Накануне грозных событий

Прежде чем говорить о ходе боев в районе озера Хасан, о мужестве и героизме советских воинов, противостоявших японским агрессорам, необходимо, на мой взгляд, хотя бы кратко охарактеризовать обстановку, которая сложилась на нашей восточной границе к тому времени, определить причины особого внимания японской военщины к этому району.

Ни для кого не секрет, что в тридцатые годы среди азиатских стран Япония была, пожалуй, единственной страной, которая шла вровень с перворазрядными капиталистическими государствами в области территориальных захватов. В кровавую летопись войн и конфликтов молодой японский империализм поспешно, словно боясь опоздать, вписывал страницу за страницей. Причем его почерк был особенно изощренным, разбойничьим. Японские милитаристы действовали предательски, без объявления войны, как это было, например, в 1931 году при захвате северо-восточных провинций Китая (Маньчжурии) и образовании на оккупированной территории марионеточного государства Маньчжоу-го, на «престол» которого был посажен последний отпрыск свергнутой в Китае в результате революции 1911 года династии китайских императоров.

Агрессивные устремления милитаристской Японии были наиболее откровенно изложены в решении совещания губернаторов провинций, командующих военными округами и представителей монополий Японии, проходившего в конце июня 1927 года. На совещаний рассматривался вопрос о глобальной стратегии японского империализма на ближайшее будущее и были выработаны основные принципы завоевания Азии и образования могущественной японской империи. В качестве первого шага на пути претворения этих планов в жизнь предусматривался захват Маньчжурии и Монголии, а затем и Китая. «Овладев всеми ресурсами Китая, — говорилось в решении совещания, — мы перейдем к завоеванию Индии, стран южных морей, а затем к завоеванию Малой Азии, Центральной Азии и, наконец, Европы».

В итоговом документе совещания (так называемом «Меморандуме Танаки») утверждалась неизбежность войны против Советского Союза. Дальнейший ход событий показал, что решение совещания явилось программой всей последующей политики и стратегии японского империализма.

К марту 1932 года Япония полностью оккупировала Маньчжурию и начала ее колонизацию. Десятки тысяч японских семей переселились на завоеванные территории, отбирая у коренного населения лучшие земли, хозяйничая в торговле и промышленности. Ее уголь, нефть, руды и благородные металлы стали стратегической сырьевой базой военной промышленности Японии. Народ Маньчжурии был доведен до рабского состояния.

3 февраля 1934 года японский военный министр Хаяси в интервью иностранным корреспондентам безапелляционно обвинил СССР в агрессивных намерениях. Заявление, сделанное руководителем японского военного ведомства, выдавало с головой захватническую политику правящих кругов Страны восходящего солнца.

Командующий Особой Краснознаменной Дальневосточной армией (ОКДВА) Василий Константинович Блюхер, выступая на проходившем в те дни XVII съезде ВКП(б), привел данные, полностью изобличающие агрессора, доказывающие, что наши меры по усилению границ были ответными. Лишь за первые два года оккупации Маньчжурии японцы построили у границ с СССР свыше 1000 километров железнодорожных путей и 2000 километров шоссейных дорог. В декабре 1932 года было закончено строительство железной дороги в Корее от города Унгий (Юки) до города Онсен (Нанье) на границе с Маньчжурией. На соединение с этой дорогой в Маньчжоу-го была проложена железнодорожная ветка Дуньхуа — Тумынь, чем обеспечивались удобные сухопутные коммуникации в направлении на Владивосток. Лишь одна треть построенных железных дорог оправдывалась интересами экономического развития. Остальные имели ярко выраженное военное значение.

В Маньчжоу-го разместилась 130-тысячная Квантунская армия, численность которой составляла третью часть всех вооруженных сил Японии того времени. Кроме того, там находилось 110–115 тысяч войск императора Пу И.

В последующие годы Япония спешным порядком строила в Маньчжурии военные заводы и арсеналы, аэродромы и казармы, прокладывала стратегические коммуникации. Уже к 1937 году железные дороги здесь протянулись на 8,5 тысячи километров, причем все новые дороги прокладывались в основном к советской границе. Количество аэродромов возросло до 43, а посадочных площадок — до 100. Наращивались и вооруженные силы. К 1937 году Квантунская армия имела 6 дивизий, свыше 400 танков, около 1200 орудий и до 500 самолетов.

