XXXVII

Некоторое время я жил в доме сестер Марфы и Марии, спутницы моей, которую полюбил. И в один день сестры сказали:

– Учитель, один из братьев, кого ты любишь, болен. Это брат наш, Лазарь, священник фарисейский.

И сказал я им:

– Эта болезнь душевная не к смерти, но к славе отца его духа, да прославится через нее Человек. Ибо через болезнь придет очищение и возвращение сына к отцу своему, а через то – воскреснет Лазарь из мертвых в истине, счастье и свободе.

Я пробыл на том месте еще два дня, разговаривая с Лазарем, и увидел, что очистился он, и умирает в нем душа старая, однако новая пока не родилась. После я сказал своим ученикам:

– Пойдем опять в Иудею.

Ученики сказали мне:

– Равви! Давно ли священники искали побить тебя камнями, и ты опять идешь туда?

Я же ответил им:

– Не двенадцать ли часов в дне? Кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего, а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним. В ком ночь духа – тот спотыкается и падает, а в ком день духа, и свет истины, идет твердой поступью по жизни, не боясь ничего.

Ответив это, я все же решил не идти в Иерусалим, и сказал я им потом:

– Лазарь, друг наш, уснул, но я иду разбудить его.

Ученики мои сказали:

– Учитель, если он уснул, то выздоровеет.

Я же говорил о смерти его души, о смерти всей его жизни предыдущей, а они думали, что я говорю о сне обыкновенном. Тогда я сказал им прямо:

– Лазарь умер. И радуюсь за вас, что душою он умер не при мне, когда бы я не смог его спасти. Ибо если бы слово мое не смогло спасти его, то ничто. Теперь, дабы вы уверовали в силу света истины отца моего, пойдем к нему.

И когда мы подходили к дому Лазаря, Марфа, услышав, что иду я, пошла навстречу мне, Мария же сидела дома. Тогда Марфа сказала мне:

– Учитель! Если бы ты был здесь, не умер бы брат мой. Сидит он в пещере души своей и никого видеть не хочет. Страдает. Говорит, что умер, ибо познал, что всю жизнь свою веровал в ложь. Но и теперь знаю, что чего ты попросишь у отца своего, даст тебе отец, и этим словом и знанием воскресишь ты брата моего.

И я сказал:

– Воскреснет брат твой.

Марфа ответила:

– Знаю, что воскреснет в последний день смерти, но когда тот последний день наступит? Как долго ждать?

Я же сказал ей:

– Истина есть воскресение и жизнь, верующий в нее если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в истину отца, не умрет духом вовек, до конца своих дней. Веришь ли сему?

Она сказала мне:

– Да, Учитель! Я верую, что ты – Христос исцеляющий, сын божий, несущий слово его и учение в мир.

Сказав это, пошла и позвала тайно Марию, сестру свою, говоря: "Учитель здесь и зовет тебя". Мария, как скоро услышала, поспешно встала и пошла ко мне. Я же еще не входил в селение, но был на том месте, где встретила меня Марфа. И Мария, подойдя ко мне, сказала:

– Учитель! Если бы ты был здесь, не умер бы брат мой.

Я, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею священников плачущих, сам восскорбел духом и возмутился и сказал:

– Где он?

И ответили мне:

– Учитель! Пойди и посмотри.

А некоторые из них сказали:

– Не мог ли сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер и вернулся к богу?

Я же, опять скорбя внутренне, пришел к Лазарю. Он был мертв душою, как лежа в гробу, и тяжкий камень лежал у него на душе.

Сестра Лазаря, Марфа, сказала мне:

– Учитель! Уже четыре дня, как он во гробе своем и не выходит оттуда.

Я сказал ей:

– Не говорил ли я тебе, что, если будешь веровать, увидишь торжество духа человеческого?

Итак, я отнял камень, который придавил душу Лазаря и сказал ему:

– Что есть дурная смерть, как не незнание? Что есть дурная тьма, как не забвение познания? Отныне, мой сын, обратись к своей божественности. В человеке скрыты безграничные силы и возможности, равные отцу его духа, живущему в самой его глубине. Живи, следуя уму. Не думай о плотском. Приобретай себе силу, так как ум – это сила. Мой сын, не плавай в любой воде и не позволяй, чтобы тебя оскверняли чуждыми знаниями. Разве ты не знаешь, что замыслы противника немалые, и средства, которые у него есть, различны. Даже умного человека они лишили мудрости змея. Ведь подобает тебе быть в согласии с мудростью этих двух: с мудростью змея и невинностью голубя, чтобы не вошло заблуждение к тебе в образе льстеца, как истинный друг, говоря: "Я советую тебе то, что хорошо". А ты не узнал его коварства, когда принял его к себе как истинного друга. Ведь он бросает дурные мысли в твое сердце как добрые – и лицемерие в образе незыблемой мудрости, и жадность в образе спасительной бережливости, и тщеславие в образе того, что прекрасно, и хвастовство, и высокомерие в образе великой строгости. И помни: Хозяин в домах нажил всякое: и детей, и рабов, и скотину, и собак, и свиней, и пшеницу, и ячмень, и солому, и траву, и кости, и мясо, и желуди. Но он мудрый, и он познал пищу каждого: перед детьми он положил хлеб, и оливковое масло и мясо. Перед рабами он положил клещевинное масло и пшеницу. Скоту он бросил ячмень, и солому, и траву. Собакам он бросил кости, а свиньям он бросил желуди. Так и ученик отца. Если он мудрый, он постигает ученичество. Формы материальные не введут его в обман, но отец посмотрит на состояние души каждого и заговорит с ним. Есть много животных в мире, имеющих форму человека. Когда отец познает их, свиньям он бросит желуди, скотине он бросит ячмень, и солому, и траву, собакам он бросит кости, рабам он даст всходы, детям он даст совершенное. Стань совершенным.

И вышел умерший Лазарь из смерти души, и воскрес. Так, вернувшись в мир после смерти, Лазарь более уже не мог вернуться во смерть и остался жить в новой истине, которую принял в дух взамен прошлой лжи. Он стал нашим братом, отказавшись от звания фарисейского.

Тогда многие из иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил я, уверовали в меня. А некоторые из них пошли к фарисеям и сказали им, что сделал я. Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: "Что нам делать? Этот человек много чудес творит. Если оставим его так, то все уверуют в него, и забудут нашего бога, и придут римляне и овладеют и местом нашим и народом, ибо только на нашем боге держится сопротивление народа язычникам".

Один же из них, некто саддукей Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им:

– Вы ничего не знаете. Подумайте о том, что лучше нам, чтобы один человек умер, нежели чтобы весь народ погиб.

С этого дня они положили убить меня. А со мною и Лазаря, ибо уважали простые люди его в округе, и многих он навернул в мое слово.

Посему я уже не ходил явно между иудеями, а пошел оттуда в страну близ пустыни, в город, называемый Ефраим, и там оставался с учениками своими.