4. Собирательство, охота, борьба. Как продырявили кремнем доспехи

Во дворе он никого не увидел. Шел сильный дождь, поэтому он остановился на пороге и, раскинув руки, уперся ими в притолоку и посмотрел вокруг. В этот момент внезапно перед дверью появился Торбёрн и всадил обеими руками копье в тело Атли с такой силой, что пронзил его насквозь. «В моду сейчас вошли эти копья с широкими наконечниками», — сказал Атли, получив удар, и упал лицом на землю.

Сага о Гретии

Однажды утром 1911 года жители сонного калифорнийского городка Оровилл нашли у забора городской бойни сгорбленного, изможденного, обессилевшего от голода мужчину. Индеец Иши, или «последний американец», как его с ноткой ностальгии назвали известный популяризатор археологических открытий немецкий журналист и писатель К.В. Керам, пришел в тот мир, от которого всю свою жизнь пытался скрыться.

Трагедия индейцев Калифорнии началась в середине XIX века, когда разразилась «золотая лихорадка». Под напором золотоискателей они уходили все дальше в малодоступные и глухие места, где с трудом могли найти себе пропитание способами, которые были им известны, — охотой. Собирательством и ловлей рыбы. Их ряды быстро редели от болезней, голода и пуль золотоискателей. От большого племени в 1884 году в живых оставалось только пять человек, а в 1908 года Иши остался одни. Еще три года он скрывался в лесах, охотился на зверей и собирал съедобные коренья и растения. Однако силы его убывали, и наконец, полуживой. Он приполз из каменного века прямо в мир небоскребов и автомашин.

Антропологам Альфреду Л. Крёберу и Томасу Т. Уотерману удалось проникнуть в тайны языка яхиев, в свою очередь Иши выучил несколько английских слов. Жизнь его была спасена, а он был спасен для науки. Иши стал сторожем антропологического музея в Беркли!

Индеец Иши щедро заплатил своим друзьям, среди которых был еще первоклассный врач и столь же хороший этнолог и антрополог доктор Секстон Поуп. (Кстати, в США археология, этнология и антропология находятся в тесной взаимосвязи, и в результате там применяется общий для всех этих наук термин «культурная антропология».) Ученые смогли наблюдать, как человек каменного века создает наконечники копий и стрел из обсидиана, как под его руками появляются гарпуны, рыбацкие снасти и другие инструменты и оружие. А затем индеец в условиях дикой природы показал ученым, как поступал человек каменного века, чтобы выжить. С помощью лука и стрел он убил птицу, оленя… спел им песню и показал обряды охотников. Короче говоря, индеец Иши в значительной мере способствовал развитию экспериментальной археологии.

Благодаря ему и другим посланникам каменного века мы можем заставить говорить безмолвные и немногочисленные археологические находки эпохи палеолита и мезолита, то есть того времени, когда люди обеспечивали себе пропитание собирательством и охотой. Мы уже знаем, что они собирали дикорастущие плоды, ягоды, семена, цветы, ящериц, мышей, моллюсков, яйца птиц — одни словом, все, что только можно было съесть. В субтропиках и умеренном поясе они могли собирательством обеспечивать больше половины своего меню, в более холодных районах уже только треть. В арктических областях, расположенных у подножия ледника (а он в некоторые периоды палеолита спускался ниже северных границ Моравии), собирательство не давало и сотой доли необходимого пропитания.

Собирательство не требовало многих приспособлений (корзинки из прутьев и коры, раковины для жидкости) и было занятием довольно простым. В большинстве случаев им занимались почти без специальных орудий, и только съедобные корни, клубневые растения и мелких животных нужно было добывать, перекапывая землю с помощью каменных клиньев, копалок из дерева, кости, рогов, кольев и мотыг.

