Последнее время часто приходится слышать сокрушенное женское: «А где они, эти ваши хваленые „настоящие мужчины"?» Признаться, когда мне задают этот риторический вопрос, я как-то теряюсь и начинаю судорожно оглядываться. Результаты этого «оглядывания», как правило, печальны. Выкинуть вперед указательный палец с возгласом: «Вот он, глядите! Туда пошел!» — возможности все как-то не представляется. Да, мельчает мужчина, ничего не могу сказать, орех эмансипации оказался ему не по зубам.

Но кто же, позвольте спросить, должен был беречь мужчин, если в них, в этих «настоящих мужчинах», имеется такая надобность, если они так уж нарасхват? Мне представляется, что кроме женщин, этим заняться было некому, а вот женщины занялись тем, чем они занялись, — они попытались стать мужчинами, а это привело к тому, что мужчине, дабы быть мужчиной, надо быть вдвое мужественнее того, что полагается на одного нормального «настоящего» мужчину. Однако же природа дала то, что дала, и двух мужчин в одном теле пока мне видеть не приходилось... Что ж, разберемся с тем, нужно ли беречь мужчин, а если нужно, то как? А может быть, и вовсе нужно уже беречь не мужчин, а женщин?..

На свете немало людей, которые и рады бы полюбить, да никак не могут; они ищут поражения, но всегда одерживают победу и, если дозволено так выразиться, принуждены жить на свободе.

(Жан де Лабрюйер )

Животные — существа невинные, в «играх разума» не замеченные, а потому и психически здоровые. Соответственно, исследуя поведение животных, мы можем узнать, что такое «чистая сексуальность», т. е. без примеси сознания, находящегося с нашей — человеческой — сексуальностью в постоянных контрах. Бои между нашей сексуальностью и нашим сознанием со времен Зигмунда Фрейда стали притчей во языцех, а вердикт всегда один: невроз — и будьте здоровы! Если рассказывать здесь о всех исследованиях, проведенных с целью изучения сексуальности животных, то нам и сотни томов не хватит. Картина вышла бы поистине живописующая! Но, учитывая лимит печатных полос, скрепя сердце, я вынужден ограничить свой рассказ всего лишь несколькими наиболее значимыми в контексте нашего изложения наблюдениями господ этологов (ученых, исследующих поведение животных).

В одной из своих книжек («Как избавиться от тревоги») я уже рассказывал о выдающемся этологе лауреате Нобелевской премии Конраде Лоренце. Сейчас пришло время рассказать об исследованиях, проведенных его замечательной ученицей Беатрисой Элерт, которая открыла у животных «механизм взаимного распознавания полов». Свое открытие она сделала на примере цихлид (это такие хищные рыбешки, которых, кстати сказать, чрезвычайно любят содержать заядлые аквариумисты). Особенность этих рыб заключается в том, что ни по внешним признакам, ни по особенностям поведения самку цихлиды отличить от самца цихлиды невозможно (у них, выражаясь научным языком, отсутствует половой диморфизм).

Женскому полу свойственны слабости. Над ними шутят. Глупцы насмехаются над ними, а умные ясно видят, что они как раз и служат рычагом для того, чтобы направлять мужчину и использовать его для достижения своих целей. Мужчину легко узнать, женщина не выдает своей тайны, хотя чужие тайны (ввиду ее словоохотливости) она хранит плохо.

(Иммануил Кант)

Выяснилось, что у этих рыб в зависимости от пола сочетаемость трех главных инстинктов — агрессии (нападения), страха (бегства) и сексуальности _ различна. У самцов реакции страха и сексуальности никак не сочетаются друг с другом. Поэтому если самец хоть чуть-чуть боится свою партнершу, то его сексуальность полностью подавляется. А у самок сочетание инстинктов иное: здесь уже агрессивность никак не сочетается с сексуальностью. Так что если самец не способен своим страстным напором подавить агрессию самки, то последняя просто не сможет реагировать на него сексуальным образом. Иными словами, у самцов сексуальность носит отчетливо агрессивный характер, а самки, напротив, не могут испытывать сексуального влечения, если настроены агрессивно, однако если самцу удается напугать самку, то «ночь любви и ласки» им обоим гарантирована. Короче говоря, Беатриса Элерт научилась распознавать пол цихлиды по тому, с какими чувствами совпадает сексуальность той или иной рыбки — если с агрессивными, то перед нами самец, если со страхом, то, значит, самка.

Как это выглядит... Вот у нас в аквариуме две цихлиды. Одна из них мечется по территории и постоянно нападает на вторую, вторая не отвечает на эти выпады, отходит в сторону, занимается какими-то своими делами. Однако напор разбушевавшейся цихлиды не прекращается, она вновь и вновь атакует своего собрата. До сих пор «ху из ху» в этом аквариуме — непонятно. Но вот атакуемая рыбешка встрепенулась, огляделась и, мгновенно превратившись в «машину для убийства», бросилась на нарушителя своего спокойствия. Провокатор, который всю дорогу без конца задирался к спокойной и миролюбивой цихлиде, завидев такую реакцию своего партнера по спаррингу, самым экстренным образом меняет собственную воинственную тактику и бросается наутек. Начинается погоня, но в момент первой же передышки наш беглец всеми возможными способами старается продемонстрировать свою готовность к спариванию! А что делает вторая цихлида? Она эту готовность и реализует!

Аллилуйя, нашим провокатором и беглецом оказалась самка, именно она всю дорогу задиралась к самцу, пока тот не вышел наконец из себя и не бросился на нее с тумаками. Перепуганная до смерти, самка сразу же оказалась готовой к спариванию, на что, кстати сказать, у нее теперь есть все шансы, поскольку разъяренный ее провокациями самец вполне способен одарить ее своим возбуждением. Господи, насколько же знакома эта картинка! Достаточно зайти в младшие классы школы или в смешанный трудовой коллектив какого-нибудь крупного предприятия, и мы тут же увидим цихлид, задирающихся к другим цихлидам, словно бы провоцируя их на... (боже правый!) сексуальное действие! Да, видимо, что-то есть в этих грубиянах...

Впрочем, это еще не конец истории. Как в нашем обществе, так и в обществе цихлид — самец самцу рознь. Всех самцов можно разозлить, но далеко не каждый из них способен продемонстрировать достаточную мужскую силу, иначе говоря, не каждая мужская сила бывает сильнее силы женской. Так вот, если сцена начинается так, как и в описанном только что примере, если самке цихлиды удается-таки разозлить самца, тот бросается в погоню, но при этом погонщиком оказывается «так себе». Самка цихлиды «огрызается», а тот пугается... Все, пиши пропало! Теперь эта несчастная дама-цихлида просто не способна быть «женщиной», ее сексуальность мгновенно улетучивается, и с этого момента она — немилосердная Гарпия, смертоносная Горгона, мстительная Лилит! Останутся от такого незадачливого самца рожки да ножки. Благо и хищные рыбы у нас — цихлиды...

И приходит время снова воскликнуть: святые небеса, как все это знакомо!

Страх никогда не возбуждает мужчину, его возбуждает риск — этот брошенный обстоятельствам вызов. В конечном счете сексуальность мужчин — это сила, нападение и борьба. С женщинами все иначе, здесь как раз щемящий душу испуг, чувство беззащитности перед надвигающейся на тебя неотвратимой силой — вот что является подлинным катализатором сексуального возбуждения. Однако было бы большой ошибкой понимать это буквально! Слава богу, мы вышли уже из каменного века, и кроме пола у мужчин и женщин появилась еще и личность. Нет, не грубый и агрессивный насильник возбуждает современную женщину, а таинственный, загадочный и именно потому романтичный (в восприятии женщины) мужчина, способный говорить «да!», проявляя этим свою благосклонность, и «нет!», проявляя этим свою решительность. То и другое свидетельствует об «особой» мужской «стати», столь милой чуткому женскому сердцу.

Научный факт и большая литература:

«Насилие насилию рознь!»

Мы привыкли думать, что мужское начало — это начало активное, а женское — это, напротив, сплошная пассивность. Происхождение этой банальности лежит в специфике сексуальных пережива-, ний мужчины и женщины. Мужчины мечтают овладеть женщиной, проявляя при этом силу и агрессивность, а женщины, в свою очередь, переживают ощущения физической силы, страстной мужской агрессивности — как источник высшего наслаждения.

Одна из самых знаменитых женщин-психотерапевтов Карен Хорни так формулирует сокровенное желание каждой женщины: «он должен изнасиловать нас и остаться нежным»[4]. А потому женский идеал мужчины хорошо определяется расхожей песенной строкой — «мой ласковый и нежный зверь». Причем в этой фразе важно каждое слово — «мой», «ласковый», «нежный», «зверь»; отсутствие хотя бы одного из этих компонентов делает данную формулу абсолютно несостоятельной. На этот счет существует даже подходящий психоаналитический анекдот: «Сновидица лежит на кровати в большой овальной комнате. Полупрозрачные двери, расположенные по периметру комнаты, выходят в темный парк, где бушует ветер. Вдруг одна из дверей с грохотом отворяется, и на пороге появляется огромный, незнакомый, божественно красивый и при этом обнаженный мужчина. Он замирает на мгновение и вдруг стремительно направляется к кровати сновидицы. Та в ужасе вскрикивает: „Что вы собираетесь делать?!" Мужчина недоуменно замирает: „Не знаю, мэм, это же ваш сон..."

Для мужчины истинным удовольствием было бы совершить акт физического насилия над женщиной, но сознавать при этом, что насилием доставляешь ей самые экстатические переживания. В 80-х годах XX века в одном из американских университетов была проведена серия экспериментов. Испытуемым мужчинам демонстрировали два агрессивно-эротических фильма, один из которых заканчивался хэппи-эндом (финал фильма сопровождался комментариями, что женщина участвовала в съемках добровольно и довольна произошедшим), а другой фильм точно такого же содержания имел печальный исход (в конце фильма сообщалось, что женщина испытывала отвращение и унижение в процессе насильственного полового акта). После просмотра одного из этих фильмов испытуемым предлагалась возможность проявить свою агрессию по отношению к женщине. Выяснилось, что те участники эксперимента, которые смотрели фильм с хэппи-эндом, т. е. фильм, в котором женщина получала удовольствие от насильственных действий, проявляли более высокий уровень агрессии, нежели те испытуемые, которые смотрели фильм с печальным исходом.

Множество мифов с присущим им драматизмом представляют нам эту коллизию половых отношений. Например, Зевс постоянно принимает в мифах не свойственный ему облик (то разящей грозовой молнии, то нежного лебедя) и овладевает своей возлюбленной-жертвой, которую, как правило, застает врасплох. То в образе огромного, царственного быка Зевс вероломно похищает финикийскую царевну Европу и доставляет ее на Крит, где она рожает от Зевса трех сыновей — Миноса, Радаманта и Сарпедона. То сочетается с Дана-ей в виде золотого дождя, от чего, как известно, родился Персей.

Но, конечно, самая удивительная в этом смысле история — это сказание о царевне Семеле, которой Зевс являлся по ночам в облике прекрасного юноши. Приревновавшая мужа богиня Гера явилась Семеле в образе доброй старухи и насоветовала несчастной проверить подлинность ее любовника. И, несмотря на неоднократные предупреждения Зевса, Семела настояла, чтобы он явился ей в том виде, в котором является своей супруге. Зевс выполнил эту безумную просьбу... Небо заволокло страшными грозовыми тучами, землю окутал мрак, поднялся неистовый ураган, раздался оглушительный грохот, все небо вмиг озарилось пламенем... Зевс явился Семеле в ризе из огня, со всепалящим перуном в руке. Обуреваемая восхищением и страхом, она пала перед ним на колени и через мгновение превратилась в горстку пепла. На месте, где она упала, лежал младенец, которого Зевс и унес с собой. Имя этого младенца — Дионис, бог сами знаете, какой страстный и пылкий...

Счастье мужчины называется: «Я хочу». Счастье женщины называется: «Он хочет».

(Фридрих Ницше )

Страстную женскую фантазию рисует нам и знаменитая французская писательница Жюльет Бензони в своем романе «Одиссея Марианны». Дело происходит ночью, Марианна испытывает непреодолимую тягу тайком искупаться в море, но во время купания она замечает «темный силуэт приближающегося к ней пловца». Далее по тексту, где я выделил курсивом наиболее значимые моменты:

«Марианна немедленно повернула к берегу, но таинственный пловец неумолимо приближался, быстро и уверенно. Если бы она продолжала плыть в том же направлении, что и раньше, он бы настиг ее через несколько мгновений. Он явно пытался преградить ей путь. Реакция ее была неожиданной. Она закричала по-итальянски:

— Кто вы?.. Убирайтесь!

Но, захлебнувшись, не смогла произнести более не слова. Тем не менее незнакомец не останавливался. В тишине он продолжал плыть к ней. Тогда, окончательно потеряв голову, она принялась грести к маленькому островку посредине бухточки, надеясь поскорее нащупать дно и избежать погони. Ей было так страшно, что она даже не попыталась сообразить, кто это мог быть. Какой-нибудь греческий рыбак, который, не поняв ее действий, посчитал, что она в опасности?.. Но нет. Когда она вспомнила, как он плыл — тихо, стараясь не шуметь, — поняла, что он именно охотился за ней. «...·

Вдруг она заметила прямо перед собой узкий кусочек суши — тот самый небольшой скалистый островок. Собрав последние силы, Марианна заставила себя плыть дальше, но человек был уже совсем рядом: большая черная тень. Страх сжал ей горло, и вот в тот момент, когда она стала тонуть, сильные руки обхватили ее.

