Собор Покрова на Рву (Храм Василия Блаженного)

В октябре 1552 года «позвонеся великий град Москва и изыдоша на поле за посад все множество бесчисленное народа московского» – москвичи выходили встречать возвращавшуюся из победоносного казанского похода русскую рать. Навсегда была уничтожена вековая опасность со стороны злейшего врага Руси! Такое историческое событие нуждалось в увековечивании, и вскоре после возвращения Ивана Грозного из похода на месте будущего храма Покрова на Рву была заложена деревянная церковь во имя Живоначальной Троицы с семью приделами. А 1 октября 1555 года Иван Грозный «повелел поставити храм Пречистой Царицы Богородицы честнаго и славного ея Покрова с приделы… надо рвом у града близ Фроловских врат».

Храм Василия Блаженного

Первоначальный проект храма предусматривал создание вокруг центрального объема семи приделов, но это оказалось невозможным сделать без нарушения законов симметрии. Тогда зодчие пошли на смелый шаг – возвели не семь, а восемь приделов. Получился храм-город о девяти самостоятельных сооружениях, стоящих на одном основании – «Поставлен бысть храм каменный преудивлен, различными образцы и многими переводы, на одном основании девять престолов». В одном из приделов храма позднее был погребен знаменитый московский юродивый Василий Блаженный, он же Василий Нагой. По его имени храм Покрова на Рву и получил в народе прозвание храм Василия Блаженного.

1 октября 1560 года были освящены приделы Троицы, Входа Господня в Иерусалим, Николая Великорецкого, Киприана и Устиньи, Варлаама Хутынского, Александра Свирского, Григория «Великия Армении». Если предыдущая деревянная церковь имела главным престол в приделе Троицы, то при строительстве каменного собора центральное место занял храм во имя Покрова Богородицы, а придел Живоначальной Троицы стал первым к востоку от входа. Центральный храм и придел Трех патриархов были закончены в следующем, 1561 году.

В образе храма Василия Блаженного, как ни в каком ином сооружении, воплотился образ Небесного града Иерусалима, где обрели вечную жизнь те, кто, «смертию смерть поправ», сложил свою голову за отчизну. Храм Василия Блаженного – это символ победы жизни над смертью, победы Церкви Христовой над силами адовыми. Весь облик его свидетельствует о том, что жизнь во Христе – это жизнь вечная, и выражает чувства ликования, радости, устремленной к горним высотам. Эти чувства выражены в храме Василия Блаженного с редким по силе вдохновением. Смерть и воскресение – вот о чем повествуют образы храма Василия Блаженного. И эти духовные категории с небывалым по силе искусством воплощены в его внутреннем и внешнем облике. «Чаю воскрешения мертвых и жизни будущего века», – эти заключительные строки Никео-Константинопольского символа веры лучше всего выражают художественный замысел зодчих великого собора.

Строителями собора хроники называют псковских мастеров Барму и «городового и церковного мастера» Постника Яковлева, которые были «премудры и удобны для такого чудного дела». Зодчие с большим знанием дела выбрали место для собора на Красной площади, рядом со Спасскими воротами Кремля. В ту пору здесь находился перекинутый через ров Спасский мост, и собор оказался в самом оживленном месте Москвы – на площади перед Спасским мостом находилось Лобное место, с которого оглашались царские указы и грамоты и возле которого во время важных общественных событий собирались толпы москвичей. Здесь стали проводиться богослужения для всего населения Москвы, так как тесные приделы собора не могли вместить всех желающих. Во время богослужений перед Лобным местом «ставились с образы на два лика, как на крылосе», а на само Лобное место водружался аналой. Таким образом, город получил площадь для всеобщих молений, а храм Василия Блаженного стал новым центром московского посада.

Причудливый силуэт собора царил над широко раскинувшейся территорией Китай-города. Новый храм вызвал восторг москвичей и неизменно удивлял приезжавших в Москву иноземцев. «И все послы и купцы дивились, говоря, что не видели мы ни в коих царствах, ни в своих, ни в чужих, такой красоты, и силы и славы великой» – свидетельствует летописец.

Храм Василия Блаженного настолько необычен, что его образ не раз ставил в тупик иностранцев. Немецкий путешественник 1840-х годов Блазиус писал: «Церковь производит впечатление изумительное, поражающее европейскую мысль… Когда я в первый раз неожиданно увидел это чудище, то никак не мог опомниться и понять, что это такое: колоссальное растение, группа крутых скал или здание? Рассмотревши, что действительно это церковь, и тут ничего не понимаешь, не видишь, сколько сторон у здания, где его лицо – фасад-» Наполеон, увидевший храм, назвал его «мечетью». Другим казалось, что храм создан «более для украшения, чем для молитвы». Его сравнивали с колоссальным растением, с группой скал, с гигантским кондитерским изделием, называли его «слеплением сталагмитов» и «зданием из облаков, причудливо окрашенных солнцем».

На первый взгляд, собор кажется необыкновенно сложным архитектурным сооружением. Композиция храма необычна: он предстает перед нами связанной группой девяти отдельных храмов, причем формы этих храмов взяты с разных образцов («различными образцы и многими переводы»). Центральный из них – шатровый, является осью композиции. Восемь других расположены по сторонам света и выполнены в ярусно-башнеобразной форме, с большими, причудливо украшенными фигурными луковичными главами. В результате получилось исключительно оригинальное, обладающее неисчерпаемым обилием декоративных мотивов сооружение. Особенно выделяются разнообразные формы глав. Ни одна из них не похожа на другую. По многообразию своего архитектурного облика храм Василия Блаженного не знает себе равных ни в России, ни за ее пределами.

Первоначально собор был красно-кирпичным с белокаменными деталями. Ныне существующая яркая раскраска относится уже к XVIII веку. Позднейшими пристройками являются шатровая колокольня и сводчатые наружные галереи – они сооружены в XVII столетии. Свой окончательный вид собор приобрел в конце XVII века.

Любого, входящего в храм, изумляет суровая простота его интерьеров. Ликование, полет души остается за порогом сказочного храма-памятника, храма-символа. А здесь, в полумраке тесных приделов собора, господствует иная тема – тема памяти павших, тема поминовения, молитв за усопших и за весь род человеческий.

Собор снаружи и внутри множество раз подвергался ремонтам, расписывался и переписывался. В пожаре 1739 года выгорела практически вся внутренность собора, погорели «иконостасы, окончины, св. иконы и вся утварь без остатка». После этого собор неоднократно ремонтировался. Существующая внутренняя роспись главного храма относится к 1784 году, боковые храмы и притворы расписаны в 1839–1845 годах.