Глава 14

Приверженность Генриха II христианскому учению, близость к церкви в целом и к представителям церкви уже неоднократно отмечались. Впрочем, религиозность и связь императора с делами церкви были так глубоки и многосторонни, как ни у одного из монархов эпохи Средневековья, – значит, следует посвятить этому отдельную главу нашей книги. Политика императора в отношении церкви долгое время не рассматривалась в исторических исследованиях в соотношении с проделанной им за период правления работой. Генрих II считался слабым и зависимым от церкви и даже награждался прозвищами «Безвольный» и «Угодник», пригодными только для искажения его личности и политических действий в истории.

Первые уроки и познания в области христианского учения Генрих II получил от друга своей бабушки Юдифи, епископа Абрахама Фрейзингского. Затем он продолжил образование в соборной школе Хильдесгейма: Генриха предполагалось сделать священнослужителем. Его интерес к архитектуре в более позднее время, стремление освоить иллюстрирование книг, участие в духовной жизни своего времени, знание латинского языка и христианских канонов уходят корнями именно в период обучения в Хильдесгейме. Прадед Генриха II, король Генрих I, был, наоборот, безграмотный, а Оттон I Великий лишь в тридцать лет начал учиться читать и писать.

Даже после возвращения в Регенсбург Генрих не прекратил обучения. Изменилось лишь то, что он не сосредоточивался только на чисто религиозных дисциплинах. Несомненно, Генрих и сам желал выбрать для себя стезю священника. Стоит ли удивляться, что Генриха II уже как императора причисляли к конвентам многих монастырей, таких, например, как монастырь Клюни, и считали каноником соборных капителей Магдебурга, Бамберга и Страсбурга. Генрих II, будучи герцогом, королем, императором, ощущал себя служителем церкви, активным членом церковного сообщества, именно так понимая свою верховную (мирскую) позицию. Если сравнивать его с Оттоном I Великим по отношению к церкви и понимания ее значения, то Генрих II представляется покровителем служителей веры. Только ему удалось провести обновление монастырей и их чистку. При Генрихе II явная граница между церковью и государством перестала существовать. Церковь и государство в представлении императора должны были составлять единое целое.

Сразу после его прихода на герцогство в Баварии Генрих провел реформу монастырей по образцу реформированного монастыря Горце в Лотарингии, находившегося под влиянием Клюни. При этом Генрих заручился поддержкой друга, аббата Годехарда, ставшего правителю в вопросах реформирования главным советником и помощником. Годехард относился к приверженцам духовного учения, развившегося в монастыре Горце. В 1001 году Генрих, тогда еще герцог Генрих IV Баварский, назначил Годехарда аббатом монастыря Нидеральтейх. Одновременно герцог вывел монастырь из подчинения епископства Эйхштетте и сделал все, чтобы провести там реформу по бенедиктинским правилам. Когда Годехард провел в монастыре реформу, он получил от герцога указание принять под свое управление и монастырь Тегернзее. Четырнадцать месяцев понадобилось аббату Годехарду, чтобы наладить в монастыре дисциплину, соответствующую бенедиктинским требованиям, и освободить монастырь от зависимости от епископства Фрейзинг, несмотря на сопротивление со стороны тогдашнего епископа Готтшалка. В 1005 году Генрих, уже будучи королем, передал под управление Годехарда и монастырь Герсфельд. Монахи там вели настолько роскошную и небогоугодную жизнь, что сомнений в необходимости срочной реформы монастыря у монарха не было никаких. Многие монахи покинули тогда монастырь, но большая часть из них вскоре вернулась назад.

После смерти епископа Хильдесгейма, Берварда, 20 ноября 1022 года, император назначил Годехарда на этот пост. Подобно тому как Генрих II многократно передвигал аббата Годехарда с должности на должность, когда для этого, как казалось императору, наступал удобный момент, также аббатом во всех отношениях важного и богатого монастыря Фульды был назначен и аббат Поппо. Одновременно монастырь лишался всего имущества, находившегося в его распоряжении сверх самого необходимого минимума, тем самым занимая положение, соответствующее требованиям истинно монашеской жизни. А то, как за время правления Поппо, равно как и его преемника, выросло благосостояние монастыря и развилась, в хорошем смысле, его инфраструктура, показывает, насколько верным оказался выбор кандидата на пост аббата.

