В

ВИНА – состояние, в котором оказывается человек, нарушивший нравственные или правовые нормы, регулирующие поведение людей в обществе.

В психоанализе речь идет прежде всего о чувстве вины. На возникновение этого чувства психоаналитики смотрят иначе, чем многие представители академической психологии, этики и права. Последние считают, что виновным является тот человек, кто нарушил установленные в обществе предписания, совершил проступок или преступление. Психоаналитики исходят из того, что чувство вины может возникнуть у человека как вследствие осуществления им преступного или противомо-рального деяния, так и вследствие имеющегося у него соответствующего намерения. Клинический психоанализ имеет дело с невротическим чувством вины, возникающим на почве внутрипсихических конфликтов, разыгрывающихся в душе человека.

З. Фрейд уделял значительное внимание рассмотрению вопроса о происхождении чувства вины и сознания вины. В работе «Некоторые типы характеров из психоаналитической практики» (1916) он показал, что чувство вины у человека может существовать до свершения им проступка. Оно не возникает из проступка. Напротив, сам проступок совершается потому, что человек до этого испытывал чувство вины. Основываясь на клинической практике и анализе художественных произведений, З. Фрейд пришел к выводу, что таких людей можно назвать «преступниками вследствие сознания вины».

Говоря о происхождении первоначального бессознательного ощущения чувства вины, З. Фрейд исходил из представления, согласно которому источником возникновения этого чувства является эдипов комплекс (эротическое влечение мальчика к матери и враждебное чувство к отцу). Чувство вины – это реакция на два преступных замысла: убить отца и иметь кровосмесительную связь с матерью. В основе данного чувства лежат исторические события, имевшие место в далеком прошлом, в первобытной орде, о чем З. Фрейд писал в работе «Тотем и табу» (1913). Согласно его гипотезе, убийство первобытного отца сыновьями породило у них последующее раскаяние и привело к возникновению сознания вины. Это, по словам З. Фрейда, «творческое сознание вины» существует и у современного человека. Оно действует как покаяние в совершенных преступлениях и как мера предосторожности против новых преступных деяний. У невротиков же сознание вины покоится не на фактических поступках, а на психической реальности, на тех мыслях, чувствах и фантазиях, которые овладевают человеком и воспринимаются им как нечто запретное, постыдное, социально неприемлемое.

В трудах позднего периода З. Фрейд развил свои представления о чувстве вины. В работе «Недовольство культурой» (1930) он назвал сознанием вины то напряжение, которое возникает в психике человека между Сверх-Я и Я. В качестве двух источников чувства вины им рассматриваются страх перед авторитетом и позднейший страх перед Сверх-Я (требованиями совести). Страх перед авторитетом заставляет человека отказываться от удовлетворения своих влечений, в результате чего у него не остается чувства вины. Отказ от влечений, обусловленных страхом перед Сверх-Я, не устраняет чувства вины, так как от совести невозможно скрыть запретные желания. С психоаналитической точки зрения, человек оказывается как бы обреченным на «напряженное сознание виновности».

З. Фрейд не отказался от ранее выдвинутой им гипотезы о происхождении чувства вины. Напротив, исходя из того, что человеческое чувство вины было приобретено вместе с убийством праотца сыновьями, он пришел к следующему заключению. Склонность к агрессии против отца повторяется в последующих поколениях. Чувство вины усиливается при подавлении агрессии и перенесении ее в Сверх-Я. Не имеет значения, произошло ли убийство на самом деле или от него воздержались. «Роковая неизбежность» чувства вины обнаруживается в обоих случаях, поскольку, как полагал З. Фрейд, это чувство является выражением амбивалентного (двойственного) конфликта в человеке, обусловленного «вечной борьбой между Эросом и инстинктом разрушительности или смерти».

Изучение неврозов способствует пониманию отношений между чувством вины и сознанием вины. С точки зрения З. Фрейда, при неврозе навязчивых состояний чувство вины навязывается сознанию и играет значительную роль в жизни больного. В случае иных неврозов оно остается неосознанным, находит свое выражение в бессознательной потребности в наказании. Чаще всего чувство вины ощущается в качестве некой тревоги, так как оно является разновидностью страха. В процессе анализа одни пациенты принимают интерпретации, касающиеся их чувств вины, в то время как другие полностью отвергают их, чувствуя себя не виновными, а больными. Нередко чувство вины может проявляться в виде сопротивления выздоровлению.

Представления З. Фрейда о чувстве вины, страхе и тревоге получили свою дальнейшую разработку у ряда психоаналитиков. Так, для К. Хорни (1885–1952) тревожность стала динамическим центром неврозов, а главным источником невротической тревожности – имеющиеся у человека враждебные побуждения различного рода. Согласно ее позиции, нашедшей отражение в работе «Новые пути в психоанализе» (1939), нельзя ни утверждать, что неспособность соответствовать строгим моральным стандартам Сверх-Я «порождает подлинные чувства вины», ни заключать из наличия чувства вины, что «их источником является подлинная вина». Если З. Фрейд считал бессознательные чувства вины препятствием к излечению тяжелых неврозов, что нашло отражение в его концепции негативной терапевтической реакции, то К. Хорни полагала, что в процессе анализа следует обратить внимание на природу невротических самообвинений, мешающих невротику понять реальные недостатки, и тех уловок, которые препятствуют излечению пациента, полагающего, что сами терзания совести делают его лучше других.

С точки зрения представителей экзистенциального психоанализа, включая Л. Бинсвангера (1881–1966) и М. Босса (р. 1904), страх и тревога внутренне присущи человеку, а осознание им своей виновности необходимо для его «нового рождения». Согласно Р. Лэйнгу (1927–1989), страх, тревога и виновность человека порождают различные формы психологического давления на него. По убеждению В. Франкла (р. 1905), страдание, вина и смерть – трагическое триединство человеческого существования, а право становиться виновным и преодолевать вину – привилегия человека.

Э. Фромм (1900–1980) исходил из того, что понимание виновности человека предполагает рассмотрение не только индивидуальной, но и национальной вины. При этом следует иметь в виду, что вина у всех разная, поскольку одни совершали явные преступления при молчаливом попустительстве других. Тем не менее, как считал он, пока люди не отважатся на признание своей национальной вины, они останутся в шорах стереотипного мышления, под воздействием которого «резко осуждаются преступления врагов при полной слепоте в оценке преступлений своего народа».

В теории и практике современного психоанализа проблемам вины, страха и тревоги придается важное значение и уделяется пристальное внимание.

ВИННИКОТТ Дональд (1896–1971) – английский педиатр, детский психиатр и психоаналитик. Родился в Плаймоуте (Англия) в 1896 году в семье, принадлежащей состоятельному среднему классу. Был младшим из троих детей, к которому родители и старшие сестры проявляли любовь и заботу. Рос послушным ребенком, но в возрасте девяти лет испачкал кляксами свои тетради и на год отложил сдачу экзаменов. Занимался различными видами спорта и был лучшим бегуном в школе. Решив стать врачом, начал изучение медицины в Кембридже, которое было прервано призывом в армию во время Первой мировой войны. В 1920 году окончил Королевский медицинский колледж. В 1923 году женился на Алисе Тэйлор и поступил на работу в качестве врача в больницу «Педдингтон Грин» в Лондоне. На протяжении последующих сорока лет работал в данной больнице и в детском Королевском госпитале, где имел дело почти с шестьюдесятью тысячами детей, их родителями, бабушками и дедушками. На терапевтических сеансах в больнице «Педдингтон Грин» он использовал разработанную им технику «игры в каракули».

Будучи педиатром, Д. Винникотт заинтересовался психоаналитическими идеями. В 1923 году прошел анализ у английского психоаналитика Дж. Стрэчи, который был переводчиком работ З. Фрейда и подготовил английское 24-томное издание его трудов. В 1927 году он был принят в Британское психоаналитическое общество, в 1934 году получил квалификацию психоаналитика, работающего со взрослыми людьми, в 1935 году – квалификацию детского психоаналитика. В дальнейшем он прошел личный анализ у Дж. Ривьер, обучался у Дж. Рикмана и М. Кляйн. В 1935 году прочел на заседании Британского психоаналитического общества доклад «Маниакальная защита», который был опубликован лишь в 1958 году, когда его ученик М. Хан подготовил к публикации первый сборник работ своего учителя.

В начале своего психоаналитического обучения Д. Винникотт придерживался традиции кляйнинской школы. Однако со временем он переосмыслил ряд идей этой школы и выступил против ее радикализма в психоанализе, что нашло свое отражение, в частности, в его статье «Мое личное отношение к вкладу Мелани Кляйн в понимании ранних стадий эмоционального развития» (1962). После раскола Британского психоаналитического общества на фрейдистов и кляйнианцев, он вошел в ту группу британских психоаналитиков, которые заняли независимую позицию, в чем-то соглашаясь, а в чем-то расходясь с психоаналитическими концепциями А. Фрейд и М. Кляйн.

Во время Второй мировой войны Д. Винникотт имел возможность работать с детьми, имеющими серьезные нарушения, обусловленные эвакуацией из Лондона, других городов и отрывом от своих семей. В качестве психиатра он был консультантом Правительственного эвакуационного проекта, что позволило глубже понять важную роль матери в жизни ребенка. В 1951 году он вступил во второй брак, женившись на Кларе Бриттон, которая была социальным работником, имевшим психиатрическую подготовку, и с которой он сотрудничал в военные годы. После войны на протяжении более двух десятилетий Д. Винникотт работал в детском отделе Института психоанализа, читал лекции, вел частную практику. Дважды избирался президентом Британского психоаналитического общества, был членом ЮНЕСКО.

В своем поведении Д. Винникотт был естественным, живым, но непреклонным человеком, отстаивавшим свои взгляды и в то же время не навязывающим их никому. По свидетельству одного из его учеников, когда ему предоставили и посоветовали прочесть книгу Л. Триллинга «Фрейд и кризис нашей культуры» (1955), он сложил руки перед лицом и мягко отказался от прочтения, произнеся буквально следующее: «Если мне будет скучно, я засну на первой же странице, а если интересно, то уже после первой страницы начну книгу перечитывать». В преклонном возрасте Д. Винникотт ездил на велосипеде, закинув ноги на руль, а также водил автомобиль, подчас высунув голову через крышу и давя тростью на газ. Известен случай, когда семидясятиоднолетнему Д. Винникотту полиция сделала предупреждение за своеобразный способ езды на велосипеде.

Он скончался в Лондоне 28 января 1971 года.

Д. Винникотт – автор ряда статей, включая «Наблюдение за младенцами в стандартной ситуации» (1941), «Примитивное эмоциональное развитие» (1945), «Ненависть при контрпереносе» (1947), «Переходные объекты и переходный феномен» (1953), «Метапсихологические и клинические аспекты регрессии в рамках психоанализа» (1954), «Клинические разновидности переноса» (1955), «Способность к одиночеству» (1958), «Искажение Я в форме истиной и ложной Самости» (1960), «Зависимость при уходе за младенцами и детьми в психоаналитической ситуации» (1963), «Использование объекта» (1969), а также таких книг, как «Клинические заметки о нарушениях в детском возрасте» (1931), «Нормально любящая мать и ее ребенок» (1949), «Мать и ребенок» (1957), «От педиатрии к психоанализу» (1958), «Ребенок, семья и внешний мир» (1964), «Семья и индивидуальное развитие» (1965), «Терапевтические консультации в детской психиатрии» (1971), «Игра и реальность» (1971), «Пигля. Отчет о психоаналитическом лечении маленькой девочки» (1977).

ВЛЕЧЕНИЕ – общая направленность движения живого организма, бессознательное стремление субъекта к удовлетворению своих потребностей.

З. Фрейд, впервые использовавший это понятие в работе «Три очерка по теории сексуальности» (1905), проводил различие между инстинктом (Instinkt) и влечением (Trieb). Под инстинктом он понимал биологически наследуемое животное поведение. Под влечением – «психическое представительство непрерывного внутри соматического источника раздражения».

Уделяя особое внимание половому влечению, З. Фрейд выделял сексуальный объект, то есть, лицо, на которое направлено это влечение, и сексуальную цель, то есть действие, на которое влечение толкает. Под этим углом зрения им были переосмыслены обыденные представления о человеческой сексуальности, в соответствии с которыми ставился знак равенства между сексуальным и генитальным. З. Фрейд описал те отклонения в отношении сексуального объекта и цели, которые могут иметь место при половом влечении. Рассмотрение перверсий (извращений) привело его к мысли о том, что сексуальное влечение не является простым, оно состоит из различных компонентов.

На основе клинической практики З. Фрейд пришел к заключению, что психоневрозы являются результатом действия сексуальных влечений, которые следует рассматривать в качестве постоянного и важного источника невроза. Психические расстройства не обусловлены сексуальными влечениями как таковыми. «Бегство в болезнь» осуществляется в результате конфликтов между требованиями сексуальных влечений и сопротивлениями им в форме стыда, отвращения, морали.

Наряду с извращениями З. Фрейд исследовал сексуальные проявления в детстве, что позволило ему описать как существенные черты полового влечения, так и первоначальные формы его проявления. В частности, влечение к познанию, проявляющееся у ребенка на ранних стадиях его развития, рассматривалось им как имеющее непосредственное отношение к инфантильной сексуальной жизни и связанное с влечением к подглядыванию и жестокости. Описание эрогенных зон (частей тела, связанных с сексуальным наслаждением), соответствующих телесных раздражений и сексуального возбуждения позволило ему говорить о токсическом и физиологическом источниках влечения.

Психоаналитическое понимание объекта, цели и источника влечения З. Фрейд дополнил соответствующими представлениями о силе влечения. Для количественной характеристики сексуального влечения он использовал понятие либидо как некую силу или энергию, способствующую измерению сексуального возбуждения. Либидо направляет сексуальную деятельность человека и позволяет описывать в терминах экономии протекающие в психике человека процессы, в том числе связанные с невротическими и психотическими заболеваниями.

