ПРИМЕЧАНИЯ

[1] См.: Устойчивое развитие сельского хозяйства и сельских территорий: Зарубежный опыт и проблемы России. М., 2005. С. 229.

[2] См.: Устойчивое развитие сельского хозяйства и сельских территорий: Зарубежный опыт и проблемы России. М., 2005. С. 229.

[3] См.: Устойчивое развитие сельского хозяйства и сельских территорий: Зарубежный опыт и проблемы России. М., 2005. С. 230-231.

[4] См.: Устойчивое развитие сельского хозяйства и сельских территорий: Зарубежный опыт и проблемы России. М., 2005. С. 232.

[5] См.: Медоуз Д.Х., Медоуз Д.Л., Райдерс Й. За пределами роста. М., 1994.

[6] См.: http://www.geogr.msn.ru/ESD/page 003.htm.

[7] См.: Устойчивое развитие сельского хозяйства и сельских территорий: Зарубежный опыт и проблемы России. М., 2005. С. 88.

[8] Цит. Петриков А. Устойчивое развитие сельской местности в России и направления научных исследований // АПК: экономика, управление. 2001. № 12. С. 13.

[9] Цит. по: Устойчивое развитие сельского хозяйства и сельских территорий: Зарубежный опыт и проблемы России. М., 2005. С. 91.

[10] См.: Устойчивое развитие сельских территорий: Вопросы стратегии и тактики. М., 2004. С.19-20.

[11] Устойчивое развитие сельских территорий: Вопросы стратегии и тактики. М., 2004. С. 20.

[12] См.: Устойчивое развитие сельских территорий: Вопросы стратегии и тактики. М., 2004. С. 20.

[13] См.: http://www.mcx.ru/index.html?he_id=800 amp;doc_id=5002.

[14] См.: Устойчивое развитие сельского хозяйства и сельских территорий: Зарубежный опыт и проблемы России. М., 2005. С. 92-93.

[15] См.: Устойчивое развитие сельских территорий: Вопросы стратегии и тактики. М., 2004. С. 75-76.

[16] http://america-xix.org.ru/library/suponitskaia-frontier/printable.html.

[17] Мерзлов А.В. Использование европейского опыта регионального маркетинга в целях устойчивого развития сельских территорий Ярославской области // Экономика сельскохозяйственных и перерабатывающих предприятий. 2006. № 5. С. 24.

[18] Анимица Е.Г., Силин Я.П., Тертышный А.Т. Основы местного самоуправления. Екатеринбург, 2006. С. 169.

[19] Анимица Е.Г., Силин Я.П., Тертышный А.Т. Основы местного самоуправления. Екатеринбург, 2006. С. 169.

[20] См.: Туган-Барановский М.И. Социальные основы кооперации. – М., 1989. С. 91.

[21] Туган-Барановский М.И. Социальные основы кооперации. – М., 1989. С. 93.

[22] Туган-Барановский М.И. Социальные основы кооперации. – М., 1989. С. 94.

[23] См.: Туган-Барановский М.И. Социальные основы кооперации. – М., 1989. С.89-91.

[24] Туган-Барановский М.И. Социальные основы кооперации. – М., 1989. С. 421.

[25] Цит. по: Никонов А.А. Спираль многовековой драмы: аграрная наука и политика России (XVIII – XX вв.). – М., 1995. С. 108.

[26] См.: Пошкус Б. Сельскохозяйственная кооперация – мощный рычаг саморегулирования отрасли// АПК: экономика, управление. 2005. № 10. С. 50.

[27] Туган-Барановский М.И. Социальные основы кооперации. – М., 1989. С. 297.

[28] Туган-Барановский М.И. Социальные основы кооперации. – М., 1989. С. 310.

[29] Хижняков В.В. К современному положению кооперативного дела в России // Вестник кооперации. 1910. № 2. С. 7-8.

[30] См. Дмитриев А. Зауральское маслоделие // Веси. 2003. № 2. С.14-15.

[31] См.: Коцонис Я. Как крестьян делали отсталыми: Сельскохозяйственные кооперативы и аграрный вопрос в России. 1861-1914. М., 2006. С. 59.

[32] Коцонис Я. Как крестьян делали отсталыми: Сельскохозяйственные кооперативы и аграрный вопрос в России. 1861-1914. М., 2006. С. 58-59.

[33] См.: Коцонис Я. Как крестьян делали отсталыми: Сельскохозяйственные кооперативы и аграрный вопрос в России. 1861-1914. М., 2006. С. 278.

[34] См.: Никонов А.А. Спираль многовековой драмы: аграрная наука и политика России (XVIII – XX вв.). – М., 1995. С. 348-350.

[35] См.: Пошкус Б. Сельскохозяйственная кооперация – мощный рычаг саморегулирования отрасли// АПК: экономика, управление. 2005. № 10. С. 50.

[36] См.: Пошкус Б. Сельскохозяйственная кооперация – мощный рычаг саморегулирования отрасли// АПК: экономика, управление. 2005. № 10. С. 50.

[37] См.: Гордеев А.В. Проблемы продовольственной безопасности и устойчивого развития сельского хозяйства в мире и России// Устойчивое развитие сельского хозяйства и сельских территорий: Зарубежный опыт и проблемы России. М., 2005. С. 22.

[38] Бочко В.С. Стратегическое планирование развития территории – нарождающаяся экономическая форма ответа на вызовы рынка и глобализации // Экономика региона. 2005. № 1. С. 20.

[39] Бочко В.С. Стратегическое планирование развития территории – нарождающаяся экономическая форма ответа на вызовы рынка и глобализации // Экономика региона. 2005. № 1. С. 20.

[40] См.: Бочко В.С. Стратегическое планирование развития территории – нарождающаяся экономическая форма ответа на вызовы рынка и глобализации // Экономика региона. 2005. № 1. С. 21.

[41] Бочко В.С. Стратегическое планирование развития территории – нарождающаяся экономическая форма ответа на вызовы рынка и глобализации // Экономика региона. 2005. № 1. С. 22.

[42] Устойчивое развитие сельских территорий: Вопросы стратегии и тактики. М., 2004. С. 186.

[43] См.: Бочко В.С. Стратегическое планирование развития территории – нарождающаяся экономическая форма ответа на вызовы рынка и глобализации // Экономика региона. 2005. № 1. С. 23-24.

[44] Бочко В.С. Стратегическое планирование развития территории – нарождающаяся экономическая форма ответа на вызовы рынка и глобализации // Экономика региона. 2005. № 1. С. 29.

[45] Бочко В.С. Стратегическое планирование развития территории – нарождающаяся экономическая форма ответа на вызовы рынка и глобализации // Экономика региона. 2005. № 1. С. 35.

[46] Устойчивое развитие сельских территорий: Вопросы стратегии и тактики. М., 2004. С. 188.

[47] См.: Бочко В.С. Стратегическое планирование развития территории – нарождающаяся экономическая форма ответа на вызовы рынка и глобализации // Экономика региона. 2005. № 1. С. 36.

[48] Бочко В.С. Стратегическое планирование развития территории – нарождающаяся экономическая форма ответа на вызовы рынка и глобализации // Экономика региона. 2005. № 1. С. 37.

[49] http://www.rustowns.com/docs/469Concept.doc

[50] См.: Лащенко Н.С. О специфике функционирования агротуризма как сектора туриндустрии// http://www.rustowns.com/analit/?anlt=664

[51] См.: Лащенко Н.С. К вопросу о разработке концепции развития сельского и агротуризма в российской провинции: экономический, социальный и социокультурный аспекты// http://www.riku.ru/confs/vrem_cul/LasAs.htm)

[52] См. Основы концепции развития эко-агротуризма в российской провинции// http://www.rustowns.com/docs/469Concept.doc

[53] См.: Мерзлов А.В. Использование европейского опыта регионального маркетинга в целях устойчивого развития сельских территорий Ярославской области// Экономика сельскохозяйственных и перерабатывающих предприятий. 2005. № 5. С. 24.

[54] См.: Мерзлов А.В. Использование европейского опыта регионального маркетинга в целях устойчивого развития сельских территорий Ярославской области// Экономика сельскохозяйственных и перерабатывающих предприятий. 2005. № 5. С. 24.

[55] См.: Мерзлов А.В. Использование европейского опыта регионального маркетинга в целях устойчивого развития сельских территорий Ярославской области// Экономика сельскохозяйственных и перерабатывающих предприятий. 2005. № 5. С. 24.

[56] Коцонис Я. Как крестьян делали отсталыми: Сельскохозяйственные кооперативы и аграрный вопрос в России. 1861-1914. М., 2006. С. 279.

[57] Коцонис Я. Как крестьян делали отсталыми: Сельскохозяйственные кооперативы и аграрный вопрос в России. 1861-1914. М., 2006. С. 280.

[58] Цит. по: Коцонис Я. Как крестьян делали отсталыми: Сельскохозяйственные кооперативы и аграрный вопрос в России. 1861-1914. М., 2006. С. 293.

[59] Новоженов Ю.И. Статус-секс и эволюция человека. Екатеринбург, 2007. С. 174.

Примечания:

ВВЕДЕНИЕ

Сельские территории (обитаемая территория вне городских поселений) занимают две трети площади Российской Федерации и на них проживает 39,9 млн. человек (27% от общей численности) и расположено около 150 тыс. сельских населенных пунктов.

Село можно определить, как единый социально-экономический, территориальный, природный и историко-культурный комплекс, включающий сельское население, совокупность общественных отношений, связанных с его жизнедеятельностью, а также территорию и материальные объекты, на ней расположенные [1].

По определению академика РАСХН А.В. Петрикова, село выполняет следующие народнохозяйственные функции: производственную - удовлетворение потребностей общества в продовольствии и сырье для промышленности, продукции лесного и охотничье-промыслового хозяйства, а также продукции других отраслей и видов хозяйственной деятельности; социально-демографическую – воспроизводство сельского населения, обеспечение сельского хозяйства и других отраслей экономики трудовыми ресурсами; культурную - создание сельским населением духовных ценностей, сохранение национально-культурных традиций, охрана памятников природы, истории и культуры, расположенных в сельской местности; природоохранную - поддержание экологического равновесия в агробиоценозах и на всей территории страны, охрана культурных ландшафтов, содержание национальных и природных парков, заповедников, заказников и т.д.; рекреационную – создание условий для отдыха и восстановления здоровья городского и сельского населения; пространственно-коммуникационную - предоставление пространственного базиса и обслуживание инженерных коммуникаций: дорог, линий электропередач, связи, водопроводов, нефте- и газопроводов; функция социального контроля над территорией - содействие сельского населения органам государственной и муниципальной власти в обеспечении общественного порядка и безопасности в сельской (особенно слабо населенной) местности, охране приграничных территорий, недр, земельных, водных и лесных ресурсов, флоры и фауны [2].

