«Союз защиты Родины и свободы» декларировал себя в качестве белых, как «Северная Добровольческая армия». Среди других подпольных организаций были как белые, так и иные.

Если савинковские восстания готовились, то мятеж левых эсеров (именно мятеж, а не восстание) произошел, по сути, экспромтом.

Напомним, что левые эсеры изначально входили в Советское правительство. Многие из них работали на разных должностях, в том числе и в ЧК. Но постепенно назревали разногласия. Первым серьезным конфликтом стал вопрос о создании Красной Армии. Эсеры (как, впрочем, и многие большевики) выступили категорически против регулярной армии. По их мнению, это был шаг назад. Да и вообще левым эсерам очень не нравились все попытки большевиков навести хоть какой-то порядок. «Вечная оппозиция» — что ж тут поделаешь…

Но самым главным был, конечно, вопрос о Брестском мире — который левые эсеры категорически не приняли. К июлю 1918 года вопрос уже стоял: «или — или».

…Решение о переходе к вооруженной борьбе было принято 24 июня на заседании ЦК ПЛСР[147]. В протоколе заседания сказано:

«В интересах русской и международной революции необходимо в самый короткий срок положить конец так называемой передышке, создавшейся благодаря ратификации большевистским правительством Брестского мира. В этих целях Центральный Комитет партии считает возможным и целесообразным организовать ряд террористических актов в отношении виднейших представителей германского империализма; одновременно с этим ЦК партии постановил организовать для проведения своего решения мобилизацию надежных военных сил и приложить все меры к тому, чтобы трудовое крестьянство и рабочий класс примкнули к восстанию и активно поддержали партию в этом выступлении».

Однако в целях конспирации ЦК решило о своем решении никого не оповещать. Была выделена группа из трех человек — М. А. Спиродоновой, Г. Г. Голубовского и Ф. Ф. Майорова, которые получили диктаторские полномочия. Им и поручили выполнять решение ЦК. Остальные члены партии об этом ничего не знали.

Казалось бы, эсеры планировали работать медленно и всерьез. Возникли весьма серьезные планы по созданию собственных боевых дружин. По крайней мере, об этом имеются многочисленные документы — описания структуры этих формирований, мандаты, выданные членам партии на их создание, и все такое прочее.

Однако социалисты-революционеры всегда отличались тем, что у них левая рука не знала, что делает правая. Мария Спиридонова решила не заморачиваться всякими сложностями. Расчет был на V съезд Советов, проходивший в Москве 4-10 июля 1918 года. На нем эсеры выступили против политики большевиков, прежде всего — против Брестского мира — и потерпели полное поражение. Нетрудно было предвидеть, что случится именно так: их на съезде имелось 350 из 1164 депутатов. Нет, многие эсеры верили, что съезд их поддержит, проникнувшись их пламенными речами.

Но не Спиридонова. Она лично приказала Я. Г. Блюмкину убить германского посла Вильгельма Мирбаха. Расчет был на то, что после этого Германия объявит РСФСР войну, а там народ поднимется — и будем воевать. Воевать не в силах? Ерунда. Перейдем к партизанским боям. Спиридонову — и не только ее — вдохновлял опыт Украины. Это было ближе эсеровскому менталитету, нежели «правильная» война.

…Приказ Спиридоновой Блюмкин выполнил 6 июля. Само убийство описано много раз, показано в фильмах — так что повторяться не стоит. Итогом стало то, что раненый Блюмкин укрылся в отряде Д. И. Попова.

Этот отряд был интересным формированием. Он существовал при ЧК — что-то вроде структуры силовой поддержки, наподобие нынешнего СОБРа. Попов постарался, чтобы вытеснить из отряда большевиков. В итоге в нем остались либо эсеры и им сочувствующие (это были матросы), либо аполитичные бойцы.

После того как вести об убийстве Мирбаха дошли до ВЧК, Дзержинский и его заместитель Лацис отправились к Попову, требуя выдать им Блюмкина. Те арестовали визитеров и перешли к активным действиям. Начали с того, что задержали еще нескольких коммунистов — в основном, тех, которые на улицах наткнулись на патрули поповцев.

