Эта фраза Виктора Топорова как нельзя лучше характеризует ситуацию, сложившуюся в регионе уже в 1917 году. И чем дальше, тем она становилась все веселее и веселее…

Хотя поначалу все было вроде бы даже прилично. В 1917 году на первые места вышли националистические партии. В Азербайджане это была «Мусават» (полное название — «Мусульманская демократическая партия Мусават»), стоявшая на позициях пантюркизма — то есть создания единой тюркской державы. А если грубо и прямо — за объединение с Турцией.

В Армении большое влияние набрал «Дашнакцутюн» (Армянская революционная федерация «Дашнакцутюн»), которых чаще называют дашнаками. В момент своего создания в 1890 году они ставили целью образование независимого армянского государства на территории так называемой Армянской Турции. Разумеется, революционными методами. Впоследствии курс дашнаков неоднократно менялся, одно время они активно включились и в политическую жизнь Российской империи (их даже называли «армянскими эсерами»). После Февраля дашнаки выступали за автономию — однако куда девать заложенное с самого начала стремление «собрать все свои земли»? Поэтому они были еще и убежденными сторонниками «войны до победного конца» — благо на Кавказском фронте русские войска действовали очень неплохо. В частности, ими была занята Турецкая Армения.

Правда, как оказалось позже, претензии были не только к туркам…

В Грузии лидировали меньшевики. Казалось бы, при чем тут национализм? Однако на самом деле грузинские меньшевики очень напоминали уже знакомую нам Социал-демократическую партию Украины — на первом месте у них стоял именно национальный вопрос. Как-то так случилось, что в многонациональной Грузии меньшевики оказались исключительно грузинской партией, в чем и было их главное отличие от местных большевиков. Да и грузинские меньшевистские лидеры были похожи на украинских «незалежников»: национальная интеллигенция с ее амбициями и желанием «порулить». И источник вдохновения похожий — романтизированные воспоминания о «великом прошлом», при полном забвении некоторых исторических фактов[159].

Центральные власти шли навстречу сепаратистам. Временное правительство создало Особый Закавказский Комитет, который и должен был управлять регионом. Трое их пяти его членов были представителями упомянутых партий.

После Октябрьского переворота на место Комитета приходит Закавказский комиссариат, а после — Закавказский сейм, созванный 23 февраля 1918 года. Это был местный вариант самарского Комуча, потому как сейм состоял из членов Всероссийского Учредительного собрания от Закавказья плюс представители вышеперечисленных партий.

Одновременно местные деятели стали собирать собственные вооруженные формирования и разоружать побежавшие с фронта русские части. 18 декабря 1917 года между Россией и Турцией было подписано перемирие — однако турки, сообразив, что фронт разваливается, начали наступление.

Председатель Президиума Национального Совета Грузии, меньшевик Ной Жордания отправил на места телеграмму:

«Ввиду того, что воинские части, уходящие в Россию, забирают с собой оружие и в случае неудавшегося перемирия национальные части могут остаться без достаточного вооружения для защиты фронта, краевой центр Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов постановил предложить всем Советам принять меры к отобранию оружия у отходящих частей и о каждом случае доводить до сведения краевого центра».

Точнее, это было не разоружение, а простой грабеж. Отряды «националов», конечно, мало что из себя представляли в военном отношении. Но ведь в то же самое время анархисты и красногвардейцы разоружали на Украине казачьи части. Ну надоела всем война — уже даже не до потери боеспособности, а до утраты способности защищаться…

Подстегнул «самостийные» настроения Брестский мир. Дело в том, что, согласно этому «препохабнейшему» договору, Россия отдавала Турции не только Западную Армению, но также Батум (Батуми), Ардаган и Каре, присоединенные к Российской империи в 1878 году.

Закавказские националисты решили, что если они объявят независимость, то сумеют заключить сепаратный мир на более выгодных условиях. Против были только армяне — они гораздо лучше знали, кто такие турки. Азербайджанцы — с ними понятно, турецкая экспансия вполне соответствовала их устремлениям. А вот Грузия… Тут остается только развести руками.

9 апреля 1918 года была провозглашена Закавказская Демократическая Федеративная Республика. И вот тут-то господа националисты, что называется, попали. Потому что турки могли теперь предъявлять к новообразованной стране любые требования и вообще делать, что угодно. Что им могла противопоставить ЗДФР? У турок была, в общем-то, неплохая армия — а в Закавказье не имелось ничего.

Вся эта история с провозглашением независимости очень смахивает на мастерски провернутую спецоперацию Стамбула. За сотни лет существования Османской империи ее государственные деятели уж что-что, а интриги плести научились. Куда уж с ними тягаться правительству ЗДФР, глава которого Н. С. Чхеидзе и в Петрограде отличался в основном умением много говорить…

Надо сказать, что не все в турецких правительственных кругах поддерживали идею широкомасштабной экспансии. Как, кстати, и в случае с Брестским миром — в германском руководстве тоже имелось достаточно противников оккупации столь обширных территорий. Но и тут, и там ослепительные перспективы перевесили.

А деятели ЗДРФ продолжали надеяться, что с турками удастся договориться по-хорошему.

Очень интересен эпизод со стратегически важной крепостью Каре (она блокировала железную дорогу на Тифлис). Это очень мощное укрепление. Кроме того, Каре защищала 2-я дивизия Армянского корпуса Российской армии, состоящего из армян-добровольцев — то есть это были серьезные войска, а не ополчение.

