6. Фридрих — Пресвитер Иоанн — Имперское Древо

В древней итальянской новелле говорится о том, что "пресвитер Иоанн, благороднейший индусский повелитель", отправил послов к императору Фридриху как к "подлинному зеркалу мира, чтобы узнать, насколько он мудр в словах и делах". От "пресвитера Иоанна" «Фридриху» (скорее всего, речь идет о Фридрихе II) были переданы три камня, и вместе с тем ему был задан вопрос о том, что является самой лучшей вещью на свете. "Император взял камни, и не спросил об их достоинстве". На поставленный вопрос он ответил, что самая лучшая вещь на свете — это «мера». Из всего этого пресвитер Иоанн заключил, что "император был мудрым в словах, но не в делах, поскольку он не спросил о достоинстве камней, каждый из которых являлся столь ценным". Пресвитер Иоанн посчитал, что "эти камни, не будучи познанными Императором, со временем потеряют свою ценность", и потребовал их назад. Особенно ценным был один из камней, который мог сделать невидимым, и о котором пресвитер Иоанн сказал, что "он стоит больше, чем вся ваша Империя".[69]

Согласно другой легенде, записанной Освальдом Шрайбером, Фридрих II получил от пресвитера Иоанна платье из несгораемой кожи саламандры, воду вечной молодости и кольцо с тремя камнями, дающее возможность жить под водой, становиться невидимым и неуязвимым. Камни пресвитера Иоанна чаще всего фигурируют в немецких текстах периода около 13ОО года, вместе с упоминаниями о силе, делающей невидимым.[70]

Эти легенды являются очень важными, если вспомнить, что царство пресвитера Иоанна — это не что иное, как средневековое название "Высшего Сакрального Центра".[71] Считалось, что это царство находится в центральной Азии — или в Монголии, или в Индии, или, наконец, в Эфиопии, а это последнее название в те времена обозначало не только страну, известную сегодня под этим именем, но и нечто иное. Атрибуты, приписываемые этому царству, не оставляют никаких сомнений в его символическом характере. "Дары пресвитера Иоанна" императору Фридриху являются как бы внешним «мандатом», предложенным германскому правителю Священной Римской Империи с тем, чтобы он установил реальные контакты с принципом "Универсального Господина". Вода вечной юности означает бессмертие. Несгораемое платье напоминает о Фениксе, обновляющемся посредством огня и могущем в нем пребывать безо всякого для себя вреда. Способность быть невидимым часто символизирует возможность иметь контакты с невидимым и сверхчувственным миром, переходить в него. Способность жить под водой, не утопать в ней, ходить по ней (это заставляет вспомнить хождение по водам Калки-аватара, поднимающийся над водой меч короля Артура и т. д.) означает реальное соединение с Принципом, стоящим высоко над течением мира, над потоком становления. В целом же здесь речь идет о квалификации чисто инициатического типа и о потенциях, связанных с высшей инициацией.