Ленинградские экспериментаторы испытали эффективность таких простых орудий на различных почвах. Они нашли, что орудия из длинных полых костей с утолщением на конце при вскапывании земли изнашиваются медленнее, чем деревянные, но по сравнению с последними они слишком коротки и легки и в результате мало пригодны для вскапывания. Длинную же деревянную заостренную внизу палку-копалку экспериментатор мог держать обеими руками и таким образом увеличить силу удара, а также использовать ее в качестве рычага. Она оказалась самым эффективным орудием при обработке твердой и влажной лесной почвы, переплетенной корнями кустов и деревьев. Правда, корни нужно было рассекать с помощью рубила. Один мужчина мог за час дубовым колом высотой 2 м и весом 2 кг перекопать участок 60 кв. м на глубину до 20 см. Код втыкался в землю двумя руками, наносилось три удара под углом 50 градусов, после чего ком земли переворачивается. Приспособив в нижней части кола педаль, экспериментатор смог, используя массу всего тела, погружать острие кола на глубину 35 см. Такой же участок (50 кв. м) он выкапывал за 50 минут, расходуя при этом меньше энергии. Для сравнения он вскопал такой же по площади участок современно стальной лопатой. Время израсходовано было то же, только участок был вскопан более качественно. Правда, на почвах более твердых рабочее время при применении деревянных орудий увеличивалось в пять, а на дерновом участке — более чем в десять раз. В таких затрудненных условиях выгоднее было работать с помощью ударов, то есть с колом без педали. Острие кольев очень быстро затуплялось. После 60 часов работы кол уменьшался на 10 см. Дубовые колья изнашивались в три раза медленнее, чем березовые. Копалки из рогов, известные с конца раннего палеолита, наиболее эффективное применение нашли при разрыхлении верхнего слоя твердой почвы. От эпохи, когда начиналось земледелие, нас отделяют многие тысячелетия, и, вероятно, самые древние земледельцы использовали при обработке почвы подобные простые орудия.

Собирательством занимались преимущественно дети и женщины. Перед мужчиной стояла другая задача: силой, ловкостью, хитростью и оружием добыть такое количество дичи, которое бы существенно дополнило меню, а там, где это было возможно, полностью бы его обеспечило. Но охоте люди также должны были учиться. Они начинали с ловли мелких животных, поедали также мертвых крупных млекопитающих. Человек прямоходящий накопил уже достаточно знаний о поведении некоторых животных и умел использовать эти знания в своих целях. Поэтому ему удавалось ловить животных, которые были более ловкими, быстрыми и сильными, чем он. Например, некоторых диких лошадей, различных антилоп, бизонов и т. д., бегающих со скоростью современного автомобиля, они добывали, использовав их особенность бежать от преследователя по полукругу. Охотники, двигаясь наперерез животному, загоняли его до полного изнеможения. Такую охоту с непрерывным преследованием до сих пор используют сомалийцы в охоте на антилоп.

Индейские охотники могли преследовать оленя два дня. Но и сами охотники после такой гонки были на грани изнеможения. Кроме того, их ожидал обратный путь, да еще с добычей. Поэтому они устраивали свою стоянку вблизи тех мест, где часто проходили стада зверей. Это же позволяло им строить различные ловушки и таким образом добывать дичь. Следы подобной охоты оставили питекантропы в ущелье Олдовай в Африке. Быков охотники загоняли в болото и там потерявших способность к движению животных убивали, после чего добычу разделывали и уносили. А спустя десятки тысяч лет археологи обнаружили в окаменевшей глине кости конечностей быка.

Гораздо больше следов оставили охотники в долине и на окрестных холмах Торральба и Амброна в испанское нагорье Гвадаррама: древесные угольки, рассыпанные по всей долине, каменное оружие, костяные наконечники, обломки деревянного копья, но прежде всего кости огромных древних слонов, которые достигали четырех метров высоты. Археологам Э. Уайту и Д.Брауну этого было достаточно для воспроизведения событий, происходивших там 400 тысяч лет назад.

«У подножия известнякового возвышения над широкой безлесной долиной скрывались небольшие группы охотников. Внизу простиралось обширное болото, которое они собрались использовать в охотничьих целях. Охотники надеялись что и на этот раз слоны устремятся по своему обычному пути — к узкой долине лежащей между возвышенностями. Здесь и собрались многочисленные охотники, которые обычно охотились в одиночку. Они понимали, что в такой охоте выгодны именно коллективные, согласованные действия. Каждый из них был вооружен деревянными копьями с костяным или каменным наконечником. Оружие не слишком действенное в охоте на таких могучих животных. Но в запасе у людей было еще одно оружие, которого слоны очень боятся, — огонь! Наконец с севера появились слоны, медленно шагающие к долине. Люди прижались к земле и ждали, когда три взрослых самца, две слонихи и два слоненка, идущие впереди стада, поравняются с ними. Как только прозвучал сигнал, охотники вскочили и помчались вниз по склону к животным. Ветер дул в сторону болота, и охотники подожгли в нескольких местах траву. Потом они не спеша двинулись за полукругом огня, преследующего слонов. Земля задрожала от топота испуганных слонов, бегущих от наступающего огня к болотам. Три взрослых зверя и два слоненка увязли в болотной топи. Охотники же легки, и топкое болото для них не препятствие. С дикими криками они бросились в атаку, избегая ударов хоботов слонов. Они вонзали копья в шеи животных или осыпали их головы градом камней. Наконец последний слон убит и упал на бок. Охотники приступили к разделке туш».

