А прото кядыж за ласкою и справою духа светого церковь Восточная набоженства Греческого и Русского, которая ахнестысь, через час долги в-неякой разности и в-расколе веры светое, и светых сакраментов, не без утраты, изгубы многих спасению одъединости, светое Рымское церкви, хвеялася, которое единости, отцеве наши и овшем увесь люд Католический за часов наших видети же дали, тепер вже за милосердьем Божим и сузнаньем светейшего Пана Евгения Папы четвертого и иных многих отец веры светое горливых з-оною светою Рымскою и вселинскою церковью, преведена есть до единости давно пожеданое, а для тогож абы тая церковь Восточная и ее приложеные и все духовенство набоженства Греческого и Русского, в шырокости Панств наших и панованью нашему подлеглых, а где кольвек мешкаючи, которые и первой за тою разностию и розорваньем не яко утисненье поносили. А бы за прыверненьем им вольности хвале Божой служити, и ласки Збавителя нашого, о спанение верных душ. И светое веры утверждение в-сладости покоя об-фитей просити могли. На честь и на память Бога вседержителя, который нас откупил дорогою своею кровию, всим церквам и их Епископом, альбо владыкам, приложенным духовным и иным особам церковным тогож набоженства Греческого и Руского тые вси права волности, способы звычаи, и всякие свободы вечными часы дати позволили есьмо, и тым листом нашим позволяем, таких же яковых в Кролевствах наших Польском и в Венгерском вси костелы, и их Арцибискупове, Бискупове, приложеные, и иные особы костельные, звычаю Римского церкви заживают из них веселятся. А над то хочем мсти, и сим листом нашим сказуем, а бы от сего часу жаден з-дикгнитаров, старост, врядников и обывателей панств сподданных наших, якогож колвек стану и достоинства быти мели. Азвлаща Королевства нашого Польского Верхуменского, а особливе земель наших Руских и Подольских, и иных прилеглых, владцы пререченных Епископов, владык, и иных преложоных тогож набоженства Греческого и Руского, а ни судов их поповских, азвлаща в справе разводов малженских, от сего часу нияким способом не прекажали, хотя бы теж и невем якие звычае в землях помененных противные до селя заховалися ино тому противни быти не мают. А надто абы тыеж Епископове, албо Владыкове, и иные приложенные особы церковные, помененного набоженства Греческого и Руского маючи слушное поживенье ку отправлению хвалы Божое, тым способнейшие быти могли, им самым, и их церквам всим, где кольвек в панствах наших будучим, вси села и державы якиеж кольвек и якими кольвек имены названые которы з-стародавна до оных церквей належали, и через якиеж кольвек особы, и где кольвек в панствах и поветех наших аж деселя держаны суть зо всими их нравами побожною тихостью умыслили есмо привернути, якож и приворочаем сим нашим листом на часы вечные и потомные, а на сведецство тых речей и печать наша до сего листу нашего есть прывешено. Деялосе и дано в будцыно в пятницу близкую перед неделею третею великого посту. — Року Божого (1443).

Велебный, милостивый отче, Владыко Володымерский, Господине и приятелю мне вельцеласкавый.

Всяк человек, во всем времени жития своего, по спасении своем, должен есть тщатисе о сем, дабы мог быть размножителем и любовником фалы Божее. А ще же кто и до конца быть не может, ино, абы приобщителем, альбо участником быть мог, и я иж, за великими трудностями моими, маючи на собе бремя тяготивнншних вещей, хотя-ж не мог быть конечным милосником, и упразнителем, альбо забавцою, около помноженыя фалы Божее, однак же повинности моее християньское от давных часов была у мене хуть такая, которая и до тых часов еще неустает, и овшем ее роспаляет, а бых в таком упадку, знищенью и опущенью матки нашое церкве, светое, соборное, Апостольское, Восточное, угляжовал и розваживал и размышлял, упатруючы и вынайдуючы такий способ и початок и приступ, через который бы Церковь Хрыстова, всих церквей началнейшая, до першого своего пункту, целю и клюбы, прийти и застановити могла. Але як вижу достойными достойная созидати ее, и честными честная совершати ее обыче, и презгодных людей годные речы бывают справованы. Так же и мне, або в том несчастье загородило, а боли теж негодность в так высоце фалебных речах не допустила до того прийти, же бым куначалу якому благому тое речы повод слушный взяти мог; однак же я пред се почувалом в собе залог письма светого мовячого, сила Божия внемощи совершается, и зась от человек не возможная, Богу возможна суть на которые слова, яко на напевнейшый цел, пиледаючы, мало прешедших времен, не славы ради житейское, Бог весть, но не токмо ситующы падения церкве Хрыстовы, але и на ругания ради Еретик, и тых самых отторгнувшысе Рымлян, яже иногда нам, беша братия, дерзнув або важыл се есми был спасевином Папы Рымского о некоих нужных речах писания светого, не сам, но своими старшыми и презвитери совитоватни гадательствовати. Богу же неизволившу, нашея ли ради пользы, и блага, или зла, не вем, и тако собысть се, яко годе Богу, бе. Я и тепер не могучи устать от такового тщания, яже о церкве Божые лмаючы, тот пред се взятя своего умысл, абыж до там тых краин, в которых по недалеку обретает се и Папа Рымский, для улеченья здоровя своего телесного, на час некоторый отехать мог, там же, если бы было на то прозволение Божие, до того, если бы была на то воля вашей мости, нашых Духовных, жебы сте вельможы теперь на том соборе вашом духовным вси одностайне о том промышляли и радилы и на мовяли, абысе мог такий прыступ вынайти до такового поводу, через который бы ее могли склоняти початки, дозгоды, и улацненья, и померкованья; так великих незгод и заятреня а праве внутр нее брани вцеркве Божой. Где был и я, втых краех будучи, за помочью Божею, и за началом и благословенством Вашей мости, яко духовных, не за нехал з щырости и хути моее против церкве Божой старанья, я зна болшым усилованьем моим, такового чинити, якое бы можность и годность моя зносити могла, иж бы се доякое слушное згоды изедноченья схилиты могло. Якож здаетми се за реч слушную, же бысь вельможне-милостивый отче, Епископе Володымерский, сам, особою своею намовившыся, з его милостью преосвященным отцем Архиепископом, из их милостью, велебными Епископы, до Великого Князя Московского, за дозволеньем и листом Его Королевское милости, ехать працы не литовал, а там с Князем Великим Московским и з духовными земли тамошнее, порозумевшысе и достаточне намовивши, и оказавши и донесши то им все якое гонение, преслидованье, и нарушенье и уничтоженье народ тутошний Руский, впорадках и канонах, церемониех церковных терпит и поносит, просечы и уживаючи их, абы о том тщание сотворившы, яко уды единое главы Христа, един единому с страждающе, купне и едьностайне з нами, так тому забегили, и вто тряфяли, же бы больше церков Христова такого разорванья, и внутрнего замешания, и народ Руского рожая, гонения и озлобления нетерпел. Пильне о том Вашу мость, яко вельцеласкового Господина и прыятеля, паче же, тщателя теплого влюбве веры Христовы, прошу абысь Ваша мость, хутливе до того се вложити, и за то се всею силою и моцью взяти, и там на том соборе спильностью старатисе веспол з их милостью рачыли, же бы який слушный початок и застановенье, если бы юж не до, якое згоды што есть, реч напреднейшая, себо рече: коль добро и коль красно, но еже жити братии вкупе. Тогды кто потом неподлейшая до полепшенья животов людьских, застараньем и початком Вашей мости мог, бо то есть явно вам мостям всим, яко се люде нашое релии згоршили, и так сут внабоженствах своих оспали, лениви недбали, иж не только, абы мели постерегать повинности своее християньское, и застановятися за Церков Божую и за веру свою старожытную, але еще се сами многие насмеваючи знее и опускаючи, до розмаитых сект утекают, чому, если Ваша мость забегати, и о том дбати не будете, и сами Ваша мость ведаете, хто за то слово и ответ воздати будет повинен, кровей бо рече их отруку вашею изыщу. Вы бо есте вожди, наставници и пастуси паствы Христовы, и ни для чого иншого нирозмножылося межы людми такое ленивство, оспальство, и отступенье от веры, яко на большей для того, иж устали учители, устали проповедачы слова Божого, устали науки, устали казанья; А з тым наступило знищенье, и уменшенье фалы Божое, церквей его, наступил голод слуханья слова Божого, наступило за тым отступенье от веры и закону, прышло на остаток на нас тоиж юж незостает нам на мнейшее речы, скоторое бых мосе тешити взаконе своем мели, лучше бысь мо тепер могли слова пророцкие вспоминати, мовечы— хтож дасть голове нашей воду и очыма нашыма источник слез, абых мо могли оплакивати упадку изнищенья веры и закону своего вдень и вночы, все опроверглосе, упало, зо всих сторон скорб, ситование и беда, и если се далей почувать не будемо, Богу весть, што знами за конец будет. Я зстороны моее повторе и потрете прошу, Бога ради, так Ваша мость, для повинности своее пастырское, яко и для боязни и помсты Божое вто потрафяйте, же бысте там што доброго справити и застановити, и початок який добрый уделати могли. Прочееже, вздравии телесном, и вдуше спасительном пребывании долгоденствовати, от Господа Бога Вашей мости желаю. Писан у Люблине, месяца Июня 21 дня року 93.

В.М. зычливый приятель, сын и слуга послушный,

Костантин, Княжа Острозкое, Воевода Киевский, власною рукою.

При котором листе послал, его милость, Пан Воевода, и артикулы, своею власною рукою написанные до тое единости, што бы вней вировати потреба было.

А то суть тые.

На первей; абых мо при всих обрадках своих, яко церков восточная держит, вцале зостали.

Абы Панове Рымляне церьквей наших и наданя их на свое Костелы не оборочали.

Абы за постановеньем згоды, если бы се напотом хто знаших до Рымского Костела удати хотел, не прыймовали, а ни примушали, Азвлаща при отдаванью малженства, яко то звыкли чынити.

Абы духовные наши втаковом же пошанованью, яко и их были, азвлаща Митрополит, и владыкове враде и на Сеймиках местце мели, хотя не вси.

Потреба бы и Патриархов обослать, же бы се до згоды склонили, же бысь мы единым серцем и едиными усты Пана Бога хвалили. Потреба и до Московского и до Волох послати, же бы се на одно знами згодили, аздалобы ми се наслушней до того ужить до Москвы, его милости, отца Епископа Володимерского, а до Волох, отца Епископа Львовского.

Потреба теж поправить некоторых речей в церквах наших, азвлаща около сакраменту и иншых вымыслов людских.

О закладаньи школ и наук волных, азвлаща для цвиченья духовным, пильно потреба же бых мо мели учоные презвитери и казнодее добрые, бо за тым, иж наух нет, великое грубианство внаших духовных умножилося.

Освецоное Княжа, а мой милостивый Пане, службы и молитвы мое залецам ласце, Вашей мости моего милостивого Пана.

Не отпысуючы ничого на так широкое писанье вашей мости, вкотором мя, Ваша мость, упоминати рачиш, покорне только за престрогу дякую и чуюся дасть Бог втом же не так много для пожытков своих, и вывышенья дальшого, яко больше для помноженья фалы Божое, видел бым тую згоду быти пожиточьную, а ведьже не такую, же бысмы ся мели претворити зовсим во иншый образ, але зоставши вцале, а только некоторых речей поправивши, вчом больше упору, а нижли истинны держимося, згодитися стыми, скоторыми есмь, и перед тым в единоцтве были, а дал бы то, Пан, Бог, же бы и вси згодне, на которых больше належит, але выдечы што ся деет вся надея, яко бачу уставает, бо тые хотя бы подобно и ради, не могут. А мы опять можем, але не хочем, а только Богом лудимо, просечы о соединение веры. Недыв теды коли источники высхнут, же и реки уставают, а за тым, а ни уних, а ни у нас, не только науки, але и порядку пусто, припоминать, ми Ваша мость, речеш: сыноды Берестейские зстороны школ и друкарни и иншых речей Церькви Божой потребных, же ся тому досыт недеет, ино ачь колвек то еще не за моего пастырства становилося, але до речи так светобливое и доброе не дал-бым ся ни кому упередить и не жаловал бым и остатка убогое маетности, хоням вней вже немалую диру деткам своим учинил, двое именье продавши, а пустки, которыем застал направуючи, не уфольварках, але вцеркви, аштож пак на таковые речы кгрунтовные. Чым и фала Божая множиться, и лепшый порядок в церкви Божой деется, не жаловал бым и тот остаток поживенья моего убогого разделить было бы кому доброму, а не таковым превратником, которые больше за пожитком убегаются, яко и тепер штося стало у Берести, же ся школа разорила через, самых же Професоров школьных, которые за лакомством удавшися довольни на сытшые пироги отбегли, а тут и у большой ганьбе, и жалю убогого Хрестиянства на уруганье противников наших все покинули, без жадное слушное причыны, а тож колыбы ку доброму не жаловал бым, и самого себе оскудевши, наложить, але иж и того внас оскудно, вшак Ваша мость сам того дознаваеш, з якою трудностью то вашей мости приходит, хотясь на всем Паном Великим а предся, якобы потреба не можеш ся ни то зобрать, а штож пак, нам калекам, будучи по среде волков, наконец и церымоней церковных забороняют порадне отправовати, о чом бых много до Вашей мости мел писати, штося вмоей Епископии Берестейской деет, якое утяженье терпят хрестияне внекоторых местах, отож еще бы ся тым чоловек тешил, кгдыбы тот крыж хотели скромне терпети и зносити; але то горшая, же отпадают не по одному, але громадами видчынашу непотужность, а потом то ведает с ким ся зостанем. (штося дотычет новин краковских, итые бачу же непевные, але хотяжбы и певные были, того Ваша мость о моей особе нерач розумети) бо не только о Кардынальстве, албо Митропольни не мышлю, але и с тым што на собе ношу частей, проплакиваю на себе жемся того поднял, а подобно и на того, хто мя в то вправил, азвлаща видечистося на свете деет. О мамрамех ни яких неведаю; бом их никому ни на што не даровал. Але и я теж по части ведаю, а подобно певнейшие речы, и бы ми ся годило папирови зверить, указати бым то Вашей мости, же тые новины Краковские напевны суть.

О тоже, если ся хто за светого удает, а нас видить, вшак не есть ни чого так тайного, же бы на потом не было явного. То толко вем, жем не было початком до жадное речы, але если же все пойдут а за чым добрым и без образы сумненья и я бым не хотел на заде зостати, много бым мел з Вашим мостею, моим милостивым Паном, речей, велми пыльных и потребных мовити, але Бог то ведает, яко рахлося з. Вашим мостею увижу. А через папер таковых речей великих небезпечно отправовать; а што ми Ваша мость рачиш залецати порядок иноверцов, бы был налепшый, коли не на правом фундаменте все то засметье стоит, и школы их и друкарни и множество казнодеов, Бо если же сами суть неприятельми сына Божего и лупежцами фалы маестату его Бозького певне, и овощы тыи не суть приятны Богу, и все будованье их, яко на песку, а не намоцной опоце, которая есть Хрыстос сын Божый, Бог и человек правдывый. Бо яко то есть истинная правда, же есть человеком правдывым во всем нам подобным опрочь греха, так, кто есть истанная правда, же есть Богом правдивым, прироженым, неучыненным не з божоным, албо боством дарованным, нестворенным, але пред всими веки, з Бога отца уроженым, хто такового исповедания и веры не мает, не на камню але на песку и на се не будует, водлуг оных слов: всяка плоть сено. Также оные слова: проклят, который надею свою в человеце покладает, и другие значнейшые прокляти Боговеко, которые неба и земли не сотворили. А пророк Исия именем Божим мовит, яко Бог перший и остаточный передо мною не был Бог иный, и по мне небудет. А не докладает того, яко они мовет, то есть, таковый Бог, яко я. А на другом местцу мовит фалы моее ни кому не дам, отож если Христос не есть прирожоным Богом, и тогож существа, которого отец; а як же то правда будет, што мовит: по мне иный Бог небудет. Также и то фалы моее ни кому не дам; понеже дал ее, яко они мовет, человеку Христу, з Марии девицы нарожденному, и учинил его другим по себе Богом; а так не зазру я им того их порядку. Бо где бы ся еще тая трутизна тым медом не осолодала, певне бы ото тые убогие мухи на ней не лнули. Але иж ся идявол звыкл в Ангела светлисти пременять, и волцы в скуру овечую оболокать. Не треба им верити. А если же то по собе берут, же зовощов их познавати кажут. Ино и то часто трафляется, же зверху бывают красный а внутр полный смроду и червей. И тож, яко сам оних не благоволю, так и Вашу мость перестерегаю лепей ся згожати, справдивыми фалцами Бога во тройце единого а ниж ли зблюзнерцами и явными неприятельми сына Божого. Лепей з Иваном Евангелистою, а ниж ли сцеринтом — Лепей з-отцы светыми, а ниж ли з Арием проклятым; лепей зо всим християнством, а ниж ли з Юлияном, апостатою, который Христа называл Нотус, а тоиж поведа, не будучи прирожоным сыном Божим, чинился тым, то для того до Вашей мости пишу жеми ся не подобают овые присмаки, которые Ваша мость у них упатруеш, и не помалу мися серце ужасает, слышаны то от Вашей мости. Але маю я надею вмилосердью Божом иж он сам, яко почал так и до конца Вашу мость стеречи будеть, абысь неотразил о тот камень, не только сумненья свого, але и ноги своее, о што Пана Бога уставичне вмолитвах моих просечы. Ему же самому Вашу мость у вопеку и в оборону поручаю, а себе милостивой извыклой ласце Вашей мости оферую. Дан з Володымера, 25 дня Марта року 1595

Освецоное Княжа Пане а пане мой милостивый, службы мое на нижшые и молитвы уставичные убогие чернецкие ласце вашей Княжацькой милости покорне залецам.

