Дорожные знаки: «Вливающийся поток» и «Следите за своими выражениями»

Дональд Рэндолл и Артур Гликман, авторы книги «Большой американский грабеж на автомобильном ремонте», дополняют картину: дело в том, что в этом бизнесе, как и во всяком другом, на первом месте — деньги, а ремонт — на втором. Логическим развитием этого принципа является замена механиком тех частей, которые вполне можно отремонтировать, приписки работ, которых не делали, уговаривание клиента на проведение пустопорожних и ненужных работ и т. д.

Еще один существенный автомобильный расход — оплата его стоянок и гаража. Место в подземном гараже жилого дома на Манхэттене может стоить в год четверть стоимости самого автомобиля, места на стоянках — по нескольку долларов в час.

И наконец, последняя по счету, но все растущая статья автомобильных расходов — на бензин, который быстро дорожает.

Теперь об автомобиле как душегубе.

Сейчас автомобиль убивает в год 50 тысяч и более американцев. Это гораздо больше боевых потерь Соединенных Штатов во время войн в Корее или в Индокитае. Умножив число убитых на коэффициент 7, получим число раненых.

Еще в 1895 году, когда на всю страну насчитывалось только 5 безлошадных повозок с бензиновым двигателем, две из них ухитрились столкнуться на улице в городе Сент-Луисе, причем оба водителя получили ранения. После такого начала автомобиль уничтожил свыше 2 миллионов американцев. За 200 с небольшим лет национальной истории страна потеряла убитыми во всех войнах гораздо меньше — 652 тысячи человек. Получается, что автомобиль — враг пострашнее любого «врага внешнего».

Что делать? В 1973 году в связи с нехваткой бензина ограничили скорость «потолком» в 55 миль в час, т. е. менее 90 километров в час, и вскоре обнаружили благоприятный побочный эффект: число погибших на дорогах в 1973 году сократилось до 45 тысяч по сравнению с 56 тысячами в 1972 году. Решили это ограничение сохранить, хотя, честно говоря, оно на автострадах нарушается повсеместно. Там все едут со скоростью 60—65 миль в час. Поедешь медленнее — всем только мешать будешь. Но все-таки это не 100 миль в час, которые легко развить на мощных американских автомобилях с двигателями в 200 лошадиных сил…

Другая мера — обучение. Программы здешних автошкол начинаются с обязательной лекции об ужасах дорожных катастроф и о необходимости самодисциплины и ответственности за рулем. Особенно подчеркивается опасность поддаться азарту кому-то себя «показать», кого-то лихо обогнать. После лекции демонстрируют фильм об «оборонительном методе вождения» автомобиля. Он рекомендует всегда быть спокойно готовым к тому, что другой водитель или пешеход нарушит правила движения. Самому же эти правила следует соблюдать всегда.

При всем при том на основе собственного шестилетнего опыта вождения автомобиля по американским улицам и дорогам могу засвидетельствовать, что американцы — водители вежливые, даже предупредительные. Хотя, чего греха таить, ездят довольно часто в подпитии. Законы против этого слабоваты, в большинстве штатов одна-две рюмочки «на дорожку» — вообще не проступок.

Если взять соотношение катастроф и пробега, то цифры для Америки будут не столь уж плохи с «достижением» в 1974 году достаточно низкой цифры в 1,3 смерти на каждые 100 миллионов миль пробега. В 1971 году, до упомянутого выше всеобщего ограничения скорости, соответствующая цифра была 2,05.

Безопасность движения, разумеется, можно повысить, попытавшись улучшить под этим углом зрения конструкцию автомобиля. Я как-то забирался в Детройте в «безопасный автомобиль», неуютный и танкообразный, но он был только в экспериментальном варианте и в производство его так и не запустили. Компаниям долговечные автомобили невыгодны, они противоречат принципам слоунизма.

В Детройте нравоучительно говорят, что виноват всегда водитель. Однако бывает виновата и машина. До сих пор помнят в Соединенных Штатах шум вокруг книги Ральфа Нейдера «Небезопасно на любой скорости: конструкторски предусмотренные опасности американского автомобиля», появившейся в 1966 году. В ней на примерах конкретных моделей было показано наплевательское отношение детройтских корпораций к жизни потребителей выпускаемой ими продукции. Книге помог скандал: стало известно, что компания «Дженерал моторс» установила за автором слежку с целью дискредитации его личной жизни и взглядов. Президенту «Дженерал моторс» пришлось даже публично извиняться. Нейдер делает в книге обобщение: «Важной проблемой современной жизни является — как контролировать силу экономических интересов, которые игнорируют вредоносные последствия от использования ими прикладной науки и техники» [116].