Как в Баварии Генрих добивался обновления монастырской жизни и независимости перечисленных монастырей от епископств, также последовательно и строго, уже будучи королем и императором, следовал он цели реформирования в Горце. На три освободившихся аббатских кресла он назначил своих людей, не принимая во внимание мнение местного законодательного органа. Аналогично он поступал и с назначением епископа.

В независимости монастырей Генрих II видел гарантии их верности учению, монастырскому порядку и государству. Впрочем, в пору королевского и императорского правления ему приходилось считаться с мнением епископов, для которых благополучие монастырей было как бельмо на глазу. Генрих не мог постоянно дразнить самолюбие епископов, ведь они являлись важной составной частью его государственной политики: иногда ему приходилось жертвовать собственными убеждениями относительно реформы в пользу преданных ему епископов. Он пересматривал ранее розданные привилегии и права монастырей и перераспределял их так, словно речь шла о его личных владениях.

Первоначально только королевские резиденции были обязаны отдавать королю часть своего натурального продукта – речь шла о так называемом «servitium Regis»: размер налога определялся величиной резиденции. Раздавая земельные наделы и привилегии монастырям и епископствам, Генрих II создал для них настолько экономически благоприятные условия, что взамен мог уже потребовать и от них своего рода «servitium Regis». Так, монастыри и епископства обязывались по первому требованию предоставлять свои войска, где количество солдат и их оснащение определялись отдельно для каждого субъекта.

Однако, в противоположность епископату, монастыри Генрих II держал на достаточном удалении от решения политических задач и не привлекал их к повседневным государственным делам. Монастырской братии приличествовала жизнь тихая, далекая от мирской суеты и верная данному обету. Моление о спасении душ человеческих – вот предмет устремлений и усилий монахов, а благодаря аскетизму и экономии, а также трудолюбию мощь монастырей должна была постоянно усиливаться.

В эпоху раннего Средневековья рушились монастырские устои, христианское учение приходило в упадок. Торговля должностями в церкви стала обычным делом. Практически любой желающий мог спокойно занять епископское кресло, купить аббатскую должность в монастыре или другой церковный чин, ведь они обеспечивали вполне приличные доходы. Во многих монастырях царила распутная и разгульная жизнь.

Монахам была не по нраву жизнь богоугодная, размеренная, подчиненная строгому распорядку, в молитвах и послушании. Они хотели приятного времяпрепровождения в мирских удовольствиях, роскоши и разврате. В монашеских кельях жили женщины как жены и любовницы. В монастырских дворах резвились дети – дети, о которых следовало заботиться и думать об их будущем. Служение вере и Богу отошло на задний план. В монастырях вели разговоры о доходах, власти и владениях.

Реформаторское движение, возникшее в монастыре Клюни, было направлено не только против этих перекосов. Оно несло куда более глобальные идеи, разработав новые формы монашеской жизни и образцы духовных отношений для служителей церкви, призванные углубить нормы западной христианской морали, актуальные и по сей день. Реформаторское движение, зародившееся в монастыре Клюни и захватившее вскоре монастыри и церкви по всей Европе, стало революцией, событием, означавшим глубокий прорыв в историческом развитии Западной Европы. Основные положения изменения церкви того времени затрагивают нас и сегодня и сравнимы по своему значению для мировой истории с эпохой Мартина Лютера.

Все же падение нравов в немецких монастырях не было столь глубоким, как на западе и юге Европы, и переустройство монастырей проходило здесь несколько иначе, нежели в Италии, Испании или Франции. В этих государствах прежде всего требовалось восстановить монастырский порядок и послушание, в Германии же в первую очередь реформа приобщала к новым постулатам веры, привнесенным ею самой. Монастыри, такие как Святого Эммерманна в Регенсбурге, Святого Максима в Трире, Горце, Прюме, Герсфельде, Лорше и Фульде, добровольно открыли себя для новых идей и участвовали в их продвижении по всей стране.