Летом 1937 года Япония приступила к вооруженному захвату Китая. 7 июля подразделения 5-й смешанной бригады генерала Кавабэ напали на китайский гарнизон, расположенный в 12 километрах юго-западнее Бэйпина. Личный состав гарнизона оказал врагу героическое сопротивление. Спровоцированный японцами инцидент послужил поводом для начала очередного этапа войны в Китае, войны более широкого масштаба.

Итоги боев показали, что, несмотря на слабое техническое оснащение армий Китая и отсутствие у него военно-морского флота, японцы не смогли осуществить задуманную ими идею «одноактной войны». Правящим кругам Японии приходилось считаться и с возрастающим недовольством собственного народа, и с антивоенными настроениями в армии. Огромные экономические и внутриполитические трудности правительство Японии решило преодолеть путем «чрезвычайных мер»: установления полного военного контроля над экономикой, ликвидации всех демократических свобод и организаций, введения системы фашистского террора против трудящихся.

Кабинет Коноэ, который представлял реакционную военщину и монополистический капитал, намеревался разрядить внутриполитическую обстановку в стране развязыванием военных действий на советской границе. Согласно оперативному плану «Оцу» на первом этапе боевых действий против СССР предусматривался захват Уссурийска, Владивостока, Имана, а затем Хабаровска и Благовещенска. Одновременно намечалось вторжение в Монгольскую Народную Республику.

В марте 1938 года в Японии был принят закон о всеобщей мобилизации, который, как признал позднее, на Токийском процессе, бывший премьер-министр Японии Окада, служил целям подготовки к войне с СССР. Срок службы в Квантунской армии был продлен на год. Как грибы выросшие в Маньчжурии казармы могли принять 1,5 миллиона солдат, то есть около 70 дивизий; три четверти этих казарм были построены вблизи советских границ.

Готовясь к вооруженной агрессии в советском Приморье, японцы провоцировали бесчисленные пограничные инциденты. За три года (1936–1938) на границе СССР и захваченной японцами Маньчжурии было зафиксировано 231 нарушение, из них 35 крупных боевых столкновений. В советских территориальных водах участился хищнический лов рыбы. Если в 1936 году было задержано 21 японское судно, в 1937-м — 77, то в 1938-м японцы бросили на незаконный промысел 1500 судов под прикрытием военных кораблей (не менее двух дивизионов эсминцев, двух десятков разведывательно-дозорных шхун и несколько подводных лодок).

В январе 1937 года японцы захватили советское судно «Терек», потерпевшее аварию во время шторма. Его экипаж, арестованный по обвинению в самовольном заходе в японские территориальные воды якобы со шпионскими целями, был подвергнут допросам и пыткам. 20 февраля 1938 года был задержан пароход «Кузнецкстрой», который шел с коммерческим грузом. Такая же участь постигла советский «Рефрижератор № 1», катер «Отважный». Японцы выключили маяк на Камне Опасности в проливе Лаперуза, что привело к гибели парохода «Сучан». Неспокойно было на участках Турий Рог и у озера Ханка, Полтавского и Гродековского укрепленных районов, на реке Амур — в районе городов Благовещенск и Хабаровск.

19 июля 1938 года группа японских фашиствующих молодчиков совершила хулиганский налет на здание советского полпредства в Токио.

Словом, опасность войны с каждым днем нарастала. Для советского народа было ясно, что японские милитаристы не успокоятся. Ведь в то время не менее грозн

ая опасность нависла над нашей страной и с Запада, со стороны фашистской Германии, военный потенциал которой возрастал невиданными темпами. Более того, гитлеровцы уже приступили к практическому осуществлению своих агрессивных планов.

Австрия и Чехословакия стали первыми жертвами фашистской Германии в Европе. Гитлер не скрывал, что «ничто не удержит» его от нападения на Россию. Победа над нею, по его убеждению, откроет немцам «ворота к длительному господству над всем миром». Конечно же, такая позиция фюрера очень устраивала крупных промышленных и финансовых магнатов Германии, которые спали и видели конец социалистического строя в Советской России, стремились поработить ее народы, а главное — заполучить природные богатства Украины, Кавказа и Урала.

Агрессивные планы Гитлера устраивали также и империалистов США, Англии, Франции, Италии. Рассчитывая на ликвидацию завоеваний Октября в нашей стране руками фашистов, они надеялись одновременно отвести угрозу со стороны Германии от собственных колониальных владений, приостановить наступление немецких монополий на мировом капиталистическом рынке. Именно поэтому правители крупнейших буржуазных стран умышленно подталкивали Германию и Японию к войне против СССР.

