Настоящий труд был написан товарищем Мао Цзэ-дуном с целью обобщения опыта второй гражданской революционной войны в то время, когда он читал по этому вопросу курс лекций в Академии Красной армии в Северной Шэньси. Как указывает автор, он успел написать лишь пять глав своего труда; изложить же вопросы стратегического наступления, политической работы и другие ему не удалось, так как сианьские события оторвали его от этой работы. Настоящий труд подводит итоги острой борьбы между двумя линиями в военном вопросе, происходившей в партии во время второй гражданской революционной войны, и выражает позицию сторонников одной из этих двух линий. На совещании в Цзуньи в январе 1935 года Центральный Комитет Коммунистической партии Китая, подведя итоги этой борьбы, подтвердил правильность линии товарища Мао Цзэ-дуна и отверг противоречившие ей взгляды как ошибочные. В октябре 1935 года Центральный Комитет партии переехал на север провинции Шэньси, и вскоре после этого, в декабре того же года, товарищ Мао Цзэ-дун выступил с докладом «О тактике борьбы против японского империализма», в котором дал исчерпывающий ответ на вопрос о политической линии партии во второй гражданской революционной войне. В 1936 году товарищ Мао Цзэ-дун написал настоящий труд, в котором дал исчерпывающий анализ стратегических вопросов революционной войны в Китае.

Законы войны обязан изучать и ими обязан овладевать каждый военный руководитель.

Законы революционной войны обязан изучать и ими обязан овладевать каждый руководитель революционной войны.

Законы революционной войны в Китае обязан изучать и ими обязан овладевать каждый руководитель революционной войны в Китае.

Сейчас мы ведем войну. Наша война — война революционная; она ведется в Китае, то есть в стране полуколониальной и полуфеодальной. Поэтому мы должны изучать не только законы войны вообще, но и специфические законы революционной войны и еще более специфические законы революционной войны в Китае.

Всякому ясно, что, каким бы делом мы ни занимались, если мы не понимаем его условий, его характера, его связи с другими явлениями, то нам будут непонятны закономерности этого дела, мы не будем знать, как к нему приступить, и не сможем его выполнить.

Войны начались с момента возникновения частной собственности и классов и являются высшей формой борьбы — формой, к которой прибегают для разрешения противоречий между классами, нациями, государствами, политическими блоками на определенном этапе развития этих противоречий. Не понимать условий войны, ее характера и ее связи с другими явлениями — это значит не знать законов войны, не знать, как руководить войной, не быть в состоянии победить.

Революционные войны, то есть революционные классовые войны и революционные национальные войны, помимо условий и характера, присущих войнам вообще, имеют свои особые условия и свой особый характер, а потому, помимо общих законов войны, они подчиняются ряду особых законов. Не понимая особых условий и особого характера этих войн, не зная их особых законов, невозможно руководить революционной войной, невозможно одержать победу в революционной войне.

Революционная война в Китае — будь то война гражданская или война национальная — ведется в особой обстановке Китая, и в сравнении с войнами и революционными войнами вообще она протекает в своих особых условиях и имеет свой особый характер. Поэтому, помимо общих законов войны и законов революционной войны вообще, она имеет еще и ряд своих особых законов, не овладев которыми невозможно одержать победу в революционной войне в Китае.

Поэтому мы должны изучать общие законы войны, должны изучать общие законы революционной войны и, наконец, должны изучать законы революционной войны в Китае.

Существует уже давно отвергнутый нами неправильный взгляд, согласно которому надо изучать только общие законы войны, то есть, говоря конкретно, надо действовать лишь в соответствии с теми военными руководствами, которые издаются китайским реакционным правительством или реакционными военными учебными заведениями. Приверженцы этого взгляда не понимают, что такие руководства излагают лишь общие законы войны, причем они полностью списаны с иностранных руководств. Если мы станем использовать их в нетронутом виде, не внося никаких изменений ни в их форму, ни в содержание, это будет все равно, что «подрезать ноги, чтобы подогнать их к туфлям», и приведет к поражению. Мотивируя свою точку зрения, эти люди ставят вопрос так: почему, мол, мы должны отказываться от того, что добыто ценой крови в прошлом? Они не понимают, что мы, конечно, должны ценить опыт, добытый ценой крови в прошлом, но должны ценить и опыт, за который мы заплатили собственной кровью.

Существует и другой, также давно уже нами отвергнутый неправильный взгляд, согласно которому надо изучать лишь опыт революционной войны в России, то есть, говоря конкретно, нужно действовать лишь в соответствии с законами войны, сложившимися в ходе гражданской войны в СССР, и опубликованными там руководствами. Приверженцы этого взгляда не понимают, что законы войны в СССР и военные руководства СССР отражают специфику гражданской войны Советского Союза и Красной Армии СССР. Если мы станем использовать их в нетронутом виде, не внося в них никаких изменений, это опять-таки будет все равно, что «подрезать ноги, чтобы подогнать их к туфлям», и также приведет к поражению. Мотивируя свою точку зрения, эти люди заявляют: СССР вел революционную войну — мы тоже ведем войну революционную; СССР одержал победу — так для чего же еще нам что-нибудь выбирать или что-нибудь отбрасывать? Эти люди не понимают, что мы, конечно, должны особенно ценить военный опыт СССР, так как это — опыт революционной войны новейшего времени, добытый под руководством Ленина и Сталина, но мы должны ценить и опыт революционной войны в Китае, так как революция в Китае и китайская Красная армия имеют много своего, особого.

Существует и еще один неправильный взгляд, также давно нами отвергнутый, согласно которому самым ценным является опыт Северного похода 1926–1927 годов и мы должны изучать этот опыт, то есть, говоря конкретно, должны подражать стремительным рейдам и операциям по захвату крупных городов, которые проводились во время Северного похода. Приверженцы этого взгляда не понимают, что опыт Северного похода изучать нужно, но механически копировать его нельзя, так как условия, в которых ведется война, сейчас уже не те. Из опыта Северного похода мы должны использовать лишь то, что применимо в нынешней обстановке, и в соответствии с нынешней обстановкой вырабатывать нечто свое.

Таким образом, различиями в обстановке войны определяются и различия в законах ведения войны, которые изменяются в зависимости от времени, места и характера войны.

Если говорить о таком условии, как время, то с течением времени и война и законы ведения войны развиваются. Каждый исторический этап имеет свои особенности, а поэтому и законы войны имеют свои особенности для каждого этапа. Их нельзя механически переносить из одного этапа в другой.

Если говорить о характере войны, то как революционная война, так и война контрреволюционная имеют свои особенности, а поэтому свои особенности имеют и законы войны, которые также нельзя переносить механически с войн одного характера на войны другого характера.

Если говорить о таком факторе, как место, где происходит война, то каждая страна, каждая нация, и в особенности большая страна и большая нация, имеет свои особенности, а поэтому свои особенности имеют и законы ведения войны, которые точно так же нельзя переносить механически из одной страны в другую.

Изучая законы ведения войны на различных исторических этапах, в различных по характеру войнах, в войнах, ведущихся в различных странах или различными нациями, мы должны видеть эти особенности, должны понимать их развитие. Мы должны бороться против механистического подхода к вопросам ведения войны.

Мало этого. Если взять командира, то он сначала учится командовать подразделением, а затем уже может командовать и частью. Это значит, что он вырос, развился. Командовать в условиях какой-либо одной местности или в различных по своему характеру условиях местности опять-таки не одно и то же. Сначала командир учится воевать в условиях какой-нибудь одной, знакомой ему местности, а затем уже в различных по характеру условиях местности. Это тоже шаг вперед в росте и развитии командира. В силу развития техники, тактики и стратегии как у противника, так и у нас условия ведения войны на различных этапах одной и той же войны также различны. Если командир был способен командовать на более простом этапе и оказался способным командовать и на более сложном этапе, это означает, что он еще больше вырос, еще больше развился. Застыть на одном месте, командуя какой-нибудь одной определенной воинской единицей, в одних и тех же условиях местности, в условиях одного этапа войны, — это значит не расти, не развиваться. Есть люди, сильные только в каком-нибудь одном отношении, люди узкого диапазона, не растущие; они, конечно, могут сыграть в революции известную роль в определенном месте и в определенное время, но большой роли они играть не могут. Нам же нужны военные руководители с большим размахом.

Все законы ведения войны развиваются, следуя развитию истории, следуя развитию самой войны. Ничего неизменного не существует.

Развитие человеческого общества в конечном счете, и притом в недалеком будущем, приведет к уничтожению войны — этого чудовищного взаимоистребления человечества. Но для уничтожения войны существует лишь одно средство, и оно состоит в том, чтобы бороться войной против войны: войной революционной против войны контрреволюционной, революционной национальной войной против контрреволюционной национальной войны, революционной классовой войной против контрреволюционной классовой войны. Все войны в истории делятся только на две категории — на справедливые и несправедливые. Мы стоим за войны справедливые, против войн несправедливых. Все контрреволюционные войны являются несправедливыми, все революционные войны — справедливыми. Конец эпохе войн в истории человечества будет положен нашими руками, и война, которую мы ведем, несомненно, является частью последней войны.

Однако война, которая нам предстоит, несомненно, будет в то же время частью самой большой и самой жестокой из войн. Над нами нависла угроза самой большой и самой жестокой несправедливой контрреволюционной войны, и большая часть человечества будет уничтожена, если мы не развернем знамя справедливой войны. Знамя справедливой войны человечества — это знамя спасения человечества; знамя справедливой войны в Китае — это знамя спасения Китая. Война, которую будет вести подавляющее большинство человечества и подавляющее большинство китайского народа, вне всякого сомнения, явится войной справедливой, делом величайшей славы, средством спасения от гибели всего человечества, спасения Китая; она станет мостом, по которому человечество перейдет в новую историческую эпоху. Когда человеческое общество в ходе своего развития придет к уничтожению классов, к уничтожению государства, тогда не будет никаких войн — ни контрреволюционных, ни революционных, ни несправедливых, ни справедливых. Это будет эпоха вечного мира для человечества. Изучая законы революционной войны, мы исходим из стремления уничтожить все войны. В этом различие между коммунистами и представителями всех эксплуататорских классов.

Всякая война представляет собой единое целое. Таким единым целым в случае войны может быть весь мир, может быть отдельная страна, может быть и отдельный партизанский район или крупное самостоятельное операционное направление. Во всех случаях, когда необходимо учитывать все стороны и все этапы войны, мы имеем дело с войной как единым целым.

Изучение законов ведения войны как целого входит в задачи стратегии. Изучение законов руководства военными действиями, носящими частный характер, входит в задачи оперативного искусства и тактики.

Почему для оперативного и тактического руководства командирам тоже необходимо до некоторой степени понимать законы стратегии? Да потому, что, понимая целое, будешь правильней действовать и в частном, потому, что частное подчинено целому. Взгляд, согласно которому стратегическая победа достигается одними тактическими победами, ошибочен, так как он не учитывает, что исход войны зависит главным образом и прежде всего от того, правильно ли учтены вся совокупность условий и все этапы войны. Если при учете всей совокупности условий и всех этапов войны допущены серьезные просчеты или ошибки, то война неминуемо будет проиграна. Когда говорят, что «один неосторожный ход может погубить всю партию», то речь идет о ходе, который по своему характеру относится к целому, который имеет решающее значение для целого, а не о ходе, который по своему характеру является частным и не имеет решающего значения для целого. Так обстоит дело в шахматах, так оно обстоит и в войне.

Однако целое не может существовать независимо, в отрыве от частного, — оно составляется из всех входящих в него частностей. Бывает, что утрата частного или поражение в частном не влечет серьезных последствий для целого по той причине, что данные частности не имели решающего значения. И если в войне ряд тактических или оперативных поражений или неудач часто не приводит к ухудшению обстановки войны в целом, то именно в силу того, что эти поражения не имели решающего значения. Однако если будет проиграно большинство сражений, составляющих в своей совокупности войну в целом, или одно-два сражения, имеющих решающее значение, то во всем ходе войны немедленно произойдет перелом — именно потому, что большинство сражений или одно-два сражения, о которых идет речь, были решающими. В истории войн бывали случаи, когда после целого ряда побед одно поражение сводило на нет все предыдущие успехи; с другой стороны, бывали случаи, когда после целого ряда поражений одна победа создавала совершенно новую обстановку. Это значит, что «ряд побед» и «ряд поражений», о которых идет речь, были частностями, не игравшими решающей роли для целого, а «одно поражение» или «одна победа» были факторами решающими. Все это вместе взятое свидетельствует о важности учета всей совокупности условий ведения войны, на чем прежде всего и должен сосредоточивать свое внимание стратегический руководитель. Главное состоит в том, чтобы на основе учета обстановки продумывать вопросы группировки частей и соединений, связь между операциями, связь между различными этапами военных действий, связь между всей деятельностью своей стороны и всей деятельностью противника. Это — наиболее ответственный момент. Если упустишь это из виду и утонешь во второстепенных вопросах, то неизбежно будешь бит.

Когда мы говорим о связи между целым и частным, это относится не только к связи между стратегией и оперативным искусством, но и к связи между оперативным искусством и тактикой. Практическим примером этого может служить связь между действиями дивизии и действиями полка или батальона, между действиями роты и действиями взвода или отделения. Всякий командир, какую бы должность он ни занимал, должен сосредоточивать свое основное внимание на тех вопросах или действиях, которые играют наиболее важную роль и имеют решающее значение для всей обстановки в сфере его деятельности, и не должен концентрировать все свое внимание на других вопросах или действиях.

При определении того, что является важным или имеющим решающее значение, нельзя исходить только из общей или абстрактной обстановки; это должно определяться на основе конкретной обстановки. В военных действиях при выборе направления и места удара нужно исходить из обстановки у противника, характера местности и обстановки, в которой находятся в данный момент собственные силы. В районах, богатых продовольствием, надо следить за тем, чтобы бойцы не наедались сверх меры, а в местностях, где продовольствия недостаточно, следить, чтобы они не голодали. В белых районах утечка даже самых незначительных секретных сведений может привести к проигрышу очередного боя, в красных же районах утечка сведений часто не имеет решающего значения. В одних сражениях высшие командиры должны принимать участие лично, в других сражениях необходимости в этом нет. В военном училище важнейшее значение имеет выбор начальника училища, подбор преподавательских кадров, разработка профиля подготовки; на массовом же митинге главное внимание должно быть обращено на обеспечение явки и на выдвижение правильных лозунгов и т. д. и т. п. Короче говоря, общий принцип состоит в том, что внимание должно быть сосредоточено на главных факторах, от которых зависит целое.

Изучить основные законы руководства войной в целом возможно только путем тщательного размышления, так как то, что относится к совокупности всех условий, на глаз не видно и может быть постигнуто лишь таким путем. Без тщательного размышления здесь ничего не понять. Но целое слагается из частностей, и тот, кто имеет опыт в частностях, кто обладает оперативным и тактическим опытом, сможет понять и эти более сложные факторы, если захочет тщательно их продумать. Непосредственное наблюдение не может показать нам связь между такими стратегическими факторами, как действия противника и наши действия, отдельные операции и отдельные этапы боевых действий; не может показать ряд частностей, важных (имеющих решающее значение) для целого, особенности общей обстановки, взаимозависимость между фронтом и тылом; не может показать различия и связь между такими факторами, как убыль и пополнение войск, бой и передышка между боями, сосредоточение и рассредоточение сил, наступление и оборона, продвижение вперед и отход, маскировка и демонстрация, направление главного удара и направления вспомогательных ударов, направление атаки и направления действий для сковывания противника, централизация руководства и децентрализация руководства, затяжная война и война скоротечная, позиционная война и война маневренная, свои силы и силы соседей, одни рода войск и другие рода войск, высшие руководители и низшие руководители, командный состав и рядовой состав, старослужащие и новобранцы, кадры высшего командного состава и кадры низшего командного состава, старые кадры и новые кадры, красные районы и белые районы, старые красные районы и новые красные районы, центральные районы и приграничные районы, жаркая погода и холодная погода, победа и поражение, крупные войсковые соединения и мелкие воинские единицы, регулярная армия и партизанские отряды, уничтожение противника и завоевание масс, расширение рядов Красной армии и укрепление Красной армии, военная работа и политическая работа, задачи прошлые и задачи настоящие, задачи настоящие и задачи будущие, задачи в одних условиях и задачи в других условиях, стабильный фронт и фронт нестабильный, война гражданская и война национальная, один исторический этап и другой исторический этап и т. д. и т. п. Однако при тщательном продумывании все можно уяснить, все уловить, всем овладеть. Это значит уметь решать все важные вопросы войны и военных действий, подняв их на большую принципиальную высоту. Для этого и нужно изучать стратегию.

Для чего создана Красная армия? Чтобы использовать ее для победы над врагом. Для чего нужно изучать законы войны? Чтобы пользоваться этими законами в войне.

Учеба — дело нелегкое, применение же знаний на практике еще труднее. Когда о военных знаниях говорится в аудитории, в книгах, то у многих все получается одинаково безукоризненно, а вот когда начинается война, почему-то одни побеждают, а другие терпят поражения. Это положение подтверждается и историей войн и нашим военным опытом.

В таком случае где же ключ к решению вопроса?

В жизни мы не можем требовать, чтобы полководцы были всегда непобедимы; таких полководцев было очень мало во всей истории человечества. Нам нужны отважные и знающие полководцы, которые бы в ходе войны в основном побеждали, — полководцы, обладающие мудростью и мужеством. Чтобы стать таким полководцем, нужно освоить один метод. Это метод, необходимый и в учебе и в практической деятельности.

Что же это за метод? Он состоит в том, чтобы глубоко и всесторонне изучать обстановку как у противника, так и у себя, выявлять закономерности действий противника и с учетом этих закономерностей определять собственные действия.

В военных руководствах многих стран имеются указания о необходимости гибко применять уставные положения в соответствии с обстановкой, а также о мерах, которые должны быть приняты в случае проигрыша сражения. Первое указание предостерегает командира против субъективных ошибок, которые могут быть порождены слепым выполнением уставных положений. Второе указание говорит о том, как нужно поступать, когда командир совершил субъективную ошибку или когда в объективной обстановке произошли непредвиденные и непреодолимые изменения.

Почему возможны субъективные ошибки? Да потому, что подготовка войны или боя и руководство ими оказались не соответствующими условиям данного времени и данной местности; потому, что не были согласованы, не совпали, не сошлись субъективное руководство и условия объективной действительности, или, как можно выразиться иначе, не было разрешено противоречие между субъективным и объективным. Избежать такого положения трудно в любом деле, но некоторые люди более пригодны для данного дела, другие менее пригодны. Во всяком деле требуется, чтобы люди были возможно более пригодны для его выполнения; в военном же деле требуется, чтобы командир одерживал относительно больше побед, или, иначе говоря, чтобы он проигрывал относительно меньше сражений. Главное здесь состоит в том, чтобы как следует приводить в соответствие субъективное с объективным.

Приведем пример из области тактики. Допустим, было выбрано направление атаки на одном из флангов позиции противника; слабое место противника оказалось именно там, и потому удар увенчался успехом. Вот это и называется соответствием между объективным и субъективным или же соответствием между данными разведки, оценкой и решением командира, с одной стороны, и реальной обстановкой у противника и его боевым расположением — с другой. Если же направление атаки было выбрано на другом фланге или в центре и в результате атакующие напоролись на штыки и были отбиты — это называется несоответствием между субъективным и объективным. Если момент атаки выбран удачно, резервы введены в бой своевременно, все меры, предпринятые в бою, и все боевые действия проходили благоприятно для нас и неблагоприятно для противника — это значит, что между субъективным (командование) и объективным (обстановка боя) было полное соответствие. Случаи такого полного соответствия в войне или в бою встречаются крайне редко. Это происходит потому, что в войне и в бою с обеих сторон действуют сведенные в коллективы живые вооруженные люди, которые хранят все в тайне друг от друга. Здесь дело обстоит совсем не так, как с неодушевленными предметами или с делами обыденной жизни. Тем не менее основа победы закладывается уже тем, что соответствие с обстановкой достигается хотя бы в общем, то есть хотя бы в тех элементах, которые имеют решающее значение.

Правильная группировка войск для боя вытекает из правильного решения командира; правильное решение вытекает из правильной оценки обстановки, а правильная оценка обстановки основывается на необходимой и всесторонней разведке и на тщательном изучении и обобщении всех ее данных. Командир использует все возможные и необходимые средства разведки для получения данных о противнике, изучает добытые разведкой данные, отсеивая шелуху и отбирая зерна, удаляя ложное и сохраняя истинное, переходя от частного к общему, от внешнего к внутреннему; затем командир сопоставляет эти данные с обстановкой у себя, изучает соотношение сил обеих сторон и их взаимосвязь, и тогда производит оценку, принимает решение и составляет план. Это целый познавательный процесс, направленный на изучение обстановки военачальником до того, как он приступит к составлению стратегического, оперативного или тактического плана. Невдумчивые военачальники этого не делают. Они строят свои планы на базе желаемого, а такие планы являются иллюзорными, не соответствуют действительности. Бесшабашные, полагающиеся лишь на свой энтузиазм военачальники неизбежно попадаются на удочку противника, соблазняются внешними и отрывочными данными о его положении, принимают безответственные и недальновидные предложения своих подчиненных и в результате неизбежно попадают впросак — именно потому, что они не знают или не желают знать, что всякий план боевых действий должен строиться на данных необходимой разведки, на тщательном изучении обстановки у себя и у противника, а также взаимозависимости между ними.

Процесс познавания обстановки происходит не только перед составлением плана боевых действий, но и после его составления. С момента начала осуществления плана и до полного завершения боя происходит новый процесс познавания обстановки, а именно процесс претворения плана в жизнь. Тут возникает необходимость повторной проверки того, насколько соответствует действительной обстановке все, что было проделано в ходе первого процесса. Если план не соответствует обстановке или соответствует ей не полностью, необходимо на основе новых данных произвести новую оценку обстановки, принять новое решение, подвергнуть переработке уже принятый план, чтобы привести его в соответствие с новой обстановкой. Частичное изменение плана происходит почти в каждом сражении; бывают случаи и полного изменения плана. Бесшабашные же люди пренебрегают необходимостью изменять планы или не желают изменять их, лезут на рожон и в результате неизбежно расшибают себе лоб о стену.

