Рассмотрев поступившие в Ч.Г.К. из Лепайской [Лиепайской] городской Комиссии дела об истреблении немецко-фашистскими захватчиками мирных граждан в городе Лепая [Лиепая], установил, что ряд существенных фактов, характеризующих зверства немцев и их пособников латышско-немецких националистов, не отражен в акте комиссии и в справках следственных органов.
Для восполнения этого недостатка привожу наиболее характерные показания ряда свидетелей для использования их в виде цитат при окончательном составлении акта о немецко-фашистских злодеяниях по городу Лепая [Лиепая], как, например:
Свидетель МЕМИС Андрей Михайлович, сидевший при немцах в Лепайской [Лиепайской] Центральной тюрьме, показал:
«С приходом немцев я был арестован и направлен в Центральную тюрьму, но не был принят в связи с переполнением ее и поэтому меня отправили в женскую тюрьму, откуда через месяц был приведен в полицию и помещен в подвал. Есть почти не давали, на допросах сильно избивали резиновыми палками, кололи язык, жгли пальцы раскаленным железом. Здесь всегда можно было слышать стоны и крики людей. Немцы и их пособники придумывали всевозможные пытки, людей подвешивали вверх ногами и держали до тех пор, пока они не делались синими, затем снимали и продолжали допрос. Мне лично на допросе кололи язык и разбили голову резиновой палкой и рассекли губу.
В то время, когда я сидел в женской тюрьме, мне приходилось видеть, как ежедневно с трех до пяти часов утра со двора тюрьмы на автомашинах вывозили арестованных в сторону Рыболовецкого порта около маяка «Бака» и местечко Шкеде. В каждую машину заталкивали по 25–30 человек. Этот народ больше в тюрьму не возвращался. Среди него были женщины и подростки 14–15 лет.
По моим подсчетам, с 1942 по 1944 г. из этой тюрьмы вывезено и расстреляно около 4000 человек».
/См. л/д 81 об. и 82/
Свидетель РУПЕНИЕК Гирт Иванович 31 мая 1945 г. показал:
«В декабре 1941 г. в следственную тюрьму было собрано около 3000 человек еврейского населения. Им всем приказали привезенные вещи оставить на месте в тюрьме, а самих построили в колонны по 300–500 человек и отвели в Шкеде, где они были расстреляны».
Свидетель БОРОДУЛИНА Ядвига Афанасьевна, 1922 г. рождения, 14 июня 1945 г. показала:
«На следствии в тюрьме как обычный порядок применялись всевозможные пытки. Меня положили на стол и избивали резиновой дубинкой и нагайками до потери сознания. Таким пыткам я подвергалась два раза. Летом 1944 г. меня вызвал следователь СД КРОГИС и переводчик ЭГНЕР. Завели меня в отдельную комнату, заставили раздеться догола, искали у меня какую-то записку и всячески надо мной издевались, а затем взяли с меня подписку о том, что я никому об этом не буду рассказывать.
Другие женщины в нашей камере рассказывали, что во время допроса им через руки пропускали электрический ток. Сидевший в нашей камере ПУТИС Эльзе была устроена очная ставка с мужем, при чем на ее глазах мужа заставили положить руки на пол, распрямить пальцы, и палачи в сапогах стали ходить по рукам. Эта пытка продолжалась 30–40 минут. Шестидесятилетняя мать ПУТИС в той же тюрьме была избита дочерна, а потом все трое были расстреляны. Еще был такой случай: в 1944 г в нашей камере сидела СВЕТЛАНОВА Полина. Ее следователи неоднократно избивали до неузнаваемости и в бессознательном состоянии всыпали в рот соли, после чего несколько дней не давали воды. В момент допросов в камеру доносились крики допрашиваемых, истязания и издевательства над арестованными были законом немецких извергов».
/См. л/д 85 об. и 86/
Свидетель ЛИБАУЕР М.Н. 30 мая 1945 г. показал:
«С 22–25 июля 1941 г у Рыболовецкого маяка расстреляли около 3000 человек мирных граждан.
За 14, 15 и 16 декабря 1941 г в районе Шкеде расстреляно 3500 человек еврейского населения.
По рассказу местных жителей, ямы для расстреливаемых граждан были вырыты за месяц до расстрела.
С 13 по 15 февраля 1942 г в местечке Шкеде расстреляно 400 человек.
С 1 июля по 10 июля 1942 г в гетто было собрано 850 человек еврейского населения. Питание было исключительно плохим. Хлеба выдавали по 215 грамм в день. Мяса – 125 грамм в неделю. Картофеля – 200 грамм в день. От голода и истощения за это время умерло 20 человек. Несколько человек покончили самоубийством».
