Часть 2

Походы норманнов на Русь в древнейшие времена

Был ли Оттар первооткрывателем северных морей? На этот вопрос можно ответить категорически — нет. Норвежцы задолго до Оттара были знакомы с водным путем, ведущим к устью Северной Двины, причем в IX веке плавание Оттара не было каким-то необычайным событием. Ему больше «повезло»: он вошел в историю как первооткрыватель неведомых северных земель и морей по очень простой причине: на его жизненном пути повстречался такой любознательный человек, как король Альфред Великий.

Кстати, известный норвежский ученый Тормод Торфей (Torfaues) в XVIII столетии утверждал, что норманны еще в III веке открыли путь в Биармию. Но это вопрос очень спорный и утверждения Торфея остаются недоказуемыми, и тем не менее все же нельзя безоговорочно отрицать, что, по крайней мере, частично соответствует действительности.

Доказательством того, что торговые отношения норманнов с жителями побережья Белого моря существовали задолго до посещения этих берегов Оттаром, служит торговля скандинавов так называемым «рыбьим зубом»: откуда иначе могли появляться в Норвегии моржовые клыки, если не из Биармии. В те времена Гренландия, Исландия и Шпицберген еще не были открыты норманнами. Вероятней всего, собираясь в это путешествие, Оттар уже мог знать о существовании северной страны, откуда поступали моржовые клыки, мамонтовая кость и другие товары.

Известный полярный капитан Ф. Нансен придерживался аналогичной точки зрения и в начале прошлого столетия вполне определенно заявлял: «Приходится сделать вывод, что норвежские охотники за моржами уже очень давно занялись поисками лучших, сулящих более богатую добычу лежбищ и направлялись с этой целью в восточные районы Северного Ледовитого океана, изобиловавшие этими животными. В этом направлении плыл и Оттар… Вполне вероятно, что уже задолго до него охотники за моржами бывали в этих водах».

В связи с этим приведем предположение ученого Коля, высказанное им в 1869 году: «Норвежцы с древнейших времен охотились на моржей в Северном Ледовитом океане». Действительно, тысяча лет назад район распространения моржей был значительно шире, они обитали на Груманте (Шпицберген), Матке (Новая Земля), на других островах полярных морей. Водились они и в Белом море, особенно много лежбищ обладателей «рыбьего зуба» было на острове Моржовец (отсюда такое меткое поморское название острова) и на восточном побережье Мезенского залива. Кстати, известный знаток животных А. Брем утверждал, что во времена Древнего Рима моржи обитали даже на побережье Шотландии, что вызывает, конечно, глубокое сомнение. Авторы этой книги пока не сталкивались с фактами, подтверждающими торговлю «рыбьим зубом» с островов туманного Альбиона, заготовленных шотландцами или бриттами. Моржовые клыки, как известно, обычно всегда поставлялись только с полярного Севера.

Если уйти еще дальше в глубину веков, в доисторические времена, то можно найти следы связей древних скандинавов с аборигенами побережья Белого моря.

Известная исследовательница памятников мезолита и неолита на территории Архангельской области М. Е. Фосс (1899–1955) в своем фундаментальном труде «Древнейшая история Севера европейской части СССР» отметила идентичность кремневых орудий, найденных на Беломорском побережье и в других районах северной части Европы. Например, на острове Олений в Кольском заливе найдены наконечники стрел, которые точно повторяют форму наконечников, имеющих происхождение с побережья Белого моря, в частности в Зимней Золотице, где была, как известно, доисторическая северная «фабрика» производства кремневых изделий. Поэтому она сделала следующий вывод: «Возникает предположение о том, что беломорское население имело сношение с населением, жившим у Кольского залива, через горло Белого моря, а затем по северному побережью Кольского полуострова».

На наскальных рисунках, обнаруженных на Карельском берегу Белого моря и на побережье Онежского озера, высечены изображения больших лодок, в которых могло уместиться до 24 человек. Хотя М. Е. Фосс допускала передвижение людей только через горло Белого моря (на Терский берег и Мурман), можно сделать предположение, что уже в те времена древние люди заплывали и дальше, т. е. проходили на судах вдоль всего Кольского полуострова до его северной части, а может даже до Скандинавии. «Найденные наконечники стрел на Зимнем берегу, — утверждала М. Е. Фосс, — близки по типу к шведским. Племена, населявшие различные области Севера, находились в сношениях между собой». Значит, если следовать логике, то должна была существовать и обратная миграция древних рыболовов и зверобоев с норвежских и шведских берегов на Белое море.

Думаем, нужно согласиться с утверждением Тормода Торфея о том, что морские походы норманнов в Биармию, или Древнюю Русь, осуществлялись с незапамятных времен, задолго до эпохи викингов. Но где найти подтверждение этих путешествий древних скандинавов? Оказывается, они существуют. Одним из таких древних письменных источников являются сохранившиеся до нашего времени рунические письмена, возникшие по оценке ученых около I–II веков н. э.

Еще в конце I века известный римский историк Корнелий Тацит в своем произведении «О происхождении германцев» описал, как германскими племенами создавались первые руны: «Срубленную с плодового дерева ветку они нарезают плашками и, нанеся на них особые знаки, высыпают затем, как придется, на белоснежную ткань». Такое письмо было названо руническим от слова руна — буква германского алфавита. Существует и другое ее определение: древнеисландское слово run переводится как скрытное, секретное знание; тайна.

Рунические надписи, являющиеся памятниками древнескандинавской письменности, вырубались на камнях или вырезались, как древнерусские берестяные грамоты, на деревянных стержнях. Руническая письменность была неотъемлемой частью культурной жизни древних скандинавов. Например, при раскопках средневековой гавани города Берген в Норвегии было найдено около 1000 стержней с письмами, стихами, и даже любовными записками.

Более 3500 рунических надписей, вырубленных древними писцами на мемориальных стелах, обнаружено в Скандинавских странах — Швеции, Норвегии и Дании. Большинство найденных рун сконцентрировано на территории Швеции, около 600 надписей обнаружены в Норвегии.

Древнейшие предметы с руническими надписями выявлены также и на территории Древней Руси в окрестностях Приладожья и озера Ильмень. Наиболее ранний предмет, относящийся к первой половине IX века, найден в Старой Ладоге. Находка представляла собой деревянный стержень длиной 42 см, на выровненной стороне которого нанесена стихотворная надпись рунами. Найдены другие предметы, относящиеся к XI веку: в Великом Новгороде — кость с частью рунического алфавита, в Суздале — форма для отливки подвески с вырезанной на ободке рунической надписью, на острове Березань в устье Днепра есть единственная стела с рунической надписью скандинава.

В начале прошлого столетия российским историкам посчастливилось держать в руках исполненные на пергаменте рунические рукописи, где речь шла о северной стране Биармии и соседних с ней Альдейгьюборге и Алаборге.

Первые сведения о походах норманнов в эти таинственные северные области долетописной Руси поражают своей необычностью, в них имеется налет фантастики, они носят явно сказочный характер. Сюжеты происходящих событий очень похожи на русские народные сказки: путеше

ственникам приходится встречаться с великанами, злыми колдуньями, волшебными золотыми яйцами и другими сказочными атрибутами.

Но в этих первых сообщениях о плаваниях скандинавов в ту же Биармию имеется элемент и реальных событий: само существование страны биармов, Винского леса. Хотя нет еще упоминания реки Двины (Вины), на берегах которой раскинулся Бьярмаланд, но уже присутствует у древних писателей Винский лес, который наверняка должен расти на берегах одноименной реки.

Одним из таких древних свидетельств о путешествии норманнов в Биармию является написанная на пергаменте рунами, ориентировочно около X века, «История Хиалмара, царя Биармландии и Тулемаркии» (Historia Hialmari, regis Biarmlandiae atque Thulemarkiae), впервые переведенная на русский язык С. К. Кузнецовым в начале прошлого века. Рунические письмена плохо сохранились, и, к сожалению, остались навсегда утраченными для исследователей несколько листов пергамента. Не сохранились первые три листа рунической рукописи, в последующих листах вырваны куски, что отмечено в переводе. Мы же приводим полностью текст древнескандинавского рунического документа, так как он был всего лишь один раз опубликован в работе С. К. Кузнецова «К вопросу о Биармии» в журнале «Этнографическое обозрение» за 1905 год (№ 2–3) и, не ошибемся, вызовет у читателя несомненный интерес. Итак,

«…Из Греции прибыли Абор и Самолис со многими избранными мужами, которые тотчас же были благосклонно приняты. Усердным их слугой сделался дворянин из Глизисвалла.[12]

Знаменит был в это время царь Хиалмар, который над всеми другими царями выдавался природными своими дарованиями и геройскими добродетелями и был лучшим начальником для своих придворных. Он сам приобрел власть над Биармландией, как мы сказали выше; царство это расположено между Тулемаркией и Гандвикой, за восточным склоном горного хребта. Первоначально он, вероятно, населял со своими поданными места болотистые, прежде чем выбрал себе определенное место жительства. Однако, часто отправляясь в пиратские экспедиции, до такой степени поднял славу своего имени, что во всех летописях, в которых отписывались воспоминания о делах минувших, заслужил похвалу.