Другая общественно опасная сторона автомобиля — загрязнение атмосферы выхлопными газами. Автомобиль можно рассматривать как химическую фабрику на колесах, и многие американцы, активные защитники окружающей среды, давно уже воюют с автомобилем в городах. В выпусках городских новостей по радио или телевидению время от времени появляется фраза: «Сегодня состояние воздуха в городе неудовлетворительное». Так случается в безветренные дни, когда сочетание тепла, солнечного света и выхлопных газов приводит к возникновению вредоносного смога, а отсутствие ветра способствует его недопустимой концентрации. Город покрывает сизая дымка, и американцы в таких случаях говорят, что слышат, как кашляют птицы. Если, конечно, глупые птицы еще остаются в такие дни в городе.

Можно также вспомнить случай в Бостоне, где в городском парке проходил концерт песни. Многие зрители поставили свои автомобили в трехэтажном гараже под парком.

По окончании концерта все поспешили в гараж, где стояло 1300 автомашин. Стали их дружно заводить. Результат: повальное бегство на свежий воздух. Полицейские вынесли 20 человек, потерявших сознание, еще 25 человек увезли машины «скорой помощи».

Социолог Льюис Мумфорд следующим образом выражает растущие антиавтомобильные настроения части американцев:

«Подобно тому, как мы сейчас помещаем предупреждающую надпись на пачках сигарет, об их вреде для здоровья, нам следовало бы на приборном щитке и над выхлопной трубой всех автомобилей написать большими буквами: «Осторожно! Загрязнение воздуха, производимое данным экипажем, приносит вред здоровью и может иметь своим результатом преждевременную смерть от рака легких, болезней сердечно-сосудистой системы, эмфиземы и других причин» [117].

Автомобиль «является нашим худшим загрязнителем воздуха». Так говорилось в одном из программных посланий «О положении страны». Тогда же Джон Джером в книге «Смерть автомобиля» вынес такой вердикт:

«Автомобили убивают нас почти по 60 тысяч в год и еще тысячами ранят, они загрязняют окружающую среду, пожирают, как орешки, наши природные ресурсы, разрушают наши города, душат развитие более эффективных транспортных систем, обостряют наши проблемы нищеты и расовой дискриминации, ослабляют семейные связи, перестраивают нашу социальную и моральную структуру и господствуют в экономике, подрывая нашу священную капиталистическую систему» [118].

На будущее в Соединенных Штатах приняты законы, требующие повышенной степени очищения выхлопных газов. Наконец-то следуют давнему совету Владимира Маяковского, заметившего после визита в Америку: «Автомобилей много, пора подумать, чтобы они не воняли на улицах» [119].

В городах с автомобилями стали бороться, как с тараканами в квартире. Но и те и другие в Нью-Йорке неистребимы. В районе Уолл-стрита — деловой части города, «даунтауна», всегда было почти невозможно приютить машину на платной стоянке. Большинство служащих расположенных там банков и контор прибывают на работу на метро. В последние годы стали изводить автомобиль из центральной торгово-деловой части Манхэттена, «мидтауна». Сняли еще имевшиеся кое-где столбики-счетчики, у которых можно было оставить машину на полчаса, бросив в прорезь монету в 25 центов. Только на полчаса: на 31-й минуте, когда на счетчике выскакивал красный флажок, сигнализирующий, что время истекло, обычно как из-под земли возникала женщина-полицейская, выписывала квитанцию о штрафе на 15—20 долларов и подсовывала ее под «дворник» переднего стекла автомобиля. Если штраф в течение недели не оплачен, на второй по почте придет напоминание с накидкой в 5 долларов сверх первоначальной суммы. Если вы снова окажетесь невнимательны, напомнят еще раз, а потом расскажут о вашем поведении компьютеру, и в конце года, когда надо возобновлять номерной знак, он вам его не возобновит, пока вы не уплатите все накопившиеся за вами штрафы и пени — надбавки за просрочку.

Так вот, эти столбики-счетчики, примета американских городских улиц, в «мидтауне» ликвидированы. На продольных авеню, которые пошире, повесили знаки «стоянка запрещена», а на поперечных «стритах» — знаки «остановка запрещена».

Пользоваться автомобилем в большом городе стало очень дорого. В итоге пришли к типично американскому решению: богачи могут позволить себе то, что недоступно беднякам.

