ОСТРОВА СЕНЯВИНА

Побывав в «сердце» Колонии, где возвышается построенный испанцами католический храм, я отправился в портовую часть административного центра Понапе с евангелической церковью, сооруженной в новоготическом стиле. Я хотел встретиться с пастором Гамлином.

Живет пастор рядом со своей церковью, в просторном домике. Меня очень заинтересовала его коллекция ценных и порой довольно редких предметов материальной культуры Понапе, которую он с большим увлечением и тщательностью собирает уже более тридцати лет. Гостеприимный пастор приготовил для меня еще один сюрприз, подарив мне отпечатанную на стеклографе газету «Сенявин Таймс», которую сам издает для своей паствы.

На первый взгляд эта газета ничем не примечательна. Ведь существует же лондонская «Таймс», выходит «Нью-Йорк Таймс», почему бы не могла издаваться и «Сенявин Таймс»? Однако при чем тут Сенявин? И как попала сюда славянская русская фамилия? Насколько я помню, Сенявин был русским адмиралом, который мужественно сражался с турками, Каким же образом имя героя турецкой войны оказалось связанным с микронезийским островом?

На многих картах Понапе и два небольших соседних атолла Ант и Пакиа называются островами Сенявина, видимо, в память о русских моряках, которые побывали тут и описали этот восточнокаролинский остров. В это же время здесь находился и О’Коннелл.

Удивительно, что он так и не встретился с русскими моряками. Он даже не упоминает в своих дневниках о посещении русскими Понапе. Возможно, он в это время был болен или правитель Нетта демонстрировал своего необычного зятя в каком-нибудь глухом уголке острова. Но факт остается фактом – через два года после того, как потерпел крушение «Джон Булл», в лагуне Понапе бросил якорь «Адмирал Сенявин».

Начальником этой русской экспедиции, которая 14 февраля 1828 года обнаружила высокий остров там, где на всех картах значился открытый океан, был Федор Петрович Литке, будущий вице-президент Русского географического общества. Целью экспедиции было описание северного района Тихого океана, омывающего побережье Северной Америки и Азии. Ф. П. Литке долго курсировал в северных тихоокеанских водах, но не обнаружил там ни одного из сказочно богатых островов, которые испанские мореплаватели нанесли на карты благодаря своей фантазии. Не было никакого острова Святого Варфоломея, острова Богатого Золотом, острова Колумна, да и других с названиями, похожими на миражи, манящими в далекие Южные моря. Зато Ф. П. Литке открыл и описал немало действительно существующих микронезийских островов и атоллов – Ифалик, Фараулеп, Сатавал. Однако важнейшим, бесспорно, является открытие острова Понапе, который так понравился Литке, что тот дал ему имя своего шлюпа. Экспедиция, Литке тщательно исследовала Понапе, особенно его флору и фауну. Ведь на борту «Сенявина» находились известные ботаники из эстонского города Тарту – профессора Мертенс и Постелс, а также орнитолог Китлиц.

Таким образом, в результате первой научной экспедиции на Понапе была собрана обширная ботаническая коллекция, обработанная затем академиком Рупрехтом в Петербурге. Сам Литке написал о своем путешествии вокруг света интереснейшую книгу[13], которая была переиздана в Советском Союзе в послевоенные годы.

Говоря о русских экспедициях в Микронезию, надо отметить, что русские мореплаватели открыли миру не только Понапе или острова Сенявина, но и малоизвестные Маршалловы острова, которые впервые по-настоящему изучены и описаны российскими исследователями.

Первые русские путешественники, прибывшие на Маршалловы острова, оказались в Микронезии на одиннадцать лет раньше экспедиции Литке. Они совершили свое знаменитое плавание под руководством Отто Коцебу. Цели плавания Коцебу были чисто научными. Все расходы оплатил русский меценат граф Румянцев, который предоставил в распоряжение ученых стовосьмидесятитонный бриг «Рюрик».

Так как перед экспедицией Коцебу стояли очень широкие научные задачи, в ней приняли участие известные ученые той эпохи – языковед и поэт Адальберт Шамиссо, зоолог Эшольц, а также художник Луис Шорис, создавший первые портреты жителей Маршалловых островов.

Из членов этой экспедиции меня особенно заинтересовал А. Шамиссо. Талантливый лингвист, уже в то время занимавшийся сравнительным анализом языков Полинезии и Микронезии, он был также первым белым человеком, научившимся говорить на языке жителей Маршалловых островов.

«Рюрик» покинул Кронштадт в июле 1815 года, обогнул мыс Горн и вошел в воды Тихого океана. Перед экспедицией была поставлена цель – обнаружить мифическую, легендарную землю Дэвиса. Ее Коцебу не нашел, зато открыл Рапануи – полинезийский остров Пасхи, великолепный музей статуй и святилищ. От Рапануи «Рюрик» взял курс на север – к атоллам Туамоту. Не прошло и года, как судно покинуло Кронштадт, а русские моряки уже обнаружили два атолла в восточной части Микронезии, куда до этого не проникала ни одна экспедиция.

