Глава 5

Во времена Генриха II браки заключались исходя из несколько иных причин, нежели простая симпатия друг к другу. Для дворянства особенно были важны сохранение мира, дальнейшее существование династии, необходимость пристроить дочерей, усиление влияния и господства, перспектива роста влияния в обществе или профессиональная карьера в церкви либо на королевской службе и образование альянса двух или нескольких семей. Все эти критерии рассматривались как основа для вступления в брак куда чаще и пристальнее, чем принято считать сегодня. Планирование заключения брака, таким образом, в большинстве случаев вообще не являлось уделом будущих молодоженов, а, как правило, становилось головной болью родителей, родственников и других заинтересованных лиц.

Что касается династии Оттонов, то здесь лишь один брак был, бесспорно, заключен по любви, когда незадолго до своей смерти в 991 году императрица Феофано выдала замуж свою дочь Матильду. Она позволила Матильде выйти замуж за находившегося намного ниже по социальному положению (впоследствии рейнского пфальцграфа) Эццо. Теперь это единственная ветвь династии Оттонов, чьи потомки живы до сегодняшнего дня. Для пфальцграфа женитьба на дочери Феофано открыла возможность невиданного по тем временам социального взлета.

Женитьба герцога Генриха представляет при более пристальном рассмотрении особый случай: по всей видимости, Генрих сам выбрал себе спутницу жизни. Ни его жившая в Баварии мать Гизела, как дочь короля придерживавшаяся царивших повсеместно правил, ни император Оттон III, ни императрица Адельгейда, весьма тщательно отслеживавшая все связи внутри семьи, не участвовали в процессе женитьбы Генриха.

Но, принимая во внимание близкие и доверительные отношения, связывавшие императора Оттона III с Генрихом, можно по меньшей мере предположить, что император одобрил выбор герцога. Едва ли можно с большой вероятностью утверждать, будто предки Кунигунды происходили из рода Каролингов, то есть из королевского рода: их отец носил лишь титул графа Лютцельбургского (Люксембургского). Впрочем, семейство считалось в Лотарингии весьма зажиточным.

Бросается в глаза, что средневековые составители родовых деревьев особенно старались подчеркнуть социальное равенство Кунигунды с будущим супругом, в то время как родовое дерево Генриха II представлено куда скромнее, чем на самом деле. Согласно своему положению во властной иерархии империи Генрих мог бы рассчитывать на брак с куда с более знатной особой. Однако выбрал то, что выбрал. Итак, не идет ли речь о браке по любви?

Кунигунда была шестым ребенком из одиннадцати детей графа Зигфрида Люксембургского. Всего семья насчитывала пять сыновей и шесть дочерей, а значит, ожидать особо большого приданого не приходилось, хотя граф и считался весьма зажиточной персоной.

Когда Генрих получил согласие Кунигунды, осталось неизвестным. Однако границы этого временного промежутка можно очертить более-менее ясно благодаря некоторым соображениям. Совершенно очевидно, что Генрих женился, уже будучи герцогом Баварии. Трудно назвать точную дату свадьбы, так как неизвестна дата рождения Кунигунды. Ориентировочно это мог быть 975 год (плюс-минус год). Генрих и Кунигунда были, таким образом, скорее всего ровесниками.

Когда Генрих принял управление герцогством Бавария, он был еще холост, и можно с большой долей уверенности предположить, что к этому моменту он еще не был знаком со своей будущей невестой. С осени 995 года до середины апреля 996-го он находился в Баварии. Затем сразу отправился вместе с Оттоном III в Италию. Во время этого первого итальянского похода Генрих познакомился со своим будущим шурином Генрихом Люксембургским. По возвращении императора в Германию герцог первые три месяца 997 года оставался при дворе в Аахене. Значит, он вполне мог принять приглашение будущего шурина и нанести визит во владения семьи фон Лютцельбургов в Лотарингии. Со второй половины апреля 997 года до середины июля Генрих пребывал в своем герцогстве. Вполне вероятно, он тогда же сообщил матери о своих дальнейших намерениях и готовился к будущей свадьбе. С начала сентября до конца ноября того же 997 года Генрих оставался в Баварии. Возможно, данный период следует расширить до четырех-пяти месяцев. С ноября 997 до середины апреля 1000 года немецкое войско находилось с императором Оттоном III в Италии – тогда время с апреля до середины 1000 года второй вероятный срок для проведения свадьбы герцога Генриха. В тот период император и его приближенные возвращались на короткое время на родину. Вычислить дату свадьбы нашей пары помогает событие, случившееся в марте 1001 года и отбрасывающее все сомнения в том, был ли Генрих женат или еще нет. Речь идет о высказывании некоей монахини из аббатства Тегернзее, благословившей герцога на зачатие ребенка после его возвращения из Италии. Такое благословение благочестивый дворянин получал лишь в том случае, если он был женат. Из сказанного следует – женитьба Генриха могла иметь место лишь в один из оговоренных выше моментов.

