СЛОВО религия происходит от латинского слова религаре, означающего связь (воссоединение). В своей религиозной жизни человек связывает, соединяет себя с Богом, Который есть его «альфа» («начало») и «омега» («конец»). Для каждого человека, знакомого с Новым Заветом, не может быть сомнений в том, что существо религии и существо связи между человеком и его Богом составляет любовь. Когда фарисеи спросили Иисуса:

-Какая наибольшая заповедь в законе? - Он ответил:

-Возлюби Господа Бога Твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим. Сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же, подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя.

Что значит любить Бога всем сердцем, всею душою и всем разумением? Я думаю, что апостол Иоанн ответил бы на это, что каждый из нас, прежде чем смог бы действительно отдать Богу свое сердце, душу и разум, хотел бы вначале знать, насколько Сам Бог его любит, знать, насколько вечный Бог думает о нем и желает разделить с человеком Свою Божественную жизнь, радость и любовь. Христианская любовь является ответом на безграничную любовь Бога, но ответа не может быть до тех пор, пока человек не осознает всем своим существом, что Бог первым полюбил его, полюбил настолько, что послал Сына Своего Возлюбленного, чтобы спасти нас.

Более того, Бог не просто любит нас - Он Сам есть любовь. Если стремление отдать, поделиться является проявлением и существом любви, то тогда Бог и есть любовь. Он ничего не может приобрести еще и потому, что Он - Бог. Он имеет в Самом Себе всю доброту и все богатства. Но доброта - это самоотдача, она ищет того, с кем могла бы разделить свое достояние. Так и безграничная доброта, которая есть Бог, ищет тех, с кем она могла бы излиться, могла бы разделить все, что имеет,- с тобой, со мной, со всеми нами.

Об этой любви мы узнаем из нашего собственного инстинктивного стремления поделиться с другими теми положительными ценностями, которыми мы владеем: интересной мыслью, хорошей новостью. Вероятно, лучшая аналогия, имеющаяся в нашем человеческом опыте,- это желание иметь детей. Когда молодые муж и жена влюблены друг в друга и переживают благодаря этой влюбленности необычайную полноту жизни, у них возникает радостное желание разделить эту любовь и жизнь с новой жизнью, и именно им принадлежит власть дать начало этой новой жизни. Но любовь Божия превосходит даже эту родительскую любовь: «Даже если мать забудет дитя своей утробы, Я не забуду вас»,- так говорит Бог людям.

Именно здесь находится ключ несостоявшейся любви к Богу. Большинство из нас не осознает достаточно глубоко эту отеческую и даже нежную любовь Бога к нам. Особенно это относится к тем людям, которые никогда не знали человеческой любви, не познали ее животворящего воздействия через таинство человеческой любви и никогда не познали Бога, Который Сам есть любовь. Отсутствие такого переживания любви - серьезный ущерб в их жизни. В этом случае Бог любви, желающий разделить с ними Свою жизнь и радость, вероятнее всего, будет казаться лишь результатом пылкого воображения, лишенным всякой реальности.

Нет такого человека, который в конце концов никак не ответил бы на любовь, если только он в состоянии осознать, что его любят. Но если жизнь человека и окружающая его действительность лишены любви, то реальность Божественной любви едва ли найдет отклик любви - отклик, который будет исходить от всего сердца, всей души и всего разумения.

Бог, которого найдет человек, живущий такой жизнью, будет лишь хмурым пугающим идолом, не требующим от своих почитателей ничего, кроме страха. Книга Бытия говорит нам, что Бог создал нас по Своему образу и подобию, и надо сказать, что самым коварным и обедняющим искушением является попытка человека в свою очередь создать Бога по своему - человеческому - образу и подобию.

Каждый из нас имеет свое собственное и неповторимое и в то же время крайне ограниченное представление о Боге, которое очень часто несет на себе печать и искажения нашего жизненного опыта. Негативные эмоции, такие, как страх, довольно быстро ветшают. Искаженный образ мстительного Бога в конечном счете надоедает и отвергается. Страх - весьма слабая связь для настоящего союза и слишком хрупкое основание для религии.

Возможно, именно поэтому вторая заповедь Господа говорит нам, чтобы мы любили друг друга. Бескорыстная человеческая любовь является таинством, вводящим в любовь Божественную. Человеку необходимо приобщиться к человеческому участию и самоотдаче других людей, чтобы найти Бога, отдающего Себя человеку.

Те, кто не отвергнут искаженного образа мстительного Бога, будут неизменно хромать в его мрачной тени, и едва ли они когда-нибудь смогут полюбить от всего сердца, всей души и всего разумения. Такой Бог не будет Богом любви. Здесь никогда не будет доверчивой отдачи себя в любящие руки Отца; человек никогда не узнает радости таинственной сопричастности Богу. Тот, кто служит из страха, не зная любви, всегда будет пытаться сторговаться с Богом. Он будет, конечно, делать кое-что для Бога, слегка поверять Ему о себе, слегка молиться и т.п., чтобы все же как-то заслужить местечко в Его Царстве. Жизнь и религия в этом случае станут шахматной игрой, а не делом любви.

Человек, открытый к Божественной любви, непременно пожелает ответить на нее своей собственной любовью. Каким образом он сможет дать сколько-нибудь значительный ответ, если Бог не может, обладая всем, приобрести что-либо еще, если Он не может в чем-либо нуждаться? Вот что апостол Иоанн говорит нам о человеческом ответе на любовь Божию:

Любовь познали мы в том, что Иисус
Христос положил за нас душу Свою:
и мы должны полагать души свои за
братьев… Возлюбленные! Будем любить
друг друга, потому что любовь от Бога
и всякий любящий рожден от Бога
и знает Бога; кто не любит, тот не познал
Бога, потому что Бог есть любовь… Бога
никто никогда не видел: если мы любим
друг друга, то Бог в нас пребывает
и любовь Его совершенна в нас.
1Посл. Иоанна, гл. 3, ст.16; гл.4,cm.7-12

Встретить Бога в других людях - это наиболее драгоценный момент в диалоге между Богом и человеком.