Через несколько мгновений Марианна пришла в себя, чтобы понять: она лежит на песке, в полнейшей темноте, и мужчина держит ее в своих объятиях. Всем телом Марианна ощутила его кожу, кожу другого существа, гладкую и горькую. Под ней перекатывались мощные упругие мышцы. Она ничего не видела, кроме плотной тени над своим лицом, и когда инстинктивно пошарила руками, то нащупала вокруг себя и над собой камни... Не было сомнений, что незнакомец принес ее в узкий и низкий грот. Охваченная страхом от того, что ее спрятали в этом каменном мешке, она чуть не вскрикнула. Но горячие и сильные губы поглотили ее крик. Она захотела освободиться, но объятия еще крепче сомкнулись, не давая ей возможности шевельнуться, а незнакомец продолжал ласкать свою добычу.

Будучи уверенным в своей силе, он не торопился. Движения его были нежные, но очень уверенные. Мариана поняла, что он пытался пробудить в ней ответное желание любви. Она сжала зубы, напряглась, но незнакомец, судя по всему, имел большие познания и опыт в обращении с женщинами.

Страх уже давно улетучился, Марианна дрожала всем телом, и теплые волны желания постепенно заливали ее. Поцелуй был долгим, и от этой ласки Марианна сдалась... До чего же странно было целовать тень...

Мало-помалу она чувствовала тяжесть огромного, крупного тела, полного сил и жизни. Но ей все больше казалось, что она отдается какому-то призраку. Говорят, когда-то колдуньи становились возлюбленными дьявола, и, должно быть, они переживали подобные мгновения. «...·

С закрытыми глазами, вся во власти первобытного чувства, Марианна теперь стонала от его ласк. Волна наслаждения поднималась в ней, захлестывая все ее существо... Вдруг словно луч солнца озарил ее в тот момент, когда ее любовник осуществил наконец так долго сдерживаемое желание. У обоих вырвался одинаковый крик счастья... И это было все, что услышала Марианна. Только сердце ее стучало...

Через мгновение он поднялся и исчез. Только зашуршала галька там, где он пробежал. Она приподнялась на локте и успела увидеть высокую фигуру, бегущую к морю. Затем — плеск, и больше ничего... «...·

А на другой день, когда корабль покидал остров Корфу, Марианна, облокотившись на планшир, смотрела, как далекие домики и старая венецианская крепость растворялись в золотистом тумане, и не могла не думать о том, кто прятался за этим туманом, в нагромождении скал и зелени; кто, вероятно, однажды придет забросить свою сеть в маленькой бухточке, где для незнакомки он стал в какой-то момент воплощением самого бога...»

Ты идешь к женщине? Возьми с собой плеть!

(Фридрих Ницше)

Разумеется, это был не какой-то там рыбак, а самый настоящий князь, который впоследствии станет ее мужем и отцом ее ребенка, что станет лучшей кульминацией для самой сладостной фантазии женщины о сексуальном насильнике. Речь, конечно, идет не о насильнике в прямом смысле этого слова, а о «настоящем мужчине» — «звере», «охотнике, ласкающем свою добычу», и «боге». Женщина способна испытывать ни с чем не сравнимую радость от ощущения, что принадлежит «настоящему мужчине». «Мы, женщины, — говорит одна из героинь „Коварства и любви" Шиллера, — можем выбирать только между господством и рабством, но как ничтожно высокое блаженство власти, когда нам отказано в высшем наслаждении быть рабой мужчины, которого мы любим».

Нетрудно заметить, что речь во всех этих случаях идет не о физическом насилии — все это скорее аллегория или символ. А по большому счету, речь идет о переживаниях женщины, оказавшейся в плену страсти «настоящего мужчины». Вот, собственно, такого «мужчину-мечту» и ждет любая уважающая себя женщина. Впрочем, если она неправильно себя уважает, то она никогда в этом не признается, а если ждет, то лишь затем, чтобы ощутить себя настоящей женщиной.

Говорят: мужской и женский — то в смысле активности и пассивности, то в биологическом, а также в социологическом смысле. Первое из трех этих значений — самое существенное и единственно применяемое в психоанализе.

(Зигмунд Фрейд)

Подобное сочетание инстинктов приводит к тому, что самец может спариваться только с партнером низшего ранга, которого он может запугать, а самка, напротив, — только с партнером высшего ранга, который может запугать ее. Фактически самка может отдаться самцу, только если почувствует его превосходство, его силу. В этом случае она с охотой принадлежит его страсти. Что ж, лучшей иллюстрации для понимания основ полового поведения и не придумаешь!

Выясняется, что трения, возникающие между представителями противоположных полов, отнюдь не пустая трата времени и сил, не блажь и не бессмыслица; этот ритуал служит необычайно важной цели — проверке самцов на их состоятельность. Только сильный, мощный, состоявшийся самец достоин обладать самкой, и потому самка должна проверить его силу, его мощь, его состоятельность. И она делает это вне зависимости от того, кто она — цихлида, мелкий грызун или самка вида Homo Sapiens. Если самец не проходит этого испытания, не сдает этого экзамена, то (опять же вне зависимости от того, кто перед нами — цихлида, мелкий грызун или самец вида Homo Sapiens) женщина просто неспособна испытывать по отношению к нему полноценное сексуальное влечение.

Множество сказок и преданий повествуют об этом ритуале. Вспомните, каким изощренным испытаниям подвергаются мужчины, прежде чем получить в супруги женщину — царевну, спортсменку и красавицу. Вспомните, сколько пришлось пережить и выполнить всяческих заданий Иванушке-дурачку с его Коньком-Горбунком, чтобы стать суженым собственной добычи. Сколько испытаний выпало на долю младшего брата Ивана в сказке про Царевну-лягушку за то только, что дал он слабину и, не дождавшись положенного срока, сжег лягушачью шкурку Василисы Премудрой! А сколько полегло царевичей в борьбе за Шамаханскую царицу! О том же, как глумятся принцессы из европейских сказок над потенциальными женихами, лучше и вовсе не вспоминать! Невыполнимые задания и неразрешимые загадки, а не справившемуся — смерть!

Слабый и несостоятельный самец не возбуждает, а потому он не может стать отцом будущего потомства самки, и она пытается его уничтожить. В человеческом обществе, разумеется, до такого не доходит, но зато на уровне межличностных отношений эта ненависть и презрение выражаются в полной мере. Если мужчина пытается играть роль мужчины, т. е. желает получить «доступ к телу» женщины, но при этом не дает своей избраннице ощущения уверенности, надежности, защищенности, если он не рассматривается ею как предмет восхищения, то чувства этой женщины к этому мужчине будут самыми неблагоприятными.

Поэтому всякий раз, когда мужчина претендует на право называться «мужчиной», а не «другом», «приятелем», «хорошим человеком», он должен чувствовать себя состоятельным и быть состоятельным. И речь не идет ни о банальной агрессии, ни о финансовом достатке, как кто-нибудь, может быть, подумал. Эта «состоятельность» означает буквально следующее: женщина, находясь рядом с таким мужчиной, с одной стороны, чувствует себя абсолютно защищенной (как за каменной стеной), а с другой стороны, она чувствует, что рядом с нею «боец» — решительный, сильный и несгибаемый мужчина. Мужчина, «прогнувшийся под изменчивый мир», это уже не мужчина, это «оно». И хуже нет, когда женщина так характеризует своего партнера: «Человек он, конечно, хороший, но не орел...»

Психология животных:

«Почему мы не птицы, почему не летаем?»

Следующее утверждение, наверное, звучит постыдно для представителей нашего вида, но, к сожалению, мы теперь только внешне напоминаем представителей своих полов. Нам впору заново обучаться настоящей мужественности и подлинной женственности, причем учиться нам придется не у кого-нибудь, а у братьев наших меньших, что уж и вовсе должно быть постыдно для «властителя природы». Но что поделать... Вот как Конрад Лоренц описывает отношения влюбленных серых гусей — точнее, серого гуся и серой гусыни, исследованию которых он посвятил всю свою жизнь.

«Зрелый же самец, — рассказывает Конрад Лоренц в своей знаменитой на весь мир книге „Агрессия, или так называемое Зло", — оповещает о своей любви фанфарами и литаврами; просто невероятно, насколько может внешне измениться животное, не располагающее ни ярким брачным нарядом, как костистые рыбы, распаленные таким состоянием, ни специальной структурой оперения, как павлины и многие другие птицы, демонстрирующие при сватовстве свое великолепие.

Со мной случалось, что я буквально не узнавал хорошо знакомого гусака, если он успевал „влюбиться" со вчера на сегодня. Мышечный тонус повышен, в результате возникает энергичная, напряженная осанка, меняющая обычный контур птицы; каждое движение производится с избыточной мощью; взлет, на который в другом состоянии решиться трудно, влюбленному гусаку удается так, словно он не гусь, а колибри; крошечные расстояния, которые каждый разумный гусь прошел бы пешком, он пролетает, чтобы шумно, с триумфальным криком обрушиться возле своей обожаемой. Такой гусак разгоняется и тормозит, как подросток на мотоцикле, и в поисках ссор, как мы уже видели, тоже ведет себя очень похоже.

Когда мальчик шестнадцати лет читает сцену насильствования героини романа, это не возбуждает в нем чувства негодования, он не ставит себя на место несчастной, но невольно переносится в роль соблазнителя и наслаждается чувством сладострастия.

(Л. Н. Толстой)

Возлюбленная юная самка никогда не навязывается своему возлюбленному, никогда не бегает за ним; самое большее — она как будто случайно находится в тех местах, где он часто бывает. Благосклонна ли она к его сватовству, гусак узнает только по игре ее глаз; причем, когда он совершает свои подвиги, она смотрит не прямо на него, а будто бы куда-то в сторону. На самом деле она смотрит на него, но не поворачивает головы, чтобы не выдать направление своего взгляда, а следит за ним краем глаза, точь-в-точь как это бывает у дочерей человеческих».

Впрочем, этому тексту уже более полувека, а при нынешних темпах развития человечества — это целая вечность. И если сейчас у «дочерей человеческих» можно еще увидеть некоторое подобие описанного К. Лоренцем поведения, то большинство мужских попыток вести себя хотя бы как серый гусак из этого рассказа оборачиваются комическим эпатажем. И проблема не в том, что «утрачены былые манеры», а в том, что мы — современные люди — чем дальше, тем больше теряем ощущение собственного пола, этой необычайно важной частички себя, наличие которой в структуре гармоничного человеческого существа необходимо категорически. Пол — это одна из наших основ, его жизнь в нас дает нам силы, является источником ярких и так нужных нам переживаний, пол — это то, без чего все наше человеческое существо сморщивается, как лопнувший надувной шарик.

Почему же мы не птицы, почему не летаем?!.

Садизм и мазохизм занимают особое место среди перверзий, так как лежащая в основе их противоположность активности и пассивности принадлежит к самым общим характерным чертам сексуальной жизни.

(Зигмунд Фрейд)

Все в нашем с вами обществе поставлено с ног на голову. Не знаю, как это воспримут мужчины, но от женщин мне как психотерапевту постоянно приходится слышать: «А где они, эти ваши мужчины?]» И действительно, для современной женщины найти «настоящего мужчину» — задача почти неразрешимая. Ведь для нее мужчина — это не просто человек, обеспечивающий достаток семьи и сексуальный партнер, современная женщина и сама способна себя обеспечить, и с сексом уж как-нибудь, да разберется. Мужчина в восприятии женщины — это, прежде всего, очень специфическое и весьма определенное ощущение. О том, мужчина перед ней или «лицо мужского пола», женщина судит по тому, как она сама себя в этой компании ощущает. Если она чувствует себя женщиной, если это чувство впечатляющее, завораживающее, доставляющее наслаждение, то, безусловно, с ней рядом мужчина, а так...

Но оправданны ли эти претензии? А если оправданны, то с чем связана эта катастрофическая «девальвация мужского начала»? Вот этими вопросами и озадачилась современная наука, почесала свою лысоватую голову и вынесла вердикт: предъявленные претензии оправданны, а причины следует искать в соответствии с заведенной традицией — «Cherchez la femme». Говоря по-русски: мужиков нет, ищите женщину. Впрочем, тут дело даже не столько в женщине, сколько в нашей культуре и роли, которая отведена в ней женщине (отведена, понятно, не без непосредственного мужского участия).

Как мы уже выяснили, хорош тот мужчина, которому женщина хочет довериться, ввериться, принадлежать. Если у нее такого чувства не возникает, то и грош цена такому мужчине. Следовательно, он должен быть «героем» и «обладателем». Но кто воспитывает в нашем обществе «героев»? С самого раннего детства мальчики — эти «заготовки под мужчин», находятся под непрерывным— и неослабевающим женским контролем. Вся реальная власть в жизни мальчика принадлежит женщине. Ведь что такое «власть имущий» — это тот, от кого ты зависишь, тот, кто принимает решения о твоей судьбе. В жизни конкретного человека власть принадлежит не абстрактному закону и государственной конституции, не президенту и не правительству. Реальная власть принадлежит родителям, которым подчиняются дети (а все мы дети своих родителей), воспитателям в детских садах, учителям в школах и вузах, врачам (с их ужасными иглами и прочими назначениями, а также освобождениями от физкультуры и армии), а также милиционерам.