/См. л/д 40 об. и 41/
Свидетель ВИНТЕРС Эльза 26 мая 1945 г. показала:
«С июля по сентябрь 1942 г. в гор. Лепая [Лиепая] на Центральном кладбище расстреляно ок[оло] 2–3 тыс. человек мирного населения.
С июля по сентябрь 1941 г. в Рыболовецком порту у маяка расстреляно ок[оло] 3000 человек мирных граждан.
С 14–16 декабря 1941 г. в районе Шкеде происходил массовый расстрел. Думаю, что там расстреляно несколько десятков тысяч человек».
/См. л/д 49 и 50/
Свидетель ЭНГИС А.И. 15 июня 1945 г. показала:
«В Рыболовецком порту у маяка 8 и 9 июля 1941 г. был произведен расстрел граждан в 100–140 человек. Я лично видела несколько раз, как в сторону маяка „Бака“ привозили людей в общей сложности 10 автомашин, примерно 300–400 чел. Перевозка людей на расстрел в сторону „Бака“ первоначально производилась ежедневно. Это было с июля до сентября 1941 г. Здесь расстреляно очень много людей, в том числе женщин и детей разной национальности».
/См. л/д 53 об. и 54/.
Те же факты подтверждает свидетель ШТРОМС /см. л/д. 55 об./.
Свидетель ВЕВЕРИС 10 июня 1945 г. показал:
«За несколько дней декабря месяца 1941 г. в районе местечка Шкеде расстреляно 15 000 человек мирных граждан. Были расстрелы и в Рыболовецком порту, но количество расстрелянных не знаю».
Свидетель ЛУКАШ 10 июня1945 г. показал:
«С 13 по 16 декабря 1941 г. в районе местечка Шкеде было расстреляно 15 000 человек. Расстрелы были до и после, но сколько всего расстреляно за период оккупации, не знаю».
Свидетель ЮНУС Дина Яновна 12 июня 1945 г. показала:
«Массовый расстрел мирных граждан г Либавы [Лиепаи] производился три дня во второй половине декабря 1941 года. В эти дни расстреляно не менее 15 000 человек. Кроме того, в то же время в городе Либава [Лиепая] производились расстрелы на берегу Балтийского моря у Рыболовецкого порта „Бака“, где расстреляно 7000 человек».
/См. л/д /
Свидетель ГРОСБЕРГ 12 июня 1945 г. показал:
«Я видел, как во второй половине декабря 1941 г в районе местечка Шкеде за эти дни было расстреляно не менее 19 000 человек. До и после этого там же также производились расстрелы на протяжении нескольких месяцев.
У стены крепости Рыболовецкого порта напротив маяка тоже производились расстрелы, но сколько там расстреляно, не знаю.
Расстрелы в первые дни 1941 г производились и в парке имени Райниса».
/См. л/д /
Свидетель ВИНТЕРС 12 июня 1945 г. дополнительно показала:
«15 декабря 1941 г я видела, как по Большой улице проехало 6 больших машин с обреченными и две группы по 100 или больше человек под охраной полиции были направлены в сторону местечка Шкеде. В эти дни массовых расстрелов было расстреляно не менее 15 000 человек.
Кроме этих дней там же производились массовые расстрелы до и после декабрьского [расстрела].
Массовый расстрел осенью 1941 г производился и в Рыболовецком порту у маяка, где расстреляно до 7000 человек».
Свидетель СЕНКЕВИЧ 13 июня 1945 г. показал:
«15 декабря 1941 года меня арестовали 6 айзсаргов и пригнали в тюрьму, где весь двор был заполнен людьми, откуда их привозили на расстрел в местечко Шкеде.
В феврале 1942 г. в местечке Шкеде производился массовый расстрел мирных граждан.
В декабре 1941 г. было расстреляно не менее 15 000 человек и в феврале 1942 г. около 8000 человек».
/См. л/д /
Свидетель Зеленская 13 июня 1945 г. показала:
«За три-четыре дня с 14 декабря 1941 г. в местечке Шкеде расстреляно примерно 15 000 человек, но и после этого на протяжении всего оккупационного времени там производились расстрелы.
Осенью 1941 г. еще производились расстрелы в Рыболовецком порту, но сколько там расстреляно, не знаю».
Свидетель Вейц 13 июня 1945 г. показала:
«4-го сентября 1941 г. в городе Либава [Лиепая] в Торговом порту у Рыболовецкого маяка расстрелян мой сын Фриц. Всего там за время оккупации расстреляно около 7000 человек.
