Глава 11

Скандинавские государства с древнейших времен до XIII в.

История скандинавских стран до середины XIII в. может быть разделена на три больших периода. Первый — до V в. н. э., мы знаем его лишь по нескольким фразам древних географов и открытиям археологов. Второй — до X в., когда скандинавы взаимодействуют с народами культурной Европы, но если франкские, англосаксонские и византийские летописцы до мелочей описывают их походы, то состояние самого Севера остается нам почти неизвестным; самыми надежными сведениями мы обязаны только археологии. Наконец, третий период — от X до XIII в., когда христианство покоряет Данию, Норвегию и Швецию, которые делаются монархическими государствами; скандинавские страны становятся частью европейской истории.

Известия древних летописцев о Севере лишены полноты и ясности: древние люди знали южное побережье Балтийского моря благодаря своей торговле янтарем, северные же берега его не представляли для них интереса. Они долго считали их затерянными среди льдов Гиперборейского моря.

Марсельский грек Питеас знал, по-видимому, не только янтарный берег, но и южную часть Скандинавского полуострова; однако его сочинения дошли до нас лишь в виде неясного эксцерпта, а после него мы уже не находим у древних географов никаких известий до той поры, когда римляне поселились у устьев Рейна, в нескольких днях морского пути от скандинавских берегов. Однако их известия мало прибавляют к тому, что мы знаем от Питеаса. Помпоний Мела называет остров Codanonia; это, вероятно, искаженная форма слова «Scandinavia». Остров, говорит он, велик и плодороден, и населен германцами. Плиний старший, описывая острова Германского моря, лежащие напротив Англии, называет в их числе Скандию и Неригос, от куда переезжали в Туле. Туле — это, может быть, Исландия, а Неригос — Норвегия. Наконец, Тацит прибавляет к этим назва ниям еще Suiones, — будущее слово «шведы», а Птолемей — Gutdi (готы?). Сочинения Прокопия и Иорнанда относятся уже к тому периоду, когда обитатели Севера находились в прямых сношениях с цивилизованными народами.

Археологические памятники. Северные страны, особенно области, окружающие внутреннее датско-шведское море, чрезвычайно богаты доисторическими памятниками. Многие из них, как например Kjokkenmodinger — груды кухонных остатков (раковинные кучи от моллюсков), находимые на датских берегах, относятся к незапамятной древности. Со времени их образования до заселения Севера германцами прошли, вероятно, десятки веков. Эту продолжительную эпоху археологи разделили следующим образом: палеолитический период (конец палеолита — примерно 12–10 тысяч лет назад), свидетельства жизни древних людей найдены в Ютландии, на датских островах, скандинавском берегу и южной оконечности Норвегии; неолитический период, продолжавшийся приблизитель но от 2000 до 1000 г. до н. э. Следы его встречаются к северу до 39° и по берегам рек и озер до центра полуострова; бронзовый период, от 1000 до 500 г. до н. э. Его свидетельства нашли к северу от географического пояса обоих предшествовавших периодов с остатками каменных сооружений нового типа; это так называемые арктические древности; новый бронзовый период, от 500 до 100 г. до н. э. Его следы обнаружили в Швеции до 62° и Норвегии до 67°; два железных периода, из которых первый продолжался до эпохи великих германских нашествий, второй — до времени, когда скандинавский Север стал неотъемлемой частью европейской истории.

Какова бы ни была научная ценность этого деления, важен один факт, установленный археологическими открыти ями: заселение Севера совершилось путем иммиграции, ко торая направлялась с юга на север и, по-видимому, не встречала препятствий.

Первобытное население Севера. По словам Птолемея, острова Севера населены германцами. Когда явились они сюда и какие племена предшествовали им?

Предполагали, что первоначально весь скандинавский Север был занят какими-то племенами, которые мало-помалу были отодвинуты германцами на север и остатком которых являются лапландцы. Воспоминание о борьбе, сопровождавшей это вытеснение, сохранилось в скандинавских преданиях о горных карлах, с которыми воевали предки современных обитателей при своем прибытии в эту страну. Археологические открытия не подтвердили этой гипотезы.

Арктические древности, которые можно приписать племенам, родственным финнам или лапландцам, — сравнительно позднего происхождения и во всех отношениях отличаются от остатков палеолитического и неолитического периодов. Нельзя проследить какого-либо родства между неизвестными племенами, которым принадлежат эти остатки, и нынешним населением северной оконечности Скандинавского полуострова.

Не больше знаем мы и о первых арийских обитателях скандинавского Севера. Уже у древнейших античных писателей мы встречаем слова «Gutones», «Gythones», «Gutai», обозначающие, может быть, готов; но эти готы обитали, по крайней мере до II в. до н. э., к югу от Балтийского моря. Впрочем, по скандинавским преданиям, именно здесь было первое место жительство предков, и отсюда они пришли, как доказывают археологические открытия; при этом они следовали вдоль берегов Померании и Мекленбурга, датского полуострова, датских островов и Скании. Надо совершенно отказаться от мысли об иммиграции через Балтийское море; можно лишь, пожалуй, допустить, что отдельные полчища пришли с Рю гена на Борнхольм, с Борнхольма — в Сканию.

