Новгородская республика во многом превосходила Московское княжество. Тогда почему же Москва покорила Великий Новгород? В военно-политической борьбе побеждают государства не с высокой культурой и идеальным общественно-экономическим устройством, а жизнестойкие державы, умеющие отвечать на вызовы времени. Таким государством во второй половине XV века на Русской земле являлась Москва.

Может быть, в практичности и заключается идеал государственности? В материальном плане так оно и есть, но не в духовном. Часто ли в повседневной жизни добро побеждает зло, благородство — низость? Земля лежит во грехе, и князь тьмы правит здесь свой бал. Не надо заблуждаться, давно сказано, что политика — дело грязное. Во все времена правители мира сего, как правило, побеждали своих противников с помощью силы и коварства.

С духовной точки зрения на земле не может существовать абсолютно идеальное государство. Предназначение государства в сохранении человеческого общества от разрушения силами зла. Для достижения этой цели государство вынуждено применять насилие.

Христианские державы стремились как можно меньше прибегать к насилию, ограничивая его благоразумной необходимостью. Они отвергали коварство и стремились руководствоваться мудростью. Однако в политике крайне трудно во всем соблюдать меру и не уклоняться во зло.

Многие христианские державы, такие, как Великий Новгород, а вслед за ним и сама Москва, довольно близко приближались к образу идеального государства, но в конечном итоге погибали от вирусов зла, которые постоянно мутируют, принимают новые формы и совершенствуют свои яды.

Рассуждая о противостоянии Москвы и Новгорода, некоторые говорят: в борьбе побеждает сильнейший. Одержав победу, Москва показала свою жизнестойкость. Побежденный же Новгород потерял право на существование.

Хочется возразить: разве право на существование имеет только молот? А сокрушенная им хрустальная ваза нет? Без сомнения, молот крепче изящной вазы; борьба между ними заведомо предрешена. Однако жизнь нации беднеет от наличия одних молотов и наковален. Для полноценного бытия народа необходим и хрусталь.

Ничто не вечно под луной! Ни одно, даже самое сильное государство, не может существовать на земле бесконечно. Где сейчас Московское царство — победитель Новгорода? На развалинах Российской империи сегодня построено уже совсем другое государство.

Великий Новгород внес значительный вклад в земную миссию русского народа. Новгородцы создали государство, удивительное по своей общественно-политической гармоничности, экономической мощи и духовно-культурной красоте.

Новгородская республика прожила на земле отпущенный ей срок и, словно легендарный град Китеж, скрылась в глубинах истории. В напоминание о себе, в отличие от Китежа, Новгородская республика оставила на земле огромный архитектурный музей под открытым небом. Новгородцы исчезли, нет больше их государства, но памятники их необыкновенной цивилизации уже несколько столетий напоминает русским об эпохе Великого Новгорода. За эти столетия русские одолели много дорог истории. Однако среди них путь Новгорода остается одним из самых славных!

Великий Новгород и Москва выполняли на Руси сходные оборонительные функции. Новгород сдерживал натиск Запада, Москва — Востока. Однако методы обороны у них были совершенно различны. Великий Новгород защищал Русь с оружием в руках, постоянно сражаясь с германцами, шведами, датчанами и литовцами. Москва сдерживала Орду, служа ханам и заискивая перед ними.

Угодничая перед Ордой, Москва жестоко, агрессивно и почти всегда бескомпромиссно вела себя по отношению к своим соплеменникам. Великий Новгород, наоборот, воинственно и прямолинейно отстаивая Отечество на западных рубежах, почти постоянно шел на уступки князьям Северо-Восточной Руси.

Новгород близко соприкасался с Западом, но, кроме торговли, не искал там никаких выгод. В отличие от Новгородской республики, Москва интегрировалась в политическую систему Орды и в полной мере использовала силу Востока для решения своих политических целей. Вступив в симбиоз с Ордой, Москва сначала подчинила себе Русь, а затем постепенно съела и татарскую империю.

