Глава IV. УСЛОВИЯ ИНИЦИАЦИИ

Теперь мы можем вернуться к вопросу об условиях инициации; отметим прежде всего — хотя это может показаться само собой разумеющимся, — что первое из них состоит в определенной способности или естественной предрасположенности; без нее любое усилие окажется напрасным, так как очевидно, что индивидуум может развить лишь те свои возможности, которые несет в себе изначально; эта способность, порой именуемая «инициируемостью», и представляет собой «определение качества», требуемое всеми инициатическими традициями.[22] Это условие, впрочем, — единственное, которое является общим для инициации и мистицизма; ясно, что у «мистика» также должно быть особое естественное предрасположение, хотя и совершенно отличное от способности «инициируемого», даже противоположное в некоторых отношениях; но для «мистика» это условие пусть и необходимое, но в то же время и достаточное — ведь никакого другого не требуется добавлять к нему, все остальное довершают обстоятельства, сообразно которым может произойти переход от «потенции» к «актуализации» той или иной из возможностей, содержащихся в упомянутой предрасположенности. Это непосредственно вытекает из «пассивного» характера мистики, о котором мы говорили выше; в самом деле, в подобном случае не могло бы быть и речи о каком-либо личном усилии или труде, чего мистик не только не должен совершать, но и, напротив, должен тщательно остерегаться как препятствия на своем «пути»,[23] тогда как для инициации, в силу ее «активного» характера, такая работа составляет второе условие, не менее необходимое, чем первое; без него переход от «потенции» к «актуализации», чем собственно и является «реализация», никоим образом не мог бы осуществиться.[24]

Однако это еще не все; в целом, пока мы лишь углубили установленное нами вначале различение между инициатической «активностью» и мистической «пассивностью»; согласно нашему выводу, для инициации требуется определенное условие, которого нет и не может быть в мистицизме; но существует еще и другое условие, не менее обязательное; оно занимает место между двумя вышеупомянутыми условиями. На него тем более следует указать, что на Западе в целом склонны игнорировать или не признавать его значение; но по существу это условие — наиболее характерное из всех, поскольку оно позволяет определить инициацию без возможных кривотолков, не смешивая ее ни с чем другим; благодаря ему инициацию можно определить гораздо четче, нежели мистицизм, в случае которого не существует ничего подобного. Часто бывает довольно трудно, если не невозможно, отличить ложный мистицизм от подлинного; мистик, по самому определению, — существо «изолированное» и «нерегулярное» и порой сам не знает, кто он в действительности; а тот факт, что для него не только нет и речи о знании в чистом состоянии, но даже к тому, что является реальным знанием, всегда примешивается чувство и воображение, отнюдь не упрощает вопрос; во всяком случае, есть в этом нечто ускользающее от всякого контроля, и мы могли бы выразить это так: не существует никакого «средства распознавания» мистика.[25] Можно было бы сказать также, что мистик не имеет «генеалогии» и становится таковым лишь в силу «самозарождения»: эти выражения, как мы полагаем, легко понять без дальнейших объяснений; а если так, то можно ли безапелляционно утверждать, что этот — настоящий мистик, а тот — нет, тогда как внешние признаки могут быть одними и теми же? Напротив, отступления от инициации всегда могут быть безошибочно установлены по отсутствию вышеупомянутого условия: оно представляет собой не что иное, как связь с традиционной регулярной организацией.

Есть невежды, воображающие, что можно «инициировать» самого себя, хотя это своего рода противоречие в терминах; забыв — если они когда-либо это знали — что слово initium означает «вступление» или «начало», они смешивают самый факт инициации, толкуемый в строго этимологическом смысле, с тем трудом, который необходимо совершить в дальнейшем, чтобы эта инициация из виртуальной, какой она бывает вначале, стала более или менее реальной. Инициация в таком понимании — это и есть «второе рождение», как называют его все традиции; как может существо действовать самостоятельно прежде, чем оно рождено?[26] Мы хорошо знаем, что можно возразить на это: если существо действительно обладает необходимыми качествами (qualifie), оно уже несет в себе все возможности, которые надлежит развить; а раз так, то почему оно не может реализовать их своими собственными усилиями, без какого-либо внешнего вмешательства? В самом деле, если рассуждать теоретически, это был бы случай человека, «дважды рожденного» с первого момента его индивидуального существования; но это невозможно, если не в принципе, то фактически — в том смысле, что это противно порядку, установленному для нашего мира, по крайней мере в его нынешних условиях. Мы живем не в первозданную эпоху, когда все люди естественно и спонтанно пребывали в состоянии, которое сегодня связывают с высшей степенью инициации;[27] впрочем, само слово «инициация» в ту эпоху не могло иметь никакого смысла. Мы находимся в Кали-юге, т. е. во времени, когда духовное знание стало скрытым и лишь немногие еще могут его достичь, если окажутся в надлежащих условиях; здесь мы говорим об одном из этих условий, так как другое состоит в усилии, в котором люди первых веков не имели никакой нужды, поскольку духовное развитие осуществлялось в них столь же естественно, сколь и развитие телесное.

