Вторжение флота в Дельту

В этой воине основной стратегической силой, игравшей главную роль, должна была стать не огромная армия, оснащенная и расположившаяся лагерем в Акко, а морской экспедиционный корпус, хотя эта роль и не оказалась для него успешной.

«К началу весны военачальники, собрав все морские и сухопутные силы, отправились в Египет. Когда онн приблизились к реке Нил, то обнаружили, что египтяне готовы к битве»¹.

В течение тех лет, когда персидский сатрап вел тщательную подготовку к внезапному нападению на Египет, у фараона было время подготовиться к обороне. План атакующих состоял в том, чтобы прорваться через одно из устьев Нила с помощью флота.

Можно сравнить то, что писал Рамзес III о своих приготовлениях и ходе войны, с тем, что Диодор сообщал о приготовлениях и ходе войны фараона Нектанеба I. Диодор писал:

«В обозначенное время Нектанеб, царь египетский, успел разузнать о мощи персидского войска; но он в высшей степени доверял силе собственной страны, поскольку доступ в Египет был очень труден со всех сторон, и путь был блокирован Нилом по суше и по морю в течение семи месяцев. Ибо в каждом устье, где Нил впадал в море, был выстроен город с большими крепостями или башнями на каждом из берегов реки…

Из них из всех наиболее укрепил он Пелусий, потому что все сочли, что, будучи ближайшим к Сирии пограничным городом, он может побудить врага войти в страну этим путем. Поэтому они сделали вокруг этого города ров, а там, где было место, через которое мог войти какой-нибудь корабль, они возвели стены, чтобы препятствовать проходу. А если были какие-нибудь броды, через которые открывался путь на Египет по суше, то их затопили водой. А где мог пройти корабль, там он навалил камней и гравия. Из-за таких мер было очень трудно и почти невозможно пройти кораблю, коннице или пехоте»¹.

Рамзес III писал:

«Они шли к Египту, где для них был приготовлен огонь. В их союз входили Регезе!, ТЬекег, ЗЬеЫевЬ, Оепу-еп и \*/езЬезЬ – объединившиеся земли. Они наложили свои руки на владения во всех концах земли, их сердца были полны уверенностью: «Наши планы сбудутся!»

…Я подготовил мою границу в Захи… Я заставил приготовить устье Нила, как мощную стену, укрепив его военными кораблями и галерами»*.

Возведение укреплений на входе в устья Нила описано и Рамзесом III и Диодором. Оба они говорят о том, как в целях предотвращения насильственного вторжения в устья Нила фараон возвел в них стены – очень необычное инженерное сооружение, не известное ни из ранней, ни из более поздней истории Египта.

Диодор рассказывал, что, когда флот атакующих понял непроходимость Пелусианского устья Нила, он отправился к другому, Мендесскому устью… Здесь кораблям удалось прорваться, и после короткой схватки с египетским войском они пристали к суше и заняли крепость в устье Нила. Диодор продолжал:

«Они направили свой путь в Мендес, в другое устье Нила*; где берег отходит на большое расстояние от основного материка. Здесь они спустили на сушу три тысячи людей, и Фарнабаз и Ификрат захватили крепость, построенную в самом устье реки. Но египтяне подошли с тремя тысячами конницы и пехоты к этому месту, после чего разыгрался жаркий бой»³.

Один из барельефов Рамзеса III изображает морскую битву в устье Нила (плита'7). Пять кораблей неприятельского флота захвачены четырьмя египетскими кораблями. На этот раз врагами египтян оказались воины в рогатых шлемах и коронообраэных тиарах. Египетский текст, сопровождающий эту сцену, гласит:

«Теперь северные страны… проникли в каналы на\ь-ских устьев… Его величество устремился на них, как вихрь…»

Рамзес III, подобно Диодору, писал, что врагу удалось войти в устья Нила. Это проникновение в Мекдес-ское устье Нила и захват крепости на берегу этого устья вряд ли были успешными, Рамзес писал:

«Те, кто пришли на землю, были отброшены и уничтожены… Они, вошедшие в устье Нила, были подобно птицам, попавшим в силки»¹.

. Диодор об-ьяснил, почему захват теперь полуразрушенной крепости стал ловушкой для нападающих. Ифик-рат и Фарнабаз, греческий и персидский военачальники, не пришли к согласию, вплоть до ссоры, по поводу тактики. Ификрат хотел попытаться подняться по Нилу до самого Мемфиса и захватить этот город, прежде чем егшпяне смогут собрать там достаточно сильный гарнизон. Этот афинский генерал был одним из самых тонких стратегов, каких когда-либо знала Греция.