Археологи пытались создать реплики костяных наконечников ловких охотников из Торральбы и Амброны. Они установили, что оружие, отвечающее древним образцам, можно сделать из разбитых костей, которые сначала разбивали лишь для того, чтобы извлечь оттуда костный мозг, и лишь позже стали использовать для изготовления наконечников для копий.

Что же касается применения на охоте камней и их «убойной» силы, то выяснением этого вопроса, широко распространенного в специальной литературе, занялся профессор Семенов. Он и его сотрудники с этой целью организовали экспедицию в горные районы Северного Кавказа. Там, вдали от цивилизации, они вернулись в свое детство. Но на этот раз их игра имела научную цель — проверить действенность необработанного камня, булыжника, брошенного рукой человека во время охоты.

Из молодых ветвей бука сплели чучело медведя высотой 1 м и толщиной 35 см, которое поместили на высоте 1 м над землей. Внутренности медведя заменил силомер, который фиксировал силу ударов камней. Прочная поверхность «медведя» ослабляла удар подобно меху, коже и мягким частям тела животного. Булыжник бросал с расстояния 5 м и дальше. Только половина брошенных камней попадала в цель. Трехкилограммовый булыжник ударял модель с силой 25–30 кг, полуторакилограммовый — 20–25 кг, килограммовый — 15 кг, а полукилограммовый — 10 кг. Позже «медведя» заменили прямоугольной мишенью 40х50 см, а расстояние увеличили до 15 м. Из ста бросков булыжника весом 300 г только 16 попало в мишень с силой удара 5-15 кг. С десятиметрового расстояния броски полукилограммовых камней имел 50 % попаданий. Сила удара колебалась между 8 и 28 кг.

После окончания «охоты» участники эксперимента пришли к выводу, что с этой техникой палеолитические охотники не имели почти никаких шансов одолеть животное. Свой вывод они аргументировали несколькими причинами. Бросание тяжелых камней их сильно утомляло, и после каждого третьего броска они вынуждены были отдыхать. Если они не попадали в цель, а это случалось довольно часто, то булыжники терялись в кустах или траве. Палеолитические охотники во время своих длительных походов в поисках дичи не могли носить с собой запасы камней, а на месте или по дороге подходящие булыжники встречались не часто. Большой процент неточных бросков случается потому, что камень приводится в движение по принципу рычага и в момент, когда он отрывается от руки, находится вне поля зрения бросающего. Если же камень бросали на уровне глаз, то при этом резко уменьшались как дальность его полета, так и сила удара. Здесь жестко действовало правило: выигрыш в точности — проигрыш в силе. В редких случаях животное предоставит охотнику мишень площадью 2 тысячи кв. см, как это было у экспериментатор во втором эксперименте. К тому же на теле животного есть очень мало мест, попадание в которые может привести к его гибели. Мелкие животные (заяц, лиса, волк и т. д.) погибают только при попадании в лобную часть головы, но это дело счастливого случая. Крупное животное, такое, как олень, лось, медведь, не может сразить и тридцатикилограммовый удар в голову. Олень уйдет от охотника даже со сломанной ногой. В результате экспериментаторы пришли к выводу, что бросание необработанного камня могло выполнять только второстепенную, вспомогательную роль: вспугивание и нагон животных, добивание раненых животных (такие операции проводили охотники в Торральбе и Амброне).