Природа человека требует контакта с Богом телесным или же чувственно постигаемым образом. В Ветхом Завете Бог пришел к людям в раскате грома и сверкании молнии над Синаем. Его голос раздался из горящего куста. В Новом Завете благость Божия к человеку была еще более удивительной: Он пришел к нам как человек, Он дошел до страданий на кресте, страданий за тебя и меня: «Вот что Я имел в виду, когда Я говорил, что люблю вас». Воплотившись, Бог принес Свои дары людям в земном сосуде человечности для того, чтобы иметь возможность говорить с нами на нашем человеческом языке и чтобы мы имели возможность узнать, каков же Он на самом деле.

Подобно тому как Бог ожидал от людей, что они найдут Его под покровом человечности даже тогда, когда эта человечность будет искажена страданиями и обагрена кровию, Он ожидает от нас, что мы найдем Его и за человеческой внешностью других людей. В самом деле, необычайно драгоценной становится жизненная позиция человека, когда он начинает всерьез воспринимать Бога именно таким образом:

Я был голоден - и вы дали Мне есть;
жаждал -и вы напоили Меня;
был странником - и вы приняли Меня;
был наг - и вы одели Меня;
был болен - и вы посетили Меня;
в темнице был - и вы пришли ко Мне.
Тогда праведники скажут Ему в ответ:
-Господи! Когда мы видели Тебя
голодным и накормили? или жаждущим
и напоили? когда мы видели Тебя
странником и приняли? или нагим
и одели? когда мы видели Тебя больным
и в темнице пришли к Тебе?
И Царь скажет им в ответ:
-Истинно говорю: так как вы сделали
это одному из сих братьев Моих меньших,
то сделали Мне.

Евангелие от Матфея, гл. 25, ст.. 35-40

Первые христиане не отделяли любовь к Богу от любви к человеку и обозначали одну и другую греческим словом агапе, объединявшим в себе одновременно и любовь к Богу, Который Сам есть любовь, и к наименьшему из братьев.

Но все это старая песня - не правда ли? Нередко, когда мы настолько черствеем, теряем свою человеческую свежесть, появляется помысел, что на самом деле не мы, но слово Божие утратило Свою свежесть. Когда наше собственное великодушие бледнеет и усыхает, возникает желание отвернуться от этих проблем в поисках проблем более практических, более приземленных; именно они кажутся нам уместными для обсуждения.

Надо сказать, что стремление уйти от прямого ответа на реальный призыв Слова Божия - весьма опасно. Когда-нибудь мы неизбежно встретимся с ним, и не исключена вероятность того, что сердце наше окажется в крайней тесноте и смущении. Уже за порогом жизни Бог, раскрывающий нам Свои объятия, может спросить нас: «Где же ваши раны?»

И вслед за блаженным Августином, который долгое время сопротивлялся, пока наконец не был побежден Божественной благодатью, мы должны будем с горечью признать: «Слишком поздно, Господи, слишком поздно я полюбил Тебя».

Многое, наверное, можно было бы еще сказать, объясняя, что же такое любовь; однако совершенно очевидно, что истинная любовь требует забвения себя. Поскольку существует великое множество людей, употребляющих слово любовь и претендующих на понимание его значения, но в то же время не понимающих его истинного смысла или даже едва ли способных по-настоящему любить, то можно предложить такой тест: Можете ли вы в самом деле забыть самих себя? На рынке жизни нам предлагают множество подделок, которые иногда называют любовью, но все это ложные названия. Мы иногда даже называем словом любовь удовлетворение тех или иных наших собственных потребностей. Впрочем, мы даже можем делать что-либо и для других, не испытывая при этом настоящей любви. Своего рода лакмусовой бумажкой на любовь всегда будет вопрос о забвении самих себя.

Можем ли мы действительно поместить в фокус нашего внимания счастье или полноту чувств других людей? Можем ли мы действительно всегда спрашивать себя не о том, что другие могут сделать для нас, но только: что мы можем сделать для них? Если мы в самом деле хотим любить, то мы должны задать себе эти вопросы.

Нельзя забывать, что мы способны использовать других людей ради собственного успеха, ради удовлетворения наших глубоких и трепетных человеческих потребностей, и при этом мы можем ошибочно полагать, будто это и есть настоящая любовь. Молодой человек, признаваясь в любви девушке, нередко может ошибаться, принимая за настоящую любовь простое удовлетворение своих эгоистических потребностей. Девушка, видя, что ее одиночество заполняется обществом и вниманием этого молодого человека, также легко впадает в ошибку, принимая испытываемое ею эмоциональное удовлетворение за любовь. Подобным же образом отец и мать, всеми силами стремящиеся содействовать успехам своих детей, не замечают, что за этим стоит неосуществленное желание их собственного успеха, и они с легкостью убеждают себя в том, что они по-настоящему любящие родители. Решающим, как и всегда, остается вопрос о забвении самих себя. Действительно ли этот молодой человек и эта девушка, эти мать и отец забывают самих себя, о своих удобствах и неудобствах, о своем эмоциональном удовлетворении и ищут единственного счастья и полноты жизни для тех, кого они любят? Это далеко не теоретические вопросы. Дело в том, что для большинства из нас наши собственные нужды слишком ощутимы и слишком реальны, ибо трудно семени упасть на землю и умереть для себя - но без этого оно не сможет жить жизнью любви.