Глава 5

АНТИСТАЛИНИЗМ

Что происходило с 1952 по 1955 год в руководстве СССР?

Главнейшие события:

— XIX съезд ВКП(б),

— возвышение Г. М. Маленкова,

— смерть Сталина,

— борьба за власть отдельных групп и личностей,

— казнь Л. П. Берии,

— поражение Маленкова и победа Хрущева.

Последний принадлежал к числу тех честолюбцев, которых привлекала роль вождя народов и связанные с ней непомерные восхваления, а то и поклонение масс. Как показали последующие события, Хрущев и впрямь упивался властью (чем способствовал своему свержению).

В отличие от Хрущева, Маленков и Берия не отличались болезненным честолюбием. Оно характерно для тех, в ком развит комплекс неполноценности и затаенных обид. Подобному деятелю приходится ради карьеры унижаться, лицемерить, играть роль простачка, в душе накапливая злобу. Так было с Хрущевым.

Но дело даже не в нем, а в тех деятелях из числа партийно-государственной номенклатуры, которые пошли за ним, рассчитывая на жирный кусок государственного пирога. При Сталине им рассчитывать было не на что.

О привилегиях партийно-государственной номенклатуры в сталинское время могу с полной определенностью рассказать, ссылаясь на свой опыт. После Великой Отечественной войны я, школьник из подмосковного Монино, приезжая в столицу, заглядывал в гости (подгадывая на обед) в семью Н. М. Шверника, старого знакомого моего отца. Николай Михайлович занимал пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Принимали они (жена Мария Федоровна и дочь Людмила) меня, как родного, непременно угощали.

Жили они в доме на Берсеневской набережной. Его называли Домом Правительства. Там обитали многие высшие номенклатурные работники страны. Во двор вход был свободным. В подъезде сидела консьержка. Ей надо было сказать, к кому идешь. Она справлялась по телефону и пропускала. На этаже дежурили двое в штатском. Квартира «президента страны» (по-нынешнему) состояла из трех просторных комнат. Убранство простое, без особых украшений. На казенной мебели — алюминиевые бирки с номерками. Помню, с большим удовольствием ел куриный бульон с пирожками, глодал куриную ножку, заедая картошкой, пил компот.

Конечно, мы дома ели скромнее (время было голодное), а жили втроем в небольшой комнатке, но я прекрасно понимал, что по своему положению в обществе Николай Михайлович по праву занимает хорошую квартиру и питается лучше нас.

Вот какие привилегии были у тех, кто стоял на высших ступенях власти в сталинском Советском Союзе. В те времена у немалого числа крупных ученых, военачальников или руководителей среднего звена бытовые условия были не хуже, а то и лучше, чем у Шверников. Кстати замечу: его жена оказывала помощь детским домам (в прессе об этом не писали), а дочь работала инженером-радиотехником, а позже стала кандидатом технических наук и налаживала в нашей стране цветное телевидение.

После смерти Сталина никто не мог предположить, что вскоре на его место (а по сумме должностей — даже на более высокое!) поднимется ничем особо не примечательный партийный функционер Н. С. Хрущев. Воцарение Хрущева явилось результатом крупнейшего общественного переворота, который до сих пор остается недопонятым и недооцененным.

Антисоветская пропаганда внушила множеству наивных «россиян», будто в СССР общественное было ничьим. Потому, мол, его не берегли, а то и разворовывали. Нет, не так обстояли дела. Были специальные органы и организации, призванные препятствовать расхищению всенародного добра и карать виновных в таких преступлениях. Сообщениям с мест, критическим материалам придавалось большое значение.

Многие из тысяч тех, кто пребывал в сталинскую эпоху в ГУЛАГе, были осуждены по экономическим статьям, а вовсе не за кражу «трех колосков» на поле. Совершивших хищения в особо крупных размерах приговаривали к высшей мере.

Все это, конечно, не нравилось тем, кто хотел поживиться за счет общества. Значительное количество влиятельных партийных и государственных деятелей, в особенности на местах — в республиках, областях и городах, — с опаской, тревогой, а то и паникой восприняли ту часть доклада Маленкова на XIX партийном съезде, где говорилось о решительной и жестокой борьбе с развивающейся коррупцией.

Казалось бы, им следовало, прежде всего, «обезвредить» именно Георгия Максимилиановича. Ведь он не только зачитывал и составлял доклад, но и вел кадровую политику, а также отчасти курировал органы внутренних дел, не говоря уж о том, что был заместителем Председателя Совета Министров СССР (Сталина). Не было сомнений, что инициатива реорганизации структуры власти с понижением статуса правящей партии принадлежала, хотя бы отчасти, ему.

Но ведь за ним стояла несокрушимая фигура вождя. Никто другой не обладал даже десятой долей его власти. Он был инициатором, вдохновителем и покровителем той внутренней политики, которую предлагал проводить Маленков. Чтобы радикально изменить такую политику, сначала следовало убрать Сталина.

