Фантазии об истории

Увлечение любительской лингвистикой в принципе может быть проявлением чистой любознательности. Но, к сожалению, чаще приходится сталкиваться с такой любительской лингвистикой, которая пронизана стремлением обосновать некую более общую идею — обычно некоторую версию происхождения и истории целого народа. Практически всегда это версия, приукрашивающая (в частности, героизирующая или обеляющая) историю собственного народа.

Так, например, лингвисты-любители, вдохновившиеся идеей русско-этрусского тождества, не только смело читают этрусские надписи по-русски, но и очень охотно используют свои прочтения в качестве обоснования тезиса о широкой экспансии русских в древности.

В частности, в одном из таких сочинений мы читаем:

«Из этих надписей следует, что Москва существовала не только до Рима, но именно по ее приказу этруски воздвигли этот город, назвав его в духе русских традиций <...> Миром. Другое дело, что слово Мир, написанное в русской традиции, согласно этрусским правилам следовало читать в обратном направлении, и он стал вычитываться, как Рим. В Риме, созданном этрусками, для которых родным был русский язык, а неким солдатским жаргоном — язык этрусский, следовательно, довольно долго звучала русская речь. И лишь много позже, когда в Рим стали переселяться латины, они, говоря по-русски, исказили его, приспособив под свою фонетику и грамматику».

Комментировать что-либо по существу здесь, по-видимому, излишне. Перед лицом такого размаха что уж там говорить о такой, например, мелочи, что жители города на Тибре все двадцать восемь веков его существования называют его не Рим, а Roma. Этот пассаж служит просто хорошей иллюстрацией того, сколь далеко могут заходить лингвисты-любители в своих построениях.

Любители не знают главного принципа фонетической эволюции

Более того, они не хотят его знать, даже если им его формулируют и разъясняют, — потому что он немедленно становится непреодолимым препятствием на пути их фантазерства.

Подобные выдумки с перекраиванием истории на основе вздорных утверждений любительской лингвистики весьма разнообразны.

Например, в одних сочинениях подобного рода объявляется, что следует сжать всю мировую историю до десяти веков, в других — что следует продлить историю русского народа в глубь времен на десятки тысяч лет (и это при том, что даже две тысячи лет назад биологические предки русских были у них общими с другими нынешними народами).

Любительская лингвистика может приводить авторов к самым головокружительным выводам об истории народов, например, к таким, как «открытие» А. Т. Фоменко, что Россия и Ирландия — в прошлом одна и та же страна. Почему? Да потому, что по-английски Russia и Irish имеют один и тот же «костяк согласных»: Р–Ш. Свидетельство тождества этих двух стран, что и говорить, «неопровержимое». Но и оно далось автору не просто: пришлось искать общий «костяк согласных» не в русском языке и не в ирландском, а почему-то в английском. Да и Ирландия все-таки Ireland, а не Irish; но из Ireland не получается нужного «костяка согласных», так что уж пришлось взять Irish. Но все эти детали для настоящего лингвиста-любителя не проблема.

Подобных «открытий» любительская лингвистика позволяет сделать несчетное число. Скажем, что Южная Америка была открыта и колонизована русскими. И тому подобное.

Особо отмечу, что вполне обычны для любителей заявления, будто латынь, или английский, или немецкий и т.д. произошли из русского, причем даже не из древнего, а именно из такого, на котором мы говорим сейчас. Некоторые еще более решительны и сообщают нам, что все вообще языки произошли из русского. Ничего более нелепого с точки зрения действительной истории языков нельзя и придумать. Не говорю уже о том, что такие «открытия» делают люди, которые из 99% языков мира не знают ни единого слова, не знают даже названий этих языков. Но, увы, этот абсурд тешит самолюбие определенной части читателей.

Надо заметить, что потребность в такого рода мифах обычно возникает у представителей тех народов, которым в ходе истории приходилось страдать от притеснений со стороны более могущественных соседей и которым нужны какие-то дополнительные моральные опоры для самоутверждения. И весьма плачевно подобное проявление комплекса неполноценности у российских авторов.