Что же происходит в нашем обществе? А происходит следующее: на всех должностях, которые (несмотря на низкую их оплату) являются подлинными властными институтами, находятся женщины. Детей (и мальчиков, соответственно) воспитывают мамы и воспитательницы (все женского пола, как нетрудно догадаться); учат их учителя, а школы и вузы на 99% укомплектованы у нас женским полом («ужасные училки»), лечат их тоже женщины; наконец, попади они в детскую комнату милиции, то приставят к ним не кого-нибудь, а снова — женщину, правда, капитана или майора. Всем им мальчик должен подчиняться, ни с кем из вышеперечисленных персонажей не забалуешь, что они скажут, то и будешь делать, а если ослушаешься... Об этом лучше и вовсе не думать. Да, во всех профессиях, где человек должен брать на себя ответственность за будущее конкретного человека — за его воспитание, обучение и образование, — безраздельно царствует женщина. Ответственность здесь надо на себя брать не абстрактную, а настоящую, так что у нас из «властных структур» только в ГАИ мужчины превалируют, да и то предпочитают брать не ответственность, а наличными.

Если мужчина спрашивает напрямик у дамы, не желает ли она провести с ним ночь, то этот мужчина для нее дурно воспитан. А ежели он позволит себе совершенно определенные прикосновения и произнесет: «Вы сводите меня с ума!» — и при этом начнет обращаться с ней еще более бесцеремонно, то он для нее — «Шарман»

(Ги Бретон)

Мать (тетя, бабушка, старшая сестра, воспитательница дошкольного учреждения, врач в поликлинике, учительница в школе, преподаватель вуза — все это или только, или в подавляющем своем большинстве женщины, в полном подчинении которых оказывается ребенок. И если для девочки (девушки) в этом нет какого-то глубинного конфликта, то для мальчика это реальное испытание. Бесконечное, неосознанное, но совершенно реальное подчинение женщине будущего мужчины есть глубинное противоречие. Тот, кто должен был бы от природы обладать, властвовать, с младенчества и до полного своего формирования подчинен женщине. Девочка всячески, но почти всегда скрытно сопротивляется этому давлению, но мальчик, который воспитывается как будущий воин, т. е. тот, кто способен и должен, в первую очередь, подчиняться, не может, не имеет права сопротивляться своему «командиру». Кроме того, ему внушается, что сопротивляться женщине недостойно мужчины. Так мужественность будущих мужчин зарезается на корню.

Психологический парадокс:

«Ну и что, что она не права, она ведь девочка!»

Когда я слышу об ущемлении прав женщины, у меня возникает состояние недоумения. Все эти «ущемления» уходят своими корнями как раз в желание предоставить женщине преимущества. С самого раннего детства мальчики, в противовес девочкам, рассматриваются взрослыми как «сущее наказание», которое, ко всему прочему, словно бы предназначено для того, чтобы получать наказания. Среди живущих ныне мужчин, можно в этом не сомневаться, нет такого, который бы в пору своей желторотости не слышал бы от взрослых этого парадоксального высказывания: «Ну и что, что она не права, она ведь девочка!» (Или иная модификация: «...Ведь ты же мальчик!»)

Этот слоган, как правило, звучит из уст женщины (матери, воспитательницы) и является парадоксальным во всех возможных смыслах:

— во-первых, здесь утверждается, что женщина (девочка) имеет право быть «дурой» или «умственно отсталой», что, в каком-то смысле, ее такая особенность или черта (специально для феминисток: это не мужчины говорят, а женщины); ~"

— во-вторых, якобы женщине нужно уступать и потворствовать именно потому, что она такая «дура», «умственно отсталая» (так что, подчинись мальчик этому требованию, он создаст для девочки положительное подкрепление и впредь следовать этой глупости);

— в-третьих, и это уже самое парадоксальное — от мальчика требуют сдаться, капитулировать, ретироваться (и бог знает что еще), «потому что он мальчик», т. е., видимо, предполагается, что он более умный и более сильный, однако если в такой ситуации мальчик сдается, то ему даже Нобелевской премии мира в качестве вознаграждения было бы недостаточно; наконец, подобная аргументация — ты должен проигрывать именно потому, что ты сильный — делает силу невыгодной чертой, здесь работает уже отрицательное подкрепление;

— в-четвертых, не знаю, надо ли это пояснять — сама эта фраза есть давление и принуждение, что, с одной стороны, унижает, а с другой — учит быть подавленным и принуждаемым, а это, как нетрудно догадаться, никак не согласуется с мужественностью.

Женщины никогда не бывают так сильны, как когда они вооружаются слабостью.

(И. А. Бунин)

Не думаю, что имеет смысл объяснять правильность подобных заявлений родителей. Мальчик действительно должен научиться сдерживать свою силу и оказывать поддержку тем, кто в ней нуждается, и именно в таком виде он только и сможет претендовать на роль настоящего мужчины. Но нужно принять во внимание, что мальчик — это еще отнюдь не та зрелая личность, которая способна воспринять эти, в целом, достаточно сложные умопостроения, понятные взрослым. И здесь обсуждается не сам посыл, в сущности верный, а форма, в которой он производится. Мальчик, как и любой ребенок, живет здесь и сейчас, поэтому ему непонятны абстрактные представления о «добре» и «зле», в том числе и о «настоящей мужественности». Так что в конечном счете это благое пожелание выстилает дорогу в известном направлении... Ничего, кроме унижения и формирования у мальчика пассивно-агрессивных черт, в этом случае не происходит и произойти не может. Тем более, если мы учтем все обстоятельства...

Хорошо известно, что девочки созревают раньше мальчиков. Они, как правило, опережают большинство своих сверстников противоположного пола и по росту, и по физической силе, и по интеллектуальному развитию. При этом мальчику сообщается, что он «сильный», что он «должен уступать девочке», не имеет права отвечать на ее нападки и т. п. Разумеется, мальчику не очень-то верится в то, что девочки — «слабые», особенно при наличии полученных им от «слабых» девочек укусов, ссадин и синяков. Но что поделаешь — принадлежность к мужскому полу, видимо, требует жертв.

Так или иначе, но у мальчика формируется определенный двойной стандарт: он вынужден, укрощая свое уязвленное мужское самолюбие, фактически подчиняться (или проигрывать) сверстницам, с другой стороны, он должен утверждать себя в качестве «героя» («победителя», «бойца», «источника силы»), что в такой ситуации не может восприниматься иначе, как профанация.

Положение осложняется еще и тем, что девочки, больше занятые чтением и подготовкой уроков, а не уличными играми, опережают мальчиков и в образовательном плане. Так что девочек-школьниц регулярно, с завидным постоянством ставят в пример мальчикам-школьникам. И снова формируется двойной стандарт: мальчикам говорят, что они должны уступать девочкам, потому что они, то бишь мальчики, «умнее», но при этом учителя постоянно указывают мальчикам на то, что девочки успешнее в обучении.

Кроме того, поведение девочек в школе по вполне понятным причинам кажется учителям «примером для подражания». Тогда как мальчики — это предмет их постоянной головной боли. Девочкам снова отдается большее предпочтение, а мальчикам, этим нарушителям спокойствия, вновь уготавливается роль изгоев или роль каких-то «неполноценных девочек». Расположение и похвалу со стороны учителей может рассчитывать получить лишь тот мальчик, что использует в своем поведенческом репертуаре традиционно женские модели поведения.

Таким образом, традиционно мужское поведение мальчиков с его активностью, напористостью, нестандартностью не только не подкрепляется, но, напротив, всячески подавляется; тогда как традиционно женские модели поведения (пассивность, покорность, стандартность) всячески культивируются. И снова формируется двойной стандарт, который всячески подрывает мировоззренческие основы ребенка-мальчика.

Надо признать, что не в более выгодной ситуации находятся и девочки. Те, кому им придется впоследствии доверяться и отдаваться, теперь, в школьные годы, выставляются как «разгильдяи», «безобразники», «грязнули», «двоечники», «нарушители дисциплины», «оболтусы», «лоботрясы». Согласитесь, получается не лучший типаж для вверения ему своей жизни. Тут поневоле станешь воинственной мегерой — не вверять же себя и свою судьбу такому исчадию ада!

Вот и получается, что нашим «воинам» и «героям», тем, кому предопределено стать воплощением «мужской силы» и «внутренней решимости», кому от природы вроде бы предписано быть «властителем женщины», с самого раннего детства предстоит быть у женщины в полном подчинении. Но что там детство?! Дальше — больше! На работу мужчина приходит, ему начальственной должности сразу никто не даст, а потому руководить им будут «начальники среднего звена», а они все у нас сплошь женщины.

Женится мужчина — и начинает скрывать от жены своей то «копейку», то «поход налево»; и ведь со страхом будет он это делать, как ребенок нашкодивший. Тут еще и теща присоединится, а дальше еще и учителя (учительницы, конечно) собственных детей насядут. Наконец, пойдет он в ЖЭК или куда еще за справкой, кто ему эту справку будет выдавать, точнее не выдавать? Кто у нас секретари и прочие референты? Кого ему — мужчине — придется просить, упрашивать, умасливать? Ее — женщину, которую в сердце своем за все эти свои бесконечные унижения, оскорбления, нанесенные «ущемленному мужскому самолюбию», он будет ненавидеть и бояться, бояться и ненавидеть.

Вот такие в нашем замечательном «особливо культурном» обществе воспитываются мужчины, и ведь с этим ничего не поделать. Да и на женщин тут ничего не спишешь — ведь это он отвел ей все эти, по факту, руководящие должности. И не пойдет же мужчина (со своим-то «ущемленным мужским самолюбием») работать в школу и в поликлинику, в детский сад и в секретари-референты, он даже собственным ребенком зачурается заниматься — «не мужское это дело». Вот, собственно, так за «мужскими занятиями» у нас мужчин-то и растеряли всех.

Люди по привычке встречаются и произносят слова любви даже тогда, когда каждое их движение говорит о том, что они уже не любят друг друга.

(Жан де Лабрюйер)

Простите великодушно, если кого обидел, и сам мужчина, знаете ли... Как бы ни печально звучали эти выводы — они необходимы, мы должны понять, в каком положении оказались. Страх перед ответственностью выгнал всех мужчин с мест, где им самое место, — из воспитательных комнат, из учебных классов, из медицинских учреждений. И так, незаметно, случайно, словно бы невзначай, растерялась вся их мужественность. А мальчикам теперь если и равняться на кого-то, так только на матерей на своих, учительниц любимых и докторов заботливых, т. е. на женщин.

Мы все — и мужчины, и женщины — должны понять и признать эту ужасную на самом деле собственную ущербность. Иначе, не будь этого понимания, не признай мы этот факт — мужчинам никогда не избавиться от своих страхов перед женщинами, а женщинам никогда не стать счастливыми, потому что мужчина, пребывающий в страхе, кроме ненависти, у женщины ничего вызвать не может. А как ей жить с этой ненавистью, как ей жить со своей женственностью, которой прибиться некуда?.. Нет, осознание всей это трагедии, а это трагедия, и я говорю об этом без всякого преувеличения, первый и обязательный шаг, который мы все должны сделать, в противном случае выхода из этого тупика нет и не будет никакого.

Мужчина с женоподобным характером есть самый ядовитый пасквиль на человека.

(В. Г. Белинский)

Отсутствие взаимопонимания между мужчинами и женщинами вызвано не только тем, что им действительно трудно понять друг друга, но и тем, что они не хотят понимать друг друга, а не хотят они понимать друг друга, потому что ненавидят друг друга, а вот у этого общего нашего порока есть вполне понятные источники, причины и основания. Мужчины ненавидят женщин за то, что все время находились у них в подчинении и всегда боялись их, хотя и не признавали этого. А женщины ненавидят мужчин за то, что не чувствуют в них мужественности, потому что не могут ощутить себя рядом с ними, запуганными и озлобленными, женщинами.

Научное открытие:

«Фаллос — это женщина, аженщина — это фаллос!»

Сейчас пришло время рассказать об одном из самых выдающихся открытий в области психологии пола, об открытии, которое принадлежит Жаку Лакану. Догадываюсь, что это лаконичное французское имя для неспециалистов — пустой звук, впрочем, для большинства специалистов это тоже пустой звук. Работы Жака Лакана — это своего рода наисложнейший ребус, каждое предложение звучит, как чистой воды тарабарщина, но в каждом из них скрыт потаенный смысл.

О Лакане нужно сказать хотя бы пару слов. В свое время, еще до Второй мировой войны, он возглавлял французское психоаналитическое общество, но единственная их встреча с Фрейдом прошла не сказать что удачно. Лакан привез Фрейду одну из своих работ, ознакомившись с которой мэтр сообщил: «Это не представляет научного интереса». По всей видимости, любой другой человек на месте Лакана хлопнул бы дверью и всю свою последующую жизнь обливал бы основателя психоанализа (вместе с самим психоанализом) помоями, как, кстати сказать, поступили практически все ученики и соратники Зигмунда Фрейда (Карл Юнг, Альфред Адлер, Отто Ранк, Шандор Ференци, Вильгельм Райх и многие другие).

