Власть крайне жестока. Человека значимого она преобразует в еще более весомого, а человека ничтожного делает омерзительным. Яркий пример — некоторые российские министры. Путину повезло, Путин оказался естественным, а естественные люди всегда остаются интересны. Можно «накачать» образ, и некоторое время он будет держаться на плаву, но когда образы искусственны, они, как в шоу-бизнесе, очень быстро лопаются. Люди мощные, сильные, цельные, как правило, остаются надолго. Хотя Путину надо очень четко понимать, что любой, кто придет к власти после него, за все просчеты, которые, бесспорно, были — чиновничий беспредел, страшная бюрократизация страны, по-прежнему колоссальный разрыв между богатыми и бедными, — попросит ответить своего предшественника. Рано или поздно Путину предстоит столкнуться с колоссальной критикой в свой адрес, которую сейчас Кремль предпочитает не слышать, считая, что надежней всего критику игнорировать, считая продажной. Хотя, что интересно, сам Путин играет здесь роль охранителя. Нередко в таких случаях он выглядит намного более спокойным, чем его ближайшее окружение, которое, если бы ему дали такую возможность, постаралось бы, чтобы вообще никакой журналистики не было, а были бы бесцветные листики ни о чем. Путин часто выступает тормозом подобных авторитарных тенденций.

Я думаю, что Путина, как и любого другого человека, подобный вопрос раздирает на части. Очевидно, что тот образ жизни, который он сейчас ведет, и возможность реально влиять на жизнь всего мира привлекательны для него. В нем, как и в любом нормальном человеке, наверняка живет тревога — как по поводу изменения статуса и работы, так и тревога за страну, потому что не все еще доделано. В то же самое время он понимает, что президентство не прибавляет ему здоровья. Это тяжелая, сложная, изнурительная работа, которая вынуждает во многом себе отказывать в силу неимоверной публичности — в возможности побыть с домашними, пообщаться с дочерьми. И, конечно, для семьи Президента это страшное испытание. Еще раз подчеркну: заметьте, насколько Путин корректен в выстраивании отношений со своим семейством. Этого никогда нельзя было сказать о Ельцине, дети и внуки которого просто поперек горла. Вернее, дети и внук.

Путин, конечно же, в определенной мере не хочет оставаться во власти. Ему есть чем заняться в этой жизни, он и без президентства сможет получать удовольствие и продолжать активно и плодотворно трудиться. С другой стороны, Путин как футболист, раз поигравший в мадридском «Реале», — ему очень тяжело будет выступать за ярославский «Шинник». Из-за этого в Президенте наверняка борются разноречивые чувства, но вряд ли у Путина, как у человека, признающего закон, есть выбор. Можно, конечно, искать разнообразные ходы, в том числе создавать новую Конституцию, но я не думаю, что он захочет это делать. Уходить все равно придется. Так уйти, чтобы остаться, в российской истории еще никому не удавалось. Не быть в Кремле и управлять страной, к сожалению, невозможно.

Интересно другое — уход Путина явится началом обострения внутренних разборок. Команда Путина неоднородна, там до сих пор множество прений. Внутриадминистративные войны могут выйти из этой подковерной возни, где крайне популярно взять и кого-то подставить, рассказать, вскрыть, положить Путину на стол документы, после чего начинается опала.

В народе до сих пор существует несколько историй о внезапной болезни Сечина. Сложно сказать, правда это или нет, но ходят слухи, что Сечину каким-то образом удалось сделать так, чтобы Путин вместе с действующим на тот момент британским премьером Джоном Мэйджором присутствовал на подписании сделки ТНК — ВР. Говорят, что после этого Сечин месяц болел, так как знал, что его уволят. И было за что — Путин не очень хотел быть ассоциирован с коммерческими структурами, тем более со структурами ТНК. Также известно, что крайне близкие к Президенту люди, занимающиеся его охраной, в результате деятельности, приписываемой группировке Сечина, на некоторое время попали в опалу и были отстранены от «тела» благодаря слишком активному участию в ряде коммерческих проектов известных кавказских бизнесменов.

Так почему же создана структура, которая, с одной стороны, делает все, чтобы Президент получал только ту информацию, которая нужна, а с другой стороны, пытается управлять государством, и почему она обросла своими партиями и своими силовыми подразделениями? Вот в газетах пишут: в Генеральной прокуратуре создается следственное управление, откуда выгоняются люди Сечина. А зачем их выгонять? Что это такое — люди Сечина, разве все не государевы слуги? Разве все не слуги веры, царя и отечества? Что это за офицер, который служит Сечину, он присягу давал Родине или Сечину? Дурацкий вопрос, ваше благородие. Родина мне платит 19 тысяч рублев максимум, а благодаря той или иной персоне я и катаюсь хорошо, и живу правильно, и все у меня замечательно. А все потому, что целые отрасли, компании, регионы отданы на кормление новой знати, которая у нас выросла.

Реальная, настоящая политика вся идет в Кремле. Мой великий тезка философ Владимир Соловьев сказал: «Задача государства не в том, чтобы построить рай на земле, а в том, чтобы не допустить ада». Я внимательно наблюдал за происходящим в нашей стране и думал: а ведь решения, которые принимает Владимир Владимирович Путин, никогда не являются самыми сильными, а всегда являются наименее слабыми. Потому что тонкость государственного устройства такова, что важно не сделать слабого шага, когда ты проигрываешь все и система начинает рассыпаться как карточный домик.

Сейчас все ждут, что будет дальше. Вопрос заключается не в том, какая группировка победит, а — какая сила? Сила, которая хочет видеть Россию великой и свободной, или сила, которая видит Россию как кусок для кормления, который можно раздать своим, разорвать, расхитить страну. Конечно, все уверены, что они патриоты. Но патриот, цитируя того же Аристотеля, должен всегда помнить: не может человек не руководствоваться соображением права, без права он претворяется в худшее, что может быть, — в животное, не ведающее совести. Никто не выше права. В нашей стране это звучит смешно и глупо, но — никто не выше права.

