Вот цитата из главы 28 раздел 7 «Ледокола»: «Взлетев вверх на мутной волне беспорядков и захватив власть, коммунисты не улучшили продовольственного положения страны, но ухудшили его настолько, что страна и через четверть века все еще пыталась подняться до очень низкого уровня, на который хозяйство страны упало в результате Первой мировой войны… Сталин… пожертвовал достоянием нации, которое накапливалось веками, и жизненным уровнем народа, опустив его ниже уровня, на котором живут люди во время мировой войны».

Прелесть какая… Вот прямо видно, как специалиста по внешней разведке и психологии людей тов. Резуна бурно понесло в соседнюю область… Главное и в ней — пнуть коммуняк!.. Видно, как они Владимира Богдановича достали….

Что ж, давайте о жизненном уровне оставленной Вами страны.

Можете перепроверить меня по своим лондонским источникам, но картина будет похожей… Я возьму в анализ четыре периода. Это будет, на мой взгляд, объективно.

Это довоенный и лучший период царской России с 1908 по 1915 год.

Период, когда Иосиф Сталин получил политический контроль над СССР — но также довоенный — с 1927 по 1940 год.

Период послевоенный и включительно по следующий год его ухода из жизни: с 1945 по 1954 год.

И наконец, весь послесталинский период, включая время «застоя» и «агонии» СССР с 1960 по 1985 год.

Я взял для анализа не промышленное производство, хотя скажу позже и о нем, а то, что непосредственно кормит людей, — производство зерна. Кстати, производство мяса, молока, масла, птицы, яиц — вплотную связано с этим показателем, ибо на Западе мясомолочная и птицеводческая промышленность издревле держалась только на откорме скота и птицы зерном.

Так вот— с 1908 по 1915 год среднегодовой валовой сбор зерна в России составлял 75,5 млн. тонн. Численность населения к концу периода — 140 млн. человек. Посевные площади под зерновые — 62 млн. га.

С 1927 по 1940 год среднегодовой валовой сбор зерна уже превысил царский, а именно — 75,7 млн. тонн. Численность населения, правда, увеличилось до 180 млн. человек. Но посевные площади практически те же — 63 млн. га.

Вот в упор я не вижу сталинского разбазаривания ценностей. При этом ведь это период принципиального перехода сельскохозяйственного производства на колхозный (общественный) вариант его ведения. Даже ющенковская тема голодомора и неурожая 1932 года находится внутри этого периода, что явно снизило его общие экономические итоги.

С 1945 по 1954 год среднегодовой валовой сбор зерна составил 62,4 млн. тонн. Численность населения под 180 млн. человек. Площадь посевов та же — 62 млн. га.

Вот в этот период нам действительно пришлось хуже всего. Я не беру годы войны. Там объективно у нас забрали всю европейскую житницу хлеба. Сбор зерна упал вдвое. Но самое интересное — в стране не было голода. Просто мы спаслись картошкой, увеличив ее посев и сбор в 5 раз — с 25 млн. тонн до 120 млн. тонн. А по калорийности 3 тонны картошки заменяют 1 тонну зерна.

При этом трудозатраты по сбору урожая картофеля в 2 раза ниже, чем при работе на зерновом поле. В принципе, и проблему первых лет коллективизации и голода 1931–1932 годов можно было отчасти решить таким способом.

Но сообразить, что единоличник начнет резать тягловый скот — только не вести его в колхозное стойло — и оставлять сам себя к весне 1932 года без пахотного задела для урожая его осени — это ошибка того же голиковского полета, что и определение возможности начала войны Гитлера с нами.

Не успели на местах подстраховать поступки распропагандированных против колхозов людей, а тупо во исполнение окрика верхних кураторов, желавших быстро показать Сталину преимущество нового строя на местах, пытались втихаря выполнить план по сдаче зерна, которого даже не посадили. То есть гребли все остатки неплохого урожая 1931 года. Подтверждение этому — зоны голода. Он был там, где землю пахали на тягловых животных — быках. Где земля была тяжелая в подъем и лошадью ее не одолеть. Это районы Украины и Дона. Кроме этого, голод был и в Казахстане — там обычаи позволяли есть конину. Вот тягловых лошадей и забили накануне весны 1932 года ошалевшие от страха перемен сами казахи… и съели. Не пропадать же своему в коммунии. А вот пахать весной 1932 года под новый урожай землю стало уже нечем. Ни на быках в Украине и на Дону, ни на лошадях в Казахстане.

Послевоенный период был самый тяжелый. Сразу после войны — засуха и голод 1946 года. Кроме этого, неизбежный рывок всех сил страны от ядерной смерти, уже заготовленной в США. Плюс на радость выживших фронтовиков послевоенный бум рождаемости. Вот тут я бы сказал, что жизненный уровень наших граждан просел. Но никогда бы не обвинил Сталина в разбазаривании достижений нашего народа.

Перед своей смертью он успел организовать для страны защиту от ядерного нападения и обеспечил ей возможность наглядно показать миру возможности организованной им системы. От устойчивого производства хлеба до полетов человека в космос. И рывок в обеспеченности питанием начался практически сразу, как американцам стало ясно, что гнать лошадей больше некуда. Советы занялись тем, чтобы перенапрягшийся народ почувствовал сытое сегодня.

С 1954 по 1958 год, если сравнивать эти пять лет с пятью годами работы на Курчатова, рост сбора зерновых в СССР составил овощей — 40 %, сахарной свеклы — 68 %, мяса — 41 %, молока — 36 %, яиц — 56 %. Это невиданный за всю историю до- и послереволюционной России скачок сельскохозяйственного производства.

Последний взятый мною в расчет период с 1960 по 1985 годы. Среднегодовая урожайность этого периода поражает — 192 млн. тонн зерна. При этом я учитываю освоение целины и показываю увеличение посевных площадей под зерно до 75 млн. га. Численность населения к концу периода составила 250 млн. человек.

Таким образом, проведя народ своей страны через тягчайшие испытания, Сталин организовал труд советских людей таким образом, что если в лучший год продовольственного успеха Романовых страна на одного проживающего собирала 540 килограмм хлеба в год, то к моменту демонтажа СССР в этой стране на одного жителя уже было выращено и собрано 800 килограммов хлеба. И это, прошу заметить, без статей по импорту зерна в СССР. Ибо мы теперь имели возможность чисто финансовую — закупать из США зерно для откорма своего скота на животноводческих фермах Прибалтики. А эстонцы и впрямь ноне думают, что это они сами по себе такие талантливые в мясомолочном производстве…

Если раньше Россия при Романовых в ущерб своим простым труженикам экспортировала свой хлеб в Европу и позволяла кормить там им скот для мяса и молока европейским рабочим, то теперь СССР мог сам себе закупать и скармливать своему скоту американскую пшеницу. Качественно улучшая потребительскую корзину простого человека.

Для упертых могу сообщить, что во время голода 1911 года, когда недоедали десятки миллионов крестьян и сотни тысяч умерли от голода, 53 % хлеба с русского рынка ушло на экспорт. А вообще — практикой при Романовых было до 10–12 % от произведенного урожая зерна сплавлять за границу.

Справочно могу доложить, что по пакту Молотова — Риббентропа Сталин — чтобы загнать Адольфа Гитлера в безвыходное шахматное положение проигравшего, который еще даже не начал партии, если помните, — гнал эшелоны с русским хлебом в Германию. Так вот, это всего 1 млн. тонн зерна от гигантского, под 100 млн. тонн урожая СССР 1940 года. То есть всего 1 процент!

Если Вы хотите сказать, что Романовы так широко торговали русским хлебушком оттого, что русский крестьянин с рабочим и так шиковали — то ошибетесь.

Есть и на это статистика. Душевое потребление зерна в начале XX века в России могло быть 24,3 пуда.

Но так как наши заумные аналитики в конце века будут потом гордо кричать о житнице России для всей Европы — типа, смотрите какая производительность труда была при царях, не то что при коммуняках, то нам надо вычесть экспортные романовские 4,8 пуда на русскую душу. Итого, русское душевое потребление хлеба — 19,5 пуда.

Вот если бы этот показатель был бы выше европейских стран, жители которых живут в гораздо более теплых условиях нежного Гольфстрима, то вот тогда бы я был горд за Романовых.

НО… Британия, например, сама производила на свою британскую душу только 12,5 пуда! А прикупала из за рубежа 13,9 пуда (и кормила своих коровок и поросят, и я даже Вам точно могу сказать — у кого она их прикупала). Итого на душу нонешних соотечественников господина Резуна приходилось аж 26,4 пуда хлеба.

Французы посовестливее— сами наработали 30,2 пуда и ввезли 3,4 пуда на французскую душу. Вот для француза мир улыбается при потреблении в общей сложности 33,6 пуда зерновых.

Если думаете, что немцы глупее, — то напрасно. Они сами вырастили 24,2 пуда… Видите— даже меньше сробили немчики, чем наши, но немцам тоже хочется и мяска, и молочка, и яичек. Посему они не распродают, а докупают 3,6 пуда. Итого, счастье немца в 27,8 пуда.

Как видим — вот и нашлось место нашему народу при доме Романовых в потреблении среди других народов. Народ-поскребышек!

А ну-ка посмотрим — как же ведет себя Сталин в сравнении с другими нациями именно в этом принципиальном вопросе. Вот ведь наверняка душителем и людоедом… А? Владимир Богданович! Вот задели Вы меня тем, что посоветовали учить экономику…

Вот выучился, теперь не остановите…

С большим удовольствием Вам сообщаю, что при людоеде Сталине и в достопамятном 1937 году— производство зерна на душу населения в СССР составило 27,5 пуда, в США — 11,9 пуда, во Франции — 11,2 пуда, в Италии — 11,9 пуда, ну и в Германии жалких 9,4 пуда.

Так как же быть с людоедом советских людей!?

А, понимаю, сейчас Вы полезете за любимым примером вывода на мороз полуголых несчастных и раскулаченных… А также незаконно репрессированных и реабилитированных… Согласен… факты паскудные… Но еще паскуднее гнобить всю свою нацию на корню! Без выводов к стенке!