Оба атолла получили имена русских полководцев – Кутузова и Суворова. От них «Рюрик» взял курс на Алеутские острова, в Сан-Франциско, а затем вернулся назад, в Океанию. 1 января «Рюрик» бросил якорь в лагуне неизвестного, не нанесенного на карты атолла. Сегодня мы знаем, что русские оказались тогда у берегов атолла Меджит. Но так как это произошло в первый день нового года, то Коцебу назвал его Новогодним островом. Так на карте Океании к островам Пасхи и Рождества прибавился остров Новогодний.

Вскоре «Рюрик» покинул Новогодний остров. Через два дня экипаж брига обнаружил еще один микронезийский атолл – Вотье, состоящий из нескольких островков. Его в честь организатора экспедиции Коцебу назвал островом Румянцева. На атолле Вотье (острове Румянцева) экипаж «Рюрика» прожил более месяца.

Русские и микронезийцы внимательно присматривались друг к другу. Взаимопонимание было достигнуто не сразу. Когда, например, Коцебу высадил на атолл шесть коз, островитяне страшно испугались этих «огромных» (в то время на Маршалловых островах водились лишь крысы) животных.

Однажды к «Рюрику» подплыла великолепно украшенная лодка. В ней сидел, сам вождь атолла Вотье – Рарик. Он предложил русским дружбу, а их «вождю» Коцебу – свое имя в обмен на имя капитана. С этого дня Рарик стал звать себя Тотабу – так островитяне выговаривали Коцебу.

После Вотье «Рюрик» побывал еще на нескольких атоллах Маршалловых островов: на Малоэлапе (острове Аракчеева), Эрикубе (острове Чичагова), на Аирике, где русских моряков встретила сестра вождя, которая исполнила в честь гостей танец. Здесь, на Аирике, моряки с «Рюрика» попали в жаркие объятия женщин Южных морей, а один из них даже не вернулся на борт корабля к установленному сроку.

Впервые за время плавания Коцебу был вынужден послать на поиски исчезнувшего матроса группу своих людей. Они нашли его совершенно голого в хижине. Оказывается, микронезийская девушка хотела показать ему все, на что была способна. Однако, по местным обычаям, сделать это можно было лишь после захода солнца. В ожидании наступления темноты в девичьей хижине собралось полдеревни. Однако представление так и не состоялось: русские моряки появились раньше, чем наступили сумерки. Один предупредительный выстрел... и перепуганные островитяне отпустили моряка.

После этой трагикомической истории «Рюрик» покинул воды Лирика. Следующую остановку он сделал на атолле Аур, который в те времена часто грабили жители Маджуро. Упоминаю я об Ауре потому, что хочу рассказать о микронезийце, которого здесь встретили славянские моряки. Судьба его меня глубоко взволновала. Имя этого микронезийца – Каду. Хотя он и жил на Маршалловых островах, но родом был с Каролинских. Родина Каду находилась примерно в двух тысячах километров к западу отсюда. Каким же образом обитатель Западных Каролин оказался так далеко от родных мест? Произошло это по воле несчастного случая. Однажды с тремя другими рыбаками Каду отправился на промысел в открытый океан. Они надеялись вернуться домой вечером того же дня, но прошел день, другой, неделя, месяц, а рыбаков все не было.

На острове все были убеждены, что Каду и его товарищи погибли во время шторма. Но рыбаки выжили, хотя ураганный ветер унес их далеко в море. Островитяне не знали, как вернуться на родной остров, и поплыли дальше на восток в надежде, что вскоре увидят землю. Однако дни шли, а земля все не показывалась.

Несчастные островитяне провели в утлой лодчонке без запасов пищи и пресной воды двести пятьдесят дней. Рыбой они себя обеспечивали, намного хуже дело обстояло с водой. Во время дождя рыбаки собирали воду в скорлупу кокосовых орехов. В жаркие дни Каду вынужден был нырять за водой глубоко, ибо по опыту знал, что нижние слои менее соленые. Сосудом ему и на этот раз служила скорлупа кокосового ореха. Когда наступило новолуние, микронезийцы завязали первый узел на своей веревке. Первый, но далеко не последний. Если бы не не вызывающее сомнений свидетельство Коцебу, я бы никогда не поверил, что Каду и его товарищи прожили в бесконечных просторах океана двести пятьдесят дней, питаясь сырой рыбой.

И снова – в восьмой раз – на горизонте появился молодой месяц. Восьмой узел уже завязали на веревке рыбаки. Когда, луна почти совсем округлилась, вконец измотанные островитяне увидели Аур. Их лодка, парус которой они потеряли, была в таком же плачевном состоянии, как и они сами. Курс определял не Каду, а капризы ветра и моря. Более двух тысяч километров пришлось преодолеть рыбакам в водах Микронезии на своей потрепанной лодке.

