Глава 2

Папство и империя

Спор об инвеституре (1049–1122).

Гильдебранд и папство. 1049–1073 гг. Гильдебранд; его характер и принципы.

Преобразование папских выборов.

Около середины XI в. империя кажется всемогущей, папство — бессильным. Император господствует в церкви, он выбирает пап, и сами римляне уступили ему это право; но чрез мерность этого унижения вызывает могущественную реакцию. Существует многочисленная партия, которая, ввиду расколов и беспорядков в церкви, требует реформ; ее вдохновляет и руководит ею клюнийский орден, влияние которого распространяется по всему христианскому миру. Из среды этой партии встает человек редких дарований и редкой энергии, Гильдебранд, позже папа Григорий VII; он задается целью укрепить церковь и папство, освободить их от земных властей и подчинить церкви и папе императора и королей. Поэтому Рим — то место, откуда можно наблюдать, как развиваются в течение второй половины XI в., судьбы папства и империи.

Гильдебранд; его характер и принципы. Он родился в Соане в Тоскане, около 1020 г. Его отец, Бонизо, был кре стьянин. К этому надо прибавить, что он с ранних лет вступил в монастырь; любопытно отметить плебейское и монастырское происхождение великого преобразователя церкви. Он рано стал жить в Риме, в монастыре св. Марии на Авентине, в то время, когда во всем христианском мире, и особенно в монастырях, говорили о необходимости восстановить порядок и дисциплину в церкви. Он присутствовал при вступлении на престол Григория VI, который купил первосвященство, но хотел воспользоваться им для проведения реформ; он присутствовал и при его низложении, когда на соборе в Сутри (1046) Григорий смиренно признал свою вину: «Я, Григорий, слуга слуг Божьих, признаю себя недостойным римского первосвященства по причине позорной симонии и продажности, которая, благодаря коварству дьявола, исконного врага людей, вкралась в мое избрание на святой престол». Вслед за этими событиями Гильдебранд покинул Рим и вступил в Клюни; по ошибке думали, что он сделался здесь настоятелем. Эти первые впечатления молодости оставили в нем глубокий след. С этих пор его пламенным духом всецело овладевает мысль поднять церковь. Все окружающее поддерживало и усиливало в нем эти чувства: он жил в том могущественном монастыре, который был тогда как бы сердцем христианского мира; всегда занятая одной и той же мыслью, его душа скоро закалилась. Когда он вышел из Клюни, он был уже вооружен теми безусловными и ясными принципами, от которых позже ничто не могло заставить его уклониться.

Никогда верховенство императора над папой не казалось более упроченным: престол св. Петра занимали исключительно немцы, избранные императором: после Климента II, умершего в октябре 1047 г., — Дамасий. Когда последний вскоре умер (август 1048 г.), Генрих III на Вормсском сейме выбрал епископа Тульского Бруна, своего верного советника. Новый папа сблизился с императорской фамилией, но был горячим приверженцем Клюнийской реформы. Он принял имя Льва IX. Готовясь к путешествию в Рим, он — не то в Вормсе, не то в Безансоне — познакомился с Гильдебрандом. Если устранить легенды, которыми окружили эту встречу, то останется тот несомненный факт, что Гильдебранд покинул Клюни, вернулся в Рим в феврале 1049 г. вместе с Львом IX исделался одним из его советников. Так началась его политическая деятельность. Хронологически она делится на два обширных периода: до, и после его избрания на папский престол. По существу она представляет полное единство: Гильдебранд на деле был папой задолго до того, как получил это звание; он правил церковью с молодых лет и по принципам, которые не изменялись.

Во внешности Гильдебранда не было ничего внушительного: он был мал ростом, довольно тучен и коротконог. Духовно в нем соединялись страстность характера и ясный, точный истинно политический ум. Его воля была непреклонна; как все посвятившие свою жизнь одной идее, обратившие свои взоры на одну цель, он не знал сострадания к врагам, был недоступен влиянию чувства, не обращал внимания на личность. Будучи убежден в законности той абсолютной власти, которой он требовал, он не допускал возможности злоупотребления ею со своей стороны. Он не видел опасности церковной тирании, которая под предлогом преобразования церкви отдала бы ее на произвол личным качествам пап и подорвала бы жизненность ее учреждений.

Он сам изложил свои принципы на многих страницах своей переписки. Один из самых знаменитых документов известен под названием «Dictatus papae»; его подлинность теперь, по-видимому, уже не оспаривается, но это был, вероятно, не официальный документ, а нечто вроде памятной записки, служившей ему для личного употребления. Он состоит из 27 положений, сухих, острых как меч, проникнутых одной мыслью: верховенство папы над церковью и князьями. «Только римский первосвященник может быть называем вселенским. Его имя едино в мире. Только он может низлагать епископов и вновь возвращать им сан. Только он может издавать новые законы, соединять или делить епархии. Без его повеления никакой собор не может называться всеобщим. Он не может быть судим никем. Никто не может осудить того, кто апеллирует на приговор к апостольскому престолу. Важные дела каждой церкви должны подлежать его решению. Римская церковь никогда не ошибалась и ни когда не впадет в ошибку. Римский первосвященник имеет право низлагать императоров. Он может освобождать подданных от клятвы верности неправедным государям». Вся его дальнейшая деятельность есть лишь развитие и применение этих положений.

Он не изобрел этих теорий, а нашел их элементы в арсенале канонического права, в постановлениях соборов, посланиях пап, сборнике Лжеисидоровых декреталий, при обретших официальный авторитет; но приведя в систему эти материалы, он сообщил им новую силу и важность, построил из всех этих частей то теократическое государство, о котором мечтали и которое подготавливали столько пап до него. Таким образом, он является одновременно и человеком традиции — по текстам, на которые он опирается, и новатором — по употреблению, которое он делает из них. Это выразил уже один из его современников: «Он тщательно отыскивал все апостольские предания и, собрав их, на правил свои усилия к тому, чтобы осуществить их».

Преобразование папских выборов. По отношению к империи папство было рабом; для того, чтобы оно могло восстановить церковь, его надо было освободить. Уже новый ставленник императора. Лев IX, — без сомнения, подчиняясь советам Гильдебранда, — тотчас по вступлении в Рим созывает жителей, объявляет им, что останется папой толь ко при их согласии, и этим отвергает сам акт, которым была вручена ему власть. На соборах в Реймсе и Майнце (1049), на нескольких Римских соборах он предает проклятию епископов, запятнавших себя симонией. В Италии он старается упрочить свою власть. Жители Беневента, возмутившиеся против своих князей Пандульфа и Ландульфа, отдают себя под его власть: он принимает их. Он соединяется с сеньора ми Южной Италии против норманнов, но терпит поражение при Чивителле (1053) и принужден отпустить грех своим победителям.

Мы имеем мало точных сведений о роли, которую играл Гильдебранд во время правления Льва IX. Сделавшись настоятелем монастыря св. Павла (S. Paolo fuori Ie mura), он преобразовывает его. В 1054 г., будучи послан легатом во Францию, он собирает синод в Type для разрешения спора между Ланфранком и Беренгаром, архидьяконом Анжерским, который отрицал истинное присутствие тела и крови Христовой в евхаристии. После смерти Льва IX (апрель 1054 г.), уже всемогущий при папском дворе, он однако еще не пытается свергнуть императорское иго: его удерживает, без сомнения, страх — с одной стороны, перед Генрихом III, с другой — перед римскими феодальными партиями. Он лично отправляется в Германию просить у императора нового папы; выбор падает на эйхштадтского епископа, который принимает имя Виктора II. Но в связи со смертью последнего (июль 1057 г.) картина совершенно меняется. Генри ха III уже нет в живых (он умер в октябре 1056 г.): минута благоприятна для планов Гильдебранда.

Могущество франконского дома было, действительно, в большой опасности. Два первых франконских императора заставили своих противников смириться; но это была лишь видимая покорность. Саксония сожалеет о том времени, когда империей правила саксонская династия. На западе снова восстал герцог Готфрид Бородатый, требуя себе всю Лотарингию. Война господствует во всех уголках этой Германии, унизанной замками, где даже аббатства похожи на крепости. На востоке, в Венгрии, вспыхивает в 1047 г. новая революция: король Петр, вассал Генриха III, свергнут. В другой части страны венды, в самый год смерти императора, уничтожили имперскую армию. В Италии, на севере, при переходе через Альпы, маркизы Сузский и Туринский держат в своих руках сообщение с югом. В центре образовалась грозная сила: Бонифаций, маркиз Тосканский, граф Мантуи, Молены и Реджии, уже представил доказательство того, как мало можно полагаться на его верность; и вот два года спустя после его смерти (он был убит в 1052 г.) его вдова Беатриче выходит замуж за Готфрида Бородатого, герцога Лотарингии, который был изгнан после своего восстания. Взбешенный Генрих III заключил в тюрьму Беатри че и ее дочь Матильду — позже маркграфиню Тосканскую; но Готфридом он не мог овладеть, и, потеряв надежду, попытался примириться с ним, освободив своих пленниц. Лицом к лицу со столькими опасностями оказался шестилетний ребенок, его сын Генрих IV, помазанный на царство в Ахене в 1054 г., и находившийся под опекой импе ратрицы Агнесы и архиепископа Кельнского Ганнона. Смерть Генриха III была сигналом к анархии. «Князья, — говорит Адам Бременский, — возмущаются тем, что принуж дены подчиняться власти женщины или ребенка; они требуют назад свою древнюю свободу; затем они спорят о первенстве; наконец они составляют заговор с целью сверг нуть своего короля и господина». Повсюду идет кровопролитная война, и правительнице удается спасти франконский дом только благодаря многочисленным уступкам, привед шим к ограничению императорской власти.

Итак, в Риме поле действий свободно для Гильдебран да. После смерти Виктора II (июль 1057 г.) римляне выбрали и посвятили на первосвященство брата Готфрида Бородатого, монтекассинского аббата кардинала Фридриха. Гильдебранда не было в Риме, но новый папа, Стефан IX, был ему по сердцу. Его приверженцы утверждали, что императорский престол свободен, так как Генрих IV не был венчан в императоры, и что право избрания принадлежит римлянам. Стефан IX возводит в сан кардинала Остии Петра Дамиана, пылкого представителя духа реформы; один из его верных советников, кардинал Гумберт, издает сочинение против симонистов, где страстно нападает на присвоенное себе светскими князьями право давать инвеституру * епископам посохом и кольцом. Но Стефан ix вскоре умирает (март 1058 г.), и политика Гильдебранда под вергается большой опасности. С IX в. папские выборы были игрушкой в руках то императоров, то феодальных партий; в 1058 г. тускуланские графы и Кресценции, когда-то враги, соединились, и лига баронов провозгласила папой епископа Веллетри, который принял имя Бенедикта X. Стефан IX зап ретил на синоде под страхом анафемы приступать к новым выборам до возвращения Гильдебранда, который был тогда в Германии. Ввиду этого насилия, Гильденбранду удается примирить на минуту императрицу Агнесу и Гот фрида Бородатого; он возводит на папский престол епис копа Флорентийского, Николая II. Готфрид, имперский канцлер Гвиберт, архиепископ Равеннский и Гильдебранд берут на себя труд провести нового папу в Рим и прогнать Бенедикта Х (1059). В этом году Гильдебранд становится архидьяконом Римской церкви.

Чтобы обуздывать римских баронов, надо было иметь под рукой проворных союзников. Гильдебранд отправился вес ти переговоры с норманнами; они обязались защищать папу. В феврале они уже ведут борьбу с приверженцами Бене дикта X. В июне Николай II отправляется на юг Италии; он сзывает собор в Мельфи, уступает Роберту Гюискару, вместе с титулом герцога Калабрии, Апулию и, условно, Сицилию; взамен этого Роберт клянется быть верным союзником Римской церкви.