Многие мальчики рисуют матерей с фаллосом не только потому, что не знакомы с женской анатомией, но и потому, что их матери действуют по отношению к ним маскулинным образом. Фаллическая мать ставит сына в подчиненную позицию, «отыгрывает» перед ним ту жалость, которую она испытывает по поводу собственной сексуальности, и в результате кастрирует его, обращаясь с его телом как с объектом.

(Александр Лоуэн)

Но Лакан был истинным гением психологии полов. И поэтому, зная, что женщина всегда права, он воспользовался не мужской тактикой войны, а принял на вооружение женский способ ведения боевых действий. Он не стал ссориться с Фрейдом, более того, всю свою последующую жизнь он занимался, казалось бы, самым простым и незатейливым делом —интерпретировал работы основателя психоанализа. Брал одну работу Фрейда и разбирал ее, потом брал другую — и снова разбирал. Вокруг него собралось множество ученых, которые затаив дыхание слушали эти объяснения работ Фрейда и удивлялись: «Боже правый! Ах вот, оказывается, что Фрейд имел в виду!»

Не знаю, надо ли уточнять... Фрейд не имел в виду ничего из того, что ему последовательно и незаметно приписывал Лакан. Сам основатель психоанализа к этому времени уже умер, а потому возразить Лакану не имел никакой возможности. Лакан же тем временем, прикрываясь авторитетом Фрейда, работая на его — Фрейда — поле, взял и с немецкой педантичностью просто развалил психоанализ. Если выразиться грубо, можно сказать, что он его переврал, но сделал это так тонко и так виртуозно, что никто даже не заметил! Фрейд был в буквальном смысле этого слова уничтожен, причем на глазах у честной и ничего не подозревающей об этом публики!

Когда же эта публика очнулась, то было уже поздно — проинтерпретированный Лаканом психоанализ почил в бозе! Вместо психоанализа миру предстала совершенно иная теория, автором которой был никакой не Зигмунд Фрейд, а Жак Лакан. Что ж, француз отомстил за нанесенную ему пощечину самым изощренным из возможных способов. Когда же эта великая мистификация открылась, Лакана в один день изгнали из всех психоаналитических ассоциаций и обществ, где он всю дорогу был абсолютным авторитетом. Но как бы ни кипятились его коллеги и что бы они ни делали, они и сами уже смотрели на психоанализ не глазами Фрейда, а глазами Лакана.

Однако же оставим историю и перейдем к упомянутому открытию. Лакан обратил свое внимание на феномен импотенции. Половой член мужчины в чем-то напоминает руку или ногу — это такая же «конечность». Однако различие проявляется в «работе» этого органа, если руку или ногу мы можем при желании поднять или опустить, сделать ими что-нибудь, то с пенисом все не так просто — он или встает, или не встает, или делает, или не делает. Степень влияния на этот процесс со стороны его обладателя весьма и весьма условна. В каком-то смысле половой член мужчины живет своей, абсолютно самостоятельной, отдельной от этого мужчины жизнью, словно бы такой маленький, зависимый, но весьма своенравный человечек.

Если же продолжить эту аналогию, то получается достаточно странная и парадоксальная вещь: у мужчины есть тот, кто, с одной стороны, ему совершенно понятен, кто ему «в доску свой», но, с другой стороны, поведение этого мистера X для мужчины — это тайна за семью печатями. Мужчина никогда не может гарантировать, что его половой член будет вести себя так, как тот ему прикажет. Бывают случаи, когда мужчина испытывает сильное сексуальное влечение (так ему, по крайней мере, кажется), но его член остается совершенно пассивным и равнодушным к происходящему. И никакие просьбы, никакие мольбы не способны его умаслить (ну не случайно же разрекламированная «Виагра» пользуется таким безумным покупательским спросом!). В других ситуациях, когда мужчина, как ему кажется, не испытывает («не может испытывать», «не должен испытывать») сексуального влечения, его член почему-то гордо распрямляется и настойчиво требует найти себе применение.

Символически, а по Лакану практически, вся наша жизнь протекает в «символическом» (в виртуальном пространстве нашей психики), мужской половой член (пенис, фаллос) —. это «мужское достоинство» — оказывается не чем иным, как «женской особью»: логика его поведения непонятна, а повлиять на эту логику у мужчины нет никакой возможности! С другой стороны, сама женщина воспринимается мужчиной как его собственный фаллос: во-первых, потому что она — точно такая же загадка, как и его половой член; а во-вторых, потому что именно она руководит тем, будет у него, у этого мужчины, эрекция или же ее у него не будет (разумеется, она делает это не сама, но посредством уже упоминавшихся нами условных рефлексов).

Иными словами, половой член мужчины — это то, что, по логике вещей, должно ему подчиняться — ведь он его часть; но, с другой стороны, эта его часть может в любой момент сказать ему: «Все, товарищ, свободен!» Член — это то, что способно сказать мужчине категорическое «нет!», с чем он — этот мужчина — ничего не может поделать, с чем он вынужден согласиться. Вторым таким существом на планете является женщина — она способна возбудить его желание, и она же может сказать ему «нет!», которое он вынужден будет принять, поскольку насильно, как известно, мил не будешь. Таким образом, и мужской половой член, и женщина — это для мужчины и вечная загадка и та власть, которой он не может ослушаться, это повелители повелителя.

Так что если рассматривать этот вопрос не в материалистическом ключе, как бы это предложил нам товарищ Маркс, а в ключе психологическом, т. е. так, как это предлагает нам сделать Лакан, то оказывается, что панический подсознательный страх мужчины перед женщиной есть не что иное, как модификация типичного и параноидного страха мужчин перед собственной импотенцией!

К выкладкам Лакана я, со своей стороны, могу и должен добавить следующее. Когда ко мне на прием приходит мужчина, у которого были или есть в настоящее время проблемы с эрекцией, первое, что я могу безошибочно сказать, — так это то, что у него обязательно есть тяжелейший психологический конфликт, основанный на непонимании им женщин (о чем, как правило, он не догадывается); от чего он и страдает паническим страхом перед женщиной, причем этот страх, как правило, тоже глубоко скрыт в его подсознании.

От женщин иногда приходится слышать: «Он одним своим членом думает! У него не голова думает, а головка!» Ну что я могу на это сказать? Дорогие мои, не переоценивайте роль мужского полового члена, ведь в действительности именно вы являетесь подлинным фаллосом вашего мужчины... Надеюсь, всем понятно, что это комплимент?

Усвоенные мальчиками стереотипы подчиненности, зависимости и пассивности — вещь необычайно существенная, но даже ими, к сожалению, проблема «девальвации мужского начала» отнюдь не исчерпывается. Если бы все дело было только в воспитании, то природа в какой-то момент восстала бы и преодолела «вето» социальных ограничений. Так что, как ни крути, мы снова должны вернуться к феномену мужского оргазма и, соответственно, явлению «мужской любви».

Я уже упомянул выше во всех смыслах выдающееся высказывание нашего великого соотечественника, «дедушки русской физиологии», Ивана Михайловича Сеченова: «Мужчина ищет в женщине свое наслаждение». И я готов дать руку на отсечение, что лучше сказать было нельзя! Как Иван Михайлович дошел до этого почти полтора века назад, т. е. еще до Фрейда и всех прочих «апологетов» сексуальности, в голове не укладывается! В чем же исключительность этой формулировки? И. М. Сеченов указывает нам на то, что, «любя женщину», мужчина на самом-то деле любит не саму эту женщину, а то наслаждение, которое возникает у него в отношениях с этой женщиной. В сущности, эта формула проливает свет на все многообразие поведения мужчин в отношении представительниц «слабого пола»[5].

«Свое наслаждение» в формуле И. М. Сеченова — это мужской оргазм, а точнее говоря — та сексуальная фиксация, которая побуждает мужскую сексуальность к тому, чтобы этот оргазм выказать. В самом раннем своем детстве, когда мальчик впервые осознает свою принадлежность к мужскому полу, а также в своей ранней юности, когда мальчик переживает период полового созревания (знаменитый «гормональный бум») и становится юношей, его сексуальность обретает некую, весьма, впрочем, определенную в каждом конкретном случае, содержательную направленность. В эти периоды определяются те стимулы, которые впоследствии будут сексуально возбуждать взрослого мужчину.

По сути, речь идет о формировании условного рефлекса, вызывающего у мужчины сексуальное возбуждение, а также крайнюю активизацию его половой потребности в целом. И если в экспериментах нашего замечательного И. П. Павлова условным стимулом для собаки была лампочка (или звонок), которая провоцировала у животного «пищевую реакцию», то в случае мужчины этими стимулами становятся какие-то элементы целостного женского образа. Только эти стимулы будут провоцировать у него не слюноотделение, а сексуальное возбуждение (которое, впрочем, женщинами часто воспринимается именно как «слюнотечение»).

Какие-то едва уловимые детали внешнего облика женщины, ее запах, голос, манеры, оказавшиеся в указанные периоды взросления мальчика в поле его восприятия, однажды и навсегда сопрягаются в его подкорке с сексуальным возбуждением и становятся для него «эротическими стимулами». А потому всякая обладательница подобных черт и характеристик вполне может ожидать появления в ее жизни этого мужчины, причем с горящими глазами, в крайнем возбуждении и в помраченном сознании. После того как этот рефлекс спровоцирован женщиной (и вне зависимости от того, хотела она этого или нет), мужчина уже более не принадлежит самому себе — он принадлежит своему условному рефлексу, своему сексуальному возбуждению, своей страсти, которая может разрешиться только в оргазме.

Я склонен считать повышенное внимание к социализации мальчиков одним из проявлений общего закона половой дифференциации, который крупнейший американский сексолог Д. Мани назвал «принципом Адама», или маскулинной Дополнительности. Суть его в том, что природа заботится в первую очередь о создании самки, создание самца требует от нее дополнительных усилий, так что на каждом этапе половой дифференциации для развития по мужскому типу необходимо нечто «прибавить».

(И. С. Кон)

Впрочем, некоторые женщины ошибочно полагают, что мужчина в этом случае принадлежит ей, но это большое заблуждение. О чем она и узнает, когда сексуальная доминанта «ее раба» разрешится своим внутренним или внешним концом. Но до тех пор ни эта женщина, ни сам этот мужчина не владеют данным субъектом (т. е. самим этим влюбленным мужчиной — женщина им не властвует, а он сам собой не распоряжается), который находится в полном распоряжении некогда сформировавшегося у него условного рефлекса сексуального характера.

Почему я завел этот разговор именно сейчас? Представим себе, что дело происходит не в цивилизованном XXI веке, а в какие-нибудь доисторические времена. Как тогда решалась эта проблема? «Пришел, увидел, победил!» Хотя эта фраза прозвучала несколько позже доисторического периода, но работала она в этом периоде самым выдающимся образом. Если у самца, у мужчины включался соответствующий условный рефлекс, разжигалась сексуальная доминанта, он так и делал — приходил, видел, побеждал.

Где жена верховодит, там муж по соседям бродит.

(Русская пословица)

А что происходит теперь? За подобное поведение современному мужчине гарантирован вояж в места не столь отдаленные — лет на пять, если я правильно помню.

Формально здесь работает «уважение к женщине и ее чувствам», но по сути причины этого поведения обусловлены гигантским подсознательным страхом. «Прийти, увидеть и победить» женщину, не спросив на то ее согласия — это великое табу, которое нарушают в нашем обществе только клинические дебилы или неврастеники. Остальные же, психически здоровые граждане мужского пола нарушить этот запрет не могут, собственная психика запирает их, словно в тисках: с одной стороны, очень хочется, с другой — страшно до жути. Как в таком случае повел бы себя любой нормальный зверь? Помните присказку: «У попа была собака...»? Пес, знающий, что поп убьет его за кусок мяса, хочет этот кусок до смерти! Несчастная зверюга начнет слезно просить этого попа, валяться у него в ногах, согласится на что угодно и даже душу свою продаст, причем за бесценок, по демпинговым ценам.

Вот, собственно, таков и портрет мужчины в его отношениях с женщиной. Название картины: «Он ее любит (хочет), она — нет!» Я абсолютно уверен, что женщина даже не догадывается, до какого унижения она может низвести мужчину, произнося это «нет!» Степень его зависимости в этот момент запредельная! Сразу должен оговориться, что подобная страсть в жизни мужчины ветречается нечасто, но каждый мужчина знает, что это такое, а потому каждый чувствовал себя раздавленным этим ответом. Каждый мужчина знает, что такое чувство унизительного бессилия, и именно поэтому влюбленные мужчины так часто и так неистово ненавидят своих избранниц.

Отношения полов всегда взаимодополнитель-ны и в чем-то соревновательны. Пока власть женщин невелика, мужчины меньше боятся женской сексуальности; по мере роста женского'влияния их озабоченность возрастает. Это верно и для современного общества. Именно эмансипация женщин вызывает у мужчин, воспитанных в духе традиционной идеологии мужского верховенства («machismo»), неуверенность в собственной вирильности и чувство демаскулинизации.

