Глава IV: Великая победа

— Правда ли, что человечество на протяжении мно­гих веков жило под страхом такой жестокой инфекции, как оспа?

— Да, эта поистине глобальная болезнь многократ­но поражала целые народы на всех континентах Земли, кроме Австралии.

— Почему и в наш просвещенный век было трудно защищаться от вторжения этого врага?

— Всему виной транспорт. Человек за считанные часы может перелететь на самолете из одной страны в другую и, сам того не ведая, привезти с собой оспу.

Оспа — одна из самых древних инфекционных болез­ней. Первые ее очаги возникли в странах Азии. В Егип­те оспа была известна уже около шести тысяч лет на­зад. Подтверждением тому служат находки палеопато­логов. (В медицине есть такая специальность. Ученые исследуют найденные при раскопках останки древних людей и животных и определяют болезни, которыми страдал человек многие тысячи, а иногда и десятки ты­сяч лет назад.)

Палеопатологи считают, что рубцы на костях черепа мумий египетских фараонов, особенно Рамзеса V, жив­шего в XI веке до нашей эры, — следы перенесенной оспы. Эти неопровержимые улики позволяют утверж­дать, что оспа была распространена среди жителей од­ной из древнейших цивилизаций нашей земли.

В Древней Греции и Риме оспы не было. В ту пору люди путешествовали пешком или верхом на лошади. Много времени уходило на то, чтобы перебраться из одной страны в другую. Если путешественник заражал­ся в дороге и заболевал, он вынужден был остановиться там, где его настигла оспа. Большая часть заболевших могла заразить только тех людей, которые ухаживали за ними. (Оспенный вирус передается только при прямом контакте здорового человека с заболевшим. Ни комары, ни блохи, ни грызуны в передаче оспы не участвуют.)

Гораздо чаще больные умирали: оспа убивала от од­ной трети до трех четвертых всех заболевших. В этом и заключался главный секрет медленного распростране­ния оспы в древности.

В Европе оспа появилась только с изобретением па­руса, в V—VI веках нашей эры. Гребные суда слишком медленно переправлялись   из Малой Азии или Египта через просторы Средиземного моря в европейские стра­ны. Если на такое судно и попадал больной, то он либо умирал, либо поправлялся, прежде чем корабль дости­гал противоположного берега моря. Когда суда стали плавать намного быстрее, оспа была завезена в Грецию, а затем и в Италию. С тех пор эта болезнь стала «бичом божьим» для всех стран Европейского континента.

Во время эпидемий в некоторых государствах по­гибало до половины населения. Такая картина наблюда­лась вплоть до эпохи средневековья во всех странах

Европы, Азии, Африки. И видимо, «обычность» оспы привела к тому, что историки медицины находят сейчас очень мало средневековых документов с описаниями больных или эпидемий. Первое четкое описание оспы было сделано около 910 года нашей эры персидским медиком Абу-Бекром Мухамедом Бен-Захария, которо­го в Европе знали под именем Разес. В дальнейшем вра­чи лишь немногим пополнили его описание.

Обычно после заражения проходило 12 дней инку­бационного периода, пока вирус, попавший через дыха­тельные пути, размножался в крови человека и дости­гал кожных покровов. Болезнь начиналась с внезапного подъема температуры, сопровождавшегося сильнейши­ми головными болями и рвотой. Лицо краснело, набу­хала слизистая оболочка глаз, рта, и распухал язык. Затем появлялась сыпь. Вначале она покрывала лицо, кисти рук и предплечья, голени и стопы ног. Намного реже сыпь обнаруживалась на бедрах и на плечах.

Различают три формы болезни. Первая, так называ­емая типичная оспа, характерна тем, что вначале сыпь имеет вид красных пятнышек размером с булавочную головку. Затем они очень быстро увеличиваются в раз­мере. На месте покраснения образуются пузырьки, на­полненные жидкостью. Через 6—8 дней туда проникают микробы, и пузырьки наполняются гнойным содержи­мым. Позднее гнойники подсыхают, и образуются корки, которые впоследствии отваливаются. Более тяжелой яв­ляется сливная оспа, при которой сыпь сливается в еди­ное целое. Наиболее опасна третья форма оспы — гемор­рагическая. В этом случае возникают большие зоны под­кожных кровоизлияний, покрывающие лицо, руки и ноги.

При обычной форме оспы умирает 6 процентов, при сливной — до 45 процентов, а при геморрагической смертность достигает 75—100 процентов. Эта так назы­ваемая «черная оспа», вызывающая наиболее опустоши­тельные эпидемии.

Так как сыпь при оспе образуется не только на коже, но и на слизистых оболочках рта, глотки и носовой по­лости, то, когда пузырьки лопаются, их содержимое лег­ко рассеивается в виде мельчайших капелек при разго­воре, кашле, чихании больного. Это облако капелек слизи содержит огромное число вирусных частиц, кото­рыми и заражается находящийся поблизости человек. Вирус оседает на клетках слизистой оболочки дыхатель­ных путей и лишь оттуда проникает в кровь.

Отмечены отдельные случаи заражения через по­стельные принадлежности больного, но не обнаружено ни одного случая заражения через другие предметы оби­хода или через пищу, которую ел больной.

Направляясь в начале XVI века к берегам Америки, Э. Кортес вез с собой 500 солдат, 23 пушки, 16 лошадей и 4 сокола. Кроме того, во время высадки на берег в отряде Кортеса оказался больной солдат. До XVI века Американский континент был избавлен от знакомства с этой болезнью: надежной преградой служил океан. Солдат заразил несколько местных жителей, и оспа стала распространяться по Мексике, где люди не имели иммунитета против этой болезни. Последствия эпидемии были поистине ужасными: за несколько лет в Мексике от оспы умерло около 3,5 миллиона человек, что стало ос­новной причиной гибели древнейшей цивилизации майя.

В течение последующих 400 лет оспа была бичом для всего Американского континента. Она убивала и кале­чила людей с большей жестокостью, чем это делали конкистадоры. В 1563 году оспа вторглась на террито­рию Бразилии, где погубила 100 тысяч человек только в одной из провинций этой страны. В течение многих десятилетий эпидемии повторялись каждый год и опу­стошали континент, убивая практически каждого треть­его жителя. Особенно большие потери несли многочис­ленные индейские племена западного побережья Аме­рики.

Первая крупная эпидемия среди индейцев Северной Америки возникла в 1616—1617 годах с приходом англи­чан и стала настоящим бедствием для краснокожих. Оспа почти полностью уничтожила племена алгонкинов, которые жили на территории теперешнего Массачусетса. Дальнейшему распространению оспы на Американском континенте способствовала работорговля. Многие негры, которых привозили для продажи из Африки, были зара­жены оспой и являлись постоянным источником для под­держивания непрерывных эпидемий.

В средние века к оспе так привыкли, что считали не­отвратимым злом и «божьим наказанием». Люди убе­дили себя, что с ней невозможно бороться, что от оспы никто и никогда не сможет их защитить. Еще во второй половине XVIII века большая часть людей переболевала оспой. Выжившие были так обезображены ею, что в то время женщина с чистым лицом, без следов оспы, счи­талась красавицей.

— Я слышал, что еще много веков назад люди уме­ли защищать себя от оспы.

— Это верно и неверно.

— Но ведь они вакцинировали себя с помощью ва­риоляции!

— А вот это совсем неверно. Они не вакцинировали себя, а заражали малой дозой вируса. При вариоляции используется заразный уличный вирус, взятый от боль­ного. При вакцинации — ослабленный вакцинный ви­рус, полученный от больной коровы.

Еще в Древнем Китае и Индии врачи разработали метод защиты людей от оспы путем так называемой ва­риоляции. Для этого собирали оспенные корочки боль­ного, высушивали их и растирали в мелкий порошок. Этот порошок втирали в кожу специальным шпателем пли иглой, которой надрезали поверхность кожи, а иног­да вдували в нос здоровому человеку, надеясь вызвать у него легкую форму болезни.

Действительно, вариоляция защищала многих людей. Но так как для ее проведения использовали вирус натуральной оспы, вариоляция часто вызывала тяжелое заболевание и даже смерть. Главная беда заключа­лась в том, что в дальнейшем больной мог заразить людей, которые контактировали с ним, и даже вызвать эпидемическую вспышку оспы.

В начале XVIII века, когда оспа широко распростра­нилась практически по всем странам Европы, начали ис­кать способы защиты населения от этой инфекции. Чле­ны Лондонского медицинского королевского общества решили обсудить все «за» и «против» метода вариоля­ции, о котором сообщали многие путешественники.

