Многие историки, особенно советской исторической школы, связывали падение Новгородской республики под ударами Москвы с постепенной концентрацией власти в руках небольшой группы боярских семейств. По их мнению, в XV веке в Новгороде возобладала аристократическая или, как они любили выражаться, олигархическая форма власти. Это привело к упадку, а в конечном счете и к гибели Великого Новгорода. Однако исследования современных историков убедительно показывают ложность такого мнения.

Во-первых, при всем усилении власти аристократии простые граждане республики не были исключены из управления государством. Вече, как и прежде, оставалось главным государственным органом, утверждающим все судьбоносные решения Совета господ. Во-вторых, влияние того или иного боярского семейства по-прежнему всецело зависело от народной поддержки. В-третьих, все достижения XV века в области культуры, искусства, экономики свидетельствуют, наоборот, о периоде расцвета Новгородской республики.

Несмотря на очевидные успехи Новгородского государства, возглавляемого боярами, некоторые историки до сих пор склонны видеть причину гибели Новгорода в поразившем его кризисе. Они рассуждают пример так. Процветающее государство не может погибнуть. Великий Новгород пал. Значит, он находился в упадке. Что привело Новгородскую республику к кризису? Существенные изменения в ее государственной жизни. Какое самое значительное из них произошло в период перед завоеванием Новгорода? Возросла власть бояр-олигархов. Вывод: усиление аристократической формы правления негативно отразилось на силе Новгорода. В таких рассуждениях есть своя логика. Однако эта логика неверна, потому что она строится на ложных утверждениях. Каких именно?

В первую очередь надо ответить на вопрос, что понимается под процветанием государства? Только ли его военная мощь, способная отразить любое нападение? Конечно, нет. Мощные вооруженные силы — это только одна из составляющих понятия «процветающее государство». Процветание народа и его государства определяется совокупностью достижений во всех сферах цивилизации.

Великий Новгород превосходил Москву по всем показателям цивилизационного развития, однако уступал ей в военной области. А спор между ними на поле брани решила именно сила, а не степень цивилизованности. Так в истории случалось не раз. Вспомним хотя бы вандалов и Римскую империю, полудиких турок и Византию, кочевников-монголов и Русь.

В древности благосостояние народа, его культурные достижения и степень общественного развития не имели решающего значения в борьбе с менее цивилизованным, но более сильным в военном отношении противником. Почему так обстояли тогда дела? Из-за того, что древние цивилизации в техническом развитии не намного опережали своих полудиких соседей. К тому же в древности технические достижения в военном искусстве не играли первостепенную роль. Техника развивалась крайне медленно, и это не давало возможность одним народам занять лидирующее положение по отношению к другим.

В древнем мире техника не была основой цивилизации. Технологической по своей природе является современная нам европейская цивилизация. В наше время о степени процветания и цивилизации государства судят именно по уровню его достижений в области высоких технологий. Техника же является и основой современных вооруженных сил. Сейчас военно-техническая составляющая понятия «процветание» среди других показателей занимает одно из первых мест. Хотя это больше относится к крупным державам, ведущим самостоятельную политику. При современной системе международной безопасности карликовые государства могут процветать и вообще без армии, если они идут в фарватере своего сюзерена.

В момент падения Великого Новгорода европейская цивилизация еще не была технологической. Поэтому высокий уровень цивилизованности Новгородской республики не делал ее в военном отношении намного сильней Москвы, находившейся в менее процветающем состоянии.

Плоха ли сама по себе аристократическая форма правления? Что по этому поводу говорит нам история?

Республиканский Рим, который является, по мнению многих историков, непреходящим образцом государственности, во времена своего процветания управлялся более патрициями-сенаторами, чем народным собранием или консулами.

Примечателен пример исторического долгожителя — Венецианской республики, просуществовавшей почти тысячу лет. На протяжении очень продолжительного периода времени среди европейских стран она занимала лидирующее положение почти во всех сферах средневековой цивилизации. Столь необыкновенного взлета Венеция достигла благодаря именно аристократической форме правления.