А ижем через так час долгий до вашей мости, своего милостивого Пана, ничого не писал, иншая причина того не есть, одно тая, и жем ничого певного у себе еще немел, хотя ж то люде тыми часы непевные новины у нас всех розсевали, яко бых мовже до Рымское веры на всем пристать, мшу служить и опреснока их заживати мели, што все правда ли есть, сам то Ваша мост, яко Пан мудрый и Богобойный, обачивши здальшого писанья, уважити и осудити можеш, бо если же чоловеку приватному, который немаючи в пороченью своем душ людских, але только сам о своем пекучисе, и так мает се, на што розмышляти, якобы души своей ни якого ущербку не учинил, яко далеко большей тым, которые не только свое, але и иншых людей души впороченью своем от Бога мают, старатисе потреба, же бы и своего и людского сумненья не завести, ведаючи, иж и наменшое светых Пан Бог зрук наших смотрети будет, а кутому вспомневши на Христа збавителя своего, который мовил в Евангелии своем, што запожиток чоловеку, хотя бы и увесь свет собе позыскал, а еслиже души своей який ущербок учинит, и якую отмену даст за душу свою, то теды все ныньшне, местцатым подобные, вписме светом маючи пред очима своима, и хтож бы ся неулекнул, и хтож бы так запаметалым был, же бы для куска марное роскоши, альбо пожитку сего светнего, который яко тень мимо идет, мельбы запомнивши Бога и повинности своее хрестиянское, што такового противку сумненью чинити, чым бы и маестат Божый образивши и сумненья людские заведши, собе вечную погибель позыкати, про то не рач Ваша мость всему верити, хотя ж вем иж не маю новин непевных до ушью Вашей мости благочестивых о некоторых знас донесет, яко бых мо што противного вере и церкве нашой становити мели, а хотя еще ничого не сталося, не только лихого чого Боже уховай, але и доброго, а то ли есьмо так нещастливи, же нас за отщепенцы и за геретики люде удают, и ни якого старания и обмышляляванья о церкви Божой и о покою ее чинити не допущают зезды наши и иншые справы, церкви Божой потребные, за подзорные мают, а то надивнейшая, иж всим геретиком, якоеж кольвек секты вольно зеждчатися, порядок в соборищах своих становити, наконец не только противко веры и релией Христианских але и противно маестатови Божому, и превечной хвале одинеродного сына Божого, писма заразливше, выдавать, людей христианских от старожытное веры и от хвалы Божое на свое проклятые ереси наворочать, не маючи ни якое порадное зверхности церковное, а наш ркомо то горким Епископом, которые сукцесию свою почитавши от Христа самого, найвысшого пастыра, и его апостолов его светых порядную, и не разорваную маем, не мает быти вольно о порядку Церкви Божои, о покою ее промышлять и радить, яко бы мо не только сами тепер во в покою могли запомочью Божею церкви свое и веру православную вцале задержать, але и потомком нашим што доброго на прышлые часы справити, азвлаща маючи еще Благочестивых Господарей и Панов потроше веры нашое; тут втом Панстве его Королевское милости Господара нашого, межи которыми ваш Княжацкую милость на преднейшее светило релии нашое, без всякого похлебства признавати мусим а так, гдебыс Ваша мость, яко Пан и оборонца наш милостивый, мел нам до всего доброго допомогати, и побудкою до всего быть, тут, яко нас слухи доходят, немилостиве и не ласкове нас слуг и Богомольцов своих вспоминати рачиш, ачь не див за такими непевными новинами такого мниманя о нас быти, але кгды Ваша мость, отложивши на сторону гнев свой, пильне втую справу угленуты будеш рачыл, так разумею о благочестию Вашей милости, же нам и сам до того ласкаве допоможеш для хвалы имени Божого, и для задержанья втых злых и не безпечных часех веры и Релии нашой, ту теж и для славы своее несмертельное, прикладом оных светобливых предков своих, которые в тых панствах Фундаторми тое светое Релии Церкви светое Восточное были. А так я, слуга и Богомолец Вашей Княжецкое милости, паметаючи на ласку Вашей милости, и на то, жем з воли Божее, за усилованьем твоим благочестивым, на той убогой столицы Епископской усел, паметаючи теж и на повинность мою, которая та есть, абым о порядку церкви Божое промышлял и то, што се вней нарушило, изыншими братьею своею за помочью Божею о ниправу ее спильностью старал не садечисе на благий разум и довстип свой, але маю чи уста вичне пред очима своима писмо светое а видечи иж нам барзо малый ратунок од восточников наших. Так вписме, яко и внауках Церкве Божой потребно, а не див бо тиранство поганьское и неволя через так долгий век все вынищила, иж тепер чого у себе не маем, всего у противников наших позичати и доведыватися мусим, поколь теды ничого певного межи нами еще не было, Вашей милости своему милостивому Пану ознаймити не моглем, але тепер што межы собою маем, и на што згажаемсе, то Вашей мости, своему милостивому Пану на письме посылаю, при котором писме и сам рад бым был и Вашей мости, своему милостивому Пану, то ясне указал, для чого то чиним, паметаючи, теж и на упоминание Вашей мости, и не до Берестя на писме через Пана Василия, Суразского Наместника посланое, где нас, Ваша мость, напоминати рачиш, а бых мо се о згоду с — Костелом Рымским старали, и якобы без нарушения веры и релии нашое быти могла. Даи же то Пане Боже, абысь Ваша мость и теперь тоее-ж хути будучи, и нам, яко слугам и богомольцам своим, до того ласкаве допомог и по важностью зацного имени своего до тое справы старанье прыложил, о што унижене и слезне прошу, и именем Божим, яко сына церкви Божое милого и благочестивого, упоминаю, не обрушай се гневом, але спокойным, а умиленным умыслом прочитай тые артыкулы, обачиш, иж ни чого нового, але зсторони веры нашое нет, опрочь только единого календара, и тот не есть артыкул веры, але церемония такая, которую безнарушенья сумненья церков Божая одменити может. О чом всем ширшую справу и выводы, на каждую речь досконалые, дал бым кождому, хтобы того потребовал, иж мало не все вруках своих маем, только не бачым, альбо видечи розумети не хочем. Дал бы то Пан Бог, абым се звашей милостью, моим милостивым Паном, где видети мог пред одеханьем моим до Его Королевское милости, у которого не мешкаючи за росказаньем его милости, Господарским быти мушу, ведь же первей бывши в — Люблине у Трибуналу, для убогих справ своих, бо мене борздо, але добре сусиди мое мыти починают, притом прошу покорне, абы ми, Ваша мость, на тое писанье мое, если ласка Вашей милости будет, отписати рачил, а мене змилостивое ласки своее, яко слугу и богомольца своего, уставичного опущати не рачил и противного мниманья о мне быти не хотел. Писан у Рожанце 16 Июня року 95.

Божиею милостию, от Великого Государя, Царя и Великого Князя, Михаила Феодоровича, всея России Самодержца, и могих государств Государя и Обладателя, Запорожских Черкас Гетману, Петру Конашевичу, и Атаманам и Сотским, и Ясаулам и всему войску, наше государское милостивое слово. В нынешнем во 128 году присылали еще к нашему Царскому Величеству ото всего войска посланцев своих, Петра Одинца с товарищи, с грамотою, а в грамоте своей к нашему Царскому Величеству писали есте, и речью нашего Царского Величества приказным людям те ваши посланцы говорили, что вы, памятуючи то, как предки ваши Запорожские гетманы, и все войско прежним Великим Государям Царям и Великим Князьям Российским повинность всякую чинили и им служили, а за свои службы он них Государей милость и жалованье к себе имели, в той же повиности вы и ныне нашему Царскому Величеству быти хотите, и, за порогами будучи, службу свою к нам оказывати хотите против всяких неприятелей наших и ныне ходили есте на Татарские улусы, и многих Татар побили и в полон поимали, и того своего полону прислали есте к нам с посланцы своими дву Татаринов, и просите того у нашего Царского Величества, чтоб нам вас жаловати послуги ваши и тех полоняков велети милостивно принять и пожаловатиб вас за ваши службы нашим Царским жалованьем, а вы и впредь нашему Царскому Величеству прямо и верно служити будете. И мы, Великий Государь, тебя Гетмана, Петра, и все войско за то похваляем, что вы нашия Государския милости к себе поискали и службу свою к нам, Великому Государю, оказуете и впредь нам службу свою и раденье хотите оказывати, и языков Крымских у посланцев ваших велели есмя приняти, а посланцам вашим велели есмя быти у наших бояр и приказных людей, и посольства их велели есмя выслушати милостивно, и впред вас в нашем милостивом жалованьи имети хотим, и пожаловав посланцев ваших нашим Царским жалованем, велели есмя отпустити к вам; а с ними послали к вам ныне легкое наше жалованье триста рублев денег, а впред вас в нашем жалованьи забвенных не учиним, смотря по вашей службе. И ты б Гетман Петр, и все Запорожское войско, наше жалованье приняли, а на Крымские улусы ныне вас не посылаем; потому что Крымский Джанбек Гирей Царь на наши великия Государства сам, и Царевичи и Князи и Мурзы войною неходят и людям нашим шкоты не чинят ни которыя, а наши люди потомуж Крымским улусам шкоты ни которыя не делают. Писана в Государствия нашего дворе царствующего града Москве, лета 7128, месяца Апреля, 21 дня.

VI.[1] Заключение Коммисии с войском Запорожским, под Кураковым, на урочище, называемом Медвежьи Лозы

Мы Станислав, на Конецполю, Конецпольский, Сандомирский, Напольный Гетман Коронный, Велюнский, Барский, Ковельский; 0ома на Замостьи Замойский, Киовский, Книшинский, Ян, из Журова, Данилович, Русских земель Буский, Корсуньский, Чигиринский; Воеводы: Гаврила Гойский, Киевский; Матвй Лесниовский, Белзский, Каневский, Ракибурский, Мартин Казановский, Галицкий, Богуславский; Каштеляны: Станислав, из Потока, Потоцкий, Подольский, Стефан Немержиц Киевский; Подкомории: Яков Собеский, Краснославский, Александр Балабан Трембовльский, Рогатинский, Адам Калиновский, Брацлавский, Винницкий; Старосты: Константин Корибут, Вишниовецкий, Юрий из Острога, Валавльский; Князья: Януш Тишкевичь, Николай, из потока Потоцкий, сын Воеводы Брацлавского, Фома Склинский, Загвультский, Феодор Елец Хоружий: Филон Загвулт, Чешник Киевский, Ян, Белецкий от Его Королевского Величества и Республики, к приведению в приличный порядок Запорожского войска и провозглашению им воли Его Королевского Величества и Республики, назначенные Коммиссары.

Обявляем, что удовлетворяя поручению Республики и обязанностям на нас возложенным, искали мы всех средств, которыя время и случай нам представляли для лучшего удовлетворения желаниям и нуждам Республики, не причиняя ей малейшего вреда, без пролития крови, к чему, по любви нашей и должной верности к Республике, не только трудов, но и храбрости и здоровья нещадили, и с помощию Божиею, и согласием всех нас к таковому управлению и послушанию Запорожское, Его Королевского Величества, войско привели. Во первых наиболе безпокоили Республику, и в самом деле имели причину ее безпокоить, их набеги из владений Республики на Черное море, против точного запрещения Республики, также преступления, совершенныя в городах Его Королевского Величества, которыя впрочем коронным войском достодолжно наказаны. И так преступников, которых счастие и воля Божия той предохранили, и которые посвящаючи остальную кровь свою, дарованную им от Республики, на храбрость и услуги перед нею, и служить ей обязываются, таковых совершенно именем Королевского Величества и Республики прощаем, и ни тем, которые останутся на службе Его Королевского Величества, ни тем которые по воле Его Королевского Величества поступят; всем таковым на будущность их прежния проступки вредить не имеют, дабы только Старостам и должностям своим впредь должное почтение и послушание чинили, ведя притом делом приличным, чтобы войско Запорожское, составленное из подданных Его Королевского Величества, имело своего голову или старшого, как то бывало во времена прежния, от имени Его Величества или господ Панов Коронных Гетманов, за известием Е. К. Величеству. Тогда имея власть, ввренную им от Его К. Величества и Республики, Пан Воевода Сандомирский, напольный Гетман, Коронный, Велюнский Барский, Ковельский Староста за известием нас всех, по их избранию, с среды их же самих, дал им старшого Пана Михаила Дорошенка и впредь тому только Старшему повиноваться должны, которого Его Королевское Величество и последующие короли Польские и Паны наши Гетманы Коронные с посреди их же самых избранного представлять будут; а еслибы таковый не удовлетворил обязанностям своим, тогда Козаки должны представить на его жалобу Его Королевскому Величеству и Коронным Гетманам, и просить другого из среды их, тоже должны они Козаки делать и по смерти каждого своего Старшего. Но еслибы войско находилось в большом разстоянии от Его Королевскаго Величества, или от Коронных Гетманов; тогда по смерти Старшего могут оного избрать из среды себя, для удержания войскового правления до того времени, пока Его Королевское Величество и Коронные Гетманы не одобрят избранного. Присяга, каковую нынешний Старший в присутствии Пана Гетмана и Панов Коммиссаров, должен совершить и каковую каждый впредь, имеющий быть старшим, обязан давать для признания его Гетманом должна заключаться в сих словах; «Я Михаил Дорошенко клянусь Господу Богу в Троице Святой Единому, что Пресветлейшему Королю Польскому Сигизмунду третьему и его наследникам и Республике Польской в сей должности моей согласно воле Его Королевского Величества во всем верность и повиновение сохранять буду, соблюдая во всем повеления Его Королевского Величества и Республики, укрощая всякое своеволие и непослушание; а именно: ни я сам, ниже посредством других, против Турецкого Императора, ни сухим путем, ни морем не буду ходить и воевать, разве по повелению Его Королевского Величества и Республики; напротив того, ежели бы кто из войска Его Королевского Величества, мне ввренного, или же кто со стороны вознамерился то соделать, и я про-то знал бы, тогда я обязываюсь про то доносить Его Королевскому Величесту и Коронным Гетманам, и таковым сопротивляться, ни каких полчищ, ни охотников, то же охочекомонных, со зывать и собирать, без соизволения Его Королевского Величества не буду, но даже таковых, по обязанности моей, стану преследовать; а также все условия, в самомалейших пунктах в бумагах Панов Коммисаров на Медвежих лозах прописанныя, я со всею моею дружиною исполнять буду.»

А как Его Королевское Величество, для лучшего порядка, желает знать о числе регистровых, и намерен предоставить обширнейшее поприще людям, в войске заслуженным, и к службе Республики способнейшим: то и повелел, дабы составлен был таковый список всему войску, и оповещено было бы о том, сколько в каком Его К. Величества город должно регистровых находиться. А так как и легче и удобнее в своих домах сделать таковые списки, и к сему представляются вернейшия средства там, нежели здесь; то от 6 Ноября по 18 Декабря нынешнего года, по новому календарю, им назначено шесть недель, и что бы все, в числе шести тысяч, были прописаны, и были бы составлены списки точные, сколько их в каком городе жить будет, которые списки или Пану Гетману, или Панам Коммиссарам, назначенным к сему делу, следуют поступить; а оттуда имеют быть переданы в Коронное Казначейство; из Казначейства же Старостам взять о том краткия выписки, и впредь всякому Старост поочередно при описях имеют быть таковыя выписки передаваемы, и тем козакам, которые изключатся из списков, ни как вредить это не будет, и наказывать их подстаросты не стануть, потому, что они в войск Запорожском служили. Оное число, шесть тысяч регистровых, властью Его Королевского Величества и Республики назначаем, и служить именем Республики повелеваем так, что все вообще шесть тысяч, и каждый из них порознь, кто только будет внесен в списки, да пользуются всеми свободами и законами от прежних Королей Польских, и от нас благополучно ныне Царствующего, дарованными, как и прежде пользовались. Так же позволено им будет снискивать приличное пропитание торговлею ловлею рыбною и охотою; но с тем условием, чтобы ни какого не делали вреда угодьям Старостинским, и чтобы на язы и уходы, издавна принадлежащие Староству, претензий не имели. На оныя же войска назначаем ежегодного жалованья, в праздник Св. Илии, Русского, шестьдесят тысяч злотых, Польских, которые будут получаться в Королевском город Киеве. А сверх того, для их поощрения к службе Его Королевского Величества и Республики, и дабы тем они прилежнее должности и обязанности исполняли; Старшинам так же назначаем особое жалованье, а именно: Старшему над всем войском ежегодно по 600 злотых, Обозному 400 злотых, двум Эссаулам, каждому по 150 злот: Писарю 100 злот; шестерым Полковникам по 1 00 злот: шестерым Полковничьим Эссаулам по 50 злот: а войсковому Судье 100 злотых; из сего числа шесть тысяч регистровых, но тысяче или и более, сколько Пан Гетман, по сношении с их Старшинами, судя по времени и обстоятельствам, почтет нужным, иметь пребывание в низовьях за порогами, и по обязанности своей, состоявшей в донесениях о неприятеле в недопущении его к переправам, и в удержании того места, должны они служить Республике; остальные же, пять тысяч, находись за волостью, должны по отзыву Коронных Гетманов явиться к квартионному войску, или где надобность укажет, на службу Республике, соблюдая, чтобы во время переходов не было притеснений. Если бы самому старшему случилось отправиться на Запорожье, тогда в волости он должен поставить на место себя человека добропорядочного, разсудительного, который бы за порядком, а в особенности, за действительною и немедленною справедливостию, касательно обиженных наблюдал, чтобы никто никому неделал обиды; таковые постановленные не должны ни в какия судопроизводства земския, духовныя, нижегородския вмешиваться; справедливость же должна быть производима каждому, от них обиженному, чрез Атаманов и Старших, в присутствии Подстарост, а им самым, подстаростами по общему смыслу закона, и тогда сами между собою положат наказание. Ни Днепром, ниже другими какими реки, с владениями Республике смежными, козаки в Море ходить, и условий с Императором Турецким расторгать, и ни сухим путем, ни водою, войны с соседами Республики, без воли Его Королевского Величества производить да неосмелятся: морския ладьи, немедленно, в присутствии нашем, сожгут и других да не строют под строжайшим взысканием; ни каких морских ладей плавать Днепром, ниже другими реками да непосмеют, за чем их Старший наблюдать будет, под строгою ответственностию. Также и Старосты должны все то предупреждать и запрещать, во владениях земских шляхетных и духовных, тем только будет проживать дозволено, которые будут повиноваться Панам своим, и которым Паны дадут на то свое согласие. Также повелеваем, дабы всякий, кто нехочет повиноваться Пану своему, не долее двенадцати недель, от нижеписанного числа, прожил во владниях шляхетских и духовных. Села, также уходы, Язы земли и другия имущества, которыми по сие время владели неправильно козаки, тотчас без всякого замедления, возвратить Старостам, владетелям и Панам наследным, буди на оные ни какого права, пред Панами Коммиссарами назначенными к описи войска, козаки не покажут; и буде кто из них не хотел бы Пану своему повиноваться, и тем самым во владениях шляхетских, наследственных и духовных не мог проживать; до истечения же двенадцати недель ему позволено будет дом и разработку свою продать, но только такому человеку, который бы Пану своему повинность и обыкновенное подданство исполнял, посевы же, их озимые и яровые Старосты и Паны дозволят им собрать безпрепятственно. Войску ни в какия дела, ему не принадлежащая, не вмешиваться; согласно воле Его Королевского Величества и Республики, отнюдь ни под какими предлогами, союзов ни с какими соседными державами не заключать, ниже послов, от посторонних владетелей, непринимать; посредством посольства сношения не иметь, и не вступать в службу посторонних владтелей. В противном случае, Республика будет считать их, не как верных подданных, но как неприятелей; и кто что либо подобное, противу членов Республики тогда не Коммисиями, (ибо таковой Его Королевского Величества милости и трудов великих людей окажутся они тогда недостойными) но явно и строго, без всякого дальнейшего с ними сношения, будут наказываемы. А кто будет скоро повиноваться Республике, и признает себя покорным, не только содеянныя им против Республики преступления прощаем, но даже милость, в столь многих пунктах изложенную, от имени Его Королевского Величества и Республики, оказывать станем. И если бы иные к сим милостям Его Королевского Величества оказались неблагодарные и не сдержали слова и присяги, во всех пунктах, или в каком либо одном из них таковые, ни на милосердие, ни на прощение проступков, ниже на что либо в свою пользу, напротив того Республика, не смотря ни на что, как с неповинующимися воле Его Королевского Величества, с таковыми поступит. И как все сии пункты и условия войско Запорожское, по долгу своему верноподданническому к Его Королевскому Величетву и Республике, приняло в исполнении присягою утвердило, то и в свидетельство сего, войсковую печать здесь приложив, собственноручно подписали; и сверх сего, не только Старшина и весь народ громогласно в сих словах произнесли присягу: «Мы Атаманы и весь народ войска Его Королевского Величества, Всемилостивейшего Государя Запорожского, единодушно, все, и каждый присягаем Богу, в Троице Единому в том, что согласно воле Его Королевского Величества, Всемилостивейшего Государя нашего, отныне верноподданству Его Величество соблюдать, и всякое повиновение старшим оказывать будем, в Море Днепром ходить, и на владения Турецкого Императора нападать не будем, все ладьи морския сожжем, союзов с посторонними владетелями, разве только заведомо Его Величества Всемилостивейшего Государя нашего заключить, и ничего, что бы могло быть оскорблением Его Величеству и Республике, чинить не станем; на против же, все то, об чем ныне с Гг: Коммисарами условились, свято соблюдем.»— Дан в Стане под Кураковым на Медвежьих Лозах 6 Ноября 1625 года.

Для описи же войска, так же и для разсмотрения прав на земли, из промеж себя, избрали мы и назначили Пана Галицкого. П. Подкомория Киевского, П. Хоружего Киевского П. Старосту Загвультского. При печати войска Запорожского, от имени П. Михаила Дорошенка, Войскового Старшины, Его Королевского Величества Запорожского, и по просьбе его, за неумением грамоте, Иван Рачинский собственноручно подписался. От имени всего Запорожского войска, в присутствии старших, подписался Саввуй Бурчевский Писарь войсковый.

VII. Ответ Его Королевского Величества посланным от Запорожского войска. Варшава, 9 Августа 1634 года,[2]

Верноподданство и поздравление с благополучным царствованием принесенныя чрез Послов к ступеням Престола Его Величества Всемилостивейшего Государя нашего войском Запорожским, Его Величество, Король, всемилостивейше принять соизволил. Покорность войска, которое по повелению Его Королевского Величества совершило Московскую Экспедицию с великою во многих местах храбростью, которое спокойно провело чрез земли Московския всех пленных, уничтожило замыслы Бусурманские, и соединилось с войском Его Величества, — все сие побуждает Короля к изявлению войску оному своей Королевской милости, как ныне, так и всегда, когда с готовностью идет оно для услуги Его Королевскому Величеству и Республике. Ныне, обращая всемилостивейшее внимание к недостаткам, до которых доведено войско Запорожское, Его Королевское Величество повелеть соизволил: Господину Коронному Вице- Казначею жалованье, следуемое за год, отослать в Запорожье, которое, как Его Королевское Величество полагает, уже и пришло туда, да и другое вскоре уплачено будет, а именно тогда, когда нынешним Сеймом назначенные, будут внесены. Его Королевское Величество желает, дабы войско, между тем удовлетворенное, ожидало терпеливо другого жалованья, и не пропускало бы удобного случая на службу Его Королевскому Величеству и Республике, против войск Бусурманских, о чем Его Королевское Величество веемилостивейше им напоминает.