В принципе клюнийская реформа церкви провозглашала возобновление строгих монастырских порядков, установленных святым Бенедиктом. Ядром, главным содержанием преобразований являлись «consuetudnes», как бы «укладывавшие» распорядок дня каждого монаха в строгий литургический порядок, вплоть до мельчайших деталей. Церковные службы и работа занимали весь день монаха. Повседневная работа и ночной отдых каждые два часа чередовались с предписанными молениями. После утренней молитвы при восходе солнца начинался рабочий день, прерывавшийся только на молитвы и прием пищи. Распределение работ вменялось в обязанности аббата, каждый монах в зависимости от способностей и знаний получал свой участок работы. Сюда могли входить работы в поле и садах, писание и рисование, обслуживание гостей, забота о больных и убогих, а также передача информации, новостей и сообщений. Разговоры, не имеющие отношения к работе и службе, запрещались. Монаху полагалось лишь молиться и работать. В духовном послушании, службах и молитвах надлежало осмысливать Евангелие и христианское учение в целом, полностью забыв о материальных благах и прежней жизни. Важное значение имел и целибат, налагавшийся на священников. В социальном, общественном плане жизнь братии должна была протекать, как в эпоху раннего христианства. Требовалось безоговорочное признание клюнийской реформы. Тем самым монастыри как бы освобождались от епископской власти, подчиняясь непосредственно власти папы. В конце концов папа должен был обрести высшую власть над любой мирской властью. Какую опасность для императорского правления таили два последних пункта реформы, видимо, пока никто не осознавал. До тех пор, пока понтификат находился в очевидной зависимости от немецких монархов в X и XI веках, угроза выхода церкви из-под влияния мирской власти оставалась невелика. Папы еще подстраивались под притязания римских патрициев, а епископы принимали назначения от короля как само собой разумеющееся. Несмотря на такое отклонение от правил реформирования, монастырь Клюни поддерживал действия Генриха II, ведь император представлял собой главную силу, способствовавшую прорыву реформы. Аббат Одило, желанный гость при немецком дворе, вероятно, относился к числу самых верных соратников Генриха II и являлся ко двору куда чаще, чем это описано в исторических хрониках.

Одило не решался там произносить то, что шепотом говорилось уже в других местах: следует освободить церковь от влияния монарха. Генрих II поддержал реформу по всей стране, заняв королевский престол, как прежде в Баварии. Впрочем, он проводил в жизнь не все постулаты реформирования, предлагаемые монастырем Клюни. В своих интересах Генрих II не хотел полностью отбирать у монастырей их владения, тем самым ограничивая их жизненное пространство. Но введения бенедектинских норм поведения в императорских монастырях монарх добивался последовательно и жестко и даже с применением силы, как, например, в случае с монастырем Кореей. Так как реформа монастырей и церкви в целом шла по его императорской воле, Генриха II можно причислить к числу великих реформаторов XI столетия.

Хотя Генрих II проводил монастырскую реформу довольно сурово, имелось нечто глубоко личное, двигавшее им, – император чувствовал себя кровно связанным с бенедиктинскими монастырями. Может быть, эта связь даже в большей степени и обуславливала ту непримиримость, с которой он проводил реформу.

Строгость и жесткость добившегося поставленной цели Генриха II едва не стоили ему поражения при восхождении на трон. Когда он боролся за королевскую корону, в церковных кругах, близких Оттонам, слишком хорошо помнили, как Генрих выступал когда-то против них в Баварии. Такого короля прежде всего очень не хотел видеть на троне архиепископ Кельна Гериберт, особенно после событий, связанных с перенесением останков императора Оттона III. Но Генрих разыграл главный козырь – находившегося в немилости при Оттоне III архиепископа Майнца, Виллигиса. Виллигис давно ждал случая поквитаться с давним идейным противником из Кельна и вернуть себе канцлерский пост, потерянный им по милости Гериберта. Генрих блестяще разы фал задуманную комбинацию и с помощью того же Виллигиса активно вмешался в реформирование императорской церкви.