(И. С. Кон)

Но вернемся к началу нашего разговора. Социальные роли, предписанные мужскому полу, положение мужчины в обществе женщин (а де-факто мы живем не при патриархате, а именно в «обществе женщины») — все это, конечно, лишает самца вида Homo Sapiens всякого лоска мужественности. Однако же «пропадают» мужчины не в процес се воспитания, а когда они, находясь под «внутренним управлением» собственного сексуального условного рефлекса, слышат это «нет!» от предмета своей страсти. Данная конкретная трагедия, случавшаяся, я думаю, в жизни всех без исключения мужчин, конечно, канет в Лету, рана зарубцуется, сердце заживет, но... Но теперь мужчина знает, теперь у него в подсознании сидит эта штука: «Женщина — хозяйка!»

Не «поп» распределяет в наших семьях мясо, и не глава семейства, как правило, рассматривается домашним псом в качестве действительного лидера на квадратных метрах конкретной жилплощади, а она — женщина, разделывающая мясо на кухонном столе. До сих пор этот пес был хищником, хотя и умел вилять хвостом, но теперь он становится послушной, дрессированной собачонкой, которая, может быть, и своенравна, но подчиняема и управляема. Такова участь мужчины, а участь женщины оказывается ей симметрична — она несчастлива, поскольку тот, кому бы она хотела вверить себя, совершенно неспособен хотя бы к более-менее правдоподобной имитации своего «господства».

Рай детства — не больше чем иллюзия, которой любят тешить себя взрослые. Для ребенка этот рай населен роем опасных чудовищ. Одно из них — отрицательный опыт общения с противоположным полом.

(Карен Хорни)

Мужчина оказался между молотом и наковальней: с одной стороны, его одолевает сексуальная потребность (в ситуации «любви», жестко связанной с конкретной женщиной); с другой стороны, он (в нашем «цивилизованном обществе») вынужден испрашивать у этой женщины разрешение на право ею обладать. Ситуация дурацкая — чем сильнее он хочет, тем большим просителем оказывается. А роль просителя — это отнюдь не мужская роль, это роль, демонстрирующая зависимость и подчиненность. В результате оказывается, что сексуальность мужчины делает его не мужественным, чего следовало бы от нее ожидать, а, напротив, антимужественным.

Психологическая зарисовка:

«Настоящий мужчина — это кот!»

Мужчины очень удивляются тому вниманию, которое женщина способна уделять своему коту. То, как она о нем рассказывает, — это просто песня какая-то — льется реченькой, струится и искрится! Сколько страсти, сколько сладости, сколько заботы, сколько восхищения! Представить себе, чтобы женщина с таким упоением рассказывала о своем мужчине, практически невозможно. У внимательного слушателя этих душевных излияний невольно возникнет ощущение, что мужчины своими талантами и достоинствами просто не доросли до таких степеней совершенства, а может быть, и вовсе не способны к ним даже приблизиться.

И должен сказать, что если кому-то это в голову придет, то он окажется весьма недалек от истины. Ведь что такое кот (или, на худой конец, кошка)? Животные вообще бывают стайные, а бывают животные-одиночки. Собаки, например, — это животные стайные, а коты, напротив, одиночки — «гуляют сами по себе». У стайных животных их стайность обусловлена наличием и выраженностью так называемого иерархического инстинкта. Иерархический инстинкт — это когда каждое животное знает свое место в стае, т. е. находится в курсе, кому следует беспрекословно подчиняться, а на кого можно и «наехать». Наличие иерархического инстинкта гарантирует стае «тишь, гладь, благодать». У животных-одиночек этого инстинкта нет, а потому все постоянно со всеми борются, ужиться не могут и, соответственно, расселяются — из «коммуналки» по «отдельным квартирам».

Так вот, собака — это животное стайное, т. е. имеет четко выраженный иерархический инстинкт. Проживая в семье, она воспринимает всех членов семьи как членов своей стаи. К одним она относится с пиететом (таковым, как нетрудно догадаться, оказывается тот член семьи, который ее кормит), а к остальным — или как к равным, или как к тем, кто находится ниже ее в иерархии группы (на этих членов семьи она может даже и тявкнуть, а то и укусить). С котами совсем другая история. Коты — это существа, которые ничьей власти не признают (кстати, поэтому и дрессура их затруднительна) и делают, что им вздумается.

Кот — это субъект, который проявляет нежность, только когда посчитает это нужным. И ведь с каким благородством, с каким достоинством, с какой самодостаточностью, с каким чувством внутренней силы он это сделает! Кот — это субъект, который в любой момент может пойти «налево», не испрашивая на то разрешения. И он не будет терзаться чувством вины, смущаться, тревожиться, он — настоящий обладатель, он делает то, что считает нужным, без всяких там божественных промыслов над ним и нравственных законов внутри. А потом он вернется... и вернется с победой, уставший, но удовлетворенный, вернется и ласково потрется о щеку дожидавшейся его женщины.

Кот — это субъект, который проявляет свой характер, тот, кто не пойдет на уступки, тот, к кому надо приспосабливаться, за что он, может быть, и отблагодарит, но нехотя, словно бы делая тем самым немыслимое одолжение. Он, таким образом, просто «чертов сукин сын!» — столь милый женскому сердцу, которое всем своим существом чует в нем — в этом коте! — «настоящего мужчину». Кот заставляет свою хозяйку мучиться сладкой мукой ожидания ласки и нежности. Кот дозволяет ей о себе заботиться и наслаждаться этим процессом, словно бы какой-то высшей милостью. Кот позволяет себя любить, причем в качестве какого-то особого поощрения...

Уважайте и оберегайте женщин, носите их на руках, а на голову они и сами сядут!

(А. Абу-Бакар)

Конечно, ни одному мужчине современная женщина не разрешит вести себя подобным образом. Но ведь ни один мужчина и не способен быть столь великолепным в своей надменности, столь ласковым в своем величии, столь своенравным в своей внутренней цельности. Стоит ли удивляться, что у самого выдающегося мужчины нет никаких шансов в конкурентной борьбе с самым заурядным котом за восхищение женщины?.. Не стоит. И без всякого труда вы найдете множество поистине идеальных «супружеских пар», где она — это она, а он — это кот. После того как такой «брачный союз» возник, в мужчине просто отпадает всякая надобность.

Странно ли, что супружеская жизнь «собачниц», у которых заместителей на роль «мужчины в доме» нет (пес это место занять не может из-за своего подчиненного положения), чаще складывается более^ удачно, нежели браки постоянных и активных членов «кошачьего клуба»?.. Впрочем, некоторые женщины умудряются и из пса сделать мужчину, но случается это уж в таких роковых случаях, когда с «настоящими мужчинами» вида Homo Sapiens — ну полная беда!

Эрекция функциональна, ее нельзя подделать или изобразить, ею нельзя владеть как собственностью.

(Эрих Фромм)

Девальвация мужского начала неизбежно влечет за собой и обесценивание женского начала. Вынужденные играть противоестественные для себя роли, мы теряем собственные сущности. Мужчина, который приучен подчиняться и одновременно затравлен риском показаться «недостаточно мужественным», — это уже не мужчина, это «лицо мужского пола». Женщина, которой не предоставляется никакого шанса ощутить себя женщиной, но при этом из-за нелепого стыда и уродливых предрассудков она не может «предать себя мужчине» — уже не женщина, а «несчастный человек». И как же симметричны эти несчастья! Все это сделано словно бы специально! Наша культура разрушает культуру пола, а с ней гибнет, погибает, исчезает и сам пол, который с такой любовью и такими трудами создавался матушкой-природой.

Чем меньше мужчины в мужчине, тем активнее, тем яростнее и безрассуднее нападки на него со стороны женщины. Женщина провоцирует мужчину, она проводит свой экзамен, она ждет, что сквозь вату мужской нерешительности, пассивности, уступчивости проступит наконец кремень, броня мужественности. Она не ищет конфликта, как может показаться несведущим субъектам, она ищет мужественности, но другого способа, кроме нападения, каприза, провокации, она в своем распоряжении не имеет. С чем она сталкивается в таких случаях? Она сталкивается с обычной для «культурных людей» уступчивостью и примиренчеством. Сам мужчина, попавший в такую ситуацию, как кур в ощип, думает буквально следующее: «А-а-а... женщина, что с нее возьмешь?.. Ума-то нету... Вздурилась баба». Нопри этом на лице у него радушие и «понимание», а женщине от того так противно, что хоть в петлю.

Душа мужчины глубока, ее бурный поток шумит в подземных пещерах: женщина чует его силу, но не понимает ее.

(Фридрих Ницше)

Мужчины всего этого не понимают, а может быть, и не могут понять. Видя беспокойство женщины, которая в подобной ситуации (в отсутствие ощущения мужчины) не может не испытывать чувства тревоги, внутреннего напряжения и «вселенской скорби», мужчины не только не проявляют своей мужественности, но, напротив, по незнанию и из соображений «приличия» делают все, чего никак нельзя делать. Вместо того чтобы проявить свою силу, уверенность, определенность, надежность и решительность, они или пребывают в смятении, или идут на уступки, которые в подобной ситуации способны только раздосадовать женщину, или же просто уходят в сторону, что и вовсе повергает женщину в состояние отчаяния. То есть вместо того чтобы сказать женщине: «Солнце, сейчас ты все это прекратишь», — он говорит ей: «Солнышко, а может быть, ты чего-нибудь хочешь?..»

И у женщины случается истерика — ее буквально трясет, ее бьет конвульсия, она исходит на нет в сроем негодовании, в своем бессилии достучаться до этого «тупого болвана». Она думает в этот момент только об одном: «Он — ни рыба ни мясо! Господи, за что мне такое наказание! Ну неужели же это так трудно — взять и хоть что-нибудь сделать!» Это «что-нибудь, сделать» — соображение абстрактное, на самом деле в этот момент женщина ждет результата, которым, в условиях экзамена на мужественность, может быть только одно: она должна почувствовать себя женщиной, настоящей женщиной. Не тем «гуру», которого слушают открыв рот, не тем «генералиссимусом», которому беспрекословно подчиняются, не «личностью», в конце концов, у которой есть все права, а просто женщиной — милой, беспомощной и нуждающейся в защите.

Если бы мужчина имел выбор — стать самым могущественным человеком в мире или обладателем самого большого х..., большинство выбрало бы второе. От зависти к пенису страдают не столько женщины, сколько мужчины. В отличие от женщин, они могут страдать также от разнообразия пенисов... Члены не менее индивидуальны, чем их владельцы, и эти две индивидуальности часто не совпадают.

(Уистен Оден)

Сами женщины, хоть они и понимают, из-за чего весь этот сыр-бор (пусть даже и не на уровне рассудка, а лишь своим внутренним чутьем), неспособны сказать об этом — о том, что они понимают и чего ждут, — открыто. Всякая открытая, прямая, формализованная политика глубоко противна женской природе, а если бы даже конкретная женщина и пошла на это, как бы глупо она выглядела! Ну вы только представьте себе, что женщина, доведенная до полного сумасшествия «девальвацией мужского начала» в своем «мужчине», сообщает ему: «Товарищ, а нельзя ли поднатужиться и проявить мужское начало? Вы бы не могли побыть мужчиной, хотя бы какое-то время? Решение, может быть, какое-то примете, какое-то веское слово скажете, определенность какую-то внесете...» Она бы таким образом сама проявила мужское начало, а двух мужчин в отношениях полов быть не может.

Иногда, впрочем, у мужчин наступает прозрение, они вспоминают о том, что они мужчины, о том, что они — «хозяева положения». Но, к сожалению, это прозрение случается всегда не вовремя. Есть эпизоды в жизни женщины, когда она хочет почувствовать себя «настоящей женщиной», а есть эпизоды, в которых она ощущает себя «личностью» — т. е. человеком, у которого есть своя голова на плечах, есть свои интересы, свои представления о жизни. Разумеется, в этом последнем случае она хочет, чтобы ее уважали, чтобы к ней прислушивались, чтобы ее мнение было, по крайней мере, принято к сведению. Но именно в подобные моменты мужчинам почему-то как раз и приходит в голову изобразить из себя «мужиков». Что ж, самое время случиться у женщины еще одной истерике... Теперь, правда, у этой истерики другая природа: здесь она возникает от ощущений «притеснения», «ущемления», «неуважения».

В общем, это просто какой-то рок в отношениях между полами! В те моменты, когда женщина хочет чувствовать себя женщиной, мужчина предпринимает попытки «уважать ее как личность», что доводит женщину до состояния истерического умопомрачения. Когда же женщина хочет, чтобы ее уважали как личность, мужчины, напротив, бравируют своей мужиковатостью, которая в подобной ситуации выглядит как абсолютный моветон — глупа, неуместна и откровенно пошловата.

Научный факт:

«Истерика — это „бешенство матки", но не только!»

Мои пациенты иногда любят бравировать этим словом. «И тогда, доктор, — говорят они, — у меня случается истерика...» Произнося подобную фразу, люди, как правило, даже не представляют себе, что именно слетает с их уст. Слово «истерия» произошло от греческого «hystera», что значит буквально — «матка», а саму «истерию» часто переводят как «бешенство матки». Объясняется это обстоятельство достаточно просто — в древности считалось, что причина этого расстройства в заболеваниях матки, тем более что встречалось оно только у женщин.