Что же касается до Греческого вероисповедания, то о том да ведают Коронные и Великого Княжества Литовского чины; с ними Его Королевское Величество на будущем Сейме снесется, и успокоит войско в том, что еще не решено, согласно Его Королевскому обещанию; но войско должно исполнять свою военную обязанность.

В правах и свободах, войску Запорожскому дарованных за храбрость, и разными Коммиссиями утвержденных, хотя в них никто не сомневается, однако и таковыя на будущем даст Бог общем Сейме (ибо на нынешнем никакия дела общественныя, ниже частныя, не были разсматриваемы, а только лиш то, что к удовлетворению войска жалованьем относилося), приняв во внимание их законность, и снесшись с Гг. Сенаторами, Его Королевское Величество утвердить соизволил. На том же Сейме, который вскоре за сим будет, Его Королевское Величество постарается, дабы войско, за нынешния в Московскую Экспедицию заслуги, было удовлетворено. Обиды, во время оной, обществу Запорожского войска и домам их нанесенныя, не могут не оскорблять Его Королевского Величества.

Всемилостивейшими рескриптами он повелеть соизволил, дабы все забранное было возвращено, и соблюдалась бы справедливость против слуг и чиновников.

Касательно возвращения козаков военнопленных, Москвою забранных, в условиях Панов Коммисаров Его Королевского Величества удовлетворительно обозначено, да и Московским Коммисарам вменено, дабы удовлетворено было сему обоюдному соглашению.

Что же относится до вознаграждения козаков со стороны Москвы, о том и прежде Коммиссары Его Королевского Величества с Московскими Коммиссарами сносились, да и теперь Его Королевское Величество соизволил иа сей щет дать повелеиия посланным, которые в столицу должны отправится.

Его Королевское Величество по сношению с Краковским Кастеляном, не упустит из виду предупредить и то, дабы общество Запорожского войска, в отчуждении имуществ; своих, ни какого затруднения и препятствия не имело, в случае выступления своего из шляхетных имений.

Войско Запорожское и в прочих законных требованиях, милостию Его Королевского Величества, по прошествии ста лет, будет пользоватся, естьли впредь оно храбростью заслуживать таковую будет, и если в походах на врагов Св. Креста будет стоять мужественно, как долг чести, и воля Его Королевского Величества ему повелевают. Дан по собственному Его Королевского Величества повелению.

VIII. Инструкция козакам данная, на общем сейме, 21 Февраля 1638 года Полковнику Мелецкому, посланному с Илиею Старшиною Козацким на Запорожье.[3]

Инструкция, именем Его Королевского Величества, Панов Гетманов Коронных и всея Республики, по окончании описи всех полков войска Его Королевского Величества Запорожского, после принятия присяги от Атаманов и молодцов, Старшины и народа, от всех каждого порознь, на главном Сейме Переяславском, дана на Запорожье Господииу Мелецкому Полковнику Коронного войска и Коммисару Его Королевского Величества.

Никогда Запорожское войско не оказывалось столь виновным против Его Королевского Величества Государя своего, и против всея Республики, как ныне в бунте нескольких изменников; никогда оно не было столь поражено праведным Судом Божиим, как под Кумейками, лишась оружия, знамен и войсковых клейнодов. Оно потеряло право на вольность и свободу, предками у Республики кровно заслуженных; виною сих изменников, кровь Християн без пользы пролита реками, и вместе с изменниками, много погибло достойных предводителей, которые должны бы со славою умереть

Сражаясь против Бусурманов, за честь Короля и всея Республики. Но как Всемогущий Бог преисполненный милосердия, бывая иногда умилостивлен покорностию, не карает по всей должной строгости, так и Его Королевское Величество, Всемилостивый Государь наш, помазанник Божий, благ, и милосерд, войско Запорожское, просит чрез Панов Гетманов Коронных о помиловании. Его Величество, удержав гнев свой, и гнев Республики, отложил возстановление войска своего Запорожского, и его свобод и привиллегий до будущего Сейма, он тем первый знак своего милосердия явить соизволил, что нас своих Коммиссарей, для составления списков войска своего Запорожского, и потом, для принятия присяги на верноподданство назначил и послал; ныне все то исполнено, все полки сведены в Трахтемиров осмотрены списки, во время войны запутанные, и приведены в порядок. И наконец все войска, от старшего до младшего, не все вдруг, как то было прежде, с шумом, присягнули, но каждый порознь, явственно, и на Св. Крест персты слагая, со страхом Божиим, оная присяга учинена в следующих трех пунктах: 1. Королю Государю своему и Республике не изменять, и против них не бунтовать 2. старших, над ними поставленных, почитать, на здравие их не посягать, и черни не мятежничать 3. на Море и Запорожье, без Королевского позволения не ходить, а напротив на таковых людей, своевольных, и прочих, им подобных, собираться, и недопускать их до своеволия, и ныне находящияся лодки сжечь.

Как уже войско Запорожское таким образом присягу учинило, то ему остается, согласно с повелением Его Королевского Величества, Всемилостивейшего Государя нашего, к. Г. Мелецкому Полковнику и Коммисару Его Королевского Величества собираться, и с Паном, в первое воскресенье, т. е. 28 Февраля, с Паном Илиею, своим Старшиною, стать под Крыловым, а оттуда, как можно поспешнее, с Паном Коммисаром, день и ночь идти, всеми своими силами, на Запорожье; а как много добрых молодцов не прибыло, для внесения их в списки, и для присяги, которою возвращены войску, после его падения, милосердие Его Королевского Величества и всея Республики и свободы козацкия: то каждого из таковых Гг. Коммиссары, по взятии с них присяги, от имени своего и Г. Илии, должны послать с войском на Запорожье, дабы все козаки, состоявшие прежде в списке, явились на Запорожьи к Пану Коммисару, изо всех полков и городов; и Г. Коммисар должен всех переписать, и каждого из них порознь, к присяге, по трем вышеписанным пунктам, привести, и таковой список, за собственноручным подписом и приложением своей печати, в каждый полк передать, и каждый козак, из находящихся на Запорожьи, должен припадлежать к своему прежнему полку, тогда немедленно сии козаки, внесенные в список, должны явиться в полки к своим Полковникам, после чего, они с женами и детьми получат права, какия всему войску на нынешнем Сейме даны; а кто бы оказал сопротивление, тот, равно как и жена его, лишатся права на козачество и на жизнь.

Остальная же часть простой черни и свободных людей, какая бы ни находилась, по домам на Запорожьи, пользуется той милостью Его Королевского Величества, что со всею своею добычею, безпрепятственно, домой из Запорожья возвратится, а Пан Коммиссар должен смотреть, дабы на Запорожьи ни один из свободных не оставался, кроме стражи, к тому назначенной.

Таковой устроив порядок, Пан Коммиссар обязан наблюсти; чтоб во всех полках произведена была ревизия, чтобы атаманы, у которых есть собственныя лодки, выступили, чтобы суда, ими же самими отысканныя, были обявлены и в глазах Коммиссара сожжены немедленно. Там же на Запорожьи П. Коммисар должен отыскать три Киевския пушки, бунтовщиками и изменниками захваченныя, и приказать, чтобы Старшина их Пан Илия, приняв оныя, препроводил в Переяславль, оттуда же, согласно воле Его Королевского Величества, те пушки назначены будут к иному употреблению.

Наконец Пан Коммисар должен наблюдать, дабы Старшина Илия оставил на страже два полка на три месяца, один Чигиринский, а другой Белоцерковский, которые полки должны наблюдать, дабы на Запорожьи никто из вольных не проживал, и надзирать за порядком; а после, на другие три месяца, придут два полка, Черкаский и Переяславский, и на третий три месяца Каневский и Корсунский, и став на страже сменить… на Запорожьи; ибо таким образом, Его Королевское Величество, Государь и Паны, Коронные Гетманы, и вся Республика желают, дабы каждый год, каждому полку пришлось прожить на Запорожьи, продержать стражу и воспользоваться тою добычею, какою прежде пользовались, и была бы та стража в порядке, чтобы вся Республика видела, который полк хранит верность и присягу, внушив, дабы не производили никакого мятежа и оставя таковую стражу со Старшим, войска Запорожского, Паном Илиею, Пан Коммиссар с войском своим должен возвратиться в волость, и, как можно поспешнее, Панам Гетманам о том донести.

К сей Инструкции, мы, Его Величеством, Королем и Республикою, присланные Коммиссары, для вящего удостоверения, что такова, а не иная есть воля Его Королевского Величества и всея Республики, и что такова информация Панов Коронных Гетманов собственноручно за печатыо подписывается.

Secretior instructio. Секретная инструкция, два пункта Сандано и Чечуя с соучастниками непременно отыскать, буди на Запорожьи. Когда же то будет затруднительно, то нетребовать их, доколе неучинят присяги, что будут повиноваться, и что лодки сожгут.

В сей обревизовке более 500 человек неиметь; ибо козаков, внесенных в список на Запорожье, недолжно быть более, как то видно из списков. Сие только для проформы будет сделано, а в книги Киевския тех списков не вносить, доколе от Его Королевского Величества не будет дано повеление, и доколе республика пожелает нечто учредить; лиш бы на тот раз предупредить своеволие, и от него очистить Запорожье, и лиш бы лодки пожечь.

IX. Комммиссия с Козаками, согласно Конституции составленная.[4]

Мы Николай, с Потока Потоцкий Воевода Брацлавский, Напольный Гетман Коронный, Генерал Подольский, Каменецкий Лятичевский, Нижинский Староста; Николай, из Фулттина, Гербурт, Коронный Стражник, Каневский, Овручский Староста, Станислав, из Потока, Потоцкий, сын Воеводы Брацлавского, Максимилиан Бржозовский, Киевский Подсталий, Людовик Олизар, Илья Четвертинский, Иван Жолтовский, Юрий Ловожицкий, Роман Захоровский, Викентий Прокеремский, Стефан на Черне, Чернецкий, Иван Слоневский, Яцик Шомберг, Коммисары, присланные от имени Его Королевского Величества для исполнения повелений Республики, касательно войска Запорожского, которое будет учреждено на имеющемся в след за сим быть Сейме, и сие дело наше, на будущее время, за известие предлагаем: оно есть плод, ныне благополучного, Всепресветлейшего Владислава царствования, в котором отечество наше не только многие над иноземцами получило победы, но и внутренния подданных смятения счастливо и действительно прекратило; оно есть плод управления Пана Гетмана, на Конецполю, Конецпольского, первого Вельможи Королевства, и Великого Гетмана Коронного; оно есть плод храбрости и мужества Пана, Напольного Гетмана; хотя и часто своевольство козаков, (ныне верного и покорного воинства Е. К. В.) по наущению некоторых изменников отечеству, поступая противу присяги и обязанностей подданических, изливало яд свой на отечество; но некоторые из оных изменников оружием воинства Его Королевского Величества покорены, некоторые от меча правосудия пали, а некоторые на полях битвы измену свою на себе испытали; сверх того, когда после недавнего при Кумейках поражения, после окончательной присяги и после дарованного козакам от Пана, Напольного Гетмана, под Боровицею, всепрощения, и когда после такого, каков ныне распорядка, по поражении бунтовщиков устроенного Республикою иа Сейме, они опять противу войск Его Королевского Величества и сего постановления возстали; тогда однакоже храбростию Пана, Гетмана Напольного, при Устье Старицы, вскоре осаждены были, и от голода, а сверх того, множеством трупов устрашенные, принуждены были отступить от злых намерений, и присягнули, обязавшись всякую явную волю Его Королевского Величества и Устав Сейма принимать, и оный как в главных, так и с самомалейших статьях исполнять.

Оная присяга заключалась в следующем: жертвуя охотно собою для службы Его Королевского Величества и отчизны нашей, им посвящая здравие и личность свою, с покорностию подемля всякия труды, не противясь ни в чем воле Его Величества и уставам Республики, которым присягу дали на Старице, козаки, согласно с желанием республики, во первых приемлют Старшиною к себе Его Королевского Величества Коммисара, Пана, Петра, Комаровского так как начальника, достойного Его Величества и самому рыцарству, для честолюбия приятного, так как и напред сего, при составлении войсковых списков, оному поименованному начальнику своему, Старшему, а в лице его и Его Королевскому Величеству и всей Республики присягу они учинили на верноподданство и повиновение, и таковую здесь, на сем месте, единогласно утвердили; вооружения же и прочия клейноды к ногам повергли нашим. Тогда, согласно с волею Республики, мы, удовлетворяя всем пунктам, повеления оныя немедленно исполнили, и Господин Коммисар, в силу смысла Конституции, для исполнения сих пунктов, тот час из рук наших оружие и все клейноды Козацкие, к стопам нашим поверженные, принял в свое распоряжение; а чтобы дело было прочно, назначил Козакам Полковниками: в полк Черкасский Г, Ивана Гижицкого, в Переяславский Г. Станислава Ольдоковского, в Каневский Г. Амврозия Секержинского, в Корсунский Г. Кирила Чижа, в Белоцерковский Г. Станислава Коленского, в Чигиринский Г. Иваня Закревского, каковые значутся по Конституции, столбовую шляхту, в военном искустве испытанную, и к службе Республики во всем способную. Дабы они усерднее свою обязанность исполняли, привел всех и каждого порознь к присяге Богу, в тройце единому, таким образом: «Я, имя рек, в сей должности пребуду верным и усердным слугою Его Королевскому Величеству и Республике, Гг. Гетманам и Г. Коммисару, во всем соображен с славою и пользою Его Королевского Величества и Республики, повинуясь их повелениям, и в том мне да поможет Господь Бог.” Здесь Господину Коммисару, по данному росписанию от Республики, обявили Полковники назначенное жалованье;; за тем два войсковые Эссаулы, Левко Бубновский и Илия Караймович, которые во все время смятения не только к своевольству такому не присоединялись, но напротив того, верность подданическую сохранили и служили для других советниками в добрых делах, получили жалованье по 600 злотых; потом избрано шесть полковых Эссаулов: в Черкаском полку, Коленик Прокопович, в Переясловском, Левко Мокиевский, в Каневском, Яков Андрониевский, в Корсуньском, Иван Нестеренко, в Белоцерковском, Мойша Коробоженко, в Чигиринском, Роман Пушта; каждому из них годового оклада по 250 злотых. За тем последовали Сотники и Атаманы.

Как местопребывание Господина Коммиссара с войском, состоящим из нескольких сот людей, ныне, сообразно с желанием Республики, ни как не могло быть основано в Трактемирове, но случаю разорения сего посада, в коем произошел весь мятеж, и в коем, во время бунта, после Сейма, мятежники основали свое убежище, но Г. Коммисар и войско его, хотя и с трудом найдут зимния квартиры в корпусе, согласно воле Его Величества, Республики и Г. Краковского. И так мы отменяем квартиры и назначаем Корсунь. Следующий же пункт повеления, по коему Козацкими оседлостями, наследственно, на вечные времена, Козаки могут владеть в нынешнее время, ни коим образом не может быть приведен в исполнение, и не иная какая либо тому причина есть, как временныя обстоятельства: ибо, по случаю выпавших снегов, ни столбов пограчных, ни насыпей, ручеев, дорог и болот различить не возможно, то и земли, по этому случаю, трудно разделить.

Касательно же того, что мы владели землями в Трактемирове, если окажется, что мы у кого либо из Козаков что нибудь отняли: то, дабы сделать вознаграждение, и по сему, вновь завязавшемуся делу, Пан, Стражник Коронный пред ними оправдался; мы пред обявлением привилегии, данной Ему Его Королевским Величеством на сии имущества, как бы конфискованныя, Пан Стражник уже вступил во владение имуществом сим. По сему на некоторое время приостановляется решение сего дела оба сии предмета, дальнейшему Его Величества распоряжению; мы же в сем случае не жалели ни трудов, ни здравия, ни тела нашего на службу Его Королевского Величества и Республики, да и на предбудущее время собою и кровью нашею на службу Его Королевского Величества и Республики охотно жертвуем. Дано на Масловом Пруде 4 Декабря 1638 года.

X. Письмо Пана Воеводы Брацлавского к Пану Краковскому Кастеляну, 6 Декабря 1638 года.[5]

Отправив почту из Белой Церкви, к Вам, Милостивый Государь, я выехал в Рокитницы, в ожидании ответа от моего Родственника, которого перед собою послал я на Маслов Пруд в том предположении, дабы вместо меня. Ныне я, по воле Его Королевского Величества, другую исполняю должность; а его назначил на место мое за старшего, ибо я опасался, что между Полковниками, вслучае один другому не захотел бы в чем уступить, произойдет какой нибудь раздор, и чрез то войско останется без начальников. Но когда родственник мой к ним прибыл и обявил им мою декларацию, то был всеми принят с радостью; тот час получил управление над войском, и всем вооружением, и пред ним все изявили готовность к повиновению; тогда же караулы, по его повелению, и все другия военныя обязанности были исполнены, до прибытия всех частей полков, когда же все они собрались, то меня о том уведомил родственник мой, дабы я из Рокитниц к нему прибыл. Оттуда, переночевал в Микитинках, на завтренный день, желая, чтобы сия служба наша была начата с большим приличием, послал я к родственнику моему с повелением отправиться на встречу ко мне со всем войском, почитая приличнейшим, дабы они к нам, а не мы к ним прибыли но на сию службу Его Королевского Величества, хотя было много званных, а явилось мало избранных, ибо встретили меня только Г. Каменецкий, Г. Коронный Стражник, Г. Олизар, Г. Читвертинский и Г. Киевский Подстолий; каждый из них прибыли с приличною дружиною людей, и с ними и другие состоящие на счету нынешней транзиции. Они шли на встречу ко мне полторы мили, в порядке, и я к ним выехал с Панами Коммисарами, за полмили разстояния, на приличиое обоим войскам место. Когда меня уведомили, что козаки находятся близко, я приказал знаменам своим остановиться, и сам их ожидал. В порядке, пришли они ко мне, вооруженные, и табором, по их обыкновению, где на несколько выстрелов из лука, мой родственник приказал им остановиться, а сам, с гвардиею молодцев, подехал ко мне, как требовало приличие. После поздравления друг друга, я приказал им, на половине дороги, между их и моими колонами, спешиться и собраться в кружек; они с такою охотою это исполнили, что сердце начало радоваться от таковой перемены. Тогда, подле нас собравшись в кружек, все они прилежно слушали наше им извещение. Им предявлено было наказание Его Королевского Величества, которое устрашило преступников предявлено было милосердие, которым воспользовались обратившиеся к долгу своему, и оповещено все прощение от Королевского Величества, по Вашему ходатайству, Милостивый Государь, и по моему хотя и потерпел за оказанное им милосердие, но как оно произтекало от Его Королевского Величества, то я был доволен тем более, что все пошло к лучшему, и что уже не льется кровь Християнская. Сверх того, они уже покаялись присягнули исполнять Его Королевского Величества, ныне им оказывается случай, свою обязанность, касательно присяги, исполнить, и принять тот порядок, каковый воля Его Королевского Величества для них назначает; то ныне, ни к чему более не послужит пролитие крови. По прочтении Коммиссии, было им читано Евангелие. С каким чувством, и с какою покорностию они слушали? Тяжкие были вздохи их! в особенности при складке оружия, которое свезли в средину, и когда потом началось положение хорогвей, булав и всех воинских доспехов! Соделавшись против Его Королевского Величества преступниками и дождавшись укрощения своевольства, ныне клялись они в повиновении, кои, на признание нами поставленных Пана Коммисара и Господ Полковников охотно и единодушно они согласились. Тогда мы наименовали Господина Комаровского, и вручили ему, Его Королевского Величества привиллегию, которая была подана ему в кругу, на что все взоры обратили; потом читана была присяга, а также и Гг. избранным в Полковники, на которое достоинство, хотя многие у вас, Милостивый Государь, старались добываться однако, пред ствержением в оном, отказались, считая это, кажется, опасным, невозможным. Когда же увидели они такую Козаков покорность и мой с ними поступок, то пожалели, что так удобный случай к службе пропустили. Черкаского полка, как замечательнейшего, желал быть Гижицкий и утвержденкакпервый из протчих Ротмистр. Сверх того, и поля и прислуга его ближе. Об усердии его, вы, Милостивый Государь, изволите знать. Переяславский Ольдановский, давно известный усердием товарищ, и в войске заслуженный, будет и он вам, Милостивый Государь, приятен. Он тем более надежен, что за избрание его меня благодарили. Каневский Г. Сенержинский обязан рекомендациею Г. Стражнику, и по долгу присяги будет чувствовать себя достойным своего места, и будет хорошо себя вести на должности; он уже просил меня, дабы, от имени его, я снесся с Г. Стражником и известил его, что в полку своем ничего пристрастного соделать не попустит. Вы изволите знать его всегда храбрым воином, и, думаю, способным к сему. Корсуньского полка Г. Чиж, которым Козаки чрезвычайно довольны, как человеком воинственным и постоянным: они уже в Москве отзывались о нем с похвалою. Белоцерковского, Г. Каленский, за которого ходатайствовал Киевский Пан Подстолий, от имени Г. Воеводы, достоин нового звания, и будет усерден в оном. Чигиринский, Г. Закревский, который служил вместе с покойным Мочарским, хороший воин и чувствителен. Сверх того, Г. Олизар наделил его своими солдатами. За всех этих ручаюсь вам, Милостивый Государь, что они способны к занятию Полковничьих мест. Споры за Трактемировския земли, и привиллегия, Панам Стражникам данная, привела нас в большое затруднение; об чем даст Бог, лично, Милостивый Государь, или скорее еще, Г. Коммисар раскажет. Местопребывание его в Трактемирове ни коим образом быть не могло; ибо что не было опустошено во время мятежа, тот остаток опустошил новый владетель при введении, и потому должно было назначить местопребывание в Корсуне, согласно с Вашим, Милостивый Государь, распоряжением. Многократно я к вам, Милостивый Государь, писал, прося дабы Вы, Его Королевскому Величеству, припомнить изволили, чтобы этим своевольцам пресек путь к побегу в Москву, и что бы, Его Королевское Величество потребовал от Царя выдачи всех изменников, которые бежали туда; ибо известно, что вор не украдет, если ему нет где спрятаться и не будет делать шалостей, если не будет ему куда скрыться. Оная выдача, я в том не сомневаюсь, может положить предел своевольствам; о чем Вы, милостивый Государь, изволите вторично написать к Его Величеству, Всемилостивейшему Государю нашему.