Великий Новгород тоже мог вступить в союз с Западом и с его помощью стать владыкой всей Руси или, по крайней мере, успешно противостоять натиску Москвы. Чтобы обеспечить такое единение, от новгородцев требовалось принять латинство. Однако измена Православию для новгородцев была немыслимым деянием. Поэтому они лишились союзников, которые могли помочь им во внутренней русской борьбе.

Итак, Москва, опираясь на Орду, которая не требовала от москвичей измены в делах веры, захватывала Русь. Новгород же без всякой помощи извне силился противостоять московской экспансии. К тому же Новгородская республика была вынуждена обращаться к Владимиро-Суздальским князьям за военной поддержкой против Запада, а те в своей «обороне» против Востока не нуждались в новгородской помощи. Если бы Новгород пошел на компромисс с Западом, русская земля стала бы свидетельницей колоссального и непредсказуемого столкновения крестоносного Новгорода и ордынской Москвы.

Великий Новгород веками пребывал в трудном военно-политическом положении. Мужественно и бескомпромиссно сражаясь с Западом, новгородцы не желали так же действовать против своих единокровных и единоверных братьев. Новгородский архиепископ, призывая и поднимая новгородцев на борьбу с латинским Западом, не делал этого по отношению к православной Москве.

Великий Новгород привык считать своим главным врагом Запад. В этом заключался его основной, стратегический, просчет. Решающим и гибельным для Новгородской республики стало столкновение не с чужеродным Западом, а с родным Востоком — Москвой. Когда новгородцы отчетливо поняли, откуда исходит реальная угроза для их политического бытия, крепить обороноспособность московского рубежа было уже поздно.

Иван III, расчетливый политик и тонкий дипломат, твердо верил в свою, «московскую», правду. К несчастью для новгородцев, государственные таланты этого правителя и его уверенность в своей провиденческой правоте настолько приумножили силы Москвы, что падение Великого Новгорода стало неизбежным.

Иван III завоевал новгородские земли с минимальными для Москвы потерями. Сделать это ему удалось прежде всего за счет искусных дипломатических маневров, изолировавших Новгород от возможных союзников. В немалой степени падению Новгородской республики способствовала и широкая антиновгородская пропаганда, инициированная Иваном III. Конечно, будучи великим государственным деятелем, он прекрасно понимал, что новгородцы на самом деле отнюдь не «отступники православия». Тем не менее, следуя «московской» правде, Иван III стер в Великом Новгороде все, что могло мешать вхождению этой земли в Московское государство. Однако он ни в коей мере не хотел уничтожать то, что могло служить пользе его трона. Действия Ивана III напоминали пословицу: «Лес рубят — щепки летят».

Иван III расколол раковину новгородской государственности и вставил Великий Новгород, словно жемчужину, в свой великокняжеский венец. Пройдет время, и его потомку, Ивану IV, не придется по нраву эта жемчужина, и он растолчет ее в пыль.

Что еще способствовало победе Москвы над Новгородом?

Московское княжество постоянно развивалось и совершенствовалось как военно-политическое образование, нацеленное на поглощение своих соседей. Агрессивная политика Москвы в конечном итоге привела к объединению всех русских земель в централизованное государство. И это явилось для русской нации почти единственным благим моментом в бурной деятельности Московского княжества.

Военно-политическая жизнь Новгородской республики, наоборот, с какого-то момента ее истории погрузилась в оцепенение. Новгородцы, создав во многих отношениях превосходное государство, почили на лаврах. Им не хотелось ничего менять в размеренном укладе своего общественного быта. Свободные и материально обеспеченные, граждане Великого Новгорода были вполне довольны своим положением. Они относились с подозрением к малейшим попыткам государственного реформирования, видя в таких поползновениях попрание своих прав и привилегий. Как говорится: «От добра добра не ищут».