Сейчас, с высоты современных научных знаний, мы понимаем, что матка имеет к «истерии» самое посредственное отношение, но вот с полом, точнее говоря, с женским стремлением к подчиненности, с женским желанием отдаться мужской страсти здесь связь самая непосредственная. Впрочем, по причине девальвации мужского начала истериков среди мужчин год от года становится все больше и больше, скоро будем праздновать экватор — половина мужчин-истериков и половина женщин-истеричек, полное торжество эмансипации!

И в прошлые века у женщин случались истерики, и еще какие! Но природа тех — давнишних — истерик и природа нынешних истерик глубоко различна. Тогда женщины впадали в истерические параличи, страдали мнимой слепотой и глухотой по причине внутреннего конфликта сексуального характера. Они не понимали и не могли принять своей сексуальности, они не считали для себя возможным испытывать сексуальное влечение, а потому, когда эта мощная сила шла у них изнутри, их подсознание сопротивлялось ей всеми возможными способами.

Каждый желающий может ознакомиться с таким «клиническим случаем», прочитав знаменитый роман Эмиля Золя «Лурд». Вкратце его сюжет сводится к следующему. Главную героиню романа зовут Мари — это молодая, необычайно страстная, красивая женщина, которая страдает параличом: ноги у нее не ходят, и что с этим делать, ни один врач толком не знает (благо XIX век на дворе). Предполагается даже, что Мари должна скоро умереть. Короче говоря, один сплошной драматизм. За девушкой ухаживает и сопровождает ее в поездке молодой и необычайно привлекательный католический священник Пьер, принявший на себя обет безбрачия. Так что «ухаживания» его чисто «духовной» природы. Девушка предстает перед нами глубоко верующей натурой, которая верит в возможность своего излечения чудесным образом.

Во Франции в это время местом чудесного исцеления был Лурд — небольшой городок, где, по преданию, несчастной и больной девочке Бернадетте явилась Пречистая Дева. Бернадетта стгц после этого счастливой и здоровой, а к источнику, у которого произошла эта историческая встреча Бернадетты и Богородицы, потянулись толпы паломников, желающих обрести здоровье и счастье. Вообще говоря, Бернадетта, как следует из повествования, была слегка сумасшедшей — разговаривала с дьяволом и видела Богородицу, но в XIX веке это мало кого могло смутить. Парализованная Мари и платонически влюбленный в нее священник Пьер пребывают в Лурде.

Любя женщину, человек любит в ней, собственно говоря, свои наслаждения; но, объективизируя их, он считает все причины своего наслаждения находящимися в этой женщине, и, таким образом, в его сознании рядом с представлением о себе стоит сияющий всякими красотами образ женщины. Он должен любить ее больше себя, потому что в свой идеал я никогда не внесу из собственных страстных ощущений те, которые для меня неприятны. 6 любимую женщину вложена только лучшая сторона моего наслаждения.

(И. М. Сеченов)

Там у них далеко не сразу все складывается, и Золя подробно рассказывает нам о всяческих перипетиях пребывания в Лурде этой странной пары. В конце концов, после длительных душевных терзаний, случается чудо — в кульминационный момент празднования дня Бернадетты Мари встает со своей инвалидной коляски! Чудо, чудо, чудо! На глазах у Пьера слезы, на глазах у Мари слезы, и все счастливы. Но это вовсе не развязка сюжета. На следующий день нашей паре пора собираться и отправляться домой — в Париж. В поезде Пьер решается рассказать Мари о принятом им решении, он, влюбленный в нее мужчина, осознал, что более не хочет томиться обетом безбрачия, и если все так счастливо складывается, он снимет с себя сан, чтобы предложить излечившейся Мари выйти за него замуж.

И вот Пьер собирается сообщить об этом Мари, но тут... Тут Мари рассказывает Пьеру, в чем истинная причина ее излечения. Тот, кто хоть немного разбирается в природе истерических параличей (которые вполне могут излечиться «чудесным образом», поскольку, кроме психических причин, у этих параличей нет никаких других оснований), может без всякого труда разгадать обстоятельства произошедшего с Мари «чуда». В темном купе ночного поезда, прижавшись к Пьеру, Мари, «целомудренно краснея, вся в слезах», рассказывает:

«Послушайте, мой друг... У меня со Святой Девой большая тайна. Я поклялась ей никому об этом не говорить, но вы так несчастны, вы так страдаете, что она мне простит, если я доверю вам эту тайну. В ту ночь, помните, что я в экстазе провела перед Гротом, я связала себя обетом, я обещала Святой Деве отдать ей в дар мою девственность, если она исцелит меня... Она меня исцелила, и я никогда, слышите, Пьер, никогда не выйду ни за кого замуж».

Вот такие пироги... А начинка у этих пирогов такая: Мари испытывает патологический страх перед собственной сексуальностью («страх отдаться»), а потому, чтобы предотвратить возможность своей «сексуальной расторможенности», она, на уровне подсознания, решает, что уж лучше быть парализованной (благо в таком состоянии достаточно трудно стать «распущенной девчонкой»). Но быть парализованной — неудобно, а потому мозг Мари настойчиво ищет иной способ решения этой проблемы. И в Лурде это решение наконец отыскивается: если Мари «дарит» Богородице свою девственность, т. е. отказывается от своей будущей сексуальной жизни под страхом возвращения своего «паралича», то можно смело вставать на ноги — они все равно не понесут ее теперь «куда не надо»!

Такова, собственно, классическая формула прежней истерии. Но с тех пор произошли эмансипация и сексуальная революция, наступила эра научно-технического прогресса, человек слетал в космос, так что всякие запреты с женской сексуальности были сняты, более того, теперь женщине, в каком-то смысле, даже вменяются активность и нахрапистость в интимных делах. Столь значительная трансформация массового сознания делает проблему «сексуальной распущенности», мягко говоря, неактуальной. «Распущенность? И слава богу!» Так что «патологические страхи» перед сексуальными действиями стали большой редкостью.

Однако же истерия никуда не исчезла. Правда, теперь она проявляется не параличами и прочими вычурными симптомами якобы телесных недомоганий, а чаще всего — общими симптомами: перепадами настроения, вспышками раздражения, чрезмерной впечатлительностью и переживаниями, способностью сделать из мухи слона, а из слона — муху. И причины у этих состояний теперь совсем иные, современная истерия выражает конфликт между желанием отдаться (препоручить себя кому-то, ввериться ему) и страхом сделать это, а также часто простои невозможностью этого. Женский крик души: «Мужчины, где вы?!» — звучит сейчас почище плача Ярославны. Мельчает мужчина, а точнее сказать, не умеет крупнеть. Когда женщина была слабее и зависимее, мужчине легче было быть «сильным», когда же и сами женщины стали — «Ух!», от мужчин потребовались такие мощности, которых в них природа и не закладывала.

Природа отказала женщине в физической силе, ограничила ее сексуальные возможности, поэтому женщина в совершенстве овладела искусством психологического насилия, опередив в этом мужчину. Снижение роли физической силы в современном мире пропорронально успеху, которого добиваются женщины в войне полов. Мужчин, оскорбленных и униженных женщинами — матерями, женами, дочерьми, — гораздо больше, чем женщин, подвергшихся физическому насилию со стороны мужчин.

(Адольф Гуггенбюль-Крейг)

Упомянутый страх перед желанием отдаться (ввериться, довериться, положиться) продиктован двумя основными причинами: с одной стороны, подобный поступок воспринимается как недостойный, человеку может казаться это стыдным, он может бояться положения зависимости; с другой стороны, подобное желание ввериться другому человеку сопряжено с риском неудачи в этом предприятии. Действительно, ввериться кому-то, отдаться кому-то, препоручить себя кому-то в современном обществе очень непросто, поскольку подобным желанием страдают теперь все — и женщины (что обусловлено спецификой женственности), и мужчины (что обусловлено подчиненным положением мужчины в нашем обществе, его привычкой слушаться и подчиняться женщине).

Мы чем дальше, тем больше двигаемся к обществу, в котором, исчезают, размываются границы пола, но в результате же мы получа-} ем не «Человека», как это многим хочется думать, а истеричного субъекта, чей пол просто не определяется...

Истинная любовь похожа на привидение: все о ней говорят, но мало кто ее видел.

(Франсуа де Ларошфуко)

Часто сильные, успешные женщины обращаются к психотерапевту с одним-единственным вопросом: «Почему за мной всегда увиваются только какие-то слабые и несостоятельные мужчины?» При этом мужчины если и обращаются к психотерапевту по вопросу любовных дел, то именно из-за этих успешных и сильных амазонок: те ими «крутят», мучают их, вводят в полное недоумение, а потому еще более восхищают. Эта странная и причудливая игра братца Амура является естественным следствием девальвации мужского начала и женскими бедами, следующими за этим падением котировок.

Мечта каждой женщины — «рыцарь на белом коне», мечта каждого мужчины — «женщина-вамп». И те и другие успешно это скрывают, но искушенный взгляд они обмануть не в силах. Конечно, женщине бы очень хотелось, чтобы мужчина, которому она фактически препоручает свою жизнь, был надежным, сильным, мог брать на себя ответственность, давал ощущение защищенности. Он должен быть «каменной стеной» — вот чего женщина ждет от мужчины.

Когда же мужчина не отвечает этим ожиданиям женщины, на нее сначала нападает раздражение, потом тоска, а потом раздражение в квадрате. Она отчаивается, злится, требует от мужчины быть мужественным: «Ну будь же ты мужиком, в конце-то концов!» Но как это ни парадоксально, эффект оказывается прямо противоположным! Женщина предъявляет мужчине все эти требования, выходит из себя, мечет гром и молнии, уподобляется ужасной фурии. Но все это не только не вразумляет мужчину и не только не направляет его на путь истинный, но, напротив, именно это, как оказывается, и «заводит» современного мужчину, именно этого, как выясняется, он и ждет, именно это поведение своей избранницы он бессознательно и провоцирует!

Что же это за странность такая с нашими мужчинами? Казалось бы, мужчина должен желать женщину, которая его любит, любит беззаветно, ценит, дорожит им, смотрит ему в рот и ни о чем больше не думает. Так бы оно, вероятно, и было, если бы не плачевные результаты женской эмансипации... Такие женщины сейчас, как видно, совсем не в моде, женщиной-мечтой стала амазонка: сильная, решительная, самостоятельная, самодостаточная, гордая, своенравная, агрессивная, недоступная...

Чуть больше века назад женщины начали целеустремленно отвоевывать себе мужские права. Ста лет хватило... Теперь, когда «руководящие посты» в нашем обществе принадлежат женщине, мужчины, которые с младенчества привыкли подчиняться «женской силе», «женской власти», начинают ждать от женщины соответствующего поведения, более того, они прямо-таки провоцируют женщин на проявление «доминантных» качеств.

Ситуация получается поистине дурацкой: женщина нуждается в сильном мужчине и, подобно громовержцу, требует от своего избранника указанных качеств; мужчина же, с детства привыкший к женскому тоталитаризму, только того и ждет, чтобы любимая женщина на него «наехала». Причем чем больше на него «наезжают», тем больше он восхищается той силой и мощью, с которой этот «наезд» осуществляется.

Кроме того, учтем, что истинные причины такого поведения женщины, как правило, покрыты для мужчины завесой тайны. Женщины — существа по природе своей скрытные, свое желание, обращенное к муЖЧИне: «Будь настоящим мужчиной!» — они обычно всячески камуфлируют. Мужчины же по природе своей существа, вопреки устоявшемуся мнению, ужасно нелюбопытные, а потому все эти бесчисленные женские «подтексты» и «скрытые смыслы», как правило, так и остаются ими не прочитанными.

Есть женские души, которые вечно томятся какой-то печальной жаждой любви и которые от этого самого никогда и никого не любят.

(И. А. Бунин)

Мужчина интерпретирует это женское поведение не как разочарование в его мужественности, а как проявление ее «природной силы», ее «характера», ее «личности». Интерпретирует и восхищается... В результате же получается разговор слепого с глухонемым, а поведение женщины, требующей от мужчины мужественности, — роковым. Она сама роет себе могилу, поскольку подобная тактика может вызвать только обратный эффект: вместо «рыцаря на белом коне» она получит «слабака» и «нюню».

Да, результаты женской эмансипации нельзя назвать идеальными, скорее они тянут на характеристику — катастрофичные. Но, как бы там ни было, они есть и с ними нужно считаться. Лучше горькая, но правда, чем приятная, но ложь. Только адекватная оценка ситуации, только признание тех проблем, перед которыми мы оказались, позволят нам найти средства решения. До тех пор пока мы бегаем от своих проблем, стараясь сделать вид, что их нет, эти проблемы не только не решаются, а, напротив, лишь усиливаются.

Каковы же средства решения? Рекомендаций здесь может быть две: одна для женщин, другая для мужчин.

Когда женщина бывает до конца женщиной, она представляет больше ценности, нежели когда она играет роль мужчины. Развивать в женщине мужские свойства, пренебрегая присущими ей качествами, значит действовать явно ей во вред.

(Жан-Жак Руссо)

Женщины, дорогие, если вы хотите, чтобы ваши мужчины были сильными, мужественными, надежными, вам придется приложить к этому свою руку, но совсем не так, как вы это обычно делаете, т. е. без «наездов», бессмысленных, не озвученных ожиданий и неисчислимых намеков и подтекстов (мужчины все равно всего этого не поймут). Дайте мужчине почувствовать его силу, помогите ему самостоятельно принять решение, взять на себя ответственность, но исподволь, так, чтобы он не заметил. Вы же умеете, не мне вам рассказывать.