Генрих II не стал бы правителем такого масштаба, не займись он, сделавшись монархом, преобразованием церкви. Его первый документ касался епископства Вормс: монарх наделил епископство правом владения лесами в Рейнгау. С начала правления Генрих посвятил себя реставрации и строительству церквей. После смерти епископа Магдебурга, Гезелера, соборная капитель избрала его преемником старшего пастора собора, Вальтгарда. Но монарху удалось добиться отмены ее решения и протолкнуть на пост епископа Тагино, ученика епископа Регенсбурга, Вольфганга, и руководителя придворной канцелярии. В его лице монарх получил абсолютно надежного и преданного соратника и гибкого, сговорчивого подчиненного. Тагино сразу же согласился с необходимостью возрождения епископства Мерзебург, и нет никаких сомнений – его согласие было достигнуто полюбовно. За весьма короткое время Генрих определил своих людей еще в два епископства. Почти все епископы, в итоге назначенные им, прошли через его придворную канцелярию. Интересный факт: управлять бедными, пришедшими в упадок епископствами Генрих ставил только представителей известных и богатых дворянских семей, а более богатые епархии доверял выходцам из монастырских служащих или представителям менее знатных фамилий.

И такой порядок сохранялся во все время правления монарха. Получается, Генрих II делал ставку не на князей, как Оттон I, а на церковь. Использовать церковь как наиболее предпочтительную систему управления для решения своих задач казалось ему единственно правильным путем. Так и сказано в одном из им самим подготовленных документов: «Я облегчаю бремя собственных забот, взваливая часть их на плечи епископата».

Епископату, таким образом, приходилось принимать всестороннее участие в политических процессах. Епископы имели возможность действовать как за, так и против королевских интересов. Часто Генрих II поручал им ответственнейшие политические миссии. Даже архиепископ Вальтгард Магдебургский, не пользовавшийся особым доверием монарха, был отправлен императором для ведения переговоров с Болеславом Храбрым в Польшу. Император, давая такие поручения, испытывал того или иного епископа на верность или лояльность. Многие факты доказывают, насколько осторожно действовал монарх.

Не приходится удивляться, что гражданское общество, в первую очередь князья и графы, за время правления Генриха II сильно отдалились от него, тем более множество обещаний, данных императором мирской знати в ходе выборов, так и остались невыполненными.

Впервые в истории немецкой империи монарху удалось установить служившие обоюдным интересам связи с папой римским. Император и папа действовали согласованно друг с другом. Впрочем, для дипломатии Ватикана, ориентированной на более дальние перспективы, такое положение оказалось скорее всего лишь трамплином для укрепления ее позиций в будущей истории – опасность, упущенная Генрихом II из виду.

Естественно, император являлся человеком эпохи Средневековья, и лишь с этой точки зрения можно попытаться понять его. Необдуманность многих поступков Генриха II происходит от его фанатической набожности, свойственной тому времени, и не он один страдал таким недостатком. Он не ратовал за установление римско-христианского мирового господства, а как политик-реалист занимался решением обозримых задач. После утопических мечтаний императора Оттона III это было не так уж и мало: Генрих принял управление страной, где далеко не все обстояло благополучно. Стремясь принести стране мир, порядок и гарантировать безопасность, он прилагал все силы и считал себя обязанным поступать так.

В целом ряде случаев деяния Генриха II шли в обход интересов епископата, а часто казались суетливыми и непонятными. Но в совокупности поступков политика императора в отношении церкви предстает совершенно четкой. Именно с помощью церкви Генрих хотел преодолеть раздробленность государства и по возможности укрепить единство. Преданных ему епископов он расставлял по стране планомерно, постепенно создавая аппарат управления, преданный императору и его политическим интересам. Список епископов, назначенных Генрихом II, очень длинный. В Германии к их числу относились: архиепископ Майнца – Арибо, архиепископ Майнца – Эрканбальд, архиепископ Магдебурга – Геро, архиепископ Зальцбурга – Гунтер, архиепископ Трира – Мейнгауд, архиепископ Кельна – Пилгрим, архиепископ Трира – Поппо, архиепископ Магдебурга – Тагино, архиепископ Бремена и Гамбурга – Унван, архиепископ Магдебурга – Вальтгард, епископ Пассау – Берингер, епископ Хальберштадта – Брантаг, епископ Аугсбурга – Бруно, епископ Льежа – Дюран, епископ Бамберга – Эберхард, епископ Фрейзинга – Эгильберт, епископ Мейсена – Эйльверд, епископ Кембрика – Жерар, епископ Хильдесгейма – Годехард, епископ Эйхштетте – Гундекар, епископ Эйхштетте – Мегингауд, епископ Вюрцбурга – Мейнхард, епископ Падерборна – Мейнверк, епископ Констанцы – Ротхард, епископ Мюнстера – Зигфрид, епископ Оснабрюка – Титмар, епископ Мерзебурга – Вигберт и епископ Вердена – Виггер.

