Гренландия. Целое тысячелетие отделяет нас от того августовского дня 982 года, когда, как повествуют норвежские саги, Эйрик Торвальдссон, прозванный Рыжим (Рауди) за цвет волос, первым из европейцев ступил на неизведанную землю снега и льда. Кто он, первооткрыватель самого крупного в мире острова? Норвежец, изгнанный соотечественниками за два убийства и поселившийся в Исландии. Со своим буйным нравом он и там не ужился. Снарядив корабль, он вместе с близкими ему людьми поплыл на запад в поисках нового пристанища. А в том, что таковая земля существовала, многие были убеждены, кое-кто уверял даже, что видел ее в ясные дни.

Почему бескрайнюю ледяную пустыню, где лишь изредка, на склонах, проглядывала летом растительность, наименовали Гренландией — «Зеленой страной»? Только ли поэтому?

Вот свидетельство исландского историка Фроди, которое и доныне считают вполне убедительным. Датировано оно XII веком:

«Страна, называемая Гренландией, была открыта и заселена из Исландии. Оттуда отправился в Гренландию Эйрик Рыжий… Там он занял земли, которые с тех пор именуются Эйрикс-фьорд. Он дал стране имя, назвав ее Гренландией; он сказал, что люди захотят туда отправиться, если у страны будет красивое название».

Расчет оправдался. Эйрик Рыжий вернулся через три года в Исландию и многих уговорил поселиться в открытой им стране.

Вскоре к берегам Гренландии отправились двадцать пять кораблей, но достигли ее только четырнадцать — остальные вернулись назад или погибли. С этого времени начинается заселение Гренландии.

Первооткрыватель и первый колонист не подозревал, что остров, ставший его владением, — самый большой остров на земном шаре.

Сан-Сальвадор. Это первая, пусть крохотная, островная земля «Другого Света», открытая экспедицией Колумба в поисках Индии. Позади осталась гавань Палое, из которой 3 августа 1492 года вышла навстречу неизвестности флотилия из трех кораблей под командованием генуэзца; штиль у Канарских островов и ремонт подтекающего корабля; переход через морские луга Саргассова моря; миражи, виднеющиеся на горизонте земли, оказывались грядой облаков; ропот моряков, требовавших перемены курса…

И вот несказанно радостная, счастливая предутренняя ночь 12 октября. Вахтенный идущего впереди корабля что есть мочи кричит: «Земля! Земля!» Поутру взорам всех и впрямь открывается суша. Днем корабли бросают якорь в мелководном заливе центральной части острова. Адмирал Христофор Колумб съезжает на берег. В присутствии королевского контролера, нотариуса и капитанов кораблей составляется акт о присоединении найденной земли к испанской короне. На берегу торжественно водружается кастильское знамя. Из глубины веков доходит до нас запись о том событии и «крестинах» острова. «И когда все, воздавая хвалу нашему господу богу, стали на колени, обнимая землю со слезами радости, видя явленную всевышним безграничную милость в том, что достигли ее, адмирал поднялся и дал этому острову имя Сан-Сальвадор («Святой Спаситель»).

Попутно. На следующий день Колумб запишет в дневнике: «Этот остров очень большой и очень ровный, и здесь много зеленых деревьев и воды, а посредине расположено очень большое озеро. Гор же никаких нет… все люди, которых я видел (коренные жители — араваки. — Э. В.), были еще молоды. Все они ходили нагие…» Этот «большой остров» — один из самых малых Багамских островов. (Он вытянут всего на какие-нибудь 12 миль, а в поперечнике вдвое меньше. Впрочем, после скромной палубы флагманского корабля «Санта-Мария» островок мог показаться гигантским.) Жители называли его Гуанахани — но как можно было удержаться от соблазна не дать ему божественное христианское имя!

«Магеллан назвал туземцев „патагонцами“, это верно, но огнеземельцы называют их „тиременеи“, чилийцы — „каукалу“, колонисты Кармена — „теуэльче“, а арауканцы — „уильче“. У Бугенвиля они известны под именем „чайхи“, а сами себя они зовут общим именем „ипокен“.

(Жюлъ Верн. «Дети капитана Гранта». Слова Паганеля.)

Патагония. 7 апреля 1520 года испанская флотилия из пяти кораблей бросает якорь у пустынных берегов Южной Америки. Так приказал адмирал — еще недавно бедный португальский дворянин Магальяйнш, а ныне командир экспедиции Фернан Магеллан, облеченный полномочиями испанским королем Карлом I. Да, разумнее переждать зимнюю непогодь у бухты Сан-Хулиан, чем продолжать путь в неизвестность.

В неизвестность? О, произнеси он это роковое слово два года назад, и юный монарх Испании потерял бы всякий интерес к дерзостному, заманчивому предложению португальца. Но тогда Магеллан покорил короля своей убежденностью в успешном осуществлении экспедиции. К Островам Пряностей, о несметных богатствах которых его величество уже наслышан, протягивают свои щупальца португальцы. И если король соперничающей Португалии еще не присоединил их к своей короне, то только потому, что его корабли пытаются достичь их, держа курс на восток. Он, Магеллан, достигнет благодатного края гораздо быстрее, плывя на запад. Правда, путь к ним преграждает огромный континент — Америка. Но он знает, что его не придется огибать.

— Между Атлантическим и Индийским океанами существует пролив, — заявляет Магеллан. — Я в этом уверен, я знаю его местонахождение. Дайте мне эскадру. Я укажу вам его и, плывя на запад, обогну весь земной шар.

Мореплаватель клянется положить сокровищницу мира — острова Пряностей (Молуккские острова, Индонезию) — к ногам могущественнейшего испанского монарха, который станет еще и богатейшим из властителей вселенной.

Весной 1518 года король скрепляет своей подписью договор с Фернаном Магелланом, который с той памятной минуты становится адмиралом. Пройдет еще полтора года, и флотилия выйдет из устья Гвадалквивира, чтобы отправиться в беспримерное плавание.

…Бухта Сан-Хулиан холодная, мрачная, пустынная. Ни следов человека, ни признаков жилья. Переждать бы здесь месяцы стужи, испросить попутных ветров — и прочь от этой богом проклятой пустыни.

Возможно, так и осталась бы эта безлюдная область Южной Америки ненареченной, не случись одной непредвиденной встречи. Однажды утром на прибрежном холме моряки различают фигуру исполина. Кто это — дух, чудовище, человек? Да, человек! Но что за рост, что за облик и каково одеяние!

Потрясенный зрелищем, историк первого кругосветного плавания итальянец Антонио Пигафетта так рассказывает об увиденном: «Этот человек отличался столь гигантским ростом, что мы едва достигали ему до пояса. Был он хорошо сложен, лицо у него было широкое, размалеванное красными полосами, глаза обведены желтыми кругами, а на щеках — два пятна в виде сердца. Короткие волосы выбелены, одежда состояла из искусно сшитых шкур какого-то животного».

Особенно поразили моряков ноги великана. Завернутые в шкуры, они до того напоминали огромные лапы животного, что Магеллан воскликнул: «Патаган!» — то есть «лапоногий» (пата — по-португальски и по-испански значит «лапа»).

С тех пор коренных жителей южной части Аргентины к югу от реки Колорадо и Рио-Негро стали называть патагонцами, а землю, на которой они живут, — «Страной Лапоногих», Патагонией.

Можно ли считать достоверным описание Пигафетты? Конечно, оно несколько преувеличено. Когда спустя 58 лет английский королевский пират Фрэнсис Дрейк совершил вторым, после Магеллана, кругосветное плавание, он также бросил якорь у берегов Патагонии. Спутник Дрейка, который, подобно Пигафетте, вел записи, сообщал, что патагонцы «отличаются от обыкновенных мужчин ростом, плотным сложением, силой и зычностью голоса. И тем не менее они вовсе не такие чудовища, как о них рассказывали (испанцы)».

И в какой уже раз все вроде бы ясно с топонимом, да не все. Что не все? А элемент топонима — ган (несомненный португализм), или — гон (типичный испанизм)? Кто его знает, что он обозначает или означает. Ответ не найден. А может быть, его уместнее искать в итальянских диалектах? Ведь всю эту историю с наименованием поведал нам итальянец, вовсе не безупречно владеющий языком. И потом, действительно ли имело место восклицание Магеллана? Не приписал ли это ему слишком эмоциональный Пигафетта? И где гарантия, что не сам историк плавания, увидев аборигена не в стерильных шкурах, охарактеризовал его словом «паттаконе», то бишь «грязнулей»? Но это лишь мое предположение.

Представляется, однако, что более правы исследователи, считающие слова «патагонец», «Патагония» переработкой индейского (язык кечуа) слова патакуна, которым те именовали всхолмленные равнины своей земли.

А что касается Магеллана — после трудных поисков он все-таки нашел пролив и назвал его Патагонским. Сейчас на картах это Магелланов пролив.

Шпицберген. Этот архипелаг в Северном Ледовитом океане был впервые, как утверждают исландские летописи, обнаружен норвежцами в 1194 году. Причем открыт, по мнению Ф. Нансена, «автоматически»: моряки, плывшие из Северной Исландии на север у кромки дрейфующих льдов, должны были неизбежно натолкнуться на острова. Архипелаг получил скандинавское название Свальборд («Холодный край»). К нему ходили в XV веке и русские поморы, прозвавшие его Грумантом (искаженное шведское — «Зеленая земля»).