Постепенно, не очень напрягаясь, Новгород расширил свои границы до естественных пределов. Далее расширяться, поглощая малоразвитые народы, было некуда. На севере и востоке лежали суровые земли, непригодные для нормальной жизни, а на западе и юге находились сильные соседи. Продвигаться дальше можно было только с напряжением всех сил, военным путем и ценой большой крови. Этого новгородцы делать не хотели. Зачем? Им и так жилось неплохо.

Если бы Великим Новгородом правили олигархи или самодержцы, то новгородское государство вело бы себя на внешнеполитической арене намного агрессивней. Ведь этим формам власти свойственно приносить благоденствие народа в жертву собственным политическим амбициям. Но в Новгородской республике власть принадлежала слишком широкому кругу людей, чтобы чьи-либо корыстные интересы могли игнорировать общественное благо. Даже боярская элита не могла заставить простой народ доставать для нее каштаны из огня. У самых влиятельных лиц Новгородской республики не было для этого достаточных рычагов власти. Вечевое народовластие пресекало эгоизм отдельных личностей.

Имперская лихорадка не затронула Великий Новгород. Подавляющая часть новгородцев не видела выгоды в создании огромного многонационального государства. Граждане Новгородской республики не желали приносить индивидуальную свободу и собственные привилегии в жертву имперской страсти. Новгородцы создали в своем государстве очень благоприятный общественный и экономический климат, при котором всем жилось спокойно и сытно. Никто не хотел нести тяготы, связанные с захватническими войнами.

Сила государства и благоденствие народа не всегда гармонично сочетаются между собой. Классический тому пример — Великий Новгород и Москва в момент решающего столкновения. Новгородцы благоденствовали, новгородское же государство находилось в расслабленном состоянии. Московский люд был отягощен многими повинностями и жил скудно, но при этом Москва обладала сильной великокняжеской властью и мощным войском.

На поле боя решающим фактором является не материальное и духовное благополучие нации, а твердость ее политической структуры и боеспособность войска. Этот исторический постулат убедительно доказала победа Москвы над Новгородом.

Новгородский народ, благоденствовавший духовно и материально, продолжительное время не прилагал достаточных усилий для укрепления своего государства и войска. За это он расплатился потерей и благоденствия, и государственности. Новгородцы забыли старую, как мир, истину: «Хочешь мира — готовься к войне». Благополучие народа не должно осуществляться за счет ослабления государства. И наоборот, сила государства не должна поддерживаться благодаря нещадной эксплуатации нации. Идеал — нация, духовно и материально благополучная, обладающая сильной государственной структурой, к руководству которой допускаются только люди с твердой политической волей.

Мудрость национальной элиты состоит в том, чтобы соблюдать баланс между благополучием народа и силой государства. В тяжелые исторические периоды вожди нации должны укреплять государственность за счет благополучия нации, а в благоприятные времена — ослаблять государственное бремя своему народу.

К началу XV века Новгородская республика оградила себя с севера и северо-запада стеной каменных крепостей, с запада ее защищала Псковская республика. На юге и востоке новгородцы откупались от вторжений литовцев и москвичей деньгами. В течение XV столетия Великий Новгород проводил мирную, благоденственную жизнь. Боевой дух и воинские традиции граждан угасали. Правительство Новгорода перестало целеустремленно заниматься укреплением обороноспособности государства. Все это самым плачевным образом отразилось на ходе войны с Москвой.

Великий Новгород защитил Русь от Запада броней своих «кованых ратей» и каменным щитом крепостей. И защитил весьма успешно. Однако новгородские деревянные крепости, расположенные на юго-востоке республики, оказались неспособными задержать московское нашествие. Татаро-монгольская же тактика легкой конницы москвичей стала смертельной для тяжеловооруженных новгородских ратников.

Городская оборонительная система самого Новгорода была очень слабой. Новгородцы имели средства для того, чтобы сделать из своей столицы неприступную крепость. Однако тратить деньги на это считали излишним делом. Зачем? Ведь многие поколения новгородцев не видели на своем веку неприятеля, штурмующего городские стены. «Исследованиями, проведенными в самое последнее время, доказано, что в действительности внешний вал Новгорода сооружен лишь в конце XIV веке. В более раннее время городской посад защищался лишь временными частоколами, спешно строившимися в момент опасности»^{269}.