Вы знаете, что произойдет, если Путин уйдет? Произойдет следующее: начнется страшная война между кремлевскими группировками. Эта война должна будет завершиться тем, что одной группировке удастся уничтожить другую, провести своего человека во власть, закрепиться на позициях, а потом пойдут громкие судебные процессы, вылезут трупы, непонятные автомобильные аварии, в которых погибают сыновья неугодных нефтяных магнатов, и странные уколы против столбняка, после которых люди приходят домой, им становится плохо и они умирают. Когда за деньги убивают детей, то это уже не вопрос бизнеса, а вопрос кровной мести, а, например, ингушский клан — это не тихие скромные еврейские политэмигранты, это совсем-совсем другие ребята. И вот эти кланы будут между собой воевать, и воевать они будут страшно. И там, наверху, будут драться ангелы, а здесь, на земле, воцарится ад.

Эти войны выйдут наружу, и это может быть очень опасно. Вспомните, что произошло после смерти Сталина? Расстрел Берии. Поэтому для ближайших к Путину людей, для самого ближнего его окружения жизненно важно сделать все возможное, чтобы Путин никуда не делся. Это необходимо для сохранения их статус-кво.

Понятие ухода Путина интересно само по себе. Ну, во-первых, все гадают, уйдет он или нет. Ведь самый популярный разговор 2006 и 2007 годов — какие придумать схемы, чтобы Путин остался. В придумывании этих схем существует немало кокетства, потому что для Путина очень важно сохранять легитимность. С другой стороны, очень обидно терять столь молодого, талантливого политика. Было бы абсолютно в западной традиции, если бы политик такого ранга остался на достойной должности где-то рядом, возглавляя партию, и через некоторое время вернулся на должность Президента. Но в России такой традиции нет, Россия страна восточная, поэтому отношение совсем иное. Восточные корни России требуют, чтобы Президент становился царем, кумиром, вождем нации. Не уверен, что Путин хотел бы примерить эту роль на себя. Но слишком много людей, построивших свои бизнес-карьеры именно вокруг Путина, которые не могут допустить самой идеи, что он вдруг куда-то уйдет. Ведь это означает, что та равновесная модель, которую он создал, эта команда, где каждый жизнь готов отдать за Путина и завязан друг на друге, окажется предоставленной самой себе. И начнется война, которую одна Россия может и не выдержать.

Можно предположить, что башни внутри Кремля перестанут сдерживаться и начнут активные боевые действия. Такое даже в страшном сне не приснится. Это будет игра Doom в кремлевских коридорах, и, к сожалению, кровушки прольется немало. Тем более что некоторые из этих господ настолько заигрались в виртуальные схемы, что нажили себе страшных врагов. И исчезновение Путина или его уход на некоторое время в сторону может привести к тому, что многие политические деятели окажутся либо на нарах, либо на Ваганьковском. Не случайно рассказывали: Ахмат-хаджи Кадыров на одной из фотографий был изображен с Путиным, которого он держал за руку. Говорят, что его сын Рамзан тогда сказал: «Отец, держи эту руку крепче! Отпустишь — нам конец!» Многие чекисты говорят в кулуарных беседах, что, если Путин однажды проснется на пятнадцать минут позже, судьба Кадырова-младшего будет незавидной. Путин относится к Кадырову с большим вниманием, но нельзя сказать, что такие же чувства к нему испытывает элита российских спецслужб и Министерство обороны. Там отношение диаметрально противоположное.

Куда деваться Путину? Сейчас он является не только Президентом, но и заложником и гарантом той системы, которую он создал, системы сдерживания. Но для того чтобы эта система работала эффективно, Путин должен принимать решения. Причем очевидно, что финансовый ресурс, сосредоточенный в руках приближенных Путина, колоссален, поэтому вопрос не в финансовых ресурсах. Но в России финансы никогда не покупали политическое долголетие, скорее наоборот. Не случайно и сам Путин крайне негативно относится к нахождению во власти не только уголовников, но и крупных бизнесменов. Именно поэтому в какой-то момент времени некоторые члены Совета Федерации, который превратился, по остроумному выражению Суркова, в «торгово-промышленную палату парламента» , и Государственной Думы, где много было людей из списка «Форбса», стали отходить на второй план. Вдруг стало понятно, что эти люди не должны находиться в Думе. И вот уже, даже несмотря на те деньги, которые они были готовы заплатить за места в партийном списке, они стали не попадать на, казалось бы, теплые и запланированные места в Думе.

Поэтому сейчас, при этом раскладе, Путину уйти сложно. Очень важно понять, что на личность Путина, кроме всего, действует колоссальный ореол, связанный с Кремлем. В России должность никогда не бывает меньше человека. В России должность — это увеличительное стекло, которое превращает человека в титана. И не дай Бог вдруг это стекло отойдет в сторону — тогда вчерашние друзья и поклонники куда-то деваются и бегут присягнуть новому объекту изучения под этим увеличительным стеклом, что бы они ни говорили и как бы ни клялись. Ельцин тоже считал, что сможет сохранить себя как важную политическую фигуру и что-то будет делать. Но в его первую попытку что-то сделать он моментально был остановлен. Ему объяснили, что как политический лидер Ельцин сошел на нет. Даже если предположить, что Путин оставит страну своему самому близкому, самому доверенному, самому искреннему другу, все равно система будет работать по-другому. Это трагедия всех великих империй, начиная от гунна Аттилы, Византийской империи и какой угодно еще. Даже родные братья оказывались смертельными врагами в конкурентной борьбе за власть.

Коллегиальных президентов не бывает. Попытка развести варианты, как в Китае и Турции, несколько не соответствует российской ментальности. Придумать ненадолго слабого здоровьем Президента, который вскоре после избрания уйдет по медицинским показаниям, и снова можно будет избрать Путина — это все на уровне идей звучало. Уж гораздо более реально звучит объединение России и Белоруссии и создание нового государства. Но в общем и целом все эти варианты направлены, пожалуй, против желания самого Путина. Да, он хочет работать, но ему нельзя превращаться в изгоя на Западе — это будет уже совсем другой Путин. Почему изгоя? Потому что если он нарушит Конституцию и останется без всяких легитимных оснований на третий срок, то для него это будет сильнейшим ударом по репутации. А Путин — это человек, для которого мнение Запада очень важно, хотя и гораздо менее важно, чем было для Ельцина и Горбачева, поскольку прозрение у Путина наступило гораздо раньше, чем у них.