«Он (Ификрат) посоветовал, чтобы они плыли всем флотом дальше, прежде чем соберется вся египетская армия; но Фарнабаз и все его воины были за то, чтобы ждать, пока подойдут все персидские сухопутные и морские войска, так чтобы экспедиции угрожала меньшая опасность. Но тогда Ификрат предложил предпринять захват этого города силами тех наемников, которые были с ним, если ему дадут свободу действий. По атому поводу Фарнабаз преисполнился зависти к доблести и чести этого человека и начал опасаться, как бы весь Египет не был завоеван только силами его армии, и потому отказал ему в этой просьбе. После этого Ификрат с достоинством выступил против всех них, заявив, что вся эта экспедиция будет бесполезной и напрасной по их недомыслию, если они позволят упустить такую возможность. Но Фарнабаз испытал к нему еще большую зависть и ответил ему оскорбительными речами»¹.

Старый персидский сатрап убеждал, что им следует ждать прибытия главных военных сил, движущихся по суше.

Отказ от плана стратега, который был приглашен персами для помощи в ведении войны против Египта, по-видимому, имелся в виду и Рамзесом III, когда он написал:

«Они вопрошали вождя своими устами, но не своим сердцем».

Египтяне, говорил Диодор, имели теперь достаточно времени, чтобы «установить сильный гарнизон в Мемфисе, и в составе всей своей армии отправились к маленькому городку, прежде чем он был разрушен. И, побеждая персов в многочисленных стычках, они не давали им никакой передышки и, становясь все сильнее и сильнее, устроили их большое истребление и с каждым днем становились все решительнее».

Рамзес III писал:

«…И пока они двигались в Египет, передав порыв сердца своим рукам, для них были приготовлены силки, чтобы захватить их.

Те, которые вошли в устья Нила, были схвачены, брошены в него, связанные, убитые, и их тела были изрублены»².

И Рамзес III и Диодор почти в одинаковых выражениях описывали уничтожение захватчиков – Регезе! и народов островов, или персов и греков.

На барельефе, который сопровождается этой надписью, Рамзес III изображен стоящим на носу корабля перед крепостью, выстроенной в устье Нила. Его государственные чиновники демонстрируют ему пленных. Рамзес говорит:

«То, что я приказывал, исполнилось, и все мои указания и мои планы свершились».

Над крепостью написано: «Мигдал». «Мигдал» по-еврейски означает «башня» или «бастион». Это, должно быть, та самая крепость, которая, как сообщал Диодор, была построена в устье реки и захвачена нападавшими, где они подверглись осаде. Действительно в тексте Днодора есть слово «ругвоз», т. е. башня – то самое, которым воспользовался и Рамзес III. Именно так оно воспроизведено и в современном переводе Днодора¹. Стоит также обратить внимание на то, что Рамзес III воспользовался еврейским словом для обозначения башни: о внедрении еврейских слов в египетский язык в эпоху этого фараона мы поговорим чуть подробнее позже.

Эта военная экспедиция оказалась полным провалом. Персидская армия заняла крепость на несколько месяцев, но, когда уровень воды в Ниле стал подниматься, «военачальники решили немедленно покинуть Египет» (Диодор).

Рамзес пнсал:

«Их флот прекратил наступать на границы Египта».

О том же писал и Диодор:

«Таким образом, все эти большие приготовления к военной экспедиции в Египет не привели ни к чему».

Поспешное отступление имело драматические последствия. Рамзес писал:

«Их вожди…бежали жалкие и дрожащие».

Диодор подтвердил, что Ификрат тайно бежал от персидского сатрапа, боясь, что его могут обвинить в неудачном ходе кампании.

«Потому как только они вернулись в Азию, Фарна-баз возобновил ссору с Ификратом: в ответ на это Ификрат разузнал, как ему тайно исчезнуть из этого лагеря. В конце концов (приготовив для этой цели корабль) он ночью поднялся на борт и так поплыл в Афины: но" Фарна-баз направил за ним послов и объявил его виновником неудачи плана, связанного с захватом Египта. На что афиняне ответили: если он виновен, то они накажут его согласно его проступкам. Но очень скоро после этого они сделали его адмиралом всего своего флота»¹.

Рамзес II! очень гордился своей победой не просто над сильным врагом, но над известными военачальниками, отмеченными успехами и увенчанными лаврами. Он знал настроение Греции, никогда не испытывавшей искренней преданности персидскому царю. Она скорее всего приветствовала эту победу.

«Их народ воздает хвалы мне».

Война Рамзеса III на суше и на море против захватчиков из Сирии, которая закончилась их изгнанием, была описана им самим. Греческие историки рассказывали историю Рамзеса III как историю Нектанеба I.

«Из египетских надписей мы ничего не знаем об истории Египта во время царствования Нектанеба I, и только к классическим авторам, в особенности к Диодору, мы должны обращаться за информацией, касающейся хода войны между греками и персами, а также роли, которую играл в ней Египет»².

О «войне Нектанеба» не удастся обнаружить никаких египетских источников, потому что отчет о ней уже содержится в летописях фараона, которому современные историки дали имя Рамзеса III. Никаких исторических данных о войне Рамзеса III не будет обнаружено ни в еврейских, ни в греческих источниках, потому что отчет о ней содержится в истории Нектанеба I

Среди своих повершенных врагов Рамзес III в первую очередь называл «Оешеп» или «ТЬешеп». Скорее всего это были афиняне (а не данайцы, как порой предполагается).