ЛЕЗГИНЫ ЖИВУТ В ОСНОВНОМ в Кусарском, Кубинском и некоторых других районах Северного Азербайджана. Эта территория в свое время входила в состав образованного в середине XVIII века Кубинского ханства, что, по-видимому, и обусловило в дальнейшем административную раздельность этих территорий от других лезгинских земель, объединенных в свое время (начало XIX века) в Кюринское ханство. Одну из первых характеристик азербайджанских лезгин дал в свое время П. К. Услар, основатель научного кавказоведения, в своей книге «Кюринский язык» [Услар 1896]:

«Правое прибрежье Самура, по самым условиям географического положения своего, всегда входило в состав Кубинского ханства. Под именем Кубинского ханства подразумеваем мы страну, находящуюся между нижним Самуром и главным Кавказским хребтом, который на этом протяжении все более и более понижается, становится удобопереходимым и, наконец, исчезает на Апшеронском полуострове. Впрочем, Куба, в виде центрально-административного пункта, сообщившего название свое целой стране, появляется не ранее середины прошлого века. Страна эта в прежние времена управлялась наследственными правителями, более или менее признававшими над собою власть правительства персидского. Резиденцией их было селение Худат; родоначальником династии некто Лезги-Ахмед. По преданию, он был из фамилии уцмиев, переселился в Карчаг, и, потом, в Персию, откуда возвратился в звании правителя края в Худат. В настоящее время бывшее Кубинское ханство составляет Кубинский уезд Бакинской губернии, который административно отделен от Дагестана.

В полосе страны, сопровождающей справа течение Самура, шириною почти до самого города Кубы, господствующее народонаселение есть кюринское, говорящее тем самым языком, которым говорят в бывшем Кюринском ханстве. Н. Зейдлиц, составивший весьма веское в этнографии Кавказа описание Бакинской губернии, насчитал в Кубинском уезде 50 аулов и 21 выселок, жители которых целиком или частью говорят по-кюрински (т. е. по-лезгински. – Авт.)» [Зейдлиц 1870].

Установление точного списка селений, в которых проживают азербайджанские лезгины, остается пока нерешенной задачей. Один из наиболее полных списков был опубликован в [Clifton 2002: 24]. Он включает в себя 30 сел Кусарского района, 11 сел Кубинского района, 10 сел Хачмазского района, 3 села Исмаиллинского района, 5 сел Габалинского района, по одному населенному пункту Огузского и Шекинского районов. Более полный список приведен в Приложении к этой книге.

Численность и процентная доля лезгинского населения в Азербайджане остались по сути неизменными по сравнению с 1989 годом: переписью 1999 года было зафиксировано 178 тысяч лезгин, или 2,2 % населения страны. Однако, как отмечает один из современных азербайджанских исследователей, вряд ли эти данные реально отражают численность народа: «Наши исследования, проведенные в 1994–1998 годах в северо-восточных районах страны, показывают, что на деле численность лезгин в Азербайджане колеблется в пределах 250–260 тысяч человек... Перепись показала, что большинство лезгин составляют трудоспособное население в возрасте 18–59 лет (55,9 % лезгин) и младше трудоспособного (33,2 % лезгин), что говорит о хорошей демографической перспективе этого народа. Средний возраст лезгин – 29 лет» [Юнусов 2001].

Речь азербайджанских лезгин квалифицируется учеными как кубинский диалект (кубинское наречие), в котором выделяется несколько говоров. В связи с соотношением кубинского диалекта и лезгинского литературного языка специалистами было высказано следующее мнение: «Современный лезгинский язык в силу ряда социально-политических условий жизни его носителей имеет два литературных варианта: один функционирует на территории южных районов (Ахтынского, Курахского, Магарамкентского, Сулейман-Стальского, частично Дербентского, Хивского) и городов Республики Дагестан, а другой – в некоторых северных районах Азербайджанской Республики и в ее городах Баку, Сумгаите, Кубе» [Гюльмагомедов 1998: 35].

Характеризуя азербайджанский вариант лезгинского языка, А. Гюльмагомедов пишет: «Несколько иной функциональный статус имеет лезгинский язык в Азербайджанской Республике. В 1930-е и начале 1940-х годов в школах Кусарского района велось преподавание лезгинского языка, которое вскоре было прекращено как бесперспективное „мероприятие“. Очевидно, этому немало способствовала идеологическая установка об ускорении процессов „добровольной консолидации малых народов вокруг своих старших братьев“ и „добровольного отказа от родных языков в целях скорейшего слияния всех языков в единый всемирный язык“, которая имела место в СССР до последних лет его существования.

Лишь в середине 60-х годов после неоднократных обращений лезгинской интеллигенции в центральные партийные и советские органы Союза ССР и Азербайджанской ССР с требованием восстановить изучение родного языка хотя бы в начальных классах было указание издать учебную и художественную литературу на лезгинском языке. Был издан небольшим тиражом учебник Ш. М. Саадиева и А. Г. Гюльмагомедова „Лезги чIал“ („Лезгинский язык“) для 1-2-го классов (Баку, 1966) и два-три сборника произведений художественной литературы. Естественно, вскоре изучение лезгинского языка лезгинами прекратилось: не было учителей, специалистов, отсутствовала учебно-методическая литература.

В начале 90-х годов под давлением лезгинского народного движения „Садвал“ („Единство“), лезгинского национального центра культуры „Самур“ новые власти Азербайджана формально восстанавливают в школьных учебных планах изучение лезгинского языка в районах с компактным проживанием лезгинского населения, составляются учебные программы для начальных классов, в этом году изданы два учебника для первых двух классов (Саадиев, Ахмедов, Гюльмагомедов 1996 – а; 1996 – б). Однако широк спектр финансируемой спонсорами печатной продукции: произведения молодых поэтов, писателей – представителей кубинского наречия, буклеты, газетные публикации и др. Издаваемая на лезгинском языке в Азербайджане литература на лексико-фонетическом, морфолого-синтаксическом уровнях образует новый, отличный от дагестанского вариант литературного языка. Правильнее было бы назвать его не вариантом литературного языка, а конгломератом речевого материала различных говоров кубинского наречия лезгинского языка и индивидуальных речевых особенностей пишущего. При этом важно отметить: теоретической базой практически реализуемой письменной речи служат далекие от лингвистики декларации о „подлинном“, „настоящем“ лезгинском языке, „очищенном“ от всяких иноязычных элементов. В печати широко используют созданные ими самими слова, сопровождая их различного рода комментариями об их исконности, древности и т. д. Пишущая братия особенно агрессивна в отношении русизмов на разных языковых уровнях. В республике после смерти Ш. М. Саадиева нет ни одного специалиста по лезгинскому языку с ученой степенью» [Гюльмагомедов 1998: 36].

По данным переписи 1989 года, 47,5 % лезгин в Азербайджане назвали азербайджанский язык в качестве второго языка (после родного), которым они свободно владеют. Выборочное обследование Госкомстата Азербайджана в 1991 году показало, что почти пятая часть (19,2 %) лезгин состоят в смешанных (главным образом с азербайджанцами) браках, что является наиболее высоким показателем в стране. Знание родного, а также азербайджанского и русского языков в различных лезгиноязычных районах Азербайджана было исследовано группой ученых Летнего института лингвистики [Clifton 2002]. Краткий обзор результатов их исследования приводится ниже.