С учетом всего вышесказанного, итальянская легенда, видимо, повествует о некоторой неадекватности Фридриха для получения такого мандата. Предел Фридриха — это достоинство светского рыцаря и чисто временного правителя, на что указывает его ответ: «мера» — лучшая вещь на свете.[72] Фридрих не задал вопроса, вопроса о символах могущества, предложенных ему пресвитером Иоанном. Из-за отсутствия осознания смысла высшего мандата, его действенность была отныне обречена на убывание, поэтому пресвитер Иоанн и взял этот мандат обратно. Особая форма бытия императора, который "живет и не живет", чья жизнь — это только видимость, равно как и тема короля, пребывающего в летаргическом сне, тесно связаны с основополагающим мотивом историй о Граале: с виной, сущность которой заключается в отсутствии "постановки вопроса", так как уже сам факт такой постановки означал бы начало реставрации. Добавим несколько деталей к описанию царства пресвитера Иоанна. "Tractatus pulcherrimus" называет его "царем царей — rex regum". Он объединяет в себе духовную и светскую власть[73] и может сказать о себе: "Johannes presbyter, divina gracia Dominus dominacium omnium, quae sub coelo sunt ab ortu solis usque ad paradisum terrestrem" ("Пресвитер Иоанн, Божьей милостью Господин всех господ, которые только есть под небом от Восхода солнца до земного рая"). Но сущностно "пресвитер Иоанн" — это титул, имя, обозначающее не индивидуума, а некоторую сакральную функцию. Так, у Вольфрама фон Эшенбаха и в «Титуреле» мы встречаемся с именем "пресвитер Иоанн", взятым в качестве титула, и сам Грааль, как мы увидим в дальнейшем, будет указывать, кто и в какой последовательности должен становиться "пресвитером Иоанном". В различных средневековых легендах "пресвитер Иоанн" сдерживает племена Гогов и Магогов и управляет видимым и невидимым мирами (и естественными, природными, и сверхъествественными, невидимыми существами), препятствует проникновению в свое царство «львов» и «гигантов». В этом царстве находится также "источник вечной молодости", и не случайно оно часто смешивается с местопребыванием "трех волхвов" или с городом Сеува (Seuva), воздвигнутого рядом с Холмом Победы — Vaus или Victorialis — по приказу трех волхвов.[74] Здесь снова обнаруживается «полярный» символизм "вращающегося замка", имитирующего вращение небосвода, а также символизм места, где хранится камень света, или камень, "заставляющий слепых прозреть", или камень, делающий невидимым.[75] В частности, пресвитер Иоанн обладает камнем, который может воскресить Феникса или Орла. Это указание особенно важно, так как Орел всегда, и особенно в эпоху, когда складывались эти легенды, был символом имперской функции, которая в своем «вечном» аспекте уже в Риме часто связывалась с Фениксом. Некоторые источники утверждают, что иранский царь Ксеркс, Александр Македонский, римские императоры и, наконец, Огьер, король Дании, и Геррино «посещали» царство "пресвитера Иоанна.[76] Речь идет о мифологизированных и смутных воспоминаниях относительно контактов, которые великие исторические правители и легендарные герои имели — в более или менее прямой форме, через невидимую санкцию, узаконившую их царственное достоинство — с Высшим Центром, где находится камень, могущий воскресить Орла.

Согласно одной из легенд, Александр Великий, дойдя до Индии по пути, который до него прошли Геракл и Дионис, как венец своих имперостроительских успехов попросил Божество даровать ему высший знак его победы. После этой просьбе он отыскал источник вечной юности, а также два дерева — мужское и женское — древо Солнца и древо Луны, которые объявили ему о его судьбе и о его Империи, Imperium.[77] В контексте легенд этого цикла часто упоминается "Древо Центра", "Солнечное Древо", Древо, дающее победу и Империю, а также "Древо Сифа".

На основании таинственных и чудесных историй, рассказанных различными путешественниками, в Средние Века далекая и могущественная империя Великого Хана, императора татар, отождествилась с империей самого "Короля Мира". Она часто смешивалась также с царством пресвитера Иоанна. Так, в связи с легендой о Великом Хане появились мотивы таинственного Древа, дающего тому, кто к нему приблизится или повесит на него щит, победу и универсальную Империю. Вот довольно характерный текст Иоханна фон Гильдесхейма: " Et in ipsa civitate in templi Tartarorum est arbora arida, de qua plurima narratur in universo mundo… ab antiquo in omnibus partibus Orientis, fuit consuetudinis, et est, quod si quis rex vel dominus vel populus tam potens efficitur, quod scutum vel cliptum suun potentur in illam arborem pendet, tunc illi regi vel domino in omnibus et per omnia obediunt et intendunt" ("И в этой стране в храме татар есть сухое дерево, о котором многие рассказывают во всем мире… и издревле во всех уголках Востока, по обычаю, и если кто хочет быть царем над царством или народом, он должен повесить на это дерево щит, и тому королю будут все подчиняться и во всем его слушаться"). Дерево, о котором здесь идет речь, стало точкой пересечения различных значений, подчас связанных с вербальными ассоциациями. Здесь имеется в виду не только символизм "Сухого Древа". "Сухое Древо" — это лишь одна из интерпретаций выражения Arbre Solque, которое можно понять и как "Солнечное Древо" — Аrbor Solis, и как "Одинокое Древо" — Arbre Seul, и как "Древо Сифа" — Arbor Seth. Марко Поло, рассказывая о стране Великого Хана, писал: "et il y a un grandisme plain ou est l'Arbre Solque, que nous appelons l'Arbre Sec" ("Там есть огромная долина с "Arbre Solque", которое мы называем "Сухое Древо"). Слово "Solque", понятое как арабский корень, может означать "большой, высокий, долголетний", а в одном английском манускрипте речь идет уже не о Сухом Древе, а о Древе Сифа, поскольку оно выросло из семени, которое Сиф взял от Древа Познания, то есть от Древа, растущего в центре Земного Рая.[78] Тот факт, что это Древо дает приблизившемуся к нему могущество и универсальную власть, также отсылает нас к традиции, связанной с "примордиальным состоянием" (то есть с Земным Раем), а разделение этого Древа надвое, то есть на Древо Солнца и Древо Луны или на два аспекта Древа Познания, а также Древа Победы, указывает на синтез двух потенций, заключенных в этом райском состоянии: синтез, предшествующий последующему делению, «феминизации» духовного и материализации мужского. Связь Древа Империи с центральным Древом Рая, обнаруживающаяся в этих легендах, вполне естественна, если учесть очевидную связь между подлинной манифестацией «Империи» и примордиальным райским состоянием. Что же касается определения «сухое», то о нем мы уже говорили: эта характеристика указывает на период имперского упадка, который необходимо преодолеть. Этот смысл очевидно проглядывает, к примеру, в легенде, утверждающей, что Древо «зазеленеет» при встрече пресвитера Иоанна с Фридрихом.