Но существует и еще одна деталь, которая в рассматриваемом вопросе относительно даты женитьбы может быть полезна. Император Оттон III 29 апреля 998 года подарил Генриху имение Нехлинг, находившееся в 60 километрах восточнее Линца на левом берегу Дуная. К сожалению, сохранившиеся документы не содержат указания на то, по какому поводу сделан подарок.

В то же время, поскольку никаких иных конкретных поводов, обосновывающих столь поистине королевский жест, не просматривается, скорее всего Оттон III сделал своему герцогу свадебный подарок, вполне подходящий по такому случаю, принимая во внимание заслуги Генриха на императорской службе и учитывая его тесные родственные связи с Оттоном III. Кроме того, император часто выказывал понимание и уважение к семейным делам своих подданных и награждал их дополнительным отпуском по случаю вступления в брак. Возможно, это объясняет и более позднее возвращение герцога Генриха к войскам в Италию.

Рассматривая даты появления на свет приведенных выше документов и сопоставляя их с описанными выше событиями, можно с определенной долей вероятности утверждать – герцог прибыл в Рим и доложил о своем свадебном отпуске либо незадолго до, либо сразу после их (документов) подписания. Он присоединился к императору и войскам, таким образом, в 998 году с четырех-пятимесячным опозданием. Так как на путь от Баварии до Рима ему пришлось бы затратить около четырех недель, значит, герцог должен был отправиться в Регенсбург в начале апреля. Наиболее вероятно, свадьба с Кунигундой состоялась между началом сентября 997 года и концом марта 998 года.

Если не принимать во внимание, что брак Генриха II оказался бездетным и что в течение многих лет он имел трудности в отношениях с родней из Лютцельбурга, можно совершенно точно утверждать – в выборе спутницы жизни он не ошибся. У Генриха достало ума и терпения не переносить на семейные отношения недовольство по поводу проблем, доставляемых ему братьями Кунигунды. Это еще больше сближало его с женой. Кунигунда стала мужу любящей женой, а господину и правителю – умной помощницей и советчицей. Раз за разом она принимала регентство («consors regni») над принадлежащими мужу землями, когда тот находился в походах в Италии или на восточных границах империи. Более того, многократно она сопровождала его и в самих походах. Кунигунда обладала талантом действовать расчетливо и хладнокровно в минуты опасности, принимать правильные решения, давать верные указания, организовывать оборонительные мероприятия. Время от времени она принимала на себя единоличное руководство делами в Баварии. Титмар Мерзебургский в своих хрониках приводит два случая, когда Генрих II следовал рекомендациям жены. Речь идет при этом о передаче одного из графств саксонскому графу Деди, а также об инвеституре Мейсена маркграфу Герману в 1009 году. Везде и всегда, при любой возможности, она оставалась рядом с мужем. Да и при принятии решений очень часто на лице Генриха можно было прочитать желание иметь рядом с собой свою жену. В качестве «утреннего дара» (подарок после первой брачной ночи) Генрих наделил Кунигунду правом вести дела в Бамберге. Когда спустя какое-то время эти владения срочно потребовались для основания аббатства, она «с радостью» отказалась от своих прав. Генрих возместил отобранные владения правом управлять обширными землями в окрестностях Касселя, где Кунигунда основала монастырь Кауфунген. Более ранние научные исследования красноречиво свидетельствуют – Генрих и Кунигунда были идеальной семейной парой. А основу их брака составляла в первую очередь взаимная любовь. Даже вопреки многочисленным испытаниям – постоянным конфликтам в делах управления страной, проблемам с родственниками из Лютцельбурга и частым болезням Генриха – их союз оставался стабильным и крепким.

Посвященная позднее нашей паре легенда «Чудесный лемех», согласно которой Кунигунда, стремясь доказать свою верность и опровергнуть сплетни о якобы имевшей место измене мужу, должна была босыми ногами встать на раскаленный лемех, является всего лишь легендой. Это же относится и к распространенной в более позднее время истории, будто Генрих и Кунигунда вели целомудренную супружескую жизнь. Обе истории должны, очевидно, рассматриваться в связи с канонизацией нашей пары: для канонизации требовалось чудо, произошедшее при жизни или у могилы кандидата. Исключение составляли только мученики (великомученики).