Найяснейший и низвитяжоный Королю и проч:

Подданство, верность, и Козацкие наши услуги, як найсмиренный вашему маестату приносим, любото многажды тяжкие скарги войска Запорожского уши ваши Королевские отягощали, еднак на облегчение наших утисков, жадных отписов Ваших Королевских доселе не видим и отдохновения от злих не имеем. Теперь знову, Панов и Старост Украинских, тяжчае Турецкого отягощенны игом. Упование на Бога, а надежду во облегчении злых наших во милости Вашей Королевской покладаем, от многих прежде времен обиды поносим, злодейство же и досады, и не токмо на добрах наших, которые зависть возбуждают, но и на вольных телах насилие претерпеваем; старинные поля, или выробленныя нивы, отчизны, гумна, мельницы и козацкое, що есть к-уподобанню, выдирают, отбирают быдло, одесятствуют пчолы, коне последние, которыми в войску служим, одоймуют, а скаржитися негодится, прозба за годиню, жалоба и слезы за бунты; имеют, полны Козаков темницы, иные явнии терпят узи на теле, а инныи без жадной вины хиба за маетки наши смерть поносим. Комиссаре войска нашего, вместо заступников, нам суть продавцы и горкостю нам суть Панов наших Украинских продажи, и еще на конечную беду нам бедным, проклятой род Жидовской новие меры издирства винаходит и тим, когда от имений наших наполниться хитростями хотят; вииу на нас находят, за что им же старосты подают нас на убийство; а когда ж бы мы похотели до Вашего Королевского маестату удатися, то узи, и мечи на нас готуют, чего немогучи больше терпети последнею бедою из домов наших изгнаны, оставивши жоны н дети о животе нашом умышляти мусим. Неипаче-же тилько за пороги удаемся, отнюду же и старшие наши Королевству тому и Найяснейшим Королям поволность и услугиявны свету осведчали, но ни там безпечное прибежище имамы, когда на убийство ищут нас, яко неволников последнейших, а неяко воинов подданных Королевских Ваших, свидетеля Бога призываем, яко от услуг не отступаем ни на один палец; же нас Вельможный Каштелян Краковский и запорогами безпечных не оставляет жити; ибо собравши воинство преследует до нележе не погубит имя и род Козацкий, тако, великое воинство собравши, ищет неповинной крове; для чого, от великой нужды неведуще, что творити мусились мо Кримского Хана тому противу злому прибежища просити, отколь помстою Божиею и сырое близ сухого мусел огонь попалити, начало злому албо винну толикому убийству, кому написати Божию Суду оставляем. Теперь войску Запорожскому, до ног Ваших Королевских упадаючему, вину оставити просим и свидельствуем Богом, яко тое воинство всегда в верности Вашему Королевскому маестату и послушенстве будет зоставати и такое прегрешение Наше услугами наградити маем. Молим же, дабы привилегия, при целости своей, от вас, Найяснейшего Короля, войску Запорожскому не нарушима пребывала, ощо просячи, до стопу ног Вашего Королевского маестату упадаем.

Дан з замку Белоцерковского, второго дня Июля, 1648 года. Богдан Хмельницкий Старший войска Запорожского.

Договоры с Султаном Турецким, и войском Запорожским и народом Руским относительно торговли на Черном море, таковы быть имеют.

Позволяет Султан Турецкий войску козаков и народу их иметь свободное плавание на Черном море ко всем своим портам, городам и островам, также на Белом море ко всем своим владениям и островам с их портами, и к портам других Государей и владениям Христианским, также по всем рекам и ко всем городам, с коими, по желанию своему в торги и купеческия дела входить имеют, продавать, покупать и менять по воле своей, стоять в портах и выезжать, когда захотят, без всякого препятствия, сопротивления и затруднения.

Для споспешествования новой торговли войска Запорожского и народа его, Султан Турецкий освобождает купцов их от всякой пошлины, мыта и подати, а также и товары их, какие только они в Государство его ввозить, или из Государства его вывозить захотят, с сроком на сто лет (если не на сто лет, то хотя на пятьдесят или по крайней мере на тридцать), за чем должностные начальники по всюду смотреть будут, а по истечении ста лет, если Бог позволит, не большую тягость податей нести имеют, как и самые Турки.

Домы для складки товаров, в городах и портах Султана Турецкого, как при Черном море, так и при Белом быть имеющих, позволяет Султан войску козаков заводить и тем торговать, и купцам их свободно пребывать, не платя ни какой подати в продолжении вышепомянутых ста лет.

Наместник войска Запорожского и народа его, в Стамбуле иметь будет свое пребывание с должным почтением и без всякой опасности, и обязан ходатайствовать о правосудии обиженным козацким купцам: также и войско Запорожское, наместника Султанского в портовом городе своем имеет, который должен выдавать пашпорты козакам для свободного их. проезда на галерах или кораблях, куда захотят, и за пашпорт не более брать одного червонца. В присутствии его, начальник галеры или корабля имеет учинить присягу, что он ни какой измены против Государства Султанова не сделает; оный же наместник Султана обязан право сие, на Турецком языке писанное, каждому требующему на письме выдать за своеручною подписыо и с приложением печати.

Для удержания своевольных людей от нападений на море, с дозволения Султана, войско Запорожское заложит несколько городов портовых ниже порогов, даже до устья реки Буга в Днепр, откуда и торговлю свою производить, и безопасность на море против своевольства обезпечить само собою имеет.

Естьли бы кто своевольно из войска Запорожского нападал на море, над таким надлежащий суд учинить должно войско Запорожское при наместнике Султанском; а для сего, торговли козаков и купечеств их затруднений и препятствий делать никогда и никто в Государстве Турецком не будет.

Естьли бы с Дону какое возникло своевольство, и оттуда на море выехали для разбоя, то вместе с Турецкими галерами ловить надлежит, и козацких своевольников наказывать, и взаимно друг другу вспомоществовать, чтоб море было чисто и свободно.

Естьли бы галера козацкая, в чем-будь право Султана (да сохранит Бог) преступила; то начальник сей галеры должен быть наказан, а сама она с товарами и работниками своими останется свободною, и другия также, в товариществе с нею находящияся галеры и корабли имеют быть свободными, дабы невинно нетерпели и заключенный мир был бы ничем не нарушен.

Естьли бы галера или корабль козацкий разбился при берегу Султанском: то вещи те, кои могут сохраниться, были бы спасены и наследникам отданы.

Касательно долгов купеческих, право купцам козацким такое же быть имеет, как и Туркам во всем Государстве, и суд немедленный.

Галер или кораблей козацких ни на какия потребы, ни на какую службу Султан Туреций употреблять не позволит, ни их людей, ни товаров, ни оружия; но свободный вход и выход совсем, что имеют, когда захотят им обещает и обезпечивает.

Когда какой купец умер в Государстве Турецком, на море или на суше: то все имущество его принадлежать будет наследникам его и ни кем удержано быть не может; и хотя бы, что кому отказал, или записал при смерти, не действительным почитаться будет.

Невольников Христианских у Турок, так как и Турецких у Христиан, купцам козацкам свободно выпускать позволено будет: а естьли бы невольник Христианский, в Государстве Турецком находившийся, на галеру или корабль козацкий убежал, то его утаивать или укрывать начальник галери не имеет, но должен его выдать и за сие никакого убытка или обиды не потерпит ни он ни галера его, ни люди, ни товар его; также, когдаб работник какой вольной или невольник с галеры козацкой бежал, Турки должны будут выдать его козакам.

Мы, Ян Кизимир, Божиею милостию Король Польский, Великий Князь Литовский, Руский, Пруский, Мазовецкий, Жмудзкий, Ифляндский, по наследию Король.

Сим привилеем, на потомные часы ведати надлежащим, обявляем: занесена до нас и до речи Посполитой на зезд в Варшаву суплика, от войска нашего Запорожского с прошением, чрез Послы, абысьмо Зборовскую нашу обетницу им привилеем утвердили, чего мы не отрекли, привилей, наш видати повелели на сих пунктах: Его Королевское Величество войску своему Запорожскому, по давних их привилегиях, жити позволяет, и от себе зараз новим привилеем подтверждает и привлащает их к себе и к Речи посполитой, допущает быти войска Запорожского четыредесят тысящей, а споражение реестра злецает тогож войска Запорожского Гетманове, дабы Козаков до реестра вписовал, ктобы только до того был способным, так в маетностях шляхетских, яко и в самого Его Королевского Величества, начал от сей стороны Днепра от Дамеру сзамостя, и Коросташова, Поволоче Погребыщах, Прилуце, Веннице и Брацлавлю, от Брацлавля до Ямполя, до Днепра також от Днепра до Днестра; а з другой стороныДнепра, в Востре, Чернегове, Нежине, Ромне, а ж до границе Московской, и до Днепра, а что касается дальших мест, Его Королевского Величества и иных Шляхетских, над вишеозначенные, о тех Козаки не имеют быть свободно; однак из тех, ктобы похотел в Козацство, то без всякого от дсржавцов своих удерживания, со всем именем, в определенную им Украииу, внийти и до реестру уписываться может и оных вписанных в Козацство именный Реестр Гетман Запорожский, при печати войсковой, с подписом руки власной, пред новым летом прислати до нас имеет, ради того, дабы только тие зоставали при всяких волностях козацких, а прочие вси до крепостей Его Королевского величества, и державцов надлежали. Чигирин при булаве войска Запорожского всегда повинен быти, както и теперешнему, Его Благородию, Богдану Хмельницкому, Гетману Войска Запорожского. Его Королевское Величество имея его, себе за верного отдает, и что нибудь делалось под час замешания, попущением Божиим, все тое в вечное забвение пущает, и запрещает всему своему Панству за тое не мстити. Також шляхта Греческой или Руской веры, естли которая во время сей войны, под каким ни есть образом, примесилися до войска Запорожского, Королевское Величество им преступление отпущает, и если под ним что из добр дедичных, или их упрошенно, тое на зезде Сеймовом все будет нагороженно. Войско Коронное; в определенный Козакам земле, в местах и селах становиться, и квартер заимовати отнюдь не должны, и Жиды там под державцами, арендарами, ни жителями никогда быть неимеют. Взглядом взнесення в Короне Польской и в Княжении Литовском Унеи и о маетностях, Церковных и добрах, данных здавна, яко с отцем «Митрополитом Киевским и всем духовенством, на Сейму надходящим, договорено и по стоновлено будет, то, по желанию отца Митрополита, все Его Королевское Величество додержати готов, дабы всяк з своих прав и волностей безпечно могл тешитися. Киевскому Митрополиту место в Сенате Его Королевское Величество позволяет, достоинства всякого и уряди в Киевском Брацлавском и Чернеговском Воеводствах роздавати. Его ж Королевское Величество обивателям стану Шляхетского (хотя бы они Греческого Закона были) по давним правам, обещает. В городе Киеве, понеже суть здавна Упривилиованныя школы, отцеве Езуиты неимеют там, и в прочих местах Украинских фундоватися, и чтоб зараз были где инде перенесены. И так все противное в забвение пустивши, отселе дружества союз содержатися имеет, между обывателями Украинскими и войском, Его Королевского, Запорожским. Сиш прето деклярацию нашу тим привилеем на суплику войска Запорожского подтверждаем, и от привилеи за подписом руки нашей и печатью коронною, завесистою выдати повелели есмо.

Дан в Варшаве, Майя 2 дня, року 1650 панованья Королевств наших Польского Королевства второго, а Шведского третьего року.

и речи посполитой, колико много имеет быти войска спискового 20,000 стройно позволяем и назначаем, которое войско через Гетмана и старших их списками устроено в Королевских маетностях, в воеводстве Киевском быти имеет Бряславского и Черниговского уезда ничего незанимаючи, а маетности шляхетския в воеводстве Киевском по прежнему быти имеют, от которых ни где до списка козацкого подданные, не имеют быти прииманы. А которые в козацком списке обретаются 20,000, и те вольно быти имеют в воеводстве Киевском, хотя в шляхетских маетностях; а кто козаком списковым в числе 20,000 хочет быти, те из маетностей Королевских и шляхетских, из Бряславщины и из Черниговщины имеют перенестись до маетностей Королевских же в воеводство Киевское, там, где войско Запорожское, Его Королевския милости, пребывати будет; а кто будучи козаком списковым, учнет из Бряславщины и из Черниговщины вывозиться в воеводствоКиевское, таковому всякому вольно продавать именье свое без всякия забороны от Панов и урядников городовых.

То урядство 20,000 войска Королевского по списку, имеет быти за две недели от нынешних дачь, а совершиться имеет о Рождестве Христове; а список войсковый имеет быти, с подписью руки Гетманской, отослан Его Королевской милости, до книг градских Киевских принесен и отдан, которым урядно. Во всяком месте имать быти списаны казаки в списках по имянам и по прозвищам своим; а число всего войска не имать больше того быти, только 20,000. А кто ни есть в тех списках обявлятися будет, и те при старых обычаях и свободах извычных козацких остатися имеют; а опять те, которых тот список имети не будет, и те но старому в подданстве градском останутся.

Войска коронныя, в воеводстве Киевском, во градех будут, в которых козаки списковые писаны будут, не имеют ставитися на станех, но токмо в воеводстве Бряславском и Черниговском, в котором оные козаки не будут. Но токмо теперь, до соружения списка, и до уреченного времяни Рождества Христова, дабы не приходило ни к которой помешке, покаместь выдут на места свои, до воеводства Киевского, именье его Королевской милости, те, которые в числе 20,000 находится будут; а Польское войско содержатися имать около города Животова, а в Бряцлавщину невходя, аж по соверпшенью и списанью списка войскового.

Всякие житейские люди воеводства Киевского, Бряславского и Черниговского до своих имений, также и старосты, сами собою, и чрез уряды свои тотчас приходити имут, именья свои заседати имеют, и все належащие приходы и суды градские свои исправляти имеют; а в собранью податей с подданных задержатися имут до строения или совершения списка, чтоб тем козакам, которые в списке промеж подданных до того времени вывестися.

Город Чигирин, по указу Его Королевской милости, имеет при Гетмане остатися, а как ныне уроженный Гетман, Богдан Хмельницкий с поданья есть Его Королевской милости по крепостным жалованным грамотам, також и посем имать быти подо властию Гетманов коронных, грамотами укреплены: всякой, Гетманом становяся, имеет совершити крестное целованье вечного подданства Его Королевской милости и речи посполитой. Полковники и вся старшина имеет быти дана от Гетмана, Его королевской милости, Запорожского и под властию их.

Вера Греческая, которую войско, Его Королевской милосты Запорожское держит, в старых обычаях и вольностях имеет быти укреплена крестным елованьем, по старым и давним обычаям и места в церквах учительныя, монастыри и училища братския Киевския по старому имеют быти. А если кто ни есть, во время замешканья нынешнего, из маетностей церковных, или под которым нибудь духовенством, имел, что себе выпросити и выпросил, то ни во что почитано быти имеет.

Шляхта Римская и Русская во время того замешанья были и при войске Его Королевской милостиЗапорожском, також и мещаны Киевские в жалованьи Его Королевской милости, в здоровьи и при имениих своих сохранены быти имеют, такожде в воздаяние козаки, которые были при при войске Польском Его Королевския милости при маетностях и женах и детях своих пребывати имеют.

Жиды, в маетностях Его Королевския милости шляхетских, как бывали жильцами и откупщиками так и ныне имеют быть.

Орда, которая на то время есть в земле нашей, тот час отправлена имеет быть и уступити земле нашей никоторыя шкоды нечиняли; а никочеванья на землях речи посполитой не имети, которых Гетман Запорожский Его Королевския милости обещает их на послугу призвати. А еслиб кому непришло жити и при себе недержати, и ни которого с ними сообщения не имети;но за неприятелей ЕгоКоролевския милостиих имети и рубежей боронити, и против их с войском корунным ставитися, братства и товарищества неимети, но в целости верное подданство Его Королевской милости и речи посполитой отдавати.

Рубежей Княжества Литовского, как николи войско Запорожское списком своим или числом не занимало, так и ныне занимати не имеет.

Киев есть место стольное и судовое; в нем козаков списковых как меньше быти имеет. Те постановленныя статьи все для лучшей веры и подлинности есть, имеют быти все ненарушены и исполнены как от нас Коммисаров войска Его Королевской милости, також и от Гетмана Запорожского и старших их; а за тем Его Королевской милости и речи посполитой все присягли, что те статьи все имеют быти вцеле содержаны, и тем

Успокоеньем и строеньем в покое и в совете войско Запорожское рушиться имеет на места назначенныя и ожидати списков будет: орда тотчас уступает, а войско Его Королевской милости Запорожское до домов своих распущено быти имеет на сойм близко пришлый послы от Гетмана и войска Его Королевской милости Запорожского имеют быти присланы; покорно быти челом Его Королевской милости и речи посполитой.

Богдан Хмельницкий, Гетман войска его Королевской милости Запорожского, именем всего войска Запорожского.

Михайло Громика, Полковник войска его Королевской милости Запорожского, Браславский.

Ян Виговский, полковник войска Его Королевской милости Запорожского, Болынский.

Ян Виговский, писарь его Королевския милости, Запорожский.

Ян Шахович, полковник его Королевския милости, Запорожский.

Яков Одинец, полковник его Королевския милости, Запорожский.

Яков Пархомович, полковник его Королевския милости, Черкаский.

Матвей Гладский, полковник его Королевския милости, Миргородский.

Ян Казимер здороья зичит Крымскому Хану.

Явное есть неблагодарствие твое Крымский Хане, когда животом и Панством Татарским владееши пособием Польского Короля, и безвинне враждует на нас и как ты привязался врагу подручному нашему, прежде дружеством Королевским блажен был еси, и преславен; Козаки же тебе всегда были неприязненны; а що теперь по случаю кажутся тебе други, сии тот час на вас, не навистно, помощников своих, пришедши в силу оружие обратят, яко волчие дети, кормившую их козу изядят и как лекарь неблагодарного уврачеваний, болезнь терпит. Достоин быти Хмельницкий Королем, яко управляет войско и подданных, и оному мощно без пособия и прибежища быти; а в противность, без наказания не возможно и добро наконец войны смотреть, когда праведный оной начаток, а чия первей правда есть, яко праведен судия, тому буди, помощник. Таково ткани послал Король до Хана, а сам всю ночь строил Ляхов до войны, и рано началася битва под обозом Польским и под Зборовом, и козаки нападали на Лядские обозы.

И между тем, Хан Королевское послание прочет свое, до Короля написал так.