Что же до идеи "царства пресвитера Иоанна", то она исторически послужила основой для концепции о необходимости интеграции рассеянных сил в символах рыцарства, Империи и крестовых походов. На основании более материальной версии данной теории, таинственный и могущественный князь Востока — не христианин, но друг христиан — призывался на помощь в христианских крестовых походах, в наиболее трагические их периоды, для того, чтобы обеспечить священной войне победоносный исход.[79] Когда эти надежды не оправдались, и наивно ожидаемой военной помощи не последовало, глубокое понимание символического смысла фигуры пресвитера Иоанна и инициатического значения его «помощи» также было утрачено, и от всего этого сохранилась только «легенда», вошедшая составным элементом в самые различные предания.

Здесь можно упомянуть также цикл повествований об Огьере. В датской традиции Огьер или Хольгер — копия гибеллинского императора, избежавшего смерти: этот национальный герой пребывает в пещере горы или в подземных лабиринтах замка Кронбург и должен снова появиться, когда его стране и его народу будет грозить величайшая опасность.[80] Сюжет об Огьере имеет наиболее интересное для нас развитие в цикле легенд о Карле Великом, так как здесь он сводит воедино различные мотивы, разрозненные в других местах. Огьер Датский предстает здесь одним из паладинов императора Карла Великого. После конфликта с императором он постепенно начинает приобретать черты спасителя христианства в самый опасный для него период, а также черты универсального завоевателя. Он распространяет свое господство на весь Восток и достигает, как и Александр Великий, царства пресвитера Иоанна с двумя растущими там деревьями — лунным и солнечным, которые тождественны Древу Универсального Могущества из легенд о Великом Хане[81] и Древу Центра, связанному с примордиальным ("райским") состоянием. Крайне интересно заметить, что царство пресвитера Иоанна в конечном итоге отождествилось с самим Аваллоном, то есть с центром гиперборейской традиции,[82] а кроме того, была установлена строгая символическая связь между «бальзамом», получаемым из этих двух деревьев и переходом Огьера в особую форму существования. Он теперь "живет вечно" и "однажды вернется". В этом отношении в немецком переводе рассказов о путешествиях Джона Мандевилля, сделанном Отто фон Димерингеном, мы читаем: "Man saget auch in den selben Landen das Oggier by den selben boumen were und sich spyset mit dem balsam und do vo lebt er so lang, und meinen er lebe noch und solle har wider zu inen komen" ("Говорят, что в этих странах Огьер находится у тех самых деревьев, и питается их бальзамом, и живет он долго, и считает, что будет жить еще и еще, и снова однажды вернется к нам"). После своего завоевания Востока Огьер Датский прибыл на остров Аваллон, где стал возлюбленным сверхъестественной женщины, феи Морганы, сестры Короля Артура. Там он живет вдали от мира, наслаждаясь вечной молодостью. Но христианский мир, находясь в страшной опасности, снова нуждается в его помощи. Архангел Михаил отправляется к фее Моргане и, следуя божественному распоряжению, Огьер снова появляется в мире и завоевывает победу. Здесь обнаруживается другая весьма характерная тема, сопряженная с циклом Грааля, и особенно в связи с «сыном» короля Грааля, Лоэнгрином. — Герой, посланный высшим сакральным центром в мир, не должен открывать ни своего имени, ни места, откуда пришел. Миссия, которую он выполняет и та сила, которая действует сквозь него, должны оставаться тайными и не смешиваться с его личностью, не отождествляться с ней. Огьер нарушает этот закон и открывает место, где он "пребывает вечно". В тот же самый миг время обрушивается на него, он мгновенно стареет и готовится испустить дух. Но в последний момент появляется фея Моргана и уносит его снова на остров Аваллон, где он должен будет оставаться, пока христианский мир в седьмой раз ни будет испытывать в нем нужду.[83]

