3. Формирование системного подхода в мышлении и психологии

Системное мышление уходит корнями в конец XIX века, когда в математике и физике было заявлено сомнение в универсальности механистической картины мира. Теория относительности Альберта Эйнштейна и высказывания Вернера Гейзенберга по поводу принципа неопределенности – самые известные результаты этого периода в физике. Гейзенбергу удалось показать, что объективность наблюдателя ограничена, так как, например, для наблюдения за такими мельчайшими частицами, как атомы или электроны, требуется энергия, который, в свою очередь, влияет на поведение наблюдаемых частиц; для того чтобы устранить привычную, всегда возникающую границу между наблюдателем и предметом наблюдения, наука должна была совершенно по-новому подойти к взаимоотношениям наблюдателя и исследуемого объекта. Этот опыт можно перенести на трансперсональную психологию – невозможно «объективно» наблюдать трансперсональные переживания как во внутреннем субъективном опыте, так и при взаимодействии с клиентом, – сам факт наблюдения и личность наблюдателя, без всякого сомнения, оказывает влияние на наблюдаемые явления.

В математике системный подход развивал Бертран Рассел, разрабатывавший новую научную парадигму, в которой рассматривались отношения между различными объектами. Как определяющие здесь рассматривались не качества (свойства) определенного объекта, а сеть (система) взаимоотношений между объектами. Впервые системная теория была разработана в биологии и психологии (Кэннон). Ее развитием после Второй мировой войны стала кибернетика, т.е. учение об управлении техническими системами. Не случайно системное изучение социально-психологических систем берет свое начало приблизительно в 1950 году в Пало-Альто, в Силиконовой долине, цитадели американской компьютерной индустрии. Основная проблема тогда заключалась в сохранении равновесия (гомеостаза), в первую очередь при помощи информации, которая указывает на отклонения и предваряет коррекцию в направлении должного состояния (негативная обратная связь). Предпосылкой этого исследования был тот факт, что сложные процессы также могут быть планируемыми и управляемыми, поскольку можно составить о них представление (их образ), который реалистично отображает их сложность.

Интересно, что и в других науках снова стали происходить подобные изменения. В химии Илья Пригожин открыл так называемые «диссипативные самоорганизующиеся структуры». Параллельные открытия были сделаны и в физике. Синергетика и теория хаоса показали также, что системы, по всей вероятности, в состоянии сами по себе вызывать структурные изменения. На этом фоне все больший интерес стало вызывать изменение систем, а не гомеостаз. Идеи системного подхода по-своему разработали представители гештальтпсихологии и психоанализа. Представители психоанализа связывали системный подход с анализом аффективных процессов, рассматривая в качестве основного фактора человеческой психики так называемый «комплекс». В связи с идеей развития принцип системности реализован в операциональной концепции интеллекта Ж. Пиаже (женевская школа генетической психологии). В неофрейдизме, а также в символическом интеракционизме система социального, знаково опосредствованного взаимодействия, со своей структурой, трактуется как первичная и определяющая по отношению к психике индивида [106].

В России принцип системности является методологическим подходом к анализу психических явлений, когда соответствующее явление рассматривается как система, не сводимая к сумме своих элементов, обладающая структурой, а свойства элемента определяются его местом в структуре. Отечественные философы и психологи рассматривают психологические системы как целенаправленные, социально обусловленные. В процессе индивидуального развития они проходят последовательные этапы усложнения, дифференциации, трансформации своей структуры. Единым генетическим основанием, из которого развертываются психологические системы, является совместная (социальная) предметная человеческая деятельность, включающая процессы общения. Теория функциональных систем П.К. Анохина, лежавшая в основе его системных взглядов, стала методологической базой системного подхода к изучению нейрофизиологических основ психики и позволила в какой-то мере связать результаты исследований в психофизиологии, психологии восприятия, индивидуальных различий, профессиональной деятельности и способностей. Системный подход развивался и во многих школах психотерапии.

Концептуальную основу системного подхода, как мы уже указывали выше, составила кибернетика, точнее, общая теория систем. Один из основоположников общей теории систем, Л. фон Берталанфи, показал, что понятие системы вытекает из так называемого «организмического взгляда на мир». Для этого взгляда характерны два положения:

а) целое больше, чем сумма его частей;

б) все части и процессы целого взаимовлияют и взаимообусловливают друг друга.

Итак, базовая идея системного подхода в психологии заключается в том, что психика – это система, т.е. комплекс элементов и их свойств, находящихся в динамических связях и отношениях друг с другом.

