Держава «Железного хромца» Тамерлана

10 апреля 1370 года происходивший из тюркизированного монгольского племени Барлас Тимур принял присягу от всех военачальников Мавераннахра, который являлся частью Моголистана – государства, отколовшегося от улуса сына Чингизхана Чагатая. Мать его принадлежала к роду Чингиза, отец – нет, и Тимур не принял ханского титула, став «Великим Эмиром». В дальнейшем он всегда держал на своем престоле подвластного ему чингизида.

Тимур навел порядок в подорванном междоусобицами государстве. К.К.Абаза писал о первом периоде правления великого Эмира:

«Новый хан водворил в стране порядок, прекратил разбои, грабежи, насилия. Край оживился, точно воскрес для новой жизни: земледелец стал пахать, купец – торговать, мирный путник смело проходил страну вдоль и поперек. Тамерлан сделал своей столицей Самарканд.

Главное внимание Тамерлан обратил на войско: он дал ему новое устройство, вдохнул в него преданность к себе и жажду завоеваний. С новым войском Тамерлан в продолжение тринадцати лет покорил все страны от Инда до гор Кавказа, Аравии и Персидского залива. Подобно Чингизу, он привел в трепет Азию и Европу, залил их потоками крови, испепелил города, истребил миллионы людей. Его, как и Аттилу, прозвали «бичом Божиим».

Цели Тимура историки определяют по-разному. Русский историк Т. Грановский писал в середине XIX века:

«В большей части завоевания Тимура трудно заметить какую-нибудь определенную политическую цель. Можно подумать, что им руководила безотчетная страсть к разрушению. Разорив богатую страну, срыв до основания ее города, протоптав копытами своих коней ее жатвы, настроив пирамид из отрубленных голов, он жил далее не заботясь о прочном утверждении своей власти в оставленной им безобразной пустыне».

Современник Тимура историк Шериф-эддин однажды записал: «Выше чести как стать властителем всей известной ему земли, он не знал, и этого всемерно домогался. Это было, по его мнению, единственным способом сделать людей счастливыми. И зрелище раздоров, которые терзали Азию, плачевное положение народов, притесняемых бесчисленными мелкими тиранами, укрепляли его в этой идее».

Многие исследователи считали, что он хотел повторить деяния Александра Македонского и Чингизхана. Сам же он говорил: «Все пространство населенной части мира не стоит того, чтобы иметь двух царей». «Бесчисленные мелкие тираны действительно притесняли, презирали, издевались, не ставили ни во что «бесчисленное множество народов». Один из российских историков начала XX века писал: «Почти полмиллиарда людей, исповедующих мусульманство, почитают Тимура одним из величайших героев – завоевателей и правителей минувших веков, сопоставляя его с Искандером Великим». Т. Грановский писал, что «европейские народы смотрели на Тимура, как на своего избавителя от турок – нашествие Тимура на полвека отсрочило падение Константинополя и оставило надолго успехи турецкого оружия. Многие российские историки считают, что именно Тимуру в значительной мере Русь обязана уничтожением монголо-татарского ига – «трижды жестоко разгромив Золотую Орду, Тимур надолго и глубоко обессилил ее, чем русские великие князья – от Дмитрия Донского до Ивана III – сумели воспользоваться”.

Лучше ли один справедливый властитель бесчисленного множества мелких тиранов, издевающихся над своими подданными? Все исследователи признают, что Тимур был великим администратором.

Автор новейшей биографии Тимура Ж.П. Ру писал: «Тамерлан явно не выносил чьего-либо сопротивления. Он желал быть единственным хозяином своего царства и, по возможности, за его пределами. Он высоко ставил свой талант военачальника и делал все, чтобы остальные его уважали соответственно. Войско решать право не имело. Даже высшее чиновничество могло лишь исполнять его веления, являясь всего-навсего оружием власти. Тимур никогда не забывал спросить совета, но не обязательно его учитывал. Он был очень внимателен к доставляющейся информации и всегда хотел быть осведомленным максимально точно. Он пожелал, чтобы его избрали согласно традиции, тогда как легко мог власть узурпировать. Уважая Чингизхановы правила, он созывал своих аристократов на курултай.

Однажды он сказал, что улемы и шейхи, вместо того, чтобы давать необходимые ему и министрам советы, кормят его лестью. Он охотно слушал ведунов и звездочетов, и, пожалуй, обойтись без них не мог, однако при условии, что предсказания ему нравились. Перед сражением у Дели ему сказали о неблагоприятном предсказании звездочетов. Пожав плечами, он проговорил: «Экая важность – совпадение планет! От звезд не зависят ни радость, ни горе, ни счастье, ни несчастье! Я ни за что не стану откладывать исполнения того, для осуществления чего я принял все необходимые меры».