Аще твоя Королевская милость, щаслив живешь, и Вашему Королевскому маестату и всеу Королевству Польскому здравия и щастия в долгия лета зычу. Ведомо буди, что лист нам, дружбу извещающий, я получил от Вашего Маестату. Зелож удивляюсь, что Ваша Королевская милость, с тех, пор, как принял скипетр, до-сели мне писанием неизволил известить, памятую, что нет такова, которой бы не был благопотребен, что ж либо есть буди, однак дружбы неотметая, ни беседы лишаюсь.

160 Марта в 22 день, Государь, Царь, и Великий Князь Алексей Михайлович всея России, указал быти у себя Государя, на дворе, Запорожскому посланцу Ивану Искре и козакам на отпуске; а быв у Государя, быти им у Святейшего Иосифа, Патриарха Московского и всея России, у благословения.

А приехав в город, быти посланцу в Посольском приказе у дьяков, у думного, у Михайла Волошенинова, да у Андрея Немирова поговорити с ним о Государевых делех.

И как посланец в Посольской приказ вошел, и диаки думной Михайло Волошенинов и Андрей Немиров говорили посланцу, что Царское Величество его посланца пожаловал повелел ему видеть свои Царского Величества очи на отпуске, и он бы подождал Государева выхода; а до тех мест они диаки поговорят с ним по любви потому что они единой веры Христианской, и говорили ему Ивану: что писал к Великому Государю нашему, к Его Царскому Величеству, гетман Богдан Хмельниццкий и все войско Запорожское, с ним посланцем, чтоб Царское Величество пожаловал их, держал в своем Царского Величества милостивом жалованьи, и Великий Государь наш, Его Царское Величество, милостивый, и к Гетману Богдану Хмельницкому, и ко всему войску Запорожскому, для православныя Христианския веры, свое Государское жалованье держит большое, а Король и Сенаторы, и вся речь постолитая на правде своей мало стоят; и будет они на той своей правде, начем с ним Гетманом помирились, неустоят и учнут им чинить тесноту большую, и от той их большой тесноти Гетман Богдан Хмельницкий, и все войско Запорожское не пойдут ли к Хану в Крым, для того, что у него Гстмана с Крымским Ханом дружба большая?»

И посланец говорил: «будет де Гетману Богдану Хмельницкому и всему войску Запорожскому от Поляков учнет быть какое утесненье большое, и им де опричь Царского Величества милости дется негде, и в тоб время Царское Величество пожаловал велел их принять в свою Царского Величества сторону с порубежными их городами, которые близко к Путивльскому рубежи. А что де у Гетмана Богдана Хмельницкого была дружба с Ханом Крымским, и та де дружба учинилась, по неволе как де наступили на них Поляки, и в то время никто им Черкасам помочи неучинил, и они де понужде призвали к себе в помочь Крымского Хана с ордою; и Крымской де Хан и Татарове, хотя им Черкасам на Поляков и помогали а их же Черкас, самих разорили, домы их запустошили и в плен многих людей отвели, и того де он не чает, что Гетману и войску Запорожскому в то время пойти к Крымскому, верить де им ни в чем нельзя и к Крымскому они не пойдут; а чтоб в то время Царское Величество пожаловал их велел им идти в свои, Царского Величества, в порубежные городы, опричь де Царския милости, дется им негде.»

И посланцу говорено: «что Гетман Богдан Хмельницкий, и все войско Запорожское, Царского Величества милости ищут и опричь Его Государя Христианского, к бусурманам приставать не хотят, и то они делают добро; и Царское Величество, Государь милостивый, к Гетману, и ко всему войску Запорожскому для православныя Христианския веры свое Государское жалованье держит к ним большое: и будет им от Поляков учнет какое быть утесненье, и Гетман бы и Черкасы шли в Царского Величества сторону; а у Царского Величества в Московском Государстве земли великия и пространныя и изобыльныя; поселиться им есть где, а податно им поселиться по рекам по Дону и по Медведице и прочим угожим и пространным местам. А только им быть Царского Величества в порубежных городех, и новсегда будет у них г Литовскими людьми ссора; а что подале от них, и то лучше безовсякого будет задора; а повечному договору, с Литовским Королем, которыя с Литовския стороны перейдут в Царского Величества сторону и тех назад не отдавать, так же которые перейдут с Царского Величества стороны в Литовскую землю, тех потому-ж назад неотдавать. И как Гетман и войско Запорожское в Царского Величества сторону перейдут, и Царское Величество учинит его Гетмана в своей Царского Величества в большой милости и в чести, также и войско Запорожское пожалует своим Царского Величества жалованьем немалым, и местами простраными и угожими; а перейдти им в Царского Величества сторону по тому вечному докончанью мочно что отдачи на обе стороны небывает, кто в которую сторону перейдет, тут и живет без выдачи; а к Крымскому Хану идти им непригоже, потому что они бусурманы и верить им ни в чем нельзе и никакого добра от них, опричь разоренья, нечаять.”

И посланец говорил: «что они все надежны во всем на милость Царского Величества, и то все, что он ныне слышит, Государскую милость раскажет Гетману Богдану Хмельницкому и войску Запорожскому.

Господин Гетман Запорожского войска, Милостивый Государь и друг мой.

“За мои верныя, доброжелательныя н трудолюбивыя заслуги, с малых лет моих перед Республикою и Королями Польскими, и за то, что я пренебрегал здоровьем моим и жизнию моею, давно Король наградил меня, и о том известно уже, я полагаю, не только славному войску Запорожскому, и всему свету. Ныне мои не доброжелатели, выдумав разныя против меня прицепки, особенно же за то, что я советом своим всегда старался удерживать мир с Запорожским войском, не справедливо слова мои, изтолковывая клевещут на меня, будьто бы я имел с вами и с Запорожским войском тайныя сношения, и что моим наветом посполитое рушенье идти под Киев не захотело, моими наконец разными средствами мне приписывают и то, что будто отсоветовал сие братьям моим, наконец, разными средствами, достигли того, что я лишен не только должности на которую дарована мне пожизненная привиллегия, не только староств, которые получил от прежних Королей, за кровавые мои заслуги; но учинив нечестивый и не слыханный в Польше в суде своем маршалковском, без всякой вины моей, на меня приговор, на жизнь мою так посягнули, что, не будучи в состоянии дать отпор могуществу Королевскому, я был принужден скрыться в чужие края. Всему свету столь явную обиду показав, я должен был подумать о средствах к мести и к возвращению владений моих, которых лишил меня Король. И так я желал обратиться к Запорожскому войску, не сомневаясь, что, зная всегдашнее мое к нему разположение, оно благодарно примет меня. Но ведая об ярости Королевской против вас, которых Король старается истребить всеми средствами, я возымел намерение лучше отправиться туда, где и вам и войску Запорожскому полезным быть могу. И так я выехал в Штокольм, к Ея Величеству, Королеве Шведской, и высказал мою кровную обиду, здесь получил я все, что желал Ея Величество и обиду мою взяла под свое покровительство, и дала в Штокгольме приличное сану моему содержание. Испытав столь великую милость Королевы, я тем безопаснее говорил с нею и об угнетениях Короля, вам, и всему Запорожскому войску; я просил дабы взялась она быть вашею защитницею, и как я понял из слов Королевы, она доброжелательна к вам ин склонна к заключению союза и корреспонденциис вами; но только будьте к ней и сами благодарны. Сожалею о том, что вам, войску столь нужному для всей республики, войску, посредством которого все почти победы в прежния времена были над врагами Польши одержаны, Его Величество Король не отдает прав и свободы, издревле дарованных, и даже слова своего и постановлений, однажды совершенных, никогда не сдерживает. Получив такое обещание от Королевы, я немедленно к вам отправил слугу моего, Дворянина Ясинского, которому во всем доверяю, и приказал ему найдти средство, дабы мог перебраться к вам, а вас прошу хорошо его принять, и скорей с ответом отправить. Пункты сии суть 1). Дабы вы тотчас с ним посланцы сюда отправили, одну, или две достойные особы, которые бы знали говорить по Гречески, ибо Королева очень хорошо по Гречески говорит и пишет 2). Должен сюда явиться кто нибудь с полною силою и доверенностию, от вас, и от всего войска Запорожского, дабы можно было вам действительно и основательно заключить условия с Королевою и ему все то препоручение. И даже Королева желает, дабы сюда прибыл какая нибудь духовная особа вашей религии, и прожил при Королеве, для удобнейшего во всем сношения с войском Запорожским, и тому, кто от имени вашего здесь жить будет, Королева обещает всякое почтение и приличное содержание. Ея Королевское Величество заверяет войско, и в особенности вас, Господин Гетман, что, как все Запорожское войско, так и вы, ею будете довольны; ибо она, Государыня воинственная, и пред каждым сохраняет данное слово: в том свидетельствуют пред вами ее договор с Цесарем Христианским, и во всем его сохранение. И так сия настоящая обида моя мне обратилась в большую отраду, ибо я нашел такую Королеву, которая есть чудо света, и которою все Королевство, и самый низший подданный довольны суть. Чтоже касается ее щедроты, то нет в мире ни одного Короля, столь щедрого и столь достойного который- бы мог с нею сравняться. Вы сами, даст Бог, то со временем признаете. Долго было-бы доказывать справедливость Королевы против посполитой речи, но Королева имеет великия причины расторгнуть союз с Польским Королем: ибо их нарушены условия, не она, но Король зачинщик расторжения мира. Войска готовы; к нам близки соседы, которых войска, за прибытием ваших Послов, и по заключении сего союза неразрушимого, тоже с нами немедля двинуться, только надобно, что бы вы крепко сохраняли о том молчание, и чтобы все сие было великою тайною, пока не приведено будет в действие. Я-же буду здесь жить, помогать в сей войне Королеве, которая готова итти сама в своей особе. Его Королевское Величество ищет примирения с Королевою. В Сентябре, Коммисары Польские опять имеют сехаться в Любеке с Коммисарами Шведскими, но Королева, видя непостоянство Короля, сомневается, дабы могла прийти в действие сия коммисия… Старайтесь только отправить как можно скорее и безопаснее и моего посланца и ваших послов; а здесь они будут довольны Королевою. Берегитесь, чтобы их где нибудь не поймали: о том наиболее должно заботиться. Между тем, делами, и войском вашим так располагайте, как будьто-бы не хотели подвергаться ни каким с Коронным войском стычкам с Татарами, как можно лучше, держитесь чрез владения Господаря Молдавского, осторожно посылайте: ибо там некому доверять. К Ракочи отправте с известием, что желаете с ним соединиться и просите его, чтобы не отступал от вас. Войска Шведския, которыя пойдут чрез Лифляндию, отправятся прямо в Белоруссию к Могилеву, откуда могут свободно сноситься с войском Запорожским; которыя-же войска пойдут в Пруссию, те отправятся прямо против Короля, и так Украина совершенно и в скором времени с Запорожским войском будет освобождена. Я уверен, что сие мое к вам и ко всему войску Запорожскому доброжелательство с благодарностию примите. Дальнейше буду продолжать сноситься с вами. Когда хорошо все разсмотрите, то прошу сие мое письмо сжечь, руками посланца моего, для того, чтобы недосталось в Королевския руки, как все письма, взятыя под Берестечком, где и мои, между прочими, найдены; хорошо, что в них ничего тайного не было. Поручаю себя благорасположению и дружбе неизменной в Штокгольме 30 Маия 1652.

Милостивый Государь, ваш приверженный слуга и друг, Иероним Радзиевский Коронный Вице-Канцлер.

Адрес на Письме:

Милостивому моему Государю и другу, Г. Богдану Хмельницкому, Гетману Запорожского войска. Чигиринскому Старосте ко вручению.

Божию милостию, от Великого Государя Царя и Великого Князя, Алексея Михайловича, всея Руссии Самодержца, Владимирского, Московского, Новгородского, Царя Казанского, Царя Астраханского, Царя Сибирского, Государя Псковского, и Великого Князя Тверского, Югорского, Пермского, Вятского, Болгарского л иных; Государя и Великого Киязя Новагорода, Низовския земли, Рязанского, Ростовского, Ярославского, Белоозерского, Удорского, Обдорского, Кондинского, и всея северныя страны повелителя, и Государя Иверския земли, Карталинских и Грузинских Царей, Кабардинския земли, Черкаских и Горских Князей и иных многих Государств Государя и обладателя, от нашего Царского Величества Богдану Хмельницкому, Гетману Войска Запорожского, и всему войску Запорожскому наше Царского Величества милостивое слово.

В прошлом во 161 году прислали к нам, Великому Государю, к нашему Царскому Величеству, ты Богдан Хмельницкий, Гетман войска Запорожского посланца своего Герасима Яковлева с товарищи, ищучи к себе нашия Царского Величества милости, и мы, Великий Государь, наше Царское Величество, тебя Гетмана и все войско Запорожское за то что вы нашия Царского Величества милостини ищете, и нам, Великому Государю, служите, жалуем милостиво, похваляем. И тебе б Гетману Богдану Хмельницкому, и всему войску Запорожскому, памятуя к себе нашу Царского Величества многую милость и жалованье, нам Великому Государю служить и всякого добра хотеть; а мы, Великий Государь, наше Царское Величество, к тебе Гетману и ко всему войску Запорожскому нашу Царского Величества милость и жалованье и впред держати учнем и служба ваша у нас, Великого Государя, забвенна николи небудет и послали для наших Государских дел к тебе Гетману Богдану Хмельницкому, и ко всему войску Запорожскому нашего Царского Величества ближнего нашего стольника Радиона Матвеевича Стрешнева, да диака Мартемьяна Бредихина, а с ним послали к тебе наше Государское жалованье, и о чем они тебе говорити учнут, и тебе-б в том им верить, и к нам, Великому Государю, отпустити их, не задержав. Писана в Государствия нашего дворе, в царствующем граде Москве, лета от создания мира 7162 месяца Сентября 6 дня.

Божию милостию, Великому Гооударю, Царю, и Великому Князю Алексею Михайловичу, всея Русии Самодержцу, Владимирскому, Московскому, Новгородскому, Царю Казанскому, Царю Астраханскому, Царю Сибирскому, Государю Псковскому, Великому Князю Тверскому, Югорскому, Пермскому, Вятскому, Болгарскому и иных, Государю и Великому Князю Новагорода Низовския земли, Рязанскоиу, Ростовскому, Ярославскому, Белоозерскому, Удорскому, Обдорскому, Кондинскому, и всея Северныя страны повелителю, и Государю Иверския земли, Карталинских и Грузинских Царей и Кабардинския земли, Черкаских и Горских Киязей, и иных многих Государств Государю и Обладателю, Вашему Царскому Величеству, Богдан Хмельницкий, Гетман войска Запорожского со всем войском Запорожским до лица земли низко челом бьем.

Зело утешился есмя, когда Грамоту прочитали есмы, от твоего Царского Величества присланную до нас всего войска Запорожского, чрез ближнего Стольника Радиона Матвеевича Стрешнёва, и дьяка Мартемьяна Бредихина, которые верне твоему Царскому Величеству служачи, жалованье милостивое нам отдали, и по повелению твоего Царского Величества, нам обявили, что твое пресветлое Царское Величество пожаловал нас изволил приняти под свою крепкую руку и высокую и Царского Величества милостивое жалованье. И мы тому обрадовались вельми, и ради твоему Пресветлому Царскому Величеству верне во всем служить и крест целовать, и по повелению твоего Царского Величества повиноватся готовы будем; понеже мы ни на кого, токмо на Бога и на твое пресветлое Царское Величество надеемся, а вельми твоему Царскому Величеству бьем челом, не изволь на нас, слуг своих, прогневитися, что есмя ближнего Стольника Радиона Матвеевича и дьяка Мартемьяна Бредихииа до сего времени держали, для того, что есмы на войне были и от войск чужеземских трудно было проехать; ныне возвратясь, оных отправили есмо до твоего Царского Величества, с тем же ближним Стольником Родионом Матвеевичем Стрешневым и с дьяком Мартемьяном Бредихиным всякой разговор изустный имели есмя, которые о прямой службе нашей изустно твоему Царскому Величеству известят; изволь их милостиво о всем выслушать, зело просим; при том Господа Бога молим, чтоб твое Царское Величество долголетно царствовал и над неприятельми высоту имел. Писан в Чигирине, Декабря в 28 день лета 1653.

А внизу написано: вашему Царскому Величеству во всем повольные и нижайшие слуги и подножие.

Богдан Хмельницкий, Гетман, с войском Запорожским рукою своею.

7162 Генваря в 18 день, иа явной раде в Переяславле, на улице, перед Гетманским двором, таков чин был:

По тайной раде, которую Гетман имел с Полковники своими, с утра тогож дня, во второй час дни бито в барабан с час времени, на собрание всего народу слышати совет о деле, хотящем совершиться. Икак собралось великое множество всяких чинов людей, учинили майдан пространный про Гетмана и про полковников, а потом и сам Гетман вышел под бунчуком, а с ним судьи, ясаулы, писарь и все полковники, и стал Гетман посреди майдана, и ясаул войсковый велел всем молчать; потом, как все умолкли, начал речь Гетман ко всему народу тыми словы:

“Панове, Полковники, Ясаулы, Сотники, и все войско Запорожское, и вси православные Христиане! Ведомо то вам всем, как нас Бог освободил из рук врагов, гонящих церковь Божию и озлобляющих все христианство нашего православия восточного, что уже шесть лет живем без Пана в нашей земле в безпрестанных бранех и кровопролитии с гонители и враги нашими, хотящими искоренити церковь Божию, дабы и имя Русское не помянулось в земле нашей, что уж вельми нам всем докучило и видим, что нельзя нам жити боле без Царя; для того ныне собрали есмя раду явную всему народу, чтоб есте себе с нами обра ли Пана, из четырех, которого вы хощете: первый Царь есть Турский, который многажды чрез панов своих призывал нас под свою область; вторый Хан Крымский, третий Король Польский, который будет сами похочем, и теперь нас еще в прежнюю ласку приняти может: четвертый есть православный Великия России Царь восточный, которого мы уже шесть лет безпрестанными молении нашими себе за Царя и Пана просим. Тут которого ходите избирайте: Царь Турской есть бусурман; всем нам ведомо, как братия наша, православные Христиане, Греки, беду терпят, и в каком суть от безбожных утеснении; Крымский Хан тот же бусурман, которого мы по нужде и в дружбу принявши, каковыя нестерпимыя беды приняли есмя, какое пленение, какое нещадное пролитие крови Христианстей! От Польских Панов утеснения никому вам сказывать ненадобеть, сами вы ведаете, что лучше жида и пса, нежели Християнина, брата нашего почитали; а православный Христианский Великий Царь восточный есть с нами единого благочестия, Греческого закона, единого исповедания, едино есми тело церкви с православием Великия России, главу имуще Иисуса Христа. Той-то Великий Царь Христианский сжалившися над нестерпимым озлоблением православныя церкве в нашей малой России шесть-летных наших молений безпрестанных не ппезревши, теперь милостивое свое Царское сердце к нам склонивши, своих великих ближних людей к нам с Царскою милостию своею прислати изволил, которого если со усердием возлюбим, кроме его Царския высокия руки, благотишнейшего пристанища не обрящем, а будет кто с нами не советует теперь, куды хощет, вольная дорога.»

К сим словам весь народ возопил: волим под Царя восточного павославного крепкою рукою, в нашей благочестивой вере умирати, нежели ненавистнику Христову поганину, дастатись.

Потом Полковник Переяславский, Тетеря, ходячи кругом в майдане, на все стороны спрашивал голосно: вси ли тако соизволяете? Рекли весь народ: вси единодушно. Потом Гетман рек велиим голосом: буди тако, да Господь Бог наш сукрепит под Его Царскою крепкою рукою: а народ по нем вси единодушно возопили: Боже утверди, Боже укрепи, чтоб есми во веки вси едино были!