Как-то раз, в весеннее время, пустившись в путь в сопровождении товарища своего Храмра, он направился в Биармландию с флотом из пяти кораблей; погоняемый с кормы ветрами, флот быстро пришел к месту. Тотчас высадившись на берег, они все опустошили огнем, так что умы жителей пришли в великое смятение. Много взято было здесь добычи и заняты очень многие местности, прежде чем Вагмар, царь биармландцев, узнал что-нибудь подобное. Но, получивши об этом известие, он приказал трубачам под звук труб созывать воинов и с ног до головы вооруженным выходить на битву. Тут-то разыгрался свирепый бой, и очень многие были убиты со стороны Вагмара, так как Хиалмар отчаянно нападал. Между тем Вагмар пытался мужественно отразить неприятельскую силу, полагаясь на отменную храбрость своих войск. Но так как Хиалмар составил отборнейший отряд из своих воинов, то ослабели ряды Вагмара, и, наконец, сам царь вынужден был спасаться в укрепление со всеми оставшимися, которые могли ускользнуть бегством.

Тотчас разославши по всем областям объявление о войне, он созвал в Биармию огромное войско. И вот царь, страстно желая битвы, вызвал Хиалмара на бой, а тот, приказавши воинам немедленно взяться за оружие, сам взял щит свой и приготовился к битве. Тогда произошло кровопролитное сражение, со страшным натиском, так как Хиалмар и Храмр свирепо кидались в бой. Хиалмар, обеими руками нанося удары, произвел большое истребление, тогда как между Вагмаром и Храмром завязался довольно жестокий поединок, до тех пор пока силы не оставили Вагмара, и он не потерял способности стоять на ногах. И вот, внезапным движением бросившись на Храмра, пытался он пронзить его мечом, но вдруг получил смертельную рану от Храмра.

До сих пор упорно сопротивлялся еще один из царских телохранителей, по имени Харке. Против него-то с большой настойчивостью направлял своих бойцов Хиалмар, говоря, что их по справедливости следует называть неспособными к войне и трусами, если они не сумеют обратить в бегство этого человека. А Харке довольно мужественно оборонялся мечом и прикрывался своими доспехами от нападающих; но когда, наконец, завязалась самая отчаянная битва, он вынужден был искать себе спасения бегством, полагаясь, прежде всего, на быстроту своих ног, которой он больше всего славился, и намереваясь скрыться в укреплении. Его примеру последовали также и другие, которые желали избежать смерти.

Внутри укрепления собралось 80 сильнейших мужей. Когда воины Хиалмара бросились на приступ, первые с такой силой заставляли их отступать, что все столбы укрепления (стояки) свалились (были сброшены вниз), и, открывши ворота, далеко рассеялись телохранители. Наконец, предводитель их, взятый в плен, был закован и брошен в темницу. После всяческих мучений на пытке в ту же ночь он переселился в Валгаллу, к Одину, получив в сражении смертельную рану, которую сзади нанес ему Храмр.

Войдя в крепость в утреннее время, Хиалмар увидел царскую дочь, девицу необычайной красоты, сидящую среди толпы девушек: ее просил он сам выйти за него замуж, потому что она ему необычайно понравилась, будучи достойна похвалы, прежде всего, по своей выдающейся красоте, а также потому, что по годам уже достаточно созрела. Тотчас же было приготовлено все необходимое для брачного торжества, и к вечеру оба они были отведены на брачное ложе. Впоследствии любовь их крепла все более и более, когда, по истечении некоторого времени, Хиалмар получил мужское потомство от своей супруги. Ребенку было дано имя Трома. Будучи необычайно красив собой, с большим старанием и заботой воспитывался он в царском дворце своего отца. Царь передал этого своего сына для воспитания наставнику, который в то время считался самым лучшим на всем Севере. Он обучал царского ребенка всем геройским добродетелям и упражнениям, которые следовало знать благородному и в царском достоинстве рожденному юноше. Благодаря этому и при помощи постоянного наблюдения, со дня на день делал он большие успехи.

Следует, однако, знать, что, взявши замуж царскую дочь, Хиалмар вскоре выстроил для себя прекрасный дворец и, приняв на себя всю заботу об управлении, он присвоил себе царский титул в Биармии и в областях, которыми прежде владел отец его. Он управлял ими с большой справедливостью и мягкостью, а по этой причине пользовался великой любовью граждан и был в великом почете. А когда протекло некоторое время, царская супруга произвела на свет дочку, которая по красоте своей и выдающимся природным дарованиям превосходила всех живущих в северной полосе. Царь пожелал, чтобы она получила имя Хейдиль. Эту самую девицу насильно похитил Урке, самый выдающийся силач. Царь по этой причине дал обет Фрейе, чтобы она сама благосклонно позаботилась о возвращении девушки обратно к отцу. Неотступно умолял Тора, она добилась того, что когда тот ударил своим боевым молотом Мьолнером, то девица возвращена была к своему отцу.

Между тем Хиалмар чрезвычайно славился, благодаря своей замечательной мудрости, и содержал у себя несколько выдающихся вождей и богатырей, известных дома и за пределами страны. Однако по достоинству и по значению выше всех их стоял Храмр, пользовавшийся и у царя особым почетом, так что за него выдана была замуж Хейдиль, ибо отец одобрял склонность своей дочери.

Другой из приближенных, по имени Ульф, или Улаф, перед этим домогавшийся руки царской дочери, был по этой причине чрезвычайно обижен. Получив отказ, он испытывал крайнюю досаду, так как душевные его качества были довольно низменного свойства; намереваясь отомстить Храмру за эту нанесенную ему обиду, он вызвал его на поединок. Приступая с бранью к своему сопернику, он говорил, что его следует назвать величайшим негодяем, если тот уклонится выйти с ним на поединок до его добровольного изгнания. Поэтому царь имел достаточно хлопот по улаживанию их ссоры, подаривши Ульфу очень много золота и серебра и вместе с тем драгоценную утварь, а прежде всего — рог величайшей редкости, на котором были вычеканены по золоту изображения в честь Тора, Одина и Фрейи.

После этого царь озаботился сделать приготовления к бракосочетанию с большой пышностью, созвав на торжество всех вельмож своего царства. И действительно, за продолжительным пиршеством достаточно было сделано возлияний в честь гения, при всеобщей радости и увеселениях, а царская дочь выдана была замуж за Храмра, которому царь, вместе с прекрасным приданым, даровал титул и права ярла (губернатора) над островами Тулемаркии, присовокупив также двойной и самый прекрасный подарок, именно бубен, с помощью которого можно предсказывать будущее. На этом бубне были вырезаны изображения из чистого золота, а был он весом в 15 фунтов. Ярл, получивши подарки, попрощался с царем, принеся ему величайшую благодарность за его милости и благодеяния. Вскоре, удаляясь из Биармландии на двух кораблях, ярл увозил вместе с собой в Тулемаркию свою милую супругу. Впоследствии она родила сына, которому дано было имя Виме. Он быстро вырос и обладал телесной силой и красотой.

Почувствовав отвращение к военным походам, ярл начал вести со своей супругой домашнюю жизнь. Он постоянно проводил время на острове, причем тот и другой твердо пребывали в супружеской любви…(пропуск в рунической рукописи)

…когда Ульф пришел, он совершал погребение своей супруги… послал вестника к Храмру, который говорил, что Ульф — самый подлый из людей. Поэтому Ульф, узнавши о ругательствах Храмра, с большей поспешностью пустился на нескольких кораблях к острову, чтобы опередить молву о своем приходе. Приставши ночью к земле, он окружил дворец ярла и, подложивши огонь, зажег. Храмр спал около своей супруги, внутри укрепления, но, тотчас вскочивши с постели и, ускользнув через потаенную дверь, убежал в лес, в сопровождении нескольких отменных силачей. Между тем Ульф уничтожил огнем укрепление и всех, кто оставался внутри, оставивши в живых супругу ярла, которая уведена была в плен. Ярл, чтобы доставить об этом несчастии известие, приехав в Биармландию к царю на своей волшебной палочке, испещренной руническими знаками. Когда он изложил все обстоятельства дела, царь тотчас же воспылал страшным гневом. Чтобы, однако, Ульф неожиданно не напал на него, царь, взявшись за свой волшебный мешок, начал его трясти, вместе с тем бормоча заклинания в следующих выражениях:

— Пусть поднимется страшный шум с громом, пусть уязвят его (Ульфа) великановы стрелы, пусть наложит на него руку богиня смерти. Пусть свирепо нападут на него бесчисленные горные духи и пусть поражают его великаны. Пусть бури раскидают, а камни разрушат его флот…(Пропуск в рунической рукописи.)

Когда он произнес это заклинание, Тор послал страшную бурю с жестоким ураганом, так что многие из кораблей Ульфа потерпели крушение, да и сам он не мог двинуться с острова в Биармию по причине волн, поднимавшихся на страшную высоту. Тем временем царь, составивши совет из своего зятя, царицы супруги и из более разумных мужей, рассуждал о том, что теперь нужно предпринять. Тут Храмр, обратившись к царю, сказал, что он со своей стороны советует, чтобы царь, изготовивши оповещение о войне, попытался собрать воинов. На это царь ответил, что такой именно совет кажется ему заслуживающим уважения. Но собралось всего двести ратников, не более, потому что вследствие хитрости какого-то негодяя, который был другом Ульфу, оповещение было где-то задержано. Когда об этом узнал царь, он сам изготовил другое оповещение, на котором выжег известные знаки (руны). Тогда собралось воедино очень большое количество людей, которых при подсчете оказалось семьсот человек. Этим дополнением он увеличил свои войска. На следующий день… (Пропуск в рунической рукописи.)…всячески старается помешать; не будем предаваться выпивке и не будем устраивать торжественных пиршеств в честь умерших родителей. Затем царь объявил, что следует считать самыми позорными трусами всех тех, кто не возьмет на себя защиты своих богов и не отбросит далеко этого разбойника. Услыхавши царскую речь, все они воспылали гневом, бросившись в разные стороны, так как не могли обуздать себя. Они устраивали торжественное жертвоприношение Тору, ибо, согласно священному обычаю, назначенного для жертвоприношения откормленного коня они вывели на средину, и царь, возливши руку на его голову, произнес обет, что если его дочь вернется, то он принесет жертву в чести Фрейи. Тотчас же, по заклании коня, царю и его придворным предложили жир. Когда все это было окончено, царь приказал всем своим ратникам взять оружие и взойти на корабли. Затем с 80 кораблями и семью нагруженными судами царь вышел в море. Они подошли уже близко к Ульфу, когда большинство пыталось уговорить царя не вступать в битву, чтобы не потерпеть урон в своих силах, так как приближалась буря, равным образом и неприятель был в большом числе. Напротив, царь, воодушевлял своих, увещевая мужественно сражаться, чтобы они не увлекались никакими внушениями трусливой души. Приготовившись таким образом к бою, они продвинулись к острову с 15 кораблями и с 6 гребными судами, на которых было по 40 гребцов. Когда между флотами получился уже незначительный промежуток, поднят был военный клич; вскоре противники столкнулись, и произошло жестокое сражение.

