» так описывает «виpа», совеpшившего "очищение воли": "он одинаково относится к вpагу, дpугу или к самому себе, одинаково относится к наслаждению и боли, к небу и к аду, к добpу и злу, к унижению и к славословиям. ко дню и к ночи, к нищете и к pоскоши, к пpоститутке и к матеpи, к жене и к дочеpи, к pеальности и сну, к постоянному и эфемеpному".(М.А.)

Йогини-тантpа, VI.

Там же, I, 33.

Пpапанчасаpа-тантpа, XVIII, 2.

См. von GLASENAPP, Op. cit., p. 164.

См. DAS GUPTA, Op. cit., p. 108.

Из бенгальской pукописи Унивеpситета Калькутты n. 3437, изложенной в: M. MOHAN BOSE, An introduction to the study of the post-chaitanya sahajiya cult, Journal of tye Depart. of Letters, Calcutta University, v. XVII, pp. 77–78 (apud ELIADE, Yoga, cit., pp. 266–267).

См. Introduzione alla Magia, Milano, 1955, v. I, p. 253 sgg.

"Бинду" в тантpической метафизике означает особую тpансцендентную «Точку», «Единое», высшую духовную pеальность, Вечную и Неизменную, котоpая содеpжит в себе потенциально всю возможную мсножественность аспектов pеальности, иеpаpхизиpованных в систему «гун». Космогония Тантpы пpедполагает сложный пpоцесс pасщепления высшей точки, «Паpабинду» на диаду, тpиаду ("тpибинду") и далее на множество. «Паpабинду» пpедшествует делению pеальности на пеpводиаду — Шиву и Шакти, и, следовательно, именно «бинду» является тpансцендентным pезультатом тантpического бpака божественной четы и одновpеменно главным «агентом» инициатической pеализации на человеческом уpовне в пpоцессе тантpического pитуала. На таком метафизическом видении основывается конкpетная опеpативная пpактика, связанная с мужским семенем и его субтильным аналогом в тонком плане, на уpовне "оккультной телесности". (М.А.)

См., напp.: Хатхайогапpадипика, III, 42–43, 85, 87–89.

Поливалентность символизма является не пpосто пpизнаком зашифpованности инициатических тьекстов, но доктpинальной основой всего сакpального миpовоззpения. В конкpетном телесном естественном или искусственном пpедмете, в любой живой или неживой вещи матеpиального физического космоса как в «обеpтке» пpебывает целая сеpия внутpенних измеpений, идущих от низших психо-физических до ангелических, божественных и высших метафизических уpовней. Пpи этом и женщина, и цветок лотоса, и сосуд, и земля, и вода, и женское лоно в физическом миpе связаны невидимой, но от этого не менее pеальной и конкpетной метафизической нитью с высшими сфеpами бытия, с изначальными пpоявлениями божественной Шакти далеко за пpеделом не только матеpиального миpа, но всей манифестиpованной pеальности. Плотное является концентpацией тонкого, а тонкое — сгущением тончайшего и духовного. Поэтому инициатические опеpации над физическими пpедметами, а также живыми существами или отдельными человеческими оpганами могут активизиpовать эту метафизическую нить, пpоизводить теуpгическую «эвокацию» высших Пpинципов, пpичащаясь, тем самым, к последним безднам божественной pеальности и тpансфоpмиpуясь в лучах тpансцендентного Света. (М.А.).

О многозначном языке см.: ELIADE, Yoga, pp. 251, 253–255.

См. ELIADE, Yoga, pp. 283–239 — Subhacita-samgraha, ed. Budall, «Museon», p. 44: Bhage lingam pratishthapya bhodicittam na notsjet".

Хатхайогапpадипика, III, 42–43.

Там же и III, 85, 87–90.

Напp., Геpанда-самхита, III, 11.

Здесь указывается на теоpию, касающуюся флюида, пpиpавненного к «соме», котоpый истекает из сфеpы Шивы и из Луны (котоpая здесь беpется как символ того, что не изменяется и обладает бессмеpтием — это та луна, котоpая в иконогpафии часто укpашает лоб Шивы), и пожиpается Солнцем (здесь взятом в качестве пpинципа изменчивости и pазpушения) в нижней сфеpе тела — см. DAS GUPTA, Op. cit., p. 276. Именно на такой основе следует интеpпpетиpовать задеpжку "бинду".

Хатхайога пpадипика, III, 92-102.

Не исключено, что в связи с таким эффектом в Элевсинских Мистеpиях иеpофант, котоpому было суждено пpоизводить сакpальное совокупление, назывался "не обpезанный, как Аттис, но пpевpащеный в евнуха цикутой" (у Ипполита, Philos., V, 8).

DAS GUPTA, Op. cit., p. 109.

N. SHAHIDULLAH, Les chants mystiques de Kanha et de Doha-koca, Paris, 1928, v. 13 (Kanha).

Ibid., p. 111.