В конце XVI века голландское купечество настойчиво и щедро снаряжает экспедиции для поисков Северо-Восточного прохода в Тихий океан. Виллем Баренц предпринял ряд попыток добиться успеха. В третьей и последней из своих экспедиций (1596—1597), плывя на север, голландский мореплаватель открыл остров, названный Медвежий — здесь моряки убили белого медведя. А вскоре, в еще более высоких широтах, перед моряками предстала скалистая земля. Особенность рельефа подсказала имя открытым островам. «Мы назвали эту страну Шпицберген за остроконечные («шпиц») горы («берген»)», — заносит в свой журнал летописец экспедиции.

Амбарчик. Ну не странное ли название порта в одноименной бухте Восточно-Сибирского моря, близ устья реки Колымы? Кто его так окрестил, когда, почему? Обратимся к прошлому. В 1740 году на этом месте зимовала Великая Северная экспедиция Дмитрия Яковлевича Лаптева. Тут же она соорудила небольшой сарай для хранения припасов.

В 1909 году полярный исследователь Георгий Яковлевич Седов, посетив те места, обнаружил неизвестно кем (а мы-то уже знаем!) поставленное строение и сказал: «А чем не амбарчик?» С тех пор и пошло: Амбарчик.

Попутно. Имя признанного русского исследователя Дмитрия Яковлевича Лаптева, заслуги которого перед Россией трудно переоценить, вместе с другим арктическим путешественником — двоюродным его братом Харитоном Прокофьевичем запечатлено навечно в названии Море Лаптевых.

Из дневника капитана Кука. Замечательный английский мореплаватель Джеймс Кук руководил тремя кругосветными экспедициями.

Его имя увековечено в географических открытиях, в названиях различных объектов Земли, данных соотечественниками в честь знаменитого земляка.

Военный моряк, Кук был человек наблюдательный, рассудительный и любознательный, увлеченный естествоиспытатель, превосходно разбирался в гидрографии и топографии, владел астрономическими знаниями, потом стал и завзятым этнографом.

Полистаем страницы его дневниковых записей первого путешествия (1768—1771) на судне «Индевор» («Попытка»). Записи я привожу выборочно — те, что раскрывают перед нами историю названия и мотивы, их вызвавшие.

«6 апреля 1769 г. …Заметили землю, оказавшуюся островом… В центре лежит большое озеро. Полоса суши и цепь рифов, окружающие озеро, образуют вал, по форме напоминающий лук; по этой причине я назвал его Боу-Айленд (боу — «лук», айленд — «остров»).

9 августа. Описание островов Ульетеа, Отаха и Балабола. Именно так называют острова туземцы, и я считаю, что не следует давать другие названия.

11 октября. …Снялись с якоря, вышли из залива, который я назвал бухтой Поверти («Бедноты»), ибо нам не удалось достать там ничего из того, в чем мы нуждались.

12 октября. Мыс я назвал Тейбол-Кейп («Столовый мыс») из-за его формы…

15 октября. …Одна из лодок подошла к борту, и туземцы предложили нам рыбу. Тиата, мальчик-индеец (таитянин), слуга Тупиа, был на борту, они стащили его в каноэ, пытаясь увезти с собой, и мы вынуждены были выстрелить по ним, тем самым дав мальчику возможность выпрыгнуть за борт… Я назвал этот мыс Киднапперс («Мыс Похитителей Детей»).

…Бухту, в которой мы провели последние два дня, я назвал Заливом Хоук (Хоукс), в честь сэра Эдварда Хоука, первого лорда Адмиралтейства…

19 апреля 1770 г. …Заметили землю. Самую южную ее точку я назвал Мысом Хикса, ибо лейтенант Хикс первым заметил его. (Это первая земля на Австралийском континенте.)

21 апреля. В 6 часов находились на траверзе довольно высокой горы, лежащей близ моря. Я назвал ее Маунт-Дромедари. («Гора Одногорбого Верблюда»).

13 мая. Мыс на sw, в 4 милях от нас, где горели костры и было много дыма, я назвал Смоки-Кейп («Дымный мыс»)…»

Остров Петра I. Антарктическая экспедиция Ф.Ф. Беллинсгаузена и М.П. Лазарева на шлюпах «Восток» и «Мирный» в январе 1821 года пробивалась к ледовому континенту. Но вот среди неоглядной пустыни воды и льда, в акватории нынешнего моря Беллинсгаузена, русские моряки усмотрели твердую землю. «…Из облаков блеснуло солнце, — вспоминал офицер с „Мирного“ П.М. Новосильский, — и лучи его осветили черные скалы высокого, занесенного снегом острова… Мы были от новооткрытого на далеком юге острова в расстоянии 15 миль… но разбитый лед, густой массой окруживший со всех сторон остров, не дозволял к нему приблизиться… Матросы, поставленные на обоих шлюпах по вантам, прокричали трижды „ура“… Открытый остров… назвали именем создателя русского флота… Петра I».

Залив Счастья. Русский морской офицер Геннадий Иванович Невельской (1813—1876) испытал в своей карьере падения и взлеты. Темпераментный, патриотически настроенный, он не единожды пренебрегал инструкциями из Санкт-Петербурга, за что чуть не был разжалован в матросы. Все же к концу жизненного пути был произведен в адмиралы. Он плавал к берегам Камчатки, затем, пройдя пролив, названный Татарский, установил островное положение Сахалина. Исследовал Амурский лиман и нашел вблизи него бухту, которую назвал заливом Счастья.

В беседе с генерал-губернатором Восточной Сибири Н.Н. Муравьевым исследователь Амура объяснил мотивы такого наименования: это единственная закрытая бухта на юго-восточном побережье Охотского моря у входа в лиман с севера. «Я назвал ее заливом Счастья, так как, не будь ее, судам негде было бы укрыться при плаванье у юго-восточных берегов Охотского моря. Гавань находится вблизи входа в лиман, и это придает ей особенную ценность, так как, если там будет российский порт, можно будет следить за движением иностранных судов, которые туда являются часто и даже топят жир на косах, отделяющих залив Счастья от моря…» «В заливе Счастья есть пресная вода: китобойные суда, появляясь в тех местах, будут приходить к нам за водой и для укрытия. При этих-то посещениях мы и будем давать им повод убедиться, что край занят русскими. Вот те обстоятельства, выяснив которые я назвал эту бухту, несмотря на некоторые ее неудобства, заливом Счастья».

Фамилию выдающегося исследователя Дальнего Востока Невельского носят город и гора на Сахалине, залив у его западного берега, пролив между Японским морем и Амурским лиманом и ряд других физико-географических объектов.

Ледник Федченко. Алексею Павловичу Федченко не исполнилось еще и сорока, когда он погиб на Монблане.

Русский естествоиспытатель успел многое сделать, собрать ценные материалы по флоре и фауне, физической географии и этнографии ряда районов Средней Азии. Имя Федченко запечатлено в названии одного из самых гигантских ледников на планете. Несмотря на великие свои размеры, памирский ледник долгое время не был известен ученым.

В 1878 году, спустя пять лет после гибели Федченко, его друг — ученый и путешественник В.Ф. Ошанин — открыл на Памире высочайший в стране хребет Петра I (высота пика Москва 6785 метров) и грандиозных размеров ледник. У Ошанина есть следующее обоснование выбора топонима. «Я посвятил его памяти Алексея Павловича Федченко, — писал Ошанин. — Я желал этим выразить, хоть в слабой степени, мое глубокое уважение к замечательным ученым трудам моего незабвенного товарища, которому мы обязаны разъяснением стольких темных вопросов в географии и естественной истории Средней Азии. Пусть „Федченковский ледник“ и в далеком будущем напоминает путешественникам имя одного из даровитейших и ценнейших исследователей Средней Азии».

«Сегодня крестины…» — так начинает свой рассказ академик А.Е. Ферсман в книге «Воспоминания о камне». Опуская строки, относящиеся к наименованиям минералов, приведу те, что имеют прямое касательство к изобретению топонимов.

«Легче и скорее справляемся мы с названиями долин, гор, речушек.

— Вот эту речушку, около самого дома, — говорит Николай, — надо назвать Сентисуай, по-русски — Таловка; она ведь никогда не замерзает, бежит даже зимой.

— Хорошо, хорошо! — соглашается хибинское племя, уплетая вкусный пирог с чаем.

Больше споров вызывают названия гор. Одни хотят называть их так: отроги первый, второй, третий — по военному ранжиру; другие — воспитанные в географическом духе — Северная долина, Меридиональный хребет, Юго-Восточный отрог; третьи, помоложе, еще живут воспоминаниями Майна Рида и Купера: Вождь большой реки, Озера косматых медведей, Племя длинного дня…

Это все звучит прекрасно.

— Вот здесь раньше пасли стада диких оленей. Не правда ли, Василий? Значит, эту гору надо назвать Гора оленьей долины, по-саамски — Поачвумчорр — олень, долина, гора.

Нашим саамским экспертам предложенное название очень нравится. За ним быстро принимается Ворткуай (Громотуха), Саамка, Ущелье географов; веселый смех не унимается, предлагают вызвать еще Аннушку — старожилку этих мест».

Остров Любопытного Верблюда. Эта история рассказана советским писателем Алексеем Толстым в книжке «Из охотничьего дневника», написанной после его поездки на реку Урал с группой коллег по профессии. Ему вспоминается островок на Урал-реке, неподалеку от Уральска. «Первая остановка — в тот же день на острове, который был назван нами Островом Любопытного Верблюда… Просыпаюсь от треска сучьев… Крик Сейфуллиной. В разных местах из-под одеял высовываются головы.

— Что случилось?

— Он мне наступил на голову.

— Кто?

— Да верблюд же…

— Ничего, — спокойно говорит психиатр. — Верблюды вообще очень любопытны.