Командующий Армянским корпусом приказал начать переговоры с турками о демаркационной линии. Те потребовали очистить крепость. Армяне очистили — после чего турки ее спокойно заняли. И двинулись дальше.

Надо сказать, Ной Жордания отлично понял, в какую яму они угодили:

«Турок не удовлетворяло то, чего они добились. Они желали расширения своей территории за счет Закавказья. Это они могли бы сделать лишь в том случае, если бы Закавказье вышло из состава России, сделалось бы независимым и, значит, стало бы для них легкой добычей».

Что же касается ЗДФР, то она явилась «республикой на час», которые во времена Гражданской войны во множестве появлялись и исчезали. Первой соскочила Грузия — 26 мая она провозгласила независимость. 28 мая то же самое сделали Армения и Азербайджан. Последний тут же обратился к Турции с просьбой о присоединении.

А остальные? Турки продолжали наступать — и противопоставить им было нечего. Единственной реальной боевой силой являлся уже упоминавшийся Армянский корпус — но этого было явно недостаточно. (Кстати, в этом корпусе воевал будущий Маршал Советского Союза И. X. Баграмян.)

От «радостей» турецкой оккупации Грузию спасла… Германия. Дело в том, что 27 апреля 1918 года эти страны заключили в Константинополе договор о разделе сфер влияния. Точнее, Германия навязала этот договор туркам — о равноправии союзников говорить просто смешно. Грузия оставалась за немцами.

15 мая, то есть до распада ЗДФР, в Поти был высажен немецкий десант. 10 июня пятитысячный немецкий отряд вошел в Тбилиси.

28 мая 1918 года, всего через два дня после провозглашения независимости, грузинское правительство подписывает договор с Германией. Интересный такой.

Например, статья III дополнительного соглашения к договору гласила: «Грузинское правительство обязуется предоставить на все время войны исключительно Германии покупку всех находящихся на грузинской территории материалов, поскольку они не требуются для внутреннего потребления страны, и не препятствовать их вывозу запрещениями или пошлинами».

Согласно статье II того же договора, немцы получали 50 % акций всех горнорудных предприятий страны и также могли вывозить их продукцию, сколько пожелают.

Кроме того, Германия получала в эксплуатацию Чиатурские марганцевые рудники на 30 лет, порт Поти — на 60 лет, железную дорогу Шорапан — Чиатура — Сачхере — на 40 лет.

Еще 15 февраля Жордания витийствовал по поводу Брестского мира:

«Такой мир, какой подписали большевики, мы такого мира не подпишем, и лучше умереть с честью на посту, чем опозорить и предать себя на проклятие потомков».

А ведь вернуть территорию куда проще, чем — при уважении к частной собственности, которую декларировало правительство Грузии — получить назад акции упомянутых предприятий.

Японские государственные деятели, очутившись в такой ситуации, делали харакири. Но интеллигенты — что русские, что грузинские — отвечать за свои слова не привыкли…

Итогом стало подписание Турцией 4 июня 1918 года мирных договоров с Грузией и Арменией. Обе страны были общипаны так, что Брестский мир и рядом не стоял. От Армении, по сути, остались два уезда.

Еще интереснее получилось с Азербайджаном — потому что в столице республики была Советская власть.

Баку являлся самым «пролетарским» городом в Закавказье. Оно и понятно — это «нефтяная столица» Российской империи, а соответственно, и самый крупный на Каспии порт. По этой же причине город был многонациональным. В начале XX века там проживало 215 тысяч человек, из них: русских, украинцев и белорусов — 76,3 тыс. (35,5 %); кавказских татар (так называли азербайджанцев) — 46 тыс. (21,4 %); армян — 42 тыс. (19,4 %); персов — 25 тыс. (11,7 %); евреев — 9,7 тыс. (4,5 %); грузин — 4 тыс. (1,9 %); немцев — 3,3 тыс. (1,5 %); татар — 2,3 тыс. (1,1 %).

Так что можно представить обстановочку — особенно если учесть, что армяне и азербайджанцы терпеть друг друга не могли. Последняя резня армян турками произошла в 1915 году, и азербайджанцы тогда без дела не сидели. Их, кстати, армяне и теперь называют «турками».

Партий в Баку имелось — весь российский «левый набор» (меньшевики, эсеры, большевики), плюс к ним дашнаки и мусаватисты.

Большевики в Баку было достаточно популярны, а вот с лидерами им не повезло. Местные товарищи, обладая избытком авантюризма и амбиций, мозгов имели куда меньше. Как выяснилось позже — с мужеством у них было еще хуже.

31 октября 1917 года на заседании Бакинского Совета большевикам, на голом нахальстве, удалось протащить свои решения. Эсеры, меньшевики и дашнаки съезд покинули, зато мусаватисты большевиков поддержали — из «большой любви» к армянам в целом и к дашнакам в частности. Ушедшие образовали альтернативный орган — «Комитет общественной безопасности». А еще имелась Городская Дума…

«Ситуация возникла совершенно бредовая. Закавказье отделилось от России, как белой, так и советской, в то же время в самом Закавказье существовал очаг советской власти, находившийся под контролем большевиков и, естественно, отделяться не желавший, при этом существовал он именно в том самом месте, которое больше всего интересовало как большевиков, так и местных товарищей, и иностранцев. Больше, чем весь остальной регион, вместе взятый, поскольку Баку — это нефть».