Велико было значение аристократии и в Московском княжестве в пору стремительного роста его могущества вплоть до царствования Ивана IV. В этот период, по сути, в Москве господствовала монархическо-аристократическая форма правления. «Московские князья и бояре составляли одну дружную политическую силу»^{50}. Так, князь Дмитрий Донской в своем завещании наставлял детей во всем руководствоваться советами бояр. Московский «монарх делил власть с аристократией. „Царь указал, а бояре приговорили“ — по этой формуле принимались законы, решались вопросы войны и мира»^{51}.

Что объединяло аристократов этих государств? Национально-государственная ориентированность. Римские патриции, венецианские нобили, новгородские и московские бояре являлись национальной аристократией, неотъемлемой частью своего народа. Они понимали, выражали и защищали интересы собственного, суверенного государства. Под руководством такой аристократии любой народ может достичь процветающего состояния. Беда для народа, когда им управляет инородная олигархия, оторванная от национальных интересов.

История человечества иллюстрирует простую истину: при любой форме власти всякая нация может и процветать, и влачить жалкое существование. Все зависит от природы власти. Если она национальна, то народ процветает; если инородна или оторвана от народа, он прозябает. Дело не в форме власти, а в том, чтобы во главе государства стояли национально мыслящие люди, любящие свой народ и страну. Во главе Новгорода стояли именно такие аристократы-бояре, поэтому он и процветал.

Почему Великий Новгород все же пал? «Новгородская политическая культура воплощала демократические традиции, московская — автократические и самодержавные. Гибель вечевой Новгородской республики явилась следствием не вырождения ее политической культуры, а грубого насилия извне — московского завоевания. Насильственная ломка затронула все сферы жизни новгородского общества»^{52}.

В Европе о новгородских боярах слагались легенды. «Они богаты и могущественны удивительно», — писал путешественник Гильбер де-Ланнуа^{53}.

Бояре занимали видное место в общественно-государственном строе Новгородской республики с момента ее возникновения. Влияние аристократов на государственные дела росло постоянно. «В конце XII века в Новгороде создается новый государственный пост выборного на вече тысяцкого. Представителем бояр остается посадник. Впрочем, и пост тысяцкого достаточно скоро узурпируется боярством. Власть сосредотачивается в руках феодальной аристократии, а Новгородское государство окончательно превращается в боярскую республику»^{54}.

Рост влияния бояр способствовал укреплению Новгородской республики. Политический, экономический и культурный расцвет Великого Новгорода совпал именно с периодом господства в обществе истинно православной и национально ориентированной аристократии.

В. Л. Янин считает новгородских бояр потомками родо-племенной знати. Они составляли в Новгороде отдельную корпорацию, которая пользовалась особыми политическими преимуществами по сравнению с другими сословиями^{55}. Это утверждение во многом справедливо. К примеру, при всем гражданском равноправии высшие государственные посты в Новгороде занимали исключительно бояре. Даже купцы, какими бы богатствами они ни обладали, никогда не избирались в посадники.

Приверженцы коммунистической идеологии рассматривали историю человечества только через призму классовой борьбы. Многообразие исторического процесса они воспринимали почти лишь как смену пресловутых общественно-экономических формаций. Исходя из своих идеологических догм, советская историография закрепила за Новгородским государством название — Новгородская феодальная республика. Новгородских бояр советские историки упорно именовали феодалами. Эти названия столь сильно укоренились в отечественной историографии, что некоторые историки пользуются ими до сих пор. Оправдано ли употребление этих терминов?

Называть Новгородскую республику феодальной — полная нелепица. Не погружаясь в глубину вопроса, можно только сказать, что республиканская политическая система и феодальное устройство общества сами по себе несовместимые вещи. Это взаимоисключающие друг друга общественно-государственные системы. Конечно, при большом желании можно отыскать в них отдельные похожие черты и составляющие части. Однако при этом не надо забывать, что и совершенно разные кирпичные здания могут состоять из совершенно одинаковых кирпичей.

Именовать новгородских бояр на западноевропейский средневековый манер феодалами — еще большая бессмыслица. Новгородское боярство не знало ни ленной системы, ни вассальной зависимости, ни феодальной иерархической лестницы.

