РАЗГАДАННАЯ ТАЙНА

Сквозь редколесье, тянувшееся вдоль берега широкой реки, крались несколько первобытных людей. Они осматривали каждый куст, каждое деревце, не оставляя без внимания и высокую траву. Передаваемый из поколения в поколение опыт учил их постоянной осторожности, тем более что в этих местах с ровным и мягким климатом водилось очень много самых различных животных. В рощах бродили стада лесных слонов, сквозь чащи поодиночке продирались первобытные носороги, в зарослях скрывались косули, в болотах и прибрежном камыше рылись стада кабанов, гигантские бобры выискивали в лесных чащах по берегам реки подходящие деревья для сооружения своих речных плотин, их вспугивали пробегавшие мимо первобытные лоси, бизоны, олени. К реке на водопой приходили неповоротливые дикие лошади, которых только постоянная настороженность спасала от неожиданного нападения хищников. В изобилии водилась здесь и дичь.

В руках у людей были грубо обработанные камни, а двое были вооружены крепкими, заостренными с одной стороны палками. Эти деревянные копья изобрел один из них. Однажды — уже много времени прошло с тех пор — он мчался по лесу, преследуя раненую косулю, и в охотничьем пылу налетел на острый конец обломанной ветви, который воткнулся ему в бедро. Кровоточащая рана и острая боль оказались сильнее охотничьего азарта. Зажав рану рукой, человек заковылял к скале, под которой расположилось его племя. Много дней охотника била лихорадка, пока наконец он не забылся глубоким и продолжительным сном. Проснувшись, он почувствовал себя лучше, боль немного стихла, но не скоро еще рана зарубцевалась окончательно. Выздоравливая, человек не раз думал о приключившемся с ним несчастье. Однажды он снова оказался возле места, где едва не лишился жизни. Он долго осматривал обломанный сук со следами запекшейся крови, пока громкие крики спутников не заставили его поспешить за ними. Однако острый обломок ветви, легко вонзившийся в тело, неизменно всплывал в памяти человека, как только рука его касалась большого шрама на бедре. И вот в примитивном мозгу под низким, покрытым глубокими морщинами лбом появилась идея. Издав радостный клич, первобытный человек начал торопливо ломать ветви, он даже вырывал с корнем молодые деревца и обламывал их кроны, каждый раз рассматривая место излома. Он наломал уже целый ворох ветвей и все еще был недоволен. Но вот раздался крик удовлетворения — в руках первобытного человека был крепкий сук с длинным, постепенно суживающимся твердым и острым концом. Оборвав ветки и отбив острым камнем сучки, он превратил его в копье. А когда ему удалось в первый раз вогнать новое оружие в тело преследуемого зверя и одним ударом свалить его, он ликовал так же громко, как и его спутники. Их торжествующие крики были данью не только человеческой ловкости, но и человеческому разуму. С того времени люди стали делать такие примитивные копья и постоянно пользовались ими на охоте.

Вот и сегодня двое были вооружены копьями. Медленно, осторожно продвигались люди по лесу. Однако, кроме нескольких птичьих гнезд, которые они моментально опустошили, им ничего не удалось обнаружить. Так они добрались до берега реки. Убедившись, что им не грозит опасность, люди вышли на песок и направились к воде. Утолив жажду, они немного побродили по мелководью в поисках рыбы, но, ничего не найдя, отправились дальше вдоль берега. Широкой дугой обогнули густые заросли кустарника и вновь вышли к реке. В небольшой рощице из ив, ольхи и тополей с густым подлеском довольно близко от себя они вдруг услышали шум и треск ветвей. Люди замерли, готовые обратиться в бегство.