Проблема стоянки автомобиля в городе занимает очень большое место в жизни американца. Проблема может показаться сугубо производной, вторичного порядка, дескать, кто тебя заставляет автомобиль держать. Но, как уже указывалось, в американских условиях он в большинстве случаев просто необходим. Посмотрим, как обрисовывает эту проблему фельетонист Рассел Бейкер:

«Одно из главных времяпрепровождений на Манхэттене — парковка автомобилей. Многие горожане приспосабливают все расписание своей жизни к схваткам за место у бровки тротуара. Мне рассказывали о браках, закончившихся разводом, поскольку жена не умела вовремя захватить это место у бровки…

Сам я живу в квартале, который для парковок — сущий рай. Можно оставлять машины по обе стороны улицы в любое время, за исключением всего лишь шести часов в неделю. Однако два раза в неделю каждая сторона по очереди должна быть освобождена от уставленных автомобилей. Это позволяет уборочной машине проехать близ бровки тротуара и своими стальными щетками поднять в воздух накопившиеся за три-четыре дня следы выгулов собак и распылить их в мельчайшую суспензию, танцующую вместе с ветерком, пробирающуюся сквозь закрытые окна и оседающую на занавесках.

Три часа, пока продолжается запрет на парковку, хозяева автомашин ездят вокруг соседних улиц, поглядывая на стрелки часов. После того как проходит уборочная машина, они возвращаются и с часок-другой простаивают поодаль от бровки, чтобы не нарушать запрета, но весьма мешая движению транспорта. За полчаса до истечения времени запрета все возвращаются к бровке. Это еще незаконно, поэтому все остаются за рулем, готовые при появлении полицейского немедленно отъехать.

Как только наступает долгожданный срок и запрет перестает действовать, горожане выскакивают из своих автомашин, запирают их и уходят получать поздравления от любимых и от всех членов семьи за очередную победу в борьбе за три дня бесплатной стоянки. Поскольку это происходит дважды в неделю, это значит, что на каждый стоящий на улице автомобиль приходится почти 8 часов в неделю, уходящих только на то, чтобы обеспечить эту стоянку.

Если же владелец захочет использовать автомашину как автомашину, это время можно считать потерянным, поскольку освобождавшееся место немедленно займет следующий желающий. И многие автомобили на моей улице очень редко используются как автомобили, возможно, потому, что место, ими занимаемое, гораздо важнее, чем какая-то там поездка.

Американцев часто обвиняют в том, что они посвящают свои жизни автомобилям. В Нью-Йорке мы видим, как любовь переходит в извращение» [120].

Предоставим далее слово по этому же вопросу другому фельетонисту, Арту Бухвальду:

«Когда вы занимаете своей машиной чужое место, вы отнимаете у другого самое дорогое. Это ведь не просто парковка, а территориальный императив… Что имеет в виду Декларация независимости, провозглашая право на стремление к счастью? Нет большего проявления этого стремления, чем поиск места для стоянки. Американцы тратят больше времени на поиски стоянки, чем они тратят, смотря телевизор» [121].

Если в городе около тротуара пустое место — будьте уверены, стоянка автомашин здесь запрещена или ограничена надписями вроде: «только для судей», «только для врачей» и т. п.

Следующие хлопоты — со штрафами. Можно попытаться бороться: вернуть подложенную вам квитанцию по почте в городское Бюро нарушений правил стоянки с пометкой: считаю себя невиновным. Через неделю-другую бюро пришлет повестку в суд на число чуть ли не за месяц вперед. Можно ответить, что число вас не устраивает, продолжая игру в кошки-мышки. Но рано или поздно, а судный день придет.

Пропавший день. Однажды я его потратил ради журналистского интереса. Огромная очередь в зале, где стены увешаны разъяснениями правил уличного движения. К очередному освободившемуся судье заводят сразу по шесть человек. Заставляют клясться говорить правду, всю правду и только правду. Но сам суд скор, похож на автомобильный конвейер. Вашей «правде» судья не верит, если у вас не найдется дополнительных доказательств. Лично я надеялся, что меня спасет от штрафа то обстоятельство, что машина стояла у сломанного счетчика. Но, оказывается, ставить машину у неработающего счетчика запрещено. Поразмыслив, я убедился в разумности этого правила. Не будь его, вполне возможно, что владельцы автомашин, экономя свои четвертаки, научились бы выводить из строя механизм счетчика.

При выходе из здания суда большое удобство — окошко с кассиром. Штраф можно заплатить сразу. И подобные кассиры принимают в год по Нью-Йорку 15 миллионов долларов штрафов. Еще 64 миллиона долларов горожане послушно, не оправдываясь, присылают по почте.

Один из предлагаемых в Соединенных Штатах вариантов решения проблемы автомобиля в городе — его прокат. Клиент арендует автомобиль со стоянки, которые предполагается иметь в каждом районе. Сдать автомобиль можно на любую стоянку, а не только на ту, откуда он взят напрокат. Сами автомобили, предназначенные для такого проката, можно выпускать в облегченном варианте на двух пассажиров.

Кстати, именно так передвигаются посетители Лос-Анджелеса, прибывшие в этот город не на собственных автомобилях. Однажды в этом городе, когда мне нужно было рано утром на аэродром, я просто оставил автомобиль, взятый напрокат несколько дней назад, на ближайшей площадке, бросив ключ в специальный ящичек при запертой на ночь конторке. Все окончательные расходы за пользование этим автомобилем были произведены позднее по почте.