Извольте примеры…

В 1900 году детская смертность в России достигала 28 процентов, то есть, считайте, почти каждый третий младенец, только родившись, уже умирал, а в 1946 году детская смертность составляла только 12 процентов. Половина детей в царской России не доживала до 10 лет. И мне почему-то думается, что это было связано и с качеством питания, наличия в рационе ребенка мяса, яиц, творога и молока… Хотя, понимаю, наличие обычного мыла тоже бы не помешало.

Князь Багратион, полковник Генштаба русской армии (наверняка потомок героя 1812 года) в 1911 году писал:

«С каждым годом армия русская становится все более хворой и физически неспособной… Из трех парней трудно выбрать одного, вполне годного для службы… Около 40 процентов новобранцев почти в первый раз ели мясо при поступлении на военную службу».

Между тем относительная цена на мясо в России тех времен нам должна казаться не очень большой. Вот в СССР в начале 80-х годов, помнится, килограмм белого хлеба стоил в булочной 24 копейки. В магазине мясо по 2 рубля за килограмм, спору нет, надо исхитриться в очереди отстоять… Но вот на рынке при супервнимании к вашей персоне и отменном качестве мяса оно было доступно по 3–4 рубля за килограмм. То есть соотношение между ценой хлеба и мяса было 1:16.

А в 1914 году в Москве белый хлеб стоил 5 копеек фунт, а говядина— 22 копейки. Соотношение 1:4,5, или вчетверо дешевле мясо царское по сравнению с советским на фоне белого хлеба. И тем не менее 40 процентов парней призывного возраста до 21 года не ели его вообще в своей жизни. То есть Россия при Романовых кормилась в своей массе одним хлебом, то есть самым экономичным путем. И однако производительность в этой отрасли производства была столь низка и его товарность столь невелика, что работало в сельском хозяйстве России почти 85 процентов населения всей страны. А о культуре сельскохозяйственного производства я уже вообще молчу…

Вот ведь не хочется поминать Никиту Сергеевича Михалкова с его шедевром «Неоконченная пьеса для механического пианино», но, право, я все же доведу до Вас реальную картинку сельского трудового быта в России… Да притом в России не большевиков-живоглотов времен Ленина и Сталина…, а именно картинку времен поздних Романовых…, аккурат по результатам новаций с крестьянской общиной еще от Александра II «Освободителя». Это ведь именно сии благословенные времена отметил в своих рассказах Антон Павлович Чехов, что и попали затем в михалковский киношедевр.

Для этого мы воспользуемся статьей господина Меньшикова в русской газете «Новое время», что за номером 13332 от 25 апреля 1913 года. Ну то есть в самый «расцвет» сельскохозяйственного производства России, которым нас любят потчевать историки а-ля Минкины с Суворовыми, восхищенно ставя эти благословенные времена в пример бандитскому разгулу красных колхозов на советском селе 30-х сталинских годов.

«…русские помещики общим хором жалуются, что дворянская культура в России исчезает и местами с поразительной быстротой. Можете проехать десять, двадцать, тридцать верст и не встретить ни одной, даже захудалой дворянской усадьбы, или встретите десятки брошенных, проданных, сданных в аренду кулакам.

Если взять старинные карты и межевые планы, то вы удивитесь, до какой степени много было еще 60–70 лет назад дворянских гнезд. На планах повсюду еще значатся черные квадратики с надписью: «господ, дом», но в действительности их давно уже нет, господских домов, а с ними отошло в предание и старое господство культурного класса.

Ко мне довольно часто заезжают провинциалы, бывающие в Петербурге, помещики и общественные деятели. Если им верить — а почему бы отказать им в доверии? — пугачевщина 1905–1906 годов не прекратилась вовсе. Она затихла, она приняла другие, менее шумные формы, но продолжает свое разрушительное дело.

Крестьяне не ходят, правда, как прежде, целыми толпами и с караванами конных подвод, чтобы грабить помещичьи усадьбы и жечь их. Но поджоги идут все-таки непрерывно — то дом подожгут, то гумно, то сарай, то амбар, то скирды и одонья хлеба.

Продолжаются самые возмутительные, самые нелепые потравы. Становится невозможным завести огород или плодовый сад, ибо и овощи, и фрукты непременно будут расхищены еще в завязи. Мало сказать — расхищены, растения, иногда очень дорогие, выписанные из дальних стран, вырывают с корнем, ломают, рубят.

Даже простые декоративные растения беспощадно истребляются.

Племенной скот увечится иногда самым безжалостным образом.

Сельскохозяйственные машины портятся и пр. и пр. Чувствуется не отчаяние нищеты, не жадность разбойника, а какое-то сладострастие вандалов, уничтожающих культуру только потому, что она культура. Деревенские старики, родившиеся «при господах», еще хранят оттенок уважения и к чужой собственности, и к чужому культурному труду, но хулиганствующая молодежь впадает явно в тот опасный психоз, который побуждал варваров разрушать всякую цивилизацию.

Ничуть не помогают самые добрые, самые великодушные отношения к крестьянам со стороны помещика. На барина-благодетеля чаще всего смотрят как на дурака, простотой которого пользоваться будто бы сам бог велел. Жестокие, первобытные нравы вытесняют не только культурных людей из русской деревни, но и тех крестьян, которые еще не потеряли образ человеческий.

Громадный отлив рабочих сил в отхожие промыслы, в переселение, в эмиграцию объясняется, главным образом, тем, что в одичалой деревне трудно становится сохранить нынче результаты своего труда, свое спокойствие и самую жизнь…»

Вот что принимает как факт товарищ Сталин, еще будучи тифлисским семинаристом.

И заметьте, господа Минкины и Суворовы… — этот бандитизм и хамство показаны не после 1917 года, а задолго до него…

Для того чтобы допустить к хозяйству России революционеров…, надо было сильно постараться. И не один век. Минимум сие совершалось в два этапа.

Романовы к 150-летию своего правления, то бишь в зените своего величия, выдали на-гора Указ о вольности дворянства от 18 февраля 1762 года, что числится за Его Императорским Величеством Петром III. Сей Манифест «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству» совершал немыслимое в глазах русского крестьянина. Впервые в истории России дворяне освобождались от обязательной 25-летней гражданской и военной службы, могли выходить в отставку и беспрепятственно выезжать за границу. И при этом все земли за ними сохранялись. Равно как и мужики, прикрепленные к этим землям.

Смысл крепления мужика еще при Рюриках был один — он работает часть своей недели на земле барина, дабы барин мог спокойно на получаемый от этого косвенный мужицкий налог служить Царю и Отечеству. Это, так сказать, были остатки той воинской десятины, на которую и содержалась военная мощь прежней Скифской империи.

Теперь же, после февральской революции 1762 года, мужики продолжали часть своего времени обслуживать бар, а те могли служить али не служить Царю и Отечеству. Это теперь было на их высокое усмотрение… Мужицкий ум говорил в таком случае простое — дык если барин не служит, а курит трубки на диванах с кофием в обнимку, так пусть он сам себя и обпахивает… А мы, крестьяне, будем продолжать работать на себя, Царя и Отечество….

Ладно, понимаю, что Петр III был сыном немецкого герцога и внуком шведского короля Карла XII. И с детства своего воспитывался как наследник именно шведского престола. Вот тут бы его дебелые мозги, что не понимали Дух того народа, на котором держался трон Романовых, и поправила бы русская умная Женская Душа!!! Да куды там…

Все русские Женские Души, еще начиная с первой жены Петра I, Евдокии Лопухиной, к тому времени насильно по монастырям окончательно распихали… На душевный покой… и подальше от этого трона. Посему и супружница этого внука шведского короля его вилкой в висок и угомонила… Но русскому крестьянину от этого не полегчало… Ибо угомонившая одного из рода Гольштейн-Готторпских, и что в детстве своем звался далеко не Петей, а Карлом-Ульрихом, теперь сама взошла на русский престол под именем Екатерины. На плечах тех самых освобожденных от службы Отечеству удалых гвардейцев. Им, поди, в кайф девку на плечах таскать… Это ведь не 25 лет Родине служить.

Теперь можно было начинать пьянствовать и кушать шампань со льда… В девичестве же, если Вы помните, сия Екатерина была чистопородной Софией-Фредерикой-Августой Ангальт-Цербстской…. Посему она и не собиралась что-либо предпринимать для основы крепости монаршего трона Романовых. Ибо ничего ровнехонько в Духе это крепости не понимала… И основные положения указа Петра III были подтверждены законодательным актом Екатерины II от 21 апреля 1785 в известной «Жалованной грамоте дворянству 1785 г.». Вот так и приехали Романовы к Ипатьевскому подвалу в Екатеринбурге.

Но прежде этого события в доме инженера Ипатьева Романовы отчебучили всем нам второй этап.

И авторство его — именно за Александром Вторым «Освободителем» со своими безумными советниками — предтече предреволюционных новаций Петра Столыпина.

Этот беспредел в России не результат стрельбы народовольцев в ее городах по православному царю-батюшке, как по загнанному волку… А как раз наоборот! Царь не мог высунуть свою голову безбоязненно из Зимнего дворца в центре русской столицы в 70—80-е годы XIX века только потому, что собственноручно развалил крестьянскую общину — хребет нравственности всей России.

Даже далекий от экономических знаний русский поэт Некрасов фантастически точно, экономически заметил, что этим «.. Порвалась цепь великая, порвалась — расскочилася одним концом по барину, другим по мужику!..»

Это надо действительно быть уже не столько Романовым, сколько гольштейном, да в придачу готторопским, дабы смонтировать новацию для 85 % своих подданных, в результате чего по Руси великой крестьяне выпихивались пинком под зад на волю, при этом в среднем теряя как минимум от 20 до порою 40 % тех земель, что они раньше в «рабстве» обрабатывали…, а она их кормила. Да еще их заставляли под дикие проценты выкупать выданный и уменьшенный крестьянский участок. Ну не мог русский ум крестьянина поверить и принять подобный текст Высочайшего Указа Православного царя-батюшки о подобном «освобождении».

Ибо русская крестьянская Истина предельно проста — Без Земли Воли не бывает!

Да при этом «русский» государь умудрился оставить остатки культуры на селе в лице дворянских (помещичьих) усадеб один на один с теми же живоглотами-кредиторами, что в считаные годы одними процентами выбросили дворянство на помойку истории как класс!

А в роскошных вишневых садах бойко застучали топорами «новые русские» царской пока еще России…

Бред!!!