На первый взгляд может показаться, что наилучший способ для этого — принять его отставку. Однако отставку Сталина советский народ счел бы происками своих врагов (и был бы прав). А это грозило гибелью для значительной части партийно-государственной номенклатуры. Им надо было всеми силами показывать свое полное согласие со сталинской генеральной линией. Вот почему в тот момент отстранить Сталина от руководства могла только смерть.

Сталин был поистине народный вождь. Он являлся гарантом народной демократии. Точно так же, как при капиталистической системе президент — гарант буржуазной демократии, власти олигархов.

Еще раз подчеркнем, что приход Хрущева к власти был не просто сменой одного лидера государства на другого, а являлся самым настоящим государственным переворотом. С народной демократией было покончено.

Хрущева с полным основанием можно считать типичным и уродливым порождением партийной номенклатуры, а в некоторых проявлениях личности — антиподом Г. М. Маленкова.

Хрущев втайне люто ненавидел Сталина. Однако для него была наиболее целесообразной стратегия выжидания. Он имел возможность приглядывать за более крупными фигурами, участвовать в их беседах в роли мужиковатого простака, режущего «правду-матку», угождать каждому из них, не гнушаться доносами, вести двойную и тройную игру и ждать удобного момента для выхода на первый план.

Хрущев как великолепный приспособленец-хамелеон менялся и даже перерождался по мере продвижения по служебной лестнице. Обратим внимание на некоторые сведения и документы, достаточно красноречиво характеризующие его.

В свое время он восклицал: «Наша партия беспощадно сотрет с лица земли троцкистско-правую падаль… Это предупреждение всем врагам народа, всем тем, кто вздумает поднять руку на нашего Сталина». Через два десятилетия он сам посмел поднять руку на Сталина, но уже на мертвого.

Позже он признавался: «Близость к Сталину несомненно повлияла на мое быстрое продвижение вверх… Долгие годы я всей душой был предан Центральному Комитету и лично Сталину». И еще: «Я не только не ждал смерти Сталина, но и боялся этой смерти, боялся ее последствий в стране… У меня еще не было недоверия к Сталину».

Тут явно что-то не вяжется. Он писал вождю, жалуясь на сокращение в Москве списков репрессированных, присылаемых им с Украины. Курировал органы госбезопасности. Почему же недоверие к Сталину проявилось только после смерти вождя, когда он, Хрущев, возглавил страну?

Из заявления Н. С. Хрущева об ошибочности его выступления (за укрупнение колхозов), опубликованного («Правда», март 1951 г.) и резко раскритикованного вождем:

«Дорогой товарищ Сталин!

Глубоко переживая допущенную ошибку, я думаю, как лучше ее исправить. Я решил просить Вас разрешить мне самому исправить эту ошибку. Я готов выступить в печати и раскритиковать свою статью… подробно разобрать ее ошибочные положения. Если это будет мне разрешено, я постараюсь хорошо продумать эти вопросы и подготовить статью с критикой своих ошибок, прошу до опубликования посмотреть статью в ЦК.

Прошу Вас, товарищ Сталин, помочь мне исправить допущенную мою грубую ошибку и тем самым, насколько это возможно, уменьшить ущерб, который я нанес партии своим неправильным выступлением.

(Н. Хрущев».)

Сталин простил Хрущева, поверив в его искренность. Но страх за карьеру, который испытал, как видно из письма, Никита Сергеевич, должен был вызвать в нем неприязнь к «вождю и учителю», которого он непомерно восхвалял. От лести и подобострастия до ненависти один шаг…

Конечно, окончательная победа Хрущева в борьбе за власть определилась в результате сложного взаимодействия различных факторов, распределения сил (личных и групповых интересов) в руководстве страны и партии. Но за этими частностями видится главное: переход всей полноты власти над народными массами к новому, уже достаточно хорошо сформировавшемуся господствующему классу. Основу его составила партийная номенклатура, «выходцы из народа», типичнейшим представителем которых был Никита Сергеевич.

Возможно, он даже ясно не сознавал, что является представителем и слугой нового «класса», обладавшего всей полнотой власти и владевшего всем национальным достоянием, которым имел возможность распоряжаться с выгодой для себя.

Благосостояние партийной и хозяйственной (торговой) «элиты» стало быстро расти. Она стала все более отдаляться от народа. Возникла так называемая «теневая экономика», основанная на спекуляции, организации «дефицита» (с целью наживы), расхищении государственных средств, злоупотреблении служебным положением.

Все более значительная часть номенклатурных работников и их родственников заражалась буржуазными идеалами. А «теневики» создавали все более мощный капиталистический сектор экономики, ориентированный на средства потребления. Все это вместе разрушало, растлевало, заражало изнутри советское общество.