В развитие этого варианта предлагают запретить личным автомобилям появляться в центре городов. Их нужно будет оставлять на специальных стоянках по периферии городского центра.

Другим — и неудачным — начинанием была кампания призывов к американцам объединяться в «автопулы». С помощью вопросников отыскивали лиц, являющихся соседями как по месту проживания, так и по месту работы, с тем чтобы они по очереди подвозили друг друга в качестве как бы «попутного груза». Путного не получилось, поскольку сама идея более полной загрузки автотранспорта принадлежит к области общественного транспорта и противоречит врожденному индивидуализму владельца личного автомобиля. Многие рассматривают его как свой второй дом, куда незнакомцев пускать нежелательно.

Еще с одним предложением выступает Даниель Рус, директор Центра по изучению транспортных проблем при Массачусетском технологическом институте.

«Нам следует делать два дела одновременно: улучшать общественный транспорт и делать автомобиль более социально ответственным… Может быть, люди должны покупать не автомобили, а возможность передвижения. Если, например, вам нужен автобус на 6 пассажиров или небольшой грузовичок, вы можете его получить на нужный вам срок для вашей цели. Я хочу сказать, что нам следует взглянуть на автомобиль по-новаторски, с воображением» [122].

Еще одно из изучаемых частичных решений — производство специальных автомобилей для поездок по городу, недорогих, относительно тихоходных, экономичных и с полностью обезвреженными выхлопными газами. Эмма Ротшильд, автор нашумевшей в свое время книги «Потерянный рай. Упадок автоиндустриальной эпохи», пишет, что «использование дешевых «городских» автомобилей является наиболее разумным шагом к быстрому улучшению городского транспорта». Это, конечно, сугубо американский подход, отказывающийся всерьез рассмотреть возможности автобусов и троллейбусов. Но и он не годится, как объясняет далее та же Ротшильд: «Подобное развитие повергло бы автомобильные компании в смятение. Упрощение автомобиля противоречит истории торговли автомобилями… Решение предложить большое количество очень дешевых автомобилей потребует от руководителей отрасли такого сальто-мортале, на какое они пока не способны… За последние 40 лет расточительство было частью истории автомобильной промышленности» [123].

И далее Эмма Ротшильд, принадлежащая к известному банкирскому клану, выражает надежду на административное вмешательство, т. е. на определенное государственное планирование того, в каком направлении следует развивать автомобильную индустрию.

С первого, еще не привыкшего взгляда американские автомобили поражают своими габаритами. Новичок, приехавший впервые в Америку из Европы, уже при выходе на площадь перед нью-йоркским аэропортом имени Кеннеди неизменно поражается прямо-таки гигантскими размерами заокеанских автомобилей по сравнению с автомобилями в странах Европы. Между прочим, часть европейских автомобилей, и весьма существенная, выпускается на европейских филиалах «Форда» и других американских корпораций. Это обстоятельство подсказывает, что и американские компании могут делать небольшие автомобили. Но в Соединенных Штатах это было невыгодно, и их, молчаливо сговорившись, корпорации не выпускали. Ну, а приехавший новичок очень быстро привыкал к новым габаритам, чувствовал себя удобнее, считал, что имеет дело с прогрессом, и, возвращаясь в Европу, поражался, какие там скромные машины.

Но, может быть, пора заглянуть в американский Автоград, или, как его там называют, «Мототаун», тем более что в его судьбе, как и в судьбе города Патерсона, отразился путь, пройденный Америкой.

До Детройта можно добраться даже по воде — морем, а потом по рекам и озерам. Наши сухогрузы так и делают, донося советский флаг чуть ли не до середины Америки. Но в автомобильную столицу мира обычный путешественник въезжает на автомашине — по Вудворд-авеню, первой американской автостраде, построенной еще в 1910 году.

На подъездах к Автограду взметнулась ввысь мачта с объявлением, сообщающим, что здесь находится международная штаб-квартира «Форда».

Корпорация «Гудиер тайр энд раббер» » впечатляет стендом с прыгающими цифрами, рассказывающими о том, сколько начиная с 1 января выпущено в Соединенных Штатах автомашин. Могла бы и не впечатлять — каждый знает, что счет идет на сотни тысяч и миллионы: итоговая цифра увеличивается на единицу каждые 5—6 секунд. Наверное, корпорации цифра нужна, чтобы подчеркнуть собственные масштабы производства — она «обувает» многие из выпускаемых машин, выпускает для них самые разнообразные покрышки.