Куда ему деваться — очень сложный вопрос. Он мог бы возглавить крупный холдинг, но он не бизнесмен и не хочет им быть. И здесь мы столкнулись с очень тяжелой ситуацией: в России нет отработанного механизма ухода Президента. Ну, хорошо — можно создать свой фонд и чем-то там заниматься. Как Горбачев, который поразил меня сначала тем, что рекламировал «Пиццу-Хат», а недавно я открыл «Деловую газету» и там была реклама, где Горбачев продвигал «Луи Вюиттон». Сложно представить Путина, занимающегося этим. Конечно, надо на что-то жить, и жить надо достойно, но это все-таки предел. Поэтому дальнейшие сценарии, которые сейчас обсуждаются и постоянно разыгрываются, все несут элемент условности. Близкие к Путину люди говорили, что Путин как даос — способен спокойно уйти просто в никуда, реализовать там все свои мечты и вернуться. Не исключаю, что этот вариант окажется самым точным и самым правильным. Путин некоторое время будет просто наблюдать за происходящим, а потом уже планировать возвращение.

Но разве это не противоречит закону — вернуться вторично? Это все очень далеко от реальности. Кто сказал, что через четыре года человек захочет прийти к власти? Ведь вместе с ним придет и его команда. Мало того, кто бы ни пришел к власти, он не сможет взять с собой команду Путина целиком. Потому что, если он будет принадлежать к одной из групп Путина, он невольно будет недолюбливать представителей остальных объединений. Стопроцентного замещения очень сложно добиться. К тому же здесь есть еще один фактор — наш любимый народ. Надо учитывать его психологию. Зачем — Ельцин сказал об этом Путину, — зачем искать Путина-лайт, когда есть Путин. То есть надо искать совсем другого Президента, такого же антипода нынешнему, которым стал для Ельцина Путин. И важно еще, чтобы он был преемником, поэтому антиподом он должен быть не столько по политическим убеждениям, сколько по внешним и внутренним качествам. Описать портрет такого Президента не сложно. Он обязательно должен быть государственником, обязательно должен быть патриотом, обязательно должен быть интернационалистом, верующим в Бога, — это то, чего сейчас требует народ. И было бы хорошо, если бы он, в отличие от Путина, был в большей степени хозяйственником, чуть меньше занимающимся внешней политикой. Необходимо тот гигантский задел, который достигнут во внешней политике, закрепить и сконцентрировать внимание на внутренней жизни страны.

Ясно, что следующее президентство будет складываться из борьбы с коррупцией и повышения эффективности труда, чтобы Россия стала конкурентоспособной в мировой экономике. Но главное рост благосостояния, рождаемости, то есть укрепление не только государственности российской, но и России в более глубоком понимании.

Путин не будет хитрить. Я отношусь к Путину с очень большим уважением и симпатией, считая, что он человек, который для России во многом является определяющей фигурой. И, конечно, Путин — это человек, который останется на политической карте России. Формализовать отношения Путина и его преемника можно. Но здесь вопрос не фамилий. Не случайно сейчас модно говорить о преемственности линии, о преемственности политики. Однако люди не хотят верить, не покупаются на этот тезис. Почему? Потому что знают, что в России личностный фактор всегда определяет политику. Все хорошо понимают, что, кто бы ни пришел к власти, он моментально обрастет своим окружением, которое будет шептать в ухо: «Ты — великий, а те проблемы, которые были, это его вина или вина его окружения, а ты посмотри сам...» И постепенно из маленькой, практически микронной трещинки разногласий вырастет Марианская впадина разночтений. Поэтому преемник как таковой не может и не должен повторять сценарий «Ельцин — Путин», когда из абсолютной неизвестности появляется человек, из него делается Президент и на авторитете предыдущего Президента выстраивается «фигура» (хотя авторитет Ельцина был уже не очень велик в момент передачи полномочий). Для Путина важна, во-первых, абсолютная легитимность передачи полномочий, во-вторых, ему важно быть «не-Ельциным». Поэтому пойти на повторение того же сценария для Путина унизительно, потому что этим самым ставится под сомнение, если угодно, его самостность, его уникальность, его независимость как политического деятеля, политического лидера и политического технолога.

Назначение на должность премьер-министра господина Зубкова стало неожиданностью для всех, даже для самых близких людей Путина. (Фрадков оказался неожиданно не человеком Путина, а очень близким к Игорю Ивановичу Сечину, к тому же необходимо было каким-то образом расчистить всю поляну, избавиться от целого ряда людей. Сейчас будет ясно, которая из группировок побеждает, — все зависит от того, какие будут назначения на министерства со звездочками. Вот это самый важный вопрос.) Поэтому когда говорят о коллегиальности решений, о возможности влиять — это, конечно, глубокое заблуждение. Путин в этом плане показывает свою феноменальную самостоятельность. Что опять же является и «плюсом», и «минусом», потому что многие его решения со стороны выглядят нелогично. И те люди, которые ожидали бы скорейшего роста, его не получают. И это, конечно, приводит к их недовольству и осознанию ограничения профессионального и личностного роста фактами предыдущей биографии — фактом наличия или отсутствия питерской прописки.

...Однажды вечером руководитель небольшого агентства, занимающегося финансовым мониторингом (руководителя этого уже два раза пытались сделать сенатором, но что-то не сложилось), вдруг узнал, что его вызывают в Ново-Огарево. Ново-Огарево — удивительное место. Во-первых, его нет на карте, то есть все знают, что Ново-Огарево есть, но на карте его нет. Во-вторых, когда ты приезжаешь к людям в гости и тебе показывают дом, всегда хочется сказать что-нибудь хорошее о доме, похвалить вкус хозяина. Но ни в одной правительственной резиденции этого сделать нельзя. То есть сказать «какой у вас милый дом» — вранье. «Как у вас вкусно кормят» — появляется Аркадий Новиков, который это все готовил, и думаешь: «Ага». И вот ради этого долго бороться, становиться Президентом, чтобы так жить? Невкусно.