Для этого собрали отчеты англичан о путешествиях в азиатские страны в первые два десятилетия XVIII века. Несмотря на всю опасность метода, решили его реко­мендовать, так как ущерб, наносимый обществу эпиде­миями, был несравненно тяжелее. Решили, что лучше терять десятки людей, чем многие тысячи.

Именно в это время леди Монтегю, жена британско­го посла в Константинополе, наблюдала, как пожилые турчанки прививали материал, взятый от больного ос­пой, здоровым местным жителям. Еще в Турции леди Монтегю провела вариоляцию своему собственному сы­ну, а вернувшись в 1718 году в Англию, стала пропаган­дировать турецкий метод вариоляции.

Сначала метод приняли в штыки. Духовенство усмот­рело в нем нечто противное воле «божественного про­видения». Тогда энергичная леди решила добиться поддержки короля. Георг I дал разрешение провести опыты, чтобы доказать высокую эффективность метода вариоляции для защиты людей от оспы. Для этого вы­брали заключенных Ныогейтской тюрьмы, которым была обещана амнистия. Шесть человек дали согласие на вариоляцию: трое мужчин и три женщины. Все они оста­лись здоровыми. Эксперимент значительно укрепил по­зиции метода в глазах общественности. Началось сис­тематическое применение вариоляции в Великобритании и ее колониях в Америке.

Ярким приверженцем вариоляции стал доктор Т. Гимздейл Он предложил использовать этот метод при дворе русской императрицы Екатерины II. В 1768 году английского врача пригласили в Россию, чтобы он про­вел вариоляцию членов императорской семьи. Гимздейл успешно выполнил поручение, за что получил от импе­ратрицы титул барона, звание государственного совет­ника, чин генерал-майора, единовременное пособие в 10 тысяч фунтов стерлингов и, кроме того, пожизненную пенсию в 500 фунтов.

Вариоляция сыграла значительную роль в защите канадских провинций войсками Британской империи. В 1766 году генерал Джордж Вашингтон во главе аме­риканских войск осадил Квебек. Однако среди его сол­дат было огромное число больных оспой: повстанцы не проводили вариоляции в своей армии. Британские вой­ска, находившиеся в Квебеке, подверглись поголовной вариоляции, которая достаточно хорошо защитила их и позволила выдержать осаду до прихода подкреплений. Поражение повстанцев под Квебеком привело к тому, что британские войска установили контроль над всей территорией Канады. Эта неудача заставила Вашинг­тона издать приказ об обязательной вариоляции всей его армии.

Хотя вариоляцию стали достаточно широко приме­нять во многих странах Европы, врачи понимали опас­ность метода и его бесперспективность в борьбе с оспой как с эпидемическим процессом. Следовало изобрести метод, который, надежно защищая людей от оспы на многие годы, не таил опасности новых эпидемий.

Эффективный метод профилактики оспы изобрел английский врач Э. Дженнер. В противоположность большинству медиков, считавших оспу неизбежным злом, Дженнер был уверен, что можно найти способ, который позволил бы защитить людей от этой смертель­ной инфекции. Дженнер заметил, что молочницы, на руки которым часто попадал гной больных оспой коров, не заражаются натуральной оспой. (У коров существует своя оспенная инфекция, которая поражает их кожу и слизистые оболочки рта и глаз.)

В течение пяти лет Дженнер вел наблюдения и ана­лизировал известные ему случаи успешной перевивки корочек коровьей оспы к человеку, а также подтвержде­ния защитного эффекта этого метода. В то время о ко­ровьей оспе знали лишь немногие люди, работавшие в сельском хозяйстве, на фермах. Врачи, практиковав­шие в больших городах, с этой болезнью не были знакомы.

Другом Дженнера и его неизменным советчиком был хирург из госпиталя святого Джорджа в Лондоне Д. Хантер. С ним делился Дженнер своими мыслями и благодаря этому человеку сумел довести до конца свои работы. Однажды Хантер посоветовал Дженнеру поста­вить эксперимент и опытом подтвердить свои догадки. И тот решил попытаться привить коровью оспу здорово­му, никогда не болевшему натуральной оспой человеку. Дженнер был глубоко уверен, что это доброкачественное заболевание защитит человека в дальнейшем от зара­жения естественной оспой.

14 мая 1796 года Дженнер ввел восьмилетнему маль­чику материал, который получил из оспенной корочки на руке молочницы. Через семь недель после этого

Джемпер вновь привил мальчику оспу, но материал взял от больного натуральной оспой. Мальчик не заболел. Друг Дженнера Д. Хантер высказался по этому поводу весьма примечательно: «Организм человека, подверг­нутый однажды какому-либо воздействию, не забывает этого и никогда больше не повреждается такими инфек­циями, как оспа, корь и т. п.».

Дженнер, бесспорно, считается создателем первой в мире вакцины против оспы. Однако необходимо отме­тить, что еще в XV веке до нашей эры различные люди пытались использовать корочки с вымени коров, боль­ных коровьей оспой, для защиты людей от натуральной оспы.

Существует также запись о том, что в 1774 году ан­глийский фермер В. Джести во время обширной вспыш­ки оспы в окрестностях города Дорчестера взял от боль­ной коровы оспенные корочки и привил этот материал своей жене и двум маленьким детям. На месте прививки возникли характерные для оспы воспаленные участки, а у миссис Джести даже поднялась температура, что заставило вызвать доктора. Соседи возмущались «жес­токостью» и «бесчеловечностью» фермера. Однако по­следующие события показали, что он был прав. Когда началась эпидемия оспы, его жена и дети, находившиеся неоднократно в контакте с больными, не заразились, а ранее возмущавшиеся фермеры стали жертвами болез­ни. В 1791 году в Пруссии аналогичную процедуру про­делал голштинский фермер П. Плетт. Он защитил от натуральной оспы семью, привив им растертый матери­ал корочек коровьей оспы.

Заслуга Э. Дженнера в том, что он осмыслил все эти факты, подвел под них научную базу и, решив обез­опасить процедуру вакцинации, начал перевивать ко­ровью оспу от одного человека к другому. Таким обра­зом, вирус поддерживался непрерывными пересевами через кожу человека. Дженнер собирал лимфу и оспен­ные корочки у привитых людей, растирал их, высуши­вал и хранил для дальнейших прививок.

Дженнер научно доказал сходство вируса коровьей оспы с оспой человеческой и обосновал метод защиты человека, прививая ему вирус коровьей оспы. Кроме то­го, Дженнер показал возможность длительного сохра­нения вируса коровьей оспы при его пересевах от одного человека к другому. Такой метод позволял накопить вакцинный материал и использовать его для дальней­ших более широких вакцинаций. Врач переставал зави­сеть от эпизодического присутствия зараженных коров в округе.

Казалось бы, все развивается благоприятно, челове­чество облагодетельствовано новым средством для борь­бы с оспой, можно начинать проводить массовые привив­ки... Но! Опять это «но», которое так часто возникает, к сожалению, на пути прогресса.

Когда Дженнер описал результаты своих наблюде­ний и предложил Лондонскому королевскому обществу для публикации, он получил отказ. Ученые мужи того времени не могли даже представить возможность защи­ты человека от оспы! В 1798 году Дженнеру пришлось издать результаты своих наблюдений за собственный счет в виде отдельной брошюры. Он назвал ее «Иссле­дование причин и воздействий вариолоидной вакцины, заболевания, открытого в некоторых западных граф­ствах Англии, в частности в Глочестере, и известного под названием «коровья оспа». Таким образом, в самом названии брошюры Дженнер впервые использовал тер­мин «вакцина» (в переводе с латинского — коровья оспа), который в дальнейшем стал обозначать любую защитную прививку.

На протяжении десятилетий борьбы с оспой исполь­зовали два разных понятия — «вариоляция» и «вакци­нация». Многие писатели, рассказывая о борьбе с ос­пой, путали эти термины, да и сами медики нередко называли вакцинацию вариоляцией, а вариоляцию вак­цинацией. А суть этих двух понятий совершенно раз­лична. При вариоляции человека заражали уличным ви­русом, стараясь вызвать болезнь в легкой форме, тогда как при вакцинации человеку вводили вирус коровьей оспы, безвредной для него, но вызывающей образование иммунитета против натуральной оспы.

На страницах многих дневных и вечерних газет того времени стали появляться карикатуры, которые высмеи­вали гениальное открытие Дженнера. Обычно людей, прививавшихся вакциной, карикатуристы изображали в виде полулюдей-полукоров, а подписи под рисунками гласили, что вакцинация может навсегда превратить че­ловека в корову.