Однако ничего не произошло. Шум затих, и вновь воцарилась тишина. Но люди продолжали стоять, напрягая зрение и слух, сжимая в руках камни и деревянные копья. Затем один, прячась за стволы деревьев и заросли, осторожно двинулся вперед. Выглянув из-за ствола большой ольхи, он увидел в нескольких шагах от себя семейство трогонтериев — гигантских бобров, которые обгладывали кору с молодых побегов ольхи. Трогонтерии и были виновниками шума: перепилив зубами ствол, они свалили дерево. Глаза охотника радостно заблестели. Некоторое время он напряженно наблюдал за животными, которые, ничего не подозревая, продолжали лакомиться ветками, а потом бесшумно проскользнул назад к своим спутникам. Жестами и гримасами рассказал он им о том, что увидел.

И вот люди, прячась за кустами и деревьями, крадутся к берегу реки. А один направился туда, где трудились трогонтерии. В этом и заключалась охотничья хитрость. Подобравшись как можно ближе к трогонтериям, охотник, немного выждав, с криком бросился на них. Животные помчались к реке, где они чувствовали себя в безопасности, но, прежде чем они успели добраться до воды, наперерез выскочили люди. Один трогонтерий в страхе понесся прямо на человека, и тот с размаху всадил в него деревянное копье. Пока двое охотников добивали животное, третий у самого берега догнал другого бобра и ударил его по голове зажатым в руке камнем. Борьба была нелегкой: огромный грызун яростно защищался: бешено вырываясь, он царапал когтистыми лапами, бил мощным плоским хвостом, а когда ему удалось на мгновение освободить голову, всадил свои огромные, похожие на стальное долото резцы в волосатую ногу человека. Тот закричал от боли и отпустил бы, наверное, добычу, если бы на помощь не пришел другой охотник, тяжелой дубиной раздробивший гигантскому грызуну череп.

Так первобытным людям удалось убить двух трогонтериев. Это была богатая добыча. Бобры отличались осторожностью, и добыть их было нелегко. Но тут людям помогли опыт и в немалой степени — хитрость.

Усталые, возвращались первобытные люди к своему племени. С помощью грубо обработанных каменных орудий они разделали добычу, и началось пиршество — на время забылись и опасности, и трудности…

Около 400 тысяч лет прошло с того времени, когда героям нашего рассказа удалось с помощью хитроумной уловки убить двух гигантских бобров. Казалось бы, головокружительно далекое прошлое не выдаст ни одной из своих тайн. Но случилось иначе. Старательный, упорный и, что самое главное, терпеливый ученый вызвал из бездонных глубин прошлого удивительную и важную тайну: он установил, что и в Европе жили древние первобытные люди. Расскажем, как это произошло.

Километрах в десяти от Гейдельберга, на берегу Эльзенца, притока Неккара, расположилась деревушка Мауэр. Здесь в песчаном карьере, владельцем которого был некий Реш, очень часто встречались кости первобытных млекопитающих. Реш рассказал рабочим о научном значении этих находок и просил каждую найденную кость старательно очищать от песка и сохранять для Отто Шетензака, учителя гимназии в Гейдельберге. Шетензак много лет собирал и изучал кости первобытных млекопитающих, которые встречались в песчаной почве Мауэра. Ему уже удалось обнаружить несколько интересных видов этих животных. Однако, будучи сторонником учения о эволюционном развитии человека, Шетензак надеялся найти костные остатки человека. «Уже больше двадцати лет, — писал Шетензак, — я ищу в разработках песчаного карьера Графенштейн под Мауэром следы человека. Безуспешно пытался я обнаружить остатки угля и костров. Небольшие роговики, в основном из встречающегося в окрестностях известняка, не носят никаких следов обработки. Острые осколки костей, которые я дома старательно очищал от песка, окаменевшего от углекислой извести, с целью обнаружить следы обработки, сплошь оказывались обломками естественного происхождения. Оставалось только надеяться, что среди многочисленных костей млекопитающих когда-нибудь попадутся и костные остатки человека. Господин Реш, у которого научные изыскания всегда вызывают большой интерес и полное понимание, любезно согласился немедленно известить меня о возможной находке».

