ЕСТЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. ГЕОГРАФИЯ И Т.Д…

В одном романе герой и героиня праздновали годовщину их первого поцелуя. "Они нашли маленькую скамейку и сели рядышком, прижавшись друг к другу. Луна светила точно так же, как и два года назад, тишина тоже была верна им" (Рат-Вег "Октябрьская роза", с. 163). Это невозможно. Тишина может сохранить верность влюбленным, Луна нет. Потому что если они в определенном году, в определенном месяце и в определенный день с наивозможной смелостью целовались при полной луне, то по случаю годовщины им подмигивал лишь крохотный рожок. Луна не приспосабливается к писательскому воображению.

"Дождь лил как из ведра, и термометр показывал холод ниже нуля градусов" ("Ле Журналь", 1911, октябрь, 13).

"Лондон, январь, 2. (Соб. кор.) Мороз велик. Барометр упал на несколько градусов ниже нуля" ("Ле Матэн", 1907, январь, 3).

"Действие пьесы идет двумя параллельными линиями, которые в нужный момент пересекаются" (Написал Сарси в "Ле Солей" согласно 11 номеру за сентябрь 1897 года).

От французских дам мы не можем требовать слишком глубоких знаний, но все же мы не можем разделить печаль с героем Адели Эсквирос, который оплакивал, главным образом, то, что сгорели его кружева и расплавились бриллианты ("un vieux bas-blen ").

Удивительно по-новому употребляет полюбившееся всем сравнение с лавиной политический комментатор лиможской "Курьер дю сантр" (1908, май, 19): "Лавина — это то, что все время рвется вверх и вверх. Законы тяжести столь же фатальны в политике, как и в естественных науках".

Жюль Жанен, критик с искрометным юмором, мог бы произнести такую остроту: "Не люблю смотреть пьесу, о которой придется писать. Так я, по крайней мере, уверен, что не поддаюсь никакому влиянию". Кажется, он не поддавался даже влиянию научной четкости. Это он изобрел остроумное прозвище для морского краба — морской кардинал[137]. Он никогда не видел краба живым, встречая его только на ресторанном столе, когда он уже сварен и красный. Точно также город Смирну он обозвал островом, заставил Рону впадать в море у Марселя и постоянно говорит о двойной славе города Канн (Cannes): здесь высадился Бонапарт, и здесь Ганнибал разбил римлян якобы. Правда, Ганнибал победил при Каннах (Cannas)[138]. Но почему римский город зовут тоже Каннами? Так ему и надо. Географических нелепостей можно набрать несколько страниц, но в большинстве своем они очень монотонны. Достаточно будет некоторых из них:

"Госпожа Сара Бернар продолжает свое триумфальное турне по Южной Америке. Вчера ей аплодировала публика в Цинциннати" ("Ле Фигаро", 1910, март, 20).

"И хотя Стромболи закрыл небо кроваво-красными облаками, на другое утро у жителей Неаполя вновь проснулась надежда" ("Ле Журналь", 1909, январь, 6). Перепутал Везувий со Стромболи французский академик Габриэль Аното.

Если уж академик спотыкается, то что упрекать простого газетчика, который не совсем в курсе географии своей родины:

"Господин Пуанкаре был в Швейцарии и взбирался на Монблан" ("Ле Омм де Жур", 1913, сентябрь, 13).

"Вот одна чисто лондонская история, наполненная туманным настроением Темзы: одна женщина взволнованно ходит взад и вперед по Бруклинскому мосту…" ("Ля Ви Паризьен", 1928, январь, 7).

"Белград в известном смысле является перекрестком дорог из Западной в Восточную Европу: он лежит на середине пути между Парижем и Берлином, с одной стороны, а с другой стороны, Константинополем и Варшавой" ("Л'Эр Нувелль", 1926, август, 26).

Примечания:

137

Из-за красного одеяния (прим. перев.)

138

Город на юго-востоке Италии (прим. перев.)