И после этого растерянные наши государи-монархи задают в лицо своим бесконечным убийцам: Каракозовым, Соловьевым, халтуриным, рысаковым, Каляевым и далее… далее… до бесконечности… вплоть до пули Ермакова только единственный вопрос:

— Ты поляк?

И с ужасом при этом ничего не понимая, получают ответ в одном из двух вариантов—…либо Русский дворянин!!!.. либо Русский крестьянин!!!

Так что любимый Никитой Михалковым Петр Столыпин этот процесс умственного вырождения монаршей экономической мысли лишь только окончательно оформил к 1913 году. В России теперь уже начали палить среди бела дня именно от этого беспредела в деревне, где единственным хозяином жизни остался так горячо любимый Резуном кулак-мироед — на пеньках вырубленного им вишневого сада…

Так что не взыщите, господа Романовы, что последнему из Вас в этой стране пришлось добровольно подставить свое горло агнца под нож мировых поводырей, слетевшихся на оскверненное Вами капище…

Что называется — доигрались Вы на скрипке…

К моменту политического прихода Сталина к рулям советского Ледокола, несмотря на все ленинские нэпы, товарность сельхозпроизводства упала до 37 процентов. То, что крестьяне выращивали, они практически и съедали: два человека в селе едва способны были прокормить одного в городе и даже одним хлебом.

А нэпы и ленинский ум не помогали по простой причине действия закона блистательного русского экономиста Александра Васильевича Чаянова, —

«…тягостность труда мешает крестьянину повышать производительность труда, и он при повышении цен на свою продукцию предпочитает свертывать производство. Для преодоления этого закона требуется механизация сельхозтруда».

Мало того, тем, кто всерьез хочет понять особенности сельскохозяйственного производства в России, необходимо знать и еще один закон, из которого и проистекает закон Чаянова. Это закон Леонида Васильевича Милова.

Все дело в том, что сельское хозяйство России подчиняется законам, которые не ведомы Западу.

Закон Леонида Васильевича Милова звучит так:

«Вследствие очень короткого лета напряженность полевых работ в сельском хозяйстве России очень велика, вследствие чего тягостность сельскохозяйственного труда летом в России чрезмерна».

Действительно, крестьянский труд в России характеризуется резкой неравномерностью: резко избыточной тягостностью летом и малой интенсивностью зимой.

Доктор Наум Ясный (Naum Jasny), автор фундаментального труда «Обобществленное сельское хозяйство СССР» (Socialized Agriculture of the U.S.S.R.), продемонстрировал, насколько географические и климатические условия ограничивают возможности российской аграрной отрасли.

«Вся Северная и Центральная Россия непригодна для выращивания зерновых из-за морозов, а значительная часть южных районов — из-за недостаточного количества осадков. Почвы, если мы возьмем за отправную точку город Астрахань в устье Волги и начнем двигаться к северо-востоку, представляют собой сначала полупустыню, затем их качество улучшается — появляются «каштановые» (темно-бурые) почвы и плодородный чернозем, но после этого идут бедные подзолистые почвы.

Российская Черноземная зона по площади не имеет равных в мире, однако большая ее часть расположена севернее 45 параллели (на которой находится Бангор, штат Мэн), — это означает, что урожайность здесь значительно ниже, чем у аналогичных почв на американском Среднем Западе — в «зерновом поясе» США.

Сравнение с США наглядно демонстрирует основополагающие географические и климатические проблемы России. К востоку от Солт-Лейк-Сити (по температуре и влажности климат в этом городе сравним с Астраханью) типы почв в нашей стране точно совпадают с российскими.

Однако здесь есть два важных отличия:

1) в большинстве почвенных зон США климат остается мягким и устойчивым (среднегодовая температура составляет 55 по Фаренгейту), и

2) ближе к побережью Атлантики, где почвы особенно нуждаются в увлажнении, уровень осадков повышается.

В России же на Севере, в зоне неплодородных почв, — средняя температура гораздо ниже, а уровень осадков лишь немного выше.

Таким образом, в США чем беднее почвы, тем благоприятнее становится климат, а в России и почвы и климат ухудшаются одновременно».

С точки зрения сельского хозяйства, Россия «расположена неправильно».

Природно-географический фактор был очень даже действующим и в начале XX века. Важнейшей особенностью сельского хозяйства большей части Российского государства всегда был недостаток времени на проведение всех этих требующих больших затрат энергии работ, необычайно короткий для земледельческих обществ рабочий сезон.

Он длился с половины апреля до половины сентября (а по новому стилю с начала мая до начала октября). В то же время на западе Европы на полях не работали лишь декабрь и январь. Русский же крестьянин имеет на пашенные работы, кроме обмолота зерна, — не более ста дней. И тридцать дней уходит на сенокос.

Проблема усугублялась преобладанием в России малоплодородных почв.

Поэтому для России, если вести нормальное хозяйство, то надо соблюдать железное правило — в кратчайший период страды сосредоточить максимум рабочей силы.

Только в этом случае можно иметь какой-то излишек, избыточный продукт, который может трансформироваться в самые разные виды продукции и потребительские товары.

В таких условиях для получения минимального результата требовалась наибольшая концентрация труда в относительно небольшой отрезок времени.

Отсюда необходимость для российского крестьянина высоких темпов работ, крайнего напряжения сил, удлинения рабочего дня, использования детского труда и труда стариков, невысокая агрокультура, низкая урожайность и низкий в конечном счете объем избыточного продукта сельского производства вплоть до эпохи механизации и машинизации этого вида труда.

В России даже мещанство, то есть жители городов, в очень большой степени было на продовольственном самообеспечении, обращаясь к рынку лишь за продуктами животноводства и полеводства.

Итак, главной проблемой крестьян России был короткий сезон, а следовательно, высокая тягостность сельхозтруда.

Вот поэтому Леонид Милов и был убежден в том, что, если России при уровне урожайности, не обеспеченным Гольфстримом, станет тягаться с Западной и Центральной Европой даже в лучшие романовские годы и при поддержке столыпинскими инициациями, которые все же из переселенных в Сибирь на хутора 15 % крестьян выдали на-гора аж 22 % роста сельхоз производства (1909–1913), так вот… России нужно было бы тогда увеличить посевную площадь в 3,4 раза, то есть пахарь должен обработать не 4,5 десятины, а 15,3 десятины. А мы знаем по трудам Редакционных комиссий, созданных при подготовке реформы 1861 года, что в ходе их работ были сделаны совершенно четкие оценки.

Когда говорили о норме пахоты в 5 десятин на лошадь или на пахаря, то сразу же шли оценки — это богатыри только могут выполнить! Так какие же богатыри должны были пахать из расчета 15 десятин при тогдашней урожайности?

И хотя при жизни Ленина Чаянов был даже членом Коллегии Наркомзема, но до Сталина вопрос механизации сельхозтруда так затронут и не был. Но товарность — не тетка, заставит кого хошь ею заняться…

Знание данных законов позволяет понять как поведение русских крестьян, так и мотивы решений руководителей их государства. Так вот, похоже, что коммунист Сталин эти законы знал, а вот надежда прогрессивного человечества и демократического капитализма Столыпин — нет.

Хотя последнему вроде требовалась Великая Россия, а не великие потрясения…

Статистика упрямо говорит, что с 1861 года по 1914 год, то есть за немалые 53 года, когда и до жирафа должны были дойти преимущества свободы и земельной собственности, из крестьянских общин на хутора удалось вывести не более 14 процентов всех российских крестьян. Конечно, проще сказать, что русский крестьянин туп и ленив и закрыть тему.

А Петра Столыпина устами Никиты Михалкова вести к славе человека — «ИМЯ России» в одноименном ТВ-проекте канала «Россия» конца 2008 года…

Но мы все же присмотримся к «тупости» и «лени» русских, ибо за ними стоят веские причины.

Средняя крестьянская община России во второй половине XIX века — это деревня в 167 душ обоего пола в 25 домов и на площади почти 9 квадратных верст, которые включали и место для этих 25 домов, и все общинные угодья.

Если перевести это в измерение десятинами — то это порядка 43 десятин земли на один двор. Пашни от этой площади — максимум до 30 %.0стальное — луга, лес или неудобные земли.

То есть в среднем на один двор крестьянской семьи, где жили и работали от 6 до 10 человек народу, приходилось 9 десятин пашни (десятина — это около одного гектара) и 34 десятины остальных угодий.

Площадь всей земли под деревней в метрической системе — это квадрат со стороною более 3 километров.

Но по жизни эта геометрия была редкостью. Это что бы, значит, избы в центре квадрата стояли. Вполне вероятно, что в средней российской деревне непременно были поля, удаленные от крестьянских домов как минимум на 3 км.

На эти поля надо ехать, чтобы их вспахать и сеять.

Надо гонять лошадь на это расстояние.

Снопы опять-таки вывозить затем с поля надо. Наконец, без удобрения коровьим навозом можно было и не пахать, и не засевать те поля. Урожай будет мизер.

Они и так, при дистанции в более чем три километра, не унавоживались…

И считались «запольными»…

Тяжело и мужику, и его лошадке это было делать, хучь землица то ой как к себе тянет…

Значит и навоз на это расстояние, хотя бы до трех километров, надо было вывозить.

А что предлагает Петр Аркадьевич, который Столыпин?!

Ферму, хутор, да к тому же СВОЙ!

Ну гляди, честной народ, ведь коли эти 9 десятин да выделить на одну семью, это ж что получается! Стоит твой дом — хутор, а вокруг него площадь под пашню со стороной квадрата в 300 на 300 метров! То бишь от порога твоего дома и сарая с лошадью до крайней точки рабочего участка расстояние теперь будет в десять раз короче!

Работать-то легче станет в 5 раз! Да и потом же Столыпин всем плешь проел, объясняя: земля-то ента именно СВОЯ будет! Ну то есть ВАША — мужицкая, а не общинная.

Ну и чего?.. А то, что я уже сказал выше…

Ээээээ… НЕЕЕЕТ, — сказали мужики… И 85 % наших русских крестьян не согласилось лениться! А ведь им СВОЕ предлагали и работу в 5 раз легче!.

Ну вот точно умом Россию не понять! Поэтому из нее Резун и подался! Опять-таки давайте не будем считать себя умнее простого русского мужика. Это опасная ошибка!