Итак, речь идет об условии, которое вменяется нам законами, управляющими нашим нынешним миром; и чтобы лучше его объяснить, прибегнем к аналогии: все существа, которые разовьются в течение одного цикла, содержатся с самого начала в состоянии тонких зародышей в «Мировом яйце»; а если так, то почему они не рождаются в телесном состоянии сами по себе, без родителей? Это не является абсолютно невозможным, и мы вправе помыслить мир, где бы так и происходило; но это не наш мир. Разумеется, мы оставляем в стороне вопрос об аномалиях; возможно, бывают исключительные случаи «самозарождения», и в духовном плане мы сами только что применили это выражение к случаю мистического опыта; но мы сказали также, что последний не носит «регулярного» характера, тогда как инициация — это вещь по преимуществу регулярная, не имеющая ничего общего с аномалиями. Следовало бы также точно знать, до чего могут дойти последние; в конечном счете, они тоже должны подчиняться какому-то закону, ибо все вещи могут существовать лишь как элементы целостного и универсального порядка. Одно это могло бы навести на мысль, что состояния, реализованные мистиком, отличаются от состояний инициированного и что если их реализация не подчиняется тем же самым законам, то это означает, что речь действительно идет о чем-то другом; но теперь мы можем полностью отвлечься от мистицизма, о котором сказали достаточно, и всецело заняться инициацией.

В самом деле, нам остается лишь уточнить роль связи с традиционной организацией; последняя, разумеется, никоим образом не могла бы обойтись без внутренней работы, которую каждый может выполнить только сам; однако она необходима как предварительное условие, дабы этот труд мог действительно принести свои плоды. Следует хорошенько понять, что лица, ставшие хранителями инициатического знания, не могут сообщать его, подобно профессору, передающему в светском (profane) учении своим ученикам книжные формулы, которые им надлежит только накапливать в памяти; здесь речь идет о том, что по сути своей «непередаваемо», — о состояниях, реализуемых внутри. Научиться можно лишь методам, подготавливающим к достижению этих состояний; извне может быть оказана только помощь, поддержка, которая существенно облегчает выполнение задачи, а также обеспечен контроль, устраняющий возможные препятствия и опасности, что уже немало; и тот, кто пренебрегает этим, сильно рискует потерпеть поражение; но все это еще не вполне подтверждает сказанное нами выше по поводу необходимого условия. К тому же, мы не это имели в виду, по крайней мере непосредственным образом; ведь все остальное приходит лишь вторично, как последствие инициации, понимаемой в ее самом строгом смысле, указанном нами выше, когда речь идет о действительном развитии виртуальности, определяемой ею; но прежде всего необходимо, чтобы эта виртуальность предсуществовала. Поэтому инициатическая трансмиссия должна пониматься иначе; пожалуй, ее лучше всего было бы определить как «трансмиссию духовного влияния»; мы еще остановимся на этом подробнее, но сейчас ограничимся более точным определением роли этого влияния, занимающего область между естественной способностью, прирожденной индивиду, и трудом по реализации, который ему предстоит осуществить.

Мы уже отмечали, что фазы инициации, подобно фазам герметического «Великого Делания», которое, по сути, является лишь одним из ее символических выражений, воспроизводят стадии космогонического процесса;[28] эта аналогия, основанная непосредственно на аналогии «микрокосма» и «макрокосма», позволяет лучше, нежели другие рассуждения, осветить наш вопрос. В самом деле, можно сказать, что способности или возможности, заключенные в индивидуальной природе, сами по себе суть лишь materia prima, т. е. чистая потенциальность, в которой нет ни дифференциации, ни развития;[29] тогда это хаотическое и темное состояние, соответствующее в инициатической символике профанному миру, в котором пребывает существо, еще не достигшее «второго рождения». Для того чтобы этот хаос начал принимать форму и организовываться, духовные силы, которые библейская Книга Бытия называет «Элохим», должны сообщить ему первоначальную вибрацию; эта вибрация есть Fiat Lux, «Да будет Свет», что освещает хаос и становится необходимым исходным моментом всякого последующего развития; а с инициатической точки зрения это озарение возникает вследствие трансмиссии духовного влияния, о котором говорилось выше.[30]