(Е. Прудникова)

Правда, удалившиеся вскоре вернулись — но большевикам это было уже не очень интересно. К началу 1918 года они успели понять, что вся эта демократия — пустой звук. Как говорил Наполеон, «большие батальоны всегда правы». Большевики во главе с С. Г. Шаумяном стали заниматься организаций военной силы. Впрочем, боевые отряды создавали и дашнаки, и мусаватисты — причем на низовом уровне особой разницы между красногвардейцами и армянскими националистами не наблюдалось. Да и не только на низовом. Начальником штаба Красной Армии в Баку являлся бывший полковник царской армии, дашнак 3. Аветисов.

Складывается впечатление, что у многих бакинских красноармейцев мировоззрение напоминало анекдот советского времени:

«Армянское радио спрашивают:

— Что такое дружба народов?

— Это когда русские, армяне, татары, евреи и другие братские народы все вместе бьют морду азербайджанцам».

Тем временем из-за наступления турецких войск ситуация накалялась. Большевики хотели революции, дашнаки рвались посчитаться за геноцид 1915 года, мусаватисты ждали братьев-турок… Достаточно было малейшей искры…

… Есть разные версии, с чего все началось. Как бы то ни было, перепалка между группировками в какой-то момент перешла в перестрелку. А дальше уж понеслось…

Особо отличились дашнаки, которые начали весело резать азербайджанцев. Большевики резней не занимались, однако в стычках с отрядами мусаватистов держали сторону армян.

Дальше — больше. 25 апреля в Баку был создан Совет народных комиссаров — исключительно из большевиков и левых эсеров. Хотя Бакинский Совет при этом тоже сохранялся.

И все бы ничего, но мусаватистское правительство Азербайджана, переехавшее в Елизаветполь (Гянджу), позвало на помощь турок. 25 мая (то есть еще до провозглашения независимости) в Гянджу прибыла турецкая 5-я Кавказская дивизия, командир которой, Нури-Паша, стал формировать вокруг нее азербайджанские части. В результате получилась Кавказская исламская армия численностью около 13 тысяч человек при 40 орудиях, плюс отряды мусаватистов — 5 тысяч человек и 10 орудий. Качество этой армии соответствовало времени и месту. Примерно шесть тысяч бойцов являлись турецкими военнослужащими, остальные… Ну, кого собрали.

Вооруженные силы Бакинской коммуны (так называли бакинскую советскую власть) составляли примерно 18 тысяч человек, 19 орудий и 3 бронепоезда, примерно с такой же дисциплиной, что и у противника. Некоторые утверждают, что красными они были только по названию, а большинство бойцов скорее сочувствовало дашнакам. Но вообще-то разобраться в этом очень сложно. Конфликт между армянами и азербайджанцами продолжается и сегодня, так что большинство пишущих на эту тему откровенно пристрастны.

Оба великих воинства сошлись возле станции Кюрдамир 16 июня. После трехдневных боев исламисты были отброшены, потеряв около тысячи человек. Но тут из Турции прибыло подкрепление, и 1 июля уже красные части были разбиты и начали драпать.

Тем временем, для довершения палитры, за Коммуну стал сражаться двухтысячный отряд терских казаков под командованием войскового старшины[160] Лазаря Бичерахова, который пробирался домой из Персии. Правда, воевал он не слишком долго.

Кроме того, из Астрахани прибыли 80 орудий, 160 пулеметов, 10 тысяч ружей и 200 тысяч патронов. Но, как мы уже видели, оружие бесполезно, если бойцы не хотят воевать — а воевать после разгрома красные не рвались. В итоге 20 июля Исламская армия находилась уже в 16 километрах от Баку. Бакинцы требовали подкреплений от Сталина, который в то время защищал Царицын — но на Волге дело обстояло куда более серьезно, так что ничего им не перепало. И Сталин был прав. По большому счету, Шаумян и его товарищи пустили дело на самотек и даже не пытались превратить свое воинство во что-то боеспособное. К примеру, никто не может внятно объяснить — а что вообще делали красные бронепоезда?

И тогда, 25 июля 1918 года, состоялось расширенное заседание Бакинского Совета совместно с фабрично-заводскими, армейскими и корабельными комитетами. На нем было принято решение позвать на помощь англичан. Одновременно власть в Баку перешла к так называемой Диктатуре Центрокаспия — одного из самых влиятельных профсоюзов. Заправляли там эсеры, меньшевики и дашнаки.

Прослышав про англичан, Шаумян со товарищи страшно возмутились. Конечно, и в самом деле зря англичан пригласили. Ничем существенно помочь они не могли. А если бы удалось отбиться от турок, потом бы от «союзников» не отделались. Но, с другой стороны — а кто мешал большевикам, захватив власть, что-то делать самим? В любом случае: раз уж заварили кашу, так извольте расхлебывать до конца.

Но бакинские большевики думали по-иному. Они решили просто-напросто удрать. Нормально так: взбаламутили всех — а потом делают ноги…

Шаумян и компания погрузились на пароходы — но их не выпустили. Тогда большевики встали лагерем на Петровской площади возле порта. У Шаумяна зародилась совершенно безумная мысль снова захватить власть, благо все войска на фронте. Но этот великий замысел реализован не был.

4 августа прибыли англичане — отряд полковника Денстервилля в 1000 человек с несколькими бронеавтомобилями. А через 10 дней большевики снова решили удрать — и снова их тормознули. Правда, на этот раз, поняв, что толку от этой публики все равно не будет, разоружили и выпихнули, арестовав лишь 35 человек самых главных. Их собирались предать военно-полевому суду.