В чем же мужицкая мудрость? А в том, что нам для этого придется напрячь нашу столичную фантазию… Чего, видимо, не сделал господин Столыпин.

Прежде всего прикинем: а какое расстояние будет до нашего ближайшего соседа по хутору? Для этого в расчет придется брать еще и все те 34 десятины прочих угодий, которые полагались на крестьянскую семью. Ведь в их основе луга. А луг — это сено для коров и лошадей. А именно они и дают навоз. А без навоза — я уже говорил — можно первые 9 десятин и не начинать пахать… Без удобрения — без толку!

Тогда уже наш хуторок потянет в квадрат со стороною, считай, под 700 метров!

А это значит, что до соседа уже и летом не докричишься. Особенно если его дом стоит на одной стороне его участка, а Ваш ровно на противоположной. Это уже верные полтора километра между постройками. И без крайней нужды и по хорошей дороге идти к нему не всласть. А зимой? В снег, да в распутицу, что, в общем, 2/3 времени года на русской земле… Это 5 месяцев сугробов по пояс и три месяца чавкающих луж…

Это ж добровольно заточить себя в одиночную камеру в тобою же построенной тюрьме. Архангельские мужики смеялись, что потому Аркадьевич не смог их выселить на хутора, что бабы воспротивились — им там не с кем было бы сплетничать…

Можно возразить — мол, а как же американский фермер?!

Отвечу.

Ему, во-первых, было легче работать в своей американской глубинке.

Ну, оно понятно, когда среднегодовая температура на твоем ранчо +15 градусов по Цельсию. А вот среднегодовая температура на просторах России — только МИНУС 5,5 градусов! Как выяснили замеры, есть только одна страна с худшим для сельского хозяйства климатом — Монголия!

Наверное, поэтому и мы, и монголы были со своей конницей в Берлине! А вот немцы — в Москве и в Улан-Баторе — нет… (…ну шучу я опять…)

Несравненно и в связи с этим лучше американские пути сообщения.

Осталось у фермера в Айове свободное время, а оно оставалось, сел он вечерком на своего мустанга и маханул за десять километров в местный салун пивка попить да и от жены отдохнуть…

А его благоверная, соответственно, при быстро появившейся на просторах Айовы стиральной машине тоже могла сесть в свою прогулочную коляску и мотануть к соседке-подруге…

В России это совершенно не принято.

И не потому, что мы не любим отдохнуть от жен и выпить пива.

Просто летом, когда дороги в целом приемлемы, надо вкалывать в поле с утра и до ночи. Ну а зимой, когда вроде время есть, по сугробам, в метель да мороз в минус пятнадцать — поехать на санях за десять километров пиво попить!

Я Вас умоляю…

Ну а наши сельские женщины долго еще не увидят стиральной машины и микроволновой печи..

В деревне же, где дома стояли друг от друга метрах в 20, хозяйка всегда находила время забежать зимой на часок к соседке посудачить и излить душу, послушать местные и не очень местные сплетни, одновременно не выпуская из поля зрения свой дом и двор, и чем занимается ее мужик, ее дети, и не разбрелся ли скот…

На столыпинском хуторе такое невозможно.

Ну, опять скажете: а вот шведы, финны, у которых климат тоже с морозом.

Живут же на хуторах!

Что я могу ответить — только шуткой Андрея Паршева «…ну вот пить, как шведы, мы научились, а вот молчать, как финны, — нет!..»

А если серьезно, то климат густонаселенных частей Швеции и Финляндии несравненно мягче зимой, чем, скажем, в русском Орле.

Среднегодовая температура всей Финляндии все же ПЛЮС 1,5 градуса Цельсия, что дает возможность в соседке Швеции разводить виноград. Да и урожаи там зерновых не хуже, чем в Англии — 80 центнеров с одного гектара… Гольфстрим, понимаешь, однако… Посему, климат сих широт вполне сравним с эстонским. А вот в Эстонии хуторов тьма!

Есть у русских мужиков и чисто экономический антистолыпинский довод.

Как Вы уже понимаете, самые тяжелые по напряженности сельскохозяйственные работы приходились на весну и вторую половину лета. Зимой работы было очень мало, и многие крестьяне занимались отхожими промыслами, добавляя к копейкам, заработанным на земле, копейки, заработанные извозом или на фабриках. Работы зимой было мало, но она все же в хозяйстве всегда есть. И если на столыпинском хуторе жил только один мужчина, ему кинуть хозяйство и уйти на зимний промысел непросто.

Другое дело — если это в деревенской общине. Там всегда оставались мужики, которые могли завести дрова, сено не только себе, но и соседям. То есть в деревне, теряя на производительности труда на переездах летом к своим участкам, выигрывали на добавочных доходах от промыслов, и в целом для крестьянской России было выгоднее, чтобы ее население работало круглый год.

Были и другие проблемы: как посылать детей в школу за 5–6 километров в пургу и распутицу; кто окажет помощь, случись со здоровьем несчастье?

Но главное в другом. Для крестьянина земля сама по себе как товар ценности не представляла. Подлинная ценность, подлинный товар — это урожай. А земля — один из инструментов для его достижения. Доход крестьянина, его материальная заинтересованность — в урожае, а чья земля — личная али государева — не важно.

Как не важно рабочему, на чьем станке он, собственно, точит болты — на его личном, хозяйском или государевом. Вот ежели он получает за болт червонец — это хорошо, это греет в работе, а ежели всего рупь, то толку с того, что станок личный… Головной боли только больше…

Простая русская идея, о которую сломали себе головы и лучшие бойцы Белой гвардии, и государственники типа Петра Столыпина, и специалисты по внешнему подрыву Советской власти — типа Сиднея Рейли, состоит только в том, что лично тебе может принадлежать только то, что ты сам своими руками сделал.

Землю вот ты не делал, она Божья, и сама идея личной ли, частной ли, корпоративной собственности на то, что ты-он-они НЕ ДЕЛАЛИ — для русского крестьянина была крамольной.

Даже эмигрировавший из ленинской России Николай Бердяев в середине 30-х годов писал:«.. русскому народу всегда были чужды римские понятия о собственности. Абсолютный характер частной собственности всегда отрицался. Для русского сознания важно не отношение к принципу собственности, а отношение к живому человеку. И это, конечно… более христианское сознание»[49].

Это христианское сознание было четко выражено и в самом строении крестьянской общины. Русские крестьяне никогда не жили отдельно друг от друга, а вернее сказать, много сот лет жили вместе, общинами, и именно эти общины они называли «мир».

Русская крестьянская община не имела над собой никаких законов высшей власти, кроме очень узкого их списка:

— необходимости три дня из семи в неделю отработать согласно государеву указу урочное время на дворянина для обеспечения возможности, в свою очередь, дворянину в военной и государственной службе царю-батюшке;

— уплаты общиной государевой подати;

— рекрутской повинности общины для поставки государству защитников Отечества.

Всё!

В остальном народ общины управлял собою сам.

И принципы управления и строительства крестьянского общинного дома могли быть основаны только на одном фундаменте — справедливости.

Община формировалась по принципу семьи, но без конкретного отца во главе. «Отцом» было общее собрание общины — коллективный орган ее управления. Это собрание — не было собранием представителей, каждый член общины автоматически был членом этого собрания, и голос его был настолько весом, что подобное не могло и присниться соседям Владимира Богдановича — сэрам и пэрам древнейшего британского парламента.

Ни один член крестьянской общины не мог быть исключен из нее ни при каких условиях. Родился в общине либо же ты был принят в нее — ВСЁ!.. нет силы, способной тебя из нее выдворить. Кроме, конечно, твоей собственной глупости…

Если в обычной семье отец мог отделить от себя сына, отдав ему равную и для всех других долю имущества, то вот в общине ровно наоборот — ее член мог уйти из нее только добровольно, но ничего из коллективного общинного имущества ему не причиталось.

Тем не менее и тот и другой принцип сохраняли справедливость, но только в разных условиях. И в семье, и в общине человек был уверен: какие бы новые веяния ни овладели его отцом или общиной, никакой несправедливости лично с ним не произойдет.

Из принципа семьи вытекал и другой принцип, или особенность, — община весьма пренебрежительно относилась к «священному праву» личной собственности вообще и к личной собственности на землю в особенности.

В семье не может быть у кого-либо какой-то личной собственности на то, благодаря чему вся семья существует. Возможна только общая собственность, и земля должна находиться в распоряжении только тех, кто ее в состоянии обрабатывать.

Наконец, решение на собрании общины могло быть принято только единогласно. Община не утруждала себя подсчетом голосов. Если был хотя бы один несогласный, решение не принималось.

Сие совершенно неприемлемо для всех древних и современных форм парламентаризма. На таком принципе ни один парламент мира не сможет работать и не примет ни одного решения.

Вот ведь какая засада, Владимир Богданович!

Особенно если вспомнить, например, современный парламент РФ, где его члены не то что о единогласии не могут помышлять. Они даже на работу свою могут месяцами не ходить, перепоручив право своего голоса некой тетеньке или дяденьке, дежурно шмыгающих между пустых депутатских мест… и засовывающих электронные карточки для голосования чохом за всех «прогульщиков»…

И это видит вся страна….

И даже Вы, тов. Резун, — из далекого Бристоля…

Вот это и есть логичное вырождение парламентской системы, но по-русски.

Ну что бензин-то по Москве-то жечь и туфли топтать, кады один ляд, чтобы протащить фракционное решение — лично мое мнение для этого не нужно. Меня в парламент ввели не умом блистать, а фракционную работу усиливать. Как и на что — не моя забота. На то есть лидер фракции. Пущай у него башка болит. А мне зафиксируйте мои привилегии народного избранника.

Вот на ентом и договоримся…

Владимир Богданович!

Согласитесь, что у новых русских все гораздо честнее и опрятнее, чем у Ваших британских коллег-парламентариев… Даже в таком гнилом вопросе, как парламентская демократия…

А вот сотни тысяч русских общин на протяжении многих сотен лет управлялись принципом именно единогласия.

Русский мужик, русский человек в своей коренной сути — истинный демократ, он всегда понимал, что общественный интерес выше личного, причем не просто понимал, но и руководствовался этим.

И на мирских сходках крестьяне думали именно об интересах общины, а не о своих собственных; следовательно, разногласий не могло ни у кого быть априори.