В Италии Генрих II проводил похожую политику. Многие епископства там управлялись немецкими священниками. Но чтобы при этом не возникало помех со стороны Ватикана, император позаботился наладить отношения с папой, обеспечив тому свою императорскую защиту. Тогда становится понятным, почему Генрих II отдавал церкви такие большие территории. Там, где возможно, он передавал права на владение конфискованными у впавших в немилость князей земли церквам, как, например, в случае с маркграфом Генрихом Швайнфуртским, чье земельные наделы отошли епископству Бамберг. Своими подарками и помощью император поднял епископат на уровень общественного положения более высокий, чем у мирской знати.

Насколько глубоко переплелись интересы и отношения императора и церкви, видно и на примере его собственной семьи: своего брата, Бруно, монарх сделал епископом Аугсбурга, своего сводного брата, Арнульфа, – архиепископом Равенны, сестру Бригиту – аббатисой монастыря Святого Павла в Регенсбурге, а сестру Гербергу – аббатисой женского монастыря на озере Химзее. Лишь сестру Гизелу из политических соображений монарх оставил в миру, выдав замуж за короля Венгрии – Стефана I.

Личный вклад императорской пары в процветание церкви в стране отчетливо виден через призму их участия в освящении и строительстве целого ряда церковных объектов. Часто освящение церквей происходило в преддверии тяжелейших военных походов на Польшу, Бургундию и Италию. Присутствуя на торжественных службах, король просил у Всевышнего поддержки в предстоящих сражениях. Многие изображения королевской пары, дошедшие до нас, представляют императора именно в такие моменты.

Принося дары церкви, монарх преследовал разные цели. Сперва по тогдашнему обыкновению он старался снискать симпатии церковного руководства своей благосклонностью. Без сомнения, Генрих улучшал политический климат. Привилегии, такие как королевская защита, иммунитет, свободный выбор преемников епископов и аббатов, должны были сделать епископства и монастыри независимыми от внешнего влияния. Материальные ценности, например, книги и предметы церковной утвари в высочайшем художественном исполнении, служили и развитию церквей, делали службы более привлекательными и красочными. А экономические права и послабления (таможенные, рыночные, денежные) способствовали экономическому процветанию и росту валового продукта монастырей как субъектов экономики.

Не последнюю роль в расположении и дружелюбии Генриха II к монастырям и приходам часто, помимо политических интересов, играли и чисто человеческие отношения, связывавшие монарха с духовенством. Например, с епископом Мейнверком Падерборнским. Император принимал участие в проведении служб и вносил изменения в их оформление и порядок, как верховный клирик империи. Например, ввел исповедь в качестве неотъемлемой составной части священной мессы. Часто при освящении церквей и монастырей стоял рядом с епископами на клиросе и принимал участие в процессе, внося по ходу поправки и изменения в порядок службы. Как король и император Генрих II успел поучаствовать в пятнадцати таких освящениях. Из них семь прошли в Саксонии. С одной стороны, такими действиями монарх подчеркивал свою принадлежность к земле, откуда пошел его род, с другой – родственные чувства к представительницам женского пола своей семьи: аббатисам Адельгейде и Софии, сестрам императора Оттона III. Их он ценил и поддерживал, несмотря на антипатию, испытываемую им к представителям так называемой Primogenitur – другой ветви родового дерева. Следующим краеугольным камнем политики императора по отношению к церкви стали действия в Бамберге. Даже освящение местного собора он повелел провести в совершенно не предназначенный для подобной церемоний день недели – вторник. Но это произошло 6 мая 1012 года – в тридцать девятый день рождения императора. Конечно, политика Генриха II по отношению к церкви, обусловленная тем временем, в какое он правил, во многом для нас непонятна. Но его деятельность, как и большинства людей Средневековья, определялась особым отношением к вере и Богу в эпоху Средневековья.