Однако ни смена власти, ни англичане — ничто уже не могло помочь. Армия разваливалась на глазах. 14 сентября турки начали решительный штурм. Англичане не нанимались геройски погибать — погрузились на пароходы и отбыли. Следом драпануло и правительство Центрокаспия.

В обстановке полной паники оставшимся на свободе большевикам удалось добиться освобождения арестованных. Те тоже ринулись в бега на пароходе «Туркмен», рассчитывая пробиться к своим в Астрахань. Однако добраться до Волги им не удалось — не хватило топлива. Пришлось идти в Красноводск, где сидели представители Закаспийского временного правительства (о нем еще будет рассказ). Это правительство тоже было очень пестрым, но антибольшевистским и функционировало под контролем англичан.

Там прибывших на «Туркмене» большевиков обвинили в сдаче Баку. Узнав, что над ними должен был состояться суд, его и устроили. Главной уликой стала бумажка с 26 фамилиями, найденная у бывшего старосты камеры, в которой большевики сидели в Баку — по ней тот распределял между арестантами хлеб. Этот «документ» и приняли за список членов Совнаркома — хотя там не все были комиссарами. Поэтому приговоренных и оказалось не 35, а 26. Однако разбираться никто не стал. Арестованных посадили в вагон и отправили в Ашхабад — но не довезли. На 207-м километре они были расстреляны.

Впоследствии ответственность за этот расстрел устроители суда валили друг на друга. Например, глава Закаспийского Временного правительства В. А. Фунтиков показывал: «Об этом предстоящем деле был осведомлен, но не считал возможным помешать этому… расстрел был решен предварительно по настоянию английской миссии».

При Советской власти комиссарами объявили всех расстрелянных.

Но их последующая героизация нравилась не всем. К примеру, Сталин, по воспоминаниям Д. Т. Шепилова, завернул Сталинскую премию автору апологетической книги о бакинских комиссарах. И пояснил:

«Бакинские комиссары не заслуживают положительного отзыва. Их не нужно афишировать. Они бросили власть, сдали ее врагу без боя. Сели на пароход и уехали. Мы их щадим. Мы их не критикуем. Почему? Они приняли мученическую смерть, были расстреляны англичанами. И мы щадим их память. Но они заслуживают суровой оценки. Они оказались плохими политиками. И когда пишется история, нужно говорить правду. Одно дело чтить память. Мы это делаем. Другое дело правдивая оценка исторического факта».

15 сентября 1918 года в Баку вошли части Кавказской исламской армии. Теперь начали убивать уже армян…

Регулярным турецким частям было запрещено входить в город два дня, дабы не мешать азербайджанцам. Словом, счет друг к другу в очередной раз возрос…

Турки находились на территории Азербайджана до поражения Османской империи в войне, последовавшего 30 октября 1918 года. 17 ноября снова пришли англичане — хотя теперь никого защищать не требовалось. Зато имелась нефть, которую они с энтузиазмом качали до августа 1919 года.

Стоит упомянуть еще один интересный момент. Во время английской оккупации огромное распространение получила контрабанда нефти. Она требовалась красным — вот ее потихоньку и продавали. Британцам то ли было наплевать, то ли они не в состоянии оказались воспрепятствовать контрабандистам. Азербайджанцам тем более наплевать, кому ее продавать.

Не наплевать было белым, чья флотилия базировалась в Петровске (Махачкала). Они всячески препятствовали перевозке нефти, поэтому красные возили ее в бочках и бидонах на рыбницах (каспийских рыбачьих шхунах). Дело было опасное — экипажи рыбниц, пойманных с нефтью, белогвардейцы без лишних вопросов расстреливали. Тем не менее только за 1919 год большевикам удалось вывезти из Баку около 320 тонн нефти.

Итак, немцы прочно обосновались в Грузии и стали вести себя со свойственной им непосредственностью. Об их привычках я уже рассказывал, когда речь шла об Украине. В Закавказье они тоже не особо стеснялись.

15 июля 1918 года глава администрации Пригородного района Тифлисского уезда сообщает тифлисскому уездному комиссару: «В Белоключенском районе немцы, жители села Асуреты в количестве 25 человек с 15 германскими солдатами и одним германским лейтенантом разоружили ряд селений в Белоключенском районе, причем во время разоружения принимали по отношению к крестьянам самые репрессивные меры: избивали женщин, мужчин розгами до крови, убивали крестьянских собак, врывались в дома и производили обыски. Крестьяне терроризированы, было несколько случаев разоружения милиционеров. Германцы совершенно не считаются с администрацией и заявляют, что они сами хорошо наведут порядок у нас. Сам я был свидетелем, как немцы за сокрытие оружия били ногами крестьян до того, что они падали без чувств. Мне сообщили, что были случаи, когда избитые крестьяне, не перенеся такой пытки, умирали. Вследствие этого крестьяне окрестных сел, расположенных в моем районе, возмущены таким поступком германцев и заявили, что силой оружия будут отстаивать свою честь и имя свободного гражданина. Прошу, во избежание крупных эксцессов, принять срочные меры к прекращению такого варварского способа разоружения крестьян».

Но какое дело было до этого грузинским властям? Они занимались двумя увлекательными делами: притеснением представителей других народов, живших на территории Грузии, и расширением территории.