Выше речь шла о стратегических действиях и о действиях оперативного или тактического масштаба. Опытный командир, если он добросовестно учится, в совершенстве постигает все отличительные особенности своей части (командный состав, бойцы, оружие, материальное обеспечение и т. д. и совокупность всех этих факторов), в совершенстве постигает отличительные особенности частей противника (опять-таки: командный состав, бойцы, оружие, материальное обеспечение и т. д. и совокупность всех этих факторов), постигает и все другие условия, влияющие на ход военных действий, — условия политические, экономические, географические, климатические и т. д. Такие командиры, руководя войной или военными действиями, будут в известной степени гарантированы от неудач и будут способны одерживать победы. Это — результат изучения на протяжении длительного периода войны обстановки у себя и у противника, выявления закономерностей военных действий и разрешения противоречий между субъективным и объективным. Этот познавательный процесс чрезвычайно важен; без такого опыта, накопленного в течение длительного времени, трудно понять законы войны в целом и овладеть ими. Стать подлинно умелым командиром крупного соединения нельзя, только что вступив на военное поприще или умея воевать только на бумаге: для этого нужно учиться в самом ходе войны.

Все законы ведения войны или военные теории, носящие принципиальный характер, являются обобщением опыта прошлых войн, сделанным нашими предшественниками или современниками. Эти кровью оплаченные уроки, преподанные нам войнами прошлого, надо серьезно изучать. Это — одна задача. Но это не все, есть и другая задача, состоящая в том, чтобы проверять такие выводы на собственном опыте, извлекать из них все полезное, отбрасывать бесполезное и добавлять свое, присущее только нам. Вот эта вторая задача исключительно важна; не разрешая ее, мы не можем руководить войной.

Изучение книг — это учеба; практическое применение изученного — тоже учеба, и притом еще более важный вид учебы. Учиться воевать в ходе войны — таков наш главный метод. Люди, не имеющие возможности поступить в учебные заведения, тоже могут учиться воевать — учиться на войне. Революционная война — дело народное; в этой войне человек зачастую воюет не после того, как выучится воевать, а сначала воюет и ужо потом учится. Воевать — это значит учиться. Между «простым человеком» и военным есть некоторая дистанция, но между ними нет никакой китайской стены, и эту дистанцию можно быстро преодолеть. Своими руками осуществлять революцию, вести войну — вот тот способ, которым преодолевается эта дистанция. Когда мы говорим, что учиться и применять знания на практике нелегко, мы имеем в виду, что нелегко досконально изучить и безукоризненно применять изученное. Когда мы говорим, что «простой человек» может быстро превратиться в военного, мы имеем в виду, что приступить к этому делу совсем нетрудно. А вот для того, чтобы сочетать изучение с применением изученного на практике, нужно вспомнить старую китайскую пословицу: «В мире нет трудных дел — нужны лишь усердные люди». Приступить к этому делу нетрудно и совершенствоваться возможно — нужно лишь усердие, нужно лишь умение учиться. Законы войны, как и законы всех других явлений, представляют собой отражение объективной действительности в нашем сознании. За исключением нашего сознания, все остальное относится к области объективной действительности. Поэтому объектом нашей учебы, нашего познания являются две стороны — мы и противник, и обе эти стороны должны являться объектом изучения. Изучающим субъектом является только наш мозг (разум). Есть люди, которые способны хорошо познавать себя и неспособны познавать противника; другие способны познавать противника, но неспособны познавать себя. Ни те, ни другие не в состоянии справиться с изучением и практическим применением законов ведения войны. Великий военный теоретик древнего Китая Сунь-цзы [12] писал в своей книге: «Знай противника и знай себя, и ты будешь непобедим». Данное изречение относится к обоим этапам — и к учебе, и к практическому применению знаний; оно имеет в виду как познание законов развития объективной действительности, так и определение — на основе этих законов-собственных действий, направленных к тому, чтобы одолеть противника. Этим изречением нам нельзя пренебрегать.

Война есть высшая форма борьбы между нациями, государствами, классами, политическими блоками; все законы войны используются воюющими нациями, государствами, классами и политическими блоками для завоевания победы. Несомненно, исход войны в основном определяется военными, политическими, экономическими, природными условиями, в которых находятся воюющие стороны. Однако это не все. Исход войны определяется также и субъективным уменьем руководителей. Военачальник не может пытаться завоевать победу в войне, выпрыгивая за рамки, которые ставятся материальными условиями, однако он может и должен завоевать победу в рамках этих условий. Хотя арена деятельности военачальника ограничена объективными материальными условиями, однако на этой арене он может создать много красочных, величественных, живых постановок. Поэтому на данной объективной материальной базе, то есть в данных военных, политических, экономических и природных условиях, руководители нашей Красной армии должны развернуть нашу мощь и, возглавив армию, низвергнуть наших национальных и классовых врагов, изменить лицо этого неприглядного мира. Для этого нам нужно и необходимо субъективное уменье руководить. Мы не позволим ни одному командиру Красной армии превратиться в «рубаку», который слепо мечется из стороны в сторону; мы должны стремиться к тому, чтобы каждый командир Красной армии стал героем, мужественным и мудрым, чтобы он не только обладал безграничной храбростью, но был способен управлять всем ходом войны во всех ее изменениях и развитии. В океане войны командир не должен утонуть; он должен плыть умело и уверенно и достигнуть берега победы. Овладеть законами руководства войной — значит научиться плыть по океану войны. Таков наш метод.

Начавшаяся в 1924 году революционная война в Китае прошла уже два этапа — этап 1924–1927 годов и этап 1927–1936 годов; теперь начинается этап антияпонской национально-революционной войны. На всех этих трех этапах революционная война проходит под руководством китайского пролетариата и его партии — Коммунистической партии Китая. Главными нашими врагами в революционной войне в Китае являются империализм и феодальные силы. Китайская буржуазия может в определенные исторические моменты участвовать в революционной войне, однако в силу своей корыстности и отсутствия политической и экономической самостоятельности она не желает и не может руководить революционной войной в Китае и привести ее на путь полной победы. Массы крестьянства и городской мелкой буржуазии Китая хотят активно участвовать в революционной войне и заинтересованы в том, чтобы она закончилась полной победой. Они составляют главные силы революционной войны; однако, поскольку особенности, присущие им как мелким производителям, ограничивают их политический кругозор (а части людей, лишенных возможности получить работу, свойственны анархические идеи), они не могут стать подлинными руководителями войны. В силу всего этого в эпоху, когда пролетариат уже выступил на политическую арену, ответственность за руководство революционной войной в Китае не может не лечь на плечи Коммунистической партии Китая. В такое время всякая революционная война, если ею не будут руководить пролетариат и коммунистическая партия или если она выйдет из-под их руководства, неизбежно обречена на поражение. В силу того, что из всех слоев общества полуколониального Китая, из всех его политических организаций только пролетариат и коммунистическая партия свободны от ограниченности и эгоизма, что они обладают наиболее широким политическим кругозором и наибольшей организованностью и к тому же способны наиболее искренне воспринимать опыт передового пролетариата мира и его политических партий и использовать этот опыт для своего дела, — в силу всего этого только пролетариат и коммунистическая партия способны повести за собой крестьянство, городскую мелкую буржуазию и буржуазию, способны преодолеть ограниченность крестьянства и мелкой буржуазии, анархичность лишенных работы масс, а также колебания и непоследовательность буржуазии (если, конечно, коммунистическая партия не совершит ошибок в своей политике) и вывести революцию и войну на путь победы.

Революционная война 1924–1927 годов в основном проходила в условиях политического воздействия международного пролетариата и китайского пролетариата и его партии на китайскую национальную буржуазию и ее партию, в условиях их политического сотрудничества. Однако в напряженный момент революции и войны, прежде всего в результате измены крупной буржуазии, а также и в результате того, что оппортунисты в рядах революционеров добровольно отказались от гегемонии в революции, эта революционная война потерпела поражение.

Революционная аграрная война, начавшаяся в 1927 году и продолжающаяся до настоящего времени, проходит в новой обстановке. Врагом в этой войне является не только империализм, но и блок крупной буржуазии и крупных помещиков. Национальная буржуазия поплелась в хвосте крупной буржуазии. Руководит этой войной одна только коммунистическая партия, которая уже стала абсолютным гегемоном революционной войны. Эта безраздельная гегемония коммунистической партии явилась важнейшим условием того, что революционная война ведется упорно и будет вестись до конца. Нельзя и представить себе, чтобы без этого безраздельного руководства коммунистической партии революционная война могла носить такой упорный характер.

Коммунистическая партия Китая отважно и решительно стала во главе революционной войны в Китае. На протяжении долгих пятнадцати лет [13] она проявила себя перед лицом всего народа как его друг, ежедневно выступая в защиту его интересов, находясь на переднем крае революционной войны за раскрепощение и свободу народа.

В тяжелой борьбе, стоившей крови и жизни сотням тысяч отважных членов партии и нескольким десяткам тысяч смелых руководящих партийных работников, Коммунистическая партия Китая сыграла великую роль воспитателя многомиллионных масс народа. Эти великие исторические успехи Коммунистической партии Китая в революционной борьбе привели к тому, что сегодня, в критический момент, когда национальный враг вторгся в страну, Китай уже обладает залогом спасения от гибели — у него появился пользующийся доверием огромного большинства народа, испытанный им в течение долгого времени и потому избранный самим народом политический руководитель. Сейчас народ прислушивается к коммунистической партии больше, чем к любой другой политической партии. Без предшествующей тяжелой пятнадцатилетней борьбы Коммунистической партии Китая спасение от грозящей нам новой опасности национального порабощения было бы невозможно.

В ходе революционной войны Коммунистическая партия Китая, помимо двух ошибок — правого оппортунизма Чэнь Ду-сю [14] и «левого» оппортунизма Ли Ли-саня [15], — допустила еще две ошибки. Первая из них — «левый» оппортунизм 1931–1934 годов [16], который привел к тому, что революционной аграрной войне был причинен исключительно тяжелый ущерб. В результате пятый «поход» гоминдана не был отбит, что привело к потере опорных баз и ослаблению Красной армии. Эти «лево»-оппортунистические ошибки были выправлены на расширенном совещании Политбюро Центрального Комитета, состоявшемся в Цзуньи в январе 1935 года. Вторая ошибка — правый оппортунизм Чжан Го-тао [17]1935–1936 годов. Эта ошибка привела к подрыву дисциплины в партии и в Красной армии. В результате часть основных сил Красной армии понесла тяжелые потери. Однако благодаря правильному руководству Центрального Комитета, сознательности членов партии в рядах Красной армии и ее командиров и бойцов эта ошибка в конечном счете также была исправлена. Все указанные ошибки, конечно, нанесли ущерб нашей партии, нашей революции и войне, однако мы их в конце концов преодолели, и, преодолев их, наша партия и наша Красная армия стали еще более закаленными, еще более крепкими.

Коммунистическая партия Китая руководила и продолжает руководить великой, славной, победоносной революционной войной, которая не только является знаменем освобождения Китая, но и имеет международное революционное значение. Взоры революционных народов всего мира обращены к нам. На новом этапе национально-революционной войны против японских захватчиков мы доведем китайскую революцию до завершения и окажем глубокое влияние на революционное движение на Востоке и во всем мире. В ходе прошлой революционной войны было доказано, что нам необходима не только правильная марксистская политическая линия, но и правильная марксистская военная линия. За пятнадцать лет революция и война уже выковали у нас такую политическую и военную линию. Мы верим, что отныне, на новом этапе войны, в новой обстановке, эта линия получит дальнейшее развитие, пополнится содержанием, обогатится и приведет нас к цели — к победе над национальным врагом. История учит нас, что правильная политическая и военная линия не рождается и не развивается самопроизвольно и мирно; она рождается и развивается в борьбе — в борьбе против «левого» оппортунизма, с одной стороны, и против правого оппортунизма — с другой. Без борьбы против этих вредных, подрывающих революцию и революционную войну, уклонов, без полного их преодоления невозможно выработать правильную линию, невозможно победить в революционной войне. Именно по этой причине в настоящей брошюре я постоянно упоминаю об ошибочных взглядах.

Люди, не признающие, не понимающие или не желающие понимать, что революционная война в Китае имеет свои особенности, рассматривают войну Красной армии против гоминдановских войск как нечто тождественное обычной войне или гражданской войне в России. Опыт этой гражданской войны, которой руководили Ленин и Сталин, имеет всемирное значение. Этот опыт и его теоретическое обобщение Лениным и Сталиным служат компасом для всех коммунистических партий, в том числе и для Коммунистической партии Китая. Однако это вовсе не означает, что мы должны механически применять этот опыт в наших условиях. Китайская революционная война во многих отношениях имеет свои особенности, отличающие ее от гражданской войны в Советском Союзе. Не учитывать этих особенностей или отрицать их, разумеется, было бы ошибкой. Это положение целиком подтверждается десятилетней историей нашей войны.

Наш противник также совершал подобные ошибки. Он не понимал, что в войне с Красной армией необходимо применять иную стратегию и иную тактику, отличные от стратегии и тактики, применяемых в других военных операциях. Опираясь на свое превосходство во всех областях, он недооценивал нас и упорно цеплялся за свои старые методы ведения войны. Такое положение существовало в 1933 году — во время четвертого «похода» и до него. В результате наш враг потерпел ряд поражений.

Первым в гоминдановской армии выдвинул новую точку зрения по этому вопросу реакционный генерал Лю Вэй-юань, за ним последовал Дай Юэ и, наконец, их точку зрения принял и Чан Кай-ши. Так родились курсы переподготовки офицерского состава Чан Кай-ши в горах Лушань [18] и новые реакционные военные принципы [19], осуществлявшиеся в пятом «походе».

Однако в момент, когда противник изменил свои военные принципы, чтобы приспособить их к условиям операций против Красной армии, в наших рядах нашлись люди, обратившиеся к старинке. Они настаивали на том, что нужно вернуться к общим принципам ведения войны, отказывались понимать какие бы то ни было особенности обстановки, отвергали опыт, за который Красная армия заплатила своей кровью, недооценивали силы империализма и гоминдана, недооценивали силы гоминдановской армии и сознательно игнорировали новые реакционные принципы противника.

В результате были потеряны все революционные базы, кроме Пограничного района Шэньси — Ганьсу, численность Красной армии упала с 300 тысяч до нескольких десятков тысяч, число членов коммунистической партии снизилось с 300 тысяч до нескольких десятков тысяч, а партийные организации в гоминдановских районах были почти полностью разгромлены. Одним словом, последовало тяжелое историческое возмездие.

Эти люди называли себя марксистами-ленинцами, но в действительности в марксизме-ленинизме они ничего не поняли. Ленин говорил, что суть марксизма, его живая душа — в конкретном анализе конкретной ситуации [20]. Вот об этом-то и забыли эти наши товарищи.

Отсюда следует, что, не понимая особенностей революционной войны в Китае, невозможно руководить этой войной, невозможно направить революционную войну в Китае на путь победы.

Итак, в чем же состоят особенности революционной войны в Китае?

Я полагаю, что таких главных особенностей четыре.

Первая особенность заключается в том, что Китай является обширной полуколониальной страной, развивающейся в политическом и экономическом отношении неравномерно и пережившей революцию 1924–1927 годов.

Эта особенность говорит о том, что революционная война в Китае может развиваться и победить. Зимой 1927 года и весной 1928 года, вскоре после начала партизанской войны в Китае, некоторые из товарищей в горах Цзинганшань в Пограничном районе Хунань — Цзянси спрашивали: «Долго ли нам еще удастся удерживать красное знамя?» Уже тогда мы указывали на эту особенность (1-я партийная конференция Пограничного района Хунань — Цзянси [21]). Ведь не ответив на этот основной вопрос, на вопрос о том, могут ли китайские революционные базы и китайская Красная армия существовать и развиваться, мы не могли бы сделать и шагу вперед. VI съезд Коммунистической партии Китая в 1928 году еще раз ответил на этот вопрос. С этого момента китайское революционное движение получило правильную теоретическую основу.

Рассмотрим этот вопрос подробнее.

Китай развивается в политическом и экономическом отношении неравномерно: в нем бок о бок со слабой капиталистической экономикой существует глубоко укоренившаяся полуфеодальная экономика; бок о бок с небольшим числом современных промышленных и торговых центров существует огромное количество застывших в своем развитии деревень; бок о бок существуют несколько миллионов промышленных рабочих и несколько сот миллионов крестьян и ремесленников, живущих под гнетом старых порядков; бок о бок с крупными милитаристами, держащими в руках центральное правительство, существуют мелкие милитаристы, держащие в руках различные провинции; бок о бок существуют две категории реакционных войск — так называемая армия центрального правительства, подчиненная Чан Кай-ши, и множество так называемых «разношерстных» армий, подчиненных милитаристам отдельных провинций; бок о бок с небольшим числом железных и автомобильных дорог и водных путей повсеместно существуют тачечные дороги, тропинки, по которым может пройти только пешеход, и тропинки, по которым даже пешеходу пройти трудно.

Китай — страна полуколониальная. Отсутствие единства между империалистами приводит и к отсутствию единства между господствующими группировками в Китае. Полуколониальная страна, в которой хозяйничает несколько государств, — это не то же самое, что колония, где хозяйничает одно государство.

Китай — обширная страна. «Темно на востоке, так светло на западе, стемнело на юге, но есть еще север», — печалиться о том, что негде развернуться, не приходится.

Китай пережил великую революцию, которая подготовила почву для рождения Красной армии, подготовила руководителя Красной армии — коммунистическую партию, подготовила народные массы, участвовавшие уже однажды в революции.

Вот почему мы говорим, что Китай — это обширная полуколониальная страна, пережившая революцию и развивающаяся в политическом и экономическом отношении неравномерно. В этом — первая особенность революционной войны в Китае. Эта особенность в основном определяет собой не только нашу политическую стратегию и тактику, но и нашу военную стратегию и тактику.

Вторая особенность революционной войны в Китае состоит в том, что наш враг силен.

В каком положении находится противник Красной армии, то есть гоминдан? Гоминдан — это партия, которая захватила политическую власть и в известной степени упрочила ее. Она пользуется помощью всех основных государств лагеря контрреволюции. Она перестроила свою армию таким образом, что эта армия отличается от всех армий, существовавших когда-либо в истории Китая, и в общих чертах схожа с армиями современных государств мира. По своему вооружению и прочему материальному обеспечению эта армия значительно превосходит китайскую Красную армию, а по численности превышает китайскую армию любой исторической эпохи и постоянную армию любого государства в мире; она совершенно несоизмерима с Красной армией Китая. Гоминдан прибрал к рукам все ключевые позиции и командные высоты в политике, экономике, в области сообщений и связи и в культуре Китая, и его власть носит общегосударственный характер.

Вот какого мощного врага имеет перед собой китайская Красная армия. В этом вторая особенность революционной войны в Китае. Из этой особенности вытекает, что операции китайской Красной армии не могут не отличаться во многих отношениях от войн вообще, от гражданской войны в СССР и от Северного похода.

Третья особенность революционной войны в Китае состоит в том, что китайская Красная армия слаба.

Красная армия родилась из партизанских отрядов после поражения первой великой революции в Китае. Она действует не только в период реакции в Китае, но и в период относительной политической и экономической стабилизации в реакционных капиталистических государствах мира.

Наша власть распылена и изолирована в горных районах и захолустьях и не получает никакой помощи извне. По своему экономическому и культурному развитию революционные базы стоят ниже районов, находящихся под властью гоминдана. На территории революционных баз имеются только деревни и маленькие города. Базы вначале были территориально очень малы, да и впоследствии не слишком выросли. К тому же их территории нестабильны и Красная армия не имеет подлинно крепких баз.

Красная армия численно мала, плохо вооружена и находится в чрезвычайно тяжелом положении в отношении снабжения продовольствием, обмундированием и другими материальными средствами.

Эта особенность представляет резкий контраст с предыдущей. Стратегия и тактика Красной армии возникли на основе этого резкого контраста.

Четвертой особенностью революционной войны в Китае является руководство коммунистической партии и аграрная революция.

Эта особенность прямо вытекает из первой особенности. Она обусловливает положение обеих сторон.

С одной стороны, несмотря на то, что Китай и весь капиталистический мир переживают период реакции, революционная война в Китае может победить, так как она ведется под руководством Коммунистической партии Китая и пользуется поддержкой крестьянства. Революционные базы, несмотря на незначительные размеры их территории, являются большой политической силой и твердо противостоят гоминдановской власти, которая распространяется на обширные районы; в военном отношении это создает колоссальные трудности для наступающих гоминдановских войск, так как крестьяне оказывают помощь нам. Красная армия, несмотря на свою малочисленность, отличается исключительной боеспособностью, так как ее личный состав, руководимый коммунистической партией, пришел к нам в ходе аграрной революции и борется за свои собственные интересы, причем между командирами и бойцами существует политическое единство.

С другой стороны, гоминдан находится в прямо противоположном положении. Гоминдан выступает против аграрной революции и поэтому не пользуется поддержкой крестьянства. Хотя его армия очень велика, он не может заставить солдатскую массу и многочисленных младших командиров, вышедших из среды мелких производителей, сознательно отдавать свою жизнь за гоминдан. Между офицерами и солдатами существует политическая рознь, и это снижает боеспособность гоминдановской армии.

Большая полуколониальная страна, пережившая великую революцию и развивающаяся в политическом и экономическом отношении неравномерно, мощный враг, слабая Красная армия, аграрная революция — таковы главные особенности революционной войны в Китае. Этими особенностями определяются и руководящая линия и многие стратегические и тактические принципы ведения революционной войны в Китае. Первая и четвертая особенности дают Красной армии Китая возможность развиваться и победить своих врагов, а вторая и третья — обусловливают невозможность для Красной армии развиваться очень быстро и очень быстро победить своих врагов; другими словами, они определяют затяжной характер войны, причем если война будет вестись неправильно, то возможно даже поражение.

Таковы две стороны революционной войны в Китае. Обе эти стороны существуют рядом, то есть наряду с благоприятными условиями существуют и трудности. Таков основной закон революционной войны в Китае, правильность которого доказана историей десяти лет войны и из которого вытекают многие другие законы. Кто не хочет замечать эти основные законы, тот не в состоянии руководить революционной войной в Китае, не в состоянии привести Красную армию к победе.