Советский Союз со своей стороны твердо и неуклонно проводил политику мира, последовательно боролся за мир и коллективную безопасность, за создание единого фронта миролюбивых держав и оказывал поддержку народам, ставшим жертвами агрессии и боровшимся за независимость своей родины. Перед лицом военной угрозы наша страна продолжала уделять большое внимание и укреплению своей обороноспособности.

Советский Дальний Восток в то время развивался бурно. В уссурийских дебрях, на берегах Амура, на самых дальних наших морских островах звучали задорные комсомольские песни, перестук топоров и звон пил. Край обновлялся, развивался и молодел. На Дальнем Востоке строилась десятки крупных промышленных предприятий, росли новые города и поселки. Вся страна говорила и пела о Комсомольске-на-Амуре, городе, первый кирпич в основание которого заложил легендарный В. К. Блюхер. Тысячи молодых энтузиастов ехали к берегам великого Тихого океана осваивать новые земли.

Партия и правительство делали все возможное для того, чтобы надежно укрепить оборону Дальнего Востока. Оживленно развивалась сеть автомобильных и железных дорог. В 1932 году был создан Тихоокеанский флот, постоянно росла боевая готовность Особой Краснознаменной Дальневосточной армии.

Немало сил и таланта для усиления боевой мощи ОКДВА приложил Маршал Советского Союза В. К. Блюхер. Он требовал от подчиненных в совершенстве овладевать техникой, которой на основе индустриализации оснащалась армия, эффективного применения боевых машин в условиях сложных форм боя.

Как полководец ленинской школы, он считал, однако, что при всем громадном значении техники судьбу обороны будут решать люди. ОКДВА была предназначена не для захватов, а защищала власть трудового народа, его интересы. Сам выходец из крестьян, маршал горячо любил бойцов, знал пути к их сердцам, знал, что каждый из них, как и он сам, не пощадит ни крови, ни жизни для блага социалистической Отчизны.

В. К. Блюхер понимал, что над Дальним Востоком нависла угроза военной агрессии. «Наблюдая военные мероприятия японского империализма, — говорил он на XVII съезде партии, — мы не могли и не можем остаться к ним безучастными… Мы крепко, на замок запираем наши границы… Воевать мы не хотим, но если нас заставят, вынудят, то Особая Краснознаменная Дальневосточная Красная армия — от красноармейца до командарма, как беззаветно преданные солдаты революции — под непосредственным руководством Центрального Комитета партии ответит таким ударом, от которого затрещат, а кое-где и рухнут устои капитализма».

Командующий ОКДВА на расширенном заседании Хабаровского крайисполкома 5 марта 1936 года отмечал, что «непрерывное военное строительство в захваченной у Китая японскими империалистами Маньчжурии заставляет советский народ быть особенно бдительным, особенно зорким». «Ради чего японские империалисты тратят огромные средства. в Маньчжурии?» — спрашивал полководец и отвечал: «Совершенно очевидно, что по ту сторону, наших границ идет интенсивная подготовка плацдарма. для нападения на Советский Союз». «Быть в полной боевой готовности!» — призывал, исходя из грозной обстановки, командарм личный состав ОКДВА и настойчиво обучал войска тому, что требовал современный бой. Он проводил одно за другим тактические учения войск, делая из, их опыта необходимые выводы. Особенно большое внимание уделял боевой учебе танкистов, которые в случае войны должны были играть важную роль.

Что же представлял собой район крупной военной провокации Японии против советского Дальнего Востока?

Посьетский район, самая южная оконечность дальневосточного Приморья, имел весьма важное значение: здесь сходились границы СССР, марионеточного государства Маньчжоу-го и Кореи. Советская граница с юга на север проходила по реке Тумэнь-ула (Туманган), отделяя советскую территорию от Кореи. Протянувшись так около 20 километров, граница с Кореей переходила в границу с Северо-Восточным Китаем (Маньчжурией) и отступала от реки. В этом месте между СССР и Кореей длинным узким языком вклинивалась территория Маньчжурии.

Почему японская военщина избрала для новой вооруженной авантюры район озера Хасан?

Ответ на этот вопрос следует искать в характере местности и особенностях топографии Посьетского района.

Озеро Хасан и расположенная около него гряда высот, или, как их называют в советском Приморье, сопок, находится всего в 10 километрах от берегов Тихого океана, а по прямой — в 130 километрах от Владивостока.

