А.В.Экземплярский о великом князе Ярославе Всеволодовиче. 1191–1246 годы

Ярослав II Всеволодович, четвёртый из восьми сыновей Всеволода III Юрьевича, правнук Владимира Мономаха, родился во Владимире 8 февраля 1191 года. В Лаврентьевской летописи о рождении Ярослава-Фёдора говорится под 8 февраля 1190 года, причем замечено об отце его: «тогда сущую князю великому в Переславли на полюдьи». В Воскресенской же летописи сказано, что Ярослав родился в Переяславле. Всего вернее, он родился во Владимире. В 1194 году апреля 27 над ним совершен был обряд постригов (сажание на коня), обряд до некоторой степени рыцарский.

В древней Руси, за отсутствием теоретического воспитания, княжичей весьма рано старались направить на путь практической деятельности. На это указывает, между прочим, и только что помянутый обряд постриг, после которого княжич считался как бы уже принадлежащим к семье ратных людей. Княжичей, когда они были ещё отроками, посылали на княжение, брали в походы и т. д. Но в таких случаях к ним назначались руководители из бояр. Так было и с Ярославом Всеволодовичем. В 1201 году августа 3 (по другим — 10), когда Ярославу было лет 7, Всеволод Юрьевич назначил его князем в Южном Переяславле. Здесь он сидел до 1206 года. В 1203 году, зимой, он ходил на половцев вместе с киевским князем Рюриком и Романом Галицким, а в 1206 году принимал участие в делах Галича Червенского. В 1205 году скончался (убит в сражении с поляками) Роман Мстиславич Галицкий, и галичане, хотя и неохотно, присягнули пятилетнему сыну его Даниилу. Рюрик Ростиславич, насильно постриженный отцом Даниила в монахи, вышел из монастыря, занял киевский стол и, соединившись с князьями черниговскими, пошёл на Галич. Но, благодаря королю венгерскому Андрею, союзные войска были прогнаны. В 1206 году Рюрик, Всеволод Святославич Чермный, князь Черниговский, Мстислав Смоленскиий, с поляками, берендеями и половцами, возобновили поход на Галич. Андрей Венгерский успел-было уговорить граждан взять к себе князем Ярослава Всеволодовича, который и «гнал» из Переяславля в Галич, — но союзные князья, занявши город, из которого вдова Романа бежала в наследственный свой Владимире-Волынский удел, на общем совете положили отдать Галич Владимиру Игоревичу, князю Северскому. Ярослав ни с чем возвратился с дороги в свой Переяславль, но и отсюда вскоре был выгнан Всеволодом Чермным.

В южной Руси продолжались смуты, этими смутами пользовались половцы, безнаказанно опустошая землю. Не видя защиты в своих князьях, южно-русский народ возлагал надежды только на великого князя Владимира. Действительно, в 1207 году, великий князь выступил в поход, на берегу Оки к нему пристали князья муромские и рязанские. Все, конечно, уверены были, что поход предпринимается к Киеву, — но вышло совершенно другое. Всеволоду донесли, что рязанские князья дружат с Ольговичами Черниговскими и вместе с ними что-то замышляют против него. Неизвестно, насколько справедлив был донос, но Всеволод поверил ему и двинулся к Рязани. Рязанских князей, доверчиво явившихся к нему в ставку, он в оковах направил во Владимир, и подступил к Пронску, жители котрого сдались (22 сентября) только вследствие сильного голода. Рязань также покорилась и выдала Всеволоду остальных князей с женами и детьми. Удаляясь во Владимир, великий князь оставил в Рязани своих наместников и тиунов, но в 1208 году прислал туда на княжение сына своего Ярослава, который находился при отце в походе 1207 года. Рязанцы с нескрываемым неудовольствием приняли князя, а потом произвели даже возмущение: коварно перехватали людей Ярослава и поковали их в цепи, многих живьем засыпали в погребах. Явился Всеволод, сжег Рязань и вместе с сыном Ярославом пошел во Владимир, захвативши рязанского владыку Арсения и множество рязанцев, которых поселил в своем княжестве. В некоторых летописях эти события группируются под 1208–1209 годами, а Ипатьевская и Новгородская летописи последний акт этой драмы относят к 1210 году.