Не пора ли было изменить систему папских выборов, недостатки которой обнаружились теперь лишний раз, и решительной реформой предупредить беспрестанно возобновляющиеся смуты? В апреле 1059 г. на соборе в Риме Николай II обнародовал знаменитый декрет, который в основе изменил организацию папства:

«Вооружившись авторитетом наших предшественников и других святых отцов, мы приказываем и постановляем, чтобы, в случае смерти первосвященника Римской церкви, кардиналы-епископы предварительно обсудили с величайшим вниманием вопрос о выборе, потом привлекли к совещанию кардиналов-священников и затем спросили у остального духовен ства и народа согласия на новое избрание; чтобы предупредить всякую попытку к подкупу, пусть производят избрание церковнослужители, а остальные следуют за ними. Если церковь (Римская) предлагает кого-нибудь, обладающего необходимыми качествами, пусть его выберут; если нет, пусть возьмут его из другой церкви. Почет и уважение, следуемые сыну нашему королю Генриху, те перь королю, а в будущем, если будет на то воля Божья, императору, да будут сохранены, как мы уже обещали ему, точно так же и его преемникам, которые лично получат этот сан от апостольского престола. Если злоба нечести вых и дурных людей будет настолько сильна, что окажется невозможным приступить в Рим к непорочному, правди вому и свободному от симонии избранию, пусть кардиналы-епископы присоединят к себе священство и светских католиков, хотя бы в небольшом числе, и пусть они имеют право, в согласии с Царем непобедимым, выбрать перво священника апостольского престола в том месте, где то покажется им наиболее удобным. Вечная анафема и отлу чение дерзкому, который не послушается нашего указа и в самонадеянности своей будет пытаться поработить и сму тить церковь Римскую! Да испытает он в этой жизни и жизни будущей гнев всемогущего Бога и ярость апосто лов Петра и Павла, церковь которых он хотел погубить! Да будет дом его пуст, да сделаются его дети сиротами, его жена вдовой, да будут изгнаны он и его сыновья, да будут они принуждены выпрашивать свой хлеб и лишены жилища! Пусть лихоимец изведет себя над своим добром, да будет разграблен плод его трудов, да восстанет на него вся земля, да будут ему враждебны все стихии».

Следствием этой смелой меры было образование лиги из римских баронов и приверженцев императорских прав. В июле 1061 г., когда умер Николай II, феодальная партия решила поднести молодому Генриху IV звание патриция вместе с правом избрания папы. Во главе этого заговора стоял Гвиберт, архиепископ Равеннский и канцлер Ломбар дии. В то самое время, когда Гильдебранд заставил карди налов избрать в папы Александра II, не спрашивая даже со гласия императора, немецкие епископы и несколько ломбардских, со своей стороны, избрали в Базеле (октябрь 1061 г.) антипапу Кадала, епископа Пармского. ПетрДами ан, союзник Гильдебранда в своей «Disceptatio synodalis» изложил аргументы, которые одна партия выставляла против другой. Кадал вступил в Рим. Началась настоящая вой на, в которой Александра II поддерживали норманны; побе да осталась за ним, и в 1064 г. на соборе в Мантуе Германия, благодаря влиянию архиепископа Кельнского Ганнона, признала его папой.

Избрание Григория VII. Гильдебранд торжествовал; он один избирал пап; выше его в церкви не было авторитета. «Я уважаю папу, — иронически писал ему Петр Дамиан, но тебе я поклоняюсь, простершись ниц: ты делаешь его гос подином, а он тебя — Богом»: Papam rite colo, sed te prostratus adoro, Tu facis hunc dominum, te facit ipse deum, — и жалуясь на его непреклонную и суровую энергию и чес толюбие, он называет его «своим святым сатаной». Тирания Гильдебранда над церковью уже тревожила того, кто страстнее всех требовал реформ. Петр Дамиан умер в 1072 г. В апреле следующего года Гильдебранд был избран папой; он взял в свои руки ту первосвященническую власть, кото рой уже много лет распоряжался от имени другого. Его избрание не было произведено в соответствии с декретом 1059 г., изданным по его мысли и настоянию; на другой же день после смерти Александра II народ, собравшись в Ла теранской церкви св. Иоанна, поднял крик: «Да будет Гильдебранд нашим епископом!» Кардинал Гуго обратился к тол пе со словами: «Братья, вы знаете, насколько Гильдебранд со времени Льва IX возвысил Римскую церковь и освобо дил наш город. Мы не найдем папы, который был бы лучше его или даже равен ему; поэтому следует избрать его, кото рый, будучи посвящен в нашей церкви, известен в ней всем и в ней показал свои дарования». Со всех сторон раздался крик: «Святой Петр избрал Григория в папы!» Гильдебран да привели в церковь S. Pietro in Vincoli и приступили к его посвящению, несмотря на его сопротивление.

Так начинается это правление, которое как в религиозной, так и в политической истории является началом новой эпохи. Если выделить из среды наполняющих его драматических моментов его основные черты, то они сведутся к двум главным фактам: Григорий VII хотел преобразовать вселен скую церковь, подчинив ее абсолютной власти папы; хотел освободить ее от влияния светского общества и власти им ператоров и королей. Обе части этой программы тесно свя заны между собой; однако, для большей стройности изло жения, их удобнее рассмотреть одну за другой.

Папство и церковное управление. В первые века своего существования христианская церковь представляла совокупность общин, главы которых избирались паствой путем голосования и которые были связаны одна с другой беспрерывными сношениями. В среде этой организации рано обнаружилось первенство Римской церкви, возникшее бла годаря причинам как религиозного, так и политического свойства. Начиная с IV в., все условия содействовали уси лению этой власти. Если в IX и Х столетиях беспорядки в курии, предприятия римских баронов и вмешательство императоров значительно ослабили ее на практике, то в теории папа оставался главой христианства. Однако власть папы над церковью никогда не считалась абсолютной; ее ограни чивало множество различных учреждений: соборы, патри архи, митрополиты, епископы.

Соборы играли важную роль в эпоху устроения и перелома христианского мира, которая наступила по окончании гонений на христианство. Вселенские соборы — Никейский, Сардийский, Эфесский, Халкедонский и другие — старались упорядочить управление и дисциплину церкви и установить догму, хотя не раз обнаруживалось, как трудно было водворять мир и согласие в этих многолюдных собраниях. Папа или его представители занимали здесь первое место, поста новления соборов подлежали его утверждению, но прения были свободны. Мало-помалу авторитет соборов падал; с 869 г. не стало вселенских соборов; влияние областных соборов и провинциальных синодов было лишь относитель ное и местное; те соборы, которые папа созывал в Риме, подчинялись его авторитету. Таким образом, это было уч реждение, в значительной степени утратившее свою жиз ненную силу, и энергичный папа мог всегда принудить его к исполнению своих предначертаний.

Некогда патриархи Александрийский, Иерусалимский и Антиохийский, а позже и епископ Константинопольский, за нимали после папы главное место в церкви; но теперь трое из них, одинокие среди неверных, с трудом поддерживали свое непрочное существование и уже не могли думать о какой-нибудь видной роли в христианстве. Что касается константинопольских епископов, то они часто выступали оже сточенными противниками папства, но они были лишены независимости: живя бок о бок с восточным императором, не решаясь противодействовать ему из страха быть низложенными, они не были способны проявлять значительное воздействие на христианский мир. Притом вражда, существо вавшая в течение многих веков между Западной и Восточной церквами, разделила их судьбы; когда Гильдебранд сделался папой, разделение церквей уже совершилось (1054)1.

На Западе митрополиты пользовались большим влиянием и распоряжались своими викарными епископами; но с IX в., теснимые с одной стороны папством и особенно Николаем I, с другой — епископами, они лишились большей части своих прав и привилегий. Наконец, епископы не только утратили ту власть и влияние над светским обществом, которыми они пользовались в IV и V вв., но сами постепенно втянулись в строй светской феодальной жизни. Большинство из них пре вратилось в богатых сеньоров, озабоченных прежде всего своими материальными интересами; они усвоили склонность к насилию и грубые нравы баронов и почти совершенно утратили свой духовный характер. Их поведение часто возбуж дало негодование в религиозных людях.

Итак, в недрах церкви не было никакой власти, которая обладала бы достаточной силой, чтобы противостоять папству в ту минуту, когда оно снова заявит свои права на абсолютную власть. Кроме того, для него стояла наготове сильная армия, набранная из самой чистой и деятельной части духовенства. Все те, которые в течение многих лет с таким жаром требовали реформы, должны были собраться вокруг него и признать его своим вождем. Работая для церкви, пап ство работало вместе с тем и для себя. Их интересы слились в уме Григория VII, и если его честолюбие было вели ко, то оно было и искренне религиозно. «Я хотел бы, — писал он в январе 1075 г. аббату Клюнийского монастыря, — чтобы ты знал все скорби, которые осаждают мою душу. Твоя брат ская любовь заставила бы тебя тогда молить Бога, чтобы Иисус протянул мне, несчастному, руку и избавил меня от моих мук. Сколько раз я просил Его отнять у меня жизнь или сделать меня полезным нашей матери, св. церкви; меж ду тем Он не избавил меня от огорчений и также не дал мне возможности оказать церкви те услуги, которые я хотел бы оказать ей. Глубокая скорбь и всеобъемлющая печаль тес нят меня, потому что Восточная церковь отстранилась от католической веры. Взгляну ли на запад, на юг или север, я едва нахожу нескольких епископов, избрание и жизнь ко торых были бы сообразны с законами церкви, которые уп равляли бы народом Божиим с любовью, а не под влиянием земного честолюбия. Среди князей я не знаю ни одного, который предпочитал бы честь Божью своей и справедливость выгоде. Если бы я не надеялся на то, что моя жизнь изме нится, что я буду в состоянии сделаться полезным церкви, я ни за какую цену не оставался бы в Риме, в котором живу уже двадцать лет — свидетель тому Бог, — помимо моей воли».

Избрание епископов. Из всех реформ, каких требо вали религиозные люди, на первом плане стояла реформа епископства. Ниже мы увидим, как Григорий VII пытался от нять у королей и князей влияние на епископскую власть пу тем уничтожения светской инвеституры. Чтобы достигнуть своей цели, он в случае надобности готов был даже пожерт вовать мирскими имуществами; лучше было, по его мнению, отказаться от них, чем совершать акт подчинения земным властям; он предпочитал церковь бедную, но независимую. Нужно было также преобразовать состав епископства путем более тщательного подбора его членов. Епископские выбо ры существовали только поминально; система светских ин веститур привела к продаже церковных должностей, к симо нии. Григорий VII борется против светских инвеститур; но в системе выборов он не пытался произвести коренной рефор мы вроде той, какую он провел при избрании пап; только после него избрание епископов будет передано капитулу канони ков, как избрание пап — коллегии кардиналов. Итак, старый принцип избрания епископов духовенством и народом оста ется в силе; но папа следит за правильностью выборов и ут верждает их; иногда он даже указывает кандидатов или кас сирует выборы. Он часто посылает своих нунциев для руководства выборами и советует верующим слушаться их «с полным доверием». Из такого представления о роли папы естественным образом вытекало право отрешать недостойных епископов; Григорий VII формулировал это право в сво их «Dictatus» и неуклонно осуществлял его. Впрочем, папы пользовались им уже раньше при содействии римских соборов. Как только началось дело преобразования. Лев IX на соборе 1049 г. отрешил от должности всех епископов, ули ченных в симонии; он хотел сместить также всех священни ков, назначенных ими; но это была слишком радикальная мера, и он вынужден был отказаться от нее.

Преобразование нравов духовенства. С ранних времен на Западе установился обычай, по которому духов ные лица не должны были вступать в брак, а те из них, кото рые были женаты до посвящения, должны были прекращать всякие плотские сношения со своими женами. Но так как при назначении на духовные места религиозные соображе ния часто не играли никакой роли, то в среду духовенства проник страшный разврат. Чтобы составить себе представ ление о последнем, достаточно прочитать акты духовных соборов и синодов Х и XI в., «Praeloquia» Ратерия Веронс кого, сочинения Петра Дамиана и, особенно, «Liber Gomorrhianus», с которым он обратился ко Льву IX. Те, ко торые хотели воздержаться от самых постыдных пороков, по крайней мере, вступали в брак. Епископы, не стесняясь, брали себе наложниц (епискописс), у них были дети, и духовенство следовало их примеру.