В связи со всеми этими символическими концепциями особенно важен тот факт, что у Вольфрама фон Эшенбаха пресвитер Иоанн предстает потомком династии Грааля, а в «Титуреле» сам Парсифаль берет на себя функцию "пресвитера Иоанна". Именно в его царство, в конце концов, был переправлен Грааль. Так, он и до сих пор указывает, кому надлежит стать в очередной раз тайным "пресвитером Иоанном".[84] В немецкой редакции легенды об Огьере, пресвитер Иоанн и Великий Хан предстают двумя спутниками Огьера, основавшими две могущественные династии.[85] Как бы то ни было, здесь речь идет о различных вариациях единой темы, выраженной по разному в тех или иных сюжетах, связанных с конкретными символическими персонажами.

Примечания:

В традиции, переданной Диодором Сицилийским, Левке, Белый Остров, отождествляется с землей гиперборейцев, расположенной в океане, "рядом с регионом кельтов", и этот же остров назван островом Аполлона.

D'Arbоis de Jubainville, "Le cycle mythologique irlandais", Paris, 1884. Ирландское название "Земля под волнами", — tir fa tonn — прилагаемое к этому региону (см. F. Lot, Celtica, в «Romania» XXIV) возможно было воспоминанием о затоплении этой земли.

См. Плутарх "Об аспектах лунной орбиты". Плиний "Естественная история, IV". Здесь речь идет собственно о Туле, которая, согласно Страбону ("География" I, IV), находится в 6 днях плавания от Британии, рядом с замерзшим морем. О связи «героев» с изначальным веком, который они собственно и стремятся вернуть, говорит одна интересная традиция, подчеркивающая, что Кронос, Царь Золотого века, был также Царем героев. (Гесиод, "Труды и дни").

Текст из G.Biagi "Le novelle antiche", Firenze.

A.Basserman, Veltro, Gross-Chan und Kaisersage, "Neue Haidelberg Jahrbucher" 1902, Kampers, "Kaiseridee"

Р. Генон, "Король Мира"

Это достоинство в этико-натуралистическом аспекте и определило фундаментальный стиль индо-европейской расы, как считают некоторые авторы (См. H.F.K.Gunther "Die nodische Rasse bei den indogermanen Asiens", Munchen, 1934)

Достоинство сакрального царя здесь подчеркивается посредством библейского символизма, т. к. пресвитер Иоанн часто называется «сыном» или «племянником» царя Давида, а иногда и самим Давидом: "Davis regis Indorum, qui presbyter Johanne a vulgo appellatur — De rege Davis filio regis Johannis". Zarncke,"Der Priester Iohannes", Leipzig, 1883. Мы увидим выше, что царь Давид имел прямое отношение к мечу героя Грааля и к тем испытаниям, которые этот герой должен был выдержать.