Так вот, человек поехал в невкусный дом и сильно переживал. При этом в тот момент, когда человек узнал, что его вызывают в Ново-Огарево, он сидел с представителями маленькой, но очень интеллигентной компании ФК «Система». И говорил: «Я так волнуюсь, я страшно волнуюсь — меня вызывают. Будут ругать». На что люди, которые в нашей стране знают все, — а это, в частности, ФК «Система», сказали: «Если вызывает Ново-Огарево, то ругать не будут». В тот же самый вечер Михаил Ефимович Фрадков пил чай и готовился к поездке на предприятие и общению с журналистами.

Он не знал, что в тот самый момент, когда он размешивал в граненом стаканчике сахар, вопрос уже был решен. С утра он пообщался с журналистами и рассказал им, что не имел ни малейшего представления о произошедшем.

Здесь, между прочим, вспоминается добрый Герман Греф. На одном из заседаний правительства он объяснял суть экономической теории, и Михаил Ефимович Фрадков сказал: «Вы это, Герман Оскарович, давайте...» На это Греф ответил: «Михаил Ефимович, для вас я повторю дважды».

Но в данном случае Михаилу Ефимовичу дважды повторять было не надо. Он сразу все понял, потому что звонок был из Кремля. Если в Ново-Огарево не вызывают ругать, то вот в Кремль... Предчувствие не обмануло. Действительно, у нас появился новый премьер-министр, Зубков. Тут же все политологи стали кричать: «Гениально, мы же знали, мы чувствовали, мы никому не говорили, мы единственные, кто знал, мы ощущали!» Все депутаты Госдумы стали говорить: «Мы давно этого требовали, мы давно требовали отставки этого правительства, давно!» «Единая Россия» сказала: «Это мы, это чтобы выгнать блок!» Какой блок?

На Зубкова сделана ставка как на человека, лично преданного Путину, хорошо известного, который ни шагу без совета с Путиным не сделает. Во многом это человек, который будет возглавлять правительство и при новом Президенте. Я думаю, сейчас люди из самой ближней команды Путина как раз будут расставлены на ключевые должности, чтобы контролировать плавный переход власти.

Перед Путиным стоит очень сложный выбор. Ясно, что Путин панически боится стать вторым Ельциным, он ни в чем не хочет повторять его шагов, поэтому назначение Зубкова очевидно показывает, что Зубков никогда в жизни не будет Президентом. Столь же очевидно, что Путин не хочет ни сам возглавлять партию, ни выдвигать на партию кого-то из преемников. Скорее всего наш будущий Президент, если Путин все-таки уйдет, будет человеком старше 35 лет, очень сильно любящим баскетбол, его будут звать Сергеем и у него будет простая русская фамилия. Как у художника. Если кто не понял, это Иванов. Но ведь все может случиться и совсем по-другому. Потому что наивно думать, что есть какой-то план. Неужели никто до сих пор не понял, что самое страшное — это то, что в нашей стране ни у кого нет никаких планов, что все живут в ужасе от того, что солнце все-таки взошло и надо идти на работу. И каждый раз, просыпаясь, думают: эх, опять взошло. И каждый раз уверены, что, если долго жмуриться, оно куда-нибудь уйдет. Какие планы? Маленькие фигурки бегают, мельтешат, суетятся, падают. Путин смотрит на все это и думает: «Один неверный шаг, и все восемь лет оказываются трухой. Один правильный шаг — и все восемь лет выстраиваются в логику спасения страны, но сделай неправильный шаг, отдай страну не тому человеку — и смотри, как великая империя окажется в руинах. И вспыхнет война на Кавказе, которая и сейчас уже идет, и чеченские боевики начнут маршировать по улицам города-героя Москвы».

Если вдруг Зубков станет преемником Путина по такому же сценарию, как стал Президентом сам Путин, это окажется настолько унизительно для Владимира Владимировича, что возникнет вопрос: кто же на самом деле управляет сменой Президентов в стране? Где эти великие теневые мастера, которые осуществляют все реформы? Как их зовут?

Путин все это прекрасно понимает, и такой вариант для него неприемлем. Точно так же он никогда не скажет, что у Зубкова нет шансов, так как у любого гражданина России (в возрасте, разрешенном Конституцией) есть шансы стать Президентом.

Я думаю, что для Путина очень важно сохранение позиций, при которых у него, во-первых, есть возможность наконец-то получить удовольствие от жизни. Потому что есть фактор, который не учитывают многие люди, стремящиеся во власть, — что удовольствий во власти совсем не так много. Будучи человеком молодым, активным и энергичным, Путин, может быть, хочет просто пожить, поэтому возможность покинуть государственную должность, по крайней мере президентскую, дает Путину шанс изведать новые горизонты, в том числе и личностные. Конечно, нам, людям, которым кажется, что высшее стремление жизни — стать Президентом, это сложно понять.

