ГЛАВА XXVII. Шоу

Как мы уже говорили, донья Клара исчезла. В самый ожесточенный момент битвы Валентин схватил донью Клару на руки и, соскочив с крыши, на которой он до этих пор сражался, отдал молодую девушку на попечение Шоу, а сам бросился на врагов.

— Берегите ее, берегите, — сказал Валентин Шоу, передавая ему с рук на руки донью Клару. — Что бы ни случилось, спасите ее!

Шоу подхватил девушку левой рукой и с горящими глазами и стиснутыми зубами, размахивая правой рукой, оставшейся свободной и вооруженной топором, этим страшным оружием скваттеров, стал пробиваться сквозь гущу врагов, рубя направо и налево и опрокидывая на ходу мужчин, женщин и детей, становившихся ему поперек дороги. В нем жила только одна мысль: или спасти донью Клару, или умереть.

Напрасно апачи теснились вокруг него, он укладывал их, как жнец подкашивает спелую рожь. Он смеялся при этом хохотом обезумевшего от ярости человека. Да и действительно, в этот момент Шоу не был человеком, он был демоном.

Но человеческим силам есть предел. Шоу чувствовал, что и его силы подходят к концу. Он оглянулся как помешанный. Со всех сторон его окружали апачи. Он вздохнул, подумав, что час его настал, и из груди его вырвался страшный крик. Это был крик агонии и отчаяния, крик этот, повторенный эхом, на несколько секунд заглушил даже шум битвы. Этот крик был последним протестом сильного человека, который сознает себя побежденным злым роком и который, погибая, призывает на помощь себе подобного или молит Бога об этой помощи.

Он закричал.

Другой крик был ему ответом.

Шоу, удивленный этим до крайности, не смея рассчитывать на то, что свершится чудо, зная, что друзья его были слишком далеко, чтобы прийти к нему на помощь, подумал, что сделался жертвой галлюцинации. Тем не менее, собрав последние силы, он закричал вновь, на этот раз громче и продолжительнее.

— Мужайся! — услышал он в ответ на свой крик. На этот раз он был уверен, что не эхо ответило на его призыв.

— Мужайся! — раздалось снова.

Только одно это слово и донеслось до него вместе с ветром и было явственно услышано им сквозь страшный шум сражения. Шоу почувствовал, что силы воскресают в нем. Он стал биться еще исступленнее. Вдруг на равнине появилось несколько всадников, раздались выстрелы, и несколько человек, вернее, демонов, ринулись неожиданно в толпу апачей и учинили в их рядах ужаснейшую резню. Краснокожие, пораженные этой неожиданной атакой, бросились в смятении вон из селения, воя от ужаса. Жертва ускользнула из их рук.

Шоу сражался, стоя твердо как скала, до самого последнего момента. Но тут он вдруг упал и мгновенно лишился чувств.

Сколько времени продолжалось его беспамятство? Этого он не знал.

Когда он очнулся, была уже ночь. Он подумал сначала, что прошло всего несколько часов со времени ужасной битвы. Он осторожно сел и огляделся вокруг.

Донья Клара лежала распростертая поблизости от него. Она была бледна, как привидение.

Вдруг Шоу вскрикнул от удивления и ужаса: он увидел людей, которые его окружали и которые, по всей вероятно сто, ответили на его крик и спасли его.

Это были его братья Натан и Сеттер, брат Амбросио, Андрес Гарот и с десяток гамбусинос.

По какому странному случаю очутился он среди товарищей, от которых он в настоящее время так горячо желал быть как можно дальше? Какой злой рок снова бросил их на его пути?

Молодой человек поник головой и погрузился в печальные и мрачные размышления.

Мы воспользуемся этой паузой, чтобы рассказать о том, что произошло на острове со времени бегства доньи Клары и Эллен с двумя канадскими охотниками.

До солнечного восхода в лагере никто не заметил отсутствия молодых девушек. В полдень Натан и Сеттер, крайне удивленные тем, что сестра их не показывается, решили войти в шалаш, занимаемый молодыми женщинами. Тут им разом стало ясно все.

Они в бешенстве возвратились к брату Амбросио, чтобы сообщить ему о том, что случилось. В ответ монах сообщил им новость, которую ему рассказали, о бегстве сашема корасов, Дика и Гарри. Ярость обоих братьев не имела границ.

