Глава 10

УБИЙСТВО СТАЛИНА. НУЖЕН БЕРИЯ

Пока шел съезд, арестованные врачи Лечсанупра не выдержали, и в страхе, что это все равно вскроется, а их обвинят в умышленном утаивании важных для следствия фактов, сами рассказали и о диагнозе Тимашук, и о том, что она предупреждала об инфаркте у Жданова не только их, но и Власика. Поняв, что Власик предал, что он утаил от правительства эти важнейшие подробности о смерти члена Политбюро, Сталин вскипел, приказал немедленно арестовать Власика, доставить его в Москву и вытянуть из него все подробности.

С 1927 г., с первой попытки покушения на Сталина, сначала его личную охрану, а затем и охрану всего правительства возглавлял Н.С. Власик, который к моменту своего снятия с должности имел звание генерал-лейтенанта. Возглавляемое им Главное управление охраны было довольно обширным ведомством, включавшим в себя не только штат телохранителей членов правительства, но и медицинское, и материальнохозяйственное обслуживание членов Правительства.

Управление не только охраняло, но могло самостоятельно вести агентурные разработки подозрительных лиц, т.е. фактически являлось самостоятельной спецслужбой.

Организационно Главное управление охраны входило в МГБ, но не подчинялось министру госбезопасности. Таким приемом создавалась конкуренция и организовывалась взаимная слежка друг за другом. МГБ следило, чтобы в Главном управлении охраны не завелся враг, а Управление имело возможность проследить за подозрительными лицами в МГБ.

Как только у Хрущева возникла и возросла опасность ареста из-за связи с «ленинградцами», он инстинктивно стал искать «подходы к Сталину», сначала без определенных целей, а просто на всякий случай. Стал искать в окружении Сталина человека, который в нужный момент смог бы подпустить к Сталину убийцу с ядом или пистолетом. Таким человеком, по своей должности, мог бы стать Власик. И надежды на то, что Власик станет человеком Хрущева, были.

К концу 40-х – началу 50-х Власик морально сильно деградировал, увлекся коллекционированием барахла, но больше – бабами, и стал серьезным конкурентом Абакумова на этом поприще. Вообще-то еще Кузнецов, заручившись поддержкой Хрущева, хотел убрать Власика от Сталина и заменить своим человеком. В 1948 году против Власика пытался сфабриковать дело очень зависимый от Хрущева заместитель министра внутренних дел Серов, но ничего не получилось – Сталин не поверил в предательство Власика. А сам Хрущев, став секретарем ЦК, сначала пытался убрать Власика «за аморалку» – за неразборчивость половых связей, но Сталин только отругал своего главного телохранителя, но снимать его с должности не стал. Тогда Никита поручил Игнатьеву подчинить себе Власика шантажом – было установлено, что человек, помогавший Власику в любовных делах, подозрителен по шпионажу, но Власик не поддался и шантажу – каким бы разгильдяем он ни был, но предавать Сталина он не собирался. А письмо Тимашук скрыл по глупости и из-за страха – ведь это он вытащил из Ленинграда и назначил главным врачом Лечсанупра Егорова, и если бы ошибка лечащих врачей Жданова вскрылась, то вина за смерть Жданова пала бы и на Власика.

И тогда Хрущев с Игнатьевым пошли простым путем: на Власика мгновенно раскручивается дело о хищении продуктов с правительственного стола – любил, надо сказать, Власик побаловать своих женщин хорошим застольем, а списывал все продукты на то, что это якобы товарищ Сталин их съел. Терпение Сталина иссякло, и 29 апреля 1952 г. Власика снимают с должности и отправляют заместителем начальника исправительно-трудового лагеря на Урал.

Вот в этот момент Сталин допустил роковую для себя ошибку. Коменданта Кремля, со снятием с должности Власика, он заменил верным человеком – генералом Косынки¬ ным, но начальника Главного управления охраны сразу подобрать не смог и поручил исполнение этих обязанностей Игнатьеву, доверяя этому «партийному работнику из глубинки ». А Игнатьев довольно скоро обнаружил и слабое звено в окружении Сталина – его лечащего врача Смирнова.

Попался врач на гомосексуальных связях, хотя, как исполнитель теракта он не годился из-за строжайшего контроля за всеми выдаваемыми Сталину лекарствами и из-за своей трусости. Кроме этого, чтобы убийцы могли воспользоваться услугами врача Сталина, нужно было, чтобы Сталин сам заболел и вызвал врача, но все же завербованный врач – это уже было кое-что.