Были выпущены и воззвания. Вот один образец:

«В борьбе обретешь ты право свое.

ПАРТИЯ ЛЕВЫХ СОЦИАЛИСТОВ-РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ

Ко всем рабочим и красноармейцам.

Палач трудового русского народа, друг и ставленник Вильгельма граф Мирбах убит карающей рукой революционера по постановлению Центрального Комитета партии левых социалистов-революционеров.

Как раз в этот день и час, когда окончательно подписывался смертный приговор трудящимся, когда германским помещикам и капиталистам отдавалась в виде дани земля, золото, леса и все богатства трудового народа, когда петля затянулась окончательно на шее пролетариата и трудового крестьянства, — убит палач Мирбах.

Немецкие шпионы и провокаторы, которые наводнили Москву и частью вооружены, требуют смерти левым социалистам-революционерам.

Властвующая часть большевиков, испугавшись возможных последствий, как и до сих пор, исполняют приказы германских палачей.

Все на защиту революции.

Все против международных хищников-империалистов. Все на защиту борцов против германских насильников. Вперед, работницы, рабочие и красноармейцы, на защиту трудового народа, против всех палачей, против всех шпионов и провокационного империализма.

Вперед к свержению германского империализма, морящего нас голодом.

Смерть всем насильникам и палачам империализма. Позор всем, кто вместе с немецкими шпионами идут на подавление восставших против Вильгельма рабочих и крестьян. Да здравствует восстание против палачей. Смерть империалистам. Да здравствует мировая социалистическая революция.

Центральный Комитет партии левых социалистов-революционеров».

В другом воззвании говорится:

«В распоряжение Мирбаха был прислан из Германии известный русский провокатор Азеф для организации шпионажа, опознанный нашими партийными товарищами в Петрограде и Москве; под покровительством графа Мирбаха находились украинские провокаторы и шпионы, присланные для выслеживания наших товарищей, отправляющихся для нелегальной работы. на Украину».

Разумеется, никакой Азеф в Россию не приезжал. То ли это вранье, то ли просто заблуждение. Может, кто-нибудь из эсеров и видел похожего человека — и поспешил об этом сообщить.

Общие силы отряда состояли: от 6 до 8 орудий, 4 броневика, кавалерийский отряд в 80 человек, стрелков до 1800 штыков, 48 пулеметов. Однако реально в восстании участвовало не более 600 человек. Вообще-то, все телодвижения Попова выглядят явной импровизацией. Расчет был на то, что к восстанию присоединятся и другие находившиеся в Москве части — а там дело пойдет…

Сам же отряд действовал крайне вяло и без всякой системы. Единственный его успех — это захват телеграфа, да и тот пользы не принес — восставшие не сумели им воспользоваться для распространения своих воззваний по стране. Кстати, Попов использовал своих людей втемную. Большинство понятия не имели, что происходит.

Вот показания одного из бойцов отряда С. Н. Куркина:

«Я поступил в отряд 6 июля утром. Рекомендаций никаких я не представлял. Я беспартийный. В 6–7 вечера меня поставили дежурить к пулемету. Никто мне ничего не объяснил. Никаких приказов не давали. По отряду ходили слухи, что убит посол Мирбах и что немцы двигаются к нашему отряду разоружать нас».

А вот как описывает обстановку в штабе один из арестованных большевиков Ф. С. Витковский:

«В отряде Попова дисциплины никакой не замечалось: почти все были выпивши, постоянно ругались матерными словами и угрожали бомбами. Мы видели, что им раздавали баранки, сапоги и другое имущество. На шкафу я заметил бутылку спирта».

Тем временем большевики начали принимать ответные меры. Принимали их долго. Причина тут как в разгильдяйстве командования, так и в том, что красные тоже не имели полного представления, что происходит и какие части надежны. Поэтому подтягивали из-за города латышских стрелков.

В результате боевые действия начались лишь 7 июля. Длились они недолго. Большевики потеснили патрули поповцев и открыли по штабу артиллерийский огонь. Довольно быстро Попов понял, что пора удирать.

