3

- Хозяин нездоров, - сказала Эльза и покачала головой. - Он не выходит из кабинета. С ним что-то неладно.

- Надо вызвать врача.

- Господин Шкубин сам врач. Он, знаю, не захочет никого видеть. Но вас он спрашивал.

- Я гуляла в лесу и в горах, - сказала Инга.

- Пройдите к нему.

Шкубин сидел в кабинете у раскрытого окна, ноги его были прикрыты пледом. Руки обвисли, голова склонилась на плечо. Когда Инга вошла, он не шевельнулся. Инга осторожно приблизилась и заглянула ему в лицо, оно было желтым. Шкубин открыл глаза, тускло посмотрел, не двинув головой, и снова закрыл:

«Мементо мори», - пробормотал он, как во сне.

Инга резко повернулась, она хотела позвать фрау Эльзу.

- Не надо, - сказал Шкубин. - Не уходите. Я немного отдохну, и мы поговорим. Я только что принял лекарство…

Прошло несколько минут. Шкубин открыл глаза, подобрал руки, устало потер лоб и еле заметно улыбнулся.

- Фройляйн! Хм… Как много наивного в жизни, которая мудра в своей простоте. Господин доктор. Что такое господин? Слово вежливости или?.. Как вы думаете?

Инга не знала, что сказать. Кажется, он бредил.

- Мы сегодня, очевидно, не будем работать, и я могу быть свободна? - спросила она.

- Я опять не спал ночь. И кроме того, просто болен. Работа? Для чего? Впрочем, есть одно дело, и я прошу вас помочь… Но не сейчас. Надо отдохнуть. Какой удивительный день! Смотрите - белка!

Под окном, среди дубов рос орешник. В ветвях его мелькнул рыжий огонек. Шкубин заметно оживился.

Они молча следили за белкой. Огненно рыжий зверек показался совсем близко. Он обхватил лапками орешек в зеленой кожуре и пытался сорвать. Плод держался крепко. Белка ударила лапками, но не сбила ореха. Пришлось перекусить веточку зубами. Орех упал у стены напротив окна.

Шкубин потянулся, упираясь руками о кресло. Белка, конечно, заметила человека. Интересно, осмелится ли она подойти близко? Инга смотрела то на орех, то на Шкубина. Если человек наедине с природой меняется, чувствуя ее красоту, и словно детское любопытство шевельнуло его душу, - значит он не очерствел совсем и осталось еще что-то хорошее в его сердце.

Белка спустилась по стволу, юркнула в сторону, снова появилась. Она искала орешек и увидела его. Нужно было подойти ближе к людям, и она решилась на этот рискованный шаг. Белка метнулась вперед и замерла, сверкая глазками. До орешка оставался один прыжок. Инга замерла. Ей хотелось, чтобы белка не испугалась, чтобы Шкубин шумным вздохом или движением руки не отогнал ее. Но и Шкубин затаил дыхание. Белка подскочила, схватила свою добычу и вот уже мелькнула узким пламенем вверх. В ветвях прошелестело и замерло.

- Смелая! - тихо сказала Инга.

- Смелость необходима. - Валентин Юльевич опустил голову. - Белка делает запасы для своей семьи.

- Смелыми бывают не только для своей семьи, но и для других…

Шкубин поднял голову и посмотрел на нее маленькими глазами. Видно было, что он боролся с усталостью и болью.

Шкубин тяжело опустился в кресло и вдруг сказал по-русски.

- Садитесь, Инга Ивановна, побеседуем, может быть, в последний раз.

- Простите, но… меня зовут немножко иначе, - забывшись, она ответила тоже по-русски.

- Ну, не Ивановна, так Петровна или Михайловна, - Шкубин потянулся в сторону, достал лекарство, положил таблетку в рот и запил водой. - Знаю одно - вы не фройляйн. И пожалуйста, не называйте меня господином доктором, а зовите Валентином Юльевичем, если угодно.

Инга была совершенно сбита с толку.

- Но это так странно… Что с вами произошло?

- То, что должно было произойти много раньше, Инга Ивановна.

- Михайловна, - поправила Инга.