Во всех населенных пунктах, за исключением Баку, взрослые лезгины отметили, что они способны хорошо понимать и говорить на лезгинском как на родном. Они обычно используют лезгинский язык дома и в пределах лезгиноговорящего коллектива. В городе Набран Хачмазского района люди старшего возраста предпочитают говорить на лезгинском, более молодые люди понимают и говорят по-лезгински, но часто предпочитают говорить на русском.

В Баку большинство взрослых понимают и говорят на лезгинском очень хорошо, но некоторые лезгины (городские жители третьего или четвертого поколения, имеющие слабые контакты с негородскими лезгинами) плохо владеют языком. Эта группа составляет приблизительно 10–30 % общего числа лезгин в Баку.

Высокий уровень грамотности на лезгинском языке был засвидетельствован только в Кусарском районе, где язык преподается в школах все одиннадцать классов. После окончания школы взрослые продолжают читать районную газету на азербайджанском и лезгинском, некоторые кусарские жители отметили, что читают лезгинскую поэзию.

В Кубинском и Хачмазском районах навыки чтения и письма на лезгинском оказались очень низкими. Причиной тому – отсутствие до последнего времени одиннадцатилетнего обучения на лезгинском, а также материалов для чтения вне школы. Потребности в литературе, по мнению многих респондентов, в состоянии выполнить азербайджанский язык.

Во всех деревнях респонденты отметили трудности понимания литературного лезгинского, основанного на диалекте, распространенном в Дагестане, а также сложность лезгинского алфавита.

Устное владение азербайджанским языком было хорошим или удовлетворительным в Набране, во всех других населенных пунктах его уровень оказался высоким почти для всех возрастных групп. Владение азербайджанским письмом слегка ниже, чем владение устным азербайджанским.

Преподаватели школ и детских садов Кусарского района указали, что дети дошкольного возраста еще не говорят и не понимают азербайджанского языка, поскольку редко непосредственно соприкасаются с этим языком, несмотря на телевидение и радио.

Высокий уровень владения русским языком отмечен только в Набране. В других районах он ниже среднего, причем у женщин он оказывается еще ниже, что увязывается со службой мужчин в свое время в Советской армии.

Особенно низкий уровень владения русским языком показали женщины старшего возраста и молодое поколение, что вызвано азербайджано-язычным обучением в школах. У молодежи знание письменного русского обычно выше знания устного. В Баку фиксируется высокий уровень владения русским языком. Некоторые молодые люди указывали, что русский – это язык, которым они владеют наиболее хорошо.

Кроме того, авторы исследования подчеркивают разнообразие социолингвистических ситуаций среди лезгиноговорящих языковых коллективов Азербайджана.

В Азербайджане на сегодняшний день действует целый ряд лезгинских культурных институтов. Работает Государственный кусарский лезгинский драматический театр. 10 июня 2005 года театр выступил в помещении Бакинского государственного театра юного зрителя с постановкой на лезгинском языке пьесы азербайджанского драматурга С. С. Ахундова «Скупой». Кубинский филиал Азербайджанского государственного университета искусств имени М. А. Алиева, Кусарский филиал педагогического училища имени М. А. Сабира готовят педагогические кадры для дагестанских тюрков (азербайджанцев), местного населения и малочисленных народов.

Действует также лезгинский национальный центр «Самур». В политическом отношении он лоялен государственной власти. В канун президентских выборов 2003 года на собрании представителей всех проживающих в Азербайджане общин и организаций национальных меньшинств председатель лезгинского культурного центра «Самур» Мурадага Мурадагаев заявил, что со дня своего образования в 1993 году эта организация сознательно и добровольно «придерживалась проправительственного курса». «За каждым из членов нашей организации стоят люди – родственники, друзья, знакомые, – все вместе мы станем внушительной силой. И уважая решение президента Гейдара Алиева, мы отдадим свои голоса за его сына», – сказал М. Мурадагаев («Зеркало», 12.10.2003 г.). Центру «Самур» предоставлено ежедневно 15 минут эфирного времени для вещания по республиканскому радио.

Газеты «Ени самух» и «Алпан» учреждены Центром лезгинской культуры и выходят на лезгинском и азербайджанском языках тиражом каждая более 1000 экземпляров. В Кусарском районе на лезгинском языке печатается газета «Кусар».

Значительную работу по духовному единению лезгин как в пределах Азербайджана, так и во всем мире, по налаживанию культурных связей между азербайджанскими и дагестанскими лезгинами с 1992 года ведет газета «Самур», издаваемая в Баку тиражом в 2000 экземпляров. Финансовые и иные проблемы вынудили редакцию сократить количество номеров до одного в месяц (ранее – 2 раза в месяц). Тем не менее газета старается оперативно информировать читателей о новостях культурной жизни, поднимать злободневные вопросы, волнующие каждого читателя. Газета выходит на трех языках: лезгинском, азербайджанском и русском. Как сказали автору этих строк в редакции газеты, практически все статьи для нее пишут лезгины. Знакомство с номерами последних трех лет отчетливо показывает основную линию газеты – сохранение родного языка, воспитание у читателей бережного к нему отношения (ср., например, статью Седагет Керимовой о языке – 23.02.2004 г.; материал о Дне родного языка – 25.02.2005 г.).

Важной своей задачей редакция считает знакомство с земляками, известными соотечественниками за рубежом, с исследователями лезгинского языка и лезгинской культуры – нашими современниками и деятелями прошлого. Эта тематическая часть материалов представлена как в виде очерков (например, о певице Рагимат Гаджиевой – 23.04.2004 г., языковеде Магомеде Гаджиеве – 25.03.2004 г. и композиторе Зейнале Гаджиеве – 24.05.2005 г. – в рубрике «Наши знаменитости», о художнике Дарвине Велибекове – в рубрике «Гость „Самура“», о художнице Багар Нуралиевой – 27.09.2003 г., о чемпионке Азербайджана по художественной гимнастике Аэлите Халафовой – 26.01.2005 г., о московских лезгинах – 24.11.2004 г., 26.03.2005 г.), так и в форме интервью. Стараясь поднять уровень правового образования читателей, редакция на протяжении нескольких номеров публикует отрывки из «Гаагских рекомендаций по правам национальных меньшинств на образование».

Достаточно активно в Азербайджане работают лезгинские писатели. Одна из самых заметных среди них – редактор газеты «Самур» Седагет Керимова, которая родилась 30 марта 1953 года в селении Каладжуг Кусарского района. Она окончила среднюю школу в городе Кусары, факультет журналистики Азербайджанского государственного университета и там же аспирантуру (отделение философии). Работала в газетах «Совет кенди», «Хаят», «Азербайджан», «Гюнай». С 13 лет публикует стихи, рассказы и статьи в республиканских изданиях. В различных издательствах Азербайджана у нее вышло уже 10 книг: «Немой крик» – на азербайджанском языке, «Лезгинкадал илига» («Сыграй лезгинку») – книга стихов на лезгинском языке, «Къарагъ дуьнья, лезгинкадал кьуьлериз» («Вставай, мир, лезгинку пляши»), «Къайи рагъ» («Холодное солнце») и «Мад са гатфар» («Еще одна весна»), сборник прозаических произведений «Блажная» и поэтический сборник «За семью горами» – на русском языке (в переводах азербайджанских переводчиков) и другие.