В парламентах же всех стран идет борьба личных интересов, даже если это интересы якобы групп, фракций или партий. Этих интересов, конечно же, много, и они практически всегда взаимопротивоположны. Так что единогласие там недостижимо в принципе. Посему свой голос в этой системе выгоднее просто продавать.

Как впрочем и все остальное…

Если, конечно, речь не идет о депутатской неприкосновенности…

А для крестьянина община — это дом, в котором живет он и будут жить его дети.

Разорение общины — разорение его лично.

Крестьянин персонально отвечал своей судьбой за свое решение, за свой голос.

Крестьянские сходки, особенно по запутанным вопросам, могли длиться много вечеров кряду и порой принимали весьма грубую форму…

Вот современный украинский парламент знает…

На них не стеснялись и не обязаны были стесняться обсуждать все мелочи, все аспекты решаемого вопроса, даже если они затрагивали деликатные стороны чьей либо жизни, о которых в обычное время спорящие не рискнут спросить.

Общинная проблема выворачивалась наизнанку, рассматривалась абсолютно со всех сторон — до тех пор, пока каждый член общины не начинал понимать, что обсуждаемое решение должно быть принято, пусть оно лично его и не устраивает, но для всей общины в целом это решение единственно возможное.

И решение принималось только тогда, когда затихал, соглашаясь, последний спорящий… В сравнении с традиционной крестьянской сходкой нонешние парламентские бдения выглядят крайне примитивно.

Депутаты собираются обсуждать тяжелейшие вопросы государственной жизни, но начинают с того, что договариваются о регламенте и, самое главное, — когда закончить свое собрание.

Бывало ли, что в общине какой-либо из ее членов на сходке упорствовал?.. И упорствовал, именно закусив удила своего личного интереса?..

Да, могло…

Устав от споров, две или три сотни человек могли уступить одному и принять решение, выгодное только этому человеку.

Но община — не институт благородных девиц (вот кто служил в Советской армии — тот знает не только силу сержантского состава, но и мощь авторитета своего родного взвода). В нее входили занятые тяжелой работой люди, лично преданные общине и достаточно решительные своим характером… Человеку, пошедшему против правды мира, никто и ничего не прощал. Он обязательно за свою дерзость, наглость или глупость, а иногда и за все вместе расплачивался. И часто был вынужден из общины уходить. С ним начинали случаться всякие неприятные вещи — тонула в болоте корова, сгорало сено, внезапно ломались колеса у подводы — и так далее, пока человек не начинал понимать смысл народной мудрости: «Против мира не попрешь».

Юрий Игнатьевич Мухин мне эту истину еще пару десяток лет назад очень хорошо пояснил в своих работах. Кулаки-мироеды, все эти потуги столыпинских новаций насчет отселения, тоже очень хорошо понимали… Так как клоп без тела не жилец, то и они в гробу видели столыпинские хутора на выселках.

Причина проста. Эти живоглоты всегда строились только в центре села. Только в тесноте обычных крестьянских домов, настолько тесно с ними, чтобы пламя от подпущенного петуха справедливости обязательно должно было бы переброситься на соседние избы. Понимали, что только в этом случае их не подожгут.

Еще одно правило, общее для всех крестьянских общин, — справедливость в распределении для обработки средства своего существования — земли. Конкретные способы размежевания земельных угодий у каждой общины были разные, как многочислен учет самых разных условий и качества самих участков.

Цель же по-прежнему при этом была одна — справедливость условий труда рядового члена общины.

Единой для всех общин была коллективная ответственность по внешним обязательствам — уплаты налогов, поставки рекрутов в армию.

Если, к примеру, в общине было 200 человек, обязанных платить царскую подать, то ни один из них непосредственно свои положенные 12 целковых за год в налоговое ведомство не носил. Все 2400 рублей община платила одной суммой, а сколько с кого взять, решала самостоятельно.

Так же и с набором рекрутов.

Если, к примеру, полагалось выставить в армию одного человека из сотни, то военное ведомство не искало этих людей по деревням и селам. Община сама определяла, кому идти служить, причем очень часто стремилась купить рекрута на стороне, то есть найти пригодного к службе не семейного мужчину, который бы за огромные деньги по тем временам, собранные миром, согласился пойти в солдаты.

Если такого сыскать не удавалось, мир решал, из какой семьи взять служивого.

И тогда платили ему.

Решение общины, приговор мира обжалованию не подлежал. Выбранного могли доставить к призывному пункту без его согласия и связанным. Община обеспечивала каждому своему члену право на труд безо всяких оговорок. Хотел человек работать — ему предоставляли для этого равные со всеми условия. Община являлась и органом социального обеспечения. Обычно немощные старики доживали свой век у детей, а сироты-малолетки воспитывались и взрослели у близких родственников.

Но случалось, когда и старики оставались одни, и дети. Чаще всего они в таком случае «шли по миру».

Это означало, что они жили в каждой семье общины по очереди определенное время, скажем неделю, а одевались за общинные деньги. В такой заботе была подчас изрядная доля прагматизма: до отмены рекрутских наборов особую ценность для общины представляли мальчики-сироты, за их здоровьем, здоровьем будущих солдат, особенно следили.

Способы вспомоществования могли быть разные. Скажем, община снабжала стариков хлебом и кормами, собранными с миру, или же они жили за счет того, что члены общины регулярно носили им уже готовую к употреблению пищу. И это не было подаянием.

Община попросту обязана была содержать своих немощных членов и того, кто нуждался в помощи, не заставляя унижаться, выпрашивая ее. Община собирала больше денег, чем требовало от нее государство. Дополнительные средства шли на те цели, достичь которых сегодня пытается государство путем увеличения своих налогов.

Община создавала резервы хлеба, община строила школы и нанимала учителей, а если была достаточно сильна, то и врачей или фельдшеров.

Фактически ее член платил налог больший, нежели предусмотренный правительством, но размер взимаемого сверх подати устанавливал сам крестьянин на общинном сходе и тратил излишки тоже сам.

За то, что могло сделать только правительство, деньги платились царю. Но на то, что могла сделать сама община, деньги собирались ею самостоятельно и в руки бюрократии не попадали.

Вот если и понимать смысл столыпинской ломки крестьянской общины, то, вероятнее всего, он мог быть только в этом. То есть довершить дело экономического подчинения 85 % населения России бюрократическому центральному аппарату. Так тогда опять-таки Петра Аркадьевича Столыпина Иосиф Виссарионович Сталин полностью переигрывает… И с умом.

Во всяком случае, сталинские колхозы по своей внутренней социально-экономической сути были куда ближе к общинному характеру русского мужика, чем обособленный столыпинский хутор.

И не говорите господа, что Вы там, в Парижах, Лондонах и Стамбулах, мужицкого русского характера и строя его общинной жизни не знали.

Знали… Да толку-то что!

Потерянные родовые усадьбы и миллионы гектар обрабатываемых за Вас простыми мужиками родимой земли — как жаба Вас душили.

Душили и Вашу мозговую деятельность вместе с этим.

Итог общеизвестен…

А поэтому — тот, кто понимал этот крестьянский строй и отношение к земле— тот и был моральным лидером огромной массы населения крестьянской России.

Так что, уважаемый Владимир Богданович, уж не взыщите с товарища Сталина.

Так вот задалось… К слову сказать…, теперь можно сколько угодно коллегам А. Минкина по «МК» изгаляться над «ручным режимом» управления такой страной, как Россия… Толку-то… Снявши голову крестьянской общине — по волосам не плачут…

Ибо почитай с середины XIX века картина-то у нас в стране одна и та же…, что описал своим бойким пером Михаил Ростовский аж к исходу первой десятилетки XXI века:

«….Теоретически Россия — страна с рыночной экономикой.

Теоретически у нас теперь все определяет не какой-нибудь Госплан, как во времена треклятого СССР, а акционеры, советы директоров и частная инициатива.

Теоретически в России существует разделение властей — и премьер у нас не всесилен.

Но, вслушиваясь в разговор Путина с народом, сложно было в очередной раз не прийти к наибанальнейшему выводу: между теорией и практикой лежит дистанция огромного размера.

ВВП успел пообщаться с трудягами из самых разных городов и весей нашей страны: Пикалево, Магнитогорск, Тольятти, Набережные Челны, Комсомольск-на-Амуре, Оренбургская область. Но всюду ВВП в разных вариациях, по сути, говорили одно и то же: спасибо вам, Владимир Владимирович, за конкретную помощь, которую вы оказали нашему предприятию Но не может ли так случиться, что в следующем году вы о нас забудете?

Можно, конечно, поизгаляться над неизменностью народного менталитета с его верой в доброго царя и брежневским стилем вопросов….

Но это редкий случай, когда смех с полным основанием можно назвать глупым. За всем этим скрывается фундаментальная проблема. Несмотря на все внешние изменения, в структуре нашей власти и структуре нашей экономики все по-прежнему управляется в ручном режиме. Всем по-прежнему рулят из одного единого центра.

Отвечая на вопрос о самой серьезной проблеме страны, Путин сказал о чрезмерных надеждах, которые граждане возлагают на государство. С полным на то основанием ВВП дал понять: на государство, конечно, надейся, но и сам об обустройстве собственной жизни думать не забывай. Но как такое возможно, если вертикаль власти, как и в прежние времена, контролирует все и вся!

Не будем притворяться наивными. Мы не имеем дело с каким-либо новым феноменом Прошедший кризисный год всего лишь обнажил суть явления, от которого мы так и не смогли избавиться. А прямая линия премьера с народом всего лишь выступила в роли зеркала, в котором отразилась избавленная от фигового листка реальность. Но от этого проблема не стала менее острой или опасной.

Поэтому наши поздравления, Владимир Владимирович!

Не сочтите за лесть, но вы зорко смотрите в корень главных российских бед.

Осталась сущая мелочь: понять, как этот корень можно подрубить…»[50]

Так что мой совет Михаилу Ростовскому — не ерничать, а внимательно всмотреться в историю государства Российского…, и убедиться в том, что сей действительно далеко не «новый феномен» взращен не Путиным, не «треклятым СССР», не коммунистами времен людоеда Сталина или большевиками времен швейцарского разлива от товарища Ленина…, а банально теми самыми милыми сердцу Резуна-Суворова Романовыми, которые это финально оформили усердием столь героического и фундаментально-памятного русскому уму творчеством Петра Столыпина.