Красный Кедр, уходя, не сказал своим товарищам подробно о цели своего путешествия, но тем не менее дал им понять, что отправляется за союзниками, заявив при этом, что поездка его продлится не более трех или четырех дней. Зная по опыту, насколько путешествие по дебрям Дикого Запада затруднительно, гамбусинос ничуть не были удивлены, когда Красный Кедр не вернулся в назначенный срок. Они стали терпеливо ожидать его, а так как съестные припасы их истощились, то они время от времени отправлялись на охоту за новым запасом провизии. Но время шло, а Красный Кедр не возвращался.

Прошел целый месяц, а скваттер не подавал о себе ни малейших известий.

Постепенно гамбусинос стала овладевать тревога. Неизвестно откуда стали появляться зловещие слухи: поговаривали о том, что скваттер, наткнувшись на засаду краснокожих, был убит ими. А потому становилось совершенно бесполезным ждать его дальше.

Слухи эти, которым брат Амбросио сначала не придавал особого значения, постепенно настолько разрослись, что и он наконец стал чувствовать тревогу. Однажды утром гамбусинос вместо того, чтобы, по обыкновению, отправиться на охоту, собрались в палатке, служившей штаб-квартирой монаху и обоим сыновьям скваттера, и решительно объявили всем троим, что ждать Красного Кедра дольше они не намерены и что они немедленно возвращаются в Санта-Фе.

Напрасно брат Амбросио говорил им, что верить слухам о смерти Красного Кедра нет решительно никаких оснований, так как слухи эти ничем не подтверждаются, но если бы даже они и оказались справедливыми, то, хотя это и было бы большим несчастьем для них, все же от этого экспедицию нельзя считать неудавшейся, так как не один Красный Кедр знал дорогу на прииск, и что он вызывается проводить их туда. Но искатели золота ни в способность монаха быть проводником, ни в его храбрость не верили, и поэтому ничего не хотели слушать и, несмотря на все его уговоры остаться, сели на своих лошадей и ускакали. Монах в изнеможении опустился на землю; он увидел безвозвратное крушение всех своих надежд на обогащение почти накануне их осуществления. Ему остались верными только пять или шесть гамбусинос, сыновья Красного Кедра и Андрес Гарот.

Всякий другой человек на месте брата Амбросио, столкнувшись с таким поворотом дел, предался бы отчаянию, но человек этот принадлежал к тем энергичным натурам, которых препятствия делают только более упорными в достижении своей цели, а потому, вместо того, чтобы отказаться от своего проекта, он решил добиваться его осуществления во что бы то ни стало. Для этого он решил прежде всего отправиться со своими товарищами на поиски Красного Кедра.

Вследствие совершенно необыкновенного стечения обстоятельств отряд его выступил в тот же день, что и отряд апачей, двинувшихся на селение команчей, и подошел к этому селению как раз в то время, когда происходила ожесточенная битва между обоими индейскими племенами. Остановившись в кустах, монах и его друзья решили ночью напасть на селение, но в это время до них донесся крик о помощи. Они узнали голос Шоу и бросились его выручать, воспользовавшись при этом подвернувшийся возможностью содрать кожу с нескольких индейских черепов.

Подхватив Шоу и донью Клару, они скрылись с ними в лесу, решив расспросить Шоу, когда он придет в себя, как могло случиться то, что он вдруг оказался в этом селении, в числе сражающихся и с доньей Кларой на руках.

Молодой человек весь день был в беспамятстве. Хотя полученные им раны и не представляли опасности для его жизни, тем не менее сильная потеря крови и сверхъестественное нервное напряжение, испытанное им во время сражения, вызвали у него большой упадок сил, и он, придя в себя, долго еще был не в состоянии собраться с мыслями и дать себе ясный отчет о событиях, в которых он играл далеко не последнюю роль.

Поэтому брат Амбросио решил оставить его в покое и ни о чем не расспрашивать до тех пор, пока он не оправится окончательно. Это и было основной причиной кажущегося равнодушия к нему гамбусинос. Он решил для себя воспользоваться этим невниманием с их стороны, чтобы вырвать из их рук донью Клару, которую злой рок снова отдал им во власть.