С. Керимова преподавала лезгинский язык и литературу в Бакинском филиале Дагестанского государственного университета. Она же в 1996 году создала лезгинский инструментальный ансамбль «Сувар», в репертуар которого входят народные песни и танцы, а также сочинения самой Керимовой (более 100 песен). Ансамбль «Сувар» проводит широкую концертную деятельность. В 2004 году издано два альбома этой группы: «Зи хайи эл» и «Ягъ, са лезги макьам». К 50-летнему юбилею С. Керимовой был издан биографический очерк на азербайджанском языке «Седагет» (М. Меликмамедов. Баку: Зия-Нурлан, 2004). Творческая деятельность С. Керимовой в области журналистики была отмечена премией «Золотое перо», премией имени Гасанбека Зардаби, премией имени Хуршудбану Натаван и премией имени Мехсети Гянджеви Независимого профсоюза СМИ Азербайджана. Она была также удостоена в 2003 году премии Мира Азербайджанского национального комитета Хельсинкской гражданской ассамблеи.

В активе Музафера Меликмамедова – поэтический сборник «Шанидакай кьве виш мани» («Двести песен о любимой») (Баку: Дуьнья, 1998), книга «Къубадин гъулгъула» об исторических событиях XIX века и другие произведения. Отметим также сборник стихов Гуьлбес Асланхановой «Вун рик1еваз» («С тобой в сердце») (Баку: Зия-Нурлан, 2004), антологию «Акъата шегьредиз» (2000) и др. Событием в культурной жизни последних лет стал и выход лезгинского эпоса «Шарвили» на азербайджанском языке.

С. Керимова и М. Меликмамедов осуществили перевод на лезгинский язык Европейской рамочной конвенции по защите национальных меньшинств (Баку, 2005, тираж 1000 экз.). Газета «Азербайджанские известия» (19.07.2005 г.) писала по этому поводу: «Подобная акция стала возможной благодаря финансовой поддержке Совета Европы, который патронирует подобные проекты во многих странах мира. Комментируя это событие, координатор проекта Залиха Тагирова особо отметила довольно значимую роль активистов талышского проекта по правам человека и лезгинского культурного центра „Самур“, благодаря которым осуществлялся скрупулезный перевод текстов. „Мы не случайно выбрали для перевода на языки нацменьшинств текст именно этой, первой из ратифицированных страной европейских конвенций, – говорит З. Тагирова. – Думаю, что работу в этом направлении необходимо продолжить. Однако она не должна оставаться уделом лишь отдельных энтузиастов. Я надеюсь, что наше начинание привлечет внимание специалистов и потенциальных спонсоров, которые окажут поддержку в издании книг на языках национальных меньшинств, проживающих в Азербайджане“».

ПО ПЕРЕПИСИ 1989 ГОДА, число аварцев в Азербайджане составляло 44,1 тысячи человек (в 1970 году – 30 736 человек, в 1981 году – 36 тысяч человек). По данным переписи 1999 года, количество аварцев в Закатальском районе составляло 26 тысяч человек (20,8 % жителей района), в Белоканском районе – 24,4 тыс. (26,2 % жителей района), а в Кахском районе Азербайджана – 0,2 тыс. человек (0,3 %). Таким образом, как отмечают азербайджанские издания последних лет, «за истекшие 10 лет численность аварцев осталась практически неизменной и ныне составляет 50,9 тысячи человек, или 0,6 % населения республики. Проживают они в основном в двух районах – Закатальском (51 %) и Белоканском (48 %). Причем в основе своей аварцы – сельчане (92,1 %), в городах проживает только 7,9 % аварцев» [Юнусов 2001].

Однако с приведенными цифрами согласны далеко не все. Так, дагестанская исследовательница Б. М. Гусейнова, сопоставляя эти данные с результатами переписей конца XIX – начала XX века, отмечает: «Это, конечно, удивительно, если вспомнить, что авароязычных проживало там, согласно материалам российской общеимперской переписи, в 1897 году – 30 тысяч; к 1905 году их численность, вероятно, возросла – возможно, до 34 тысяч; к 1914 году. в Закатальском округе „горцы-аварцы“ имели численность в 52 тысячи душ. То есть почти за столетие количество аварцев уменьшилось в пределах Азербайджанской Республики, на своей этнической территории, на 2 %, в то время как в Дагестане численность азербайджанцев возросла за это же время на 550 %...» [Гусейнова 2004: 3–4].

С официальными результатами несколько расходятся и данные американских специалистов – членов Группы Северной Евразии Международного летнего института лингвистики, которые проводили социолингвистические исследования в Азербайджане в 1998–2002 годах. По их подсчетам, в частности, на 2000 год количество аварцев только в Закатальском и Белоканском районах составляло около 57 тысяч человек [Clifton 2003: 3–4].

По словам современного дагестанского исследователя И. А. Дибирова, «в настоящее время, по уточненным данным, по месту проживания число носителей закатальского диалекта аварского языка (то есть аварцев, проживающих на северо-западе современного Азербайджана. – Авт.) доходит до 80 тысяч» [Дибиров 2000: 4]. Он же приводит и перечень сел по районам, где проживают носители этого диалекта: Закатальский район – села Гегам, Чокакоба, Динчи, А. Чардахлар, Чар, Кебельоба, Цилибан, Маков, Абалы, Войтала, Йолайрыдж, Ойтала, Пашан, Мацех, Беретбина, Кабиздара, Джиджигана, Узунтала, Кандак, Ю. Тала, Ю. Чардахлар; Белоканский район – села Кайса, Абжит, Катех, Беретбина, Мазымкара, Цалбан, Мешашамбул, Газбеллюк, Бичигарбина, Кодошбина, Камыштала, Моллачибина, Пиргах, Халатала, Герюджюк, Шамбул, Кильсябугов, Чедеровтала, Шариф, Магамалар, Рочахмед, Пуштатала, Чеддер, Газбина, Кабахчели – всего 46 селений.

В целом же в Закатальском и Белоканском районах проживает 96,1 % от всего авароязычного населения Азербайджана. Кроме того, аварцы компактно проживают и в Кахском районе Азербайджана.

В ряде дагестанских исследований называются еще более крупные цифры: «В настоящее время власти Республики Азербайджан говорят о наличии на своей территории 50 тысяч местных по происхождению аварцев, но в некоторых азербайджанских источниках фигурирует еще и другая цифра – 150 тысяч» [Айтберов 2002: 19]. (Ср. также данные дагестанского еженедельника «Черновик», приведенные в главе 1.)