Поэтому весьма вероятно, что с древнейших времен с целью добычи животных применялись не только сети, ловушки и др., но и прежде всего пробивающее оружие: дротики, копья, гарпуны, бросаемые рукой человека, а с конца палеолита и в мезолите и с помощью различных метательных приспособлений (метатель дротиков, гарпунов, лук). К примеру, экспериментатор, вес которого 70 кг, после пятиметрового разбега с притупленным копьем весом 2 кг достиг силы удара 80 кг. Удар был суммой силы руки, массы оружия и движения тела. Заострение одного конца деревянного копья или добавление к нему каменного или костяного наконечника превратили копье в страшное оружие. В момент вхождения в тело животного на наконечнике сосредоточивается энергия в несколько сот килограммов. Березовым и буковыми копьями экспериментаторы пробили насквозь деревянную доску толщиной 10 мм и три слоя кожи оленя. Двухметровыми копьями с кремневым наконечниками пробили два слоя фанеры, обтянутые сухой коровьей кожей. Кожаный цилиндр (40х80), набитый сеном и хворостом, пробивали на глубину до 20 см, а иногда и насквозь как дротики с каменным наконечником, так и заостренные деревянные. Если же дротики с каменными наконечниками не попадали в цель и падали на землю, то наконечники их не всегда ломались. Археологи раньше предполагали, что в этом случае дротик почти всегда ломался.

Следовательно, для питекантропов и неандертальцев организация большой охоты на определенный вид животных была обычным явлением. В степях охотились преимущественно на бизонов, в лесах — на оленей, в горах — на горных козлов и муфлонов, в пещерах — на медведей и, конечно, на лошадей и мамонтов.

В эпоху позднего палеолита охотники (теперь уже Homo sapiens) стали грозой мамонтов, лошадей, лосей, так как применяли дротик и копья с каменными и костяными наконечниками, метатели дротиков, костяных гарпунов и, возможно, лук и стрелы. Конечно, они стремились поразить жизненно важные точки животных. (Современным охотникам на слонов известно около двадцати таких точек.) Животных гнали к обрывам скал, в ловушке, поджидали их у бродов. Под скалистым обрывом в Солютре (Франция) погибло много тысяч лошадей, загнанных сюда древними охотниками; в Пршедмости у Пршерова (ЧССР) ими было убито около тысячи мамонтов, под Павловскими холмами в Южной Моравии (ЧССР) — свыше ста мамонтов. Это уже была порядочная гора мяса, если учесть, что мамонты достигали в высоту свыше 3 м, а весили несколько тонн. Способ, каким охотились моравские охотники, нам неизвестен, но мы приблизительно знаем, как 11 тысяч лет назад действовали их североамериканские «коллеги». Археологи нашли ряд деталей, из которых им удалось сложить целиком довольно сложное оружие. Они также установили, как им охотники пользовались.

Основным элементом этого оружия была тяжелая деревянная рукоятка. На одном ее конце была углублена бороздка, куда древние охотники вкладывали совершенно прямую, закругленную на концах костяную пластинку. На ее свободный конец прикрепляли короткую деревянную палочку. К ней приклеивали смолой треугольный каменный наконечник с широкой основой, обработанный техникой отжимной ретуши. С этим оружием они приближались к животному и быстро наносили удар в чувствительное место. Затем выдергивали рукоятку, а наконечник с соединительными деталями оставался в теле животного. На рукоятку вновь надевали наконечник и продолжали свое смертоносное дело. В результате им уже не нужно было носить с собой тяжелые рукояти, достаточен был только хороший запас наконечников. Охотники применяли также копья, которые отличались от предшествующих только формой кремневого наконечника, очень узкого. Благодаря этому они вытаскивали из тела животного свое оружие целиком, но, очевидно, не наносили такого тяжелого ранения животному, как копьем с широким наконечником. Действенность обоих видов копий повысилась благодаря применению костяного соединяющего звена. Без него копье не было бы таким эластичным и надежны. Кости животных, убитых таким способом, свидетельствуют о том, что охотники убивали чаще всего молодых животных. Мы не знаем, почему они поступали именно так, облегчало ли это охоту или было связано с тем, что у молодых животных мягкое мясо. Поступая таким образом, древние охотники ускорили исчезновение мамонтов.

Действенность копий, дротиков и другого оружия и инструментов, сложенных по крайней мере из двух частей, в значительной мере зависела от прочности соединений. Очевидно, уже охотники палеолита нашли способ крепления, которым пользовались не только в эпоху палеолита, но и гораздо позже. Наконечники, лезвия и навершия из камня, рога и кости вставляли в желобки и отверстия рукоятей древков из дерева, рога и кости заклеивали различными смолами и связывали растительными волокнами или сухожилиями животных. В нефтеносных районах нашли еще один подходящий материал для склеивания — битум. Его качества испытывали ленинградские экспериментаторы. Они установили, что для крепления лучше всего подходит смесь с одинаковым количеством битума и кварцевого песка. Места соединений деталей оружия они заливали этой горячей смесью и натирали ею обвязку. После затвердения эти части оружия испытывали на растяжение. При усилии в 70 кг лопнул наконечник копья, но соединение с древком осталось ненарушенным. Соединения у других изделий выдерживали еще большую нагрузку. Срок службы обвязки также значительно увеличился благодаря битумному слою, поскольку она была защищена от быстрого стирания и воздействия влаги.