Основным занятием сельского населения является сельское хозяйство. Россия исстари была земледельческой страной. Н.М. Карамзин в «Истории государства Российского» писал, что истинным богатством славян являлись «земли, плодоносные для хлебопашества, в коем они издревле упражнялись и которое вывело их – может быть еще за несколько веков до Рождества Христова – из дикого, кочевого состояния: ибо сие благодетельное искусство было везде первым шагом человека к жизни гражданской, вселило в него привязанность к одному месту и домашнему крову, дружество к соседу и, наконец, самою любовь к отечеству». И на протяжении всей своей последующей истории Россия оставалась преимущественно крестьянской страной. Это нашло проявление в национальной самоидентичности, материальной и духовной культуре. Модернизация страны в ХХ веке привела сельскую местность к глубокому системному кризису, который углубился в 1990-е гг. Академик РАСХН А.В. Петриков выделяет четыре основных направления современного сельского кризиса: 1. Ухудшение демографической ситуации в сельской местности. Сокращение сельского населения происходит повсеместно, что обусловлено, как ростом естественной убыли, так и миграционными потерями. 2. Низкий уровень жизни и высокий уровень безработицы сельского населения. Уровень занятости на селе ниже, чем в городе. В настоящее время почти каждый третий из числа зарегистрированных в органах службы занятости безработных – житель сельской местности, в то время как в 1992 г. это был каждый пятый. За чертой бедности по денежным доходам находится 65,6% сельских жителей против 40,7% городских. Заработная плата в сельском хозяйстве составляет 39,4% к общероссийскому уровню. 3. Снижение качества жизни в сельской местности. Условия жизни сельских жителей до настоящего времени остаются непривлекательными. Существующая социальная и инженерная инфраструктуры не соответствуют современным требованиям. 4. Разрушение эволюционно сложившейся системы сельского расселения. Хотя численность сельских поселений между переписями населения 1989 и 2002 г. несколько увеличилась, в структуре расселения в два раза возрос удельный вес мелких поселений с числом населения до 10 человек. В 8,4% населенных пунктах нет постоянного населения [3].

Хотя некоторые экономисты сокращение сельского население по-прежнему относят к прогрессивным сдвигам, в развитых странах, вступивших в постиндустриальную стадию развития, с 1960-х гг. проявляется тенденция к деурбанизации. Так, в США численность сельского населения с 1980 по 2000 г. увеличилась на 6,4 млн. человек, происходит сокращения удельного веса жителей, проживающих в крупных городах [4].

Очевидно, что современный системный кризис сельских территорий свидетельствует и о кризисе всей прежней системы взглядов на развитие сельского сообщества и сельского хозяйства в частности. Поэтому выход из него возможен только с использованием новой идеологии, отвечающей реалиям сегодняшнего и, возможно, в большей степени завтрашнего дня.

КОНЦЕПЦИЯ УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА И СЕЛЬСКИХ ТЕРРИТОРИЙ

В конце 1960-х гг. Римский клуб принял решение исследовать ближайшие и отдаленные последствия крупномасштабных решений, связанных с выбранными человечеством путями развития. На основе системного подхода и при использовании методов компьютерного моделирования группа ученых под руководством Д.Медоуза провела исследования по изучению основных пяти глобальных процессов: индустриализации, роста численности населения, нехватки продуктов питания, истощению запасов невозобновимых ресурсов, деградации природной среды. Результаты исследования были опубликованы в 1972 г. в первом докладе Римскому клубу под названием «Пределы роста». Анализ полученных результатов позволил сделать следующие выводы:

1. В случае сохранения современных тенденций роста численности населения, индустриализации, загрязнения природной среды, производства продовольствия и истощения ресурсов в течение следующего столетия мир подойдет к пределам роста. В результате может произойти неожиданный и неконтролируемый спад численности населения и снижения объемов производства.

2. Можно изменить тенденции роста и прийти к устойчивой в долгосрочной перспективе экономической и экологической стабильности. Состояние глобального равновесия можно установить на уровне, который позволяет удовлетворить основные материальные нужды каждого человека и дает каждому человеку равные возможности реализации личного потенциала.

Доклад «Пределы роста», разошедшийся более чем в пяти миллионах экземпляров, положил начало целому ряду докладов Римскому клубу, в которых получили глубокую разработку вопросы, связанные с экономическим ростом, развитием, обучением, последствиями применения новых технологий, глобальным мышлением. В 1992 г. Медоуз и его помощники выпустили новую книгу «За пределами роста», где в старую модель были введены данные за последние 20 лет. И выяснилось, что основные выводы первого доклада не поменялись, а экологическая ситуация на Земле стала еще более критической. «За пределами роста» включает модель устойчивого развития, которая предусматривает вложение средств в социальную сферу и услуги, планирует изменение культуры, менталитета, повышение уровня жизни населения и общего уровня развития [5]. Исследования Д. Медоуза послужили толчком к развитию научного интереса к глобальным проблемам человечества.

В 1984 г. Генеральная Ассамблея Организации Объединенных Наций приняла решение о создании международной комиссии по окружающей среде и развитию, которая должна была подготовить соответствующий доклад для ООН. Эта комиссия ученых и общественных деятелей из разных стран под председательством Г.Х. Брунтланд (Норвегия) подготовила доклад «Наше общее будущее», где впервые была выдвинута концепция устойчивого социально-экономического развития в равновесии с окружающей средой (sustainable development). Ее основная суть заключалась в следующем: человеческое общество посредством производства, демографических процессов и других сил создает слишком сильное давление на экосферу нашей планеты, ведущей к ее деградации, лишь немедленный переход на путь устойчивого развития позволит удовлетворить существующие потребности, обеспечив при этом будущим поколениям такую же возможность [6].

В 1992 г. в Рио-де-Жанейро на конференции ООН по экологии и развитию были сформулированы основные представления об устойчивом развитии человечества. Фундаментальное отличие концепции устойчивого развития от традиционных воззрений и практики хозяйствования заключается в интегральном подходе к развитию как целостному процессу. Схематично устойчивое развитие можно определить как «триединый» процесс взаимодействия «природы – населения – хозяйства». Эта классическая триада в свете концепции устойчивого развития приобретает не только интегральное выражение, но и новые приоритеты. В качестве целеполагания выступает благополучие ныне живущих и будущих поколений, его основа – природно-экологические системы жизнеобеспечения, производство – двигатель развития [7].

В 1996 г. на сессии ФАО (продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН) в Риме были сформулированы и приняты основные положения устойчивого развития сельского хозяйства и сельских территорий (сокращенно – САРД от английской аббревиатуры SARD – Sustainable Agricultural Rural Development). «Главной задачей устойчивого сельского хозяйства и сельского развития, – говорится в определении, принятом сессией ФАО, – является повышение уровня производства продуктов питания устойчивым способом и обеспечение продовольственной безопасности. Для решения этой задачи необходимо поддержать образовательные инициативы, использование экономических инноваций и развитие приемлемых новых технологий, обеспечивая таким образом доступ к продуктам питания, соответствующим потребностям человека в питательных элементах; доступ к ним для бедных групп; развитие товарного производства; сокращение безработицы и повышение уровня доходов в целях борьбы с бедностью; управление природными ресурсами и защиту окружающей среды» [8].

На Европейской конференцией по сельскому развитию (Ирландия, Корк, 7-9 ноября 1996 г.) была принята «Коркская декларация», провозгласившая: «Устойчивое сельское развитие должно быть поставлено во главу Повестки дня Европейского Союза и стать фундаментальным принципом, который будет поддерживать всю сельскую политику, как в ближайшем будущем, так и после расширения ЕС. Его цель – переориентировать в обратную сторону сельскую миграцию, бороться с бедностью, расширять занятость населения, обеспечивать равенство возможностей и удовлетворять растущие требования, улучшать качество жизни, здоровье, безопасность, возможности для развития личности и проведения досуга, улучшать сельское благосостояние. Необходимость охранять и улучшать качество сельской окружающей среды должна найти отражение во всей системе местной политики, относящейся к сельскому развитию. Между городскими и сельскими территориями должен быть достигнут более справедливый баланс бюджетных затрат, капиталовложений в инфраструктуру и образование, в здравоохранение и обслуживание коммуникаций. Все большая доля имеющихся ресурсов должна использоваться для поддержки сельского развития и охраны окружающей среды» [9].

Составной частью устойчивого развития сельских территорий является устойчивое развитие сельского хозяйства и устойчивое лесное хозяйство.

Под устойчивым развитием сельскохозяйственного производства понимается такая система его ведения, которая обеспечивает постоянное и достаточное снабжение населения урбанизированных территорий продовольствием и промышленности сырьем при условии эффективности хозяйственной деятельности без ущерба для окружающей природной среды на основе передовых экологически ориентированных технологий [10].

Более широкое определение устойчивого сельского хозяйства дано Министерством сельского хозяйства США в Программах по исследованию и обучению устойчивому сельскому хозяйству и развитию консультационной кооперативной службы экстеншн (Programs of the USDA’s Sustainable Agriculture Research and Education (SARE) and Cooperative State Research, Education and Extension Service (CSREES).

Устойчивое сельское хозяйство рассматривается как система, которая:

· создает и контролирует естественные биологические циклы;

· защищает и восстанавливает плодородие почвы и естественные ресурсы;

· оптимизирует использование ресурсов на предприятии;

· сокращает использование невозобновимых ресурсов;

· обеспечивает стабильный доход сельскому населению;

· применяет возможности семейного и общественного фермерства;

· минимизирует вредное воздействие на здоровье, безопасность, природу, качество воды и окружающую среду [11].

Под устойчивым лесным хозяйством понимается такая система его ведения, которая обеспечивает постоянное и достаточное удовлетворение потребностей человечества в биохимических ресурсах, поставляемых лесными массивами, при условии приемлемой эффективности хозяйственного использования части лесных ресурсов на основе передовых экологически ориентированных технологий без ущерба для леса в долгосрочной перспективе. Основной акцент при этом делается не просто на необходимости возобновления используемых лесных ресурсов, но и на развитии этих ресурсов в связи с ростом населения и соответственно использованием их в больших объемах последующими поколениями [12].

Устойчивое развитие сельских территорий – более комплексное понятие, чем устойчивое развитие сельского хозяйства, так как не все виды деятельности на селе связаны напрямую с сельским и лесным хозяйством. Более того, в последнее время несельскохозяйственные виды деятельности во всем мире получают все большее развитие.

Устойчивое развитие подразумевает формирование саморазвивающейся и самобытной социо-эколого-экономической территориальной системы, способной противодействовать антропогенной перегрузке и разрушению ландшафта, обеспечивающей сохранение культурных ценностей, долговременного использования всех природных ресурсов для сельского хозяйства, местной промышленности, ремесел, промыслов, туризма, рекреации и других сфер хозяйственной деятельности, обеспечивающей достижение достойных условий жизни населения.

