Глава XXVII.

Коммуникационные линии

Кристиан Де Вет, старший из двух братьев, в это время находился в расцвете сил — ему было немногим больше сорока. Дородный, невысокий, бородатый человек, он не получил хорошего образования, но от природы был наделён энергией и здравым смыслом. Его военный опыт восходил к сражению у Маджуба-Хилл, и ему присуще было то странное чувство национализма, понятие у трансваальца, но необъяснимое у жителя Оранжевой Республики, которой Британская империя не причинила никакого вреда. Из-за слабого зрения он вынужден был носить тёмные очки, и сейчас взор скрывающихся за ними глаз был направлен на рассредоточенные британские войска и длинный участок незащищённой железнодорожной магистрали.

Войска Де Вета находились в стороне от армии Оранжевой Республики, которая под командованием Де Вильерса, Оливера и Принслоо расположилась в гористой части на северо-востоке страны. В его подчинении находилось пять орудий и полторы тысячи солдат с превосходными лошадьми. Хорошо вооружённое, действующее на холмистой равнине с отдельными укреплёнными высотами, его небольшое войско имело все необходимое для получения преимущества. Было так много целей, соблазн атаковать их был столь велик, что Де Вету, вероятно, было сложно решить, с какой начать. И взгляд его устремился из-под тёмных очков прежде всего в сторону городка Линдли, стоявшего несколько обособленно.

Колвил с Шотландской бригадой подошёл из Вентерсбурга, имея приказ двигаться по направлению к Хейлброну, восстанавливая по мере своего продвижения порядок в стране. Страна, однако, отказывалась от восстановления порядка, и каждому шагу его армии на всем пути от Вентерсбурга до Линдли мешали снайперы. Обнаружив, что Де Вет со своими людьми находится совсем близко, Колвил не стал задерживаться в Линдли, а отправился дальше к месту своего назначения. За время этого перехода в 126 миль войско потеряло шестьдесят три человека, из которых девять погибло. Это был трудный и опасный поход, особенно для горстки солдат из Кавалерийского полка Восточной провинции, на долю лошадей которого выпала вся работа. По злому року войско, состоящее из пятисот солдат территориальной конницы, 13-го батальона, включая Собственный герцога Кембриджского полк и ирландские роты, было отправлено из Кроонстада, чтобы соединиться с силами Колвила в Линдли. Ими командовал полковник Спрагг. 27 мая его конный отряд достиг места назначения и обнаружил, что Колвила там уже нет. Было решено остановиться в Линдли на один день и затем последовать за Колвилом в Хейлброн. Отряд вошёл в город, но уже через несколько часов был беспощадно атакован Де Ветом.

Полковник Спрагг сделал, казалось, все, что было возможно. Под ураганным огнём он заставил своих солдат вернуться к повозкам, оставленным в нескольких милях на Кроонстадской дороге, где имелись три пригодных для организации обороны холма, защищающих долину, куда можно было перевести скот и лошадей. Через долину протекал ручей. Имелись все условия для обороны, которая возможно принесла бы славу британскому оружию. Люди отборные, многие из частных школ и университетов, и если кто и был способен стоять насмерть, то это именно они — готовые идти на риск, с высокими понятиями о чести. У отряда появился сильный стимул держаться, поскольку они предприняли шаги, чтобы сообщить о своём затруднительном положении Колвилу и Метуэну. Колвил продолжил свой переход в Хейлброн, и его трудно в этом винить, но Метуэн, получив сообщение, которое было доставлено ему ценой огромного риска капралом Хэнки из территориальной конницы, тут же двинулся на подмогу, но прибыл слишком поздно, чтобы предотвратить или хотя бы уменьшить несчастье. Нельзя забывать о том, что Колвил имел приказ прибыть в Хейлброн к определённой дате, что он пробивался вперёд с боями и что войска, просившие помощи, были гораздо более мобильны, чем его собственные. Его кавалерия на тот момент насчитывала лишь 100 человек из состава Кавалерийского полка Восточной провинции.