В конце эпохи палеолита вслед за таявшим ледником ушли на север и крупные стадные животные, и мезолитические охотники более теплых районов стали охотиться на лесных животных, оставшихся на месте. Из пищевых отходов, найденных на стойбищах, видно, что в их меню чаще, чем у охотников палеолита, присутствуют рыба и птица (утки, гуси, лебеди и т. д.). В охоте на птиц самыми эффективными были луки и бумеранги. По всей вероятности, бумеранг использовали прежде всего, чтобы испугать стаи птиц. Дело в том, что скользящая тень бумеранга напоминала летящего хищника, от которого птицы искали убежища на земле. А там их уже ждали охотники с луками и сетями. Аборигены Австралии использовали бумеранги также в культовых обрядах и праздниках.

Большинство австралийцев совершенно уверены в том, что бумеранг принадлежит исключительно Австралии, так же как кенгуру и коала. Их уверенность возросла особенно после того, когда бумеранг, брошенный недавно одним австралийским спортсменом, описал круг в сто метров вокруг двух ворот футбольного поля и мягко опустился в ладонь бросавшего. Вся Австралия была в восторге, мировой рекорд был установлен там, где, по мнению австралийцев, впервые появился бумеранг. Однако книга, которую выпустили супруги Хейвс о бумерангах, опровергала мнение патриотически настроенных австралийцев. Эти авторы утверждали, что бумеранги были известны и широко применялись древнейшими жителями Европы, древними египтянами и американскими индейцами. И сегодня бумеранги используют эскимосы. Это задело гордость австралийцев. Различные организации требовали, чтобы работа супругов Хейвс была запрещена, в прессе и парламенте Австралии разгорелись жаркие дискуссии. Но научно построенные доказательства опровергнуть трудно.

Недавно голландские археологи нашли предмет из дуба, разломанный на три части, относящийся к III веку до н. э. Когда его склеили, то с удивлением обнаружили, что он напоминает бумеранг, где расстояние между кончиками этого оружия составляло 40 см. Была изготовлена и испытана его копия. При броске правой рукой под углом 20–30 град по отношению к горизонту бумеранг пролетел расстояние в 20 м и вернулся к бросавшему. Полет длился 6–7 секунд при начальной скорости 25 м и 13 оборотах за секунду на высоте 15–18 м. Но если бумеранг бросали левой рукой так, чтобы он вращался в обратную сторону, то он пролетал расстояние 50 м.

И еще, чтобы австралийцы не сочли эту находку единичной, добавим, что бумеранги или орудия, им подобные, были известны мезолитическим охотникам седьмого-шестого тысячелетия до н. э., обитавшим у Онежского озера, в Дании, а также племенам, жившим на территории современно Венгрии, Швейцарии в эпоху неолита, египтянам третьего тысячелетия до н. э.

Охотники позднего палеолита и мезолита, охотившиеся на крупных животных, таких, например, как лось, часто применяли гарпун. Наконечники гарпунов длиной 10 см с острыми зубьями, повернутыми в обратную сторону, они изготовляли из кости или рога. Необычайно красивые экземпляры таких гарпунов можно увидеть в Моравском музее (Брно, ЧССР), найденные в пещерах Моравского Краса, где жили охотники на лосей.

В Южной Франции и Северной Испании археологи нашли наконечники гарпунов, которые значительно отличались друг от друга, поэтому решили установить причину этих отличий. В основании палеолитических наконечников из Франции, с зубьями с двух сторон, были обнаружены кольцевые зарубки. Более поздние наконечники из Испании снабжены зубьями только с одной стороны и асимметрично просверлены, а их мезолитические аналоги имели только одно отверстие посередине. Зарубки, как и отверстие, были предназначены для веревки, которая соединяла наконечник с древком. Копии этих гарпунов экспериментаторы испытывали, пробивая матрас, набитый шерстью. Нанося удар, они затем пытались вытащить гарпун. Тот, у которого был наконечник с зарубками, удалось вытащить. Наконечник же с асимметричным отверстием поворачивался и застревал под кожей.