В походе на Рязань участвовали и новгородцы, которых Всеволод, после похода, одарил и отпустил из Коломны домой, обнадежив их относительно их старинных вольностей, «да им устав старых князь, его же хотяху новгородцы». Но при этом, в залог верности, он оставил семь человек из знатных новгородцев и посадника Дмитра, тяжело раненного в походе. На прощанье великий князь сказал новгородцам: «кто вы добр, того любите, а злых казните». Новгородцы, узнавши о милости великого князя, составили вече на Дмитра, кричали, что он брал на новгородцах серебро, повозы и прочее, разграбили все имущество посадника, «а что ся на досках остало в письме (записи за должниками), а то все князю». Отпуская новгородцев, великий князь сына своего Константина оставил при себе, дав ему Ростов, а в Новгород послал другого сына, Святослава, после того, как состоялось вече на посадника, который между тем умер, еще будучи во Владимире. По приезде Святослав получил «доски», по которым собрал громадные деньги, затем целовал крест Новгороду, совместно с которым детей и внуков («племенник») Дмитра отправил к отцу во Владимир.

Вскоре после похода на Рязань (в 1209) Мстислав Мстиславич захватил Торжок и предложил себя в князья новгородцам. Всеволоду это сильно не понравилось, и он в том же 1209 году выслал к Торжку против Мстислава старших сыновей своих, Константина, Юрия и Ярослава, — но дело это кончилось примирением сторон.

В 1212 году Всеволод Юрьевич скончался, назначив преемником себе не старшего сына Константина, не хотевшего брать Владимира без Ростова, а следующего за ним Юрия, и между братьями возгорелась борьба. Юрий два раза ходил к Ростову на Константина, в 1212 и 1213 годах, когда заключен был между ними непрочный мир после боя на реке Ишне под Ростовом. Ярослав в этой борьбе держал сторону Юрия и вместе с ним ходил на старшего брата. По Воскресенской летописи бой 1213 года произошел на реке Идше. Но такой реки мы не знаем, а знаем Ишню, как эта река и названа в Никоновской летописи.

В 1214 году новгородцы, у которых не было тогда князя, отправили в Переяславль послов просить Ярослава в Новгород на княжение. Перед тем в Новгороде сидел князь Мстислав Мстиславич Удалой, он по своей воле вышел из Новгорода в Южную Русь, сказав на прощанье новгородцам, что они «вольны в князех». В 1215 году Ярослав пришел в Новгород, где торжествено встречен был архиепископом Антонием и новгородцами. Вскоре по прибытии он приказал схватить новгородского тысяцкого Якуна Зуболомича и новоторжского посадника Фому Доброщинича, по наветам врагов их, и отправил их в оковах в Тверь (20 мая), а сам со многими знатными новгородцами ушел в Торжок; одаривши новгородцев, он отпустил их и, засевши в Торжке, прекратил подвоз хлеба в Новгород. Голод сильно давал себя чувствовать, почему новгородцы два раза отправляли к Ярославу послов, приглашая его или идти в Новгород, или очистить Торжок. Но Ярослав продолжал действовать по прежнему. Наконец, 11 февраля в Новгород явился Мстислав Удалой, перехватал бояр — приверженцев Ярослава, схватил Ярославова наместника и всех их заковал, а затем потребовал от Ярослава, чтобы он очистил Торжок. Ярослав в ответ на это требование ловил новгородцев и отправлял их в свои города. «Да не будет Новый Торг Новгородом, ни Новгород Торжком! Но где святая София, там Новгород» — сказал Мстислав новгородцам и решился выступить против Ярослава. К последнему пришел на помощь великий князь Юрий, а Константина привлек на свою сторону Мстислав, обещав доставить ему великое княжение. В битве на берегах реки Липицы, близ Юрьева, происшедшей 21 апреля 1216 года, верх взяли Мстислав и Константин, который и занял великокняжеский стол, Юрию же дал сначала Городец на Волге, а потом — Суздаль.