Теперь я обращаюсь к своим «братьям по разуму»: мужчины, помните, если женщина раздражается, если предъявляет к вам какие-то претензии, печалится, как вам кажется, без веской на то причины, или надувается, словно грозовая туча, не спешите думать, что это проявление ее «личностных качеств» или ее «характера». Такую возможность, конечно, тоже нельзя полностью исключать, но скорее всего вы имеете дело с последствиями недостатка проявлений вашей собственной мужественности. Помните, что женщину нужно беречь не так, как наши солдатики вечный огонь берегут, а так, чтобы женщина эту вашу заботу, это ваше попечительство чувствовала. Вы — тот человек, который принимает в ее жизни решения, а это очень и очень многое значит.

И другого варианта здесь нет, да он, наверное, и не нужен. Помните главное: нужно не мечтать, мечтой нужно быть.

И именно эта достойная Пана пьянящая сила и естественность его вожделений дает Казакове неслыханную, почти непобедимую власть над женщинами. Внезапно пробуждающимся инстинктом кипящей крови они чуют в нем человека-зверя, горящего, пылающего, летящего им навстречу, и они подчиняются ему, потому что он всецело подчинен им, они отдаются ему, потому что он весь отдается им, но не одной, а им, всем женщинам, его противоположности, другому полюсу.

(Стефан Цвейг)

Загадочность мужчины часто обусловлена не тем, что в нем есть загадка, а тем, что женщина его просто не понимает. Пойми она истинные причины его поведения, то, верно, страсти в ней и близко бы не возникло. Когда же женщина прояв-дяет агрессию в отношении мужчины, рассчитывая пробудить в нем мужественность, она на самом деле обрекает себя на созерцание его подчиненности. Подобная тактика — это тактика «деспотичной матери», а своей матери мальчики привыкли подчиняться, так что о каких-либо проявлениях мужественности у этого мужчины при такой политике можно забыть раз и навсегда.

Научный подход к любовной страсти:

«Почему я всегда влюбляюсь не в того?.»

Вопрос этот — «Почему я всегда влюбляюсь не в того?» — для многих женщин исток настоящей жизненной драмы. «Любовь, — говорят в народе, — зла...» Продолжать не буду, поскольку все это, знаете ли, зависит от того, с какой стороны посмотреть. Хотя и действительно, любовь человеческая зачастую выкидывает подобные коленца: возникает там, где, казалось бы, не должна была возникать, и не никак не появляется там, где ей сам бог велит. Впрочем, что чувству до слова «должна»?..

Мужчины делятся, если учинить абстрактную классификацию, на положительных и отрицательных. «Положительный мужчина» — как из песни: зарплату отдает, тещу мамой называет, футбол не любит, не пьет, курит, может быть, но потихоньку... Все вроде бы с ним хорошо, но вот любит он скучно, нет в нем ни страсти, ни опш. Ухаживания доброкачественные, но не восхищающие, действия — приличные до неприличия и тягостные до жути. «Хороший, но не для меня. Скучно!»

Женщина необыкновенно склонна к рабству и вместе с тем склонна порабощать.

(Н. А. Бердяев)

«Мужчина отрицательный», напротив, квинтэссенция человеческих пороков, но и страстей вместе с ними. Да, он и пьет, и гуляет, и пропивает, и прогуливает, он охотник до женских сердец, и не только сердец. Впрочем, возможен и диаметрально противоположный вариант, но абсолютно из этой же серии — он ни до чего не охотник, но в этой своей холодности прекрасен.

Каким образом подобные мужчины способны восхищать — непонятно, но в этом-то, видимо, и вся их прелесть — в непонятности. Если бы женщине хотя бы на миг открылось то, почему они такие непутевые или запуганные до степени оледенения (а это именно так!), то, вероятно, вся их притягательность растаяла бы, как Снегурочка в лучах восходящего солнца. Однако же над влюбленными властвует ночь, как натуральная, так и аллегорическая — мрак здравого смысла.

От чего мужчина бывает сердцеедом? Да масса причин! Возможно, мать не дала ему своего тепла, и теперь он невротично ищет это тепло где попало, но, не умеющий греться в этом тепле, он бросает своих женщин одну за одной, как надоевшие игрушки. Возможно, отец был с ним жесток и унижал его, теперь он, выросший, мстит тем, кому может отомстить, — женщинам, которых влюбляет в себя, чтобы затем бросить. Возможно, он ужасно боится женщин и потому облачается в личину холодности. Возможно, он просто не способен на длительные отношения с женщинами, потому что в душе слаб 3 и несостоятелен, а потому избрал для себя тактику «разрушительных набегов». Вариантов тут пруд пруди, а вот подлинной мужественности у таких субъектов, как правило, днем с огнем не найти.

Факт остается фактом: женщины если влюбляются, то влюбляются в «рокового мужчину». «Я все умом понимаю! Понимаю, что он не для меня, понимаю, что ненадолго это! Я все понимаю, доктор, а сделать с собой ничего не могу!» — реплика не приеме у психотерапевта частая и, кажется, обрекающая его труд по укреплению психического здоровья пациентки на полное заведомое фиаско. Но не спешите хоронить психотерапевта со всеми его потугами. Если есть проблема, есть и решение.

Прежде всего, необходимо понять, хочет ли женщина избавляться от подобного причиняемого ей любовью страдания или же нет. На нет, как говорится, и суда нет. Если же такое желание наличествует, если подобная страсть обременяет, если в конце концов эта и подобная ей увлеченности из раза в раз приводят к полному эмоциональному дефолту, приходится, что называется, браться за голову.

Отчего влюбляется женщина в «рокового мужчину»? Ответ достаточно прост: он воспринимается ею, зачастую неосознанно, как эманация мужественности, как само, словно спустившееся с небес, мужское начало. «Мужчина положительный», напротив, воспринимается не как мужчина, а как «человек», или, того хуже, «баба», скулящая, нудящая. Задачи потому и состоят в том, чтобы развенчать этот миф о мужественности нашего «сердцееда». Для взгляда если и не объективного, то, по крайней мере, стороннего, а главное — профессионального, данная процедура проблемы не составляет.

Далее сложнее: женщине придется пережить муки разочарования в своем «идеале». Это тягостное чувство ей уготовано в любом случае — сейчас или позже, но пробуждение от всякого любовного гипноза придет, а страсть, жалясь и терзая, все-таки оставит разбитое на время сердце. В процессе психотерапевтического «лечения от любви» это можно пережить и быстрее, и под каким-никаким, но наркозом.

Впрочем, на этом терапия не заканчивается, поскольку период реабилитации после подобной ампутации и сложен, и извилист, и должен оыть пройден по возможности быстро. Кроме того, необходимо четко уяснить, на какие же грабли мы так настойчиво, несмотря ни на что, наступаем, каковы предвестники любовной горячки. Все это обеспечит и вакцинацию от любовного безумия, и профилактическое его лечение. С другой стороны, если мы столько времени и так настойчиво переоценивали тех, кто «не тот, кто нам нужен», и недооценивали «тех, кто нам нужен», теперь первых необходимо девальвировать, а последних следует переоценить в сторону повышения котировок.

Все наши подсознательные желания, противоречивые по природе и безграничные по содержанию, ждут своего исполнения именно в любви. Наш партнер должен быть сильным и в то же время беспомощным, вести и быть ведомым, быть аскетичным и в то же время чувственным одновременно. Он должен изнасиловать нас и остаться нежным, посвящать все свое время только нам и напряженно заниматься творческим трудом. Пока мы считаем, что он действительно может выполнить все это, он окружен ореолом сексуальной переоценки. Мы принимаем силу этой переоценки за силу нашей любви, но на самом деле лишь демонстрируем напряженность наших желаний, потому что сама природа этих требований делает их невыполнимыми.

Карен Хорни

По сути дела, необходимо обучиться любить тех, кто этой любви достоин. Разумеется, речь не идет о том, что следует научиться любить тех, с кем скучно, последним следовало бы самим разучить несколько притопов и прихлопов. Речь идет о том, чтобы научиться любить тех, кто любят. Впрочем, само словосочетание «научиться любить» кажется уродливым и нелогичным. Но мы же учимся, например, сопереживать, дети ведь этого не умеют. Мы учимся также и восхищению — дети, как известно, удивляться — удивляются, но чувства восхищения не знают.

Тем более что именно в этом-то восхищении вся собака и зарыта! Как правило, нас восхищает (и манит, соответственно) то, что кажется загадочным, но то, что кажется и что есть в действительности, — это разные вещи. По всей видимости, восхищение подлинной индивидуальностью куда лучше восхищения индивидуальностью мни— :; мой, кажущейся. Однако над развитием в нас этого специфического чувства ни родители, ни воспитатели, ни учителя не трудились. А следовало бы, причем прежде всего следовало бы!

Психотерапевт в этом смысле вынужден выполнить роль родителя, воспитателя и учителя. Я бы даже предложил, в свете реформы 1 образования, ввести в курс школьного образования наравне с ОБЖ (основы безопасности жизнедеятельности) предмет ОПК (основы J психологической культуры). Впрочем, это дело будущего, хотя и неизбежное дело, скажу я вам. Пока же ничего мне и моим коллегам более не остается, как лечить страдающих от любви «не в тех», «не тогда» и «не так». Хотя основа здоровья — это профилактика болезней. И эта книжка — такое профилактическое средство для патологически влюбчивых.

В завершение этой главы снова хочу вернуться к блистательному И. М. Сеченову, к его фразе «Мужчина любит в женщине свое наслаждение». С мужчинами, следуя этой формуле, мы уже разобрались, но что любит в мужчине женщина? Полагаю, что мой внимательный читатель уже догадался, что женщина любит в мужчине свое ощущение. Когда женщина ждет от мужчины проявлений мужественности, ею руководит желание ощутить себя «настоящей женщиной». Когда женщина, потерявшая сон, пребывающая в состоянии любовного помрачения своего сознания, восклицает: «Я люблю тебя!» — то заявляет тем самым о своем ощущении, о том, как она себя ощущает. По большому счету, эта фраза звучала бы в ее устах более органично, скажи она: «Я ощущаю свою любовь!» или лучше проще — «Я влюблена!»

Мужчины бесконечно жалуются психотерапевту на то, что хоть женщина и уверяет в своей любви, но им кажется, что любви в ней нет, что это какое-то искусственное, вымученное переживание, что оно «неестественно». И подобная мужская реакция вполне объяснима, причем объяснений — как минимум две штуки. Во-первых, мужчина и женщина если и любят, то любят по-разному, потому что сами они разные. Так что женщина, оценивающая любовь мужчины, как правило, приходит к выводу, что «это никакая не любовь», а мужчина, оценивающий любовь женщины, считает, что встретился только «с подобием любви». Во-вторых, поскольку женщина любит в мужчине свое ощущение, а не самого мужчину, то сам мужчина в этот момент не ощущает себя любимым, а потому и не считает эту женщину в себя влюбленной.

Ощущение любви — это специфическое, чисто женское переживание. Женщина мечтает о том, что будет ощущать любовь: свою ли («Я влюблена!»), к себе ли («Я ощущаю себя любимой!») — это уже не имеет для нее принципиального значения. Женщина вообще живет ощущением — какое ощущение произвел на нее тот или иной человек, какие ощущения она испытала от того или иного события. Она любит ощущение звука, ощущение вкуса, ощущение запаха, ощущение прикосновения, она переживает ощущение как нечто совершенно особенное. А потому и любовь у нее — это прежде всего ощущение.

Впрочем, ни мужское наслаждение «влюбленного мужчины», ни женское ощущение «влюбленной женщины» не представляются нам на обозрение. И это наслаждение, и это ощущение находятся внутри этих переживающих существ. На авансцену выкатывается уже вторичный продукт — чувство. Чувство мужчины — это наслаждение, облеченное в романтические одежды (сознание влюбленного мужчины противится мысли, что ему хочется лишь насладиться женщиной, а потому-то и нужно «припустить романтики»). Чувство женщины — это ощущение, разодетое в маскарадный костюм самопожертвования (самопожертвование женщине приятно, оно побуждает ее отдаться мужчине, даже в том случае, если он и не собирается ее брать).

Если бы мы признались друг другу: мужчина бы сказал «Я хочу наслаждаться своим наслаждением», женщина бы сказала «Я хочу отдаться своим ощущениям», то решить «проблему любви» было бы просто. Мужчина, согласный на такую любовь, сказал бы: «Отдавайся!», а несогласный: «Дудки!» — и все было бы ясно как день. Женщина, согласная на такую любовь, сказала бы: «Наслаждайся!», а несогласная: «Свободен!» — и снова воцарилось бы полное взаимопонимание. Но в том-то вся и проблема, что эти «ясные вещи» никогда не бывают ясными, в них столько всего наворочено, из них настолько искусно сделано чувство, что всякий, включая и самого черта, ногу сломит, а то и две.

Мужчина обладает тенденцией пассивности в отношении личности женщины. Такая пассивность связана со стремлением мужчины получать в качестве вознаграждения похвалы со стороны женщины, что укрепляет его уверенность в своих успехах. Это связано с материнским комплексом, который берет свое начало в детстве, когда ребенок поощрялся предпочтительностью, лаской, любовью за свое хорошее, по мнению матери, поведение.