Как часто, к сожалению, косность людей не приемлет все новое и необычное! Для общества того времени та­ким необычным было взять материал от животного и использовать для прививки людям. В наше время эта процедура кажется вполне естественной, поскольку для приготовления большинства вакцинных и сывороточных защитных препаратов, широко применяемых для борь­бы с заразными болезнями, в научных лабораториях и в производственных учреждениях используют тех или иных лабораторных животных, а также лошадей, коров, баранов, козлов.

Публикация Дженпера стала одной из выдающихся работ в истории мировой медицины. Несмотря на актив­ное противодействие ряда известных докторов Англии, метод вакцинации применяли все шире и шире.

В крупных клиниках Англии создавали запасы лимфы и корочек. И в то же время Англия, как это ни парадоксально, была одной из последних в Европе стран, принявших закон об обязательной вакцинации. Именно в этой стране противники Дженнера выставили множество необоснованных аргументов против вакцина­ции, вроде того, что «вакцинация идет вразрез с пред­начертаниями бога». Однако английский парламент вы­нужден был признать огромную важность открытия Дженнера и выдал ему денежные награды: сначала 10 тысяч, а затем повторно, после эпидемии оспы, 20 ты­сяч фунтов стерлингов.

Вскоре противооспенная вакцина попала в Америку. Энтузиастом-распространителем этой вакцины был английский врач Д. Летсом, горячий защитник идеи прививок против оспы беднякам на дому. Он послал партию вакцины своему американскому коллеге Б. Уотерхаузу из Бостона, который был тогда профессо­ром медицинской теории и практики в Гарвардском уни­верситете.

В 1800 году Уотерхауз вакцинировал присланным материалом семерых из своих тринадцати детой. У шес­ти привитых детей на коже возникли характерные оспи­ны, которые описал Дженнер. Но на этом Уотерхауз не остановился. Он заразил своего 12-летнего сына, по­лучившего оспенную вакцину, свежим материалом, взятым из гнойных корочек больного оспой. Но и это показалось Уотерхаузу недостаточным, и он поместил мальчика в комнату, где находился больной натураль­ной оспой. Несмотря на все это, вакцинированный мальчик остался здоров. «Один факт стоит тысячи аргу­ментов», — писал Уотерхауз, подтвердив своим опытом правоту Дженнера.

Уотерхауз начал проводить широкую вакцинацию своих сограждан, не забывая при этом и о собственных выгодах. Предоставляя вакцину в распоряжение других врачей, он заручался их согласием выделять ему 25 про­центов прибыли. Часть вакцины Уотерхауз отправил президенту страны Т. Джефферсону для распростране­ния среди врачей южных штатов. Будучи достаточно проницательным человеком, Джефферсон быстро понял огромную важность оспопрививания. Принимая зимой 1801 года делегацию вождей индейских племен Север­ной Америки, президент предложил им вакцинироваться самим и взять с собой вакцину для защиты соплеменни­ков. В дальнейшем с помощью президента вакцинация очень быстро была введена по всей стране и пользова­лась широкой поддержкой общественности.

Популярности вакцинации в США особенно способ­ствовало проведение в Бостоне важного опыта, показав­шего, что вирус коровьей оспы полностью защищает лю­дей от оспы натуральной. Для этого 16 августа 1802 го­да 19 мальчикам была сделана прививка коровьей ос­пы. 9 ноября двенадцать из них были заражены мате­риалом, полученным от больного натуральной оспой. Ни у одного из детей не наблюдалось ни малейших при­знаков заболевания. В виде контроля в этот же опыт взяли двух других мальчиков, которые не прививались коровьей оспой и натуральной оспой не болели. У невакцинированных детей заражение тем же самым мате­риалом вызвало заболевание.

Группе из 19 детей, привитых 16 августа, повторно ввели материал из оспин двух контрольных детей. Все они остались здоровыми. Этот опыт стал решающим в истории изучения вакцинации против оспы. Основываясь на результатах наблюдений, отдел здравоохранения го­рода Бостона официально записал, что коровья оспа полностью безопасна для людей и защищает их от на­туральной оспы.

В начале XIX века вакцина Дженнера стала быстро приобретать сторонников и на Европейском континенте. Первую вакцинацию провели в Вене в 1799 году. Вскоре по примеру Вены к прививкам стали прибегать в столи­цах ряда других государств. В 1805 году Наполеон при­казал вакцинировать весь состав своей армии. Первый закон об обязательной вакцинации был издан в 1807 го­ду в ландграфстве Гессен в Германии, а к 1820 году аналогичные законы приняли и многие другие европей­ские страны.

В России первый ребенок, получивший вакцину Дженнера, был назван по распоряжению императрицы Вакциноф, а его семье пожалована пожизненная пен­сия. Вакцинация в России была введена затем в обя­зательном порядке, и в 1812 году привили 1 миллион 250 тысяч человек. По приблизительным оценкам, это спасло от оспы около 160 тысяч жизней. Однако в дальнейшем вакцинация была прервана, а затем и пре­кращена.

— Как же могло случиться, что в XIX и XX веках, несмотря на обязательную вакцинацию, от оспы про­должали умирать десятки тысяч людей?

— В разных странах разные порядки, а к своему здоровью люди всегда относились спустя рукава.

— Но ведь закон есть закон!

— К сожалению, порой законы можно толковать по-разному, что особенно любили делать англичане. Зако­нодательство многих стран, в том числе английское, давало возможность избежать вакцинации, так как не­которым лицам предоставлялось право не предъявлять документов о прививках или вообще не проходить вак­цинации, если «не велит совесть».

Несмотря на успешное проведение вакцинации во многих странах Европы, первоначальные надежды на то, что вакцина создаст пожизненный иммунитет про­тив оспы, как это делала болезнь, не оправдались. Во время последующих эпидемий иногда заболевали люди, которые наверняка вакцинировались раньше, так как у них сохранились следы от прививки оспенной вак­цины. Правда, эти люди крайне редко умирали, да и болели они легко. Однако это настораживало и позво­ляло думать, что после прививки иммунитет гораздо сла­бее, чем после натуральной оспы.

Длительные исследования в разных странах показа­ли, что необходимы регулярные повторные прививки. Кроме того, выяснилось, что вирус коровьей оспы, кото­рый в то время перевивали от одного человека к друго­му, в ходе таких пассажей постепенно ослабевает. Это позволило прийти к правильному выводу, что все при­вивки нужно проводить свежеполученным материалом из коров. Последующие эпидемии, особенно в Англии, ни родине Дженнера, показали, что для успешной борь­бы с оспой в масштабах целого государства необходим гораздо более широкий охват прививками, чем это де­ялось раньше.

Как это ни парадоксально, но в Англии, где была создана вакцина, закон о добровольной вакцинации был принят позже других государств: только в 1841 году.

Смертность от оспы уменьшилась, но потребовалась еще одна большая эпидемия 1851—1852 годов, унесшая бо­лее 12 тысяч жизней и показавшая, что привитые погибали в 10 раз реже, чтобы в 1853 году был обнародован закон об обязательной вакцинации всех новорожденных против оспы. Родителей, отказавшихся дать свое ди­тя для вакцинации, подвергали штрафу в 20 шил­лингов.

Негласная борьба между инфекцией и правитель­ственными распоряжениями длилась с переменным успе­хом еще несколько десятилетий. Вот несколько харак­терных примеров того времени. Во время франко-прус­ской войны 1870 года французская армия оказалась не вакцинированной против оспы, и 23400 солдат погибли от этой инфекции. В прусской же армии, получившей защитную вакцинацию против оспы, умерло всего 278 человек, то есть в 80 раз меньше. С 1870 по 1880 год в одном только Лондоне было зарегистрирова­но 33 тысячи больных оспой, из них умерло 15 539.

С 1875 по 1894 год в Австрии от оспы погибло 239 800 человек, что почти в 30 раз превышало смерт­ность от этой болезни в соседней Германии и Франции, где прививка против оспы стала обязательной для всех детей. Это заставило австрийского короля издать закон об обязательной противооспенной вакцинации. Уже в начале XX века в Англии смертность от оспы среди непривитых доходила до 30—57 процентов от общего чис­ла заболевших, тогда как среди вакцинированных по­гибло в 5—10 раз меньше. И несмотря на это, находи­лось много людей, не желавших вакцинироваться.

Даже в конце XIX века во многих европейских странах отмечалось определенное противодействие вак­цинации против оспы со стороны церкви. Кроме того, весьма важной причиной стойкости оспы было отсут­ствие какого-либо государственного контроля за каче­ством используемой вакцины.