В работе «Влечения и их судьба» (1915) З. Фрейд углубил свои представления о влечениях. Он подчеркнул, что целью влечения является достижение удовлетворения, а объектом влечения – тот, на котором или посредством которого влечение может достичь своей цели. В отличие от предшествующих разрозненных идей им более четко было сформулировано положение о двух видах влечений: сексуальных или либидозных, направленных на объект, и влечений Я или влечений к самосохранению. Впоследствии он неоднократно подчеркивал, что психоаналитическое понимание влечений с самого начала было дуалистическим.

Согласно З. Фрейду, влечения подвергаются влиянию трех полярностей, господствующих в душевной жизни человека. Биологической полярности, включающей в себя активное или пассивное отношение к миру. Реальной, подразумевающей деление на субъект и объект, Я и внешний мир. Экономической, основанной на полярности наслаждения (удовольствия) и неудовольствия.

Что касается судьбы влечений, то, по мнению З. Фрейда, существует несколько возможных путей их развития. Влечение может обратиться в свою противоположность (превращение любви в ненависть и наоборот). Оно может возвратиться на саму личность (направленность на объект сменяется установкой на самого себя). Влечение может оказаться заторможенным, то есть подверженным к отступлению от объекта и цели. И наконец, влечение способно к сублимации (модификации цели и смены объекта, при которой учитывается социальная оценка).

В последующих своих работах, включая «По ту сторону принципа удовольствия» (1920), «Я и Оно» (1923) «Недовольство культурой» (1930), З. Фрейд внес изменения в первоначальное понимание влечений. Дуализм психоаналитической теории влечений сохранился, но принял иную форму. Размышляя о началах жизни, основатель психоанализа пришел к выводу о существовании влечения, противоположного инстинкту самосохранения. Это влечение является консервативным по своему характеру и направлено на разрушение жизни. Речь идет о признании З. Фрейдом двух противостоящих друг другу влечений человека: влечения к жизни (Эрос) и влечения к смерти.

В «Новом цикле лекций по введению в психоанализ» (1933) г., З. Фрейд обобщил свои взгляды на жизнь влечений. В свете этих обобщений психоаналитическое понимание влечений сводилось к следующему: а) влечение отличается от раздражения: оно происходит от источника раздражения внутри тела и действует как постоянная сила; б) во влечении можно различать источник, объект и цель (источник влечения – состояние возбуждения в теле, цель – устранение этого возбуждения), влечение становится психически действенным на пути от источника к цели; в) психически действенное влечение обладает определенным количеством энергии (либидо); г) отношение влечения к цели и объекту допускает изменение: они могут быть заменены другими целями и объектами, в том числе социально приемлемыми (сублимация); д) можно различать влечения, задержанные по пути к цели и задерживающиеся на пути к удовлетворению; е) существует различие между влечениями, служащими сексуальной функции, и влечениями к самосохранению (голод, жажда), сексуальные влечения характеризуются пластичностью, замещаемостью, отстраненностью, в то время как влечения к самосохранению непреклонны и безотлагательны.

Новое положение в психоаналитической теории сводилось к признанию двух видов влечений: сексуальных, понимаемых в широком смысле (Эрос), и агрессивных, цель которых – разрушение.

В садизме и мазохизме наблюдается слияние этих двух видов влечений. Садизм является направленным вовне влечением к разрушению. Мазохизм, если отвлечься от эротического компонента, – влечением к саморазрушению. Последнее (влечение к саморазрушению) можно считать выражением влечения к смерти, которое приводит живое к неорганическому состоянию.

Влечение к жизни и влечение к смерти являются основными. Они переплетаются между собой в жизненном процессе, находясь в постоянном взаимодействии и борьбе.

Выдвинутая З. Фрейдом теория влечений вызвала неоднозначную реакцию со стороны различных ученых, включая психоаналитиков. Многие из них подвергли критике метапсихологические (основанные на общей теории человеческой психики) представления о влечениях человека. Сам же основатель психоанализа неоднократно подчеркивал, что влечения являются такой областью исследования, в которой трудно ориентироваться и не легко достичь ясного понимания. Так, понятие влечения было введено им первоначально для «отграничения душевного от телесного». Однако впоследствии ему пришлось говорить о том, что влечения управляют «не только психической, но и вегетативной жизнью».

В конечном счете З. Фрейд признавал, что: (1) влечение является «довольно темным, но в психологии незаменимым, основным понятием»; (2) влечения и их превращения – это «конечный пункт, доступный психоаналитическому познанию»; (3) теория влечений – «это, так сказать, наша мифология»; (4) влечения – «мифические существа, грандиозные в своей неопределенности».

ВЛЕЧЕНИЕ К ЖИЗНИ – одно из основных понятий в психоаналитической теории влечений, использованное З. Фрейдом для обозначения внутренне присущего живому организму стремления к изменению и развитию. Влечение к жизни связано со стремлением сексуальных влечений соединить части органического в некое единство. Оно противостоит разрушительным тенденциям, существующим и действующим в живом организме.

Понятие «влечение к жизни» было введено З. Фрейдом в работе «По ту сторону принципа удовольствия» (1920). В ранней теории влечений он противопоставлял влечения Я сексуальным. В данной работе З. Фрейд сделал шаг в сторону рассмотрения сексуального влечения как Эроса, сохраняющего все живое. Эрос стремится соединить вместе различные части живого организма. Он действует с самого начала жизни и выступает, по словам З. Фрейда, в качестве влечения к жизни.

Понятие «влечение к жизни» тесно связано с понятием «влечение к самосохранению». Собственно говоря, с позиций классического психоанализа влечение к самосохранению находится между влечениями Я и сексуальными. По крайней мере именно таким оно виделось З. Фрейду на начальном этапе обоснования психоаналитической теории влечений.

Впоследствии, с признанием того, что Я является «резервуаром» либидо (сексуальной энергии), З. Фрейд стал говорить о нарциссическом либидо, направленном на само Я. Это привело к тому, что, выражающее силу сексуальных влечений, нарциссическое либидо оказалось тождественным влечению к самосохранению. Тем самым влечение к самосохранению стало рассматриваться как имеющее либидозную природу. Отсюда возникла опасность объяснять все, исходя из сексуальности.

В 20-е гг. во избежание монистического (основанного на одном источнике) понимания влечений З. Фрейд осуществил различие не между влечениями Я и сексуальными, а между влечениями к жизни и к смерти. Новое представление о влечениях сохранило в психоанализе первоначальный дуализм, основанный на признании двух противостоящих друг другу влечений. Отныне З. Фрейд стал исходить из коренной противоположности между влечениями к любви (нежности) и ненависти (агрессивности), к жизни и смерти.

С точки зрения З. Фрейда, весь исторический процесс представляет собой самореализацию влечения к жизни. Развитие культуры – работа Эроса, стремящегося объединить отдельных индивидов, народы, нации в большое целое, то есть человечество. Однако наряду с влечением к жизни не менее действенным является, согласно З. Фрейду, стремление к смерти. В связи с этим сущность и содержание жизни вообще рассматривается им как непрекращающаяся борьба человеческого рода за выживание, непримиримая борьба между влечением к жизни (Эросом) и влечением к смерти.

ВЛЕЧЕНИЕ К РАЗРУШЕНИЮ – одно из понятий З. Фрейда, использованное им при выдвижении гипотезы о наличии в человеке агрессивного, деструктивного влечения и инстинкта смерти. В поздний период своей теоретической деятельности он рассматривал все эти понятия как равнозначные или во всяком случае близкие друг другу. Не случайно в одном и том же тексте у него можно встретить и «влечение к разрушению», и «деструктивное влечение», и «агрессивное стремление», и «влечение к смерти», и «инстинкт смерти».

В своих ранних представлениях о влечениях человека З. Фрейд признавал, что сексуальное влечение может включать в себя садистский компонент, связанный с причинением вреда другому человеку. На оральной стадии сексуальной организации ребенка стремление к овладению любимым предметом совпадает с его уничтожением. На генитальной сексуальной организации взрослого человека садизм может стать самостоятельным и главенствовать в качестве перверсии (извращения). Однако в период первоначального развития психоаналитических концепций рассуждения З. Фрейда о садизме не соотносились с влечением к разрушению как таковому.

Уехавшая из России за границу, прошедшая курс лечения у К.Г. Юнга и ставшая психоаналитиком С. Шпильрейн (1885–1942) опубликовала в одном из психоаналитических журналов статью «Деструкция как причина становления» (1912), в которой назвала сексуальный компонент садизма деструктивным влечением. З. Фрейд не согласился с подобным толкованием садизма и не признал деструктивное влечение в качестве самостоятельного, изначально присущего человеку. Лишь позднее он пересмотрел свои представления о природе человека.

В работе «По ту сторону принципа удовольствия» (1920) З. Фрейд пришел к выводу о существовании влечения, противоположного стремлению к поддержанию жизни. Это влечение направлено на разрушение, связано с деструктивностью человека.

В работе «Недовольство культурой» (1930) и в письме к А. Эйнштейну «Почему война?» (1932) З. Фрейд выдвинул тезис о врожденной склонности человека к разрушению. Влечение к разрушению как бы способствует удовлетворению древнего желания всемогущества и господства над природой. Влечение к разрушению, агрессивное стремление у человека является, по выражению З. Фрейда, «изначальной, инстинктивной предрасположенностью», «потомком и представителем инстинкта смерти».

Вообще, с точки зрения З. Фрейда, существуют влечения двоякого рода. Одни направлены на сохранение и объединение. Их можно назвать эротическими в смысле Эроса в «Пире» Платона. Другие влечения направлены на разрушение и убиение. Их З. Фрейд обобщенно назвал агрессивными, или деструктивными, влечениями.

Согласно З. Фрейду, те и другие влечения в равной мере необходимы. Их взаимодействие и противодействие порождает явления жизни. Причем проявление одного из влечений всегда связано с некоторой примесью другого влечения. Так, по мнению З. Фрейда, инстинкт самосохранения является эротическим по своей природе, но для того чтобы претвориться в жизнь, он нуждается в агрессивности.

Рассматривая природу влечения к разрушению, З. Фрейд пришел к выводу, что это влечение содержится внутри каждого живого существа. Оно может быть направлено как вовне, так и вовнутрь. Живое существо, по словам З. Фрейда, «сохраняет свою жизнь тем, что разрушает другую». Но влечение к разрушению может действовать внутри живого существа. Оно может быть загнано вовнутрь, что приводит к психическим расстройствам и саморазрушению.

Развитие культуры способствует обузданию влечения к разрушению. Эрос противостоит разрушительным тенденциям в человеке. Однако, как показывает история развития человечества (многочисленные убийства, бесконечные войны) и клиническая практика (увеличение психических расстройств), сами сексуальные влечения (Эрос) включают в себя разрушительные тенденции, проявляющиеся, в частности, в садизме и мазохизме.

С точки зрения З. Фрейда, желание лишить человека его агрессивных наклонностей практически неосуществимо. Поэтому речь должна идти не о том, чтобы полностью устранить человеческое влечение к разрушению, к агрессии. Можно попытаться отвлечь его в сторону, чтобы оно не обязательно находило свое выражение в войнах, как это неоднократно имело место в истории развития человечества.

Развитие культуры направлено на сдерживание влечения к разрушению. И все же, подчеркивал З. Фрейд, несмотря на эту благородную цель, культуре не удается справиться со своей задачей. Разрушение и агрессивность становятся широкомасштабными. К счастью, влечение к разрушению не проявляется само по себе. Оно действует наряду с влечением к жизни, с силами Эроса. Исходя из этого, единственную надежду на благоприятный для человека и человечества исход З. Фрейд возлагал на то, что «вечный Эрос» может активизировать свои влечения к соединению и объединению всего живого.

ВЛЕЧЕНИЕ К САМОСОХРАНЕНИЮ – одно из понятий, использованное З. Фрейдом в психоаналитической теории влечений для обозначения внутренне присущей человеку тенденции к поддержанию жизни. По своей конечной цели влечение к самосохранению приравнивалось в классическом психоанализе к влечению Я и влечению к жизни. В функциональном отношении оно рассматривалось З. Фрейдом по-разному в зависимости от тех изменений, которые вносились им в психоаналитическую теорию влечений.

После публикации работы «Три очерка по теории сексуальности» (1905), в которой основное внимание уделялось рассмотрению природы и форм проявления человеческой сексуальности, на основе клинической практики и в результате дальнейших размышлений З. Фрейд пришел к мысли о необходимости обоснования дуалистической теории влечений. В 1910 г. он ввел понятие «влечение к самосохранению». Действующие в психике человека влечения стали рассматриваться им через призму наличия противоположности между влечениями, служащими сексуальному удовлетворению, и влечениями, направленными на самосохранение. Влечение к самосохранению отождествлялось с влечением Я. Поэтому в работах З. Фрейда того периода оба влечения рассматривались как тождественные, взаимозаменяемые.

В работе «Влечения и их судьба» (1915) З. Фрейд писал о том, что признание различия между сексуальным влечением и влечением Я или самосохранения является вспомогательной конструкцией, которая должна быть заменена другой, соответствующей пониманию специфики различных психических заболеваний, в частности нарциссических психоневрозов. Ранее в работе «О нарциссизме» (1914) он высказал идею о нарциссизме (заимствование из греческой легенды о Нарциссе, обозначающее любовь к собственному образу). Явление нарциссизма требует изучения с точки зрения лучшего понимания направленности влечений человека на самого себя, на свое Я, которое стало характеризоваться З. Фрейдом как «резервуар либидо».

Отталкиваясь от этой идеи, он пришел к следующему выводу. Различие между сексуальными влечениями и влечениями Я или самосохранения утрачивает смысл. Более существенным является различие между либидо, направленным на объект (объектное либидо), и либидо, ориентированным на Я (нарциссическое либидо). Оба вида либидо различаются по своей цели, но они могут не различаться по своей природе, поскольку влечение к самосохранению становится частью сексуального влечения, направленного на Я.