Позволю себе бестактный пример. В свое время Борис Абрамович Березовский предлагал мне стать кандидатом в Президенты Российской Федерации. Идея, которая изначально представлялась мне как не выдерживающая никакой критики, поскольку, если бы мне, журналисту Соловьеву, попался на интервьюировании кандидат в Президенты Соловьев, я бы от него не оставил камня на камне. Просто мокрого бы места не оставил, настолько это смехотворная и неправильная идея. Что я и объяснил Березовскому. Но в процессе этих игр разума я для себя четко и ясно пришел к выводу: мне не нравится работать Президентом. Ты не принадлежишь себе, твой рабочий день ненормирован, ты практически не можешь уделить времени своим друзьям, любимому виду спорта, ты не можешь потусоваться в ресторане, ты не можешь вести себя глупо, напиться в компании друзей и орать всю ночь песни с группой « Машина времени », ты не можешь с ребятами с утра погонять в футбол, не можешь вечером заскочить в кино, не можешь просто сняться и уехать за границу, не можешь поехать куда-то отдыхать, не можешь зайти в магазин и купить книжку, потому что тебе так захотелось, не можешь ночью побродить, если тебе вдруг стало грустно. То есть миллион простых вещей, которые ты хотел бы реализовать, но ты их реализовать не можешь, потому что у тебя колоссальная ответственность. Да еще, извините, как сказал сам Путин: вот уж большая радость — читать кучу глупостей, которые про тебя пишут! Каждый твой шаг рассматривается, анализируется неизвестно кем и неизвестно как, придумывается миллион ситуаций, вспоминается непонятная фамилия, сочиняются какие - то жутчайшие истории — и все это выдается как абсолютная истина. При этом весь ужас в том, что это читают и члены твоей семьи, и им надо еще объяснять, что все это — абсолютная чушь. И это что — предел мечтаний нормального человека? Я так не думаю. Совершенно не факт, что до конца своих дней надо находиться на столь тяжелой позиции. Мне кажется, что у Путина есть еще и несколько иные приоритеты. Но он ощущает колоссальную ответственность, и понимание этой ответственности (как перед страной, так и перед потомками) заставляет его столь же ответственно относиться к своей должности и к факту ее передачи. Он хорошо понимает, что по большому счету властная вертикаль любого находящегося на вершине попытается убедить его в незаменимости.

Мне кажутся глубоким заблуждением рассуждения о том, что Путин делает все, чтобы остаться, уходя. Я думаю, что для него, как для любого мужика, который вынужден оставить свое дело, гораздо важнее, чтобы дело перешло в руки человека, которому он доверяет. И здесь вопрос не столько личного характера — чтобы хорошо было Путину (я думаю, что об этом меньше всего надо беспокоиться), — а чтобы действительно все сохраненное не погибло. Когда речь идет о преемнике, Путин относится к этому гораздо ответственней, чем многие другие. Он рассматривает не только личную преданность себе, а еще и способность решать поставленные задачи соответственно вызову времени. И поскольку Путин очень неплохо разбирается в людях, он, конечно, находится в сложном положении. Самый простой вариант — это полностью самоустраниться и сказать: выбирайте, кого хотите, меня это не интересует. Так он полностью снимает ответственность с себя, соблюдает все демократические традиции, Запад ему аплодирует, все демократы ему аплодируют. И он лично набирает очки. Если пройдет человек, Путину не близкий, то по контрасту с ним Путину будет очень легко вернуться. Потому что воспоминания о Путине всегда будут хорошими. Он настолько высоко поднял планку, что у остальных возникнут реальные проблемы.

Путин вполне мог бы не поддерживать ни одну партию. Но он, жертвуя во многом собственным рейтингом, поддерживает «Единую Россию», чтобы реально создать в России систему политических партий, хорошо понимая, что этот шаг крайне жесткий и очень силовой. Кстати, еще с 2003 года Президента постоянно подталкивали к этому шагу Александр Стальевич Волошин и Владислав Юрьевич Сурков, причем Сурков является одним из разработчиков этой идеи, действительно блестящей с точки зрения формирования партий. Хотя, конечно, такой подход наносит тяжелейший удар по всем остальным партиям, которые позиционируют себя как «мы тоже любим Путина, но по-другому».

Говоря о преемнике, мы всегда называем круг людей, нам известных, при этом исходим из того, что это люди, которые должны быть обязательно близки к Путину или преданы ему. Называются его друзья, люди из очевидного или неочевидного круга знакомых: Матвиенко (проводятся параллели с Екатериной Великой), Якунин, Грызлов, Чемизов, Медведев, Сергей Иванов. Эти предположения вполне понятны и имеют право на существование. Но я думаю, что Путин подходит к вопросу совсем по-другому. Он относится к понятию «преемник», как старший тренер сборной, формирующий команду перед ответственным соревнованием. Можно привести другой пример — выбор первого космонавта. У нескольких кандидатов были примерно равные шансы, нам же известны два наиболее близких конкурента — Герман Титов и Юрий Гагарин, из которых выбор пал на Гагарина. Во многом ситуация с преемником выглядит аналогично. До зимних выборов, даже до марта, надо еще дойти в определенной форме. Поэтому список людей, которые реально могут возглавить страну, конечно, есть, и он всем хорошо известен. Но в выборе этого человека главную роль будет играть не то, чтобы он дал возможность Путину вернуться, а то, чтобы он смог продолжить дело. И здесь Путин до последнего момента будет взвешивать и отсматривать потенциальных кандидатов, давая возможность каждому из них максимально проявить себя, и только если это будет совсем необходимо, он скажет свое слово. Выбор преемника — это гораздо более тонкая и гораздо более сложная задача, отнюдь не только путинская. Эта задача стоит перед любым руководителем страны, когда ему приходит время уходить. Но теперь поддержку преемника будет осуществлять не только Путин, но и вся «Единая Россия». Конечно, при нелюбви многих россиян к этой партии такое заявление может восприниматься с улыбкой, но на самом деле это мощная аппаратная поддержка. Это очень важно, и слово Путина как человека, возглавляющего партию (по крайней мере, неформально), является еще более веским.

Согласившись возглавить избирательный список «Единой России», Путин очень четко дал понять, что обязательно скажет, кого он видит преемником. Теперь это будет выбор не только Путина, но и той партии, которую он ведет за собой. А партия не может не выдвинуть своего кандидата в Президенты. Не возникает никакого сомнения, что Путин непременно должен будет высказаться, не только как уходящий Президент, но и как лидер правящей партии. А это уже совершенно другое государственное устройство — не по формальному звучанию, а по логике, что крайне важно. Этот факт возвращения государства в лоно партийной структуры, но уже на новом этапе становления демократии в России, является, конечно, принципиально значимым для всего будущего политического образа российского Президента. Раньше у нас получалась очень странная ситуация: парламентские выборы — это выборы партий, а президентские — это выборы личности.