Тем не менее, угроза разоблачения стремительно нарастала: хотя Власик на допросах ни в чем не признавался, поскольку о заговоре просто ничего не знал, но, получив от Власика подтверждение того, что он знал об инфаркте, и найдя в архивах МГБ докладную записку Тимашук Власику, следователи в конце декабря 1952 года вызвали на допрос и саму Тимашук, а она-то знала слишком много!

– На первом допросе она показала, в общем-то, то, что следователи узнали и без нее, теперь начальник следственной бригады предлагает выяснить, почему она сама не предупредила Жданова об инфаркте, и кому еще из руководителей, кроме Власика, сообщала о неправильном лечении, – Игнатьев тут же доложил Хрущеву результаты допроса.

– Это ни в коем случае нельзя допустить, нужно запретить следователям ее допрашивать!

– Министр Абакумов уже запрещал следователю Рюмину допрашивать подозреваемого Этингера, потом следо271 ватель Рюмин истер об министра Абакумова не одну резиновую палку, – хмуро напомнил Хрущеву Игнатьев. – Тут нужно какое-то политическое решение.

– Валите все на жидов!

– Как?! После признания Власика и лечащих врачей, стало ясно, что в деле о смерти Жданова нет ни одного еврея, а у нас уже и так все Лефортово забито евреями, а они еще и друг на друга показывают разную чепуху, нам уже и арестовывать некуда, и толку от этих арестов никакого нет. И следователи, и надзирающие прокуроры начинают это понимать. Следствие невозможно удержать – оно помимо моей воли разворачивается туда… – Игнатьев запнулся, – туда, куда нам не надо.

Хрущев задумался, хотя, возможно, его состояние этим словом и нельзя было назвать, – инстинкт загнанного в угол зверя подсказывал ему решения.

– Готовь немедленно представление Тимашук к награждению…

Хрущев на секунду задумался,- орденом Ленина за помощь, оказанную советскому правительству в разоблачении подлых еврейских врачей-убийц. И немедленно неси это представление мне! Парализуем следователей тем, что сделаем из нее общесоюзную героиню.

– Но там же не было врачей-евреев!

– А ты дополнительно арестуй каких-нибудь подозрительных из тех, на кого сидящие в Лефортово жиды показывают, и никто ничего не поймет. И еще! У нас есть агентура в Израиле?

– Конечно!

Хрущев какое-то время колебался.

– Надо как-то стороной, но побыстрее, дать кому-либо из надежных наших агентов приказ напасть на советских дипломатов в Израиле. Обещай агенту, что попросит. Надо сделать вид, что тамошние евреи поддерживают своих агентов у нас.

– Но это невозможно!

– В нашем положении ничего невозможного быть не может! Либо мы сделаем невозможное, либо сдохнем, как собаки! – жестко напомнил Хрущев. – Действуй! И чтобы не позже чем через две недели арестовал с десяток врачейевреев.

В первой половине января 1953 года Сталин, перегруженный работой в Правительстве и явственно показывающий, что он хочет отойти от текущей работы в ЦК и поручить ее более молодым товарищам, не пришел на очередное заседание Президиума ЦК. Хрущев воспользовался этим и тут же поставил на обсуждение заявление о врачах-убийцах.

У каждого врача умирают пациенты, и теперь, когда следователи МГБ начали разбираться с умершими пациентами у каждого вновь арестованного врача-еврея, образовалась такая куча фактов, которые можно было трактовать как угодно и от которых у членов Президиума голова кругом пошла.

Хрущев и Игнатьев, которого Хрущев все же сумел протолкнуть в члены Президиума, этим и воспользовались, убедив членов Президиума принять это заявление.

В результате утром 13 января советский народ смог прочесть в газете «Правда» в статье «Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей» грозные слова: «Следствием установлено, что участники террористической группы, используя свое положение врачей и злоупотребляя доверием больных, преднамеренно, злодейски подрывали их здоровье, ставили им неправильные диагнозы, а затем губили больных неправильным лечением…Жертвами этой банды человекообразных зверей пали товарищи А.А. Жданов и А.С.

Щербаков. Преступники признались, что они, воспользовавшись болезнью тов. Жданова, умышленно скрыли имеющийся у него инфаркт миокарда, назначили противопоказанный этому тяжелому заболеванию режим и тем самым умертвили тов. Жданова… Кому же служили эти изверги? Кто направлял вредительскую деятельность этих подлых изменников Родины? Какой хотели они добиться цели в результате убийств активных деятелей советского государства? Установлено, что все участники террористической группы врачей состояли на службе у иностранных разведок, продали им душу и тело, являлись их наемными, платными агентами. Большинство участников террористической группы – Вовси, Б. Коган, Фельдман, Этингер, Гринштейн и другие – были куплены американской разведкой. Они были завербованы филиалом американской разведки – международной организацией «Джойнт». Грязное лицо этой шпионской сионистской организации, прикрывающей свою подлую деятельность под маской благотворительности, полностью разоблачено».