- Спасибо. - Валентин Юльевич откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза. - Но лучше поздно, чем никогда. Ведь мы с вами встретились только четыре дня назад.

«Только четыре дня, - подумала Инга. - А какие события!..»

- Я редко вижу людей, плохо знаю их, - продолжал, что-то вспоминая, Шкубин. - Меня мальчишкой взяли за руку и увели из тех мест, которые я любил и теперь вспоминаю, как давний сон. Повели по дороге, где по обеим сторонам росли злые колючки, царапавшие душу, а впереди… Мне говорили, что впереди свободный мир, счастье. Я рос, но руку мою не отпускали: ее брал то один, то другой. Я подчинялся, и никогда не боролся против обстоятельств. Я изучал науки, и очень поздно спохватился, увидев, что впереди - бездна…

Вы, случайно, не знаете профессора Новосельского? Я слышал только фамилию.

- Знаю.

- Сколько ему лет?

- Столько же, сколько и мне. Мы были однокурсниками в университете…

- Вот как! - в голосе Шкубина чувствовалось сожаление. - Да, жизнь моя прошла, как ненужный, усилившийся дождь в ненастную погоду.

«Он не так виноват, как прямолинейно и резко рассудил Лео Киджи, - думала Инга. - Виноваты другие… Если бы он остался у нас, тот мальчишка, которого взяли за руку и увели, любознательный, способный, он стал бы большим человеком».

- Я спохватился и понял, что один, по натуре инертный, не смогу повернуть. И впервые более внимательно присмотрелся к человеку, от которого ждал помощи. - Шкубин глянул на Ингу с грустной улыбкой, кивнул ей головой и опять закрыл глаза. - В другое время я остался бы безразличен. Кто вы и откуда? На этот раз обстоятельства сложились лучше, и мне нужно было воспользоваться ими. Мне необходим был человек, который сам смог бы предотвратить беду. Я не верил в свои силы. Сегодня я разговаривал о вас с профессором Дольцем.

- Как же вы могли согласиться служить Руису? - воскликнула Инга.

- Трагедия таких людей, как я, в том, что возле них не было друзей, как вы, - это я хорошо понял, хотя и очень поздно. Связь с Патом Руисом - длинная история, - вздохнул Валентин Юльевич. - Не хочется вспоминать. У меня остались силы только для одного дела… Я вам верю, вы имеете основание не верить мне, но, надеюсь, поможете мне произвести земные расчеты…

- Что вы задумали? - строго спросила Инга.

- Нет, не с собой покончить… Это придет само собой, скоро. - Валентин Юльевич говорил спокойно, с тихой улыбкой. - Я врач и знаю. Вмешательства не потребуется… Уничтожу все, чего достиг, ибо это не нужно людям, а ученый обязан служить только им.

Он проглотил еще одну таблетку, вытер бледное вспотевшее лицо.

Инга встала.

- Что нужно сделать?

- Пойдите с фрау Эльзой вниз, в лабораторию, закройте плотно все окна. Если окажутся щели, заклейте бумагой. Затем пошлите фрау Эльзу наверх - здесь нужно закрыть вытяжную трубу, - и сами отверните кран на шланге баллона, понимаете? Сделав это, быстро выйдите из лаборатории и закройте дверь. Под ней остается щель - закройте чем-нибудь… Не задерживайтесь лишней минуты, хотя это и безвредно для человека. Часы снимите и оставьте здесь.

- Мне непонятно, что вы хотите этим доказать? - спросила Инга, подумав, а не лучше ли до комиссии ничего не трогать? Предстоящее дело ее разочаровывало: совсем не к такому подвигу готовила она себя.

- Скоро появится Руис. Он непременно приедет. Надо спешить. Позовите сюда фрау Эльзу.

Явилась служанка, получила наставления хозяина, и вместе с ней Инга спустилась в цокольный этаж. Там поблескивали приборы, и было жалко уничтожать их, но Инга помнила, что все они были приспособлены для одной цели - создать такое, что могло бы уничтожить созданное.