Кроме того, 14-го, 15-го и 16-го декабря 1941 г. был произведен массовый расстрел и в районе местечка Шкеде, где за эти дни было расстреляно не менее 15 000 человек, а всего там расстреляно за время немецкой оккупации до 25 000 человек».
Свидетель Якобсон 14 июня 1945 г. показала:
«Во второй половине декабря 1941 г. были страшные дни, производились массовые аресты и расстрелы советских граждан в районе местечка Шкеде. За эти дни там было расстреляно не менее 15 000 человек.
29-го января 1942 г там же был расстрелян мой муж. Расстрелы там продолжались все время немецкой оккупации. 8-го апреля 1942 г я увидела в районе местечка Шкеде 8 больших ям, около которых я обнаружила валяющиеся человеческие кости, разбитые черепа, волосы, зубы, обувь и разорванную одежду.
Примерно в то же время в декабре 1941 г у крепостной стены Рыболовецкого порта было расстреляно около 7000 человек. Еще производились расстрелы у Городской больницы на берегу моря».
/См. л/д 26 и 26 об./
Свидетель МЕЛБЕРГС 14 июня 1945 г. показала:
«На третий день немецкой оккупации г Либавы [Лиепаи] был арестован мой муж, бывший директор фанерной фабрики и участник Обороны города Либавы [Лиепаи], и расстрелян в парке имени Райниса. Через месяц был арестован и расстрелян мой сын Теодор, комсорг города Гробиня.
На протяжении всей немецкой оккупации в районе местечка Шкеде производились расстрелы мирных граждан. Особенно много было расстреляно в дни массового расстрела с 14-го декабря 1941 года.
Как рассказывает население, за эти дни было расстреляно до 15 000 человек.
В Рыболовецком порту у маяка расстреляно более 6000 человек».
/См. л/д /
Свидетель КРОНБЕРГ 15 июня 1945 г. показала:
«Как только немцы оккупировали город Либаву [Лиепаю], сразу же начались аресты мирных граждан. 15 декабря 1941 года был арестован мой муж Израэльсон, и в тот же день расстрелян в местечке Шкеде. В декабре 1941 г. в районе местечка Шкеде немецкие оккупанты производили массовый расстрел. 14, 15-го и 16-го декабря 1941 г. я сама видела, как большими партиями под охраной полиции „СД“ гнали пешком и возили на машинах на расстрел. За эти дни в районе местечка Шкеде расстреляно до 15 000 человек. Но расстрелы производились как до этого, так и после на протяжении всего оккупационного периода».
/См. л/д /
Свидетель РЫБАКОВА 15 июня 1945 г. показала:
«Особенно большие массовые расстрелы производились 14, 15 и 16 декабря 1941 года. За эти дни в районе местечка Шкеде расстреляно 12 000-15 000 человек советских граждан. Расстреливались не только в местечке Шкеде, но и в парке имени „Райниса“ и в Рыболовецком порту у маяка».
/См. л/д №.... /
Свидетель СТОЛЭ 29 мая 1945 г. показал:
«В первой половине ноября 1941 г. в местечке Шкеде на берегу моря в течение трех дней подряд было убито не менее 10 000 человек. После этого я там видел одну большую могилу, примерно 30 м длины, и одну небольшую. Около нашего хутора тоже много раз расстреливалось. На это место часто привозили людей, но не каждый день».
/См. л/д...../
Свидетель БУБЕРС 29 мая 1945 г. показал:
«Я проживаю в местечке Шкеде, и здесь на берегу моря в первую половину ноября 1941 г. три дня, днем и ночью длилась жестокая расправа. За эти дни было убито не менее 10 000 человек евреев, русских и латышей. Кроме этих дней очень часто сюда привозили на расстрел».
/См. л/д /
Свидетель ПОМЕРАНЕЦ 28 мая 1945 г. показал:
«Во второй половине октября 1941 г. в местечке Шкеде были произведены массовые расстрелы мирных граждан города Либавы [Лиепаи] и окрестности. Примерно 4–5 дней по ночам и рано утром расстреливали. Я живу от этого места в полукилометре и сам всегда слышал стрельбу очередями и страшные крики женщин. Расстреливали в одном нижнем белье, а иногда и в платье. По рассказам местных жителей, в эти дни было расстреляно более 8000 человек».