Если папы, для которых Гильдебранд был советником, с такой энергией силились установить безбрачие в среде духовенства, то не следует думать, что их побуждали к этому исключительно соображения аскетического свойства. Они боролись, прежде всего, против жажды земных благ, про тив вторжения в церковь феодального духа. Эти брачные союзы часто обуславливаются стремлением к наживе; под влиянием фамильных представлений духовное лицо начи нает смотреть на свою должность как на имение, как на бенефиции, который оно и старается передать по наследству своим детям. Какое влияние мог иметь на епископа и священника папский авторитет, как его хотел утвердить Григо рий VII, если ему беспрестанно противодействовали влия ние женщины и заботы родительской любви? «Церковь не может быть освобождена от порабощения мирянами, — пи сал он, — пока духовенство не освобождено от уз брака».

Отсюда эти запрещения вступать в брак, которые мы так часто встречаем в постановлениях синодов того времени и в письмах Григория VII. Борьба длилась долго, и сопротив ление по многим пунктам было ожесточенное. Как на об разчик этой борьбы, можно указать на события, происшед шие в Милане в начале деятельности Гильдебранда. Брак священников, говорил архиепископ, был привилегией Ми ланской церкви, полученной ею от св. Амвросия. Один из летописцев того времени, Ландульф Старший, в своей «Historia Mediolanensis», признавал его лучшей гарантией чистоты нравов. Против этого женатого и преданного симонии духовенства восстал священник Ансельм из Баджьо, красноречие которого имело большое влияние на народ. Позже он сделался папой под именем Александра II. Со вместно с двумя другими духовными лицами, Ариальдом и Ландульфом, он выступил против самого архиепископа Гви до, проповедуя повсюду — на улицах и площадях. Народ был на их стороне; поэтому их приверженцев называли патарами, то есть оборванцами. Милан становится ареной мятежей и стычек; патары преследуют женатых клириков, грабят их иму щество. Их не останавливает ни отлучение, которое произно сит над ними синод, созванный архиепископом, ни поддержка, оказываемая духовенству знатью. В 1059 г. Николай II посылает в Милан Петра Дамиана, чтобы он восстановил там мир. До нас дошел отчет об этом посольстве; из него видно, что вмешательство папы придало борьбе совершен но новый характер; противники реформы заявляли, «что церковь св. Амвросия не должна подчиняться законам Рима, что папа не имеет права суда над нею». Жизнь Петра Дамиана подвергалась опасности, но он не пошел на уступки. При Александре II волнения возобновились. В 1066 г. патары в церкви напали на архиепископа Гвидо и избили его до полу смерти; но и их вождь Ариальд, попав в руки врагов, под вергся невероятным мучениям. Вскоре в Милане оказалось два архиепископа-соперника, из которых один опирался на Германию, другой — на папу. Такие же волнения вызвал вопрос о целибате и за пределами Италии. В Пассау в 1074 г., епископ Альтманн потребовал от священников своей епар хии, которые почти все были женаты, чтобы они подчини лись указам Григория VII относительно целибата. Они зая вили, «что не могут и не хотят отказаться от обычая, который держится столько времени и был терпим всеми прежними епископами». Когда Альтманн в день праздника повторил свое запрещение с кафедры, «все священники бросились на него с такой яростью, что разорвали бы его в клочья, если бы знатные и его слуги не защитили его». В том же году в Париже епископы, аббаты и священники, собравшись в си нод, отказались подчиниться декреталиям Григория VII о безбрачии. «То, чего он хочет, — говорили они, — неосуще ствимо и противно разуму». Когда один аббат произнес речь, в которой советовал подчиниться требованиям папы, члены синода «с помощью королевских слуг выгнали Божьего че ловека, били его, плевали ему в лицо и всячески оскорбля ли». В Камбрэ каноники объявляют, что намерены держаться обычаев, «мудро установленных предками», и привлекают народ на свою сторону. Эти смуты были бессильны сломить волю Григория VII, и безбрачие духовенства сделалось од ним из основных принципов преобразованной церкви.

Кардиналы и легаты. Главным правительственным орудием Григория VII, при помощи которого он преодоле вал все эти сопротивления и во всех пунктах христианского мира давал чувствовать влияние папства, была его личная энергия. Его мысль всегда бодра, его дух всегда ясен, его воля всегда настойчива. Его переписка, от которой до нас дошла только часть, показывает, что он исполнял одновре менно, без замешательства и смущения, самые разнообразные дела. Тем не менее, эта задача была ему не по силам, и римский двор (curia romana), организация которого и рань ше была очень сложна, теперь еще увеличивается и расши ряет круг своего ведения. Коллегия кардиналов, которой он вверил избрание пап, получает громадное значение. Каждая церковь имела своих кардиналов-священников, и так обстояло дело в XI в. еще во многих городах. В Риме они были причислены к семи «титулам» или церквам, которые соответствовали старинному делению города на семь церковных округов. К кардиналам-священникам и кардиналам-дьяконам позже присоединились семь кардиналов-епископов: это были кардиналы римской области (отсюда их название подгородные), которые, согласно постановлению римского синода 769 г., должны были по очереди еженедель но отправлять службу в Латеранской церкви. Уже это при вилегированное духовенство имело чрезвычайное значение, так как тот же самый собор пытался установить, чтобы папа всегда избирался из среды кардиналов. Число кардиналов в средние века часто менялось: в XII в., по нему мы имеем более точные данные, было 7 кардиналов-епископов (Остия, Порто, Санта-Руфина или Сильва-Кандида, Альбано, Саби на, Тускулум, Палестрина), кардиналов-священников — 28, кардиналов-дьяконов — 18. Указ 1059 г. вверил им, некоторым образом, судьбы папства. Григорий VII из их среды из бирал своих советников и сотрудников. Петр Дамиан называет их «духовными сенаторами вселенской церкви», spirituales universalis ecclesiae senatores.

Римская курия представляла собой центральную администрацию; но папству необходимо было иметь и в провинциях христианского мира преданных наместников, которые бы повсюду давали чувствовать его влияние, принуждали к исполнению его приказаний и наблюдали за епископами и церквами. Этот институт не нов; с IV в. мы беспрестанно слышим о папских легатах. Они заседают в первом ряду на соборах, созывают областные синоды и председательству ют в них. Они избираются то из епископов, то из простых священников Римской епархии. Но до Григория VII легаты являются в большинстве случаев чрезвычайными уполно моченными; при нем же они образуют один из главных ор ганов церковного управления. Они появляются всюду, во все вмешиваются, смещают епископов, преобразовывают церковное благочиние, борются против князей. Вообще, их компетенция не ограничивается каким-нибудь определенным делом: они являются представителями папской власти в ее полном объеме. В 1077 г. Григорий VII пишет жителям Нар боннского округа, Гаскони и Испании, посылая к ним в ка честве легата епископа Амата: «В силу нашей апостольс кой власти мы приказываем вам принять его так, как вы приняли бы нас самих или, вернее, как вы приняли бы св. Петра, повиноваться ему во всем, внимать его словам, как если бы они были произнесены нашими собственными устами». «Посланник папы, — говорит он в «Dictatus», — даже если он низшего звания, имеет на соборах первенство перед всеми епископами и может произносить над ними при говор отрешения». Действительно, он назначал их по своему усмотрению, не сообразуясь с иерархией, и часто простой монах получал власть над епископами. Архиепископ Реймс ский Манассия в 1078 г. просит, чтобы папа назначал, по крайней мере, римских клириков; но Григорий VII, опира ясь на традицию, отказывается в каком бы то ни было отно шении ограничить свою свободу выбора. Поэтому миссия легатов была трудна и даже опасна. Григорий VII заставля ет епископов клясться в том, что они будут уважать папс ких посланников: «Я буду относиться с почтением к римскому легату при его прибытии и отъезде и буду помогать ему, когда это станет необходимо». Отправляются ли л ега ты в Германию, папа произносит отлучение над теми, «кто интригами или насилием будет мешать им трудиться над восстановлением согласия в королевстве». Во Франции епископ Маконский не оказал повиновения епископу Аль банскому, папскому легату. Григорий VII порицает его за это: «Если бы даже легат предписал тебе какую-нибудь не обдуманную меру, чему мы не верим, ты должен был бы перенести это из уважения к апостольскому престолу». Но облекая своих легатов обширными полномочиями, он вме сте с тем предписывает им быть умеренными, проверяет их распоряжения, то есть в свою очередь наблюдает за теми, кому поручает надзор над христианским обществом.

Григорий VII явным образом нисколько не ограничил деятельности соборов и синодов; напротив, он видел в них одно из самых надежных орудий своей политики. Во время тех первосвященств, при которых он управлял церковью, синоды часто собирались в Риме. На них осуждали духовен ство, преданное симонии и «прелюбодеянию»; иногда на них решались и вопросы догматического характера. В 1059 г., при Николае II, Римский синод осудил Беренгара, который в знаменитом споре с Ланфранком отверг догмат пресуще ствления и признал за евхаристией только символическое значение. Гильдебранду уже приходилось заниматься этим спором во время одной из его поездок во Францию и во вре мя Турского собора. Сделавшись папой, он увеличил число этих собраний: часто он созывает один собор в год, в начале Великого поста, а иногда еще и второй — в день Всех Святых. Он желает, чтобы соборы были многолюдны; он пользу ется ими, чтобы придать своим заявлениям и действиям больше торжественности. Но, в сущности, на этих собра ниях действует, руководит ими и решает дела он один; епис копы, окружающие его, присутствуют здесь не для того, чтобы рассуждать, но для того, чтобы слушать папу, вдох новляться его политикой и получать от него указания.

Доходы святого престола. Без денег невозможно управлять: Григорий VII должен был позаботиться о том, чтобы увеличить и правильно организовать финансовые средства курии. Св. Петр с давних пор владел многочислен ными поместьями. Папа, его наместник, уступал пользова ние ими за известный оброк (ценз). С другой стороны, как мелкие собственники отдавали себя и свое имущество под защиту могущественных сеньоров, так и церкви и монасты ри с IX в. начали во множестве вступать под защиту св. Петра, то есть под покровительство папы. В силу подобного акта апостол часто становится высшим собственником церковных или монастырских земель, но при этом не мо жет ни пользоваться, ни свободно распоряжаться ими. Од нако монастырь (или церковь), освобождаясь от всякой че ловеческой власти и защищаемый против всяких покушений апостольским проклятием, выражает свою признательность за эту защиту ежегодной податью. Случается также, что патронат ограничивается простым покровительством, которое нисколько не влечет за собой права собственности, но может обуславливать платеж подати; эта форма часто встре чается в Германии. В том или ином виде этот институт рас пространился во Франции, Бургундии, Германии и Италии. Григорий VII закрепил его: он видел в нем, с одной сторо ны, средство распространить свой авторитет, ослабить вли яние епископов на монастыри с тем, чтобы более непосредственно подчинить последние св. престолу; с другой стороны, подобный патронат представлял собой обильный источник доходов.

Откупщиками Римской церкви являются не только церковные учреждения, но и города, и сеньоры до королей вклю чительно. В 1085 г. Петр, граф Субстантский и Мельгёйль ский, уступает все свои земли в полную собственность Григорию VII и его преемникам, чтобы затем получить их обратно в качестве узуфрукта за ежегодную подать в одну унцию золота. Впрочем, это пользование не пожизненное; но наследники Петра должны будут платить ту же подать. Таким образом, папа становится, по справедливому выражению историка, «настоящим сюзереном, которому повинны оммажем и податью», и уступленное ему поместье при обретает характер феода. В 1059 г. Роберт Гюискар отдал св. престолу и получил в лен свои владения в Южной Италии и свои будущие завоевания в Сицилии и обещал платить ежегодно подать в 12 денье за пару волов. В середине XI в. король Арагона Рамир предложил свое государство св. Петру за ежегодную подать. Впрочем, Григорий VII, основываясь без сомнения на ложном дарственном акте Кон стантина, считал всю Испанию собственностью св. Петра. В ту же эпоху в числе лиц, плативших ценз св. престолу, были короли польский, датский и английский и герцог Богемский. Димитрий, герцог Хорватии и Далмации, коронованный в короли папским легатом в 1076 г., обещал платить ежегодно 200 безант. Эти подати известны под названием денария св. Петра. К этим доходам присоединялись другие; все они сосре доточивались в Латеранском дворце, в папской камере. Во время своего архидьяконства Гильдебранд был «экономом Римской церкви» и пытался преобразовать финансовое уп равление, упорядочить сбор податей. Сделавшись папой, он продолжал работать в этом направлении. Для каждого плательщика назначалось духовное лицо той области, которо му и поручалось взимание подати.