Если в США и Канаде на государственном уровне, в ЕС, как на государственном, так и межгосударственном уровне давно приняты и действуют программы устойчивого развития сельских территорий, то в России осознание необходимости принятия решений на государственном и особенно региональном уровнях проходит очень медленно. 1 апреля 1996 г. президентом Российской Федерации Б.Н. Ельциным был подписан указ «О концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию». Однако проблема устойчивого развития сельских территорий в нем даже не была обозначена. Тем не менее, в последующие годы, благодаря деятельности научной общественности, был достигнут определенный прогресс в отношении властных структур к устойчивому развитию сельских территорий.

В Положении о Минсельхозе России, утвержденном Правительством Российской Федерации 28 июня 2004 г., в качестве новых определены функции министерства по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере устойчивого развития сельских территорий. 29 декабря 2006 г. принят федеральный закон «О развитии сельского хозяйства». В статье 5 Закона сказано: «Государственная аграрная политика представляет собой составную часть государственной социально-экономической политики, направленной на устойчивое развитие сельского хозяйства и сельских территорий. Под устойчивым развитием сельских территорий понимается их стабильное социально-экономическое развитие, увеличение объема производства сельскохозяйственной продукции, повышение эффективности сельского хозяйства, достижение полной занятости сельского населения и повышение уровня его жизни, рациональное использование земель».

Всероссийским институтом аграрных проблем и информатики им. А.А. Никонова с участием ученых Московской сельскохозяйственной академии К.А. Тимирязева подготовлена «Концепция устойчивого развития сельских территорий Российской Федерации». В ней дано следующее определение устойчивого развития – «это стабильное социально-экономическое развитие, не нарушающее своей природной основы и обеспечивающее непрерывный прогресс общества. Переход к устойчивому развитию означает постепенное обеспечение целенаправленной самоорганизации общества в экономической, социальной и экологической сферах. В этом смысле устойчивое развитие характеризуется экономической эффективностью, экологической безопасностью и социальной справедливостью» [13].

Под устойчивым развитием сельских территорий в Концепции понимается «стабильное развитие сельского сообщества, обеспечивающего:

1. Выполнение им его народнохозяйственных функций (производство продовольствия, сельскохозяйственного сырья, других несельскохозяйственных товаров и услуг), а также общественных благ, предоставление рекреационных услуг, сохранение сельского образа жизни и сельской культуры, социальный контроль над территорией, сохранение исторически освоенных ландшафтов.

2. Расширенное воспроизводство населения и улучшение качества его жизни.

3. Поддержание экологического равновесия в биосфере».

Устойчивое развитие сельских территорий возможно, отмечается в Концепции, при условии:

· макроэкономической стабильности и увеличения валового внутреннего (регионального) продукта;

· обеспечения экономического роста в сельском хозяйстве;

· развития несельскохозяйственной занятости в сельской местности;

· достижения на селе социально равных с городом условий получения доходов и общественных благ;

· формирования в сельской местности институтов гражданского общества, обеспечивающих защиту экономических и социальных интересов различных групп сельского населения;

· осуществления программ по улучшению экологической ситуации в сельской местности.

«Актуальнейшей задачей, – подчеркивается в Концепции, – является преодоление ведомственной разобщенности в управлении сельской местностью и усиление координации в обеспечении сельского развития между: (1) федеральными министерствами и ведомствами; (2) федеральными, региональными и местными органами власти; (3) органами государственной и муниципальной власти, общественными и коммерческими организациями, объектами бизнеса и населением».

Большой информационный, методологический и методический интерес представляют разработки пилотных проектов ключевых районов по проблемам перехода к устойчивому развитию. Первым среди них в России стал проект «Невель XXI – модель устойчивого развития на локальном уровне», реализуемый в 1994-1997 гг. Начатый по инициативе Института географии РАН совместно с Великолукской государственной сельскохозяйственной академией и администрацией Невельского района Псковской области, он включал исследования социо-эколого-экономических проблем района. Результаты исследований были обсуждены на трех международных конференциях, проведенных на местах, и опубликованы в трех выпусках серии «Невель XXI – модель устойчивого развития»: 1) «Инициатива местной администрации в поддержку программы XXI века», 1994; 2) «Окружающая среда и движущие силы развития», 1996; 3) «Ресурсы и пути развития в условиях становления местного самоуправления», 1997. Итоги работы обобщены в учебном пособии В.П. Стасова, Г.В. Сдасюк, В.А. Емельянова «Переход к устойчивому развитию сельского хозяйства и сельских территорий: локальный уровень» [14].

В 1996-2000 гг. Центром устойчивого развития сельской местности МСХА им. К.А. Тимирязева с помощью немецких экспертов, ученых и специалистов РАН был реализован комплексный подход к развитию трех муниципальных округов Ярославской области. С российской стороны проект курировался администрацией Ярославской области, с немецкой – Немецким обществом по техническому сотрудничеству.

В ходе трех российско-германских проектов был проведен большой комплекс работ по разработке: концепции устойчивого развития на уровне муниципального округа с вовлечением местного населения; методов экологически обоснованного планирования землепользования на примере четырех сельских администраций Переславского муниципального округа Ярославской области; концептуальных основ устойчивого развития сельской местности в Российской Федерации; программы «Планирование социо-эколого-экономического устойчивого развития сельской местности, ориентированной на местное самоуправление». В 2001-2003 гг. работы были распространены на Угличский и Ростовский муниципальные округа Ярославской области [15].

Пилотные проекты по отработке концепции устойчивого развития сельских территорий реализуются в ряде других субъектов Российской Федерации. С 1999 г. Всероссийский институт аграрных проблем и информатики им. А.А. Никонова, Росагрофонд, Фонд «Агромир» осуществляют пилотный проект «Разработка механизмов устойчивого сельского жизнеобеспечения, повышения занятости и доходов сельского населения» в Ленинградской и Орловской областях при поддержке местных администраций при технической поддержке Департамента международного развития Великобритании.

Таким образом, хотя и медленно концепция устойчивого развития сельского хозяйства и сельских территорий получает распространение и в России.

ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННАЯ САМООРГАНИЗАЦИЯ МЕСТНОГО СООБЩЕСТВА

Нет необходимости говорить о важности способности местного сообщества к самоорганизации. Классический пример подобной самоорганизации – явление виджилантизма в истории США, когда, чтобы восстановить порядок и законность, добропорядочные граждане незаконным путем брали в свои руки власть и расправлялись судом Линча с бандитами (если даже последние приходили к власти законным путем). И.М. Супоницкая пишет: «Американский виджилантизм, обычно заменявший собой отсутствующие органы правосудия и распускавшийся при их создании, – признак общества, способного к самоорганизации, быстро реагирующего на новые обстоятельства, общества с гражданским сознанием и высокой социальной активностью, члены которого всегда были готовы защищать свои права и свободы» [16].

Ведущий научный сотрудник МСХА им. К.А. Тимирязева А.В. Мерзлов отмечает, что «планирование устойчивого развития сельских территорий всегда следует осуществлять, ориентируясь на внутренний потенциал. Считается, что если конкретное сообщество не в состоянии ничего предпринять в своих интересах, то внешняя поддержка породит только иждивенчество» [17].

В «Концепции устойчивого развития сельских территорий Российской Федерации», подготовленной специалистами Всероссийского института аграрных проблем и информатики им. А.А. Никонова, также отмечено, что «переход к устойчивому развитию означает постепенное обеспечение целенаправленной самоорганизации общества (курсив наш. – Авт.) в экономической, социальной и экологической сферах».

Правовую основу для такой самоорганизации общества создает местное самоуправление для всех сельских жителей, и сельскохозяйственная кооперация – для сельхозпроизводителей.

а) Местное самоуправление

До Октябрьской революции 1917 г. в России существовало земство. Согласно именному указу от 1 января 1864 г. «Положение о губернских и уездных земских учреждениях», земские учреждения не включались в систему государственных органов и были независимы от государственной администрации в сфере своей деятельности (хозяйственные вопросы). Основной административно-территориальной единицей самоуправления в России был уезд. Самоуправление губерний уже в самой своей организации опиралось на уездное земство. Органы уездного и губернского самоуправления составляли одну целую организацию земского самоуправления. При этом уездные и губернские учреждения были не соподчиненными, а равноправными и самостоятельными в заведовании местными делами.

Жизнеспособность земств обеспечивалась их самофинансированием. Финансовой основой являлись местные налоги. Они дополнялись целевыми дотациями государства, прибылью от торгово-промышленной деятельности земств.

Хотя бюджеты были довольно скудными, передовые земства изыскивали средства на развитие народного образования, здравоохранения, агрономии, статистики и т.д. Земства способствовали развитию местных кустарных промыслов, содействовали развитию кооперации. Особо следует отметить земскую статистику, которая возникла в силу практической необходимости земских учреждений в достоверной информации.

После 1917 г. в России была реализована ленинская идея о сращивании государственной власти с местным самоуправлением, единстве всех высших и местных органов (сверху донизу) государственной власти. Возникла так называемая власть Советов – принципиально новая система организации власти на местах, противопоставленная «буржуазному» местному самоуправлению.

Возрождение местного самоуправления в России связано с событиями начала 1990-х гг., когда в стране произошел слом советской системы.

Согласно Конституции Российской Федерации 1993 г. власть в стране организационно делится на два уровня – систему государственной власти и систему местного самоуправления. Причем Конституция непросто обособляет местное самоуправление, но и отделяет его от государственного механизма: статья 12 Конституции признает «самостоятельность» местного самоуправления и что оно «не входит в систему государственной власти».

28 августа 1995 г. был принят федеральный закон «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», а 6 октября 2003 г. его новая, серьезно измененная редакция.

Помимо Конституции и федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» от 6 октября 2003 г., правовую основу местного самоуправления определяют другие федеральные законы, указы президента и постановления правительства Российской Федерации, конституции, уставы и законы субъектов федерации, а также уставы муниципальных образований и другие нормативные акты, принимаемые муниципальными органами и непосредственно населением, регулирующие вопросы организации и деятельности местного самоуправления. Кроме этого, составной частью правовой базы местного самоуправления в Российской Федерации является Европейская Хартия о местном самоуправлении, ратифицированная Российской Федерацией в 1998 г.

В настоящее время правовая база местного самоуправления находится в стадии формирования.