Совершенно ясно, что правильного разрешения требуют такие принципиальные вопросы, как: правильное определение стратегического курса, борьба против авантюризма при наступлении, против установки на сохранение территории любой ценой при обороне, против установки на бегство при перебазировании; необходимость борьбы против партизанщины в Красной армии наряду с признанием ее партизанского характера; борьба против установки на затяжные действия оперативного масштаба и скоротечные действия стратегического масштаба и признание установки на скоротечные действия оперативного масштаба и затяжные действия стратегического масштаба; борьба против стабильных линий фронта и позиционной войны и признание нестабильных линий фронта и маневренной войны; борьба против военных действий с целью нанести поражение противнику и признание военных действий на уничтожение; борьба против идеи двух стратегических «кулаков» и признание идеи одного «кулака»; борьба против системы глубокого тыла и признание системы неглубокого тыла; борьба против абсолютной централизации командования и признание относительной централизации командования; борьба против психологии военщины и настроений разбойной вольницы [22] и признание роли Красной армии как пропагандиста и организатора китайской революции; борьба против тенденций бандитизма [23] и признание строгой политической дисциплины; борьба против милитаристских тенденций и признание демократии в армии в известных пределах и военной дисциплины, основывающейся на авторитете; борьба против неправильной, сектантской политики в вопросе о кадрах и признание правильной политики в этом вопросе; борьба против политики самоизоляции и признание необходимости завоевать на свою сторону всех возможных союзников и, наконец, борьба против того, чтобы Красная армия застыла на старом этапе своего развития, и за то, чтобы она перешла в новый этап. Ниже, разбирая вопросы стратегии, мы подробно рассмотрим все эти проблемы в свете опыта десятилетней кровопролитной революционной войны в Китае.

За последние 10 лет, с первого дня партизанской войны, каждый отдельный красный партизанский отряд и отряд Красной армии, каждая революционная база неизменно находится в окружении противника, который постоянно предпринимает против них «походы». Противник рассматривает Красную армию как какого-то диковинного зверя, которого он старается поймать. Противник неотступно следует по пятам Красной армии и пытается ее окружить. На протяжении 10 лет его действия неизменно выливались в такую форму. Если на смену гражданской войне не придет война национальная, эта форма будет неизменно применяться до того дня, когда противник станет слабой стороной, а Красная армия — сильной.

Красная армия в своих действиях использовала форму контрпоходов. Когда речь идет о наших победах, то в основном имеются в виду победы в этих контрпоходах. Именно в этом и состояли наши стратегические и оперативные победы. Борьба против каждого «похода» представляла собой кампанию, зачастую слагавшуюся из ряда — иногда до нескольких десятков — крупных и мелких боев. Пока каждый такой «поход» не был в основном разгромлен, даже целый ряд побед в отдельных боях не мог рассматриваться как стратегическая победа или как победа во всей кампании. Вся десятилетняя история войны, которую вела Красная армия, представляет собой историю борьбы против «походов».

Противник в своих «походах» и Красная армия в своих контрпоходах прибегали к обеим формам боя — и к наступлению, и к обороне. В этом смысле здесь нет никакого отличия от того, что имело место в войнах всех времен и всех народов. Однако особенность гражданской войны в Китае состоит в чередовании обеих форм боя на протяжении длительного периода. В каждом — походе» противник противопоставлял свое наступление обороне Красной армии, а Красная армия противопоставляла свою оборону наступлению противника. В этом состоял первый этап кампании. Затем противник противопоставлял наступлению Красной армии свою оборону, а Красная армия противопоставляла обороне противника свое наступление. В этом состоял второй этап кампании. Каждый «поход» состоял из двух указанных этапов, и так повторялось много раз на протяжении длительного периода.

Говоря о длительном чередовании, мы имеем в виду чередование форм войны и боя. Это факт, в котором каждый может убедиться с первого взгляда. «Походы» и контрпоходы и представляют собой чередование форм войны. Противник наступает на нашу оборону, мы противопоставляем оборону его наступлению — это первый этап; противник обороняется против нашего наступления, а мы противопоставляем наступление его обороне — это второй этап. Таково было чередование форм боя в каждом «походе».

Что же касается самого содержания войны и боев, то здесь не было такого простого чередования; здесь в каждом случае было нечто свое. Это тоже факт, в котором каждый может убедиться с первого взгляда. Здесь наблюдается следующая закономерность: с каждым новым «походом» и коптрпоходом масштабы операций возрастали, обстановка усложнялась, бои становились ожесточенней.

Однако нельзя утверждать, что здесь не было подъемов и спадов. После пятого «похода» — в силу того, что Красная армия крайне ослабела, южные ее базы были целиком утрачены, она перешла на Северо-Запад и уже не занимала такого важного положения, как на юге страны, откуда она могла грозить своему врагу в гражданской войне, — масштабы «походов» несколько сократились, обстановка стала несколько менее сложной и бои приняли менее ожесточенный характер.

Что такое поражение Красной армии? Говоря в стратегическом плане, поражением можно назвать лишь полный неуспех контрпохода, да и такой неуспех можно назвать только частичным и временным поражением, так как полным поражением в гражданской войне можно было бы считать лишь полное уничтожение Красной армии. Но этого ведь не произошло. Утрата крупных опорных баз и перебазирование Красной армии — это временное и частичное поражение, а не полное поражение на веки вечные, хотя это частичное поражение и привело к сокращению численности партии и Красной армии, а также территории баз на 90 %. Такое перебазирование мы называем продолжением обороны, а преследование со стороны противника называем продолжением его наступления. Это значит, что в борьбе против «похода» мы не смогли перейти от обороны к наступлению, а, наоборот, наша оборона была прорвана противником и превратилась в отступление, наступление же противника перешло в преследование. Однако, когда Красная армия приходит в новый район — например, когда мы перешли из Цзянси и других районов в Шэньси, — «походы» возобновляются. Поэтому мы говорим, что стратегическое отступление Красной армии (Великий поход [24]) было продолжением ее стратегической обороны, а стратегическое преследование со стороны врага было продолжением его стратегического наступления.

Гражданская война в Китае, как и любая другая древняя или современная война в Китае или в других странах, знает только две основные формы боя — наступление и оборону. Особенность гражданской войны в Китае состоит в длительном чередовании «походов» и контрпоходов, в длительном чередовании двух форм боя — наступления и обороны, причем эта война включает в себя и такой элемент, как грандиозное стратегическое перебазирование на расстояние свыше 12 тысяч километров (Великий поход).

Подобным же образом обстоит дело и с поражением противника. Его стратегическое поражение состоит в том, что мы разбиваем его «поход» и наша оборона превращается в наступление, противник же переходит к обороне и вынужден снова собирать силы и организовывать новый «поход». Противнику не приходилось прибегать к такому стратегическому перебазированию на расстояние свыше 12 тысяч километров, как пришлось нам. Это объясняется тем, что он господствует во всей стране, тем, что он намного сильнее нас. Однако частично такие положения бывали. В некоторых случаях противник прорывался и уходил из окруженных Красной армией белых опорных пунктов в некоторых революционных базах, отступал в белые районы, и ему приходилось заново организовывать наступление. Такие факты бывали.

Если гражданская война затянется и победы Красной армии приобретут более широкий масштаб, такие явления могут участиться. Однако противник не может достигнуть таких же результатов, как Красная армия, так как он не пользуется поддержкой народа, у него нет единения между офицерами и солдатами, и если он будет подражать Красной армии в отношении перебазирования на большие расстояния, он, конечно, будет уничтожен.

В 1930 году, в период лилисаневской линии, тов. Ли Ли-сань не понял затяжного характера гражданской войны в Китае, а поэтому и не заметил, что она развивается по закону длительного чередования «походов» и их разгромов (к тому времени уже состоялись три «похода» на Пограничный район Хунань — Цзянси, два «похода» в Фуцзяни и др.). Поэтому он приказал тогда еще молодой Красной армии идти на Ухань, приказал поднять вооруженное восстание во всей стране, пытаясь добиться скорой победы революции во всем Китае, и тем самым совершил «лево»-оппортунистическую ошибку.

«Левые» оппортунисты 1931–1934 годов также не верили в закон чередования «походов». В революционной базе на стыке провинций Хубэй, Хэнань и Аньхуэй возникла так называемая теория «фланговых войск» [25]; местные руководящие товарищи утверждали, что после разгрома третьего «похода» гоминдан представляет собой не более как фланговые войска и что для нового наступления на Красную армию теперь потребовалось бы участие самих империалистов в качестве главной военной силы. Стратегическая линия, основанная на такой оценке положения, состояла в том, чтобы направить Красную армию на захват Уханя. В принципе это была та же линия, на основе которой некоторые товарищи в Цзянси призывали к походу Красной армии на Наньчан и возражали против усилий, направленных на соединение революционных баз в одно целое, против тактики заманивания противника в глубь территории; они считали, что захват столицы провинции и главных городов обеспечивает победу во всей провинции, а борьбу против пятого «похода» они рассматривали как «решительную схватку между революционным и колониальным путями развития Китая» и т. д. и т. п. Этот «левый» оппортунизм заложил основу ошибочной линии, проводившейся во время борьбы против четвертого «похода» в пограничном районе Хубэй — Хэнань — Аньхуэй и пятого «похода» в Центральном районе в провинции Цзянси. Этот оппортунизм поставил Красную армию в беспомощное положение перед большим «походом» противника и нанес китайской революции огромный урон.

Совершенно неправильной была также теория, непосредственно связанная с «лево»-оппортунистическим отрицанием чередования походов и утверждавшая, что Красная армия ни в каких случаях не должна прибегать к обороне.

Революции и революционные войны наступательны — это, конечно, правильно. Революции и революционные войны идут от возникновения к развитию, от малого к большому, от отсутствия власти к захвату власти, от отсутствия Красной армии к созданию Красной армии, от отсутствия революционных баз к созданию революционных баз. Здесь необходимо все время наступать, топтаться на месте нельзя. Против топтания на месте следует бороться.

Революции и революционные войны наступательны, но им свойственны также оборона и отход. Только это положение является совершенно правильным. Оборона ради наступления, отход ради последующего продвижения вперед, движение во фланг ради продвижения по фронту, движение в обход ради движения по прямой — неизбежны в процессе развития многих явлений и тем более в военном деле.

Однако первое из двух вышеприведенных утверждений, правильное в области политики, становится неправильным, будучи перенесено в военную область. Да и в области политики оно правильно лишь в определенных условиях (на подъеме революции), но, будучи перенесено в другие условия (спад революции, например отступление ее в России в 1906–1907 годах [26], в Китае в 1927 году и частичное отступление в России в 1918 году во время заключения Брестского мирного договора [27]), тоже становится неправильным. Только второе утверждение является полностью правильным. Точка зрения «левых» оппортунистов 1931–1934 годов, механистически выступавших против использования средств обороны в войне, представляла собой не более как ребячество.

Когда же придет к концу чередование «походов»? По моему мнению, если гражданская война затянется, это произойдет тогда, когда в соотношении сил между нами и противником наступит коренной перелом. Как только Красная армия станет сильнее своего противника, это чередование прекратится. Тогда мы будем организовывать походы против противника, а он будет пытаться организовывать «контрпоходы». Однако ни политические, ни военные условия не позволят ему занять такое же положение, какое занимала Красная армия в своих контрпоходах. Тогда такой форме, как чередование «походов», придет конец — если не полностью, то в основном. Это можно утверждать с уверенностью.

В этой главе я хочу остановиться на следующих вопросах: 1) активная и пассивная оборона; 2) подготовка контрпоходов; 3) стратегическое отступление; 4) стратегическое контрнаступление; 5) начало контрнаступления; 6) сосредоточение сил; 7) маневренность в военных действиях; 8) стремительность в военных действиях; 9) действия на уничтожение.

Почему мы начинаем с обороны? После поражения первого единого национального фронта 1924–1927 годов революция в Китае вылилась в ожесточенную, беспощадную войну классов. Наш противник властвует над всей страной, а у нас всего лишь небольшие вооруженные силы; поэтому нам с самого начала пришлось вести борьбу против «походов-окружений» противника. Возможность нашего наступления непосредственно зависит от разгрома этих «походов», и все наше будущее развитие полностью зависит от того, сумеем ли мы их разбить. Процесс разгрома «походов» часто идет по извилистому пути, развивается отнюдь не гладко. Первоочередным и самым серьезным для нас является вопрос о том, как сохранить свои силы, дождаться благоприятного момента и разгромить противника. Поэтому вопросы стратегической обороны стали самыми сложными и самыми важными в операциях Красной армии.

За эти 10 лет войны у нас часто возникали два уклона в вопросах стратегической обороны: первый — недооценка противника и второй — страх перед ним.

Вследствие недооценки противника многие партизанские отряды потерпели поражение, а Красная армия не смогла разбить ряд «походов» противника.

Когда партизанские отряды только еще возникли, их руководители часто неправильно оценивали обстановку у себя и у противника; они видели временно благоприятствовавшие им условия, складывавшиеся в результате их победы во внезапном вооруженном восстании в каком-то определенном месте или благодаря тому, что их отряды создавались в результате мятежей в белой армии; но они не замечали неблагоприятных условий, а потому часто недооценивали силы противника. Кроме того, они не понимали своих слабых мест (отсутствие опыта и малочисленность). То, что враг силен, а мы слабы, было объективной действительностью, но люди не хотели над этим подумать; они только и знали, что твердили о наступлении, не признавая обороны и отхода; они морально лишали себя такого оружия, как оборона, и, таким образом, направляли свои действия по ошибочному пути. Из-за этого многие партизанские отряды потерпели поражение.

Примером того, как в силу этих причин Красная армия оказалась не в состоянии разбить «походы» противника, могут служить поражение Красной армии в 1928 году в районе Хайфын — Луфын [28] провинции Гуандун, а также утрата Красной армией свободы действий в пограничном районе Хубэй — Хэнань — Аньхуэй в борьбе против четвертого «похода» в 1932 году в результате теории «фланговых войск».

Примеров неудач, обусловленных страхом перед противником, имеется немало.

Находились люди, которые, в противоположность тем, кто недооценивал врага, переоценивали его и недооценивали свои силы. В результате люди ориентировались на отступление, которого можно было избежать, и таким образом тоже морально лишали себя такого оружия, как оборона. Это приводило либо к поражениям партизанских отрядов, либо к проигрышу Красной армией некоторых сражений, либо, наконец, к утрате революционных баз.

Наиболее ярким примером утраты революционных баз была потеря центральной опорной базы в Цзянси, оставленной нами во время пятого «похода». Здесь ошибки были порождены правоуклонистскими взглядами. Руководители боялись противника как огня, оборонялись везде и всюду и не решились провести выгодное для нас с самого начала наступление с ударом по тылам противника, не решились смело заманить противника в глубь своей территории, чтобы обрушиться на него и уничтожить. В результате была потеряна вся база, что заставило Красную армию совершить поход в двенадцать с лишним тысяч километров. Однако такого рода ошибкам зачастую предшествовала левацкая недооценка сил противника. Военный авантюризм, выразившийся в наступлении на центральные города в 1932 году, послужил основной причиной того, что в дальнейшем, в период пятого «похода», проводилась линия пассивной обороны.

Разительным примером страха перед противником служит линия Чжан Го-тао на отступление. Поражение войск западного направления 4-го фронта Красной армии к западу от Хуанхэ [29] ознаменовало собой окончательное банкротство этой линии.

Активную оборону можно иначе назвать наступательной обороной или обороной решительным боем. Пассивную оборону можно иначе назвать обороной исключительно путем обороны или обороной, и только обороной. Фактически пассивная оборона является лжеобороной. Действительной обороной будет только оборона активная, только такая оборона, которая ведется с целью перехода в контрнаступление и наступление. Насколько мне известно, ни одна стоящая военная книга, ни один сколько-нибудь умный военный деятель ни в древние времена, ни сейчас, ни в Китае, ни в других странах никогда не выступали в защиту пассивной обороны, будь то в стратегии или в тактике. Только самый безнадежный глупец или безумец может изображать пассивную оборону как панацею от всех бед. Но вот нашлись же люди, которые прибегли к ней на деле. Это было ошибкой в ведении войны, проявлением в военном деле консерватизма, против которого мы должны решительно бороться.

В среде военных специалистов тех империалистических стран, которые вышли на мировую арену относительно поздно и развиваются особенно быстро, то есть Германии и Японии, усиленно ведется агитация за стратегическое наступление и против стратегической обороны. Эта идея совершенно непригодна для революционной войны в Китае. Военные специалисты таких империалистических стран, как Германия и Япония, указывают, что серьезным недостатком обороны является невозможность поднять боевой дух у себя в стране, что оборона, наоборот, вселяет неуверенность в сердца людей. В данном случае они имеют в виду те государства, где существуют острые классовые противоречия, где в войне заинтересованы только реакционные господствующие слои или даже только реакционная группировка, стоящая у власти. У нас же положение совершенно иное. Под лозунгами защиты революционных баз, защиты Китая мы можем сплотить широчайшие народные массы, которые все как один пойдут в бой, так как мы подвергаемся угнетению и агрессии. Красная Армия Советского Союза в период гражданской войны тоже прибегала к обороне и победила своих врагов. В момент, когда империалистические государства организовали наступление белогвардейщины, Советская Россия воевала под лозунгом защиты Советов, и даже в период подготовки к Октябрьскому восстанию мобилизация революционных военных сил была проведена под лозунгом защиты столицы. Во всякой справедливой войне оборона не только парализует политически чуждые элементы, но и способна мобилизовать отсталые слои народа на участие в войне.

Маркс говорил, что раз вооруженное восстание начато, нельзя ни на минуту останавливать наступление [30]. Это означает, что внезапно восставшие массы, захватив противника врасплох, не должны давать реакционным господствующим силам возможность сохранить власть или вернуть ее, а должны воспользоваться моментом, чтобы громить реакционные господствующие силы внутри страны, не давая им опомниться. Нельзя успокаиваться на одержанных победах, недооценивать противника, ослаблять наступление на него, как нельзя останавливаться в нерешительности и упускать случай для его уничтожения, иначе революция будет обречена на поражение. Это правильно. Однако это не значит, что революционерам не нужно прибегать к обороне, когда стороны уже пришли в военное столкновение и когда противник обладает преимуществом и оказывает давление. Так может думать только круглый идиот.

До сих пор наша война в целом представляла собой наступление на гоминдан, однако велась она в форме разгрома гоминдановских «походов».

С точки зрения форм ведения войны мы чередовали оборону и наступление. Можно сказать, что у нас наступление следует за обороной, и можно сказать, что оно предшествует ей, так как поворотным моментом является разгром «похода». До разгрома «похода» — оборона, как только «поход» разбит — начинается наступление. Это лишь два этапа одной и той же операции, а «походы» врага следуют непосредственно один за другим. Из этих двух этапов этап обороны является более сложным и важным, чем этап наступления. В этом этапе содержится много предпосылок для разгрома «похода». Основным принципом здесь является признание активной обороны и отрицание обороны пассивной.

Что же касается гражданской войны в целом, то когда силы Красной армии получат превосходство над силами противника, стратегическая оборона, как правило, будет уже не нужна. Основной нашей установкой тогда станет стратегическое наступление. Это изменение будет обусловлено общим изменением соотношения сил. К тому времени оборона сохранится только частично.

Без необходимой и полной подготовки к отражению «похода», который осуществляется противником по плану, мы неизбежно были бы обречены на положение пассивной стороны; когда приходится принимать бой в спешке, без подготовки, уверенности в победе не может быть. Поэтому одновременно с подготовкой противником «похода» нам совершенно необходимо вести подготовку контрпохода. Возражения против этой подготовки, раздававшиеся в наших рядах, наивны и смешны.

Здесь возникает один трудный вопрос, вокруг которого легко разгораются споры: когда нужно заканчивать наступление и переходить к этапу подготовки контрпохода? Этот вопрос возникает в связи с тем, что в период, когда мы сами ведем успешное наступление, а противник обороняется, подготовка его «похода» проводится втайне и нам трудно установить, когда он начнет новое наступление. Если мы начнем готовить контрпоход преждевременно, мы тем самым неизбежно потеряем часть выгод, которые дает наступление; иногда это может оказать не совсем благоприятное влияние на Красную армию и на население, так как основные мероприятия в период подготовки контрпохода заключаются в подготовке военного отступления и в политической мобилизации в целях подготовки отступления. Иногда, если подготовка начинается преждевременно, она может превратиться в ожидание противника; если же он после долгого ожидания не появляется, нам приходится возобновлять свое наступление. При этом иногда начало нашего нового наступления как раз совпадает с началом наступления противника, и таким образом мы ставим себя в трудное положение. Поэтому выбор момента для начала подготовки приобретает важное значение. Чтобы правильно определить этот момент, нужно учитывать обстановку у себя, обстановку у противника и связь между ними. Чтобы понять обстановку у противника, нужно собирать сведения о его политическом, военном и финансовом положении и о настроениях общественности в его районах. При анализе этого материала нужно правильно оценивать силы противника в целом, не преувеличивая размеров его прежних поражений. Однако отнюдь нельзя недооценивать и противоречий в лагере противника, его финансовых затруднений, влияния прежних поражений и т. д. Что касается своих сил, то нельзя переоценивать размеры прежних побед, но в равной мере нельзя и недооценивать значение этих побед.

Однако, вообще говоря, что касается выбора срока начала подготовки, то слишком раннее начало является меньшим злом, чем запоздание, так как в первом случае потери будут меньше, чем во втором. Раннее же начало выгодно потому, что подготовившемуся беда не грозит и он надежно гарантирован от поражения.

Основным содержанием этапа подготовки являются: подготовка отхода Красной армии, политическая мобилизация, пополнение личного состава армии, подготовительные мероприятия в области финансов и продовольственного снабжения, мероприятия в отношении политически чуждых элементов и т. д.

Подготовка отхода Красной армии означает, что армия не должна продвигаться вперед в направлениях, не выгодных для последующего отхода, не должна зарываться в наступлении, не должна слишком себя изнурять. Таковы основные необходимые требования в отношении главных сил Красной армии накануне большого наступления противника. Внимание Красной армии в это время должно быть обращено главным образом на планы подготовки плацдарма, на накопление материальных средств, пополнение и обучение своих сил.

В борьбе с «походами» противника первостепенное значение имеет политическая мобилизация. Это означает, что нужно ясно, смело и ничего не скрывая рассказать личному составу Красной армии и населению баз о неизбежности и близости наступления противника, о том, какой серьезный урон это наступление нанесет народу, и одновременно о слабых местах противника, о преимуществах Красной армии, о нашем стремлении победить во что бы то ни стало, о направлении нашей работы и т. д.; нужно призвать Красную армию и все население к борьбе против «похода» и к защите баз. За исключением вопросов, составляющих военную тайну, политическая мобилизация должна проходить открыто и ставить своей целью охватить всех, кто может защищать интересы революции. При этом важная задача состоит в том, чтобы убедить наши кадры.