В 1219 году сентября 7 Ярослав присутствовал вместе с братом Юрием при освящении епископом Симоном Рождественно-Богородицкой церкви во Владимире. В 1219 году болгары напали на Устюг и взяли его. В следующем 1220 году великий князь Юрий Всеволодович послал на этих хищников брата Святослава с воеводой Еремеем Глебовичем, к которым присоединил свои полки и Ярослав Всеволодович. Года через два после этого похода мы видим Ярослава в Новгороде. В 1221 году сын великого князя Всеволод Юрьевич, не ужившись с новгородцами, тайно уехал от них; тогда новгородцы выпросили у Юрия брата его Ярослава. Этот последний прибыл в Новгород в 1222 году и в том же году ходил с новгородцами на Колывань (Ревель), повоевал всю чудскую землю, забрал большой полон и множество золота, но города взять не мог.

Неизвестно, когда Ярослав выехал из Новгорода, но до 1224 года. Под этим последним годом в летописях находим известие о том, что Всеволод, сын Юрия Всеволодовича, во второй раз тайно выехал из Новгорода с двором своим в Торжок. На этот раз великий князь, с намерением наказать новгородцев, вместе с братьями прибыл в Торжок и требовал выдачи некоторых из новгородских бояр, которыми был недоволен. Новгородцы, однако, с твердостию заявили великому князю, что братьев своих они не выдадут.

После долгих переговоров, по предложению великого князя, они согласились принять к себе Юриева шурина Михаила Всеволодовича, князя Черниговского, который прибыл в Новгород в 1225 году, но вскоре уехал опять в свой Чернигов.

Между тем, в том же году на новгородскую землю сделала набег Литва, пустошила селения около Новгорода, Торопца и ниже, по направлению к Полотску. Ярослав Всеволодович: как говорят летописи, сжалився о том, выступил из Переяславля в погоню за литовцами, с ним были князья-братья, Владимир Мстиславич с ново-торжцами, и Давид с торопчанами; князья послали и за новгородцами, которые, впрочем, от Русы возвратились назад, может быть потому, что литовцы угнаны были далеко. Соединенные князья догнали беглецов близ Усвята, побили их, взяли у них весь полон изахватили с собой не только многих простых воинов, но и князей. Новгородцы после того обратились к Ярославу и усиленно просили его к себе. Тот явился в Новгород, но не изъявил никакого неудовольствия на то, что новгородцы не преследовали литовцев до конца.

Зимой 1226 года Ярослав Всеволодович ходил в южную часть Финляндии на Ень или Янь, «где — по замечанию летописи, — ни един от князей рускых не взможе бывати, и всю землю их плени». Ему приходилось возвращаться с таким громадным полоном, что он вынужден был многих пленных освободить, а иных убивать. В следующем 1227 году он, без всякого насилия с своей стороны, крестил едва не всех корелян, соседей Еми. Вероятно, Ярослав за один поход повоевал Емь и крестил корелу, и потому-то, может быть, большинство указанных летописей поход на Емь, начавшийся по Лаврентье-вой летописи в 1226 году, относят к 1227 году.

В 1228 году Емь, желая отомстить новгородцам, вошла в Ладожское озера. Ярослав выступил против неё с новгородцами. Ладожане, с своим посадником во главе, не дождавшись новгородцев, побили Емь, которая, не получив просимого ею мира, избила весь полон, бросила лодки и бежала в леса. Между тем новгородцы стояли в Неве. Здесь по какому-то случаю они собрали вече, на котором хотели убить какого-то Судимира, но князь скрыл его в своем насаде. После этого новгороцы, не дожидаясь ладожан, возвратились в Новгород. К тому же времени относится распря новгородцев с князем. Ярослав, желая прибрать к своим рукам не хотевших поддаваться ему псковичей, требовал, чтоб новгородцы шли с ним на Псков, но те отказались. Тогда Ярослав вызвал из Переяславля свои полки, с которыми хотел будто бы идти на Ригу. Псковичи воспротивились этому, так как находились в мире с немцами; они говорили, что Ярослав ходил к Колывани, взял там много серебра, а правды не учинил, то же было и с Кесью (Венден); этим он только раздразнил немцев, которые обратились на них, псковичей, и побили их; в заключение псковичи сказали Ярославу и новгородцам, что если они пойдут на Ригу, то псковичи пойдут против них. Новгородцы заявили, что без псковичей и они не пойдут. Вследствие этой неудачи Ярослав, с женой своей уехал в Переяславль, оставив в Новгороде сыновей своих, Федора и Александра.