Подводя итог вышесказанному, отметим, что инициация включает три условия, которые располагаются последовательно и могут быть обозначены как «потенциальность», «виртуальность», «актуализация»: 1) врожденные качества (qualification), обусловленные возможностями, свойственными самой природе индивида и представляющими собой materia prima, над которой и должна производиться инициатическая работа; 2) трансмиссия, осуществляемая посредством связи с традиционной организацией и дающая существу «озарение», которое позволит ему упорядочить и развить имеющиеся у него возможности; 3) внутренняя работа, посредством которой и с помощью внешних стимулов и «опор», в особенности на первом этапе, постепенно будет реализовываться это развитие, которое позволит существу преодолеть шаг за шагом различные ступени инициатической иерархии и приведет его к конечной цели — «Освобождению» или «Высшему Отождествлению».

Примечания:

Другие также стремятся вырядить восточные доктрины в «философские» одежды, но эта ложная ассимиляция, пожалуй, по сути дела менее опасна, чем другая, — в силу узкой ограниченности самой философской точки зрения; они, впрочем, не имеют успеха по причине сугубо специального изложения этих доктрин, что совершенно лишает их интереса и оставляет от чтения подобных работ поразительное чувство скуки!

Мы можем привести в качестве примера «аскетики» «Exercices spirituels» св. Игнатия Лойолы, дух которых, бесспорно, мистичен столь мало, сколь это возможно; по меньшей мере вероятно, что он отчасти вдохновлялся некоторыми инициатическими методами исламского происхождения, но, разумеется, применяя их с совершенно иной целью.

В специальном исследовании, продолжающем рассмотрение вопроса об инициатических «врожденных качествах», мы покажем, что этот вопрос содержит гораздо более сложные аспекты, чем может показаться в первом приближении, если придерживаться самого общего понимания, которое мы здесь даем.

Потому-то теологи охотно и не без оснований считают «ложным мистиком» того, кто стремится посредством какого-либо усилия добиться видений или других необычайных состояний, пусть даже это усилие сводится к простому желанию.

Отсюда вытекает, среди прочего, что необходимые инициированному знания доктринального порядка, теоретическое понимание которых является для него предварительным условием всякой «реализации», могут совершенно отсутствовать у мистика; поэтому у последнего, помимо возможных многообразных заблуждений и неясностей, нередко встречается странная неспособность выражаться вразумительно. Кроме того, следует уяснить, что вышеупомянутые знания не имеют ничего общего с тем, что представляет собой лишь внешнее обучение или «светское знание», не имеющее в этом случае никакой ценности, как мы объясним далее; учитывая характер современного образования, оно скорее было бы препятствием, нежели помощью в подобных случаях; человек, не умеющий ни читать, ни писать, может тем не менее достичь самых высоких степеней инициации; такие случаи не столь редки на Востоке, тогда как существуют «ученые» и даже «гении», согласно оценке светского мира, ни в малейшей степени не способные к инициации.

Мы подразумеваем под этим не внешние и условные знаки и слова, но то, чему они служат символическим выражением.

Напомним здесь элементарное схоластическое поучение: «Чтобы действовать, нужно существовать».

В индийской традиции на это указывает слово хамса — название единой касты, существовавшей первоначально; это слово обозначало, собственно, состояние ативарна, т. е. состояние «вне каст».

См.: «L'Esoterisme de Dante», особенно p. 63–64 и 94.

Строго говоря, очевидно, что это materia prima лишь в относительном, а не в абсолютном смысле; но такое различение неважно с избранной нами точки зрения; и точно так же обстоит дело с materia prima нашего мира, который, будучи определен известным образом по отношению к универсальной субстанции, является materia secunda (см. «Царство количества и знамения времени», гл. IV), так что даже в этом отношении аналогия с развитием нашего мира из первичного хаоса вполне точна.

Отсюда происходят выражения типа «дать свет» и «принять свет», употребляемые для обозначения инициации в ограниченном смысле, т. е. духовной трансмиссии от инициирующего к инициируемому. Относительно Элохим отметим, что приписываемая ему семиричность связана с учреждением инициатических организаций, которое должно отображать сам космический порядок.

Оглавление