Так в чем причина различий гарпунов, найденных в разных районах? На территории Франции в тот период равнинные участки были покрыты тундровой растительностью. Раненое животное тянуло за собой древко, будучи не в состоянии от него избавиться. Вряд ли древко могло зацепиться за редкие кустики. В Испании, в горах, поросших лесом и густым кустарником, такая возможность существовала, и поэтому охотники изготовили такой наконечник, от которого не избавиться.

Подобный эффект использовали и индейцы Южной Калифорнии — чамаши, когда в прибрежных водах ловили в своих лодчонках тунцов, морских окуней и сомов с помощью крючка из раковины, прикрепленного в продольных надрезах шейки к леске из растительных волокон.

Экспериментаторы изготовили копии крючков из раковины величиной от одного до шести сантиметров, которые резали, сверлили и точили каменными инструментами тем же способом, что и индейцы. Один крючок делали за два часа. С этой снастью исследователи отправились на лодках в море и наловили много рыбы, в частности окуней и кабалы. Несмотря на рыбацкий азарт, овладевший ими, они наблюдали действие крючка. Каждая рыба сначала обкусывала обтрепанные тонкие волокна захвата лески, которые торчали у нее по бокам пасти. Крючок тем временем под действием натянутой лески поворачивался и все глубже врезался в пасть. Это принципиальное отличие от европейского крючка с обратным шипом, который должен попасть рыбе в пасть и зацепиться там. Индейский крючок никогда не вонзается, когда рыба кусает наживу, а, постепенно напрягаясь, позволяет леске поворачивать его, в результате чего он крепко вонзается в челюсти. С такого рыба практически сорваться не может.

С появлением лука значительно улучшилась техника охоты, что подтвердили эксперименты. Именно здесь экспериментальной археологии очень помог индеец Иши. Он научил доктора Секстона Поупа искусству лучника, который его применил при проведении обширного сравнительного эксперимента. Он использовал несколько типов луков, изобретенных в разных местах и в разное время. Поуп тестировал дальность полета стрелы, силу, необходимую для натягивания тетивы, различные материалы, из которых изготовлены были детали лука и стрелы, силу удара и развитую силу пущенной стрелы.

Силу, необходимую для натягивания тетивы и пуска стрелы, он определял натягиванием тетивы на расстояние 70 см от центра внутреннего изгиба лука с помощью пружинных весов. Средний лучник не может натянуть тетиву больше чем на 73 см, что представляет собой примерно расстояние от вытянутой левой руки и изогнутой правой. Большая часть тестированных индейских луков требовала натягивания на расстояние 65 см. При пуске стрелы сотрудники Поупа применяли английский и сиукский методы. Индейцы сиуксы кладут все пальцы на тетиву, а стрелу пускают из сжатых большого и указательного пальцев. По английскому же способу тетиву натягивают указательным и безымянным пальцами, а стрела находится между указательным и средним пальцами. Большой палец свободен. Испытывали также луки апачей из орехового дерева, луки чейенов из ясеня, татарские и турецкие луки, сделанные из комбинации различных материалов — рога, металла, дерева, сухожилий, полинезийского из твердого дерева, английские луки из тиса. Эксперименты с тисом показали, что у чуть покрасневшей древесины большая сопротивляемость, чем у белой. Но белая обладает чрезвычайной эластичностью и поддается изгибу в два раза больше, чем луки из других материалов.

Тетивы изготовили из льняной, хлопковой и шелковой пряжи, а также из овечьих кишок. Было установлено, что самые крепкие тетивы — ирландские льняные с сечением 3 мм, сплетенные из 60 скрученных волокон.

С некоторыми другими данными о применявшихся луках и результатами, которых достигли сотрудники Поупа, вы можете познакомиться из следующей таблицы.

В тесте № 4 применили очень тяжелый лук с тетивой, скрученной из необработанной кожи. Один лучник не мог натянуть тетиву больше, чем на 30 см. Поэтому в стрельбе участвовали два лучника: один из них лежал на спине, упираясь ногами в лук и обеими руками натягивая тетиву, а другой вкладывал стрелу. Действенность лука была слабой. Но об этом луке, которому было сто лет, существует предание, что его первый хозяин мог одной рукой натягивать тетиву и стрелял на расстояние 400 м. Лук № 6, с самой большой дальностью полета стрелы, был изготовлен из рогов животных, орехового дерева, овечьих кишок и необработанной кожи. Самого дальнего полета достигла бамбуковая стрела с металлическим наконечником. Копии длинных английских луков были изготовлены из тиса. Тетивы у них натягивались легче, чем у других луков. Небольшое уменьшение длины лука привело к увеличению дальности полета стрелы.