Психика – это открытая система, она находится в постоянном взаимообмене с окружающей средой. Психика – это самоорганизующаяся система, т.е. поведение системы целесообразно, и источник преобразований системы лежит внутри ее самой (Козлов, 1993).

Исходя из этого, понятно, что люди, составляющие различные социальные системы, поступают так или иначе под влиянием правил функционирования данной социальной системы, а не только под влиянием своих потребностей и мотивов. Система первична по отношению к входящему в нее элементу. Ясно, что объектом исследования, психотерапевтического или психологического (экономического, политического, идеологического и др.) воздействия является вся социальная система целиком, а не отдельный человек, элемент этой системы. В соответствии с многомерностью и многоуровневостью построения психической организации системный подход в психологии рассматривает любую личность как систему, в которой имеется взаимодействие между составными элементами – персоны, интерперсонального и трансперсонального во всей структурной сложности (Козлов, 1999). Личность всегда рассматривается в свете, с одной стороны, социального контекста существования, с другой – глубинных уровней, в том числе психодинамических компонентов, индивидуального и коллективного бессознательного, перинатальной динамики и трансперсональной феноменологии бытия в мире. Она никогда не берется как изолированный или абстрактный элемент.

Мы можем посмотреть на сознание человека, на его психику в одном ряду с организацией всех живых систем. Живые системы отличаются от неживых тем, что это диссипативные системы и они находятся в постоянном обмене энергией, информацией, и упорядочивают свой внутренний мир, выбрасывая хаос наружу. Это очень важный момент. Мы повышаем свою структурность и упорядоченность, выбрасывая хаос наружу. Любая живая система действует так от клетки до человека, до планеты. Любая система развивается, проходя довольно устойчивую траекторию развития, до точки бифуркации, до точки кризиса, до точки непредсказуемости, где возможно много траекторий дальнейшего развития. Эти точки бифуркации, которые бывают в нашей жизни, особенно отчетливо проявляются при измененных состояниях сознания. Здесь мы можем очень много видеть, много делать, много воспринимать, будто в этом состоянии мы находимся в связи со всеми событиями своей жизни. Все в мире подвержено изменению, все непостоянно. В конце концов, стираются даже скалы, неповторимо меняется климат. Живые системы, пока они живы, сохраняют относительную стабильность за счет открытости к миру, а не за счет замыкания в монады. Люди поддерживают относительное постоянство психики, непрерывность «Я», обмениваясь информацией, употребляя пищу, устанавливая то, что называется «складом характера», «привычками», и в конечном счете создавая многообразные социальные порядки и институты. Человек жив, пока он «дышит» в потоках общения/энергии с миром, с собою и другими людьми.

Особенностью живых систем является то, что они развиваются скачками, когда относительно равномерное, более или менее предсказуемое движение достигает точки бифуркации – выбора дальнейшей траектории. И то, по какому пути будет развиваться система, зависит как от нее самой, так и от окружающих ее потоков энергии и информации. Если в этот момент воздействовать на клетку, то вместо того, чтобы быть здоровой, она может развиваться как раковая. Химическая реакция будет протекать по иному пути, если в определенный момент добавить катализатор. Вселенная будет эволюционировать иначе, если в критической ситуации не хватит горсти электронов. В эксперименте с двумя щелями электрон пройдет через одну либо другую щель, в зависимости от некоторых непредсказуемых заранее условий, быть может, в зависимости от состояния всей Вселенной. И грянет гром, если путешествующий на психологической машине времени неосторожно перетасует прошлое, случайно раздавив семена жизнеспособного будущего, и этим кристаллизует неблагоприятный или смертельный сценарий развития. Воистину для тех, кто слеп, клубок времен – как клубок змей: попробуй распутать – и будешь ужален.

Психотерапию и другие психотехники исцеления, самопознания и трансформации также можно рассматривать как информационно-энергетические взаимодействия в расширенных состояниях сознания, когда наши безмолвные, покалеченные переживания, прорываясь сквозь защиты, сквозь барьеры пространства и времени, способны воссоединиться с нашим присутствием в настоящем моменте [131]. И порой через простое поглаживание мы восстанавливаем утраченную связь с лаской, которой не хватало в детстве, или исцеляем драму любви, воссоединяя разорванную когда-то ткань сознания.

Отметим еще одну особенность живых систем, которые, согласно современной науке, являются специфическими «усилителями» изначального хаоса. На квантово-механическом уровне единичные события являются случайными. На уровне обычного мира имеется видимость господства детерминизма. Брошенный камень падает вниз, реки устремляются к морю, магнитное поле Земли не так часто меняет свою полярность. Зарождающиеся погодные ситуации также имеют свое начало, развитие и механизмы.