Один из самых видных специалистов по истории Великого Новгорода А. В. Арциховский писал, что бояре, «судя по берестяным грамотам, жили в Новгороде постоянно. Они были гражданами Новгорода и участниками народного собрания, новгородского веча, вместе с ремесленниками и купцами. Свои имения, находившиеся очень далеко, они только навещали, а связь с ними осуществляли путем переписки, и этой перепиской насыщены новгородские культурные слои»^{56}. Вы когда-нибудь слышали, чтобы средневековый европейский феодал имел равные гражданские права с ремесленниками и торговцами, участвовал с ними в народных собраниях и его голос обладал таким же весом как и голос простолюдина при решении государственных вопросов? Нет, о подобном вы никогда и не услышите.

Чем еще отличались новгородские бояре от европейских феодалов? Они не строили на своих землях замков, хотя обладали огромными владениями. Почему? Потому что эти владения не надо было охранять от нападений соседних землевладельцев. Два европейских феодала-соседа могли оказаться вассалами двух враждующих сюзеренов и в этом случае были обязаны воевать друг с другом. Новгородское боярство не знало ленной зависимости и поэтому не участвовало в кровопролитных междоусобицах. Верховными сюзеренами новгородского боярства были Святая София и Господин Великий Новгород. Бояре служили только Богу и своей республике, равноправными гражданами которой они являлись и по рождению, и по духу.

Отождествление новгородских бояр с европейскими феодалами — явный абсурд. Однако при желании провести параллель в мировой истории боярству можно найти подобие в античной древности. Много общих черт у новгородских бояр и римских патрициев. Каких конкретно? Предки тех и других были основателями и коренными жителями своих знаменитых городов. Именно они дали жизнь национальной аристократии. И бояре, и патриции, несмотря на республиканский строй своих государств, держали в своих руках основные бразды правления. Они, по сути, являлись аристократическим фундаментом демократических обществ. Источником богатств бояр и патрициев служило землевладение. Коренная римская аристократия эпохи ранней республики вообще относилась к занятию ремеслами и торговлей с большим презрением.

Существовали ли отличия между боярами и патрициями? Да, и некоторые из них весьма значительные. В первую очередь надо отметить, что новгородская аристократия сохранила на протяжении всей своей многовековой истории потомственный характер и сословный статус. Роль и реальная власть боярства в новгородском обществе постоянно росли. Римские же патриции еще в эпоху республики в значительной степени утратили влияние на государство, а когда слились с плебейской знатью, образовали так называемый нобилитет. Эта новая аристократия обладала большой властью в римском обществе, но коренные патриции в ее среде уже не имели преобладающего положения.

Материальным фундаментом благосостояния боярства неизменно оставалось землевладение. Римская же аристократия с течением времени стала извлекать доход, не стесняясь в выборе источников.

Православие бояр и язычество патрициев явно по-разному отражалось на их внутрисословных противостояниях. В Новгороде взаимная борьба аристократии (которая современникам казалась очень жесткой) по сравнению с Римом была намного мягче. Да, в Новгороде случались потасовки, иногда даже со смертельным исходом для нескольких человек. Однако на протяжении своей многовековой истории Новгородская республика не испытала ни одной гражданской войны. Этот факт удивителен для всей мировой истории! Мирное внутриполитическое сосуществование новгородской аристократии способствовало ее постоянному численному росту. Количество бояр сокращали только естественная убыль, природные катаклизмы и отражение внешней агрессии.

Для римской аристократии настоящим бедствием были внутренние распри. Многие патрицианские роды погибли в гражданских войнах почти целиком. Постоянные внешние захватнические войны также неуклонно сокращали численность римских аристократов. Великий Новгород с его принципиальной оборонительной политикой подобной напасти избежал.

К концу республиканской эпохи в Риме осталось только около 50 патрицианских родов. Число патрициев было так мало, что первые императоры, Цезарь и Август, восполнили аристократию за счет причисления к ней новых семейств. С тех пор последующие императоры стали давать патрициат как награду за услуги. Ничего подобного новгородское боярство не пережило. К моменту присоединения Новгорода к Москве боярство сохранило свою родовую природу в неприкосновенности. Московским государям пришлось столкнуться с многочисленной, крепкой и древней новгородской аристократией.

Новгородские бояре, подобно римским патрициям, были патронами, вокруг которых объединялись их сограждане. Известный исследователь истории Новгородской республики В. Л. Янин считает, что боярская патронимия являлась главной ячейкой организации средневекового Новгорода^{57}. Отношения бояр со своей дворней и некоторыми малоимущими жителями «концов» в чем-то напоминали связи патрициев со своими клиентами, но были намного свободней и гуманней.