Поначалу восставшие попытались прорваться на станцию «Москва-2», чтобы погрузиться в поезд. Этого им сделать не дали, и они двинулись из Москвы кто на чем мог. В результате их добивали отдельные красные отряды. Один из очевидцев, член Военного комиссариата Рогожско-Симоновского района (фамилии в документе нет) описывает дело так:

«Вступать в бой с этими отрядами не пришлось, главным образом, потому, что, доходя до линии Нижегородской железной дороги, войска эти более не представляли из себя даже какого бы то ни было подобия воинских частей. Это были отдельные группы людей, объединенные лишь общим безумным ужасом перед преследующими их советскими частями. Это было паническое, безумное бегство. Грязные, многие без сапог для облегчения бега, большинство без винтовок, некоторые бегущие левоэсеровские части бросали винтовки по дороге, в лесу, в канавах, часто отдавали встречавшимся обывателям. Беглецы сдавались без всякого сопротивления каждому, кто только хотел их брать».

Кстати, Попов впоследствии объявился у Махно.

Итог боевых действий: 2–3 убитых и 20 раненых.

Замечателен приговор суда в отношении восставших. Попова, который успел скрыться, заочно приговорили к расстрелу. Марию Спиридонову, «ввиду прежних заслуг» — к двум годам тюрьмы, но ее тут же амнистировали. А остальные? Им ничего не сделали.

Интереснее всего судьба Блюмкина. Он скрылся в госпитале под вымышленной фамилией, потом бежал. Через год Блюмкин добровольно явился в ЧК. Причиной своей явки он назвал то, что хочет рассказать правду — дескать, советская пресса фальсифицирует историю выступления. Так или иначе, но Блюмкин не понес никакого наказания. Впоследствии он с успехом служил в ОПТУ Расстреляли его в 1929 году после того, как он, будучи по заданию «органов» в Турции, встречался там с высланным Троцким и передавал от него какие-то письма соратникам.

Кстати, очень распространен миф о том, что Блюмкин являлся начальником охраны Троцкого. Это полная чушь. Он работал в секретариате Льва Давыдовича. В ОГПУ Блюмкин поступил лишь в 1925 году. Так что в ту пору, когда Блюмкин дружил с Есениным, он чекистом не являлся, а когда все же им стал — работал в Закавказье и в Персии, а затем в органах государственной безопасности Монголии — то есть его старались держать подальше от столиц.

Миф о его страшной крутизне пошел от представителей богемы, с которыми Блюмкин дружил. Там он просто «гнул пальцы». Редкий случай, что ли? Я вот тоже был знаком с человеком, работавшем в КГБ «читателем»[148], который строил из себя крутого опера.

И наконец, о немцах. Левых эсеров подвело романтическое мировосприятие. Им казалось — если убить посла, то Германия уж точно начнет войну. А с чего они так решили? На самом-то деле, если страна намерена воевать, то поводом может стать и булыжник, брошенный в окно посольства. А вот если не хочет…

Германии было просто-напросто не до войны с РСФСР. Она планировала большое наступление на Западном фронте. Это был их «последний смертный бой» — отчаянная попытка переломить ход войны, которую Германия начинала проигрывать ввиду исчерпанности ресурсов. А ведь основные события Первой мировой происходили на Западном фронте и до октября 1917 года…

Кроме того, печальный опыт Украины уже показал, что такое оккупация на этих трудных землях. Так что возобновление боевых действий на Восточном фронте Германии было совершенно не нужно. Какая им выгода от взятия Москвы? Толь лишь отвлечение лишних сил на то, чтобы контролировать огромный город.

Кстати, среди подпольных антибольшевистских групп имелись и прогермански настроенные. Они поддерживали контакт с немецким посольством, убеждая, что надо двинуть на большевиков. Но как откровенно сказал один из руководителей германской разведки, «такого аттракциона они от нас не получат».

При подобном раскладе германия удовлетворилась извинениями от РСФСР. Одним послом больше, одним меньше — какая разница…

Стоит для порядка упомянуть еще о двух событиях.