Если у Владивостока граница отстоит от побережья еще сравнительно далеко, километрах в 60–70, то, чем дальше на юг, тем все ближе и ближе она подходит к, побережью. Здесь местность представляет собой узкую прибрежную полосу, сплошь болотистую, и низменную, где движение возможно лишь по немногим тропам и проселочным дорогам. И только немногочисленные сопки возвышаются над болотистой равниной.

Такими сопками, открывающими обзор на Посьетский валив, являются высоты Заозерная и ее соседка с севера — Безымянная, по вершинам которых проходила граница с Китаем. Обе они являются частями одного и того же скалистого кряжа, спускающегося на советскую сторону прямо в озеро Хасан.

Если бы японцам удалось захватить эти высоты, то у них появилась бы возможность держать под постоянным наблюдением и прямым огнем артиллерии весь участок советской территории к югу и западу от залива Посьета, угрожать всему побережью в направлении на Владивосток.

Конечно же, планируя свою авантюру, японская военщина рассчитывала на гарантированный успех. Ее убеждал в том очень трудный для организации нашей обороны характер местности. Если идти от границы в глубь советской территории, сразу же за сопками Заозерная и Безымянная лежит озеро Хасан. Его северный и восточный берега находятся на расстоянии 150–200 метров от границы. Словом, обе сопки отделены от остальной советской территории довольно-таки широкой водной преградой, которую можно обойти только в непосредственной близости от границы по двум очень узким проходам. Болотистая местность и ограниченное количество дорог затрудняли нашему командованию в короткий срок подвести в этот район тяжелую артиллерию, широко использовать бронетанковую технику.

К форсированной подготовке крупного вооруженного конфликта в Приморье японская военщина приступила с начала 1937 года. Особое внимание она сосредоточила на участке, охраняемом Посьетским пограничным отрядом. Как свидетельствуют факты, участок обстоятельно изучался с суши, моря и воздуха.

Помимо явных провокационных выпадов на границе японцы вели тайную подготовку к военным действиям. В начале июня бойцы Посьетского погранотряда задержали на территории СССР группу японских диверсантов из 29 человек. Они намеревались провести ряд террористических актов и поджогов в приграничных районах, чтобы посеять панику среди местного населения.

Свои агрессивные намерения японцы подкрепляли крупным сосредоточением войск в Маньчжурии в непосредственной близости от нашей границы. Буквально накануне хасанских событий на участке Посьетского пограничного отряда, в частности, была сосредоточена пехотная Ранамская императорская дивизия со средствами усиления — артиллерией, танками, кавалерией, бронепоездами.

В своих планах военных авантюр японский генеральный штаб отводил значительное место белоэмигрантам, окопавшимся в Маньчжурии. На переговоры к атаману Семенову был направлен офицер штаба Ямаока. Как выяснилось уже позднее, Семенов получил указание в случае удачного развития операции в районе озера Хасан действовать без промедления «для закрепления тактического успеха».

В районе предполагаемых боевых действий японцы неоднократно организовывали с провокационной целью разнообразные учения, которые, как правило, заканчивались у самой линии государственной границы. Подобные демонстрации «могущества и силы» империи «восходящего солнца» были не чем иным, как попыткой запугать нас.

3 июля 1938 года к высоте Заозерная, на которой находился пограничный наряд из двух бойцов, выдвинулось около роты японских солдат и офицеров. Для выяснения создавшейся обстановки в этот район с группой пограничников срочно выехал лейтенант Петр Терешкин, удостоенный позднее за бои у озера Хасан звания Героя Советского Союза. Тем временем. японцы, продолжая провокацию, развернулись в боевой порядок и с винтовками наперевес пошли к высоте. Складывалось впечатление, что они и впрямь собрались атаковать сопку. Но метрах в пятидесяти от границы японские цепи остановились и залегли. Офицеры обнажили клинки и, широко расставив ноги, пальцами начали кровожадно проводить по лезвиям своих кривых сабель. Кое-кто проводил рукой но горлу — жесты были довольно красноречивы и откровенны, чтобы не понять их.

Но наши пограничники вели себя хладнокровно и сдержанно, внимательно наблюдая за действиями непрошеных гостей.

Целые сутки находились японцы у сопки. Только потом они отошли к населенному пункту Хомоку, находившемуся в 500 метрах от Заозерной. На глазах советских воинов японские солдаты начали демонстрировать различные гимнастические упражнения и закончили эту своеобразную зарядку выполнением «солнца» на перекладине.