Противники вакцины выступали с тех позиций, что противооспенная вакцинация не только не защищает всех привитых, но и способствует передаче ряда других заболеваний: различных гнойных осложнений, туберку­леза, сифилиса, проказы и даже рака. Часть этих обви­нений была правильна, поскольку в то время вакцину нередко готовили путем переноса материала от одного привитого к другому. Естественно, что в этих условиях любая кожная инфекция могла передаваться с вакци­ной от одного человека к другому.

Для совершенствования техники вакцинного дела в 1898 году в Англии, а несколько раньше и в Германии были приняты законодательные акты, по которым всю противооспенную вакцину надлежало готовить в спе­циальных институтах, используя для этого коров. Соб­ранные корочки и лимфу зараженных коров следовало обрабатывать глицерином, чтобы уничтожить всех по­бочных микробов. Тут, кстати, следует сказать, что ини­циатором обработки вакцинного вируса глицерином был известнейший бактериолог Кох, открывший перед ним возбудителя туберкулеза.

С начала XX века глицеринизированную противо­оспенную вакцину стали готовить в нескольких спе­циальных центрах Европы, в частности в Англии и в Германии. Отбирали только телят с известной родослов­ной. Государственная служба здравоохранения тщатель­но контролировала качество содержания и кормления юлят, на которых выращивали вакцинный вирус.

В течение двух-трех лет было показано, что обработ­ка вируса глицерином обычно предупреждает возмож­ность передачи какой-либо вторичной инфекции привитым людям. С тех пор глицеринизированная вакцина в течение двух-трех десятилетий распространялась не только внутри этих стран, но и экспортировалась во мно­гие государства Европы, в том числе в Россию.

— Если уже в XIX веке вакцинация против оспы стала обязательной во всех европейских странах, то, почему же она не исчезла, а вызывала эпидемии и в наше время?

— Для победы над оспой человечество должно бы­ло накопить много знаний и сил.

— Но XX век — это век атома, век ракет и косми­ческих кораблей. Что значит болезнь по сравнению с такой техникой?

— Покорить атом и взлететь в космос оказалось проще. Для этого использовались достижения науки, техники. А для победы над оспой понадобилась готов­ность многих десятков государств объединить свои уси­лия, должен был произойти перелом в сознании людей.

В XX веке с его многочисленными локальными и двумя мировыми войнами борьба с оспой поначалу про­водилась каждой страной самостоятельно, что могло улучшить общую картину, но не способствовало каким-либо коренным сдвигам в борьбе с этой инфекцией.

На всех международных конференциях уделялось внимание лишь чуме и холере. Только в 1926 году на XIII Международной санитарной конференции впервые был поставлен вопрос о том, что нужно наконец начать регистрировать заболевания оспой. После длительных дебатов вынесли решение, обязывавшее страны реги­стрировать только эпидемические вспышки оспы, а не отдельные случаи заболевания, как это делалось в отно­шении чумы, холеры и желтой лихорадки.

Сейчас это звучит парадоксально, но так было. Ин­фекция, которая поражала практически все страны, санитарными органами не регистрировалась! Почему же это происходило? Ответ был дан одним из швей­царских медиков, делегатов конференции. Он сказал, что речь идет о вездесущем зле; нет и не может быть страны, в которой не отмечались бы случаи оспы. А с вездесущим злом у человека нет сил бороться. И по­этому нет смысла регистрировать случаи болезни, про­тив которой у людей нет никаких средств эффективной защиты.

Это было сказано в 1926 году, через 130 лет после изобретения Дженнером противооспенной вакцины. Не­смотря на то что вакцинация была обязательной и ши­роко применялась практически во всех цивилизованных странах. Это показывает, насколько пессимистично бы­ли настроены даже просвещенные медики. Ведь и в самой экономически развитой стране Запада — США, где вакцинация против оспы была объявлена обязатель­ной более 100 лет назад, еще в 30-х годах нашего века еженедельно сообщалось о тысяче и более случаев за­болеваний оспой, отмечавшихся у жителей практически всех штатов.

В России, несмотря на разруху и тяготы граждан­ской войны, В. Ленин подписал 10 апреля 1919 года декрет СНК, РСФСР об обязательном оспопрививании. Молодой Советской Республике понадобилось для лик­видации этого заболевания всего 17 лет. Советский Союз стал первой страной, ликвидировавшей оспу на всей территории. Последний случай «собственной» оспы, не занесенной извне, был обнаружен и излечен в 1936 году.

В 1949 году Панамериканская организация здраво­охранения одобрила первую в мире программу ликвида­ции оспы на Американском континенте. Много миллио­нов жителей всех государств Северной и Южной Аме­рики подверглись вакцинации против оспы. Это принес­ло определенные плоды. В США оспу ликвидировали в 1949 году, а уже в середине 50-х годов резко пошла на убыль и заболеваемость в других странах Северной и Центральной Америки.

В 1958 году академик Н. Гращенков, руководитель советской делегации на XI ассамблее Всемирной орга­низации здравоохранения (ВОЗ), внес предложение, рекомендовавшее разработать первую в мире програм­му борьбы с оспой на территории всей планеты. Конеч­ной целью этой программы было полное искоренение болезни, чтобы на Земле не осталось ни одного оспен­ного больного. Для этого предлагалось привить около 800 миллионов человек.

Тогда еще оспа была распространенной инфекцией в 42 странах Азии, Африки и Южной Америки с населе­нием около 1,2 миллиарда человек, Оттуда оспа регу­лярно заносилась в другие страны зараженными людь­ми, у которых болезнь находилась в стадии инкубации. А инкубация при оспе может продолжаться до 18 дней без каких-либо симптомов. За это время можно побы­вать в разных странах и заразить многих людей.

Некоторые делегации встретили советское предложе­ние с определенным скепсисом, но большинством голо­сов оно было принято. Началась длительная работа по подготовке к проведению еще дотоле невиданной гло­бальной кампании по борьбе с оспой.

В 1963 году на XVI ассамблее ВОЗ профессор В. Жданов предложил разработанный советскими уче­ными четкий план борьбы, для выполнения которого СССР обязался ежегодно безвозмездно поставлять боль­шие количества оспенной вакцины.

На Американском континенте в 1965 году очаги ос­пы оставались только в пяти странах: Аргентине, Бра­зилии, Колумбии, Парагвае и Перу. К 1967 году вирус сохранил свое убежище только в Бразилии. Однако это весьма обширная страна, с территорией, превышающей всю Европу. Многие районы Бразилии лежали в сторо­не от магистралей цивилизации. Проникать туда было трудно, а население в то время весьма недружелюбно относилось к различным медицинским мероприятиям, подобным массовым вакцинациям. Из Бразилии оспа иногда проникала в соседние страны: Аргентину, Фран­цузскую Гвиану, Парагвай и Уругвай.

Следовало предпринять какие-то особые действия, исключительные по новизне и размаху, чтобы вынудить отступить этого извечного врага человечества. И вот в 1967 году на XX сессии ВОЗ наконец приняли «интен­сифицированную программу» глобальной борьбы с ос­пой для полной ликвидации этой инфекции на всей планете к 1976 году.

В течение предыдущих семи лет Советский Союз уже безвозмездно передал около 1 миллиарда доз вакцины для борьбы в развивающихся странах с оспой. Однако существенных сдвигов не произошло из-за того, что каждая страна сражалась с болезнью самостоятельно.

Советское предложение приняли единодушно. Наша страна взяла обязательство выделить специалистов для работы в странах Азии и Африки и ежегодно пред­оставлять бесплатно по 120 миллионов доз высококаче­ственной вакцины. Началась беспримерная в истории человечества работа по искоренению болезни, существо­вавшей более шести тысяч лет и передававшейся от че­ловека к человеку на протяжении 300 поколений.

Характерно, что, по данным ВОЗ, в 1967 году, в на­чале кампании, во всем мире из общего числа заболева­ний оспой удавалось выявить и зарегистрировать не бо­лее пяти процентов. Так как в 1967 году во всех стра­нах регистрации подверглись 134 400 больных, можно с уверенностью сказать, что истинное число заболевших было не менее 2,5 миллиона человек.

Кампания по борьбе с оспой началась в январе.

1967 года. Были созданы нужные пособия и инструкции. Совместно с представителями заинтересованных стран разработаны планы работ, проведено комплектование кадров, обучен технический персонал. Требовалось про­вести обширную вакцинацию более чем в 30 странах, где оспа носила характер эпидемий, а также в целом ряде стран, где вспышки регистрировались время от времени, периодически.

Службы здравоохранения в этих странах были сла­быми, собственного персонала не хватало. Да и он был малоквалифицированным. Сразу же возникли сложно­сти с доставкой медицинского персонала в труднодо­ступные районы Африки. Во многие пустынные и гор­ные местности с помощью обычного транспорта было вообще невозможно добраться.