В какую эпоху направились готы на север? Их движение началось, вероятно, очень рано, может быть после передвижения кимвров к югу, и закончилось в течение II в. после Р. X. Тогда под давлением вендов среди последних готских племен южного побережья Балтики произошел разрыв, аналогичный тому, который позднее разделил вестготов и остготов.

В эпоху великих германских нашествий население Севе ра было распределено следующим образом: на кимврском полуострове, от юга до севера, обитают саксы, англы и юты; на островах — датчане; в Скании — готы; к северу от готов, на восточном берегу и в стране озер, — суионы. Берега Норвегии были населены множеством колен той же расы, которых невозможно объединить в один народ.

Их культура была, вероятно, очень сходна с той, кото рую рисует нам Тацит у германцев. Однако римское влияние рано стало сказываться на севере. Как на юге Швеции, так и в Дании найдено множество предметов римского из делия — драгоценные вещи, статуэтки, монеты. Судя по изображениям на монетах, этот ввоз, очень оживленный в I и II вв., внезапно прекратился в середине III в., несомненно, вследствие смут, охвативших в то время всю Центральную Европу. С того момента и до начала периода норманнских вторжений на Скандинавском полуострове более не встречается следов сношений с Югом.

Характерные черты эпохи. Обособленность скандинавских стран до VI в. все усиливалась. Перемещение германских народностей к югу или западу и наступательное движение славян до Эльбы отрезали Скандинавию от остального германского мира. Народы Севера снова соприкоснулись с ним лишь тогда, когда сами начали перемещаться к Западу, то есть в VI в.

Их набеги продлили период великих нашествий на четыре века. Однако следует заметить, что между набегами скандинавов и нашествиями германцев существовали коренные различия. Норманны никогда не переселялись компактной массой, целым народом; в полчищах каждого вождя находились люди из всех стран Севера, — и шведы, и датчане, и норвежцы. Можно подумать, что викинги, так сказать, специализировались сообразно указаниям географии; что норвежцы заселили острова Северного океана и нападали на Шотландию и Ирландию, тогда как датчане предпринимали набеги на Британию или Францию, а шведы двинулись «восточным путем» (osterveg), который через пустыни славянских стран привел их к границам Византийской империи. Это не совсем верно; между варягами или восточными норманнами издавна находились и датчане, между западными норманнами — шведы. Последних было много между первыми норвежскими обитателями Исландии, и особенно между датчанами, нападавшими на Британию. Невозможно различить те элементы, из которых состояли их полчища; их можно обозначить только географическим названием «норманны» (люди Севера).

Что касается причин, обусловивших их нашествия, то они весьма сложны. Известную роль мог играть здесь фанатизм язычников, хотя, по правде сказать, наиболее фанатичными из всех норманнов всегда были, по-видимому, христианские ренегаты, столь многочисленные в их отрядах. Некоторое влияние имел нормальный рост народонаселения Севера: продуктивность почвы возрастала, вероятно, медленнее, чем народонаселение. С другой стороны, борьба между племенами, которые очень рано начали грабить друг друга, — уже Тацит сообщает нам, что суионы имеют многочисленных вассалов, — заставляла побежденных покидать отечество. Наконец, главной причиной была любовь к золоту и влияние примера: англы делали в VI в. то, что до них делали саксы; юты, датчане, готы, шведы, норвежцы и, позднее всех, балтийские венды следовали этому примеру, который согласовывался с их любовью к приключениям и с их бедностью.

Они появляются одновременно в Ирландии, Англии, во всех частях Западной империи, в Исландии, Гренландии и Америке, на берегах Ледовитого океана, где они открыли близ Белого моря далекую Биармию, среди славянских поселений Восточной Европы, в Византии и даже в мусульманских государствах, прилегавших к Каспийскому морю. Нас интересуют здесь лишь их походы по океану, от Ирландии до Америки, мимо Исландии и Гренландии.

Норманны в Ирландии. Если верить не совсем надежным известиям летописцев, норманны появились здесь в 747 г. Во всяком случае, лишь в следующем веке они пытаются перейти от роли береговых разбойников к роли завоевателей. Их главные усилия были направлены на западное побережье острова, где Дублин издавна был средоточием их поселений, затем на южную береговую полосу. Во второй половине века мы находим норвежские королевства в Уотерфорде и Лимерике.

Положение этих королевств всегда было непрочно. Не смотря на то, что, по известиям ирландских летописцев, кельтские вожди не раз воевали в рядах норманнов, население островов, которое к этому времени уже все перешло в христианство, было, благодаря своей вере, более сплочено, чем завоеватели. На севере, в тылу ирландских норманнов, жили шотландские пикты, не раз наносившие им тяжелые поражения, а к западу — датчане Англии, или англосаксы, с которыми они боролись в союзе с кельтским населением западного побережья Англии.