В законе «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» от 6 октября 2003 г. дается следующее определение местного самоуправления: «Местное самоуправление в Российской Федерации – форма осуществления народом своей власти, обеспечивающая в пределах, установленных Конституцией Российской Федерации, федеральными законами, а в случаях, установленных федеральными законами – законами субъектов Российской Федерации, самостоятельно и под свою ответственность решения населением непосредственно и (или) через органы местного самоуправления вопросов местного значения, исходя из интересов населения, с учетом исторических и иных местных традиций».

Вступление России в Совет Европы и ратификация в 1998 г. Европейской Хартии требует соблюдения ее отправных положений. В ней дается следующее определение местного самоуправления: «Под местным самоуправлением понимается право и реальная способность органов местного самоуправления регламентировать значительную часть государственных дел и управлять ею, действуя в рамках закона, под свою ответственность и в интересах местного населения».

Организационной базой местного самоуправления выступает территориальная общность людей, т.е. исторически сложившаяся устойчивая совокупность людей, объединенных системой связей, отношений и взаимодействий, сформировавшихся в результате постоянного их проживания на одной хозяйственно освоенной территории. Именно в пределах территориальных общностей берут свое начало, связываются, координируются, переплетаются и нередко заканчиваются все потребности человека. В ней местные интересы населения превалируют над глобальными, ведомственными или узко профессиональными.

В соответствии со ст. 131 Конституции Российской Федерации местное самоуправление осуществляется в границах городских и сельских поселений, а также других территорий с учетом исторических и иных местных традиций.

Федеральный закон «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» от 6 октября 2003 г. не содержит исчерпывающего перечня территорий, в пределах которых возможно функционирование местного самоуправления. Он допускает возможность реализации местного самоуправления в границах и других территориальных единиц, которые могут образовываться в соответствии с законодательными актами субъектов Российской Федерации.

Качественное многообразие территорий со статусом местного самоуправления вызывает определенные трудности с их идентификацией, а потому в рамках федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» вслед за Гражданским кодексом (первая часть, ст. 24) проведена унификация соответствующих территориальных единиц путем введения в отечественную нормотворческую практику единой категории – муниципальное образование.

В законе «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» муниципальное образование определяется как «городское или сельское поселение, муниципальный район, городской округ либо внутригородская территория города федерального значения», в пределах которых осуществляется местное самоуправление, имеется муниципальная собственность, местный бюджет и выборные органы местного самоуправления.

Из данного определения следует, что любое муниципальное образование представляет собой целостную систему, состоящую как минимум из трех следующих элементов:

1) территории, в пределах которой осуществляется местное самоуправление;

2) населения и выборных органов, осуществляющих от его имени местное самоуправление на данной территории;

3) муниципальной собственности и местного бюджета, являющихся материальным обеспечением деятельности органов местного самоуправления.

Специалисты в вопросах местного самоуправления Е.Г. Анимица, Я.П. Силин и А.Т. Тертышный, говоря о территориальных основах местного самоуправления, особо подчеркивают, что проблемы, связанные с административно-территориальным делением, вызывают наиболее острые дискуссии. «Местное самоуправление, – отмечают они, – это специфический уровень власти, особая форма ее существования, которая предполагает иные принципы организации и взаимодействия органов самоуправления, нежели те, что характеризуют построение государственной системы управления. Вместе с тем, органы местного самоуправления тоже функционируют в границах определенных территориальных единиц, составляющих территориальные основы местного самоуправления. Но проблема совершенного АТД состоит в том, что на ее втором уровне (уровне субъектов федерации. – Авт.) одновременно продолжают функционировать и территориальные органы государственной власти, и органы местного самоуправления. Учитывая, что в настоящее время отсутствует федеральный закон об общих принципах административно-территориального устройства страны, то не представляется возможным однозначно определить те территориальные уровни, на которых создаются либо органы государственной власти, либо органы местного самоуправления» [18].

Е.Г. Анимица, Я.П. Силин и А.Т. Тертышный отмечают, что «развитию территоиальных основ местного самоуправления препятствует не разработанность теории территориальной организации общества, в первую очередь таких ее сторон, как формы расселения людей, среда обитания человека, административно-территориальное устройство. В современных российских общественных науках отсутствует стройная концепция первичной (базовой) ячейки территориальной организации общества. Сегодня не совсем ясно, на каких территориальных уровнях начинается и кончается местное самоуправление. Поиск и обоснование первичной территориальной ячейки общества – такая же важная и острая проблема в общественных науках, как проблема клетки в биологии или атома в физике» [19].

Объем компетенции, прав и обязанностей местного самоуправления определяется действующим законодательством, обычным правом (сложившейся традицией) и инициативой органов местного самоуправления.

Необходимо разделять предметы ведения (перечень вопросов местного значения) и полномочия местного самоуправления. К предметам ведения местного самоуправления относится:

1. Основное благоустройство (территория и земельное хозяйство, планировка и перепланировка территории, организация производств для занятости населения, производство энергии для коммунальных нужд, строительство общественных и частных зданий, озеленение, создание и эксплуатация жилищного фонда).

2. Благоустройство в узком смысле слова (сельские и внутригородские пути сообщения, муниципальный транспорт и связь, уличное движение, освещение, отопление муниципальных зданий).

3. Благоустройство в широком смысле слова (водоснабжение, очистка, санитарные мероприятия, медицинская помощь, эпидемиологическая безопасность, похоронные услуги, организация питания, социальная помощь, местная торгово-промышленная, ценовая политика, общественное призрение, юридическая помощь, мировое судейство, пожарная и общественная безопасность, дошкольное воспитание и народное образование, развитие культуры, охрана нравственности).

Исходя из перечня предметов ведения, определяются права местного самоуправления, которые необходимы для реализации возложенных на него обязанностей.

1. Право юридического лица, дающее возможность заключать договоры и контракты, приобретать и отчуждать имущество, выступать в качестве истца и ответчика в суде, совершать другие юридически значимые действия.

2. Право распоряжения муниципальным имуществом, в частности установление арендной платы в отношении муниципальной собственности, перечня неотчуждаемых объектов, создание на основе муниципальной собственности муниципальных предприятий и т.д.

3. Право управления муниципальными предприятиями, учреждениями и организациями.

4. Право установления местных налогов и сборов и распоряжения муниципальными финансами.

5. Право установления цен на товары и услуги, производимые муниципальными предприятиями.

6. Право принудительного отчуждения (выкупа) частного имущества, муниципализация общественно значимых предприятий.

7. Право принятия общеобязательных на территории муниципального образования решений (постановлений, распоряжений и других нормативно-правовых актов).

8. Обязательность исполнения актов органов местного самоуправления обеспечивается правом санкции, т.е. правом наложения взысканий за нарушение обязательных правовых актов.

9. Право надзора за соблюдением правовых актов, которое состоит из ряда более конкретных прав (право беспрепятственного входа уполномоченных лиц местного самоуправления на предприятия, в учреждения, организации, право принудительного исправления допущенных нарушений за счет владельца и др.).

10. Право принуждения, осуществление которого возможно при наличии принудительной силы, что требует предоставления местному самоуправлению права иметь муниципальную милицию, которая при необходимости может подразделяться на милицию общественной безопасности, санитарную, экологическую и т.д.

Эта совокупность десяти основных муниципальных прав ввиду их принципиальной важности получила в свое время название «великая хартия муниципальных прав». В дальнейшем в соответствующей времени и характеру документа редакции они вошли и в Европейскую хартию местного самоуправления; в настоящее время практически в полном объеме эти права закреплены действующим российским законодательством.

Следует признать, что существующее законодательство по вопросам местного самоуправления, несмотря на его несовершенство, открывает возможности к самоорганизации местных сообществ. Отделив систему государственной власти от местного самоуправления, государство переложило ответственность за состояние дел в муниципальных образованиях на органы местного самоуправления. Имеющиеся права позволяют местному самоуправлению активно влиять на развитие муниципальных образований.

б) Сельскохозяйственная кооперация

Сельское хозяйство является сферой приложения мелкого капитала. Даже самые крупные коллективные хозяйства в сравнении с рынком являются мелкими товаропроизводителями. Крупный капитал не может выдержать конкуренции с крестьянскими (фермерскими) хозяйствами и сельскохозяйственными производственными кооперативами (колхозами) в сфере производства. Однако, когда крестьяне, в том числе и крупные коллективные хозяйства, в одиночку выступают на рынок, их легко давят монополии торговли, пищевой индустрии и машиностроения. Поэтому крестьяне во всем мире кооперируются. Оставаясь самостоятельными в производстве, они объединяются в снабжении сельхозмашинами, хранении, переработке и сбыте продукции сельского хозяйства. Кооперация защищает крестьянство и от непомерных аппетитов коммерческих банков и от произвола самого государства.

Приходится признать, что в настоящее время в России сельхозпроизводители имеют смутное представление, что же такое кооперация. Не ставя перед собой цели разъяснения основ кооперативной теории, ограничимся определением крупного русского экономиста М.И. Туган-Барановского, что кооперация «есть организованная самопомощь» самого населения [20]. Он отмечал: «Не чистый эгоизм и не чистый альтруизм, а солидарность интересов – вот духовная основа кооперации. Эгоизм лежит в основе капитализма, альтруизм – социализма, кооперация соединяет эгоизм с альтруизмом в сознании солидарности общего и частного интересов. В кооперативе интересы всех примирены и все в равной мере заинтересованы в том, чтобы общее дело преуспевало, успех общего дела обещает и многочисленные выгоды отдельным участникам. Но чтобы получить эти выгоды, нужно уметь и отказываться от них, если это требуют общие интересы» [21].

«Кооператив, – по определению Туган-Барановского, – есть такое хозяйственное предприятие нескольких, добровольно соединившихся лиц, которые имеют своею целью не получение наибольшего барыша на затраченный капитал, но увеличение благодаря общему ведению хозяйства трудовых доходов своих членов или уменьшение расходов этих членов на их потребительские нужды» [22].

Касаясь различия между кооперативами и муниципальными организациями, М.И. Туган-Барановский писал: «Хозяйственные организации в интересах широких общественных групп могут возникать двумя способами – принудительно или добровольно. Государство и его органы являются принудительной организацией, которая может ставить себе цели хозяйственные и успешно достигать их. Принудительные общественные организации могут создавать специальные учреждения для защиты хозяйственных интересов тех же общественных классов, которые объединяются и в кооперативы.

Кооператив защищает хозяйственные интересы экономически слабых общественных групп путем объединения их в одно хозяйственное целое. Но то же может делать государство или его органы – город и земство. И действительно, мы нередко видим, что принудительные общественные организации (например, муниципалитеты), так сказать, конкурируют с кооперативами в защите интересов совершенно того же порядка».