В Великом Новгороде вольнолюбием отличались даже бедняки, не говоря о людях с достатком. Самый последний новгородский оборванец не считал себя чем-то особенно обязанным своему боярину-патрону. Если в Риме клиенты фактически существовали за счет патронов, то в Новгороде такого иждивенчества не наблюдалось.

Римские аристократы содержали клиентуру для личных интересов. Традиции Новгородской республики направляли боярский патронат в русло общественных интересов. Патрициев и клиентов разделяли высокие социальные барьеры. Боярин и зависимый от него простолюдин были равными членами новгородской православно-гражданской общины.

Чем новгородские бояре отличалась от московских? В Новгородской республике боярство являлось потомственным сословием, в Московском государстве — чиновничеством. В Москве чин боярина жаловал царь, в Новгороде свой статус боярин должен был заслужить и поддерживать самостоятельно. Можно сказать, в Новгородской республике бояре были коренной аристократией, получавшей государственные чины, а в Москве бояре являлись чиновниками, ставшими со временем потомственной аристократией.

И в Новгороде, и в Москве бояре исповедовали православную веру и являлись оплотом Церкви. Однако по своему национальному составу и политическим амбициям они отличалась друг от друга весьма заметно. Если новгородское боярство было этнически однородным, то московское — разноплеменным. «По происхождению своему это боярство было очень пестро. Старые родословные книги его производят впечатление каталога русского этнографического музея. Вся Русская равнина со своими окраинами была представлена этим боярством во всей полноте и пестроте своего разноплеменного состава, со всеми своими русскими, немецкими, греческими, литовскими, даже татарскими и финскими элементами»^{58}.

По своему политическому менталитету значительная часть московской аристократии была уже готовым фундаментом для создания империи. Политическое сознание новгородского боярства являлось по своей сути национальным и чуждым амбициям имперского мышления.

Новгородские бояре, хотя и являлись крупными землевладельцами, постоянно жили в столице республики и посещали свои имения только по временам. В Новгороде они имели дома усадебного типа и склады, где хранилось имущество и продуктовые запасы. Как правило, бояр окружала большая дворня, которую они содержали на свои средства.

Почему бояре постоянно проживали в Новгороде и только изредка навещали свои сельские вотчины? Политическая жизнь Новгорода била, что называется, ключом. Общественные обязанности требовали от боярина постоянного пребывания в городе. Тем более это было необходимо, если он занимал какую-либо административно-общественную должность. Продолжительное отсутствие боярина в Новгороде фактически выводило его из круга своего привилегированного сословия.

Большинство боярских семейств жило в Великом Новгороде со времени его основания. Новгород без преувеличения можно было назвать городом бояр. «Возникновение такого города, как Новгород, сказалось и на всей последующей судьбе градостроительства в пределах Новгородской земли и на особенностях социального состава населения самого Новгорода. На огромных пространствах Новгородской земли практически почти нет городов, кроме Пскова, Ладоги, Руссы и Торжка, расположенных на ее окраинах и бывших пригородами Новгорода. В то же время в Южной Руси таких городов десятки. Объясняется это, по-видимому, тем, что новгородская боярская знать с самого начала жила в Новгороде и не строила своих городов. Новгород, как показывают раскопки, был городом богатых бояр-землевладельцев, имевших обширные владения во всей земле, но живших в Новгороде, где они держали своих ремесленников и торговых людей для обработки и реализации тех природных богатств, которые поступали к ним из их владений. Их пребывание в Новгороде было необходимо и для участия в федеративных органах власти, и в борьбе за эту власть, дававшую в их руки новые денежные и земельные богатства. Именно концентрация в самом Новгороде всей боярской знати необъятной Новгородской земли и не позволила прочно обосноваться здесь ни первым Рюриковичам, ни их потомкам, определив тот своеобразный политический строй, которым Новгород отличается от других Русских городов»^{59}.