В историческом плане интерес представляет следующее замечание относительно ареала расселения аварцев: «На территории Белоканского района Азербайджана некоторые аварские населенные пункты, существующие, кстати, и поныне, отмечаются письменными и иными историческими источниками со времен Средневековья. Это прежде всего город Белоканы (Билкан), который упоминается в грузинских текстах при описании событий второй половины XIII века, а затем – под 1310 и 1392 годами, и сел. Катех (К1иш1их//К1уш1их), фиксируемое в одном из грузинских документов под 1020 годом» [Гусейнова 2004: 24].

Еще в начале XX века аварцы составляли 65 % населения Закатальского округа, составлявшего 81 тысячу человек. Изучая расселение дагестано-язычных народов в Восточном Закавказье, дагестанский исследователь Б. М. Гусейнова отмечает: «В Белоканском районе Азербайджана поселений аварских немало. В основном они средние по количеству жителей (по нескольку сотен душ), но есть и огромные (по нескольку тысяч душ), из числа которых можно упомянуть, к примеру, Магамалар (3100 душ), Катех (всего 5400 душ, большинство из которых аварцы) и поселок Кабахчел (более 20 тыс. душ). В общей сложности аварцами является, имея в виду здесь лиц, сохранивших язык и этническое самосознание, как минимум 60 %, а то и 70 % от всего восьмидесятичетырехтысячного населения района... В Закатальском районе Республики Азербайджан аварские селения средние по размеру, большие и есть даже огромные. Упомянем здесь в качестве примера Джар (2100 человек), Верхнее Тала (5600 душ, из которых 40–45 % до сих пор говорят на аварском языке), Гегям (1600 душ), Верхний Чардахлар (1500 душ), Даначы (5300 душ) и Мацех (1200 душ) и т. д.» [Гусейнова 2004: 3–4].

Аварская речь рассматриваемого региона в целом характеризуется как закатальский диалект аварского языка, достаточно близкий к другим южным диалектам аварского. Этот диалект, как и другие дагестанские языки на территории Азербайджана, подвергается значительному влиянию азербайджанского языка. Монографическое описание диалекта, осуществленное в 30-е годы прошлого столетия А. Р. Махмудовым, остававшееся до последнего времени единственным достоверным источником по диалекту, до сих пор не опубликовано. В последние годы на материале закатальского диалекта появился ряд специальных статей, написанных П. А. Саидовой, М. Ч. Чеерчиевым и другими исследователями. Достаточно много внимания диалекту уделено в сводной работе И. А. Дибирова [2001] .

Ситуация со знанием родного языка была наиболее подробно описана в [Clifton 2003: 8]: «Во всех селениях, которые мы посетили, люди всех возрастов ответили, что говорят друг с другом по-аварски. До поступления в школу многие дети говорят только по-аварски. Владение устной речью очень высоко в селениях с гомогенным аварским составом населения. В то же время отмечалось, что в селениях со смешанным этническим составом проявляется тенденция к более слабому владению аварским языком. В Баку в целом владение аварским языком среди этнических аварцев низкое. Литературный аварский язык оказывается сложным для аварцев Азербайджана. Очень немногие аварцы, живут ли они в городах или деревнях, могут говорить, читать или писать на нем. Преподавательница аварского языка, носитель азербайджанского аварского, отмечала, что после многих лет учебы она все еще не освоила полностью литературный аварский. В действительности она более уверенно чувствует себя в азербайджанской грамматике, нежели в грамматике литературного аварского языка».

По разным источникам, этнокультурная деятельность аварского сообщества координируется следующими образованиями: Аварский культурный центр (руководитель Магомед Тинаев, г. Баку), Центр им. имама Шамиля (Магомед Омар оглы Исаев, г. Баку), Аварское общество (Шамиль Джабраилович Мамедов, с. Джар Закатальского района). По словам Ш. Мамедова, деятельность общества в последнее время по существу приостановлена, после того как в 1998 году власти не разрешили им проводить концерт в с. Закаталы.

Газета «Авар» выпускается Аварским культурным центром на аварском и азербайджанском языках тиражом 300 экземпляров.

ЦАХУРЫ В АЗЕРБАЙДЖАНЕ в основном проживают в Закатальском (81 %) и Кахском (18 %) районах. Так же, как и аварцы, цахуры в своей основе сельские жители: только 17 % живут в городах Закаталы и Кахи, остальные 83 % – в селах (см., напр., [Юнусов 2001]).

Как отмечает известный махачкалинский исследователь цахуров Г. Х. Ибрагимов [1990: 3], полностью цахурскими являются 16 селений Азербайджана: Агдам-Калял, Сувагиль, Кае, Каркай, Калалу, Сабунчи, Аласкар, Мухах, Мамрух, Гезбарах, Мишлеш (параллельное название – Чинчар), Лякит-Кетюклю, Кум, Чинар, Узюмлю, Алибайрамлы. В семи пунктах Закатальского и Кахского районов представлено смешанное население: Джим-джимах (азербайджанцы – цахуры), Чардахлар (аварцы – цахуры), Тала (аварцы – цахуры – азербайджанцы), Гюллюк (азербайджанцы – цахуры), Зарна (азербайджанцы – цахуры). По данным Г. Х. Ибрагимова, на 1 января 1974 года в Закаталах из общего числа населения 16 500 человек число цахуров составляло 4125 человек. Из крупных городов, как сообщает Ибрагимов, цахуры живут в Баку, Сумгаите, Мингечауре. «Цахуры, проживающие в АзССР, в подавляющем большинстве записываются азербайджанцами и предпочитают общаться на азербайджанском языке», – отмечал Ибрагимов.

В современных дагестанских исторических работах не раз указывалось на то, что азербайджанские цахуры, как и лезгины, в древности были связаны с Кавказской Албанией: «О появлении цахуров на этой территории [в Закатальском и Кахском районах] также существуют различные мнения. Несмотря на то что имеются народные предания и исторические сведения, зафиксированные еще в XIX веке и свидетельствующие о переселении цахуров с противоположного склона Большого Кавказского хребта, с территории нынешнего Дагестана, в исторической науке существует довольно убедительная гипотеза о генетической связи цахуров с одним из албанских племен – джигбами. По всей видимости, данное обстоятельство свидетельствует о том, что в формировании всех без исключения этносов данного региона значительную роль сыграли албанские племена, ареал расселения которых включал современную территорию не только Северного Азербайджана, но и Южного Дагестана. Тем не менее из исторических источников известно, что более 400 лет назад выходцы из селения Цахур [ныне Рутульский район Дагестана], расположенного в одном из ущелий у Самурчая, перейдя на западные склоны Кавказского хребта, основали село Сарыбаш, поныне существующее и представляющее большую историко-архитектурную ценность. Позднее ареал расселения цахуров увеличивался» [Этнические дагестанцы...].

Еще в начале 1930-х годов в Дагестане была создана письменность на основе цахурского (цахского) алфавита, разработанного А. Н. Генко. Тогда же видный тюрколог и кавказовед С. А. Джафаров написал ряд учебников на цахурском языке для начальных школ. Он же осуществил перевод на цахурский язык нескольких произведений русской детской литературы для внеклассного чтения. При этом в основу учебников и переводной литературы был положен говор села Цахур (Дагестан). Начальное обучение в цахурских школах на родном языке просуществовало с 1935 по 1938 год и возобновилось уже в 90-е годы прошлого столетия.