Тимур твердо верил в то, что являлся орудием Судьбы, или, если говорить точнее, исполнителем некоей миссии.

Своим острым взглядом, почти невыносимым, он пронзал собеседников, предугадывая их реакции и ответы, что превосходило проявление обычной психологичности. Точно также Тимур проникал в чужие потаенные мысли, в секретные намерения врагов и с поразительной безошибочностью предвидел развитие событий. На него действительно находило озарение, а его интуиция порой совершала чудеса. Все укрепляло Тимура, в уверенности, что его вдохновлял Бог».

Тимур говорил: «Господь исторг из моей души всякую жалость». Исследователи пишут, что человеческая жизнь не имела для Тимура никакой ценности. По его приказу людей тысячами замуровывали в стены, во многих городах его воины строили башни из голов, количество которых исчислялось десятками тысяч. Перед делийским сражением он приказал зарезать всех индийских пленных – около ста тысяч человек. Говорили, что в городах жители, покорившись ему, ночью вырезали его гарнизоны, а пленные индийцы собирались ударить ему в спину после начала битвы.

Русский историк В.Гатцук писал в начале XX века:

«Тимур был в нравственном отношении истый сын своего жестокого, беспощадного к врагам, века. «Милости к падшим» тогда не знали, в особенности люди его племени. Более того, милосердие, человеколюбие на войне, – а вся жизнь Тимура прошла в войнах, – считались признаками душевной слабости, недостойной правителя, позорящая его и осуществляемую им идею власти. «Чем больше власть, чем шире пределы ее, – тем глубже в человеческой крови ступает ее предводитель», – утверждали средневековые люди». При штурме городов Тимур приказывал щадить жизнь ученых, художников, искусных ремесленников.

Обосновать многотысячное человекоубийство экономической, политической или военной необходимостью или нравами того времени пытались многие историки.

Ж.П.Ру писал:

«В последней трети XIV века человеческая жизнь стоила недорого. Погибать преждевременной смертью вошло в привычку. В продолжение менее чем полутора столетий произошло два грандиозных катаклизма, напоминавших собой конец света: монгольские нашествия 20-х годов XIII века и Великая чума 1346–1347 годов, уничтожившая в некоторых регионах 50 % населения.

Все, или почти все, мечтали о порядке, покое, возобновлении хозяйственной деятельности и, кажется, готовы были пожертвовать для этого чем угодно. Эту точку зрения разделял Тимур. Его миссия, одна из многих, состояла в том, чтобы восстановить мир и обеспечить процветание. Платить предстояло дорого и он заплатил сполна. Я убежден, что Великий Эмир не любил ни крови, ни огня, и это отвечает истине, даже если благодаря привычке вкус к ним у него развился, и он с этим сжился. Он должен был убивать во имя «справедливого дела»: лучше сто тысяч смертей в один день, чем тысяча раз тысяча смертей на протяжении недель и годов. Не ошибаются те, которые утверждают, что, дабы реже прибегать к силе, он должен был ее демонстрировать чаще. Когда Тимур отдавал приказ уничтожить ту или иную столицу, он должен был рассуждать приблизительно также, как американцы перед атомной бомбардировкой. К его несчастью употреблявшиеся им меры были менее устрашающи, и каждый раз ему приходилось все начинать сначала. Однажды запустив процесс, остановить его он уже не мог. Когда бы японцы не капитулировали, разве американцы не бросили бы третьей, а затем и четвертой бомбы?

Оправдательные идеологии, безразличие к смерти, рожденное привычкой, вера в действенность примера, абсолютный прагматизм, убежденность в том, что цель оправдывает средства – таковы глубинные и осознанные причины террора Тамерлана. Существовала еще одна причина – простая и непосредственного действия. Не из луковства или страха Тимур однажды предупредил свою камарилью: «Вскоре я уже не буду способен удерживать моих воинов».

Удивительные победы Тимура многие историки объясняют не только его могучим полководским даром, но и ужасом, который он внушал своим врагам. К.К Абаза писал: «Когда Тимур мстил, то был не в меру жесток, беспощаден, причем действовал решительно и быстро: враг не успевал сознать свою вину, как уже над ним висела гроза».

Тамерлан часто говорил: «Я оказывал почтение потомкам пророка, ученым, богословам, философам и историкам. Я уважал их и почитал. Я сходился с учеными и снискивал расположение тех, у которых была благородная душа. Я прибегал к ним и их благословение доставляло мне победу».

С детства хорошо игравший в шахматы, Тимур любил подолгу беседовать с учеными, часто слушал чтение исторических сочинений. Своим знанием истории он смог поразить выдающегося мусульманского историка Ибн-Халдуна. Историческими примерами Тимур воодушевлял своих воинов перед битвами. Все архитектурные постройки Тимура говорят о его редком художественном вкусе. В столице своего государства из всех покоренных стран Тимур собрал лучших представителей всех отраслей науки и искусства.