Второй проблемой стала поставка вакцины высокого качества. Уже в самом начале кампании потребовалось, но крайней мере, 250 миллионов доз вакцины.

Вначале ВОЗ выделила 2,3 миллиона долларов на проведение борьбы с оспой. Был сделан запрос о по­ставках вакцины, и партии препарата сразу же стали поступать из многих стран. СССР, инициатор кампании борьбы против оспы, с самого начала подарил ВОЗ большую партию вакцины для Индии, Афганистана и Бирмы и дополнительно для специального фонда ВОЗ по ликвидации оспы.

В течение всего периода борьбы с оспой в различных странах земного шара было вакцинировано более 500 миллионов человек. Естественно, что для этого пона­добилось более 1 миллиарда доз вакцины, которая должна была быть одинаковой по своей эффективности и качеству. Возник вопрос, где и как приготовить такие количества вакцины.

Кроме того, были разработаны методы стандартиза­ции препаратов, и практически все партии вакцины, вы­пускавшиеся в то время разными странами, проходили обязательную проверку в специальных контрольных ла­бораториях ВОЗ в Советском Союзе, Канаде и Нидер­ландах.

На первых порах думали построить достаточное ко­личество производственных лабораторий в тех странах африканского и азиатского регионов, где будет прово­диться вакцинация. Однако обследование специалиста­ми ВОЗ промышленного и научного уровня этих стран показало, что такая работа даст мало эффекта. Ста ли использовать вакцину, 2/3 которой поставляли вы­сокоразвитые страны: Советский Союз, США и Англия. Там производство вакцинных препаратов развива­лось в течение многих лет и находилось на высоком уровне.

Для успешной борьбы с оспой огромное значение имела лиофилизация вакцины (высушивание в вакууме предварительно замороженного препарата). Это прида­вало живому биологическому препарату стойкость, ко­торая требуется в условиях тропиков. Все вирусы весь­ма и весьма чувствительны к воздействию температуры выше 20 градусов. Именно по этой причине вакцинный вирус очень часто погибал при транспортировке его в Сахару, джунгли Бразилии, жаркие районы Ганга, влажные леса Тропической Африки.

На протяжении всей кампании борьбы с оспой виру­сологи разных стран, в первую очередь Советского Сою­за, работали над совершенствованием техники лиофили­зации вакцины, чтобы усилить эффективность ее при­менения в сельских районах тропических стран. Были разработаны и испытаны специальные стабилизаторы, которые добавляются к живому вирусу перед его высу­шиванием. Это принесло свои плоды — к 1969 году был достигнут значительный прогресс: почти все партии вак­цины оказались эффективными и сохраняли свои каче­ства в течение месяца при температуре 37 градусов и выше.

Вначале во многих странах делали упор на массо­вую вакцинацию, полагая, что, защитив прививками большую часть населения, особенно детей, можно замед­лить распространение оспы, а вакцинировав всех детей, вообще покончить с ней. Во многих государствах начали проводить вакцинацию всего населения. В каждом рай­оне работали специальные бригады врачей и сестер, прививавшие вакцину всем не болевшим оспой, от но­ворожденных до стариков. Можно представить себе объем этой работы в такой, например, стране, как Ин­дия, где живет почти 700 миллионов человек!

Массовую вакцинацию было бы невозможно прово­дить без широкого применения безигольных инжекторов, позволявших вакцинировать до 500 человек в течение одного часа. (С помощью сжатого воздуха этот прибор за короткий миг впрыскивает вакцину под кожу. Он успешно заменяет использовавшиеся ранее скарифика­торы, ланцеты и классические шприцы.)

Безыгольные инъекторы обладают огромными пре­имуществами, облегчая решение проблем, связанных с массовыми прививками. Их не нужно ежедневно стери­лизовать, достаточно промыть инъектор настойкой йода, затем спиртом и водой.

Такие инъекторы обеспечивают введение точно отме­ренных доз вакцины и не требуют от персонала особен­но большого опыта. Простота обращения с ними по­зволила включать в состав вакцинальных бригад мно­гих местных жителей, изъявивших желание помочь кам­пании по борьбе с оспой.

Первый массированный удар по оспе нанесли на Американском континенте, в Южной Америке. В Брази­лии, где сохранялись обширные эпидемические очаги оспы, была проведена огромная кампания с широчай­шим размахом. В этой стране живет 94 миллиона чело­век. И вот между 1967 и 1971 годами вакцинировали более 83 миллионов.

Множились бригады по вакцинации и бригады по эпидемическому надзору за оспой. В городах и селе­ниях выявляли больных. Всех окружающих обязательно вакцинировали и помещали в карантин. Это привело к сдерживанию и ограничению эпидемий. Затруднилась передача вируса от больного к восприимчивым людям: ведь таких благодаря массовой вакцинации становилось все меньше и меньше.

В Бразилии было организовано свыше пяти тысяч постов оповещения о случаях оспы. О любом подозри­тельном симптоме незамедлительно сообщали службе надзора, которая выявляла заболевших. В 1969 году было зарегистрировано около семи тысяч случаев оспы. В 1970 году выявили многих больных, однако их обсле­дование и лабораторные анализы показали, что это вет­ряная оспа, корь, чесотка, но не оспа натуральная. К концу 1970 года ни одного оспенного больного обна­ружить не удалось.

Однако еще рано было праздновать победу. Весной 1971 года, почти после пятимесячного перерыва, в тру­щобах Рио-де-Жанейро обнаружили последний очаг оспы. В двух кварталах, отстоявших друг от друга менее чем на километр, появилось сразу 14 больных. Заболев­ших поместили в больницу. Привили всех людей, жив­ших в соседних кварталах и не подвергавшихся ранее вакцинации. Только после этого болезнь отступила: ни од­ного случая оспы ни в Бразилии, ни в какой-либо другой стране Американского континента больше не было.

В августе 1973 года, то есть 28 месяцев спустя, в Бразилию прибыла международная комиссия ВОЗ, что­бы беспристрастно оценить ситуацию и вынести реше­ние, выдать сертификат о том, что в Бразилии и на всем Американском континенте оспа полностью искоренена, Так только через 400 лет удалось ликвидировать по­следствия зла, которое принес Америке на корабле Кор­теса единственный больной оспой матрос.

— Почему же в Америке оспа была ликвидирована раньше, чем в Африке и Азии?

— Из-за более высокого уровня жизни населения, лучшей доступности даже отдаленных уголков боль­шинства стран и более легкого контакта персонала ВОЗ с населением.

— А как работали советские врачи и ученые в этой программе всемирной борьбы с оспой?

— Им нужно отдать должное: в эти годы несколько десятков наших специалистов самоотверженно труди­лись во многих странах мира, в тяжелых климатических условиях, везде, куда направляло их на работу Минис­терство здравоохранения СССР. Кроме того, Институт вирусных препаратов в Москве организовал специали­зированную лабораторию, ставшую региональным цент­ром ВОЗ по контролю качества вакцин, выделению и изучению вирусов оспы.

Первый этап массовой вакцинации занял несколько лет, и, когда он был закончен, число случаев оспы зна­чительно уменьшилось. Однако болезнь не исчезла. Она продолжала вызывать эпидемии в некоторых странах Африки и Азии, по-прежнему угрожая европейским и американским странам опасностью заноса инфекции, не­обходимостью непрерывно поддерживать жесткие ка­рантинные мероприятия.

Основная трудность при массовой борьбе с оспой в странах Азии и Африки заключалась в том, что боль­шинство жителей этих стран — неграмотные крестьяне. Многие из них, не зная, что оспа передается от челове­ка к человеку, не принимали никаких мер, чтобы изоли­ровать заболевших, Кроме того, в ряде мест оспа счи­талась божьим наказанием. А раз так, то никакая вак­цинация не спасет. Отсюда очень частое нежелание или даже активное противодействие бригадам по проведе­нию вакцинации.

Хуже всего было то, что часто сами санитарные ра­ботники в этих странах плохо верили в плодотворность своей деятельности. Многие склонялись к мысли, что к оспе и некоторым другим инфекционным болезням нужно как-то приспособиться, поскольку не заразиться ими попросту нельзя.

Стало очевидным, что одна лишь массовая вакцина­ция не позволяет решить проблему. Тогда стали совер­шенствовать службы оповещения. Они должны были выявлять всех больных па территории района, а вакци­нировать только группы населения, живущие в зоне каждого нового очага инфекции. Это должно было огра­ничить эпидемическую вспышку, а затем и подавить ее.