Хиалмар, будучи неустрашимого духа, ловко и отважно действовал своим оружием. Ульф, бросившись вперед, направил свой удар против Хиалмара и, занеся меч над спиной его, рассек ему середину туловища, хотя он и был в доспехах. Теперь все были обращены в бегство, а Храмар взят в плен. Тогда Ульф предложил им двоякое условие: чтобы или приняли таинства его религии, или же вступили с ним в новую битву. Тут от имени всей рати выступил с мольбой Ярм, прося пощады и мира. Вскоре Ульф, ограбивши храм, похитил у идола Юма (может, Йомала? — Авт.) множество золота, разогнавши жрецов, которые пытались помешать ему войти; но, будучи слабее силами, они не могли более сопротивляться царю. Итак, Ульф вооруженной рукой занял это царство, прогнавши жрецов вплоть до Сигтуна, где поблизости от так называемой горы Сигниль, они совершали свои жертвоприношения. Наконец, изгнанные даже отсюда, они удалились во Винландию, где гостеприимно приняты были отцом моим Хредром». (К вопросу о Биармии. Перевод С. К. Кузнецова.)

В какую пору происходили эти события, остается только догадываться, но то, что это времена архаичные, долетописные, в этом нет никакого сомнения. Кстати, сюжет об ограблении храма-святилища биармийцев часто повторяется и в других более поздних скандинавских произведениях. В сагах, на содержании которых остановимся ниже, чаще говорится об идоле жителей страны Биармии Йомалле, которому они поклонялись, причем его святилище постоянно пытаются ограбить норманны.

Интересно упоминание о жестокой битве обитателей легендарной страны — биармийцев с воинами внешнего врага Хиалмара, в результате которой рушатся столбы укрепления и все сваливается вниз, погребая под собой защитников биармийского города. Это очень напоминает содержание существующих до сих пор в наших краях древних легенд и преданий о чуди белоглазой, обитавшей в незапамятные времена в Подвинье (летописном Заволочье) задолго до прихода сюда новгородцев и суздальцев.

Историкам хорошо известно, что колонизация северного края славянскими племенами не всегда шла мирным путем. Узнав о приходе тех же новгородцев, чудь строила на возвышенных местах крепости или городища, остатки которых и сейчас можно обнаружить на берегах Северной Двины, да и других рек, и остервенело оттуда защищалась. Когда силы были неравные, то, не выдержав натиска славянских племен, одни убегали в лес, другие умерщвляли себя копьями или стрелами. Существовал еще один странный способ уйти добровольно из жизни: чудины погребали себя заживо в ямах и глубоких рвах. По преданиям, делалось это следующим образом. Они выкапывали ямы, по углам ставили столбы, делали над ними крышу из круглого дерева, покрытую землей и камнями. При подходе врага чудь белоглазая, от мала до велика, опускалась в яму со своим скарбом, затем чудины подрубали или поджигали столбы, крыша обрушивалась и погребала под собой всех находившихся в яме.

О другом путешествии норманнов в Биармию, или Древнюю Русь, можно узнать из следующего древнескандинавского произведения под названием «Сага о Боси», созданного, по мнению автора сборника «Русские древности» — Рафна (Rafn'a), не ранее 1241 года. В саге, бесспорно, имеется элемент фантастики, там одновременно переплетается и сказочный вымысел, и историческая действительность.

Итак, норвежский король Хринг,[13] вероятно, один из правнуков Харальда Прекрасноволосого, первого конунга Норвегии, почему-то не любил своего законного сына Херрауда. Предпочтение он отдавал другому сыну Сиоду, хотя тот был рожден от наложницы. Несчастный Херрауд, чувствуя себя отвергнутым и забитым, в конце концов нашел покровительство у отважного и смелого Боси. Тот родился в простой и небогатой семье у некоей воительницы Брунхильды, которая, как говорится в саге, даже будучи невестой, «не снимала шлема и брони».

Местные мальчишки боялись играть с сильным и крепким сверстником: в безобидных играх он сломал одному руку, другому—ногу, третьему напарнику выбил даже глаз. Когда подрос, Боси однажды одному из них сломал шею. Такого возмутительного случая не простили слуги короля, которые схватились за оружие, и тогда, повествует сага, завязалось настоящее сражение. На это обратил внимание король. По совету незаконнорожденного сыночка Сиода, прекрасно знавшего о дружбе претендента на трон и соперника — своего сводного брата Херрауда и Боси, король изгоняет последнего из страны.

Херрауд решил не бросать друга, и, попросив у отца несколько судов, ушел в викингский поход. После встречи с Боси в открытом море вместе осуществили пиратские набеги на берега Дании и Германии. Тем временем Сиод, собирая подати, обратился к отцу Боси с требованием возместить ущерб за причиненный вред его сыном, и когда тот, естественно, отказался, Сиод разграбил все его имущество.

Когда Боси вернулся на родину и узнал о жестоком поступке своего врага Сиод а, то вызвал того на бой и убил. Король Хринг, узнав о смерти сына, собрал подданных, чтобы организовать погоню и схватить Боси.

Несмотря на то, что идет против отца, Херрауд стал на сторону побратима. Естественно, норвежский король был сильнее, и через некоторое время друзьям пришлось сдаться. Отец долго уговаривал сына принять мир, но, видя упорство Херрауда, вынужден был приговорить обоих к смертной казни. Но в это время, как повествует сага, к королю пришла старуха Бусла, воспитавшая Боси, и, грозя наслать на него все беды и напасти, упросила того помиловать молодых викингов. Король заменил смертную казнь на их высылку к загадочным берегам Биармаланда, причем приказал не возвращаться оттуда без какого-то волшебного яйца, покрытого снаружи золотыми письменами, неведомой жар-птицы.

Главные герои саги — Боси и его друг сходили на своем судне в таинственную страну Биармию. Правил тогда Биармией царь Харек, что любопытно, было у него два сына с очень интересными именами — Рерик и Сиггейр, очень напоминающие летописные имена призванных «из-за моря» братьев Рюрика и Синеуса, а также красавица дочь по имени Эдда.

Главной целью экспедиции являлся поиск в этой стране какого-то волшебного яйца, охраняемое свирепым коршуном в храме божества Йомали. С помощью дочери местного жителя, у которого путники остановились, Боси и его побратим добыли волшебное яйцо, заодно выручили красавицу Хлейду — сестру короля Готмунда из Глезисвалла и после поджога храма Йомали вместе с ней благополучно возвратились домой и помирились с королем.

Позднее побратимы повторили поездку в Биармию. Сага повествует, что король неведомой страны Глезисвалля Годмунд не смог смириться с похищением любимой дочери Хлейды (хотя, это было не так) и поэтому обратился к сыновьям короля Биармии Рерику и Сиггейру за помощью освободить его дочь.

Снарядившись в дорогу, братья узнали, как добраться до обидчиков, и напали на Гаутланд, убив при этом короля Хринга. Они вызволили из плена Хлейду, а затем отправились домой. Побратимов не было дома, в это время, якобы, Воси и Херрауд вместе со своими дядями принимали участие в знаменитом Бровальском сражении. Однако в длинных списках участников этого боя, которые сохранились до наших дней, упоминании о наших героях саги, ни об их дядях нет, что ставит под сомнение содержание этого древнего произведения.

Путешествие, совершенное в Биармию другими скандинавами, героями «Саги об Алаборге и Альдейгьюборге», вероятно, проходило в это же время, так как в ней снова говорится о знакомом по предыдущим произведениям Хареке — царе Биармии. Сага очень напоминает историческое сочинение, однако в ней существуют элементы сказочности.

Здесь упоминаются два города, расположенных в Гардарики (по далеко не бесспорному, на наш взгляд, мнению большинства историков, именно так называли скандинавы Древнюю Русь). К сожалению, неизвестно, когда была написана эта сага, но вероятней всего, что здесь, по мнению специалистов, зафиксировано одно из первых упоминаний старинного северного города Ладоги, точнее Старой Ладоги (Альдейгьюборг) и Олонца (Алаборг), но не как конкретного населенного пункта, а как целой местности в Приладожье.

В саге повествуется о том, как два брата-скандинава пошли войной на биармского царя Харека из-за того, что тот не пожелал отдать свою дочь замуж за одного из них. На 60 кораблях они пришли к порту назначения — столице Биармии и потребовали встречи с Хареком. После непродолжительных переговоров и обещания скандинавов отдать свои владения в Приладожье царю Биармии дочь согласилась выйти замуж за «горячего скандинавского парня» и конфликт получил мирное разрешение.