Какую цель преследовали японцы, лихо выполняя на гимнастических снарядах весьма сложные упражнения? Видимо, они хотели запугать наших бойцов. Мол, смотрите, какие мы сильные и ловкие. Куда вам с нами тягаться!

Несколько ранее, в мае 1938 года, за два месяца до начала боев у озера Хасан, с целью проверки готовности войск к войне против Советского Союза японцы произвели инспекторскую проверку, в которой приняли участие командующий Квантунской армией генерал Уэда и так называемый военный министр Маньчжоу-го Юй Чжи-шань.

После завершения инспектирования начальник штаба Квантунской армии сообщил, заместителю военного министра Тодзио в Токио о готовности войск и о том, что местность, прилегающая к границе Советского Союза, всесторонне изучена.

Однако возведенный японцами за короткий срок железобетонный пояс оставался, если можно так выразиться без «застежки» — господствующей высоты, которая имела важное оперативно-тактическое значение. Именно такой высотой и являлась сопка Заозерная.

Я уже писал, что сопка Заозерная находилась в районе стыка трех государств: СССР, Китая и Кореи. Наша граница с Маньчжурией была сухопутной, а с Кореей шла; по реке Туманган и далее — по морю. Сопка Заозерная, упирающаяся в водный рубеж, на этом участке в сочетании с другими чисто тактическими преимуществами местности значительно повышала боевую мощь японских фортификационных укреплений. Район реки Туманган и прибрежного участка Тихого океана мог образовать довольно-таки крепкий фланг японского Хунчунского укрепрайона. Словом, тот, в чьих руках находились сопка Заозерная и примыкающие к ней высоты, имел, образно говоря, ключ от границы на этом операционном направлении.

Если смотреть на Заозерную с восточного берега озера Хасан, то по конфигурации она напоминает традиционный в нашем представлении вулкан. Вершина — почти правильный усеченный конус шириной у основания до 200 метров. Крутизна скатов с восточной, советской, стороны достигала 10–15, а у вершины — 45 градусов. Словом, сопка Заозерная служила отличным пунктом для осуществления контроля за дальними подступами к границе.

В рекогносцировке Заозерной кроме представителей японского генерального штаба принимали участие высокопоставленные чины германской армии.

В июле в деревню Хомоку прибыл взвод японских солдат, который сразу же приступил к сооружению различных служебных построек вблизи Заозерной, установке воздушной линии связи. Это было еще одним доказательством того, что японцы ведут методическую, хорошо продуманную подготовку к захвату высоты.

Вот что сообщал в те дни командованию округа начальник Посьетского пограничного отряда К. Е. Гребенник: «…наблюдением с высоты Заозерной установлено: 20.7.38 г. с 11 часов 15 минут до 11 часов 40 минут в озере, что у деревни Хомоку купалось 50 человек. В составе этой группы было двое человек в белых костюмах и шляпах, которые стояли на берегу и вели наблюдение в сторону Заозерной. Купающиеся расквартированы в пос. Хомоку. До 20.7.38 г. указанных лиц в пос. Хомоку ее наблюдалось…»

Надо отметить, что сопки Заозерная и Безымянная вызывали интерес японцев и в оперативном плане. Сопки эти невысоки (Заозерная — 150 метров), но с них можно без каких-либо оптических приборов детально просматривать побережье, железные дороги, тоннели, другие сооружения, прилегающие к границе. Имея в своих руках эти высоты, японцы могли бы держать под наблюдением, а в случае развязывания военных действий и под уничтожающим огней весь участок нашей территории к югу и западу от Посьетского залива.

Конечно же, такое положение дел и характер местности давали основание рассчитывать на успех. Японцы в нем нисколько не сомневались, считали, что в случае развития боевых действий победа им обеспечена. Они вполне здраво рассуждали, что ограниченное число дорог не даст нам возможности в короткий срок сосредоточить силы на угрожаемом участке, а также эффективно использовать танки и артиллерию.