Солдаты полковника Спрагга держали оборону в течение трех дней, все это время находясь под ружейным огнём, который в силу дальности дистанции не нанёс им ощутимых потерь. Центром их обороны был каменный крааль площадью около тридцати квадратных ярдов, который защищал их от пуль, но наверняка стал бы смертельной ловушкой, если бы буры подтянули артиллерию, а это было весьма вероятно. Боевой дух солдат оставался на высоте. Под командованием капитана Хамби и лорда Лонгфорда, было осуществлено несколько дерзких вылазок. Последняя, особенно отчаянная, закончилась штыковой атакой, в результате которой был очищена соседняя высота. Смелый Кейт погиб в самом начале этой атаки. На четвёртый день буры подвезли пять орудий. Можно было предположить, что три дня — достаточный срок, чтобы сделать все необходимые приготовления для отражения столь предсказуемых действий буров, как это было сделано позже горсткой солдат, составлявшей гарнизон Ледибранда. Конечно, за это время, даже без инженеров, было бы нетрудно выкопать окопы, аналогичные тем, с помощью которых защищались от нашей артиллерии. Но предпринятые меры оказались абсолютно недостаточными. Одну из занимаемых нами высот взяли штурмом, и отряд переместился на другую. Потом настала очередь и этой высотки, наконец над главенствующей высотой и нашими оборонительными позициями был поднят белый флаг. Нельзя ни в чем упрекнуть этих людей, поскольку само их присутствие там является достаточным доказательством их мужества и твёрдости гражданского духа. Но тем не менее, уроки войны, похоже, были усвоены недостаточно, а ведь бесспорно, что артиллерийский огонь по сомкнутому строю губителен, в то время как стрельба по слабо укрытой, но разомкнутой цепи, никогда не принудит к капитуляции. Количество потерь (80 убитых и раненых из отряда общим числом в 470 человек) показывает, что территориальной коннице здорово досталось, прежде чем она сдалась, но в то же время эту оборону нельзя назвать отчаянной или героической. Следует добавить, что следствие сняло все обвинения выдвинутые против полковника Спрагга, и, хотя было признано, что капитуляция оказалась преждевременной, объяснили её несанкционированным поднятием белого флага над одной из отдалённых копей. Что же касается последующих споров относительно того, мог ли генерал Колвил придти на помощь территориальной коннице, невозможно себе представить, что в сложившихся обстоятельствах генерал мог действовать как-либо иначе.

Необходимы некоторые пояснения относительно появления лорда Метузна на центральном театре военных действий; наше последнее упоминание застало его дивизию в Босхофе, недалеко от Кимберли, где в начале апреля он провёл несколько успешных боев, в ходе которых погиб Вильбуа. После этого он продвинулся вдоль Вааля, а затем южнее, к Кроонстаду, куда прибыл 28 мая. Вместе с Метуэном этот марш совершила 9-я бригада (Дугласа), в состав которой входили войска, шедшие с ним в подкрепление Кимберли шесть месяцев назад. Там были Нортумберлендский фузилерский полк, Северный ланкаширский полк, Норгемптонский полк и Йоркширкский лёгкий пехотный полк. Под его началом также находились Манстерский полк, Территориальная конница лорда Чесхэма (пять рот) с 4-й и 37-й батареями, две гаубицы и две малокалиберные артиллерийские установки. Общая численность его войска составляла примерно шесть тысяч человек. Прибыв в Кроонстад, лорд Метуэн получил приказ деблокировать Хейлброн, где войска Колвила в составе Шотландской бригады, нескольких подразделений колониальной конницы и разведчиков Ловата, усиленные двумя морскими орудиями и 5-й батареей, испытывали нужду в продовольствии и боеприпасах. Однако срочное сообщение от Территориальной конницы, находящейся в Линдли, заставило его 1 июня предпринять безрезультатный марш в этот город. Таким стремительным было преследование территориальной конницы, что авангардные эскадроны, в состав которых входили гусары Южного Ноттингемшира и шервудские рейнджеры, просто врезались в бурский конвой и могли бы освободить пленных, имей они хоть какое-то подкрепление. Но приказ возвращаться вынудил их, теряя людей (в числе тяжело раненых оказался их командир, полковник Роллстрн), пробиваться обратно в Линдли. На месте был оставлен небольшой отряд под командованием Паже, а остальная часть сил вернулась к выполнению своей изначальной миссии в Хейлброне, прибыв туда 7 июня, когда солдаты Шотландского полка уже перешли на четверть рациона. Благодарные солдаты уважительно назвали прибывшие силы «Армией спасения».