/См. л/д /
Арестованный участник расстрелов ПУХЕРТ Адольф Людвигович при допросе 31 мая 1945 г. показал:
«Как только немцы оккупировали Латвию, я сразу вступил в вооруженный бандитский отряд, а 9 сентября 1941 г. перешел на службу в полицию „СД“, где работал как каратель до 4 мая 1942 г., после чего уехал в Ригу, а потом в Германию. Я лично неоднократно участвовал в расстрелах советских граждан. При моем личном участии расстрелы с ноября 1941 г. по март 1942 г. производились в местечке Шкеде. Расстреливаемые примерно в двухстах метрах от места расстрела раздевались догола или оставались в нижнем белье и по группам в 12 человек подводились к месту расстрела. Те, которые в яму не попадали, их вталкивали туда, и когда яма была полна, то я ее закапывал. Ямы были различных размеров при 2-х метровой глубине.
Я помню, как только пришли немцы, с июля 1941 г. начались массовые аресты и расстрелы советских граждан. На протяжении 9 месяцев почти ежедневно производились расстрелы. Когда я не принимал участия в расстрелах, то стоял с винтовкой на охране шоссейной дороги. Я знаю, что массовый расстрел еврейского населения проводился в конце марта 1942 года. Особенно много людей я видел в эти дни, когда я стоял в охране. Их прогоняли мимо меня, среди них были мужчины, женщины, дети. С места расстрела я отчетливо слышал крики женщин и детей».
/См. л/д № 41–42/
Допрошенный ныне арестованный каратель ЯНСОНС Карл Янович 31 мая 1945 г. показал:
«В августе 1942 г. я вступил в полицию СД. Начиная с августа месяца 1942 г я лично принимал участие в расстрелах мирных граждан в районе местечка Шкеде, на берегу Балтийского моря. Привозимых на расстрел в двухстах метрах от места расстрела ссаживали с машин, раздевали и в одном нижнем белье расстреливали из автоматов. Начальник полиции „СД“ Киглер, лейтенант Родэ и старшина Стродс подводили расстреливаемых к яме, становили в один ряд и по команде того же Киглера, я, Берзиньш Карлис, Карклиньш Роберт, Кронлакс Рудольф, Эссенберг Жанис, Робежс Карлис, и Пухерт Карлис открывали огонь. Всех расстрелянных сбрасывали в ямы, а потом я и перечисленные лица закапывали. В те дни, когда я участвовал в расстрелах, ямы копали в длину 8 метров, ширину 3 метра и глубину 2 метра. Мне известно, как только немцы оккупировали Латвийскую ССР, сразу же начались массовые аресты и расстрелы советских граждан. В расстреле принимал участие 21 полицейский полк, местные полицейские и охранники. Арестованных увозили в местечко Шкеде и на протяжении 10 месяцев, начиная с июля 1941 г. по конец апреля 1942 г., производились расстрелы. Особенно много было расстреляно в конце декабря 1942 года».
/См. л/д №..../
Свидетель ЯУНЗЕМИС 29 мая 1945 г. показал:
«В первых числах ноября 1941 г. немецко-фашистские власти при помощи айзсаргов производили массовые аресты и расстрелы мирных граждан г. Либавы [Лиепаи]. Расстрелы происходили на берегу Балтийского моря, в районе местечка Шкеде. Три дня из города Либавы [Лиепаи] в закрытых машинах привозили и пригоняли пешком под охраной полиции на расстрел мирных граждан. Я сам видел, что там было пригнано много людей, кругом все чернело. Убитые или раненые падали в яму, их пересыпали песком, а потом снова продолжались расстрелы до тех пор, пока яма была заполнена до краев, после этого сравнивали ее с землей, чтобы не было заметно. Через две недели я обнаружил три больших ямы до 40 метров длины и 2,5 метра ширины каждая. Все дни расстрела я отчетливо по ночам и рано утром слышал пулеметные очереди, крики и стоны женщин».
/См. л/д... /
Свидетель ЛИНКИМЕРС Калманис Хонович 7 июля 1945 г. показал:
«С 13 декабря1941 г. оберштурмбанфюрер „СС“ Дидрих издал приказ о том, что 14, 15 и 16 декабря 1941 года еврейскому населению запрещается оставлять свои квартиры. Если кто оставит свою квартиру, будет расстрелян. На основании этого приказа все еврейское население Яунлиепая в эти три дня было арестовано и собрано на товарный вокзал, откуда большими группами были направлены в район местечка Шкеде, где на берегу моря производился массовый расстрел. Расстрел одной группы 15 декабря 1941 г. был заснят шарфюрером Строд (нач. отделения гестапо). 12 фотокарточек различных моментов расстрела мною может быть точно описано. Только 15 декабря 1941 г. в районе местечка Шкеде было расстреляно более 1000 евреев, а всего за три дня более 3000 человек. Сколько в эти дни было расстреляно граждан других национальностей, мне неизвестно. Всего за время немецкой оккупации с июля 1941 г. по 9 мая 1942 г. в районе местечка Шкеде расстреляно было 20 000 человек мирных граждан, в том числе 6000 человек советских военнопленных.