Первые находки луков относятся к неолиту в Англии. Известный археолог Джон Г.Д. Кларк тестировал одну его копию длиной 190 см и установил, что стрела имела пробивную способность до 60 см.

Для всех луков сотрудники Поупа применяли стрелы из бамбука длиной от 63 до 74 см с оперением из веток березы. По примеру калифорнийских индейцев к наконечникам стрел крепились волокна кукурузы. Дальность полета таких стрел была больше, чем английских и обычных спортивных, соответственно на 10 и 20 %. Другие стрелы изготовляли из различных пород дерева, самым твердым из которых был орех, далее следовали ясень, сосна и ива. Исследователи доказали, что раскаленные камни с желобками представляют лучшее средство для выравнивания древка из тростника, но более твердые деревянные они вынуждены были нагревать и выравнивать в руках. Стрелы снабжали различными наконечниками: индейскими из обсидиана с ребрами, стальными с ребрами и плоскими пирамидальной формы, а также тупыми деревянными и металлическими наконечниками.

Эти стрелы пускали при одинаковых условиях. Целью были сосновые доски толщиной 2 см и имитации тел животных. Последние были сделаны из коробок без боковых стенок, набитых оленьими шкурами с зашитыми в них внутренностями животных. Стрелы с тупыми наконечниками отскакивали от этих мишеней, но пробивали тела небольших животных и останавливались только при попадании в кость, которую ломали. Стрелы с обсидиановыми и тяжелыми металлическими наконечниками пробивали имитированное тело животного. Ни один из гладких металлических наконечников не был столь эффективен, как обсидиановый, волнистое ретушированное острие которого буквально впивалось в мишень.

До нас дошли сведения об искусстве индейских лучников периода завоевания испанцами Флориды. Пленному индейцу конкистадоры пообещали свободу, если он на расстоянии 150 шагов пробьет кольчугу. Индеец пустил из своего лука тростниковую стрелу с кремневым наконечником, которая пробила кольчугу на глубину двух колец. Испанцы ужаснулись и тут же сменили кольчуги на жилеты, подбитые войлоком. В XX веке экспериментаторы повторили это опыт. Мишенью был манекен с кольчугой из булатной (дамасской) стали XVI века. Стрела со стальным наконечником, пущенная из лука весом 34 кг с расстояния 75 м, пробила кольчугу и проникла в манекен на глубину 20 см.

Последние испытания, целью которых было изучение пробивной способности стрел, экспериментаторы провели в природных условиях. Бегущий олень был убит ими одной стрелой, пущенной с расстояния 75 м. Стрела пробила грудь животного насквозь. Таким способом они убили восемь оленей. Двух взрослых медведей убили стрелами, попав в грудь и сердце с расстояния 60 и 40 м.

Секстон Поуп, врач по профессии, исследовал также действие стрелы и пули в теле животного. Пуля при проникновении в тело отрывает большой кусок ткани, который отчасти закупоривает рану, стрела же разрезает кожу и ткань, что ведет к быстрой потере крови и к смерти. Сильной кровотечение позволяет также быстрее найти раненое животное. Поэтому Поуп пришел к выводу, что лук является более «гуманным» и спортивным оружием охоты, чем ружье.

Вторым древним дальнобойным охотничьим приспособлением были метатели дротиков (атлатлы), широко применявшиеся в доколумбовой Америке. Какие же результаты получили экспериментаторы при сравнении действия этих приспособлений с луками?

В опытах использовали копии деревянных метателей, известных в среде американских индейцев, а также лук весом 27 кг. Оба вида оружия применял один и тот же экспериментатор. Только шесть дротиков из 30, брошенных с помощью метателя, попало в мишень, расположенную на расстоянии 30 м, в то время как из 36 стрел в цель попала 31. Исходя из этих результатов, экспериментаторы сделали вывод, что метатели с дротиками ввиду их низкой точности попадания применялись при стрельбе по окруженному стаду диких животных. На расстоянии 30 м точность попадания дротиков и стрел с металлическими наконечниками в деревянную доску была одинаково хорошей. Максимальное расстояние, на которое можно было бросить дротик из метателя, — 100 м, попадание же было эффективным до 40 м. Эти виды оружия применялись иногда и при ловле рыбы. Гарпуны, которые бросали с помощью метателя, давали хорошие результаты, в то время как лучник с гарпунами не поймал почти ничего.