Каноническое право. Этому правительству нужен был и свод законов. Он существовал уже до Григория VII и зак лючал в себе постановления соборов и указы пап. Из этих документов, частью подправленных, частью поддельных, составился в IX в. знаменитый сборник Ложных декреталищо происхождении и цели которых так много спорили и кото рые, по новейшим исследованиям, были составлены, по-видимому, в Мансской церкви. Григорий VII пользовался ими, как и его современники, и нет никакого основания думать, что он подозревал их подложность; но он хотел иметь такой кодекс, который был бы лучше приноровлен к его политике. По его приказанию (как указывает заметка в одной рукописи XIII в.), Ансельм Луккский составил свою «Collectio Canonum» в 13 книгах, помеченную, правда, только 1087 г. Документы расположены здесь таким образом, чтобы резко обозначить абсолютную власть папы в церкви: первые две книги трактуют «о первенстве и превосходстве Римской цер кви и о свободе апелляции к ней». При Григории же VII Фео дот (Deusdedit), возведенный им в кардиналы, составил свою «Collectio Canonum», которую он посвятил Виктору III. Он написал это сочинение, как сказано в его предисловии, для того, «чтобы уяснить тем, кто этого не знает, первенство Рим ской церкви, в силу которого она господствует над всем хри стианским миром». И он без смущения заявляет, что отцы Никейского собора «установили, чтобы соборы не созывались и епископы не были осуждаемы без ведома папы и чтобы все важные дела представлялись на его усмотрение». Если ре дакторы этих сборников и не сочиняют целиком новых документов, то они пользуются теми, которые были сфабрикова ны до них; то там, то сям замена одного слова другим меняет смысл целой фразы, и папе оказывается приписанной власть, принадлежавшая в действительности соборам. Сам Григорий VII истолковывает тексты чрезвычайно свободно, чтобы подогнать их к своим теориям. Правда, его противники по ступали точно так же.

Таким путем Григорий VII силился создать в церкви то, что можно назвать абсолютной монархией. Чтобы достиг нуть этой цели, он не стремился произвести переворот в церкви: он выдавал себя за представителя древних традиций. Он не создал ни одного нового учреждения, как он сам часто заявляет об этом, но он непосредственно подчинил себе все те, которые уже существовали; он отметил их папской печатью. С этих пор местная жизнь церквей прекращается; епископы должны быть только послушными слуга ми Рима и чиновниками центральной администрации, кото рая стремится сама все регулировать, всем управлять. Ниже мы увидим, какие последствия имело для церкви это преоб разование; но нельзя не признать величие замысла. Притом, Григорий VII был искренен, и его политика, стремившаяся установить единство власти в христианском обществе, со гласовывалась с воззрениями средних веков.

Начало спора об инвеституре. Для того чтобы папа мог сделаться господином церкви, последнюю надо было освободить от всех уз, которые ставили ее в зависимость от светского общества: в ней не должна была действовать ни какая другая власть, кроме папской. Требование этой независимости, предъявленное Григорием VII, неизбежно дол жно было вызвать столкновение с императором и королями, потому что епископы только тогда могли сделаться орудия ми папы, когда переставали бы быть креатурами князей.

В то время, когда начинается борьба папства с Германс кой империей, положение Германии благоприятствует за мыслам Григория VII. Генрих IV, похищенный у своей ма тери в 1062 г. архиепископом Кельнским Ганноном, подпадает под власть епископов, которые борются друг с другом за власть, но не умеют обращаться с нею и лишают ее популярности. Самым могущественным соперником Ган нона является архиепископ Бременский Адальберт, который энергично работал над восстановлением христианства в се верных областях и при Генрихе III даже отказался от избра ния в папы. Ему удалось в течение нескольких лет держать под своей опекой молодого императора; но светские и ду ховные князья соединились против него и на Трибурском сейме (1066) принудили его отказаться от власти. В марте 1065 г. Генрих IV достиг совершеннолетия. Никто не заботился о том, чтобы подготовить его к делам правления; он был умен, но вспыльчив, склонен к насилию и вел беспорядочный образ жизни. В 1069 г. он снова призвал к себе Адальберта Бременского. Намерения Генриха беспокоили Саксонию, которая ревниво оберегала свою независимость и всегда готова была считать ее в опасности. Враждебные действия уже начались, когда в марте 1072 г. умер Адальберт. Высокомерие Генриха окончательно раздражило саксонцев, как знать, так и простой народ; в 1073 г. Оттон Нордгеймский, герцог Баварский и саксонец по происхождению, под нял знамя восстания в Саксонии и Тюрингии. Была уже речь о том, чтобы выбрать другого императора, Рудольфа Шваб ского, и в это мгновение Генрих казался погибшим. Нача лась борьба, которая потом несколько раз возобновлялась и дала возможность папе бороться с Генрихом IV в самой Германии.

И вот Григорий VII становится папой. Избранный без участия германского императора, он сообщил ему о проис шедшем и, по-видимому, просил его утвердить избрание. Ломбардские и немецкие епископы хотели, чтобы Генрих IV объявил выборы незаконными; он не решился на это, и 30 июня состоялось посвящение Григория VII. Его положение кажется в это время настолько же прочным, насколько по ложение Генриха IV — ненадежным. На юге Италии норманн Ричард Капуанский обещает ему свою помощь против всех; на севере Беатриче выдала свою дочь от первого мужа Матильду за сына своего второго мужа от его первого бра ка, и маркграфиня Матильда, владения которой охватывают Тоскану, Генуэзский залив и бассейн нижнего течения По, становится пылкой и неутомимой союзницей папы. По всюду в христианском мире оживляется движение в пользу реформы, и сторонники ее работают под руководством Гри гория VII; повсюду начинается борьба против церковнослу жителей, которые покупают у светских князей духовные звания и принимают от них не только инвеституру на бене фиции, принадлежащие епископствам и аббатствам, но и церковную инвеституру посохом и кольцом.

Разрыв между папой и императором неизбежен. Едва вступив на папский престол, еще до посвящения, Григорий VII в нескольких письмах заявил, что отнюдь не питает ненависти к Генриху, но что готов бороться за свободу церкви. Он пишет Беатриче и Матильде, что пошлет к императору легатов, чтобы вернуть его «любви Римской церкви»; «Но, — прибавляет он, — если он не послушает нас, то мы предпочитаем, защищая истину, противиться ему ради его спасе ния до пролития нашей крови, чем погубить себя вместе с ним, сделавшись соучастником его неправедности». Император вначале, по-видимому, уступил: «Церковь и государ ство, — писал он папе в конце сентября 1073 г., — нуждаются во взаимной помощи, чтобы иметь возможность существовать и управляться в духе Христа». Он признавал, «что не всегда, как следовало, уважал законные права и честь церкви, но, просветленный божественной благодатью и возвра щаясь к самому себе, он сознается в своих прежних грехах и ждет прощения от отеческой снисходительности папы». Далее он говорил о встрече, соборе немецких епископов, кото рый занялся бы вопросом о преобразовании церкви.

Восстание саксонцев заставляло Генриха IV выжидать более удобного времени; но в то же время он должен был считаться с требованиями немецких епископов, которые отнюдь не соглашались допустить вмешательство папы в управление их церквей. Со своей стороны и Григорий VII не хотел довольствоваться неопределенными обещаниями. На римском синоде в феврале 1075 г. он издал следующий декрет: «Если кто-нибудь впредь примет из рук светского лица епископство или аббатство, да не считается он епископом и да лишится он милости св. Петра и доступа в церковь. Если какой-нибудь император, король, герцог, маркиз, граф или вообще какая-нибудь светская власть или светское лицо притязает на право давать инвеституру епископам или кому бы то ни было из служителей церкви, он подле жит отлучению».

В это время обстоятельства изменились в пользу Генриха. После того, как в феврале 1074 г. он принужден был подписать унизительный договор с саксонцами, который они же первые и нарушили, ему удалось в июне 1075 г. собрать сильную армию. При Гогенбурге на Унструте он одержал блестящую победу; осенью Саксония была усмирена: вожди восстания изъявили покорность. В Милане патары, вождь которых, Эрлембальд, захватил власть в городе, были по беждены противной партией (май 1075 г.), которая отдалась под покровительство императора. Старая партия антипапы Кадала подняла голову. В самом Риме духовенство, недовольное реформами Григория, соединилось с баронами и архиепископом-канцлером Гвибертом, приверженцем Генриха. Ободренный этими обстоятельствами, император по сылает в Италию графа Эбергарда Нелленбургского для переговоров с врагами папы, пытается, хотя и тщетно, отвлечь от него норманнов, назначает нового епископа в Милан, чтобы подтвердить свое право давать инвеституру, на конец, отдает немецким священникам епископства Сполето и Фермо, принадлежавшие к Римскому церковному округу. На эти оскорбления Григорий отвечает 8 декабря: он упрекает короля в том, что последний своими поступками нарушает свои постоянные уверения в покорности; он напоминает ему, с какой готовностью он всегда шел навстречу переговорам, но требует, чтобы он прервал сношения с от лученными, чтобы уважал свободу церкви и исполнял постановления Римского синода, заседавшего в феврале этого года. Вместе с тем он изъявляет готовность продолжать переговоры.

В то время, когда послы везли это письмо к германско му двору, куда они прибыли 1 января, в Риме, на Рожде стве, Григорий VII едва не сделался жертвой смелого покушения. Он совершал богослужение в церкви S. Maria Maggiore; глава феодальной партии Ченчьо с толпой своих приверженцев бросился на него и, окровавленного, увез и запер в своем укрепленном доме.

Но Рим поднялся на за щиту папы и освободил его. Участвовал ли Генрих IV в этом покушении? Ничто не доказывает этого; но со своей стороны, получив письмо от папы, он объявил, что Григорий VII посягает на его власть и жизнь и что он требует его в Рим под угрозой отлучения. Эта версия, искусно распространенная, была принята и современными немецкими летописца ми, например, Ламбертом Герсфельдским, хотя она не соот ветствует самим выражениям папского письма. 24 января 1076 г., в Вормсе собрался созванный им сейм, на котором Григорий VII был объявлен недостойным папского сана. Вслед за этим сеймом Генрих IV пишет ему: «Генрих, ко роль не по захвату, а по воле Божьей, Гильдебранду, те перь уже не папе, а лжемонаху. Христос призвал меня на царство, тогда как тебя он не призвал на священство… Ты напал на меня, царя-помазанника, который, по преданию св. отцов, не может быть судим никем, кроме Бога, и низверг нут ни по какой вине, разве вследствие измены вере… Пре данный анафеме, осужденный приговором наших епископов, изыди, оставь захваченное тобой место, чтобы воссел на престол св. Петра другой, который не скрывал бы насилия под покровом веры и возвещал бы истинное учение св. Петpa. Я, Генрих, король Божьей милостью, я говорю тебе вме сте со всеми нашими епископами: «Изыди! Изыди!»

Это письмо было вручено папе пармским священником Роландом 22 февраля на великом синоде, заседавшем в Латеранской церкви. На объявление войны Григорий VII отве тил отлучением от церкви короля и его сообщников и, ос новываясь на своем праве распоряжаться коронами, лишил его престола: «Блаженный Петр, глава апостолов, — восклик нул он, — услышь, молю, раба твоего, которого ты воспиты вал с детства и до этого дня спасал от руки нечестивых, не навидящих меня за мою верность тебе. Ты — мой свидетель вместе с Матерью Божьей и блаженным Павлом в сонме святых, что Римская церковь призвала меня к власти против моей воли… Как твой представитель, я получил от Бога власть вязать и разрешать на небе и земле. Уверенный в этом, я ради чести и защиты твоей церкви, во имя всемогу щего Бога, Отца и Сына и Святого Духа твоей властью ли шаю короля Генриха, который с неслыханной дерзостью восстал против церкви твоей, управления Германией и Италией, разрешаю всех христиан от клятвы верности, кото рую они дали или дадут ему, и запрещаю всем служить ему, как королю».