При пополнении личного состава армии нужно иметь в виду два момента: учитывать, с одной стороны, уровень политической сознательности населения и его численность и, с другой стороны, состояние Красной армии в данный момент и размеры возможных потерь в личном составе Красной армии в течение всего периода борьбы против «похода».

Незачем доказывать, что вопросы финансов и снабжения продовольствием имеют важное значение для борьбы против «похода». Нужно учитывать, что «поход» может затянуться. Необходимо учесть тот минимум, который понадобится для удовлетворения материальных нужд прежде всего Красной армии, а затем и всего населения революционной базы на все время борьбы против «похода». В отношении политически чуждых элементов следует принимать меры предосторожности. Однако нельзя допускать перегибов в этой области из-за чрезмерной боязни измены с их стороны. К помещикам, купцам и кулакам нужно подходить дифференцированно. Основная задача — разъяснять им нашу политику, нейтрализовать их и организовать массы для наблюдения за ними. Только по отношению к самому незначительному числу наиболее опасных элементов можно применять такие жесткие меры, как арест и т. п.

Масштабы победы в результате контрпохода в значительной степени определяются тем, как будут решены задачи, стоящие перед нами на этапе его подготовки. Расхлябанность во время подготовки, вызываемая недооценкой противника, как и растерянность, вызываемая страхом перед его наступлением, одинаково вредны, и с ними нужно вести решительную борьбу. Нам нужно сочетать энтузиазм со спокойствием, напряженную работу — с организованностью.

Стратегическое отступление — это планомерное стратегическое мероприятие, к которому прибегает менее сильная армия при наступлении превосходящих сил противника, учитывая, что она не может немедленно разгромить наступающего, и стремясь сохранить свою живую силу и дождаться удобного момента для разгрома противника. Однако сторонники военного авантюризма решительно выступают против такого мероприятия и настаивают на том, что «обороняться от противника надо за пределами своего государства».

Кому не известно, что когда дерутся два кулачных бойца, умный часто отступает назад, глупый же разбушуется и с самого начала не щадит своих сил. В результате отступивший часто побеждает.

В романе «Шуйхучжуань» [31] силач Хун в доме Чай Цзиня с воинственными криками бросается на Линь Чуна, и последний сначала отступает, а затем, когда Хун допускает промах, одним ударом ноги валит его на пол.

В эпоху Чуньцю между княжествами Лу и Ци [32] вспыхнула война. Чжуан-гун, правитель княжества Лу, хотел вступить в бой, не дожидаясь, пока войско Ци будет изнурено, но его удержал Цао Гуй. Они решили прибегнуть к тактике «враг утомился — мы бьем» и разбили армию Ци. В истории китайского военного искусства это стало классическим образцом победы слабого над сильным. Вот как описывает это историк Цзо Цю-мин: [33]

«Весна. Войско Ци пошло войной на нас. Князь собирался в поход. Цао Гун попросил принять его. Земляк Цао сказал ему: «Сановникам надлежит обдумывать это. Зачем тебе вмешиваться?» Цао Гуй сказал: «Сановники ничтожны, далеких планов строить не могут». Он предстал перед князем и спросил: «Чем будешь ты воевать, князь?» Князь сказал: «Платьем и яствами я не смел наслаждаться один и всегда делил их с другими». Цао Гуй возразил: „Малыми милостями всех не одаришь, народ не пойдет за тобой, князь!“ Князь сказал: „Чистых животных, и яшму, и шелк в жертву принося богам, не смел вводить их в обман, всегда поступал но честности“. Цао Гуй возразил: „Малой честностью не снискать доверия, боги не дадут благословения“. Князь сказал: „В малых и великих тяжбах — пусть даже не мог уразуметь суть — всегда судил по справедливости“. Цао Гуй ответил: „Это — честное выполнение долга. С этим можно идти воевать! Когда ты, государь, пойдешь в бой, позволь сопровождать тебя!“ Князь взошел с ним на колесницу, и была битва под Чаншао. Князь собирался ударить в барабан к атаке. Цао Гуй сказал: „Еще нельзя!“ Трижды били атаку барабаны Ци [34], и Цао Гуй сказал: „Теперь можно!“ Не устояло войско Ци, и князь собрался преследовать его. Цао Гуй сказал: „Еще нельзя!“ Всмотрелся в следы их колес, взошел на передок колесницы, посмотрел ни вслед и сказал: „Теперь можно!“ Тогда началась погоня за войском Ци. После победы князь спросил Цао Гуя о причинах поступков его. Цао Гуй ответил: „Ведь война — это мужество. Первый барабан поднимает мужество, со вторым — оно падает, с третьим — иссякает. У врага мужество иссякло, мы же были полны мужества и потому победили. Воюя с большим княжеством, трудно узнать его силы. Я боялся засады. Я всмотрелся в следы их колесниц — они были спутаны; посмотрел на их знамена — они пали. Вот тогда мы бросились в погоню“.

В данном случае обстановка была такова, что слабое княжество сопротивлялось сильному. В тексте говорится о политической подготовке к войне — завоевании доверия народа; говорится о позиции, благоприятной для перехода в контрнаступление, — Чаншао; говорится о моменте, благоприятном для начала контрнаступления, — «у врага мужество иссякло, мы же были полны мужества»; говорится о моменте начала преследования — «следы их колесниц были спутаны; их знамена пали». Хотя в этом рассказе речь идет о небольшом сражении, в нем, тем не менее, показаны принципы стратегической обороны. В военной истории Китая имеется чрезвычайно много примеров, когда победы одерживались в результате применения этих принципов: битва между Лю Баном и Сян Юем под Чэнгао [35], битва между войсками Ван Мана и Лю Сю под Куньяном [36], битва между Юань Шао и Цао Цао под Гуаньду [37], битва между царствами У и Вэй у горы Чиби [38], битва между царствами У и Шу под Илином [39], битва между государствами Цинь и Цзинь у реки Фэйшуй [40] и т. д. Во всех этих знаменитых сражениях при большом неравенстве сил слабый сначала отступал, а затем захватывал инициативу и побеждал.

Наша война началась осенью 1927 года. В то время у нас не было никакого опыта. Восстания в Наньчане [41] и Кантоне [42] потерпели поражение. Красная армия, действовавшая на стыке провинций Хунань, Хубэй и Цзянси во время «Восстания осеннего урожая» [43], также потерпела ряд поражений и перешла в район Цзинганшаня на стыке провинций Хунань и Цзянси. В мае следующего года части, уцелевшие после поражения наньчанского восстания, пройдя через южную часть Хунани, также пришли в Цзинганшань. Уже начиная с мая 1928 года рождались простые, соответствовавшие обстановке того времени основные принципы партизанской войны. Они выражены следующей формулой, состоящей из шестнадцати слов: «Враг наступает — мы отступаем, враг остановился — мы тревожим, враг утомился — мы бьем, враг отступает — мы преследуем». До возникновения лилисаневской линии эти военные принципы признавались Центральным Комитетом. Затем наши принципы ведения войны получили дальнейшее развитие. К тому времени, когда на территории базы в Цзянси мы начали свой первый контрпоход, был выдвинут и успешно применен принцип «заманивания противника в глубь территории». К моменту, когда был разгромлен третий «поход», у Красной армии уже полностью сложились свои принципы ведения войны. Это был новый этап в развитии ее военных принципов; они были значительно обогащены по содержанию и во многом изменены по форме, а главное, они уже переросли рамки прежней примитивности. Однако основные принципы по-прежнему выражались в тех же шестнадцати словах, которые формулировали важнейшие правила проведения контрпоходов, включая оба их этапа — как стратегическую оборону, так и стратегическое наступление. На этапе стратегической обороны они также охватывали обе ее фазы — стратегическое отступление и стратегическое контрнаступление. Все последующее являлось лишь дальнейшим развитием этих принципов.

Однако начиная с января 1932 года, после того как партийным организациям была разослана содержавшая серьезные принципиальные ошибки резолюция о том, что «после разгрома третьего „похода“ следует завоевать победу сначала в одной или в нескольких провинциях», — «левые» оппортунисты начали борьбу против правильных принципов. В конце концов эти принципы были отброшены, и их заменила целая серия противоречивших им так называемых «новых принципов», или «принципов регулярности». С этого момента старые принципы уже нельзя было больше считать правильными, они стали «партизанщиной», которую следовало отвергать. Атмосфера борьбы против «партизанщины» господствовала целых три года. На первом этапе этой борьбы царил военный авантюризм, на втором этапе он перешел в установку на сохранение территории любой ценой и, наконец, на третьем этапе превратился в установку на бегство. Только на расширенном совещании Политбюро Центрального Комитета партии, состоявшемся в январе 1935 года в Цзуньи, 6 провинции Гуйчжоу, было констатировано банкротство этой ошибочной линии и вновь признана правильность прежней линии. Но какой дорогой ценой это досталось!

Товарищи, наиболее яро боровшиеся против «партизанщины», говорили: завлекать противника в глубь территории неправильно — так мы оставляем обширные территории. Правда, в прошлом мы таким путем и одерживали победы, но ведь сейчас-то обстановка совершенно иная. К тому же разве не лучше победить врага, не оставляя территории? Разве не лучше победить врага в его же районах или на стыке между нашими и неприятельскими районами? В старых принципах нет, мол, никакой «регулярности» — это методы действий партизанских отрядов. У нас сейчас создано государство, наша Красная армия стала регулярной. Наша война с Чан Кай-ши есть война между двумя государствами, между двумя большими армиями. История не должна повторяться, «партизанщину» нужно полностью отвергнуть. Новые принципы являются «совершенно марксистскими», старые же родились в партизанских отрядах, в горах, а в горах марксизма нет, и т. д. и т. п. Итак, новые принципы носили совершенно противоположный характер: «одному стоять против десяти, десяти стоять против сотни, действовать отважно и решительно, завершать победу преследованием», «наносить удары по всему фронту», «захватывать центральные города», «бить противника двумя кулаками». Что касается отражения наступления противника, то новые принципы гласили: «оборона за воротами своего государства», «побеждает тот, кто захватывает инициативу», «не давать противнику бить посуду в нашем доме», «не терять ни пяди земли», «делить войска на шесть направлений», «решительная схватка между революционным путем и путем колониальным», «короткие, внезапные удары, фортификационная война, война на истощение», «затяжная война», концепция глубокого тыла, полная централизация командования, — а закончилось все это, как известно, грандиозным переездом на новую квартиру. Кто не признавал этих новых принципов, с тем расправлялись, тому приклеивали ярлык «оппортуниста» и т. д. и т. п.

Несомненно, вся эта теория и практика были ошибочными. Это был субъективизм, это было проявление мелкобуржуазной ультрареволюционности, революционного зуда в моменты благоприятной обстановки. Когда же положение стало тяжелым, все это привело — по мере того как менялась обстановка — сначала к тактике безрассудного риска, затем к установке на сохранение территории любой ценой и, наконец, к установке на бегство. Это — теория и практика людей бесшабашных и профанов, от которой марксизмом и не пахнет, которая является антимарксистской.

Здесь речь идет только о стратегическом отступлении. В Цзянси оно называлось «заманиванием противника в глубь территории», в Сычуани — «сокращением линии фронта». Все военные теоретики и практики прошлого тоже признавали, что это курс, к которому обязательно должна прибегать слабая армия в войне против мощного противника на начальном этапе военных действий. Иностранные военные специалисты говорили следующее: «При стратегической обороне, как правило, необходимо сначала уходить от решительного сражения в неблагоприятных условиях и искать его лишь после того, как будет создана благоприятная обстановка». Это совершенно правильно, и к этим словам мы ничего не можем добавить.

Целью стратегического отступления является сохранение живой силы армии и подготовка контрнаступления. Отступление потому и необходимо, что, не отступив перед лицом наступающего мощного противника, неизбежно поставишь под угрозу самое существование своей армии. Тем не менее в прошлом многие решительно возражали против отступления, считая его «оппортунистической, узко оборонческой линией». Наша история уже доказала, что эти возражения были полностью ошибочны.

При подготовке контрнаступления необходимо выбрать и создать ряд благоприятных для себя и невыгодных для противника условий, чтобы добиться изменения в соотношении сил; после этого можно переходить в контрнаступление.

Как показывает наш прежний опыт, переходить в контрнаступление в общем можно тогда, когда в ходе отступления достигнуты по меньшей мере два или более из следующих благоприятных для нас и невыгодных для противника условий:

1) активная помощь населения Красной армии;

2) выгодные позиции для ведения военных действий;

3) полное сосредоточение главных сил Красной армии;

4) обнаружение слабых мест противника;

5) физическая и моральная измотанность противника;

6) промахи противника.

Такое условие, как активная помощь населения Красной армии, является самым важным. Это условие имеется на территории баз. При наличии этого условия легко создать или обнаружить четвертое, пятое и шестое условия. Поэтому, когда противник развертывает крупное наступление против Красной армии, последняя всегда отступает из белых районов на территорию баз, так как население баз наиболее активно помогает ей бороться против белой армии. Внутри самих баз существует разница между центральными районами и районами приграничными: в деле сохранения тайны, разведки, перевозок, участия в войне на население центральных районов можно положиться больше, чем на население приграничных районов. Поэтому при определении конечного пункта отступления в Цзянси во время борьбы против первого, второго и третьего «походов» выбор всегда падал на районы, где с первым условием обстояло хорошо или сравнительно хорошо. Благодаря этой особенности баз методы боевых действий Красной армии здесь значительно изменяются в сравнении с методами ведения военных действий вообще. Это и послужило основной причиной того, что впоследствии противник вынужден был взять установку на «войну блокгаузов».

То обстоятельство, что отступающая армия может выбрать выгодные для себя позиции и навязать свою волю наступающей армии, является одним из преимуществ действий на внутренних линиях. Слабая армия, стремящаяся победить более сильного противника, не может не интересоваться таким условием, как выбор позиций. Однако одного этого условия еще не достаточно, оно должно сочетаться с другими условиями. Важнее всего отношение населения. Далее требуется еще обнаружить такую часть противника, которую легче бить. Например, противник изнурен, или совершил промах, или какая-либо из его частей, продвигающаяся в определенном направлении, сравнительно мало боеспособна. При отсутствии этих условий приходится оставлять даже выгодные позиции и продолжать отступление, чтобы обеспечить желаемые условия.

В белых районах также бывают выгодные позиции, но там нет такого благоприятного условия, как помощь населения. Если и другие условия еще не созданы или не обнаружены, то Красной армии приходится отступать на территорию баз. То же самое в общем относится и к различию между приграничными и центральными районами революционных баз.

Как правило, все ударные силы, за исключением местных отрядов и сковывающих сил, необходимо сосредоточивать. Однако, когда Красная армия ведет наступление на противника, перешедшего к стратегической обороне, она обычно рассредоточивает свои силы. Когда же противник развертывает крупное наступление, Красная армия начинает так называемое «центростремительное отступление». Конечный пункт такого отступления обычно избирается в центре базы, а иногда на ее передней или на тыловой границе, в зависимости от обстановки. Такое «центростремительное отступление» дает возможность всем главным силам Красной армии полностью сосредоточиться.

Еще одно необходимое условие при борьбе слабой армии против мощного врага состоит в том, чтобы бить противника, выбирая его слабые части. Однако в начале наступления противника нам зачастую неизвестно, какие части его войск, продвигающихся с различных направлений, являются наиболее сильными, какие уступают им по силе, какие являются наиболее слабыми, какие менее слабы. Чтобы установить это, необходима разведка, на которую часто требуется немало времени. Это еще один довод в пользу необходимости стратегического отступления.

Если наступающий противник намного превосходит нашу армию по численности и силе, то изменить соотношение сил можно только одним путем: выждать, пока он углубится на территорию баз и сполна хлебнет лиха, которое сулят ему эти районы. По этому поводу начальник штаба одной из бригад Чан Кай-ши заявил во время третьего «похода»: «Толстых затаскали до худобы, а худых затаскали до смерти», а командующий гоминдановской армией западного направления Чэнь Мин-шу сказал: «Национальная армия везде как в потемках, а для Красной армии повсюду светло». Вот в таких условиях, даже если противник силен, силы его резко падают, войска изматываются, их моральное состояние понижается и многие его слабые места становятся очевидными. Красная же армия, хоть она и слаба, в отличие от противника накапливает силы и находится в прекрасном состоянии. В таких условиях часто создается некоторое равновесие сил или же абсолютное превосходство противника превращается в относительное превосходство, а наша абсолютная слабость — в относительную слабость; бывает даже, что противник становится слабее нас, а мы получаем над ним перевес. Во время борьбы против третьего «похода» в Цзянси Красная армия отступила до предела (она сосредоточилась на тыловой границе базы), но без этого она не могла бы победить противника, так как наступавшая против нее армия превосходила ее по численности более чем в 10 раз. Сунь-цзы говорил: «Уклоняйся от боя, когда противник стремительно рвется вперед, бей его, когда он, расслабленный, возвращается назад»; говоря так, он имел в виду моральное и физическое истощение противника с целью уничтожения его превосходства.

Последнее условие, которое обеспечивается отступлением, состоит в том, что мы обнаруживаем промахи противника или вынуждаем его делать промахи. Нужно помнить, что каким бы искусным ни было командование противника, оно не может действовать совершенно безошибочно на протяжении более или менее длительного периода. Возможности использования нами промахов противника существуют всегда; противник может совершить ошибку точно так же, как мы иногда ошибаемся и даем противнику возможность воспользоваться нашим промахом. Мы можем вызывать промахи противника и искусственно, путем того, что Сунь-цзы называл «созданием видимости» (создать видимость на востоке, а удар нанести на западе, то есть применить так называемый ложный маневр). Ввиду этого конечный пункт отступления нельзя ограничивать каким-нибудь определенным районом. Иногда, отступив в намеченный район, мы все еще не обнаруживаем промаха противника, которым могли бы воспользоваться, и нам приходится еще несколько отступить, выжидая, пока такая возможность нам представится.

Таковы в общих чертах те благоприятные условия, которые создает для нас отступление. Однако это вовсе не означает, что нужно ждать, пока все указанные выше условия будут налицо, и лишь тогда переходить в контрнаступление. Одновременное наличие всех этих условий невозможно, да оно и не обязательно. Однако армия, значительно уступающая противнику в силе и ведущая военные действия на внутренних линиях, должна стремиться обеспечить хотя бы некоторые из необходимых условий в зависимости от состояния сил противника в данный момент. Возражать против этого было бы неправильно.

При определении конечного пункта отступления необходимо исходить из обстановки в целом. Неправильно было бы определять конечный пункт отступления только исходя из того, что местная, частная обстановка благоприятствует нашему переходу в контрнаступление, и не считаясь с тем, что обстановка в целом делает для нас переход в контрнаступление в этот момент невыгодным. Ведь начиная контрнаступление, необходимо учитывать и изменения обстановки, которые могут произойти в дальнейшем, а наши общие контрнаступления всегда начинаются с частных. Иногда конечный пункт отступления следует выбирать на переднем крае базы, как это было, например, во время второго и четвертого контрпоходов в Цзянси или третьего контрпохода в Шэньси — Ганьсу; иногда надо выбирать его в центральной части базы, как это было во время первого контрпохода в Цзянси; иногда — на тыловой границе базы, как, например, во время третьего контрпохода в Цзянси. Это определяется соотношением между частной и общей обстановкой. Во время борьбы против пятого «похода» в Цзянси наша армия совершенно не признавала отступления, так как она не считалась ни с частной, ни с общей обстановкой, и это было величайшим головотяпством. Обстановка складывается из целого ряда условий; при рассмотрении связи между частной и общей обстановкой надо исходить из того, благоприятствуют ли в какой-либо степени нашему переходу в контрнаступление в данный момент условия у обеих сторон, образующие как частную, так и общую обстановку.

Конечные пункты отступления на территории баз делятся в основном на три категории: пункты на переднем крае, в центральной части и на тыловой границе базы. Однако значит ли это, что мы совершенно отвергаем ведение военных действий в белых районах? Нет, не значит. Мы отвергаем ведение военных действий в белых районах только в борьбе против крупных «походов» противника. Только в условиях значительного неравенства сил мы, следуя принципу сохранения живой силы армии и выжидания возможности для разгрома противника, настаиваем на отступлении в базы, на заманивании противника в глубь территории, ибо только таким путем можно создать или обнаружить условия, благоприятствующие нашему контрнаступлению. Если же обстановка не очень серьезна или, наоборот, настолько серьезна, что не дает Красной армии возможности перейти в контрнаступление даже на территории базы или же не благоприятствует переходу в контрнаступление и нужно возобновить отступление, чтобы добиться перелома в обстановке, то следует считать возможным выбор конечного пункта отступления и на территории белых районов, — нужно признать ото, по крайней мере, теоретически, хотя в прошлом у нас такого опыта было очень мало.

Конечные пункты отступления в белых районах также можно в общем разделить на три категории: во-первых, впереди базы, во-вторых, на фланге базы и, в-третьих, позади базы. Конечный пункт отступления впереди базы можно было выбрать, например, во время первого контрпохода в Цзянси. Если бы в то время в Красной армии не было внутренней розни, а в местных партийных организациях не было раскола, то есть если бы не существовало двух таких трудных проблем, как лилисаневская линия и «Союз эй-би» [44], то можно представить себе, что контрнаступление начали бы силы, сосредоточенные в районе Цзиань — Наньфын — Чжаншу, так как группировка противника, продвигавшаяся в то время между реками Ганьцзяи и Фушуй [45], не слишком значительно превосходила по силе Красную армию (100 тысяч против 40 тысяч). Хотя в смысле поддержки со стороны населения условия здесь были хуже, чем на территории базы, однако здесь у нас имелись выгодные позиции; к тому же можно было воспользоваться тем, что противник продвигался отдельными колоннами, и громить эти колонны поодиночке. Выбрать конечный пункт отступления на фланге базы можно было, например, во время третьего контрпохода в Цзянси. Если бы в то время наступление противника не получило такого широкого размаха и численность той группировки противника, которая двигалась из района Цзяньнин — Личуань — Тайнин, что на стыке провинций Цзянси и Фуцзянь, позволяла нашей армии нанести ей удар, то можно представить себе, что Красная армия, будучи сконцентрирована в белом районе — в западной части провинции Фуцзянь, — разбила бы прежде всего именно эту группировку, и тогда ей не пришлось бы делать огромный крюк, чтобы выйти к Жуйцзиню и идти к Синго. Выбрать конечный пункт отступления в тылу базы можно было во время того же третьего контрпохода в Цзянси. Если бы, например, главные силы противника двигались не на запад, а на юг, мы, возможно, были бы вынуждены отступить до района Хуэйчан — Сюньу — Аньюань (на белой территории) и завлечь противника еще дальше на юг, после чего Красная армия ударила бы с юга на север в глубь базы. В тот момент силы противника на севере внутри опорной базы наверняка были невелики. Однако все вышеизложенное — только гипотезы, которые не проверены на опыте и могут рассматриваться лишь как исключительные случаи, а не как общее правило. Когда противник предпринимает крупный «поход», общим правилом для нас является заманивание его вглубь и отступление в базы для ведения военных действий там, так как этот метод дает нам вернейшую гарантию разгрома наступающих сил противника.