Переплетением сказочных и реальных исторических событий наполнена следующая сага под названием «Сага о Стурлауге Трудолюбивом Ингвольссоне», повествующая об очередных походах норманнов в Биармию и Алдейгьюборг. Она создана около 1300 года неизвестным автором и относится к числу наиболее популярных древнескандинавских произведений.

Героем этой древней саги является, как видно из ее названия, шведский конунг Стурлауг Ингвольссон по прозвищу Трудолюбивый. Вероятно, он был уже тогда известным и знатным человеком, хотя еще не конунгом, так как наравне с королем Норвегии Харальдом (вероятно, речь идет о Харальде Прекрасноволосом, помимо прочего, славившимся своим любвеобилием и неравнодушием к женскому полу) и с не менее знаменитым в те времена витязем Колем, стал свататься за местную красавицу Асу. Естественно, соперничанье трех женихов привело к стычкам между ними.

В начале в поединке с Колем погибает викинг из окружения короля, позднее Стурлауг побеждает уже самого Коля. Норвежский король, хотя и был уже пожилым человеком и вдовцом, никоим образом не хотел уступать красавицу. Пользуясь своим положением, он поставил очень жесткие условия перед отцом невесты: или тот выдаст дочь за короля, или будет убит. Естественно, отцу Асы пришлось немедленно согласиться, — куда же ему было деваться. Когда Коль, победив человека короля, непосредственно обратился к нему, чтобы тот выходил на поединок, последний ввиду своего преклонного возраста попросил помощь у Стурлауга.

Тогда предприимчивый Стурлауг тут же попросил старого короля отказаться от обещания отца Асы выдать за него замуж свою дочь. В поединке, как уже знаем, он победил Коля. Желая восстановить справедливость, позднее на бой его вызвал брат погибшего жениха, победителем которого снова стал Стурлауг.

Оказывается, такое превосходство этого героя объяснялось советами колдуньи Вефрейны. В молодые годы невеста Аса находилась у нее на воспитании и, испытывая большие симпатии и благосклонность к молодому Стурлаугу, стала тому помогать. Накануне поединка она подарила будущему супругу особый чудодейственный меч, с помощью которого тот легко одолел своих соперников. После этого уже не было никаких препятствий для их свадьбы.

Король, конечно, был очень зол на нахального шведа, посмевшего отбить красавицу у самого конунга Норвегии, хотя тот уберег его честь и спас жизнь. Но тем не менее Харальд решил отомстить счастливому сопернику. Когда Стурлауг отсутствовал по причине участия в очередном поединке, король приказал поджечь дом отца его невесты, и только по счастливой случайности никто не сгорел. Стурлауг назвал короля коварным и жестоким человеком, но конунг ответил, что он не боится гнева своего подданного, а наоборот пригрозил преследовать Стурлауга до тех пор, пока тот не принесет ему волшебного рога какого-то невиданного зверя Ураргорна. Тому ничего не оставалось, как подчиниться требованию короля.

Естественно, первый вопрос, которым он задался, а где же находится этот самый злополучный рог. Стурлауг по очереди стал расспрашивать близких ему женщин, но Аса отослала его к колдунье Вейфрейн, которая в свою очередь отправила к своей сестре Яригерде. И, наконец, ему было указано, что о роге может рассказать Снелауга[14] — жена короля неведомого государства Гундигаланда[15] Гундольфа.

Итак, узнав, что рог находится на далеком Севере, Стурлауг со своими побратимами Аки и Фрамаром отправился в путь. Бросив якорь в потаенном заливе одного из северных фиордов, Стурлауг с побратимами выходит на берег и пробирается через густой лес. Через некоторое время они вышли к какому-то поселению и дворцу с укреплением. У входа дворца стояло два сторожа, щеки которых срослись с грудью, и они лаяли по-собачьи.

Убив сторожей, викинги проникли во дворец, где в одной из комнат нашли много женщин, среди которых своей красотой выделялась царевна. Аки узнал эту женщину по рассказам своей матери, и, назвав ее родственницей, крепко обнял за шею и поцеловал. Царевна приняла его приветствие благосклонно; королю Гундольфу, наоборот, очень не понравился поступок чужеземца. Почувствовав себя оскорбленным, он стал созывать стражу.

Но путники продолжали гнуть свою линию и просили рассказать о местонахождении волшебного рога. Пообещав скандинавским гостям в дальнейшем неминуемой смерти, она все же рассказала, что злополучный рог находится в Биармии. Еще царица предупредила Стурлауга, чтобы он шел за рогом один и не трогал его голыми руками, так как рог весь покрыт какими-то ядовитыми веществами.

В это время в зал дворца тут же ворвались гундинги[16] и после ожесточенного сопротивления взяли в плен незваных гостей. Сорвав с них одежду и оставив в одних подштанниках, гундинги привели пленников через лес на какую-то большую поляну, в центре которой стояли два огромных пустотелых камня. Их посадили в меньший камень, а большим привалили выход. Гундинги были удовлетворены за нанесенное им и королю бесчестье (дорогой же был поцелуй для скандинавов-побратимов!) и решили, что вскоре чужеземцы умрут от голода.

А у Стурлауга оказалась с собой волшебная игла или алебарда, подаренная ему колдуньей Вейфрейн. Игла имела свойство увеличиваться по желанию хозяина. По приказу Стурлауга игла выросла до таких гигантских размеров, что раздробила камень, загораживающий вход в пещеру. Таким образом, приятели все же сумели выбраться из плена и вернуться на корабль.

«Тут тотчас подул попутный ветер, и плыли они, до тех пор, пока не приплыли к Бьярмаланду, и дальше по реке Вине. Они осмотрели землю вверх по западному [берегу] реки, так как там была равнина, и там был храм, так сиявший, что его блеск, казалось, озарял всю равнину, так как был он украшен золотом и драгоценными камнями. Стурлауг сказал:

— Давайте изменим положение нашего корабля так, чтобы корма смотрела на землю, и пусть один канат лежит на земле, [случай] если нам понадобится отплыть быстро, и пусть шесты будут снаружи [судна]; будем готовы ко всему. А мы, Франмар и я, пойдем на берег.

Вот сходят они с Хрольфом Невья на землю и [идут] к храму. И когда они подошли к храму, то [оказалось], что двери у него устроены так, как им было рассказано. Они идут к тем дверям, что были с северо-западной стороны храма, так как только одни они были открыты. Тогда увидели они, что внутри у порога была яма, полная яда, а дальше за ней большая перекладина, в которую снизу было воткнуто лезвие меча, а в дверном проеме вокруг ямы [было выложено] ограждение, чтобы не могло быть испорчено убранство [храма], если яд выплеснется. И когда они подошли к дверям храма, то пришел туда Хрольф Невья. Стурлауг спрашивает, почему он пришел.

— Я не хотел лишать себя славы и [поэтому] иду в храм с тобой.

— Здесь не на что надеяться, — говорит Стурлауг, — один я пойду в храм.

— Ты хочешь лишить других славы, — говорит Хрольф.

— Мне это ни к чему, — говорит Стурлауг.

Вот смотрит он внутрь храма и видит, где на почетном месте, на возвышении сидит Тор.[17] Прямо перед ним стоял стол, полный серебра. Видит он, что дальше перед Тором на столе лежит Урархорн, такой сияющий, как если смотришь на золото. Он был полон яда. Он увидел там висящие шахматные фигуры и доску, сделанные из светлого золота. Сверкающие одеяния и золотые кольца были прикреплены к шестам».

В храме находилось 30 женщин, среди которых одна выделялась своим огромным ростом и внешностью: темно-синим лицом, огромным ртом и черными глазами. Однако она была хорошо одета. Увидев Стурлауга и его побратима, жрица храма пригрозила им, что они не уйдут отсюда живыми.

«После этого готовится Стурлауг войти в храм, запрещая своему побратиму следовать за ним. Внутри храма стояли три плоские каменные плиты, такие высокие, что доходили до нижней части груди, а между ними были глубокие ямы, и нужно было перепрыгнуть через них, чтобы попасть туда, где стоял Урархорн. Вот подпрыгивает Стурлауг, и далеко прыгает внутрь [храма] поверх всех каменных плит и, торопливо схватив рог со стола, отправляется в обратный путь, и никто ему не помешал. Жрица храма стоит, темно-синяя и вздувшаяся, и держит обоюдоострый меч. Ему показалось, что на лезвиях меча горел огонь. Она страшно кричит на него и скрежещет зубами, но все же она слишком потрясена [его поступком], чтобы решить, [что делать]. А когда Стурлауг оказался возле каменных плит, то видит он, что Хрольф Невья прыгает над плитами внутрь [храма]. Поворачивает он [Хрольф] тотчас в сторону Тора и Одина, хватает шахматную доску, бросает ее себе в подол рубахи и прыгает дальше вдоль храма. Вот видит он, что жрица храма прыгает вслед за ним, скрежеща зубами. Он вспрыгивает на каменные плиты, надеясь с них выпрыгнуть наружу, но жрица храма внезапно хватает его за рубаху и поднимает его вверх, а затем бросает его вниз на каменные плиты, так что у него тотчас ломается позвоночник. Потерял свою жизнь Хрольф Невья с большим мужеством.