30 августа 1918 года на заводе Михельсона было совершено покушение на Ленина. Официальная версия — стреляла эсерка Фаина Каплан. Поверить в это трудно — она была полуслепой и револьвером пользоваться не умела. Хотя Каплан там была. Скорее всего, ее использовали как прикрытие, а стреляли другие люди. Только вот кто? Дело темное.

Некоторые особо глупые антикоммунисты в начале 90-х выдвигали версию, что это, дескать, провокация большевиков с целью развязать террор. Такое может говорить только человек, видевший огнестрельное оружие лишь в кино. История знает множество имитаций покушений, но они делаются не так. Дело в том, что гарантированно ранить, а не убить человека, стреляя навскидку, невозможно! Даже самый лучший стрелок может ошибиться. Особенно — в толпе.

Обвиняют и председателя ВЦИК Свердлова — но фактов нет никаких, да и обоснования очень хлипкие. Не доходили в те времена внутрипартийные разборки до огня на поражение…

Наиболее убедительная версия — что покушение осуществили левые эсеры.

…Второе убийство, произошедшее в тот же день в Петрограде — пуля настигла председателя Петроградского ЧК М. С. Урицкого. Его убил некий Л. И. Каннегисер, беспартийный. Считается — мстил за убийство чекистами своего друга. Оно может быть. Тем более что 22-летний Каннегисер был поэтом-романтиком. Но как-то не верится в совпадения дат двух покушений. Так что, возможно, кто-то его просто подтолкнул на это дело. Таких случаев в истории тоже сколько угодно.

Но фактов нет…

Прежде, чем начать рассказ о так называемых анархистах подполья и их короткой, но бурной деятельности, стоит упомянуть о том, как обстояло дело с анархистами в Москве. Так вот…

После Октябрьского переворота большинство тех, кто считал себя анархистами, присоединились к большевикам. Хотя взгляды поменяли не все. Но тем не менее…

Так всегда бывает. Политика в переломные времена напоминает законы небесной механики. Если возникает большая и дееспособная «планета»-партия, то большинство мелких идейно близких организаций, как и отдельных «неопределенно сочувствующих» граждан, притягиваются к ней. (Кстати, беда белых состояла как раз в том, что у них такого «центра притяжения» не нашлось.)

Не все, конечно, притягиваются…

Итак, после Октября некоторое количество московских анархистов захватили особняк на Малой Никитской и устроили там нечто среднее между политическим клубом и «малиной». Среди них имелись интеллигенты, студенты и богема, а также откровенные уголовники. Тут выделился актер Мамонт Дальский. Об этом необычном человеке стоит рассказать особо.

Мамонт Дальский родился в 1865 году в селе Кантемировке Харьковской губернии. Примечательно, что псевдонимом у него является именно фамилия (настоящая — Неелов). Странное имя Мамонт — подлинное. В 1886 году Дальский бросил юридический факультет Харьковского университета ради сцены. Некоторое время он с успехом играл в провинции, особенно ему удавались образы людей, одержимых сильными страстями. В 1890 году его приняли в Александринский театр в Петербурге — не самое последнее место.

Правда, через 10 лет его оттуда уволили. Возможно, потому, что Дальский, при несомненном таланте, отличался выходками, дикими даже для богемы того времени. К примеру, он пришел как-то на обед на дачу к своим знакомым с двумя певичками. После обеда все вышли в сад, где актер, пардон, употребил при всех обеих, меняя газоны.

И это бы ладно, но Дальский постоянно оказывался замешанным в разные темные дела вроде контрабанды оружия и наркотиков. Конечно, в те времена, когда оружие продавалось в магазинах, а кокаин — в аптеках, это было не Бог весть какое преступление. Но все-таки… Тем более кому нужно контрабандное, то есть «незасвеченное» оружие? Вот именно.

В июле 1917 года Дальский заявил, что уходит со сцены и начинает заниматься анархистской борьбой (анархистом он себя называл и раньше). Все свои сбережения он пожертвовал на московскую газету «Голос анархии». Но по-настоящему Дальский развернулся после октября 1917 года. Он сумел пробиться в лидеры среди московских сторонников безвластия — и пошло-поехало…

Основным родом деятельности Дальского и его друзей были экспроприации. Тут он действовал широко. К примеру, в начале ноября актер произвел налет на Купеческий клуб, где шла крупная карточная игра (старая жизнь ушла не в один день, довольно долго она продолжалась по инерции). Угрожая пистолетами и бомбами, анархисты, так сказать, сорвали банк не на один десяток тысяч (причем играть в клубе было принято на золотые монеты).