Отправленный сюда же предыдущий конвой постигла более тяжёлая участь. 1 июня пятьдесят пять железнодорожных вагонов было отправлено в Хейлброн. Сопровождение состояло из ста шестидесяти солдат из состава Шотландских полков под командованием капитана Корбаллиса, пушек у отряда не было. А на пути их поджидал джентльмен в тёмных очках. «У меня двенадцать сотен человек и пять орудий. Сдавайтесь немедленно!» Такое жёсткое уведомление получил отряд сопровождения, и в этой безвыходной ситуации им оставалось только подчиниться. За одним несчастьем следует другое, если бы выстояла конница в Линдли, 4 июня Де Вет не захватил бы наши вагоны, а не пополнив за счёт нашего конвоя свои запасы, маловероятно, что он смог бы предпринять наступление на Роодевал — следующей пункт, привлёкший его внимание.

В двух милях от станции Роодевал, у железнодорожной линии, находится чётко очерченный холм, а на некотором расстоянии от него — другие холмы. 4-ый Дербиширский милиционный полк, был отправлен занять эти высотки. На линии ходили слухи о возможном появлении буров. 6 июня майор Хейг, контролировавший станцию, имея под своим началом тысячу солдат из разных полков, был атакован, но отбил нападение. Де Вет, иногда самостоятельно, а иногда совместно со своим лейтенантом Нелом, спускался на линию, выискивая более лёгкую добычу. Ночью 7 июня он напал на милиционный полк, расположившийся лагерем на позиции, которая могла бы находиться под полным контролем артиллерии. Неверно, что солдаты якобы пренебрегли возможностью занять высоту, под которой они расположились, потому что две роты разместились именно на холме. Но, похоже, даже мысли не возникало о возможной опасности, и полк, поставив свои палатки, с удобствами улёгся спать, совершенно не думая о джентльмене в тёмных очках. Глубокой ночью он очутился рядом с ними, и полк оказался засыпан градом свистящих пуль. На рассвете открыли огонь орудия, и снаряды начали разрываться среди милиционных порядков. Это было страшное испытание для зелёных новобранцев, ведь отряд составляли шахтёры и рабочие ферм, не видевшие в своей жизни ничего страшнее кровотечения из порезанного пальца. Они находились в стране четыре месяца, но до этого дня их жизнь была сплошным пикником, на который выезжают с солидным багажом. Теперь в одно мгновение пикник закончился, и в сером холодном рассвете они увидели войну — беспощадную войну, с визгом пуль, пронзительными криками боли, грохотом снарядов, с ужасающими разорванными телами и валяющимися в воронках оторванными конечностями. В этом отчаянном положении — испытании и для бывалых солдат, храбрые шахтёры достойно показали себя. С самого начала у них не было ни единого шанса, единственное, что они могли — это мужественно принять поражение. Пули летели со всех сторон, а враг оставался невидимым. Они залегли цепью вдоль одной стороны насыпи, но им начали стрелять в спину, они перешли на другую сторону — и вновь им стреляли в спину. Полковник Бэрд-Дуглас поклялся, что застрелит того, кто поднимет белый флаг, но сам упал мёртвым, прежде чем был поднят ненавистный символ — он не мог не подняться. Сто сорок человек были выведены из строя, многие получили ужасные раны от орудийных снарядов. Поле боя скорее походило на бойню. Белый флаг был поднят, и только тогда появились буры. Уступающий в живой силе, не имеющий артиллерии, милиционный полк, не участвовавший до этого в серьёзных боевых действиях, ни в коей мере не опозорил своё доброе имя. Позиция была безнадёжной с самого начала, и они вышли из этого боя разбитые, изувеченные, но с честью.