Есть внутренние противоречия между личным желанием Путина и тем, что раньше называлось «объективными историческими закономерностями». Как бы он сам ни хотел устраниться и пожить спокойно, боюсь, что это ему будет сделать крайне тяжело. Для друзей он будет постоянной поддержкой, а для врагов — страшной угрозой. Но оставить его в покое ни те ни другие не смогут.

Значит ли это, что подражателей у Путина не будет в дальнейшем? Сам Путин и его команда продвигают лозунг: «Не будет преемника, будет преемственность». Я думаю, что это скорее пожелание, чем правда, потому что даже сама команда Путина вряд ли хорошо понимает, что будет дальше. Это вопрос вероятности. Конечно, нужно искать человека, похожего на Путина, но ведь проблема в том, что таких людей на сегодняшний день нет. То есть даже преемники, идущие в том же направлении и даже обладающие некоторым внешним сходством, все равно невольно станут иными. Даже среди близких друзей Путина идут постоянные войны и плетутся интриги. Поэтому разногласия, касающиеся того, что именно имел в виду Путин, будут присутствовать, кто бы к власти ни пришел.

Я думаю, что Путин это хорошо понимает. Большего разжигателя эмоций, чем Кремль, нет в природе, поэтому, как только в Кремле сядет кто-то другой, это будет уже совсем другая история и совсем другой Президент. Какие бы заверения ни давались в начале.

Каждый бразилец знает, каким должен быть состав сборной Бразилии по футболу. У каждого россиянина имеются свои предложения касательно состава кабинета министров и личности Президента. При этом должность Президента вообще не вполне понятна. Ясно, что Президент — это не царь. Но с другой стороны, это и не управленец в чистом виде. То есть кто такой Президент — харизматик, которым был Ельцин, или прагматик, которым является Путин, или системный человек? Кто из путинского окружения мог бы быть Президентом? Например, Сергей Семенович Собянин. С опытом губернаторской работы, великолепно себя зарекомендовавший на должности руководителя администрации, очень крепкий хозяйственник, прекрасно знающий жизнь регионов. Чем плохой кандидат? Или просто молодые, талантливые губернаторы, начиная от Жилкина и заканчивая Хлопониным. Или мощные руководители, такие, как Чемезов и Якунин, один из которых возглавляет «Росвооружение», а другой железные дороги. Ну и, конечно, очевидные фавориты нынешнего этапа избирательной гонки Дмитрий Анатольевич Медведев, который так нравился всем либерально настроенным учителям и врачам, и Сергей Борисович Иванов. Сюда же можно добавить и стремительно возносящегося по карьерной лестнице Анатолия Сердюкова. Если предложить народу выбор между этими людьми и думскими политиками, то, скорее всего, последние окажутся менее популярными, потому что все-таки ассоциируются скорее с говорильней, чем с конкретными делами. Вряд ли Сергей Миронов или даже глубокоуважаемый мною Борис Грызлов, или Владимир Жириновский, или Геннадий Зюганов в нынешней ситуации могли бы претендовать на место Президента. Все-таки скорее к ним относятся как к лидерам крупных партий, а это несколько иное. Как ни странно, но в России пока есть такое наивное представление: Президент — не значит человек партийный, потому что если я в одной партии, а он в другой, то в этом есть некий конфликт. А хочется, чтобы Президент был Президентом всех россиян, а не ставленником какой-то партии, хочется, чтобы он был над партиями, над структурой. Вот премьер-министр — пожалуйста, может быть партийным. По крайней мере, так воспринимает проблему большинство россиян.

В России не может быть коалиции между партиями, и из-за этого при переходе человека из одной партии в другую возникает ощущение, что он чуть ли не родину предал. Слишком уж серьезное отношение к партиям у народа и слишком несерьезное — у политиков, которые в них входят. Но ведь зачастую возможность занять должность Президента Российской Федерации — это совпадение оптимального количества случайностей. Ну разве мог представить Борис Абрамович Березовский, настойчиво тянувший одеяло на себя и кричавший, что ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Президентом стал Примаков, что для него все так обернется? Нет, не мог. Он совершенно не понимал и не рассчитал ситуацию.

У Примакова есть один минус: он не стал Президентом. Причем это минус очень глубокий. Он не только не стал Президентом, он побоялся пойти в Президенты. Я думаю, что в эмоциональном плане это была победа Путина. То есть Примаков не использовал исторического шанса, который у него был, даже не попытался. А Путин не испугался. При этом мотивация, по которой Примаков отказался пойти в Президенты, не кажется убедительной. («Вот, про меня говорили столько гадостей, что я решил не идти на выборы, история с тазобедренным суставом и прочее», — неубедительно.) У Примакова оказался не президентский характер. Примаков — мудрый, тонкий, «хитрый лис», прекрасно разбирающийся во многих аспектах, по уровню личности оказался годен для должности премьер-министра, но у него не хватило такой безоговорочной веры даже не в себя, а в предначертанность того, что он станет Президентом, что он даже не попробовал. И это однозначно дает эмоциональный перевес Путину. И все советы, которые может дать Примаков, как бы они ни были мудры и глубоки, это в конечном итоге советы человека, у которого был колоссальный шанс в жизни достичь самого высокого поста, которого только может достичь гражданин России, и он — испугался. Притом, какой бы ни была мотивация, это все равно испуг. Это примерно как финал Чемпионата мира по футболу, добавленное время, пенальти. И тебе говорят: бей. А ты говоришь: нет, я боюсь. А парень вышел и забил. И за ним навсегда, как бы он до этого ни играл, закрепился образ победителя. А у тебя был шанс, и ты отошел.