В то время, как все это происходило в Новгородско-Псковской области, великий князь Юрий Всеволодович собирал свои и ростовские полки в поход на мордву; в сентябре 1228 года войска его были уже за Нижним Новгородом, но проливные дожди заставили его воротить эти войска. В том же году 14 января Юрий сам выступил на мордву; с ним были его племянники, Ва-силько и Всеволод Константиновичи (Ростовский и Ярославский), а также брат его Ярослав. Этот поход был успешнее прежнего.

Вскоре после этого похода Ярослав захватил новгородскую волость Волок. В 1229 году в Новгород пришел из Чернигова князь Михаил Всеволодович, но вскоре уехал домой, оставив в Новгороде сына своего Ростислава, ещё младенца. Новгородцы отправили к Ярославу послов с требованием, чтобы он возвратил им Волок, но Ярослав не только не исполнил этого требования, но и послов не отпустил и держал их все лето. Ссорясь с новгородцами, Ярослав рассорился и со старшим братом своим, великим князем Юрием, против которого успел восстановить и племянников Константиновичей. Причина ссоры передается летописями не явно. «Ярослав Всеволодович, слушая некых лести мысляшет противитися Юрью брату своему». Но явившись в Суздаль «на снем», князья и племянники их «поклонишася Юрью вси». Сентября 7 они целовали крест друг другу, а 8, в день Рождства Богородицы, праздновали и веселились у епископа Митрофана.

Между тем Новгород страдал от голода и мора. Народ ждал князя Михаила Всеволодовича, но он не являлся, потому что хотел прежде примириться с Ярославом, который, по новгородским делам, относился к нему враждебно и грозил войной. При посредничестве киевского князя Владимира Рюриковича враждующие примирились в 1230 году. Но Михаил Черниговский явно нарушал мир. вскоре по примирению он был на постригах сына в Новгороде, где, по его отъезде, началось возмущение вследствие вражды посадника Водовика с сыном известного посадника Твердислава; пожары и убийства были весьма часты; многие бежали от свирепого Водовика к Ярославу Всеволодичу. Наконец, сам Водовик вместе с сыном Михаила Ростиславом выехал из Новгорода в Торжок, вероятно потому, что прежде других узнал о примирении Михаила с Ярославом. Скоро и новгородцы узнали об этом примирении и вознегодовали на Михаила Всеволодовича: они называли его изменникам, а «Ростилаву путь показаша с Торжку к отцеви в Чернигов» и отправили послов в Переяславль просить себе Ярослава. Водовик уехал с княжичем в Чернигов, куда стали перебираться многие новгородцы, враги Ярослава, которых Михаил, вопреки условиям примирения с Ярославом, принимал свободно. Это обстоятельство возмутило не только Ярослава, но и великого князя Юрия. Братья, вместе с племянниками Константиновичами, выступили в поход на Михаила. Юрий, впрочем, с дороги воротился, а Ярослав и Константиновичи выжгли Серенск, осаждали Мосальск, и много зла причинили тамошним жителям. Между тем из Чернигова новгородские враги Ярослава начали перебираться на родину. С ними пошел и трубчевский князь Святослав, который, впрочем, с дороги воротился домой, узнав, что в Новгороде дела идут совершенно не в пользу новгородских выходцев и нетак, как о том они говорили. В Пскове новгородцы схватили Вячеслава, Ярославова сторонника и, кажется, бывшего новгородского посадника, били его и заковали. Между тем в самом Новгороде продолжался мятеж, потому что еще не было князя. Но вот явился Ярослав, перехватал находившихся в Новгороде псковичей и отправил их на Городище, а в Псков послал требование о выдаче его мужа. Псковичи, со своей стороны, требовали выдачи их товаров и прочего, и только тогда хотели освободить Вячеслава. Ярослав прибег к обычной мере, не пуская в Псков гостей, вследствие чего наступила во всем дороговизна, и потому, вероятно, псковичи освободили Вячеслава. И князь отчасти выполнил требования псковичей, но мира с ними не взял. Псковичи кланялись, как передают летописи, князю, просили у него сына Федора, но Ярослав дал им шурина своего Юрия Мстиславича, который и сел в Пскове.