После этого прыгает жрица храма наружу и кричит так громко и так страшно, что эхо отозвалось в каждой скале, в каждом камне по всей округе. Она теперь видит, куда идет Стурлауг, и преследует его, и с яростью бросается на него. Он защищается с учтивостью и мастерством. И вслед за этим видит Стурлауг, что из леса выходит человек, другой и третий, а затем вышли люди со всех сторон. Стурлауг отступает, а она падает [на него] с еще большей злобой, так как видит она, что приближаются люди. Он прыгает на нее [с алебардой] и вонзает в нее алебарду так, что острие вышло между лопаток. Она поворачивается так быстро, что он выпускает [из рук] алебарду и ждет, пока она умрет. Стурлауг прыгает теперь на корабль и тотчас рубит якорный канат, а другие [люди] отталкиваются шестами. Но биармийцы с силой атаковали корабль Стурлауга. Тогда сказал Франмар:

— Я прошу, чтобы сейчас подул тот попутный ветер, что обещала мне Гримхильд.

И тотчас подул попутный ветер [с такой силой], что натянулся каждый канат. Плывут [они] прочь, но биармийцы преследовали их, сколько могли, так что некоторые были унесены бурей, а некоторые погибли от оружия. Те, которые вернулись, решили, что они хорошо отомщены».

В саге ничего не говорится, как Стурлауг со своими спутниками возвратились на родину. Известно, что после длительного путешествия они пристали к шведскому берегу в местечке Вермаланд. Затем пришли к конунгу Харальду, Стурлауг же держал в руке рог. Король сидел на высоком троне и так распух от ненависти и злобы, что даже не мог говорить. Со словами, что он выполнил обещание и привез рог, Стурлауг бросил его в короля с такой силой, что разбил ему нос и выбил четыре зуба. Так закончилась первая поездка Стурлауга в Биармию.

После этого Стурлауг благополучно вернулся к жене Асу и своим родителям. Через некоторое время он со своими верными побратимами нанялся на службу к конунгу Швеции Ингифрейру. В числе других викингов Стурлауг ходил по морям 12 лет и грабил в далеких землях. Затем конунг Ингифрейр дал титул конунга самому Стурлаугу, вместе с ним и большое государство, а побратимы охраняли его. Далее в саге говорится, что однажды они снова собрались в Биармию.

«Одним летом объявляет Стурлауг о том, что он хочет отправиться в Бьярмаланд. Собирает он тогда к себе большое войско. Приходят тогда к нему его побратимы. Но об их поездке ничего не говорится, до тех пор, пока не приходят в Бьярмаланд. Сжигают и палят они все, что могут, и совершают одно злодеяние за другим. Раундольф (Родольф), конунг бьармов, узнал об этом и собирает тотчас войско, но было у него, однако, мало людей. И тотчас, как они встретились, завязалась у них тяжелейшая битва, и [начались] жесточайшие бои. Там можно было видеть множество сильных ударов, и расколотых щитов, и разрубленных кольчуг, и копий без древка, и много [воинов], упавших обезглавленными на землю. А закончилась эта битва тем, что там пал конунг Раундольф (Родольф), а с ним и много воинов. А после этого великого деяния подчинил себе Стурлауг весь Бьярмаланд» (Сага о Стурлауге Трудолюбивом Ингвольссоне. Перевод Г. В. Глазыриной).

Возвратившись в Швецию, в решительной схватке Стурлауг побеждает своего злейшего врага конунга Гундольфа. Но позже его постоянно мучила мысль — в чем же секрет рога, откуда произошел неведомый зверь Урархорн, и по этому поводу на одном из пиров Стурлауг дает присутствующим торжественный обет, что он обязательно разгадает биармийскую тайну.

Воспользовавшись подсказкой колдуньи Вейфрейн, для добычи необходимых сведений Стурлауг направил в Финмарк своего подручного Фрости. Там он вручил дочери местного короля Снера Миолле дощечку с руническим письмом Стурлауга, в котором тот просит Миоллу приехать в Швецию и выйти за него замуж. Не ожидая подвоха, она согласилась на предложение шведского короля. По приезде невесты Стурлауг отказался от своих намерений и неожиданно предложил жениться самому Фрости на ней ради того, чтобы в брачную ночь тот выведал тайну биармийского рога.

Чтобы не быть опозоренной, Миолла, естественно, согласилась выйти замуж за Фрости и в брачную ночь рассказала интересную историю, свидетелем которой был и наш бесстыдный герой Стурлауг, притаившийся в спальне.

Когда-то в Биармии была сильнейшая голодовка. И, чтобы умилостивить богов, биармийцы стали приносить жертвы какому-то неведомому зверю Урр (Urr): ему доставляли и бросали в пасть золото и серебро. Своими пожертвованиями туземцы вскормили его так, что это чудовище стало самым страшным и злейшим существом в Биармии. Он стал пожирать людей и скот и вскоре «опустошил всю область к западу от Двины».

В это время король Харальд прибыл в Биармию с намерением убить это чудовище. Ему стала помогать местная женщина под именем Годрида. Однажды она явилась к Харальду ночью и дала совет гнать чудовище к берегу, а затем в море. В воде, сказала женщина, она легко расправится с ним. В награду же попросила отдать только рог, растущий на лбу этого страшного зверя. И она его победила. Такова разгадка происхождения волшебного биармийского рога.

О временах еще более стародавних нам поведал известный сочинитель, датский хронист-летописец Саксон Грамматик (1140 — около 1208). Используя скандинавские и исландские саги, устные рассказы и предания, другие источники, он написал в девяти книгах историю Дании с древнейших времен до 1185 года под названием «Деяния данов» (Gesta Danorum). Мы же представим читателю несколько фрагментов объемного произведения Саксона, тем более что оно никогда полностью не переводилось на русский язык, а ваши покорные слуги это сделали ради своего неуемного любопытства. На ваш суд будет представлено несколько отрывков из книги, где события связаны с Русью и Биармией.

Во времена мрачного Средневековья все древние познания античных ученых, тот же Птолемей и его карты с градусными сетками, и даже, нисколько не похожее на фантазию, свидетельство норвежца Оттара о скандинавских странах и существовании Биармии, в последующие века в Западной Европе были забыты. Вместо тех, назовем так, относительно подлинных представлений о полярном Севере, они подменились сведениями с какой-то жуткой фантазией: чудовищами, великанами, духами. В числе уже хорошо известных скандинавам земель, как Халогаланд (там жил Оттар), Финмарк (самая северная область

|…|гии) и Биармия, средневековыми писателями на-

|…|какие-то фантастические — Йотунхейм, Имис-

|…|Альфхейм.

|…|сон не был исключением. В упомянутом сочинении

|…|сказывает об удивительном плавании датского ко-

|…|ормса в мифическое царство мертвых, которое, как

|…|1ли в те времена, находилось на Крайнем Севере,

|…|и сказания передают, что скандинавы укладывали

|…|шерших родственников в лодки и отпускали на волю волн океана, только таким способом, считали они, покойные могут достичь той неведомой страны.

Еще в XIII столетии в Германии считали, что Британия — именно та страна и называлась она «островом мертвых». Долгое время существовало поверье, что у северных берегов Франции собираются все души умерших, а оттуда их перевозят в Британию.

У Саксона Биармия тоже представлена, как таинственная фантастическая страна, связанная с царством мертвых, различными волшебствами и чарами. Но прежде чем рассказать о походах норманнов в эту страну, остановимся на событиях, освещенных в первой книге писателя, где Саксон Грамматик повествует о борьбе отпрыска короля Дании под именем Хаддинг с конунгами Норвегии и Швеции, их сыновьями и родичами. Вначале Хаддинг прославился тем, что, атаковав в Балтийском море около острова Готланда превосходящие силы противника короля Норвегии Свипдага, потопил их флот. Затем Хаддинг победил его сына Асмунда, пытавшегося мстить за отца. Перед смертью тот сумел ранить датчанина в ногу, оставив на всю жизнь хромым.

Позднее внук Свипдага и сын Асмунда под именем Уффе сумел отомстить датчанину. Пока Хаддинг воевал со Швецией, Уффе перебросил свои войска в Данию, считая, что лучше напасть на дом своего врага, чем охранять свой. Таким образом, датчане вынуждены были вернуться на свою родину и защищать собственные жилища. После чего Уффе благополучно вернулся в Швецию, избавленную от врагов. Хаддинг не успокоился и на следующий год снова вернулся в Швецию, где почти пять лет вел кровопролитную войну. Но однажды случился жесточайший шторм и его флот был разбит бурей.

После Хаддинг отправился в Норвегию, где узнал о женитьбе какого-то великана на Рагнильде — дочери местного конунга Хакона. Решив не допустить такого неравного брака, Хаддинг вызвал на бой великана и убил незадачливого жениха. Но в бою сам получил тяжелые раны. Рагнильда стала ухаживать за доблестным чужестранцем и чтобы позже не забыть его, зашила в рану на ноге Хаддинга золотое кольцо. Впоследствии дочка Хакона, когда король предоставил ей свободу выбора жениха, при осмотре, точнее при ощупывании претендентов, благодаря этому кольцу узнала Хаддинга и вышла за него замуж.

После женитьбы он решил сходить на своем судне в Биармию. Когда Уффе узнал о том, что Хаддинг будет находиться в Бьярмаланде, решил отомстить за смерть своего отца и деда. Шведский конунг пообещал свою дочь тому, кто убьет ненавистного Хаддинга. Вызвался некий Тунинг, находившийся в то время в Биармии, который стал подстрекать туземцев, славившихся своим чародейством, погубить датчанина.

Когда Хаддинг проходил мимо берегов Норвегии, то увидел удивительного старика, призывавшего его к себе. Несмотря на предупреждения спутников, что поездка на берег может оказаться губительной для него, смелый датчанин все же взял его на борт корабля. Старик научил датчанина, как правильно расставить войско (в виде клина) при нападении на биармийцев.