Вообще-то анархизм Дальского был своеобразным. В. Амфитеатров-Кадашев записал в дневнике в конце октября 1917 года:

«Его анархизм — форменная чепуха, конечно, от полного его невежества. Но, надо отдать справедливость, он до крайности терпим, спокойно слушал, как мы с Пильским его громили. Зато анархисты лезли на стенку. Они совсем неинтересны, так, шпана (не в смысле острожников, это было бы, может быть, любопытно), а просто — дурьи головы эстетствующих курсят и заверченных студентиков. В общем, пьяно, нелепо, по-русски и со скверным привкусом».

Известная писательница Тэффи была того же мнения:

«И все эти анархисты казались нам ряжеными хвастунами. Никто не относился к ним серьезно. Слишком долго и хорошо знали живописную душу Мамонта, чтобы поверить в искренность его политических убеждений. Болтовня, поза, грим трагического злодея, костюм напрокат. Интересно и безответственно. Всю жизнь играл Мамонт на сцене Кина, в жизни — Кина, в гения и беспутство».

В самом деле, видимо, Мамонт Дальский решил сыграть роль не только в театре, но и в жизни…

14 января 1918 года он был арестован по указанию управляющего делами Совета народных комиссаров В. Д. Бонч-Бруевича, однако вскоре отпущен. Мягко относились к анархистам большевики…

Но в конце концов и у них лопнуло терпение. В апреле «Дом анархии» был окружен красногвардейцами при поддержке бронетехники — и анархистов разоружили. Что интересно — при этом их не выселили. Еще в начале двадцатых над этим домом гордо развевался черный флаг.

Что касается Мамонта Дальского, то погиб он нелепо. 8 июля 1918 года, по пути в гости к Шаляпину, он сорвался с подножки трамвая. Вряд ли в трезвом виде.

После этих событий большинство сторонников безвластия стали так называемыми «легальными анархистами». И. С. Гроссман (псевдоним — Рощин), один из видных теоретиков анархо-синдикализма в России, писал:

«Именно анархисты должны всеми силами, всеми помыслами защищать Советы, быть вместе с большевиками, героическими защитниками этой идеи во всемирном масштабе…»

Они издавали газеты и журналы, но активной деятельностью не занимались.

Это нравилось не всем.

Весной 1919 года возникает организация так называемых анархистов подполья. Есть разные данные о том, кто стоял у ее истоков. По одним сведениям — Витольд Бжостек, член секретариата «Всероссийской федерации анархистов-коммунистов», по другим — некто Ковалевич, прибывший с юга. Не всем нравилось у Махно, да и батька эту публику не жаловал за их полную отмороженность.

Об анархистах подполья известно не слишком много, и многие факты противоречат друг другу. В отличие от разухабистых ребят Мамонта Дальского, у которых все находилось на виду, анархисты подполья были чрезвычайно законспирированы. А так как лидеры впоследствии погибли, спросить оказалось не у кого. В любом случае, Бжостек уехал к Махно до того, как организация приступила к активным действиям.

Целью анархистов подполья была бескомпромиссная борьба с большевиками. Главная претензия к ним состояла в том, что красные создают сильное государство и армию, то есть «большевики создали новое самодержавие».

В первом номере газеты «Анархия» сказано:

«Приравнивая большевиков к самодержавию, заняв сами всегдашнюю непримиримую позицию анархистов, к кому мы можем приравнивать тех, кто занимает посты на службе у власти, кто идет в бессильную перед миром правителей "Государственную думу" (ВЦИК) для "пропаганды анархизма"?

…

Наступает полное размежевание власти и анархизма: власть не может больше терпеть анархизма, грозящего самому ее существованию; поэтому мы предупредили легальных анархистов, чтоб дать им возможность приготовиться к контратакам власти.