Проследить перипетии этой борьбы невозможно. В те чение 50 лет Дублин и Уотерфорд раз двадцать переходят из одних рук в другие. В общем завоеватели одерживали верх в те минуты, когда на время прекращались вторжения в Англию или Францию и незанятые норманны отправлялись в Ирландию искать приключений, которых нельзя было найти в другом месте. Мы нередко встречаем в ирландских хрониках имя какого-нибудь норманнского вождя, который за несколько лет перед тем упоминается в англосаксонских или франкских хрониках.

Однако мало-помалу норманны Англии и Франции при обретали оседлость и переставали доставлять подкрепления ирландским норманнам. С другой стороны, открытие Исландии дало новое направление норвежской эмиграции. Норвежские королевства Ирландии пришли в упадок; их население начало кельтизироваться; из хроник мы видим, как их вожди были обращаемы в христианство ирландскими монахами и женились на дочерях вождей кланов. С течением времени здесь остался лишь тонкий скандинавский слой вдоль восточ ного побережья, уцелевший до тех пор, пока на острове не появились англо-норманны Плантагенетов.

Колонизация Фарерских, Шетлендских островов и Исландии. Группы островов, лежащие к северу от Великобритании, издавна были известны шотландским и ирландским кельтам, но были, по-видимому, лишь слабо населены. Когда в VIII в. пришли туда норманны, все население этих островов состояло из ирландских монахов (рараг). Точно так же обстояло дело в Исландии. Ирландец Дикуилий рассказывает в своей хронике, что монахи при были на эти острова незадолго до нашествия скандинавов и покинули их тотчас после того, как начались вторжения.

Таким образом, заселение этих архипелагов и Исландии новыми пришельцами не встретило никаких препятствий. В 861 г. норвежец Наддод открыл Исландию; в 878-м началась колонизация, продолжавшаяся около 50 лет. Большинство колонистов были норвежцы, покинувшие отечество, чтобы не подчиняться владычеству могущественных вождей, которые незадолго перед тем основали Норвежское королевство. Итак, Исландия сделалась второй Норвегией; по образцу последней она представляла собой федерацию изолированных поселков, расположенных в глубине фьордов и длинных долин острова. Старые нравы, традиции и саги сохранились здесь дольше, чем на континенте, и преимущественно по Исландии мы можем судить о состоянии Скандинавии до принятия христианства.

Норманны в Гренландии и Америке. Северо-западная оконечность Исландии и восточный берег Гренландии удалены друг от друга не более, как на 30 шведских миль. Достаточно было какому-нибудь норвежскому судну, шедшему в Исландию, быть несколько отнесенным бурей или течением, чтобы его экипаж мог заметить над горизонтом снежные вершины Гренландии.

Уже в 870 г. некто Гунбьорн видел острова, лежащие у Гренландского берега. Веком позже, в 980 г. Аре Марсон был прибит бурей к стране, которую он назвал Великой Ирландией, или Hvitramannaland, страной белых людей; эти белые люди говорили по-кельтски; но разобрать эту легенду и путаницу сообщаемых ею имен довольно трудно. Наконец, исландец Эрик Рыжий, идя вдоль западного берега острова, достиг новой земли, заселенной карликами, Skralingar, — вероятно, эскимосами, и назвал ее Гренландией (Зеленая земля). Название мало соответствует обычному виду страны; предполагают, что Эрик придумал его с целью привлечь новых поселенцев. Как бы то ни было, западное побережье Гренландии сделалось исландской колонией и до XIV в. находилось в беспрерывных сношениях с Европой. С того времени Гренландия была до такой степени забыта, что, не будь следов норманнских сооружений, рассеянных по различным местам побережья, не будь многочисленных упоминаний о Гренландии, встречающихся в церковных памятниках, — мы могли бы отнести путешествие Эрика Рыжего и колонизацию Гренландии к области вымысла. Предполагали без достаточных доказательств, что колония была истреблена черной смертью XIV в.

История норманнских поселений в Америке еще более загадочна, чем история гренландских колоний.

Исландец Бьорн Гериульфсон, плывя из Исландии в Гренландию и будучи отброшен северным ветром к югу, заметил слева незнакомые берега. Его открытие сильно взволновало гренландцев и исландцев, и один из сыновей Эрика Рыжего, Леиф, решил отправиться в ту страну. Выйдя из Гренландии и плывя на юго-восток, он вскоре достиг этих берегов. Они были голы и скалисты, почему он и назвал эту землю Страной утесов, Halleland; это был, по всей вероятности, Лабрадор. Далее, на юге они увидели другую страну, плоскую и лесистую, которую они назвали Лесной страной, Markland, а еще южнее — новую землю, в которой и решили перезимовать. Они построили себе здесь крепкий дом, но зима оказалась менее суровой, чем они ожидали. Климат был настолько мягок, что рос виноград, поэтому они дали этой стране название Vinland. Долгое время думали, что эта Страна вина соответствует побережью Массачусетса, где некоторые развалины казались северного происхождения; теперь, по-видимому, установлено, что она лежала не южнее Новой Шотландии.