Такое изменение в теории влечений привело к сближению позиций З. Фрейда и К.Г. Юнга. Более широкое толкование понятия либидо включало в себя не только сексуальную, но и психическую энергию как таковую, против чего ранее выступал основатель психоанализа.

В работе «По ту сторону принципа удовольствия» (1920) З. Фрейд вновь возвращается к дуалистической теории влечений. Предшествующая противоположность между сексуальными влечениями и влечением к самосохранению перерастает в противоположность между влечением к жизни, Эросом и влечением к разрушению, к смерти. Тем самым псиоаналитическая теория влечений не только сохранила свой дуализм, но и как бы спасла первоначальный смысл понятия либидо, которое вновь стало применяться к силам Эроса, в отличие от энергии влечения к смерти.

ВЛЕЧЕНИЕ К СМЕРТИ – одно из основных понятий в классическом психоанализе, введенное З. Фрейдом для обозначения присущего всему живому стремления к разрушению. Влечение к смерти направлено на разрыв связей, на возвращение живого организма в состояние неорганической материи. Оно противоположно влечению к жизни, цель которого – созидать, сохранять, поддерживать существование.

Понятие влечения к смерти было введено З. Фрейдом в его теоретические конструкции в работе «По ту сторону принципа удовольствия» (1920). Однако интерес к проблеме смерти наметился у него раньше. Так, в статье «Размышления о войне и смерти» (1915), опубликованной в одном из психоаналитических журналов, З. Фрейд писал о том, что смерть естественна и неизбежна, она – «необходимое завершение жизни». Другое дело, что люди склонны относиться к смерти не как к необходимости, а как к трагической случайности. Высказывая соображения по поводу разрушений военного времени, он подчеркнул, что разделяющая нации враждебность указывает на мощную силу примитивных влечений, таящихся в глубинах психики и проявляющихся в эгоистичности и жестокости человека.

В работе «По ту сторону принципа удовольствия» З. Фрейд развил свои представления о примитивных влечениях к разрушению. Клинический опыт работы с военными неврозами и травматическими неврозами мирного времени, психоаналитические исследования в области детской сексуальности и сновидений выявили наличие в психике человека механизма навязчивого повторения. Основываясь на этом материале, З. Фрейд пришел к мысли о загадочных влечениях, присущих всей органической жизни и выражающихся в стремлении живого организма к восстановлению прежнего состояния. Принуждение к навязчивому повторению характерно для всего живого. Оно обусловлено, как считал З. Фрейд, «консервативными влечениями».

Признав консервативный характер всех органических влечений, основатель психоанализа пришел к следующему выводу. Неживое было раньше живого. Живая субстанция создается из неживой, но прямым или окольным путем вновь возвращается в свое первоначальное состояние, поскольку «целью всякой жизни является смерть». Влечение к самосохранению – частный случай общего влечения, направленного на обеспечение организму собственного пути к смерти. В этом смысле жизнь влечений нацелена «на достижение смерти».

На основе этих заключений З. Фрейд пришел к мысли о наличии в человеке противостоящих друг другу влечений к жизни и смерти. Отождествляемое с Эросом влечение к жизни направлено на развитие живого существа. Влечение к смерти – на возвращение его в первоначальное состояние. Благодаря влечению к жизни осуществляется связь всего живого. Под воздействием влечения к смерти происходит разъединение. Цель первого влечения – созидание и сохранение. Цель второго – разрывание связей и разрушение.

По мнению З. Фрейда, влечения к жизни и смерти включают в себя разнообразные компоненты или так называемые частные влечения. Разрушительная работа влечения к смерти осуществляется не только внутри живого существа. Часть этого влечения обращается против внешнего мира, проявляясь во влечении к агрессии и деструктивности. Но тем самым оно служит сохранению своей жизни за счет чужой, выступая на стороне сил Эроса. Поэтому, подчеркивал З. Фрейд, влечение к жизни и влечение к смерти не выступают в чистом виде. Они тесно переплетаются между собой, как это можно наблюдать, в частности, в садизме и мазохизме, где обнаруживается «сплав эротики и деструктивности», направленной вовне или вовнутрь. В целом влечение к жизни и влечение к смерти находятся в тесном взаимодействии и противодействии, в постоянной борьбе друг с другом. Эта борьба характерна для органической жизни, протекает в психике человека, распространяется на все человечество.

Для З. Фрейда влечения к жизни и смерти равнозначны по своей мощи. В органическом мире борьба между ними характеризуется постоянной сменой ее результатов: что-то постоянно исчезает, а что-то возникает вновь. Эта борьба обусловлена непримиримым антагонизмом между влечением к жизни и влечением к смерти. В каждом индивиде наблюдается столкновение между стремлением к собственному счастью и к совместной жизни с другими людьми, между различными психическими процессами, подчиненными принципу удовольствия и принципу реальности. В человеческой цивилизации враждуют и сталкиваются между собой процессы индивидуального и культурного развития. С точки зрения З. Фрейда, развертывающаяся в недрах человеческой психики и в человеческой цивилизации борьба не вытекает непосредственно из непримиримого антагонизма двух первичных влечений, Эроса и влечения к смерти. Она связана с «раздором в самом хозяйстве либидо». Поэтому, согласно З. Фрейду, эта борьба допускает достижение согласия между индивидом и обществом в культуре будущего.

Надежда З. Фрейда на достижение согласия между человеком и обществом, на смягчение антагонизма между стремлениями человека к самосохранению и саморазрушению не ведет к пересмотру его представлений о существовании влечения к смерти. Эрос и влечение к смерти – неизменные спутники человеческой жизни. Задача культуры – обуздать влечения к агрессии и саморазрушению, вытекающие из влечения к смерти и подрывающие устои человеческого существования. Правда, как считал З. Фрейд, до сих пор культура не преуспела в реализации этой задачи. Скорее, напротив, развитие человеческой цивилизации идет в таком направлении, когда люди настолько далеко заходят в своем господстве над силами природы, что могут уничтожить не только друг друга, но и все живое на Земле. Влечение к смерти как бы преобладает над влечением к жизни.

К счастью, подчеркивал З. Фрейд, влечение к смерти не является самостоятельным, действующим в отрыве от влечения к жизни. Оба соприсутствуют друг с другом. Они нераздельны в своем единстве. Это дает надежду на разрешение роковой для человечества проблемы выживания. Однако, несмотря на выражение этой надежды, З. Фрейд оставил открытым вопрос о конечных результатах борьбы между Эросом и влечением к смерти. «Кто знает, – вопрошал он, – на чьей стороне будет победа, кому доступно предвидение исхода борьбы?»

Немногие практикующие психоаналитики поддержали идею З. Фрейда о влечении к смерти. Большинство из них критически отнеслось или к самому понятию, или к возможности конструктивно использовать его при рассмотрении природы влечений человека, или к тому пониманию его, которое было дано основателем психоанализа. Так, О. Фенихель опубликовал статью «К критике влечения к смерти» (1935), в которой выступил против понимания «инстинкта смерти» как особого рода влечения по сравнению с другими. Как вспоминал В. Райх (1897–1957), после личной беседы с З. Фрейдом, когда тот успокоил его, сказав, что влечение к смерти всего лишь гипотеза, он не использовал эту идею в своей клинической деятельности, никогда не рассматривал влечение к смерти в качестве изначального инстинкта и расценивал толкования процессов душевной жизни с точки зрения проявления влечения к смерти не иначе, как «продукты невроза». По мнению Э. Фромма (1900–1980), выраженного в таких его работах, как «Душа человека» (1964) и «Анатомия человеческой деструктивности» (1973), в размышлениях З. Фрейда о влечении к жизни и влечении к смерти теоретик опережал в нем клинициста, в результате чего он не смог разрешить явные противоречия, имевшие место в выдвинутой им психоаналитической теории влечений, в то время как с позиций гуманистического психоанализа «инстинкт смерти относится к психопатологии и не является, как предполагал З. Фрейд, составной частью нормальной биологии».

Несмотря на критику представлений З. Фрейда о влечении к смерти, проблематика смерти как таковая привлекла к себе внимание многих современных исследователей. Предпочитая говорить о влечении к смерти или инстинкте смерти, основатель психоанализа не использовал понятие Танатоса (это сделал П. Федерн (1872–1950). Однако интерес к явлению смерти и отношению человека к ней лег в основу нового направления исследований – танатологии.

ВЛЕЧЕНИЕ СЕКСУАЛЬНОЕ – вызванная внутренним раздражением энергия (сила), направленная на удовлетворение полового возбуждения путем целевой ориентации на соответствующий объект. По аналогии с голодом (влечение к пище) З. Фрейд использовал для обозначения этой энергии (силы), выражающей сексуальное влечение, понятие «либидо».

По мнению З. Фрейда, сексуальное влечение является врожденным, уходящим своими корнями в телесную организацию человека. Это не было новым откровением в истории философии, науки и медицины. Немецкий философ А. Шопенгауэр, на которого неоднократно ссылался З. Фрейд, в середине ХIХ века писал о том, что человек – «это воплощенный половой инстинкт». Основатель психоанализа пошел дальше. Он попытался раскрыть природу и формы проявления сексуального влечения. В частности, им было показано, что сексуальное влечение может реализоваться путем нормальной сексуальной жизни или вылиться в иные формы, вызывающие подчас недоумение, отвращение, неодобрение, протест. К последним относятся различные виды перверсий (извращений), а также разнообразные симптомы психических заболеваний.

С первых шагов становления и развития психоанализа невротические заболевания ставились в тесную связь с сексуальностью. Уже в написанной им совместно с Й. Брейером работе «Исследование истерии» (1895) З. Фрейд исходил из того, что «сексуальные моменты приводят к разным картинам невротических заболеваний». Эти заболевания он назвал «сексуальными неврозами». Позднее его внимание было сосредоточено главным образом на раскрытие природы невротических болезней, симптомы которых рассматривались им в качестве замены стремлений, заимствующих свою силу «из источников сексуального влечения».

В работе «Три очерка по теории сексуальности» (1905) З. Фрейд подробно описал возможные формы реализации сексуального влечения, связанные с перверсиями взрослых и сексуальной деятельностью детей. В отличие от традиционных представлений о сексуальности, пробуждающейся лишь в юношеском возрасте, он выдвинул тезис о закономерности сексуального влечения в детстве. Не останавливаясь на этом, З. Фрейд сделал следующий шаг, заявив о том, что ребенок является «полиморфно-извращенным существом».

Согласно представлениям З. Фрейда, в своих инфантильных проявлениях сексуальное влечение характеризуется тремя признаками: оно соединяется с какой-либо важной для жизни телесной функцией (прием пищи, испражнение); оно аутоэротично (не знает сексуального объекта) и связано с эрогенными зонами (оральной, анальной, генитальной). В процессе своего психосексуального развития ребенок использует все те формы удовлетворения инфантильного сексуального влечения, которые у взрослых называются перверсиями.

В конечном счете З. Фрейд пришел к выводу, что предрасположение к перверсии составляет «общее первоначальное предрасположение полового влечения человека». Первоначальная перверсионность сексуального влечения утрачивает свою направленность в период полового созревания, приводя к нормальной сексуальной жизни. Однако, как считал З. Фрейд, излишнее подавление и вытеснение сексуального влечения может привести к ограниченной сексуальной жизни дополненной психоневротической болезнью. Задержки в развитии и инфантилизм – к отклонениям от нормальной сексуальной жизни. Сублимация (переключение либидо на иные, несексуальные цели) – к художественному творчеству, созданию культурных и социальных ценностей.

В работах 20 – 30-х годов, рассматривая сексуальные влечения в широком смысле этого слова, З. Фрейд использовал понятие Эроса. В книге «По ту сторону принципа удовольствия» (1920) он ввел понятие влечения к жизни, понимая под ним эротические влечения, которые стремятся привести живую субстанцию в большее единство. Наряду с влечением к жизни З. Фрейд говорил о влечении к смерти, рассматривая оба в качестве основных, переплетающихся в жизненном процессе и являющихся ареной борьбы за выживание человеческого рода.

ВЛЕЧЕНИЕ Я – одно из понятий классического психоанализа, использованное З. Фрейдом при выдвижении и обосновании теории влечений. Представления о влечении Я менялись по мере того, как вносились изменения в психоаналитическую теорию влечений.

Первоначально (до 1914 г.) З. Фрейд рассматривал влечение Я как противостоящее сексуальным влечениям. В отличие от последних, направленных на сексуальный объект и имеющих целью сексуальное удовлетворение, влечение Я он соотносил со стремлением к самосохранению. Одно влечение противопоставлялось другому. Психические конфликты анализировались с точки зрения противоположности между требованиями сексуальных влечений и защитой Я от них.

Обратившись к исследованию явлений нарциссизма, З. Фрейд показал, что сексуальные влечения могут быть обращены не только на внешний объект, но и на собственное Я. Сексуальная энергия (либидо) способна направляться не только вовне, но и вовнутрь. Исходя из этого, З. Фрейд ввел понятия объектного и нарциссического либидо. Ранее выделенные им сексуальные влечения стали рассматриваться в плане объектного либидо. Влечение к самосохранению – как нарциссическое либидо или Я-либидо (любовь к самому себе). Однако при таком понимании влечений стиралась та противоположность между двумя видами влечений, сексуальным и влечением Я, о котором первоначально говорил основатель психоанализа.

В работе «По ту сторону принципа удовольствия» (1920) З. Фрейд высказал соображение о том, что влечение Я непосредственно связано с возникновением жизни в неживой материи и имеет тенденцию снова вернуться к неорганическому состоянию. По его собственному выражению, «все живущее должно вследствие внутренних причин умереть», поскольку «целью всякой жизни является смерть». Обсуждая этот вопрос, он соотнес сексуальное влечение с влечением к жизни, а влечение Я с влечением к смерти.

Если влечение Я равнозначно влечению к смерти, то какую роль в жизни человека играет стремление к самосохранению, ранее рассмотренное в классическом психоанализе в качестве влечения Я. З. Фрейд полагал, что влечение Я и стремление к самосохранению служат одной цели – определяют путь каждого живого существа к смерти. В этом смысле стремление к самосохранению является неотъемлемой частью влечения к смерти.