В 1921 году в Лондоне вышла книга Бехофера «В деникинской России». Ее автор писал: «Свободное и независимое социал-демократическое государство Грузии всегда останется в моей памяти как классический пример империалистической малой национальности и по отношению к захватам территорий вне своих пределов, и по отношению к бюрократической тирании внутри государства. Шовинизм его превосходит всякие пределы».

В июле 1918 года Грузия решила округлить свою территорию за счет Черноморской губернии России. Грузинские войска заняли Адлер, Сочи, Туапсе. В последнем городе вышла неприятность — в течение недели они получили по зубам сперва от красных, потом от белых и были выкинуты вон.

Но у белых на тот момент не имелось сил, чтобы разобраться с националистами. Они начали переговоры, которые прошли 25–26 сентября в Екатеринодаре — и закончились ничем.

Между тем грузинские власти даром времени не теряли.

«С первых же дней оккупации Сочинского округа (включая и Гагры), грузинские власти приступили к разорению его, отправляя все, что было возможно, в Грузию. Так была разграблена Туапсинская железная дорога, причем увозились рельсы, крестовины, материалы, даже больничный инвентарь; распродано с аукциона многомиллионное оборудование Гагринской климатической станции, разрушено лесопромышленное дело в Гаграх, уведен племенной скот, разорены культурные имения и т. д.».

(А. И. Деникин)

В конце концов, разгромив в конце 1918 года красных на Северном Кавказе, белогвардейцы все-таки вышвырнули закавказских «имперцев» за реку Псоу.

Грузинские власти на этом не успокоились. 5 декабря 1918 года они ввязались в конфликт с Арменией из-за Ахалкалакского и Борчалинского уездов Тифлисской губернии со смешанным армяно-грузинским населением.

Впрочем, и тут повоевать со вкусом не получилось. 25 декабря в Поти высадился английский десант. Он и развел конфликтующие стороны, оставив между ними нейтральную территорию… на которой находились медные рудники. Больше англичане в Грузии ничем не отличились. В их задачу входила всего лишь охрана нефтепровода Баку — Батум.

Насчет других народов грузинские националисты стеснялись еще меньше. Об этом свидетельствуют доклады Закавказского Русского Национального Совета. Данная организация, созданная кадетами и русскими меньшевиками, ставила своей задачей защиту русского населения. Вот цитата из доклада за июль 1918 года:

«С апреля 1918 г. учителям русской национальности не выплачивают содержание, грузинское духовенство захватывает вооруженной силой помещения и инвентарь православных учебных духовных заведений, намеченных для преобразования в светские. Представители Русского Национального Совета не допущены в комиссию по подготовке законопроекта о переходе духовных учебных заведений в светские, образованную при учебном округе. По настоянию Совета отменены приказы об увольнении русских рабочих с предприятий, преследовании русских крестьян».

Еще меньше церемонились с абхазами.

Деникин описывал это так:

«К концу марта 1918 г. большевики, постепенно распространяясь из Новороссийска к югу, подошли к Сухуму. Абхазский Национальный Совет обратился за помощью к грузинам. Ценой за избавление был договор, заключенный 11 июля между Абхазским Национальным Советом и грузинским правительством, в силу которого Сухумский округ временно вошел в состав Грузинской Республики. Пункт 3-й договора предусматривал, что "внутреннее управление Абхазией принадлежит Абхазскому Совету", а 1-й — что "только Национальное собрание Абхазии окончательно определяет политическое устройство Абхазии и судьбу ее". Но вслед за этим грузинское правительство дважды разгоняет Национальный Совет (в августе и октябре), заключив часть его членов в Метехский замок, лишив права выборов русское и армянское население как не приемлющее "грузинского подданства". Власть в крае перешла всецело в руки грузинского "чрезвычайного комиссара" и революционных учреждений, заполненных местными грузинами. С интересами коренного населения и с его правами хотя бы на внутреннее самоуправление грузинская власть перестала считаться вовсе. Из Абхазии и Сочинского округа шли горькие жалобы и постоянные просьбы об избавлении от грузин, обращаемые к Добровольческой армии…»

А вот что писал в своем дневнике меньшевик Валико Джугели, усмирявший восстание в Осетии:

«…Всюду вокруг нас горят осетинские деревни… В интересах борющегося рабочего класса, в интересах грядущего социализма, мы будем жестоки. Да, будем. Я со спокойной душой и чистой совестью смотрю на пепелище и клубы дыма… Я совершенно спокоен. Да, спокоен».

Армения и Азербайджан после ухода турок развлекались войнушками из-за спорных территорий — Нахичевани и Нагорного Карабаха. Кто там был прав — не мне судить. Но вот вопрос: Армении что — больше было делать нечего? Однако дашнаки были психологически «заряжены» на «собирание земель» и, едва отдышавшись, начали воевать по новой. Причем так увлеклись этими играми, что прозевали глобальное изменение политической обстановки в регионе и получили на свою голову очень большие неприятности. Которые до сих пор отдаются…

В Гражданской войне было много совершенно невероятных эпизодов — однако взятие Баку выделяется даже на этом фоне. Если бы какой-нибудь писатель включил подобный эпизод в художественное произведение, читатели сказали бы: ну, это автор уж совсем заврался, такого быть не может…

А произошло все так…

В начале 1920 года красные решили, что Азербайджан уже достаточно поигрался в независимость. Большевикам надоела контрабандная нефть.

7 марта 1920 года Ленин телеграфировал Реввоенсовету Кавказского фронта:

«Взять Баку нам крайне, крайне необходимо. Все усилия направьте на это, причем обязательно в заявлениях быть сугубо дипломатичными и удостовериться максимально в подготовке твердой местной Советской власти. То же относится и к Грузии, хотя к ней относиться советую еще более осторожно».