Однажды Шетензак получил от Реша письмо, в котором тот сообщал, что 21 октября 1907 года «…у подошвы песчаного карьера найдена хорошо сохранившаяся нижняя челюсть первобытного человека со всеми зубами». Обрадованный Шетензак ближайшим поездом выехал в Мауэр, здесь он узнал, что челюсть была найдена рабочим Даниэлем Гартманом в самом нижнем горизонте песчаного карьера, на глубине 24 метров. Хотя Гартман извлекал челюсть очень бережно, она все же сломалась. Но обе половинки настолько хорошо подходили друг к другу, что места излома почти не было видно. Осмотрев челюсть, Шетензак сразу определил важность этой находки и решил составить официальный протокол. Из расположенного неподалеку Неккаргемюнда вызвали нотариуса, который со слов Гартмана записал обстоятельства находки. Протокол подписали Гартман, один из его товарищей рабочих и возчик, который как раз в момент находки грузил песок на свою телегу, а также Реш и Шетензак. К протоколу были приложены фотографии и точный план местности.

Найденная челюсть, известная в специальной литературе как «гейдельбергская», отличается крупными размерами и массивностью. Ее отростки, несущие суставные поверхности, очень коротки, довольно широки и располагаются наклонно, подбородочный выступ отсутствует; эти признаки делают ее похожей на челюсть человекообразной обезьяны. Однако зубы типично человеческие. Клыки небольшие и не возвышаются над уровнем остальных зубов. А поскольку зубы имеют большое значение для определения принадлежности какого-либо существа к той или иной группе, существо, которому принадлежала челюсть, следовало исключить из группы человекообразных обезьян. Это сделал уже Шетензак. Еще в 1908 году он опубликовал работу «Нижняя челюсть Homo heidelbergensis из песков Мауэра около Гейдельберга», где подробно описал найденную челюсть, привел ее изображение и назвал существо, которому она принадлежала, Homo heidelbergenis — гейдельбергским человеком. Иногда гейдельбергского человека называют мауэрантропом.

Вероятнее всего, мауэрантроп жил в первый межледниковый период «интергляциал Гюнц — Миндель», хотя некоторые исследователи и утверждают, что позднее, в период потепления во время второго (миндельского) оледенения. Первобытные люди жили вблизи Неккара и его притоков. В этой покрытой лесами, кустарниками и лугами местности водилось множество животных — теплолюбивые лесные слоны, первобытные носороги, древние бизоны, олени, серны, лоси, дикие кабаны, гигантские бобры, дикие лошади и различные хищники, в первую очередь гиены, первобытные медведи, реже саблезубые тигры.

Хотя о существовании мауэрантропа узнали еще в 1908 году, его орудия были отрыты лишь полвека спустя Альфредом Рустом, причем в тех же слоях песчаного карьера в Мауэре, где была обнаружена и челюсть.[4]

Каменные орудия — а их около 130 — обработаны только по бокам, так что заострены лишь края. Эти орудия так долго не привлекали к себе внимания потому, что изготовлены из местного материала — пестрого песчаника, а не из кремня или роговика, которых здесь нет, а возможно, еще и потому, что они не отбиты по форме так называемых ручных рубил. Размеры орудий различны: длина колеблется от 6 до 25 сантиметров. Наиболее распространенным было орудие в форме ножа-рубанка. Отсутствие характерных ручных рубил явно свидетельствует, как считает Руст, о древнем возрасте и самостоятельности этой культуры. Руст назвал ее гейдельбергской ступенью. Мауэрантроп пользовался также мощными и острыми ручными рубилами, которые служили и удобным оружием, и лопатой для выкапывания корней, клубней или луковиц.

Много времени прошло с тех пор, когда мауэрантропы жили на берегу Неккара, который был тогда шире и полноводнее. Много воды утекло, пока на этом месте появились их преемники — неандертальцы. Но местность тогда уже выглядела иначе, а вокруг водились совершенно другие животные.