Генрих IV в Каноссе. Война была объявлена с обеих сторон. Генрих только тогда был бы в состоянии вести ее, если бы мог рассчитывать на немецких князей; но самые могущественные из них, Рудольф Швабский, герцог Карин-тии Бергольд, Вельф Баварский, которых он раздражил и озлобил против себя, соединились с папой и его верным со юзником в Германии, мецским епископом Германом. Им ка залось, что благодаря победе над Саксонией могущество Ген риха слишком возросло и могло грозить их интересам. Таким образом, когда Саксония снова возмутилась, Генрих оказался одиноким.

В сентябре 1076 г. Григорий VII в письме к епископам, князьям и всем правоверным Германии изложил план дей ствий, которому намеревался следовать. Если Генрих хо чет покориться, он должен доказать свою искренность и впредь относиться к церкви «не как к слуге, а как к госпо же»; если же он будет упорствовать, то пусть они выберут другого короля, которого папа утвердит. В октябре 1076 г. враги Генриха собрались в Трибуре, куда явились и папские послы. Император, находившийся неподалеку, в Оппенгей ме, попытался вступить в переговоры. Он обещал управлять согласно желаниям князей, оставить им всю власть. Но они отказались слушать его, пока он не покорится папе, ко торый — прибавляли они — обещал приехать в Германию и собрать великий сейм, где будет обсужден вопрос о положении государства и короля. Если Генрих до 22 февраля ближайшего года не будет прощен папой, то они будут считать его низложенным; до тех пор он должен жить в Шпейере и временно отказаться от управления— Генрих с виду покорился; он хотел выиграть время, чтобы поискать средства для борьбы с мятежными князьями.

Его положение было ужасно. В феврале 1077 г. в Аугсбурге должен был собраться съезд под председательством самого Григория VII; Генрих чувствовал, что если этот про ект будет осуществлен, он погиб; итак, надо было силой или хитростью помешать приезду папы. В Германии он был бес силен, но ему сообщали, что Северная Италия стоит за него и ждет его с нетерпением. В конце декабря он внезапно по кинул Шпейер в сопровождении своей жены Берты и мало летнего сына Конрада, проехал Бургундию и, несмотря на необыкновенно суровую зиму, на снег и препятствия всякого рода, перешел через Альпы при Мон-Сенисе и достиг Павии. Здесь вокруг него соединились ломбардские епис копы и сеньоры — ожесточенные противники папы.

Однако Генрих покинул Германию не для того, чтобы начать борьбу, сомнительный исход которой страшил его. Прежде всего он хотел разорвать союз папы с немецкими князьями. Надо было торопиться: Григорий уехал из Рима и находился в Каноссе, в замке своей союзницы, а по словам его врагов — любовницы, графини Матильды. По желанию императора, Матильда, приходившаяся ему родственницей, и клюнийский аббат Гуго, который был его крестным отцом и теперь сопровождал папу, употребляли все усилия, чтобы примирить обоих противников. Вдруг Генрих является в Каноссу. Удивленный Григорий отказывается принять его.

Какие условия хотел он поставить Генриху? Если оба глав ных летописца, Бертольд из Рейхенау и Ламберт из Герсфельда, по этому вопросу расходятся, то, по крайней мере, в одном пункте они согласны: в течение трех дней, с 25 до 27 января, король принужден был босиком и не принимая пищи ожидать в снегу перед оградой, чтобы Григорий сми лостивился и простил его. Наконец, на четвертый день папа допустил его к себе и снял с него отлучение; но он должен был предварительно дать клятву (текст ее сохранился) примириться с немецкими епископами и князьями в течение срока, который назначит папа, и согласно с его советами, и не препятствовать Григорию приехать в Германию, когда он того пожелает. В тот же день Григорий написал своим союз никам, извещая их о происшедшем; изобразив унижение короля, он прибавляет: «Все, окружавшие нас, ходатайство вали за него мольбами и слезами, удивляясь необычайной непреклонности нашего духа; некоторые восклицали даже, что мы обнаруживаем не строгость служителя церкви, а жестокость тирана».

По рассказу некоторых летописцев, Григорий отслужил обедню в присутствии Генриха. Когда гостия была освящена, он обратился к императору со следующими словами: «Уже давно я получаю от тебя и твоих приверженцев письма, в которых вы обвиняете меня, что я достиг первосвя-щенства путем симонии, и что и до, и после этого я осквер нил свою жизнь преступлениями, которые по правилам церкви делают меня недостойным духовного звания… Вот тело Христово, которого я приобщусь; пусть всемогущий Господь, если я невинен, освободит меня от подозрения в проступках, в которых меня обвиняют; если же я виновен, да поразит он меня мгновенной смертью». И он предложил королю подвергнуться тому же испытанию, но последний в страхе уклонился. Не доказано, что этот драматический анекдот верен, но многие современники верили ему и видели в нем самоосуждение императора.

Таково было знаменитое покаяние Генриха в Каноссе; оно представляет собой самую блестящую победу, какую папство когда-либо одержало над светской властью. Папство, столько раз покорявшееся воле императоров, поднялось энергичным усилием, снова потребовало и, по-видимому, снова получило господство не только над душами, но и над телом. Идея единства, которую так лелеяли люди средних веков, казалось, осуществилась в нем: римский епископ гос подствует над этой идеальной монархией, которая состоит из стольких разнородных государств и границы которой со впадают с границами самого христианства; он управляет ею; он притязает на Право распоряжаться ее коронами, как цер ковными званиями, и низлагать нечестивых королей, как симонистов-епископов.

Григорий VII и короли. Именно в этот период, когда папа находится в апогее своей славы и могущества, надо изучать его отношения к другим христианским государям. Его политика остается все та же: как он заявляет на синоде 1080 г., он имеет в виду освободить церковь повсюду, от нять церковную инвеституру у королей, герцогов, марки зов и графов, так же, как и у императора. Этому исключительному и диспотичному уму всякая власть вне церкви представляется незаконной. В одном из самых любопытных писем, где его мысли изложены с наибольшей обстоятель ностью, — в письме к мецскому епископу Герману от 1081 г., он пишет: «Кто не знает, что власть королей и князей была создана людьми, которые, не зная Бога и подстрекаемые дьяволом, посредством захвата, грабежей, вероломства, убийств и преступлений всякого рода достигли господства над подобными себе?» Обычно, когда полемический пыл не заставлял его доходить до крайностей, он признавал за королевской властью божественное происхождение, но лишь с условием ее подчинения церкви.

Этого подчинения он не встречал во Франции. Здесь, как и в Германии, королевская власть захватила в свои руки выборы епископов: она продает епископства и аббатства тому, кто больше заплатит, или раздает их своим приверженцам. При Филиппе I, современнике Григория VII, симония стано вится государственным учреждением, источником регуляр ного дохода для короля. Поэтому столкновения между ним и папой нередки. В 1073 г. Ландри, избранный в епископы Макона, принужден купить королевскую инвеституру. Григорий пишет одному из советников короля, шалонскому епископу Роклену, негодующее и грозное письмо: «Мы знаем из достоверных известий, что среди всех князей этого времени, которые по гнусной алчности продали и ограбили, попрали ногами и повергли в рабство церковь Божью, свою мать, которой, по велениям Господа, должны были бы оказывать уважение и почет, Филипп, король франков, притеснял гал льские церкви настолько, что своими отвратительными пре ступлениями превзошел всех остальных… Необходимо, что бы он, отказавшись от отвратительных прибылей симонии, позволил ставить на священство людей, достойных этого, или чтобы французы, пораженные мечом всеобщей анафе мы, отказались впредь повиноваться ему, если не предпо читают оставить христианскую веру». В том же году собрав шийся в Париже синод отказался принять папские декреты против брака священников. С другой стороны, король оби рал итальянских и других чужеземных купцов, которые при езжали во Францию. В письмах к реймсскому архиепископу Манассии в сентябре и декабре 1074 г., Григорий повторяет свои угрозы; он изображает Францию запятнанной всевозможными преступлениями и вину в них приписывает Фи липпу, «которого следует называть не королем, а тираном, который оскверняет свою жизнь проступками и злодеяния ми и, неспособный управлять, не только не отвлекает народ от зла по недостатку авторитета, но толкает его на дурной путь примером своего поведения и своих страстей». Он на зывает его «хищным волком» и требует, чтобы епископы и высшие сеньоры указали ему на его беззакония и убедили исправиться. «Если он откажется, — писал он в ноябре Виль гельму, графу Пуатье, — мы созовем синод в Риме и лишим его исповеди и причастия святой церкви, его и всякого, кто будет оказывать ему почет и повиновение, следуемые королю; и это отлучение будет ежедневно подтверждаться с ка федры святого Петра».

Неизвестно, чем кончилось это резкое столкновение. Из одного письма Григория VII к королю от декабря 1080 г., можно заключить, что Филипп I умилостивил его извинениями и обещаниями, которые, разумеется, нисколько не изменили его поведения. Спор из-за инвеституры не имел во Франции ни того характера, ни тех последствий, как в Германии. Как бы беззаконно ни было в глазах Григория VII вмешательство капетингского короля в дела церкви, этот соперник был для него далеко не так опасен, как германский император. Со стороны империи папству приходилось не только защищать свободу церкви: добившись или не до бившись ее, оно должно было мстить за прежние унижения; кроме того, ему приходилось охранять свою полити ческую независимость в Италии. Что же касается Франции, то еще не настало время, когда королевская власть будет держать папство в покорности, а потом в рабстве, и Григо рий VII не мог предвидеть такой опасности. Притом нашел ли бы он средства, чтобы бороться с Филиппом I в его соб ственном королевстве, как боролся с Генрихом IV в Герма нии? Во всяком случае, большинство французского духо венства было на стороне короля. Даже образованные и умные люди не могли понять, почему папа придавал такое большое значение форме инвеституры: «Какая важность, — писал Ив Шартрский папскому легату Гуго de Die, — пере дается ли епископство посредством руки, движением голо вы, словом или вручением посоха? Важно то, что короли не могут передавать ничего духовного».

Если Филипп I не хотел уступить папе, когда последний, по выражению летописца, «хотел отнять у него епископства его королевства», то еще менее он был расположен допустить вмешательство папской власти в свою политику, когда Григорий VII вздумал запретить ему воевать с новым королем Англии, Вильгельмом Завоевателем, который пользо вался покровительством св. престола. Когда Вильгельм» предъявляя свои права на английскую корону, обвинил Га рольда в клятвопреступлении, он предложил передать дело на суд папы. Защитником его интересов выступил тогда Гильдебранд. «Ты не забыл, — писал он ему в 1080 г., — что еще до моего вступления на папский престол я доказал тебе мое искреннее расположение. Ты помнишь, как я старался для тебя, сколько употребил труда, чтобы помочь тебе получить корону. Эти усилия навлекли на меня неудовольствие некоторых из моих братьев (то есть кардиналов); они упре кали меня, что я поддерживаю предприятие, которое долж но повлечь за собой гибель стольких людей». И он прибавля ет, что сделал это только вследствие уверенности в том, что Вильгельм будет преданным слугой церкви. Александр II отлучил Гарольда и послал нормандскому герцогу освященное знамя и реликвию св. Петра; после победы Вильгельм в знак благодарности прислал папе богатые подарки. Письма, которыми Григорий VII обменялся с Вильгельмом в на чале своего правления, показывают, что в это время между ними еще существовали дружественные отношения; но когда Григорий VII потребовал, чтобы нормандский король тор жественно признал свою покорность святому престолу (меж ду 1078 и 1080 гг.), Вильгельм отказался. Он готов был пла тить Риму лепту св. Петра, но не хотел признать себя вассалом: «Я никогда не хотел изъявлять покорности, — пи сал он, — и не хочу этого теперь». С этих пор он употребляет все усилия, чтобы устранить прямое влияние папы на английское духовенство. «Он не допускал, — говорит один летописец, — чтобы кто-нибудь признавал законного перво священника города Рима главой апостольской церкви прежде, чем он сам не признает его, или чтобы получали письма от него прежде, чем он прочитает их». Позже Григорий VII снова писал ему в примирительном тоне, но в борьбе меж ду папой и императором Вильгельм остается нейтральным.