Кроме того, мне известны места массовых расстрелов в городе Лиепая: парк имени Райниса, где производились расстрелы в первых числах июля 1941 года.
С 22-го по 25 июля 1941 г. в Рыболовецком порту у маяка «Бака» было расстреляно около 3500 человек евреев, после этого расстрелы на этом месте продолжались весь июль 1941 года. Как говорят местные жители, там расстреляно около 7000 местных граждан.
С 25–29 июля 1941 г в военном порту около водонапорной башни было расстреляно 800 человек евреев. С 10–14 октября 1941 г. там же в военном порту расстреляно 400 человек стариков еврейской национальности.
С 12–15 февраля 1942 г. в местечке Шкеде расстреляно около 500 женщин и детей еврейской национальности.
24 апреля 1942 года там же расстреляно 40 женщин еврейской национальности, до расстрела работавших в шуцполиции.
Всего за все время немецкой оккупации расстреляно почти все еврейское население, которых до прихода немцев насчитывалось более 9000 человек, а к моменту прихода Красной Армии сумели спастись в подвалах только 26 человек.
По моим подсчетам на основании рассказов местных жителей, за время оккупации немецкие людоеды истребили в г. Лиепая и окрестностях около 35 000 человек, в том числе около 3500 человек детей и подростков до 16-ти лет».
/См. л/д №. /
На первом допросе свидетель ЛУКАШ Анна Фрицовна показала:
«С первых дней немецко-фашистской оккупации производились массовые аресты в чем-либо помогавших советской власти людей. Начиная с ноября 1941 г. производился массовый расстрел мирных граждан гор. Либавы [Лиепаи]. Я помню такие массовые расстрелы мирных граждан с 16 декабря 1941 до 16 октября 1941[2] года. Перед этими днями в латышской газете „Курземес вардс“ было помещено извещение о запрещении выхода на улицу евреям.
В те дни пешком и на машинах отправляли на расстрел мирных граждан в район местечка Шкеде. Я сама видела очень много больших машин с людьми под охраной айзсаргов и полиции.
К месту расстрела никого не допускали. 2 декабря 1941 г. в местечке Шкеде был расстрелян мой муж, за то, что он был коммунистом. Посещая братские могилы, расположенные вдоль берега Балтийского моря, я обнаруживала голые трупы, чуть засыпанные песком. Там я обнаружила четыре больших могилы, длиной до 40–50 метров каждая и шириной 3–4 метра, и много других. Там же стояли бочки с хлорной известью. За дни массовых расстрелов там замучено более 12 000 человек».
Данный протокол почему-то из дела изъят.
При первом допросе свидетель ЮНКУС Липа Яновна показала:
«Мне известно, что осенью 1941 г. немецко-фашистскими оккупантами были произведены массовые аресты и расстрелы евреев, русских и латышей, которые хоть чем-либо помогали или сочувствовали советской власти. Три дня подряд на машинах и пешком отправляли на расстрел мирных граждан в район местечка Шкеде. Я в то время работала в военном порту „Караоста“ и по пути встречала переполненные людьми машины под вооруженной охраной, следовавшие в местечко Шкеде, оттуда машины возвращались пустыми. За эти дни террора там расстреляно более 12 000 человек. В январе 1942 г. там расстрелян мой муж, и посещая братские могилы на берегу моря, я видела 4 большие могилы, по 50 метров длиною каждая и 5 метров шириной».
Данный протокол также почему-то из дела изъят.
Приведенные цитаты ряда свидетелей со всей убедительностью говорят о том, что в перечисленных местах массовых расстрелов: как-то в парке имени Райниса, где расстреляно 1430 человек, в Рыболовецком порту, у маяка, расстреляно около 7000 человек, в военном порту расстреляно около 1200 человек, на Центральном кладбище около 3000 человек и в районе местечка Шкеде из показания многих свидетелей явствует, что там захоронено на много более 15 000 человек, как указано в акте комиссии. По самым строгим подсчетам, в районе местечка Шкеде и по размерам могил в этом месте истреблено не менее 25 000 человек. Городской комиссии необходимо пересмотреть количество истребленных, чтобы оно соответствовало показаниям свидетелей и размерам могил.
В акт комиссии почему-то совершенно не включено истребление немецко-фашистскими захватчиками Советских] военнопленных и угон в рабство мирных граждан.
11 июля 1945 г
Уполномоченный НКВД ЛССР и ЧРК капитан
ГА РФ. Ф. 7021. Оп. 93. Д. 2419. Л. 18–24. Подлинник. Машинопись.