За кустами голова верблюда — выше страстей и суеты — жует…»

Неожиданный топоним, но локальный, недолговечный, в карты не вписанный. А хорош, однако!

«Статистика знает все, — острили сатирики Ильф и Петров в „Двенадцати стульях“. — Известно, сколько в стране охотников, балерин, револьверных станков, собак всех пород, велосипедов, памятников, девушек, маяков и швейных машин… И одного она не знает. Не знает она, сколько в СССР стульев. Стульев очень много».

Вслед за авторами мы можем сказать, что статистика не знает, сколько в мире, сколько в СССР топонимов, образованных от антропонимов. Сколько географических названий образовано из фамилий, имен, отчеств, прозвищ или их комбинаций. И вслед за писателями можем утверждать, что подобных топонимов «очень много». Никакого преувеличения нет. Посудите сами: от каждого, например, личного имени, да еще с его краткими уменьшительными, ласкательными, пренебрежительными, уничижительными формами, может быть создан не один десяток топонимов.

В одном исследовании приводится более сорока названий населенных пунктов Пермской области, образованных от личного имени Петр и его вариантов. Среди них: Петраки, Петраково, Петрецово, Петрищево, Петрово, Петрованово, Петровка, Петровский, Петрукова, Петрунево, Петрухи, Петрухино, Петрушина, Петрушонки, Петряхино… Это же имя может стать прозвищем потомков владельца земли или первопоселенца и, соответственно, названием населенных пунктов: Петрушата, Петрята, Петричи. Или прозвищем жены от личного имени мужа — Петруниха. Это в одной только области и от одного только личного имени!..

Это оптимисты на вопрос «А сколько всего на Земле топонимов?» — бодро отвечают: «Пятьсот тысяч». А было бы куда справедливей сказать: «Сколько звезд на небе или песку на морском берегу». Им нет числа. Правда, именная топонимика — восьмая, десятая часть общей. А этого все равно предостаточно.

Благодарная память современников и потомков о выдающемся соотечественнике, мыслителе, первооткрывателе, первопроходце, о гениальных людях Земли, принесших пользу человечеству, нередко фиксируется в топонимах-посвящениях. Географические наименования в честь ученых, государственных и общественных деятелей, военачальников и воинов, корифеев искусства и мастеров литературы — это, образно говоря, вторая жизнь замечательных людей.

Но есть и другого рода посвящения, последовавшие из верноподданнических чувств, угодливости, корыстных побуждений. Такие конъюнктурные названия зыбки, менее живучи, их ждет переименование.

Цивилизации Эллады и Рима посвящали города богам и героям, а вслед за ними царям, императорам и полководцам. В средневековье началось, а в эпоху Великих географических открытий было возведено в традицию нарекать вновь открытые земли, закладываемые города именами католических святых. Дань той моде — в множестве сан, санкт, сен, сент, санту, санта («святой», «святая»), препровождающих личные имена «святых», приведенных в церковном календаре. Так появились на свет божий города Сан-Сальвадор в Сальвадоре и Санта-Элена в Эквадоре, Сантьяго в Чили и Санту-Андре в Бразилии… Особого интереса для топонимиста они не представляют, кроме разве острова Санторин, что в Средиземном море. В жизнь не догадаться, что это средневековое название расшифровывается так: остров «Святой Ирины».

Лично причастны. Оставим в стороне «женские» топонимы — имена их величеств и высочеств, вельможных и влиятельных матрон, всех тех, кто лишь благодаря знатности происхождения, положению в обществе, богатству красуется на карте. Вспомним лучше представителей «слабого пола», которые без остатка отдали себя делу, которому служили, и по праву увековечены в географических наименованиях.

На восточном побережье Таймырского полуострова есть бухта Марии Прончищевой. Такое название было дано в честь первой европейской полярной путешественницы, участвовавшей в 1735—1736 гг. в научной арктической экспедиции вместе со своим мужем — выдающимся русским моряком, лейтенантом Василием Васильевичем Прончищевым. Но внимание! В самое последнее время молодым исследователем В. Богдановым документально установлено, что Прончищеву звали не Марией, как именуется она на географических картах, а Татьяной, Татьяной Федоровной. Ошибка могла возникнуть, как полагают, довольно банальным путем: один из мысов бухты был назван М. Прончищевой (то есть «мыс»), но затем кто-то из картографов превратил М. в Марию.

Еще одна бухта — Марии Белки — в южной части Карского моря, невдалеке от острова Расторгуева, названа в честь первой женщины-радистки на полярной станции Новый Порт.

Женские имена запечатлены и в названиях ледников и горных вершин. Александра Викторовна Потанина, ученая и путешественница, была первой женщиной, проникшей в глубь Центральной Азии, ознакомившейся с бытом и обычаями народов Китая и Монголии. Александрии ледник — так был назван обнаруженный ледник на хребте Табын-Богдо-Ола, входящем в горную систему Монгольского Алтая. Другой ледник — на Полярном Урале — обязан своим названием Вере Александровне Варсанофьевой, советскому ученому, геологу, исследователю Севера нашей страны.

Одна из вершин в хребте Черского наречена горой Марфы Черской. Марфа Петровна, жена и верный спутник И.Д. Черского, отважного исследователя Северо-Востока Азии, продолжила после смерти мужа (1892) изучение природы сурового горного края.

Особый интерес с топонимической точки зрения представляет пик Корженевской на Тянь-Шане. Евгения Сергеевна, супруга географа Л.Н. Корженевского, делившая с ним трудности исследования высокогорного рельефа Памира оставила свой след в науке. Летом 1910 года Корженевскому с одной из памирских гор неожиданно открылся внушительного вида пик. «Вершину я хотел бы назвать пиком Евгении в честь моего друга, которому я так много обязан по своим поездкам», — записал исследователь в свой дневник. Так, пик Евгении, и было внесено в карты. Но с годами связь между именем и его носительницей разорвалась. Очень мало кто знал, в чью честь назван пик, а «виновница» предпочитала молчать. Все стало на свои места в конце двадцатых годов: государственная комиссия постановила пик Евгении именовать пиком Корженевской.

В 1922 году одна из московских улиц — Малая Серпуховка — была переименована в Люсиновскую улицу. Так была увековечена память о страстной революционерке, члене РСДРП, бывшей студентке Московского коммерческого института Люсе Люсиновой, павшей от вражеской пули в ноябрьские дни 1917 года. Люсик Люсинян, энергичная девушка с восточного склада лицом, руководила многими революционными кружками в Замоскворечье, зажигала слушателей — студентов, рабочих, солдат — своей убежденностью в скорой, неотвратимой победе социалистической революции.

На юге Болгарии, в котловине Родопских гор, раскинулся город Велинград. Образовался он в 1948 году из трех соседних селений. А назван он в честь героической дочери народа, юной партизанки Велы Пеевой. Гитлеровские оккупанты пытались схватить девушку, когда она шла в село за продуктами для отряда, но ей удалось уйти от своих преследователей. Больше месяца скрывалась раненая Вела на вершине. Выдал ее карателям предатель. Отважная патриотка отстреливалась до последнего патрона. Она была схвачена и казнена. Было ей тогда двадцать лет. Благодарная память о ней в имени города, что шумит сейчас в самом центре Родоп.

Кто имеется в виду? «Никто не забыт, ничто не забыто» — этот священный девиз повседневно утверждается трогательной памятью советского народа о воинах — защитниках Родины, отдавших жизнь в годы Великой Отечественной войны.

В августе 1942 года фашистский тяжелый крейсер «Адмирал Шеер» скрытно, через высокие широты, прорвался в Карское море. Он попытался захватить старенький ледокольный пароход «Сибиряков». Завязался неравный, героический, скоротечный и безнадежный бой. С «Сибирякова» в эфир полетел сигнал: «Погибаю, но не сдаюсь!» Советские моряки затопили свое горящее судно у острова Белуха.

А еще через несколько дней у порта Диксон навстречу врагу устремился сторожевик «Дежнев». И столько ярости было в его атаке, столь прицельным был его огонь, что броненосная громада отступила. Вот она, сила духа краснофлотцев, защитников Родины! После боя на окровавленном и изуродованном военном кораблике насчитали полтысячи пробоин!

Спустя двадцать лет после той оптимистической трагедии, что разыгралась в Ледовитом океане, семнадцати островам близ Диксона, прежде безымянным, присвоили фамилии доблестных моряков с «Сибирякова» и «Дежнева», а архипелаг получил название Матросский. Топоним — скорбный реквием на братской могиле героев!

Вот и корреспонденция в «Советском патриоте» о том же. О топонимическом памятнике в честь пяти братьев, не вернувшихся с войны. Когда фашистская Германия напала на нашу страну, из села Сергей-Поле, что в Лазаревском районе Большого Сочи, ушли на фронт 154 бойца. 76 воинов не вернулось в свои дома, к своим родным и близким. Пали смертью храбрых и пятеро сыновей знатного колхозного бригадира Ованеса Акоповича и Пирузы Саркисовны Еремян. По ходатайству односельчан районные власти переименовали улицу Новую, на которой живут Еремяны, в улицу Пяти Братьев — Вартана, Вагана, Мисака, Сетрака и Айка.

Из этих и последующих рассказов смекалистые выведут еще одну способность топонимов: замещать фамилии, имена расширительными или эквивалентными названиями — должностью, титулом, чином, различными характеристиками подразумеваемого лица.