Когда началось сражение, биармы, решив схитрить, бросили оружие и попытались, обладая чарами и волшебством, напустить на небо тяжелые свинцовые тучи и проливные дожди, тогда в противовес им старик, вероятно, финн, также славившийся своим колдовством, выпустил полосу тумана и нагнал штормовой ветер, разогнавший тучи, благодаря чему Хаддинг со товарищи одержал сокрушительную победу над биармийцами. Позже он убил короля Уффе и, подчинив Швецию, поставил во главе ее Хундинга — брата Уффе.

В третьей книге Саксона Грамматика приведены сведения, правда, косвенно, связанные с Биармией. Кстати, наш великий историк Н. М. Карамзин, хотя и считал недостоверными сведения Саксона Грамматика, относил описанные события (ссылаясь на историческое сочинение Тормода Торфея) к концу I — началу II века н. э. Значит, те события, о которых говорилось выше, происходили еще раньше.

Детство будущего короля Швеции Хотера прошло под опекой конунга Гевара, так как его отец был убит в очередной войне с датчанами. Еще подростком Хотер многих превосходил силой и ловкостью, прекрасно плавал и стрелял из лука, был одаренный и умный юноша. Кроме того, Хотер отличался тем, что искуснее всех играл на арфе и лире. Он завораживал и очаровывал души людей своей прекрасной игрой на этих редких инструментах. Неудивительно, что вскоре в него влюбилась дочь Гевара по имени Нана и стала искать любого повода, чтобы упасть в объятия любимого.

Но тут в повествовании появляется некий герой Балдер, сын Одина. Однажды, увидев купающуюся Нану и пораженный ее удивительной красотой, Балдер воспылал к ней страстью. По этой причине он решил убить своего главного претендента на руку Наны — Хотера.

Чтобы предотвратить беду, король Гевар рассказал, как Хотер сможет победить своего сильного противника. А погубить его можно было, оказывается, только посредством волшебного меча и какой-то заколдованной то ли ленты, то ли подковы, которые хранились у лесного бога Миминга. Тот жил далеко на Крайнем Севере, за непроходимыми лесами и горами, путь к нему преграждался различными препятствиями, непреодолимыми для обыкновенного путешественника. Только на санях, запряженных северными оленями, была возможность преодолеть суровые замороженные горные хребты и попасть в страну Миминга. Выслушав наставления Гевара, Хотер собрался в путь и через какое-то время добрался до тех мест.

Установив свою палатку недалеко от пещеры, где обитал лесной бог, отважный швед стал поджидать его. Однажды ничего не подозревающий Миминг выполз из своей обители, Хотер напал и, угрожая копьем, сбил его на землю. Затем стал грозиться убить, если тот не отдаст Хотеру волшебный меч и ленту или подкову. Миминг, спасая свою жизнь, не замедлил отдать требуемое, а довольный Хотер вернулся домой, обогащенный волшебными трофеями.

В это время Хельги, конунг норвежского фюлька Халогаланда, обратился, чтобы кто-нибудь помог ему посвататься за Тору — королевскую дочь Кусо. Вероятно, здесь Саксон Грамматик рассказал о 14-м короле финнов по имени Кусо (Kuso). Шведский историк Иоганн фон-Страленберг, побывавший в русском плену, написал позднее несколько трудов, посвященных истории России. Так вот он, ссылаясь на забытую всеми «Шведскую библиотеку» (Schwedische Bibliothek), издания 1728 года, позаимствовал оттуда известие о том, что 14-й король Кузо в свое время напал на Биармию, опустошил всю страну и три года владел ею.

Вернемся к сочинению Саксона. В те далекие времена женихи имели обыкновение, предлагая руку и сердце, выражать любовь своим суженым красивым поэтическим языком, составляя особые хвалебные стихи, так называемые висы. Однако этот норвежский король «славился» редким косноязычием и поэтому направил своих послов к невесте, но Кусо с презрением отверг его, отвечая незадачливому жениху, что такой несмелый человек не заслуживает руки его дочери. Тогда Хельги обратился за помощью к Хотеру, славящемуся своим красноречием.

Собрав большой вооруженный флот, Хотер отправился в Норвегию, чтобы достичь цели любой ценой, если не красивыми словами, так, в конце концов, оружием. И когда он выступил на тинге, Кусо быстро изменил свое мнение о норвежском женихе и спросил дочь, чувствует ли она симпатию к своему воздыхателю. И когда она согласилась, Кусо пообещал Хельги ее руку. Таким образом, Хотер своим красноречием сумел убедить упрямого короля финнов и биармийцев.

В пятой книге Саксон Грамматик представил сведения о походах данов в Биармию. Однажды известный шведский витязь Арнгрим прибыл к не менее известному в те времена датскому королю Фротону просить руки его дочери. Но Фротон был глух к его просьбе, тогда Арнгрим обратился за помощью, как к посреднику, к шведскому королю Эйрику. Тот посоветовал жениху: чтобы получить благосклонность датского короля, Арнгриму необходимо сходить войной в страны Крайнего Севера, неподчиненные пока датскому владычеству. Обладая большим военным опытом и овеянный славой, Арнгрим незамедлительно отправился со своим войском бороться против Эгтера — тогдашнего короля Бьярмаланда и Тенгиля — короля Финмарка.

Народы Крайнего Севера — финны, пишет Саксон, считались самыми лучшими копьеносцами, никакой народ не мог так умело бросать копье. Они были очень хорошими охотниками, на одном месте никогда не жили, а кочевали с места на место, где есть добыча. Скритфинны (Skritfinni) отличались замечательным свойством, отметил Саксон, — умением кататься на изогнутых лыжах через покрытые толстым слоем снега горные хребты. Вот эти люди напали на войско Арнгрима, но боролись не очень удачно, несмотря на свое умение колдовать и чудодействовать.

Финны, рассеявшись по полю, бросили три камешка позади себя, чтобы предстать перед войском Арнгрима тремя огромными камнями, похожими на горы. Шведы были введены в заблуждение таким превращением и поначалу отступили. На следующий день, когда Арнгрим снова пошел в атаку, на этот раз финны своими чарами вызвали снежную лавину, похожую на огромную реку. Шведы в очередной раз были обмануты хитрыми финнами, большинство из них сильно испугалось рева мнимой стремящейся массы воды. На третий день, не найдя больше обманных средств, финны вынуждены были сдаться на милость завоевателям. Арнгрим установил сроки и наложил на них следующую величину дани: после подсчета всех финнов, необходимо по истечении каждых трех лет каждым десяти финнам платить по полной оленьей упряжке, груженной замшей (выделанные шкурки соболей, песцов и пр.)

Потом Арнгрим пошел войной на Бьярмию и, вызвав на бой один на один Эгтера — короля Бьярмаланда, убил его. После этого наложил такую же контрибуцию на местных жителей, обязав платить ему дань по одной шкурке с человека. С богатыми трофеями Арнгрим вернулся в Швецию и затем вместе с Эйриком отправился к датскому королю. Эйрик восхвалил перед Фротоном подвиги жениха и рассказал о покорении Биармии и Финмарка. Тогда тот посчитал, что теперь шведский витязь заслужил право получить руку дочери датского короля.

В очередной раз о походах в Биармию упоминается в шестой книге Саксона. События происходят во времена Фротона IV и относятся, по мнению Тормода Торфея, к IV веку. В ней рассказывается о неком Старкарде, человеке без родины, появившемся на свет, по словам Саксона, где-то на востоке от Швеции. Древняя традиция говорит, что этот Старкард предлагал принести в жертву богам короля Норвегии Викара. На это его, мол, подстрекал главный скандинавский бог Один. Обманом Старкард завоевал доверие норвежского короля, а затем предал его и самолично удавил петлей, якобы, принеся в жертву по требованию богов.

Совершив такой предательский поступок, Старкард забрал судно Викара и уплыл на нем к одному пирату из Дании, такому же авантюристу, по имени Вемон. Впоследствии они оба стали известны своими пиратскими набегами на приморские страны. Саксон сообщает, что «после свержения далеких и широких областей» они вторглись на Русь (Rusciam). Пираты применили против местных аборигенов какую-то военную хитрость, используя доски с наколоченными гвоздями и располагая их на земле по линии нападения противника. Датчане загнали русичей на эти доски с гвоздями, сами предварительно одев башмаки с толстой деревянной подошвой, благодаря чему сумели одержать над ними победу. При этом предводителя русичей Флоки со своим войском отрезали от убежищ в горах и загнали в непроходимые чащи. После победы пираты собрали столько трофеев, что не могли все увезти на своих судах, а отбирали только серебро и золото.

После смерти напарника Вемона, пишет Саксон, «за свою доблесть» Старкард был призван витязями Биармии и там совершил много «примечательных дел среди них». Какие это были «примечательные дела», Саксон умалчивает. Позднее Старкард из Биармии перешел в Швецию, где жил семь лет с сыновьями Фреи. Однако, если быть последовательными, позднее, уже в восьмой книге, Грамматик снова возвращается к этому герою, приводя хвастливый спор некоего Хотера и Старкарда, где последний хвалился тем, сколько людей он поубивал. При этом среди убитых он указал на тех самых витязей Биармии, которые приглашали его когда-то к себе. Вероятно, и здесь проявилась предательская пиратская натура Старкарда.