Сыграло свою роль и то, что Хрущев опошлил идею коммунизма, явно солгав, что такое общество будет построено в СССР в 1980-е годы (именно тогда, кстати, партократией был совершен крутой поворот к капитализму!). Мало кто в это верил, и меньше всего те, кто повторял на разные лады глупейшую хрущевскую агитку.

Показательно, что Хрущев и некоторые его сторонники, вроде бы не стремившиеся прежде к роскоши, постарались обзавестись новыми резиденциями на Ленинских горах. Более того, в Сочи и в Крыму для Хрущева были возведены дворцы (его не устраивали сравнительно скромные сталинские дачи). И это, повторим, даже не столько из жажды особого комфорта, сколько в связи с веянием времени, как символические акции, подчеркивающие выход на передний план нового правящего класса. Для него наиболее близким стал лозунг Бухарина: «Обогащайтесь!»

Партаппарат подмял под себя государственную власть, тем самым избавившись от надзора над собой. Это наглядно показала победа Хрущева, сумевшего благодаря подчинению органов госбезопасности партии «свалить» Маленкова. Приведем в этой связи малоизвестный факт.

В мае 1956 года помощник Маленкова Д. Н. Суханов был арестован Московским уголовным розыском. Его обвинили в том, что он, «используя служебное положение в период ареста Берии, совершил хищение облигаций Государственных займов на сумму 100 000 рублей, 8 штук часов различных систем». Во время следствия Суханов подал подробное заявление в Президиум ЦК о взаимоотношениях Г. М. Маленкова с Л. П. Берией.

Несомненно, следователи взяли Суханова «в оборот», используя его положение с целью дискредитации Маленкова. Обвинение в близких, политически доверительных отношениях с врагом народа Берией было очень опасным, почти смертельным для Маленкова. Таким образом, Маленкову был нанесен сокрушительный удар, что и преследовала проведенная операция. Неслучайно по предложению Р. А. Руденко, Генерального прокурора СССР, и И. А. Серова, также очень близкого к Хрущеву председателя КГБ СССР, Суханову, получившему десять лет лишения свободы, в мае 1957 года, меньше чем через год, сократили срок наказания до двух лет.

Сухановские показания давали Хрущеву возможность уничтожить политически Маленкова, уже утратившего значительную долю власти после отставки с поста Председателя Совмина СССР в январе 1955 года.

Но Маленков еще не думал сдаваться. Решительные действия Хрущева и его явные претензии на единоличное лидерство вызвали серьезную озабоченность части руководителей партии и правительства, принадлежавших к «сталинской гвардии». Однако к этому времени Хрущев уже обзавелся сторонниками из новых партократов. И вообще, по-видимому, в этой среде возобладало стремление избавиться от того жесткого, а то и жестокого контроля, который существовал во времена Сталина. Настала пора воспользоваться своим привилегированным положением.

Не случайно надежным (хотя и не во всех ситуациях) сторонником Хрущева стал Булганин, не отличавшийся нравственной чистотой, но весьма склонный к «сладкой жизни». Именно он рассказал на июньском Пленуме ЦК в 1957 году об организации «антипартийной группы». Он каялся в том, что поначалу поддался было на уговоры:

«Булганин. Как дело было? Возглавляла все «тройка» — Маленков, Молотов, Каганович. Каковы были роли? Главная организаторская роль принадлежала Маленкову… Он бегал из кабинета в кабинет и не давал никому покоя.

Первухин. Это совершенно правильно…

Булганин. Каганович, следующий за ним, делал то же самое, менее активно, но более увесисто… В секретари должны были ввести Маленкова и Кагановича».

А вот что сообщил на том же пленуме Л. И. Брежнев (из стенограммы выступления):

«Я вышел из зала и решил связаться с тов. Жуковым… Приехал тов. Жуков. Я ему рассказал до входа в зал, что группа требует созыва Президиума, что есть какой-то каверзный вопрос, который они требуют обсудить. Тов. Жуков тут же рассказал мне, что его утром в этот день вызвал к себе Маленков и вел с ним заискивающий и сомнительный разговор о том, что ему время быть членом Президиума ЦК, что нам надо поговорить о руководстве партии и т.д. В свою очередь я тов. Жукову сказал, что это Маленков прощупывал Вас, на чьей стороне Вы можете быть. Я ему говорю, на какой стороне, на их стороне или нет? И в зависимости от этого будет решение. Мы сговорились стоять насмерть».