Я не могу объяснить, почему Каду направлял лодку против преобладающего здесь северо-восточного пассата. Логичнее было бы плыть в противоположном направлении, скажем к Филиппинам или островам Бонин. Но так или иначе Каду и его товарищи после длительного блуждания по океану оказались далеко на востоке Микронезии, на атолле Аур.

Тигедиен, вождь Аура, принял несчастных рыбаков очень дружелюбно и даже предоставил им хижины в своей деревне. Здесь Каду познакомился с русскими моряками с «Рюрика». Если жители деревни ничего не знали о белых людях, то каролинец Каду по крайней мере слышал о них и, надо сказать, был о них не очень-то высокого мнения. Он слышал, что белые якобы употребляют в пищу людей с черным цветом кожи.

Когда Каду поближе познакомился с моряками «Рюрика», он, к своей радости, узнал, что они вовсе не каннибалы, и изменил к ним свое отношение. Более того, Каду, который, казалось бы, по горло был сыт своими морскими приключениями, пожелал вместе с Коцебу продолжить плавание по Микронезии. Так он стал членом экипажа «Рюрика» и даже научился говорить по-русски. А также, я твердо убежден в этом, стал первым микронезийцем, овладевшим одним из славянских языков.

Каду стал фактически выполнять роль лоцмана на корабле, так как помогал русским находить проходы в коралловых рифах. Коцебу очень интересовал необитаемый атолл Бикар, где, как утверждал Каду, жили слепое божество и два его сына, охраняющие гнезда птиц и черепах. В водах Бикара, утверждал каролинец, водятся акулы, которые не нападают на человека.

Шторм помешал «Рюрику» побывать на этом атолле, о котором Каду рассказал столько удивительного. Корабль повернул к берегам Северной Америки. Однако спустя несколько месяцев он снова вернулся, в воды Микронезии и 30 октября вновь бросил якорь в лагуне острова Вотье.

В это время на острове велись бесконечные войны. Правители безжалостно расправлялись с побежденными.

За полгода, прошедшие с момента первого посещения Коцебу, на Вотье напал Лебенбит с Аура, который отобрал у жителей острова женщин, плоды и даже коз – тех самых, что несколько месяцев назад так испугали островитян. Все, что не успел захватить Лебенбит, взял у них гроза тех времен – вождь Ламари. Его воины грабили Вотье около двух месяцев, стараясь обеспечить себя припасами для будущих походов. На атолле начался страшный голод. Там стали даже убивать собственных детей. Видимо, не только из-за недостатка пищи, но и для того, чтобы умилостивить богов, которые разгневались на них, ниспослав столько бед.

Удивительно, что Каду, который совершил невероятное путешествие и первым из микронезийцев побывал в двух частях света – в Азии (на Камчатке) и Америке, именно здесь, на истерзанном Вотье, неожиданно решил, что пора пожить на твердой земле. На прекрасном русском языке он распрощался со своими друзьями с «Рюрика» и отправился навстречу новым приключениям. Есть люди, которых влекут удивительные приключения. Видимо, таким человеком и был «микронезийский Робинзон» Каду.

Покинув Вотье, «Рюрик» на короткое время сделал остановку у атолла Ликиеп, а затем и в лагуне Кваджалейна. В августе 1818 года, после более чем трехлетнего пребывания в водах Каролинских и Маршалловых островов, экспедиция, сыгравшая столь важную роль в изучении Микронезии, закончилась. Так были получены первые сведения о характере микронезийских языков, а опубликованный Коцебу доклад стал вообще первым научным сообщением о материальной и духовной культуре жителей Восточной Микронезии.

Вернемся, однако, к экспедиции «Адмирала Сенявина». Как я мог убедиться, на Понапе до сих пор помнят Литке и его шлюп. Славяне и сейчас бывают на островах Сенявина. Когда я удобно устроился в кресле самолета «Микронезиен Эйрлайнз», который должен был перенести меня с Понапе на следующий каролинский остров, ко мне обратился мужчина средних лет. Он оказался американцем из Колорадо, врачом окружной больницы.

– Вы англичанин? – спросил он меня.

– Нет, чех.

– Чех – это как русский?

– Да, чехи и русские – славяне.

– И вы говорите по-русски?

– Конечно.

– О, сэр. Как жаль, что мы этого не знали. Вчера советский корабль, проходящий мимо Понапе, оставил в больнице одного члена своего экипажа. Положение у него довольно серьезное. К тому же он не говорит по-английски, а мы – по-русски. Если бы мы познакомились раньше!

Я тоже пожалел об этом, я бы с удовольствием поговорил с русским моряком, особенно здесь, в Микронезии, на Понапе.