Во многих записях Генриха, без сомнения, сделанных им самим – никто в королевской канцелярии не имел права писать об интимной жизни супругов, – он, используя персонажи и стиль библейских текстов, недвусмысленно рассказывал о сексуальных отношениях в их семье. Единственной проблемой любящих супругов, причинявшей им глубокие страдания и висевшей над ними как злой рок, оставалась бездетность. Генрих II с женой объявили своим наследником Бога, но Генрих еще очень долго надеялся, что в один прекрасный день судьба наградит их ребенком, – все надежды оказались напрасны. В эпоху Средневековья неспособность иметь детей любой семейной парой расценивалась как величайшее несчастье. В крестьянской семье или семье ремесленника дети гарантировали возможность спокойно жить в старости. Для рода Оттонов бездетность Генриха II означала крушение династии. Смерть императора Оттона III унесла последнего наследника короля Генриха I по прямой линии королевского дома Оттонов, а с императором Генрихом II исчезала так называемая Sekundogenitur рода Оттонов – ветвь родового дерева, представители которой до сих пор не носили императорской короны, но тем не менее являлись наследниками Генриха I по прямой линии.

Неясно, кто из супругов страдал бесплодием, сам Генрих II или его жена. Если бесплодной была Кунигунда, для Генриха наверняка не составило бы труда найти пути и средства добиться аннулирования брачного союза. То, что Генрих ни разу не задался мыслью разорвать отношения с Кунигундой, свидетельствует о стабильности и крепости их союза. Упоминающееся в источниках «бессилие» Генриха II следовало бы отнести не на счет его мужской несостоятельности, а на счет приобретенного в результате какой-то болезни бесплодия. Очевидные физические недостатки в Средние века однозначно исключали право претендовать на королевскую корону, как, например, в случае герцога Фридриха II Одноглазого из рода Гогеншгауфенов, в 1125 году претендовавшего на трон, но так и не получившего его. Ему предпочли герцога Лотаря Суплинбургского, куда менее достойную кандидатуру. Кунигунда, как и ее супруг, тоже имела ряд заболеваний. Генрих II страдал неким хроническим недугом, прихватившим его прямо во время коронации.

Источники того времени дают лишь весьма приблизительные описания болезней, которые сегодняшней медициной могут толковаться совершенно по-разному и диагностироваться очень широко. Так как, без сомнения, речь шла о спорадически возникающих коликах, причина заболевания могла лежать преимущественно в нездоровом режиме питания. Постоянный прием жирной и богатой холестерином еды, вполне возможно, в сочетании с большим количеством алкоголя ведет, как известно, к нарушению функций пищеварительной и мочеполовой систем организма. Неправильное питание могло сначала привести к подагре, затем мало-помалу разрушившей почки. Подагра часто способствует возникновению почечных камней, которые при определенных обстоятельствах могли вызывать у Генриха II тяжелые колики. Если же речь идет о желчных камнях, то Генрих должен был страдать симптоматическими желчными коликами, которые также тяжело переносятся организмом. В 80% случаев желчные камни выводятся из организма натуральным путем, однако и при почечных, и при желчных камнях пациент страдает от периодических болей, с течением времени лишь усиливающихся и приносящих больному все большие мучения. Почечные камни доставляют особенные проблемы мужчинам, так как вызывают порой совершенно непереносимые приступы боли. И то и другое заболевание в XI веке лечить, а точнее, до конца излечивать, естественно, не умели. Мочекаменная болезнь представляет для пациента тем большую угрозу, чем дольше не подвергается лечению. Поэтому скорее всего Генрих II страдал мочекаменной болезнью. Вполне вероятно, в этом кроется причина бесплодия пары. По сегодняшней статистике, в 30% случаев бесплодия виноваты мужчины. Как правило, причиной этого являются хронические болезни мочеполовой системы. В возрасте примерно двадцати пяти лет заболевание, конечно, может и не привести к таким тяжелым последствиям, иначе смерть Генриха II наступила бы намного раньше. В конце концов бесплодие этой семьи скорее всего останется тайной, так никогда и не раскрытой.

Так или иначе, но болезнь Генриха означала очень тяжелое бремя. Сравнительно ранняя смерть герцога в возрасте пятидесяти одного года могла явиться ее следствием. Но вопреки болезни, приступы которой он должен был из раза в раз переносить, лежа в кровати, герцог не берег себя, до самой смерти отдавая все силы исполнению государственных обязанностей. Сильнейшие боли, досаждавшие Генриху, не могли с течением времени не сказаться на его психическом состоянии. Бросается в глаза, как часто он, свирепо и не разобравшись, отсылал прочь покорно просящих о прощении подданных, хотя законы Средневековья предписывали господину проявлять милость и благосклонность в случаях безоговорочного преклонения и признания вины.