Створки окон были хорошо пригнаны, и не требовалось заклеивать их в местах соединения. Разбившееся при недавнем землетрясении стекло было тогда же заменено новым. Инга внимательно осмотрела столы, полки - не забыл ли Шкубин что из своих вещей. Она увидела электронный микроскоп - нужный для врача прибор - и попросила фрау Эльзу отнести его в кабинет доктора. Когда служанка вышла, Инга размотала шланг от баллона и отвернула кран. Из шланга с легким шипением вырвалась струя желтого газа, он расползался в воздухе. Инга быстро вышла, захлопнула дверь и закрыла на ключ. В углу лежала тряпка, которой служанка протирала полы. Инга растянула влажную тряпку и прикрыла щель внизу между дверью и полом. Потом она поднялась к Шкубину и отдала ему ключ.

- Вот ваши часы, - сказал Валентин Юльевич. Он сидел, все так же откинувшись на спинку кресла, и левой рукой держался за сердце, он словно боялся сделать лишнее движение. - Сейчас девять тридцать… Через полчаса с одним делом будет покончено. Вот вам другой ключ, откройте шкатулку, ту, что стоит под столом. Там лежит сверток бумаги в темной обертке.

Инга открыла небольшой металлический ящик, достала свернутый в трубку плотный лист бумаги.

- Это, пожалуй, самое главное, - сказал Валентин Юльевич. - Посмотрите!

Она увидела цифры, буквенные обозначения, краткие записи, которые трудно было понять. Весь лист бумаги был исписан, беспорядочно, наспех.

- Это дал мне Руис семнадцать лет назад, и с тех пор я старался расшифровать, не подозревая, что тут заложен секрет «желтого облака». По его словам, это передал ему один из ученых. Какая злая неправда! Посмотрите подпись внизу справа.

Инга с трудом прочитала: «Принял Киджи». То была подпись отца Лео. Вот из-за этого он и погиб!..

- Единственный экземпляр, - продолжал Валентин Юльевич, не замечая волнения Инги Михайловны. - Ни одна голова не удержит в памяти этих сложных, во многом путанных, неправильно записанных формул и расчетов. Мне потребовалось семнадцать лет, чтобы свести концы с концами и то благодаря тому, что пришлось заняться анализами космической пыли… Мы сожжем бумагу, а то, что осталось здесь, - он тронул пальцами правой руки лоб, - умрет вместе со мной.

Инга взяла спички, подошла к камину, чиркнула и тут же погасила вспыхнувшую спичку.

- Я думал, вы решительнее, - заметил Валентин Юльевич. - Или вы считаете, что уничтожать не нужно?

- Позвольте мне отрезать уголок с подписью, ее надо сохранить.

- Вы правы. Зачем уничтожать имя человека, погибшего от руки Руиса.

Отрезав ножницами треугольник с подписью отца Лео, Инга подожгла лист и бросила в камин. Плотная, свившаяся в трубку бумага горела медленно, они молча смотрели в камин, пока там белое не стало черным и не распалось, превратившись в кучку золы, похожую на сажу.

- Все, - сказал Валентин Юльевич. - Теперь все. Взгляните, сколько времени?

- Десять часов.

- Можно открыть вытяжную трубу. Из нижнего этажа она проходит справа у камина. Будьте добры, Инга Михайловна… Пусть остатки постепенно улетучатся в воздух. Они не причинят вреда - рассеются в огромном пространстве.

Труба была открыта. Инга сказала:

- Вам необходим врач.

- Ни в коем случае, - резко сказал Валентин Юльевич. - Я сам врач. В конце концов, это мое личное дело. У меня к вам есть только одна просьба.

- Пожалуйста.

- Я догадываюсь, что вы эти дни не сидели сложа руки и не ждали, что же я предприму сам. И все же мне хотелось бы, пока я жив, пусть никто не знает…

Он не договорил: в кабинет заглянула фрау Эльза.

- Приехал господин Руис.

- Где он?

- На веранде.

- Я его жду, - сказал Шкубин и попросил Ингу: - Подождите пока в своей комнате. После мы еще поговорим.

Инга вышла, хотя она не прочь была послушать разговор Руиса и Шкубина.