В 1233 году немцы начали беспокоить Новгород-Псковские волости. В 1234 году Ярослав выступил в поход; не дойдя до Юрьева (Дерпта) — цели похода, он остановился. Немцы из Юрьева и Медвежьей Головы (Оденпе) выступили против русских, но потерпели поражение и примирились с Ярославом. В том же году литовцы напали на Русу, но отбиты были и стали отступать. Ярослав настиг их на Дубровне, в Торопецкой волости, отнял у них 300 коней и товар. Литовцы, бросая оружие и щиты, бежали в лес.

В южной Руси около того времени шла борьба между князьями из-за Киева и Галича. В 1234 году Владимир Рюрикович Киевский вёл войну с Михаилом Черниговским, но при Торческе был разбит и взят в плен. Киевский стол занял родственник и союзник Михаила, Изя-слав Владимирович, князь Северский. Но в 1236 году, освободившись из плена за большой выкуп, Владимир выгнал Изяслава из Киева, но не мог удержать киевского стола за собой, по настоянию Даниила Галицкого и великого князя владимирского он должен был уступить его Ярославу Всеволодовичу. Ярослав, оставив в Новгороде сына своего Александра, отправился в Киев с лучшими новгородскими мужами, которых, продержав там неделю и одарив, отпустил обратно в Новгород.

Ярославу не долго пришлось сидеть в Киеве. 4 марта 1238 года на берегу реки Сыти, произошла известная битва великого князя владимирского Юрия Всеволодовича с татарами, в которой он пал. Юрий, между прочим, поджидал здесь братьев, Ярослава и Святослава. Последний, по Тверской летописи, участвовал в этой битве. На свободный великокняжеский стол, по старшинству, должен был сесть брат Юрия, Ярослав, который и поспешил теперь из Киева (или из Новгорода) во Владимир, представлявший из себя груды развалин и человеческих трупов — следы татарского меча и огня. Первою заботой князя было очищение стольного города от трупов, которыми наполнены были не только улицы, дворы и жилища, но и самые храмы, нужно было собрать и ободрить разбежавшихся от татарского нашествия жителей. Заботясь о приведении в порядок столицы, Ярослав в то же время позаботился и о своих братьях: Святославу он дал Суздаль, а младшему, Ивану, — Стародуб. Наконец, в следующем 1239 году распорядился перенесением из Ростова во Владимир тела Юриева, которое встречено было духовенством и народом и после обычных церковных песнопений, положено во храме (Успенском) Богоматери, где лежал и прах отца его, Всеволода.

В том же году литовцы, вероятно пользуясь сумятицей, происходившей в северо-восточной Руси, начинают теснить Смоленск. Ярослав Всеволодович предпринял против них поход, победил их, пленил их князя и посадил в Смоленске Всеволода Мстиславича, сына Мстислава Романовича, бывшего великого князя киевского.

Вообще, надобно заметить, что летописные известия 1235–1238 годов темны, противоречивы и сбивчивы. Так, Ипатьевская летопись под 1235 годом говорит, что Ярослав Всеволодович взял Киев под Владимиром Рюриковичем; а по Густинской летописи в 1236 году Ярослав сел на Киевском столе, но в том же году выгнан оттуда Владимиром Рюриковичем. Если это так, то можно предположить, что Ярослав мог удалиться в Новгород, и в таком случае известие Никоновской летописи о том, что в 1238 году Ярослав пришел во Владимир из Новгорода, надобно считать правдоподобным, тем более, что одна только Воскресенская летопись говорит, что Ярослав пришёл во Владимир именно из Киева, а после него в Киеве сел Михаил Черниговский. В Ипатьевской летописи под 1235 годом говорится, что Ярослав взял под Владимиром Рюриковичем Киев, но «не мога его держати иде пакы Суздалю». Татищев под 1235 годом говорит, что Ярослав «пришед к Киеву, сам сел на Киеве, но недолго держав, учинил со Изяславом договор, что ему за Владимира окуп заплатит, и Смоленск ему отдав, сам возвратился». Далее, под 1236 годом у Татищева говорится, что Изяслав послал к великому князю Юрию послов с просьбой о любви и дружбе. Упоминаемый здесь Изяслав — лицо неопределенное.