Божиею милостию, Великий Государь Царь и Великий Князь Алексей Михайлович, всея России Самодержец и многих Государств Государь и обладатель велел тебе говорить:

«В прошлых годех и до нынешний 162 год посылали к Великому Государю нашему, Царю, и Великому Князю Алексею Михайловичу, всея России Самодержцу и многих Государств Государю и обладателю, к Его Царскому Величеству ты Богдан Хмельницкий, Гетман войска Запорожского, и все войско Запорожское бити челом, что Паны рада и вся речь посполитая на православную Христианскую веру Греческого закона, и на святыя Божия воеточныя церкви возстали и гонение учинили большое, и от истинной православной Христианской веры, в который вы издавна живете, учали вас отлучать и, неволить к своей римской вере а в иных местах, в Коруне и в Литве, благочестивыя церкви запечатали, а в иних учинили Унию и всякое над вами гонение и поругание и злости не Христианския чинили; а после того, и помирясь с вами, сперва под Зборовом, а после под Белою Церковию на правде своей не устояли, и церкви Божия, которыя в договоре написаны были отдати из Унии, неотдали, а которыя немногия и отданы были, и те оборочены опять под Унию; и хотя православную Христианскую веру искоренити и святыя Божия церкви до конца разорити, войска свои на вас собрали, и многие городы и места в тех городех и местех святыя Божия церкви осквернили и обругали и разорили, и православных Христиан духовного и мирского чина многих невинно замучили и всякое злое поругание чинили, и вы, нехотя благочестивыя Христианския веры отбыть и святых Божиих церквей в разорении видеть, по неволе призвав к себе на помощь Крымского Хана с ордою, учали за православную Христианскую веру и за святыя Божия церкви против их стоять и у Великого Государя нашего, у Его Царского Величества милости просите, чтоб Великий Государь, Его Царское Величество, православныя Христианския веры искоренить и святых Божиих церквей разорить гонителям вашим и клятвопреступникам недал, и над вами умилосердился, велел вас, тебя Гетмана и все войско Запорожское, приняти под свою Царского Величества высокую руку с городами и с землями; а вы Великому Государю нашему, Его Царскому Величеству, служити, и за Его Государское здоровье против всякого неприятеля хотите стоять во веки.

И по Указу Великого Государя нашего, Его Царского Величества, приказывано к вам, к тебе Гетману Богдану Хмельницкому, и ко всему войску Запорожскому, что у Великого Государя нашего, у его Царского Величества с Яном Казимиром, Королем Польским и Великим Князем Литовским вечное докончанье, и Великому Государю нашему, Царскому Величеству, Государю Христианскому, без причины вечного докончанья нарушить было не мочно, а которыя неправды учинились с Королевския стороны к нарушенью вечного докончанья, и Великий Государь наш, Его Царское Величество, ожидает от Королевския стороны по договору исправленья, а будет Король и Паны рада, по договору исправленья неучинят, и Великий Государь наш, Его Царское Величество, терпети им не будет, а за их неправды учнет против их стоять, а ему Гетману и всему войску Запорожскому велят свой Царского Величества милостивый указ учинить.

И вы Богдан Хмельницкий, Гетман войска Запорожского, и все войско Запорожское, Великому Государю нашему, Царскому Величеству, бити челом: будет Его Царскому Величеству под свою Государеву высокую руку приняти вас немочно, и Царское-б Величество для православныя Христианския веры и святых Божиих церквей, в вас вступился и велел вас с Королем и с Паны рады помирити через своих Государевых всликих послов, чтоб вам тот мир был надежен, а собою вы с ними мириться нехотите, потому, что Поляки в правде своей нестоят.

И по Указу Великого Государя нашего, Его Царского Величества, и по вашему челобятью, посыланы в Польшу к Яну Казимиру Королю Его Государевы великие и полномочные Послы, Боярин и Наместник Великопермской, Князь Борис Александрович Репнин-Оболенский с товарищи, а велено Королю и Панам раде о том мире и о посредстве говорити накрепко.

И те Царского Величества великия Послы в ответех Панам раде говорили, чтоб Король и Паны рада то междоусобье успокоили и с вами помирились, и православную Христианскую веру Греческого закона не гонили и церквей Божиих не отнимали н неволи вам ни в чем нечинили, а учинили-б мир по Зборовскому договору, и которыя церкви оборочены под Унию, и те-б церкви отдали вам назад; и будет Король и Паны рада то учинят, с вами помирятся, и в вере вам вперед неволи чинить неучнут, и церкви Божия отдадут вам по прежнему, и Великий Государь наш, Его Царское Величество, для православныя Христианския веры и святых Божиих церквей, Королевскому Величеству такую поступку учинят, тем людям, которые, в Его Государском жалованьи, в прописке обявились, и достойны были смертныя казни, те их вины велит им отдать. Да теже Царского Величества великие Послы говорили: как Ян Казимир, Король, обран на Королевство, и он духовного и мирского чина людям присягал на том, что ему меж разнствующими в вере Христианской людьми остерегати и защищати, и ни какими мерами для веры самому не теснити н никого на то не попущати; а будет он той своей присяги не сдержит, и он подданных своих от всякия верности и послушания чинит свободными, и разрешения о той клятве своей ни у кого просити не будет и не примет: и он Ян Казимир, Король, не токмо что православную Христианскую веру оберегал и защищал, но и гонение злое учинил, чего ни которую, и на еретическую веру не чинят, и потому всему, он клятву свою, на чем присягал, преступил; а подданных своих, православных Христиан, тем от подданства учинил свободными, и он Казимир Король и Паны рада, то все поставили ни во что, и в мире и в посредстве оказали, и хотят православную Христианскую веру искоренити и церкви Божия разорити, пошли на вас войною, при них же великих Послех, а их Послов отпустили без дела.

И Великий Государь наш, Его Царское Величество, видя с Королевския стороны такия неисправленья и досады и вечному докончанью нарушенье, на православную Христианскую веру и на святыя Божия церкви гонение, и нехотя того слышать, что вам единоверным православным Христианам в конечном разорении, и церквам благочестивым в запустении и в поругании от Латинов быти, под свою высокую руку вас, Гетмана Богдана Хмельницкого, и все войско Запорожское с городами и с землями, от Королевского подданства преступлением присяги его свободных приняти велел, и помощь вам на кривоприсяжцев, и на хотящих разорити Христианскую веру, своими Государевыми ратными людьми чинити велел. И ты-б Гетман Богдан Хмельницкий, и все войско Запорожское, видя к себе Великого Государя нашего, Его Царского Величества, милость и жалованье, ему Государю служили и всякого добра хотели, и на Его Царского

Величества милость были надежны; а Великий Государь наш, Его Царское Величество, учнет вас, тебя Гетмана и все войско Запорожское держать в своей Царского Величества милости и от недругов ваших в обороне и в защищеньи.

По Государеву Цареву и Великого Князя Алексея Михайловича всея Русии указу. Его Государево жалованье, Боярин Василий Василевич с товарищи его, Гетману Богдану Хмельницкому, знамя, и булаву, и ферезею, и шапку, и соболи дали; а в которое время, что дать довелось, и Боярин Василий Васильевич говорил Гетману речь против Государева указа. Сперва, как начал обявляти знамя, и в-те поры говорил речь; амолыл:

«Божиею милостию, Великий Государь, Царь и Великий Князь Алексей Михайлович, всея Русии Самодержец и многих Государств Государь и обладатель, велел тебе Гетману Богдану Хмельницкому говорити: известно есть се всем, яко ничтоже без Божия смотрения в человецех деется, но вся Его смотрением строятся. Усмотря сие и нам благоверный и Христолюбивый Государь, Царь, и Великий Князь Алексей Михайлович, всея Русии Самодержец и многих Государств Государь и обладатель, яко и яже ныне деются в вашей сей земле несмирной, Божиим смотрением деются и строятся, иже по, по велицей своей милости, о верных своих в земле сей велиим гонением от отступников и иноверных насилуемых промышляяй, тебе, благочестный Гетмане войска Запорожского, с благоохотным воинством твоим к защищению церкве святыя, и всех православных, в сей земле сущих, воздвиже Егож милостию всесильною ты помогаешь, Покровом Пресвятыя Богородицы покрываем и поборением Святых Русских о православных укрепляем, до сего времени по православии крепко побораеши, победу пад насилующими православным приемля; но разумевает же и се, благоверный Государь, Царь, и Великий Князь Алексей Михайлович, всея Русии Самодержец, яко всемилостивый Бог, хотяй воздвигнути рог Христианский и сию землю, скипетр благоверного Государя нашего, Его Царского Величества, якож во времена Благоверного Царя Владимира и прочих его наследников бысть, тако и ныне чрез ваше тщание соединити. Смотрению Божию таковому повинувся, по твоего и всего твоего воинства желанию, Царскую свою милость вам показует и чрез нас Его Пресветлого Царского Величества, меня Болярина с товарищи сие знамение тебе, благочестный Гетмане, дарует; на сем Царском своем знамении Царя царствующих, Всемилостивого Спаса, написанного в победу на враги, Пресвятую Богородицу в покров и преподобных Печерских со святою Варварою, Руских, молитвенников в ходатайство тебе и всему твоему православному воинству подавая, дабы всемилостивый Спас наш, якож иногда, яко повествует история о происхождении честного Креста, православному Царю Рускому и всем Христианам даде на враги победу и мир дарова, так и тебе со благочестивым воинством на врагов, церковь святую озлобляющих, и православных утесняющих, дарует победу, да о имени Иисусове всяко колено гордых падет на землю, и враги православных прогонятся, а мир тем устроится, сущим в гонении правоверным, и якоже пречистая Богородица, некогда верных в Цареграде покрывающи чудным своим покровом, враги на верных вооружившиеся, всесильным своим заступлением, от иконы ея чудотворныя бываемым, иные чудотворно изби, другие же соспудом прогна, тако да и посреди полков ваших, в царском сем знамении написана, носима, вас от иноверных оружия покрывает и победу на них даруя тебе со всем православным воинством и со всеми верными, соблюдет невредимых, и святии же Божии угодницы Рустии Антоний и Феодосий, со святою Великомученицею Варварою, ея же Святыя мощи, яко дар многоценен наша имать страна, яко же вначале православия в Русской сей земле сея мощи, они же сами православие утверждаху, сице и ныне да будут скори тебе и всем помощницы, утверждающе мир православия, и знамение се Его Царского Величества да будет всем врагам вашим, победы знамение страшное и ужасное во бранех!»

А изговоря, Боярин Василий Васильевич отдал Гетману знамя.

А как отдал знамя, и отдавая булаву говорил:

«Иное паки державы своея Царския знамение, булаву сию, благоверный и христолюбивый Государь наш, Царь и Великий Князь Алексей Михайлович, всея Русии Самодержец, тебе, жалуя тебя, посылает да того благополучно благочестивому воинству и всем людям начальствуеши, гордящихся на православие и непокоривых да того тебе смириши; воинство ж твое благочестивое, яко же до-ныне добре устроивал еси, сице да и прочее время сим пресветлыя сго Царския державы знамением, булавою тако смотреливне управляти возможеши, яко да самое видение стройне управляемого от тебе воинства вся враги, на вы возстающие и на благочестие, устрашает и от вас прогоняет.»

А отдав булаву, Боярин Василий Васильевич говорил, отдавая одежду:

«К сему, благочестивый Государь наш Царь и Великий Князь Алексей Михайлович, всея Русии Самодержец, орла носяй печать, яко орел покрыти гнездо свое и на птенца своя вожделе, град Киев с прочими грады, Царского своего орла некогда гнездо сущии, хотяй милостию своею Государскою покрыти с ним же и птенца своя верные некогда под благочестивых Царей державою сущие в защищение свое прияти, в знамение таковыя своя Царския милости тебе одежду сию дарует, сею показуя яко вседа непременною своею Государскою милостию тебе-ж и всех православных, под его пресветлую Царскую державу подкланяющихся, изволи покрыти, и ты же, да сию от Царского Его Величества прием твою начатую службу к Царской его державе и к защищению православных теплою ризою сею одевайся, согреваеши, яко да рожден ревностно овере православной и о царского Его Величества державе на враги побораеши.»

А как отдал одежду, и отдавая шапку говорил:

“ Главе твоей, от Бога высоким умом презумленной, и промысл благоугодный о православия защищении смышляющей, сию шапку пресветлое Царское Величество в покрытие дарует, да Бог здраву главу твою соблюдая, всяцем разумом ко благу воинства преславного строению вразумляет, се тя Гетмана имуще вернии и тобою смысленно управляеми, врагов ногами попирати и безумие гордых умной главе твоей покоряти возмогут. Се убо своего Царского Всличества жалованье благоверный Государь наш Царь и Великий Князь Алексей Михайлович всея Русии Самодержец, тебе даруя нами, и всякого благопоспешия и на враги одоления благоприветствуя, хощет, да и в своем обещании к Царской его Державе и вере непременной пребывающи, многоумную свою главу к Его Царской милости подклоняя, твердую и нерушимую верность со всем воинством своим и всеми Христианы соблюдеши, яко да Царское Его Величество вашим рачением возуждаем, большую к тебе и всем твоим милость свою Царскую простирати возможет.»

Божию милостию, Великому Государю, Царю, Великому Князю Алексею Михайловичу, всея Великия и Малыя Русии Самодержцу, Владимирскому, Московскому, Новгородскому, Царю Казанскому, Царю Астраханскому, Царю Сибирскому, Государю Псковскому и Великому Князю Тверскому, Киевскому, Югорскому, Пермскому, Вятскому, Болгарскому, и иных; Государю и Великому Князю Новагорода, Низовския земли, Черниговскому, Рязанскому, Ростовскому, Ярославскому, Белозерскому, Удорскому, Обдорскому, Кондинскому, и всея Северныя страны повелителю и Государю Иверския земли, Карталинских и Грузинских Царей и Кабардинския земли, Черкаских и Горских Князей и иных многих Государств Государю и обладателю, Вашему Царскому Величеству Богдан Хмельницкий, Гетман войска Запорожского, и все войско Запорожское низко до лица земли челом бьет.

Богу милостивому, и Вашему Царскому Величеству велико благодарит, полуичивше ныне, что от века жадали есмо промыслом Божиим и милостию неисчетною Вашего Царского Величества, что Ваше Царское Величество пожаловати под крепкую и высокую руку свою Государскую нас, верных слуг своих приняти изволил. Мы, Богдан Хмельницкий, Гетман войска Запорожского, и все войско Запорожское за милость неизреченную, Вашему Царскому Величеству паки и паки до лица земли низко челом бьем; а по словеси Евангельскому, веру Вашему Царскому Величеству учинили есмо, и то дело совершили есмя перед ближним Боярином Вашего Царского Величества и Наместником Тверским, Васильем Васильевичем Бутурлиным, Окольничим и Наместником Муромским, Иваном Васильевичем Олферьевым, да думным дьяком Ларионом Дмитриевичем Лопухиным, и просим, изволь Ваше Царское Величество нас верных слуг и подданных своих имети и от всех неприятелей боронити. А что есмя с ближним Боярином Вашего Царского Величества и с товарищи его разговаривали о всяких делех, они про то про все пространнее Вашему Царскому Величеству скажут; потом, дабы Ваше Царское Величество на великих престолех Великого Царства Российского долголетне царствовал, и нас милостию и великими щедротами своими Государскими прямых и верных слуг и подданных своих жаловати и миловати изволил, просим паки и паки, и себе самих в милость премногую Вашего Царского Величества усердно вручаем. Дан с Переяславля, дня 8 Генваря, лета Божиего 1654.

Вашему Царскому Величеству верные подданные и нанижайшие слуги:

Богдан Хмельницкий, Гетман с войском, Вашего Царского Величества Запорожским.

Богдан Хмельницкий, Гетман войска Запорожского, и все войско Запорожское, низко, до лица земли, челом бьет:

От многих лет многочестнейший Богдан Хмельницкий, войска Запорожского Гетман, и все войско Запорожское, борящеся з Ляхами, нашествия их, за помощию Божиею, отражали и искали грамотами и посланниками у пресветлейшего Лица Благочестивого Царя, твоего Царского Величества, челобитствуючи, и молящись, дабы нам единоверным быть под крепкою и высокою твоего Царского Величества державою, и ныне Бог, неизреченннми своими судьбами, двое еле сотворил, Ляхов, врагов наших, гординю низложил, и совет благ в сердце Царево подал, что твое Царское Величество поревновал по вере православной, и сожалел о церквах Божиих и о местах святых, и о народе единоверном, и нас, Богдана Хмельницкого, Гетмана войска Запорожского, и все войско Запорожское, единоплеменных Россиян, изволил под крепкую и высокую свою руку Царскую милостиво приняти, и егда Ближний Твоего Царского Величества Боярин и Наместник Тверский, Василий Васильевич Бутурлин и Окольничий и Наместник Муромский, Иван Васильевич Алферьев, да Думный Дьяк Ларион Дмитриевич Лопухин, по указу Твоего Царского Величества, с грамотою к нам приехавши, милость неисчетную Царскую нам возвестили, и знамена войсковыя, и жалованья Великое твое Царское Величество нам отдали, и разговор пространный о всяких делех с нами учинили, и сим неизреченно нас обрадовали, и в то время, мы, Богдан Хмельницкий, и все войско Запорожское, и весь народ в городах и селах и деревнях, начальные и чернь иепорочно Христа Бога нашего заповедем последующе (по добром во истинну, ненужном изволению, избранию нашему, ничтоже лукаво в сердцу своем имущи:) Тебе Великому Государю Царю и Великому Князю, Алексею Михайловичу, всея России Самодержцу, твоему Царскому Величеству, веру совершенную учинили мы, и ни якового извету имелисьмо о Царех окрестных, которые искали нас себе присовокупити, мы бо не радевши об них, яко иноверных, вседушно тебе яко единого благочестивого, Великого Государя, Царя нашего, чтим, и к тебе всем сердцем и помышлением прилепилися, и сего ради, благонадежно дерзаем, да еже аще что просити у тебе Великого Государя нашего, твоего Царского Величества, учнем всячески веровахом получити, як нам твой же ближний, твоего Царского Величества Боярин, с товарищи обещал, и на той вере нас неколебимых утвердил; для того Посланников наших, Самоила Богдановича, Судию Войскового, и Павла Тетеру, Полковника Переяславского, с товарищи, к пресветлому лицу твоего Царского Величества, с сею грамотою нашею отпускаем, и просим, дабы им, твое Царское Величество, праведныя свои очи показали и милостивое ухо приклонити изволил, и молений наших не презрел; о чем они начнут молити, изволь их, твое Царское Величество, выслушать и нас Богдана Хмельницкого, Гетмана войска Запорожского, со всем, народом Российским, духовных и мирских людей, всякого чину сущих, елико кто имеяше от веков, от Князей и Панов благочестивых и Королей Польских, в Государстве Российском наданных, за которые мы кровь свою проливаем от дедов и прадедов, тия содержащии и до упадения недопущающе, до лица земли падше, по премногу просим: изволь твое Царское Величество, своими грамотами государскими и укрепити на веки, таково бо слово той же нам ближний, твоего Царского Величества Боярин, с товарищи, обещал, и больше сих речей, дел от Великого Государя одержать, неже от Королей Польских и Княжат древних Российских, сим челобитьем просим, и верно служащие, вторицею и третицею до лица земли, твоему Царскому Величеству припадающе, молимся, дабы нам всякия, елико просим, и просити будем, впред получати от тебе, Великого Государя нашего, твоего Царского Величества, чтоб мы, Богдан Хмельницкий, Гетман войска Запорожского, и все войско Запорожское, и народ Российский, во всяком чину сущий, о неищетной милости твоего Царского Величества обрадовались; и тебе, Великому Государю нашему, твоему Царскому Величеству, усердно прияли, и вечно служили, на всякие враги ополчалися, и кровь свою проливали, и точию по Бозе, единому под солнцем Благочестивому Монарше, твоему Царскому Величеству служили, в роды и роды во веки; а твое Царское Величество под кровом кровом крилу своею, яко орел орел гнездо свое изволил покривати, и нас, верных поддданных своих милостию своею, от всех врагов, вооруженною рукою наступающих, своими Монаршими силами защищати и обороняти и всегда по милости своей сохраняти. — Ей, паки, просим множайшая в грамоте не суть писана, но больше Вашему Царскому Величеству Посланники наши изрекут, а мы себе в глубокую и неизреченную милость твоего Царского Величества повергши, на веки Господа Бога молить непрестанем, дабы Вашс Царское Величество на пресветлых престолех Царства Российского многолетствовал и благополучно долгоденствовал, а всех Царей Земных подручными себе сотворил от ныне и до века, усердно желаем. Писано в Чигирине, Февраля 17 дня 1654 года. А внизу написано: Вашему Царскому Величеству прамие поданные, нижайшие и верные слуги: Богдан Хмельницкий, Гетман, с войском, Вашего Царского Величества, Запорожским.

Ян Казимир, Божиею милостию Король Польский и Великий Князь Литовский, Руский, Цруский, Мазовецкий, Жемоитский, Инфляндский, Смоленский, Черниговский и Шведский, Кготский, Вандальский, дедичный Король.