Ну а результат этого столыпинского шедевра — остов крестьянской общины России благополучно дорушила Первая мировая война.

Однако искренний порыв Петра Аркадиевича в стиле бессмертной будущей присказки Виктора Черномырдина был столь шедеврален…, что даже сын автора текста Гимна СССР без колебания в душе бросился венчать лаврами этого государственного деятеля, оказавшимся по сути своей крайним в оформлении такого глобального русского бедствия, как повальный бюрократизм, апатия русского народа к каким-либо формам самоуправления и, как следствие, — взяточничество на местах и в столицах…

Все же и вправду наш Никита Сергеевич великий оратор — под стать его тезке Хрущеву.

Впрочем, если бы Никита Сергеевич Михалков спросил бы лично у меня:

— А, собственно, кто же достоин носить «Имя Россия»? — то я бы не задумываясь ответил:

— Федор Михайлович Достоевский.

И первое место…, и второе место…, и третье место… — все его. Хотя вообще смешно говорить о рейтинге мест. Если есть имя у России — то оно и первое… и окончательное.

Аргумент мой один, и он из письма Федора Михайловича к Н.Д. Фонвизиной: «Я скажу Вам про себя, что я дитя века, дитя неверия и сомнения… Если бы кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной».

Вот в этом, в моем понимании, — вся Россия.

Все ее ИМЯ!

Что же до понимания роли именно русского человека в этом мире на всей планете Земля, то позвольте мне привести бессмертные слова Федора Михайловича чуть ниже… О них речь еще впереди, но вот именно ИМЯ РОССИЯ они характеризуют исчерпывающе! В этом Вы убедитесь, когда мне неизбежно придется поднять в этой книге вопрос о том, а, собственно, на каком основании я веду разговор о мировом предназначении «чумазого» русского народа как его нравственного устроителя…

И кстати…, Достоевский Федор Михайлович в бытность свою по военной линии, начиная рядовым в седьмом линейном сибирском батальоне, дослужился до прапорщика. И было это в русской крепости Семипалатинск.

Так-то…. Владимир Богданович.

Чудны твои дела, Господи!

Ладненько…

Продолжу раскрывать обещанное…

Теперь уж, к слову, пожалуй, самый драматичный аспект политико-экономического выбора Сталина. Тут прям квинтэссенция нашего Ледокола, которая лично для Чаянова закончилась расстрелом.

«Непонятно только, почему антинаучные теории «советских» экономистов типа Чаяновых должны иметь свободное хождение в нашей печати», — так удивленно и разражено заявил Сталин в 1929 году.

Как в теории поднять товарность сельского хозяйства, было всем понятно — через производительность труда. Как поднять производительность труда, тоже в учебниках было написано — необходимо механизировать сельский труд. СССР был к этому готов. Там, где умеют делать танки, особого ума не надо, для того чтобы делать трактора.

Забегая вперед, скажу, что как раз к упомянутому мною выше 1937 году, то есть к концу Второй пятилетки, в сельском хозяйстве уже работало 345 тыс. тракторов и 129 тыс. комбайнов, сделанных в основном на отечественных заводах. Для того чтобы обеспечить их надлежащее обслуживание, были созданы машинно-тракторные станции (МТС) — государственные предприятия, сосредотачивающие сельскохозяйственную технику и заключающие договоры с колхозами на производство тех или иных работ. То есть отстроить машины и массово — мы технически могли очень быстро.

Сложнее другое и главное. Кому их дать? О том, чтобы трактор получил столыпинский хуторянин, и речи не могло быть — у него не хватило бы денег его купить, средств его обслуживать. А экономически трактор не окупил бы себя на крошечных для него столыпинских наделах.

Очевидными оставались три пути.

Первый — быстро восстановить в сельском хозяйстве крупного латифундиста, то бишь помещика, которого вот только недавно большевики пустили «в распыл»… Он бы купил трактора и комбайны на предоставленные странами Антанты займы. Те бы пошли бы на это — и дав деньги даром. Ибо прекрасно понимали, что экономическая целесообразность инвестиций в сельское хозяйство без Гольфстрима и уж тем паче их возвратность да еще и с профитом— сущий нонсенс и профанация… Или, как говаривал в свое время в таких случаях Вениамин Ерофеев, «…все это томление духа, бесполезнеж… и мудянка…» Но вот политические последствия явно могут быть — грандиозны… Зачем нам тогда подвиги Сиднея Рейли и Бориса Савинкова?

Так вот — на англо-французские транши «новыми русскими» были бы приобретены трактора и комбайны, а также сервисная их инфраструктура. Теперь резко укрупнившиеся сельхознаделы обрабатывали бы допустим не 100 человек, а всего 5. Вот 95 высвободившихся можно было забирать промышленному сектору.

Я даже опущу момент того, что мы тогда бы повсеместно услышали в Советской стране — «За что я проливал кровь в Гражданскую?!»… В принципе мы этот вопрос слышим и по сей день— спустя 80 лет… Просто даже если бы у власти были не большевики с их идеологией экспроприации экспроприаторов, а экономисты из фонда Сороса, то перед любым здравомыслящим правительством встали бы, и причем мгновенно, дичайшие экономические проблемы.

Большевики читали книжки. Они кое-что слышали о фразе Томаса Мора «овцы съели людей», хоть он и был в их понимании писателем-утопистом… И ни одно правительство мира не захотело бы в одно мгновение оказаться в эпицентре огромной страны, в которой кучка латифундистов с отечественными тракторами, как Хрущев непризнанных художников, вывалила бы за пределы своих теперь уже огромных земельных наделов эту чудовищную массу русских пауперов…

Ну-ка вспомним, Владимир Богданович, что с местными пауперами делали Ваши нонешние соотечественники совсем недавно — два века назад. Паровой двигатель, прядильная машина Харгривса и суконный станок Картрайта дали отмашку суконной промышленности. И сукном Англия покорила весь мир. Даже под крышей Гольфстрима выращивать хлеб было уже не с руки. Это пусть русские в Сибири корячатся. Мы его у них потом купим. Мы же, достойные сквайры, тихо будем разводить овечек. Без овечек не бывает достойного мирового производства шерстяной ткани… А вот кормить этих овечек можно, только поперев прочь с теперь их уже пастбищ людей. Что вы будете делать с ними, это уже проблема ваша, сэры-пэры, а не моя — достойного сквайра.

Герцогиня Элизабет Сатерленд (1765–1839) — крупная шотландская землевладелица; с 1814 по 1820 г. согнала с земель, традиционно считавшихся принадлежащими одному из шотландских кланов, более 15 000 человек. Это около 3000 семей. Все их деревни были разрушены и сожжены, все поля обращены в пастбища. Британские солдаты были посланы для экзекуции, и дело доходило у них до настоящих битв с местными жителями. Одну старуху сожгли в ее собственной избе, так как она отказалась ее покинуть. Таким путем эта дама присвоила себе 794 000 акров земли, с незапамятных времен принадлежавших клану.

Посему чуть позже К. Марксу только приходилось констатировать и ничего не выдумывать: «Машина сама по себе сокращает рабочее время, между тем как ее капиталистическое применение удлиняет рабочий день; сама по себе она облегчает труд, капиталистическое же ее применение повышает его интенсивность; сама по себе она знаменует победу человека над силами природы, капиталистическое же ее применение порабощает человека силами природы; сама по себе она увеличивает богатство производителя, а при капиталистическом применении превращает его в паупера.

Пауперизм (от лат. pauper — бедный, неимущий) — нищета трудящихся, отсутствие самых необходимых средств существования у широких масс населения в обществах, основанном на частной собственности на средства производства, имущественном неравенстве и эксплуатации одних классов другими».

Я это к тому, что станки с двигателями надо вводить в общество, понимая, куда потом девать резко и массово высвобождающихся людей. Вот, собственно, об этом так эмоционально в своем третьем томе «Капитала» и кипит свои разумом возмущенным Карл Маркс.

Правители Англии и остальной Европы сильно не морщили лбы на эту тему уже с XVIII века. Люди, оторванные от земли то и дело повторяющейся, насильственной экспроприацией, — этот поставленный вне закона пролетариат поглощался нарождающейся мануфактурой далеко не с такой быстротой, с какой он появлялся на свет.

С другой стороны, люди, внезапно вырванные из обычной жизненной колеи, не могли столь же внезапно освоиться с дисциплиной своей новой обстановки. Они массами превращались в нищих, разбойников, бродяг — частью из склонности, в большинстве же случаев под давлением обстоятельств. Поэтому во всех странах Западной Европы издаются кровавые законы против бродяжничества. Отцы теперешнего рабочего класса были прежде всего подвергнуты наказанию за то, что их превратили в бродяг и пауперов.

Посему венцом европейских финансовых траншей в России под властью «новых русских» была бы уже однажды описанная Т. Мором ситуация:

«Так-то и случается, что жадный и ненасытный обжора, настоящая чума для своей родины, собирает в своих руках тысячи акров земли и обносит их плетнем или забором, или своими насилиями и притеснениями доводит собственников до того, что они вынуждены продать все свое имущество. Тем или другим способом, не мытьем, так катаньем, донимают их, и они наконец вынуждены выселиться — эти бедные, простые, несчастные люди.

Мужчины и женщины, мужья и жены, сироты и вдовы, объятые отчаянием матери с грудными детьми, все домочадцы, бедные средствами к жизни, но многочисленные, так как земледелие требовало много рабочих рук. Они бредут прочь, говорю я, покидают свои привычные родные места и нигде не находят приюта. Продажа всей домашней утвари, хотя и не имеющей большой ценности, могла бы при других условиях оказать им некоторую помощь, но, внезапно выброшенные на улицу, они вынуждены распродавать имущество за бесценок. И когда этими несчастными скитальцами истрачено все до последней копейки, то скажите, бога ради, что же им остается делать, как не красть?

Но тогда их вешают по всей форме закона.

Или просить милостыню?

Но тогда их заключают в тюрьму как бродяг за то, что они шатаются вез дела: их обвиняют в безделье, — их, которым ни одна душа не хочет дать работы, как бы усердно они ее ни добивались».