Путешественник из Фландрии Гильбер де Ланнуа посетил Новгород в начале XV века, когда республика пребывала на пике своего благосостояния. В своих записках иностранец с нескрываемым восхищением описал могущество и богатство Новгорода. Вместе с тем путешественник отметил, что город обнесен весьма плохими стенами, сделанными из плетня и земли. Только в редких местах над стенами возвышались каменные башни. В Средневековье фортификация была сродни искусству. Оборона же Новгорода, столицы богатейшего государства, на фоне иностранных и отечественных крепостей выглядела очень плачевно. Древние спартанцы утверждали, что город защищают не стены, а мужество его жителей. Чтобы Новгород полностью походил на Спарту, новгородцам оставалось только совсем срыть городские укрепления.

Когда Иван III предпринял поход с целью завоевания Новгорода, его граждане менее всего могли надеяться на крепость оборонительных стен. В самый решающий момент своей истории новгородцы поплатились за свою беспечность.

Леса, реки и болота Новгородской земли служили отличным естественным рельефом для создания оборонительных рубежей на московском направлении. Труднопроходимая местность, насыщенная естественными преградами, лишала врага маневра. Большие массы неприятельских войск по необходимости должны были двигаться по заранее известным маршрутам, непременно штурмуя крепости, встречающиеся на пути. Воздвигнув несколько каменных твердынь на стратегических направлениях, новгородцы могли бы сделать свою землю неприступной. Осада и штурм таких крепостей обескровили бы и лишили сил любого противника. Однако новгородцы подобных мер для собственной защиты не предприняли. Поэтому войска Ивана III прошли сквозь Новгородскую землю, как нож сквозь масло.

Беспристрастно рассматривая историческое прошлое, в трагедии Великого Новгорода можно увидеть и положительный момент. Если бы новгородское правительство серьезней занималось обороной республики, то война между двумя русскими государствами была бы несравненно продолжительней и кровопролитней. Этим могли воспользоваться внешние враги русского государственного объединения. Поэтому в стремительном завоевании Москвой Новгорода можно видеть попущение свыше, благодаря которому Русь избежала великих бедствий.

В течение многих столетий новгородцы славились своей воинственностью. Однако на протяжении всего XV столетия сила воинской пассионарности Великого Новгорода неуклонно падала. В это столетие Новгородская республика достигла пика своего благосостояния, но материальное благополучие сыграло с новгородцами злую шутку.

В Средневековье откуп был обычным явлением, и новгородцы до XV столетия весьма искусно сочетали силу меча и золота. Однако, раз за разом откупаясь от агрессивных соседей, новгородцы привыкли к мысли, что деньги всегда решают внешнеполитические проблемы более удачно, чем меч. Ведь на поле боя потери неминуемы, а победа отнюдь не предрешена заранее.

Новгородцы платили откуп Москве и Литве, но немцам и шведам — никогда. Почему? Во-первых, Московское и Литовское княжества были мощными государствами, и воевать с ними Новгороду обходилось дороже, чем откупиться от их вторжений. Во-вторых, новгородцы не желали проливать кровь своих братьев, русских православных людей, которые населяли не только Московское, но и значительную часть Литовского княжества. Население Ливонии и Швеции — другое дело. С инородцами и иноверцами новгородцы бились, не задумываясь о духовном и кровном родстве.

Когда Новгородская республика стала действовать на литовском и особенно на московском внешнеполитических направлениях фактически только рублем, ее военный потенциал начал приходить в упадок. Одновременно новгородцы своим поведением вселили в москвичей чувство воинского превосходства. А как же иначе? Если новгородцы избегают сражений и платят откуп, значит, они боятся и неспособны к сопротивлению! Со временем Москве надоело довольствоваться только деньгами, хотя и немалыми. Московское правительство не без помощи самих новгородцев постепенно утвердилось в мысли: зачем брать откуп, когда можно завладеть самим Новгородом?!