В Индийском океане, к северо-востоку от острова Мадагаскар, лежат одиннадцать коралловых островов. Они открыты были в 1502 году португальскими кораблями Васко да Гамы и названы в его честь — руководителя экспедиции, адмирала — Амирантскими (островами Адмирала). Гама этому не противился. В русской картографии они одно время именовались: Адмиралтейские острова (но не путайте их с топонимом Острова Адмиралтейства. Эти тихоокеанские острова в архипелаге Бисмарка названы в честь английского адмиралтейства. Вернее, переименованы, ибо до 1767 года носили название, данное открывшими острова в 1716 году голландцами — «Двадцать Один остров»).

Испанский мореплаватель Альваро Менданья де Нейра в свою первую экспедицию открыл Соломоновы острова. Через 28 лет, в 1595 году, он вновь предпринял попытку достигнуть Соломоновых островов и на пути к ним открыл группу тихоокеанских островов, которые нарек Маркизскими — в честь маркиза де Мендосы, своего покровителя, испанского вице-короля Перу.

Архипелаг в юго-западной части Берингова моря носит название Командорских островов. На одном из них — острове Беринга — есть мыс, который нарекли Командор. В 1741 году капитан-командор (тогда высокий чин в Российском флоте) В.И. Беринг возглавил Вторую Камчатскую экспедицию, открыл часть побережья Америки и некоторые острова Алеутской гряды. На обратном пути Беринг вынужден был зазимовать на острове, где и умер. Ныне остров носит его имя — остров Беринга, а архипелаг наименован по флотскому званию мореплавателя.

Виргинские острова. Происхождение названия объясняется двояко. Первая версия: Колумб, достигнув архипелага Малые Антилы, был поражен видом открывшейся ему вереницы из нескольких десятков островов. Это напомнило мореплавателю легенду о процессии Одиннадцати тысяч корнуэльских дев, совершивших паломничество в Рим и на обратном пути перебитых гуннами. Группа островов была названа Острова Одиннадцати Тысяч Дев, иначе — Девичьи острова, или Виргинские. Испанское вирхен — «дева». Вторая: эти острова были названы значительно позже англичанами в честь своей королевы Елизаветы, прозвище которой было Девственница (латинское виргиния — «целомудренная»). Кстати, так, Виргиния, именовалась английская материковая колония, ныне штат США.

Майори — один из курортных поселков, входящих в город-курорт Юрмала на Рижском взморье. Поселок расположен в пределах имения, некогда принадлежавшего майору русской службы. Военный чин владельца поместья запомнился, а вот фамилия забылась. Так от воинского звания этого «некто» и пошло название поселка — Майори.

Три мушкетера. Занимательный, захватывающий сюжет, незаурядность характеров и поступков литературных героев порою бывают столь впечатляющи и незабываемы, что имена их увековечиваются в топонимах. Вот и в данном случае почитатели таланта Дюма-отца назвали именами полюбившейся им троицы пороги-водопады на пограничной между Бразилией и Аргентиной реке Игуасу близ ее впадения в Парану. Мне нет нужды упоминать, кто скрывается под плащами мушкетеров, тем более что к ним мы еще вернемся.

Малютка. (Из сообщения «Правды» от 14 февраля 1983 г.) «Комиссия по географическим названиям Академии наук Казахской ССР присвоила имя Малютка одной из вершин гребня Кумбель в Заилийском Алатау. Вершина, высота которой 3847 метров, названа в честь самого юного ее покорителя — Миши Хоменюка, который в пятилетнем возрасте совершил восхождение в одной связке со своим отцом — мастером спорта Юрием Хоменюком». Комментарии, как говорится, излишни! Пройдут годы. Повзрослеет Миша, станет Михаилом Юрьевичем, а имя вершины не изменится, и многие будут теряться в догадках: а почему, собственно, она, эта достигающая облаков вершина, — Малютка?

По имени… Близ сибирского города Железногорск возвышается гора с установленным на вершине щитом, который гласит: «Татьянинское железорудное месторождение». Далее привожу выписку, помеченную 1961 годом, но не сохранившую фамилии автора. Несколько лет назад в этих местах были только горы, тайга да палатки. В палатках жили изыскатели. Среди них — молодая женщина Анна Степановна Кравчук. Была у Анны Степановны дочка Татьянка. Исполнилось ей в это время два года. Геологи любили Татьянку и хотели чем-нибудь одарить ко дню рождения. Но что найдешь в тайге для подарка? Геологи взяли да подарили Татьянке… гору, целую гору, со всеми ее несметными богатствами. И с тех пор стало месторождение, открытое изыскателями, официально называться Татьянинским. А Татьянку все стали величать «хозяйкой железной горы».

«Славный сын Дагестана», «один из организаторов Советской власти в стране гор» — вот какими словами характеризовали в боевые дни революции большевика и военного комиссара аварца Магомеда Али Дахадаева. В 1918 году в сражении с врагами Дахадаев-Махач — так уменьшительным именем звали его горцы — был схвачен белогвардейцами и расстрелян.

После утверждения власти Советов в Дагестане встал вопрос об увековечении памяти большевика-ленинца. Мнение горских народов было единодушным: переименовать столицу Дагестана Петровск-Порт в город Махачкала (город-крепость Махач).

Скажи кто-нибудь охотнику-рыболову Егору, что его именем нарекут большой заполярный город-порт, который встанет на месте его бревенчатой избушки, он почел бы такого человека по меньшей мере шутником. А ведь так оно и случилось. Но где Егор и где Игарка?

Однажды зимовье охотника обнаружили исконные жители того края — ненцы.

— Как зовешься, сосед? — спросили они соплеменника.

— Егорка, — ответил тот.

— Егорка, Игорка, — повторяли они. — Очень хорошо!

Вскоре рядом с одинокой избушкой появились другие. На берегу Енисея возник поселок, ставший известным в округе как Игоркино зимовье, Игорка. А еще через некоторое время — быть может, в результате описки — топоним преобразился в Игарка.

В Эквадоре, на правом берегу величавой реки Гуаяс, раскинулся Гуаякиль — крупнейший морской порт страны. Выстроенный на речном лимане, он соединен с тихоокеанским заливом того же названия каналом в несколько десятков километров.

Те, кому довелось побывать в городе-порте, почитали долгом постоять перед выразительным памятником индейскому вождю и его жене, которые правили в этих краях до вторжения испанских завоевателей. Вот как описал мемориальное изваяние журналист-международник В. Листов: «Голова вождя высоко поднята, мужественный взор устремлен вперед, в одной руке он держит копье, другую положил на голову жены, стоящей рядом на коленях в скорбной позе. Этот памятник — символ национального достоинства эквадорского народа. Сегодня фигура индейского правителя обретает особую значимость: подобно гордому достоинству вождя, народ Эквадора не согнулся под ударами исторической судьбы, не сдается на милость неоколонизаторов…»

Я не без умысла в этом описании опустил имена. Имя вождя — Гуаяс, его жены — Киль. Так и напрашивается связь между их именами, названием реки и города Гуаякиль. (По другой версии, достаточно достоверной, название образовано испанцами из этнонима индейского племени гуанквилла.)

Знаменитый норвежский исследователь Арктики Фритьоф Нансен в конце XIX века предпринял попытку достичь Северного полюса на дрейфующих льдах. Попытка не удалась, и путешественник со спутниками повернул на юг. У Земли Франца-Иосифа он открыл несколько островков, двум из которых дал имена своих дочерей — Ева и Лив.

В 1932 году советская полярная экспедиция установила, что это один остров. Ошибку Нансена картографы исправили, но теперь остров стал двуименным: Ева-Лив.

Васькин мыс. «Блестящий гусар, граф Алексей Буланов… был дерзок и смел. Он помогал абиссинскому негусу Менелику в его войне с итальянцами. Он сидел перед большими абиссинскими звездами, закутавшись в белый бурнус, глядя в трехверстную карту местности… У его ног сидел новый друг, абиссинский мальчик Васька». Эти строки я выписал из вставки-рассказа о гусаре-схимнике, введенной Ильфом и Петровым в ткань «Двенадцати стульев». Много ли тут достоверного? Почти все! А чтоб убрать это «почти», внесем несколько поправок. Прототип — Александр Ксаверьевич Булатович. Да — гусар, но не граф. Дворянин, сын бравого генерал-майора. Совершил в конце XIX века несколько путешествий в Эфиопию, стал искренним другом и советником Менелика II. Первым из европейцев проник в глубь загадочной области Каффа, принимал участие в военных походах эфиопских войск, произвел одновременно немало географических исследований.

Устав от светской жизни, принял схиму и под именем отца Антония ушел на святую Афонскую гору. Но в нем жил мушкетер Арамис. Под монашеской рясой таился неукротимый дух бойца. В монастыре, возглавив смиренную братию, бросался в бой на супротивников с криком: «Во имя отца и сына и святого духа — вперед! Урра!» Мальчик Васька был офицером крещен, обучен грамоте, взят в Петербург, затем определен послушником, но в конце концов отправлен на родину.

Но это уже потом. А там, в Эфиопии, Булатович выходил тяжело искалеченного темнокожего мальчонку и дал ему имя Васька. Вскоре один из безымянных мысов озера Рудольфа Булатович нарек в честь трехлетнего малыша — Васькин мыс.

Вот ведь как порою появляются имена на карте мира! Какой бы топонимист без помощи историков определил, почему мыс африканского озера носит русское имя — Васька.

