Флотоводец получил от своей приятельницы Ректины, вилла которой находилась на скло...

Флотоводец получил от своей приятельницы Ректины, вилла которой находилась на склоне Везувия, письмо с просьбой спасти ее из страшной беды. Плиний Старший приказал немедленно подготовить легкий корабль и вышел в море. Пробиваясь сквозь густые тучи пепла и камней, он диктовал секретарю свои наблюдения и впечатления. Но вскоре им преградили путь мели и сильные водовороты. Вопреки советам капитана, Плиний Старший направился к Стабиям, где и погиб под неожиданным вулканическим дождем, отравившись ядовитыми испарениями серы.

Плиний Младший следующим образом описывает то, что случилось с ним лично:

«Уже в течение многих дней ощущалось землетрясение; его не боялись, потому что в Кампании оно обычно. В эту ночь, однако, оно настолько усилилось, что казалось все не только движется, но и опрокидывается. Мать ворвалась в мою спальню: я как раз собирался вставать, чтобы разбудить ее, если она спит… Здания вокруг тряслись: мы были на открытом месте, но в темноте, и было очень страшно, что они рухнут. Тогда, наконец, решились мы выйти из города; за нами шла потрясенная толпа, которая предпочитает чужое решение своему: в ужасе ей хажется это подобием благоразумия. Огромное количество людей теснило нас и толкало вперед. Выйдя за город, мы остановились. Тут случилось с нами много диковинного и много ужасного. Повозки, которые мы распорядились отправить вперед, находясь на совершенно ровном месте, кидало из стороны в сторону, хотя их и подпирали камнями. Мы видели, как море втягивается в себя же; земля, сотрясаясь, как бы отталкивала его от себя. Берег, несомненно, выдвигался вперед; много морских животных застряло на сухом песке. С другой стороны, в черной страшной грозовой туче вспыхивали и перебегали огненные зигзаги, и она раскалывалась длинными полосами пламени, похожими на молнии, но большими…

Оглянувшись, я увидел, как на нас надвигается густой мрак - не такой, как в безлунную или облачную ночь, а такой, какой бывает в закрытом помещении, когда огни потушены. Слышны были женские вопли, детский писк и крики мужчин: одни звали родителей, другие детей, третьи жен или мужей, силясь узнать их по раздававшимся зовам; одни оплакивали свою гибель; другие - гибель своих: некоторые в ужасе перед смертью молили о смерти; многие воздевали руки к богам, но большинство утверждало, что богов больше нигде нет и что для мира настала последняя вечная ночь».

Участь Кампании произвела глубокое впечатление на италийское общество. Император Тит создал сенатскую комиссию для оказания помощи несчастным жертвам Везувия; он даже прибыл на место бедствия, чтобы лично убедиться в размерах катастрофы.

Во время своего пребывания в Помпеях Тит приказал вывезти из города все, что возможно, в особенности статуи богов и императоров, которые удалось откопать. Срывали даже мрамор с колонн и аттиков[38], выступавших на поверхность. Жители домов прокапывали туннели к своим комнатам, унося из них наиболее ценные вещи. Следы этих поисков - проломы в стенах - до сих пор можно видеть в руинах города.

Совершенно иначе обстояло дело в Геркулануме. Вулканический панцирь 15-метровой толщины, твердый, как камень, делал тщетными спасательные работы. К тому же со временем на пригорке возникла деревня Ресина, что затрудняло археологические изыскания. Поэтому с уверенностью можно сказать, что в нераскопанных местах Геркуланума кроются неоценимые сокровища римско-греческой культуры, которые ждут еще лопаты и кирки археолога.

Гибель двух цветущих городов нашла яркое отражение в римской литературе. Поэт Статий написал на эту тему стихи, а сатирик Марциал, посетив в 88 г. Неаполитанский залив, сочинил эпиграмму. Император-философ Марк Аврелий указал на судьбу Помпеи и Геркуланума как на очевидный пример того, что все бренно на этом свете и вечна лишь горечь преходящего. Разделы исторического труда, в котором Тацит описал катастрофу на основании двух писем Плиния Младшего, к сожалению, пропали.

Примечания:

3

Ботта ошибочно полагал, что найденный им город - Ниневия (прим. ред.).

38

Аттик - украшенная стенка над фронтоном здания, закрывающая крышу.