Около 1002 г. один гренландец по имени Торфиннс Карл сефн задумал основать колонию в Винланде. Он отправился с 60 мужчинами и несколькими женщинами, нашел берег, открытый Леифом, и вскоре встретил здесь новых skralingar, сходных с гренландскими. Некоторое время пришельцы жили в мире с ними, но затем вспыхнула война, и гренландцы вы нуждены были оставить Винланд, проведя там почти два года.

Эта неудачная попытка не стала последней; до 1347 г. было предпринято еще много экспедиций в Винланд. Воспоминание о них несомненно было живо еще во времена Христофора Колумба, и рассказы норвежских и исландских моряков до известной степени повлияли на его предприятие. Других последствий открытие Северной Америки норманнами не имело, потому что гренландцы и исландцы либо были слишком слабы, чтобы отнять страну у туземцев, либо не поняли значения своего открытия. Они не бросили бы Винланда, если бы он оказался страной золота, подобно землям, которые открыл Колумб.

Культура скандинавских стран в эпоху викингов. В V и VI вв. христианской эры культура скандинавов была тождественна культуре германцев, шедших в арьергарде великого переселения. Прокопий рассказывает, что герулы, вытесненные из своей страны лангобардами, бежали к тулитам, то есть на Скандинавский полуостров. «Эти тулиты, — говорит он, — делятся на тринадцать народов, и каждый имеет своего царя. Подобно остальным германцам, они поклоняются многим богам и духам неба, воздуха, земли, морей и источников. Этим божествам они приносят в жертву первых пленников войны».

Эта первобытная цивилизация значительно изменилась в период от V до X в. Действительно, с одной стороны, вследствие передвижения вендов к западу прекратилось влияние Германии на Скандинавию; с другой — скандинавы подверглись влиянию скритифиннов, которые, по словам Прокопия, жили бок о бок с ними на полуострове. Религия этих финнов, нечто вроде шаманизма, аналогичного верованиям нынешних финно-лапландских народов, своим влиянием содействовала искажению и усложнению первоначальной религии скандинавов. Об этом свидетельствуют и Эдды, которые рассказывают, что Один в скандинавских странах, у финнов и лапландцев, познакомился с магией и затем усовершенствовал ее.

Затем сами экспедиции викингов были причиной изменения культуры. Они дали возможность Скандинавии взаимодействовать с цивилизованными странами Юга и Запада; их последствием было перенесение на Север не только новых богатств, но и новых производств, мирного обмена и, наконец, христианства. Действительно, с ранних пор в страну привозилось множество пленных христиан; множество викингов возвращалось домой христианами. С другой стороны, знакомя норманнов с большими монархическими государствами, избавляя страну от мятежных элементов, походы викингов подготовляли образование северных королевств. Таким образом, эта эпоха морского разбойничества была в действительности временем прогресса и первых шагов по пути цивилизации.

Если верить западным летописцам, Север в эпоху норманнских походов не знал других богатств, кроме тех, о которых говорит Альфред Великий по поводу некоего Отера, жившего в IV в. на северной оконечности Норвегии: «Отер был для своей страны богатым человеком, он владел северными оленями, быками, овцами, свиньями. Финны платили ему дань шкурами овец или выдр, медведей или оленей, перьями птиц, веревками, кожами, китовым усом и пр.».

Богатство этого человека, конечно, не возбудило бы зависти в его южных соседях: Южной Норвегии, Дании и Швеции были знакомы и другие виды богатства. Адам Бременский рассказывает в XI в., что Швеция изобилует хлебом, медом, скотом, драгоценными мехами и даже золотом и серебром. Последнее подтверждается и археологическими находками. В конце XIX в. во всех скандинавских странах, преимущественно в Швеции, было найдено необыкновенно много серебряных монет, относящихся к периоду с V по Х вв.

Действительно, одновременно с разбойничьими походами и часто по тем же путям, шло деятельное торговое движение, направлявшееся, с одной стороны, из скандинавских стран к британским островам и Средиземному морю, с другой — в Византийскую империю и мусульманские государства Ближней Азии.

Скандинавы продавали в Западной Евpoпe меха, в Восточной — оружие, но повсюду они сами были главным предметом своего вывоза. Как в Англии они поступали на службу к Этельреду или Кануту, так и на Востоке, в славянских царствах и Византии они составляли гвардию государей. Они были швейцарцами той эпохи.

На свое жалованье они покупали ткани и украшения Центральной Европы. В могилах IX–X вв. найдено множе ство статуэток и украшений из драгоценных металлов; многие из этих драгоценностей — чистейшего восточного стиля. В сагах часто упоминаются драгоценные материи Южной Франции. Скандинавские вожди издавна наряжались с такой роскошью, которая мало соответствует представлению западных летописцев о грубости северян.