(Антонио Менегетти)

Вообще нам нужно понять, что такое любовь. Если любовь — это чувство (переживание наслаждения, ощущение), то она принадлежит тому, кто это чувство испытывает. Тот, к кому это чувство испытывают, получает своего рода «объедки с царского стола», т. е. «внешние» последствия этого «внутреннего» чувства. Внешние последствия (или проявления) любви другого человека к тебе могут быть весьма и весьма приятными, но все же это не то, что испытывает влюбленный, который на самом деле находится в значительно более выгодном положении, нежели объект любви (т. е. тот, кого любят). Мы должны понять, что любовь — это до мозга костей эгоистичное чувство.

Я люблю — значит, я испытываю немыслимое наслаждение, я переживаю некое фантастическое ощущение. Я в этом случае «снимаю пенки», причем даже если эта любовь — неразделенная. Если же она еще и взаимная, то количество «снимаемых мною пенок» стократ увеличивается, однако это мои дивиденды с моей любви. То, что находится «по ту сторону» — чувства и переживания любимого мною человека — это его дело, его состояние, его крест или его манна небесная. Это все его, и он за все, с ним происходящее, сам и ответственен — если любит в ответ, то «снимает пенки», причем очень и очень «пенистые», если не любит, то ничего не снимает, а может быть, и снимает что-то с проявлений моей любви или же вовсе находится в тотальном убытке, вынужденный терпеть абсолютно «параллельные» ему мои страсти — мордаста.

Мужчина может быть счастлив с женщиной до тех пор, пока не полюбит ее.

Оскар Уайльд

Но любовь может быть и не чувством, а отношением. И данное различие, несмотря на внешнюю его незатейливость, необычайно существенно! Отношение — это то, что возникает между двумя, эта любовь-отношение лишена той крамольной эгоистичности, о которой только что шла речь. Здесь важно не то, что я переживаю, а то, какие переживания я даю возможность испытывать любимому мною человеку. В этой любви важно не то, что «я люблю», а то, что человек, которого я люблю, чувствует себя любимым. Если же начинать строить «храм любви» на таком основании, то впоследствии и влюблен-, ный мужчина сможет переживать свои наслаждения в любых объемах, и женщина будет иметь возможность предаваться своим ощущениям «высшей категории».

Каждый из нас нуждается в том, чтобы его любили, это то, что нас всех поистине объединяет. Но как мало мы делаем для этого, как мало мы заботимся о том, чтобы любимый нами человек чувствовал себя любимым! Мы предаемся своим переживаниям, и за ними наш объект любви теряется, ему становится дискомфортно, и он отдаляется, а потому нашим чувствам в такой ситуации суждено стать нашими же мучителями.

В стихии женской любви есть что-то жутко страшное для мужчины, что-то грозное и поглощающее, как океан. Притязания женской любви так безмерны, что никогда не могут быть выполнены мужчиной. На этой почве вырастает безысходная трагедия любви.

(Н. А. Бердяев)

Любовь-чувство живет лишь в разлуке; если два человека, любящие свои чувства, а не друг друга, объединятся под сенью общего союза, то все это кончится печально. Об этом, собственно, нам и повествует в своей знаменитой сказке «Стойкий оловянный солдатик» великий знаток человеческой любви Ханс Кристиан Андерсен. До тех пор пока стойкий оловянный солдатик стоял на своей полке, а милая балерина — на своей, страсти их разгорались с неистовой силой. Когда же они объединились, то все, что от них осталось, — это штык солдатика да звездочка балерины, остальное же сгорело, и сами они погибли. Эта аллегория проста: любовь-чувство возможна лишь на расстоянии, и только любовь-отношение может быть долгой и приносящей обоим возлюбленным то, о чем они так мечтают.

Мудрец защищает себя от приближения страстей, но не может их задержать в их движении. Человек может защитить себя от приближения к пропасти, но не может остановиться, когда падает в пропасть.

(Клод Адриан Гельвеции)

Внимание: только для женщин!

«Я самая обаятельная и привлекательная!»

Сейчас я пишу только для дам, как всегда юных, как всегда прекрасных... Дорогие мои, поскольку все изложенное, как мне представляется, нагоняет на вас некоторую (мягко сказал!) тоску, то, чувствуя за собой вину, с этим связанную, позволю себе несколько, насколько это в моих силах, вас развлечь. С этой целью я постараюсь ответить на вопрос, который часто задают мне женщины в приватных беседах: «Как вести себя с поклонником?»

Этот сакраментальный вопрос задает чуть ли не каждая посетительница психотерапевта в возрасте от 5 до 85 лет. При внешней незатейливости затрагиваемая тема не очень-то проста. С одной стороны, женщине нужно четко определиться с собственными интересами, что не всегда так просто, как кажется. С другой стороны, принимая во внимание индивидуальность всякого человека, а значит, и мужчины, весьма сложно точно угадать его истинные желания и фантазии.

Одного мужчину влечет женская застенчивость или даже наивность, другому подавай недюжинную сообразительность и интеллект, третий грезит о неуемной страстности своей избранницы. Причем внешнее впечатление от мужчины в большинстве случаев обманчиво: тихоня на поверку может оказаться тираном и деспотом, а мясистый самец — безвольной овечкой, и только.

Впрочем, большинство женщин знает это по опыту, но «много-ликость» мужчин только усложняет ситуацию. Ведь понимая, насколько все здесь неоднозначно, женщина меняет одну тактику за другой. Она выглядит то томной и пленительной, то, буквально через секунду, бесшабашной и даже грубой. Конечно, она надеется таким образом перекрыть все возможные варианты. «Чего только я не делала!» — говорит она. Но работает ли этот «фокус с переодеваниями»? Нет, как это ни печально.

Подобная незамысловатая хитрость на самом деле губит свою же создательницу. Как, скажите на милость, должен реагировать на такое поведение мужчина? Ну, по крайней мере, он почувствует себя неуверенно, поскольку теперь он и сам не знает как себя вести в присутствии этой прекрасной леди... Чувство, надо вам сказать, неприятное.

Женщины редко ошибаются в своих суждениях друг о друге.

(Агата Кристи)

Первое правило, дорогие дамы, состоит в следующем: нужно определиться со своими собственными желаниями. Решите сами для себя, чего вы хотите. Может быть, только внимания или флирта, а может быть, — любви и заботы. Исходя из этого решения, вы и определяйте свое поведение.

Если вы хотите просто понежиться в лучах его внимания, то на первых порах вам придется приложить немалые усилия, чтобы ему понравилось вам его уделять. Если вы хотите пуститься в недолгосрочное романтическое путешествие, не наступайте, как безумный варвар с выпученными глазами, а заинтригуйте, и флирт, будьте уверены, вам обеспечен.

Если вы нуждаетесь в заботе, не следует выглядеть озабоченной. Лучше побыть чуть-чуть слабой и трагичной (но не переусердствуйте, а то можете войти в роль). Если же он не отреагирует на подобный посыл, то и не ломайте копий — с данным субъектом у вас все равно ничего не выйдет.

Ну а если вы все еще грезите о любви, то, как говорится, мужайтесь, вам предстоит выдержать все испытания, которым мужчина вас подвергнет. Если вы их выдержите, то сами и влюбитесь. Влюбится ли он? Ответ неоднозначный. Но единственное, что я могу гарантировать: если он почувствует, что он вам дорог, то дрогнет, а если он дрогнет, то и любовь не за горами. Мужчины не любят показывать свои чувства, это делает их уязвимыми. Для того чтобы нейтрализовать этот страх, нужно, чтобы ваш избранник почувствовал себя в безопасности. И с этой целью вы вполне можете быть доверчивой бессребреницей.

Мужчины — большие дети, которые абсолютно уверены в том, что они сами по себе — уже подарок. А дареному коню, как известно, в зубы не смотрят. Впрочем, женщины смотрят, причем очень пристально, да еще с лупой. Тут-то и рождается маленький конфликт гигантского масштаба.

Идеальных людей, по ряду вполне объективных причин, не бывает. Идеальных мужчин не может быть в принципе. И ни один мужчина не сочетает в себе всех тех качеств, которыми добрые народные сказки так щедро и так неосмотрительно наделяют своих героев. Такова данность, а с данностью спорить трудно.

Поиски идеального мужчины, дорогие женщины, дело неблагодарное, поиски собственной влюбленности — не-прагматичное. И если у вас возникли отношения, то не следует бесконечно проверять их на прочность, ни одни отношения этого не выдержат, их нужно укреплять и пестовать. Когда развалятся, если развалятся, тогда и будете охать, но не торопитесь раньше времени. Не торопитесь, а то успеете!

Понятное дело, женщина хочет праздника не только 8 марта (8 марта даже обидно, потому что это для всех), она хочет его всегда. Однако ждать подобной милости от природы (имеется в виду мужеская часть природы, конечно) не приходится. Мужчины вообще очень капризные существа, и если они начинают устраивать «праздник каждый день», то дело нечисто. Поэтому слава богу, что праздники в нашем государстве строго нормированы: 23 февраля — для мужчин, 8 марта — для женщин, это дисциплинирует. В остальные дни каждый веселится кто во что горазд.

Многоуважаемые сударыни, учитесь радовать себя сами; когда женщина обладает таким замечательным качеством, мужчины начинают слетаться на ее воркование, как мохнатые шмели на душистый хмель. Тоскливые и тревожные особи, как правило, мужчин не интересуют. Конечно, обидно самой себя радовать, но это не самоцель, это лишь промежуточный этап, и его обязательно нужно пройти. Даже чудеса в природе закономерны...

Мужчины, поймите и помните...

Если вы готовы терпеть женскую взбалмошность и директивность, если вам нравятся «сильные женщины» — это плохой симптом. В целом-то, конечно, можно жить и с этим, но вот женщине с таким мужчиной приходится несладко. Само по себе такое поведение неестественно для женщины и является признаком ее неудовлетворенности той жизнью, которую она ведет.

Не потворствуйте своей пассивности в отношениях с женщиной, вам может казаться, что вы просто «уходите в тень», но, может статься, что для женщины — это не тень, а слабость. Вместе с тем, что бы женщины ни говорили, они хотят видеть в мужчине сильного человека, который способен брать ситуацию в свои руки и время от времени говорить женщине «нет!».

Впрочем, последнее не следует воспринимать как прямое указание, просто стиль жизни должен быть таким, при котором женщина чувствует на себе постоянное и заботливое покровительство сильного мужчины, которого она слегка побаивается, но которому и доверяется всецело. Если таким мужчиной не удается быть, то им нужно стать, в этом случае отношения будут действительно гармоничными.

Умейте быть сильными, когда вас провоцирует женщина, вероятно, она на самом деле проверяет, сможете ли вы и в такой ситуации сохранить свою состоятельность.

Впрочем, возможно, женщина пытается таким образом как-то докричаться до вас. Женщина не может сказать некоторые вещи прямо, возникнет ду-_рацкий парадокс (например, если она скажет: «Возьми инициативу на себя», — это будет означать, что она уже взяла на себя инициативу), поэтому зачастую ее агрессивное поведение служит сообщением, которое можно расшифровать так: «Ну делай хоть что-нибудь». Скверно, если так получается...

Умейте быть нежными, когда женщина проявляет слабость. Умейте быть уважительными, когда женщина хочет, чтобы к ней прислушались (в этих случаях она высказывается определенно и ясно, поскольку же это случается довольно редко, то не заметить этого трудно).

Женщины, поймите и помните...

В половых отношениях не нужно переходить на личности, это чревато. Пара, состоящая из мужчины и женщины, — это не союз «личностей», это союз мужчины и женщины. Права личности никто не ущемляет, мы уже давно вышли из этого исторического периода, но женщине удобнее и приятнее чувствовать себя в ситуации покровительствующей ей силы, так что не лишайте себя этого удовольствия.

Однако же не думайте, что уступчивость мужчины — это проявление его слабости. Эта уступчивость может быть и проявлением уважения (что неплохо), и холодным безразличием (что хуже худшего). Если вы не заметите уважения и среагируете на него как на слабость (т. е. агрессивно), то уважать вас действительно перестанут. Если же вы бурно реагируете на слабость, которая есть безразличие, то вы просто зря тратите свои силы и нервы, стучась в наглухо закрытые ворота. Есть вероятность, что вы лишь приучите мужчину к подчиненному положению, но потом от этого сами же и будете мучиться! Мужчина, возможно, будет думать, что вам так удобнее, а потому из любезности станет вам подыгрывать.

Не переусердствуйте, провоцируя в мужчине мужественность, это может привести к противоположному эффекту. Если в мужчине скрыты детские комплексы, связанные с доминантной матерью, то у вас получится очень негармоничный союз.

Подобное ваше провоцирующее поведение разбудит в нем прежние стереотипы, причем в голове у такого мужчины не возникнет никаких противоречий, ему это будет казаться нормальным. Вы будете еще больше раздражаться, а он будет еще больше убеждаться в мысли, что это нормально. И за этим поведением вовсе не обязательно стоит слабость, возможно, здесь просто привычка терпеть.

Женщины, не сочувствуйте мужчинам в момент проявления ими слабости, но обязательно поддержите их в эту минуту. Когда же мужчина выкажет решительность и будет молодцом, помните: необходима высокая оценка и благосклонность. Хорошее нуждается в положительном подкреплении.