В двух милях от холма Реностера находится Роодевальская станция, там в это июньское утро стоял состав, с армейской почтой, запасом шинелей и грузовыми вагонами, гружёными снарядами крупного калибра. Около ста человек, или чуть более, сошли с поезда, двадцать из них — почтовые волонтёры, несколько человек из состава Пионерского железнодорожного корпуса, несколько шропширцев и остатки других частей. Именно к ним ранним утром подошёл отряд джентльмена в тёмных очках, на руках которого ещё не высохла кровь солдат Дербиширского полка. «У меня четырнадцать сотен солдат и четыре орудия. Сдавайтесь!» — передал парламентёр ультиматум Де Вета. Но не в характере почтальона отдавать свою почтовую сумку без борьбы. «Никогда!» — был ответ отважных волонтёров. Снаряд за снарядом разбивали крытые железом крыши над их головами, и не было возможности ответить сокрушительным ударом на огонь орудий. Ничего нельзя было сделать, оставалось только сдаться. Де Вет присоединил представителей британских волонтёров и солдат регулярной армии к пленённым милиционерам. Станция и поезд сгорели дотла, шинели похищены, огромные снаряды взорваны, а почта сожжена. Последнее было недостойным поступком, который целиком лежит на совести Де Вета. Сорок тысяч человек, находящиеся к северу от него, могли смириться с потерей пищи и шинелей, но они страстно ждали этих писем, обрывки которых ветер все ещё носит по вельду[59].

В течение трех дней Де Вет удерживал магистраль, и все это время он действовал по своему злому умыслу. Многие мили дороги и Реностерский мост были полностью разрушены. Рельсы взрывали динамитом — они вздыбливались и становились похожими на незаконченную лестницу на небеса. Тяжёлая рука Де Вета чувствовалась повсюду. На расстоянии десяти миль не осталось ни одного телеграфного столба. Штаб Де Вета по прежнему располагался в копях Роодевала.

10 июня в этом опасном месте объединились два британских отряда. Один — Метуэна из Хейлброна; второй — небольшой отряд, в состав которого входили солдаты Шропширского полка, Южного уэльского пограничного полка и батарея, которая прибыла на юг вместе с лордом Китчинером. Энергичного начальника штаба лорд Робертс всегда отправлял туда, где возникала необходимость в сильном человеке, и тому почти всегда удавалось справиться с порученной миссией. Лорд Метуэн прибыл первым и незамедлительно атаковал Де Вета, который немедленно отошёл в восточном направлении. Со склонностью к преувеличениям, которая была так характерна в период этой войны, бой рассматривался как победа. На самом деле, со стороны буров это был тактически верный и практически бескровный манёвр. Партизанам не свойственно участие в жестоких схватках. Метуэн двинул свои войска на юг, получив известие, что Кроонстад захвачен. Обнаружив, что это не соответствует действительности, он вновь повернул на восток в поисках Де Вета.

Этот коварный и неутомимый человек недолго оставался за пределами нашего ведения. 1.4 июня он вновь объявился в Реностере, где ремонтники под руководством знаменитого Жиро энергично трудились над восстановлением того, что было разрушено Де Ветом. На этот раз охрана была достаточно сильной, чтобы в случае необходимости дать отпор, и он вновь исчез в восточном направлении. Однако буры успели нанести нам некоторый ущерб и даже чуть не захватили самого лорда Китчинера. В Реностере был оставлен постоянный пикет под командованием полковника Спенса из Шропширского полка — с его собственным полком и несколькими орудиями. Смит-Дорриен, один из самых молодых и самых энергичных дивизионных командиров, взял на себя охрану и патрулирование магистрали.

В это время у Сэнд-Ривер, к югу от Кроонстада, отряд из сотни буров предпринял нападение на стратегически важный мост. Атаку отбил Королевский ланкастерский полк совместно с Железнодорожным пионерским полком при поддержке конных пехотинцев и территориальной конницы. В какой-то момент бой стал очень ожесточённым, но пионеры, на которых легла основная его тяжесть, держались с беспредельной стойкостью. Этот бой запомнился ещё и тем, что в ходе него погиб майор Сеймур из полка пионеров — славный американец, который отдавал свои силы, а теперь отдал и саму жизнь ради того, что, невзирая на все клеветнические измышления и опорочивание, оставалось для него делом борьбы за справедливость и свободу.