Задачи, которые ВОЗ ставила перед медицинским персоналом, заключались не в том, чтобы обследовать всю территорию страны, а в том, чтобы выявить наибо­лее неблагополучные районы и ликвидировать очаг оспы.

Сформировали тысячи специальных бригад, состояв­ших из врача, среднего медицинского персонала, шофе­ра, пилотов. Бригады были обеспечены всем необходи­мым и готовы в любое время суток к незамедлительному выезду на места эпидемических вспышек оспы. В каж­дом государстве или в группе государств работала ко­миссия экспертов ВОЗ — высококвалифицированных врачей из разных стран, — которые оказывали помощь местным эпидемиологическим бригадам.

В этой кампании принимали участие и советские врачи. Их беззаветная преданность долгу заслужила глубокую признательность как у жителей этих стран, так и у руководства ВОЗ, которое убедилось, что совет­ские врачи работают самоотверженно.

Несколько лет провел в странах Азии и Африки ле­нинградский эпидемиолог из института имени Л. Пас­тера Ю. Рыкушин. В Индии он организовал работу бригад по надзору в самом неблагополучном по оспе штате Бихар.

В деревнях и поселках, где обнаруживались заболе­вания оспой, бригады должны были обследовать всех жителей. Этот способ так и назывался — обследование «из двери в дверь». На каждом жилище в такой дерев­не ставили знак с обозначением числа обитателей и ко­личества вакцинированных.

В таких странах, как Индия, Бангладеш, Непал, Ин­донезия, да и во многих африканских странах до глу­хих деревушек было очень трудно добираться. Работ­никам бригад приходилось передвигаться не только на автомобилях, но в труднодоступных районах пробирать­ся на лодках или вообще идти много километров пешком.

Бригаде недостаточно было прибыть на место, при­вить жителей, а затем уехать. Днем, как правило, ни в одной деревне всех жителей на месте не застанешь: мужчины работают в поле или охотятся, женщины мо­гут уйти на базар в другую деревню. Поэтому вакцинаторам часто приходилось подолгу оставаться в деревне, а затем ехать в другой поселок. Такой метод, кстати, усиливал доверие местных жителей к работникам бригады.

Когда число эпидемических вспышек снизилось, бригады ВОЗ перешли к нанесению решительного уда­ра. Они старались проводить обследования так, чтобы не осталось ни одного скрытого очага болезни. В ряде случаев даже вакцинацию приостанавливали, чтобы ме­дицинские работники могли систематически обследо­вать отведенные им участки и не пропустить ни одного подозрительного.

Если обнаруживали человека с симптомами болезни, которые были похожи на оспу (например, ветряная ос­па, корь, герпес), об этом немедленно сообщали в район­ную комиссию ВОЗ. На место выезжал эпидемиолог и высококвалифицированный персонал из центральных служб, проводилось лабораторное обследование забо­левшего, и ставился точный диагноз.

К середине 1974 года все страны Азиатского конти­нента, где еще наблюдались отдельные случаи или ред­кие вспышки заболеваний, были объединены прямой те­летайпной связью, по которой группы наблюдения не­медленно передавали сигналы о неблагополучии в том или ином районе. В сводках перечислялись деревни, где зарегистрированы больные оспой. Медицинские работни­ки и активисты из местного населения обязаны были сообщать о любом случае болезни, даже если он был единственным. Такое заболевание считалось «активной вспышкой», и деревня подлежала регулярному обследо­ванию в течение четырех педель. Это давало возмож­ность получить полную уверенность, что вспышка пре­кратилась. Число «активных вспышек» за каждую педе­лю служило критерием эффективности кампании по борьбе с оспой.

В Азии к маю 1974 года показатель «активных вспы­шек» достиг 10 тысяч. Несмотря на жару и интенсивные наводнения в ряде стран, поиски возможных очагов оспы продолжались. Санитарным работникам помогали добровольцы из учебных заведений, промышленных предприятий. При выявлении каждой вспышки вакци­нации подвергали все окружающее население. Это по­зволило резко ограничить распространение оспы. Коли­чество «активных вспышек» стало быстро уменьшать­ся: пять тысяч в конце июля, три тысячи в августе, две тысячи в сентябре, восемь в конце октября.

Если к 1971 году число пораженных стран снизилось до 1G, а число заболеваний оспой до 52 тысяч, то в 1974 году государств, где она носила эпидемический ха­рактер, осталось всего девять. В то же время работники бригад по наблюдению за оспой выявили и зарегистри­ровали в 1974 году 218 364 заболевания. Это не было истинным увеличением числа случаев оспы, а явилось результатом четкой работы службы наблюдения.

Тысячи бригад, десятки тысяч местных активистов подвергли контролю практически все, даже самые мел­кие, населенные пункты. Они наблюдали за семьями ко­чевников, за толпами паломников, направляющихся к священным местам. Каждый больной оспой был заре­гистрирован и подвергнут лечению, а все люди, контак­тировавшие с ним, вакцинированы.

Как это происходило, можно продемонстрировать на примере Африки, где к 1974 году оспа сохранилась только в Эфиопии, Сомали и Кении.

Пораженные районы были расположены в трудно­доступной гористой местности или в зонах пустынь. По­рой из одного селения в другое можно пройти только пешком. В деревнях нет никакого санитарно-техниче­ского оборудования.

В других странах передача оспы в подобных усло­виях часто прерывается сама собой: при отсутствии взаимных контактов заболевшие не заражают здоровых, и оспа исчезает без всякого вмешательства врачей. Со­вершенно иные события происходят в высокогорных районах Эфиопии. Здешние жители способны за день пройти до 100 и более километров, чтобы посетить како­го-нибудь родственника, живущего в отдаленной дерев­не. Это способствовало распространению оспы от одного населенного пункта к другому.

В горных деревушках стран Африканского Рога из­древле практиковался метод вариоляции здоровых лю­дей для защиты от оспы. Обычно глава семьи, узнав, что где-то есть больной оспой, мог пойти к нему, взять гной из пустулы (гнойничка) и сделать своим детям инокуляцию. Все это совершалось из самых благих по­буждений, чтобы защитить семью от оспы. Хотя у при­витых болезнь развивалась, как правило, доброкаче­ственно, однако инфекция могла передаться другим людям, заразить их и вызвать тяжелые заболевания. Все это способствовало распространению оспы и препят­ствовало мероприятиям, которые проводили работники здравоохранения. Порой казалось, что в таких услови­ях искоренить оспу невозможно.

Пришлось заручиться помощью священников, учите­лей, землевладельцев, вступать в контакты с местными правителями и объяснять им необходимость проведения вакцинации среди местного населения. Было положено много труда и терпения. Немало было и разочарова­ний. Бригады, в которые входили врачи из США, СССР, Японии, Австрии, не раз пересекали в разных направле­ниях верхом на мулах или просто пешком пустынные и гористые районы и вели бесконечные беседы с мест­ными жителями. Время шло, и люди постепенно про­никались доверием к врачам.

Одним из таких вакцинаторов был сотрудник Ленин­градского института имени Л. Пастера А. Самострельский. В течение года работал он на территории Сома­ли, проводя обследование десятков и сотен деревень. Он подсчитал, что за это время пешком было пройдено более двух тысяч километров, а на машине и верхом было преодолено более 15 тысяч километров.

Постепенно увеличивалось число привитых, а по ме­ре вакцинации снижалось число заболевших. Очень час­то бригады устраивали свои пункты в местах раздачи продовольствия голодающему населению. В таких пунк­тах семьи сначала проходили вакцинацию, а потом уже получали свою долю продуктов.

В ноябре 1974 года в труднодоступных районах стран Африканского Рога началась операция «Крокодил». Для нее ВОЗ сформировала более 100 бригад, по два человека в каждой, а США поставили несколько верто­летов, которые перевозили медиков с одного места на другое. Появилась возможность прочесать весь район и провести вакцинацию за относительно короткий срок. Теперь удавалось выполнить за неделю то, на что рань­ше уходили месяцы.

Чтобы убедиться в том, что передача заболеваний действительно прервана, наблюдения продолжали в те­чение трех месяцев. Все это время проводили тщатель­ные обследования деревень. Вертолеты садились на гор­ных склонах и в глубоких ущельях, и вскоре в главный штаб приходило известие, что еще в одном районе этой обширной территории оспы нет. На карте появлял­ся еще один белый значок — свидетельство благополу­чия в отношении оспы.