Люди, утверждавшие, что «обороняться от противника надо за воротами своего государства», возражали против стратегического отступления, мотивируя это тем, что наше отступление ведет к утрате территории, наносит ущерб населению (так называемое «битье посуды в собственном доме») и вызывает неблагоприятные отклики во внешнем мире. Во время борьбы против пятого «похода» стали утверждать, что с каждым нашим шагом назад укрепления противника продвигаются вперед, территория базы с каждым днем сокращается и вернуть ее уже не удастся. Если, мол, в прошлом заманивание противника в глубь территории приносило пользу, то в пятом «походе», когда противник ведет «войну блокгаузов», оно бесполезно, и бороться против этого «похода» можно лишь методом рассредоточенной обороны и коротких внезапных ударов.

Ответить на все эти утверждения очень легко: на них уже ответила наша история. Что касается утраты территории, то сплошь и рядом бывает так, что, только утратив ее, можно ее сохранить. Как говорится, «если хочешь взять, то сначала дай». Если мы лишаемся территории, а получаем победу над врагом, да потом еще восстанавливаем территорию и даже расширяем ее — это прибыльная операция. В коммерческих сделках покупатель не может приобрести товар, не затратив денег; продавец не может получить деньги, не лишившись товара. Затратами революции является ломка, а приобретением — преобразующая созидательная деятельность. На сон и отдых затрачивается время, но зато при этом приобретается энергия для работы на следующий день. Если же какой-нибудь глупец, не понимая этого, откажется от сна, то на следующий день он совсем сдаст. Это уже убыточная операция! Убыточность пятого «похода» для нас состояла именно в этом. Не пожелав отдать часть территории, мы в итоге лишились всей. Абиссиния лишилась всей своей государственной территории тоже вследствие того, что слишком негибко ее защищала, хотя, конечно, поражение Абиссинии было обусловлено далеко не одним этим.

Точно так же обстоит дело и с нанесением ущерба населению. Не пойти на «битье посуды» на время и притом на одной лишь части территории — это значит допустить «битье посуды» на долгие времена и притом на всей территории. За боязнь вызвать неблагоприятные политические отклики на короткое время приходится расплачиваться тем, что мы будем иметь неблагоприятные отклики на долгое время. Если бы после Октябрьской революции русские большевики, согласившись с точкой зрения «левых коммунистов», отвергли мирный договор с Германией, то только что родившаяся Советская власть могла бы погибнуть [46].

Эти внешне революционные левацкие взгляды проистекают из свойственной мелкобуржуазной интеллигенции «архиреволюционности» и из консервативности крестьян как мелких производителей. Подходя к какому-нибудь вопросу, они видят только часть его и не в состоянии охватить его в целом, не желают сочетать сегодняшние интересы с интересами завтрашнего дня, увязывать частные интересы с интересами целого. Ухватившись за частное, временное, они ни за что не хотят выпускать его из рук. Правда, все те частности, которые в данной конкретной обстановке важны для целого и для всего данного периода, и особенно то частное, то временное, что имеет решающее значение, нельзя выпускать из рук, иначе мы превратимся в сторонников самотека и невмешательства в ход событий. Именно поэтому отступление должно иметь конечный пункт; но мы ни в коем случае не можем исходить из близоруких взглядов, свойственных мелким производителям, а должны учиться большевистской мудрости. Когда силы собственного зрения оказывается недостаточно, надо прибегать к помощи бинокля и микроскопа. Марксистский метод — это бинокль и микроскоп в политике и в военном деле.

Конечно, в стратегическом отступлении имеются и свои трудности. Выбор момента для начала отступления, выбор конечного пункта отступления, политико-разъяснительная работа среди кадров и населения с целью убедить их в необходимости отступления — все это трудные задачи, но это задачи, которые необходимо разрешать.

Вопрос о моменте начала отступления имеет очень важное значение. Если бы во время первого контрпохода в Цзянси момент для начала отступления был выбран пе так удачно, то есть если бы оно началось позже, это сказалось бы, по меньшей мере, на масштаба нашей победы. Разумеется, как преждевременное, так и запоздалое начало отступления приносит ущерб. Однако в общем запоздание приносит более серьезный ущерб, чем преждевременное начало. Своевременное отступление дает возможность полностью взять инициативу в свои руки, а это, в свою очередь, в огромной степени облегчает приведение в порядок своих рядов и переход в контрнаступление со свежими силами после достижения конечного пункта отступления. Во время операций по разгрому первого, второго и четвертого «походов» в Цзянси мы очень легко и свободно справились с противником. И только во время третьего «похода», когда мы совершенно не ожидали, что противник после тяжелого поражения во втором «походе» сумеет так быстро организовать новый (мы закончили второй контрпоход 29 мая 1931 года, а 1 июля Чан Кай-ши уже начал третий «поход»), Красной армии пришлось сосредоточиваться в спешке, двигаясь кружными путями, и в результате бойцы были крайне утомлены. Момент начала отступления определяется исходя из общей обстановки у себя и у противника на основании собранной нами необходимой информации, так же как это делается при выборе момента для начала этапа подготовки, о котором мы говорили выше.

Пока наши кадры и население не имеют опыта, пока авторитет военного руководства еще не достиг такой высоты, чтобы право решения вопроса о стратегическом отступлении могло быть доверено самой немногочисленной группе лиц или даже одному человеку, — огромную трудность при стратегическом отступлении представляет дело убеждения наших кадров и населения в необходимости отступать. Из-за того, что у наших кадров еще не было опыта, что они не верили в стратегическое отступление, мы встречались в этом вопросе с огромными трудностями на начальных этапах первого и четвертого контрпоходов и на протяжении всего пятого «похода». В период первого контрпохода под влиянием лилисаневской линии наши кадры настаивали на том, что надо не отступать, а наступать, — пока, наконец, мы не сумели убедить их в обратном. В период четвертого контрпохода под влиянием военного авантюризма наши кадры возражали против подготовки стратегического отступления. Во время борьбы против пятого «похода» наши руководящие кадры вначале еще продолжали придерживаться военно-авантюристических идей и возражали против заманивания противника в глубь нашей территории, а впоследствии превратились в сторонников установки на сохранение территории любой ценой. Сторонники линии Чжан Го-тао не верили, что в районах расселения тибетцев и народностей, исповедующих мусульманство [47], создать наши базы невозможно. Они поверили этому лишь после того, как сами расшибли себе лоб о стену. Это тоже конкретный пример. Кадрам необходим опыт; поражение — поистине мать успеха. Но вместе с тем необходимо чистосердечно учиться и на опыте других. Если же в каждом случае станешь ждать, пока не убедишься на своем собственном опыте, а до этого будешь упорствовать и отказываться признавать данные чужого опыта, то придешь к стопроцентному узкому эмпиризму. Мы в своей войне понесли из-за этого немалый ущерб.

Отсутствие опыта у населения и обусловленное этим неверие в необходимость стратегического отступления проявились наиболее ярко во время борьбы против первого «похода» в Цзянси. Местные партийные организации и народные массы в уездах Цзиань, Синго и Юнфын тогда единодушно возражали против отступления Красной армии. Но после того как они приобрели опыт во время борьбы против первого «похода», при последующих «походах» эта проблема больше никогда уже не возникала. У всех появилась вера в то, что потеря базы и лишения народа — дело временное, что Красная армия способна разгромить «походы». Однако вера народа в очень сильной степени связана с верой наших кадров, а поэтому главной и первоочередной задачей является убеждение кадров.

Стратегическое отступление в целом предназначено для перехода в контрнаступление; стратегическое отступление — это лишь первый этап стратегической обороны. Решающий же вопрос всей стратегии заключается в том, будет ли одержана победа на следующем этапе — этапе контрнаступления.

Как уже говорилось выше, сломить наступление противника, который обладает абсолютным превосходством сил, возможно лишь в том случае, если обстановка, сложившаяся на этапе стратегического отступления, претерпела изменения со времени начала наступления противника и стала благоприятной для нас и неблагоприятной для противника. Эта обстановка складывается из различных условий.

Однако наличие условий и обстановки, благоприятных для нас и неблагоприятных для противника, еще не несет противнику поражения. В этих условиях и в этой обстановке лишь заложена возможность победы или поражения, но сами по себе они еще не составляют победы или поражения, и ни для одной из воюющих армий ни победа, ни поражение еще не стали действительностью. Для того чтобы превратить возможность победы или поражения в действительность, необходимо решительное сражение. Только такое сражение может решить вопрос, которая из двух армий победит. Вот в чем состоит вся задача стратегического контрнаступления. Контрнаступление — это длительный процесс, это самый красочный, самый живой этап обороны, который является и последним ее этапом. Под активной обороной в основном подразумевается именно такое стратегическое контрнаступление, которое носит решающий характер.

Условия и обстановка возникают и складываются не только на этапе стратегического отступления. Они продолжают складываться и на этапе контрнаступления. На этом этапе условия и обстановка по своей форме и характеру не тождественны тем, что имели место на предыдущем этапе.

То, что по своей форме и характеру тождественно первому этапу — как, например, дальнейшее изматывание противника и нанесение ему потерь в живой силе, — является лишь продолжением того, что имело место на предыдущем этапе.

Однако неизбежно возникают и совершенно новые условия и обстановка. Например, армия противника понесла одно или несколько поражений; в этом случае благоприятные для нас и неблагоприятные для противника условия уже не ограничиваются изнуренностью противника и т. п., а к ним прибавляется и такое новое условие, как понесенное противником поражение. Изменяется и обстановка: передвижения армии противника становятся беспорядочными, его действия — опрометчивыми, и иным становится соотношение сил обеих армий.

Допустим, что одно или несколько поражений понес не противник, а наша армия; тогда условия и обстановка изменяются в обратном направлении, то есть невыгодных для противника условий становится меньше, а условия, невыгодные для нас, начинают появляться и даже нарастают. Это — совершенно новое явление, отличное от того, что было раньше.

Поражение любой из сторон сразу же и непосредственно заставляет потерпевшего поражение предпринять новые усилия, направленные к тому, чтобы попытаться ликвидировать опасное положение, избавиться от этих новых условий и обстановки, невыгодных для себя и выгодных для противника, воссоздать условия и обстановку, выгодные для себя и невыгодные для противника, с тем чтобы оказать на него давление.

В противоположность этому, усилия, которые предпримет сторона, одержавшая победу, будут направлены к тому, чтобы всемерно развивать свой успех, нанести противнику еще больший урон, всячески стремиться наращивать или развивать выгодные для себя условия и обстановку и не позволить противнику осуществить попытку ликвидировать опасное для него положение.

Таким образом, о какой бы из сторон мы ни говорили, борьба на этапе решительного сражения является наиболее ожесточенной, наиболее сложной, наиболее насыщенной изменениями, наиболее трудной и тяжелой во всем ходе войны или операции, и этот этап является с точки зрения руководства самым ответственным.

На этапе контрнаступления встает очень много вопросов. Основные из них следующие: начало контрнаступления, сосредоточение сил, маневренность в военных действиях, стремительность в военных действиях, действия на уничтожение.

При решении этих вопросов как в контрнаступлении, так и в наступлении применяются в основном одни и те же принципы. В этом смысле можно сказать, что контрнаступление — это наступление.

Однако контрнаступление — не совсем то же самое, что наступление. Принципы контрнаступления применяются, когда противник наступает, а принципы наступления — когда он обороняется. В этом смысле некоторые различия между ними имеются.

Хотя я освещаю ряд вопросов ведения военных действий целиком в разделе о стратегическом контрнаступлении при стратегической обороне, а в главе о стратегическом наступлении, во избежание повторений, коснусь лишь немногих других вопросов, однако, учитывая сказанное выше, при практическом применении контрнаступления и наступления мы не должны упускать из виду как их сходных черт, так и их различий.

Вопрос о начале контрнаступления — это вопрос о так называемых «первых сражениях», или «вступительных сражениях».

Многие буржуазные военные специалисты считают, что как в стратегической обороне, так и в стратегическом наступлении к «первому сражению» нужно подходить осторожно. Особенно это относится к обороне. Этот вопрос мы серьезно ставили и в прошлом. Операции против пяти «походов» в Цзянси дали нам богатый опыт, который будет небесполезно исследовать.

В первом «походе» противник численностью приблизительно в 100 тысяч человек наступал восемью колоннами с линии Цзиань — Цзяньнин в южном направлении на базу Красной армии. Красная армия численностью примерно в 40 тысяч человек была сконцентрирована в районе Хуанпи — Сяобу уезда Нинду в провинции Цзянси.

Обстановка была такова: 1) армия, осуществлявшая «поход», состояла всего из 100 тысяч человек, притом не принадлежавших к собственным войскам Чан Кай-ши; поэтому общая обстановка была не особенно тяжелой; 2) на противоположном, западном берегу реки Ганьцзян в городе Цзиань стояла дивизия Ло Линя; 3) три неприятельские дивизии — Гун Бин-фаня, Чжан Хуэй-цзаня и Тань Дао-юаня — заняли район Футянь — Дунгу — Лунган — Юаньтоу к юго-востоку от Цзианя и к северо-западу от Гуанчана и Нинду. Главные силы дивизии Чжан Хуэй-цзаня находились в Лунгане, а главные силы Тань Дао-юаня

— в Юаньтоу. Население района Футянь — Дунгу, временно поверившее провокационным вымыслам «Союза эй-би», не доверяло Красной армии и даже относилось к ней отрицательно. Этот район не подходил для ведения военных действий; 4) неприятельская дивизия Лю Хэ-дина находилась далеко, в Цзяньнине — на белой территории в провинции Фуцзянь, и не было оснований ожидать, что она двинется в Цзянси; 5) две неприятельские дивизии — Мао Бин-вэня и Сюй Кэ-сяна — продвинулись в район Тоупи — Локоу — Дуншао, что между Гуанчаном и Нинду. Тоупи находился на белой территории, Локоу — в партизанском районе, в Дуншао действовал «Союз эй-би», и там трудно было сохранять наши действия в тайне. Бросить силы на разгром дивизий Мао Бин-вэня и Сюй Кэ-сяна, а затем повернуть на запад было бы опасно, так как расположенные в а западе три дивизии (Чжан Хуэй-цзаня, Тань Дао-юаня и Гун Бин-фаня) могли сконцентрироваться и одолеть их было бы нелегко; такой план не мог дать окончательного решения задачи; 6) дивизии Чжан Хуэй-цзаня и Тань Дао-юаня, принадлежавшие к собственным войскам главнокомандующего «походом», губернатора провинции Цзянси Лу Ди-пина, составляли главные силы противника, причем руководство операциями на фронте было возложено на Чжан Хуэй-цзаня. Уничтожение этих двух дивизий означало бы, что «поход» в основном разбит. В этих дивизиях насчитывалось примерно по 14 тысяч человек, к тому же дивизия Чжан Хуэй-цзаня была расположена в двух местах. Нанося удар по одной из этих дивизий, мы имели бы абсолютный перевес сил;

7) район Лунган — Юаньтоу, в котором были расположены основные силы дивизий Чжан Хуэй-цзаня и Тань Дао-юаня, находился вблизи от места сосредоточения наших войск. К тому же в этом районе условия в смысле поддержки со стороны населения нам благоприятствовали, а потому к противнику можно было подойти скрытно; 8) выгодные для нас позиции имелись у Лунгана, но их не было у Юаньтоу. На случай, если бы противник стал наступать на нас в Сяобу, у нас здесь тоже были выгодные позиции; 9) на Лунганском направлении мы могли сконцентрировать наибольшие силы. Кроме того, в Синго, находящемся в нескольких десятках ли к юго-западу от Лунгана, у нас была еще отдельная дивизия численностью свыше тысячи человек, которая также могла обходным маневром выйти в тыл противнику; 10) совершив прорыв в центре и пробив брешь в линии неприятельских позиций, наши войска разрезали бы все восточные и западные колонны противника на две группы, разделенные большим расстоянием. Учитывая все изложенные соображения, мы и решили дать первое сражение здесь. В результате этого сражения были разгромлены две бригады главных сил Чжан Хуэй-цзаня и штаб его дивизии. Девять тысяч человек, включая и самого командира дивизии, были взяты в плен — никто не ушел. После этой нашей победы в первом сражении дивизия Тань Дао-юаня обратилась в паническое бегство в направлении на Дуншао, а дивизия Сюй Кэ-сяна — на Тоупи. Преследуя дивизию Тань Дао-юаня, наши войска наполовину ее уничтожили. В течение пяти дней (с 27 декабря 1930 года по 1 января 1931 года) было проведено два сражения, после чего все силы противника, опасаясь разгрома, поспешно эвакуировали район Футянь — Дунгу — Тоупи. Так закончился первый «поход».

Во время второго «похода» обстановка была следующая: 1) численность войск противника составляла 200 тысяч человек, главнокомандующим был Хэ Ин-цинь, имевший свой штаб в Наньчане; 2) в этом «походе», как и в первом, участвовали только соединения, не входившие в состав собственных войск Чан Кай-ши. Из них сильными или относительно сильными были 19-я армия Цай Тин-кая, 26-я армия Сунь Лянь-чжуна и 8-я армия Чжу Шао-ляна; остальные были послабее; 3) «Союз эй-би» был уже ликвидирован, и все население базы поддерживало Красную армию; 4) 5-я армия Ван Цзинь-юя была только что переброшена с севера и действовала с опаской. Примерно то же самое можно сказать и о дивизиях Го Хуа-цзуна и Хэ Мын-линя, находившихся на левом фланге Ван Цзинь-юя; 5) начав операцию с Футяня и отбрасывая врага на восток, мы могли бы расширить базу за счет района Цзяньнин — Личуань — Тайнин, лежащего на стыке провинций Фуцзянь и Цзянси, и укрепить таким образом свою материальную базу в целях разгрома следующего «похода»; при нанесении же удара с востока на запад река Ганьцзян по окончании операции ограничила бы для нас возможности расширения базы; повернуть же, разгромив противника, на восток означало бы измотать войска и потерять время; 6) численность нашей армии по сравнению с операцией по разгрому первого «похода» несколько сократилась (до тридцати с небольшим тысяч), но зато войска получили основательный четырехмесячный отдых. Учитывая все изложенные соображения, решено было дать первый бой частям Ван Цзинь-юя и Гун Бин-фаня, расположенным в районе Футяня (всего 11 полков). Победив в этом бою, мы затем нанесли удары по частям Го Хуа-цзуна, Сунь Лянь-чжуна, Чжу Шао-ляна и Лю Хэ-дина. В течение 15 дней (с 16 по 30 мая 1931 года) было пройдено 700 ли, дано 5 сражений, захвачено свыше 20 тысяч винтовок; разгром этого «похода» был разыгран как по нотам. Во время операции против Ван Цзинь-юя мы находились между частями Цай Тин-кая и Го Хуа-цзуна, в сорока с лишним ли от первого и в десяти с небольшим ли от второго. Некоторые говорили, что мы идем на верную гибель, лезем в западню, а мы все-таки пробились. Это объяснялось в основном тем, что операция проходила на территории базы, а также отсутствием единства между частями противника. После разгрома дивизии Го Хуа-цзуна дивизия Хэ Мын-линя ночью отступила в Юнфын и таким образом спаслась от разгрома.

Обстановка во время третьего «похода» была такова: 1) «поход» возглавлял в качестве главнокомандующего Чан Кай-ши собственной персоной; кроме него, было еще три командующих колоннами; центральной колонной командовал Хэ Ин-цинь, который вместе с Чан Кай-ши находился в Наньчане; правой колонной командовал Чэнь Мин-шу, находившийся в Цзиане, левой — Чжу Шао-лян, находившийся в Наньфыне; 2) численность войск противника в этом «походе» достигала 300 тысяч человек. Главные силы составляли 5 дивизий из числа собственных войск Чан Кай-ши; ими командовали Чэнь Чэн, Ло Чжо-ин, Чжао Гуань-тао, Вэй Ли-хуан и Цзян Дин-вэнь; в каждой из этих дивизий было по 9 полков; всего в них насчитывалось приблизительно 100 тысяч человек; помимо этого, в «походе» принимали участие 3 дивизии — Цзян Гуая-ная, Цай Тин-кая и Хань Дэ-циня, — насчитывавшие в общей сложности 40 тысяч человек, и войска под командованием Сунь Лянь-чжуна численностью в 20 тысяч человек; все они не принадлежали к собственным войскам Чан Кай-ши и уступали им по боеспособности; 3) стратегический план «похода» состоял в осуществлении «безостановочного и стремительного продвижения вглубь», ставившего целью уничтожить Красную армию, прижав ее к реке Ганьцзян; это резко отличалось от стратегии «постепенного продвижения по мере закрепления», применявшейся во втором «походе»; 4) между окончанием второго «похода» и началом третьего прошел только один месяц, Красная армия еще не успела отдохнуть и пополниться после тяжелых боев (в ней было всего около 30 тысяч человек). Едва успела Красная армия, проделав кружными дорогами путь в 1000 ли, вернуться в опорную базу в южной части провинции Цзянси и сосредоточиться в уезде Синго, в западной части этой базы, как противник уже насел на нее с нескольких направлений. В этой обстановке наш первоначальный план состоял в том, чтобы из Синго через Ваньань прорваться на Футянь, затем повернуть на восток, пройти с боем по тыловым коммуникациям противника и таким образом превратить его продвижение в глубь базы в южной Цзянси в совершенно бессмысленное предприятие. Это должно было составить первый этап операции. Когда же противник двинулся бы обратно на север, его войска были бы уже сильно измотаны, и тогда мы могли бы бить его по частям на выбор. Это составило бы второй этап операции.