Государство располагает средствами, практически неисчерпаемыми и получаемыми в желаемых размерах путем принудительного обложения населения. Кооперация до последней степени стеснена в средствах, собираемых жалкими грошами среди более нуждающихся общественных классов. «Разве возможна успешная конкуренция между организациями столь различной экономической силы? – спрашивает Туган-Барановский и сам отвечает: – Опыт показывает, что не только возможна, но что нередко кооперативы оказываются более пригодными для разрешения тех задач, которые они себе ставят, чем преследующие сходные цели учреждения, связанные с государством и муниципалитетами.

Городские лавки и тому подобные учреждения далеко не всегда имеют успех, несмотря на громадные средства, которые на них затрачиваются. Редко они себя окупают и обычно могут существовать только благодаря новым и новым затратам общественных средств. Напротив, кооперативы не только окупают себя, но и имеют возможность накапливать из своей выручки крупные сбережения».

В чем же источник их силы? «Ответ не труден. Если сила принудительных союзов заключается в возможности принуждения населения, то сила кооперативов заключается именно в их полной добровольности, в совершенной свободе каждого члена принимать или не принимать в них участие. Кооператив является такой хозяйственной организацией, которая возникает совершенно свободно, без какого бы то ни было принуждения. Кооператив есть организованная самопомощь, и в этом его специфическая сила». «Муниципальное предприятие в интересах населения есть опека последнего сверху. Напротив, кооператив есть самопомощь самого населения» [23].

Касаясь крестьянской кооперации, М.И. Туган-Барановский отмечал: «Благодаря кооперации создается новый тип крестьянского хозяйства, в котором для индивидуального хозяйства остается только одна область – сельскохозяйственного труда, все же остальные хозяйственные операции, – купли, продажи, получения кредита и переработки сельскохозяйственных продуктов – используются не единичными силами сельскохозяйственного производителя, а коллективной силой организованных в кооперативы производителей» [24].

А.В. Чаянов развил это положение. Он писал, что крестьянская кооперация «представляет собой весьма совершенный вариант крестьянского хозяйства, позволяющий мелкому производителю, не разрушая своей индивидуальности, выделить из своего оригинала те его элементы, в которых крупная форма производства имеет несомненные преимущества над мелкой, и организовать их совместно с соседями» [25].

Современный западный крестьянин не представляет своего существования вне кооперативной системы. Как правило, фермер состоит членом нескольких производственных и потребительских кооперативов [26].

Родившаяся в Западной Европе, кооперация прижилась и на русской почве. 22 октября 1865 г. был утвержден устав первого в России ссудо-сберегательного товарищества. Однако значительный размах кооперативное движение приняло только в начале ХХ в., что наглядно видно из следующих данных:

Общее число кооперативов в России*

1 января 1901 г. 1 января 1917 г Кредитные кооперативы 83716 055 Потребительские общества 600 20 000 Сельскохозяйственные общества 137 6032 Сельскохозяйственные товарищества?2100 Маслодельные артели 513000 Кустарные и иные артели – - И т о г о162547 187

* Туган-Барановский М.И. Социальные основы кооперации. – М., 1989. С. 296.

Общее число членов кооперативов к началу 1917 г. определялось в 16 млн. чел. По числу кооперативов и членов в них Россия занимала первое место в мире. При этом, кооперация была главным образом крестьянской. М.И. Туган-Барановский отмечал, что «удивительные успехи крестьянской кооперации в России отнюдь не согласуются с обычным представлением о русском крестьянине как об общественном элементе, не проявлявшем больших способностей к самодеятельности и социальному творчеству» [27].

Однако в отличие от западноевропейской кооперации, возникшей без помощи государства, русская крестьянская кооперация в самой значительной своей части – именно кредитная кооперация – была почти целиком насаждена государством. Итогом ее деятельности стало значительное сокращение ростовщичества, составлявшего старинную язву русской деревни.

Если относительно кредитных товариществ могли быть сомнения относительно их кооперативности, то этого нельзя было сказать о деревенских потребительских обществах. К 1 января 1917 г. в России насчитывалось около 20 тыс. потребительских обществ, из которых около 15 тыс. было в деревне. По числу потребительских обществ Россия занимала первое место в мире, далеко оставив позади родину кооперации – Великобританию. Однако, если в России потребительские общества существовали преимущественно в деревне, то в Англии в городах.

В противоположность ситуации с кредитной кооперацией, правительственная власть не насаждала в русской деревне потребительских обществ. Но, несмотря на неблагоприятные условия, потребительская кооперация развивалась также быстрым темпом. Это объяснялось слабым развитием капиталистической торговли. «Деревенский лавочник, – отмечал Туган-Барановский, – занимает у нас монопольное положение и, пользуясь этим, повышает цены своих товаров до чудовищных размеров. При таком положении дела даже очень слабое потребительское общество может с успехом конкурировать с лавочником» [28].

Однако успех развития потребительской кооперации на местах во многом зависел от деятельности разного рода общественных учреждений, содействовавших ее развитию. Экономист В.В. Хижняков говорил: «Кооперация у нас пока насаждается, а не вырастает сама путем самодеятельной инициативы населения. Вследствие некультурности населения и отсутствия у него необходимых навыков наша кооперация еще нежный цветок, требующий приложения искусных рук и тщательного ухода за собой. Поэтому ее возникновение и успешное развитие стоят всецело в зависимости от наличия местных интеллигентных сил, увлеченных делом кооперации и способных ее взращивать и ею руководить. И так как теперь почва для этого взращивания благоприятна, – поскольку мы говорим о населении, уже ищущем новых путей для организации своего хозяйства и выхода из векового его застоя, – то труд интеллигентных работников, идущих навстречу возникшей потребности, оказывается при сколько-нибудь благоприятных внешних условиях благоприятным: кооперация множится и дает некоторые плоды. Поразительную разницу в преимущественном развитии то одной то другой формы в губерниях близких между собою и даже в смежных уездах одной и той же губернии можно отнести в значительной степени на счет разницы в отношении к той или другой форме со стороны местных учреждений и общественных деятелей, насаждавших кооперацию и направляющих местную инициативу в соответствующее их взглядам русло. И как в количественном отношении, так и в вопросе о том, какая кооперативная форма наиболее развивается, определяющую роль играют местные, часто совершенно случайные, условия: характер местного земства, направление деятельности местного центрального сельскохозяйственного общества, качество и кооперативные воззрения третьего элемента в земстве и деятелей местного общества» [29].

Блестящей страницей русского кооперативного движения стала маслодельная кооперация. В 1866 г. в России возникла первая сыроваренная артель в Тверской губернии. К 1871 г. имелось 25 сыроваренных артелей, возникших благодаря щедрой поддержке земств. Судьба первых молочных кооперативов была печальной: почти все они вскоре распались.

В конце XIX в. Транссиб соединил Сибирь с европейским миром. В Европейскую Россию и в Европу стала поступать дешевая сибирская пшеница, излишки которой прежде шли на выкурку спирта. Защищая интересы аграриев черноземного Центра, Кубани и Малороссии, правительство обложило зауральское зерно повышенной таможенной пошлиной (челябинский тарифный перелом). В ответ на это, сибирское крестьянство увеличило запашку кормового клина и форсировало развитие скотоводства, дававшего выгодный экспортный продукт – коровье масло.

Во второй половине 1890-х гг. в Западной Сибири вспыхнула масляная лихорадка: возникло множество мелких капиталистических маслодельных заводов. Однако вскоре последовал общий кризис капиталистического маслоделия. С 1902 г. благодаря деятельности пионеров сибирской кооперации, прежде всего А.Н. Балакшина, начался блестящий расцвет кооперативного маслоделия. Устройство первых маслодельных артелей из-за недоверия крестьянства к новой хозяйственной организации проходило очень трудно. Но как только они на опыте убедились в преимуществах новой организации для сбыта их молока в переработанном виде, новые артели стали возникать с большой быстротой и вытеснять капиталистические маслодельные заводы.

Интенсификация сибирского маслоделия, ориентированного на внешний рынок, привела к тому, что к 1913 г. Россия с 11 места в мировом маслоэкспорте вышла на второе место [30].

Если после отмены крепостного права кооперативы рассматривались, как хороший способ помочь крестьянам самим себе, то на рубеже веков они трансформировались в новый способ управления крестьянами [31].

Как отмечает американский исследователь-русист Я. Коцонис, как сторонники контрреформ, так и сторонники «прогрессивных» форм организации крестьянской жизни сходились в том, что «крестьяне слишком темны, чтобы самоорганизоваться перед лицом свободного рынка и его агентов; их невежество есть первопричина их неправоспособности, а значит, они не властны распоряжаться сами собой. Разница заключалась в том, что сторонники контрреформ использовали эти соображения для того, чтобы ратовать за закрытые общности и институты, а шедшие следом новые реформаторы заключали из тех же суждений, что крестьянская неправоспособность оправдывает и делает просто необходимым вмешательство в их дела посторонних, которые определят их интересы, защитят их от врагов и саморазрушительных тенденций» [32].

В итоге кооперация все же осталась инородным телом в русской деревне. Крестьяне рассматривали кооперативы как государственную благотворительность, но отнюдь не как школу гражданственности и социальной ответственности. Как жаловался современник, при наличии множества кооперативов отсутствовали кооператоры [33].

Во время гражданской войны было проведено огосударствление кооперации. Все виды кооперации были объединены; на местах созданы интегральные объединения. Членство в кооперации стало обязательным для всего населения.

После перехода страны к новой экономической политике, началось возвращение к кооперативным принципам в построении кооперации. Кооперация была признана столбовой дорогой на пути к социализму. Однако в итоге она оказалась задушена в объятиях бюрократического государства. После проведения сплошной коллективизации, все виды кооперации, кроме потребительской, были ликвидированы. В 1932 г. было введено прямое государственное управление колхозами.

Относительно существующей и сегодня так называемой «потребительской кооперации» необходимо заметить, что она не имеет никакого отношения к действительно потребительской кооперации.

О сельскохозяйственной кооперации вспомнили в 1970-е гг., когда проводилась специализация и концентрация сельскохозяйственная производства «на базе межхозяйственной кооперации и агропромышленной интеграции». Но осуществлялась она отнюдь не на добровольной основе. За счет средств колхозов и совхозов создавались различные межхозяйственные предприятия. Однако они довольно быстро обособились, особенно межхозяйственные строительные структуры, и перестали обеспечивать создавшие их хозяйства необходимыми услугами [34].

Приватизация межхозяйственных структур в 1990-е гг. была проведена не в интересах учредивших их колхозов и совхозов, а трудовых коллективов, что противоречило кооперативным принципам. Акционирование колхозов, совхозов, перерабатывающих и обслуживающих предприятий, при крайне низкой оценке недвижимости, позволяло руководителям и специалистам приватизировать в одни руки большие объемы капитала. «Разумеется, – отмечает академик РАСХН Б.И. Пошкус, – данная группа сельского населения теперь активно противостоит кооперативным методам хозяйствования, которые представляют социально более справедливую систему ведения производства» [35].