То есть лезть просто так, внаглую, в Кремле считали не очень красивым — нужен был повод. Особо изощряться не стали. Решили отработать сценарий, который во всем мире применяли и до, и после: в Баку поднимается восстание, повстанцы образовывают какую-нибудь властную структуру и просят помощи…

Стали готовиться к наступлению. Готовились серьезно. Вторжение должна была осуществлять 11 — я армия под командованием Тухачевского, всего около 30 тысяч человек, плюс разные средства усиления.

Восстание началось 28 апреля.

А за день до того случилось что-то непонятное. 27 апреля четыре красных бронепоезда с двумя ротами десантников пересекли пограничную реку Самур и двинулись на юг. Почему они вдруг полезли — точно неизвестно. Может, чачи перепились и покататься решили…

Как бы то ни было, некоторое время они двигались не встречая сопротивления, лишь собирая трофеи и пленных. Заметим, азербайджанские солдаты сдавались, а не разбегались — хотя удрать от бронепоезда нетрудно.

Первое сопротивление красные встретили, углубившись на 28 километров на территорию Азербайджана, у станции Худат. Навстречу им вышли два бронепоезда противника. Однако после небольшой перестрелки азербайджанские железные гусеницы сдали назад, да так быстро, что их больше не видели. После чего красные крепости на колесах снова двинулись вперед с непосредственностью дачного поезда.

А ведь остановить или хотя бы задержать бронепоезда с таким небольшим количеством пехоты — вещь нетрудная. Тем более что на этой железной дороге имеется множество мостов через текущие с гор реки. Ни один из «защитников Азербайджана» не попробовал повредить бронепоезд или хотя бы перегородить железную дорогу.

Так красные и перли весело, пока не дошли до станции Баладжары (теперь это окраина Баку). Затем половина отряда ушла в сторону Гянджи, а два оставшихся бронепоезда рано утром вкатились в столицу Азербайджана.

А где была доблестная азербайджанская армия? Кто же ее поймет… В итоге вышло как вышло: Баку взяли два бронепоезда и сто солдат.

Что касается «восстания», то оно началось, когда бронетехника уже торчала в городе. Красная конница подоспела на место событий лишь на следующий день, то же самое случилось и с Каспийской флотилией. Моряки шли, готовясь к бою, а их в Баку встречали с оркестром…

Во всех армиях (да и не только в них), когда подобное случается, всегда объясняют, что так и было изначально задумано.

Кстати, поезд с азербайджанским правительством красные отловили по дороге в Гянджу, а 5 мая взяли и вторую столицу. На том, собственно, и закончилось восстановление Советской власти в Азербайджане. Что же касается мусаватистской армии, то она так и не проявилась, однако многие ее бойцы перешли на сторону красных.

Причину произошедшего понять трудно. Конечно, Красная Армия образца 1920 года — это не тот сброд, с которым мусаватисты сражались под Баку. Но чтобы в этом убедиться, надо было хотя бы пару раз вступить в серьезный бой…

Получается, что в 1918 году воевали только регулярные турецкие войска, а остальные создавали массовку? Или мусаватисты наслушались о победах красных и теперь их смертельно боялись? Или независимое правительство за неполных два года всех настолько утомило, что никто не хотел за него воевать? Теперь уже не узнаешь…

В исторической литературе, посвященной Гражданской войне в Закавказье, часто встречаются размышления на тему: а почему, заняв Азербайджан, большевики так долго тянули с Грузией? Чего только не выдумывают — включая то, что, дескать, Ленину нравилась грузинская русофобия. Но на самом деле все было куда проще. Потому как имелась еще и Армения, про которую почему-то забывают. А там творились ну очень интересные дела…

… Едва турки ушли, армянские войска начали боевые действия против так называемой Аракской республики — созданного турками «государственного образования» со столицей в Нахичевани, которое явно тяготело к Азербайджану. Вялая война длилась с мая по август 1919 года. Сперва армяне захватили эту республику, потом пришли азербайджанские войска и вышибли дашнаков.

Вторая серия началась в Нагорном Карабахе — еще одном спорном районе. 22 марта 1920 года дашнаки подняли там восстание против азербайджанских властей. Зная милые отношения между двумя народами, можно представить, что там творилось с той и другой стороны. Восстание ширилось, перескочило и в Нахичеванский уезд, город снова оказался под контролем дашнаков.

Дело, в общем, привычное. Но! Через месяц состоялась уже описанная прогулка красных бронепоездов до Баку. А что это значит? А значит это то, что Азербайджан стал советским! И разбираться в Нагорный Карабах пришли уже не мусаватистские вояки, а красная 11-я армия, которой не удалось повоевать в Баку. В первой половине июня она легко навела порядок в Нагорном Карабахе. Заодно 27 июня 1-й кавалерийский полк 11-й армии взял Нахичевань, где какие-то местные товарищи провозгласили Нахичеванскую Советскую социалистическую республику. В ответ на это военный министр Армении 30 июля потребовал «обеспечить безусловную покорность Нахичевани армянскому правительству».

В начале августа 1920 года армянские войска, имея в своем составе английских офицеров, начали наступление на Нахичевань — но по пути повстречались с красной 28-й стрелковой дивизией. Пришлось отступать. После чего Армения заключила мир… с РСФСР. А с кем еще заключать-то?