…

Наши главные задачи заключаются:

— в организации нового безвластного общества,

— в помощи всем угнетенным всего земного шара в деле освобождения от власти капитала и государства и

— в создании мировой конфедерации труда и развития. Окруженное со всех сторон государственниками, белыми и красными, безвластное освободительное движение победит, когда все угнетенные сольют все свои усилия в одно целое».

… Организационно анархисты подполья состояли из двух частей.

Литературная группа. Эти товарищи на одной из дач имели печатный станок, на котором выпустили ряд изданий: «Правда о махновщине», «Где выход», «Извещение», «Декларация», два номера газеты «Анархия», «Медлить нельзя». Качество их, кстати, совершенно ужасное — напоминает первые образцы самодеятельных газет времен «перестройки».

Боевая группа. Первоначально боевики занимались экспроприациями, произвели несколько крупных ограблений, в результате которых анархисты получили довольно значительные средства. Они поддерживали связь с Харьковом, где функционировала анархистская группа «Набат». Что касается контактов с Махно — тут дело темное. Махновцы впоследствии эту связь решительно отрицали. Тем более что в это время батька воевал против Деникина, в чем и видел главную задачу, а не в борьбе с большевиками. Советские историки, которым очень хотелось привязать «подпольщиков» и Махно друг к другу, убедительных доказательств не нашли.

Но с анархистами всегда сложно — они никогда не любили писать документы.

А планы у подпольщиков были грандиозные. К примеру, они предполагали организовать взрыв Кремля, для чего использовать 60 пудов пироксилина — это около тонны. Разумеется, Кремль таким количеством взрывчатки не разнесешь, даже если удастся ее заложить и привести в действие.

Интересно, что акция, благодаря которой анархисты подполья стали знаменитыми — взрыв в Леонтьевском переулке, — была чистой импровизацией.

23 сентября на одну из квартир анархистов явился левый эсер Д. А. Черепанов, один из руководителей восстания июля 1918 года, с тех пор скрывавшийся. Он сказал, что в помещении горкома ВКП(б), расположенном в Леонтьевском переулке, состоится собрание, на котором будут присутствовать все руководители большевиков. О теме собрания, озвученной Черепановым, свидетели говорили по-разному. По одним данным, он сообщил, что там должен решаться вопрос о борьбе с анархистами подполья, о которых, дескать, коммунистам стало известно. По другим — об оставлении Москвы в связи с наступлением Деникина. На самом-то деле в тот день в горкоме решались вопросы пропагандистской работы среди московских рабочих. Из высших руководителей большевиков там присутствовал лишь Н. И. Бухарин.

Так или иначе Черепанов предложил устроить теракт. Ранее в этом здании располагалось и ЦК левых эсеров, так что он хорошо его знал. Анархисты подполья, недолго думая, согласились. Спешно изготовили бомбу — и 25 сентября 1919 года кинули ее в окно. В результате погибли 12 человек и пострадали еще 55 — в основном партийные руководители среднего звена или простые рабочие-активисты. Бухарин был легко ранен в руку.

В газете «Анархия», № 2, была помещена статья по поводу террористического акта.

«Взрыв в Леонтьевском переулке — это очевидное начало новой фазы борьбы революционного элемента с красными политическими авантюристами.

То, что случилось, следовало ожидать. Наглость комиссаросамодержавия — причина случившемуся.

Нельзя не приветствовать этот факт. Слишком уж обнахалились «коммунисты» — комиссары. Издевательством над всем честным и революционным, а также садистическими расстрелами подготовлена основательная почва для террора слева.

Нет никакого сомнения, что вслед за актом в Леонтьевском переулке другие акты последуют. Они неизбежны. Слишком развратили лидеры партию коммунистов, чтобы она могла понять задачи момента и воскреснуть от политического дурмана…

…Для экономии революционной энергии в настоящее время возможна лишь борьба с динамитом. Политическая саранча разлетится от взрывов, массовое же пролетарское движение впоследствии завершит начатое дело…

Поэтому очередным вопросом подполья является организация динамитной борьбы с режимом Совнаркома и чрезвычайками и организация массового движения там, где это возможно, для создания новых форм общественно-экономических организаций по принципу безвластия.