Многие скандинавы приносили домой деньги, заработанные ими за границей. В Швеции нашли огромное количество англосаксонских и византийских монет. Но вместе с этими деньгами найдены и другие, которые могли попасть на Север лишь путем мирного обмена. Таковы венгерские, богемские, итальянские монеты, деньги из Хорасана, деньги багдадских Аббасидов; большая часть их попала сюда через посредство богатого и торгового государства волжских болгар.

Все эти иностранные монеты относятся к двум различным эпохам: одни, менее ценные, — ко времени до VI в., осталь ные — к IX и X вв.; монеты, чеканенные в промежутке между этими двумя эпохами, встречаются крайне редко. Отсюда надо заключить, что южные пути, с VII в. закрытые для скандинавов вследствие вторжений гуннов и аваров, снова открылись для них в IX в. Мы знаем те обстоятельства, благодаря которым они снова открылись: основание варяжского княжества Рюриком неизбежно должно было отразиться на развитии цивилизации и богатства северных стран.

Северная письменность: руны. Север еще задолго до эпохи викингов имел свою особую письменность — руны (от скандинавского корня, обозначающего: рыть, вырезать). Их происхождение долго оставалось загадочным; теперь, по-видимому, установлено, что они происходят от древнего латинского алфавита и что они были занесены на север германцами, которые, в свою очередь, переняли их у кельтского населения альпийских областей.

Главные отличия латинских букв от рунических обусловлены, по-видимому, тем, что последние первоначально писались на дереве. С другой стороны, как в некоторых этрусских и итальянских надписях, руническое письмо иногда читается справа налево; в некоторых надписях встречаются даже попеременно строки, написанные слева направо и справа налево.

Впрочем, руническое письмо не осталось навсегда неизменным. Первые надписи IV в. и надписи позднейшего времени резко отличаются друг от друга. Особенно в VIII в. письменность значительно видоизменилась. Однако она не была сразу вытеснена латинским алфавитом. Еще в XIII в. законы Скании писались рунами. На острове Готланд руны употреблялись даже в XVI в.

Рунические надписи сообщают нам важные сведения о языке, цивилизации и нравах скандинавских стран в доисторическую эпоху. Мы узнаем из них, что в течение долгого времени не было заметной разницы между языком Севера и языком готского Евангелия Ульфилы. Они сообщают нам сведения о деяниях многих королей и, что еще более любопытно, о подвигах многих скандинавов низшего класса и, наконец, о первых завоеваниях христианства на Севере.

Религия Одина и первые шаги христианства в скандинавских странах. Скандинавская мифология — наиболее сложная из германских мифологий. Исполины, карлы, божественные змеи, кудесники и боги сталкиваются здесь и истребляют друг друга в бесконечных войнах, пока в Валгалле не воцаряется Один, сын Борра, со своей женой Фриггой и сыном Тором. У ног, этих трех главных богов толпится несметное множество второстепенных божеств, олицетворяющих благодетельные или зловредные силы природы.

По словам западных летописцев, замечавших, что норман ны всегда особенно охотно нападали на церкви и монастыри, скандинавы были фанатически преданы вере в Одина. Но судя по истории их обращения, можно скорее предположить, что эта религия не пустила глубоких корней на Севере; она оказала гораздо менее продолжительное и кровавое сопротивление, чем язычество балтийских вендов. Притом, в некоторых отношениях религия Одина поддавалась преобразованию.

Добрые гении, эльфы, могли быть обращены в ангелов, злой дух, Локи, — в сатану. Молот Тора, бога грома и войны, рано был отождествлен с крестом Христа, тогда как сам Христос занял место бога Бальдура, предательски убитого злым Локи.

С VI в. на Севере встречаются рядом с византийскими монетами, носящими изображение Христа, святых или епископов, христианские драгоценности и украшения. Очевидно, в то время на Севере уже были христиане, пленники или крещеные скандинавы. Но настоящая проповедь Евангелия началась позднее. Первый миссионер, действовавший в Ютландии, англосаксонский монах Виллиброд (около 700 г.), по-видимому, не имел успеха. Лишь после основания Каролингской монархии евангельская проповедь становится на Севере постоянной. Действительно, франки были сильно за интересованы в обращении своих воинственных соседей.

Около 820 г. архиепископ Реймсский Эббон и епископ Камбрэ Галитгар были посланы Людовиком Благочестивым к ютландскому королю Гаральду; встретив радушный прием, они образовали здесь небольшую христианскую общину. Спустя несколько лет Гаральд, изгнанный своими подданными, отправился к императору просить помощи. Император согласился помочь ему, но предварительно заставил Гаральда и его спутников креститься и отправил с ними на Север двух корвейских монахов, Анскара и Отберта. Вернувшись в свое королевство, Гаральд в следующем году снова был изгнан, но Анскара и Отберта, которые приобрели уже множество последователей, победители не отпустили. Ободренный своими успехами, Анскар вскоре за тем отправился в Швецию. Хорошо принятый королем Бьорном, он утешил пленных христиан, находившихся в стране, и обратил в христианство многих шведов, даже из среды знати. Около 831 г. он вернулся в Западную империю и получил от императора новую архиепископскую кафедру в Гамбурге, учрежденную специально для него и предназначенную играть в обращении северян ту же роль, которую играл Майнц в обращении Германии.