Всем вопче и всякому особно, кому о том ведати надлежит, а именно: Бурмистрам, Райцам, Лавникам, Атаманам и всей черни в городех, в селах, в местечках будучим, верностям вашим ласку нашу Королевскую. Верные нам милые! "Дошла к нам сими времены ведомость, что злословый изменник наш Хмельницкий, не удовляясь в толь лютым сими времены мсждоусобныя брани крови вашия Христианския за свосю причиною пролитием, ниже толь многих погубленных и в полон поганский побранных душ, на остаток верности вашей изменою, в вечное к Царю Московскому под нестерпимое волностям вашим запродал владение и томуж без воли и умысла нашего, присягати вас понуждает; однако много меж вами постоянных в вере и в послушании нашемобреталось, которые измену того смущенника увидев, тот час от него отступили и присягу нам ломать, а иному отдавати не хотели, которую веру и постоянство праведно похваляти и мило приняти должни есми; также и иных, которые по нужде, с великою тягостию, как нам про то ведомо, ко присяге понуждены, крест целовати., Для того, по обыклой нашей к подданным ласковости, оберегаем вас, чтоб есте загодя образумились и в природном нашем и всей речи посполитой жили подданстве, и нам с тем, покаместа войска наши не наступит, тотчас отозвались, а мы, как всех к ласке нашей и к заступлению принять хочем, та и их при давних правах и вольностях держати обещаем. Дан в Варшаве Февраля в 28 день, лета 1654 панованья нашего Польского и Шведского 6.

А внизу подпись Королевская: Ян Казимир Король а пониже то написано: Албрехт Кгорайский, староста Познанский.

Божиею милостию, Великому Государю Царю и Великому Князю Алексею Михайловичу, всея Великия и малыя россии Самодержцу, Московскому, Киевскому, Владимирскому, Новгородскому, Царю Казанскому, Царю Астраханскому, Царю Сибирскому, Государю Псковскому и Великому Князю Тверскому Югорскому, Пермскому, Вятскому, Болгарскому, и иных; Государю и Великому Князю Новагорода Низовския земли, Черниговскому, Рязанскому, Ростовскому, Ярославскому, Белоозерскому, Удорскому, Обдорскому, Кондийскому и всея Северныя страны повелителю и Государю Иверския земли, Карталинских и Грузинских Царей, и Кабардинския земли, Черкаских и Горских Князей и иным многим Государствам и землям восточным и западным и северным отчичу и дедичу и наследнику Государю и Обладателю Твоему Царскому Величеству, — Богдан Хмельницкий, Гетман войска Запорожского, зо всем войском Запорожским до лица земли челом бьет.

Жители города Киева по премногу обрадовалися о сем, что места святыя преподобных отец наших Печерских и той самый их Богохранимый город Киев, тяжкое иго работы Короля Польского з себе сложивши, под крепкую и высокую руку благочестивого Государя, Твоего Царского Величества, поддалися и в премногую милость Государскую, Твоего Царского Величества, себе отдали, про что Богу милостивому велико благодаривше, и тебе Великому Государю нашему, Твоему Царскому Величеству, чолом бьют, радующуся весьма о сем, что Твое Царское Величество правами пожаловать рачил нас и мир Христианский; и ныне отпускают посланцев своих, граждан своих Киевских, ко пресветлому лицу Твоего Царского Величества со молением, дабы их Твое Царское Величество пожаловать рачил милостиво и права и привелея и вольности их древния, з веков им от благочестивых Княжат и Панов Российских и от Королев Польских данныя, утвердить, и при всех тех судах и вольностях права Майдебурского оставить, как и сперва и за Короля Польского мели. О што и мы Богдан Хмельницкий, Гетман войска Запорожского, и все Твоего Царского Величества войско Запорожское Тебе Великого Государя нашего, Твое Царское Величество……и за ними ходатайствуем, и просим, рачь Твое Царское Величество в том всем их помаловать милостивыми щедротами своими, чтобы…..ные городы и граждане и мир весь Христианский с того утешался и к….. Великому Государю нашему, к Твоему Царскому Величеству прибегал, и подражал, и верне служил, и приял и всякого добра хотел. При сем, дабы многолетствовал и благополучноденствовал, и на всех неприятелей своих, как на львов, василисков и аспидов, Твое Царское Величество наступовал и попирал их, Господа Бога молим. З Чигирина 25 Апреля, року Божого 1654.

Тебе Великому Государю нашему, Твоему Царскому Величеству верные слуги и подданные.

Богдан Хмельницкий, Гетман, з-войском Вашего Царского Величества Запорожским.

Ян Казимир, з Божое ласки, Король Польский Великий Князь Литовский, Руский, Пруский, Мазовецкий. Жемоитский, Инфлянский, Смоленский, Чер ниговский и Шведский, Кготский, Вандальский дедичный Король.

Всим вобец и кождому зособна, кому о том ведати надлежит, а меновате, Пулковником, Сотником, Асавулом, Атаманом и всим молодцом войска нашого Запорозкого, верным, нам милым, ласку нашу Королевскую. Верные, нам милые! Дошла до нас в тых часех ведомость, яко бы злословный зрайца наш Хмельницкий, не контентуючисе, так срокчим по тые вси домовью замешанья часы крове Хрестияиское, з причины своей розлитьем, они так много зрубленых и в неволю поганскую забраных душ, на остаток, верные ваши через зраду в вечное…… Царови Московскому под незносные вольностям вашим запродал панованье, и томуж….. над умысл и волю вашуприсягати вас примушал; же однак много межи вами так статечных в вери послушенстви противно нам знайдовало, которие зрады того бунтовщикапостерегши за разом его одступили, а ни присяги нам ламати, а кому иншомуотдавати хотели, яко тую веру и статечностьпохвалити имиле приняти мусимо, так двучих, которые через мус з великою тяжкостью яко нам то повежено, до присяги нагнанные крест циловати мусили. За звыклой нашой ку подданым ласкавости, остерегаемо, абыстеся вчене обачили и в прирожоном нашом и тое речи посолитое зоставили подданстви избымнамсе ниж войска наши наступят заразом одозвали, а мы, яко всим до ласки нашое и обороны приняти хочено, так их при давних правах и вольностях не нарушне затримвати обецуемо. Дан в Варшави, дня шестого месаца Юня, року Божого тысеча шесть сот пятдесят четвертого, панованья Польского и Шведского шестого року.

Jan Каzimierz (М П).

Albertus Коrусinsky Саnс. Сгас., Rеgens Саnсеllariае Мs. Regni.

К сему Универсалу, пиcанному на обыкновенно листе и своеручно подписанному Королем, приложена в показанном месте, под Кустодиею, печать Государства Польского.

Божиею милостию, Мы Великий Государь Царь и Великий Князь Алексей Михайлович, всея Великия и малыя России Самодержец, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Сибирский, Государь Псковский п Великий Князь 'Гверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных Государь; и Великий Князь Новагорода Низовския земли, Черниговский, Рязанский, Ростовский, Ярославский, Белоозерский, Удорский, Обдорский, Кондинский, и всея Северныя страны Повелитель и Государь Иверския Земли, Карталинских и Грузинских Царей и Кабардинския Земли, Черкаских и Горских Князей и иным, многим Государствам и землям Восточным и Западным и Северным отчич и дедич и наследник и Государь и Обладатель.

Пожаловали есмя, предков наших Великих Князей Российских и нашего Царского Величества отчины Малыя России подданных наших, города Киева мещан, что в прошлых годех и в нынешнем, во сто шестдесят втором году, присылали к нам, Великому Государю, нашему Царскому Величеству, Богдан Хмельницкий, Гетман войска Запорожского, и все войско Запорожское, и вся Малая Русь бити челом, что паны рада и вся речь посполитая на православную Христианскую веру Греческого Закона, и на святыя Божия восточныя церкви возстали и гонение учинили большое, и от истинной православной Христианской веры учали их отлучати и неволити к своей Римской вере, и в иных местех, в коруне и в Литве, благочестивыя церкви печатали, а в иных учинили унии, и всякия над ними гонения и злости не христианския чинили, и помирясь с ними, сперва под Зборовом, а после под Белою Церковью, на правде своей неустояли, и церкви Божия, которыя в договоре написаны были отдати из Унии, не отдали, а которыя немногия и отданы были, и те оборочены опять под унию и хотя православную Христианскую веру искоренити и святыя Божия Церкви до конца разорити, войска свои на них собрали, и многие городы и места, и тех городах и местах святыя Божия церкви осквернили и обругали и разорили и православных Христиан духовного и мирского чина и многих невинно замучили, и всякое злое поругание чинили, чего и над погаными бусурманы и над Жидами неделают: и он Гетман Богдан Хмельницкий, и все войско Запорожское, не хотя благочестивыя христианския веры отбыть и святых Божиих церквей в разорении видеть, по неволе призвав к себе на помощь Крымского Хана с ордою, учали за православную Христианскую веру и за святыя Божия церкви против их стоять; а нам, Великому Государю, нашему Царскому Величеству, били челом и милости просили, чтоб мы, Великий Государь, наше Царское Величество православныя Христианския веры искоренить и святых Божиих церквей разорить гонителям и клятвопреступникам не дали, и велелиб Его Гетмана, и все войско, Запорожское и всю Малую Русь приняти под нашу Царского Величества высокую руку с городами и с землями, чтоб им от того гонения у Турского Салтана и у Крымского Хана в подданстве неучинится; а они нам, Великому Государю, нашему Царскому Величеству служить и за наше Царское здоровье против всякого неприятеля стояти будут во веки, и под нашу, Царского Величества высокую руку, Богдан Хмельницкий, Гетман войска Запорожского, и все войско Запорожское и вся малая Русь в подданство неприняты но нынешний сто шестдесят второй год для того, что в прошлом, во сто четыредесят втором, отец наш, блаженныя памяти, Великий Государь, Царь и Великий Князь Михаил Феодорович, всея Руссии Самодержец и многих Государств Государь и Обладатель, со Владиславом Королем Польским и Великим Князем Литовским учинили вечное докончанье на том: быти им обоим Великим Государям меж себя и их Государским детям и внучатам и впред будучим Государям, в братской дружбе и в любви и в соединении, а отца нашего, блаженныя памяти Великого Государя Царя и Великого Князя Михаила Феодоровича, всея Русии Самодержца, Его Царское Величество и его Государских детей и наследников, Владиславу Королю, и Его Королевского Величества детям и наследникам, и впред будучим Королям Польским и Великим Князьям Литовским и Панам раде и всей речи посполитой и всяких чинов людям во всяких письмах описывати и именовати, по его Государскому достоинству и по вечному докончанию, Великим Государем Царем и Великим Князем, всея Русии Самодержцем, с полными его Государскими титлы, как он Великий Государь сам себя описует, но докончальной грамоте, отныне и довека и пред неподвижно безо всякого переменения, и то вечное докончание с обе стороны, сперва великие послы, а после того и сами обои Великие Государи, душами, крестным целованием закрепили, и грамотами и печатьми утвердили, что меж ими обоима Великими Государи тому вечному утверждению быти на веки непременну. И с стороны Владислава Короля Польского и Великого Князя Литовского, при нем, Владиславе Короле, вечное докончание нарушено, отца нашего, блаженныя памяти, Великого Государя Царя и Великого Князя Михаила Феодоровича, и всея Русии Самодержца, и нас Великого Государя в его Королевских. во многих грамотах и порубежных городов воевод и Каштелянов и Старост и Капитанов и державцев, в наши, Царского Величества, порубежные городы, к воеводам, в листех их именованья и титлы писаны не повечному докончанию, со многим премененьем, а иные злодеи во многих листех писали с великим безчестием и с укоризною, а Королевское именованье писали Царским именованьем и многих Государств Государем и Обладателем, мимо вечное докончанье и о тех Королевских многих неправдах посыланы от нас, Великих Государей, в Польшу и в Литву ко Владиславу Королю нами Царского Величества, великие Послы и Посланники многажды, и будучи у Короля на посольстве и с Паны рады в ответех о нашей Государской чести говорили и прописные листы казали и списки с них дали, и на тех людей казни и наказания просили; и в сто четыредесять осьмом году писал к отцу нашему, блаженныя памяти, к Великому Государю Царю и Великому Князю Михаилу Феодоровичу, всея Русии Самодержцу, Владислав Король в грамотах своих: которые де люди, за Его Королевским заказом, учнут его Государское именованье и титлу писать не по вечному утвержденью, и ту будут казнены; а которые писали не остерегательно, и тех с сойму однолично велит казнить, а впред того отнюдь небудет, а в ответном письме панов рад, каково дали в сто пятдесят третьем году, нашим Царского Величества Великим Послам, Боярину и Наместнику Суздальскому, Князю Алексею Михайловичу Львову-Ярославскому с товарищи, написано, что Королевскому Величеству покаместа права неставало, пота места каранья чинить было немочно; а ныне за те проступки после права постановленного, Король на Сойм позвати велел и казнь проступке их против права их подлинного учинена будет: и по тем Королевским грамотам и по ответным письмам и по договорам Панов рад, при Владиславе Короле исправления никакого не бывало, и откладывали то дело с сойму на сойм по многие годы, и тем чинили, проволоку, мимо истинныя правды и вечного докончанья. А как после Владислава на Королевстве Польском и на Великом Княжестве Литовском учинился брат его, Ян Казимир, Король, и при нем нетокмо что в прежних неправдах испревленье учинено, но учло быти и пуще прежнего: по Его Королевскому указу и по повелению Панов рад, печатаны в разных городех книги на Польском и на Латинском языке, а в тех книгах напечатано про отца нашего, блаженныя памяти, про Великого Государя Царя и Великого Князя Михаила Феодоровича, всея Русии Самодержца, и про деда нашего, блаженныя памяти, про Великого Государя, Святейшего Патриарха Филарета Никитича, Московского и всея Русии, паки же и про нас, Великого Государя Царя и Великого Князя, Алексея Михайловича, всея Русии Самодержца, злыя безчестья и укоризны и хулы, не токмо нам Великим Государям Христианским помазанникам Божиим, и простому человеку слышати и терпети не возможно; так же наших Царского Величества про Бояр и про всяких чинов людей напечатаны в тех книгах многия безчетныя и злыя укоризны, чего ни в которых Государствах не токмо за вечным докончаньем и в розвратье того небывает. И в прошлом сто пятдесят осьмом году по нашему Царского Величества указу, посланы от нас, Великого Государя, в Польшу и в Литву к Яну Казимиру Королю наши Царского Величества Великие и Полномочные Послы, Боярин, и Оружейничий, и Наместник Нижнего Новагорода, Григорий Гаврилович Пушкин с товарищи, о тех Королевских и Панов Рад многих неправдах говорити на нашу Государскую честь, по IIосольским договорам на виноватых просити казни смертныя: и по Королевскому Указу, Паны Рада тем нашем Царского Величества Послам дали договор, за руками своими и за печатьми, что тех всех, про нашу Царского Величества честь обвиненных людей, которые в росписи от них Великих Послов им Панам Раде поданы, на сойм позвать, и на сойме против Конституции тысяча шесть сот тридцать седмого года осудя, и по проступке и смертью, кто будет достоин, казнити при наших Царского Величества послех или Посланниках, которых мы, Великий Государь, для обличения виноватых с прописными листами пришлем; в конституции тысяча шесть сот тридцать седмом году напечатано, что на таких людей, которые учнут наши Царского Величества титлы убавливать, или переменять, положено право Латинским языком пенам пердуеллионис, то есть, на тех виновных смертная неотпущательная казнь и отлучение имения. И после того, во сто шестдесятом году, по нашего Царского Величества указу, и по присылке Яна Казимира Короля, посланы к нему, Яну Казимиру Королю на сойм с прописными листами наши Царского Величества Посланники, и будучи они у Короля и у Панов Рад в ответех, о нашей Государской чести говорили, и на виноватых по договору и по конституции казни просили: и Ян Казимир Король и Паны Рада на том сойме, при наших Царского Величества Посланниках, не токмо что по договору исправления учинили, но многих, виновных людей и к суду не поставили, и правды ни в чем не показали, и тех наших Царского Величества Посланников отпустили без дела; и после того, присылал к нам Великому Государю, к нашему Царскому Величеству, Ян Казимир Король Посланников своих, а с ними присылал с сойму на тех подданных своих, за нашу Государскую честь, обвиненных людей с декретом, и в том декрете к прямому исправлению ничего не написано, и многие виновные люди от вин своих мимо всякия правды учинены свободными; а на которых на худых, людей от четырех сот винных, только на двадцать четыре человека и вина положена, и про тех в том же декрете таково беззазорно написано, где они, живы ли или померли, про то им и самим неведомо. Да мы же, Великий Государь наше Царское Величество, исполняя вечное докончание и ожидая с Его Королевской стороны исправления, в прошлом во сто шестдесят первом году посылали к нему Яну Казимиру Королю наших Царского Величества великих и полномочных Послов, Боярина и Наместника Великопермского Князя Бориса Александровича Репнина-Оболенского с товарищи, чтоб Ян Казимир Король, памятуя вечное докончание и посольские договоры и соймовыя свои уложенья, конституцию, велел в тех вышепоименованнных делех исправление учинить: и Ян Казимир Король в том деле правды никакия непоказал, а Паны Рады в ответех нашим Царского Величества Великим Послам говорили и называли то дело, что они говорили о нашей Государской чести, малым делом и смеяся, и тем они отца нашего, блаженныя памяти, Великого Государя Его Царское Величество и нас, Великого Государя, наше Царское Величество обезчестили, и тех наших, Царского Величества, великих и полномочных Послов отпустили без дела, и по тем по многим Королевского Величества и Панов Рад неправдам, учинено вечному докончанью нарушенье с его Королевския стороны, а с нашея Царского Величества стороны вечное докончанье во всяких мерах содержано крепко и ненарушимо. А Гетман войска Запорожского, Богдан Хмельницкий, и все войско Запорожское и вся малая Русь присылали к нам, Великому Государю, бити челом многажды, чтоб нам, Великому Государю, православныя христианския веры искоренить, и святых Божиих Церквей разорить гонителям их и клятвопреступникам недати, и над ними умилосердиться, велели их приняти под нашу Царского Величества высокую руку; а будет мы Великий Государь не пожалуем их, и под нашу Государскую высокую руку приняти неизволим, и нам бы, Великому Государю, Нашему Царскому Величеству, для прославления Христианския веры и святых Божиих Церквей, в них вступитися, велети их помирити через наших Царского Величества великих Послов, чтоб им тот мир был надежен. И по нашему Царского Величества указу, а по челобитью Гетмана Богдана Хмельницкого и всего войска Запорожского, наши Царского Величества великие Послы, Боярии и Наместник Велико-Пермский, Князь Борис Александрович Репнин-Оболенский с товарищи о том мире и посредстве Королю и Панам Раде говорили, чтоб Король и Паны Рада, то междоусобье успокоили и с войском Запорожским и со всею малою Русью помирились, и православную веру Гречческого закона не гонили, и церквей Божиих не отнимали, и неволи им ни в чем нечинили, а учинили б мир по Зборовскому договору, м которыя церкви оборочены под унию, и те церкви отдали им назад; и будет король и паны рада то учинят, что с войском Запорожским и со всею малою Русью помирятся, и в вере им вперед неволи чинить неучнут, и церкви Божия отдадут им по прежнему, и мы, Великий Государь, наше Царское Величество, для православныя христианския веры и святых Божиих церквей, Королевскому Величеству такую поступку учиним: тем людем, которые в нашем Государском именовании в прописке объявились, и достойны были смертныя казни, и те их вины велим им отдати. Да наши ж Царского Величества великие послы говорили: как Ян Казимир Король обран на Королевство и на коронование, духовного и мирского чина людям присягал на том, что ему меж разнствующими в вере христианской людьми остерегати и защищати, и никакими мерами для веры самому не теснити, и никого на то недопущати, а будет он то в присяге своей несдержит, и он подданных своих от всякия верности и послушания чинить свободными, и разрешения о той клятве своей ни у кого просити не будет и не примет, и в коронованье его то напечатано подлинно: и Он Ян Казимир Король нетокмо что православную Христианскую веру оберегал и защищал, но и гонение злое учинил, чего ни на которую и еретическую веру не чинят, и потому по всему он клятву свою, на чем присягал, преступил, а подданных своих, их православных Христиан тем от подданства учинил свободными, и он Ян Казимир Король и Паны рада то все поставили ни вочто, и в мире и в посредстве нашим Царского Величества великим и полномочным послам отказаки, и хотя православную Христианскую веру искоренити, и церкви Божия разорити, пошли на них войною при наших Царского Величества великих послех; а как у Короля и у Панов рад в прошлом во сто шестдесят первом году сойм был в Бресте Литовском, и у них на сойме приговорено, что им православных христиан Греческого Закона, которые живут в коруне Польской и в Великом Княжестве Литовском, побить, и церкви Божия разорить, чтоб вера Греческого Закона искоренилась. И мы, Великий Государь, наше Царское Величество, видя с Королевския стороны многия неправды и вечному докончанью нарушенье и на православную Христианскую веру и на святыя Божия церкви гонение, под нашу Царского Величества высокую руку Гетмана Богдана Хмельницкого, и все войско Запорожское и всю Малую Русь принять велели с городами и с землями в вечное подданство; и Гетман Богдан Хмельницкий, и все войско Запорожское, и вся Малая Русь веру нам, Великому Государю, и нашим Государским детям, и наследникам учинили, что им быть под нашею Царского Величества высокою рукою с городами и с землями в вечном подданстве; и Маия в двадцать пятый день приехали к нам, Великому Государю, нашему Царскому Величеству, бити челом нашия Царского Величества отчизны города Киева, подданные наши воит Богдан Самковский, да Бурмистр, да Райца с товарищи, чтоб нам, Великому Государю нашему Царскому Величеству их подданных наших пожаловати, права их и привилия, которыя им даны от Королей Польских подтвердить и нашими Государскими грамотами укрепить: и Мы, Великий Государь наше Царское Величество, подданных наших, города Киева мещан, пожаловали, велели им быть под нашею Царского Величества высокою рукою по прежним правам и привиллегиям, каковы даны им от Королей Польских, и тех прав и привиллегиев ни в чем нарушивати невелели. А что в челобитьи их, и в Королевских привилиях написано, что Киевляне, купецкие люди, от пошлин, как ездят торговать сухим и водяным путем, увольнены, и мы, Великий Государь, их пожаловали, поволили им в наших Царского Величества Черкаских городех торговати безпошлиннож; а что в их же челобитьи и в Королевских привилиях написано, что склад всяких купеческих и приезжих товаров дан к Киеву, и мы, Великий Государь, их пожаловали, склад товарам велели быть к Киевуж против прежнего, а пошлину с товаров с приезжих гостей, а не с мещан Киевских указали мы, Великий Государь, имати на нас Великого Государя. А что по Королевским же привилиям с питья, с пива, и с меду, и с вина, и с горелки, с полков, съестных товаров, и с лавок, с торга, со всего, и с воскобойны, и пивоварни с перевоза, что на Днепре, и с двора гостинного, с весу, с тех со всех доходов Киевские мещане давали во вся годы Воеводе по три тысячи золотых Польских; и мы Великий Государь за те доходы, за которые наперед сего давали Воеводе по три тысячи золотых, указали Киевским мещанам давати в нашу Царского Величества казну ежегод безпроводно; а тем вышепоименованным доходам по прежнему быти, на город Киев, на ратушу; да по Королевским привилиям, Киевскиеж мещане от службы ратныя увольнены, да ониж от вины, такоже и от заповеди, что Воеводы Киевские на городе испывали, за то чтоб летом огня в домех в ночи недержали, увольненыж, и в обоз им Киевским мещанам не ходить, а в городе себя оберегать, а с огнем сидети в вечеру и в ночь с береженьем. А что в Королевских же привилиях написано, кто Киевлян заочно кого оболжет, и тот оболганный сам оправдается, и наказанию, или свободе оправдание сам собою учинит, мы Великий Государь, про таких винных указали сыскивать потомуж войску и бурмистрам, и сыскав подлинно тех винных людей, и об них сыски отсылать к нашим Царского Величества Боярам и Воеводам, которые по нашему Царского Величества указу в Киеве будут, и нашия Царского Величества отчины, города Киева подданным под нашего Царского Величества высокою рукою быти, по сей нашей Царского Величества жалованной грамоте и по своим прежним правам и привилиям, свободно без всякия неволи, во всем потому, как всей нашей Государской жалованной Грамоте написано, и нам Великому Государю, Царю и Великому Князю, Алексею Михайловичу, всея Русии Самодержцу, и сыну нашему, благоверному Царевичу, и Великому Князю, Алексею Алексеевичу и нашим Государским наследникам служити и всякого добра хотети, и быти во всей нашей Царского Величества воле и в послушаньи, а на нашу Государскую милость во всем иадежным без всякого сомнения; а мы, Великий Государь, Наше Царское Величество, учнем их держать в нашем Царского Величества милостивом жалованьи и в призреньи. А что положили они войт Богдан Самковский два привилия, один Яна Казимира Короля о правах их и о всяких вольностях на прежней привилии брата Его Владислава, четвертого Короля Польского, и Великого Князя Литовского, в котором помянуты на права и их вольности привилии прежних Королей Польских да привилий Владислава Короля, что в воинское время Киевским мещанам в обоз неходить, а в городе и в уезде себя оберегать, оба те привилия, за Королевскими руками и за печатьми: и мы Великий Государь, наше Царское Величество, с тех Королевских привилиев велели дати им списки за дьячьею приписью, а те подлинныя привилии велели оставити в нашей Царского Величества казне. Дана ся наша Государская жалованная грамота в нашем царствующем граде Москве, лета, от создания мира, сем тысяч сто шестьдесят, второго месяца, Июля, шестого надесять дня.