Выдвинутая в 20-х годах З. Фрейдом идея о противоположности между влечением к жизни и влечением к смерти не нашла широкой поддержки среди практикующих психоаналитиков. Однако его представление о влечении Я как таковом послужило толчком к дальнейшим исследованиям в области человеческого Я.

В работе «По ту сторону принципа удовольствия» З. Фрейд выразил сожаление по поводу того, что в психоанализе недостаточно развит анализ Я, в результате чего не удалось обнаружить другие действующие в Я влечения, кроме стремления к самосохранению. Этот пробел он попытался восполнить в таких работах, как «Массовая психология и анализ человеческого Я» (1921), «Я и Оно» (1923), «Конечный и бесконечный анализ» (1937), «Очерк о психоанализе» (1940).

Впоследствии интерес к проблеме человеческого Я лег в основу новых представлений о функциях и защитных механизмах Я, выдвинутых такими психоаналитиками, как А. Фрейд (1895–1982), Х. Хартманн (1894–1970) и др.

ВНИМАНИЕ, СВОБОДНО ПАРЯЩЕЕ – одно из технических правил психоанализа, предполагающее такую психическую установку аналитика в процессе работы с пациентом, при которой он слушает больного без стремления что-либо выделить, отметить, записать.

Данное техническое правило психоанализа было выдвинуто З. Фрейдом в статье «Советы врачу при психоаналитическом лечении» (1912) с целью избежать перенапряженности внимания при ежедневной работе с пациентами в течение многих часов. Кроме того, намеренно напряженное внимание аналитика ведет к сознательному выбору какой-то части предложенного пациентом материала, в результате чего может быть упущено им что-то другое, не менее важное, но сразу не бросающееся в глаза. Как правило, концентрация внимания аналитика на каком-то фрагменте из того, что рассказывает пациент, связана с сознательным выбором, обусловленным его собственными предпочтениями и склонностями. Но, как считал З. Фрейд, именно этого следует избегать в процессе аналитической работы: «если при выборе мы идем за своими предположениями, мы подвергаемся опасности никогда не узнать более того, что мы знаем; если мы идем за своими склонностями, мы, наверное, нарушим возможность правильного восприятия».

Техническое предписание предаваться свободно парящему вниманию и отмечать в своей памяти все совершенно одинаково (без выделения главного и второстепенного, наиболее существенного и неважного) соответствует требованию свободного ассоциирования, которое предъявляется психоаналитиком пациенту. В этом отношении данное техническое правило психоанализа, которому должен следовать аналитик, является необходимой параллелью метода свободных ассоциаций, которым обязан руководствоваться пациент в процессе аналитической терапии. Подобно тому, как пациент должен рассказывать на аналитической сессии все, что приходит ему в голову без критики и выбора, точно так же и аналитику следует обладать умением встречать все, что говорится, с «одинаково парящим вниманием», с «равномерным вниманием». Если психоаналитик поступает иначе, он уничтожает большую часть добытого, являющегося результатом соблюдения пациентом метода свободных ассоциаций. С точки зрения З. Фрейда, техническое правило для психоаналитиков может быть сформулировано следующим образом: «необходимо устранить всякое сознательное воздействие на свою способность запоминать и всецело отдаться своей «бессознательной памяти» или, выражаясь технически, нужно слушать и не заботиться о том, запоминаешь ли что-либо».

Основатель психоанализа исходил из того, что удержанного в бессознательной памяти материала вполне достаточно для аналитической работы с пациентом и он совершенно удовлетворяет соответствующим требованиям лечения. Одна часть наличного материала, обнаруживающая общую связь в процессе аналитической работы, становится пригодной для сознательного использования аналитиком. Другая часть, бессвязная, хаотическая и кажущаяся поначалу исчезнувшей, каждый раз всплывает в памяти аналитика, когда пациент сообщает что-то новое, с чем она может быть связана. Во всяком случае по прошествии многих лет в памяти аналитика может воспроизводиться такая подробность из ранее сообщенного пациентами материала, которая ускользнула бы от сознательного намерения удержать ее в памяти.

Как и метод свободных ассоциаций, техническое правило свободно парящего внимания представляет собой желательную установку, способствующую осуществлению эффективной работы в процессе аналитической терапии. Однако, соглашаясь придерживаться метода свободных ассоциаций, пациент оказывается во власти различного рода сопротивлений, преодоление которых становится важной частью терапевтической работы. В сходном положении находится и аналитик, который пытается следовать правилу равномерного внимания и в то же время желает не только удержать в своей памяти полученную от пациента информацию, но и с помощью логических конструкций установить связь между различными ее частями. Не полагаясь на свою бессознательную память, аналитик нередко прибегает к сознательной фиксации отдельных эпизодов или деталей из воспоминаний пациента, что противоречит установке на свободно парящее внимание. И хотя личный анализ содействует частичному устранению воздействия на аналитика его собственных защитных механизмов, тем не менее он далеко не всегда способен отдаться целиком и полностью свободно парящему вниманию.

Данное техническое правило психоанализа является, по сути дела, идеалом, который оказывается недостижимым не только для начинающих аналитиков, но и для специалистов, не обладающих феноменальной памятью. Оно было сформулировано на основе собственного аналитического опыта З. Фрейда, признававшего, что, несмотря на имевшие место случаи криптомнезии, он обладал незаурядной памятью, выручавшей его как при сдаче экзаменов в студенческие годы, так и при воспроизведении клинического материала в процессе подготовки научных публикаций в более позднем возрасте. Сам он подчеркивал, что предложенная им техника психоанализа, включая правило свободно парящего внимания, была единственно целесообразной для его индивидуальности и что личность врача другого склада «может предпочесть другую направленность по отношению к больному и к задачам, которые предстоит разрешить».

ВНУТРЕННИЙ ДИВЕРСАНТ (САБОТАЖНИК) – отщепленная, вытесненная часть Я, связанная с отвергающим объектом специфическими внутренними отношениями.

Термин «внутренний диверсант» (internal saboteur) был введен в психоаналитическую литературу У.Р.Д. Фейрбейрном (1890–1964) в работе «Психоаналитические исследования личности» (1952). Данный термин использовался для описания одной из частей Я, не находящей отражение в классической психоаналитической модели структуры психики.

В работе «Я и Оно» (1923) З. Фрейд выделил три структурные составляющие психического аппарата – Оно, Я и Сверх-Я. Отталкиваясь от идей классического психоанализа и собственных клинических наблюдений, У.Р.Д. Фейрбейрн предложил новую модель психической структуры личности. Если З. Фрейд полагал, что Я представляет собой дифференцированную часть Оно, то по мнению У.Р.Д. Фейрбейрна Я – это такое структурное образование, которое существует с момента рождения человека, а Оно вообще не существует. Он исходил из того, что внутренний мир ребенка образуется посредством отщепления, вытеснения и объективации различных объектов, возникающих в процессе установления отношений между младенцем и матерью. Одни внутренние объекты соотносятся с отдельными частями тела (грудь матери), другие – с целостным восприятием людей (мать, отец). Первичные объекты могут быть возбуждающими (хорошие, привлекающие к себе) и отвергающими (плохие, фрустрирующие). Расщепление объектов ведет к расщеплению Я на части, которые по-своему связаны с различными внутренними объектами. С точки зрения У.Р.Д. Фейрбейрна, в процессе развития ребенка первоначальная целостная Самость разделяется на центральное Я (выполняющее функцию вытеснения), либидозное Я (вытесненная часть Я, вступающая в либидозные отношения с возбуждающим объектом) и антилибидозное Я (вытесненная часть Я, вступающая в отношения с отвергающим объектом).

В структурной модели У.Р.Д. Фейрбейрна антилибидозное Я как раз и является внутренним диверсантом, своеобразным предшественником того, что у З. Фрейда выступало в качестве Сверх-Я. Если в представлении основателя психоанализа Сверх-Я – это та инстанция, в рамках которой наблюдается возникновение у человека страха совести и вины, то в модели У.Р.Д. Фейрбейрна проводится различие между внутренним диверсантом или антилибидозным Я, порождающим страх, и более поздним структурным образованием, ответственным за появление вины. То, что З. Фрейд описал как Сверх-Я, в представлении У.Р.Д. Фейрберна является комплексной структурой, охватывающей идеальный объект или Я-идеал, антилибидозное Я и отвергаемый или антилибидозный объект. Тем самым в психоаналитическое понимание структуры личности вводилось новое измерение, позволяющее рассматривать внутрипсихические конфликты через призму установления объектных отношений, в частности, отношений между возбуждающими и отвергающими объектами, либидозными и антилибидозными частями Я.

ВНУШЕНИЕ – эмоциональное и интеллектуальное воздействие, оказываемое одним человеком на другого, в частности врачом на пациента в процессе его лечения.

На начальном этапе становления психоанализа З. Фрейд обратил внимание на ту роль, которую врач играет при лечении пациентов. В совместно написанной с Й. Брейером работе «Исследования истерии» (1895) он отметил, что для преодоления сопротивления пациентов наряду с интеллектуальными мотивами важен и аффективный момент – авторитет врача, имеющий важное значение «во всех методах терапии, применяемых в медицине». Признание этого факта вплотную подводило к осмыслению проблемы внушения и к раскрытию данного феномена применительно к психоанализу.

В работе «О психотерапии» (1910) З. Фрейд обратил внимание на то обстоятельство, что психоневрозы доступны психическому воздействию и что личность врача может оказать такое воздействие на пациентов, благодаря которому осуществляется их выздоровление без использования каких-либо медикаментов. В то же время он подчеркнул, что аналитическую терапию не следует смешивать с лечением гипнотическим внушением, от которого пришлось отказаться при переходе от катартического метода к психоанализу. «В действительности между суггестивной и аналитической техникой существует самая большая противоположность».

Поясняя смысл противоположности между гипнотическим внушением и психоанализом, З. Фрейд использовал аналогию, которую выдвинул итальянский художник Леонардо да Винчи в отношении искусства: если живописец работает путем наложения мазков краски на бесцветное полотно, то скульптор, напротив, действует путем отнятия от камня того, что скрывает находящуюся в ней статую. Точно так же суггестивная техника действует, не задумываясь над происхождением, силой и значением симптомов болезни, а, используя внушение, ожидает, что оно окажется достаточно сильным, чтобы помешать проявлению патогенной идеи. «Аналитическая терапия, напротив, старается ничего не накладывать, не вводить ничего нового, а отнимает, устраняет, и для этой цели она задумывается над происхождением болезненных симптомов и психической связью патогенной идеи, устранение которой составляет ее цель».

Возникновение психоанализа было связано с отказом от гипноза. З. Фрейд заметил, что при работе с пациентами во многих случаях гипнотическое внушение постепенно исчезает, происходит возвращение прежнего невротического симптома или взамен его возникает новое болезненное проявление. Кроме того, суггестивная техника не способствует пониманию игры скрытых психических сил, не содействует обнаружению сопротивления, при помощи которого пациент противится выздоровлению и сохраняет свою болезнь. Учитывая эти обстоятельства, З. Фрейд оставил технику внушения, а вместе с ней и гипноз, потому что, по его собственному признанию, он «отчаялся в возможности сделать внушение настолько сильным и стойким, как это необходимо для окончательного лечения».

Казалось бы, психоаналитическое лечение основывается на принципе отказа от использования внушения как такового. Однако с обнаружением в процессе анализа явления переноса и с обоснованием З. Фрейдом необходимости использования переноса в качестве важного, незаменимого средства аналитической терапии с неизбежностью возник вопрос о том, что подобно другим видам терапии психоанализ не только не исключает, но, напротив, предполагает технику внушения. Получался своего рода парадокс, поскольку, отказавшись от гипноза и внушения, психоанализ поставил в центр своей техники развитие переноса, который вольно или невольно включал в себя элементы внушения. Это не ускользнуло от внимания З. Фрейда. Не случайно в ряде своих работ ему пришлось давать разъяснения по поводу того, как и в какой степени перенос связан с внушением, каким образом и чем психоанализ отличается от других видов психотерапии, использующих внушение в качестве средства исцеления пациентов. Во всяком случае размышления З. Фрейда о переносе, внушении и специфике психоанализа содержались в таких его работах, как «О динамике переноса» (1912), «Советы врачам при психоаналитическом лечении» (1912), «Введение в лечение» (1913), «Лекции по введению в психоанализ» (1916/17) и других.

Осмысливая терапевтическое значение переноса, З. Фрейд соглашался с тем, что в конечном счете «результаты психоанализа покоятся на внушении». Вместе с тем важно иметь в виду, что в психоанализе понимается под внушением. Если при суггестивной технике речь идет о непосредственном, целенаправленном воздействии врача на психику больного, то в психоаналитической терапии под внушением понимается воздействие на пациента при помощи возможных у него феноменов переноса. З. Фрейд исходил из того, что часто перенос сам по себе оказывается в состоянии устранить симптомы болезни, но временно и пока он сохраняется. В таких случаях можно говорить о лечении внушением, а не о психоанализе. Как подчеркивал основатель психоанализа во «Введении в лечение», «последнего названия лечение заслуживает только в том случае, когда перенос употребляет свою интенсивность для преодоления сопротивления».

Состояние болезни становится невозможным при условии разрешения переноса. Поэтому в отличие от суггестивной техники психоанализ ставит целью терапевтической деятельности не внушение как таковое, а работу с переносом, используемым для преодоления сопротивления пациента. При этом, как отмечал З. Фрейд в статье «О динамике переноса», «пользуясь внушением, мы заботимся об окончательной самостоятельности больного, чтобы заставить его проделать психическую работу, имеющую непременным следствием длительное улучшение его состояния».

Основатель психоанализа также считал, что нет ничего предосудительного, если психотерапевт соединяет часть анализа с некоторой долей суггестивного воздействия на больного, чтобы за короткий срок достичь желаемого успеха в лечении. Но в таком случае необходимо, чтобы врач не обольщался относительно своей терапевтической деятельности, поскольку используемый им метод не является «настоящим психоанализом».