Вернемся, однако, из знойных африканских мест, где не знают, что такое снег, на землю нашей Башкирии. И среди прочих найдем селение с названием Карьяуды. Что это значит? А вот что: «снег выпал». Вы удивлены? Я тоже. А башкиры ничего странного в этом наименовании не находят: они, как и другие тюркские народности, подчас нарекают младенцев «погодными» именами. Знатоки не сомневаются, что некогда такое имя получил новорожденный, появившийся на белый свет в день, когда вдруг, неожиданно, пошел снег. Затем, как вы уже догадались, имя предка нынешних жителей перешло на деревню. Одно время таких деревень было «целых» восемь: Старый Карьяуды, Новый… и так далее. «Старый снег выпал» — представишь себе такое и только улыбнешься.

Отчество. Любовь народа к вождю Коммунистической партии, основателю Советского государства Владимиру Ильичу Ленину выразилась и в широко принятом именовании его по отчеству — Ильич. И как редчайший случай — в наречении по отчеству многих населенных пунктов в нашей стране: Ильич — в РСФСР, Казахстане и Азербайджане, Ильичевск — на Украине, в Узбекистане и Нахичеванской Автономной Республике…

Имя-отчество. Ерофей Павлович. Присказка необходима.

В 1858 году на высоком амурском берегу был основан военный пост солдатами 13-го линейного батальона под командованием Якова Дьяченко и назван — Хабаровка, в честь сибирского промысловика, известного землепроходца Е.П. Хабарова, первопроходца и освоителя Приамурья. Спустя 22 года поселение было преобразовано в город того же названия, в 1893-м он был переименован в Хабаровск. В предреволюционные годы о городе ходила такая побаска-загадка: «Что это — три горы, две дыры?» Ныне Хабаровск — крупнейший промышленный и культурный центр Дальнего Востока, город вузов и техникумов. Две дыры — гнилые речки Чердымовка и Плюснинка — давно засыпаны, и на месте их протянулись зеленые бульвары. А на трех холмах стоят ныне три главные улицы.

А сказка-быль такова. Когда была проложена Сибирская магистраль, ее строители обратились к властям с просьбой одну из новых железнодорожных станций назвать Хабаровкой. Просители, конечно, превосходно знали о Хабаровске — что наименован он так в честь исследователя сурового нелюдимого края, составителя «Чертежа реке Амуру».

— Позвольте, — сказали им, — ведь уже есть один город — Хабаровск.

— Тогда давайте назовем его по имени и отчеству Хабарова.

Предложение было принято. Станция на реке Урке, притоке Амура, там, где бывал Хабаров, называется Ерофей Павлович.

Модель топонима редчайшая. Я чуть-чуть не вывел даже: такого еще не бывало. Но вовремя спохватился, вспомнив чеховский «Остров Сахалин». Ну конечно же. В путевых очерках-исследованиях Антон Павлович замечал: «На Сахалине есть манера давать названия улицам в честь чиновников еще при их жизни, называют улицы не только по фамилиям, но даже по именам и отчествам». В авторской сноске уточняется: «Если, положим, чиновника зовут Иваном Петровичем Кузнецовым, то одну улицу называют Кузнецовской, другую Ивановской, а третью Ивано-Петровской». В другом месте А.П. Чехов пишет, что селение Андрее-Ивановское именуется так потому, что «кого-то звали Андреем Ивановичем».

Имя и фамилия. В Краснодарском крае есть поселок Архипо-Осиповка. Его наименование — память о солдате 77-го Тенгинского пехотного полка. В 1840-м воинственные горцы захватили один из стратегических пунктов русских войск — Михайловское укрепление. Отважный русский солдат Архип Осипов взорвал пороховой погреб, чтобы он не достался неприятелю; погибло много врагов, пал смертью храбрых и рядовой Осипов. Имя героя навечно занесено в списки полка, а на полковом штандарте появились произнесенные солдатом последние слова: «Братцы, помните мое дело!»

Лев Толстой — поселок городского типа и железнодорожная станция в Липецкой области, в прошлом Астапово, где в доме начальника станции умер в 1910 году великий русский писатель.

На севере Чукотской земли в числе множества других есть и Озеро Джека Лондона. Кто же дал водоему, затерянному среди гор и тундры, имя известного американского писателя? Советский геолог, первооткрыватель колымского золота Ю.А. Билибин, находясь под впечатлением произведений Лондона и видя такое же суровое белое безмолвие, нечеловеческие тяготы искателей желтого металла, высказал пожелание «что-нибудь здесь, на северо-востоке страны, назвать именем Лондона». Позже, в предвоенные годы, когда в эти края прибыла очередная экспедиция под руководством П.И. Скорнякова и перед нею вдруг открылось безымянное озеро первозданной красоты, мнение геологов было единодушным: пусть оно отныне носит имя Джека Лондона.

На дне морей и океанов планеты есть свой высокогорный рельеф, скрытый от наших взглядов. Таких подводных гор известно более двух тысяч, а изучено всего около трехсот. Советские океанографические экспедиции, открыв в Тихом океане ряд подводных гор, наименовали одну из них горой Афанасия Никитина — в честь русского путешественника XV века, посетившего Персию, Индию и другие страны, автора путевых заметок «Хождение за три моря».

Лет семьдесят пять назад на скалистом берегу реки Зеркальной произошла знаменательная встреча исследователя Дальнего Востока В.К. Арсеньева с охотником и следопытом Дерсу Узала, спутником его последующих путешествий. В 1923 году Арсеньев написал о нем книгу, которую так и озаглавил: «Дерсу Узала». Память об ученом и писателе хранит с 1933 года город в Приморском крае Арсеньев. А несколько лет назад была названа Дерсу Узала и безымянная скала, около которой впервые встретились ученый и охотник.

Именем былинного богатыря — Илья Муромец — окрещен водопад на крупнейшем в Курильской гряде острове Итуруп. Водопад этот самый «богатырский» в СССР: высота более 140 метров. Заметим, что в строгом смысле слова Муромец — не фамилия, а «географическое» прозвище, указывающее на то, что храбр «Илья сын Иванович» — родом из города Мурома. Так что низвергающийся поток назван, если хотите, по имени и прозвищу.

Попутно. В главе «Побочная профессия топонима» я расскажу вам о том, как географические названия перешли на названия вещей, обозначили некоторые понятия. Здесь же я упомяну лишь о ряде «топоним — фамилия». Вот Эразм Роттердамский (он же Дезидерий) — то и другое является псевдонимом Герхарда Герхардса, нидерландского гуманиста эпохи Возрождения, автора сатиры «Похвала глупости». Был родом из Роттердама, что и нашло отражение во взятом им литературном имени. Поэт Востока Абу Абдаллах Джафар IX—X вв. известен нам как Рудаки — по названию местности, где он родился.

Советский писатель, артист, кинорежиссер В.М. Шукшин — уроженец села Сростки на Алтае, короче — сибиряк. А вот фамилия досталась ему от рода Шукшиных, получившего наименование (подобно Ландрину — от Ландры) от речонки Шукши, вливающейся в Суру — приток Волги.

Знакомые незнакомцы. Мыс на восточной оконечности Австралии, один из островов архипелага Гильберта в Микронезии, залив на северо-восточном берегу полуострова Лабрадор в Северной Америке именуются Байрон. Но вы впадете в ошибку, если подумаете, что географические объекты названы в честь великого английского поэта Джорджа Гордона Байрона. Нет, в них память о деде поэта — Джоне Байроне, кругосветном мореплавателе, участнике каперских операций, искателе в водах Атлантического и Тихого океанов новых земель, в том числе и потерянных испанцами Соломоновых островов. Не раз попадал он в жестокие переделки, «погибал среди акул».

В одном из стихотворений прославленного внука «морского волка» есть такие строки:

Как дед мой — в море, так, наоборот,

На суше я попал в водоворот.

Мореплаватель удостоился поста губернатора острова Ньюфаундленд, был возведен в чин контр-адмирала и сражался на море — правда, без особого успеха — против французов.

Хочу предостеречь еще от одной ловушки. К составу тихоокеанских Маршалловых островов «приписан» атолл Римского-Корсакова (Ронгелап). Неподалеку от Владивостока, в заливе Петра Великого, такое же название закреплено за группой островов. В чью честь они так наименованы? Не топонимический ли это памятник знаменитому русскому композитору? Опять же нет. Атолл в Микронезии, открытый и нанесенный на карту в 1825 году экспедицией О.Е. Коцебу, был назван им по фамилии члена экипажа «Предприятия», позднее контр-адмирала, Н.П. Римского-Корсакова. А острова Японского моря названы в 1854 году по фамилии участника экспедиции на фрегате «Паллада» В.А. Римского-Корсакова, незадолго перед открытием острова назначенного командиром шхуны «Восток».

Прозвище, псевдоним. Вы знаете наверняка, что человек, помимо своего родового прозвания — фамилии и личного имени, может прибегнуть к вымышленной фамилии или имени — псевдониму. Под ним нередко выступают литераторы, люди искусства. Многие революционеры в целях конспирации носили подпольные партийные псевдонимы. К человеку могло накрепко пристать прозвище или кличка, чаще шуточная, насмешливая, обычно подчеркивающая особенность его характера, внешности, деятельности и т. д. Ну, а затем псевдоним рождает топоним.

Вот некоторые из них. Под Москвой, на реке Уче, есть город Пушкино. В конце XIV века этой местностью владел боярин Григорий Александрович (внук боярина Морхини), получивший по неизвестной нам причине прозвище Пушка. По этому прозвищу с прибавлением суффикса принадлежности — ин и возникло название села Пушкино.

Попутно. В то время на Руси начался процесс образования у знатных родов наследственных фамилий, и потомки боярина Пушки стали Пушкиными. Наш великий поэт — из этого рода.

Город Пушкин под Ленинградом сменил в 1937 году прежнее название — Детское Село. Переименование было произведено в связи со столетием со дня смерти А.С. Пушкина. А еще раньше то было Царское (Саарское) Село. В расположенном там Лицее, как вы знаете, учился будущий гениальный поэт.