Может, дашнаки и успокоились бы, но тут сыграла свою роль большая мировая политика.

10 августа 1920 года в городе Севр (Франция) между странами Антанты и Турцией был подписан договор. Фактически он предусматривал раздел Турции, от которой должен был остаться жалкий огрызок. Греция и Армения по договору получали солидную прибавку к территории, кроме того, больше половины Османской империи становилось «зонами влияния» (то есть колониями) Великобритании, Франции и Италии. Кстати, черноморские проливы должны были по этому договору находиться «под международным контролем». Ну, мы знаем, кто осуществлял бы на деле этот контроль…

Но не все выходило так, как хотелось великим державам. В Турции тем временем началась революция. Не социалистическая, конечно, но, по марксистской классификации, «национально-освободительная». Возглавил ее генерал Мустафа Кемаль, глава Великого Национального Собрания Турции. Очень серьезный товарищ.

Англичане сами вмешиваться не стали, зато начали активно помогать Греции и Армении.

Вот и подумайте: выгодно ли было РСФСР складывавшееся положение? Особенно если учесть своеобразную психологию дашнаков? Вот именно. Так что Кемаль становился союзником — и, как умный человек, им и стал.

Кемаль писал в НКИД[161] РСФСР о том, что Турция «обязуется бороться совместно с Советской Россией против империалистических правительств для освобождения всех угнетённых, обязуется повлиять на Азербайджанскую республику, чтобы она вошла в круг советских государств, изъявляет готовность участвовать в борьбе против империалистов на Кавказе и надеется на содействие Советской России для борьбы против напавших на Турцию империалистических врагов».

Армения, соответственно, становилась потенциальным противником.

Тут бы дашнакам и успокоиться. Но нет. Такими уж они были беспокойными ребятами. Наверное, и ощущение, что Англия стоит за спиной, придавало сил. К тому же англичане прислали своих военных советников.

Так или иначе, но в ноябре армянская армия снова вторглась в Нахичеванскую область и Нагорный Карабах. Большевикам это надоело. Армянские коммунисты быстро подняли восстание, Ревком во главе с С. И. Касьяном провозгласил Армянскую ССР и позвал Красную Армию. Та себя ждать не заставила. Англичане, разумеется, не помогли. 4 декабря красные части вошли в Эривань.

Главной же проблемой стало то, что все спорные территории остались за Азербайджаном. Это икнулось уже в начале 90-х…

Осталось рассказать о Грузии.

В РСФСР и в самом деле существовали две точки зрения на «грузинский вопрос». Ленин и нарком иностранных дел Г. В. Чичерин придерживались «мягкой» линии. За силовой вариант выступали Сталин, Орджоникидзе и Кавказское бюро ЦК РКП(б). Горой за него же стояло и командование 11 — й армии — ребятам, видимо, понравилось гулять по Кавказу.

Как показали дальнейшие события, «ястребы» были правы.

На первый взгляд стремительный захват Баку слегка прочистил мозги грузинским лидерам. 7 мая 1920 года Грузинская республика заключила договор с РСФСР. Согласно этому договору, она должна была разорвать всякие связи с российской контрреволюцией, вывести из Грузии иностранные военные части, легализовать большевистские организации. Но… Английские войска грузинские власти выводить не торопились — видимо, на что-то надеялись. Да и отношение к советским дипломатам можно назвать только мелким жлобством.

Вот что летом 1920 года писал Сталину С. М. Киров, бывший в то время полпредом в Грузии:

«Даже такие невинные органы наши, как представительство Наркомвнешторга, оказались не в состоянии вести какую бы то ни было работу: всякий выходящий из помещения представителя Наркомвнешторга подвергался задержанию, или аресту, или высылке за пределы Грузии. Все мои дипломатические шаги, предпринятые к устранению этого, ни к чему не привели. Я вынужден был заявить категорически грузинскому правительству, что мы должны будем поставить грузинское представительство в Москве в точно такое же положение, в каком находимся мы здесь. И только после этого стало замечаться несколько иное отношение к нам. Много содействовало такому действию грузинского правительства по отношению к нам развитие операций Врангеля. Каждый успех Врангеля вселял здесь большие надежды, и это чувствовалось во всем. Совершенно иное настроение замечается теперь, когда мы так блестяще громим поляков. Особенно сильное впечатление произвело здесь предложение Керзона открыть мирные переговоры с Польшей. Это и ответ Чичерина на предложение Керзона произвело здесь буквально ошеломляющее впечатление. Грузинское телеграфное агентство, а также Министерство иностранных дел не нашли возможным опубликовать в газетах это сообщение, исходившее от нашего Информационного отдела. Директор агентства заявил, что это сообщение «переворачивает всё».

…Тем временем события приняли загадочный оборот. 26 января 1921 года ЦК РКП(б) поручил НКИД «оттягивать разрыв» отношений с Грузией. Но всего лишь неделю спустя в составе 11-й армии начинает создаваться специальная группа «грузинского направления» под командованием М. Д. Великанова. Группа была неслабой: две пехотных и кавалерийская дивизии, плюс две кавалерийские бригады (одна из них армянская), да плюс еще два танковых отряда.