Многолетние археологические раскопки показали, что новгородские улицы, где располагались боярские усадьбы, делились частоколами на усадьбы площадью в 1200–2000 м² каждая. «Центром усадьбы во всех случаях является большой господский дом, окруженный хозяйственными постройками, домами челяди, ремесленными мастерскими». Подобные боярские микроячейки открылись взору археологов во многих местах Новгорода, «создавая картину единообразия городской застройки и нивелировки быта владельцев усадеб. Эта картина, характерная, скажем, для первой половины XV века, оставалась всякий раз неизменной и при углублении в слои более раннего времени. Поразительно, что линии частоколов, рубежи усадебных участков, проведенные в X веке, оставались неизменными вплоть до присоединения Новгорода к Москве во второй половине XV века. Несомненно, что стабильность городского боярского землевладения отражает его исключительную экономическую устойчивость»^{60}. Надо добавить, что этот поразительный факт отражает не только исключительно прочное состояние боярской экономики, но прежде всего необыкновенно стабильное и процветающее положение всего новгородского социума. В государстве, в котором общество разделено на враждующие партии и его граждане втянуты в постоянные распри, люди не живут в течение пятисот столетий в родовых гнездах. Революции, гражданские войны и реформы, потрясающие основы общества, уничтожают такие гнезда, как смерч. Да что там политические, социальные и военные потрясения, когда родовые гнезда приходят в запустение от всякого более или менее продолжительного периода общественно-государственной нестабильности.

Новгородское боярство не было однородным. Боярские семейства отличались друг от друга знатностью, богатством, влиянием. «Роль различных боярских семейств в Новгороде не была одинаковой. Представители одних семей из поколения в поколение избирались в посадники, были главами одного из самых крупных во всей Европе государств; а другие семьи никогда не достигали таких политических высот. Одни бояре владели латифундиями размером в иное европейское королевство; землевладение и экономическая мощь других были в десятки раз менее значительными»^{61}.

Некоторым крупным боярским родам в Новгороде принадлежало по нескольку усадеб. Такой усадебный комплекс иногда занимал значительную часть территории того или иного «конца». Так, род Мишиничей владел в городе компактным массивом примерно из пятнадцати усадеб.

Несмотря на различия в боярской среде, каждый боярин обладал в Новгородской республике высоким общественным статусом. Однако на его поддержание он был вынужден затрачивать немало средств и сил. Почему это происходило? В Великом Новгороде общественное положение человека не определялось званиями и чинами, которые ему мог бы пожаловать царь или император. Звания и чины в Новгороде зависели от волеизъявления граждан республики. Общественный статус человека тоже во многом определялся соответствующим отношением к нему со стороны его сограждан. Чтобы занять надлежащее положение в общественной жизни города, новгородский боярин должен был иметь поддержку «улицы» или «конца», где находилась его усадьба, а также близлежащей «сотни». Заручиться содействием сограждан боярин мог, только проявляя деятельное участие в жизни народа.

В чем это проявлялось? В первую очередь в заботе о сооружении приходского храма и его последующем содержании. Часто боярин был приходским старостой и тратил на нужды прихода значительные средства.

Общинная жизнь новгородских «улиц» и «концов» традиционно сопровождалась периодически устраиваемыми «братчинами». В этих пиршествах участвовали все граждане. Братские трапезы поддерживали общинный дух населения вольного города.

«Братские пиры — братчины, имели общественное значение; это было средство сближения между собою; это были, так сказать, общественные митинги, где не только пировали и веселились, но и толковали о делах. Братчина имела уважение в народном мнении, и ей, как отдельной корпорации, предоставляли самосуд и самоуправление»^{62}.

«Улицы» и «концы» устраивали пиршества и для гостей, в том числе князей. Бояре для этого вносили в общинную казну львиную долю необходимых денег. Они также финансировали и другие общественные мероприятия. Обладая средствами, бояре значительную часть этих средств тратили на общинные нужды.

Конечно, боярин мог отгородиться от общинной жизни Великого Новгорода и замкнуться на своих личных интересах. Однако в этом случае он, по сути, терял свой боярский статус и становился обычным состоятельным гражданином Новгорода. Не более того.

Для многих наших богатых современников эгоистический образ жизни вполне нормален. Однако он был ненормален для новгородских бояр. Боярин, который переставал выполнять свой общественный долг и поддерживать социальный статус, терял лицо и для своих сограждан становился одиозной личностью. В современном социально-анонимном обществе такое поведение представителей элиты к такому результату не приводит. В либерально-аморальном социуме каждый волен вести себя в меру собственной порядочности или низости.