Мирная деятельность князя потревожена была набегом на Суздальскую землю татар, которые, повоевав мордовскую землю, пронесли огонь и меч по рекам Оке и Клязьме, сожгли Муром и город святой Богородицы — Гороховец, и с большим полоном ушли домой. Это было зимой в том же 1239 году.

Есть в летописях темное известие под 1239 годом, приведшее в недоумение Карамзина: под помянутым годом говорится, что Ярослав, названный по отчеству только в Никоновской летописи, ходил к городу Каменцу, взял его, пленил жену Михаила (разумеется Черниговского) и множество людей и возвратился восвояси. Карамзин удивляется, «как мог великий князь втакое бурное время итти из Владимира Суздальского в нынешнюю Подольскую губернию. Мы упоминали в 1229 году о Ярославе Ингваревиче, получившем от Даниила в удел Межибожье и Перемиль; но Суздальский или Пушкинский летописец без сомнений говорит здесь о великом князе Ярославе». Ипатьевская летопись так изображает это событие: «Михаил бежа по сыну своем перед Татары во Угры». (Ростислав Мстиславич занимает Киев, Даниил выгоняет его и оставляет там наместника Дмитрия). «Яко бежал есть Михаил из Киева в Угры, Ярослав ехав я княгиню его и бояр его пойма, и город Каменец взя». По правдоподобному замечанию С.М.Соловьёва, из этого рассказа видно, что Ярослав был ближайший местный князь, который перехватил на дороге жену и бояр Михайловых, — так что, очевидно, здесь должно разуметь именно Ярослава Ингваревича. Что же касается того, что Никоновская летопись называет этого Ярослава Всеволодовичем, то, естественно, составитель этого свода, встретив в более старых списках летописей Ярослава без отчества, хотел, но неудачно, сделать это лице более определенным и поставил при нем отчество Всеволодович, так как из Ярославов того времени Всеволод был, так сказать, виднее.

В 1240 году сын Ярослава Александр, не известно из-за чего, поссорился с новгородцами и ушёл из Новгорода в Переяславль. Но, теснимые немцами, новгородцы просили себе у Ярослава князя, и он послал к ним сына Андрея, который, впрочем, не угодил новгородцам;

другое новгородское посольство просило Александра, который и отправился опять в Новгород.

Батый, между тем, опустошал южно-русские земли и Прикарпатье, откуда повернул с своими полчищами назад и избрал своим местоприбыванием низовья Волги, основав здесь город Сарай (Астраханская губерния). Сюда то должны теперь являться русские князья на поклон к грозному завоевателю. Батый потребовал к себе Ярослава, и последний, в 1243 году, отправился в Сарай, послав своего сына Константина в Татарию к великому хану. Батый принял и отпустил Ярослава с честию и дал ему старейшинство во всей Руси. Года через два (1245) возвратился и Константин, также с честью.

В 1245 году Ярослав вместе с братьями и племянниками вторично отправился в орду. Святослав и Иван Всеволодович с племяниками воротились в свои отчины, а Ярослава Батый послал на берега Амура к великому хану. Здесь он принял, по замечанию летописца, «много томления», так как против него велась, судя по некоторым сказаниям, хотя и не совсем ясным, какая-то интрига, в которой действующими лицами являются боярин Федор Ярунович и сама ханша, которая под видом угощения поднесла Ярославу яду. Великий князь поехал от хана уже будучи больным; чрез 7 дней, а именно 30 сентября 1246 года, в дороге он скончался, причем тело его сильно посинело, что еще более убеждало современников в том, что он отравлен. Сопровождавшие его бояре привезли тело его во Владимир, где в Успенском соборе, он и был похоронен.

