Примеры любительских лингвистических построений

прочтение» — это событие, которое на каждом шагу происходит в истории слов и порождает в языке «слова-перевертыши». И весьма примечательно, что любители быстро перестают прикрывать «обратное прочтение» апелляцией к неким восточным языкам, где читают справа налево, а начинают использовать эту операцию просто как удобный рабочий инструмент везде, где им нужно получить для слова другой внешний вид. Например, точно такое же «обратное прочтение» у них постоянно случается и просто в рамках русского или английского языка.

В реальной жизни обратное прочтение — это операция, которая может встретиться только в словесных играх. Некоторые авторы фантастических повестей любят давать своим героям имена, полученные обратным прочтением. Но в реальной истории языков (каких угодно) не известно ни единого примера того, чтобы слово, вошедшее в живой язык, происходило из обратного прочтения чего бы то ни было.

Обратное прочтение как источник появления слов есть абсурд в квадрате, поскольку, во-первых, слова не читают задом наперед, во-вторых, слова живого языка вообще не возникают из письменного источника (научные термины нынешних наук не в счет). Миф об обратном прочтении ярче всего остального свидетельствует о том, в каком полностью выдуманном мире, никак не соприкасающемся с реальностью языка, живет лингвист-любитель.

Вывод: если в некоем сочинении хотя бы об одном слове сказано, что оно произошло из обратного прочтения, знайте: это фирменный знак дилетантства.

Приведу некоторые примеры из числа любительских этимологий (то есть объяснений происхождения слова), в изобилии встречающихся в различных публикациях и в Интернете. Свобода в замене одних звуков на другие сочетается в них с поразительно нелепыми выдумками о том, как возник смысл того или иного слова. По-видимому, нет таких двух слов, чтобы любитель не мог придумать, как из смысла первого вывести смысл второго.

Например, мы читаем, что слово маска произведено от глагола мазать, — это якобы «нечто намазанное на лицо». Хотя достаточно заглянуть в словарь Фасмера, чтобы узнать, что слово маска пришло в русский язык из немецкого Maske или французского masque.

К глаголу мазать любитель возводит и слово помада, поскольку, по его утверждению, «имелся и переход з в д», — хотя из того же словаря Фасмера нетрудно узнать, что слово заимствовано (через немецкое посредство) из французского pommade.

Тут можно, правда, услышать такое возражение: «Ну и что из того, что в словаре Фасмера про слово помада сказано именно так? У Фасмера одна гипотеза, а здесь перед нами другая. Чем она хуже?»

Это чрезвычайно характерное возражение со стороны тех, кому кажется, что по любому вопросу ничего нельзя сказать, кроме того, что есть такое мнение, а есть другое мнение. Поэтому разберу этот пример в качестве образца подробно.

Во французском языке слово pommade прозрачным образом членится на корень pomm- (pommе ‘яблоко’) и суффикс -ade, то есть ясен первоначальный смысл «паста, полученная из яблок» (известно, что вначале данный вид мазей изготавливали именно из яблок). При заимствовании в русский язык французского слова такого фонетического состава, судя по другим словам с аналогичной историей (баллaда, блокaда, бригaда, рулaда и т. п., мармелaд, маскарaд и т. п.), должно было получиться помaда или помaд. Один из этих двух вариантов мы реально и видим. Таким образом, объяснение Фасмера находится в согласии с ситуацией как во французском, так и в русском языке.

Сравним с этим гипотезу любителя о том, что слово помада — русского происхождения, с корнем маз-.

Прежде всего, заявление «имелся и переход з в д» просто ложно. Такого перехода в русском языке не существовало — замену воображаемого помаза на помада можно оценивать только как уникальное искажение, не имеющее никаких аналогий и никакого объяснения.

Далее, при принятии данной версии французское pommade придется объяснять либо как поразительную случайность, либо как заимствование из русского.

Если же это заимствование из русского, то, во-первых, придется признать, что в данном случае заимствование слова шло не в том хорошо известном направлении, в котором распространялись в Европе новшества косметики, а в противоположном. Во-вторых, ничем, кроме некоей фантасмагорической случайности, невозможно будет объяснить тот факт, что взятое из русского языка слово вдруг оказалось легко членимым на французский корень и французский суффикс, да еще при этом корень (pomm-) совпал с названием того плода, из которого помаду реально изготавливали.

Как мы видим, версия любителя в каждом из своих звеньев основана на предположении, что произошло нечто случайное, причем имеющее вероятность, близкую к нулю.

Таков ответ на вопрос, почему объяснение, данное в этимологическом словаре, и объяснение любителя — не просто два разных мнения, а одно из них столь высоковероятно, что на практическом уровне может быть признано просто верным, а другое полностью фантастично.

Вот еще несколько примеров любительских этимологий, уже без подробного разбора:

солнце — это сол-неси, то есть ‘несущее силу’ (конечно, сол- и сил-а — это отнюдь не одно и то же по звучанию, равно как -нце и неси, но для любителя это сущая мелочь);

солнце — это со-лън-ц-е, то есть нечто маленькое (ввиду уменьшительного суффикса -ц-е), совместное (со-) с луной (лън-);

Бразилия — это брез-или, то есть брег + ил (‘берег илистый’);

Венесуэла — это венец вел-икий (частью -икий нужно пренебречь);

молоко — это «то, что мелют, доводят до состояния, когда оно мелко (то есть размолото), а когда это мелко кладут в воду, получают млеко, то есть молоко (взвесь размолотого в воде)»;

один из авторов утверждает, что в корне лон был заключен смысл ‘жидкость, вода’, что видно, по его мнению, из слов: Лена — ‘река’, во-лън-а — ‘прибыль воды’, лён — ‘растение, погруженное в воду’ (при отбеливании),лень — ‘состояние приятной расслабленности от погружения в воду’.

Увы, это не злая пародия, а реальные примеры любительских домыслов — рядовые из сотен подобных.

Оглавление