В Афганистане, Индии, Пакистане, Индонезии были созданы специальные бригады из работников здравоох­ранения этих стран и специалистов службы ВОЗ. В Индии в такие бригады вошло более 150 тысяч чело­век. Бригадой в штате Уттар-Прадеш руководил совет­ский врач, ленинградец Г. Облапенко. В любую погоду, в дождь и в зной, обследовали они дом за домом, разыс­кивая заболевших. Больной оспой попал в положение государственного преступника, которого ищут по всей стране. Каждый член бригады имел с собой цветные фотографии пораженных оспой людей. Это помогало лучше объяснить местному населению, на каких именно больных «охотятся» медики.

На окончательном этапе борьбы каждому человеку, сообщившему о больном, выплачивали награду. Напри­мер, в Индонезии давалась премия в пять тысяч рупий (около 12 долларов) за сообщение о любом подозри­тельном случае, если лабораторным анализом будет подтверждено, что речь идет об оспе. Такие премии раз­мером от 25 до 100 долларов платили в Индии, Бангла­деш и других странах. В Индии приз постепенно увеличился от 50 до 1000 рупий. Эта сумма превы­шала в три-пять раз месячный заработок среднего кре­стьянина.

В Сомали из общего числа случаев, выявленных на­селением, только 20 процентов пришлось на период до объявления о денежных призах, а 80 — после их вве­дения. В охоту за оспенными больными включилось все население. Делались сотни сообщений, но лишь неко­торые из них подтверждались. Больных изолировали, а окружающих их людей вакцинировали против оспы. Это приводило в конце концов к ликвидации последних очагов инфекции.

Не зная усталости, медики обследовали одну дерев­ню за другой и выявляли больных в надежде на то, что последний зарегистрированный случай окажется вообще последним. Еще в 1974 году больных оспой только в Индии было 188 тысяч. И тем не менее последний из­вестный случай оспы в Индии зарегистрировали 24 мая 1975 года. В соседнем с Индией Королевстве Бутан, расположенном к северо-востоку от Индии, последний случай оспы наблюдали в марте 1974 года, в Пакиста­не — в октябре 1974 года, в Непале — 6 апреля 1975 года, а в Бангладеш — в октябре 1975 года.

На этом работа активистов ВОЗ не прекратилась. В ходе двухлетних наблюдений было получено безуслов­ное подтверждение того, что ни одного очага оспенной инфекции на Азиатском материке не осталось.

— Почему нужно ждать два года? Почему нельзя было провозгласить победу над оспой на Азиатском материке через шесть месяцев или хотя бы через год после изоляции последнего больного?

— Этот срок не был взят с потолка. Его «вычисли­ли» на основе опыта, полученного в странах, где оспа была полностью ликвидирована.

— Нужно ли отменять обязательную вакцинацию, когда оспа исчезнет, и как быть с вирусами, храня­щимися в лабораториях?

— Если по первому вопросу мнения в разных стра­нах расходятся, то по второму мнение единодушное: ви­русы нужно уничтожить везде, где возможно, а там, где они будут оставлены, их следует хранить и охра­нять как зеницу ока.

Каждое государство, освободившееся от оспы, долж­но доказать, что на его территории действительно не осталось больше ни одного больного человека, ни одно­го возможного источника инфекции.

В Индонезии, Бразилии, Нигерии, где ВОЗ провоз­гласила ликвидацию оспы, между последним и предпо­следним случаем прошло от 10 до 34 недель. Более дли­тельного интервала никогда еще не наблюдали. Поэто­му для полной гарантии ВОЗ принял срок в два го­да. Он более чем в три раза превышает самый длин­ный из зарегистрированных периодов. Значит, если в те­чение двух лет не будет ни одного заболевания оспой, страну можно признать свободной от этой болезни.

В 1973 году первая Международная комиссия по ликвидации оспы собралась в Южной Америке, так как с момента последнего случая оспы в Бразилии прошло два года. После тщательного изучения всех материалов на местах Американский континент был объявлен тог­да свободным от оспы. Аналогичные комиссии ВОЗ со­бирались еще десять раз и выдали сертификат о ликви­дации оспы еще в 42 странах (24 — в Африке, 10 — в Южной Америке, 6 — в Азии и 2 — в Восточном Среди­земноморье). В 1977 году специальная комиссия ВОЗ объявила о том, что Азиатский материк свободен от оспы.

Это была необычайная победа, поскольку Азия всег­да считалась рассадником оспы. В течение двух послед­них лет центральные лаборатории ВОЗ получали много сообщений о случаях оспы. Специальные группы выез­жали в эти районы, где каждый подозрительный боль­ной подвергался немедленному обследованию. К сча­стью, речь шла либо о ветряной оспе, либо о кори, ли­бо о чесотке. Ни одного случая истинной оспы за два года обнаружено не было.

В декабре 1977 года X. Малер, генеральный секре­тарь ВОЗ, вручил президенту Бангладеш сертификат о смерти «черной оспы» на Земле. Ведь именно эта форма оспы была самой страшной, так как даже в нашем веке она убивала более 40 процентов заболевших. Аф­риканская форма оспы была намного легче, она вызы­вала смерть у одного из 100 заболевших.

Уже в 1976 году оспенные заболевания наблюдались лишь в Эфиопии, Кении и Сомали. Причем именно Эфиопия стала последним резервуаром оспы. Оттуда в августе 1976 года инфекция была занесена в Сомали, где возникло более тысячи заболеваний.

В декабре 1976 года, когда программа ликвидации оспы в Африке, проводимая силами ВОЗ, была почти закончена, молодой человек приехал из Сомали в Ке­нию, чтобы посетить свою мать. Уже в день приезда на коже молодого африканца появилась красная сыпь, которая привлекла внимание его близких и знакомых. Произошло это 26 декабря. Вскоре об этом случае ста­ло известно медицинскому персоналу группы ВОЗ по борьбе с оспой в Кении.

29 декабря работники ВОЗ прибыли в поселок Лед­ки, где жили мать и родственники заболевшего юноши. По правде говоря, это был даже не поселок, а просто место, где временно останавливались кочевники, пре­рывая свои бесконечные странствия по пустыне. Здесь, на границе двух государств — Кении и Эфиопии, было легко покупать необходимые кочевникам товары.

Работники бригады ВОЗ попытались разыскать мо­лодого человека, однако он успел исчезнуть. И в Кении и в Сомали началась самая настоящая охота за этим человеком. К розыску подключились отряды жандарме­рии и воинские подразделения. Однако найти его не удалось.

Дальнейшие события подтвердили самые худшие предположения: у юноши была натуральная оспа. Так болезнь снова попала в Кению, где уже более двух лет не было оспы.

Не прошло и двух недель, как заболела сестра юно­ши. Врачи взяли для анализа соскоб отдельных участ­ков сыпи и отвезли материал в лабораторию. Тут до­пустили оплошность: не провели вакцинацию всех окру­жающих и не изолировали больную и всех членов се­мьи. К 16 января диагноз оспы подтвердился. Группа ВОЗ снова выехала в Ледки. Но кочевники отбыли из поселка, и следы их растаяли в бескрайних песках.

Поисками этой семьи, состоявшей из 11 человек, за­нялись большие группы людей, оснащенные вертолета­ми и самолетами. В этой работе было занято 30 чело­век медицинского персонала из Кении, семь работников здравоохранения из окружного центра, а также два эпи­демиолога ВОЗ. 26 января лагерь кочевников обнару­жили около оазиса Кара, в 27 километрах от Ледки. К этому времени заболели и трое детей сестры. Семи остальным членам семьи немедленно ввели противооспенную вакцину, и теперь уже их задержали для по­следующего наблюдения. Чтобы люди не откочевали из оазиса, их снабдили всем необходимым: пищей, водой, постельными принадлежностями.

Провели вакцинацию всех кочевников, обнаружен­ных с помощью вертолетов в нескольких днях пути во­круг оазиса Кара: ведь они могли контактировать с членами зараженной семьи. Это позволило погасить вспышку, новых заболеваний не возникло. Этот случай свидетельствовал, что, несмотря на успешное выполне­ние программы ликвидации оспы, она все еще мог­ла вторгнуться из неблагополучного района или из дру­гого государства.

Знаменательное событие произошло в ночь на 22 ок­тября 1977 года в городе Мерка, расположенном в юж­ной части Сомали. Молодой человек проснулся от силь­нейшей головной боли. Смерил температуру: около 40 градусов. Утром юноша обратился к врачу, который диагностировал весьма распространенное в Сомали за­болевание — малярию. Начали соответствующее лече­ние, которое, однако, не дало ожидаемого результата.