Комиссары и генералы снова загнали нас в подполье. Анархическое движение лишено свободы слова.

А коли так, так мы с комиссарами и генералами отныне начнем разговаривать на языке динамита!

Посмотрим: кто кого распорет!»

Из примечания к листовке «Медлить нельзя» мы узнаем:

«Повстанческий Комитет Революционных Партизан входит во Всероссийский орган анархистов подполья».

Если братки и на самом деле хотели добиться заявленных целей — то они добились полностью противоположных. У рабочих теракт вызвал возмущение. Мало того — от анархистов подполья отмежевались все, в том числе и другие анархистские группы. Да и многие из «подпольщиков», несмотря на бодрое заявление, были шокированы результатами.

Несмотря на всю конспирацию, чекисты к ноябрю вычислили всех анархистов подполья — они, кстати, уже занимались подготовкой взрыва во время торжеств по поводу второй годовщины Советской власти. При аресте лидеры подпольщиков, которых окружили на одной из их дач, сами ее взорвали. При взрыве погибло семь человек, еще восемь расстреляны по приговору Московского ЧК.

Большинство арестованных раскаивались и говорили что-то вроде «бес попутал». Только Черепанов (кличка Черепок) в завершение своих показаний написал: «Об одном я сожалею: при аресте меня схватили сзади, и я не успел пристрелить ваших агентов».

Перечисленные группы хоть что-то, но делали — а было множество таких, которые не делали ничего. Тем не менее о них стоит упомянуть, хотя бы потому, что они тянули с англичан деньги, да и белые считали их вполне действующими.

Самая известная из таких групп — так называемый «Национальный центр». Интересно, что его раскрытие началось с того, что 27 июля 1919 года начальник 1-го района советской милиции в селе Вахрушеве Слободского уезда Вятской губернии И. А. Бржоско, проверяя проезжающих через деревню, задержал Н. П. Крашенникова, при котором обнаружилось 985 820 рублей. Тот долго вилял, объясняя, откуда у него такая сумма, но в конце концов признался, что вез миллион рублей от Колчака московскому «Национальному центру» (НЦ). Всего же Колчак передал центру 25 миллионов рублей. Заметим, что к этому времени адмирал был уже фактически разбит. Видимо, имелась у него или у кого-то из его окружения надежда как-то повернуть события с помощью подпольщиков.

Интересно, что остальные 24 миллиона до Москвы тоже не доехали. То ли курьеры плюнули на «белое дело» и ушли в бега, то ли их убили по дороге безвестные бандиты.

Чекисты довольно быстро вышли на руководителя «Национального центра» Н. Н. Щепкина. При обыске у него нашли сведения разведывательного характера — данные о состоянии Красной Армии, а также о политической ситуации. Как выяснилось, НЦ имел контакты не только с Колчаком, но и с Деникиным.

Однако член РВСР[149] С. И. Гусев, когда ему дали для ознакомления нарытую подпольщиками разведывательную информацию, прокомментировал ее так:

«Сведения сильно запоздали и исходят не из штаба, во всяком случае, не из оперативного управления и не от крупного штабного служащего.

По-видимому, в оперативном отделе Полевого штаба и инспектора артиллерии есть не крупные шпионы, б. м., не постоянные, а лишь эпизодически продающие сведения. Кроме того, в штабе есть один-два кулуарных шпиона. Впрочем, возможно, что кулуарные слухи передаются одним из предыдущих шпионов».

Скорее всего, имел Щепкин каких-то знакомых в красных штабах и повторял то, что от них слышал.

Что же касается политических сведений — то это просто чушь собачья. Щепкин явно просто повторял слухи, выдавая при этом желаемое за действительное. Дескать, все против большевиков, англичане готовы высадиться в Кронштадте… И так далее.

О том же говорил С. П. Мельгунов, член другой организации — «Союза возрождения России», который имел контакты с НЦ: «О военных делах на совещаниях чаще всего говорил Щепкин. Сведения у него были довольно анекдотичные, и по ним нельзя было бы заключить, имеется ли в его распоряжении сколько-нибудь точная информация. Я имел впечатление, что он совсем не знал численности Красной Армии и ее частей, действующих на Юге и Востоке».