Учитывая принятые меры предосторожности, появилась надежда, что джентльмен в очках дал о себе знать в последний раз. Но 21 июня он вновь появился в своей старой норе. Станция Хонинг-Спруйт, находящаяся примерно на полпути между Кроонстадом и Роодевалом, стала жертвой нового налёта. В тот день прибывший на станцию эшелон неожиданно был атакован его людьми, которые разрушили рельсы впереди и позади поезда. Единственным войском, находившимся на станции, были три сотни пленников из Претории, без орудий, вооружённые лишь устаревшими ружьями «Мартини-Генри». Впрочем во главе этих униженных, полуголодных, одетых в лохмотья людей, с ужасом вспоминавших о своём пленении, стоял хороший командир — знаменитый полковник Буллок из Девонширского полка, который отличился при Коленсо. В течение семи часов они лежали беспомощные под артиллерийским огнём, но их мужество и терпение были вознаграждены; сначала подошёл полковник Брукфилд с тремя сотнями человек из состава территориальной конницы и четырьмя орудиями 17-го артиллерийского полка, а позднее, вечером — более крупный отряд с севера. Буры бежали, бросив некоторых из своих раненых; потери британцев составили четыре человека убитыми, в том числе майор Гоббс, и девятнадцать ранеными. Это противостояние трех сотен плохо вооружённых солдат семи сотням бурских стрелков с тремя орудиями было настоящим подвигом. Вскоре тот же отряд бюргеров напал на позицию, удерживаемую двумя ротами шропширцев и полусотней канадцев с полковником Эвансом во главе. Атака снова была отбита, имелись потери; особенно отличились своим отчаянным сопротивлением канадцы под командованием Инглиза, находившиеся на незащищённой позиции.

Все эти атаки, какими бы раздражающими и разрушительными они ни были, не могли оказать серьёзного влияния на ход войны. После сражения у Даймонд-Хилла захваченные у врага позиции были заняты конными пехотинцами, в то время как остальные силы вернулись на свои бивуаки, расположенные вокруг Претории, ожидая там столь необходимого пополнения ремонтными лошадьми. На других полях военных действий кольцо британских войск все сильнее сжималось вокруг бурских сил. Буллер со своими войсками продвинулся до Стандертона, а Ян Гамильтон в конце июня занял Хайделберг. Неделю спустя два отряда смогли объединиться и таким образом полностью отрезать Оранжевую Республику от трансваальских войск. Во время этих операций Гамильтон имел несчастье сломать ключицу, и на некоторое время командование дивизией перешло к Хантеру — единственному человеку, которого армия могла принять в качестве его заместителя.

Теперь британскому командованию стало очевидно, что мир и безопасность коммуникационных линий не могут быть обеспечены до тех пор, пока непобеждённая армия из семи-восьми тысяч солдат, имеющая таких командиров как Де Вет и Оливер, скрывается среди холмов, по обе стороны магистрали. Поэтому была предпринята решительная попытка очистить эту территорию. Когда единственный путь отступления был отрезан соединением войск Яна Гамильтона и Буллера, внимание шести отдельных отрядов британских войск сосредоточилось на непреклонных приверженцах Оранжевой Республики. В эти отдельные отряды входили дивизии Рандла и Брабанта на юге, бригада Клементса на их левом фланге, гарнизон Линдли во главе с Пежо, гарнизон Хейлброна под командованием Макдональда и самый внушительный — отряд под командованием Хантера. Было ясно, что близится переломный момент.

Ближайшим значительным, ещё не взятым городом Оранжевой Республики был Бетлехем — странно связывать это название с военными действиями. Местность на южном направлении исключала возможность наступления Рандла или Брабанта, но на западе были более благоприятные условия. Первой операцией британцев стало сосредоточение на этом участке достаточных для наступления сил. Это было осуществлено путём объединения 1 июля недалеко от Линдли частей Клементса из Сенекала и Линдлийского гарнизона, которым командовал Паже. Клементс столкнулся с сопротивлением, но, кроме его превосходных пехотных полков — Королевского ирландского, Вустерского, Уилтширского и Бедфордского — с ним были 2-й кавалерийский полк Брабанта, части территориториальной конницы, конные пехотинцы, два 5-дюймовых орудия и 8-й Королевский полк полевой артиллерии. Ложные атаки, осуществляемые Гренфеллом и Брабантом, отвлекали противника, и после трех дней непрерывного боя Клементс все же сумел пробиться.