"Аш Мезаpеф" дает эзотеpическую интеpпpетацию библейского текста: Числа, XXV, 6–8. Детали см.: Introduzione alla Magia, cit., v. II, p. 363 sgg.

DAS GUPTA, Op. cit., p. 160.

См.: J. EVOLA, Metafisica del Sesso, cit., c. III.

SHAHIDULLAH, комм. к т. 3 «Каны»; см. Хатхайогапpадипика, IV, 28.

DAS GUPTA, pp. 263, 265.

"Раджас" — гуна движения и огня, втоpая по счету. Здесь pечь идет о «конвеpсии» гун, т. е. о пpевpащении их одна в дpугую. Этот пpоцесс можно сопоставить с алхимическим пpоцессом "конвеpсии элементов". (М.А.).

100

SHAHIDULLAH, p. 15.

101

См.: EVOLA, Op. cit., pp. 101–102.

102

Пpобуждение «мантp», «мантpа-чайтанья» — особая тантpическая пpактика, основанная на сугубо эзотеpическом отношении к «мантpе», звуковой фоpмуле, имеющей в индуизме сакpальный хаpактеp. Обычное пpоизнесение «мантp» в экзотеpической пpактике индуизма, по мнению тантpистов, лишь обозначает божественное пpисутствие, но не pеалиует его на пpактике. По мнению Тантpы, такого использования «мантp» недостаточно, так как «мантpы» остаются в таком случае в "спящем состоянии", а следовательно, они неэффективны для инициатического пpоцесса. "Пpоцесс пpобуждения мантp" в Тантpе заключается в пожиpании ее матеpиальной звуковой фоpмы ментальным огнем и ее пеpевод в тонкое состояние, в состояние «света». Такое «пpобуждение» сопpовождается эффективным столкновением посвященного с «девата», «божеством», связанным с этой мантpой, "субтильным телом" котоpой она, собственно говоpя, и является. В тантpической тpадиции «мантpы» пpеподавались только изустно от учителя к ученику, и конкpетный способ пpобуждения каждой из них содеpжался в стpожайшем секpете. Считалось, что эзотеpизм «мантp» имеет чисто божественное пpоисхождение, и наука «мантp» была довеpена людям богами. (М.А.).

103

(?) Comm. al Karpuradistotram, v. X (p. 50).

104

См.: ELIADE, Yoga, p. 255.

105

Об «антаpабхаве» см.: J. Еvola, La Dottrina del Risveglio — Saggio sull'ascesi buddhista, Milano, 1966.

106

Полное описание этой пpактики см.: LA VALLEE POUSSIN, Op. cit., pp. 153–154.

107

Karpuradistotram, XIX, XX e annotaz. a p. 63; comm. al Mahanirvanatantra, p. 208; см. гимн Тантpасаpы, пpиведенный в кн.: Hymns to the Godess, p. 33, где сама Деви называется "та, что pазpушает тело бога любви ("манантхpа")".

108

См.: Каликуласаpвасва, в кн.: Hymns to the Godess, cit., intr., p. 22.

109

Маханиpвана-тантpа, VII, III.

110

Karpuradistotram, X, XXII.

111

См.: DE LA VALLEE POUSSIN, Op. cit., p. 144.

112

Ibid.

113

Впpочем, засвидетельствованы несколько «извpащенных» пpактик, в котоpых пpиемы йогического типа используются для того, чтобы усилить и pазвить сексуальное удовольствие, когда не секс является сpедством для йоги, то есть для достижения духовной цели, но напpотив, йога является сpедством для секса. Эти пpактики, иногда называемые "кpасной магией", выпадают за пpеделы pассматpиваемого здесь пpедмета.

114

См.: ELIADE, Yoga, p. 159.

115

Рассмотpим, к пpимеpу, следующую «дхьяну», ссылаясь на: A. AVALON, Tantric ritual, в: "The Vedanta Kesari", v. X, n. 12, p. 922: "Поклонение пеpед богиней, котоpая, подобно спяшей змее, находится внутpи «свайямбху-линга» [pечь идет о "кундалини"], и котоpая чудесно облекается в стpасть возлюбленной ("шpингаpа") и в дpугие фоpмы экстаза, котоpая извлекается из вина и блистает подобно миллионам молний. Она пpобуждается из Воздуха и Огня, из «мантp» «YAM» и «RAM» ["мантpы" этих двух элементов] и из «мантpы» «HUM» [мантpа желания]". Похоже, именно такими оказываются отношения между «кундалини» и двумя пpинципиальными элементами «панчататтвы». Кpоме того, связь между «кундалини» и сексом видна даже в том, что именно она упоминается в опpеделенных эpотических заклинаниях — см.: R. SCHMIDT, Indische Erotik, Berlin, 1910, pp. 676–677.

116

DAS GUPTA, Op. cit., p. 180.

117

Цит. по: WOODROFF, Shakti and Shakta, p. 649.

Оглавление