Основная идея нашего плана состояла в том, чтобы избегать встречи с главными силами противника и наносить удары по его слабым местам. Однако, когда наши части начали продвижение к футяню, их обнаружил противник, и туда спешно подошли дивизии Чэнь Чэна и Ло Чжо-ина. Нам пришлось изменить свой план и вернуться в Гаосинсюй, к западу от Синго. В этот момент у нас оставался только один этот пункт и его окрестности в несколько десятков квадратных ли, где мы могли сосредоточиться. Мы пробыли здесь один день, после чего было решено пробиваться на восток в направлении Ляньтан (в восточной части уезда Синго) — Лянцунь (в южной части уезда Юнфын) — Хуанпи (в северной части уезда Нинду). В первую же ночь мы прошли через коридор шириной 40 ли между дивизией Цзян Дин-вэня и частями Цзян Гуан-ная, Цай Тин-кая и Хань Дэ-циня и вышли к Ляньтану. На следующий день мы вошли в соприкосновение со сторожевым охранением войск Шангуапь Юнь-сяна (Шангуань Юнь-сян командовал своей дивизией и дивизией Хэ Мын-линя), на третий день нанесли удар по дивизии Шангуань Юнь-сяна (это был первый бой), на четвертый день-по дивизии Хэ Мын-линя (второй бой), затем, после трехдневного перехода, вышли к Хуанпи и нанесли удар по дивизии Мао Бин-вэня (третий бой). Все три боя увенчались победой, и нами было захвачено свыше 10 тысяч винтовок. В это время главные силы противника, продвигавшиеся в западном и южном направлениях, развернулись на восток и сосредоточили все свое внимание на Хуанпи, двинувшись туда форсированным маршем, чтобы навязать нам бой. Смыкая кольцо окружения, они приближались к нашей армии. Тогда мы ускользнули через коридор шириной 20 ли в горном районе между войсками Цзян Гуан-ная, Цай Тин-кая и Хань Дэ-циня с одной стороны и Чэпь Чэна и Ло Чжо-ина — с другой и, вновь повернув с востока на запад, сосредоточились в уезде Синго. Прежде чем противник успел это обнаружить и снова повернул на запад, прошло полмесяца, и мы уже успели отдохнуть. Противник же был измотан, деморализован и, не видя лучшего выхода из положения, решил отступить. Воспользовавшись его отступлением, мы нанесли удары частям Цзян Гуан-ная, Цай Тин-кая, Цзян Дин-вэня и Хань Дэ-циня, уничтожив одну бригаду Цзян Дин-вэня и дивизию Хань Дэ-циня. Одолеть дивизии Цзян Гуан-ная и Цай Тин-кая нам было трудно, и мы предпочли дать им уйти.

Обстановка во время четвертого «похода» была такова: противник двигался к Гуанчану тремя колоннами. Главные его силы составляли восточную колонну. Две дивизии западной колонны появились перед нами, наседая на район нашего сосредоточения. Поэтому нам удалось сначала ударить по западной колонне противника в южной части уезда Ихуан и сразу уничтожить две дивизии — Ли Мина и Чэнь Ши-цзи. Противник снял две дивизии с восточного направления, перебросил их на центральное направление и продолжал продвижение. Нам удалось уничтожить еще одну дивизию в южной части уезда Ихуан. В этих двух боях мы захватили свыше 10 тысяч винтовок, и «поход» был в основном разбит.

В пятом «походе» противник применил в своем продвижении новую стратегию, в основу которой была положена идея «войны блокгаузов», и прежде всего занял Личуань. Мы же, пытаясь вернуть Личуань и обороняться за пределами базы, ударили на Сяоши, что к северу от Личуаня, то есть по укрепленным позициям противника, находившимся к тому же в белых районах. Не добившись здесь успеха, мы нанесли удар на Цзысицяо, что северо-восточнее Личуаня, то есть снова по укрепленным позициям, находившимся в белых районах, и опять не добились успеха. Затем мы стали метаться между главными силами противника и его укреплениями, стремясь завязать бой, и полностью утратили инициативу. На протяжении целого года, в течение которого продолжался пятый контрпоход, мы не проявили ни малейшей инициативы и, наконец, были вынуждены покинуть базу в Цзянси.

Опыт ведения войны, накопленный нашей армией в период пяти контрпоходов, доказывает, что для Красной армии, находящейся в обороне и стремящейся разгромить мощную армию противника, исключительно важное значение имеет то первое сражение, которым начинается контрнаступление. Исход первого сражения оказывает огромное влияние на всю обстановку в целом, и это влияние продолжает сказываться вплоть до последнего боя. Из этого можно сделать следующие выводы.

Во-первых, первое сражение необходимо выиграть. Вступать в бой следует, лишь имея полную уверенность в том, что такие условия, как обстановка у противника, характер местности, население, благоприятствуют нам и не благоприятствуют противнику. В противном случае лучше отступить, действовать осмотрительно и выжидать случая. Такой случай всегда представится и незачем спешить ввязываться в бой. Во время первого контрпохода первоначально намечалось нанести удар по войскам Тань Дао-юаня, но так как противник не покидал господствующих позиций в Юаньтоу, наша армия дважды подходила к ним и дважды терпеливо отходила обратно; через несколько же дней подвернулась дивизия Чжан Хуэй-цзаня, нанести удар которой было легко. Во время второго контрпохода наша армия подошла к Дунгу и, добиваясь, чтобы Ван Цзинь-юй оторвался от своих укрепленных позиций в Футяне, пошла даже на риск обнаружить свое присутствие, отвергла все продиктованные нетерпением предложения немедленно атаковать врага, прождала 25 дней под боком у противника и в конце концов добилась того, что ей было нужно. В угрожающей обстановке третьего контрпохода, когда мы вернулись в базу, совершив переход в 1000 ли, а противник раскрыл наш план выхода ему в тыл, мы терпеливо отошли, перестроили свой план, прорвались через коридор между войсками противника и в конце концов в районе Ляньтана дали ему первое успешное сражение. Во время четвертого контрпохода, когда наступление на Наньфын закончилось неудачей, мы, не колеблясь, отступили и в конце концов вышли на правый фланг противника, сконцентрировались в районе Дуншао и завязали в южной части уезда Ихуан большое сражение, принесшее нам победу. Только в пятом контрпоходе совершенно не было учтено важное значение первого сражения. Потеряв голову от падения одного только города Личуаня и стремясь восстановить положение, наши войска пошли на север — прямо на врага-п, вместо того чтобы рассматривать непредвиденный встречный бой под Сюнькоу, в котором мы одержали победу (была уничтожена дивизия противника), как первое сражение и учесть те изменения, которые это сражение неизбежно должно было внести, легкомысленно предприняли наступление на Сяоши, успех которого был сомнителен. С первого же шага инициатива была утрачена. Что может быть глупее и хуже таких методов ведения войны?

Во-вторых, план первого сражения должен быть органическим прологом к плану всей кампании. Без хорошего плана всей кампании нельзя добиться реального успеха в первом сражении. Это значит, что даже если в первом сражении одержана победа, но это сражение в плане всей кампании не только не играет полезной роли, но, наоборот, наносит вред, то такое сражение должно рассматриваться как неудача, несмотря на одержанную победу (например, бой под Сюнькоу во время пятого контрпохода). Поэтому, прежде чем давать первое сражение, нужно в общих чертах продумать, как мы будем давать второе, третье, четвертое и т. д. — вплоть до последнего сражения, каковы будут изменения в общей обстановке у противника после каждой нашей очередной победы, каковы будут изменения в случае наших неудач. Необходимо тщательно и всерьез пытаться предусмотреть все это, исходя из общей обстановки у обеих сторон, хотя действительный ход событий не обязательно будет в точности совпадать с нашими ожиданиями или даже может значительно отличаться от них. Не имея плана всей шахматной партии, невозможно сделать действительно хороший ход.

В-третьих, нужно продумывать, как действовать на следующем стратегическом этапе. Учитывать только контрнаступление и не учитывать того, что будет предприниматься после победы в контрнаступлении или в случае, если оно, паче чаяния, потерпит неудачу, — это значит не выполнить долга стратегического руководителя. В ходе одного стратегического этапа стратегическое руководство должно заранее учитывать многие последующие этапы или, по меньшей мере, один следующий этап. Хотя последующие изменения предвидеть трудно, так как чем дальше, тем перспектива становится туманнее, однако производить общие расчеты возможно, а смотреть далеко вперед — обязательно. Метод руководства, при котором руководитель охватывает взглядом только то, что имеет отношение к данному шагу, вреден как в политике, так и в войне. Сделав какой-нибудь шаг, необходимо учесть совершившиеся при этом конкретные изменения и на их основе исправлять и развивать свои стратегические и оперативные планы. Иначе можно впасть в авантюризм. С другой стороны, совершенно необходим план, охватывающий весь стратегический этап и даже несколько стратегических этапов, продуманный в целом и рассчитанный на длительный период. Без такого плана можно впасть в ошибку, пребывать в нерешительности, топтаться на месте и фактически идти навстречу стратегическим замыслам противника, обрекая себя на пассивность. Нельзя забывать, что верховное командование противника обладает известным стратегическим кругозором. Одерживать стратегические победы мы сможем только тогда, когда станем на голову выше стратегов противника. Стратегическое руководство как сторонников линии «левого» оппортунизма, так и сторонников линии Чжан Го-тао в период пятого «похода» противника оказалось ошибочным главным образом потому, что это условие не было соблюдено. Таким образом, уже на этапе отступления нужно заранее учитывать этап контрнаступления, на этапе контрнаступления-учитывать этап наступления, равно как и на этапе наступления — учитывать этап отступления. Не учитывать этого, ограничивать себя одними только соображениями момента — значит идти прямо к поражению.

Выиграть первое сражение, учитывать при этом план всей кампании, учитывать следующий стратегический этап — вот три принципа, о которых нельзя забывать при начале контрнаступления, то есть в момент первого сражения.

На первый взгляд сосредоточение сил кажется очень легким делом, однако в действительности это не так. Каждому понятно, что самое лучшее — побеждать большим числом меньшее. Однако у многих это не получается; они, наоборот, часто распыляют свои силы. Это происходит потому, что у руководителей недостаточно развито стратегическое мышление, что они теряются в сложной обстановке, а потому попадают в ее власть, утрачивают инициативу и становятся на путь латания дыр.

Даже в самой сложной, серьезной и тяжелой обстановке военный руководитель прежде всего обязан организовать и использовать свои силы самостоятельно и активно. Случаи, когда противник вынуждает нас к пассивности, возможны всегда. Главное в таких случаях — быстро вернуть себе инициативу. Если вернуть инициативу не сумеешь, неизбежно последует поражение.

Инициатива — не абстрактное, а конкретное, материальное понятие. Самое главное — это сохранить и сосредоточить возможно большие активные силы.

Собственно говоря, инициативу легко утратить при обороне. Это совсем не то, что наступательные действия, когда ее можно полностью развернуть. Однако при обороне возможно пассивную форму наполнить активным содержанием, перейти от пассивности по форме к инициативе как по форме, так и по содержанию. Полностью предусмотренное планом стратегическое отступление является по форме вынужденным, но по содержанию оно ставит своей целью сохранение живой силы армии, выжидание момента для разгрома противника, заманивание его в глубь территории, подготовку к контрнаступлению. Лишь такие действия, как отказ от отступления и опрометчивое вступление в бой (как, например, бой под Сяоши), практически представляют собой потерю инициативы, хотя внешне они и выглядят как борьба за инициативу. При стратегическом же контрнаступлении инициатива проявляется уже не только в содержании, но и в самой форме, которая представляет собой отказ от пассивности этапа отступления. Для противника наше контрнаступление означает стремление наших войск лишить его инициативы и обречь на пассивность.

Необходимыми условиями для полного достижения этой цели являются: сосредоточение сил, маневренность и стремительность в боевых действиях, действия на уничтожение; при этом сосредоточение сил является первоочередным и важнейшим делом.

Сосредоточение сил необходимо для того, чтобы изменить обстановку у обеих сторон.

Во-первых, оно должно привести к перемене ролей сторон в отношении продвижения вперед и отхода. До сих пор противник продвигался вперед, а мы отходили; теперь мы пытаемся добиться того, чтобы мы продвигались вперед, а противник отходил. Когда мы бросаем в бой сосредоточенные силы и одерживаем победу, эта цель достигается уже в данном бою, что вместе с тем оказывает влияние и на весь ход кампании.

Во-вторых, сосредоточение сил должно привести к перемене ролей в отношении наступления и обороны. В обороне отступление вплоть до его конечного пункта относится в основном к пассивному этапу, то есть к этапу обороны; контрнаступление же относится к активному этапу, то есть к этапу наступления. Хотя стратегическая оборона в целом еще не утрачивает своего оборонительного характера, однако контрнаступление в сравнении с отступлением уже является переломом не только по форме, но и по содержанию. Контрнаступление представляет собой переход от стратегической обороны к стратегическому наступлению; оно носит характер преддверия стратегического наступления. Этой цели и служит сосредоточение сил.

В-третьих, сосредоточение сил должно привести к перемене ролей в отношении действий на внутренних и внешних линиях. Армия, сражающаяся на внутренних стратегических линиях, в особенности Красная армия Китая, в условиях предпринимаемых против нее «походов» встречается с целым рядом неблагоприятных факторов. Однако в операциях и в отдельных боях мы можем и безусловно должны изменять это положение: мы должны превращать большой «поход» армии противника, направленный против нас, во множество отдельных маленьких походов наших войск против армии противника; концентрированный удар стратегического масштаба, который наносит нам с различных направлений армия противника, превращать в концентрированные удары оперативного и тактического масштаба, которые наносит противнику с различных направлений наша армия; превосходство армии противника над нами в стратегическом отношении превращать в наше превосходство над противником в оперативном и тактическом отношении; более сильного, чем мы, в стратегическом отношении противника превращать в более слабого в оперативном и тактическом отношении, а вместе с тем компенсировать слабость нашей армии в стратегическом отношении преимуществами в оперативном и тактическом отношении. Это и называется ведением военных действий на внешних линиях, находясь на внутренних; это называется походом внутри «похода», блокадой внутри блокады, наступлением при обороне, превосходством наших сил при превосходстве сил противника, силой при слабости, благоприятными условиями при неблагоприятных, инициативой при пассивности. Завоевание победы в стратегической обороне в основном зависит от такого средства, как сосредоточение сил.

В истории боевых действий китайской Красной армии эта проблема часто превращалась в объект серьезных дискуссий. В сражении под Цзианем 4 октября 1930 года выступление и атака были начаты еще до полного сосредоточения сил. К счастью, противник (дивизия Дэн Ина) бежал сам, и атака фактически никакой цели не достигла.

В начале 1932 года был выдвинут лозунг так называемых «ударов по всему фронту», который требовал, чтобы удары наносились из баз во все стороны — на восток и на запад, на юг и на север. Это требование неверно не только при стратегической обороне, но даже и при стратегическом наступлении. Пока все соотношение сил противника и наших сил не изменилось коренным образом, оборона и наступление, сковывание и удар будут существовать у нас бок о бок как в стратегии, так и в тактике; что же касается так называемых «ударов по всему фронту», то в жизни они встречаются крайне редко. Лозунг «ударов по всему фронту» был выражением концепции равномерного распределения сил, пришедшей к нам вместе с военным авантюризмом.

Сторонники концепции равномерного распределения сил к 1933 году выдвинули и такую формулировку, как «бить противника двумя кулаками». В попытке добиться победы одновременно на двух стратегических направлениях главные силы Красной армии были разделены на две части. В результате один «кулак» бездействовал, а второй был измотан в боях; больше того, была упущена реальная возможность крупнейшей победы. По моему мнению, если имеешь дело с мощным противником, вне зависимости от того, сколько у тебя войск, на одном отрезке времени должно существовать только одно главное направление их использования, а не два. Я не возражаю против двух и даже больше чем двух операционных направлений, но в каждый данный момент должно существовать только одно главное направление. Прогремевшие на весь мир боевые успехи китайской Красной армии, которая появилась на фронтах гражданской войны как небольшая сила, но много раз громила своего мощного противника, в весьма значительной степени объясняются применением принципа сосредоточения сил. В этом можно убедиться на примере любой из наших крупных побед. «Одному стоять против десяти, десяти — против сотни» — эта формулировка в стратегии относится к войне в целом, к соотношению между нашими силами и силами противника в целом. В этом смысле у нас дело обстоит именно так. Но эта формулировка не действительна ни в оперативном искусстве, ни в тактике, и здесь мы отнюдь не можем ей следовать. Как в контрнаступлении, так и в наступлении мы всегда сосредоточиваем большие силы для удара по одной из частей противника. Неудачи во всех таких действиях, как операция против Тань Дао-юаня в районе Дуншао уезда Нинду в провинции Цзянси в январе 1931 года, операция против 19-й армии в районе Гаосинсюй уезда Синго в провинции Цзянси в августе 1931 года, операция против Чэнь Цзи-тана в районе Шуйкоусюй уезда Наньсюн в провинции Гуандун в июле 1932 года, операция против Чэнь Чэна в районе Туаньцунь уезда Личуань в провинции Цзянси в марте 1934 года, объясняются тем, что мы не сосредоточивали своих сил. Такие операции, как под Шуйкоусюем и под Туаньцунем, в общем всегда рассматривались как победы, и притом крупные (в первой было разгромлено 20 полков Чэнь Цзи-тана, во второй — 12 полков Чэнь Чэна), но мы никогда не приветствовали таких побед, а в некотором смысле их можно даже назвать нашими поражениями. С нашей точки зрения, значение такого рода побед очень невелико, поскольку они не приносят трофеев или дают трофеи, которые не превышают наших потерь. Наша стратегия состоит в том, чтобы одному биться против десяти, наша тактика — в том, чтобы десяти биться против одного. Это — один из основных законов, обеспечивающих нам победу над врагом.

Своего кульминационного пункта концепция равномерного распределения сил достигла во время пятого контрпохода в 1934 году. Считалось, что «разделением армии на шесть направлений», «отпором по всей линии фронта» можно осилить врага; но в результате осилил враг — и все это потому, что боялись утратить территорию. Когда главные силы концентрируются на одном направлении, а на других направлениях остаются только сковывающие силы, то там естественно и неизбежно бывают территориальные потери. Но это временные и частичные потери, ценой которых достигается победа на направлении удара. Когда же на направлении удара победа достигнута, то потерянное на направлениях сковывающих действий можно восстановить. Во время первого, второго, третьего и четвертого «походов» мы понесли территориальные потери, особенно во время третьего «похода», когда база Красной армии в Цзянси была почти полностью утрачена. Однако в итоге мы не только восстановили, но даже расширили свою территорию.

В результате недооценки мощи народных масс на территории баз нередко возникает ложная боязнь ухода Красной армии на далекие расстояния от этих баз. Так было в 1932 году, когда Красная армия ударила из провинции Цзянси на Чжанчжоу в провинции Фуцзянь, в 1933 году во время наступления Красной армии на Фуцзянь после победы в четвертом контрпоходе. В первом случае люди боялись, что вся база будет захвачена противником, во втором — боялись, что будет захвачена часть базы, и, возражая против сосредоточения вооруженных сил, настаивали на выделении войск для ее охраны. Однако результаты доказали необоснованность этих страхов. Во-первых, с точки зрения противника, соваться в базы рискованно; во-вторых, главной опасностью для него является Красная армия, вышедшая с боем в белые районы. Поэтому внимание неприятельской армии всегда сосредоточивается на главных силах Красной армии, где бы они ни находились. Очень редко случается, чтобы противник оставил без внимания главные силы Красной армии у себя в тылу и устремился на наши базы. Даже тогда, когда Красная армия находится в обороне, внимание противника все равно концентрируется на ней. Сокращение территории баз входит в общий план противника, но когда сосредоточенные силы Красной армии уничтожают одну из его группировок, командованию неприятельской армии приходится еще больше сосредоточивать свое внимание и свои военные силы на действиях против Красной армии. Поэтому планы противника, направленные к сокращению территории баз, могут быть сорваны.

Неверно и утверждение, будто во время пятого «похода», в котором применялись принципы «войны блокгаузов», нельзя было воевать сосредоточенными силами и можно было применять лишь рассредоточенную оборону и короткие удары. «Фортификационный» способ ведения противником войны рывками в три-пять ли и скачками в восемь-десять ли был всецело обусловлен тем, что Красная армия сама оказывала отпор на всех рубежах. Если бы паша армия, действуя на внутренних линиях, отказалась от тактики сопротивления на всех рубежах, а затем, в необходимый и возможный момент, ударила бы по внутренним линиям противника, то обстановка, несомненно, сложилась бы иначе. Закон сосредоточения сил как раз и является орудием победы над концепцией «войны блокгаузов».

Принцип сосредоточения военных сил, на котором мы настаиваем, отнюдь не требует отказа от народной партизанской войны. Как ужо давно доказано, лилисаневская линия, отвергавшая «малую» партизанскую войну и требовавшая, чтобы «все, до последней винтовки, было сосредоточено в руках Красной армии», была неверной. С точки зрения революционной войны в целом, народная партизанская война, с одной стороны, и главные силы Красной армии — с другой, являются как бы двумя руками одного человека. Использовать только главные силы Красной армии и не развертывать народной партизанской войны — значит воевать одной рукой. Население революционных баз, активно помогающее Красной армии, — это, говоря конкретно, особенно с точки зрения ведения войны, вооруженный народ. Главным образом поэтому противник и считает, что в базы ему соваться опасно.

Располагать части Красной армии на второстепенных операционных направлениях также необходимо; вовсе не следует сосредоточивать все и вся на главном направлении. Сосредоточение сил, на котором настаиваем мы, основано на необходимости обеспечить наше абсолютное или относительное превосходство на поле боя. Против мощного противника или на ответственных участках фронта надо воевать, имея абсолютный перевес сил. Например, 30 декабря 1930 года в первом сражении первого контрпохода против 9 тысяч солдат Чжан Хуэй-цзаня было сосредоточено 40 тысяч наших бойцов. Для действий против слабого противника или на менее ответственных участках фронта достаточно обладать и относительным перевесом сил. Например, 29 мая 1931 года в последнем сражении второго контрпохода Красная армия, наступая на Цзяньнин, имела лишь немногим более 10 тысяч бойцов против 7 тысяч человек дивизии Лю Хэ-дина.