Следующий рассказ о Биармии связан непосредственно с таинственным островом Туле. Сын датского короля Харальда Горм отличался среди военачальников того времени, что он искал славы не в боях и войнах, а в раскрытии тайн природы, в поисках малоизвестных, неведомых земель. В этой характеристике датского короля, данной Саксоном, можно найти некоторые черты упомянутого выше английского короля Альфреда Великого, записавшего рассказ Оттара, которого в первую очередь интересовали не боевые успехи, а научные открытия.

И вот когда поступило сообщение от людей, прибывших с острова Туле, об обитании в тех краях некого Гейрода, он сразу же принял их, чтобы послушать необычные, граничащие с фантастикой, рассказы. Эти посланцы с загадочного острова хвастались об огромных сокровищах той страны, но сразу предупредили, что путь туда сопряжен с опасностями, которые едва ли сможет перенести простой смертный человек. Тем, кто захочет совершить такое плавание, они объясняли, что надо проплыть по океану, который огибает все страны, оставить солнце и звезды позади и попасть «вниз в хаос», а затем, наконец, «пройти сквозь землю, где не пробивается свет и где темнота правит вечный бал».

Несколько слов о Туле. Первооткрывателем этого таинственного легендарного острова, расположенного в северных областях Океана, считается ученый астроном и мореплаватель Пифей, обнаруживший его в IV веке до н. э. Записки Пифея о путешествии на Север не сохранились и считаются навсегда утраченными, поэтому основным первоначальным письменным источником о Туле являются тексты Страбона и Плиния Старшего. С античных времен из поколения в поколение передавались легенды и сказания о существовании какого-то огромного куска суши под названием Ultima Thule (Крайняя Туле), расположенного в северных областях Океана.

До настоящего времени остается не раскрытой тайна этого удивительного острова. Вопрос о том, какая из областей Северной Европы была пифеевской Туле, остается до сих пор открытым. Хотя за свою многовековую историю немало гипотез было выдвинуто в науке. И где только его не располагали, одни считали Туле из числа Шетландских островов, другие — Исландией и даже Гренландией, третьи — Шпицбергеном. Мы же склоняемся к мысли, что это были высокогорные Лофотенские острова Норвегии или сам Скандинавский полуостров, долгое время принимавшийся древними за остров.

В этой связи интересно привести сведения из трехтомного труда «О положении Земли» римского географа Помпония Мелы, жившего в I веке н. э., где впервые была представлена Скандинавия под названием Codanovia, правда, не материковой землей, а как «самый большой и самый плодородный остров», принадлежащий тевтонам. Здесь же древний писатель упомянул и о легендарном острове Туле (Фула) Пифея, сообщив при этом: «против берега [племени] бергов лежит остров Фула», по словам географа, «прославленный как греческими, так и римскими поэтами».

Не исключено, географ здесь впервые упомянул о северных племенах, наших предках, позднее воспетых в древнескандинавских сагах под именем бьярмов, биармов или биармийцев, В саге «История Хиалмара, царя Биармландиии Тулемаркии» говорится следующее: «Знаменит был в это время царь Хиалмар, который над всеми другими царями выдавался природными своими дарованиями и геройскими добродетелями и был лучшим начальником для своих придворных. Он сам приобрел власть над Биармландией; царство это расположено между Тулемаркией и Гандвикой, за восточным склоном горного хребта».

Но вернемся к произведению Саксона Грамматика. Король, надеясь найти себе славу, обратился к народу, и тогда три сотни людей согласились идти с ним на поиски неведомой земли. Во главе путешественников Горм поставил человека, по имени Торкил, который знал остров и путь к той стране. Зная трудности предстоящего похода, по его поручению построили специальные суда, отличающиеся своей крепостью и полностью груженные для длительного перехода. Путешественники разбились на три партии по сто человек в каждой и вышли в открытое море.

Когда прибыли в самую северную область Норвегии Халоголанд (кстати, вспомним, родину Оттара), то некоторые суда из-за штормов отстали и оказались как бы брошенными волей волн и ветров на произвол судьбы в этом рискованном рейсе. Кроме того, путешественники попали в чрезвычайное положение по причине отсутствия продуктов питания, испытывая недостаток даже в хлебе. Им приходилось утолять голод только похлебкой из муки. Несмотря на все трудности, они шли еще несколько дней, пока вдалеке не услышали грохот прибоя о скалистый берег, напоминающий раскаты грома. Мореходы воспрянули духом и послали на мачты молодых и ловких выглядывать землю. Вскоре впередсмотрящие сообщили, что на горизонте показалась суша с крутыми берегами.

Путешественники пришли в восторг от долгожданного известия и стали пристально всматриваться, нетерпеливо ожидая гостеприимного убежища на обещанном берегу. Достигнув острова, они столкнулись с очередной трудностью — берега были скалистые и очень крутые, они осложняли путь наверх ослабевшим морякам. Торкил посоветовал забить только несколько животных из пасущегося на берегу стада коров и быков, чтобы утолить голод путешественников. Однако оголодавшие люди набросились на скот и принялись вырезать всех подряд, рассчитывая заодно наполнить трюмы всех судов. Местный рогатый скот не представляло большого труда захватить, так как он абсолютно не боялся пришельцев.

На следующую ночь сильно зашумел лес и суда, стоявшие около берега, были окружены страшными монстрами. Один из них, самый огромный, шагал прямо по воде к судам и размахивал огромной дубиной. Стоя близко от путешественников, он ревел громовым голосом, что они никуда не поплывут, пока не искупят свою вину за гибель скота, принадлежащего богам. В возмещение ущерба от чужестранцев потребовали по одному человеку с судна. Торкил, чтобы сохранить экспедицию, согласился с этими условиями и вынужден был отдать по одному человеку от каждой сотни людей, т. е. троих несчастных.

После этого они смогли тронуться в путь, и скоро ли, коротко ли мореходы приплыли к «дальней» Биармии (in ulteriorem Biarmiam), точнее — в царство мертвых, которое лежало по ту сторону Бьярмаланда.

Саксон Грамматик, один из первых средневековых писателей, дал изображение «крайней» Биармии, используя при описании таинственной страны характерные для той эпохи элементы романтичности и загадочности. Приводим тексты переводов этого фрагмента произведения Саксона, сделанные исследователями прошлого столетия Р. Хеннигом и Г. М. Глазыриной:

«[От берегов Биармии на Белом море] поплыли они, дождавшись попутного ветра в дальние области Биармии. Климат там суровый, земля скрыта под толстым слоем снега и лишена тепла летнего солнца. Страна покрыта непроходимыми лесами, бесплодна и изобилует невиданными зверями. Там множество рек, русла которых так усеяны скалами, что течение их напоминает сплошной бурлящий водопад» (Saxo Grammaticus. Gesta Danorum. L. 8. XIV). (Неведомые земли, перевод Р. Хеннига.)

«Это страна вечного холода, покрытая глубокими снегами, так солнце не прогревает [землю] летом. Изобилующая непроходимыми лесами, она не может давать урожай и населена животными, необычными для других мест. Там много рек, течения которых превращаются в потоки бурлящих водопадов из-за скал, находящихся на их пути» (Saxo Grammaticus. Gesta Danorum. L. 8. XIV). (Исландские викингские саги о Северной Руси, перевод Г. М. Глазыриной.)

Здесь Торкил с товарищами вытащили суда на берег, где объявил, что они прибыли, наконец, на место, откуда был самый короткий путь к Гейроду, и теперь можно расставлять палатки для отдыха. Торкил также предупредил спутников, чтобы они молчали, так как, не зная местного языка и условий жизни, они легко могут промолвить неприветливое слово и обидеть аборигенов.

Когда опустились сумерки, неожиданно появился человек огромного роста и громко приветствовал их. Все были ошеломлены, но Торкил, сохраняя хладнокровие, заставил соратников также поприветствовать великана, объясняя им, что это пришел Гудмунд, брат Гейрода, которого они ищут. Благосклонно расположенный к чужестранцам, Гудмунд пригласил их быть его гостями. Когда они достигли жилья своего гида, Торкил тихонько предупредил всех, чтобы они вели себя подобающе и сторонились всяких искушений, особенно не употребляли местные кушанья, в первую очередь мясо, так как была реальная опасность превратиться и стать подобными ужасным монстрам, обитающим в этих краях.

Вокруг стола стояли «двенадцать благородных сыновей» Гудмунд а и несколько дочерей, отличавшихся своей дивной красотой. Великан сразу приметил, как осторожны гости в употреблении приготовленных блюд, и пожаловался Торкилу. Однако тот объяснил, что его спутники накануне крепко поели, и на это не стоит обращать внимания. Увидев, что гости проявили умеренность и тем самым расстроили его предательские приготовления, Гудмунд, проверяя самообладание чужестранцев, решил испытать их целомудрие. Он сразу предложил королю отдать замуж самую красивую его дочь, пообещав также остальным женщин, каких те пожелают. Большинство сразу согласилось на предложение хитрого Гудмунда, однако Торкил тут же остудил пыл своих соратников и мудро отказался от такого заманчивого предложения. Но тем не менее все же четыре датчанина приняли предложение хозяина и навсегда там остались.

Гудмунд упрямо шел к своей цели — привести в искушение короля и его подручных — стал соблазнять их дарами своего сада. Но осторожный Торкил был начеку и вежливо отклонил просьбу «гостеприимного» хозяина.

Наконец они тронулись в путь и вскоре достигли большого мрачного города, окруженного высокими зубчатыми стенами, главные ворота которого охраняли огромные свирепые псы. Торкил бросил им хлеба, смазанного жиром, и они тут же успокоились. Пройдя высокие ворота, путники поднялись по крутым лестницам и попали в город. Вокруг бродили страшные уродливые люди, везде была грязь, а посреди города находилось сильно пахнущее болото, с раздирающим ноздри ужасным зловонием. Это был город мертвых.