На парадной лестнице здешнего музея, называемого Институтом искусства, на посетителя строго смотрит с портрета госпожа Додж, как бы напоминая, кому обязан музей и сам город своим существованием. Гораций Додж с супругой подарили музею свою личную коллекцию старинной русской мебели, фарфора и прочих ценностей.

Во внутреннем дворике — фрески известного мексиканского художника Диего Риверы. На них изображены безрадостные фигуры рабочих у конвейеров. Эксплуатируя их труд, Доджи и Форды получали баснословные прибыли, позволявшие с легкостью тратить деньги на покупку произведений искусства и прослыть меценатами.

«Детройт» по-французски означает «узость» или «пролив». Своим названием город обязан Кадиллаку, авантюристу из Франции. Теперь его имя носит центральная площадь Детройта, а в автомашинах, названных в честь Кадиллака, по американскому «табелю о рангах», разъезжают самые преуспевающие.

Первоначально заштатный город Среднего Запада превратился вдруг в индустриальное сердце американской экономики. Это произошло благодаря усилиям предприимчивых работяг с головой на плечах: сантехника Бьюика, бесшабашных братьев Додж, железнодорожного механика Крайслера, каретного мастера, французского иммигранта Шевроле и конструктора Виллиса. Потом уже пошли автомобильные марки в придачу к надгробиям.

Справедливо или нет, но американский Автоград больше связывают не с этими, до сих пор звучащими именами, а с именем Генри Форда, сына крестьянина Сэмуэла Форда из ближней деревеньки Дирборн. Теперь ее не узнать — так она похорошела, став своеобразным музеем американского образа жизни конца прошлого века. Собственно, Дирборн теперь — пригород Детройта с автозаводом и правлением компании «Форд». Здесь желающим показывают конвейер в работе. Но большинство посетителей предпочитают прогуливаться по уютным безавтомобильным улицам деревеньки, разглядывая магазин велосипедов братьев Райт, «сколотивших» первый аэроплан, или лабораторию Томаса Эдисона, или, наконец, крестьянский дом, где, как написано в путеводителе, «родился для человечества» Генри Форд, а неподалеку — кирпичную мастерскую, где Форд собрал еще в 1896 году своего первенца.

По контрасту посетим здание технического центра корпорации «Дженерал моторс», поднимающееся ввысь над просторной, но строго отгороженной от посторонних — индустриальный шпионаж! — территории. Пройдя первый контроль и попав за ворота, можно полюбоваться огромным прямоугольником искусственного пруда с фонтанами и декоративными островками или же выставленными на площадке моделями новинок текущего автомобильного сезона. В само же здание не пускают дальше фойе и специальных комнат для приемов. За закрытыми дверьми центра — святая святых, где вдали от глаз конкурентов творят будущее американского автомобиля.

Показывают немного и нехотя, в основном для саморекламы.

Центру уже больше полувека. Здесь впервые создали автомобильную газовую турбину и даже искусственное сердце. Но вот удивительно: американские легковые автомобили по ряду важных технических характеристик в 70-е годы стали хуже, чем раньше. В частности, они потребляли значительно больше бензина на милю пробега, чем 50 лет назад. Конечно, в них теперь мощнее моторы. Но значительная часть мощности двигателя излишняя, особенно при нынешнем ограничении скорости. Автомобили стали менее долговечными. И дело тут не в упадке инженерно-технической мысли, а в ее искажении все тем же мотивом прибыли, направляющим эту мысль на создание условий для, как выражаются в Детройте, «органического устаревания» автомобиля, а чем быстрее, тем для компании лучше.

Но вернемся в город, где есть что посмотреть, хотя на конкурс городской красоты Детройту свою кандидатуру можно не выставлять. В Детройте отразились и, пожалуй, в особенно обостренном виде, общие для американских городов проблемы. Редактор городского отдела местной газеты «Детройт фри пресс» Уильям Серрин знает город вдоль и поперек. Ему и слово держать:

— Этот отвратительный, удручающий, переполненный насилием город кажется мне в то же время и самым интересным, поскольку вбирает в себя, как губка, все проблемы страны. Что тут дешево ценится, так это человеческая жизнь. Моя семья покупает продукты в трех супермаркетах, и в каждом уже было по убийству. Наркотики ломают жизнь. Многие улицы превратились сейчас в ряды заброшенных зданий, давно покинутых жителями. Очереди у пунктов регистрации безработных и пунктов выдачи продовольственных купонов выстраиваются еще до восхода солнца.

По мнению Серрина, спасение Детройта — и Америки в целом — не только в переходе на выпуск автомашин меньших размеров, но и в уменьшении размеров автомобильной промышленности вообще, в уменьшении пагубной зависимости нации от автомобиля.

Но сам же он признает:

— Проблемы Детройта и проблемы Америки не имеют значения для тех, кто обладает богатством и властью.