Для соединения с Клементсом, Паже вышел из Линдли, оставив «Баффс»[60] гарнизоном в городе. С ним шла конная бригада Брукфилда, численностью в тысячу человек, восемь орудий и два отличных батальона пехоты — Манстерский фузилерский полк и Йоркширский лёгкий пехотный полк. 3 июля около Лиув-Копа он встретил ожесточённое сопротивление значительных сил буров с тремя орудиями, в это время Клементс находился слишком далеко на фланге, чтобы оказать поддержку. Четыре орудия 38-й батареи Королевского артиллерийского полка (командир майор Олдфилд) и два орудия, принадлежащие полку Лондонских волонтёров, вступили в бой. Орудия королевских артиллеристов оказались под очень сильным огнём, и потери в расчётах были так тяжелы, что в течение какого-то времени пушки оставались без прислуги. Сил сопровождения было явно недостаточно, продвижение вперёд оказалось незначительным и плохо осуществлённым, так как бурские стрелки, сосредоточившись в донге, сумели выйти как раз на 38-ую батарею, и отважный майор вместе с лейтенантом Белчером погибли, защищая орудия. Капитан Фицджеральд, единственный оставшийся офицер, получил два ранения, из строя были выведены двадцать солдат и почти все лошади одного из подразделений. Капитан Маркс — бывший бригад-майор из полка территориальной конницы полковника Брукфилда, с помощью лейтенанта Кевила Дэвиса и 15-го Ирландского полка территориальной конницы пришли на помощь дезорганизованной и почти уничтоженной части. В это же время неминуемая гибель грозила орудиям Лондонских волонтёров, но они получили энергичное прикрытие со стороны капитана Бадворта, адъютанта батареи. Вскоре, однако, пехотинцы, Манстерские фузилеры и Йоркширская лёгкая пехота, которые осуществляли обходной манёвр, вступили в бой и позиция была взята. Войска двинулись вперёд и 6 июля они оказались перед Бетлехемом.

Все окрестности здесь весьма холмисты, и противник сумел занять чрезвычайно сильную позицию. Отряды Клементса теперь расположились слева, а Паже — справа. С обеих сторон была предпринята попытка обойти буров с флангов, но позиции оказались очень широкими и хорошо укреплёнными. Весь день вёлся дистанционный бой, в это же время Клементс пытался нащупать уязвимое место в позиции противника, а вечером была предпринята непосредственная атака силами двух пехотных полков Паже, в результате которой британцы ворвались на бурскую позицию. В этом бою Манстерские фузилеры и Йоркширская лёгкая пехота потеряли сорок человек убитыми и ранеными, в том числе четырех офицеров — самые большие потери, как и самые большие заслуги, пришлись на долю солдат Манстерского полка.

Центр позиции продолжал держать оборону, и утром 7 июля Клементс отдал приказ полковнику Королевского ирландского полка начать штурм при малейшей благоприятной возможности. Такой приказ такому полку означает, что любая возможность становится благоприятной. Они двинулись вперёд тремя растянутыми шеренгами, потеряв по пути от сорока до пятидесяти человек, но добрались до вершины холма задыхающимися и воодушевлёнными. Внизу, с другой стороны холма, располагался городок Бетлехем. Вдали, спускаясь по склонам, отступали сотни всадников и в город поспешно ввозили орудие. На какой-то момент показалось, что ничего не осталось в качестве трофея, но неожиданно наблюдательный сержант издал возглас, подхваченный и разнесённый по вельду: у вершины лежало орудие со сломанным колесом — одно из 15-и фунтовых орудий, которые были потеряны под Стормбергом — его возвращение было делом чести. Артиллеристы не раз выручали пехоту, оказавшуюся в беде, теперь настала очередь пехотинцев помочь канонирам. Этим вечером Клементс вошёл в Бетлехем — ещё один город был оставлен солдатами Оранжевой Республики.