Ни о чем мы столько не заботимся, как о ненарушимом дружестве с соседами, которое, приобретши однажды, содержим с своей стороны непоколебимо, и самою оною сердечно и искренно утешаемся. С вашим же Пресветлейшим Королевским Величеством многия имеем уже мы дружественныя сношения. Посему, при настоящей безопасности путей, для свободного съезда Послов, (коего мы весьма надеемся, не сомненно подутешаясь о прочих выгодах оного) Ваше Королевское Величество, по поводу краткого медления не сомнитесь в твердости моего духа, но будьте уверены, что меня не поколеблют никакия лестныя предложения, и не отклонят от исполнения обещаний, изъясненных Вашему Величеству во многих письмах моих. Благородного Г-на Томаса Гарсона, Вашего Величества и Царедворца, приняли мы с радостию, и не замедлили отпустить, дабы он, в исполнении сделанных ему поручений, не встретил какой остановки. Равным образом, по прибытии и прочих Послов Вашего Светлейшего Королевского Величества, не приминем воспользоваться первым безопаснейшим и удобным к далекому их возвращению путем, и отпустим со всяким снабжением. И так, Ваше Светлейшее Королевское Величество, не испытаете со стороны моей ни малейшего непостоянства: ибо я сам ненавижу вероломных, и во всех обстоятельствах найдете во мне чистосердечную верность, отличающую любителей честности. Между тем, желая Вашему Светлейшему Королевскому Величеству вожделенного здравия и благоприятных, во всем успехов, предлагаю искренную мою готовность к услугам. Дано в Чигирине, 18 Генваря 1657 года.

Вашего Светлейшего Королевского Величества искреннейший друг и готовый к услугам

Богдан Хмельницкий, Гетман войска Запорожского.

Из Малороссийским дел, хранящихся в Коллежском Архиве, 1657 года под № 2. Перевод с Латинского, Бантыша Каменского.

Поклон мой негодный и услуги мои найнижайшие, яко сын м подножник Вашей Святительской милости, покорне на каждый час отдаю.

Рачите писал, Ваша Пастирская милость, до мене негодного слуги войскового, през освященного Протопопа Нежинского, вел: отца Максима, осведчаючи милость свою Пастирскую мне не одному, яко теж и всему полку Царского Его Величества, войска Запорожского, Полтавскому, иж есте с посполитой рады енеральной всей черни, так старшины войска Запорожского, благословенство свое Пастирское вложить рачили-сте, на его милость, Пана Ивана Виговского Гетманство, презесланном на раду, за полную от Его Царского Величества, ближним околничем и оружейничем и наместнику Ржевском, Богдану Матвеевичу Хитрова; за то, вашей Святительской милости подлковавши, еднак оного п. Ивана Выговского за Гетмана вся чернь, войско Запорожское не приимуют и не хотят имети; тилко гды станет зуполная рада, вся чернь Днепровая, единомисленно с чернью город. всего войска Запорожского, ведле грамот жалованных от Царского Его Величества, всему войску Запорожскому наданних, волнож будет войску Запорожскому, всей черни, тогож его мил: п. Ивана Виговского улюбивши, на Гетманство принять, а я готовем то чинить з войском Царского Его Величества, всею чернью Запор: и во всем послушним зоставать; еднак то чинится не по моему хотению, тилко з воле Божей, войску Запорожскому наданних, то все войско, вся чернь чинить и нене одного от себе отпустит, до его мил: п. Ивану Выговском з войска не хотят, и с тимиж посланци, бувши у Его Царского Величества, все войско из Запорожья выгреблося, из городовим войском Запорожским до купи и до ради енеральной зиялося, а не для яких уховай п. Боже, буч, як там у тоговдает нас негодных до вашей Святительской милости, иж бы мелисмо якие бунти чинить то ся некгды не скажет готовемся зо всего, пред Его Царским Величеством, Паном нашим, милостивым, вистсти, тилко нехай едет его милость пан Иван Выговский и Пан Григорий Сахнович до Его Царского Величества; ащо таж Ваша Пастирская милость меете неблагословение свое Пастирское вложити, то Ваша Святительская милость на кого иншого вкладаите, хто неверних Царей приимует, а мы одного Православного Царя за Царя меем, велце покорне, яко негодней подножок Вашей Святительской милости о благословение прошу, и все войско Днепровое одномисленно, з городовою чернию Запорозскою, одностайне просим покорне, ведле резолляня крве Сербов Ляхов и инших, то там на войну послано було православных Християн и всего войска Запорозского, тосмо мусели, видячи наступцов, и здоровя борониться, о междоусобной брани межи народом Християнским и войском Запорожским не було и не будет; а що Нашей Святительской милости прошу, рачь Ваша Святительская милость в далший час, при благословению Святительском, мене негодного и все войско Запорожское ховать, а на тих свое неблагословение вкладати, рачте, что Царскому Его Величеству и всему войску Запорозскому не добре чинить, же заледва десятая часть в Малой Росие, на Вкраене, увеселю вмешается, рачте Ваша Святительская милость на тое углядати, а мощно было, який день и в Переяславли зеждати всего войска, которие ся выгреблись из Запорожья и городового Запорозского, тилкож то иншая ураза и перешкода чинить нещастливый зазросливый свет, повторое Вашей Святительской милости о благословение все войско Запорозское покорне просит не рачь Ваша Святительская милость и на мене негодного уразы мети. Отдаючи себе и услугы наинизшие благословению Вашей Святительской милости, которого естеж поволний и готовый наинижайший, негодный слуга и подножок.

Вашей Святительской милости зычливый слуга наименший подножок

Царского Его Величества,

Мартин Пушкарь, Полковник войска Запорожского, Полтавский.

На обороте приложена небольшая восковая печать и находится надпись следующая:

Ясне в Бозе Преосвященному, Мсце отцу Дионисию Балабану, Архиепископу, Метрополиту Киевскому, Галицкому и всея России Пану, а Пану и Пастиру нашему наизверхнейшему до рук Святительских надлежит. Малорос: дела № 5.1658.

Ясне Вельможный, милостивце Хане Крымский, со многими ордами, близкий, нам сосед. Немислилисмо мы, войско Запорожское, низовое, с Вашею Ханского милостию и со всем Панством Крымским в великую неприязнь и войну заходити, если бысмо от Вас неувидели того початку, который, прошлой зимы, Ваша Ханская милость учинилеб, послушавши дурной рады шаленого и безумного Вейзера Цариградского, а по нем, и неслушного Ординарца, Найяснейшего и Наивельможнейшего Салтана своего, приходилесь с яничарами его и с многими ордами Крымскими до нас, войска Запорожского Низовою. А ночною добою, пришедши близко к сечи нашой и снявши сторожу нашу, за сеччю, стоявшую, вслалесь били в сечь пятнадцать тысяч яничаров, приказавши им, (чего в стыд было чинить:) не по кавалерску, всех нас молодцов войска Запорожского, сонных, и жадной биды не сподевавшихся, вибити, и видавити, и кучку нашу сечовую с фундаменту вывернути, и разорити; а сами з-ордами, около сечи стоялесь, дабы и духа утекающих молодцов наших не пустити; леч тое намерение и замысл ваш, Xристос Бог и Спаситель наш премилосерднейший переменил нам на доброе, и болезнь и упадок наш обернул на упадок глав яничаров Ваших Турецких, о чом сам, Ваша Ханская мостць, добре ведаеш, яко злого замыслу Вашего и недмикрецей (яко тех людей, котории рицерским промыслом бавячися, и правду в себе заховати любячии:) якой негди несподевались, тода так и слушной осторожности и доданя отпору, поготовности неимелесто. Един Господь Бог и Спаситель наш сохранил и защитил от напасти Вашей, и от крайнего упадку нашего; ибо поступок Вам вельми зневолил нас и войско Запорожское, и не безшкоды нашей досадил нам, так ити прикладом древних предков наших и братий, муселись мо постаратися вет за вет вашей Ханской Мосце, и всему Панству крымскому, свою зневагу и обиду по-ветовати и отмстити; но явно, а не тайно, по Рыцерску и кавалерску, а не так, як вы с нами поступили, и Бог сердцеведец, при нашей правде, лучше нам помог гостити в Панстве Вашем Крымском, нежели Вам, коло кучки нашой сечовой, и ежели тая гостина наша в Панстве Вашем показалась быть недишкретная, то може и так есть; ибо козаки, як не единой матери дети так и не единакого нраву, едни на право другие на лево, а третий просто стреляли, толко добре що целю не минали, та итоеи недишкреции от Вас неучились, а несами вымислили; ибо и в Крыму Ваша Ханская Мосць, не принавши нас за Гостей и добрых кавалеров, поспешалесь был с-ордами сильными до Сивашу, к той переправе, которою мы вошли в Панство Ваше, где стоячи, имели нашего повороту дожидатися, и там нас поглонути, на переправу не пустивши, но и тут намерение ваше, судьбами Всемогущего Бога нашего, вспак переменилося, а нам милость Божия, при нашей правде; допомогла и торжествовати над вами позволила, в яком торжестве, еслисмо потурбовали Вашу Ханскую мосць, и если что от стороны нашой показалося недшикретно, то мусиш Ханская ваша мосць нам в том выбачити; уважаючи тое, что за ваш не дикрециял недшикрециею платится обыкл; ибо подобно и неснилось Вашей Ханской Мосце тое, чтоб войско наше Запорожское, низовое, в малом и велищуплом числе, но смело и отважилось на знаменитое и многолюдное Панство Крымское воевати и наступовати; и небыло бы того, (ради боязни нашей, и ради давной соседской с-Крымом приязни:) когда бы с-стороны Вашей не подана была окказия и причина до войны, и неприязни с нами войском Запорожским; нерад теди впред Ваша Ханская мосць имели (як приказуют поля за бовдура) и нас, войско Запорожское, легце у себе важити, и войною впред на нас наступовати, гди еслибы было иначе, то и мы взаемно в большой силе войска нашего, илучшим до воины прибором, не на Сиваши переправи, але на самый перекоп виломивши и отворивши себе ворота, яко певнии, до того имеем способ, завитаем в Панство Крымское и потом из него невийдем, поколь при всесильной помощи Божией, желаемого намерению нашему не узрим с кутка; но ежели отважныя, мужественныя кавалеры, преишлия войского Запорожского вожди, предки, Антецессори Наши, здавна на Крым и на Царство Турецкое, морем и землею воевали, яко то Самусь Кушка, Атаман и Гетман Кошовой воевал по Черному морю, а по нем 1575 года Богданко с козаками Крым воевал и плюдровал, потом року 1609. Петр Конашевич, Сагайдачний, прежде Гетманства своего с-Запорожцами запливши чолнами в Ставрики ваши взял в ней знаменитые и крепкие места, Кеору с многими користми щастливе до сечи повернувся. Потом, року 1621, також пред Гетманством, Богдан Хмельницкий, на море Чорном воюючи в своих моноксилях, многия корабли и которги Турецкия опановал и благополучно до сечи повернулся. Потом, року 1629, братия наша, Запорожцы с певным вождом своим воюючи в чолнах по Експонту, коснулися мужественно и самих стен Константинопольских, и тие довольно окуривши димом мушкетным, прсвеликии Султанове и всем мешканцам Цареградским сотворили страх и стяжание, и некоторые, отлеглые Константинопольские селения запаливши тож щасливе, из многими добычами до коша своего повернулися. А в року Божом 1633. Сулима Гетман войска низового Запорожского, в монаксиллях, от сечи, по Днепру, на Черном море, через остров Кимерийский в Меотицкое запливши озеро, достал был прекрепкого Турецкого града вазий Азова; а что наихвалебнейше и найславнейше, что тииж славно именитии вожди наши Козацкие и скафославянские нетокмо Цари граду, но и всему Царству Греческому первейшим от инных соседних народов были страхом, где кроме Константинополя, за тысячу миль и вяще, Евксинопонт в лотках перепливши, в славные грады Азиатийские Еникон и Трапизон вистинали, инные замки по берегу тамошнем спеподровали, не токмо моцному Белограду не раз крыла осмалили, але Варну, Смаилов и иные фортеции под-Дунайские повидирали и вневец обратили, тому ежели Ваша Ханская мосць неповерит, то изволь в своих Кримских и Константинопольских летописцах писарям своим приказати поискати, певне знайдеш; а что больше здается на летописци Греческие, Римские и Польские, в которых ясно оглашается немерцающая слава Козацкая и хвалейные дела воинские войска Запорожского. Но нам, их наследникам, кто заборонит тимже хвалейным предков наших тором, а так любо не желаем мы, войско низовое, Запорожское, с вашею Ханскою милостью, и со всем панством Крымским воевати, и быти в гневе, ежели знову увидим початок ваш до войны, то мы взаемно на панство ваше Крымское воевати не убоимся. Что же зохочих молодцов самбули ваши и наши, по розлеглым и диким степам гуляючи, сходитимутся; того вам и нам до заистя в войну великую причиною ставити сполно нетреба, не ширячи больше письма нашего до вашей Ханской мосце: тое еще доносим из невольников Ваших Крымских, начальных и простых, знайдуется в нас на Кошу четыре тысячи, якие сами реестр имен своих, и окупу нам от себе поступленного написавши, трох татар и у нас войска упросивши посылают чрез оных до рук ваших Ханских, которых окуп если изволит ваша Ханская Мосц приказати кровым их вскоре выстатчити и до нас на кош прислати с особливым от своей Ханской дишкреции, на нас, войско Запорожское, подарунком, то и мы невольников ваших всех зараз в Крым отпустим; а если недалее за полтора месяца откупу того не будет, декляруем, что всех невольников до Всепресветлейшего Его Царского Величества, доброго и богатого Государя, и добродея нашего отослати маем, который певне с казны своей Монаршой уконтентует нас за присылку тех Татар слушне тое все выразивши, зычим вашей Ханской мосце доброго здоровья и щасливого повоження. Писан в Сечи Запорожской. — Ханской Мосце, зычливый приятель, Иван Серко, Атаман Кошовый, со всем войска Запорожского, Сечового, Низового, товариством.

Я, Петр Дорошенко, Гетман Войска Е. К. В. Запорожского, и мы обозные, судьи, Асаулы, Полковники, Сотники и все Старшины, своим и всего Войска Его Кор. Вел. Запорожского Именем, как здесь в Стану, под Подгайцами находящиеся, так и в домах оставшиеся, ныне, и на потомственные предбудущия времена присягаем Господу Богу, в Тройце Святой Единому, пред Пресвятою Богородицею и пред всеми Святыми в том, что, так как предки наши издревле признавали совершенную власть и начальство Королей Польских и Польской Республики, яко владык своих наследственных, так и мы, чувствуя себя в сем верном подданстве, Его Королевскому Величеству и Республике постоянно и вечно в оном пребывать будем, служа Его Королевскому Величеству и Республике чистосердечно и доброжелательно, отрекаясь именем своим и наших потомков от всякого постороннего покровительства; отныне, с посторонними державами, без ведома Его Королевского Величества, никаких сношений ни пересылок иметь не будем, но все наше благо и жизнь положим в милости Его Королевского Величества и Республики; ибо Е. К. В. и Пресветлая Республика, прозьбы наши милостиво удовлетворили, а мы все, что ни выражено в пунктах, у Подгайцев подписанных, и все, что ныне обещаем, подтверждаем присягою, и еслибы чего либо не исполнили, то да накажет нас Бог на наших душах, телах, детях и на имении нашем, отныне и на потомственныя времена.[6]

Примечания:

1

Из Архива Варшавскаго Королевскаго под числом 1625 года 6 Ноября.

2

Из Королевских метрик.

3

Из Рукопиги библиотеки Залуских № 425.

4

Из библиотеки Залуских № 423

5

Из Рукописи библиотеки Залуских № 425.

6

Из Рукописи: Аrсhivum Stаnislai Аug. Reg. В Порицкой Библиотеки.