В 1995-1997 гг. был принят ряд правовых и организационных мер по развитию сельской кооперации: принят федеральный закон «О сельскохозяйственной кооперации», проведены научно-практические конференции, прошли заседания коллегии Минсельхоза России. Однако инициатива работников сельского хозяйства не получила финансовой поддержки государства; сельскохозяйственной кооперации было отказано в бюджетной помощи. Не приходится даже мечтать о ситуации начала ХХ в., когда развитие кооперации в деревне было действительным национальным приоритетом.

По другому пути пошли в постсоциалистических странах Восточной Европы, перенявших опыт западных государств. При реформировании крупных сельскохозяйственных и перерабатывающих предприятий, обслуживающих объектов, здесь в основу были положены кооперативные принципы. Благодаря кооперативным системам страны Восточной Европы сумели повысить эффективность использования производственного потенциала, избежать разрушения хозяйств, сохранить вложенный ранее капитал. Результатом аграрной реформы стал существенный экономический подъем [36].

Опыт стран Западной и Восточной Европы, Северной Америки, наш собственный прошлый опыт, свидетельствует, что сельское хозяйство России должно также развиваться по пути сельскохозяйственной кооперации, а не путем создания крупных агрофирм с использованием наемного труда (латиноамериканский вариант). Американские исследователи отмечают, что там, где правительство позволяет концентрировать землю в руках ограниченного числа людей, бедность и голод в сельских районах приобретают более широкие масштабы [37].

СТРАТЕГИЧЕСКОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ РАЗВИТИЯ ТЕРРИТОРИЙ

Уральский экономист В.С. Бочко отмечает, что «всеохватывающей проблемой для современного периода экономико-исторического развития России является сохранение себя и своей цивилизации, в том числе на уровне территориальных сообществ» [38].

Разрешение данной проблемы, по его мнению, должно базироваться на комплексном подходе, т.е. учитывать все срезы и многообразные факторы, но при полноценном анализе каждого из них в отдельности.

К ведущему срезу относится экономический, так как он определяет формирование материальной основы жизнедеятельности людей. Важнейшее место в нем занимает система организации производственно-хозяйственной деятельности. «При этом, – пишет В.С. Бочко, – особая роль в поиске новых форм организации экономических отношений принадлежит разработке проблем использования стратегического планирования развития территорий, которое в условиях современной России, на наш взгляд, выступает новой, нарождающейся формой организации экономического развития» [39].

Касаясь проблемы вызова рынка и глобализации, В.С. Бочко выделяет три момента:

1. Рынок ведет трансформацию экономических отношений и соответствующих им организационных форм в направлении формирования индивидуалистического (эгоистического) принципа поведения людей при согласовании ими действий по развитию производства и общества (местного сообщества). Такой подход не может удовлетворять современное общество в силу ряда социальных и производственно-технических причин. Люди должны идти не путем обособления друг от друга, а искать формы и методы сближения и согласования своих действий.

2. Существующая модель глобализации таит угрозу подрыва нашей национальной цивилизации, в том числе ее разрушения на локальном (территориальном) уровне, поскольку строится на преобладании интересов транснациональных корпорации и высокоразвитых государств, а не всех участников мирового сообщества, и тем более не в интересах отдельных местных сообществ.

3. Для России все сценарии развития – и пессимистический, и умеренный, и оптимистический – не обеспечивают превращения страны в высокоразвитую державу, если будут сохраняться существующие экономические формы управления страной и территориями [40].

Не вдаваясь в детали, тем более в дискуссию о «нашей национальной цивилизации», отметим, что глобализация является вызовом современному российскому обществу, в том числе и местным сообществам, на который требуется дать ответ. При этом трудно не согласить с В.С. Бочко, что «главным способом ответа на вызовы рынка и глобализации в рамках решения экономического среза проблемы должен стать переход развития территорий на использование стратегических планов, которые являются для России новой, нарождающейся экономической формой разрешения противоречий». При этом, он отмечает, что несущей конструкцией стратегического планирования территорий должны быть мероприятия по их бизнес-развитию, а решение социальных вопросов будет выступать следствием успехов (неудач), полученных при выполнении мер экономического блока. Такой подход базируется на том, что Россия продолжает развиваться в рамках индустриального общества, для которого характерно сохранение первенства экономики, а элементы постиндустриального общества только нарождаются [41].

Стратегическое планирование впервые стало применяться в Европе и США в 1970-х гг. Стратегическое планирование на уровне муниципального образования можно определить, как «систематический процесс, с помощью которого местные сообщества (при участии всех заинтересованных лиц) создают картину своего будущего, исходя из местных ресурсов, внешних и внутренних условий, и определяют этапы и мероприятия для достижения намеченных целей.

Стратегический план развития можно рассматривать как представленное в документах отражение желаемого будущего состояния экономической и социальной структуры региона (цели) и способ использования имеющихся и реально возможных ресурсов для достижения этого» [42].

Исходными принципами стратегического планирования развития территорий являются:

1. Опора на имеющиеся ресурсы. Объективный учет материальных, финансовых, трудовых и научных ресурсов позволит правильно оценить конкурентные преимущества и возможности территории, определить главные направления ее развития.

2. Учет исторических и пространственно-географических особенностей и закономерностей развития территории. Нельзя нарушать естественный экономический и социокультурный ход событий, а необходимо творчески их продолжить.

3. Учет мировых тенденций развития, так и научно-технических и социально-экономических процессов.

4. Поиск союзников. В одиночку территориям, а тем более отдельным муниципальным образованиям, не справиться не только с реализацией задуманного, но и с текущими проблемами. Союзников следует искать во всех инстанциях и сферах: среди вышестоящих органов власти, в предпринимательской среде, средствах массовой информации, науке. Не обойтись и без положительного общественного мнения.

5. Исключение подражательства. Не следует стремиться стать тенью другой территории [43].

Для понимания проблем, сдерживающих распространение стратегического планирования, следует иметь в виду, что оно, во-первых, не адекватно установлению обществом определенного порядка и беспрекословному выполнению мероприятий строго в соответствии с заранее выработанными заданиями, т.е. не строится на основе команд-приказов. Во-вторых, при стратегическом планировании достижение будущего реализуется не как жесткая линия поведения, а выступает как вектор движения, который может постоянно корректировать свою направленность под влиянием вновь возникающих условий и факторов. Главным здесь является реализация миссии развития территории. В-третьих, стратегическое планирование не является саморегулирующей системой, действующей под влиянием внешних условий и приспосабливающейся к ним [44].

При формировании механизма стратегического планирования, следует исходить из необходимости соблюдения интересов всех участников развития территории: власти, бизнеса, общественности. Но движущей силой всегда выступает власть: она не только реализует свой интерес, но и создает условия для эффективного функционирования предприятий, улучшения инвестиционного климата территории, обеспечивает равные конкурентные возможности для всех партнеров [45].

А.В. Мерзлов, А.Л. Новоселов, Н.В. Чепурных отмечают: «Следует обратить внимание на то, что стратегический план не является законом или указом, обязательным для соблюдения администрацией, предпринимателями и гражданами. Он обязателен настолько, насколько администрация считает его основой своей экономической политики. Грамотно разработанный стратегический план является основой для осуществления более подробных планов на каждый год. При этом следует иметь в виду, что стратегический план не представляет собой некую гарантию выполнения предусмотренных стратегий развития, а является лишь важным инструментом, помогающим в реализации выбранных направлений развития. Он всегда основывается на сведениях, которые были известны при его разработке» [46].

По оценке В.С. Бочко, положительными сторонами стратегических планов является:

· системное разрешение объективных противоречий;

· комплексное использование имеющихся на территории ресурсов;

· целенаправленное проведение структурной перестройки на территории в направлении диверсификации экономики и услуг;

· уход от «сырьевой» направленности развития местной экономики;

· подчинение инвестиционной деятельности созданию для населения территорий комфортных производственных и культурно-бытовых условий;

· постепенное приближение экономик территорий муниципальных образований к стандартам мирового уровня развития [47].

Подводя итог, В.С. Бочко пишет: «Поскольку экономика России, а следовательно и регионов, имеет догоняющий характер, то самотеком, без специальных организационных усилий из этого состояния не выбраться. Нужны созидательные скоординированные действия власти, всех структур и социальных групп. Такую возможность представляет разработка и реализация планов стратегического развития территорий, т.е. комплексно развивающихся и решающих социальные вопросы не только по остаточному принципу, а на основе целенаправленного программного развития. В таких условиях основными результатами реализации стратегических планов станут:

· повышение конкурентоспособности территории;

· развитее нового образа мышления о формах и методах развития территории;

· формирование на территории структур – локомотивов экономического развития;

· синтез госмуниципального регулирования и рыночного саморегулирования;

· формирование на территории нового, корпоративного типа взаимоотношений между властью, бизнесом, общественностью и иными структурами.

Конечным результатом стратегического развития территории является достижение социального эффекта от выполняемых мероприятий, который заключается в повышении благосостояния населения, живущего на данной территории» [48].

Территориальное планирование

До недавнего времени не было нормативно-правовых документов, обязывающих органы власти регионов и муниципальных образований использовать стратегическое планирование при выборе перспектив развития территории. С введением в действие Градостроительного кодекса Российской Федерации, органы государственной власти и органы местного самоуправления обязаны проводить территориальное планирование. Согласно части 1 статьи 9 Градостроительного кодекса «Территориальное планирование направлено на определение в документах территориального планирования назначения территорий, исходя из совокупности социальных, экономических, экологических и иных факторов в целях обеспечения устойчивого развития территорий (курсив наш. – Авт.), развития инженерной, транспортной и социальной инфраструктур, обеспечения учета интересов граждан и их объединений, Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований».

Часть 3 статьи 9 определяет, что «документы территориального планирования являются обязательными для органов государственной власти, органов местного самоуправления при принятии ими решений и реализации таких решений».

Согласно части 4 статьи 9 «Не допускается принятие органами государственной власти, органами местного самоуправления решений о резервировании земель, об изъятии, в том числе путем выкупа, земельных участков для государственных или муниципальных нужд, о переводе земель из одной категории в другую при отсутствии документов территориального планирования, за исключением случаев, предусмотренных федеральными законами».

Согласно статьи 30 главы 4 Градостроительного кодекса, для «создания условий для устойчивого развития территорий муниципальных образований, сохранения окружающей среды и объектов культурного наследия», «создания условий для привлечения инвестиций, в том числе путем предоставления возможности выбора наиболее эффективных видов разрешенного использования земельных участков и объектов капитального строительства» проводится зонирование.

Законодательство о зонировании территорий в нашей стране находится в стадии становления. Законодательные акты, непосредственно посвященные зонированию территорий, предстоит еще только принять.