Но в 840 г. шайка викингов разграбила и сожгла Гамбург; в то же время в Швеции вспыхнуло восстание, и миссионеры, сменившие здесь Анскара, были частью изгнаны, частью убиты. Анскар не потерял мужества: в 848 г. он основывает церковь в торговом городе Шлезвиге, а в 854-м снова посещает Швецию. Новый король, Олаф, спросив мнение своих подданных в большом народном собрании, разрешил проповедь новой веры и даже уступил участок земли для постройки часовни.

Эти успехи не раз вызывали протест: церкви сжигались, миссионеры умерщвлялись. Следует ли видеть в этом ре цидивы языческого фанатизма? Более вероятно, что они вызывались новыми стеснениями, которые приносило с собой христианство. Христианин не мог быть викингом; он должен был отказаться от личной мести, многоженства, обычая бросать новорожденных и т. д. Строго требовалось соблюдение постов и праздников; наконец, священники требовали точной уплаты десятины. Всем этим и объясняется то сопротивление, которое встречало христианство еще во времена Адама Бременского. Обращение всего народа могло быть достигнуто лишь силой. Оно было совершено теми государями, которые в последующем основали королевства в Швеции, Норвегии и Дании.

Скандинавские страны в X в. Мы уже сказали, что в эпоху викингов датчане занимали Сканию и прилегающие к ней острова. Юты, вначале отброшенные на северную оконечность кимврского полуострова, после выселения англов спустились к югу до того места, где столкнулись с саксами и ободритами. На севере, на Скандинавском полуострове, готы занимали одноименную область; шведы были оттеснены на восточное побережье и в Страну великих озер.

О королях, правивших этими народами, мы почти ничего не знаем. Правда, легенда сохранила имена некоторых из них, но приписала им значение, которого они не могли иметь. Вар Видфам («слава которого гремит далеко») царствовал будто бы в неопределенную эпоху над всеми странами Севера, вклю чая и Англию; все его владения унаследовал сначала его внук, Гаральд Гильдетанд (Синезубый), затем его счастливый со перник Сигурд Ринг. Ясно, что легенда перенесла на этих племенных вождей некоторые черты из истории Канута (Кнуда, или Кнута) Великого. Другие лица более реальны; таков, например, Регнар Лодброг, о котором упоминают и саги, и англосаксонские хроники. Подлинная история, и то лишь южной оконечности Скандинавского полуострова, начинается только с появления франков на нижней Эльбе.

Образование Датского королевства. Франкские летописцы впервые упоминают о датчанах в связи с историей саксонских войн. Видукинд несколько раз отправлялся в Ютландию искать помощи; франки проникали туда по его стопам и обложили данью некоторых датских вождей. В следующем веке немецкие короли возобновляют эти экспедиции, но единственным результатом их усилий является успешное распространение христианства. В V в. основываются подвластные гамбургской кафедре епископства Шлезвиг, Ааргауз и Одензе, и датские короли принимают христианство.

До конца X в. на датском престоле сидят ничтожные личности, чего нельзя сказать и об их преемниках. Свенон I, «с раздвоенной бородой», начинает блестящий период датской истории. Он одерживает ряд побед над норвежцами, шведами, вендами и облагает англосаксонское королевство Этельреда датской податью (danegeld).

В 1014 г. ему наследовал его сын Канут. Его владычество в Англии нас здесь не интересует; притом, его царствование имело важные последствия особенно для Дании. При его воцарении из 800 тысяч датчан христианство исповедовали, по преданию, лишь 40 тысяч; он закончил обращение своего на рода, сделал попытку прекратить частные войны, призвал в Данию множество англосаксонских священников, ремесленников и архитекторов и пытался сделать из своей страны вторую Англию. Влияние англосаксонской цивилизации не ограничилось одной Данией; удачные войны Канута в Швеции и Норвегии распространили ее по всему Северу.

После смерти Канута, последовавшей в 1026 г., его обширная держава распалась почти без толчка. Норвегия, которую он одно время покорил своей власти, отделилась без всякой борьбы. Англия в 1042 г. перешла к англосаксу Эдуарду Исповеднику, а в 1047 г., со смертью Магнуса Норвежского, внука Калуга Великого, прекратилась древняя династия Скиолдунгов, возводившая свой род от Одина. Свенон (Свенд Эстридсен), племянник Канута Великого, положил начало новой династии Эстритидов.

Первые царствования всецело наполнены гражданскими войнами, в которые неизменно вмешиваются императоры, силящиеся сделать Данию вассальным королевством Германии. Среди тех гражданских войн христианство окончательно укрепляется. В 1095 г. Лунд становится резиденцией архиепископа, юрисдикция которого простирается на весь Север; духовенство уже достаточно могущественно, чтобы вступить в открытую борьбу с королем… Что касается внешней политики, то датские короли пользуются мирными промежутками, когда на время прекращаются войны и вторжения вендов, для новых попыток вернуть себе Англию.