Да и вообще, я очень сильно сомневаюсь в том, что подобная «разведка» во времена Гражданской войны имела хоть какой-то смысл. Особенно если учесть, что раций у подпольщиков не было. Сведения доставлялись через курьеров, которые, дабы не попасться, пробирались окольными путями на перекладных. Такой путь мог занять и месяц, и больше. А в Гражданскую войну за месяц обстановка менялась радикально!

Если же говорить о подготовке восстания, то военная организация имелась у «Союза возрождения России», объединявшего правых социалистов. На бумаге все выглядит круто. Тут тебе и артиллерия, и броневики, и даже автомобили с пулеметами. Схема структуры организации выглядит очень впечатляюще.

Был разработан подробный план восстания. «Айн колонен марширен, цвай колонен марширен»… Однако, как выяснилось после арестов, никто не знал, сколько на самом деле в военной организации состоит людей.

Как признавался В. В. Ступин:

«Если служащий или несколько служащих части или учреждения персонально и входили в организацию, то это еще не значит, что сама часть или учреждение примыкало к организации как определенная сила.

Было выяснено, что весь кадр второй дивизии насчитывает около 20 человек».

Но вообще-то разных организаций было множество: «Совет общественных деятелей» (в руководство которого входил знаменитый философ Н. А. Бердяев), «Союз земельных собственников», «Торгово-промышленный комитет» (этот был за немцев), «Правый центр». Все они объединялись, разъединялись, создавали коалиции. И, конечно, болтали на любимую тему: «Как нам обустроить Россию».

«Мы взялись за объединение всех военно-технических и других подобных организаций под своим руководством и контролем расходования средств, и эта работа подвинулась уже далеко…

…

"Национальный центр" ставил себе следующие задачи: фактическое свержение власти большевиков и признание неизбежности личной диктатуры в переходный период во всероссийском масштабе с последующим созывом Учредительного собрания. Личную диктатуру по идее признаем в духе Колчака. Экономическая платформа — восстановление частной собственности с уничтожением помещичьего землевладения за выкуп».

(В. И. Штейнингер)

Разрабатывались бесконечные экономические и политические программы, внутри организаций и между ними велись нескончаемые дебаты… Забавно, что на допросах люди говорили об этом на полном серьезе. Они были убеждены, что делали большое и необходимое дело.

Хотя вот представьте: допустим, входит Деникин в Москву. И к нему бегут эти господа со своими наработками… Как вы думаете, куда б он их послал?

И, разумеется, все просили денег.

«И "Правый центр", и "Союз возрождения", и организация Савинкова одновременно вели переговоры с союзными миссиями (главным образом французской и английской) о денежных субсидиях для борьбы с Советской властью.

Союзники всех их принимали, всем обещали и всем открывали кредит. При этом не обходилось и без некоторых попыток дискредитировать своих конкурентов в глазах союзников.

…

Затем генерал Суворов вошел в переговоры с представителями французской миссии о денежных средствах. Ему там было сказано, что значительная сумма, в количестве нескольких сотен тысяч, будет на днях передана "Союзу возрождения" в Москве через генерала Болдырева. Действительно, вскоре от него поступило известие о том, что деньги получены и будут нам переданы».

(С. П. Мельгунов)

Разумеется, ничего, кроме вреда, эти люди Белому движению не принесли. Все они имели контакты и с Колчаком, и с Деникиным. Разумеется, при этом «надували щеки» — и в Белой армии наивно думали, что им и в самом деле окажут помощь в красном тылу. И, возможно, с учетом этого строили свои планы…

Примечания:

1

Кстати, именно оттуда пошли сказки про «Николая Палкина».

14

Речь идет о развернутой ультраправыми кампании против Столыпина.

147

Партия левых социалистов-революционеров. Официально партия была образована 15 декабря 1917 года.

148

В КГБ были специальные люди, обычно выпускники филфака, которые читали эмигрантские книги и выдавали по ним резюме.

149

РВСР — Революционный военный совет России.