Крупный воинский политработник Брежнев, как видим, сумел привлечь на свою сторону маршала Жукова. Трудно точно сказать, что заставило последнего принять сторону Хрущева, да еще так безоглядно. Не исключено, что он опасался ответственности за участие в уничтожении Берии. Во всяком случае, Жукова смогли убедить в том, что группа Молотова — Маленкова — Кагановича угрожает ему какими-то репрессиями. На них намекнул «хрущевец», член Президиума ЦК КПСС Ф. Р. Козлов, выступая на июньском Пленуме 1957 года с обвинениями в адрес антипартийной группы. Он заявил, что «затем дело дошло и до тов. Жукова, они учинили бы с ним расправу, если бы члены ЦК не предотвратили этот позорный акт».

«Хрущевцы», в том числе и Козлов, совершили «этот позорный акт» над Жуковым всего через 4 месяца после того, как Козловым были сказаны эти слова. А еще через шесть лет тот же «позорный акт» был совершен Хрущевым и над самим Козловым. Таковы были методы «дорогого Никиты Сергеевича» (напомним, так назывался прославляющий его кинофильм) в борьбе за власть… Нет, не только личную, а прежде всего — партийной номенклатуры. Он стал исполнителем ее воли и устремлений.

Интересно, что в борьбе со «сталинской гвардией» «хрущевцы» стали обвинять ее в тех преступлениях, которые еще недавно приписывались только Иосифу Виссарионовичу. На это обратил внимание, в частности, А. В. Пыжиков:

«…Пленум можно охарактеризовать как существенный шаг назад в оценке культа личности Сталина по отношению к XX съезду партии. В ходе его работы предприняты последовательные попытки отделить фигуру Сталина от массовых репрессий 30-х — начала 50-х годов.

Показательно в этом плане выступление Г. К. Жукова — одно из первых на пленуме, задавшее тон всему последующему обсуждению. Приведя основательный фактический материал по репрессивным делам, Жуков заявил, что главными виновниками арестов и расстрелов партийных, советских и военных кадров были Маленков, Молотов, Каганович. В отношении же причастности самого Ста лина к вопиющим преступлениям он давал следующие по яснения: «Тут Сталин ни при чем», «Это уже было без влияния Сталина», «Тут, товарищи, нельзя сослаться на Сталина или на какую-то тройку». Подобная тональность прослеживалась у многих выступавших на пленуме. Так, например, Малин (зав. общим отделом ЦК КПСС) говорил: «…все сейчас сваливается на Сталина. Нет, Каганович, Молотов — они повинны за это!»

Постыдны лицемерие и цинизм партийной верхушки: имя Сталина, которое Хрущев, ее лидер, недавно проклял, при необходимости эти же люди использовали как орудие против «антипартийной группы».

Никакой «реабилитации» Сталина подобная политическая интрига, конечно же, не предусматривала. Возможно, Г. К. Жуков, которого так ловко использовал Хрущев, предполагал, что имя Сталина вновь станет идеологическим оружием, укрепляющим патриотизм, единство армии и народа, символом былых побед и достижений. Последующие события — вынос тела Сталина из Мавзолея и тайное захоронение, переименование Сталинграда — ясно показали, что новый правящий класс боится этого славного имени, избирает иную политическую линию: на «коммунизм» для отдельно взятых социальных групп, обеспечивших свое господство над народом.

Торжеством партократии можно с полным основанием называть тот период, который начался с воцарением Хрущева. Его легкое свержение показало, что он являлся марионеткой — хотя и не всегда управляемой — в руках новой правящей элиты. Когда поведение Первого секретаря стало непредсказуемым и чересчур своевольным, его убрали «без шума и пыли». То, что Хрущев уцелел, показывает не столько либерализм и гуманность его противников, сколько незначительность его фигуры, никто не опасался его возвращения во власть или разоблачительных выступлений. Пожалуй, Никита Сергеевич так и не понял, что был выдвинут партократией, исполнял ее волю и был сброшен ею же за ненадобностью.

Наступило время партократии — время деградации социалистической системы хозяйства и коммунистической идеологии. Попытку остановить этот процесс предпринял Ю.В. Андропов, но подозрительно быстро ушел в небытие.

Из этой среды партократов и вышли «капиталистические перерожденцы» Горбачев и Ельцин. Они, в сущности, были столь же несамостоятельными, как Хрущев, хотя управляли ими не только номенклатурные партаппаратчики, но и зарубежные «хозяева». В результате рухнул СССР.

Торжество партократии — нового своеобразного эксплуататорского класса — означало подавление народа и оболванивание значительной части населения с помощью психотехнологий и использования электронных средств массовой пропаганды. Расстрел ельцинистами Верховного Совета показал, что наступила эпоха диктатуры переродившийся партократии.

Но почему так произошло? После тяжелейших испытаний, преодолев все трудности и опасности, построив ценой колоссального напряжения сил и немалых жертв великую державу, наш народ в благоприятных для жизни, труда и творчества условиях, без войны ее утратил. Как такое возможно? И что сулит будущее?

Об этом мне хотелось бы поговорить в заключительной части своей книги.