В настоящее время в Азербайджане на цахурском языке проводятся уроки в12 школах Закатальского района. В этих школах в общей сложности 46 начальных (1-4-й) классов, где обучаются 1150 учеников. Азбука на цахурском языке на латинской основе была опубликована в Баку в 1996 году. Изданный до этого в Махачкале букварь на кириллице был предназначен как для дагестанских, так и для азербайджанских цахуров (Ибрагимов Г. Х., Исаев Н. Г. Букварь. – Махачкала, 1993).

Деятельность Цахурского культурного центра, расположенного в Закаталах, концентрируется вокруг создания танцевальных и певческих коллективов. Один из них – «Джейранум» состоит из 20 молодых людей и выступает в Закаталах и Баку [см. Clifton 2003: 29].

Изданий на цахурском языке в Азербайджане практически не появляется. Цахурская газета «Нур», выходящая в Махачкале на русском и цахурском языках при поддержке правительства Дагестана, в Азербайджан попадает нерегулярно.

Вместе с тем дагестанские и азербайджанские цахуры достаточно четко осознают, что представляют собой один народ. В 1995–1996 годах экспедиция МГУ под руководством А. Е. Кибрика, работавшая в Цахурском районе Дагестана, записала большое количество рассказов жителей о прошлом своего народа, о своих соплеменниках. Весьма часто дагестанские цахуры рассказывали именно о цахурах азербайджанских, показывая хорошее знание всех деталей жизни своего народа по ту сторону Кавказского хребта [Кибрик (ред.) 1999]. Во времена СССР взаимопроникновение дагестанских и азербайджанских цахуров было довольно большим: хотя дорога на автотранспорте от верховьев Самура, где цахуры живут в Дагестане, до Закатальского района Азербайджана занимает минимум 10 часов, при отсутствии госграницы между Азербайджаном и Россией возможен был пеший переход через хребет. Еще в первой половине 1990-х годов многие дагестанские цахуры пользовались им, отправляясь на заработки или даже просто в гости к своим родственникам в Азербайджан. По мере усиления охраны границы это стало весьма затруднительно.

АХВАХЦЫ – НАРОД, родственный аварцам. В Дагестане являются коренными жителями Ахвахского района. Их численность в Дагестане, согласно переписи 2002 года, составляет 6362 человека.

В Азербайджане носители ахвахского языка проживают в селении Охох-дере/Ахвах-дере Закатальского района (около 2 тысяч человек). Как отмечается в специальной литературе, там живут переселенцы из различных ахвахских селений. Их речь до настоящего времени не исследована. Отдельные ее аспекты освещаются И. А. Дибировым [2001] .

РУТУЛЬСКИЙ ЯЗЫК на территории Азербайджана представлен в Кахском районе в селении Хырса, а также в трех селениях Шекинского района: Шин, Шор-су и Даш-юз. Основная же часть рутульцев проживает в Рутульском районе Дагестана (общая численность рутульцев в Дагестане, по данным переписи 2002 года, – 24 298 человек). Рутульский язык относится к лезгинской группе нахско-дагестанской семьи.

Образование рутульских селений в Азербайджане обязано относительно поздним процессам миграции. В основном это переселенцы из горных дагестанских сел, перебравшиеся в Азербайджан в 1930-х годах и в послевоенные годы [см. Дибиров 2001: 19–20].

Какой-либо самостоятельной политической или культурной активности рутульцев в Азербайджане не зафиксировано. Скорее всего это объясняется их малой численностью, а также статусом относительно «новых» переселенцев. В азербайджанской переписи 1999 года рутульцы как отдельный народ не фиксировались.

УДИНЫ – МАЛОЧИСЛЕННЫЙ НАРОД нахско-дагестанской семьи, ареал расселения которого находится целиком на территории Закавказья, имеет совершенно особую историю. Дело в том, что еще в IV веке удины приняли христианство и по сей день многие из них исповедуют эту религию. Как отмечают исследователи, религия объясняет значительную историческую связь между армянами и удинами: «В связи с тем, что удины исповедывали христианство и жили по соседству с армянами, их практически невозможно бывает отличить в более или менее старых текстах от армян, абсолютно не родственных им по языку и происхождению. Дагестанцы-мусульмане прошлых столетий также не выделяли удин как какой-то особый кавказский народ (родственный себе) и называли их просто армянами» [Гусейнова 2004].

Вместе с тем исследователи отмечают, что, несмотря на принятие христианства, удины сохранили многие языческие культы, а также переняли многое от азербайджанцев, бок о бок с которыми живут много столетий: «Следует отметить, что, принимая христианство, удины соединили с ним свои древние религиозные представления. Церемониал праздников представляет собой смешение удинского языческого и христианского культов. Несмотря на различия в религии и языке, многовековое сосуществование удинского и азербайджанского народов способствовало выработке множества общих черт в их быту и культуре. Так, например, о древнем характере этих отношений говорит факт поклонения как азербайджанцев, так и удин одним святилищам. Даже при исполнении своих полухристианских-полуязыческих праздников (например, Вардавар) удины пели песни на азербайджанском языке» [Этнические дагестанцы.].

Ниже мы приводим краткий историко-демографический очерк удин по материалам книги Г. Джавадова и Р. Гусейнова [1999] , вышедшей в Баку.

Согласно этим авторам, удины (самоназвание – уди) принадлежат к одному из 26 племен, составлявших Албанское царство. Первые сведения об удинах, как полагают, появились в работе древнегреческого историка V в. до н. э. Геродота, писавшего в своей «Истории» об утиях. Они же упомянуты в «Географии» древнегреческого писателя I в. до н. э. Страбона в связи с описанием Каспийского моря и Кавказской Албании. В «Географии» древнегреческого писателя II в. н. э. Птолемея среди различных племен, живущих у Каспийского моря, перечисляются и уды. Современный термин удины появляется впервые в «Естественной истории» римского автора I в. н. э. Плиния Старшего.

Подробные сведения об удинах содержатся в «Истории албан» Моисея Утийского, жившего в VIII в. и, по его собственным словам, принадлежавшего к удинскому племени. Среди исследователей есть точка зрения, что государственный язык Кавказской Албании – царства, существовавшего в Закавказье в III в. до н. э. – VII в. н. э., – представлял собой древнюю разновидность удинского языка.

В начале IV в. жители Кавказской Албании, в их числе удины, наряду со своими соседями – армянами и грузинами приняли христианство от сирийских миссионеров. В следующем столетии были созданы албанский алфавит и письменность, появилась переводная и оригинальная литература. Из албанских литературных памятников до нас дошли «Агуэнские каноны» V в., «Плач на смерть великого князя Гардманского Джаваншира» поэта Давдака (VII в.), «История албан» Моисея Утийского – его современника, «Албанская хроника» и «Судебник» Мхитара Гоша (XII в.), «История» Киракоса Гандзакского и «Каноны» Давида Гандзакского, живших в XIII в., а также эпиграфические памятники в Азербайджане и Южном Дагестане.