Все экспериментаторы, исследовавшие луки и метатели, пришли к выводу, что это было оружие высокой эффективности, которым можно было убить животное с расстояния от 50 до 100 м. Но к сожалению, не только животное. Остатки скелетов древних людей свидетельствуют о том, что жизненный путь многих из них был прерван дротиком или стрелой. В эпоху палеолита и мезолита люди жили чаще всего далеко друг от друга. Стыки между ними происходили довольно редко и главным образом из-за охотничьих угодий. С появлением земледелия столкновения участились. И это понятно, ибо увеличивалось население, а это вело к продвижению людей в новые районы, где они вступали в борьбу с местными охотниками и собирателями. Скотоводы же, используя свое преимущество — подвижность, добились военного превосходства над земледельцами, насильно отнимая у них плоды их труда. Они смерчем проносились на своих конях через районы оседлых земледельцев. Казалось, что нет никакой возможности защититься от их наездов. Но вскоре возникают городища с крепкими стенами и рвами. Здесь оружие нападения воинственных скотоводов было уже не так эффективно.

Правда, в более поздние времена, например в Древнем Риме, были изобретены всевозможные осадные и метательные орудия, которые с успехом использовались при завоевании чужих городов. Сюда относится римская баллиста. Археологи установили, что римляне использовали ее, к примеру, при осаде одного из городищ на юге Англии. Городище было укреплено несколькими поясами валов. Защитники запаслись большим количеством камней для пращей. Это должно было удерживать нападающих на значительном расстоянии от валов. Однако камень, брошенный из пращи, пролетал не более ста метров. Но тяжелый железный наконечник, обнаруженный в позвонке одного из защитников, свидетельствовал о том, что нападающие это расстояние преодолели с помощью баллисты.

Как показали эксперименты, баллисты бывали различных калибров, зависевших от толщины тетивы, пускавшей стрелу. Римляне применяли вариант баллисты, у которой D. Конструкция всех частей баллисты зависела от D, так как все они были кратными D и все калибры геометрически были идентичны. Баллиста состояла из горизонтальной рамы с желобом и вертикальной рамы с тетивой из пучка скрученных кишок. Тетива натягивалась с помощью зубчатого зацепления, прикрепленного к пусковой доске, соскальзывающей в желоб, в котором лежала стрела. Проведенные тесты показали, что это оружие давало римлянам примерно такое же преимущество над противником, какое дает ружье против лучника. Стрела, пущенная из баллисты, попадала в цель с расстояния 500 м.

Для индивидуальной защиты использовались щиты и доспехи. Джон Коулз испытал прочность копий круглых, кожаных и бронзовых щитов бронзового века. На металлическом щите толщиной 3 мм он в центре сделал выпуклость, а также укрепил щит гибкими ребрами, в результате чего прочность его соответствовала оригиналу. В загнутый обод одного из щитов для прочности он вложил еще и проволоку. Дротик с бронзовым наконечником пробил этот щит насквозь, а меч эпохи бронзы с первого же удара рассек его пополам. Только проволока в ободе не дала щиту развалиться на части. Таким же испытанием ученый подверг и кожаный щит. Дротик с трудом его пробил. А после пятнадцати сильных ударов мечом на внешней стороне кожаного щита появились только легкие порезы. Результаты эксперимента показали, что кожаные щиты с успехом могли использоваться для защиты. Бронзовые же щиты, по всей вероятности, служили для каких-то культовых целей, так как полагаться на них в бою было слишком рискованно. Это же относится и к бронзовым доспехам той отдаленной эпохи.

В следующей главе мы вступаем в совершенно иную эпоху, развитие которой определяло прежде всего земледелие. Поэтому в заключение повторим основные черты хозяйственного уклада охотников и собирателей. Добыча охотников и собирателей в эпоху палеолита и мезолита давала им все необходимое для жизни человека: еду, одежду, материал для сооружения жилья, технические материалы для изготовления орудий, инструментов, оружия, посуды, украшений и ритуальных предметов. Даже после появления земледелия охота и собирательство оставались важным дополнением продукции, которую давала обработка земли и скотоводство. Со временем охота превратилась в спортивное занятие и школу подготовки искусных бойцов.