Гора Благодать на Среднем Урале. Название дал ей в середине 30-х годов XVIII века русский историк В.Н. Татищев. За несколько лет до этого на российский престол взошла императрица Анна Иоанновна. А древнееврейское имя Анна обычно толковалось как «милость божья» или «благодать». Уж не прозрачный ли это комплимент царствующей особе? Но под благодатью можно понимать и скрытые в этой горе богатые месторождения железной руды. Вероятно, Татищев — в то время управляющий казенными заводами на Урале — имел в виду и то и другое. А там понимай, как знаешь.

В Смоленской области есть деревня Елки-Палки, в Рязанской — Снова-Здорово. Считается, что эти поговорочные формулы то и дело вставляли в свою речь первопоселенцы или владельцы земель в этих местах. За этими любителями сорных словечек закрепились прозвища, от которых и пошли развеселые географические названия.

На Кавказе нынче не в диковинку мужское имя Камо. Имеет ли оно значение, как, скажем, имена Петр, Алексей, Давид: «камень», «защитник», «любимый»? Нет. Просто это имя дают детям в честь легендарного революционера. Это его Максим Горький назвал «художником революции», а В. И. Ленин охарактеризовал как человека «совершенно исключительной преданности, отваги и энергии». Однако Камо — это не личное имя, а прозвище. Родившись из дружеской шутки еще в юные годы героя, оно стало позже его партийным псевдонимом. Сам Камо рассказывал так: «Когда я учился в Горийском городском училище, товарищи в шутку стали называть меня Каму или Камо после того, как однажды, отвечая на вопрос учителя, я вместо „чему“ сказал „каму“. Так, Камо — замещенным именем Симона Аршаковича Тер-Петросяна, — наречен и городок в Армении близ западных берегов Севана.

Матесалька — небольшой венгерский городок. Вашему уху он ничего не скажет. Пожмут плечами ваши отцы. А вот деды… «Постой, постой! — воскликнут они. — Уж не о Мате Залке речь?» Да, о нем. Причем они могут не знать, что подлинное имя и фамилия писателя — Бела Франкль. Но уж вспомнят — а как же! — что в годы революционной войны республиканской Испании против фашизма он, один из руководителей интернациональных бригад, был известен как генерал Лукач. В память о коммунисте, патриоте и интернационалисте и назван город неподалеку от границ СССР и Румынии.

Другой, уже наш невеликий город в Пензенской области был переименован в 1925 году из Спасска в Беднодемьяновск — по литературному псевдониму советского поэта и баснописца Демьяна Бедного. Подлинное его имя и фамилия — Ефим Придворов. Модель топонима: сначала фамилия, затем имя, да еще сведенные воедино, — чрезвычайно редка. В данном случае она вызвана неудобством произношения. Что бы у вас получилось, построй вы название в принятой очередности?

Сошествие с книжных страниц. Да, так вернемся к нашим мушкетерам. «Д'Артаньян… напрягал все свои силы, чтобы узнать, кто же на самом деле были Атос, Портос и Арамис. Ибо под этими прозвищами все они скрывали свои дворянские имена…» Когда Атоса, вместо Д'Артаньяна, ошибочно заключили в Бастилию, а затем ошибка обнаружилась, комиссар спросил, каково же его имя. «Атос», — ответил мушкетер. «Но ведь это не человеческое имя, это название какой-нибудь горы!» — воскликнул несчастный комиссар, начинавший терять голову».

Настоящее имя благородного воина выяснится при дальнейшем повествовании — граф де ла Фер. А вот Атос… Нужно отдать должное проницательной догадке комиссара. И тут я позволю привести цитату из исторического романа И.А. Ефремова «Таис Афинская»: «Архитектор Стасикрат… предложил Александру (Македонскому) совершить неслыханное — изваять его статую высотой в шестьсот локтей, обработав гору Атос в Халкидике». Халкидики — полуостров на северо-востоке Греции — вдается в Эгейское море тремя уступами, из которых гора Афон самая высокая — более двух километров. Название этой горы в западноевропейском произношении — Атос.

Граф, надевший на себя простой мушкетерский плащ, был весьма образован и не мог не знать об этой «святой горе» — обители монахов, давших обет отречения от мирской суеты. Не мог он также не знать, что на Афонскую гору не допускаются ни женщины, ни даже животные женского пола. Поэтому я, знающий о семейной трагедии графа, нисколько не буду удивлен, если литературоведы-следопыты соотнесут прозвище Атос с горой Атос: граф стал женоненавистником, человеком, чуждым светских развлечений. Такова моя догадка.

Что касается прозвищ Портос и Арамис — я пас. Но все герои Дюма зажили второй жизнью. На Чукотском острове Аракамчечен три его горы на картах именуются Афос, Авамис и Артагнан — так произносят их чукчи. Неподалеку от них возвышается и гора Портос. История этих наименований объясняется следующим образом: в 1856 и 1867 годах вышли карты этих мест, составленные американским мореходом Дж. Роджерсом. Видимо, решив, что гора Афос названа в честь Атоса, он присвоил соседним горам имена остальных трех мушкетеров. Но и Атос не был позабыт. Так был назван в 1931 году приток реки Тенке в Магаданской области. Вспомним еще несколько литературных героев, чьи имена перешли на географические названия. Франсуа Рабле — французский сатирик эпохи Возрождения — вывел в своем замечательном романе «Гаргантюа и Пантагрюэль» великанов, от рода которых произошел Грангузье, отец Гаргантюа, и Гаргантюа, отец Пантагрюэля. Грангузье буквально значит «большая глотка», а Гаргантюа… Только-только явившись на свет божий, кроха испустил страшный крик: «Пить, пи-ить, пи-ить!» «Ну и здоровая же у тебя глотка, — сказал ему Грангузье, — Ке гран тю а!» По первым словам отца ребенок получил имя Гаргантюа. Сейчас об этих созданиях Рабле напоминают нам на канадской земле Грангузье — гора высотою в 1637 метров и ее подошва — мыс Гаргантюа, вдающийся в восточную часть озера Верхнее (Супериор).

Безуспешно искал я на карте тех краев имя младшего отпрыска великолепной династии — Пантагрюэля. По идее он должен, обязан быть трансформирован в топоним. Если вам повезет больше моего, был бы безмерно рад получить от вас весточку.

В Магаданской области левый приток реки Дебин носит имя литературного детища Ярослава Гашека — Швейк. В той же области есть два озера — Чук и Гек, — получившие имена мальчишек-братьев из повести А. Гайдара. Почему? Отец героев повести, как вы знаете, работал на Севере, и геологи из партии В.П. Даньшина дали озерам имена детей товарища по профессии.

В 1704 году капитан пиратской галеры «Синк портс» Томас Стрейдлинг после очередной перебранки с боцманом, своенравным шотландцем Александром Селкирком, высадил его на безлюдный остров Мас-а-Тьерра, входящий в архипелаг Хуан-Фернандес и отстоящий от берегов Чили километров на шестьсот. Изгнаннику оставили ружье, свинец для пуль и фунт пороху, немного табаку, топор, нож, котелок и Библию.

Спустя годы Селкирк был вызволен оттуда другим английским пиратским кораблем под командой Вудса Роджерса. Роджерс неплохо владел пером. Он опубликовал книгу, в которой содержался и «Рассказ о том, как Александр Селкирк прожил в одиночестве четыре года и четыре месяца на необитаемом острове». Так Англия узнала об одиссее моряка. Повествование захватило Даниеля Дефо. Он встречается с пиратом-литератором, задает множество вопросов. В нем зреет литературный замысел. Да, героем его будущей книги будет человек, волею судьбы оказавшийся на пустынном острове. Ему предстоит пережить приключения, он переборет все трудности, все переможет этот благонравный, энергичный английский буржуа. Своего героя он назовет именем школьного товарища.

1719 год. В книжных магазинах нарасхват книга с многообещающим и многословным названием «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки, близ устьев реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля, кроме него, погиб, с изложением его неожиданного освобождения пиратами, написанные им самим».

Прототипом литературного героя был, естественно, Селкирк, только события писатель отнес к более раннему времени, да поместил робинзоновский «Остров Отчаяния» довольно далеко от архипелага Хуан-Фернандес.

Книга Дефо пережила века. Популярность ее героя и его прототипа оказалась столь устойчивой, что остров Мас-а-Тьерра переименовали в остров Робинзон-Крузо, а соседний — Мас-Афуэра — в остров Александр-Селкирк. Справедливее было поменять названия местами, но это уже детали.

Остров Белуха, бухта Горностай, скала Авось, залив Забияка, гора Африка, бухта и гора Морж — все это, как вы видите, топонимы. Но если не знать их происхождения, можно чего только не навыдумывать. Между тем все объясняется просто. У кораблей, как и людей, свои имена. Как именами людей, так и именами кораблей люди нарекают географические объекты. Собственное имя корабля, «раскавычиваясь», становится именем места. Неосведомленные будут теряться в догадках, почему так названо, пока не обратятся к истории.

Остров Белуха, к примеру, назван в память о шхуне «Белуха», разбившейся в 1933 году у этого острова (Карское море, берег Харитона Лаптева). В честь канонерской лодки, неоднократно участвовавшей в гидрографических исследованиях заливов Японского моря, одна из бухт носит название Горностай. Скала в гряде Курильских островов наименована Авось по имени тендера, на котором русский моряк Г.И. Давыдов плавал в 1806—1807 годах к Сахалину, Хоккайдо, Курилам. Полагаю, что название судна вызвано риском, с которым были сопряжены эти дерзкие по тем временам предприятия. Не только залив в Охотском море, но и мыс на острове Беринга (Командорские острова) был окрещен экипажем в честь своего крейсера «Забияка». А на полуострове Камчатка мы обнаружим гору и мыс Африка. Так назвали их исследователи с крейсера «Африка».