Удины – наследники Кавказской Албании, как и другие коренные народы Азербайджана, вели оседлый образ жизни, занимались многоотраслевым культурным земледелием, ремеслом и отгонным скотоводством, добычей полезных ископаемых.

После арабского завоевания Азербайджана в VII в. и включения всей страны в состав Арабского халифата подавляющая масса местного населения, в том числе удины, приняли ислам. Часть их сохранила прежнюю веру, вследствие чего в VII в. волею арабского халифа была подчинена армяно-григорианской церкви, которая уже с VI в. предпринимала попытки подчинить себе независимую Албанскую церковь. Начался процесс активной деэтнизации и арменизации удин-христиан. Удины сумели сохранить до наших дней свою самобытность и родной язык лишь в нынешних Габалинском и Огузском районах, хотя и там они испытали сильное влияние армянской церкви. Часть удин, переселившаяся из Огузского района в Грузию в 1920-е годы, перешла в грузинское православие.

В 1836 году Священный синод Русской православной церкви и российское правительство постановили ликвидировать престол и канцелярию албанского католикоса и передать удин-христиан в лоно армянской церкви.

Наиболее ранние достоверные сведения о численности удин, согласно Джавадову и Гусейнову [1999] , относятся к последней четверти XIX века: в 1880 году в Российской империи их было 10 тысяч, в конце того столетия – 8 тысяч, из них в селе Нидж (ныне Габалинский район Азербайджана) – 5 тысяч, в селе Варташен (ныне Огуз, центр Огузского района Азербайджана) – 3 тысячи, то есть все удины проживали в Азербайджане. В 1910 году их было зафиксировано 5900. Далее по всеобщим переписям населения: в 1897 году – 4 тысячи, 1926 году – 2500, 1939 году – 3700, 1979 году – 7000. Такая непоследовательность данных о численности удин в разные годы увязывается названными исследователями с тем, что данный малочисленный этнос учитывался, как и другие ему подобные, не по этнической принадлежности, а по иным параметрам:

1) в зависимости от поставленной властями цели или от успехов процесса деэтнизации (в данном случае азербайджанизации или арменизации);

2) по конфессии либо по месту расселения, по доминирующему там языку либо по заявленному в качестве родного; 3) по языку обучения или общения.

С XIX века удины получили возможность приобщиться к письменной культуре нового времени. В 1854 году в Нидже открылась первая удинская школа, затем в Варташене (Огузе) – сельское училище для удин с преподаванием на русском языке. Среди учителей имелись местные жители – удины. Для продолжения образования удины ездили на учебу в Москву, Гори (духовная семинария), Тифлис (средняя коммерческая школа). В 1931–1933 годах обучение удин в школах велось на родном языке, с 1937 года в Азербайджане – на азербайджанском и русском, в Грузии – на грузинском.

В советское время отношение властей к «удинской проблеме» неоднократно менялось. Так, в первой половине 1930-х годов было принято несколько решений, направленных на сохранение самобытности удин. В частности, в апреле 1935 года ЦК Азербайджанской компартии принял постановление «По улучшению культурно-бытового и хозяйственно-политического обслуживания удин». Однако в 1937 году власти начали активную политику арменизации удин – в удинских школах пытались вести преподавание на незнакомом удинам армянском языке, удинским фамилиям придали «армянские» окончания: Грегори – Григорян, Кылтаари – Кылтян, Кечаари – Кочарян и т. д.

Перепись 1989 года зафиксировала в Советском Союзе 8652 удина. Из них в Азербайджане – 6125, России – 1102, Грузии – 793, Казахстане – 366, Украине – 109, Узбекистане – 46, Туркмении – 32, Таджикистане – 31, Молдавии – 16, Белоруссии – 15, Латвии – 15, Киргизии – 2. В настоящее время в Азербайджане удины компактно проживают в селе Нидж – 4465 человек и в Огузе (Варташене) – 100 человек. Остальные места прежнего проживания в Азербайджане они покинули вследствие известных обстоятельств мирного и немирного характера, в особенности после начала армяно-азербайджанского конфликта в 1988 году, так как большинство удин носило на тот момент армянские фамилии.

На интернет-сайте www.orayin.org, посвященном истории и культуре удин, можно прочитать такие воспоминания учителя-удина, до конца 1980-х годов работавшего в городе Сумгаит близ Баку: «В 1990 году я вынужден был оставить работу педагога в школе № 11 города Сумгаита, так как в мое отсутствие пришли зав. гороно, инспектор, наряд милиции и потребовали удалить меня, как армянина, из школы. Директор не смогла им доказать, что я – удин. А ведь я проработал в школе 38 лет, создал единственный в СССР кабинет технических средств в преподавании истории, с опытом которого знакомились учителя из Москвы, Ленинграда, других городов, а также из Венгрии, Польши, Чехословакии и даже из Китая. О моем кабинете писали „Правда“, „Известия“, „Учительская газета“ и др. Через год была захвачена моя квартира в Сумгаите вместе с мебелью. Правда, городскими властями было принято решение о ее возврате и дело направлено в суд, но там его не приняли к рассмотрению. Я сам ходил на прием к И. Оруджеву, советнику президента по национальным вопросам, и он тоже обещал мне помочь, но... Мой младший брат Эдуард, лишившись жилья, вынужден был уехать из города; средний брат Марен не может вернуть себе нашу настоящую фамилию – Кылтаари и свою квартиру».

До сих пор основная масса удин Азербайджана занимается земледелием. Удины владеют азербайджанским языком, часть знает русский. Обучение в школах Ниджа ведется на обоих этих языках, а также на родном.

Появившееся в начале 1990-х годов в Баку общество удин «Орайин» («Родник», председатель – Роберт Мобили) призвано способствовать сохранению и развитию родного языка и самобытности; готовит и издает литературу и учебные пособия по удинскому языку, который преподается в начальных классах школ Ниджа для его коренных жителей; печатает сборники удинского фольклора, как и рассказов единственного в настоящее время удинского писателя Яши Удина, проживающего в Саратове; пропагандирует историю и культуру удин как составную часть общеазербайджанской; поддерживает связи с удинами, проживающими за пределами своей исторической родины, в том числе с удинским обществом «Родник» в Екатеринбурге.

В печати (напр., Акпер Алиев. «Удины». – Интернет-сайт www.azerros.ru, декабрь 2005 г.) в последнее время высказывалось предложение создать на базе селения Нидж историко-этнографический музей под открытым небом и восстановить здесь один из раннесредневековых храмов Албанской церкви. В связи с этим предлагается также поднять вопрос о признании недействительным решения Священного синода Русской православной церкви и российского правительства от 1836 года о ликвидации албанского католикосата и возродить Албанскую автокефальную церковь, ведущую свою историю с IV века, то есть принадлежащую к числу старейших на земле христианских общин.

В ответ на отмечавшиеся выше предложения в 2003 году Госкомитетом по работе с религиозными общинами Азербайджана была зарегистрирована удино-албанская христианская община (глава общины Роберт Мобили/Георги Кечаари). Завершается восстановление с помощью Норвежской гуманитарной миссии церкви в с. Нидж.