У них-то жизнь в порядке. У них дома в хорошем состоянии, их лужайки всегда ухожены и зелены, их автомобили новы и элегантны, их дети устроены в лучшие колледжи и университеты, и самолеты в любой момент могут увезти их подальше от будничных забот.

В Детройте такие люди не живут, предпочитая красивые и относительно безопасные пригороды, вроде Гросс-пуан, где обитает сам Генри Форд-второй. Жены этих людей если в городе и появляются, то по вечерам в «Форд-аудиториум», концертном зале, или в масонском храме, где тоже дают концерты. Раньше было поверье: не появляйтесь в городе по четвергам, будто там в этот день особенно опасно. Теперь все дни недели «четверги». И говорят тут: верный признак, что вы преуспели в Детройте — это если вы переселились куда-нибудь в пригород.

В Детройте самые высокие в стране показатели преступности. За год убивают человек по восемьсот. Оружие — почти у всех. Не удивительно, что ночные улицы пусты. Едешь ночью по самому центру — и ни души.

— Если у вас в Детройте есть друг, — шутит Франклин Зимринг, профессор Чикагского университета, занимающийся проблемами преступности, — и этот друг хочет провести отпуск в более спокойной обстановке, можете рекомендовать ему Белфаст.

Оказывается, в Северной Ирландии столько же жителей, сколько в Детройте, и, можно красноречиво сравнить: в Детройте убивают за год в четыре раза больше, чем в Ольстере.

Почему же не слышно призывов к военной оккупации Детройта для установления спокойствия силой, как в Ольстере?

— Американцы, — объясняет Зимринг, — просто привыкли к высокому уровню убийств. Как говорил Черчилль, угорь привык, что с него сдирают шкурку. Кроме того, детройтское насилие не угрожает политическим устоям. Большинство убийств приходится на черную бедноту.

Главный полицейский инспектор Джон Лоу жалуется:

— Люди воспринимают убийство как нечто обычное. Ко мне даже иногда звонят, спрашивают, сколько было убийств за текущие сутки. Оказывается, люди на работе держат пари, и кто угадает цифру, получает с проигравших денежный куш. Умеют забавляться в городе, получившем кличку «Килл-сити» (т. е. «Убий-град». — Г. Г.), равно как и почти официальный статус столицы убийств». Но очень уж мрачный юмор получается…

«Возможно, конец Детройта уже близок, — писал несколько лет назад американский журнал «Нью таймс». — Никто в Детройте не знает, что сулит будущее или что нужно сделать, чтобы как-то его изменить».

Американцы любят наклеивать на бамперы автомашин всевозможные плакатики, забавные и серьезные, вроде: «Не уверен — не обгоняй», «Вирджиния— для влюбленных» и т. п. Один местный житель наклеил: «Последний житель, покинувший Детройт, пожалуйста, потушите свет».

Все-таки отцы города, автомобильные короли, сделали попытку его спасти, воздвигнув на набережной напротив Канады группу впечатляющих зданий, назвав ее «Центром Возрождения». Вот что пишет о проекте журналист Роджер Уильямс:

«Детройт стал любимым всеми примером умирающего города, тем местом, где сошлись городские проблемы, чтобы перечеркнуть достижения Америки XX века. И хотя сообщения о смерти Детройта несколько преувеличены и преждевременны, пациент в самом деле очень серьезно болен. Заброшены и разрушены тысячи и тысячи домов и квартир. В центре позакрывались магазины и отели. По уровню преступности и по уровню наркомании Детройту нет в стране равных. Безработица составляет 14 процентов, а для черной молодежи — почти 40 процентов. Банды молодежи терроризируют жителей, хозяйничают на автостоянках и даже на автострадах, где их жертвами становятся автомобилисты, остановившиеся из-за какой-либо неисправности в машине.

Деловые люди понимают, что в подобной ситуации каждый действует по принципу: спасайся, кто может. Никто ничего не строит. Тем не менее в центре Детройта возникла самая дорогая строительная площадка в мире и, говорят, в истории, если учесть, что пирамиды строили рабы. Это Центр Возрождения, колоссальная группа административных зданий, магазинов и отель на недавно еще голом берегу реки Детройт. Этот центр считают символом заботы частного предпринимательства о Детройте и, расширительно, о всей городской Америке» [124].