С Вальдемара Великого (1137–1182) начинается новый период завоеваний, обращенных в этот раз на Восток; он овладевает Арконой, святилищем вендов на острове Рюгене, Юлином на острове Волине. Легенда приписывает ему основание Данцига и перенесение датской резиденции из древней столицы Роскильда в Копенгаген, из которого было удобнее охранять новые датские владения.

Канут II (1182–1202) закончил покорение Славонии (Мекленбурга и Померании) и первым соединил титулы короля славян и датчан и владетеля Нордальбингии. Его брат, Вальдемар Победоносный (1202–1241) простер свои завоевания еще дальше; он вступил в борьбу с язычниками Ливонии и Эстонии и основал Ревель у входа в Финский залив! В тот момент южный бассейн Балтийского моря был в сущности датским морем. Благодаря крестовому походу против восточных язычников, составлявшему под другим названием продолжение походов викингов, Дания приобре ла новую северную державу.

Все это величие рухнуло, когда Вальдемар попал в плен к одному шверинскому графу. В 1223 г. он вынужден был уступить немцам страну вендов, исключая Рюгена и Нордальбинппу, 1229 г. он потерял Голштинию, в 1238-м Ревель и Ливонию… Наконец, после смерти Вольдемара остальные владения были разделены между его пятью сыновьями. Таким образом, Дания пала тогда, когда немцы с орденами меченосцев и тевтонским и шведы со своей новой династией Фолькунгов в свою очередь выступили на путь крестовых походов и завоевания языческих земель Восточной Европы.

Образование Шведского королевства. Мы виде ли, что Прокопий в VI в. делил обитателей Скандинавского полуострова на тринадцать народов, управляемых каждый своим королем. Это территориальное деление, которому благоприятствовало обилие озер и больших лесов в первобытной Швеции, держалось, вероятно, долгое время. Еще и теперь в нравах и обычаях различных областей Швеции на ходят следы тех первоначальных королевств, которые ис чезли раньше, чем история могла отметить их существование. Первые более или менее достоверные известия изображают Швецию разделенной на две большие части, которые до конца средних веков сохраняют своего рода автономию. Это — собственно Швеция, область озер, и, к югу, Готия, не доходившая до Зунда. Скания и Галланд примыка ли к Дании, Богуслан на западе — к Норвегии; на севере кочевали одни лапландцы.

В какую эпоху соединились Готия и Швеция — мы не можем сказать. Воспоминание о тех временах, когда Готия вела отдельное существование, еще живет в исландских сагах и в англосаксонской легенде о Беовульфе, короле Готии, жившем, по преданию, в VIII в. Как бы то ни было, тогда, когда Анскар посетил Швецию (836), Готия не имела отдельного короля. Зато на соединенном престоле Швеции и Готии короли часто сменялись. В течение нескольких лет Анскар видел трех королей: Бьорна, Анунда и Олафа. Так как трое позднейших королей, из династии Yngligaatten, носят те же имена, то можно думать, что короли, которых знал Анскар, также принадлежали к той династии.

История возвышения этой династии известна нам лишь по неясным преданиям. Мы смутно различаем в них войны мелких королей с более могущественным королем древней Упсалы, главного святилища шведских поклонников Оди на, затем походы в Финляндию, Ютландию и Англию, приведшие в конце X в. к образованию обширной северной дер жавы под властью Эрика Сегерселла (Победоносного).

Достоверная история Швеции начинается лишь с воцарения сына этого Эрика, Олафа Скотконунга. В 1008 г., в Гусаби, в Вестерготланде, он принял христианство вместе с большей частью своего народа. Он привлекал в Швецию англосаксонских мастеровых: первые монеты, чеканенные в Швеции, носят его изображение. Таким образом, он является королем-просветителем, но вместе с тем он и король-воин. Он воюет с Норвегией, завоевывает ее вместе с Данией, но вскоре теряет.

Его потомки сохраняли престол несколько долее века. Весь тот период наполнен гражданскими войнами; быть может, они быда вместе с тем и религиозными войнами. Как бы то ни было, в царствование Сверкера (1133–1152) хрис тианство окончательно торжествует. Основывается множество новых епископств, между прочим, даже в Упсале. По просьбе короля св. Бернард посылает в Швецию монахов основать здесь первые монастыри. Швеция становится вполне христианской страной и готовится в свою очередь выступить в крестовый поход против восточных язычников.

Гражданские войны, вспыхнувшие после смерти Сверкера, несколько замедлили это завоевательное движение, Готия и Швеция отделяются друг от друга; сын Сверкера царствует в Готии, тогда как шведы выбирают себе в короли Эрика, «доброго и богатого крестьянина», как характеризуют его летописи, Впрочем, Эрик правит так же, как правил Сверкер; он носит прозвание Святого или Законодателя, и, подобно Сверкеру, распространяет христианство преимущественно в Финляндии. Здесь издавна существова ли шведские поселения, но лишь с Эрика начинается обращение и завоевание этой страны.