Норманны Южной Италии также не всегда повинуются советам папы. Как известно, в 1016 г. 40 норманнских паломников, возвращаясь из святой земли и проходя через Салерно, помогли герцогу Ваймару отразить сарацинов. Их вознаградили; вернувшись домой, они рассказали своим соотечественникам о богатствах страны, о выгодных пред приятиях, какие можно сделать там, вмешавшись в войны греков, ломбардцев и арабов; вскоре Южная Италия напол нилась норманнами, пришедшими искать счастья. Эти на емники готовы служить всякому, кто им заплатит, исклю чая арабов, и так как они — отличные воины, то их охотно берут на службу. Около 1040 г. три сына Танкреда Готвиль ского, Вильгельм Железная Рука, Дрого и Гумфрид возмутили Апулию, разбили греков и в 1043 г. в Мельфи подели ли между собой страну. Вильгельм Железная Рука принял титул «норманнского графа Апулии». Победив Льва IX, который хотел прогнать их из Италии, они принудили его благословить их; в 1059 г. они сделались союзниками и вас салами папы. Во главе их стоит в это время младший сын Танкреда Готвильского, Роберт Гюискар, то есть хитрый; около 1047 г. он прибыл к старшим братьям, а в 1057-м сде лался графом Апулии. Ему помогает последний сын Танк реда, Рожер, который также около этого времени является в Италию, чтобы получить свою долю добычи.

На окраине христианского мира, в Испании, где продолжается борьба между христианами и сарацинами, Григорий VII старается положить основание влиянию папства. Он посылает туда легатов, уполномоченных произвести реформу церкви, поздравляет короля Арагона, Санчо с приняти ем римской литургии, убеждает короля Леона — Альфонса и короля Кастилии — Санчо последовать этому примеру, но в то же время пытается распространить на эту страну и светскую власть св. престола. Граф Руси получает в лен от св. престола взамен годовой дани все земли, какие он завоюет у арабов. Тотчас по своем избрании, в апреле 1073 г., Григо рий VII пишет сеньорам, которые отправляются в Испанию искать счастья: «Вы должны знать, что королевство Испан ское издревле принадлежало св. Петру и что и теперь, хотя оно давно занято язычниками, оно не может принадлежать на законном основании никому другому, кроме апостольс кого престола». И извещая их о пожаловании лена графу Руси, он запрещает им вступать в Испанию иначе, как при условии, что они присоединятся к последнему и признают права св. Петра.

На другой окраине Европы он вмешивается в распрю между герцогом Богемским Вратиславом и братом его Яромиром. В Венгрии он порицает короля Соломона за то, что в борьбе со своим соперником Гейзой II он обратился за помощью к Генриху IV и признал себя его вассалом. «Королевство венгерское, — пишет он ему в 1074 г., — принадлежит св. престолу. Король Стефан отдал его блаженному Петру со всеми своими правами и со всей своей властью. Когда блаженной памяти император Генрих завое вал его во имя св. Петра, он прислал в Рим, ко гробу апостола, королевские инсигнии». Далмация признала себя подвластной греческому императору: Григорий VII посылает туда легатов с поручением отклонить их от этого, и хорватский король Звонимир присягает на верность папе (1076 г.). В Польше папа отлучает от церкви Болеслава II, виновного в убийстве краковского епископа Станислава. В Руси он вручает власть «по праву св. Петра» претенден ту на киевский престол Изяславу, который признал себя вассалом св. престола.

Таким образом, во всей Европе Григорий VII выступает одновременно и духовным главой, и государем. По-видимому, он мечтал даже о расширении границ этой христианской монархии, которую он с такой энергией подчинял сво ей власти. В 1071 г. турки-сельджуки разбили греческого императора Романа Диогена при Манцикерте в Азии; его преемник, Михаил VII Дука, вступил в сношения с папой; без сомнения, он просил помощи. В шести письмах, кото рые все помечены 1074 г., Григорий VII говорит о необхо димости помочь Константинополю; в декабре он даже изве щает Генриха IV, что готов лично отправиться на помощь грекам и на освобождение святого Гроба; он взывает ко всем, кто хотел бы стать на защиту веры.

Большая часть историков видела в этих документах пол ный план крестового похода. Но те два современных ученых, которые с наибольшей эрудицией и осторожностью исследовали этот вопрос, — Зибель и Риан — держатся иного взгляда. Они видят здесь только «мимолетный проблеск идеи», а не зрелый план экспедиции, имеющей целью освобождение святых мест. Как бы мы ни смотрели на этот вопрос, нельзя отрицать, что Григорий VII интересовался судьбами христианского Востока. Стремиться к религиозному примирению с греческой империей, доставлять ей новые силы для борьбы с турками, — это была, без сомнения, более мудрая политика, чем та, которой впоследствии руководились вожди большей части крестовых походов.

Возобновление распри между Григорием VII и Генрихом IV. Генрих iv в Каноссе склонил голову перед па пой, но это тяжкое унижение не принесло ему ни одной из тех выгод, на которые он рассчитывал. Верный своему союзу с немецкими князьями, Григорий VII отказался вести переговоры без них. С другой стороны, враги папы в Северной Италии были возмущены поведением короля: они видели в этом примире нии измену. По известию Ламберта Герсфельдского, они тре бовали, чтобы он отрекся от престола и чтобы королем был провозглашен его сын, хотя и малолетний. Последнего они хотели привести в Рим, где должен был быть выбран новый папа и отменены декреты Григория VII. Чтобы снова привлечь их на свою сторону, Генрих IV принужден был возобновить борьбу. В феврале 1077 г. герцоги Рудольф, Бертольд и Вельф, архиепископы Майнца, Вюрцбурга и Меца собрались на сейм в Форхгейме. На приглашение папы отправиться туда король ответил, что его удерживают дела в Италии.

На этом съезде в марте союзники Григория VII избрали в короли Рудольфа Швабского; он был помазан на царство в Майнце. Правда, новый король должен был принять усло вия своих избирателей, которые вовсе не имели в виду со здать новую династию; взамен принципа наследственности, на котором настаивал Генрих IV, они ввели избирательное начало. Притом, избранный саксонцами и швабами, Рудольф далеко не мог рассчитывать на покорность всей Германии. Рейнские города, в которые он пытался вступить, были против него; в Майнце он был принят недружелюбно, Вормс отказался впустить его, и даже прежние союзники покинули его. Напротив, Генрих снова укрепился в Северной Италии. Когда он явился в Германию, у него тотчас нашлись приверженцы в Баварии, Богемии, Каринтии и Бургундии. Большая часть городов была за него. В Регенсбурге под его началом собралось 12-тысячное войско, в то время как Ру дольф принужден был удалиться в Саксонию, где находил ся центр восстания. На сейме, который Генрих созвал в Ульме в мае 1077 г., Рудольф, Вельф и Бертольд были осуждены и объявлены лишенными своих владений.

Вначале Григорий, по-видимому, колебался, чью сторо ну принять. Он говорил, что хочет отправиться в Германию, чтобы разобрать спор между обоими соперниками; если в ноябре его легаты в Госларе возобновили отлучение над Генрихом, то это произошло без его ведома. Наконец, в марте 1080 г. он решился на синоде объявить Генриха ли шенным власти и королевского звания. «Покажите теперь всему миру, — восклицал он, обращаясь к св. Петру и Павлу, — что как на небе вы имеете власть вязать и разрешать, так и на земле вы можете отнимать у недостойных и отдавать достойным империи, королевства, княжества, герцогства, маркграфства, графства и всякую землю».

В это время война в Германии достигла крайнего напряжения. В августе 1078 г. при Мельрихштадте, между Мейнингеном и Киссингеном, произошло сражение, оставшее ся нерешенным. В январе 1080 г. Рудольф одержал победу при Мюльгаузене, и именно эта победа, по-видимому, побудила папу высказаться за него; но в октябре при сражении неподалеку от берега Эльстера Рудольф был тяжело ранен и вскоре умер. Положение папы было поколеблено в ту самую минуту, когда он готовился торжествовать. В августе следующего года саксонцы и швабы, руководимые Вельфом, провозгласили в Оксенфурте нового короля, Гер мана Люксембургского, но последний был совершенно бессилен.

Поэтому в июне 1080 г., Григорий счел благоразумным снова сблизиться с норманнами, с которыми он был не в ладах. На встрече в Аквино он снял с Роберта Гюискара отлучение, которое раньше наложил на него, и снова дал ему в лен Апулию и Калабрию, взамен чего Роберт обязался защищать Римскую церковь от ее врагов. Современники утверждают даже, что папа обещал ему императорскую корону. Но Роберт был в это время ненадежным союзником; он отдал свою дочь за сына греческого императора Михаила VII, и теперь, когда последний был низложен, старался возвратить ему престол, так что вся его политика была обращена фронтом к Востоку.

Генрих IV в Риме; смерть Григория VII. Итак, к концу 1080 г. Генрих снова взял верх как в Германии, так и в Италии. Возвращая Григорию VII все удары, которые тот нанес ему, он хотел создать и антипапу, так же, как и ему самому противопоставляли антикоролей. Уже на Пасхе 1080 г. епископы, собравшись в Бамберге, объявили, что не признают Григория папой; в июне на синоде в Бриксене в присутствии короля 30 епископов объявили Григория низложенным и провозгласили папой архиепископа Равеннского Гвиберта, который принял имя Климента III. В следующем году (май 1081 г.) Генрих явился под стенами Рима; потерпев неудачу, он вернулся в 1082 г., но так как взять город штурмом ему не удалось, то он занял Тиволи. Здесь он водворил сво его папу. В июне 1083 г. он взял citta Leonina, и, наконец, в 1084 г. вступил в Рим. Заняв Латеранскую церковь, он ве лел посвятить в ней на папство Климента III, a 31 марта сам короновался императором.

Римляне, которые так долго оставались верны Григорию VII, покинули его. Осажденный в замке св. Ангела, он обратил ся с убедительным воззванием к Роберту Гюискару, и пос ледний, сознавая опасность, которая грозила ему самому в случае поражения Григория, явился в мае с 30 тысячами пехотинцев и 6 тысячами всадников; в этой армии, прибыв шей на помощь Римской церкви, было несколько отрядов сицилийских сарацин. При приближении Роберта Генрих, чувствуя себя не в силах одолеть такое многочисленное войско, оставил город. Римляне пытались защищаться, но через четыре дня норманнскому герцогу удалось благодаря измене проникнуть в город. Отданный на произвол норманнских, итальянских и сарацинских полчищ, Рим подвергся всем ужасам резни, насилий и пожаров. Целые кварталы исчезли, и еще теперь в некоторых местах, особенно между Латераном и Колизеем, развалины зданий, разрушенных солдатами Роберта Гюискара, образуют глубокий пласт. Тысячи римлян были проданы в рабство. Григорий больше не мог оставаться в этом городе, опустошенном и обезлю дившем из-за него. Он последовал за Робертом Гюискаром в Салерно; здесь он созвал синод и повторил анафему на Генриха IV, Климента III и их приверженцев. В сентябре 1084 г. Роберт Гюискар предпринял поход против Восточ ной империи, а в июле 1085-го он умер на Корфу. Между тем Григорий заболел. Когда кардиналы напоминали ему о великих делах, которые он совершил, он отвечал им: «Я не придаю никакого значения моим трудам; единственное, что внушает мне надежду, это то, что я всегда хранил завет Господа и ненавидел беззаконие, и вот почему я умираю в изгнании». Своим преемником он назначил аббата Монте Кассино, Дезидерия. Тем, которые спрашивали его оставляет ли он в силе свои проклятия, он отвечал, что отпускает грех всем, кроме Генриха, Гвиберта и их главных приверженцев. Он умер 25 мая 1085 г. и был погребен в Салерно, в церкви св. Матвея, где прах его лежит и до сих пор.