В апреле 1991 года общество удин, проживающих в Екатеринбурге, опубликовало в издаваемой им газете «Родник» обращение к своим землякам на далекой родине в Азербайджане, где говорится: «Историко-генетические корни нашего народа, народов Азербайджана едины. Поэтому никакие различия (ни национальные, ни религиозные, ни другие) не могут быть причиной раздора и конфликтов между нашими народами. Мы уверены, что только такое понимание межнациональных, межрелигиозных и других отношений может быть единственно верным и исторически логически правильным».

Во многом за счет государства или благодаря спонсорской помощи Норвежской гуманитарной миссии нередко выходят в свет удинские книги: «Нана очъал» («Родная земля») (Баку, 1996) – сборник стихотворений (на кириллице); «Орайин» («Родник») (Баку, 2001) – сборник стихотворений, переводов, образцов фольклора (на латинице). К числу поддержанных норвежскими спонсорами книг относится также монография Г. Джавадова и Р. Гусейнова «Удины» (Баку, 1999) и перевод на английский язык удинского фольклора (Georgi Kechaari. Waterspring. 24 стр.).

Вместе с тем попыток придать «удинскому вопросу» политический характер не было. Это можно объяснить значительной степенью ассимилированности удин, а с другой стороны – их внутренними различиями по религиозной принадлежности.

ХИНАЛУГЦЫ В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ проживают в селении Хиналуг в Кубинском районе (2300 м над уровнем моря), а также в селении Пирсагат Али-Байрамлинского района. Некоторые семьи живут в городе Куба, в селении Гюлюстан (Владимировка), в других населенных пунктах Кубинского района и в селении Вандам Огузского района. Село Хиналуг, один из наиболее удаленных и труднодоступных уголков Шахдага, находится на расстоянии не менее 10 км от близлежащих населенных пунктов, причем ведет в село трудная горная дорога. Это обстоятельство, по-видимому, во многом способствовало сохранению небольшой этнической группы хиналугцев с ее собственным языком и специфической традиционной культурой, материальной и духовной, которая вместе с преобладающей у хиналугцев эндогамией обеспечивает достаточно изолированный образ жизни. В 1920 году насчитывалось 2196 хиналугцев, в 1926 году – 1448; перепись населения 1970 года зафиксировала 1754 жителя селения Хиналуг. По последним данным [Clifton 2002], большинство носителей хиналугского языка живет в селениях Хиналуг (250 домов, около 1700 человек) и Гюлюстан (Владимировка) в Кубинском районе. В целом насчитывается до 3000 хиналугцев в Кубинском районе, около 100 в Хачмазском районе и несколько семей в Габалинском.

Хиналугский язык – бесписьменный, используемый только в семье, в доме, не имеет диалектов. Хиналугцы, как и все этнические меньшинства в Азербайджане, двуязычны. В общественной жизни используется и азербайджанский язык. Жители селения Хиналуг характеризуются высоким уровнем владения азербайджанским языком, причем молодое поколение использует азербайджанский интенсивнее, чем старшие. Азербайджанский язык используется в селении при разговоре с не-хиналугцами, для официальных или образовательных целей, а также во многих ситуациях вне селения. Учащиеся и преподаватели в школе говорят только по-азербайджански. Среди жителей Хиналуга уровень владения родным языком очень высок среди людей всех возрастных групп, как мужчин, так и женщин. Дети дошкольного возраста часто говорят только на хиналугском.

Хиналугцы – мусульмане-сунниты. В селении имеется мечеть.

Самоназвание хиналугцев – каьттид. Если не считать упоминание слова «хыналыг» арабским географом VIII века Якутом Хамави, то вплоть до начала XIX века хиналугцы в письменных источниках не упоминались. Лишь в 30-х годах XIX века, описывая Кубинскую зону Азербайджана, русский ученый В. С. Легкобытов (1806–1860) писал о селе Хыналыг и его обитателях, отмечая, что хиналугцы ведут оседлый образ жизни, занимаясь в основном скотоводством [Этнические дагестанцы...: 40].

С 1836 года хиналугцы вместе с другими коренными группами Большого Кавказа стали включаться в статистические, этнографические, топографические и экономические отчеты Российского государства. Демографическая информация XIX и XX столетий свидетельствует о значительном колебании числа хиналугцев. Причиной этого стало частичное перемещение в равнинные области Азербайджана и этническая ассимиляция с азербайджанцами. В переписи 1959 года и последующих переписях хиналугцы вообще не признавались как отдельная этническая группа.

В современном Хиналуге имеется три библиотеки, две школы и клуб. В школе насчитывается 350–400 учащихся и 15–16 преподавателей (все хиналугцы, большинство с высшим образованием). Обучение осуществляется на азербайджанском языке. Высшее образование хиналугцы получают в Баку или Гяндже. Женщины всегда остаются в селении. Два этнических хиналугца – члены Национальной академии наук Азербайджана. Поэт Рагим Алхас издавал на родном языке свои произведения (с использованием кириллицы).

Некоторые хиналугцы имеют второй дом на равнине или близ города Куба, некоторые, особенно пожилые, проживают в этих районах с родственниками, как правило, в зимнее время. Большинство людей в Хиналуге – пастухи. Стоимость транспорта повышает в селе цену основных пищевых продуктов, поставляемых из города. Девочки из селения Хиналуг обычно выходят замуж в 16 лет, но мужчины могут жениться уже в 30.

Уроки хиналугского языка с 1-го по 4-й класс проводились с 1993 по 1999 год. Учебники для этих классов были разработаны Рагимом Алхасом. Уроки были прекращены, как полагают, вследствие большей заинтересованности родителей в том, чтобы их дети научились хорошо читать и писать по-азербайджански. Латинская орфография азербайджанского языка затрудняет усвоение кириллического алфавита хиналугского языка. Уроки русского языка – 2 часа в неделю.

Хиналугские семьи, уезжающие из селения, часто продолжают говорить дома на хиналугском. Дети, рожденные вне селения, могут говорить по-азербайджански лучше, чем по-хиналугски, из-за тесных контактов с азербайджанцами.

Для многих людей, живущих в Хиналуге, уровень владения русским языком ограничен тем, что они узнали в школе и через пассивное слушание телевидения и радио. Мужчины в целом знают русский лучше, поскольку имели контакты с русскоговорящими через работу или во время службы в армии. Молодые женщины чаще всего вообще не говорят по-русски.

Высокий уровень этнического самосознания среди хиналугцев во многом поддерживается благодаря деятельности таких патриотов родного языка, как уже упомянутый ныне покойный народный поэт, учитель (долгое время он работал директором школы) Рагим Алхас, член Союза писателей, ашугов и журналистов. Публиковавшийся поначалу на азербайджанском языке, он впоследствии стал печатать свои стихи и по-хиналугски. В результате благодаря его персональным усилиям было издано несколько книг на хиналугском языке. В частности, он перевел на хиналугский язык ряд произведений Низами и Физули. С именем Рагима Алхаса связано функционирование Хиналугского культурного центра (открыт 28.02.2001 г.). Фундаментальные аспекты грамматики хиналугского языка обсуждаются в Кибрик и др. (1972).