Из числа этих бедных изгнанников, которых, по словам Томаса Мора, прямо-таки принуждали к воровству, «в царствование Генриха VIII было казнено 72 000 крупных и мелких воров» (Hollnshed. «Description of England», v. I, p. 186).

Во времена Елизаветы «бродяг вешали целыми рядами, и проходило года, чтобы в том или другом месте не было повешено их 300 или 400 человек» (Stryps. «Annals of the Reformation and Establishment of Religion, and other Various Occurrences in the Church of England during Queen Elisabeth's Happy Reign», 2nd ed., 1725, т, II).

Согласно тому же самому Страйпу, в Сомерсетшире в течение одного только года было казнено 40 человек, на 35 наложено клеймо, 37 подвергнуто порке и 183 «отчаянных негодяя» выпущено на волю. Тем не менее, говорит он, «из-за попустительства мировых судей и нелепого сострадания народа это значительное число обвиняемых не составляет и жалкой доли всех действительных преступников».

Он добавляет: «Другие графства Англии были не в лучшем положении, чем Сомерсетшир, многие даже а гораздо худшем».

Так что же Вы хотите за пять лет от Сталина, который должен был исхитриться так, чтобы 350 тысяч тракторов и 130 тысяч комбайнов не привели к такому же ужасу.

У благородной Европы ушел на это без малого целый XVIII век. И то весь в крови и слезах своих подданных…

Хотя повторяю: паскуднейших фактов при сталинском варианте коллективизации было немало. Однако отбирать паспорта у колхозников для нахождения их при машинах гораздо гуманнее, чем вешать их по-английски рядами на деревьях с паспортами и без машин…

Хотя любимые Резуном англичане практиковали не только висельные способы. Возьмем примеры посвежее в английской истории.

В середине XIX века в Англии решался очень непростой геополитический вопрос: соседка Англии, Ирландия, по площади не отличается от Англии, а по климату она даже лучше, чем Англия. Население же в начале XIX века в этих двух странах было примерно одинаково. Ирландцы всегда плохо относились к англичанам, и это естественно: англичане для них суть захватчики. А вот к концу XIX века Ирландия оказалась единственной европейской страной, население которой не выросло, а значительно уменьшилось: с десяти миллионов — до трех.

Делалось это вот как: в 1846 году в Ирландии разразился страшный голод. Погибло более миллиона человек. Но… в этом же самом году из Ирландии вывозились и зерно, и скот. И английское правительство этому не препятствовало. Оно это поощряло. Кроме этого, оно охотно поощряло и эмиграцию: голодные люди в отчаянии бежали из страны. И вот за 50 лет в Ирландии остались только те, которые непосредственно заняты в сельском хозяйстве, а беспокойное «лишнее» население для Англии из Ирландии просто исчезло.

Вот так, Владимир Богданович!

А вроде капиталистов-людоедов на Британских островах Вы до сих пор не заметили!

Нестыковочка…

Должны быть… Поищите…

Продолжу об оставшихся двух путях, если по первому пути Вам все ясно…

Второй путь был очень соблазнительным и теоретически хорошо проработанным экономистом-аграрником А.В.Чаяновым. Это путь сельской кооперации. Он кажется настолько хорошим, что Ленин ему посвятил свою одноименную работу, которую потом советские студенты должны были конспектировать до дыр… Мы же за красоту мысли Чаянова — сразу начнем сравнивать его путь с третьим, который и выбрал Сталин.

Упрощенная идея кооперации. Крестьяне, продолжая владеть каждый своим наделом земли, своим тягловым и продуктивным скотом, сбрасываются деньгами или берут сообща в Крестьянском банке кредит и покупают технику, скажем, один трактор и комбайн в расчете на десять хозяйств. Эта техника и обрабатывает поля всех участников по очереди.

Упрощенная идея коллективизации. Крестьяне отказываются от своих наделов, своего тяглового и продуктивного скота, сдают это все в общее пользование и становятся работниками коллективного хозяйства, получая от него доход пропорционально количеству и качеству труда. Идеал этого варианта прекрасно показан в фильме Алексея Салтыкова «Председатель» с его героем, воплощенным Михаилом Ульяновым.

Это я ориентирую молодых читателей, которым, видимо, уже не дано вживую увидеть сталинскую версию колхозной общины людей.

Если говорить о количестве сельхозпродукции от одной деревни, а следовательно, й от всего сельского хозяйства, то кооперативный путь имеет очевиднейшие преимущества по сравнению со сталинско-колхозным. За обработкой своего личного участка земли крестьянин присмотрит гораздо тщательнее, чем за обработкой колхозного поля. Своих быков и лошадей он обиходит лучше, чем конюх на колхозной конюшне. Его хозяйка-жена за своими коровами, телками, бычками и свиньями присмотрит лучше скотницы, доярки или свинарки на колхозных фермах. А это, без сомнения, дало бы 10–15 процентов прироста сельхозпродукции плюсом к экономике преимуществ собственно колхозного варианта.

Это настолько очевидно, что просто глупо обвинять Сталина, что он этого не видел и не учитывал личного фактора в работе. Автор крылатой фразы «Кадры решают ВСЕ» — не мог так заблуждаться. Все это он прекрасно видел и учитывал, в отличие от своих многочисленных критиков, хором загомонивших о сталинских ошибках после его смерти. Просто эти критики как-то стыдливо оставляют в стороне то, что кооперация не дает повышения товарности в сравнении с колхозным вариантом и не высвобождает людей для промышленности.

При кооперации с помощью трактора крестьянин весной обработает свой надел не за 20, а за 2 дня, покос закончит не за 10 дней — а за день… и так далее.

Так, пожалуй, он и вправду мотанет на личном мустанге в ближайший салун попить пивка. Это в то время, когда стране есть что делать!

Вот здесь и лежит начало канала для советского Ледокола… и затем его декоративного оформления. Работа крестьянина-кооператора становится легче, но она есть, и бросить свой надел он не может… и не хочет. Значит, он не может и не захочет стать сталеваром или шахтером, инженером или офицером.

Все 85 процентов населения России так и останутся трудиться на селе. Для крестьянина кооперация — облегчение труда, а для советского Ледокола — тупик.

У Сталина было много научных консультантов. Но Сталин, в отличие от тех, кто шел за ним, сам понимал, что делает. И он повел страну на коллективизацию. И добился того, чего хотел. В тот момент на его пути лучше было не становиться… И не теоретизировать прилюдно. Это могло стоить Вам головы.

Вот А.В. Чаянов ее в 1937 году и лишился…

Я уже вижу тянущиеся руки с принципиально важным для нас вопросом: а зачем, собственно, СССР надо было так спешить? Вот Англия в XVIII веке не спешила…, потихонечку прессовала свой народец…, так сказать, вбивала ему в головы принципы парламентаризма, британского прецедентного права и просвещенной монархии. Кто это понял — сейчас живет нормально. Вон В.Б. Резун охотно подтвердит…

Не мытьем, так катаньем…, силами столыпинских ли последователей, ленинско-чаяновских ли идей о кооперации— ну привели бы мы романовскую или бухаринско-чаяновскую Россию в число передовых государств с низкой детской смертностью и с возможностью кушать мясо раньше двадцати лет….

Фраза «рано или поздно» здесь является ключевой.

Я хочу, что бы Вы обратили внимание именно на слово — «поздно»…

Тут ведь надо понимать — к чему мы могли бы опоздать…

Надо честно сказать — что фора для западных демократий была слишком велика.

Совместное исследование Хьюстонского университета США и НИЭИ при Госплане СССР показало, что на «старте» 1861 года душевой национальный доход России составлял лишь 40 процентов от национального душевого дохода Германии и 16 процентов от национального дохода США.

Вы догадываетесь — к чему я клоню?..

Правильно…, это те самые страны, которые запустят ровно через 83 года реакторы для выделения атомной энергии изотопа урана-235.

Ну, скажете Вы… фу… До этого и далеко еще…, и Романовы же не коммунисты… Их державе не будут грозить атомным оружием… Как знать…

А пока давайте просто посмотрим — на что было царствующим домом потрачено 50 лет, то есть целых ПОЛВЕКА?..

В 1913 году национальный душевой доход России торжественно спустился с 40 до 32 процентов от германского, и с 16 до 11,5 процента от американского. Поэтому советую Вам воспринимать в тот момент самого экономически благоприятного романовского года выражение о «вековой отсталости России» — буквально… А ведь надо учитывать и тот ужасный до очевидности факт, что 2/3 населения всей России были просто неграмотны. Проведя реформу правописания в 1918 году и обязав Декретом СНК в 1919 году «О ликвидации неграмотности», большевики усадили за парты всех в возрасте от 8 до 50 лет. И уже к 1936 году число грамотных в стране пополнили 40 миллионов человек. Но ведь это было сделано не «гуманными и прогрессивными» Романовыми.

То есть если руководствоваться реалиями того нашего положения в мире, то Россия встречала сонными глазами надвигающийся на нее навсегда Ледокол Западного мира точно так же, как бессильно встречал вахтенный-смотрящий своего «Титаника» — России — в лице Сергея Юльевича Витте белоснежный айсберг Судьбы, чья суровая масса, скрытая под свинцовой водой Атлантики, приготовилась вспарывать своим льдом доверчивый живот вверенной его заботам страны…

Крути капитан Романов штурвалом… не крути, а до этого момента осталось не более 30 лет. И перспектив увернуться под Вашим водительством— никаких… В итоге капитан пожертвовал собой во имя России — уступив мостик.

Вечная ему Память!

Пример того, как разрывают в клочья тело государств вне зависимости от того, каким политическим ярлыком они увенчаны, я уже приводил. Монархическая кайзеровская Германия преспокойно была расклевана уже в 1919 году за свою политэкономическую беспечность. По всей логике — монархическая Россия в Первую мировую войну должна была воевать на стороне родственной ей и монаршей Германии.

Ан нет… Спросите о причине… Она проста. Загляните в справочники по величине присутствия иностранного капитала в экономике России с период с 1900 по 1913 год… И я Вас уверяю — Вы обнаружите, что финансовые интересы семьи Ротшильдов через их банки Англии и Франции полностью доминировали и, соответственно, лоббировали свое присутствие в России.