Zarncke, op. cit., Oppert, "Der Presbyter Joannes in Sage und Geschichte", Berlin, 1870. Христианское сказание о трех волхвах, это попытка придать христианству сугубо «традиционный» характер, и слово «традиционный» мы понимаем в самом высоком смысле, как это свойственно Рене Генону. Три волхва, поднося младенцу Иисусу один золото, провозглашая его царем, другой — ладан, называя его жрецом, а третий — мирро, т. е. "мазь неуязвимости", приветствуя Иисуса как пророка были, посланцами Высшего Сакрального Центра. Данный символизм подношений и соответствующих имен, даваемых Иисусу, означал, что Иисус является представителем трех высших потенций в неразделенном примордиальном состоянии. Те же персонажи появляются и при рождении Калки-аватары, и они приветствуют его аналогичным образом. (См. Preau,"Kalki-Avatara").

В тексте Johannes Wirth de Hese есть место: "Et ibi est speciale palacium presbiteri Johannes et doctorum, ubi tenentur concilia. Et illud potest volvi ad modum rotae, et est testudinatum ad modem coeli, et sunt ibidem multi lapides preciosi, lucentes in nocte, ac si esset clara dies" ("И там есто особый дворец пресвитера и ученого Иоанна, где он держит совет. Дворец может вращаться, и сделан он наподобие небес, и там есть много драгоценных камней, которые сверкают так ярко, что ночь кажется днем"). Zarncke "Der Prester Johannes":"Ibi sunt lapilli qui vocantur midriosi, quos frequenter ad partes nostras deportare solent Aquilae, per quos reinvenescunt et lumen recuperant. Si quis illum in digito portarevit, ei lumen non deficit, etsi si imminuitum restituitur et cum plus inspicitur, magis lumen aenitur. Legitimo carmine consacrato hominem reddit invisibilem, etc." ("Там есть камни, называемые «мидриозами», которые часто в наши земли приносят орлы, они сверкают и излучают свет. Кто носит их на пальце, тому всегда хватает света, и если он поранится, то тут же рана заживет, и он станет еще здоровее. Если заклясть камень должным образом, он делает человека невидимым").

Zarncke, op.cit. Мануэль, Король «Романии», согласно преданиям, был перенесен пресвитером Иоанном в свой дворец и получил вечную жизнь.

Basserman, "Veltro, Gross-Khan und Keisersage". Эта легенда об Александре, повторяя некоторые места из рассказов Каллистены и Юлия Валирия, отчасти совпадает с другой легендой XII века, согласно которой Александр достиг места, "где души праведных ожидают дня воскрешения во плоти", т. е. земного рая, и нашел там камень — подобный камню Фридриха II и пресвитера Иоанна, о котором говорилось: "Если сможешь познать его природу и его силу, отречешься ото всех (светских) притязаний". См. Kampers, "Das Lichtland der Seelen". Можно также вспомнить некоторые персидские и арабские легенды, согласно которым Александр, ведомый Аль-Хизром (таинственным персонажем, играющим важнейшую роль в исламской инициации), отправился на поиски источника Жизни и Света, находящегося на крайнем севере, под Полярной Звездой. О результате этих поисков, однако, ничего определенного не сообщается.

Zarucke, оp. cit.

P.Hagen," Der Gral"

Basserman, оp. cit.

Можно было бы связать эти два дерева с двумя династиями — солнечной и лунной. Представители солнечной династии, согласно уже упомянутой истории о Калки-аватаре, не умерли, но лишь ждут явления Калки, чтобы обнаружить себя: и это событие, хотя и в другой форме, также включено в средневековых легендах в символ цветения сухого дерева.

Не так прямо и не так ясно та же связь указывается и в итальянскоих и французских сказаниях о Геррино или Герэне. Там царство пресвитера Иоанна считается центром аполлонического и солнечного культа(герой встречает там жрецов Аполлона). Аполлон, как известно, это гиперборейский бог света.

В отношении Огьера Датского см. L.Gautier,"Les epopees francaises", Paris 1878; Voretzsch "Uber die Sage von Ogier dem Danen", Halle,1891, G. Paris "Histore poetique de Charlemagne" Paris, 1865. Число 7 играет важную роль в циклических доктринах.

W.Golther, "Parceval und der Gral", Stuttgart, 1925

Basserman, op. cit.

Оглавление