Новгород повторил судьбу некоторых успешных государств, которые погибли именно в период бурного роста своего материального благосостояния и одновременного застоя в военной сфере.

В XV веке Новгородская республика на московском рубеже перешла от хорошо сбалансированной и активной обороны к обороне бессистемной и пассивной. Правительство республики отказалось от карательных походов новгородского войска и акций возмездия ушкуйников. Ставка была сделана только на представительные делегации, регулярно возившие в Москву богатые подношения. «Но вольность спасается не серебром, а готовностию умереть за нее: кто откупается, тот признает свое бессилие и манит к себе властелина»^{270}.

Великий Новгород, если говорить языком Льва Гумилева, «погубила дестабилизация, явившаяся следствием снижения пассионарного напряжения этнической системы, или, что проще, увеличения числа субпассионариев — эгоистов, не способных к самопожертвованию ради бескорыстного патриотизма»^{271}.

Многие историки знают, что при глубокомысленных рассуждениях о глобальных процессах, приводящих к гибели государств, не надо забывать и о случайных стечениях обстоятельств, из-за которых случаются политические катастрофы. Иногда победы достаются тем, кому сопутствует невероятная удача, а поражения терпят те, кому фатально не везет. Могут возразить, что всегда везет сильнейшим. Да, это — красивая фраза, однако ее опровергает масса исторических примеров.

Применительно к завоеванию Новгорода Иваном III, «рассуждая беспристрастно, нельзя не признать и то, что во всей этой истории немалую роль сыграла удача. Этот элемент должен быть так же отмечен историками, как отмечен он был современниками. Удачным было лето 1471 года, когда небывалая жара высушила новгородские реки и болота, открывая путь московским полкам. Удачными для москвичей были и на редкость бестолковые действия новгородских боевых сил. Решившая исход всей кампании битва на Шелони была не только победой Москвы над Новгородом, но и победой Удачи над Неудачей. Кажется, это хорошо понимал и сам Иван III. Его пресловутая медлительность и осторожность, о которой любят говорить историки, была порождена боязнью делать ставку на удачу. А судьба, словно искушая князя Ивана, посылала ему одну удачу другой»^{272}.

Пожалуй, самой большой удачей для Ивана III при завоевании Новгорода был крепкий сон соседних государств. «Великий князь ясно понимал, что трудность заключается не столько в том, чтобы завоевать Новгород, сколько в том, чтобы сделать это незаметно. В противном случае он мог восстановить против себя всю Восточную Европу и потерять не только Новгород, но и многое другое»^{273}.

Историки до сих пор гадают, каким образом соседи Великого Новгород проспали его присоединение к Москве. А гадать тут, впрочем, совершенно нечего. Просто подавляющее большинство новгородцев повело себя крайне самоотверженно. Они не захотели допускать вмешательства чужаков в чисто русский конфликт. Если бы новгородцы начали вопить на всю Европу о помощи, то наверняка Московию ожидал бы такой крестовый поход, память о котором затмила бы и Батыево нашествие. Ивану III несказанно повезло в том, что он имел дело с новгородцами, людьми чести и долга.

Примечания:

² Широкорад А. Б. Русь и Литва: Рюриковичи против Гедеминовичей. М., 2004. С. 347.

²⁶ Костомаров Н. И. История Руси Великой. М., 2004. Т. 10: Северные республики Руси. С. 32.

²⁷ Там же.

²⁶⁹ Янин В. Л., Алешковский М. X. Происхождение Новгорода… С. 35.

²⁷⁰ Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. 5–8. С. 230.

²⁷¹ Гумилев Л. Древняя Русь и Великая степь. М., 2003. С. 717.

²⁷² Борисов Н. Иван III. С. 249–250.

²⁷³ Там же. С. 205.