Великий Новгород, как и многие древние государства, был консервативным обществом, в котором граждане придерживались вековых норм поведения. Они неукоснительно следовали своим традициям, и их мнение по многим вопросам было неизменным и однозначным. Боярин, который переставал выполнять функции, связанные со своим общественным положением, фактически становился для новгородцев изгоем.

Боярство занимало важное место в вечевой жизни Новгородской республики. Вместе с тем влияние каждого из бояр на принятие вечевых решений определялось тем, сколь сильную поддержку оказывали ему сограждане. Эта помощь, в свою очередь, зависела от авторитета, который боярин имел среди жителей Великого Новгорода.

Общественный вес боярина покоился на достоинствах его личности и на его благотворительной деятельности. Деньги, которые боярину приносил труд народа, в значительной степени тратились на народные же нужды. Все ли бояре вели себя столь идеально? Конечно, нет. Некоторые из них искали народного содействия иным путем. Они подкупали бездельников и пьяниц, которые на вече вопили в их поддержку. Такое поведение отдельных бояр сурово осуждалось новгородским обществом, о чем недвусмысленно сообщается в летописях. Однако москвичи, враги новгородцев, выставляя напоказ все негативное в их жизни, особенно злословили по поводу подкупа боярами новгородской голытьбы. Перепевы старинной антиновгородской пропаганды слышатся до сих пор. Не обращая на них внимания, нам надо извлекать из своей истории позитивное, полезное и назидательное. О негативном позаботятся наши недруги.

Бояре с детства воспитывались на идеалах новгородской жизни, проникнутых духом Православия. Поэтому основная масса бояр руководилась в жизни не эгоизмом и корыстью, а христианской верой, честью, патриотизмом и чувством долга перед своей меньшей братией.

Бояре возглавляли общинную жизнь «улиц» и «концов», но это главенство им предоставляли сограждане, от которых они во многом зависели. Так, в случае политических или экономических превратностей «улицы» и «концы» брали своих достойных бояр под защиту, а при необходимости даже помогали деньгами из общинной казны^{63}.

Надо заметить, что в новгородских общественных делах поддержка была необходима не одним боярам. Новгородские горожане не менее нуждались в помощи бояр. Интересы простых жителей «концов» на общегородском вече или Совете господ могли надежно защитить именно местные бояре. Особенно те из них, к мнению которых прислушивался весь Новгород. Естественно, жители «концов» стремились к тому, чтобы таких уважаемых бояр в их районах проживало как можно больше. Это стремление выражалось в общественной атмосфере, которой были окружены бояре. Она воспитывала из них достойных граждан Новгородской республики.

История Господина Великого Новгорода одна из самых мифологизированных страниц прошлого русского народа. Реальная жизнь Новгородской республики закрыта от взора современного человека плотной завесой вымыслов. Мифотворцам надолго удалось представить новгородцев в очень невыгодном для них свете.

Так, например, «принято было считать, что только торговля была основой новгородской экономики. Ни ремесло, ни земледелие влияния на нее не оказали… И поскольку главной фигурой в Новгороде был купец, ему принадлежала и вся власть в республике. Все эти посадники, возглавлявшие государство, наверняка составили свое богатство и упрочили его, покупая одни товары, продавая другие и наживаясь на третьих. Так думали все историки в XIX веке и многие историки в первой трети XX века… Анализ письменных источников — летописей и актов, писцовых и лавочных книг — выдвинул на первый план в управлении республикой фигуру боярина-землевладельца, которому принадлежали села и пашни, рыбные ловы и промысловые леса. Это его товары перепродавались потом купцами, давая главную прибыль своему первоначальному владельцу»^{64}. Выводы, сделанные на основе анализа письменных источников, были подтверждены многочисленными находками археологов, проводивших масштабные раскопки в Великом Новгороде во второй половине XX века.

При раскопках в Новгороде найдено немало грамот, где сообщается о хозяйственной деятельности боярских семейств. О чем в них говорится конкретно? О многом. Нет упоминания только об одном. «Ни в одной из грамот этой серии нет ни слова о торговле. Это тем выразительнее, что другие берестяные грамоты (не связанные с боярством) неоднократно касаются торговли. Новгородские бояре ни в какой степени не были торговцами»^{65}. Основываясь на найденных документах, можно твердо утверждать, что новгородские бояре были землевладельцами, жившими и богатевшими за счет своих сельских хозяйств. И надо заметить, берестяные грамоты подтверждают мнение тех историков, которые заявляли, что новгородские крестьяне были свободными людьми, не знавшими крепостного права.