Центр Возрождения действительно впечатляет не меньше, лично меня больше, чем египетские пирамиды. В «Форд-аудиториум», как упоминалось, даются концерты. Во «дворце съездов», названном «Кобо-холл» в честь одного из мэров города, проходят важные встречи, например, всемирная энергетическая конференция в 1974 году или очередной съезд Коммунистической партии США в 1979 году. Поражают сочетанием размаха и легкости круглые небоскребы административных зданий. Но поражает и другое: весь этот Центр Возрождения выглядит «чужаком», инородным телом, не сливается с городом, хотя от него до центра — рукой подать. Это ощущение укрепляет и такая деталь: пешком от города к Центру Возрождения, хотя они рядом, пройти затруднительно, мешают автострады. И если в «Форд-аудиториум» дают концерт — то не для горожан, черной бедноты, а для жителей пригородов…

Центр Возрождения — анклав, не соотносящийся с соседними кварталами, и сам по себе, каким бы дорогим он ни был, не излечит больной Детройт.

Расскажу теперь об одной поучительной истории, показывающей, как Детройт заботится о потребителях своей продукции. Речь пойдет о бензобаке автомобиля модели «Пинто», которую заводы «Форда» стали выпускать с 1971 года.

Компания и ее тогдашний президент Ли Иакокка в особенности спешили с запуском этой модели в серийное производство, чтобы обогнать конкурентов с выпуском этой первой фордовской модели скромных размеров, и машина вышла с существенным конструктивным недостатком: при ударе в машину сзади — вариант столкновения довольно частый — на скорости свыше 40 километров в час бензобак смещался, наталкивался на неудачно расположенные штыри, разрывался, и бензин начинал фонтанировать. При малейшей искорке «Пинто» превращался в пылающий факел.

Неудачное расположение бака ради увеличения вместимости багажника (забота о потребителе, но сугубо внешняя) при уменьшенных размерах этого «экономичного» автомобиля (опять забота) можно было поправить добавкой одной детали стоимостью в 11 долларов. Но при умножении этих 11 долларов на число выпускаемых автомобилей в половину миллиона в год набегала большая сумма, и Ли Иакокка на такой расход идти не желал. Все работавшие с ним знали, что он не позволит ни на цент повысить себестоимость «Пинто», определенную в 2000 долларов. Один из ведущих инженеров-конструкторов «Форда», пожелавший остаться неизвестным, заявил корреспонденту журнала «Мазер Джонс»: «Этой компанией руководят не инженеры, а торговцы. Соответственно для них на первом месте — внешний вид автомобиля, а не его безопасность в эксплуатации» [125]. Сам Иакокка любил поучать: «Безопасность не продашь». То есть можно продавать комфорт, удобство вождения, внешний вид и внутренний интерьер салона автомобиля. А о безопасности покупатель обычно не спрашивает, тем более что в бесконечной рекламе новых автомобилей по телевидению, в журналах и газетах новые модели расхваливают за любые имеющиеся или воображаемые совершенные мелочи, но никогда не упоминают о безопасности. Этот вопрос для рекламы — табу. Напомни о нем потребителю, он, чего доброго, станет пользоваться этим критерием при покупке своего следующего автомобиля, а не случайными суждениями о красоте виниловой крыши или хромированных деталей.

Итак, по дорогам Америки стали бегать проворные «Пинто». И иногда рассеянные водители автомобилей, следующих за ними, забыв о соблюдении дистанции, при резком торможении впереди идущего «Пинто» врезывались в него сзади. В общем, страшной смертью в огне на «Пинто» стало погибать по 180 человек в год. Еще большим было число искалеченных пламенем.

Но выпуск «Пинто» с роковым дефектом продолжался. В корпорации «Форд» правит не забота о ближнем, а «священное писание» в форме анализа по методу «затраты — результаты». При таком анализе сравниваются затраты и результаты, и если результаты не оправдывают затраты, проект отменяется.

Метод этот требует приведения всех данных к количественным показателям. Как в таком случае учитывать жизни погибших?

Автопромышленники не осмелились сами вешать ценники людям на шею, но убедили помочь им в этом Национальную администрацию по безопасности движения на автострадах. Автопромышленники заявили, что такой подсчет им необходим для определения рентабельности своих проектов.

Национальная администрация по безопасности движения определила в 1972 году в докладе, сколько стоит жизнь одного американца, если он ее потеряет в дороге : 200 275 долларов. (Затем инфляция подняла эту цифру до 278 000 долларов, а потом еще выше.) Эта сумма явилась результатом многих слагаемых, в том числе потери от прекращения работы погибшего (132 000), расходы на его похороны (900), мелкие расходы в связи с аварией (200). Есть в раскладке графа «Боль и страдания жертвы» — щедрая цифра в 10 000 долларов. Нигде в докладе не разъяснена методология, с помощью которой была определена именно такая «стоимость» боли и страданий.