Психологически это, конечно, очень важно. Поэтому у Путина всегда есть преимущества в беседе с Примаковым, и в беседе с Горбачевым, и в сравнении с Ельциным. По отношению к Ельцину у него есть то преимущество, что он победил в войне, которую проиграл Ельцин. По отношению к Горбачеву у него тоже есть гигантское преимущество: он никому не дал отобрать у себя власть. Он не ушел в никуда и не трепыхался позже, пытаясь найти симпатии. Путин, в отличие от них от всех, ни разу не терпел крупного поражения. Его дорога всегда была дорогой везунчика. Все его неудачи относятся к сфере непубличной политики, и даже эти неудачи он обернул себе на пользу, потому что они оказались реальным уроком жизни. Путин получил тот самый жизненный опыт, которого не было ни у кого из этих партократов. Потому что и Ельцин, и Горбачев, и Примаков, — это все люди Политбюро. Путин по отношению к ним ко всем, конечно, самый народный. Все эти люди с довольно раннего возраста уже не помнили, что такое магазин, но знали, что такое правительственные пайки. Конечно, Евгений Максимович, к которому я отношусь с глубочайшим уважением, — блестящий профессионал, хитрый лис, но он — производное той системы.

У Ельцина был момент истины, когда он, уже уходя, сказал: «Берегите страну!» Это очень мудрые слова. Каким бы ни был Президент, иногда его роль в мировой истории в конечном итоге определяется тем, кому он передал страну и удалось ли ему ее сберечь. Путину, бесспорно, удалось не только сберечь, но и преумножить. И сейчас очень важна эта финальная сцена — пусть даже не финальная в политической карьере Путина, но финальная как завершение двух легитимных сроков. В историю очень часто входят по финальным сценам. Например, легенды о принцессе Диане и Грейс Келли никогда бы не существовали, если бы не трагедии, постигшие их под занавес. Никогда бы не было мировой легенды о Джоне Кеннеди, если бы не его гибель в Далласе. В памяти остался бы ловелас и слабый Президент, с трудом выигравший выборы и погрязший в отношениях с Мерилин Монро и непонятных сношениях с мафией.

Допустить ошибку и опять ввергнуть страну в хаос — не в логике Путина. Во время одной из встреч Путин произнес слова, которые, я считаю, принципиально важны и определяют весь характер Президента: «Знаете, я себя ощущаю очень русским человеком. Для меня важно, что с тысяча шестьсот лохматого года здесь жили мои предки. Я ощущаю и горжусь тем, что я россиянин и я русский». И то, как это прозвучало у Путина, обозначило, насколько это для него серьезная и важная тема — ощущение себя как россиянина, ответственного за жизнь будущих поколений и сохранность могил предков. Это определяет Путина как человека и как политического деятеля и задает все направление его движения. Он абсолютно российский, русский Президент. Он Президент-патриот, но без излишних криков, без сермяжности. Со всеми ошибками, свойственными русскому человеку, со всеми достоинствами русского человека. Ошибок много, но и достоинств предостаточно. Он, в отличие от многих людей, в том числе и членов его окружения, и тех, с кем он боролся, не является, скажем так, командировочным, который стремится отбыть срок, заработать денег и вернуться за границу, туда, где семья, дети, горные лыжи в Австрии и замечательный шато во Франции. Нет, он русский и хочет, чтобы поколения потомков никогда не смогли кинуть упрек тем из рода Путина, кто придет ему на смену. В нем читается родовая ответственность.

Причем, что важно, русский в контексте Путина употребляется в абсолютно соборном смысле, не в плане национальности, а в категории проживания на территории России. Для него «русские» — это россияне. Технологи утверждали, что не надо ему так говорить, считая, что это может быть воспринято по-разному. Но для него такое осознание себя реально важно. Лично мне это очень импонирует. Особенно то, что он это произносит без всякой домотканости, без кислых щей в бороде и постукивания пудовыми кулаками себя в грудь.

Нет ничего более сложного, чем попытка привести кого-то к президентской должности. Вспоминаются слова Макиавелли о том, что принц, при -дя к власти, должен уничтожить всех, кто видел его восхождение. Почему? Потому что очень тяжело людям осознать изменение качества. Как только ты оказываешься в новом качестве, будь то министерское или президентское, ты уже становишься другим. Как правильно говорил Шевчук: «Когда человек занимает такую высокую должность, с ним надо заново знакомиться».

Мой хороший знакомый, работающий в Кремле на очень высокой должности, бывавший у меня на днях рождения, связанный со мной общей историей, как-то решил, что ему выгоднее прекратить наше общение и публично от меня отречься. Я не совершал государственной измены, я просто не смог выполнить его просьбу, так как она шла вразрез с моим представлением о журналистской этике. Он хотел, чтобы я не поднимал определенные темы, а я понимал, что не могу молчать.Я на него не обиделся, я понимаю, что это не он, это не его слова, не его реакция. Это должность. Человек, находящийся в Кремле, перестает быть собой как личность. Над ним уже доминирует особенность должности. Многие решения, которые он принимает, — это решения, принимаемые не им, а тем чиновничьим креслом, которое оживает от соприкосновения с человеческой плотью.

Президент несет на себе колоссальное бремя ответственности. Очень немногие люди осознают, что это бесконечно тяжелая, трагическая работа. Цена твоей ошибки невероятно велика. Внимание к каждому твоему шагу феноменально. Ты, по большому счету, никогда не можешь остаться наедине ни со своими мыслями, ни с собой. Все время кто-то посвящен в твои планы, ты находишься под постоянным давлением. Как себя поведет обычный, пусть даже замечательный человек в этих новых предлагаемых обстоятельствах, не узнать никогда и ни за что. Смоделировать этот стресс невозможно. А устройство власти в России таково, что, если Президент начинает принимать слишком жесткие решения, его побоятся остановить — нервный срыв Президента может закончиться трагедией для страны. Поэтому Президентом всегда должен быть человек высочайшего уровня надежности, в том числе и психологической, так как мы хорошо помним, что из себя представляла страна, когда во главе ее стоял хотя и харизматичный, но достаточно эксцентричный и сильно пьющий гражданин.

На человеке, который, бесспорно, является властителем дум, лежит огромная ответственность.

Даже несмотря на то, что популярность Ельцина на момент передачи власти была крайне невелика, сам факт назначения им преемника дал мощный взрыв узнаваемости и популярности Путину. Что уж говорить о Путине, чье заявление «Да, вот этого человека я считаю достойным» не позволяет отделаться классической схемой — все очень хороши, и среди них те варианты, которые предлагает Путин.