Никоновская и Тверская летописи о смерти Ярослава говорят под 1247 годом, а Троицкая — под 1248 годом. По поводу поднесенного Ярославу яда Карамзин замечает, что монголы сильные мечом, не имели нужды действовать ядом, орудием злодеев слабых. Плано Карпини замечает, что Ярослав отравлен татарами с тою целью, чтоб им свободно было владеть Русью, но по справедливому замечанию С.М. Соловьева, татарам, в таком случае, нужно было бы истребить всех князей. Соловьев предполагает, что интрига против Ярослава велась, вероятно, Константиновичами Ростовскими (из собственно Константиновичей, заметим, в живых оставался только Владимир Углицкий, который принимал участие в последней поездке Ярослава в орду). Когда не удалось оклеветать Ярослава перед ханом, прибегли к ханше, о чём хан и не знал. Иначе, в самом деле, трудно согласить всеобщее свидетельство и своих и иностранных источников о «нужной» (насильственной) смерти великого князя. Летописи вообще скупы на похвалы этому князю, но одна из них говорит, что он «положи душу свою за други своя и за землю Русскую», а рукописные святцы причисляют его к лику святых.

Ярослав Всеволодович, в святом крещении Федор, был женат дважды:

1) на дочери Юрия Кончаковича, князя половецкого, неизвестной по имени;

2) на Федосьи (в иночестве Ефросиний), дочери Мстислава Удалого. Почти все летописи одинаково о ней говорят: «преставися княгыни Ярославляя, постригшися у святого Георгия в монастыри, ту же и положена бысть, сторонь сына своего Федора, месяца майа в 5, на память святые Ирины, наречено бысть имя ей Ефросинья».

В новгородском Юрьевском монастыре в надгробной надписи значится: «Лета 6749 (вместо 6752) маиа в 4, в Великом Новегороде почи Феодосия, супружница великого князя Ярослава Всеволодовича».

Между тем Карамзину было доставлено владимирским губернатором описание владимирских княжеских гробов, по которому Федосья с сыном Федором покоятся во владимирской Георгиевской церкви. Действительно, в Георгиевской церкви во Владимире, построеной Юрием Долгоруким в 1152 году (с 1153 года при этой церкви был женский монастырь, неизвестно когда упраздненный) есть две гробницы: одна на правой стороне, другая — на левой.

На первой гробнице надпись: «На сем месте положены мощи Благоверного великого князя Федора Яро-славича, сына великия княгини Феодосии, и брата святого Благоверного великого князя Александра Невского».

На второй гробнице: «Сия Боголюбивая великая княгиня Феодосия, дщерь Галичского князя Мстислава Мстиславича, честнейшая супружница Благоверного великого князя Ярослава Всеволодовича Владимирского, с ним же благоговейно и благоугодно поживе и 9 сынов породи: Феодара, Александра, Андрея, Константина, Афанасия, Даниила, Михаила, Ярослава, Василия, да дщери две: Евдокию и Иулианию, на конец жития своего монашеский образ на ся восприя, в нем же и преиме-новася Евфросиния; преставися в Великом Новегороде, честное же тело ея положено в преименитом граде Владимире, в пресловущей обители святого Великомученика Георгия об едину сторону сына ее, Благоверного великого князя Феодора на сем месте; супруг же ее Благоверный великий князь Ярослав Всеволодович Владимирский нуждно преставися в иноплеменных землях в хановой орде в 6754 (1246) году месяца сентября в 30 день, честное же тело его положено бысть в преименитом граде Владимире в соборной церкви Успения Пресвятой Богородицы Владимирские златоверхия на южной стороне в приделе святого Великомученика Георгия. Обитель сия создана в лето 6661 (1153) великим князем Долгоруким». Летописи не говорят, где она умерла, исключая Никоновскую, по которой она умерла в Новгороде, а говорят только, что постриглась в Георгиевском монастыре, и всего вероятнее она погребена во Владимирском Георгиевском монастыре, хотя умерла и в Новгороде. Что же касается того, что как в новгородском, так и во Владимирском Георгиевских храмах есть гробницы одних и тех же лиц, то это, кажется, естественное желание как новгородцев, так и владимирцев — считать принадлежащим тому или другому городу прах таких лиц, как мать и брат Александра Невского. Некоторые родословные называют вторую жену Ярослава Ростиславой — Феодосией.

От первого брака мы не видим у Ярослава Всеволодовича детей, от второй же у него были сыновья:

Федор, Алескандр, Андрей, Михаил Храбрый, Даниил, Ярослав-Афанасий, Константин, Василий и две дочери — Мария и другая, неизвестная по имени.