Правительством России с начала 2003 г. готовится проект федерального закона о зонировании территорий. Предполагается в этом законопроекте решить проблемы зонирования территорий с учетом опыта правового регулирования соответствующих отношений в зарубежных странах.

На сегодняшний момент зонирование территорий осуществляется в соответствии нормами, содержащимися в Земельном, Лесном, Градостроительном кодексах, федеральных законах «Об особо охраняемых природных территориях», «О железнодорожном транспорте в Российской Федерации», «О связи» и др.

ДИВЕРСИФИКАЦИЯ СЕЛЬСКОЙ ЭКОНОМИКИ. АГРОТУРИЗМ

Ввиду роста производительности труда в сельском хозяйстве, все меньшее число сельских жителей задействовано непосредственно в сельскохозяйственном производстве. Данная тенденция сохранится и в дальнейшем, еще более обостряя проблему сельской безработицы. Ее решение видится в диверсификации сельской экономики, развитии в сельской местности несельскохозяйственных видов деятельности.

Одним из наиболее перспективных направлений альтернативной занятости сельского населения является сельский туризм (агротуризм).

Определение агротуризма довольно расплывчато. В «Основах концепции развития эко-агротуризма в российской провинции», подготовленных ассоциацией «Муниципальное экономическое развитие» (МЭР), дано следующее определение: «Агротуризм – это сектор туристической отрасли, ориентированный на использование природных, культурно-исторических и иных ресурсов сельской местности и ее специфики для создания комплексного туристского продукта» [49].

В практике развития туристической отрасли во многих странах экотуризм и агротуризм – взаимодополняющие и взаимосвязанные понятия. Более того, в современной международной практике ряд родственных – «щадящих» по воздействию на среду и местное сообщество и близких по мотивации – видов туризма (включая сельский, фермерский, деревенский, спортивный, кулинарный, приключенческий, экстремальный и др.) нередко объединяется в единую сферу эко-агротуризма.

На сегодня агротуризм – бурно развивающаяся во всем мире отрасль туризма. Однако в России ориентированные на отдых в сельской местности люди обычно имеют собственные дачи. Но по мере роста нового среднего класса, эта ситуация скорее всего будет меняться. Это обусловлено его образом жизни, который регламентируется напряженным темпом и жестким графиком работы. Последнее очень затрудняет организацию «группового отдыха» (экскурсионно-групповой туризм). Средний класс в развитиых странах выбирает индивидуальный отдых со свободным временным графиком и маршрутом. Новое поколение российского среднего класса, вероятнее всего, будет все больше ориентироваться при организации отдыха и досуга не на «грядки» на даче, а на покупку комплексного и индивидуально подобранного пакета услуг. Агротуризм, как вид индивидуального отдыха удовлетворяет запросы различных групп среднего класса, предполагая независимость передвижения, индивидуальную организацию досуга и экскурсионной программы [50].

Изначальной причиной обращения к агротуризму в странах Западной Европы, пионерах этого направления, был кризис европейской модели сельского хозяйства, проигрывавшей активно наступавшим американским конкурентам. Агротуризм стал рассматриваться в качестве социального амортизатора при реструктуризации аграрного сектора экономики.

В европейской практике агротуризм стал компонентом крупной социально-экономической программы по переводу части аграрного населения из сферы производства в сферу услуг. Ее задачей было дать импульс развитию аграрных регионов и их населения путем организации нового сектора местной экономики. Ставилась цель предотвратить безработицу, миграцию, падение жизненного уровня населения и другие негативные явления, ведущие к деградации села. Стимулирование агротуризма сверху должно было содействовать переводу избытка трудовых ресурсов в аграрных регионах в альтернативный сектор производства услуг, развитию малого и среднего бизнеса и созданию новых рабочих мест в сельской местности. Такая политика давала большой социально-экономический эффект в стратегическом плане: государство своей программой поддержки агротуризма помогало сельским жителям сберечь и в дальнейшем приумножить капитал, вложенный в жилье, сохранить место жительства и привычный образ жизни, не теряя при этом навыков агропроизводства, в конечном счете, обрести уверенность в завтрашнем дне [51].

Обязательным условием агротуризма является то, чтобы средства размещения туристов (как правило, индивидуальные, специализированные) находились в сельской местности. При этом малые города, особенно исторические, рассматриваются системным компонентом сельской местности, соответственно, их турресурсы вместе с ресурсами сельской местности образуют общий (единый) турресурс территории.

Кроме обычных составляющих отдыха в деревне, таких как свежий воздух, близость к природе, предлагается участие в трудовой жизни села – сенокос, кормление животных и т.д. Многих горожан не пугает отсутствие удобств: им нравится сельская экзотика. Наибольшей популярностью пользуются сеновал, катание на лошадях, рыбалка, охота, работа на сенокосе.

В отличие от стран ЕС, наше государство не уделяет должного внимания развитию агротуризма, не осознавая его значения в разрешении экономических и социокультурных проблем российской провинции. Отсутствует общепринятая национальная концепция развития агротуризма. Нет четко сформулированной государственной политики по агротуризму и, соответственно, системы нормативно-правового обеспечения этого вида деятельности.

При отсутствии специальных нормативно-правовых актов приходится руководствоваться правовыми нормами, устанавливаемыми законодательством более высокого порядка и применимыми к агротуристической деятельности, и нормативно-правовыми актами, регулирующими отдельные аспекты агротуристической деятельности. Разработка соответствующей нормативно-правовой базы агротуристической деятельности является необходимым условием успешного развития этого сектора туриндустрии.

Чем ниже уровень управления, тем большее значение придается развитию агротуризма, как эффективному способу разрешения социокультурных проблем местных сообществ. Поэтому на агротуризм нужно, прежде всего, смотреть ни как на отрасль туриндустрии, а как на доходный сектор муниципальной экономики сельских округов и малых городов российской провинции.

Агротуризм рассматривается сторонниками эффективного местного самоуправления как важнейшая, носящая комплексный характер точка роста местных сообществ.

1. Экономический аспект

· источник дохода для сельского населения в ситуации кризиса аграрного сектора и деградации сельских регионов;

· встраивание в новый динамично развивающийся сектор туриндустрии;

· использование преимущественно незатратных ресурсов, прежде всего природного, социокультурного и исторического наследия;

· микроэкономический аспект: вклад в улучшение собственного дома и усадьбы – повышение их рыночной стоимости.

2. Социокультурный аспект

· взаимодействие села с жителями крупных городов и мегаполисов (эффект культурного и психологического взаимообогащения при общении);

· появляется новая точка отсчета и задается планка для развития;

· «взаимоотношения хозяин – гость» и востребованность предложения местного сообщества предполагают повышение самооценки жителей села.

3. Этнокультурный аспект

· возможность активизировать ресурсы;

· пропаганда культурных национальных традиций.

4. Личностный аспект

· развитие личности, выступающей в качестве принимающей стороны: необходимость приобретать новые знания, навыки, повышать квалификацию для организации приема гостей и т.д.;

· повышение самооценки личности: сознание самостоятельности, опора на собственные силы, ресурсы собственного хозяйства.

5. Социальный аспект

· кооперация на уровне местного сообщества в создании полноценного турпродукта в конечном счете приводит к улучшению социально-психологического климата в этом сообществе;

· агротуризм отсекает деструктивные слои и ориентирован на создание условий для успешного развития и количественного роста авангарда местного сообщества [52].

Местный турпотенциал может быть преобразован в туристический ресурс (то, что можно в любой момент использовать в организации маршрутов, экскурсий, досуга туристов) на муниципальном (межмуниципальном) уровне.

К рамочным условиям, обеспечивающим перевод турпотенциала в активный турресурс относятся:

– туристические ресурсы сельской местности (природные, историко-культурные и др.);

– экологическая чистота места (при этом удаленность от крупных центров является не минусом, а плюсом);

– доступность места (хорошие подъездные пути – ключевой фактор);

– наличие современных средств связи;

– обеспечение безопасности хозяина и гостя;

– обеспечение выполнения санитарно-гигиенических норм;

– обеспечение соответствующего запросу клиента уровня комфорта.

На основе турресурса создаются и оборудуются средства размещения и питания, разрабатывается комплексный пакет туристических услуг – т.е. турпродукт, реализуемый в данной местности.

Муниципальные образования выполняют ведущую роль в обеспечении необходимых условий для успешной реализации агротуристического продукта. Здесь формируется индивидуальный образ места (дестинации), осуществляется информационная поддержка турпродукта (карты, путеводители, схемы, указатели), создается развитая дорожно-транспортная инфраструктура, проводится работа с населением и т.д.

Для создания и успешной реализации турпродукта жизненно необходима не только активная позиция властных структур муниципального образования, но и партнерство власти – бизнеса – местного сообщества в производстве совокупного муниципального турпродукта. Существенную роль в координации этого процесса могут сыграть институты межмуниципальной кооперации.

Хотя муниципальные образования играют ведущую роль в создании и реализации агротуристического продукта, они не в состоянии самостоятельно запустить механизм функционирования агротуристического сектора. Здесь необходима поддержка на уровне области и федерации (разработка государственной политики поддержки данной модели туризма и соответствующей программы ее реализации).

На сегодня в России именно региональные администрации берут на себя организующую функцию в деле развития агротуризма. Так было и в европейских странах (Италия, Франция), которые в 1980-е гг. в связи с кризисом аграрного перепроизводства и депуполяцией сельских территорий, провозгласили политику перевода сельского населения из сельскохозяйственного производства в сферу услуг. Сперва были приняты решения и соответствующие законы и программы на уровне регионов, а затем уже агротуристическая инициатива получила поддержку и была законодательно оформлена центральными властями и на уровне ЕС – в рамках Общей сельскохозяйственной политики ЕС.

При этом роль региональных властей остается постоянно высокой и далее – в решении задач формирования туристически привлекательного имиджа региона, продвижения совокупного турпродукта региона на внешний рынок и др. задач регионального уровня.

РЕГИОНАЛЬНЫЙ МАРКЕТИНГ, КАК СРЕДСТВО УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ ТЕРРИТОРИЙ

Одним из перспективных направлений развития сельских территорий является региональный маркетинг. Его применение, в сочетании с развитым местным самоуправлением и сложившейся системой сельскохозяйственной кооперации и кластеров позволяет значительно повысить инвестиционную привлекательность и финансовую независимость сельских административно-территориальных образований.

Под региональным маркетингом понимается рыночно ориентированная концепция управления, направленная на устойчивое развитие региона, где регион – это исторически эволюционирующее географическое пространство, внутренне единое и отличное от иных регионов по ряду критериев, в рамках которого осуществляется хозяйственная и социокультурная деятельность территориально идентифицируемого населения [53].