В залив Анива вдается бухта Морж — по имени канонерской лодки, участвовавшей во второй половине прошлого века в исследованиях Японского моря.

Пролив между островами Курильской гряды Итуруп и Кунашир был наименован по русскому транспорту «Екатерина» его штурманом Г. Ловцовым еще в 1792 году. В этой же цепочке островов на крупномасштабной карте можно найти Пролив Дианы, названный в 1811 году В.М. Головниным, командиром шлюпа «Диана».

А вот история мыса Крейсерок. Он в заливе Посьет, что у западного берега залива Петра Великого, входящего в акваторию Японского моря. В 1886 году клипер «Крейсер» задержал за браконьерство в русских водах американскую шхуну «Генриетта». Ей, в честь «Крейсера», дали необычное уменьшительно-ласкательное имя «Крейсерок». Через три года, во время урагана, шхуна разбилась о мыс, который и перенял это имя.

В 1817 году русский мореплаватель О.Е. Коцебу открыл в водах Южной Полинезии немало островов-атоллов, и один из них получил имя Рюрик — в честь его брига. А еще через семь лет тот же выдающийся моряк в своем третьем кругосветном плавании открыл в Южной Полинезии архипелаг Россиян и в россыпи атоллов нарек один по имени шлюпа, которым командовал, — Предприятие.

В восточной части Каролинского архипелага есть Острова Сенявина, получившего в 1828 году название по одноименному шлюпу, которым командовал прославленный русский мореплаватель Ф.П. Литке.

Азией не кончаются данные российскими моряками наименования. Банка Леший, обнаруженная в 1862 году на Балтийском море у острова Уте, названа в честь русской канонерской лодки.

А Лондонской наименована отмель в Финском заливе после гибели в этих местах судна «Лондон» (1719), купленного у Англии.

Величайшим географическим событием начала XIX века явилось открытие русской экспедицией Беллинсгаузена — Лазарева Антарктиды. Командиром антарктического похода и только что сошедшего со стапелей шлюпа «Восток» был Ф.Ф. Беллинсгаузен. Шлюпом «Мирный» командовал М.П. Лазарев. Когда советские ученые приступили к изучению шестого ледового континента, основанная ими обсерватория (1956) на Берегу Правды в Восточной Антарктиде была названа в честь шлюпа — Мирный. Годом позже у Полюса холода Земли обосновалась полярная станция, которая в честь шлюпа-напарника получила имя Восток.

Самое время продолжить Маяковского. Он прославил в стихотворении мужество советского человека — дипломатического курьера Нетте и память о нем в пароходе «Нетте». Имя человека — имя парохода… До антарктической экспедиции М.П. Лазарев, лейтенант, был назначен командиром судна «Суворов». Ему предстояло совершить кругосветное путешествие с заходом в Русскую Америку. В Океании Лазарев открыл группу островов, которым и дал имя в честь своего корабля, — Острова Суворова. Сам же корабль, как вы догадались, был наречен в честь великого русского полководца. Вот и получилось: фамилия — имя корабля — имя островов. (А истоки фамилии — в прозвище предка генералиссимуса Суворый, то есть суровый, нелюдимый, от которого затем образовалась и фамилия Суворов.)

Еще что следует взять на заметку: одноименные географические названия могут иметь как прямого, так и опосредованного «родителя». Остров Вайгач в Северном Ледовитом океане между Баренцевым и Карским морями давно наименован поморами в честь русского промышленника Ивана Вайгача (это одна из версий), а мыс с тем же названием на острове Большевик в архипелаге Северная Земля назван так гидрографической экспедицией в честь ледокольного парохода «Вайгач», экипаж которого открыл этот мыс в 1914 году.

Традиция нарекать открытые или памятные места на планете именами кораблей присуща не только людям российского, русского, советского флота, — а пока я рассказывал лишь об этом. На Американском Западе течет мощная река, впадающая в Тихий океан. В 1792 году американец Роберт Грей открыл ее устье и назвал по имени своего корабля Колумбия.

На карту шестой части света нанесены два вулкана — Эребус (действующий) и Террор (потухший) по имени кораблей английской экспедиции. Открыл их Дж.К. Росс в 1841 году.

Но названия, переданные этими кораблями, можно встретить и в Северном полушарии. В 1845 году английское правительство поручило Джону Франклину на упоминаемых судах «Эребус» и «Террор» продолжить поиски Северо-Западного прохода. Через некоторое время след экспедиции затерялся. Позже выяснилось, что весь экипаж из 138 человек погиб в разное время от голода и холода. Скованные льдами корабли были оставлены у западного берега острова Кинг-Вильям. В память об этой трагедии северный залив у острова был наречен Эребус, южный — Террор.

…Сколько их, имен, подаренных кораблями географическим объектам…

В 1488 году португальский мореплаватель Бартоломеу Диаш в поисках путей в Индию обогнул южное побережье Африки.

В этом районе схлестывались свирепые штормы Атлантического и Индийского океанов. Диаш вынужден был повернуть и на обратном пути увидел выступающий мыс. С трудом преодолев противные ветры и высокую волну, Диаш, покрыв расстояние в десять тысяч километров, вернулся в Португалию. Там он предстал перед королем Жуаном II. Доложил, что им открыт желанный путь в Индию, поведал о возмущении природы у открытого им на южной оконечности Африки мыса и предложил назвать его Мыс Бурь.

Король поморщился. Он был политиком и дипломатом. Полагая, что такое устрашающее название только отпугнет моряков и может помешать осуществлению его замыслов, он перекрестил Мыс Бурь в Мыс Доброй Надежды, ибо это вселяло уверенность уже в скором времени достичь Индии морским путем.

Превосходный пример топонима-эвфемизма, не так ли? Эта история с переименованием стала хрестоматийной. «…Португальский король Иоанн II, радуясь открытию нового, ближайшего пути в Индию, дал мысу Бурь нынешнее его название… Знаменитый мыс Доброй Надежды как будто совестится перед путешественниками за свое приторное название и долгом считает всякому из них напомнить, что у него было прежде другое, больше ему к лицу. И в самом деле, редкое судно не испытывает шторма у древнего мыса Бурь» — такие строки я нашел во «Фрегате „Паллада“ у Гончарова. Десятилетием позже Жюль Верн, работая над „Детьми капитана Гранта“, упомянет о переименовании следующими словами: „Дункан“… снялся с якоря и несколько часов спустя огибал знаменитый мыс Бурь, который португальский король-оптимист Жуан II так неудачно назвал мысом Доброй Надежды».

Приведенная история считалась достоверной на протяжении веков. Но вот в первом томе «Очерков по истории географических открытий» их авторы И.П. Магидович и В.И. Магидович утверждают: предание, будто Мыс Бурь был наречен Диашем, ошибочно. На самом деле он дал ему имя Его величество мыс Доброй Надежды. Приходится не без сожаления расстаться с неправдой, которая была «хорошо придумана». Но ведь истина превыше всего!

Переименования… Им нет числа. Редко имя какого населенного пункта осталось в неприкосновенности. К замене прибегали древние покорители других земель и народов — и тогда на глиняных табличках, на стенах чужеземных храмов, на базальтовых столбах, а затем в хрониках и летописях запечатлевались победы, утверждались новые наименования, а прежние предавались опале.

Идеологическая борьба, политические мотивы, религиозные противоборства, этические начала вызывали к жизни топонимы-«перекрещенцы».

Когда-то Джакарта была небольшой гаванью со звучным названием Сунда келапа. В 1527 году город был захвачен султаном Фатахиллахом и переименован в Джаякерту («Великая Победа»).

В начале XVII века португальцы, англичане и голландцы основали на побережье острова Ява первые торговые фактории. В 1619 году Ян Патерссон Кун отправился во главе голландской армады с Молуккских островов к Джаякерте и после осады разрушил ее до основания. На ее развалинах голландцы построили форт, затем город и нарекли его Батавия по древнему названию Голландии. Колониальное господство Голландии длилось более трехсот лет.

В 1945 году Индонезия добилась независимости. Вскоре Батавия была переименована в Джакарту, официально провозглашенную затем столицей Республики Индонезия.

В 1784 году Екатерина II собственноручно предписала Г.А. Потемкину «…строить крепость большую Севастополь, где ныне Ахтияр». На месте татарского селения и бухты того же названия на юго-западном побережье Крыма началось возведение города и порта. Павел I со злобным удовольствием похерил указ своей предшественницы. Севастополь вновь стал Ахтияром на целых тридцать лет. Но новый император, Николай I, едва воссев на престол, провел в 1826 году через Сенат указ, которым предписывалось «…город Севастополь не именовать предь Ахтияром, а всегда Севастополем». Остается лишь напомнить, что имя города — дань существовавшей в то время моде на древнегреческие названия. Севастополь — «величественный, величавый город» (от греческих себастос — «величественный» и полис — «город»). Название город оправдал всей своей историей.