Это не значит также, что перевес сил необходимо иметь во всех случаях; в определенных условиях можно выйта на поле боя и при относительном или абсолютном превосходстве сил противника. Для первого случая, когда противник обладает относительным перевесом сил, возьмем такой пример: в каком-нибудь районе имеется только небольшой отряд Красной армии (речь здесь не идет о случаях, когда силы имеются, но они не сосредоточены); при наступлении превосходящих сил противника, если отношение населения, рельеф местности и погода серьезно нам благоприятствуют, Красная армия, сковав противника в центре и на одном фланге с помощью партизанских отрядов или мелких воинских частей и сосредоточив все свои силы, наносит внезапный удар по какому-нибудь участку другого фланга противника. Это, конечно, также необходимо и может принести победу. Когда мы внезапно атакуем какой-нибудь участок одного фланга, то, как и в ранее рассмотренных случаях, мы действуем на основе принципа численного превосходства, победы большего числа над меньшим. Для второго случая (абсолютное превосходство сил противника) примером может служить внезапный налет партизанского отряда на большой отряд белых войск. Партизаны атакуют лишь небольшую часть сил противника, точно так же применяя сформулированный выше принцип.

К утверждению, что сосредоточение большой армии для боя на одном плацдарме создает затруднения в отношении использования рельефа местности, дорог, снабжения, размещения и т. д., следует также подходить дифференцированно, в зависимости от обстоятельств. Эти затруднения различны по своей степени для Красной армии и для белой армии, так как Красная армия способна переносить большие тяготы, чем белая.

Малым числом мы побеждаем большое — так заявляем мы силам, господствующим над всем Китаем. Вместе с тем большим числом мы побеждаем малое — так заявляем мы отдельной части противника, с которой сталкиваемся на поле боя. Теперь это уже не секрет, противник в общем уже знаком с нашим нравом. Но он не может предотвратить нашу победу или избежать урона, который мы ему наносим, так как не знает, когда и где мы будем бить его этим методом. Это мы держим в секрете. Боевые действия Красной армии в общем носят форму внезапных ударов.

Война маневренная или война позиционная? На этот вопрос мы отвечаем: маневренная. В условиях, когда мы не обладаем большими силами и источниками снабжения боеприпасами, когда на каждую базу имеется лишь одна группа войск Красной армии, перебрасываемая каждый раз туда, где нужно драться, позиционная война для нас в основном непригодна. Методы позиционной войны, как правило, неприменимы для нас не только в обороне, по и в наступлении.

Одной из наиболее ярких особенностей боевых действий Красной армии, особенностей, вытекающих из того положения, что технически противник силен, а Красная армия слаба, является отсутствие стабильной линии фронта.

Линия фронта Красной армии определяется ее операционными направлениями. Отсутствие стабильных операционных направлений лишает стабильности и линию фронта. Хотя общее направление в каждый данный отрезок времени остается неизменным, отдельные частные направления, образующие в совокупности общее, меняются постоянно: когда войска, действующие на одном из направлений, оказываются скованными, следует переключаться на другое. Если по прошествии определенного периода окажутся скованными и войска, действующие на общем направлении, то следует изменить и это общее направление.

В период гражданской революционной войны линия фронта не может быть стабильной; такое положение существовало даже в истории СССР. Положение армии СССР отличалось в этом смысле от положения нашей армии лишь тем, что там эта нестабильность никогда не доходила до такой степени, как у нас. Ни в одной войне не может быть совершенно стабильных линий фронта; этому препятствуют изменения, обусловленные победами и поражениями, наступлениями и отступлениями. Однако относительно стабильные линии фронта в обычных войнах встречаются часто. Исключения бывают только у тех армий, которые борются при крайне неблагоприятном соотношении сил, как, например, у китайской Красной армии на данном этапе.

Нестабильность линии фронта приводит и к нестабильности территории баз, которые непрерывно увеличиваются и уменьшаются, сокращаются и расширяются. Нередки также случаи, когда отдельные базы то возникают, то исчезают. Такая изменчивость территории целиком обусловлена изменчивостью хода военных действий.

Изменчивость хода военных действий и изменчивость территории придают такой же изменчивый характер и всей созидательной работе в базах. При таком положении вещей трудно представить себе планы этой работы на сколько-нибудь длительный срок. Частое изменение планов стало для нас самым обыденным явлением.

Признавать эту особенность нам весьма полезно. Определяя на ее основе свои очередные задачи, мы не должны строить иллюзий насчет войны только наступательной, войны без отступления, не должны пугаться временных изменений территории и изменений нашего военного тыла, не должны пытаться составлять конкретные планы на длительные периоды. Наши замыслы и работу надо приноравливать к обстановке; мы должны быть готовы осесть на месте или двинуться в путь, должны держать под рукой свой походный ранец. Только ценою усилий, которые мы прилагаем в своей нынешней подвижной жизни, мы можем добиться в будущем меньшей подвижности, а затем и полной стабильности.

При стратегическом курсе на так называемую «регулярную войну», господствовавшем во время пятого контрпохода, такая подвижность отрицалась, против так называемой «партизанщины» боролись. Товарищи, выступавшие против подвижности, изображали из себя правителей большого государства. А в результате была приобретена совершенно необычайная подвижность — Великий поход на 25 тысяч ли.

Наша рабоче-крестьянская демократическая республика представляет собой государство, но сегодня она еще не государство в полном смысле этого слова. Мы пока еще переживаем период стратегической обороны в гражданской войне, и наша власть пока еще очень далека от того, чтобы принять законченную государственную форму. Наша армия по своей численности и технике еще значительно уступает противнику, наша территория еще очень мала. Противник только и думает о том, как бы нас уничтожить. В этих условиях, определяя свою политику, мы, как правило, должны не бороться огульно против «партизанщины», а по-честному признать партизанский характер Красной армии. Стыдиться здесь нечего. Наоборот, партизанский характер является нашей особенностью, нашей сильной стороной, орудием нашей победы над врагом. Мы должны готовиться к отказу от партизанского характера армии, однако сегодня отказаться от него еще не можем. В будущем партизанский характер армии, несомненно, станет чем-то зазорным, таким, от чего следует отказаться, но сегодня это еще нечто ценное, во что мы должны крепко держаться.

«Есть возможность выиграть — деремся, нет — уходим» — вот популярное объяснение сущности нашей нынешней маневренной войны. В мире нет таких военных специалистов, которые считали бы необходимым только драться и отрицали бы необходимость уходить — но только уходить не так много, как уходим мы. У нас обычно переходы занимают больше времени, чем боевые действия. Если у нас бывает в среднем один крупный бой в месяц, это уже хорошо. Но когда мы и «уходим», то делаем это всегда только для того, чтобы драться. Все наши стратегические и оперативные установки основываются на стремлении драться. Однако в ряде случаев драться бывает невыгодно: во-первых, если противник обладает перевесом сил, то драться нецелесообразно; во-вторых, если силы противника и невелики, но он очень близко соприкасается со своими соседними частями, то иногда драться тоже нецелесообразно; в-третьих, вообще говоря, нецелесообразно драться с какой бы то ни было группировкой противника, если она не изолирована или занимает очень прочные позиции; в-четвертых, когда мы уже ввязались в «драку», но победить не можем, продолжать «драку» не следует. Во всех перечисленных случаях мы должны быть готовы отходить. Такие отходы допустимы и необходимы. Ведь наше признание необходимости отходить основывается прежде всего на признании необходимости драться. Именно в этом состоит основная особенность маневренной войны, которую ведет Красная армия.

Наша война является в основном маневренной, но "то не означает отказа от методов позиционной войны, когда они необходимы и возможны. В период стратегической обороны следует признать необходимость применения методов позиционной войны при упорной защите некоторых опорных пунктов на направлениях сковывающих действий, а в период стратегического наступления при наступлении на изолированного противника. У нас уже накопилось немало опыта в использовании методов позиционной войны для достижения победы: такими методами мы взяли немало городов, фортов, дзотов, прорывали довольно сильно укрепленные полевые позиции противника. В дальнейшем наши усилия в этом направлении следует увеличить, следует ликвидировать нашу слабость в этом отношении. Мы должны безоговорочно стоять за наступление на укрепленные позиции противника и за позиционную оборону в тех случаях, когда обстановка этого требует и допускает. Мы возражаем лишь против того, чтобы сегодня вообще переключиться на методы позиционной войны, и против того, чтобы уравнять их в правах с методами войны маневренной; это было бы недопустимо.

Оставались ли вполне постоянными партизанский характер действий Красной армии, отсутствие стабильных линий фронта, изменчивость территории баз, изменчивый характер планов созидательной деятельности в базах на протяжении всех десяти лет войны?

Нет, изменения происходили. Между цзинганшаньским периодом и началом первого контрпохода был первый этап, на котором партизанский характер действий Красной армии и изменчивость территории проявлялись весьма сильно. Это был младенческий период существования Красной армии, а базы тогда были еще партизанскими районами. Период между первым и третьим контрпоходами представлял собой второй этап, на котором партизанский характер действий и изменчивость территории значительно уменьшились, в Красной армии были созданы фронты, уже существовали базы с несколькими миллионами населения. Период между третьим и пятым контрпоходами — это третий этап: партизанский характер действий и изменчивость территории уменьшились еще значительнее, были созданы центральное правительство и Революционный военный совет. Великий поход — четвертый этап: на этом этапе в результате ошибочного отрицания частично партизанского характера действий Красной армии и незначительной изменчивости территории баз получились сугубо партизанский характер и сугубая изменчивость. В настоящее время мы переживаем пятый этап: вследствие того, что пятый «поход» не был разгромлен и в результате такой большой «подвижности» Красная армия и базы резко сократились. Однако мы уже прочно обосновались на Северо-Западе; укреплена и расширена база в Пограничном районе Шэньси — Ганьсу — Нинся; три фронта главных сил Красной армии уже находятся под единым командованием, чего не было раньше.

С точки зрения характера нашей стратегии можно сказать, что период от Цзинганшаня до четвертого контрпохода был первым этапом, пятый контрпоход — вторым этапом, а период от начала Великого похода по настоящее время является третьим этапом. Во время пятого контрпохода прежняя правильная стратегическая линия была ошибочно отвергнута; сейчас мы вновь правильно отвергаем ошибочную линию, проводившуюся во время пятого контрпохода, и воскрешаем прежнюю правильную линию. Однако мы отвергаем не все то, что существовало во время пятого контрпохода, и воскрешаем не все то, что существовало до него. Мы воскрешаем только лучшее из того, что было прежде, и отвергаем только то, что было ошибочным во время пятого контрпохода.

«Партизанщина» имеет две стороны.

Одна сторона состоит в отсутствии регулярности, то есть в отсутствии централизации, в отсутствии единства, в недостаточно строгой дисциплине, в упрощенных методах работы и т. д. Все это было принесено самой Красной армией из младенческого периода ее существования, а кое-что было в то время просто необходимо. Однако на более высоких ступенях развития Красной армии следует постепенно и сознательно избавляться от этого, делать Красную армию более централизованной, более единой, более дисциплинированной, вводить в ней более совершенные методы работы, то есть придавать ей более регулярный характер. В области оперативного руководства также следует постепенно и сознательно ослаблять ненужный на более высокой ступени развития партизанский характер армии. Не идти вперед в этом отношении, упорно цепляться за пройденный этап недопустимо, невыгодно и вредно при ведении военных действий крупного масштаба.

Другая сторона «партизанщины» состоит в установке на маневренные методы ведения войны, то есть подвижные партизанские методы, которые сейчас все еще необходимы для ведения военных действий как стратегического, так и оперативного масштаба, в изменчивости территории баз, которой мы пока еще не можем воспрепятствовать; в гибкости планов созидательной деятельности в базах; в отказе от преждевременного стремления к строительству Красной армии на основе полной регулярности. В этом вопросе отвергать исторические факты, возражать против сохранения того, что полезно, неосмотрительно отрываться от современного этапа, слепо гнаться за пока еще недостижимым, еще не имеющим сегодня реального смысла так называемым «новым этапом» — все это в равной мере недопустимо, вредно и невыгодно для ведения военных действий в настоящее время.

Сейчас мы находимся накануне нового этапа в развитии техники и организации Красной армии и должны готовиться к переходу в этот новый этап. Не готовиться к этому было бы неправильно, было бы невыгодно для дальнейшего ведения войны. В будущем, когда технические и организационные условия в Красной армии изменятся и Красная армия вступит в новый этап своего строительства, операционные направления и линии фронта Красной армии относительно стабилизируются, возрастет роль методов позиционной войны, — подвижный характер войны и изменчивость территории и планов строительства резко уменьшатся и наконец будут полностью ликвидированы. Тогда нас не сможет ограничивать все то, что нас ограничивает сейчас, как, например, численное превосходство противника или защищаемые им укрепленные позиции.

Сейчас мы боремся, с одной стороны, против ошибочных методов, применявшихся в период господства «левого» оппортунизма, и, с другой стороны, против возрождения целого ряда тех черт нерегулярности, которые были присущи Красной армии в младенческий период ее существования и которые теперь уже не нужны. Но мы решительно возрождаем те многочисленные ценные принципы строительства армии, стратегические и тактические принципы, применяя которые Красная армия неизменно одерживала победы. Мы должны обобщить все то ценное, что у нас было в прошлом, и превратить это в систематизированную, еще более развитую и обогащенную военную линию, чтобы побеждать врага сегодня и подготовиться к вступлению в новый этап в будущем.

Область маневренной войны охватывает очень много вопросов. Сюда входят, например, разведка, оценка обстановки, принятие решения, группировка войск для боя, управление боем, маскировка, сосредоточение сил, марш, развертывание, атака, преследование, внезапный удар, штурм позиций, оборона позиций, встречный бой, отступление, ночной бой, бой в особых условиях, уклонение от столкновений с сильным противником и удар по слабому, осада городов и истребление идущих к ним подкреплений, ложная атака, противовоздушная оборона, пребывание между несколькими группами противника, бой с целью выхода из окружения, серия боев, ведение боевых действий при отсутствии тыла, необходимость отдыха и накопления сил и т. д. и т. п. В истории Красной армии все эти виды действий характеризовались многочисленными особенностями и должны быть систематически изложены, обобщены и подытожены в курсе оперативного искусства. Здесь я их касаться не буду.

«Затяжная война» в стратегии и стремительность в действиях оперативного и тактического масштаба — это две стороны одного и того же дела, два параллельных и равнозначных принципа ведения гражданской войны; эти же принципы могут быть применены и в войне против империализма.

Затяжной характер войны обусловлен тем, что силы реакции могущественны, а силы революции нарастают постепенно. Здесь горячность может принести вред, здесь провозглашать «стремительность» было бы неправильно. То, что мы уже десять лет ведем революционную войну, быть может, другим государствам кажется поразительным, но для нас это только «Подход к теме», «Экспозиция темы» и «Основные положения сочинения» в классическом восьмичленном сочинении [48], за которыми последует еще много увлекательных глав. Под влиянием всех внутренних и внешних условий развитие, несомненно, может идти в дальнейшем значительно быстрее, чем шло в прошлом. Так как в международной и внутренней обстановке уже произошли изменения, а в будущем предстоят еще большие изменения, можно сказать, что мы уже оставили позади прежние условия, когда развитие шло медленно и мы сражались в одиночестве. Однако мы не должны рассчитывать, что сможем одержать успех уже завтра. «Сначала разобьем врага, а позавтракать успеем» — такие настроения сами по себе похвальны, но основывать на таких настроениях конкретные планы действий нельзя. Вследствие того, что силы реакции в Китае пользуются поддержкой многих империалистических государств, до тех пор, пока китайская революция не накопила сил, способных прорвать основные позиции внутренних и внешних врагов, до тех пор, пока силы международной революции не разгромили и не сковали большую часть сил международной реакции, наша революционная война по-прежнему будет оставаться затяжной. Поэтому одним из основных принципов нашего стратегического руководства является стратегическая установка на длительную войну.

Принцип же, применяемый в действиях оперативного и тактического масштаба, прямо противоположен: не затягивание, а скоротечность. Борьба за скоротечность в действиях оперативного и тактического значения присуща в равной мере всем временам и всем народам. В ведении войны люди всегда и везде добивались скоротечности; излишнее затягивание войны всегда считалось невыгодным. Только в Китае приходится проявлять в войне величайшее терпение, приходится прибегать к затяжной войне. В период господства лилисаневской линии некоторые смеялись над нашей «тактикой кулачного боя» (то есть тактикой захвата крупного города лишь после целого ряда наскоков на него), смеялись по поводу того, что мы можем увидеть победу революции только уже совсем седыми. Это было проявлением ультрареволюционности, которая, как уже давно доказано, является несостоятельной. Однако, если эти критические замечания отнести не к стратегии, а к оперативному и тактическому руководству, они становятся чрезвычайно верными.

Дело в том, что, во-первых, Красная армия не имеет источников пополнения оружием и в особенности боеприпасами; во-вторых, у белых имеется много армий, а Красная армия только одна, — чтобы разбить очередной «поход», ей нужно быть готовой к стремительному проведению целого ряда операций; в-третьих, хотя белые армии продвигаются раздельно, но в большинстве случаев интервалы между наступающими колоннами сравнительно невелики, и если, атакуя одну из них, мы не завершим боя очень быстро, то ей на выручку подоспеют остальные. В силу всего этого мы не можем не действовать стремительно. Для нас завершение сражения в течение нескольких часов, одного или двух дней — дело обычное. И только при установке на «осаду города и истребление подкреплений», когда наша цель состоит не в том, чтобы уничтожить окруженного противника, а в том, чтобы уничтожать идущие к нему подкрепления, мы проводим относительно затяжные операции против окруженного противника, но по-прежнему проявляем стремительность в действиях против идущих к нему подкреплений. При упорной обороне опорных пунктов на направлениях сковывающих действий на этапе стратегической обороны, при ударах по изолированному и не получающему поддержки противнику на этапе стратегического наступления и при уничтожении опорных пунктов белых на территории революционных баз мы часто также берем курс на затяжную операцию или бой. Однако эти затяжные операции только помогают, а отнюдь не мешают стремительным действиям главных сил Красной армии.

Для обеспечения скоротечности операции нужно не только субъективное желание; для этого требуется еще целый ряд конкретных условий, из которых главными являются: хорошо подготовиться, не упустить момент, сосредоточить превосходящие силы, использовать тактику окружений и обходов, выбрать хорошую позицию, бить противника на марше или в момент, когда он остановился, но закрепиться на позиции еще не успел. Не создав этих условий, невозможно добиться быстрой победы в операции или в бою.

Разгром «похода» — это крупная операция, и в ней применяется принцип скоротечности, а не затягивания, так как условия баз — их людские резервы, материальные ресурсы и военные силы — не допускают затяжных действий.

Однако, придерживаясь в общем принципа стремительности, необходимо бороться против ненужной спешки; совершенно необходимо, чтобы высшие военные и политические руководящие органы революционной базы, учитывая отмеченные выше условия этой базы и обстановку у противника, не пугались натиска противника, не падали духом перед трудностями, которые еще можно переносить, не отчаивались перед лицом некоторых неудач, проявляли необходимое терпение и выдержку. В Цзянси на разгром первого «похода» — от первых боев до его конца — потребовалась только одна педеля, на разгром второго «похода» — полмесяца, разгром третьего «похода» потребовал уже трех месяцев, четвертого — трех недель, а борьба против пятого «похода» продолжалась целый год. Однако пятый «поход» не был разгромлен, причем, когда мы были вынуждены прорывать окружение, была проявлена ненужная спешка. В тогдашней обстановке можно было продержаться еще два-три месяца и использовать это время для того, чтобы дать нашим войскам отдохнуть и привести себя в порядок. Если бы это было сделано и если бы после прорыва окружения руководство осуществлялось поумнее, то и в дальнейшем обстановка сложилась бы в значительной мере иначе.

Несмотря на это, принцип стремления к максимальному сокращению срока операций, о котором мы говорим, остается в силе. В наших оперативных и тактических планах, конечно, нужно всемерно стремиться к сосредоточению сил, маневренности действий и т. д. в расчете на уничтожение живой силы противника на внутренних линиях, то есть на территории базы, и на быстрый разгром «похода»; однако наряду с этим в тех случаях, когда уже ясно, что разгромить «поход» на внутренних линиях невозможно, следует бросать главные силы Красной армии на прорыв окружения и выходить на наши внешние линии, то есть на внутренние линии противника, чтобы уже там добиваться решения. Сегодня, когда концепция «войны блокгаузов» получила такое широкое распространение, это станет обычным способом ведения военных действий. Через два месяца после начала борьбы против пятого «похода», когда возникли события в провинции Фу-нзянь, главным силам Красной армии, несомненно, следовало пробиться в район провинций Цзянсу — Чжэцзян — Аньхуай — Цзянси, с центром в провинции Чжэцзян, развернуть активные действия между Ханчжоу, Сучжоу, Нанкином, Уху, Наньчаном и Фучжоу, перейти от стратегической обороны к стратегическому наступлению, создать угрозу основным территориям противника и искать боя на широких, не укрепленных противником просторах. Таким путем можно было вынудить противника, наступавшего на районы южной части Цзянси и западной части фу-цзяни, вернуться для защиты своих основных территорий и тем самым сорвать его наступление, направленное против базы в Цзянси, и одновременно облегчить положение народного правительства в Фуцзяни. Таким способом, несомненно, можно было оказать этому правительству серьезную поддержку.

Из-за того, что этот план не был применен, пятый «поход» пе был разгромлен, а народное правительство в Фуцзяни пало. После целого года боев выходить в Чжэцзян было уже невыгодно. Однако можно было еще перейти в стратегическое наступление в другом направлении, то есть наступать главными силами на провинцию Хунань (но не через Хунань на Гуйчжоу, а на центральную часть Хунани), оттянуть противника из Цзянси в Хунань и там уничтожить его. Этот план также был отвергнут, надежды на разгром пятого «похода» окончательно рухнули, и остался единственный путь — Великий поход.

«Война на истощение» является для Красной армии несвоевременной. Когда в богатстве состязается не Лун Ван[49]  с Лун Ваном, а нищий с Лун Ваном, это выглядит, конечно, несколько смешно.

Для Красной армии, которая почти все добывает у противника, основным курсом остаются действия на уничтожение. Только путем уничтожения живой силы противника можно громить его «походы» и расширять революционные базы. Нанесение урона противнику применяется только как средство его уничтожения; в противном случае оно бессмысленно. Нанося противнику урон в живой силе, мы истощаем и самих себя; но если мы уничтожаем противника, то это дает нам трофеи. Таким образом мы не только возмещаем тот урон, который понесли сами, но и усиливаем свою армию. В войне против мощного противника боевые действия, имеющие целью нанести ему поражение, не могут коренным образом решить исход войны, а бои на уничтожение немедленно оказывают сильнейшее воздействие на любого противника. В драке лучше отрубить своему противнику один палец, чем поранить все десять; в войне лучше уничтожить одну дивизию противника, чем нанести поражение десяти.