«В 1907 г. Ротшильды субсидируют через «Русско-Азиатский банк» товарищество «Г.М. Лианозов и с-вья», начиная контролировать с помощью этого товарищества другие нефтяные фирмы: «Апшеронское нефтяное общество», завладев 40 % его акций; «Шихово»; «Меликов»; «Русское нефтяное товарищество» и др. Своим успехом «Каспийско-Черноморское общество» обязано тем связям, которые Ротшильды (как ранее Нобели) наладили в верхних эшелонах российской власти. Наряду с фирмой «Бр. Нобель» ротшильдское «Каспийско-Черноморское общество» в конце 80-х годов станет одной из лидирующих нефтяных фирм в российском (бакинском) нефтяном деле.

Если первоначальный капитал А.Ротшильда в 1883 г. составлял 1,5 млн. руб., то в 1912–1913 гг. он превысил 10 млн. руб. Национализация фирмы «Каспийско-Черноморское общество» и объединения «Мазут» декретом Бакинской коммуны от 2 июня 1918 г. не имела прямого отношения к Ротшильдам, так как еще в 1912 г. они продали свои российские нефтяные предприятия англо-голландскому тресту «Ройал Датч Шелл» (основному сопернику американского синдиката «Стандарт Ойл»), получив взамен весомый пакет акций «Шелл». Ротшильды стали владельцами банковского учреждения фирмы «Шелл» в Париже, и уже с 1912 г. английские предприниматели начали лидировать в нефтяном деле Баку. Обладая достоверной информацией о надвигавшейся Первой мировой войне, за несколько лет до Октябрьской революции в России Ротшильды переуступили свое нефтяное дело англичанам…»[51]

То есть Натан Ротшильд очень убедительно показал свой ум и доказал, что капитал интернационален. В отличие от родственно-монархических связей…

В итоге один крупный монарший европейский дом будет грызть другой.

И оба погибнут……А вместе с ними уйдет в небытие и монарший дом Габсбургов — императоров Австро-Венгрии.

Еще один парадокс. Императорский дом Романовых и его выбрал себе в противники. А ведь Антанта (фр. entente — согласие) 1914 года должна была бы быть совершенно иной. Это сердечное согласие в Европе должно было быть между тремя царствующими домами России, Австрии и Пруссии…

А царствующий дом Саксен-Кобург-Готской династии Виндзоров (мама которых — королева Виктория — вообще была последним представителем Ганноверской династии на троне Великобритании и в детстве своем никакого иного языка, кроме немецкого, и не знала) — волен был бы сделать честный выбор и присоединиться к своим родственникам… Вот и воевать после этого было бы не с кем… Ну не с оставшимися же в одиночестве французами, почикавшими своих монархов еще в конце XVIII века под вечным флагом — «Свобода-Равенство-Братство».

Правда, ровно через пятнадцать лет они в своей Франции получили натуральную империю. И со слезами на глазах обожали своего императора, отправившего на тот свет в Европе за следующие пятнадцать лет в своих «освободительных» войнах более миллиона человек. Но от этого нефранцузским монархам не легче…

Вот поди ж ты, как все для других царствующих особ обернулось, когда в верхних эшелонах подконтрольной им власти, удалось «наладить связи»…

Хотя о чем это я?

Мне надо просто припомнить факт из родственных отношений Виндзоров в лице двоюродного брата Георга V, который, кстати, как две капли воды был похож на своего брата — Николая II, к своим родственникам — Романовым. Их мамы — королева британская Александра (жена короля Британии Эдуарда VII) и вдовствующая императрица Мария Федоровна (жена Александра III) — были родными сестрами.

Так вот — Александр Федорович Керенский и рад бы был отправить всю семью арестованных Романовых, включая и отрекшегося от русского престола брата Михаила, заручившись приглашением Георга V, через порт Архангельск в Англию еще в августе 1917 года. Ан нет… Приглашение Виндзоры в последний момент отозвали… И хотя английский посол его величества плакал, вручая в Петербурге А.Ф. Керенскому сей отказ, да слезами горю не поможешь… И Романовы поехали завершать свой крестный путь в сибирский Тобольск. Ну а от него до Ипатьевского подвала в Екатеринбурге было рукой подать.

Если В.Б. Резун серьезно думает о современной Германии как о хозяйке Европы, то, уверяю Вас, — он заблуждается. То, что постСССРовская Россия попрошайничает у ее дверей — не значит, что немцы заняли место под солнцем. Хоть их и объединили. Хозяйкой Европы Германия перестала быть навсегда. Ее судьба — скрупулезно оплачивать битые горшки Третьего рейха и знать, кто в доме хозяин.

А предопределил их судьбу в августе 1944 года президент США следующей фразой: «Мы должны быть жестокими по отношению с немцами, я имею в виду немцев как нацию, а не только нацистов. Либо мы должны кастрировать немецкий народ, либо так с ними обращаться, чтобы они не производили на свет потомство, способное и дальше себя вести так, как в прошлом».

Вопросы есть?..

Вопросов нет…

Тогда позвольте продолжить…

А вот Сталин не стал дожидаться финала превращения России в сырьевой придаток Запада и нашей кастрации. Посему его очень интересовало строительство советского Ледокола и каналостроение для Версальского. Ведь Версаль уже заложил стапели для обновленного варианта немецкого корабля. Надо было стремительно выбирать отпущенную Романовыми Западу фору…

И это можно было сделать не только имея крепкую продовольственную основу страны, но и одновременно найдя для нее рабочие руки. И рабочие руки у Сталина могли быть только собственными рабочими руками бывших крестьян.

Смотрим на результаты усилий в промышленной отрасли СССР. Боюсь, что выкладки в сфере несъедобных продуктов для Владимира Богдановича будут еще неутешительнее!

В 1913 году на долю России приходилось лишь немногим более 4 процентов мировой промышленной продукции, в то время как ее население составляло 9 процентов населения мира. Значит, на душу населения России приходилось в два с лишним раза меньше продукции, чем в остальном мире, включая Азию, Африку и Южную Америку, то есть самые нищие регионы мира.

К середине 80-х годов XX века удельный вес населения СССР сократился до 5,5 процента. А вот доля промышленной продукции нашего Союза в мировом объеме достигла уже 14,5 процента. Именно эта цифра приведена в статистическом сборнике, который ежегодно готовиться ЦРУ США. Госкомстат СССР давал еще более высокую оценку — в 20 процентов. Но даже если брать и американский замер, то получается, что уровень промышленного производства в Советском Союзе на душу населения почти втрое превышал среднемировой. Сточки зрения динамики, это означает, за 70 лет Советской власти промышленность в СССР развивалась в б раз быстрее, чем в остальном мире.

А на что пошли 50 лет у семьи Романовых, перед тем как они сдали штурвал?.. Если взять такой обобщающий показатель, как национальный доход, то в расчете, выполненном на основе американских данных, он в 1985 году составил 57 процентов от национального дохода США, а в пересчете на подушевой показатель— 46,2 процента вместо 11,5 процента царской России в 1913 году. Значит, национальный доход СССР за этот период рос в 4 раза быстрее американского.

Отдельно покажу период времен «застоя» СССР в 1981–1985 годах. Валовой национальный продукт СССР вырос в «застойное безвременье борьбы с пьянством» на 20 процентов.

У США— только на 14 процентов, у Франции и Италии — только на 8 процентов, а ФРГ — всего на 6 процентов. Нас обогнала в росте только Япония. Термин «японское чудо» — экономисты помнят до сих пор… А вот к советскому все тогда давно привыкли… и сильно не шумели. Японцы нас обошли ровно на один процентный пункт.

Да…, еще на этом уровне кратковременно отметились британцы. Благодаря железной политики «железной леди» Тэтчер. Японо-британский рост национального дохода за эти пять лет — 21 процент. Вот какова была мощь сталинского Ледокола, торпедированного всеми стволами Второй мировой и Отечественной войн, трумэновской ядерной гонкой, серией бесчисленных региональных конфликтов и войн, нашей финансовой помощью почти всем регионам «третьего мира».

Опять-таки предвижу еще один вопрос: а зачем было так форсировать рост промышленного производства, так мощно готовиться ко вступлению во Вторую мировую войну, иметь такую многочисленную и так сильно вооруженную армию? Это ли не свидетельство имперских амбиций, щедро оплаченных советским народом?!

А я в ответ хочу спросить: а кто отменил ленинский наказ «мы должны добиться победы пролетарской революции во всех странах или по крайней мере в нескольких основных странах капитала… Победа революции в России — меньше, чем полдела…»

Для такой цели много своей промышленности не бывает.

Только вот цель этой книги — показать, что у Сталина до 1940 года не было исторических шансов, и в первую очередь уверенности в своих высоколобых интеллектуалах-физиках. Ни на что другое он пока не мог надеяться, кроме как на свои мартеновские печи Криворожья, энергию Днепрогэса, металл и моторы Уралмаша, Магнитки, Кузнецкого металлургического и Харьковского паровозостроительного заводов, продукцию Саратовского и Ростовского заводов сельхозмашиностроения. Если уж даже пришлось наступить на горло песне Александра Васильевича Чаянова…

Но вот после 1940 года — Сталин мог смело готовить советский Ледокол к спокойной гавани. Полностью реализуя слова известной песни: «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути…»

Поэтому я так долго и говорил с Вами об июле 1940 года.

Примечания:

4

Подробности можно узнать из фильма Алексея Денисова «Дрезден. Хроника трагедии» либо на сайте РИА «Новости» от 9 мая 2006 года: http://www.rian. ru/world/20060509/47881841.html, на сайте подборок статей об авиаразрушениях городов Германии: http://sovserv.ru/KA6AH/usatruth/usatruth.by.ru/drezden.htm

5

См. «Истина дороже. Святое дело». Гл. 7, разд. 6. Здесь и далее книги В.Б. Суворова приводятся без указания автора.

49

Бердяев Н. Истоки и смысл русского коммунизма. M.: Наука, 1990, с.50.

50

См. в Сети на сайте МК http://www.mk.ru/ от 04.12.09, название статьи «Не дождетесь…», хотя, строго говоря, на данный момент сайт фрондирующего «Московского комсомольца» полностью обрушен, видимо политически-озабоченными хакерами, запустившими вирус-сигнал почему-то аж из Южной Кореи…

51

См.: М.Ф. Мир-Бабаев. Бакинская нефть и Ротшильды. // «Нефтяное хозяйство» январь 2002; www.oil-industry.ru/histoiy_print.asp?id=31