Вскоре они дошли до жилища Гейрода, вырубленного в скале и в страхе остановились перед его узким входом. Торкил предупредил, чтобы путники ничего не касались в доме, как бы оно не привлекало их внимание, так как если кто возьмет в руки понравившуюся вещь, тот будет обречен навсегда остаться рабом заколдованного дома.

Не выказывая страха, Бродер и Бук первыми вошли в мерзкий дворец, за ними последовал Торкил с королем и остальными людьми. Внутри дома стоял сильный отвратительный запах, дверные косяки были покрыты толстым слоем копоти, стены замазаны грязью. Ужас обуял путников, когда перед их взором предстали ядовитые змеи, обвивающие колонны, а вдоль стен находились какие-то ужасные уродливые люди, посаженные в клетки, и завершали картину омерзительные привратники, стоявшие часовыми у порога дома. Некоторые из них, вооруженные дубинами, вопили изо всех сил, другие же играли в какую-то ужасную непонятную игру с козлом «отпущения».

Торкил опять предупредил своих друзей, чтобы они ни к чему не прикасались. Затем они вошли через узкий проход в комнату, в которой посредине, на высоком месте восседал изувеченный уродливый старик. Его окружали три женщины с огромными опухолями и язвами на теле. Торкил объяснил любопытным друзьям, что очень давно бог Тор был разозлен дерзостью гигантов и наказал их, в том числе и сидящего перед ними старика Гейрода, пронзив его ударом молнии. Так же были наказаны Тором (поражением молнией) окружавшие его женщины.

В комнате датчанам были показаны семь поясов с подвешенными изделиями из серебра и золота, около них был замечен клык какого-то странного зверя, инкрустированного с обоих концов золотом, рядом лежал огромный олений рог, украшенный драгоценными камнями. Несмотря на предупреждение, некоторые не выдержали: один схватился за рог, другой за клык, но внезапно олений рог превратился в ядовитую змею, которая напала на несчастного и укусила его, а клык моментально вытянулся и оказался длинным мечом, который вонзился в другого несчастного.

Остальные, убоявшись страшной судьбы товарищей, больше не смели ни к чему прикасаться. Пройдя через черный ход в другую комнату, путники обнаружили королевскую мантию, красивую шляпу и пояс удивительной красоты. Но тут не выдержал самый трезвый и мудрый из них — Торкил. Отбросив осторожность, он с жадностью схватил королевскую мантию, его примеру последовали другие. Женщины немедленно подняли ужасный вопль, и от их визга сразу ожили окружавшие их полумертвые и казавшиеся безжизненными монстры, которые тут же набросились на потерявших над собой контроль чужестранцев.

Только Брод и Бук сохранили самообладание, стремительно выхватили луки и стали стрелять по ведьмам и ожившим мертвецам. С помощью успешной атаки из луков сумели сохранить жизнь только двадцать человек из окружения короля, остальные были разорваны на куски пробудившимися мертвецами.

Оставшиеся в живых вернулись к реке и были переправлены Гудманом. Удивительно, но после долгих уговоров остаться, он вручил всем подарки и позволил благополучно покинуть его дом.

При переправе через реку путешественников ждала еще одна потеря. Когда повозка бесстрашного Бука погрузилась колесами глубоко в воду, он был подхвачен стремительным течением и утоплен в сильном водовороте. Король очень сожалел о гибели своего друга и защитника. Добравшись до судов, они сразу тронулись в путь, но впереди было еще очень много опасностей. Они попали в сильнейший шторм, но сумели уцелеть, однако позднее люди стали гибнуть от голода, так как на судне закончились съестные припасы. Оставшиеся в живых стали молиться и просить богов о благополучном возвращении домой. И боги смилостивились над бедными мореходами, дальнейший путь на родину их сопровождала хорошая погода.

О следующем походе данов в Биармию Саксон еще раз упоминает в девятой, заключительной книге. В ней говорится, как, участвуя в морских пиратских походах, датский король Рагнар подчинил себе все другие народы. Дошел он также до независимой Биармии и победил эту страну. Но эта победа досталась ему нелегко. Н. М. Карамзин описанные события относил ко временам правления Карла Великого (768–814) — императора Священной Римской империи. Здесь речь идет, по мнению историка, о датском короле Рагнаре Лотброке, завоевавшем Ливонию, Финляндию, Биармию и Древнюю Русь. Что интересно, о событиях тех лет ничего не сообщается в русских летописях.

Биармы, славящиеся, как уже знаем, своим чародейством, услышав о приходе на Север флота датского короля, как обычно, тут же вызвали темные тучи на небе и на море — сильнейший шторм. Это обстоятельство поставило датчан в затруднительное положение, так как, помимо всего, у них заканчивались продукты питания и питьевая вода и захватчики не могли подойти близко к берегу. Когда шторм внезапно утих, наступила такая необычная для северных краев жара, что невмоготу было выносить. Одновременно на судах датчан вспыхнула эпидемия чумы, которая многих погубила.

Рагнар, пораженный таким необычным сопротивлением биармийцев, вначале отступил, а затем, разозленный непокорством жителей Биармии, решил отомстить и неожиданно снова напал на них. Король Биармаланда, имя которого Саксону неизвестно, был ошеломлен внезапным вторжением датчан, запаниковал, бросил своих людей и сбежал к Матулю — королю Финмарка.

Король Биармии, который, как пишет Саксон, больше доверял умеющим прекрасно стрелять из луков финнам, чем своим подданным — колдунам, часто безнаказанно совершал набеги на армию Рагнара, оставшегося в тот год зимовать в Биармии. Финнам, умеющим прекрасно передвигаться на лыжах по мягкому снегу с огромной скоростью, поражающей всех, не представляло большого труда внезапно появляться перед врагом, отстреляться и стремительно исчезнуть. Они вызывали одновременно и восхищение, и удивление, и злость у противника за свою ловкость, умение так легко и быстро перемещаться по снегу на своих «скользких древесинах».

Рагнар был взбешен своим бессилием, ему, легко победившему Рим, завоевавшему много других городов, противостояла какая-то «неотесанная» и легко вооруженная толпа туземцев. Он, прославившийся своими победами над самыми цивилизованными народами, оказался слишком слаб, чтобы противостоять такому крошечному несчастному племени.

Но в конце концов ему удалось одолеть непокорные северные народы. В одном из боев он убил короля Биармии и заодно покорил короля финнов, установив в тех краях на память о себе, пишет Саксон, огромный камень с вырезанными рунами с сообщением о победе датчан над Финмарком и Биармией.

При изучении северных стран, в том числе и Биармии, Саксон Грамматик очень долгое время не принимался историками всерьез из-за смешения исторического и выдуманного им, слишком фантастического материала. Мы убеждены, необходимо более детально и скрупулезнее подойти к исследованию интереснейшей книги Саксона, отделив «плевела от шелухи», точнее отделив подлинную историю от сказочной, фантастической беллетристики. Но для отечественных исследователей на сегодняшний день существует главное препятствие — сочинение датского хрониста никогда не переводилось на русский язык, за исключением, наверное, нескольких фрагментов, используемых исследователями в научных трудах. А мы же лишь пересказали отдельные главы из произведения Саксона Грамматика, связанные с походами норманнов в Биармию, сделав перевод с английского языка нью-йоркского 1905 года издания «Девяти книг Датской истории», переведенных в свою очередь с латинского языка американцем Оливером Элтоном в начале прошлого века.

Все события, которые были освещены в предыдущих главах, относятся к архаичным доисторическим временам, произошедшим задолго до эпохи викингов (хотя о них иногда упоминается). Поэтому очень сложно давать какую-нибудь датировку произошедшим событиям. Если же вспомнить примечания такого великого скептика в освещении исторических событий и, не ошибемся, самого осторожного в своих оценках, как Н. М. Карамзина, представленных к произведению Саксона Грамматика, то начало посещений норманнами Биармии, то бишь Древней Руси, уходит в глубину веков, чуть ли не ко времени рождения Христа, а может быть, еще раньше. Над этим стоит задуматься.

Примечания:

1

¹ Западное море — Северное море.

12

¹² Глизисвалл (Glaesisvall) — янтарная земля, там, по древнему народному верованию, находилась страна бессмертия, где жизнь людей продолжалась несколько столетий (по А. Стриннгольму); таинственная и неведомая страна, которая находилась за Биармией, точнее восточнее ее, если ехать из Норвегии (по С. К. Кузнецову).

13

¹³ В «Пряди об Эймунде» говорится о норвежском конунге из рода Харальда Прекрасноволосого Хринге, правившем в Упланде. Он был отцом героя саги Эймунда Хрингссона, побратима Олафа (Харальдссона) Святого (995–1030). Не исключено, что в «Саге о Боси» идет речь именно об этом конунге.

14

¹⁴ Снелауг, Снелауга — в переводе означает «снежная», имя героини саги, вероятно, дано с намеком на ее северное происхождение.

15

¹⁵ Гундигаланд — эта страна якобы, находилась на севере между Финмарком и Бьярмаландом (Биармией). Не исключено, что она могла быть придумана составителями саги по имени сказочного героя Эдды Гундинга.

16

¹⁶ Гундинги — древние писатели относили их к категории «удивительных народов» наряду с великанами, пигмеями, циклопами и др.

17

¹⁷ Тор — скандинавский бог грома, молнии, бури и одновременно бог плодородия, покровительствовавший людям в их жизни.