В «Лекциях по введению в психоанализ» З. Фрейд подчеркнул, что склонность к переносу свойственна не только невротикам, но и нормальным людям. Эта распространенная черта характера людей была замечена до появления психоанализа. Так, французский врач И. Бернгейм (1837–1919), к которому З. Фрейд ездил в 1889 г. с целью совершенствования в технике гипноза, обосновал учение о гипнотических явлениях, базирующихся на способности людей к внушаемости. Отдавая должное И. Бернгейму, основатель психоанализа в то же время отметил, что тому не удалось понять природу внушаемости, в то время как отказ от гипноза помог ему «снова открыть внушение в виде перенесения».

По мнению З. Фрейда, открытое им психоаналитическое внушение отличается от гипнотического внушения следующим образом: гипнотическая терапия пытается что-то прикрыть, затушевать в душевном мире пациента, в то время как психоаналитическая терапия – что-то раскрыть и устранить; «первая работает как косметика, вторая – как хирургия»; гипнотическая терапия использует внушение для запрещения симптомов и усиления вытеснения, но при этом приведшие к образованию невротических симптомов психические процессы остаются неизменными, тогда как психоаналитическая терапия проникает в сущность психических конфликтов и пользуется внушением для того, чтобы изменить исход этих конфликтов; первая терапия оставляет пациента бездеятельным, неизменным и, следовательно, неспособным к сопротивлению при новом поводе к заболеванию, а вторая – нацелена на выявление и устранение внутренних сопротивлений, благодаря чему душевная жизнь пациента изменяется, поднимается на высокую ступень развития, остается защищенной от нового заболевания; гипнотическая терапия является капризной и неустойчивой по своим результатам, в то время как аналитическая терапия поддается расчету и дает более или менее стабильные результаты; при суггестивном лечении перенос тщательно оберегается и не затрагивается, а при аналитическом лечении он сам становится объектом лечения и разлагается на конкретные формы своего проявления; при гипнотической терапии положительный результат обусловлен внушением, в то время как при психоаналитической терапии – «не внушением, а достигнутым с его помощью преодолением внутренних сопротивлений, на прошедшем в больном внутреннем изменении».

Если многие исследователи конца ХIХ – начала ХХ века полагали, что внушение является основным фактором душевной жизни людей и своего рода «неразложимым прафеноменом», то З. Фрейд исходил из того, что оно само должно быть объяснено и что человек имеет право на противовнушение. Попытка объяснения природы внушения была предпринята им в «Лекциях по введению в психоанализ», где он рассмотрел перенос через призму чрезмерной способности человека распространять либидозную привязанность на различные объекты. Однако психоаналитическое понимание природы внушения было дано им в работе «Массовая психология и анализ человеческого Я» (1921), в которой устанавливалась непосредственная связь между либидозными, эмоциональными отношениями между людьми и внушением, между идентификацией и внушаемостью.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ВЫТЕСНЕННОГО – психический процесс, при котором устраненные из сознания, ставшие бессознательными и забытые представления, впечатления и переживания прошлого под воздействием внешних обстоятельств или внутренних импульсов в измененной форме предстают перед человеком, не понимающим их подлинного смысла и содержания.

З. Фрейд исходил из того, что возвращение вытесненного связано со спецификой вытесненного бессознательного: устраненные из сознания представления, впечатления, переживания не исчезают бесследно; перемещенные в бессознательное они забываются и не всплывают в воспоминаниях человека, хотя и сохраняют свою мощь, активность; сами по себе они не способны стать сознательными; в лучшем случае они могут принять искаженный вид и в качестве некоего компромисса предстать перед человеком в виде сновидения, ошибочного действия, невротического симптома.

Возвращение вытесненного может иметь место потому, что подавление природных влечений человека, на что обычно направлено его воспитание, так или иначе оборачивается против него. В этом отношении справедливым является, по мнению З. Фрейда, старое латинское изречение, согласно которому можно природу гнать вилами, но она все равно вернется и возьмет свое. Другое дело, что в реальной жизни речь идет, как правило, о частичном возвращении подавленного и вытесненного.

Причем возвращение вытесненного происходит в измененном, неузнаваемом виде. Однако, как замечал З. Фрейд, «внутри и позади вытесняющего в конце концов победоносно заявляет о себе вытесненное».

Для образной иллюстрации возвращения вытесненного основатель психоанализа сослался на гравюру художника Ф. Репса, на которой, по его мнению, изображен типичный случай вытеснения из жизни кающегося святого: спасающийся бегством от мирских искушений монах-аскет обращается к образу распятого Спасителя; подобно призраку, крест как бы исчезает и на его месте возникает образ обнаженной, пышнотелой, распятой женщины. Некоторые художники на своих картинах изображали греховное искушение подобным образом, но женское обличье помещалось рядом со Спасителем на кресте. Но только Ф. Репс позволил женскому образу занять место Спасителя на кресте, так как, по словам З. Фрейда, он, видимо, осознавал, что «при своем возвращении вытесненное появляется из самого вытесняющего».

В работе «Бред и сны в «Градиве» В. Иенсена» (1907) основатель психоанализа привел клинический случай, наглядно демонстрирующий возвращение вытесненного. Юноша, с которым он имел дело в качестве врача, после первого неприятного знакомства с сексуальными отношениями столкнулся с внутренними проблемами. С одной стороны, в нем зародилась похоть. С другой стороны, он всячески стремился избавиться от нее и с этой целью прибегал к разнообразным средствам вытеснения, будь то преувеличенная детская привязанность к матери или чрезмерное усердие в учебе. В частности, юноша с особым усердием стал изучать математику, уделять много внимания геометрии. Однако безобидные задачи по геометрии типа того, что в цилиндр с таким-то диаметром основания нужно вписать конус или два тела с определенной скоростью столкнулись между собой и т. д., привели к возвращению вытесненного, сексуально окрашенного. Воспринятые юношей подобные намеки на сексуальные отношения, которые не являлись таковыми для других учеников, оказались для него столь действенными, что парализовали его сообразительность, и он перестал заниматься математикой, то есть фактически сбежал от нее точно так же, как ранее, обратившись в бегство от зародившейся в нем похоти, он увлекся математикой.

З. Фрейд показал, что на примерах заболеваний можно убедиться в том, «как чувствительна душевная жизнь человека в состоянии вытеснения к приближению вытесненного, и достаточно едва заметного и ничтожного сходства, чтобы вытесненное могло действовать за спиной и с помощью вытесняющего». Именно возвращение вытесненного может выступать в форме невротического симптома и довольно часто именно оно ведет к психическому заболеванию.

В статье «Вытеснение» (1915) З. Фрейд соотнес возвращение вытесненного с третьей стадией общего процесса вытеснения: на первой осуществляется так называемое первичное вытеснение, имеющее место в детстве человека и человечества и составляющее ядро бессознательного; на второй – последующие вытеснения («вытеснения в последействии», «вторичные вытеснения»), так как, согласно классическому психоанализу, вытеснение не представляет собой совершающийся только один раз процесс; на третьей – возвращение вытесненного, способствующего образованию сновидений, ошибочных действий и невротических симптомов.

Способность к возвращению вытесненного является предпосылкой возникновения невротических заболеваний и в то же время открывает перспективу для их излечения. Возвращение вытесненного на бессознательном уровне в искаженной форме ведет к образованию невротических симптомов, или, как писал З. Фрейд, «все феномены симптомообразова-ния могут быть с полным основанием описаны под рубрикой «возвращение вытесненного». Вместе с тем возвращение вытесненного, осуществленное средствами психоанализа и связанное с воспоминанием прошлого, осознанием его, способно привести к благоприятному исходу, так как вместо искаженного заместителя вытеснения, свидетельствующего, по сути дела, о безуспешном вытеснении, психоаналитическая терапия оказывается своего рода «хорошим заместителем» его. Психоаналитическое лечение состоит в том, чтобы извне вернуть пациенту вытесненные воспоминания, которые он сам не в состоянии высвободить изнутри. В этом отношении способность к возвращению вытесненного может быть использована психоаналитиком в целях успешной терапии.

В работе «Человек Моисей и монотеистическая религия» (1938) З. Фрейд показал, что способность к возвращению вытесненного может быть использована психоаналитиком не только при осуществлении соответствующей терапии, но и при объяснении исторических событий, религиозных верований, то есть в случае применения психоаналитических идей к различным явлениям культуры. Он еще раз подчеркнул, что вытесненное сохраняет в себе стремление пробиться к сознанию, достигает своей цели, если в момент нового переживания появляются впечатления, которые настолько подобны вытесненному, что пробуждают его. Признание «архаического наследия», охватывающего не только индивидуальные предрасположения, но и «следы памяти о переживаниях прежних поколений», привело его к утверждению, что способствующая возникновению иудаистского монотеизма традиция «должна была сперва пережить судьбу вытеснения, статус пребывания в бессознательном», прежде чем при своем возвращении смогла оказать воздействие на умы многих людей.

ВООБРАЖАЕМОЕ – одно из понятий, дающее наряду с реальным и символическим представление о психоаналитическом понимании субъекта деятельности.

Понятие «воображаемое» связано с раскрытием специфической функции Я, формирующейся на стадии зеркала и рассмотренной Ж. Лаканом (1901–1981) в его докладе, прочитанном на ХVI Международном конгрессе по психоанализу в Цюрихе в 1949 г. В этом докладе он высказал мысль о том, что формирование Я символизируется в сновидениях, функция стадии зеркала (в возрасте от 6 до 18 месяцев) представляется случаем функции образа, заключающегося в установлении связей между организмом и его реальностью, и на стыке природы и культуры «только психоанализ сумел распознать тот узел воображаемого рабства, который любовь обречена вновь и вновь развязывать или разрубать». Из теории стадии зеркала вытекало, что один лишь вид целостной формы человеческого тела дает субъекту воображаемое господство над его собственным телом, то есть такое господство, которое является преждевременным по отношению к реальному овладению.

В дальнейших своих размышлениях о психоаналитическом опыте Ж. Лакан провел различие между реальным, воображаемым и символическим. Вместе с тем он исходил из того, что в психическом аппарате воображаемый и реальные миры находятся в тесном сплетении друг с другом. В соответствии с теорией зеркала субъект предвосхищает завершение психологического развития, это предвосхищение придает свой стиль всякому позднейшему обладанию двигательными функциями, что представляет собой первичный опыт видения себя, где человек в отражении осознает себя другим, чем он есть, «закладывается основное человеческое измерение, структурирующее всю его фантазматическую жизнь».

Ж. Лакан считал, что механическое подключение сексуального инстинкта кристаллизовано на отношении образов, на воображаемом отношении. Это значит, что либидозное влечение сфокусировано функцией воображаемого. Центральная структура человеческого опыта – это «структура воображаемого порядка». Данная воображаемая функция встречается во множестве различных форм. Однако настройка воображаемого зависит от символической связи между людьми. Собственное Я, функция воображаемого, участвует в психической жизни исключительно в качестве символа. И именно слово, символическая функция, определяет большую или меньшую степень совершенства, полноты, «приблизительности воображаемого». А от отношения к другому зависит то, насколько удовлетворительно структурировано воображаемое.

Для Ж. Лакана Я – это воображаемая конструкция. Без понимания этого невозможно работать в сфере психоанализа. Для психоаналитика важно иметь в виду то, что понимание Я, как воображаемой конструкции, не умаляет значение Я. Напротив, в этом заключается его достоинство. Не будь Я воображаемым, мы бы не были бы людьми. Вместе с тем это не означает, будто достаточно иметь воображаемое Я, чтобы быть человеком. Можно оказаться тем промежуточным существом, которое называют сумасшедшим. «Ведь сумасшедший как раз и есть тот, кто просто-напросто с этим воображаемым срастается».

По мнению Ж. Лакана, реальное может включать и одновременно определять положение воображаемого, а «воображаемое может включать в себя реальное и одновременно оформлять его». Что касается символического, то оно отождествляется с языком. В конечном счете проблема заключается «в сопряжении символического и воображаемого при конструировании реального».

ВРЕМЯ – длительность и последовательность протекания процессов, смены состояний, структурных изменений и функционирования систем. В психоанализе понятие времени используется в двух смыслах: в теории – для характеристики различных психических процессов; в клинической практике – для установления периодичности психоаналитических сеансов и продолжительности лечения в целом. З. Фрейд придавал особое значение пониманию проблематики времени как в теории, так и в практике психоанализа.

Классический психоанализ основывался на признании в психике человека двух не сводящихся друг к другу систем сознания и бессознательного. Каждая из них характеризовалась своими собственными процессами. Время рассматривалось З. Фрейдом в качестве одного из отличительных признаков сознательных и бессознательных процессов. Сознательные процессы протекают во времени. Бессознательные процессы не соотносятся со временем, поскольку «бессознательное находится вообще без времени». Так, в сновидениях, являющихся «королевской дорогой к бессознательному», различные сюжеты часто не связаны между собой ни во времени, ни в пространстве. Прошлое, настоящее и будущее легко замещают друг друга. Бессознательные процессы, по словам основателя психоанализа, «не распределены во временной последовательности, с течением времени не меняются, вообще не имеют никакого отношения ко времени».

Подобный взгляд на безвременность бессознательного, занимающего большую часть человеческой психики по сравнению с сознанием, может поставить под вопрос не только обыденные представления о времени, но и философские концепции времени. Во всяком случае З. Фрейд писал о том, что в свете психоаналитического понимания безвременности бессознательного могут быть пересмотрены идеи немецкого философа И. Канта об априорных, то есть существующих независимо от опыта и предшествующих ему, формах пространства и времени.

К теоретическим проблемам времени относится также представление З. Фрейда о том, что существует интервал между возникновением болезни в настоящем и ее глубинными истоками, уходящими корнями в прошлое. В соответствии с этим представлением причины невротических заболеваний следует искать в том периоде времени, когда могли иметь место наиболее сильные детские переживания, вызванные различного рода реальными событиями или фантазиями.