После его смерти снова начинаются междоусобия. В то же время язычники переходят в наступление: обитатели Карелии и Руси нападают на шведские поселения в Финляндии, тогда как венды проникают на озеро Меяар и сжигают древний город Сигтуну, что заставляет короля Канута Эриксона основать новую столицу, Стокгольм (Stoke Holm, остров благочестивых), в местности более удобной для обороны.

В 1222 г. вступает на престол последний мужской потомок Сверкера, Эрик Эриксощ но он лишен всякого влияния. Вся власть перешла к духовенству и к графам, и Эрик держится на престоле среди беспрерывных междоусобий лишь благодаря своему шурину, могущественному графу Биргеру Броза, который, по словам папского легата, посетившего Швецию в 1247 г., является настоящим королем Швеции; в 1250 г. он без затруднений наследует Эрику Эриксону. Это первый шведский король, год смерти которого достоверно известен.

Образование Норвежского королевства. Дания и Швеция были с самого начала государствами с более или менее точно определенными границами, с центрами, указанными географическим положением каждой из них: столица первой лежала на берегу озера Мелар, второй — на берегу Зунда. Напротив, первобытная Норвегия занимала огромное береговое пространство, гораздо большее, чем занимает она в настоящее время. На севере Норвегия доходила до Биармии, до берегов Белого моря; на юге — простиралась вдоль берегов Каттегата почти до датской Скании. Она не имела центра: наиболее плодородные и наиболее густо населенные равнины прилегали к заливу Христиании и Швеции; более оживленное западное побережье жило исключительно океаном.

Между тем Норвежское королевство появляется на страницах истории почти одновременно с Датским и Шведским; в этом следует, может быть, видеть последствие сношений, в которых издавна стояла Норвегия с англосаксонскими королевствами. Начало объединению Норвегии положил в 863 г. Гаральд Гарфагар (Прекрасноволосый), отпрыск швед ской династии Юнглингов. Он сверг множество мелких князьков (в том числе, по словам легенды, Роллона, осно вавшего затем Нормандское герцогство) и завоевал Ислан дию, Фарерские и Шетлендские острова, Оркады, Гебриды, часть Шотландии и Ирландии и остров Мэн. Подвиги, при писываемые ему, очевидно несколько преувеличены.

Он умер около 933 г., оставив престол своему сыну Гакину, или Гакону Доброму, выросшему при дворе англосаксонского короля Этельстана. Гакон предпринял обращение своих подданных в христианство. На народном собрании в Дронтгейме он объявил, что все норвежцы должны принять крещение, поститься в пятницу и соблюдать воскресенье. Народ возроптал; вспыхнули мятежи, англосаксонские священники были убиты, и Гакон Добрый умер в 950 г., потерпев полную неудачу.

Слава просветителя Норвегии досталась другому потомку Гаральда Гарфагара, Олафу Трюгвасону. Посетив в Новгороде варяжского князя Владимира, побывав затем и в государствах Западной Европы, он около 995 г. вернулся в Норвегию, обратил в христианство всю ее южную часть, но погиб в войне с датчанами. Крещение Норвегии закончил его сын, Олаф Святой.

История Норвегии в XI и XII вв. представляет лишь запутанную вереницу войн; то шведы и датчане, соединяясь, делят между собой Норвегию, то норвежцы завоевывают океанские острова, нападают на Ирландию и вторгаются в Шотландию, правда, без прочных успехов. Трудной из замечательнейших экспедиций этого рода был крестовый поход короля Сигурда в 1183 г. Выйдя из Дронтгейма с 60 кораблями, он отправился на зимовку в Англию, где был хорошо принят королем Генрихом I. Англо-нормандское королевство было тем в более дружественных отношениях с норвежцами, чем хуже были его отношения с датчанами. Из Англии Сигурд отправился в Галисию, поддержал графа Португальского против мавров, попутно разграбил Лиссабон, провел некоторое время на Балеарских островах, погостил в Сицилии у норманнского герцога Рожера, затем отправился в святую землю, взял Сидон и вскоре затем вернулся на Север через Константинополь, где получил богатые подарки от императора, и через Германию. Крестовый поход, продолжавшийся три года, был настоящим походом викинга, с той разницей, что на этот раз норвежцы грабили почти исключительно только мусульман.

В продолжение этого времени Норвегия находилась в цветущем состоянии; ее столица, Дронтгейм, обогащенная торговлей с юго-западными государствами, равно как и с побережьями Биармии и Исландии, была большим городом. Она украшена церквами и посещается огромным количеством людей, пишет Адам Бременский. Действительно, церкви играли большую роль в благоденствии Дронтгейма; в одной из них хранилось тело короля-мученика, св. Олафа. Духовенство сделалось богатым и всесильным; об его влияние постоянно разбиваются усилия королей в XII в., что ведет к упадку этого королевства, которое слишком длинно и слишком узко для защиты и которое поэтому вскоре попадает под власть Дании.