Империя – 16

Гвоздя у Российской Империи и впрямь не нашлось. Где-то он был утерян. Да и ладно бы один, пусть и самый главный гвоздь. Дело было куда хуже. В русской кузнице не оказалось железа, не оказалось того, из чего куют гвозди. "Гвозди бы делать из этих людей." Вот те самые люди куда-то вдруг, в одночасье, делись.

У вас наверняка в ушах стоят бесконечные причитания на тему "сталинских репрессий", "расказачивания" и "раскулачивания", интеллигентский плач и скрежет зубовный по поводу Победы, которая и не победа вовсе, поскольку достигнута она исключительно "пушечным мясом" и "заваливанием трупами"? Даже и сегодня эти судорожные всхлипы время от времени сотрясают узкую интеллигентскую грудь. Ну как же… Ведь всё выше перечисленное "подорвало генофонд нации". Бедная русская нация… И куда ей теперь? Без генофонда-то?

Но кто и каким образом подрывал "генофонд" в начале ХХ века? Куда делись тогдашние "умы" и "богатыри"? До "совка" ведь было ещё ох, как далеко, а те, кого ныне принято называть модным нерусским словечком "элита" будто из ума выжили. Да из ума-то ладно, "элита" наша захотела выжить не из ума даже, а из собственной русскости. "Элита" не захотела быть русской, "элита" захотела быть не русской, а "эуропейской", что было не менее абсурдно, чем захотеть стать царицею морскою. "И штоб золотая рыбка была у меня на посылках." Париж застил всё.

Предательство верхов – вот то, что стало причиной русской катастрофы. Предательство самое, что ни на есть, настоящее, в самом прямом, самом пошлом смысле этого слова. Пре-датель. Вся верхушка, вся поголовно, оказалась коллективным предателем. Хватай любого, волоки наружу, "на снег" и – кончай. Не ошибёшься.

По причине, мне недоступной, люди в массе своей то ли не понимают, то ли не хотят понять, а может просто не хотят увидеть сути, и, главное, МАСШТАБА того, что случилось в феврале 1917 года. Между прочим, совершенно точно так же, как не хотят в упор видеть и того, что случилось в августе 1991 года, но здесь их, правда, извиняет то, что события эти ещё слишком свежи, слишком, пугающе близки, вот это-то я как раз понять могу очень даже хорошо, но ведь с того проклятого февраля, что случился в России в одна тысяча девятьсот семнадцатом году от Рождества Христова, прошло уже почти сто лет! Уже ведь всё ясно, уже ведь всё понятно, ан нет… Всё плач по Святой Руси, которую "растоптали большевики". Ну сколько же можно-то?!

Ну вот чем в общественном сознании является то, что все называют "отречением Николая"? Так… Что-то такое маленькое, ничтожное, почти незаметное. Подумаешь, тоже мне, событие… Ну, был там какой-то Николай, то ли "Палкин", то ли "Кровавый", да их, этих царей, сам чёрт не разберёт, и был он слабый, безвольный, да разве с таким войну выиграешь? Ну и отодвинули его в сторонку, чтоб под ногами не путался. Пшёл! Всё правильно, всё верно. Зато теперь будет всё как ТАМ, всё будет как у ЛЮДЕЙ, всё будет… ну как там в Европе говорят?… ну же… эх, запамятовал… вот же крутится в голове словечко, а вспомнить не могу… а! вот, вспомнил, будет – ЭФФЕКТИВНО! Всему помехой проклятый "замшелый царский строй". Сменить его – и всех делов. Ох, и жизнь начнётся-а-а…

И всем казалось тогда и кажется сегодня (и ведь не крестятся!), что всё случилось само собою. "Палкой ткни и всё развалится!" Ну, вот так ткнули в 17-м и "Россия слиняла в два дня." А потом ткнули в 91-м и в два дня слинял "совок". Сам собою. Сам собою? САМ СОБОЮ?

Давайте попробуем представить себе, что нужно, чтобы подобное тому, что случилось в России дважды(!) на протяжении одного столетия, произошло "само собою".

Есть такой отличный старый фильм, который называется "Три дня Кондора". Кто не видел, обязательно посмотрите, не пожалеете. Пересказывать содержание я не буду, я просто приведу диалог, который происходит в самом конце фильма. В диалоге этом старый, "замшелый" (ну, или "махровый", это уж как кому больше нравится) цэрэушник приоткрывает завесу и делится с Кондором, а заодно и со зрителями, некоторыми профессиональными секретами:

– Do we have plans to invade the Middle East?

– Are you crazy?

– Am I?

– No, we don't have plans. We have games, that's all. We play games. "What if?" How many men? What would it take? Is there a cheaper way to destabilize regime? That's what we're paid to do.

– Go on.

– It's simple economics. Today it's oil, right? In 10-15 years – food, plutonium, and maybe even sooner. What do you think the people are going to want us to do then?

– Ask them.

– Not now. Then. Ask them when they're running out. Ask them when there's no heat and they're cold. Ask them when theirs engines stop. Ask them when people who have never known hunger start going hungry. Want to know something? They won't want us to ask them. They'll want us to get it for them.

– Boy. Peole killed, and you playing fucking games!

– That's right. And the other side does, too.

Итак, люди, и люди не простые, а особенные, люди, которых государство заботливо отобрало, люди, которым государство платит за это деньги, люди, которым государство предоставляет особые полномочия, люди, которым государство позволяет не соблюдать законы, обязательные для всех других граждан, люди, фактически выделенные в особую касту (неплохо для "демократического общества", не находите?), так вот, люди эти занимаются следующим – они "играют в игры". И главная из этих игр, игра захватывающе интересная, называется чрезвычайно просто – "Разрушь другое государство".