Другим существенным источником доходов бояр были различные ремесла. Неужели бояре занимались кузнечным или сапожным делом? Безусловно, нет. В боярских усадьбах и примыкавших к ним городских поселках жили зависимые от бояр ремесленники. Товар, производимый этими ремесленниками, и составлял значительную часть доходов новгородских бояр.

Также одним из весьма существенных источников доходов боярских семейств были должности сборщиков дани в пользу государства с районов Новгородской земли, где проживали инородцы. Такие должности часто передавались по наследству. При раскопках одной из новгородских усадеб были обнаружены берестяные грамоты, которые говорят о том, что проживавшее там боярское семейство в течение целых полтораста лет собирало дань в определенном районе Карелии. Свое право на сбор дани это семейство передавало по наследству и старательно оберегало его от посягательств других родов^{66}.

Строй новгородского общества был намного справедливее, чем общественный порядок большинства современных ему государств. И большая заслуга в этом принадлежала новгородской аристократии. Боярство, самое богатое сословие Новгорода, несло ответственность, и надо подчеркнуть, добровольную ответственность, за многие важные сферы жизни республики. Боярство строило, украшало, содержало храмы и монастыри, финансировало духовное просвещение новгородцев. Бояре помогали вдовам, сиротам и убогим. Возглавляя местные общины, новгородская аристократия несла бремя социальной ответственности, внося львиную долю в их содержание. Боярство являлось основой православного общинного строя республики. С детства обучаясь воинскому искусству и обладая великолепным вооружением, бояре составляли лучшую часть новгородского войска. Имея вековые родовые корни, аристократы выступали хранителями древних новгородских традиций и их защитниками от инородных и иноверных влияний. Боярство было основной кузницей кадров для государственных и общественных учреждений Новгородской республики.

В Новгородской республике вся система государственной власти имела национально-патриотические устои. Новгородская аристократия, игравшая ведущую роль в управлении государством, была национальна и по духу, и по плоти. Бояре являлись православной русской аристократией — оплотом национальной власти Господина Великого Новгорода.

Примечания:

⁵ Носов Е. Н. Речная сеть Восточной Европы и ее роль в образовании городских центров северной Руси // Великий Новгород в истории средневековой Европы. М., 1999. С. 60.

⁶ Зализняк А. А. Древненовгородский диалект и проблемы диалектного членения позднего праславянского языка // Славянское языкознание. М., 1988.

⁵⁰ Платонов С. Ф. Лекции по русской истории. СПб., 1993. С. 193.

⁵¹ Скрынников Р. Г. Трагедия Новгорода. С. 47.

⁵² Скрынников Р. Г. Трагедия Новгорода. С. 153.

⁵³ Памятники истории Великого Новгорода и Пскова. Л., 1933. С. 69.

⁵⁴ Янин В. Л. Очерки комплексного источниковедения. С. 233.

⁵⁵ Янин В. Л. Социально-политическая структура Новгорода в свете археологических исследований. С. 90.

⁵⁶ Арциховский А. В. Новгород Великий по археологическим данным // Новгород: К 1100-летию города. М., 1964. С. 47.

⁵⁷ Янин В. Л. Очерки комплексного источниковедения. С. 20.

⁵⁸ Ключевский В. О. Сочинения. Т. 2. С. 131.

⁵⁹ Янин В. Л., Алешковский М. X. Происхождение Новгорода… С. 55.

⁶⁰ Янин В. Л. Очерки комплексного источниковедения. С. 223–224.

⁶¹ Янин В. Л. Очерки комплексного источниковедения. С. 224.

⁶² Костомаров Н. И. История Руси Великой. Т. 10. С. 367.

⁶³ Никитский А. И. История экономического быта Великого Новгорода. М., 1892. С. 45–46.

⁶⁴ Янин В. Л. Я послал тебе бересту… С. 113–114.

⁶⁵ Арциховский А. В. Новгород Великий по археологическим данным. С. 46.

⁶⁶ См.: Янин В. Л. Я послал тебе бересту… С. 80.