Проблема времени имеет важное значение и для клинической практики. Она включает в себя три аспекта: точное время прихода пациента к психоаналитику, частоту и длительность психоаналитического сеанса, продолжительность лечения больного. З. Фрейд считал, что соблюдение определенных условий относительно времени существенно для всех трех аспектов.

Назначение точного часа визита к психоаналитику имеет принципиальное значение. Пациент отвечает за отведенное ему время, даже если не использует его. Стремление пациентов перенести очередной сеанс психоаналитического лечения на другое время, опаздывание или забывание времени визита к психоаналитику – это чаще всего уловки больных, пытающихся сохранить свою болезнь с целью получения определенной выгоды от нее.

Длительность психоаналитического сеанса обычно ограничивается одним академическим часом (45–50 минут), а их частота зависит от состояния больного. З. Фрейд исходил из того, что психоаналитические сеансы должны быть ежедневно, при легких случаях или продолжительном, хорошо налаженном лечении – три раза в неделю. Пропуски сеансов, перерыв в лечении затрудняют психоаналитическую работу и не способствуют лечению больного.

Что касается длительности лечения психоаналитическими методами, то речь идет о продолжительном времени – полугодии или нескольких годах. Можно понять пациентов, желающих за два-три сеанса освободиться от невротического расстройства. Можно понять тех, кто рассматривает длительное психоаналитическое лечение через призму «вымогательства» денег у больных. Однако, подчеркивал З. Фрейд, желательному сокращению психоаналитического лечения мешает безвременность бессознательных процессов и медленное осуществление душевных изменений. Ограничение во времени «не приносит пользы ни врачу, ни пациенту».

Не все психоаналитики разделяли выдвинутые З. Фрейдом представления о времени. Ж. Лакан (1901–1981) ввел новацию – короткий психоаналитический сеанс. Он не только сократил продолжительность психоаналитического сеанса, но и изменил представление о времени как факторе понимания языка бессознательного.

В классическом психоанализе безвременность бессознательного в теоретическом плане подчинялась логике психоаналитического сеанса в клинической практике, строго фиксированного во времени и ограниченного одним часом. В структурном психоанализе Ж. Лакана психоаналитик структурирует время и готов в любой момент прервать речь пациента, не давая ему возможности собраться с мыслями и не оставляя времени для осмысления сложившейся ситуации. Пациент оказывается вне времени, так как стоит ему перейти к изложению чего-то важного, как психоаналитик прерывает его, говоря о том, что сеанс закончен. Ж. Лакан полагал, что свободные ассоциации имеют место уже не столько в процессе самого психоаналитического сеанса, сколько в промежутках между различными сеансами. Речь пациента по необходимости структурируется, становится более короткой, афористичной, открывая тем самым простор для аналитической работы.

ВТОРИЧНАЯ ОБРАБОТКА – один из психических процессов, принимающих участие в образовании сновидений и невротических заболеваний.

Представление о вторичной обработке было выдвинуто З. Фрейдом при рассмотрении работы сновидений. В книге «Толкование сновидений» (1900) он провел различие между скрытыми мыслями сновидения и его явным содержанием. Перевод скрытого содержания в явное было названо им работой сновидения, которая, как он считал, осуществляется благодаря таким психическим функциям (факторам, механизмам, процессам), как сгущение, смещение, превращение мыслей в зрительные образы и вторичная обработка.

С точки зрения З. Фрейда, благодаря вторичной обработке сновидению придается как бы приглаженный вид. Образно говоря, «своими заплатами и лоскутами она штопает пробелы в конструкции сновидения». В результате вторичной обработки сновидение утрачивает характер абсурдности, нелепости, бессвязности: в нем устанавливаются логические связи и заполняются пробелы; оно приводится в порядок и становится более или менее гармоничным. В этом отношении вторичная обработка напоминает собой мыслительную деятельность бодрствующего человека, стремящегося понять содержание сновидения и с этой целью пытающегося связать в единое целое отдельные его составные части и образы или во всяком случае найти разумные точки соприкосновения между ними. Она схожа с рационализирующей деятельностью, придающей сновидению упорядоченный характер. Вторичную обработку можно сравнить также с процессом образования фантазий, являющихся, по словам З. Фрейда, «дневными сновидениями». Она стремится из находящегося в ее распоряжении материала создать нечто вроде дневного сновидения.

Однако вторичная обработка не всегда оказывается успешной: отчетливыми представляются только те части сновидения, которые действительно носят на себе следы подобной переработки; там, где эта обработка ослаблена, отдельные элементы сновидения и даже все сновидение в целом может предстать перед человеком в качестве чего-то спутанного, несуразного. Вторичная обработка может осуществляться частично, неполно, а иногда отсутствовать вообще, давая тем самым сновидению «открыто обнаруживать все свои разрывы и трещины». Это – одна сторона дела, свидетельствующая о возможностях и ограничениях вторичной обработки содержания сновидений.

Другая, наиболее важная и существенная, сторона дела заключается в том, что вторичная обработка воздвигает, по мнению З. Фрейда, как бы «фасад сновидения». Ее воздействие проявляется главным образом в подборе и сортировке готового психического материала, который является результатом предварительной работы таких психических функций, как сгущение, смещение и превращение мыслей в зрительные образы, и, следовательно, не отражает подлинные, скрытые мысли сновидения. Анализ сновидений показывает, что вторичная обработка сновидения производит «переворот всего материала, особенно же его внутренних взаимоотношений». Она осуществляет «тенденциозную обработку», благодаря которой сновидение как бы истолковывается до того, как человек в бодрствующем состоянии приступает к его толкованию. Вторичная обработка – это своего рода «первое толкование» сновидения, способствующее тем самым его затмению и искажению.

Раскрывая задачу и функцию вторичной обработки, З. Фрейд сформулировал одно из важных правил, которому необходимо следовать при психоаналитическом толковании сновидений. Оно сводится к следующему: не следует обращать внимания на мнимую связность сновидений; как в отчетливом, так и запутанном сновидениях необходимо идти обратным путем к вскрытию их подлинного содержания.

Вторичная обработка учитывалась З. Фрейдом не только при рассмотрении работы сновидения, но и при исследовании невротических заболеваний. Так, он полагал, что если превращающиеся в симптомы фантазии наиболее явно проявляются при истерии, то так называемая вторичная обработка в сновидениях выступает на передний план в виде бреда при паранойе.

ВУАЙЕРИЗМ – стремление к разглядыванию обнаженных людей, их половых органов, интимных отправлений и сексуальных действий.

З. Фрейд соотносил вуайеризм с инфантильной скопофилией, то есть получением удовольствия от разглядывания обнаженного тела, того разглядывания, которое является важной составной частью развития сексуальности ребенка, связанной с нормальным проявлением любопытства и любознательности. В работе «Три очерка по теории сексуальности» (1905) он отмечал, что оптическое впечатление от разглядывания обнаженного тела способствует сексуальному возбуждению и направляет развитие сексуального объекта в сторону красоты. Сексуальное любопытство может быть переключено от гениталий на человеческое тело в целом и благодаря механизмам сублимации отвлечено на созидание произведений искусства. По словам З. Фрейда, задержка на промежуточной сексуальной цели подчеркнутого сексуального разглядывания «свойственна в известной степени большинству нормальных людей, она дает им возможность направить известную часть своего либидо на высшие художественные цели».

С точки зрения З. Фрейда, познавательная деятельность ребенка способствует последующему овладению миром, она заряжается энергией влечения к разглядыванию и подглядыванию. Нормальное сексуальное разглядывание может породить страсть к подглядыванию, которая ведет к перверсии, сексуальному извращению. З. Фрейд исходил из того, что страсть к подглядыванию становится перверсией в тех случаях, если она, во-первых, ограничивается исключительно гениталиями, во-вторых, связана с преодолением чувства отвращения (подглядывание при функции выделения), в-третьих, вместо подготовки к нормальной сексуальной цели вытесняет ее.

В современной психоаналитической литературе различают нормальный и перверсный вуайеризм. Последний является навязчивой потребностью в непосредственном или опосредованном (через порнографические журналы и видеофильмы) разглядывании половых органов других людей и сексуальных действий двух партнеров или групповых половых актов. Для перверсного вуайеризма характерны также навязчивые фантазии, сопровождающиеся сексуальным наслаждением от внутреннего видения возбужденных половых органов и воображаемых сцен интимной близости, нередко имеющих скрытую или ярко выраженную садистскую направленность. Такие фантазии могут порождать навязчивое желание к обнажению собственных половых органов и демонстрации их перед другими людьми, в результате чего вуайеризм становится питательной почвой эксгибиционизма.

Вуайеризм нередко сопровождается развитием страха, возникающим и усиливающимся под воздействием опасений, связанных с тем, что подглядывающий за другими людьми или смотрящий порнографический видеофильм человек может быть застигнут врасплох «на месте преступления». Он может приводить к обостренному чувству вины, способствуя тем самым углублению внутрипсихических конфликтов. В некоторых случаях вуайеризм служит защитной реакцией человека, не позволяющей ему принимать активное участие в реальных сексуальных отношениях с одним или несколькими партнерами.

Возникновение перверсного вуайеризма обусловлено различными причинами, среди которых особое значение для исследовательской и терапевтической деятельности психоаналитиков имеют инфантильные переживания, связанные с разрывом отношений между ребенком и матерью в раннем детстве, случайным наблюдением коитуса родителей, пассивным участием в групповых сексуальных экспериментах среди сверстников, включающих в себя поочередное разглядывание половых органов, манипуляцию с ними и первые попытки воспроизведения того, что имеет место между папой и мамой.

ВЫБОР ОБЪЕКТА – деятельность человека, связанная с выбором лица, воспринимаемого в качестве объекта любви.

Проблема выбора объекта была рассмотрена З. Фрейдом в различных его работах, прежде всего в «Трех очерках по теории сексуальности» (1905) и «О нарциссизме» (1914).

Первоначально понятие выбора объекта было введено З. Фрейдом в связи с осмыслением природы гомосексуализма и раскрытием специфики сексуального объекта инвертированных. Изучая различные сексуальные проявления, он пришел к мысли, что «все люди способны на выбор объекта одинакового с собой пола и проделывают этот выбор в своем бессознательном». С точки зрения психоанализа, представляется первичной независимость выбора объекта от его пола, то есть свободная возможность располагать и мужскими, и женскими объектами, как это наблюдается в детском возрасте, в примитивных состояниях и в древней истории. Различного рода запрещения, сексуальное запугивание в детстве может оказать свое воздействие на выбор объекта. Однако у людей инвертированного типа существенным признаком является, как считал основатель психоанализа, влияние нарциссического выбора объекта.

В процессе изучения инфантильной сексуальной жизни З. Фрейд выдвинул предположение, что у ребенка выбор объекта происходит в два срока, двумя толчками. Первый толчок происходит в возрасте между двумя и пятью годами, а затем, во время латентного периода, приостанавливается и может регрессировать. Второй толчок начинается с наступления половой зрелости и фактически определяет окончательную форму сексуальной деятельности. Факт выбора объекта в два срока имеет существенное значение для нарушения окончательной формы сексуальности. «Результаты инфантильного выбора объекта выражаются в более поздний период жизни; или они сохранились как таковые, или они оживают во время наступления половой зрелости». Кроме того, как полагал основатель психоанализа, вследствие двукратной попытки вы-150 бора объекта (с промежуточным возникновением инцестуозного запрета) окончательный объект сексуального влечения никогда не совпадает с первоначальным, а является его суррогатом.

В поле зрения З. Фрейда оказался также особый тип выбора объекта у мужчин. Так, некоторые мужчины никогда не избирают объектом своей любви свободную женщину, а отдают предпочтение тем женщинам, на которых предъявляют права другие мужчины. Имеет место и иной тип выбора объекта, когда мужчину привлекает только такая женщина, которая вызывает подозрение, верность и порядочность которой сомнительны.

В работе «О нарциссизме» З. Фрейд выделил два типа выбора объекта: нарциссический и по примыканию. Нарциссический выбор объекта связан с тем, что в объекте любви человек ищет сам себя. У лиц, у которых либидо претерпело некоторое нарушение, более поздний объект любви избирается не по прообразу матери, а по их собственному. Выбор объекта по примыканию (опорный тип) – это такой выбор, когда объект любви обнаруживает сходства с образами родителей, с теми лицами, которые в детстве заботились о ребенке, способствовали поддержанию его жизнедеятельности. Согласно З. Фрейду, можно любить по нарциссическому типу: а) то, что сам собой представляешь; б) то, чем прежде был; в) то, чем хотел бы быть; г) лицо, бывшее частью самого себя. В свою очередь, по опорному типу любишь: а) вскармливающую женщину; б) защищающего мужчину и других лиц, в дальнейшем приходящих ему на смену.

Вместе с тем основатель психоанализа не считал, что все люди распадаются на две различные группы в зависимости от нарциссического или опорного типа выбора объекта. Он склонялся к тому, что в принципе каждому человеку открыты оба пути выбора объекта и в процессе его развития предпочтение может быть отдано как тому, так и другому типу выбора. По этому поводу основатель психоанализа замечал: «Мы говорим, что человек имеет первоначально два сексуальных объекта: самого себя и воспитывающую его женщину, и при этом допускаем у каждого человека первичный нарциссизм, который иногда может занять доминирующее положение при выборе объекта».

ВЫГОДА ОТ БОЛЕЗНИ – преимущества, бессознательно приобретаемые человеком при его заболевании и извлекаемые им из самой болезни.