Между тем обстановка у сопки Заозерная усложнялась. 20 июля 1938 года начальник Посьетского пограничного отряда К. Е. Гребенник доложил командованию округа о том, что в товарном поезде на станцию Хомуйтон прибыло подразделение японских солдат. Маскируясь кустарником, группами по 7—10 человек, они двигались в восточном направлений в сторону деревни Намчиенсандон. «…Предполагаю: усиление японских частей в районе высоты Заозерная… — делал вывод К. Е. Гребенник. — Наблюдение продолжается. Подразделения приведены в боевую готовность…»

Готовясь к нападению, японские милитаристы вовсю старались обосновать «законность» захвата исконно русской земли в районе озера Хасан. В одну из темных июльских ночей на участке пограничной заставы «Хун-чунь» они оставили письмо, прикрепленное к деревянному шесту. В нем японцы умышленно исказили название высоты Заозерная, именуя ее Богомольной, что-де население Маньчжурии испокон веков совершало здесь религиозные обряды. Но пограничники знали, что высота Богомольная действительно существует, только расположена она в 800 метрах от линии границы на территории Маньчжоу-го.

Все чаще и чаще пограничные наряды докладывали о сосредоточении большого количества японских войск в районе высоты Заозерная. Самураи уже не скрывали своих намерений, они демонстративно переправлялись через реку Туманган на лодках по 5—7 человек в каждой. Затем движение по реке и дорогам, ведущим к границе, прекратилось. Подготовительный период закончился. Японцы только ждали сигнала к началу боевых действий…

В этих условиях Коммунистическая партия и Советское правительство приняли энергичные меры по обеспечению безопасности дальневосточных рубежей страны. До июля 1937 года советские войска на Дальнем Востоке насчитывали 83 750 человек, 946 орудий, 890 танков и 766 самолетов. Преимущество в людях и артиллерии было на стороне Квантунской армии, которая к тому же непрерывно наращивала силы.

В целях, усиления Особой, Краснознаменной Дальневосточной армии было принято решение направить в нее в течение 1938 года 105 800 человек рядового и командного состава. На капитальное военное строительство ассигновалось почти вдвое больше денежных средств, чем в 1937 году.

В 1937 году с Балтики для пополнения Тихоокеанского флота были направлены два эсминца, которые за 75 суток совершили беспримерный переход во Владивосток Северным морским путем.

Одновременно проводилась большая работа по инженерному укреплению границ и повышению боевых возможностей войск. К концу 1937 года завершилось строительство 120 оборонительных районов, прикрывавших наиболее угрожаемые направления. Из авиационных частей и соединений ОКДВА было создано новое оперативное объединение — 2-я воздушная армия. В стрелковые и кавалерийские соединения включались танковые батальоны и механизированные полки. Территориальные дивизии переводились на кадровое положение. Учитывая все нараставшую угрозу военного нападения, Советское правительство 1 июля 1938 года преобразовало ОКДВА в Краснознаменный Дальневосточный фронт. В него вошли две армии: 1-я Приморская (командующий комбриг К. П. Подлас) и 2-я Отдельная Краснознаменная (командующий комкор И. С. Конев). Фронт возглавил Маршал Советского Союза В. К. Блюхер.,

20 июля японский посол в Москве М. Сигемицу. на приеме у Наркома иностранных дел СССР М. М. Литвинова от имени правительства потребовал передачи Японии сопки Заозерная. Товарищ Литвинов с присущим ему хладнокровием ответил, что это требование не обосновано никакими юридическими документами и само собой исключает решение вопроса. Японский дипломат, получивший категорические инструкции из Токио, стоял на своем. В конце беседы Сигемицу заявил, что, если сопка не будет передана добровольно, императорская армия применит силу. Это прозвучало как прямая, ничем не прикрытая угроза.

— Если господин Сигемицу, — сказал М. М. Литвинов, — считает веским аргументом запугивание с позиции силы, перед которым отдельные государства действительно пасуют, то должен напомнить вам, что он не найдет успешного применения в Москве.

22 июля Советское правительство направило ноту японскому правительству, в которой прямо и решительно отклонялись ничем не обоснованные требования об отводе войск с высоты Заозерная. В тот же день кабинет министров Японии утвердил план нападения на Советский Союз в районе озера Хасан.

Получив сведения о сосредоточении японских войск, Военный совет Краснознаменного Дальневосточного фронта 24 июля отдал 1-й Приморской армии директиву немедленно сосредоточить усиленные батальоны 118-го а 119-го стрелковых полков 40-й стрелковой дивизии и эскадрон 121-го кавполка в район Заречья и привести все войска в полную боевую готовность. Предписывалось также вернуть людей со всех работ в свои подразделения.

По этой директиве вся система ПВО была приведена в боевую готовность. Пограничники получили указание соблюдать спокойствие и выдержку, не поддаваться на провокации, применять оружие только в случае прямого нарушения границы.