В данном случае регионом может быть отдельное муниципальное образование, несколько муниципальных образований, например туристический регион, субъект федерации и даже несколько субъектов федерации.

Региональный маркетинг осуществляет согласование целей и задач отдельных предприятий с интересами территорий. Маркетинг, как система управления, существующая на уровне отдельных предприятий, способен и на региональном уровне сбалансировать интересы множества субъектов регионального рынка, спроецировав их на интересы региона. Он обеспечивает принятие эффективных управленческих решений на основе анализа потенциалов субъектов регионального рынка и рыночной конъюнктуры. Региональный маркетинг способствует оптимизации структуры экономики региона: расширению рынков сбыта товаров и услуг, получению регионального продукта с высокой долей добавленной стоимости, поддержке местных предприятий и созданию на основе их интеграции региональных кластеров в различных отраслях. Особая роль здесь отводится развитию малого и среднего предпринимательства и диверсификации сельской экономики.

Другая особенность регионального маркетинга состоит в том, что регион как объект маркетинга проявляет характерные свойства как некоего предприятия со своим населением, имиджем и взаимосвязью отдельных элементов, так и продукта со своими товарами и услугами.

Основные функции регионального маркетинга заключаются в следующем:

1. Информация и коммуникация – анализ рынка региона, оценка и обработка информации о целевых группах как в собственном, так и в конкурентных регионах и ее использование для достижения поставленных целей.

2. Инициация и реализация – синтез возникающих идей с инновационными направлениями, реализация на практике желаний целевых групп, перспективных проектов и мероприятий в регионе. Региональный маркетинг подразумевает не только поиск и сбор инициатив, но также планомерное формирование мероприятий по их реализации.

3. Координация, управление и контроль – ориентирование соответствующих мероприятий и целевых групп в регионе друг на друга, урегулирование конфликтов, управление реализацией проектов и контроль их успеха [54].

Некоторые исследователи ограничивают применение регионального маркетинга формированием имиджа и привлечением в регион инвестиций и новых экономических агентов, что более близко к такому понятию, как маркетинг местоположения. Однако возможности регионального маркетинга значительно шире.

Помимо построения определенного имиджа, большое значение региональный маркетинг имеет также с точки зрения продвижения региональной продукции, поддержки местных предприятий и создания на основе их интеграции региональных кластеров. В регионе выделяется ряд предприятий, играющих лидирующую роль. Вокруг них концентрируются компании – поставщики сырья, компонентов, услуг. Все они взаимодействуют с предприятиями инфраструктуры. Такая система образует региональный кластер – региональный экономический оборот.

Важнейшую роль в кластерах играют структуры, обеспечивающие взаимодействие предприятий между собой. Чем больше подобных сетевых структур, ориентированных на потребителей и способных быстро адаптироваться в меняющихся рыночных условиях, работает в различных отраслях, тем стабильнее общая социально-экономическая ситуация в регионе.

Таким образом, концепция комплексного регионального маркетинга требует рассмотрения региона как единого субъекта рынка, интеграции различных производств и целевых групп и максимально эффективного использования внутренних ресурсов, производственного и трудового потенциалов территории, знания экономических и социальных проблем развития, особенностей размещения отраслей регионального комплекса и внутри региональных различий.

В сельской местности, где велика роль аграрного сектора и связанных с ним отраслей для успешного социо-эколого-экономического развития, модель комплексного регионального маркетинга выглядит следующим образом:

Использование регионального маркетинга для усиления процесса экономической интеграции в аграрной сфере способно оказать комплексное положительное воздействие на ситуации в сельской местности:

– экономический эффект заключается в уменьшении трансакционных

издержек, создании добавленной стоимости и увеличении объемов сбыта региональной продукции, что приводит к повышению экономической эффективности деятельности местных предприятий;

– социальный эффект проявляется в сохранении существующих и создании новых рабочих мест, увеличении доходов местного населения;

– экологический эффект выражается в снижении нагрузки на окружающую среду в результате сокращения транспортных и производственных путей, более рационального использования природных ресурсов территории и т.д. [55]

Таким образом, применение регионального маркетинга в сочетании с другими инструментами развития сельских территорий обеспечивает их успешное социально-экономическое и экологически ориентированное развитие.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Со школьной скамьи нам твердили, что «умом Россию не понять, аршином общим не измерить». Поэтому не удивительно, что первым понял умом Россию американский исследователь-русист Янни Коцонис. В книге «Как крестьян делали отсталыми: Сельскохозяйственные кооперативы и аграрный вопрос в России 1861-1914», он пишет: «Теория и практика кооперативного движения в России свели образ самостоятельного компетентного крестьянина к логическому оксюморону, а право, традиционные представления и местная практика продолжали твердить, что в сельской среде нет иной власти, кроме как привнесенной извне. Закон и его практическое исполнение не способствовали также и формированию самосознания местного сообщества. Этому препятствовало и общее предубеждение, согласно которому традиционные сельские сообщества были иррациональны, внутренне разобщены, замкнуты в сфере отношений угнетения, что позволяло чужакам, не считаясь с их обычаями, разрушительно вторгаться в их жизнь. Это стало возможным не потому, что в России не было «правления права», а, в частности, по причине отсутствия понятия об общих для всех и каждого законах. Управленческая деятельность санкционировалась законами, которые предписывали управление одной группой со стороны другой, при обязательности правил лишь для управляемых и исключительной прерогативе управляющих устанавливать и толковать эти правила» [56].

И правые, и левые сомневались, что можно крестьян в принципе сделать ответственными. Крестьяне же при случае умело эксплуатировали стереотипы отсталости, нищеты и беспомощности. «В этом смысле, – делает вывод Коцонис: – закон, теория и практика объединились, чтобы сделать крестьян отсталыми» [57]. Один из заключительных параграфов его книги примечательно назван «Несостоявшиеся сообщества».

Превращение крестьян в пассивный объект лишило Россию будущего в начале ХХ века. А.В. Чаянов разочарованно писал: «Русский народ представлял собой только демос – темную людскую массу – в то время как он должен быть демократией – народом, сознавшим себя… Ему не доставало организованности, не доставало общественных навыков, не доставало организованной общественной мысли… Русская революция с подчеркнутой наглядностью вскрыла эту истину и показала, что у нас еще нет нации, и что даже декрет Учредительного собрания не может русский демос превратить в демократию» [58].

Отношение к крестьянству, как неответственному классу сохранялось на протяжении всей советской власти. Привнесенными извне теориями по-прежнему определялось его развитие. Но сейчас они навязывались с невиданной ранее жестокостью. Коллективизация и раскулачивание стали гражданской войной против крестьянства и села в целом. Была укреплена обособленность крестьянства, которое стало фактически униженным и оскорбленным классом советского государства.

Ситуация со второй половины 1950-х гг. все более стала напоминать дореволюционное время. Власть начала патерналистски заботиться о селе, но ожидаемых результатов эта политика так и не принесла. Развитие деревни по-прежнему определялось со стороны, а крестьяне по-прежнему «саботировали» навязчивую заботу, эксплуатируя стереотипы отсталости, нищеты и беспомощности.

За полтора века, прошедших после отмены крепостного права, так и не был решен вопрос о собственности на землю. Коллективизация разрубила гордиев узел аграрных проблем, но в итоге он завязался еще крепче, и чем дальше, тем все сложнее его развязывать.

Таким образом, никакие привнесенные извне теории, самые совершенные законы не приведут к преобразованию современной деревни, если они не станут делом самого сельского сообщества.

Невозможно бесконечно уходить от решения вопроса о собственности на землю. Как и сто лет назад собственность выступает в качестве символа и показателя возможного роста гражданской зрелости современного крестьянства.

Только собственность, свобода в своих действиях сделает крестьянство ответственным, позволит сохраниться крестьянству, как кормильцу страны и живому хранителю национальной культуры. При этом крестьянство, говоря словами классиков марксизма, должно из класса в себе, стать классом для себя. Должна пройти самоорганизация сельского сообщества. Сельхозпроизводители должны самоорганизоваться в форме сельхозкооперации, никаких других путей нет. Латиноамериканский вариант концентрации собственности в руках немногих, неприемлем в России ни с экономической, ни с социокультурной точки зрения. Однако и все сельское сообщество должно самоорганизоваться на основе местного самоуправления. Здесь тоже альтернатив нет; как не плоха демократия, но ничего другого лучше пока не придумано.

Крушение т.н. плановой экономики во многом дискредитировало саму идею планирования. Однако переход к рыночной экономике выявил необходимость стратегического планирования развития территорий, которое должно осуществляться на строго научной основе. В условиях конкуренции между муниципальными образованьями стратегическое планирование становится уже не просто желательным, но необходимым условием их устойчивого развития.

К числу биологических безусловных рефлексов относится потребность в экономии сил. Принцип экономии сил делает неизбежным научно-технический прогресс, и как следствие – рост производительности труда. Рост производительности труда в сельском хозяйстве ведет к сельской безработице, выход из которой возможен только путем развития в сельской местности несельскохозяйственных видов деятельности, диверсификации сельской экономики. Вовлечение все большего числа сельских жителей в сферу обслуживания будет способствовать превращению сельской местности в рекреационную зону для жителей городов. Очевидно, что именно данным путем и будет решено противоречие между городом и деревней, стерта их экономическая и социокультурная обособленность.

Концепция устойчивого развития сельского хозяйства и сельских территорий еще с трудом воспринимается в России, но никаких серьезных альтернатив ей не предлагается, а невозможность развития сельских территорий на старом идеологическом багаже становится все более очевидной.

Хотя будущее российской деревни в руках ее жителей, многое зависит от отношения к сельскому сообществу государства. Фермерство в Соединенных Штатах поддерживается не только ради продовольственной безопасности страны, но и как хранитель истинно американских ценностей. Такую же роль выполняет в России крестьянство – хранитель генофонда нации. Профессор Ю.И. Новоженов пишет: «В России народ – это крестьянин, земледелец. Культура России – это крестьянская культура. Нет крестьянина, нет и России» [59]. Конечно, недопустима забота со стороны государства, которая способствует развитию иждивенчества и собесовских настроений в деревне, что часто имело место раньше. Однако необходима взвешенная политика по развитию русского самосознания, не имеющая ничего общего с ксенофобией, антисемитизмом и антиисламизмом, которая создаст конкурентные преимущества для сельского сообщества.

Следует, наконец, учесть опыт прошлого. Не стоит бездумно навязывать даже самые хорошие теории, если под ними нет того фундамента, который испокон веков существует в странах, откуда эти теории заимствуются. Тогда не придется констатировать, что немцу здорово, то русскому смерть.

Самоорганизация сельского сообщества является основным условием, движущей силой и гарантом преобразования российской деревни. Не будет этого, Россия потеряет XXI век так же, как потеряла ХХ столетие.