В процессе своей исследовательской и терапевтической деятельности З. Фрейд пришел к выводу, что при всех своих страданиях и обращении за помощью к врачу невротики не спешат расстаться со своим заболеванием, как будто их болезнь является своего рода благом для них. И действительно, в случае непереносимого внутриличностного конфликта человек может попытаться разрешить его таким способом, который представляет не что иное, как бегство в болезнь. Именно так и поступает невротик, находя для себя спасительное средство в болезни. Благодаря бегству в невроз его Я приобретает определенную выгоду от болезни. Это, так сказать, его внутренняя выгода, позволяющая ему уйти от опасностей реальной жизни в свой психический мир. Но нередко к внутренней выгоде от болезни присоединяется внешнее преимущество, находящее свое отражение в реальности.

В «Лекциях по введению в психоанализ» (1916/17) З. Фрейд привел пример, иллюстрирующий понимание выгоды от болезни. Представьте себе женщину, с которой муж грубо обращается и беспощадно использует ее в своих собственных интересах. Разумеется, ее никак не устраивает подобное положение. В отместку мужу она могла бы ему изменить и найти утешение в любовных отношениях с другим, более покладистым и терпимым мужчиной. Но она не может решиться на такой смелый поступок или настолько нравственна, что не может даже помыслить об измене своему мужу. Можно было бы вообще расстаться с мужем, не уважающим ее. Но она не в состоянии этого сделать, так как не надеется, что сможет материально обеспечить себя или найдет более лучшего спутника жизни. Тогда ей не остается ничего другого, как найти выход из сложившейся ситуации путем бегства в болезнь: заболевание защищает ее от грубых посягательств со стороны мужа, становится орудием борьбы против него, освобождает ее от супружеского гнета, приносит ей облегчение. Не имея привычки жаловаться на своего мужа и испытывая страх перед его грубостью, бедная женщина может теперь пожаловаться на свою болезнь. Врач становится ее защитником, поскольку муж может прислушиваться к его рекомендациям, связанным с лечением. Отношение мужа к жене может стать менее грубым, поскольку он будет вынужден считаться с ее болезнью.

Оказывается, болеть выгодно подчас. Когда у школьника возникает опасение по поводу того, что предстоящая контрольная работа, скажем по математике, принесет ему неудовлетворительную оценку, а это в свою очередь вызовет глубокие переживания, связанные с осуждением со стороны родителей, то у него возникает мысль, хорошо бы заболеть, чтобы не идти в школу по уважительной причине, и, следовательно, избежать нежелаемого результата. И бывает так, что школьник действительно заболевает: накануне вечером или утром у него неожиданно поднимается температура, начинает болеть горло или наблюдается кишечное расстройство. Одним словом, внезапное заболевание способствует временному разрешению возникшей перед школьником проблемы, избежанию конфликтной ситуации.

Болезнь имеет преимущества, так как к больному человеку относятся с меньшей требовательностью и с большим снисхождением. У невроза свои преимущества. Я человека мирится с неврозом, поскольку бегство в болезнь оказывается спасительным средством в том случае, когда индивид не видит иных путей разрешения возникшего у него в душе конфликта. Но невроз, как подчеркивал З. Фрейд, обладает не только преимуществами, но и недостатками. К последним относится то, что облегчение конфликта путем бегства в болезнь не является окончательным разрешением его. Человеку приходится платить дорогую цену за подобный способ облегчения конфликта. В качестве компромиссного образования появляются невротические симптомы, доставляющие человеку страдания, подчас не меньшие, чем мучения от первоначального конфликта. При этом его Я оказывается в таком положении, когда, с одной стороны, оно хотело бы избавиться от приносящих человеку страдания симптомов, а с другой – его устраивает та выгода от болезни, которую он имеет. Характерная для невроза подобная амбивалентность Я усугубляет его и без того нелегкое положение, в результате чего человек испытывает постоянное раздвоение, разрушительно сказывающееся на его психическом состоянии.

З. Фрейд исходил из того, что выгода от болезни появляется вместе с симптомом. Это, так сказать, первичная выгода, которую приобретает человек. По мере того как болезнь становится затяжной, она как бы срастается с человеком: она приобретает самостоятельное существование, заключает некий союз между собой и другими сторонами психики, становится своего рода инстинктом самосохранения и развивает вторичную функцию, поддерживающую ее существование. К первоначальной выгоде от болезни добавляется то, что применительно к неврозу З. Фрейд назвал вторичной выгодой. Эта вторичная выгода закрепляет наличие болезни, в результате чего, несмотря на все жалобы больного по поводу переносимых им страданий, он внутренне не готов расстаться со своим заболеванием и оказывает всяческое сопротивление выздоровлению.

Несколько лет тому назад группа отечественных медиков была поражена тем, что отклонили их благотворительное предложение. Они обратились к обществу слепых и предложили его членам сделать бесплатные глазные операции с тем, чтобы те обрели зрение, а вместе с ним и всю полноту жизни, которой были долгие годы лишены. Разумеется, речь шла о добровольном согласии людей, лишенных зрения. Врачи объясняли, что практически нет никакого риска. Апробированная много лет назад методика проведения соответствующих операций получила международное признание и высокую оценку у специалистов. За прошедшие годы врачи вернули зрение сотням, тысячам пациентов, которые не только испытывали чувства благодарности к своим спасителям, но и были несказанно рады своему прозрению. Но к удивлению врачей почти все члены общества слепых отказались от их услуг. И дело не в том, что они сомневались в успешном результате по проведению глазной операции. Просто незрячие люди привыкли жить и чувствовать себя слепыми. Они приспособились к своему недугу, извлекая вторичную выгоду от болезни. Приспособились настолько, что уже не хотели жить по-другому.

Практика психоанализа показывает, что первичная и вторичная выгоды от болезни являются значительным препятствием на пути возможного излечения пациентов. Они усиливают сопротивление больных, которые, несмотря на все их сетования и жалобы по поводу переносимых им страданий, не собираются легко расставаться с тем внутренним убежищем, куда скрылись от неразрешимых проблем жизни и конфликтов, сотрясавших их душу. Поэтому нет ничего удивительного в том, что с самого начала своего лечения пациенты прибегают к различным формам и видам сопротивления, сохраняющего свою действенность на всем протяжении встреч с аналитиком. Другое дело, что в процессе проработки соответствующего материала сопротивление может менять свои формы выражения и интенсивность проявления.

Пациенты пользуются выгодой от болезни. Она как бы усиливает их защитные функции, связанные с бегством от реального мира. По этому поводу в своем докладе на II Конгрессе психоаналитиков в Нюрнберге в 1910 году З. Фрейд заметил, что неврозы «имеют свою биологическую функцию, как меры предосторожности, и свое социальное оправдание; их «выгода от болезни» не всегда чисто субъективна». Однако, подчеркивал он, будучи действенной, подобная выгода оказывается на самом деле сомнительной с точки зрения нормального функционирования индивида. Во всяком случае она является такой выгодой, которая поддерживает само заболевание и в этом смысле оборачивается не чем иным, как вредом, не только усугубляющим психическое состояние больного, но и наносящим урон обществу. Обращая внимание на это обстоятельство, Фрейд замечал: «Выгода от болезней при неврозах в общем и в конце концов вредна как для отдельного больного, так и для общества».

Пользуясь выгодой от болезни, пациенты не осознают тот вред, который скрыт за преимуществами, даваемыми им болезнью. Не случайно их сопротивление против излечения не становится предметом их сознания, в результате чего они не понимают того, что оказывают различные сопротивления аналитику.

ВЫНУЖДЕННЫЙ ОТКАЗ – процесс, благодаря которому лишенное удовлетворение либидо (сексуальная энергия) вынуждено искать другие объекты и пути своей разрядки, реализации.

Понятие «вынужденный отказ» было использовано З. Фрейдом при объяснении того, как и каким образом психический конфликт, разыгрывающийся в душе человека при столкновении несовместимых желаний, становится патогенным, приводящим к психическому заболеванию. Он считал, что психический конфликт вызывается вынужденным отказом человека от удовлетворения тех или иных желаний, на пути реализации которых стоят внешние препятствия. Если одна часть личности отстаивает определенные влечения и желания, в то время как другая противится этому, то подобное противостояние приводит к психическому конфликту.

Душевная жизнь человека беспрестанно потрясается конфликтами, которые он должен разрешать, чтобы продолжать свое существование. Наличие психического конфликта является условием возникновения невроза. Однако, с точки зрения З. Фрейда, невротическое заболевание возникает лишь тогда, когда психический конфликт становится патогенным, то есть когда в результате вынужденного отказа пути и объекты либидо вызывают недовольство части личности, делающее невозможным новый способ удовлетворения бессознательных желаний.

В «Лекциях по введению в психоанализ» (1916/17) З. Фрейд провел различие между внешне-вынужденным и внутренне-вынужденным отказом. По его мнению, психический конфликт становится патогенным в том случае, когда к внешне-вынужденному отказу присоединяется внутренне-вынужденный отказ. Первый отказ отнимает одну возможность удовлетворения человека, второй – хотел бы исключить другую возможность, вокруг которой как раз и разыгрывается конфликт. Таким образом, в общем плане причины возникновения невроза сводились З. Фрейдом к тому, что сначала действенным является вынужденный отказ, затем – фиксация либидо, теснящая его в определенном направлении, а потом – психический конфликт личности, отвергающей соответствующие пути проявления либидо.

При таком объяснении ведущего к неврозу патогенного конфликта более понятной становится установленная З. Фрейдом связь между онтогенезом (развитием индивида) и филогенезом (развитием человеческого рода). Не случайно он полагал, что внутренние задержки в психосексуальном развитии человека скорее всего произошли «в древние периоды человеческого развития из-за реального внешнего препятствия».

ВЫТЕСНЕНИЕ – процесс отстранения от сознания и удержания вне его психических содержаний, один из механизмов защиты человека от конфликтов, разыгрывающихся в глубинах его психики.

Основу психоанализа составляло несколько идей и концепций о природе и функционировании психики человека, в числе которых важное место занимало представление о вытеснении. По этому поводу З. Фрейд писал, что «теория вытеснения является как краеугольным камнем, на котором зиждется здание психоанализа, так и важнейшей частью последнего».

В работе «К истории психоаналитического движения» (1914) З. Фрейд подчеркивал, что к теории вытеснения пришел самостоятельно и долгие годы считал ее оригинальной, пока венский психоаналитик О. Ранк не обратил его внимание на труд немецкого философа А. Шопенгауэра «Мир как воля и представление» (1819), в котором содержалась идея о сопротивлении восприятию болезненного состояния, что совпадало с психоаналитическим пониманием вытеснения. Не исключено, что знакомство З. Фрейда с трудом А. Шопенгауэра, на который он ссылался в своей работе «Толкование сновидений» (1900), послужило толчком к выдвижению им концепции вытеснения. Не исключено и то, что представление о вытеснении он мог почерпнуть также из учебника по эмпирической психологии Г. Линдера, представлявшего собой обобщенное изложение основных идей И. Гербарта, который сформулировал положение, согласно которому многое из того, что находится в сознании, «вытесняется из него» (известно, что во время последнего года обучения в гимназии он пользовался учебником Г. Линдера).

Представления З. Фрейда о вытеснении действительно легли в основу психоанализа. Так, в опубликованной совместно с Й. Брейером работе «Исследования истерии» (1895) он высказал мысль о том, что нерасположенная со стороны Я какая-то психическая сила первоначально «вытесняет патогенное представление из ассоциации», а впоследствии «препятствует его возвращению в воспоминание». В «Толковании сновидений» он развил эту мысль: основным условием вытеснения («оттеснения») является наличие детского комплекса; процесс вытеснения касается сексуальных желаний человека из периода детства; вытеснению легче подвергается воспоминание, а не восприятие; вначале вытеснение целесообразно, но в конце концов оно превращается «в пагубный отказ от психического господства».

У З. Фрейда не было однозначного определения вытеснения. Во всяком случае в различных своих работах под вытеснением он понимал: процесс, благодаря которому психический акт, способный быть осознанным, делается бессознательным; возвращение на более раннюю и глубинную ступень развития психического акта; патогенный процесс, проявляющийся в виде сопротивления; разновидность забывания, при котором память «просыпается» с большим трудом; одно из защитных приспособлений личности. Таким образом, в классическом психоанализе вытеснение обнаруживало сходство с такими явлениями, как регрессия, сопротивление, защитный механизм. Другое дело, что наряду с признанием сходства З. Фрейд в то же время отмечал и различия между ними.

В частности, в «Лекциях по введению в психоанализ» (1916/17) он подчеркивал, что хотя вытеснение подпадает под понятие «регрессия» (возвращение от более высокой ступени развития к более низкой), тем не менее вытеснение является топически-динамическим понятием, а регрессия – чисто описательным. В отличие от регрессии вытеснение имеет дело с пространственными отношениями, включающими в себя динамику психических процессов. Вытеснение – это тот процесс, который «прежде всего свойственен неврозу и лучше всего его характеризует». Без вытеснения регрессия либидо (сексуальной энергии) не приводит к неврозу, а выливается в перверсию (извращение).

При рассмотрении вытеснения З. Фрейд поставил вопрос о его силах, мотивах и условиях осуществления. Ответ на этот вопрос сводился к следующему: под воздействием внешних обстоятельств и внутренних побуждений у человека возникает желание, несовместимое с его этическими и эстетическими взглядами; столкновение желания с противостоящими ему нормами поведения приводит к внутрипсихическому конфликту; разрешение конфликта, прекращение борьбы осуществляются благодаря тому, что представление, которое возникло в сознании человека как носитель несовместимого желания, подвергается вытеснению в бессознательное; представление и относящееся к нему воспоминание устраняются из сознания и забываются.

Согласно З. Фрейду, вытесняющие силы служат этическим и эстетическим требованиям человека, возникающим у него в процессе воспитания. То неудовольствие, которое он испытывает при невозможности реализации несовместимого желания, устраняется путем вытеснения. Мотивом вытеснения является несовместимость соответствующего представления человека с его Я. Вытеснение выступает в качестве психического механизма защиты. В то же время оно порождает невротический симптом, который является заместителем того, чему помешало вытеснение. В конечном счете вытеснение оказывается предпосылкой образования невроза.