Сохранилось описание Самарканда, сделанное в 1403 году испанским послом Г.Клавихо:

«Весь город окружен садами и виноградниками и стоит посреди них; между этими садами есть улицы и площади очень населенные, где живет много народу и продается хлеб, мясо и многое другое. Столько этих садов и виноградников, что когда приезжаешь к городу, то видишь точно лес из высоких деревьев и посреди его сам город.

По городу и по садам идет много водопроводов. Вне города есть большие равнины, на которых находятся большие и многолюдные селенья, где царь поселил людей, присланных им из других покоренным им стран.

Эта земля богата всем, и хлебом, и вином, и плодами, и птицами, и разным мясом. Так изобилен и так богат этот город и земля, окружающая его, что нельзя не удивляться.

В конце города стоит замок, окруженный очень глубоким рвом, который образуется ручьем, и от этого рва замок делается неприступным. В нем царь хранил свою казну, и туда не входил никто, кроме алькальда и его людей.

В городе Самарканде, соблюдается справедливость, и ни один человек не смеет обидеть другого или сделать какое-нибудь насилие без приказания царя; а царь делает его столько, что с них довольно».

При Тимуре собирался курултай, но все решения он принимал самодержавно. На все ключевые посты Тамерлан поставил своих друзей детства, на которых он мог положиться. Укреплению власти способствовали строгая проверка мер и весов, а также четкая регламентация цен на товары и услуги. Тимур заявлял, что желает посвятить себя укреплению благосостояния своего народа. Г.Клавихо писал о судьях Тамерлана:

«Царь всегда возит с собой судей, которые распоряжаются его станом и домом, и когда они куда-нибудь приезжают, то и всеми людьми той страны, и их все слушаются. Эти судьи определены для разного рода дел таким образом: одни разрешают важные дела и ссоры, которые случаются между ними; другие ведут дела, касающиеся царской казны; некоторые заведуют наместниками, управляющими в разных землях и городах, зависящих от царя; другие – посланниками. Когда становится стан, они уже знают, где каждый из них должен поместиться и вести свои дела.

Судьи ставят три палатки и там выслушивают тех, кто к ним приходит, и разрешают дела; оттуда идут и докладывают царю, а потом возвращаются и сдают дела. Когда они приказывают дать какую-нибудь бумагу, то тут же находятся их писаря, которые составляют ее сейчас же и не очень распространяясь. Когда бумага готова, ее заносят в записную книгу, которая всегда находится при них и тотчас ставят знак. Потом ее отдают писцу, чтоб он выдал ее; он берет серебряную вырезанную печать, мажет ее чернилами и отпечатывает на внутренней стороне бумаги. Потом бумагу берет другой человек, записывает в книгу и отдает своему начальнику и тот припечатывает чернилом. Когда они сделают так трое или четверо, то посередине прикладывают другую царскую печать, на которой написано буквами «правда».

Когда такая бумага выдана, то стоит только показать на ней печати царя, как все исполняется по ней без малейшего промедления, в тот же день и в тот же час».

Тимур, очевидно, считал себя идеальным государем, ответственным за все – за правосудие, за защиту народа от нищеты и злоупотреблений чиновников, за внешнюю безопасность, за контроль над ценами, за сбором налогов. Он имел свое правительство – визирей, которых собирал на совет – диван. Правительством руководил диван-бек. Великому Эмиру подчинялись судьи гражданские и религиозные, главный муфтий, казначей, секретари, «Господа большой руки». В завоеванных областях Тимур часто оставлял старую систему управления и даже старых чиновников. Их проверял визирь госконтроля. Тимур уходил из завоеванного государства, оставляя наместника и сильный административно-управленческий аппарат. Современные Тимуру авторы-иностранцы говорят, что в завоеванных государствах после битв за власть наступало благоденствие и процветание. Большими грехами Тамерлан считал несоблюдение субординации и анархию.

Главным в экономике Тимур называл крупномасштабную внешнюю торговлю. Только через его земли – Иран, Переднюю Азию и Закавказье – проходили караванные пути с Запада на Восток. Причерноморские и каспийские маршруты блокировались, уничтожались находящиеся на них колодцы, караван-сараи, даже целые города. Одной из главных причин существования громадного государства Тимур считал минимальное количество таможен – именно дорожные пошлины, взимавшие на многочисленных таможнях небольших государств, способствовали основному повышению цен на товары. Цены поднимали и бандиты с большой дороги – украденные или ограбленные товары также удорожали уцелевшие грузы. В случае, если регион был неблагополучен для прохождения торговых караванов, купцы обходили его стороной. Во времена Тимура карательные экспедиции уничтожили бандитизм на дорогах, за что Великого Бека благодарили все подданные его государства. Все дороги были отремонтированы, построены новые пути и мосты, караван-сараи. Его гонцы проезжали в день по полтораста километров. Некоторые исследователи причинами завоеваний Тимура считают экономические, благоприятствовавшие внешней торговли.