Повседневная жизнь супругов ни в коем случае не протекала без трудностей. Едва ли быт герцога и его жены не был устроен должным для того времени образом. Наверняка они имели достаточное количество прислуги, чтобы справляться с бытовыми проблемами. Однако частые отъезды и пребывание по многу месяцев главы семьи вне резиденции, конечно же, достаточно тяжело сказывались на семейных отношениях. Отсутствие постоянной резиденции Генрих и Кунигунда переносили, используя положенные им табелью о рангах временные пристанища в походах и поездках. Табель о рангах относительно уровня резиденций для придворных – во времена Генриха II вещь довольно известная. При этом вырисовывается следующий порядок (за названиями и очередностью географических точек стоит череда известных визитов и походов; в скобках – число посещений того или иного места): Мерзебург (26), Магдебург (18), Бамберг (16), Франкфурт (12), Альштедт (12), Аахен (11), Регенсбург (11) и Майнц (11). Менее часто, но в противоположность другим местам с завидным постоянством предпочитались Пельде (10), Падерборн (9), Гослар (7), Кельн (7), Мюльхаузен (7), Ингельгейм (6), Грона (6), Страсбург (6) и Нимвеген (6). Учитывая детские годы и времена герцогства, конечно же следует упомянуть Регенсбург – место, где Генрих II бывал тогда еще чаще. Названные населенные пункты в большинстве случаев имели в городской черте или поблизости королевские резиденции или сами являлись таковыми. Места без резиденций посещались Оттонами не столь часто либо не посещались вовсе. Для решения проблем данной области, требовавших императорского присутствия, осуществлялся выезд за ее границы, в ближайший дворец, куда приглашался цвет местной знати и где решались возникшие вопросы.

В королевских покоях дворца, в большинстве своем весьма скромно меблированных, всегда и везде, как правило, был камин или его подобие, для того чтобы согреться. Рядом с ними находилась придворная часовня, предоставляемая исключительно в распоряжение монарха. Богослужения проходили ежедневно и являлись непременной частью распорядка дня царствующей особы.

Благотворительная деятельность также входила в число обязанностей царствующей особы, несмотря на то что участие в разного рода фондах требовало больших финансовых вложений. Из некролога в честь императрицы Адельгейды, написанного Одило из Клюни в 1000 году, вскоре после ее смерти, следует – программа пребывания королевской особы в той или иной местности государства непременно включала в себя раздачу денежных стипендий и вещевой помощи. Благотворительность императрицы Кунигунды описана в трудах Нонносуса Штеттфельдера в 1511 году под названием «Легенды и правда о жизни святого Генриха…».

Здесь представлена легенда о «справедливой награде», рассказывающая о строительных рабочих, трудившихся на возведении монастыря Святого Стефана в Бамберге. Каждый из них во время работы мог взять из специальной чаши, принесенной Кунигундой, столько денег, сколько им в самом деле полагалось по ее завершении. Забавно, но так называемая чаша Кунигунды значится в списке сокровищ монастыря Бамберга, составленном лишь в 1127 году.

Образ жизни супругов преобразил и поднял на более высокий уровень многие нормы повседневной жизни, сложившиеся в эпоху Средневековья, в особенности если сравнивать его с образом жизни семей их современников. Это касается как отношений в самом браке, так и личностного развития и самосовершенствования каждого из членов семьи. Сравнительно долгая продолжительность их союза и времени правления, составившая двадцать два года, принесла наряду с огромным счастьем целый ряд испытаний, потрясений, конфликтов. Чтобы противостоять всему совместно, требовались немалая выдержка, взаимопонимание и обоюдное стремление преодолеть конфликты. Желание Генриха и Кунигунды и в общественной, и в частной жизни следовать христианским образцам свидетельствует о самых высоких помыслах каждого из них. Их союз, основанный на подлинной христианской вере, любви и верности, поддержке друг друга в болезни и на смертном одре, может служить образцом для семейных пар всех времен. В анналах исторических хроник Кведлинбурга находится запись, что с императором Генрихом II «ушел из жизни достойнейший представитель христианства и утешитель святой церкви».

Кунигунда оставалась верна мужу и после его смерти, вступив в монашество в монастыре Кауфунген, когда-то ею же и основанном. Еще и сегодня на сохранившихся развалинах этого монастыря чувствуется особый покой и близость царства небесного, к которому она всегда стремилась.