Для иллюстрации процесса вытеснения можно воспользоваться сравнением, использованным З. Фрейдом при чтении им лекций по психоанализу в университете Кларка (США) в 1909 году. В аудитории, где читается лекция, находится человек, который нарушает тишину и отвлекает внимание лектора своим смехом, болтовней, топотом ног. Лектор объявляет, что в таких условиях он не может продолжать чтение лекции. Несколько сильных мужчин из числа слушателей берут на себя функцию наведения порядка и после кратковременной борьбы выставляют нарушителя тишины за дверь. После того как нарушитель порядка оказался «вытеснен», лектор может продолжить свою работу. Для того, чтобы нарушение порядка не повторилось, если выставленный из аудитории попытается вновь проникнуть на лекцию, совершившие вытеснение мужчины садятся около двери и берут на себя роль охранников (сопротивление). Если использовать язык психологии и назвать место в аудитории сознанием, а за дверью – бессознательным, то это и будет изображением процесса вытеснения.

Исследование и лечение невротических расстройств привело З. Фрейда к убеждению, что невротикам не удается полное вытеснение представления, связанного с несовместимым желанием. Это представление устраняется из сознания и из памяти, но оно продолжает жить в бессознательном, при первой возможности активизируется и посылает от себя в сознание искаженного заместителя. К замещающему представлению присоединяются неприятные чувства, от которых, казалось бы, человек избавился благодаря вытеснению. Таким замещающим представлением оказывается невротический симптом, в результате чего вместо предшествующего кратковременного конфликта наступает длительное страдание. Как замечал З. Фрейд в работе «Человек Моисей и монотеистическая религия» (1938), пробуждаемое под действием нового повода ранее вытесненное представление способствует интенсификации подавленного влечения человека, а поскольку «путь к нормальному удовлетворению для него закрыт тем, что можно назвать вытеснительным шрамом, то оно прокладывает себе где-то в слабом месте другой путь к так называемому эрзац-удовлетворению, дающему о себе знать теперь в качестве симптома, без согласия, но также и без понимания со стороны Я».

Для выздоровления невротика необходимо, чтобы симптом был переведен в вытесненное представление по тем же самым путям, каким совершалось вытеснение из сознания в бессознательное. Если благодаря преодолению сопротивлений удается перевести вытесненное опять в сознание, тогда внутрипсихический конфликт, который больной хотел избежать, под руководством аналитика может получить лучший выход, чем он получил ранее с помощью вытеснения. В этом отношении вытеснение рассматривалось З. Фрейдом в качестве попытки человека «к бегству в болезнь», а психоаналитическая терапия – как «хороший заместитель безуспешного вытеснения».

Иллюстрацией аналитической работы может служить то же самое сравнение, которое было использовано З. Фрейдом при чтении лекций в университете Кларка. Так, несмотря на вытеснение, изгнание нарушителя тишины из аудитории и установление стража перед дверью не дает полной гарантии того, что все будет в порядке. Насильственно выставленный из аудитории и обиженный человек своими криками и стуками кулаками в дверь может производить в коридоре такой шум, что это будет в еще большей степени мешать чтению лекции, чем его предшествующее неприличное поведение. Оказалось, что вытеснение не привело к ожидаемому результату. Тогда организатор лекции берет на себя роль посредника и восстанавливает порядок. Он ведет переговоры с нарушителем тишины и обращается к аудитории с предложением вновь допустить его на лекцию, причем дает слово, что последний будет вести себя подобающим образом. Полагаясь на авторитет организатора лекции, слушатели соглашаются прекратить вытеснение, нарушитель порядка возвращается в аудиторию, снова наступает мир и тишина, в результате чего создаются необходимые условия для нормальной лекторской работы. Подобное сравнение служит подходящим для той задачи, которая, по мнению З. Фрейда, «выпадает на долю врача при психоаналитической терапии неврозов».

По мере становления и развития психоанализа З. Фрейд вносил различные уточнения в понимание вытеснения. На подступах к психоанализу он предпочитал говорить скорее о защите, нежели о вытеснении, что нашло свое отражение, в частности, в его статье «Защитные невропсихозы» (1894). В дальнейшем он сместил акцент исследования в плоскость выдвижения теории вытеснения, в соответствии с которой: вытесненное остается дееспособным; можно ожидать возвращение вытесненного, особенно в том случае, если к вытесненному впечатлению присоединяются эротические чувства человека; за первым актом вытеснения следует длительный процесс, когда борьба против влечения находит свое продолжение в борьбе с симптомом; при терапевтическом вмешательстве появляется сопротивление, действующее в защиту вытеснения. Так, в статье «Вытеснение» (1915) З. Фрейд выдвинул идею о «первичном вытеснении», «вытеснении в последействии» («проталкивание вслед», «послевытеснение») и «возвращении вытесненного» в форме невротических симптомов, сновидений, ошибочных действий.

Позднее основатель психоанализа вновь возвратился к понятию «защита» с целью установления соотношений между защитными механизмами и вытеснением. В частности, в работе «Торможение, симптом и страх» (1926) он подчеркнул, что имеются все основания для того, чтобы снова воспользоваться старым понятием «защита» (в русскоязычных изданиях этой работы, переведенной под названием «Страх», вместо понятия «защита» использован термин «отражение») и включить в него вытеснение как «один специальный случай». Наряду с этим уточнением он выделил пять видов сопротивления (три, исходящих из Я, одно – из Оно, и одно – из Сверх-Я), среди которых «сопротивление вытеснения» относилось к одному из видов сопротивлений Я.

В последних своих работах, например в работе «Конечный и бесконечный анализ» (1937), З. Фрейд еще раз обратил внимание на проблему вытеснения и отметил, что «все вытеснения происходят в раннем детстве», являя собой «примитивные защитные меры незрелого, слабого Я». В последующие периоды развития человека новые вытеснения не возникают, а сохраняются старые, к услугам которых и прибегает Я, стремящееся совладать со своими влечениями. Новые конфликты разрешаются посредством «послевытеснения». Подлинным же достижением аналитической терапии служит «последующая корректировка первоначального процесса вытеснения». Другое дело, что, как замечал З. Фрейд, терапевтическое намерение заменить предшествующие, приведшие к возникновению невроза вытеснения пациента, надежными силами Я «осуществляются не всегда в полном объеме».

Высказанное З. Фрейдом в работе «Торможение, симптом и страх» соображение о том, что вытеснение представляет собой один из видов защиты, послужило толчком к раскрытию механизмов защиты Я со стороны других психоаналитиков. Дочь основателя психоанализа А. Фрейд (1895–1982) опубликовала книгу «Психология Я и защитные механизмы» (1936), в которой наряду с вытеснением выделила еще девять механизмов защиты, включая регрессию, проекцию, интроекцию и другие. Последующие психоаналитики стали уделять особое внимание механизмам защиты. Что касается З. Фрейда, то в работе «Конечный и бесконечный анализ» он подчеркнул: у него никогда не было сомнений в том, что «вытеснение – не единственный метод, которым располагает Я в своих целях», но оно является чем-то «совершенно особенным, более резко отличающимся от остальных механизмов, чем те различаются между собой». Суть же аналитической терапии остается неизменной, так как терапевтический эффект, по словам З. Фрейда, связан с осознанием вытесненного в Оно (бессознательном), причем вытесненное понимается в самом широком смысле.

При рассмотрении психоаналитического понимания вытеснения необходимо иметь в виду, что трактовка его З. Фрейдом уточнялась по мере того, как происходило развитие психоанализа. Это касалось не только соотношения между защитой и вытеснением, но и движущих сил, приводящих в движение процесс вытеснения. После того, как основатель психоанализа осуществил структурное деление психики на Оно, Я и Сверх-Я, перед ним встал вопрос о том, с какой психической инстанцией следует соотносить вытеснение. Отвечая на этот вопрос, он пришел к выводу, что вытеснение является делом Сверх-Я, которое «проводит вытеснение или само, или по его заданию это делает послушное ему Я». Данный вывод был сделан им в «Новом цикле лекций по введению в психоанализ» (1933), в котором содержались различные дополнения к предшествующим его взглядам, включая понимание сновидений, страха, составных частей психики.

ВЫТЕСНЕННОЕ БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ – не находящиеся в сознании содержания психики, способствующие образованию невротических симптомов и возникновению психических расстройств.

При пространственном, топическом подходе к рассмотрению психики человека З. Фрейд различал сознание и бессознательное. Исследование последнего привело его к выделению скрытого, латентного бессознательного (предсознательного) и вытесненного бессознательного. Он исходил из того, что латентное бессознательное способно стать сознательным, в то время как вытесненное бессознательное само по себе и без дальнейшей работы над ним не может быть сознательным. Динамический подход к рассмотрению психики человека требовал особого внимания к изучению природы вытесненного бессознательного. Таким образом, в классическом психоанализе в описательном смысле речь шла о двух видах бессознательного – предсознательном и вытесненном бессознательном, в динамическом отношении – об одном, а именно вытесненном бессознательном.

Уточняя различие между бессознательным вообще и вытесненным бессознательным, в работе «Бред и сны в «Градиве» В. Иенсена» (1907) З. Фрейд замечал: «Все вытесненное бессознательно, но мы не можем утверждать в отношении всего бессознательного, что оно вытеснено». Понятие «бессознательное» – чисто описательное, в каком-то смысле неопределенное и статичное. Понятие «вытесненное» – динамическое, принимающее в расчет протекание различных, часто противостоящих друг другу психических процессов и свидетельствующее о наличии какой-то внутренней силы (сопротивление), которая способна сдерживать психические действия, включая действия по осознанию отстраненного от сознания материала.

Согласно З. Фрейду, вытесненное бессознательное представляет собой такую часть психики человека, которая содержит в себе забытые восприятия и патогенные переживания, являющиеся источником невротических заболеваний. В вытесненном бессознательном находится и все то, что может проявляться не только в качестве невротического симптома, но и в форме сновидения или ошибочного действия.

В статье «Некоторые замечания относительно понятия бессознательного в психоанализе» (1912) З. Фрейд писал о том, что в наиболее наглядной форме вытесненное бессознательное дает знать о себе в сновидении. В течение ночи вереница мыслей, вызванных к жизни дневной духовной деятельностью человека, находит связь с какими-либо бессознательными желаниями, которые имеются у сновидца с раннего детства, но которые обычно «вытеснены и исключены из его сознательного существа». Эти мысли могут стать снова деятельными и всплыть в сознание в образе сновидения, о скрытом смысле которого он, как правило, ничего не знает и, следовательно, не догадывается о содержании того, что находится в вытесненном бессознательном.

В работе «Я и Оно» (1923), в которой был изложен структурный подход к рассмотрению психики человека, З. Фрейд отметил, что вытесненное является типичным примером бессознательного. Одновременно он подчеркнул, что психоаналитическое понятие бессознательного вытекает непосредственно из учения о вытеснении и что в строгом смысле слова термин «бессознательное» применяется «только к вытесненному динамическому бессознательному».

В процессе аналитической работы, опирающейся на топическое (пространственное) и динамическое представление о психике человека, обнаружилось, что проведенное различие между предсознательным и вытесненным бессознательным оказалось недостаточным и практически неудовлетворительным. Выяснилось, что связанное с сознанием Я, с одной стороны, организует вытеснение, благодаря чему часть психики становится насыщенной материалом вытесненного бессознательного, а с другой стороны, оказывает сопротивление попыткам приблизиться к вытесненному при аналитической терапии. Так как сопротивление, о котором пациент ничего не знает, исходит из его Я и принадлежит ему, то, следовательно, в самом Я существует нечто бессознательное, которое проявляется, подобно вытесненному, но не является таковым. Как заметил З. Фрейд позднее в своей работе «Человек Моисей и монотеистическая религия» (1938), «верно, что все вытесненное бессознательно, но неверно, что все принадлежащее Я сознательно». Отсюда возникла необходимость в структурном понимании психики человека, в признании, наряду с предсознательным и вытесненным бессознательным, такого бессознательного в Я, которое было названо З. Фрейдом «Сверх-Я».

В соответствии со структурным подходом к рассмотрению психики человека, последняя представлялась основателю психоанализа состоящей из Оно (страсти), Я (разум, рассудок) и Сверх-Я (родительский авторитет, совесть, идеал). Коль скоро значительная часть Я оказалась бессознательной, как и Оно, то это означало, что в классическом психоанализе Я и Оно не разделены резкой границей между собой. Акцентируя внимание на этом обстоятельстве, З. Фрейд попытался внести уточнение в понимание бессознательного. В частности, он стал исходить из того, что вытесненное бессознательное сливается с Оно, но представляет только часть его. Благодаря сопротивлению вытеснения это вытесненное бессознательное обособлено только от Я. С помощью Оно ему «открывается возможность соединиться с Я».

Выделение в структуре психики бессознательного Сверх-Я вызвало необходимость рассмотрения соотношений между ним и вытесненным бессознательным. Предприняв попытку подобного рода, З. Фрейд высказал мысль, согласно которой Сверх-Я имеет как бы двойное лицо «Идеала-Я»: одно олицетворяет собой долженствование («ты должен быть как отец»); другое – запрет («ты не имеешь права делать все, что делает отец, так как только он имеет право на многое»). Исходящий из Сверх-Я запрет связан с вытеснением эдипова комплекса. Причем примечательно, с точки зрения З. Фрейда, то, что само возникновение Сверх-Я в психике человека обусловлено вытеснением, наличием вытесненного бессознательного. Чем сильнее был эдипов комплекс на определенной стадии психосексуального развития ребенка, чем быстрее под влиянием воспитания произошло его вытеснение, тем строже впоследствии оказывается Сверх-Я, которое властвует над Я в виде совести, бессознательного чувства вины.

В конечном счете в классическом психоанализе придавалось важное значение вытесненному бессознательному, природа, условия и силы образования которого были предметом как исследовательской деятельности, так и терапевтической практики. Не случайно анализ сновидений, ошибочных действий и невротических симптомов средствами психоанализа выявил существенную роль вытесненного бессознательного в образовании этих явлений.