Григорий VII изнемог в борьбе. Самое упорство его не укротимого характера было одной из главных причин его неудачи. Беспрестанно показывая, как далеко простирались притязания папства по отношению к светской власти, он тем самым давал чувствовать их опасность; стремясь во что бы то ни стало унизить Генриха IV, он вызвал реакцию в пользу последнего. Духовный меч, который был в его распоряже нии, имеет свойство тем скорее притупляться, чем сильнее им разят; потрясение, вызванное отлучением Генриха IV, было сильно, но непродолжительно. Что же касается светс кого оружия папы, то оно было еще гораздо слабее. Григо рий VII, притязавший на господство во всем христианском мире, был государем без войска, а союзники, на которых он думал опереться, — все, кроме Матильды, поддерживали папскую политику лишь в меру собственных интересов: саксонцы и немецкие князья извлекали выгоду из нее, не при нимая ее принципов, а норманны видели в ней только новой повод к наживе.

В области мысли сама смелость его притязаний и поступ ков привела к тому, что явилось множество теоретиков, исследовавших относительные права той и другой власти. Эти исследования составляют одну из важнейших страниц в истории политических взглядов и споров средневековья. Сам Григорий писал целые трактаты, как, например, то про странное письмо к мецскому епископу Герману, где он подтверждает всемогущество папской власти ссылками на Свя щенное писание, сочинения отцов церкви, декреталии пап, исторические события, вроде того, как Амвросий останав ливает Феодосия у дверей церкви или Захария вручает Пипину королевскую власть. Со своей стороны защитники прав императора также не обнаруживали недостатка ни в смело сти, ни в эрудиции. «Это новое явление, невиданное в пре жние века, — писал верденский епископ Дитрих, — что папы думают так легко распоряжаться царствами». Немецкий епископ Вальтрам в своем трактате «De imitate ecclesiae conservanda» («О необходимости сохранить единство церкви»), сопоставляет и истолковывает тексты из сочинений св. отцов, чтобы доказать, что власть над царствами при надлежит одному Богу, а не папам. Итальянский юрист Петр Красе в письме к Генриху IV объявляет приговор папы не законным, противным принципу наследственности импера торской власти. Так с неизвестной до сих пор горячностью был начат спор, который затем в течение нескольких веков будет волновать общество.

Последние годы Генриха IV. Спор об инвеституре не прекратился со смертью Григория VII; сам Генрих еще далеко не восторжествовал над своими врагами. В то время, как монтекассинский аббат Дезидерий становится папой под именем Виктора II, Генрих старается упрочить свою власть в Германии и борется со своим соперником, Германом Люксембургским. Его преследуют неудачи, при Блейхфельде (август 1086 г.) он терпит даже поражение. Если смерть Германа в 1088 г., увеличила его шансы на успех, то, напротив, Виктора, отличавшегося кротким характером, сменил в марте 1088 г. энергичный папа Гуго, епископ Остии, некогда настоятель Клюни, который заявил, что принимает все планы и постановления Григория VII. Урбан II был искусным политиком. Благодаря своему со юзу с Рожером, сыном Роберта Гюискара, он вступил в Рим, занятый антипапой Гвибертом (ноябрь 1088 г.), однако принужден был снова покинуть его. Первые годы свое го правления он провел преимущественно на юге Италии, и можно думать, что именно здесь родилась в нем мысль о крестовом походе. Между тем он искусно успел сплотить врагов императора в Италии и Германии: маркграфиня Матильда, несмотря на то, что ей уже за 40 лет, выходит замуж за 19-летнего юношу, сына страшного Вельфа Баварского (1089). Тщетно Генрих IV предпринимает поход в Северную Италию, овладевает после долгой осады Ман-туей, берет один за другим города Матильды (1090); в ту минуту, когда его успех кажется уже обеспеченным, его вторая жена, русская княжна Евпраксия, переменившая свое имя на Аделаиду, покидает его и бесчестит своими наветами; его сын Конрад, которого он провозгласил ко ролем Италии, переходит на сторону врагов (1093). Признанный первой ломбард ской лигой, в которую вошли Милан, Кремона, Лоди и Пьяченца, коронованный в Монце архиепископом Миланским, Конрад присягает в верно сти папе. На соборе в Пьяченце (март 1095 г.) Урбан II господствует как победитель среди необыкновенного сте чения духовных и светских лиц. Уже борьба против императорской власти не поглощает его мыслей и деятельности: он проповедует крестовый поход, который и был решен в следующем году на Клермонском соборе.

Итак, Генрих IV видел, как христианское общество соеди нялось под руководством папы. Его антипапа Климент III умер в 1100 г., в то время, как Урбана II, скончавшегося в июле 1099 г., сменил Пасхалий II, сторонник политики сво его предшественника. Наконец, чтобы довершить его гибель, его второй сын Генрих, которого он, низложив Конрада, короновал в Ахене, в свою очередь изменил ему (декабрь 1104 г.) и признал себя вассалом папы. В Кобленце Генрих IV на коленях умоляет своего сына; несмотря на данные ему обещания, его заключают в тюрьму; он отрекается от пре стола; в Ингельгейме в присутствии папского легата он при знает незаконным все свои притязания и постановления. Наконец, после последней попытки вернуть себе власть он умирает в Люттихе 7 августа 1106 г. Только в 1111 г. его ос танки, на которых тяготело проклятие, могли быть преданы погребению по церковному обряду. Таким образом, в этом страшном поединке перевес склонялся то на сторону импе ратора, то на сторону папы. Внутри Германии Генрих IV в промежутках борьбы старался водворить порядок. Он опи рался на народ, и его царствование представляет в истории городов эпоху расцвета и благосостояния.

Генрих V и Пасхалий II. Генрих v был провозглашен королем; но преступный сын, отравивший своим восстани ем и вероломством последние дни отца, не мог быть верным слугой папства. Он воспользовался помощью папы, чтобы захватить власть, но когда это удалось ему, он обратился против папы. Во время собора, созванного в Труа Пасхалием II (1107), представители Генриха V при свидании с папой в Шалоне-на-Марне, опираясь на апокрифическую привилегию Адриана I, потребовали для императора «власть ставить епископов, данную некогда Карлу Великому», то есть инвеституру посохом и кольцом. Папа отказал, и им ператорские послы ответили: «Не здесь, а в Риме меч решит этот спор». Итак, после стольких войн, смут и измен вопрос снова оказался открытым.

Судьба благоприятствовала Генриху. После двухлетней войны с Венгрией, Польшей и Богемией (1108–1110) он отправился в Италию, ведя с собой многочисленную армию. Впрочем, он позаботился, по словам Оттона Фрейзингенско го, «запастись учеными людьми, которые были бы готовы оправдать кого угодно». Ломбардские города, за исключени ем Милана, покорились императору. Сама графиня Матиль да не решилась сопротивляться. В начале 1111 г. Генрих че рез Флоренцию двинулся к Риму. В Сутри его встретили послы Пасхалия II, которые заявили, что папа готов отказаться от всех феодальных имуществ и привилегий, приобретенных церквами в течение веков, — «от герцогств, маркграфств, графств, от права назначать защитников церквей, от права чеканки и других регалий»; взамен он требовал свободы церковных выборов и отмены светской инвеституры. Будучи не в силах отстоять свои права оружием, папа хотел спасти не зависимость церкви ценой ее мирского достояния. Генрих V принял эти условия, которые и были утверждены официальным актом. 12 февраля он вступил в Рим и в храме св. Петра начался обряд императорского коронования, причем двери храма охранялись немецкими рыцарями. Но как только был прочитан договор, заключаемый между обеими сторонами, поднялся невообразимый шум. Епископы и аббаты не согла шались признать уступки, которые делал папа, то есть лишиться своих поместий и феодальных прав; со своей сторо ны, князья и сеньоры также не соглашались отказаться от церковных угодий, которыми они владели. Обряд венчания был прерван; в церкви произошла свалка и король овладел папой и кардиналами. Тщетно римское население на следую щий день пыталось освободить их; Генрих V отразил римлян и отослал своих пленников в Альбано; здесь он в притвор ном раскаянии просил прощения у Пасхалия, но в то же вре мя заставил папу признать за ним права его предшественников: «Король в своем королевстве будет давать инвеституру посохом и кольцом епископам и аббатам, избранным свобод но и без симонии; затем они будут получать церковное посвя щение от архиепископа своей епархии.

Кандидат, который будет избран духовенством и народом без согласия короля, может быть посвящен не прежде, как по получении королевской ин веституры; что касается раздоров, которые часто возникают при выборах, то они должны быть усмиряемы королевской властью». 13 апреля Генрих V был, наконец, коронован в храме св. Петра. Какая месть за Каноссу! И как бы для того, чтобы подчеркнуть смысл своей победы, Генрих V по возвращении в Германию в августе торжественно предал земле в Шпейере останки своего отлученного от церкви отца.

1111 г. представляет апогей могущества Генриха V. От тон Фрейзингенский изображает его полновластным господином империи, «в которой все смиренно несут иго покорности», грозой соседних народов. Однако если победа над папством и произвела то глубокое впечатление, о котором говорит немецкий летописец, она все-таки была недолго вечна. Церковь не приняла условий, на которые согласился папа. Римское духовенство упрекало его в том, «что он, вопреки правилам церкви, возложил императорскую коро ну на короля Генриха, тирана-разрушителя государства и церквей, и дал ему нечестивую привилегию». На Латеранском соборе в марте 1112 г. Пасхалий сделал следующее торжественное заявление: «Я принимаю декреты моего учителя Григория и Урбана блаженной памяти: я отдаю то, что они отдали, утверждаю то, что они утвердили, и проклинаю то, что они прокляли». Затем ангулемский епископ Жерар, с согласия папы и синода, прочитал следующее заявление: «Мы все, собравшиеся на этом священном синоде, прокли наем привилегию, которую король Генрих силой исторг у папы Пасхалия и которая есть не привилегия, а злоупотребление (non privilegium, sed pravilegium), и объявляем ее недействительной, ибо она требует, чтобы избранный кандидат не прежде получал церковное посвящение, как по принятии инвеституры от короля». Когда папство обнару жило слабость, сама церковь, преобразованная Григорием VII и проникшаяся его духом, напомнила папе об его обязанностях.

В самой Германии архиепископ Майнцский Адальберт, бывший до сих пор правой рукой императора, замышляет заговор против него и попадает в тюрьму (1112). В Саксо нии вспыхивает новое восстание (1113), но Генрих V усмиряет его. В 1114 г. он торжественно празднует в Майнце свой брак с Матильдой, дочерью английского короля Генриха I; но на этом самом празднестве, на котором он хотел показать свое могущество, собравшиеся здесь князья и сеньоры снова затевают интриги. Арест и заточение Людовика Тюрингского, участвовавшего в саксонском восстании, окончательно выводят их из себя. В то время, когда Генрих V готовится к походу против Фрисландии, которая отказыва ется платить свою ежегодную дань, возмущается под руководством своего архиепископа Кельн, и его примеру следуют Лотарингия и Вестфалия. Генрих V терпит неудачу при осаде Кельна (1114); Саксония снова поднимается под предводительством своего герцога Лотаря, и император разбит при Вельфсгольце (1115). Римский легат — кардинал Дитрих объезжает страну, оглашая постановления Латеранского собора и анафему, произнесенную над Генрихом. В самом Майнце, куда император созвал князей на съезд, граж дане осаждают его дворец и принуждают освободить их ар хиепископа Адальберта(1115).