Главными в империи Тимура были Великий Шелковый (Китайский) и Пряностный (Индийский) пути. Он пытался обеспечить полную монополию торговли между Востоком и Западом. Он осуществил древний принцип: «Нет торговли – нет процветания. Нет процветания – нет государства».

Налоги, установленные Тимуром подданным, определялись в зависимости от количества земли и урожая. Он собирался после сбора урожая и составлял от 25 % до 30 % от его объема. Если в войнах собиралась большая добыча, налоги отменяли, иногда на несколько лет. Тамерлан говорил, что обнищание населения вызывает оскуднение казны с последующим сокращением государственных расходов, что вызывало падение авторитета власти и сокращение доходов государства, что неизбежно порождает беспорядок и анархию. Разорившимся купцам давали ссуду. Государство содержало войска, чиновников, вело строительство, финансировало общественные работы. Строились не только мечети и мавзолей, но и школы, больницы, караван-сараи. Дороги поддерживались и охранялись, прокладывались арыки. Богатый землевладелец, обобравший бедного, мог лишиться имущества. Государственными приоритетами объявлялись справедливые цены, защита населения от спекулянтов и мошенников. Тимур лично организовал кассы взаимопомощи, богадельни, раздачу бесплатной еды. Ислам запрещал ростовщичество, и банкирами в основном были не мусульмане. Их деятельность контролировалась.

Казна Тимура наполнялась войной и данью, собранной с побежденных. Дань шла в казну, эмирам и в войска. Для ее перевозки собирали верблюдов со всего населения.

Тимур постарался сделать все, чтобы создать Империю, подобную государству Чингизхана. Однако такие империи создаются несколькими поколениями. Внуки Тамерлана не стали продолжателями дела деда. Из четырех детей Эмира его дело продолжил только Шахрух.

Тимур попытался создать систему наследования, удовлетворявшую как тюркскую, так и монгольскую знать.

Исследователь первой половины XX века М.Е. Масон писал:»Вопрос о престолонаследии всегда сильно занимал Тимура. Единство его обширной разноплеменной империи в значительной степени сдерживалось страхом народов перед возможным повторением ужасов нового нашествия полчищ Великого Эмира при первых признаках возмущения. Преемник и новый повелитель должен был сочетать политическую мудрость правителя и стратегический гений военачальника». Однако на трон после смерти Тамерлана взошел вовсе не назначенный Тимуром наследник.

За несколько лет до смерти Тимур разговаривал с разбитым и плененным им турецким султаном Баязидом Молниеносным. Эмир сказал: «Велик Господь, даровавший полмира мне, хромцу, и полмира тебе, больному; ты видишь, как мало в глазах Господа земное величие! Счастье и несчастье человека зависят не от положения звезд, а от воли Того, Кто создал и звезды и человека».

Умирая в январе 1405 года, Тамерлан сказал своим наследникам:

«Не забывайте тех правил, что я сообщил вам для успокоения народов. Интересуйтесь состоянием каждого. Поддерживайте слабых, укрощайте алчность и гордыню вельмож. Пусть чувство справедливости и добродетели постоянно руководят вашими действиями. Умираю с отрадой, что я никогда не позволял сильному утеснять слабого. Служите моему наследнику верно, живите между собой согласно, чтобы в мире не было беспорядка и не пропали бы мои многолетние труды».

Четыре года наследники Тимура резались за власть. И.М.Дьяконов писал в своей работе «Пути истории»:

«Не все территории, где проходили его войска, Тимур присоединил к своему царству. Он ушел из Малой Азии, из Золотой Орды и из Дели, удержав в Индии только Пенджаб. Однако государство Тимура все равно было грандиозным: он заключало Закавказье, Иран с Афганистаном, Мавераннахр с Хорезмом и Пенджаб. Но Тимур, как и другие средневековые завоеватели такого размаха, должен был разделить царство между сыновьями и внуками, что привело, естественно, к междоусобным войнам. Тем не менее при Шахрухе (1409–1447), Улугбеке (1447–1449) и Султан-Хусейне (1469–1506) ядро государства Тимура сохранилось. К началу XVI века государство Тимуридов распалось на несколько враждующих владений».

Через сто лет после смерти Тамерлана Тимуриды были вытеснены из своих владений местными династиями, уцелев только в Индии, создав там державу Великих Моголов. Выходя в новый поход, Тимур говорил о своих врагах: «Я повею на них ветром разрушения». Через век ветер разрушения гулял по его бывшему государству.