Во время первого, второго, третьего и четвертого «походов» мы вели «войну на уничтожение», и все эти «походы» были нами разгромлены, несмотря на то, что уничтожалась только часть наступавших войск противника. В борьбе против пятого «похода» проводилась противоположная линия, и этим противнику фактически была оказана помощь в достижении его цели.

Действия на уничтожение, с одной стороны, сосредоточение превосходящих сил и тактика окружений и обходов — с другой, — это единое целое; первое без второго невозможно. Непременными условиями действий на уничтожение являются поддержка со стороны населения, выгодные позиции, противник, которого легко бить, внезапность и т. д.

Есть смысл в том, чтобы только нанести поражение противнику, есть смысл даже в том, чтобы дать ему бежать, — но лишь в тех случаях, когда в данном бою или во всей операции главные силы Красной армии уничтожают часть сил противника; в противном случае это бессмысленно. И здесь смысл определяется соотношением между потерями и приобретениями.

Создавая свою военную промышленность, нужно действовать так, чтобы это не приводило к увеличению зависимости Красной армии от этой промышленности. Наша основная линия состоит в том, чтобы опираться на военную промышленность империалистов и нашего противника в гражданской войне. Мы имеем право на арсеналы Лондона и Ханьяна (Ханьян — город в провинции Хубэй, в котором находился один из крупнейших в Китае арсеналов — прим. редакции), причем транспортными бригадами нам служит противник. Это — истина, а не парадокс.

Примечания:

1

Три основных правила дисциплины:

1. во всех действиях подчиняться командованию;

2. не брать у населения ничего, даже иголки и нитки;

3. все трофеи сдавать в казну.

Памятка из восьми пунктов:

1. разговаривай вежливо;

2. честно расплачивайся за купленное;

3. занял вещь — верни;

4. испортил вещь — возмести;

5. не дерись, не ругайся;

6. не порть посевов;

7. не допускай вольностей с женщинами;

8. не обращайся жестоко с пленными. — Прим. перев.

2

Стиль «три и восемь» — Председатель Мао Цзэ-дун, обобщив лучшие черты в стиле армейской работы, выразил его в следующих трех предложениях — твердое и правильное политическое направление, самоотверженность и скромность в работе, гибкая и маневренная стратегия и тактика — и в следующих восьми иероглифах (каждые два иероглифа образуют одно слово): сплоченность, оперативность, серьезность и жизнерадостность. — Прим. перев.

3

Передовая статья газеты «Жэньминь жибао», журнала «Хунци» и газеты «Цзефанцзюнь бао»

(1 августа 1969 года)

ИЗДАТЕЛЬСТВО ЛИТЕРАТУРЫ НА ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКАХ

ПЕКИН 1969

4

Редакционная статья журнала «Хунци» и газеты «Жэньминь жибао»

ИЗДАТЕЛЬСТВО ЛИТЕРАТУРЫ НА ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКАХ

ПЕКИН 1967

12

Сунь-цзы или Сунь У — знаменитый военный теоретик, живший в V в. до н. э., автор трактата «Сунь-цзы», состоящего из 13 глав. Эта цитата взята из третьей главы трактата.

13

В то время, когда писался настоящий труд (осень 1938 года), исполнилось 15 лет со дня основания Коммунистической партии Китая (июль 1921 года).

14

Чэпь Ду-сю в свое время был профессором Пекинского университета, приобрел известность как редактор журнала «Синьциньнянь» («Новая молодежь»). Чэнь Ду-сю принимал участие в основании Коммунистической партии Китая и благодаря своей известности, приобретенной в период «движения 4 мая», и в силу неопытности партии на первых порах ее существования стал ее генеральным секретарем. В последний период революции 1924–1927 годов правый уклон в партии, выразителем которого был Чэнь Ду-сю, вылился в капитулянтскую линию. В то время «капитулянты… сами отказались от руководства крестьянскими массами, городской мелкой и средней буржуазией и, что особенно важно от руководства вооруженными силами, в результате чего революция потерпела поражение» (Мао Цзэ-дун, «Современная обстановка и наши задачи»). После поражения революции в 1927 году Чэнь Ду-сю и кучка других капитулянтов впали в пессимизм и утратили всякую веру в дальнейшие перспективы революции. Они превратились в ликвидаторов, приняли реакционную платформу троцкистов и, вступив с ними в блок, создали антипартийную группку, в связи с чем в ноябре 1929 года Чэнь Ду-сю был изгнан из партии. Он умер в 1942 году. О правом оппортунизме Чэнь Ду-сю см. также примечания к заголовкам работ: «О классах китайского общества» и «Доклад об обследовании крестьянского движения в провинции Хунавь», а также «Вступительную статью в первом номере журнала „Гунчанданжэпь“ („Коммунист“)».

15

«Левый» оппортунизм Ли Ли-сапя — «лево»-оппортупистическая линия (обычно называемая «лилисаиевской линией»), проводившаяся тов. Ли Ли-санем, в то время возглавлявшим Центральный Комитет партии, и господствовавшая в партии в течение примерно 4 месяцев начиная с июня 1930 года. Основные ее черты заключались в следующем: вопреки установкам VI съезда партии, лилисаневцы отрицали, что для революции необходимо готовить массы, что революция развивается неравномерно. Идею товарища Мао Цзэ-дуна, указывавшего, что в условиях длительной борьбы главное внимание надо уделять созданию опорных баз в деревне, чтобы окружить ими город и, опираясь на эти базы, способствовать подъему революции во всей стране, — сторонники этой линии объявляли «крайне ошибочной», считая, что она выражает «крестьянскую ограниченность и консерватизм», и настаивали на том, чтобы развернуть подготовку к немедленному восстанию во всей стране. Следуя этой ошибочной линии, тов. Ли Ли-сань выдвинул авантюристический план немедленной организации вооруженных восстаний во всех крупнейших городах Китая. Наряду с этим сторонники лисаневской линии, отрицая неравномерность развития мировой революции, считали, что революционный взрыв во всем Китае повлечет за собой революционный взрыв во всем мире и что китайская революция может одержать победу только при условии революционного взрыва во всем мире. Кроме того, они не признавали длительного характера китайской буржуазно-демократической революции и утверждали, что победа революции в одной или нескольких провинциях явится началом перерастания революции в социалистическую; в связи с этим они выработали ряд не отвечавших требованиям момента левацких авантюристических установок. Товарищ Мао Цзэ-дун боролся против этой ошибочной линии; ее выправления требовали также широкие массы партийных работников и членов партии. В сентябре 1930 года на третьем пленуме Центрального Комитета 6-го созыва тов. Ли Ли-сань признал ошибки, на которые ему было указано, и ушел с руководящего поста в Центральном Комитете партии. Ввиду того, что тов. Ли Ли-сань на протяжении длительного периода сумел изжить свои ошибочные воззрения, VII съезд Коммунистической партии Китая вновь избрал его членом Центрального Комитета.

16

Центральный Комитет Коммунистической партии Китая (6-го созыва) на своем третьем пленуме, состоявшемся в сентябре 1930 года, и в своей дальнейшей работе после пленума предпринял ряд действенных мер для того, чтобы положить конец лилисаневской линии. Однако ряд товарищей, во имевших опыта практической революционной борьбы, во главе с тт. Чэнь Шао-юем (Ван Мином) и Цинь Бан-сянем (Бо Гу) после третьего пленума Центрального Комитета стал оказывать Центральному Комитету сопротивление в проведении этих мероприятий. В опубликованной в то время брошюре «Две линии», или «Борьба за дальнейшую большевизацию Коммунистической партии Китая», эти товарищи упорно утверждали, что на данном этапе главной опасностью для партии является не «левый» оппортунизм, а так называемый «правый» оппортунизм, и, «критикуя» лилисаневскую линию как «правую», старались нажить себе таким путем политический капитал. Они выдвинули новую политическую программу, которая в новых формах восстанавливала, продолжала или развивала лилисаневскую линию и прочие «лево»-уклонистские идеи и политические установки, противопоставляя все это правильной линии товарища Мао Цзэ-дуна. Свою работу «Стратегические вопросы революционной войны в Китае» товарищ Мао Цзэ-дун посвящает главным образом критике ошибок, допущенных в военных вопросах сторонниками этой новой линии «левого» оппортунизма.

Линия нового «левого» уклона господствовала в партии в период от четвертого пленума Центрального Комитета 6-го созыва, состоявшегося в январе 1931 года, до совещания Политбюро Центрального Комитета, происходившего в Цауньи в провинции Гуйчжоу в январе 1935 года. Это совещание покончило с ошибочной линией старого руководства и сформировало новое руководство ЦК во главе с товарищем Мао Цзэ-дуном. Ошибочная «левая» линия господствовала в партии особенно долго (4 года) и нанесла партии и революции особенно тяжелый ущерб. Пагубные последствия проведения этой линии выразились в том, что около 90 % состава Коммунистической партии Китая, китайской Красной армии, а также территории опорных баз Красной армии были утрачены и десятки миллионов людей в революционных базах подверглись жестокой расправе со стороны гоминдановцев. Все это затормозило поступательный ход революции. Подавляющее большинство товарищей, совершивших эти «лево»-уклонистские ошибки, на личном опыте в течение длительного периода осознало свои ошибки, исправило их и проделало значительную работу на пользу партии и народу. Эти товарищи сплотились со всей массой членов партии на основе общих политических взглядов под руководством товарища Мао Цзэ-дуна. Принятое в апреле 1945 года седьмым пленумом Центрального Комитета 6-го созыва «Решение но некоторым вопросам истории нашей партии» дает всестороннюю оценку ошибок этой линии.

17

См. примечания 20 и 21 к работе «О тактике борьбы против японского империализма».

18

Курсы переподготовки офицерского состава, организованные Чан Кай-ши в июне 1933 года в горах Лушань (уезд Цзюцзян провинции Цзянси) в целях подготовки военных кадров для борьбы против коммунистов. Через эти курсы пропускался офицерский состав войск Чан Кай-ши. Военная и политическая подготовка его в фашистском духе осуществлялась немецкими, итальянскими и американскими инструкторами.

19

Под новыми военными принципами пятого «похода» в основном имеется в виду установка на «войну блокгаузов», осуществлявшаяся бандами Чан Кай-ши и предусматривавшая создание укреплений по мере продвижения войск вперед.

20

См. В. И. Ленин, «Коммунизм» (Соч., т. 31, стр. 143. — Прим. ред.).

21

1-я партийная конференция Пограничного района Хунань — Цзянси была созвана 20 мая 1928 года в Маопине (уезд Нинган).

22

См. примечания 2 и 3 к работе «Об искоренении ошибочных взглядов в партии».

23

Носители этих тенденций не ставили перед собой четких политических целей и позволяли себе недисциплинированные, неорганизованные действия, грабежи и т. д.

24

Речь идет о походе из провинции Цзянси на север провинции Шэпьси, который совершила Красная армия, преодолев расстояние в 25 тысяч ли. См. примечание 19 к работе «О тактике борьбы против японского империализма».

25

Фланговые войска — не главные силы армии, а часть армии, выполняющая задачи на флангах.

26

Речь идет о периоде постепенного перехода русской революции от подъема к спаду, наступившему после поражения декабрьского восстания 1905 года. См. «История ВКП(б). Краткий курс», гл. III, разделы 5 и 6.

27

Мирный договор, заключенный Советской Россией с Германией в марте 1918 года. Это было временное отступление, предпринятое в условиях явного перевеса сил на стороне врагов революции и ставившее целью предотвратить нападение германского империализма на только что образовавшуюся и еще не имевшую своей армии Советскую Республику. Подписание Брестского договора позволило Советской Республике выиграть время для укрепления пролетарской власти, налаживания хозяйства и создания Красной Армии; оно позволило пролетариату сохранить за собой руководство крестьянством, накопить силы и разгромить в 1918–1920 годах белогвардейцев и английских, американских, французских, японских, польских и прочих интервентов.

28

30 октября 1927 года крестьяне уездов Хайфын и Луфын провинции Гуандун подняли под руководством Коммунистической партии Китая третье по счету восстание, заняли города Хайфын и Луфын и прилегающие к ним районы, организовали Красную армию и установили рабоче-крестьянскую демократическую власть. Из-за недооценки сил врага восстание потерпело поражение.

29

Осенью 1936 года войска 2-го и 4-го фронтов Красной армии соединились и, выступив из северо-восточной части провинции Сикан, начали поход на север. В этот период Чжан Го-тао упорно продолжал борьбу против партии, неизменно проводя линию на отступление и ликвидаторство. В октябре того же года, когда войска 2-го и 4-го фронтов уже вступили в провинцию Ганьсу, из авангардных частей 4-го фронта по приказу Чжан Го-тао была образована так называемая армия западного направления численностью в двадцать с лишним тысяч человек для движения на запад через реку Хуанхэ в провинцию Цинхай. Эта армия в декабри 1936 года потерпела тяжелое поражение, а к марту 1937 года была окончательно разбита.

30

См. К. Маркс и Ф. Энгельс, «Революция и контрреволюция в Германии» (Соч., т. VI. — прим. ред.).

31

«Шуйхучжуань» — известный китайский роман, повествующий о крестьянской войне. Автором этого романа считают Ши Най-аня, жившего в XIV веке н. э. Линь Чун и Чай Цзинь — герои этого романа. Хун — учитель фехтования и борьбы в доме Чай Цзиня.

32

Лу и Ци — два феодальных княжества в эпоху Чуньцю (722–481 годы до н. э.). Большое княжество Ци находилось в центральной части нынешней провинции Шаньдун, а уступавшее ему по размерам княжество Лу — в южной части той же провинции. Чжуан-гун был князем Лу в 693–662 годах до н. э.

33

Цзо Цю-мин — автор «Цзочжуань», известной летописи эпохи династии Чжоу. Приведенная в данном труде цитата взята из этой летописи («10-й год правления Чжуан-гуна»).

34

«Это — честное выполнение долга. С этим можно идти воевать!» — этими словами Цао Гуй хочет сказать, что когда правитель при рассмотрении тяжб действует справедливо, он может завоевать поддержку народа и, следовательно, может вести войну. «Князь собирался ударить в барабан» и «трижды били атаку барабаны Ци» — здесь «бить в барабан» означает бросить войска в атаку.

35

Чэнгао — древний город, находившийся в северо-западной части нынешнего уезда Чэнгао провинции Хэнань. В древние времена был важным стратегическим пунктом. Здесь в 203 году до н. э. происходила битва между ханьским князем Лю Баном и чуским князем Сян Юем. Сян Юй занял Юнъ-ян и Чэнгао и почти полностью разгромил войска Лю Бана. Однако впоследствии Лю Бан воспользовался благоприятным моментом, когда чуские войска переправлялись через реку Сышуй, нанес им сокрушительный удар и вернул город Чэнгао.

36

Куньян — древний город, находившийся в северной части нынешнего уезда Есянь в провинции Хэнань. Здесь Лю Сю (император Гуан У-ди, основатель восточной ханьской династии) в 23 году н. э. разгромил войска Ван Маца. В этом сражении неравенство сил было исключительно большим: у Лю Сю было всего 8–9 тысяч человек, а у Ван Мана — более 400 тысяч. Используя беспечность военачальников Ван Мана-Ван Сюня и Ван И, — вызванную недооценкой сил противника, Лю Сю бросил против них 3 тысячи своих отборных войск, которые и разгромили основное ядро войск Ван Мана; развивая этот успех, Лю Сю перешел в наступление и наголову разбил Ван Мана.

37

Гуаньду находился в северо-восточной части нынешнего уезда Чжунмоу провинции Хэнань. Здесь в 200 году н. э. происходило сражение между войсками Цао Цао и Юань Шао. Юань Шао располагал стотысячной армией. У Цао Цао войск было мало, а запасы продовольствия иссякли. Однако он использовал проявленную Юань Шао беспечность, вызванную недооценкой сил противника, произвел внезапный налет и поджег обозы Юань Шао. Когда войска Юань Шао охватила паника, Цао Цао нанес удар и уничтожил главные силы Юань Шао.

38

Войска царства У возглавлял Сунь Цюань, войска царства Вэй — Цао Цао. Чиби — гора на южном берегу реки Янцзы, в северо-восточной части нынешнего уезда Цзяюй в провин-дии Хубэй. Здесь в 208 году н. э. Цао Цао с 500-тысячным войском, которое сам оп выдавал за 800-тысячное, выступил против Сунь Цюапя. Последний в союзе с другим противником Цао Цао — Лю Бэем — выставил 30-тысячное войско; оп воспользовался эпидемией в войсках Цао Цао и их неумением сражаться на воде, сжег суда Цао Цао и разгромил его армию.

39

Илин находится в восточной части нынешнего уезда Ичан провинции Хубэй. Здесь в 222 году н. э. Лу Сунь, полководец царства У, нанес жестокое поражение войскам царства Шу, которыми командовал Лю Бэй. Вначале Лю Бэй во всех сражениях одерживал победы и занял Илпи, углубившись на 500–600 ли на территорию царства У. После этого Лу Сунь в течение 7–8 месяцев уклонялся от боя. Дождавшись момента, когда войска Лю Бэя «были измотаны до предела, пали духом и потеряли веру в спасение», Лу Сунь воспользовался поднявшимся ветром, поджег лагерь Лю Бэя и разгромил его войска.

40

В 383 году н. э. войска государства Восточное Цзинь под командованием Се Сюаня нанесли у реки Фэйшуй (в нынешней провинции Аньхуэй) тяжелое поражение войскам Фу Цзяня, правителя государства Цинь. Последний имел в своем распоряжении 600 с лишним тысяч пехоты, 270 тысяч кавалерии и личную охрану в 300 тысяч всадников. Войска Се Сюаня (включая флот) насчитывали лишь 80 тысяч человек. Две армии разделяла река Фэйшуй. Се Сюань использовал заносчивость и самонадеянность противника и обратился к Фу Цзяню с просьбой уступить ему небольшой плацдарм на берегу, где стояла циньская армия, с том чтобы его войска могли переправиться и дать решающее сражение. Фу Цзянь согласился и приказал своим войскам отойти. Однако как только его войска начали отход, их уже нельзя было остановить. Воспользовавшись этим, войска Се Сюаня переправились через реку и разгромили армию Фу Цзяня.

41

1 августа 1927 года в целях борьбы против контрреволюционных сил Чан Кай-ши и Ван Цзин-вэя и в целях продолжения дела революции 1924–1927 годов Коммунистическая партия Китая возглавила известное восстание в Наньчане — главном городе провинции Цзянси. В этом восстании приняли участие воинские части численностью более 30 тысяч человек. Восстанием руководили тт. Чжоу Энь-лай, Чжу Дэ, Хэ Лун, Е Тин и другие; 5 августа 1927 года восставшие войска в соответствии с заранее разработанным планом покинули Наньчан и направились в провинцию Гуандун. Однако под Чаочжоу и Сватоу их постигла военная неудача. Часть из них под командованием тт. Чжу Дэ, Чэнь И, Линь Бяо и других впоследствии пробилась в Цзинганшань, где соединилась с возглавлявшейся товарищем Мао Цзэ-дуном 1-й дивизией 1-го корпуса Рабоче-крестьянской революционной армии.

42

См. примечание 8 к работе «Почему в Китае может существовать красная власть?»

43

В сентябре 1927 года вооруженные отряды населения района, находящегося на стыке провинций Хунань и Цзянси, то есть уездов Сюшуй, Пинсян, Пинцзян и Люян, под руководством товарища Мао Цзэ-дуна подняли известное «Восстание осеннего урожая» и образовали 1-ю дивизию 1-го корпуса Рабоче-крестьянской революционной армии. Товарищ Мао Цзэ-дун привел их в Цзинганшань, где создал революционную базу — Пограничный район Хунань — Цзянси.

44

«Союз эй-би» — контрреволюционная шпионская организация гоминдана, действовавшая подпольно в красных районах. «Эй-би» — названия английских букв А и В, с которых начинаются слова «Anti-bolshevik» («антибольшевистский»).

45

То есть по центральной части провинции Цзянси между реками Ганьцзян и Фушуй.

46

См. работы В. И. Ленина «К истории вопроса о несчастном мире» (Соч., т. 26. — Прим. ред.), «Странное и чудовищное» (Соч., т. 27. — Прим. ред.), «Серьезный урок и серьезная ответственность» (Соч., т. 27. — Прим. ред.) и «Доклад о войне и мире 7 марта» (Соч., т. 27. — Прим. ред.), а также «История ВКП(б). Краткий курс», гл. VII, раздел 7.

47

Речь идет о тибетцах, проживающих в районе провинции Сикан, и о народностях, исповедующих мусульманство и живущих в провинциях Ганьсу, Цинхай и Синьцзян.

48

Особая форма сочинения, которое должны были писать лица, державшие императорские экзамены в феодальном Китае XV–XIX вв. Каждое такое сочинение должно было состоять из восьми разделов: «Подход к теме», «Экспозиция темы», «Основные положения сочинения», «Переход к изложению», «Начало изложения», «Середина изложения», «Конец изложения», «Заключение».

«Подход к теме» состоял из двух фраз, раскрывающих основное содержание темы. «Экспозиция темы» излагалась в 3–4 фразах, развивающих содержание «Подхода к теме» и разъясняющих тему. В разделе «Основные положения сочинения» в общих чертах излагалось содержание работы. Раздел «Переход к изложению» связывал первые разделы с изложением самой темы. Только четыре последних раздела представляли собой изложение как таковое, причем «Середина изложения» являлась основой всего сочинения. Из последних четырех разделов каждый содержал тезис и антитезис, что в сумме дает восемь членов. Поэтому все произведение и называлось «восьмичленным» или «восьмитезным». Товарищ Мао Цзэ-дун ссылается здесь на процесс последовательного раскрытия содержания в восьмичленном сочинении для того, чтобы образно показать развитие различных этапов революции. Однако обычно товарищ Мао Цзэ-дун прибегает к термину «восьмичленное сочинение» главным образом как к иронической метафоре, подразумевая при этом догматизм.

49

Лун Ван — персонаж китайской мифологии, владыка морен и океанов, обладатель несметных сокровищ — прим. редакции.