Подобного рода «механизмы» работают и в нашей психической жизни. В нас действуют «машины желания», которые заставляют нас каждый раз делать что-то снова и снова, искать чего-то или с навязчивой одержимостью прокручивать прилипшие мысли. И эти циклы поддерживаются на уровне тела, на уровне мышечных зажимов, на уровне эмоциональных и ментальных колец, на уровне повторяющихся образов. Машины эмоций, машины восприятия, машины телесности, характерные движения и реакции…

Так вот, существует связь между степенью свободы живых систем и изначальной квантовой спонтанностью на фундаментальном уровне мира. Живые системы по мере их усложнения являются генераторами все большей свободы. Растение более свободно, чем клетка, животное уже передвигается по пространству суши. Человек еще более свободен и, обладая сознанием, может не только менять среду обитания, но и передвигаться по своему желанию в мысли, совершая путешествия в психологическом пространстве и времени.

В таких путешествиях сознание также проходит точки выбора и ритуалы перехода, что отражено в структурах мифов и процессов инициаций. Первооткрыватель этой темы в европейской этнологии А. ван Геннеп в своей книге «Ритуалы перехода» отмечал, что в традиционных обществах посвящения в новый порядок и устойчивые ритмы жизни всегда осуществлялись через ритуалы смерти, мучительные переживания, личный и социальный хаос.

Когда общество ввергается в хаос, история становится кошмаром, который вторгается в жизнь каждого. Мир невротика или психотика – это кошмар, в котором навязчиво повторяются чувства, мысли и поступки, неадекватные настоящему и соединенные пространственно-временным туннелем с травматическими событиями. Сила хаоса стала кошмаром, разрушила защитные механизмы «Я», но в ней же можно обрести и спасение, если, преодолев надежду и страх, открыться переменам и свободе.

В расширенных состояниях сознания мы способны вступать в резонанс со всеми событиями жизни. Здесь наши ригидные структуры как бы «расплавляются», и мы имеем возможность намного большего выбора. И если выбирать не что-то конкретное, а саму возможность такого выбора, то не имеет смысла программировать переживания, лучше оставить все ожидания и установки, позволяя всему быть, как оно есть, и поддерживать это. Такая поддержка соответствует новому типу ритуала – ритуалу эволюционному, и сменяет старый тип ритуала, спасавший человека от хаоса в законе и повторении. В этой перспективе ритуалы это просто ситуационные формы и способы сборки, поддержки и отдыха развивающегося сознания, помогающие его конкретным центрам – людям – не потеряться в безосновной свободе.

Вот почему и возможна терапия в этих измененных состояниях сознания, потому что мы имеем реальную возможность соединиться на опыте со всеми своими жизненными ситуациями. Все, что было у нас, мгновенно пересматривается, меняется причинность. Все события, которые были непроясненными, влияют на нас в этой жизни. Здесь происходит особого рода путешествие на психотерапевтической машине времени, и я разрабатываю метафору психотерапии как путешествия по времени и пространству. На наш взгляд, эта метафора очень хорошо описывает то, что происходит в мире Грофа. Наряду с метафорой алхимической, юнговской метафорой.

Как же происходит соединение этих целых при интеграции? Оно происходит в некоторых комплиментарных коммуникативных полях. Для того чтобы произошла интеграция, необходимо, чтобы уже было какое-то сродство. Чтобы произошло понимание, необходимо знать язык, испытывать расположение, интерес, необходимо некоторое сродство, сходство, резонанс и т.д. Вот что имеется в виду под комплиментарными. Коммуникативные – значит поля общения, в которых происходит интенсивное взаимодействие смыслами, посланиями, битами информации, энергии, частями тела и т.д. Именно в полях имеют смысл объекты или предметы, которые определяются как некоторые сгущения. Так вот интеграция – это не сумма разнородных частей, а целое, полученное из целых в комплиментарных коммуникативных полей.

По сути дела, любые психотерапевтические методы успешны ровно настолько, насколько они способствуют такому сообщению частей поля целостного осознавания. Если удается выстраивать в пространстве психотерапии некоторое поле целостного осознавания, оказывается, в этом поле целостного осознавания происходит такая интеграция, происходит нахождение подобного подобным.

Особое значение имеет в системном подходе тезис о том, что система сама не может себя рефлексировать в достаточной полноте и в том числе регулировать, направлять и контролировать. В этом смысле трансперсональная психология не только сама явилась дальнейшим развитием системного подхода, но и предоставила психологии интегративную метапозицию [130], из которой возможно более четкое видение взаимоотношений духовных, социальных и материальных аспектов жизни личности и общества.