Даже члены Президиума не заметили, как Хрущев с Игнатьевым передернули карты – ведь Жданова врачи-евреи не лечили, а арестованы именно евреи. А 21 января народ узнал о новой героине – враче-кардиологе Лидии Тимашук, и о награждение ее орденом Ленина. Немедленно масса народу вспомнила разные подозрительные действия лечивших их когда-то врачей-евреев и написала по примеру Тимашук заявления в следственные органы, а газеты, все подчиняющиеся ЦК, каждый день начали печатать и печатать материалы, разоблачающие агентуру сионизма в СССР.

В начале февраля Сталин пришел на заседание Президиума ЦК.

– Я по-прежнему не верю, что сионизм, который до сих пор нуждается в нашей поддержке, пошел на теракты против членов советского правительства. Вся эта антисионистская шумиха ничего не дает и только запутывает расследование смерти Жданова.

– Тут, товарищ Сталин, как волка ни корми, а он в лес смотрит, – сказал Хрущев, и ему очень кстати пришла в голову еще одна поговорка. – Короче, черного кобеля не отмоешь добела.

– Национализм дело страшное, а он в случае с евреями налицо. Когда речь идет о национализме, то лучше перегнуть палку, чем оставить зародыши этого самого национализма, – согласился с Хрущевым Каганович.

– Да не в национализме дело, а в том, что мы из-за этой шумихи не расследуем реальное убийство Жданова, – не дал увести себя с темы Сталин. – Теперь уже очевидно, что ни Игнатьев в МГБ, ни Круглов в МВД не справляются со стоящими задачами. Нам нужны срочные меры, и я предлагаю объединить МВД И МГБ и поручить их товарищу Берии. В конце концов, речь идет о жизни каждого из сидящих здесь – если мы не выясним, кто организовал убийство Жданова, то он может организовать убийство и каждого из нас. И как товарищ Берия ни перегружен, но я не вижу другой кандидатуры для решения этого вопроса.

Против этого предложения есть возражения?

Все молчали, и тогда Молотов подытожил.

– Да какие тут могут быть возражения, если Лаврентий Павлович согласен.

– Сейчас нам не до его согласия – нам нужна правда, и только Берия может организовать ее получение, – уточнил ситуацию Сталин. – Думаю, что этот вопрос мы окончательно решим к концу месяца, а пока пусть товарищи Берия, Хрущев и Маленков подготовят проект объединения двух министерств – продумают, как организовать работу, кого на какие должности определить, короче, чтобы приказ об объединении не вызвал в этих министерствах хаос и прекращение работы. До этого момента по этой же причине решение об объединении нужно держать в секрете.

И еще раз о шумихе. Товарищи Хрущев и Маленков, мы в Правительстве не верим, что сионизм пошел на террор против нас! Еще раз подумайте, нужна ли нам вся эта истерика в газетах?

После заседания Президиума Хрущев встретился с Игнатьевым.

– Тебе конец: в марте тебя сменит Берия и начнет расследования сам. А он докопается до всего, можешь мне поверить.

– Что же делать?!

– Не паниковать! Инициатива пока на нашей стороне – мы бьем первыми. Кстати, Сталин не верит в терроризм жидов. Что там в Израиле делает твоя агентура? За что ей деньги платят?!

И через несколько дней советские газеты сообщили, что 9 февраля 1953 г. на территории миссии СССР в Израиле было взорвано нечто вроде гранаты. Этим взрывом были ранены жена посланника К.В. Ершова, жена сотрудника миссии А.П. Сысоева и сотрудник миссии И.П. Гришин. Премьерминистр Израиля Бен-Гурион принес извинения и поклялся, что ни еврейские террористические организации, ни арабские к этому взрыву не имеют отношения. Но Сталин уже не верил, что Бен-Гурион контролирует положение в сионизме, и СССР разорвал дипломатические отношения с Израилем, а ЦК усилил антисионистскую кампанию в прессе СССР.

Утром 17 февраля Сталину позвонил Берия.

– Товарищ Сталин, начальник охраны Кремля генералмайор Косынкин по пустячному случаю лег на несколько дней в больницу. Сегодня он там умер. – Берия несколько замялся, а потом начал говорить извиняющимся тоном. – Товарищ Сталин, ведь вы вполне можете работать на Ближней даче, я очень прошу, не приезжайте пока в Кремль, давайте сначала со всеми этими смертями разберемся.