Получив этот не достававший в формуле «затраты — результаты» количественный показатель, «Форд» ввела его в уравнение и получила искомый ответ: с точки зрения компании и ее акционеров выгоднее мириться со 180 смертями в год и несколькими сотнями обожженных («Форд» уже сама определила их «стоимость» в 67 000 долларов) и выплачивать родственникам погибших и пострадавшим денежную компенсацию, определяемую «полюбовно», по договоренности сторон, или в суде, чем израсходовать по 11 долларов на каждый новый «Пинто», которые устранили бы этот опасный дефект с бензобаком. По этому анализу дополнительные затраты значительно превышали «результаты», т. е. «стоимость» погибших с прибавлением к «стоимости» обожженных и стоимости обуглившихся автомашин. А раз так, дополнительные расходы не оправданны.

Компания подготовила для министерства транспорта меморандум «Смертные случаи, связанные с вытеканием и возгоранием горючего во время аварий». Журналист Марк Доуи дал такую характеристику этому документу:

«Министры транспорта были именно такими администраторами, какими их хотел видеть большой бизнес. Они понимали капитализм, любили его и думали так, как думают деловые люди. Вы могли говорить с ними о «смерти в результате загорания» и об «инвалидности в результате ожогов», и в голове у них ни на секунду не возникали образы детей, плачущих на похоронах, или людей, прячущих дома свои расплавленные огнем лица. Их ум переходил сразу к итоговой строке в бухгалтерской книге: дополнительная безопасность означала повышение цены, повышение цены означало уменьшение числа продаж, а уменьшение числа продаж означало снижение прибылей» [126].

Так фактически были признаны приемлемыми 180 смертей в год и соответственно большее число ожогов, хотя всех этих людей можно было спасти, потратив дополнительно по 11 долларов на каждый автомобиль.

Вся эта достаточно жуткая история имеет все-таки счастливый конец в том смысле, что в 1977 году был принят правительственный стандарт № 301, которому бензобак у «Пинто» не удовлетворяет. Так что в конце концов «Форду» пришлось раскошелиться на 11 долларов. Но за семь лет компания уже успела выпустить на рынок около трех миллионов автомашин этой марки, и они долго еще будут бегать по американским автострадам, угрожая своим пассажирам моментальным аутодафе.

Любопытная, красноречивая деталь: компания «Форд» имеет заводы и в Канаде, где тоже выпускают «Пинто». Но в Канаде правительственный стандарт с самого начала был строже, и тамошний «Пинто» с самого начала имел спасительную дополнительную деталь стоимостью в 11 долларов, на которую «Форд» столько лет упорно не соглашалась у себя дома. Так кто ей ближе: доллары или жизни американцев?

Марк Доуи обобщает:

«Пинто» не является каким-то изолированным случаем в дурной практике автомобильных корпораций, и «Форд» — не единственный грешник… И не только «Форд» вводит в свои расчеты стоимость человеческой жизни. Просто «Форд» оказалась единственной компанией, допустившей оглашение своей постыдной калькуляции. Готовность обменять жизни на прибыли органически присуща капиталистическим корпорациям».

Действительно, примеры, подобные случаю с «Пинто», можно умножить. Например, подводя итоги 70-м годам, еженедельник «Ньюсуик» в перечне запомнившихся событий, наряду с «Пинто», отмечал: «Компания «Файерстоун тайр энд раббер» торговала покрышками, имевшими тенденцию внезапно лопаться. Это вызвало много смертей и увечий. Оказалось, что компания выпускала этот тип покрышек вопреки служебной записке для внутреннего пользования от директора лаборатории компании, в которой содержалось предупреждение именно об этом недостатке данных покрышек» [127].

Медленно и неохотно перестраивается Детройт на выпуск автомобилей меньших, чем раньше, размеров, хотя первые признаки необходимости автомобильной скромности появились уже много лет назад. Детройт предпочитал уступить часть рынка импортным машинам малых габаритов, но самому не мельчить.

Примечания:

[1]. Norwood Christopher. About Paterson. The Making and Unmaking of an American City. New York, 1974, p. 149.

[11]. Ленс С. Указ. соч., с. 419.

[12]. "U. S. News and World Report", Jan. 22, 1979, p. 20.

[116]. Nader R. Unsafe at Any Speed: The Designed-In Dangers of the American Automobile. New York, 1966, p. 5.

[117]. "Earth Handbook", New York; 1970, p. 206.

[118]. "New York Post", Aug. 12, 1972.

[119]. Маяковский В. Мое открытие Америки. Соч., т. 7, с. 344.

[120]. "New York Times" Oct. 16, 1976.

[121]. "Los Angeles Times", June 26, 1977.

[122]. "Newsweek", Nov. 19, 1979, p. 70.

[123]. Rothschild E., op., cit., p. 219.

[124]. "Saturday Review", May. 14, 1977, p. 6.

[125]. "Mother Jones", Sept. —Oct., 1977, p. 23.

[126]. "Mother Jones", September — October, 1977, p. 28.

[127]. "Newsweek", Nov. 19, 1979, p. 31.