В1994 ГОДУ ЧИСЛО НОСИТЕЛЕЙ крызского языка оценивалось в 8000 (селения Алык, Джек, Хапут и Крыз в Кубинском районе), хотя официальные данные (в переписях) отсутствуют. В селении Хапут насчитывается ныне 70 домов (10 лет назад – 120), в селении Алык – 50, в селении Джек – 50, в селении Крыз – около 30, что может составлять приблизительно от 1000 до 2000 жителей.

Имеется одна группа из трех селений в Исмаиллинском районе, в которых, как сообщают, преобладают крызцы, хотя в них также живут азербайджанцы. Это селения Хаджихэтэмли, Моллаисаклы и Хапитли. Контакты между жителями этих селений и горским крызским населением отсутствуют. Зато очень высоко взаимодействие с азербайджанскими селениями и районным центром. В то время как в Хаджихэтэмли и Моллаисаклы существенное количество крызцев сохраняют язык, жители Хапитли почти полностью говорят по-азербайджански.

По сообщению А. Б. Кубатова [Clifton 2002: 61], имеется двадцать восемь новых селений в равнинных районах, объединяющих выходцев из Крыза, Будуха и Хиналуга. Существенное количество крызцев также проживает в Баку и Сумгаите.

Языком образования в крызских селениях всегда, в том числе и в советский период, был азербайджанский. В селениях Хапут, Алык, Джек и Крыз крызский язык является основным языком бытового общения. В селениях Исмаиллинского района это верно только для большинства жителей старше 30 лет. Утверждается [Clifton 2002: 63], что здесь не более 30 % младшего поколения говорит на крызском хорошо. Дети этих селений свободнее говорят на азербайджанском языке.

Хорошего знания азербайджанского в горных селениях дети не достигают даже в школе. Так, в возрасте 12 лет дети затрудняются в чтении и письме на азербайджанском языке. Большинство же жителей в возрасте от 18 до 55 говорят по-азербайджански хорошо.

Азербайджанский язык имеет высокий престиж даже в горных селениях. Что касается равнинных крызских селений, то здесь показательна судьба селения Йергюдж, которую описывает азербайджанский журналист Камиль Пириев: «В соседнем селе Йергюдж на сегодняшний день не живет никто – его последний житель выехал отсюда 8 лет тому назад.

Йергюджский язык, который являлся одним из диалектов гризского [крызского] языка, сегодня можно считать вымершим. Рассеянные по разным селам взрослые жители села Йергюдж хоть и помнят свой язык, но уже не пользуются им. А молодежь уже вовсе не говорит на нем, предпочитая использовать только азербайджанский».

В советское время такая ситуация находила свое идеологическое обоснование у теоретиков социолингвистики. Ср.: «Если малочисленная народность двуязычна, то обучение в школе можно вести и на втором языке, но обязательно с учетом желания самого населения. Например, в СССР очень малочисленные будухи (всего их около 3 тыс. человек) и крызы (около 6–7 тыс. человек) добровольно согласились обучать своих детей в школах на азербайджанском – национальном языке в Азербайджанской ССР, где они проживают» [Дешериев Ю. Д. Социальная лингвистика. – М.: Наука, 1977. – С. 259]. Грамматические особенности крызского языка анализируются в Кибрик 2003а.

ПОСЛЕДНИЕ ДАННЫЕ о численности будухцев приводятся в работе [Clifton 2002]: в селении Будух – 43 дома (десять лет назад имелось приблизительно 70 семейств), Пирюстю – 17 домов, Каб-Казма – 10 домов; Дели-Кая – 119 человек, Багбанлы – 1348 человек.

Население Будуха, как отмечается в литературе, сокращается вследствие плохих дорог и трудной экономической ситуации в горах Кубинского района. В последние годы многие семьи выехали, главным образом в Кубу или Баку, где есть возможность найти работу и где лучше условия для образования детей.

Одна из главных форм существования будухцев – животноводство. В течение советского периода будухцы входили в один колхоз с жителями Хиналуга и других соседних селений. В Будухе имеется школа с девятилетним образованием, в которой работают восемь преподавателей и обучаются 170 учащихся (классы – от 8 до 16 человек) [Clifton 2002: 51].

В селении Ергюч на равнине (5 км к западу от Хачмаза) насчитывается 9800 человек (около 3000 семейств). Большинство в этом селе и в селении Сухтакаб составляют будухцы. В каждом из селений района имеется средняя школа до 11-го класса с азербайджанским языком обучения, что было характерно и для советского периода.

Полевые исследования специалистов Летнего лингвистического института в 2001 году показали, что в жизни селения Будух достаточно интенсивно используются азербайджанский и будухский языки. При этом приблизительно от 10 до 15 семей (из 43) используют дома только будухский язык. Все взрослые жители селения считают, что говорят по-азербайджански хорошо, за исключением нескольких очень старых женщин. Директор школы сообщил, что приблизительно 40 % школьников в Будухе не понимают азербайджанский язык до поступления в школу. Знание же русского языка среди женщин всех возрастов является в лучшем случае низким. Среди мужчин им хорошо владеют в основном те, кто служил в Советской армии.

В семьях, переселившихся на равнину, главным образом используется азербайджанский язык. Взрослые в этих семьях могут говорить по-будухски, но их дети используют только азербайджанский. Незнание молодежью будухского языка приписывают отсутствию письменной грамматики и официального алфавита. Большинство будухцев, живущих в городах (Хачмаз, Куба и Баку), говорят только на азербайджанском.

В литературе высказывается мысль о том, что будухский язык имеет низкий потенциал к выживанию, что в первую очередь связано с перемещением будухцев с гор на равнину и ухудшением экономической ситуации в регионе (население Будуха уменьшилось с 98 хозяйств в 1991 году до 43 в 2001-м). Об этом же рассказывал в эфире Радио Франс Интернэшнл журналист Камиль Пириев: «Одно из малых горных сел, где еще есть свой персональный язык, но с каждым годом остается все меньше знающих его, – Будуг. Председатель сельской администрации Аслан Давудов объясняет сложившуюся ситуацию плохим состоянием местных дорог. „Все магазины в горных селах сегодня закрылись. Народ вынужден преодолеть 50 километров по бездорожью и ехать в Кубу за покупками. А это очень дорогое удовольствие. Нужно восстановить инфраструктуру, хотя бы ту, что существовала в советское время“, – говорит он. В 50-х годах в селе Будуг было свыше 500 домов. Сейчас – только 50. И половина оставшихся семей тоже собирается переезжать. Нужда заставляет».

Никаких усилий по разработке будухского алфавита или издания на будухском языке предпринято не было. Возможно, полагают авторы обзора социолингвистического статуса будухского языка [Clifton 2002], знание родного языка не считается будухцами неотъемлемой частью будухской этнической идентичности. Из академических исследований по грамматике будухского языка отметим Кибрик 2003b.

У нас имеются сведения о проекте преподавания родного языка в Будухе, разработанном одним из местных энтузиастов, проживающих в настоящее время на равнине. Этот проект был одобрен отделом образования Кубинского района, но дальнейшего развития инициатива, по-видимому, не получила.