Состояние больного ухудшалось, болела не только голова, но и вся спина. Ломило мышцы рук и ног. Ма­лейшие движения были непереносимы. Однако худшее было еще впереди. 26 октября на лице появилась сыпь, распространившаяся на все тело. Врач поставил диаг­ноз ветрянки (ветряной оспы), широко распространен­ного детского вирусного заболевания.

Хотя врач и был уверен в диагнозе, следуя суще­ствовавшим в Сомали указаниям, он сообщил об этом случае сыпи в лабораторию ВОЗ, которая вела эпидеми­ческий надзор в Восточной Африке. Сотрудники лабора­тории немедленно осмотрели больного. Для этих спе­циалистов причина болезни не оставляла сомнений — единственный диагноз: оспа! На лице, руках, ногах — характерная сыпь. А на плече не было следов противо­оспенной прививки: этот человек никогда не получал защитную вакцину!

Самое главное было выяснено при опросе: юноша со­общил, что 9 дней назад имел контакт с двумя боль­ными оспой, доставленными в Мерку для лечения. А врач, лечивший юношу, не догадался выяснить такую элементарную вещь, как возможный контакт с оспен­ным больным. Юношу поместили в больницу и вылечи­ли. Опасность заражения других людей была вовремя предотвращена.

Этот случай, несомненно, войдет в историю меди­цины, в историю борьбы с этой страшной болезнью, так как он был последним заболеванием оспой на земном шаре, возникшим из природного очага.

Во время похода паломников в Мекку и 1977 году проводилась специальная программа поисков оспы в огромных толпах верующих. Со всех концов земного шара 739 тысяч верующих двигались к этой мусульман­ской святыне. Они все подверглись незаметному на­блюдению.

Вблизи Мекки были развернуты четыре временных госпиталя, на дорогах и в поселках — санитарные пунк­ты, паломникам раздавали листовки, где указывалось, что ВОЗ заплатит вознаграждение каждому сообщив­шему о больном оспой.

Если в прежние годы такие походы всегда способ­ствовали широкому распространению оспы, на этот раз не удалось обнаружить ни одного больного. Это можно было считать косвенным признаком действительного исчезновения болезни с лица планеты.

В июле 1978 года генеральный директор ВОЗ доктор X. Малер объявил о выделении специальной персональ­ной премии размером в тысячу американских долларом тому человеку, который сможет обнаружить заболевше­го оспой и сообщит о нем представителям местного здравоохранения. Большая сумма, но шансов получить ее не было.

Таким образом, уже с октября 1977 года на земном шаре не зарегистрировано ни одного случая натураль­ной оспы.

Всепланетная комиссия, в состав которой вошли вы­дающиеся специалисты из разных стран, собралась в Найроби и 27 октября 1979 года провозгласила лик­видацию последнего очага оспы на нашей планете. 8 мая 1980 года на 33-й сессии ВОЗ была принято Декларация глобальной ликвидации оспы. Декларация обратила «внимание на это небывалое достижение к истории здравоохранения. Совместные действия наро­дов всех стран избавили человечество от болезни, издавна бывшей его бичом, и продемонстрировали тем самым, как нации, совместно работая в интересах обще­го дела, могут способствовать прогрессу человечества".

При прогнозировании научных исследований по изyчению космического пространства, которое было сдела­но в начале 50-х годов, сообщалось, что первые искус­ственные спутники Земли могут быть запущены не ра­нее середины 60-х годов, а корабль с человеком на бор­ту — примерно к 1980 году. Действительность опроверг­ла эти оптимистические для того времени предположе­ния. Они сбылись, но сбылись гораздо раньше прогно­зов. Первый спутник был запущен уже в 1957 году, а первый человек — Юрий Гагарин увидел космос из иллюминатора космического корабля в 1961 году. Эти успехи показали, что человечество, если оно ставит пе­ред собой какую-то цель, может достичь ее в весьма сжатые сроки.

Такая же картина наблюдалась и на протяжении всей эпопеи борьбы с оспой, которая явилась беспри­мерным предприятием в истории человечества. Вначале скептики считали эту проблему вообще неразрешимой, а некоторые думали, что для ее осуществления понадо­бится, по крайней мере, около 50 лет. Когда же люди, объединенные желанием победить инфекцию, предпри­няли под эгидой ВОЗ хорошо скоординированные дей­ствия, когда развитые страны пожертвовали достаточ­ное количество денег на эту борьбу, успех вопреки всем ожиданиям пришел намного раньше, чем на это рассчитывали. Десятилетняя кампания успешно завер­шилась, и доказательство тому — полная ликвидация оспы.

После полного искоренения оспы на Земле опасность заражения этой болезнью должна исчезнуть. Однако и в этой ситуации есть одно «по». Остаются вирусные ла­боратории, где в музеях в замороженном состоянии хра­нятся вирусы оспы. Именно они могут представлять опасность для будущих поколений. Тем более что уже был прецедент в 1973 году. Тогда в Лондоне погибло двое людей, заразившихся от служителя Национальной лаборатории, который инфицировался во время экспе­риментов с вирусом оспы.

В 1977 году 62 лаборатории мира уничтожили хра­нившиеся у них оспенные вирусы и передали их в дру­гие. Эти референс-лаборатории (справочные лаборато­рии) должны принять все меры предосторожности, что­бы исключить любую возможность выноса вируса за их пределы. К 1980 году ВОЗ сократила число референс­лабораторий, хранящих оспенный вирус и работающих с ним, до пяти. Это московский региональный центр по оспе в Институте вирусных препаратов, а также высоко­квалифицированные лаборатории в городе Атланта (США), в Лондоне (Англия), в Нидерландах и в Японии.

Опасность заражения лабораторным вирусом оспы отнюдь не надуманная. Даже когда предпринимаются всевозможные меры предосторожности, такая опас­ность существует.

В августе 1978 года в английском городе Бирминге­ме оспой заболела фотограф медицинского колледжа. Каким же путем она могла заразиться оспой? Ведь эта молодая женщина не имела никаких контактов с вирусом. Как потом выяснилось, фотолаборатория на­ходилась над отделом вирусологии, где работали с ви­русами оспы. Вирус был увлечен потоком воздуха и попал в фотолабораторию. Если персонал вирусной лаборатории был вакцинирован, то эта женщина полу­чала вакцину много лет назад, и ее иммунитет сильно ослаб за эти годы. Молодая женщина погибла. К тому же больная заразила оспой свою мать.

К счастью, не произошло других заболеваний, но целый месяц служба здравоохранения Великобрита­нии была вынуждена выявлять всех людей, контакти­ровавших с заболевшей женщиной. Не только ее дру­зей и знакомых, по и всех, с кем она разговаривала в магазинах, в кино, в транспорте. Таких людей оказа­лось более 250 человек. И их обнаружили не только внутри страны, но и за ее пределами, вплоть до пустын­ной фермы в США, куда уехала одна из приятельниц заболевшей.

Случай в Бирмингеме своевременно подчеркнул воз­росшую опасность лабораторного заражения и необхо­димость обезопасить человечество от возможного заноса хранимого в музеях вируса оспы в контингент людей, не имеющих иммунитета. Ведь в будущем вакцинировать станут только персонал нескольких специальных лабо­раторий, работающих с оспенными вирусами.

Уже сейчас большинство стран Европы и Америки прекратили обязательную вакцинацию против оспы. Взвесив все «за» и «против», они пришли к заключе­нию, что опасность заболеть оспой стала несоизмеримо меньше опасности вызвать тяжелые осложнения, кото­рые сопровождают иногда вакцинацию против оспы. Тем более что на миллион прививок против оспы при­ходится согласно мировой статистике один смертный случай.

В 60-е годы любая поездка за границу влекла не­обходимость получения сертификата о проведении све­жей вакцинации против оспы. В 70-х годах такой серти­фикат был нужен только при поездке или возвращении из стран Африки и Азии, где регулярно наблюдались случаи оспы. Теперь отпала необходимость предъявлять сертификат о прививке даже для лиц, которые приез­жают из стран, «имеющих оспенную инфекцию». Ведь таких стран вообще не осталось на Земле.

Сейчас можно с уверенностью сказать, что оспе воз­врата нет. Никогда не сможет она обрести прежнюю силу и опустошать страны всех континентов, как это было еще совсем недавно.

Специалисты подсчитали, что повсеместное прекра­щение вакцинации против оспы дает ежегодную эконо­мию в миллиард долларов, которые расходовались на приготовление вакцины, прививки, лечение поствакцинальных осложнений, проведение карантинных меро­приятий и оплату труда медицинского и другого персо­нала. Эти суммы, превышающие в пять раз годовой бюджет Всемирной организации здравоохранения, мо­гут теперь быть направлены на проведение глобальных мероприятий по ликвидации других заболеваний.