Великобритания, захватив в конце XIX века на юге Африки страну Зимбабве (значение «резиденция вождя» или «город каменных построек»), дала ей новое название: Южная Родезия. В результате долгой самоотверженной борьбы против колонизаторов страна в 1980 году добилась независимости. А еще через два года правительство страны, вернувшей себе имя предков, объявило о переименование 32 городов республики. Старые наименования — свидетельства колониального прошлого — были заменены на новые, связанные с историей и самобытной культурой древней страны. Столица государства, носившая имя одного из английских премьер-министров времен колонизации Солсбери, получила имя Хараре — в честь вождя, который в 1890 году возглавил освободительную борьбу зимбабвийского народа против чужеземного ига. «Эти меры, — отмечала печать, — представляют собой важную составную часть политики правительства, направленной на возрождение национального достоинства и ликвидацию пережитков колониализма в сознании африканцев».

Заметим: переименования, как правило, возникают тогда, когда имена мест входят в конфликт со временем. Они призваны отразить боевую и трудовую «биографию» географического объекта, напоминать о славном прошлом или настоящем, запечатлевать в топонимах имена людей, являвшихся честью, совестью и гордостью народа. Бывший Петроград стал Ленинградом. Имя Ленина — создателя Коммунистической партии и основателя Советского социалистического государства — носят десятки населенных пунктов страны. По ходатайству армянского народа в Ленинакан переименован Александрополь. Вот этот документ.

«Выписка из протокола № 4 заседания Президиума ВЦИК СССР от 26 февраля 1924 года.

Слушали: пункт 16. О переименовании города Александрополя в Ленинакан.

Постановили: Ввиду того, что ЦИК Армянской ССР переименовал в день смерти В.И. Ленина город Александрополь в Ленинакан, в виде исключения переименование утвердить».

Моя «маленькая родина» — город Краснодар. Но таково его послереволюционное имя. А до 1920 года это был Екатеринодар. Возник он в 1792 году, после того, как Екатерина II перевела запорожских казаков на кубанские земли: и подальше от сердца России, и поближе к ее новым рубежам. Переселение было обставлено как всемилостивейший акт, щедрый дар императрицы вольному казачеству. Вельможи придумали прославляющее монархиню имя: Екатеринодар. В переименовании — компонент красный имеет значение «революционный», «советский». Тождественный символический смысл заложен также в именах городов Краснокамск, Красноград, Красноуральск, Краснодон.

Вятка стала Кировом, Самара — Куйбышевом, Тверь — Калинином, Кадиевка — Стахановом, Гжатск — Гагарином…

Существует еще немало названий, унижающих человеческое достоинство, не отражающих нынешнего преображенного лица поселка или деревни. Понятны поэтому новые имена, пришедшие на смену старым. Обираловка… Если помните, именно туда пришла героиня Льва Николаевича Толстого Анна Каренина, чтобы покончить счеты с жизнью. Сейчас город известен под именем Железнодорожный. Замена не поэтическая, что и говорить, но человек, уже не стыдясь, может назвать место своего рождения, место, по выражению писателя К.Г. Паустовского, своей «маленькой родины». Населенный пункт с названием Дешовка нынче Фурманово. В Белоруссии замене подверглись топонимы Чертовщина, Тараканы и другие не вызывающие положительных эмоций названия. Бесспорны замены на карте Волгоградской области: Родинская (Нахаловка), Старый Сад (Голодаевка), Вишневое (Грязнуха), Калиновский (Вчерашние Щи). Ждут своего часа (точнее бы, заждались) села Грязнуха, Пьянково, Новый (!) Баран (в Татарии).

Впрочем, я не намного ошибусь, если скажу, что каждый второй-третий читатель этой книжки живет в населенном пункте, имя которого, быть может, не раз было изменено. Поинтересуйтесь. И вместе с вами посочувствуем тем, кто является уроженцем населенного пункта с официальным названием Ферма № 4 совхоза «Большевик» (Ставропольский край), Семигородний лесопункт 47-го километра (Вологодская область), и поздравим тех, кто еще недавно жил на хуторе Ферма № 3 совхоза «Палласовский» (Волгоградская область). Отныне они с удовольствием сообщат: «Мы — из хутора Благодатный!»

Эта глава поведает о запретах на дела, предметы, слова, имена и сообщит о словах-заменителях, призванных переименовать то, что не принято называть своим именем.

Перед нами интереснейшее явление языка, раскрывающее многообразие его взаимосвязей и взаимозависимостей. Я имею в виду табу и эвфемизмы.

Табу — полинезийское слово, составленное из ta — «отмечать» и pu — «всецело выделенный», «священный», tapu или tabu значит: «неприкосновенный, запретный». Это слово привез с острова Тонга в Европу английский мореплаватель Джеймс Кук.

У племен, находящихся на нижней ступеньке общественного развития, табу — «кодекс запрещений», назначение которого — регламентировать и охранять жизнь сообщества людей. Отступить от установленных правил значит вызвать на себя гнев и сверхъестественных сил, и своих соплеменников.

Нельзя разбрасывать пепел — «ты сгоришь». Нельзя ворошить палкой крысиную нору — «земля разверзнется и поглотит тебя».

Запреты, нарушение которых якобы неминуемо влечет за собой жестокую кару со стороны духов, божеств, прочих фантастических сил, были достоянием не только первобытных племен. Различные религии, осудившие многие традиции и обычаи язычников, выработали свои запреты, цель которых — укрепить влияние духовенства.

Языковое табу также существовало во все обозримые времена и у всех народов. Древние греки своих жестоких богинь кары и мести эриний нарекли подставным именем — эвмениды, что значит «благосклонные».

Запреты, возникшие в сфере общественной жизни на разных ступенях развития человечества, вызвали необходимость замены «страшных», нежелательных, грубых слов другими. В языкознании их назвали эвфемизмами (от греческих слов, переводимых «хорошо, вежливо говорю»).

Уже в далекие времена славяне-охотники переименовали арктоса в вежливое медведь — «медоед», «тот, кто ест мед» (вспомните-ка Арктику на Земле и созвездия Большой и Малой Медведицы на небе). Но, видимо забыв через века, что медведь — имя-заменитель, прибегли к вторичному переименованию. Его стали величать: хозяин, ломака, мохнач, лесник, косолапый, бурый, а то и совсем по-людски — Топтыгин, Потапыч, Михайло Иваныч.

Бэр — «бурый» — назвали его и немцы.

С удовольствием отсылаю вас к повести Л. Соловьева о Ходже Насреддине, к тому отрывку, где хитроумный герой выдает алчному, тщеславному хозяину озера своего осла за заколдованного принца. «Какой он принц! Самый настоящий ишак!» Ходжа опасливо поправляет Агабека: «Т-с-с-с, хозяин! Неужели нельзя выразиться иначе? Ну почему не сказать: „Этот четвероногий“, или „Этот хвостатый“, или „Этот длинноухий“, или, наконец, „Этот, покрытый шерстью“?»

Словесные запреты не обошли и топонимы.

На западе Саудовской Аравии расположен небольшой город Медина, мусульманская святыня, место поклонения верующих. Полное его название Мединет-ан-Наби («Город Пророка»). Такое наименование он получил после того, как предоставил в 622 году убежище основателю ислама Магомету, преследуемому религиозными противниками. Медину признали центром нового вероучения, в ней Магомет умер, в ней похоронен. Прежнее название города — Ясриб — стало для мусульман табу — его упоминание расценивалось как святотатство и сурово наказывалось. Арабское медина — «город, поселение» — довольно распространенный элемент двухсловных топонимов. Только в Испании (занятой одно время, если помните, арабами) их больше пяти.

Подверглись табуированию многие горные вершины в Монголии — следы давних верований.

Впрочем, вернемся в Россию. В январе 1775 года самодержавие с трудом погасило факел крестьянской войны, зажженный Емельяном Пугачевым. Крестьяне, яицкие казаки, «работные люди» оружейных заводов, «иноверцы» потрясли тогда основы Российской империи. Восстание было потоплено в крови, «зачинщики-бунтари» жестоко наказаны.

Шли месяцы, а «совершенное спокойствие еще долго не водворялось», — свидетельствовал А.С. Пушкин в «Истории пугачевского бунта». Река Яик — свидетельница грозного времени, Яицкий городок, исходный пункт восстания, яицкие казаки, причинившие немало хлопот именитым военачальникам, были на устах бедного люда. При одном упоминании о Яике бросало в дрожь дворян. О Яике говорила вся «просвещенная» Европа.

Чтобы изгладить из памяти людей мятежное имя, следовало вытравить его из разговорного обихода, стереть с географических карт. И не мешкая.

Екатерина II высочайше повелевает: перекрестить всё и вся, в чем только звучит имя Яик. Река и казацкий городок получают тюркское имя горного хребта — Урал. К тому времени название Урал, Уральские горы уже употреблялось чаще, нежели прежние русские наименования Каменный пояс, Камень или Пояс.

Снова Пушкин:

«В конце 1775 года обнародовано было общее прощение, и повелено было все дело предать вечному забвению. Екатерина, желая истребить воспоминание об ужасной эпохе, уничтожила древнее название реки, коей берега были первыми свидетелями возмущения. Яицкие казаки переименованы были в уральские, а городок их назвался сим же именем».

Сейчас, спустя двести с лишним лет, редко кто вспоминает прежнее название реки, что несет свои воды в Каспийское море, и крепости яицких казаков, на которой встал город Уральск. Но мы и поныне храним гордую память о тех, кто поднялся в те далекие годы против угнетения, бесправия, нищеты.

Исчез ли топоним Яик из обращения? Живет! Казахи и татары его сохранили. Живет он и в названии железнодорожной станции по соседству с рекой Урал и городом Уральском!

Табу — это не просто желательность замены одного названия другим, это «фигура умолчания», обязательность неупоминания.

И конечно же, его должно отличать от переименований, хотя бы и вызванных политическими или этическими соображениями.