Выдвижение Дмитрия Анатольевича Медведева кандидатом в Президенты, сделанное одновременно четырьмя очень разными партиями, конечно, и удивительно, и нет. Не удивительно, если рассмотреть на некотором отдалении все, что происходило, и все, что делал Президент Путин, который пестовал и лелеял Медведева как профессионала и как человека в течение 17 лет. Напомню, что совместный путь Владимира Владимировича и Дмитрия Анатольевича начался давным-давно в питерской мэрии, при этом Медведев был экспертом в комитете по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга, который возглавлял Путин. А до этого, в 1989 году, оба они работали советниками в предвыборном штабе Анатолия Собчака. По большому счету, с 1991 года Путин все время если не наблюдал за Медведевым, то по крайней мере помогал в его профессиональном росте.

Очевидно, что Медведев оказался одним из самых реальных кандидатов, хотя в какой-то момент времени казалось, что он стал проигрывать в этой гонке Сергею Борисовичу Иванову. А многим политологам казалось, что Зубков тоже его обошел... Впрочем, я с самого начала говорил, что выбор Путина будет сделан между Медведевым и Ивановым.

Я думаю, что осенняя война кремлевских кланов сослужила Иванову дурную службу, поэтому Путин остановил свой выбор на Медведеве. Да, звучали и другие фамилии — Грызлов, Якунин, Чемезов, Зубков, Сердюков... Кстати, относительно Сердюкова можно сказать, что он просто не успел достаточно подрасти, чтобы войти в зону политической видимости. Вариантов было много — хочу заметить, весьма и весьма достойных, более того, многие из названных персон являются по-человечески близкими Президенту людьми. Однако только с Медведевым у Путина сложились отношения учителя и ученика, с другими же это были и есть несколько иные взаимоотношения. И в случае перехода власти к любому другому преемнику такой уровень и стиль контактов, как с Медведевым, для Путина оказывается невозможен.

Сейчас же, сделав свой выбор, Владимир Владимирович продемонстрировал, что намерен оставаться в политике, и далеко не на вторых ролях. Сегодня по отношению к Дмитрию Анатольевичу он обладает всеми необходимыми качествами наставленика-гуру. Как известно, должностью, позволяющей применить все эти качества на практике, может стать пост председателя правительства.

Одним из личностных аргументов в пользу кандидатуры Дмитрия Медведева является, на мой взгляд, то, что он ментально близок Владимиру Путину и не раздражает его. Между Путиным и Медведевым не возникает конкуренции, они весьма и весьма хорошо друг друга понимают. В личном общении с Медведевым возникает ощущение, что это такой абсолютный интеллигент. Иногда он кажется мягким, но это далеко не так. Он довольно жесткий управленец — в принятии решений, в доведении их до результата, в исполнении приказа. При этом свою точку зрения он вынашивает долго и вдумчиво, но если озвучивает, то она окажется исключительно выверенной юридически и логически. Так же, как и Путин, Медведев живет в уважении к закону и юридической системе.

Думаю, что все обратили внимание на тот скачок, которым отреагировал фондовый рынок на выдвижение Медведева кандидатом в Президенты. И это закономерно. Бизнесмены понимают логику Медведева. Он человек новой формации. У него нет чекистского прошлого. Он не воспринимает российский бизнес как скопище воров и обманщиков и не обладает внутренней убежденностью в презумпции виновности бизнеса. Поэтому реакция рынка совершенно понятна. В целом — коммерсанты вздохнули свободно. Появилась надежда на то, что с приходом Медведева в Администрации Президента возобладает либеральное направление.

Говоря о так называемом силовом блоке, нельзя не упомянуть и такой возможный аргумент против кандидатуры Сергея Иванова в качестве преемника — его публичный имидж слишком четко ассоциируется с жестким стилем управления. Поэтому, если бы именно Иванова выдвинули кандидатом в Президенты, мог бы произойти сильнейший перекос в сторону силовой психологии и политики. А уравновешенность, центричность Медведева позволяет сохранить баланс.

Это абсолютно путинский маневр — победа без открытой схватки, без нокаута, по очкам. Не самый сильный прием, но и не самый слабый. Благодаря такому решению не придется менять кремлевскую команду. Полагаю, что Владимир Путин попросил ключевых игроков Кремля продолжить свою работу в течение переходного периода.

Хочу еще раз повторить, что, когда человек становится Президентом, принятие им решений и ответственность за них переходят на совершенно иной уровень. Чем выше ты поднимаешься в государственной иерархии, тем страшнее могут быть последствия твоих ошибок. Понимание этого — наиглавнейшее качество руководителя государства. На мой взгляд, оно есть и у Владимира Путина, и у Дмитрия Медведева.

Замечу, что непонятно как возникшее представление о Медведеве как о полностью управляемом «плюшевом» персонаже, некоем придатке к Путину, в корне неверно. Его собственная значимость и определенная самостоятельность были заметны и ранее, а сейчас — и подавно. Вы только посмотрите, как чиновничья знать кинулась присягать «новому королю». Началось моментальное выстраивание под нового лидера. К марионетке так не бегут. Но главное, что ни Путин, ни Медведев не допустят раскола в обществе, а сделают все, чтобы обеспечить единство власти.

Следует также заметить, что Дмитрий Медведев — самый молодой из всех возможных кандидатов в Президенты. Он моложе Немцова, Жириновского, Зюганова, Касьянова. Моложе, но не менее квалифицирован и достоин. И в этом качестве, возрастном, еще один сильный момент решения, принятого Путиным. Президент неоднократно заявлял о необходимости омолодить политику и госуправление. Получается, что своими поступками он только подтверждает собственные слова. Вы посмотрите — насколько омолодилась «Единая Россия». А как снижается средний возраст в том же правительстве? Да и у самого Путина, в его администрации, немало молодых и достойных специалистов.

Именно такие — молодые, образованные, квалифицированные — и будут строить настоящее будущее России, которым мы сможем гордиться.