А теперь несколько слов о войсках генерала Хантера, которые приближались с севера. Отважный и энергичный Гамильтон — худощавый, с орлиным профилем — сломал ключицу, как мы уже рассказывали, под Хайделбергом, и теперь лейтенант Хантер, вёл его отряд из Трансвааля в Колонию Оранжевой реки. Большая часть пехоты осталась в Хайделберге, но с лейтенантом шла кавалерия Бродвуда (две бригады), 21-ая пехотная бригада Брюса Гамильтона, а также конные пехотинцы Ридли — в целом около семи тысяч человек. 2 июля этот отряд без помех достиг Франкфорта — на севере Оранжевой Республики, а 3 июля к ним присоединилась группа Макдоналда из Хейлброна, и таким образом под командованием Хантера оказалось более одиннадцати тысяч человек. С этой силой можно было нанести coup de grace умирающему Свободному Государству. Продвинувшись дальше, и снова не встретив серьёзного сопротивления, Хантер занял Рейц и в конце концов отправил кавалерию Бродвуда в Бетлехем, где 8 июля она соединилась с войсками Паже и Клементса.

Теперь сеть была расставлена, и скоро её можно было затягивать, но в последний момент из неё с яростным отчаянием вырвалась самая крупная рыба. Оставив основные силы Оранжевой Республики в безвыходном положении, Де Вет с пятнадцатью сотнями солдат на хороших лошадях и пятью орудиями прорвался через Слаббертс-Нек между Бетлехемом и Фиксбургом и стремительно двинулся на северо-запад, преследуемый кавалеристами Паже и Бродвуда. Этот стремительный бросок к свободе он осуществил 16 июля. А 19-го Литтл со своей 3-ей кавалерийской бригадой настиг его около Линдли. Де Вету удалось оторваться, и тут же, с потрясающей наглостью, он перерезал железнодорожный путь к северу от Хонинг-Спруйта, захватив по пути обоз и взяв в плен две сотни солдат. 22 июля Де Вет был во Фредефорте, все ещё преследуемый по пятам Бродвудом, Ридли и Литтлом, которые подбирали его фургоны и отставших солдат. Оттуда он совершил бросок в холмистую местность, что в нескольких милях к югу от реки Вааль, где он скрылся примерно на неделю, в то время как лорд Китчинер передислоцировался на юг, чтобы руководить операциями, которые, как он надеялся, заставят врага капитулировать.

Оставив неудержимого партизана в его убежище, повествование должно вернуться к продолжавшемуся затягиванию плотной сети, несмотря на побег одной большой рыбы. Со всех сторон стекались британские войска, сейчас более многочисленные и гораздо более стойкие. Стало очевидным, что в случае быстрого наступления из Бетлсхема в направлении границы с Басуто, все буры к северу от Фиксбурга окажутся в окружении. 22 июля войска находились на марше. В этот день Паже вышел из Бетлехема, а Рандл начал движение из Фиксбурга. Брюс Гамильтон ценой двадцати солдат из Камерунского шотландского полка уже окружал бастион врага в этой гористой местности. 23-го отряд Хантера был задержан бурами у неприступного перевала Ретифс-Нек, но 24-го они вынуждены были оставить его, поскольку захват Клементсом Слаббертс-Нека угрожал их тылу. Перевал Слаббертс-Нек был очень грамотно укреплён. 23-го его штурмовали конница Брабанта и Королевский ирландский полк, но безуспешно. Позднее днём две роты Уилтширского полка также были остановлены, но не отступили, удержав позиции до позднего вечера, практически в двух шагах от линии буров, хотя одна рота потеряла 17 человек убитыми и ранеными. Часть Королевского ирландского полка также оставалась поблизости от окопов противника. С наступлением темноты Клементс отправил четыре роты ирландцев и две уилтширцев во главе с полковником Гиннесом совершить обход вдоль вершины высот. Эти шесть рот буквально ошеломили противника и вынудили его поспешно оставить свои позиции. Ночной бросок был сопряжён с огромными трудностями: солдаты ползли по узкой каменистой тропинке, по самому краю находился обрыв глубиной в 400 футов. Но их усилия стоили того. Успех обходного манёвра мог принудить к капитуляции Слаббертс-Нек. Оборона Ретифс-Нека станет невозможной, если в наших руках окажется Слаббертс-Нек, а если наши войска захватят оба горных перевала, отступать Принслоо будет некуда.