11 февраля на севере Грузии вспыхнуло коммунистическое восстание. Примечательно, что на второй день оно началось и на родине Сталина — в городе Гори. За несколько дней восстание охватило Южную Осетию и Абхазию (интересные параллели напрашиваются, а?). В такой скорости нет ничего удивительного. Уже в 1920 году в Грузии было 20 тысяч коммунистов. И можно представить, как «любили» Жорданию в Абхазии и Южной Осетии после того, что его компания там натворила…

15 февраля Ленин приказывает 11-й армии, которая базировалась в Армении и Азербайджане, двинуть в Грузию, «не останавливаясь перед взятием Тифлиса». Получается, за двадцать дней Ленин полностью поменял свое мнение? Или Ильич вел какую-то хитрую игру? Впрочем, возможно, все было гораздо проще: к Ленину пришли два грузина, Сталин и Орджоникидзе, и все досконально объяснили — что за правительство засело у них на родине и чего от него ждать. Этих товарищей оба знали уже лет двадцать…

На следующий день после ленинской директивы 11-я армия перешла армяно-грузинскую границу. 17 февраля 31-я красная дивизия повела наступление от Адлера по территории Абхазии, собирая вокруг себя повстанцев.

… Захват Грузии отнюдь не был прогулкой. Наступавшие встречали сопротивление. В Абхазии красным противостояли не только собственно грузинские формирования. Засели тут и остатки «Армии возрождения России» генерала Фостикова и прочих подобных формирований, которые вели партизанскую войну против красных в предгорьях Северного Кавказа и в итоге оказались вытесненными в Абхазию. Имелось даже некоторое количество свежих сил. В 1919–1920 годах представители белых пытались вербовать в Европе добровольцев из числа оказавшихся там русских. Некоторые отряды просто-напросто не успели к основным событиям.

В таком отряде оказался, к примеру, В. Л. Андреев, сын известного писателя Леонида Андреева[162]. После смерти отца в 1919 году семнадцатилетний парень оказался на финской территории в Куоккале (нынешний поселок Репино, административно входящий в Санкт-Петербург; там находился дом писателя). На вербовку Андреев пошел не из идейных соображений, а от полного отсутствия перспектив: денег не было, профессии — тоже. Вот он в 1920 году и завербовался. Но всякие сборы были очень долгими — к этому времени Врангеля уже вышибли из России. Тогда добровольцев зачем-то двинули в Поти. Впрочем, часть, в которой служил Андреев, не столько сражалась, сколько околачивалась по тылам. Сам он участвовал в двух боях, да и те сводились к перестрелке на дальней дистанции.

Одни защищавшие Грузию части сражались лучше (и даже достигали тактических успехов), другие хуже — но в целом все это происходило хаотично и бестолково. Впрочем, у Грузии не было никаких шансов — красные превосходили противника по всем параметрам. Можно было надеяться только на Запад — но после взятия красными Баку Грузия оказалась никому не нужной.

25 февраля части 11-й армии вошли в Тифлис. Дальше все пошло по отработанной схеме. Из села Шулеверы (90 километров к югу от Тифлиса) прибыл созданный неделю назад ревком и объявил о создании Грузинской ССР. Меньшевистское правительство сбежало в Батум.

4 марта 31-я дивизия дошла по побережью до Сухуми, после чего была провозглашена Абхазская ССР.

… Любопытно получилось с Батумом. С его статусом дело обстояло непросто. Во время английской интервенции Батумская область считалась отдельной единицей, а позже интервенты провозгласили ее самостоятельным государством — видимо, имели на Батум какие-то планы. С 8 апреля 1920 года область являлась территорией под охраной Лиги Наций, занятой войсками Великобритании, Франции и Италии. Тут опять напрашиваются ассоциации с Севрским договором — уж больно похожи приемчики.

После взятия Тифлиса сбежавшее в Батум меньшевистское правительство пригласило в область турецкие войска. Те прибыли 11 марта, наверное, из любопытства — поглядеть, что будет дальше. Потому что через пять дней в Москве между РСФСР и Турцией был подписан Договор о дружбе, по которому Турция признала право Грузинской ССР на северную часть области и, что самое главное, — на город. То есть, защищать меньшевиков никто не собирался. На что рассчитывали ребята Жордании — неясно. Очевидно ведь было, что кемалистам ссориться с Москвой не с руки. Разве что — сохраняли религиозную веру в Запад.

А на следующий день, как по заказу (впрочем, почему «как»?), в городе… Правильно, началось восстание. И турки культурно отправились домой.

Во всей этой истории с Грузией была лишь одна неприятность. Когда 11 — я армия ушла на Тифлис, неугомонные дашнаки подняли в Эривани восстание. Повстанцы сидели в городе аж полтора месяца, пока их не вышибли в Персию.

Примечания:

1

Кстати, именно оттуда пошли сказки про «Николая Палкина».

15

В виде фарса это повторилось во времена «перестройки». Что из себя представляло общество «Память»? Да ничего такого, о чем имело бы смысл говорить. Но благодаря истошному визгу либералов эта мелкая тусовка националистически настроенных интеллигентов стала восприниматься чуть ли не как российский вариант НСДАП.

16

Тут я не могу удержаться от ехидного комментария по поводу нынешних поклонников этой дурацкой организации. Интеллигенты, хоть либеральные, хоть патриотические, никогда не в состоянии отличить слова от дела.

159

Богдан Хмельницкий пошел на объединение с Россией потому, что у него не имелось иного выхода — иначе его раздавили бы поляки. То же самое было с Грузией — она не могла удержать давление турок.

160

Войсковой старшина — подполковник.

161

НКИД — Народный комиссариат иностранных дел.

162

У Леонида Андреева было два сына. Один, Даниил, написал известную среди оккультистов книгу «Роза мира». Тут речь идет о другом.