Однако положение дел в Италии по-видимому должно вознаградить его за неудачи в Германии. Маркграфиня Ма тильда умирает, завещав свои обширные владения св. престолу; но приверженцы Генриха V приглашают его вступить во владение наследством (1115). Таким образом, возникает новый конфликт между империей и папством, который тя нется много лет. Если Матильда могла свободно распоря жаться своим аллодиальным имуществом, то кто дал ей право завещать феоды, которые она держала от империи? В 1116 г. Генрих является в Италию и занимает владения Матильды. Несмотря на близость императора. Пасхалий II на стаивает на своих заявлениях. На новом синоде в Латеране (1116) он признает, что дурно действовал в 1111 г., и сам проклинает ту привилегию, которую тогда даровал императору. Феодальное восстание, поднятое сыном городского префекта Петром, которому он не хотел передать отцовского звания, заставляет его покинуть Рим.

Мятежники призывают Генриха, который 2 июня 1116 г. венчает здесь на царство свою жену Матильду. Но этот успех не имел последствий.

Вормсский конкордат. После смерти Пасхалия ii (январь 1118 г.) папой был избран монте-кассинский монах Иоанн из Гаэты, принявший имя Геласия II. Императорская партия под предводительством Ченчьо Франджипани напа ла на Геласия и бросила его в темницу, но принуждена была освободить. Генрих V вступил в Рим, откуда Геласий II бежал. Потеряв надежду свергнуть папу, он выбрал антипа пой старого епископа Браги — Бурдина, который принял имя Григория VIII. Но и эта мера не помогла: антипапы имеют еще меньше влияния, чем антикороли. Разве сам Генрих V в 1111 г. не принес в жертву Пасхалию II антипапу Сильвестра IV? Геласий апеллировал на императора к христианскому миру. Бежав в Бургундию, он созвал синод в Вьенне (январь 1119 г.) и сам председательствовал на нем. Спустя несколько дней он умер в Клюни; но его преемник, вьеннский архиепископ Гвидо, принявший имя Каликста II, был давно известен как один из самых страстных противников Генриха V.

Наконец, после новой попытки борьбы император решил ся уступить. На съезде в Вюрцбурге в 1121 г., он заключил мир с Адальбертом Майнцским и немецкими князьями. С папой, вступившим в Рим, соглашение состоялось на сейме в Вормсе (сентябрь 1122 г.). Обе стороны приняли на себя вза имные обязательства. «Я, Генрих, предоставляю Господу, святым апостолам Петру и Павлу и святой католической цер кви всякую инвеституру посохом и кольцом; я соглашаюсь, чтобы во всех церквах моего королевства и империи выборы совершались согласно уставу церкви и посвящение было сво бодно. Что касается поместий и регалий св. Петра, отобранных со времени возникновения этого спора при моем отце и при мне, то я возвращаю те из них, которые находятся в моем владении, и буду содействовать папе вернуть те, которыми теперь владеют другие. Во всех случаях, когда Римская цер ковь будет требовать моей помощи, я буду ей верным союзником». — «Я, Каликст, признаю, что выборы германских епис копов и аббатов, зависящих от королевства, должны совершаться в твоем присутствии, без симонии и насилия, с тем, чтобы, в случае разногласия, ты по совету и с согласия архиепископа и его викариев утвердил и поддержал самого достойного из кандидатов. Избранный должен получать от тебя через принятие скипетра владения и регалии без лихоимства, исключая тех, которые будут признаны собственнос тью Римской церкви, и исполнять по отношению к тебе свои законные обязательства. Во всех частях империи посвящен ный в епископы или аббаты должен получать регалии через скипетр в течение шестимесячного срока и должен испол нять вытекающие отсюда обязанности. Я чистосердечно даю мир тебе и тем, кто были твоими приверженцами в течение этого спора». Это был ненадежный мир, потому что его ус ловия не были точно сформулированы и могли дать повод к новым столкновениям.

Последние годы Генриха V. Несмотря на все эти уступки, последние годы Генриха V не принесли ему ни спокойствия, ни счастья. Когда он в союзе со своим тестем Ген рихом I Английским предпринял поход против Капетинга Людовика VI, Франция выставила против него огромную армию, и лишь немногие сеньоры отозвались на его призыв. Дойдя до Меца, он отказался от своего предприятия. «Немцы, — говорит по этому поводу летописец Экгарт, — неохотно нападают на чужие народы». Этой сомнительной похвалой он, без сомнения, хочет дать понять, что они пред почитают междоусобные войны. Действительно, он прибавляет: «В это время, сначала в Саксонии, а затем почти во всей Германии, внешние войны прекратились и стала свирепствовать буря внутренних междоусобий. Повсюду развелись под именами рыцарей грабители, опустошавшие цер ковные поместья и поля и грабившие крестьян». Генрих V умер в Утрехте 23 мая 1125 г. Изменник по отношению к отцу, жестокий и честолюбивый, он потерпел неудачу во всех своих предприятиях. Результатом его деятельности было то, что императорская власть была сужена, королевский авторитет ослаблен, Германия полна раздоров и меж доусобий. Благодаря борьбе между папством и империей феодальная партия чрезвычайно усилилась. Сеньоры все более смотрели на себя как на независимых государей и забывали различие между своими аллодиальными владениями и феодами, которые они держали от короля; графства, вместо того, чтобы быть частями государства, все более обращались в маленькие державы, и фамилии, к которым они принадлежали, получали характер настоящих династий. Еще выше — князья привыкали жертвовать интересами королевской власти ради собственных выгод. Что касается класса свободных людей, то он держится еще только в городах. Если германский король слаб, то император еще слабее. В Италии — на юге — все расширяется и усиливается норманнское государство; на севере — города, в которых развиваются муниципальные учреждения, уже доказали, поддержав восстание Конрада, какой опасностью грозит союз между ними. В Бургундии авторитет императора лишь номинален; на севере и востоке славянские государства, Венгрия, Дания, Скандинавия почти совершенно освободи лись от германского влияния. В 1086 г. Генрих IV сделал роковую ошибку, даровав богемскому герцогу Вратиславу титул короля Богемии и Польши.

Торжество папства. Итак, этот первый период борь бы между церковью и империей окончился победой папства. Правда, оно не достигло всего, чего требовал честолюбивый Григорий VII. Сам вопрос об инвеституре был разрешен в двусмысленных выражениях, имевших целью пощадить самолюбие императора; несмотря на то, что был признан прин цип свободы церковных выборов, вмешательство императора не было окончательно устранено и епископы и аббаты не освобождены от всякой связи с феодальным обществом. Так обнаружилась невозможность отделить церковное общество от светского или вполне подчинить последнее первому.

Действительный успех папства заключался в том, что оно пропитало церковь своим духом, раз и навсегда упрочило над ней свою монархическую власть и сделало Рим един ственным средоточием религиозной жизни христианства. В течение средних веков его ждут еще тяжелые испытания: церковь старается вернуть свою свободу, подчинить пап авторитету соборов. Напрасные усилия! Когда кончаются эти кризисы, апостольское самодержавие восстанавливается по принципам Григория VII, не отказавшись ни от одного из своих притязаний, и продолжает обращать в орудие своей власти все церковные учреждения, начиная с епископата и заканчивая монашескими орденами.

Собор, открывшийся в марте 1123 г. в Латеране, был как бы торжественным признанием этого нового порядка вещей. От Сугерия, который присутствовал на нем, мы знаем, что здесь собралось более трехсот епископов. Им был сообщен Вормсский конкордат; в то же время целый ряд постановле ний закрепил реформы церкви и ее победы над светским обществом: запрещение симонии; запрещение священникам, дьяконам, поддьяконам и монахам вступать в брак или иметь наложниц; запрещение князьям и светским лицам налагать руку на церковное имущество; отлучение от церкви всех, кто будет грабить или облагать новыми поборами паломни ков, отправляющихся в Рим.

Папский авторитет в Германии. В следующем году папский легат Вильгельм, епископ Палестрины, получает поручение объехать Германию для окончательного умирот ворения церквей. Уже один этот факт показывает, как вели ко было здесь в это время влияние папы. В процессе борьбы число епископов, аббатов, благочестивых христиан, сторон ников Рима и реформы, не переставало увеличиваться. Идеи Григория VII были с энтузиазмом приняты в монашеских кружках, и оттуда получили дальнейшее распространение. Это движение было особенно сильно в Швабии. Там, в Швар цвальде находился большой Гиршауский монастырь, кото рый можно было бы назвать «немецким Клюни» и во главе которого с 1069 по 1091 гг. стоял баварец Вильгельм, горя чий приверженец реформационной идеи. Он распространил ее в обителях Швабии, где Генрих IV встретил упорное со противление. Гиршау находился в сношениях с Клюни, который основал в этой области монастырь св. Власа. Было еще одно обстоятельство, которое благоприятствовало влиянию монахов на общество: Гиршау ввел в Германии орден бельцов; тогда стали присоединяться к монашеству не только люди из простонародья, но и крупные помещики, и так как число их беспрестанно увеличивалось, то многие из них жили вне монастыря. В Швабии также было учреждено Общежительное братство, аналогичное позднейшему «тре тьему ордену» францисканцев; к нему присоединились целые деревни. Эти адепты монашества, живя среди светского общества, распространяли в нем свои идеи. Из Швабии влияние Гиршауского монастыря и монастыря св. Власа перешло в соседние области: Франконию, Тюрингию, Баварию, Каринтию. Они преобразовали находившиеся здесь монастыри и основали новые поселения. Все эти монахи и полумонахи составляли пылкую и деятельную армию на службе папства и епископства, которые вдохновлялись ею.

Немецкая церковь также с согласия папы старалась рас пространить свои завоевания на соседние народы. Епископ Бамбергский Оттон во время борьбы императора с папой постоянно хлопотал о восстановлении мира; когда ему минуло 60 лет, он сделался апостолом Померании, которую незадолго перед тем Болеслав Польский покорил целым рядом удачных походов. С одобрения Рима он углубился в эту страну (1124); хорошо принятый герцогом Померанским Вратиславом, он объехал населенные пункты, пропо ведуя христианство. Когда он вернулся в Польшу (1125), более 22 тысяч померанцев были обращены в христианство и освящено 11 церквей. Позже там было основано епископ ство. С другой стороны, Каликст II на Латеранском соборе (1123) старался восстановить влияние гамбурго-бременского архиепископа на северные страны; он создал зависимое от последнего епископство в Скандинавии. Этой попытке подчинить христианскую Скандинавию немецкой церкви не суждено было иметь успеха.

Папство и Италия. В Италии епископы Ломбардии и Романьи после продолжительного сопротивления подчини лись Риму; епископы южных областей нуждались в его под держке против посягательств норманнских князей. В Цент ральной Италии, в своей собственной области, папство пыталось сломить могущество светских владетелей, кото рые захватили мелкие княжества во владениях св. Петра. Каликст II снарядил против них несколько экспедиций и пре следовал их в их же убежищах. Он старался также ослабить те мятежные фамилии, которые, воздвигая свои укреплен ные башни на улицах и даже в древних памятниках Рима, терроризировали город и возбуждали в нем смуты: башня семьи Ченчьо Франджипани, «обитель тирании и неспра ведливости», была сравнена с землей. Однако события, последовавшие за смертью Каликста II (декабрь 1124 г.), доказали, что честолюбие семьи Франджипани далеко еще не было сломлено. Город, опустошенный норманнами, пред ставлял самый жалкий вид. Епископ Турский Гильдеберт, посетивший Рим в 1106 г., оплакал его разрушение в поэме, полной красноречивой грусти: «Ничто не сравнится с тобой, о Рим! Ты почти весь лежишь в развалинах, но и после разрушения ты свидетельствуешь о том, каково было преж де твое величие. Века разрушили твои великолепные памятники; дворцы императоров, храмы богов лежат в болотах». Каликст II старался залечить раны, нанесенные войной; водопроводы были исправлены, произведены были некоторые работы в храме Петра и в Латеране. В городе был восстановлен порядок, и можно было без страха выйти на улицу. «С этого времени, — пишет современный автор, — в Риме настал такой глубокий мир, что ни один гражданин, ни один иност ранец не носил больше оружия вопреки прежней привычке».

Таким образом, в 1124 г. папство господствовало над всем христианским миром; но условия мира не были точно оговорены, и империя, принужденная идти на уступки, должна была вскоре искать случая отомстить за свое поражение.