В расщелинах грохотали британские орудия, а авангарды британских частей виднелись на каждой высоте. Шотландская бригада прочно закрепилась на бывших бурских позициях, хотя и не обошлось без тяжёлого боя, в котором сотня человек из полка Шотландской лёгкой пехоты была убита или ранена. Солдаты Сифортского и Суссекского полков также захватили позиции впереди, и за это также пришлось платить жизнями солдат. Все внешние укрепления огромной горной крепости были взяты, и 26 июля колонны британских войск соединились у Фурьесбурга, в то время как Наувпорт, расположенный на линии бурского отступления, удерживался частями Макдональда. Теперь победа над бурами была лишь делом времени.

28-го Клементс продолжал наступление, все более сокращая пространство, занимаемое нашим упорным противником. Перед ним оказались хорошо укреплённые позиции Слаапкранца, и чтобы выбить противника, необходим был небольшой, но яростный бой. Эта честь выпала на долю конницы Брабанта, Королевского ирландского полка и Уилтширского полка. Три роты из состава последнего захватили ферму слева от противника, потеряв при этом десять человек, а их отважный полковник Картер получил два серьёзных ранения. Солдаты Уилтширского полка, которыми командовал капитан Болтон, удержали ферму, получив небольшое подкрепление из Шотландского гвардейского полка. Ночью буры покинули свои позиции, и наступление стремительно продолжилось. Натиск со всех сторон постоянно усиливался. Внизу в долине бюргеры весь день могли наблюдать мерцание британских гелиографов на каждом холме, а ночью постоянные вспышки сигнальных ракет свидетельствовали о неутомимой бдительности окружающего их противника. 29 июля Принслоо обратился с просьбой о перемирии, но получил отказ.

Чуть позже, днём, он отправил Хантеру парламентёра с белым флагом и заявлением о безоговорочной капитуляции.

30 июля «пёстрая» армия, которая так долго сдерживала британские силы начала спускаться с гор. Но вскоре стало ясно, что высказавшись от имени всех подразделений, Принслоо превысил свои полномочия. В бурской армии дисциплина была очень низкой, а индивидуализм высок. Любой солдат мог отречься от решения своего командира, точно так же, как любой солдат мог отказаться от белого флага своего товарища. В первый день капитулировало не более одиннадцати сотен солдат из отрядов Фиксбурга и Ледибранда — с пятнадцатью сотнями лошадей и двумя орудиями. На следующий день сдались ещё семьсот пятьдесят человек с восемью сотнями лошадей, а 6 августа общее количество пленных составляло четыре тысячи сто пятьдесят плюс три орудия, два из которых были нашими. Но Оливер с пятнадцатью сотнями солдат и несколькими орудиями сумел отделиться от захваченных войск и скрылся в горах. Об этом эпизоде генерал Хантер, этот честный солдат, сообщает в своём донесении: «Я расцениваю этот поступок как бесчестное нарушение доверия со стороны генерала Оливера и возлагаю на него персональную ответственность за все произошедшее, так как ему было известно о том, что генерал Принслоо включил его в список безоговорочно капитулировавших». Странно, что Оливер, схваченный вскоре после этого эпизода, не предстал перед военным трибуналом за нарушение военных законов, но Империя, этот добродушный гигант, быстро — возможно, слишком быстро — позволяет себе забывать былое. 4 августа Харрисмит сдался Макдоналду, что позволило обезопасить перевал Ван-Реенен и конечный участок Натальской железнодорожной системы. Это имело первостепенное значение, поскольку возникали огромные сложности со снабжением такого большого войска, столь удалённого от Капской базы. Через день базу переместили в Дурбан, и расстояние сократилось на две трети, кроме того, армия оказалась у железной дороги, а не в сотне миль от неё. Этот огромный успех обезопасил коммуникации лорда Робертса от возможных атак и имел огромное значение для укрепления его позиций в Претории.